Ц. ДЕ БРИДИА

ИСТОРИЯ ТАРТАР

HYSTORIA TARTARORUM

Часть третья

ИССЛЕДОВАНИЯ И МАТЕРИАЛЫ

28. СЫНОВЬЯ ЧИНГИС-ХАНА (НТ, § 23)

В отчете южносунского дипломата Чжао Хуна говорится: «У Чингиса весьма много сыновей. Старший сын Би-инь ³²⁴ был убит в бою при штурме западной столицы Юньчжуна во [250] время разгрома государства Цзинь. Ныне второй сын является старшим царевичем и зовут [его] Иоджи. Третьего царевича зовут Одэй. Четвертого царевича зовут Тянь-лоу и пятого царевича зовут Лун-сунь. Все они рождены от главной императрицы. Ниже их есть еще несколько человек, рожденных от наложниц» (Мэн-да бэй-лу, с. 56).

Брат Иоанн о сыновьях Чингис-хана сообщает следующее: «Имел он четырех сыновей. Одного звали Оккодай, второй звался Тоссук-хан, другого звали Чаадай, а имени четвертого мы не знаем. От этих четверых произошли все монгольские вожди» (LT, V. 20). Ниже каждому из отмеченных персонажей посвящается особая статья. Статьи имеют одинаковую структуру: сначала приводится та форма имени, которая засвидетельствована в донесениях францисканцев, на втором месте — монгольская или тюркская исходная форма, на третьем месте — ее модификация, утвердившаяся в отечественной востоковедной литературе. Остальную часть статьи занимает краткая биографическая справка, в которой указываются главным образом годы жизни (если они известны) и генеалогические сведения. В конце приводятся источники, из которых были взяты сведения.

Оккодай; лат. Occodai, монг. Ögödei, Угедей (1186 — 11. XII. 1241), третий сын Чингис-хана (китайское храмовое имя Тай-цзун). После смерти Чингис-хана унаследовал престол и получил титул хаган, правил с 1229 по 1241 гг. Подробные сведения об Угедее сохранились в персидских источниках (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 7-64), а также в «Истории Армении» Киракоса Гандзакеци, где он назван Окта-хакан (Каракас Гандзакеци. 20) ³²⁵. Угедей завершил завоевание государства Цзинь (Северного Китая, 1234 г.), покорил Армению, Грузию, Азербайджан. При нем начались походы Батыя на Восточную Европу. Провел перепись населения по всей империи, организовал почтово-ямскую службу. При нем в столице империи Каракоруме велось активное строительство.

Тоссук-кан; лат. Tossuc-can, тюрк. Toši, монг. Jöči, Джучи (?-1225), старший сын Чингис-хана (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 64-79) ³²⁶. Как справедливо отмечал П. Пелльо, Tossucan состоит из двух элементов, в первом из которых угадывается искаженная персидская форма имени Туши (встречается у Джувейни), второй же представляет собой известный [251] тюрко-монгольский титул qan ³²⁷. Таким образом, источник формы Tossucan правильнее реконструировать как Jöči-qan. Наиболее вероятной датой рождения Джучи считается 1184 г. В 1211 г. он участвовал в завоевании Северного Китая (государства чжурчжэней Цзинь). Принимал также участие в походе отца в Среднюю Азию в 1219-1225 гг. В 1224 г. при разделе владений Чингис-ханом между сыновьями Джучи получил земли от Иртыша на запад до Уральских гор, и далее на запад все то, что будет завоевано в будущем. Рашид ад-Дин при описании событий осени 1226 г. сообщает, что Джучи уже скончался (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 230). Смерть Джучи выглядит загадочно. Полагают, что он был отравлен. В настоящее время в степях северного Казахстана известен каменный мавзолей, в котором по преданию похоронен Джучи.

Чаадай; лат. Chiaadai, монг. Ca’adai, Чагатай (?-1242), второй сын Чингис-хана (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. C. 88-102) ³²⁸. В 1224 г. Чингис-хан дал в удел Чагатаю западную часть завоеванной монголами Центральной Азии: «Ему было вверено управление территорией от [восточного] начала области Туркестана до устья реки Амуя» (Рашид ад-Дин Т. I. Кн. 2. С. 62). В улус Чагатая входил весь Восточный Туркестан (ныне китайская провинция Синьцзян) и Западный Туркестан до реки Аму-Дарьи ³²⁹.

