Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ЯКОВ ЦУРТАВЕЛИ

МУЧЕНИЧЕСТВО ШУШАНИК

«МУЧЕНИЧЕСТВО ШУШАНИК» СВЯЩЕННИКА ЯКОВА

Грузинская литература празднует свое 500-летие. Одновременно, свое пятнадцативековое существование отмечает и одна из самых плодотворных отраслей древнего грузинского художественного мышления — агиография (описание житий и мученичеств святых).

Политическая и идеологическая жизнь Грузии оказалась плодородной почвой для агиографии. Процесс ее развития не прекращался на протяжении V—XVIII веков, так как в этот промежуток времени у грузинской церкви не было недостатка ни в национальных мучениках, ни в необходимости преподать своей пастве уроки самоотверженности и самопожертвования.

Враги Грузии почти всегда были и врагами ее веры. Поэтому жанр «мученичества», наряду с жанром «жития», сопутствовал агиографической литературе вплоть до последних дней ее существования.

Начальный (кименный) этап грузинской оригинальной агиографии, с точки зрения современного читателя, по своей художественной и исторической ценности, значительно отличается от агиографической литературы тех стран, где этот жанр церковной письменности возник уже после, вследствие деятельности в Византии Симеона Метафраса и Иоанна Ксифилина (зарождение метафрассной агиографии).

В странах развитого христианства Ближнего Востока древнейшие агиографические произведения еще не подчинены строгому трафарету, так как агиографический шаблон еще не успел сложиться. К числу таких нешаблонных памятников относятся лучшие произведения древнегрузинской оригинальной агиографии.

В большинстве случаев агиограф описывает жизнь реального человека; если же личность его героя наделена особыми, [8] выдающимися качествами, то он своей индивидуальностью оставляет след в памяти современников, что находит отражение и в произведении. Такой эффект усиливается, если автор является очевидцем подвижничества и мученичества своего героя и ему достает таланта распознать его неповторимые черты.

Именно таковым является произведение, которое в грузинской художественной и исторической прозе по праву занимает первое место как хронологически, так и по своим литературным достоинствам.

По видимому, «юношеский» возраст грузинской агиографии V века, свобода от трафаретов и строгих церковных шаблонов, позволили священнику Якову достичь особой художественной и исторической правды.

Высокий художественный уровень повествования и яркая индивидуальность героев грузинской версии «Мученичества Шушаник» являются дополнительным аргументом в пользу аутентичности произведения.

Следует подчеркнуть, что высокий художественный уровень свидетельствует также и о том, что «Мученичество Шушаник» вряд ли было стартовым произведением грузинской словесности.

* * *

Грузинская версия «Мученичества Шушаник» сохранилась в двух редакциях: пространной и краткой. Пространная редакция дошла до нас в девяти рукописях, самая ранняя из которых (неполная) датируется Х веком, остальные — XVII—XIX веками.

Пространная редакция — оригинальное грузинское произведение. Краткая редакция является составной частью одного из многоглавов XI века и переведена с армянского.

Армянская версия «Мученичества Шушаник» также сохранилась в пространной и краткой редакциях. Общим источником [9] для обеих редакций послужила пространная грузинская версия.

Грузинская версия «Мученичества Шушаник» издавалась несколько раз. Критическими являются следующие издания:

1. С. Горгадзе, Священник Яков, Мученичество святой Шушаник, Кутаиси, 1917.

2. И. В. Абуладзе, Яков Цуртавский, Мученичество Шушаники, Тбилиси, 1938. 3. Памятники древнегрузинской агиографической литературы, под руководством и редакцией И. В. Абуладзе, Тбилиси, 1963, стр. 11—29 (В настоящей публикации на полях перевода указаны страницы этого издания).

До настоящего издания, сочинение священника Якова дважды переводилось на русский язык: 1. М. Сабинин, Полное жизнеописание святых грузинской церкви, ч. I, СПб., 1871. 2. К. С. Кекелидзе, Памятники древнегрузинской агиографической литературы, Тб., 1956. (Второе издание:

К. С. Кекелидзе, Этюды по истории древнегрузинской литературы, XII, Тб., 1974).

«Мученичество Шушаник» переведено также на латинский и английский языки. Латинский перевод: Р. Peeters, Sainte Sousanik rrartyre en Arneno-Georgie: “Analecta Bollandiana", t. LIII, fasc. III—IV, Br. 1935. Акглйский сокращенный перевод: D. М. Lang. Lives and Legends of the Georgian Saints, London, 1956, p. 44—56.