Толуй, монг. Tolui, Толуй (1193-1232), четвертый сын Чингис-хана (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 102-113) ³³⁰. Его имя осталось неизвестным францисканцам в силу монгольского запрета называть и использовать имена умерших людей. После смерти Толуя его имя было табуировано. «Слово “тулуй” на монгольском языке значит зеркало. Когда Тулуй скончался вплоть до сего времени [слово] зеркало стало запретным», — пишет Рашид ад-Дин; монгольское название зеркала было заменено тюркским названием (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 69). Толуй умер в 9-ю луну года жэнь-чэнь (16. IX-15. X. 1232) ³³¹.

В «Юань ши» перечислено шесть сыновей Чингиса: Джöчи, Чахатай, Öгöдэй, Толуй, Уручи и Кöлгэн. Царевич Уручи не упоминается в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина. Кöлгэн (Рашид ад-Дин называет его Кулкан) был смертельно ранен стрелой при осаде Коломны в январе 1238 г., после чего город был разграблен (ПСРЛ. Т. II. С. 71. О нем см. также: Мэн-да бэй-лу, с. 145). [252]

29. ВНУКИ ЧИНГИС-ХАНА (НТ, § 23)

Параллельное место в «Книге о Тартарах» брата Иоанна выглядит так: «У первого, то есть Оккодай-кана, были сыновья: первый — Куйук, который сейчас является императором, Коктен и Сиреней. Были ли у него другие сыновья, нам неизвестно. Сии же сыновья Тоссук-хана: Баты (он самый богатый и могущественный после императора), Орду (он старший из всех вождей), Сибан, Бора, Берка, Танухт; имена других сыновей Тоссук-кана нам неизвестны. Сыновьям Чаадая являются: Бурин, Кадан; имена других сыновей его мы не знаем. Имена сыновей того сына Чингиз-хана, имени которого мы не знаем, следующие: один зовется Менгу (его мать — Сероктан; эта женщина более всего славится среди всех тартар, за исключением матери императора, и могущественнее всех, за исключением Баты); другой именуется Бечак; у него было много сыновей, но их имена нам неизвестны» (LT, V. 20).

Сыновья Угедей-хана.

Куйук; лат. Cuyuc, монг. Güyüg, Гуюк (1205-1248), старший сын Угедея (китайское храмовое имя Дин-цзун), правил Монгольской империей в 1246-1248 гг. (см.: Рашид ад-Дин, Т. II. С. 114-122) ³³².

Коктен; лат. Cocten, монг. Köden, Годан (1206-1251), второй сын Угедея. Рашид ад-Дин называет его Кутан (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 11, 112-113, 115-117). Он получил в удел земли государства Си Ся (область Тангут).

Сиренен; лат. Sirenen, монг. Siremün, Ширемун (? — ок. 1252), не сын, а внук Угедея от его третьего сына Küšü, Кучу (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 9, 11-12, 80, 112, 118-119, 133-135, 138-139) ³³³. Ошибка францисканцев объясняется тем, что Кучу, любимый сын Угедея, умер еще при жизни отца, а Ширемун с детства воспитывался в ставке своего деда, который планировал сделать его своим преемником. В литературе давно уже утвердилось мнение, что Siremün является искаженной формой христианского имени Соломон, проникшего в Центральную Азию с распространением несторианства ³³⁴.

Кадан; лат. Cadan, монг. Qadan, Кадан. Вопреки сведениям францисканцев, Кадан сын не Чагатая, а Угедея, шестой по старшинству, согласно «Юань ши» ³³⁵ и Рашид ад-Дину [253] (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37-39, 45, 132-133, 158) ³³⁶. Кадан возглавлял одну из армий в венгерском походе. Фома Сплитский ошибочно пишет, что Бату и Кадан — братья (Фома Сплитский. XXXVI) ³³⁷.

Сыновья Джучи-хана (Тоссук-кана). У Джучи было семь сыновей (по другим сведениям — четырнадцать сыновей): Орду-Ичэн, Бату (Батый русских летописей), Берке (Беркай русских летописей), Беркерчар, Шейбан, Тангкут, Богал, Джилаукун, Шингкур. На курултай 1229 г. из Кипчака прибыли следующие сыновья Джучи-хана: Урадэ, Бату, Шейбан, Берке, Беркечар, Бука-Тимур (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 19).

Бати; лат. Bati, монг. Batu, Бату (1208-1256), второй сын Джучи, основатель и первый хан улуса Джучи (1242-1256). В 1236-1243 гг. командовал походами на Русь, Булгар и Восточную Европу. При нем был основан город Сарай-Бату в низовьях Волги (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 36-39, 44-47, 71-72, 79-81). Передача монгольского имени Batu в донесениях францисканцев (Bathi, Bati, Batu) составляет непростую проблему. «История Тартар» повсеместно дает Bati. Здесь могло сыграть свою роль посредство как рус. Баты-, так и аналогичного тюрк. (типа Batї). Брат Иоанн, по крайней мере в двух случаях, использует форму Batu.

Орду; лат. Ordu, монг. Ordu, старший сын Джучи (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37-38, 45, 66, 81, 118-119, 130) ³³⁸. После смерти отца получил во владение часть улуса Джучи — области Сибири. Дважды участвовал в походах на запад, воевал в Польше и Венгрии. Позже его улусом, Ханством белых юрт, правили его сыновья и внуки.

Сибан; лат. Siban, монг. Šiban, Шейбан, пятый сын Джучи (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 19, 37, 39, 74, 118, 130). Имя Siban, по-видимому, представляет собой монгольскую трансформацию христианского Στέφανοζ «Степан» ³³⁹. Участвовал в венгерском походе, командовал авангардом в войске Бату; впоследствии стал владетелем степей северного Казахстана и Сибири вплоть до Оби (Утемиш-хаджи, с. 92, 95-96).

Берка; лат. Berca, монг. Berke, Берке, (ок. 1210-1266), третий сын Джучи, хан улуса Джучи хан Золотой Орды (1257-1266), положил начало политике самостоятельности Золотой Орды и отделения ее от Монголии (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 19, 38-39, 73, 80-82, 118, 130-133) ³⁴⁰. [254]

Танухт; лат. Tanuht, монг. Tangrut, Тангут, шестой сын Джучи, участвовал в западном походе (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37, 47, 75, 118) ³⁴¹.

Бора; лат. Bora. Монгольское имя Bora значит ‘Серый’, однако в перечне сыновей Джучи и у Рашид ад-Дина, и в «Юань-ши» носитель такого имени не значится. Возможно, Борак (кит. Ба-ла), внук Чагатая ³⁴².

Сыновья Чагатая. У Чагатая, согласно сведениям «Юань-ши», было несколько сыновей: Мутугэн, Байдар, Байджу, Йиссу-Мункэ и др. Мутугэн (Mö’ätügän) погиб во время хорезмской кампании (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 219). Бартольд на основании ираноязычных летописей считает, что у Чагатая было три сына: Есу-Мункэ, Бури и Байдар ³⁴³.

Бури; лат Burin, монг. Büri, Бури (?-1251), не сын, а внук Чагатая от его старшего сына Мутугэна, погибшего в юности (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37-39, 45, 89-90, 118, 130, 137). Это отождествление принимают большинство исследователей ³⁴⁴.

Сыновья Толуя.

Менгу; лат. Mengu, монг. Möngke, Мункэ (10.1.1209 — 11.VIII.1259), старший сын Толуя, (китайское храмовое имя Сань-цзун), монгольский ка’ан (VII.1251 — 11.VIII. 1259). К 1258 г. завоевал Иран, начал военные действия за окончательное завоевание Китая (Южной Сун). В одном из сражений этой войны был убит камнем, выпущенным из камнемета. За время царствования укрепил аппарат управления, поощрял торговлю и ремесла ³⁴⁵.

Сероктан; лат. Seroctan, монг. *Sorqaqtani, Соркуктани (?-1252), жена младшего сына Чингис-хана Толуя, мать двух великих ханов: Мункэ и Хубилая, другие ее сыновья: Ариг-бука и Хулагу, основатель монгольской династии в Иране. Она была дочью Джака-гамбу кереитского (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 80-81, 103, 111-113, 118, 120-122, 128-131). Ее упоминает Марко Поло: братья Поло должны были принести из Иерусалима масла «из христовой лампады для великого хана» Хубилая, потому что его мать была христианкой-несторианкой (Марко Поло, с. 49). Соркуктани-беги была властной и очень влиятельной женщиной, так как, по словам Рашид ад-Дина, «она была раковиной четырех крупных жемчужин чистой воды, матерью четырех славных сыновей <...>» (Рашид ад-Дин. [255] Т. I. Кн. 2. С. 72). По мнению Пелльо, форма Seroctan в донесении брата Иоанна имела своим источником монг. *Sorqaqtani, букв, ‘имеющая родимое пятно’ (дериват от тюркского слова sorqaq ~ soryaq ‘родимое пятно’) ³⁴⁶.

Бечак; лат. Bechac, монг. Büjek, Бучек, седьмой (согласно Рашид ад-Дину) или восьмой (согласно «Юань-ши») сын Толуя (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37-39, 45, 72, 106, 132) ³⁴⁷.