* * *

Конец IV века и весь V век для стран Кавказа оказались роковыми. В 387 году Византия и Иран поделили между собой Армению. Воспользовавшись этим Иберия вернула себе Гугаретское питиахшество.

Гугаретский эристав стал питиахшем Картли и в государственной иерархии занял второе место после царя.

В 428 году пала в Армении власть последних Аршакидов, а в 443 году царская власть прекратила существование и в Албании. Лишь Картли сохранила государственный суверенитет до 20-х годов VI-го столетия. [10]

Последние четыре десятилетия V века для Картлийского wарства были годами больших политических свершений: под предводительством Вахтанга Горгасала Картли объединила Восточную и Западную Грузию почти в тех же границах, как это позднее более прочно удалось сделать только в XI—XII веках.

Первое единение феодальной Грузии породило «Мученичество Шушаник» священника Якова, в торое — «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели.

К середине V века попытки Ирана отнять у стран Кавказа их национальную самобытность, превратив их в свою безликую провинцию, достигли кульминации. С этой целью были использованы все средства: переброска грузинских, армянских и албанских конниц в Среднюю Азию для участия в длительных военных операциях, перепись населения с целью отягчения налогов, обложение церквей данью, назначение иранских чиновников на высокие должности светских и идеологических правителей, насильственное распространение огнепоклонства и т. д.

Одним из главных этапов этого коварного плана было отозвание представителей знати этих стран к Иранскому двору для принятия маздеизма.

Во главе армянских феодалов в это время стоял спарапет Армении Вардан Мамиконян. Предводителем грузин был питиахш Картли — Аршуша. По сведениям армянского историка V века Лазара Парпеци, Вардан и Аршуша были свойственниками, как это часто имело место между грузинскими и армянскими феодалами: Аршуша был женат на Анушврам, сестре Дзвик — жены брата Вардана hМаяка Мамикояяна из рода Арцрунов.

Высшая знать Картли, Армении и Албании для видимости приняла маздеизм, с целью усыпить бдительность Иранского двора и подготовить восстание. Несмотря на это иранский шах Иездигерд II (438—457) им полностью не доверился и оставил у себя заложников, в числе которых был один из самых влиятельных лиц на Кавказе — питиахш Картли — Аршуша. [11]

Восстание 451 года потерпело поражение. На поле битвы пали его предводители Вардан и hМаяк Мамиконяны. Вернувшись в 455 году из Ирана, Аршуша не оставил без присмотра малолетних сыновей своего свояка hМаяка (Ваhана, Васака и Арташеса), выпросил их у Иездигерда и забрал на воспитание в свою резиденцию — город Цуртави, вместе с их матерью и всем домом.

Ровно через десять лет с этого момента, в Цуртави произошла трагедия, описанная священником Яковом в «Мученичестве Шушаник».

В «Мученичестве Шушаник» повествование идет от первого лица. Читатель постоянно ощущает зримое или незримое присутствие автора. Из текста явствует, что рассказчик, некий священик Яков, — духовный наставник царицы Шушаник.

Вот, несколько характерных мест из повести: «Придворный епископ питиахша, по имени Апоц, находился в отлучке, его-то сопровождал я, духовник царицы Шушаник» (§111). «Пока мы были заняты такой беседой, явился некий отрок и стал спрашивать: «Здесь ли Яков?» А я спросил его: «Что хочешь?». Тот ответил: «Питиахш требует его к себе». Это удивило меня: «Зачем он требует меня в такое время?» (§ VII).

Конечно, для восстановления биографии священника Якова, содержащиеся в тексте «Мученичества» сведения недостаточны, но других данных о нем в грузинской письменности не сохранилось.

Некий Яков, цуртавский епископ, дважды упоминается в «Книге посланий» (на древнеармянском языке), которая содержит материал о церковном споре, происшедшем в начале VII века между армянами и грузинами. Впервые об этом цуртавском епископе упоминает католикос Картли Кирон, в числе 11-ти цуртавских епископов со времен Шушаник. Во [12] второй раз имя Якова встречается в списке грузинских епископов, участников Двинского церковного собора 506 года 1.

В свое время было высказано предположение, что священник цуртавской церкви Яков, мог позднее стать епископом, что дало повод специалистам отождествить автора «Мученичества Шушаник» с упомянутым в «Книге посланий» Яковом Цуртавским 2.