Хубилай; лат. Hubilai, монг. Qubilai, Хубилай (23.XI.1215 — 18.11.1294), четвертый сын Толуя (монгольский титул Sečenqayan, китайское храмовое имя Ши-цзу), монгольский ка’ан (5.V.1260 — 18.II.1294), основатель династии Юань в Китае. В 1251-1259 гг. командовал войсками при завоевании Китая. Завладев властью, перенес столицу империи из Каракорума в Чжунду, Китай (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 105, 144, 146-148, 152-196) ³⁴⁸.

30. ИМЕНА МОНГОЛЬСКИХ ВОЖДЕЙ (НТ, § 23)

Параллельный текст у брата Иоанна выглядит так: «Вот имена вождей: Орду (он был в Польше и Венгрии), Баты, Бурин, Кадан, Сибан, Буйгет (эти все были в Венгрии), Хирподан (этот до сих пор находится за морем и [воюет] с султаном Дамаска); есть и другие, которые также находятся за морем. А следующие остались в стране: Менгу, Коктен, Сиреней, Хубилай, Сиренум, Синекур, Туатемыр, Карагай, старик Сибедей, который среди них зовется воином, Бора, Берка, Моуцы, Хоранка (но этот среди прочих наименьший). Есть также множество других вождей много, но их имена нам неизвестны» (LT, V. 21). Согласно сведениям Рашид ад-Дина, картина предводителей западного похода выглядела так: «Царевичи, которые были назначены на завоевание Кипчакской степи и тех краев, [были следующие]: из детей Тулуй-хана — старший сын, Менгу-хан, и его брат Бучек; из рода Угедей-каана — старший сын, Гуюк-хан, и брат его Кадан; из детей Чагатая — Бури и Байдар и брат каана, Кулкан; сыновья Джучи: Бату, Орда, Шайбан и Тангут; из почтенных эмиров: Субэдай-бахадур и несколько других эмиров» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 37).

Хирподан; лат. Chirpodan, монг. Čormaqan, Чормаган (?-1242), монгольский полководец из этнической группы сунит [256] (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 1. С. 98-99; Т. II. С. 21, 30, 33-34). Чормаган-нойон участвовал в походах Чингис-хана на Среднюю Азию, покоритель Грузии и Армении в 1232-1233 гг., где был затем наместником. Киракос Гандзакеци пишет о нем: «Вот главнейшие и знатнейшие из них: первый и великий, глава и повелитель всех войск [в Армении] Чармагун-нойон, человек, обладающий судебной властью и судивший» (Гандзакеци Гандзакеци. 32). Григор Акнерци рассказывает, что Чингис-хан в знак особого расположения к Чормагану уступил ему в жены Элтина-хатун — свою «добродетельную и милостивую жену» (Григор Акнерци, с. 11). После того как мужа ее постигло несчастье, она правила вместо него. Элтина-хатун была христианкой. В 1242 г. Бачу-хурчи сменил разбитого параличом Чормагана и стал по жребию главнокомандующим на Востоке. Бачу-хурчи — Байджу-нойон, сын Мутугэна сына Чагатая. Неосведомленность информаторов францисканцев по этому поводу кажется удивительной.

Сибедей; лат. Sibedei, монг. Sübe’etei, Субедей (1176-1248), знаменитый монгольский полководец из этнической группы урянкат. Ребенком был отдан в нукеры к Чингис-хану. Прошел путь от сотника до командующего армией. Участвовал в походах на Северный Китай, кипчаков, булгар, русских, венгров. Дошел со своими войсками до берегов Адриатического моря. В 1242 г. вернулся в Монголию, где и скончался через несколько лет на берегах р. Толы (см.: Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 1. С. 158-159, 194-195; Кн. 2. С. 177, 204, 207, 209-212, 220, 226-229, 255-256; Т. II. С. 21, 37-38, 72, 120). В династийной истории «Юань-ши» сохранилась биография Субедея ³⁴⁹.

Кадан (подробнее см. коммент. 29), один из предводителей венгерского похода. Его имя в форме Caydan упоминает Фома Сплитский, полагая, что Кадан и Батый братья, на которых было возложено командование войском (Фома Сплитский. XXXVI, XXXVII, XXXIX).

Бури (подробнее см. коммент. 29). Касаясь событий русского похода, Рашид ад-Дин пишет: «Бату подошел к городу Козельску и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 39).

Сыбан (подробнее см. коммент. 29). После вторжения на Русь, «Шибан, Бучек и Бури выступили в поход в страну Крым [257] и у племени чинчакан (кипчаки?) захватили Таткару» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 39). Участвовал в венгерском походе, командовал авангардом в войске Бату.