Думается, что для такой идентификации нет достаточного основания: 1. Яков везде называет себя священником (хуцеси), что свидетельствует о том, что в процессе создания сочинения, он не поднимался выше этой ступени. Когда писалось «Мученичество Шушаник» (до 484 года), Цуртавскую кафедру, без всякого сомнения, занимал, если не Апоц, то Гарник, или Сапак. 2. Согласно «Книге посланий», начиная со времен Шушаник до конца VI века, в Цуртави сменилось 11 епископов, первым из которых был знакомый нам по «Мученичеству» — Апоц, а пятым некий Яков. Апоц был епископом в 60—70-х годах V века, Яков — в 506 году. С начала событий, в которые была вовлечена Шушаник, до 506 года прошло ровно 40 лет. Трудно представить себе в 465 году личного духовника царицы настолько молодым (к этому времени Яков уже давно занимал пост придворного священника питиахша), чтобы спустя 40 лет, он все еще мог претендовать на сан епископа.

Обилие и точность интимных деталей, искренность эмоций, непогрешимость хронологии, четкость в описании среды и ситуаций свидетельствуют о том, что описание мученичества с позиции рассказчика для священника Якова не есть лишь литературный прием. Он действительно является очевидцем и участником событий, приключившихся с Шушаник. Все это не только усиливает веру читателя в подлинность произведения, но и втягивает его в перипетии сюжета настолько, что заставляет переживать трагедию так же, как переживал ее очевидец. [13]

Священник Яков по национальности грузин, о чем в первую очередь свидетельствует его язык: поразительно естественный, лаконичный и точный, по духу и стилю подлинно грузинский. Ни один из существующих переводов, в том числе и предлагаемый в настоящем издании, не может дать иноязычному читателю полного представления о высоком художественном уровне оригинала. Этот факт, наряду с другим и данными, является дополнительным аргументом в пользу первичности грузинской версии.

* * *

Прошло немного времени после мученичества Шушаник и священник Яков взялся за его описание. Возможно, автор делал соответствующие заметки и в течение тех восьми лет, когда развертывалось описанное в произведении событие. Такое предположение не лишено оснований, так как согласно тексту, Яков решил описать судьбу Шушаник сразу же после ухода царицы из дому: «И присовокупил я тайно: «Скажи мне, что у тебя на душе, чтобы знать мне об этом и суметь описать твое труженичество». Она спросила: «Почему спрашиваешь об этом?» Я задал вопрос:

«Твердо стоишь за свои убеждения?» Она сказала: «Не быть тому, чтобы я стала сообщницей Варскена в (преступных) его делах и грехах». Тогда я сказал: «Он жестокого нрава. Он подвергнет тебя избиению, великим истязаниям» (§ III).

Возможно, что в предсказаниях Якова в какой-то мере отразился уже свершившийся факт, но то, что описание судьбы Шушаник им было задумано заранее и подготовлен соответствующий материал, явствует хотя бы из явно документальных диалогов, характерных деталей и реалистичности эмоций. В качестве примера можно привести один отрывок: «Некий диакон, служивший при епископе, оказался рядом с Шушаник в то самое время, когда ее выводили из дворца. Пожелал он сказать ей (в напутствие): «Стойко держись!» Но так как питиахш вдруг бросил на него взгляд, то он успел произнести лишь «Стой...» и поспешно убежал» (§ IX).  [14]

Специалистами высказано предположение, что «Мученичество Шушаник» сохранилось до наших дней не совсем в том виде, в каком оно вышло из под пера автора. Тексту должно недоставать какой-то части в самом начале повествования. Первая же фраза: «Теперь я вам поведаю истинную повесть о кончине святой и блаженной Шушаник», дает исследователям основание предполагать существование вводной части рассказа, что подтверждается словами Якова о том,. что Шушаник была: «женщина с детства богобоязненная,. как уже было сказано» 3.

Эта, вводная, часть произведения или утеряна, или позднее сокращена редакторами, считавшими обязательным описание только ситуации самого мученичества.

Высказано и другое предположение, в частности, что у священника Якова было еще одно «историческое произведение, в котором он мимоходом касался смерти Шушаник, как это мы видим теперь в истории Вахтанга Горгасала» 4.

Произведению недостает тех эпизодов из жизни Шушаник, которые сохранились в армянской версии.

Это касается, в частности, третьего мученичества Шушаник и эпизода смерти ее сына, утонувшего в реке. Место этого второго эпизода, думается, в XII параграфе произведения. Священник Яков пишет: «Тем временем блаженной Шушаник сообщили: «(Питиахш) обратил твоих детей в веру магов». Она стала возносить молитвы богу с великим плачем, биться головой о землю. Она сказала со вздохом: «Благодарю тебя,. господи боже наш, потому, что они были не мои, они были даны мне тобой. Как угодно тебе, да будет воля твоя» (§ХП). В описанной ситуации благодарить бога и перепоручать ему своих детей в устах мученицы звучало бы несколько цинично. Шушаник как бы упрекает бога, говоря ему: .пеняй, мол, на себя, если дети твои поклоняются не тебе, а огню. Создалось [15] бы совершенно иное впечатление, если бы Шушаник обратилась к богу с благодарственными словами, узнав о гибели сына, а не о его обращении в маздеизм, приблизительно так, как это сохранилось в тексте армянской версии: «Один из отроков упал в реку, ввергнув в великую скорбь питиахша и всю страну. А блаженная царица узнав, благодарила бога, говоря: «Правда плоть его умерла, но душа избегла западни отца-отступника» 5.

В «Мученичестве Шушаник» встречаются также поздние вставки и изменения.

Считается, например, что к их числу относится замена грузинского наименования одного из месяцев древнегрузинского календаря (***), римским названием месяца — «октябрь», глосса об упоминании Козьмы и Дамиана 17-го октября и т. д. 6

Учитывая все эти детали, можно, повидимому, согласиться и с предположением о позднейшей вставке описания чудес, совершенных царицей Шушаник еще при жизни.

Из композиционного анализа текста явствует, что рассказ о посещении «мужьями и женами» святой Шушаник в крепости, куда она была заключена, и история исцеления немощных, механически вставлены в прерванное повествование и не вяжутся с развитием сюжета. Высказано предположение, что вставка сделана в IX—XII в.в., когда усилился культ национальных святых в Грузии 7.

Такая постановка вопроса очень важна, в первую очередь, с точки зрения источниковедения, так как «Мученичество Шушаник» — единственное раннее агиографическое произведение, где святая творит чудеса еще при жизни: исследователь получает важную точку опоры общехронологического характера для разграничения периодов в развитии агиографии. [16] Однако, следует учесть, что уже к концу Х века историк Ухтанес распологал текстом с описанием чудес 8.

* * *

Шушаник была дочерью армянского спаспета Вардана Мамиконяна — героя армянского восстания 451 года. О ее детстве нам ничего не известно, но священник Яков был о нем осведомлен. В «Мученичестве Шушаник» он пишет: «Женат он (Варскен — З. А.) был на дочери армянского спаспета Вардана, о ком я пишу для вас, женщине с детства богобоязненной, как уже было сказано». Как видно из цитаты, Яковом было описано детство царицы, возможно, только в нескольких строках, но все же в них, невидимому, содержалось больше сведений, чем в дошедшем до нас тексте.

Какова дата, хотя бы приблизительная, рождения Шушаник? Высказано предположение, что Шушаник старшая дочь Вардана Мамиконяна и родилась она в 409 году 9. Дата эта условная и опирается на также условно датированную последовательность событий. За исходную принимается приблизительно вычисленная дата рождения деда Вардана Мамиконяна, католикоса Саhака — 348 год. Каждое последующее поколение предположительно отделено от предыдущего приблизительно на 20 лет; таким образом: Вардан должен был родиться в 388 г., жениться в 408 г., в 409 г. у него, по этой релятивной хронологии, должна была родиться дочь — Шушаник, в 410/411 г. — вторая дочь, по имени Вардануш; в 451 году Вардан погиб в Аварайрском сражении.

Из приведенной хронологии достоверна лишь одна дата— год гибели Вардана Мамиконяна — 451. Остальные даты, по-видимому, следует пересмотреть, исходя из следующих данных: [17]

1. В 451 году в Аварайрском сражении Вардан Мамиконян возглавлял армянское войско. Трудно поверить, что героические деяния, описанные историком, почти современником полководца, относятся к 63-летнему старцу: «С великой мощью бросился он туда, и прорвав правое крыло персидского полка, ударил на зверей и, окружив кольцом, избивал их тут же на месте». «А доблестный Вардан со своими храбрыми соратниками немалое побоище произвел там, в том месте, где и сам он удостоился принять священное мученичество» 10.

2. Жертвой восстания 451 года стал и младший брат Вардана — hМаяк Мамиконян. У него осталось четверо детей, которые, по сообщению их сверстника, впоследствии историка — Лазара Парпеци — в 455 году были еще малолетними. Младший из них, Вард, был настолько мал, что остался с кормилицей в Тао, а трое остальных, будучи также «очень маленькими», в 451—455 годах были взяты Аршушей питиахшем в Картли на воспитание. Старший сын hМаяка — Bahан — по показанию того же Лазара Парпеци, и после 455-го года забавлялся детскими играми. Совершенно очевидно, что к этому времени ему было меньше 15 лет и рождение его следует отнести приблизительно к дате позднее 440 года. Если допустить, что первенец у hМаяка появился, когда ему было около 20 лет, то сам он должен был родиться приблизительно в 420 году, но в таком случае разница в возрасте между братьями будет равна 30 годам, тогда как их отец — hАмазасп— других детей между ними не имел. Таким образом, если придерживаться указанной хронологии, получится, что hМаяк Мамиконян был младше своей племянницы по крайней мере лет на десять.

3. В произведении священника Якова нигде не подчеркивается возраст героев, но пафос всего повествования таков, что читателю трудно представить Варскена и Шушаник в преклонном возрасте, особенно учитывая их взаимоотношения, причины драмы, раскрытой на фоне семейных отношений. Есть в сочинении, с этой точки зрения, и определенные [18] ориентиры. У Варскена и Шушаник «на восьмом году царствования царя Пероза» (465) были три сына и одна дочь. Они были настолько малы, что даже спустя 8 лет не смогли принять участия в семейном конфликте и в вопросах веры полностью подчинились воле отца. По данным армянской версии «Мученичества», когда из страха перед врагом, пожелали вывезти детей из города, один из них при переходе через мост, упал в воду и утонул. А по тем временам, первенцу женщины, которой далеко за 60, должно было быть по крайней мере лет 45.

Перед смертью измученная Шушаник обращается к своему деверю Джоджику: «И да воздаст ему бог за то, что так безвременно снял мои плоды, загасил мой светильник и загубил мой цветок, затемнил красоту добродетели моей и унизил мое достоинство» (§XVI). Маловероятно, чтобы автор-очевидец вложил эти слова в уста почти 70-летней царицы.

4. То же самое можно сказать и о возрасте питиахша Варскена. Трудно представить себе старика, перешагнувшего за 70 лет, который с легкостью покрывает расстояние от Цуртави до Дербенда и Ктесифона, то воюет, то охотится вволю. А отъезд человека столь преклонного возраста в Иран с целью женитьбы, и возникшая на этой почве семейная драма (ревность Варскена к жене: если я отправлю ее в Чор, вдруг она там станет женой какого-либо князя) у читателя-современника вызвали бы скорей улыбку, чем сочувствие к героям.

Будь Варскен в 449—455 годах 50-и лет, трон питиахша Картли занимал бы он и к царскому двору в Ктесифон отозвали бы именно его, а не его Отца — Аршушу, который к этому времени соответственно был бы уже старцем. Кроме того, как известно из сведений Лазара Парпеци, Варскен по политическим соображениям был убит по приказу Вахтанга Горгасала в 484 году. Сомнительно, чтобы глубокий старец, перешагнувший за 80 лет, мог в политической жизни страны играть столь существенную роль, чтобы царскому двору пришлось прибегнуть к такому крайнему средству.

Так, когда же должна была родиться Шушаник?

Думается, в сочинении имеются некоторые ориентиры для выяснения этого вопроса хотя бы приблизительно. [19]

В одной из бесед Шушаннк с ее деверем Джоджиком, выясняется, что они росли вместе при дворе питиахша Аршуши: «Джоджик же (снова войдя), говорил ей с мольбой: «Ты сестра наша, не погуби нарпцын дом этот твой». А святая Шушаник ответила: «Знаю, что я сестра твоя и что мы с тобой вместе воспитаны» (§ VII). Вот откуда она осведомлена так хорошо о подлинном христианском лице своего свекра, хотя ей несомненно было известно и то, что питиахш Аршуша, будучи в Иране, принял маздеизм.

По этой же причине, Шушаник позволяет себе обратиться к Варскену в следующих выражениях: «Твой отец воздвиг усыпальницы мучеников и церкви. Ты же осквернил богоугодные дела своего отца, изменил его добрым деяниям. Твой отец дом свой превратил в обиталище святых, а ты ввел туда демонов, он исповедовал бога, (творца) неба и земли, он веровал в него, ты же отверг истинного бога и стал поклоняться огню».

Как могла попасть Шушаник в Картли в детстве, до замужества?

Очевидно, это не могло случиться до смерти ее отца Вардана. Малолетнюю Шушаник, по всей видимости, отправили в Цуртави непосредственно после поражения восстания 451 года, дав ей возможность избегнуть судьбы детей hМаяка Мамиконяна, высланных в Ктесифон. После такого предположения, становится понятным, как оказалась в Цуртави молочная сестра Шушаник, которую, по тексту, Варскен послал к своей супруге, чтобы склонить ее к возвращению во дворец. Ее, по видимому, включили в свиту, сопровождавшую малолетнюю Шушаник, подобно тому, как поступили и с сыновьями hМаяка, сопроводив его свиту сверстниками из Армении, среди которых оказался и Лазар Парпеци.

Таким образом, по предложенной хронологии, Шушаник родилась в начале 40-х годов V века. В 16—17 летнем возрасте, во второй половине 50-х годов, она вышла замуж за сына питиахша Аршуши — Варскена, а на «восьмом году царствования царя Пероза» ей было приблизительно 25 лет. [20]

Шушаник святая мученица как для грузинской, так и для армянской церкви. Армянка по происхождению, она воспитывалась в Грузии, здесь провела большую часть жизни, здесь приняла мученическую смерть и здесь же погребена.

Для грузин женщина-армянка стала символом самопожертвования во имя национальной независимости и веры Грузии.

Как могло случиться, что одну и ту же мученицу к лику святых причислила и монофизитская и диофизитская церковь?

В I веке до нашей эры царь Армении Тигран Великий присоединил к северной части своей обширной империи южные провинции Картли, среди которых было питиахшество Гугарети, где позднее развернулась трагедия, описанная в «Мученичестве Шушаник». Картлийскому царству удалось вернуть эту провинцию полностью лишь в 387 г. н“ э. после того, как Византия и Иран поделили между собой Армению. Питиахш Гугарети стал также и питиахшем Картли, заняв в государственной иерархии место непосредственно после царя.

Провинция Гугарети была расположена на границе между Арменией и Грузией. Политически она примыкала то к одной, то к другой стране. По этой причине на ее территории наряду с грузинами жили и армяне.

В цуртавской епархии, по сведению «Книги посланий», в начале VII века, у армянского населения была своя община,. с монастырями, монахами, деревенскими священниками.

Армянское население Гугарети состояло из крестьян и дворян. Привилегированный слой особенно разросся и усилился после поражения восстания 451 года, когда армянская знать укрылась в Картли. Ее часть, как известно, позднее вернулась на родину и возглавила освободительное движение-страны (Ваhан Мамиконян); часть же, вероятно, окончательно обосновалась в Гугарети. [21]

Став супругой гугаретского питиахша, Шушаник особо позаботилась об армянской общине цуртавской паствы, о сохранении для нее национального облика. Нам трудно сейчас судить, ввела ли она сама обычай ведения богослужения в Цуртави наряду с грузинским и на армянском языке, или же это новое правило было установлено уже после смерти Шушаник, в ее честь 11. Как бы там ни было в действительности, ясно, что Шушаник собиралась ввести церковную службу на двух языках и если это осуществилось позднее, то была исполнена ее воля. В «Книге посланий» сообщается, что со времен Шушаник в цуртавской епархии установилась традиция обучать юношей, предназначенных в священники, как грузинской, так и армянской грамоте. Начиная с того же времени, цуртавские епископы были обязаны владеть обоими языками. Армянин по происхождению обучался грузинскому языку и письменности здесь же, в грузинской среде, грузин посылался в Армению, так как на месте, по-видимому, соответствующих условий не было.

Такое покровительство по отношению к армянской общине цуртавской паствы и забота о сохранении ее национальной самобытности, создали Шушаник большой авторитет среди местного армянского населения.

После мученической смерти Шушаник, культ ее из Гугарети постепенно распространился на всеармянскую церковь. Из переписки глав грузинской и армянской церквей в начале VII века явствует, что Шушаник к этому времени и для армянской церкви уже была святой. Постепенно усыпальница Шушаник в Цуртави превратилась в место паломничества армянских пилигримов.

Но армянская церковь этим не довольствуется. В конце Х века она посылает историка Ухтанеса в Цуртави, чтобы он на месте собрал письменные и устные сведения о мученичестве Шушаник. [22]

И действительно, Ухтанес ознакомился здесь с сочинением священика Якова и посетил места мученичества Шушаник. Не исключено, что происхождение армянской версии «Мученичества Шушаник» непосредственно связано с этой миссией 12.

Гугарети оказалась тем пороховым складом, где на рубеже VI—VII веков вспыхнул раскол между грузинской и армянской церквами.

Епископ цуртавский Моисей (по происхождению армянин) и армянская община его епархии не поддержали халкедонитскую и провизантийскую ориентацию грузинской церкви, усмотрев в ней попытку энергичного проведения грузинской национальной политики. Католикос Картли Кирон, по видимому, задался целью подвергнуть ассимиляции смешанное население Гугарети и изъять армянский язык из богослужения, хотя говорить об этом открыто он избегал. Ему было прекрасно известно, что введение армянского богослужения в цуртавской церкви связывалось с именем Шушаник и пока ее могила оставалась местом паломничества армянских пилигримов, осуществление задуманной им политики в Гугарети было бы затруднено. Поэтому, вполне вероятно, что устное предание о перенесении католикосом Картли Кироном праха Шушаник в Тбилиси, соответствует истине, хотя армянская церковь противопоставила этой версии свое предание о перенесении праха Шушаник не в Тбилиси, а в Ахпат. Так или иначе, согласно обеим версиям, в какой-то период прах Шушаник из Цуртави был перенесен. Вопрос состоит в том, когда это произошло и что послужило тому причиной? Если верить сведениям историка Ухтанеса, то в конце Х века в Цуртави все еще показывали место упокоения Шушаник, где он бывал не раз и сам. Но известно немало случаев, когда после перенесения праха мученика в другое место, старая могила сохраняла прежнее, порой большее значение, чем место нового упокоения.

Таким образом, разрыв, происшедший между грузинской и армянской церквами, связан с именем Шушаник. Для [23] армян, живших в Грузии, она стала символом армянского родного вероисповедания, а место ее упокоения его материальным воплощением. Грузинская церковь попыталась убрать этот символ, но так, чтобы ни в малейшей степени не омрачить памяти святой. Напротив, она поставила мученицу в первый ряд грузинских национальных святых. Для этого, повидимому, имелись по крайней мере две причины: во-первых, борьба Шушаник против принятия ее мужем и семьей маздеизма при тогдашнем международном положении грузинского государства, реально означала также и борьбу за грузинскую национальную независимость и грузинская церковь должным образом оценила это самопожертвование. Во-вторых, причисление Шушаник к лику грузинских святых снимало необходимость существования именно армянского богослужения на месте ее усыпальницы.

Но все это — национальные вопросы, имеющие и свою идеологическую основу.

Армения и Картли приняли христианство почти одновременно (в начале IV века). По кавказской традиции просветители обеих стран были тесно связаны друг с другом. Фактически они представляли два разветвления одной миссии.

Провозгласив христианство государственной религией, страны Кавказа противопоставили себя зороастрийскому Ирану, а позднее на протяжении целых десяти веков, оказались почти изолированными в мусульманском окружении.

Но в процессе борьбы за приоритет на Кавказе, необходимость в самообороне от взаимовлияния, требовала выработки внутри общей идеологии, определенных различий. Поэтому Картли и Армения из тех ответвлений христианства, которые возникли в V веке в недрах восточной церкви, выбрали разные течения.

Армяне, приняв христианство, тем самым не только противопоставили себя Ирану, но, выбрав его восточный вариант — монофизитство — отмежевались и от Византии, потеряв при этом сильного союзника-единоверца. Зато армянская церковь приобрела целиком национальный характер, смогла заменить собой утерянную государственность, а позднее объединить армянскую диаспору во всем мире. [24]

В кавказоведении распространена точка зрения, что с 451 года вплоть до начала VII века официальной верой грузинской церкви было монофизитство и идеологическое единство с армянской церковью осуществлялось на этой основе.

Наличие культа Шушаник в обеих церквах служит как бы подтверждением этого тезиса, но тот же факт его же и отрицает: почему грузинская халкедонитская церковь не постаралась стереть следы своего монофизитства и не отреклась от общих с армянской церковью святых?

Дело в том, что, по мнению халкедонитской историографии, двинский католикосат принял монофизитство лишь на втором местном (двинском) церковном соборе 551 года. До этого времени армянская церковь, так же как и картлийская, была православной. Поэтому грузинская, и вообще халкедонитская, церковь признает всех тех церковных деятелей и святых, которые подвижничали в Армении до 551 года. По этой же причине она не боится обвинения в монофизитстве на том основании, что в этот период у нее окажутся общие с армянской церковью святые.

Но это был субъективный взгляд грузинской церкви на церковную историю стран Кавказа. Каковыми же были реальные обстоятельства?

Как указывают исторические источники, во второй половине V века страны Кавказа были настолько поглощены борьбой против Ирана и маздеизма, что в монофизитско-диофизитской полемике не принимали никакого участия. Спор этот достиг наших стран только к началу VI века и то на уровне примиренческого «hЕнотикона» византийского императора Зенона.

Таким образом, мученичество Шушаник и возникновение ее культа совпали с нейтральным отношением кавказской церкви к спору между монофизитами и диофизитами.

Сама мученица оказала большую услугу с одной стороны грузинской национальной церкви в ее борьбе против маздеизма, с другой же армянской церкви в укреплении армянской общины цуртавской епархии. Благодаря этому Шушаник приобрела имя всекавказской святой. Но так как в агиографии отразилась только ее заслуга перед грузинской церковью, [25] то в списке национальных героев Шушаник оказалась только в Грузии, что лишний раз доказывает первичность грузинской версии произведения священника Якова.

Сегодня уже трудно представить себе конкретно, что происходило в Картлийском царстве в 60—70 годах V века. Ясно одно: сановник первого ранга, правитель важнейшей пограничной провинции — Варскен — стал на путь децентрализации государства.

В произведении священика Якова царь Картли вообще нигде не фигурирует. Варскен предстает перед читателем полновластным правителем своей страны. Он самостоятельно устанавливает внешнеполитические контакты, принимает участие в дальных походах и т. д.

Высказано предположение, что с целью достижения полной независимости, Варскен воспользовался пребыванием Вахтанга Горгасала в ту пору в Иране 13. Так или иначе, перед восстанием против Ирана в 484 году Вахтанг Горгасал приказал умертвить Варскена, несомненно по той причине, что тот мешал делу объединения Грузии и борьбе за национальную независимость.

Нам неизвестно, сознавала ли Шушаник, что благодаря своему мученичеству, оказалась в самой гуще политических коллизий. Однако, ясно, что женщина-армянка оказалась в стане павших в борьбе за единое грузинское национальное государство и за единую грузинскую национальную церковь.

Невидимому, Шушаник и Варскен были первыми жертвами общекавказского восстания, начатого под предводительством Вахтанга Горгасала. Однако Шушаник стала символом борьбы за национальную независимость и осталась им навеки, Варскену же выпало на долю встретить приговор современников и истории в качестве предателя родины и веры отцов.

* * *

Произведение священника Якова-шедевр художественного мышления средневековой Грузии. К сожалению, перевод [26] не в состоянии отразить поразительную лаконичность его фразы, сдержанную экспрессию, непосредственность повествования, богатство подтекста.

Благодаря мощи и простоте языка, оно по сей день воспринимается как эталон грузинской прозы, связующее звено между новой и древней грузинской литературой. Но гениальность сочинения священника Якова не ограничивается совершенством формы.

Отраженная в нем действительность и взаимоотношения между героями не только высокохудожественны, но и безупречны с исторической точки зрения. Это счастливое совпадение дает историку возможность, использовать «Мученичество Шушаник» как первоисточник для воссоздания раннего этапа истории феодальной Грузии. Произведение содержит богатейший материал для исследования политического, социального и идеологического положения, структуры церкви и феодального дома, семейного быта, обычного права и многих других сторон истории Грузии V века.

Полное раскрытие подтекста «Мученичества Шушаник» все еще остается задачей будущих поколений, исследователей культуры и истории Кавказа.

Комментарии

1 Книга посланий, армянский текст с грузинским переводом издал З. Н. Алексидзе, Тбилиси, 1968, с. 89, 97.

2 И. В. Абуладзе. Яков Цуртавский, Мученичество Шушаники, (на груз. яз.). с. 060.

3 И. А. Джавахишвили. Древнегрузинская историческая литература: Сочинения, VIII, Тбилиси. 1977, стр. 64 (на груз. яз.); К. С. Кекелидзе. История грузинской литературы, Тбилиси, 1960, с. 115 (на груз.яз.); .Его же Памятники... Этюды, XII, с. 85.

4 К. С. Кекелидзе. Памятники... Этюды, XII, с. 85.

5 И. В. Абуладзе. Яков Цуртавский, Мученичество Шушаники, с. 23.

6 К. С. Кекелидзе. Памятники... Этюды, XII, с. 85.

7 Г. В. Абрамишвили. К вопросу датировки стенной росписи главного храма монастыря Удабно в Давид-Гаредже, «Мацне», № 5, 1970, с. 219—222 (на груз. яз.).

8 Ухтанес. История отделения грузин от армян, издал З. Н. Алексидзе, Тбилиси, 1975, см. Исследование, с. 391 (на груз. яз.).

9 М. Орманян. Азгапатум, I, Константинополь, 1912, с. 446 (на арм. яз.); Р. Ачарян. Словарь армянских личных имен, III, Ереван, 1948, с. 180 (на арм. яз.).

10 Егише. О Вардане и войне армянской, перевод И. А. Орбели, Ереван, 1971, с. 107—108.

11 См. Н. С. Джанашиа. Сведения «Книги послании» о Шушаник, «Мравалтави», VI, Тбилиси, 1978 (на груз. яз.).

12 Ухтанес. История отделения грузин от армян, с. 74—78, 382—393.

13 К. С. Кекелидзе. Памятники... Этюды, XII, с. 185.

Текст воспроизведен по изданию: Яков Цуртавели. Мученичество Шушаник. Тбилиси. Мецниереба. 1978

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.