Буйгет; лат. Buyget, другая латинская передача имени Büjek, Бучек, сын Толуя. Рашид ад-Дин пишет о событиях 1239 г.: «Царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 44-45). Сведения русских летописей о монгольских «вождях» см. в коммент. 37.

Сиренум; лат. Sirenum. По-видимому, в данном случае мы имеем дело с lapsus calami: одно и то же лицо, сын Угедея Ширемун, было включено в список вождей дважды, под именами Sirenen и Sirenum.

Синокур; лат. Sinocur, монг. Šingqor, Шинкур, девятый сын Джучи (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С.45, 66, 76) ³⁵⁰.

Туатемыр; лат. Thuatemyr, монг. *To’a-Temür, Тука-Тимур, тринадцатый сын Джучи (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 66, 77, 118, 140).

Карагай; лат. Caragai. По-видимому, Qaračar, Карачар, четвертый сын Угедея (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 12) ³⁵¹.

Моуцы; лат. Moucy. По-видимому, *Ma’uči (Муджи Яя, по Рашид ад-Дину), второй сын Чагатая (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 88). Источник приведенной у Рашид ад-Дина формы Муджи Яя Амбис реконструирует как парное словосочетание Moči-*Yäbä, первый компонент которого — монгольское слово moči ‘плотник’ ³⁵². На наш взгляд, наличие дифтонга в форме Моису свидетельствует в пользу ее производности от среднемонг. ma’u ‘плохой’. Что же касается второго компонента имени Муджи Яя, мы склонны усматривать в нем монгольский термин родства je’e ‘ребенок дочери; ребенок брата матери’. Впрочем, данное отождествление предлагается нами лишь на гипотетической основе.

Хоранка; лат. Choranca, вар. Choranza, в реляции брата Бенедикта — Cureniza; монг. Qurumsi, Куремса, третий сын Орду (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 66, 70). В русских летописях он известен как Коуремес (ПСРЛ. Т. II. Стб. 806). Улус Куремсы располагался в западной части владений Бату, соприкасаясь с территорией русских княжеств. [258]

31. ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ ХАНА УГЕДЕЯ (НТ, § 24)

Параллельный отрывок у брата Иоанна гласит: «После того как император умер, [как сказано выше], собрались вожди и выбрали императором Оккодая, сына вышеназванного Чингис-хана. Он, созвав совет своих вождей, разделил войска. Баты, который был вторым после него [в иерархии], он послал против земли Альтисольдана и против земли бисерминов; ведь они — сарацены, хотя говорят по-комански» (LT, V. 25). В сведениях брата Иоанна и брата Бенедикта слились в единую картину разные военные походы времени правления хана Угедея. Следует различать события 1229 и 1235 гг. Решения о военных кампаниях принимались, соответственно, на двух курултаях 1229 и 1235 гг. Не добавляет ясности в общую картину и то обстоятельство, что события, описанные в анализируемой главе, на самом деле относятся к войне Чингис-хана с хорезмшахом. Подробные и точные сведения францисканцев об осаде городов Барчин и Янгикент подтверждаются параллельными известиями Джувейни и однозначно связаны с походом Чингис-хана ³⁵³. Современники вполне осознавали временной масштаб событий; например, ан-Насави, описывая осаду Хорезма, говорит об участии в ней Угедея, сына Чингис-хана, «который в наши дни является ал-хаканом» (ан-Насави. 41). Необходимости в повторной осаде этих городов во времена Угедея не было. Таким образом, путаница событий и имен в донесениях францисканцев лишает эти пассажи всякой исторической достоверности. Показательны разногласия между исследователями, связанные с трактовкой термина «Альтисольдан» ³⁵⁴; в целом понятно, что речь идет о правителе Хорезма. Если отнести эти события к 1220 г., то можно говорить о последнем хорезмшахе — Мухаммаде Ала ад-Дине ³⁵⁵, если же ко временам Угедея, то о султане Джалал ад-Дине Манкбурны, сыне и наследнике хорезмшаха ³⁵⁶. Пелльо считает, что имя этого султана, зафиксированное в «Сокровенном сказании» (§ 257, 264) в форме Jalaldin-soltan, отразилось в донесении брата Иоанна в форме Altisoldan.

Почему францисканцам не удалось нарисовать ясную картину военных кампаний Угедея? Их современник, Киракос [259] Гандзакеци, излагает близкие по содержанию сведения об организации Угедеем трех войск. И в том, и в другом случае передается имперский миф, почти не имеющий точек соприкосновения с реальностью. Киракос пишет об Угедее: «Отец возложил на него корону и умер. А он, как только получил царскую власть, собрал большое войско, неисчислимое по величине, подобно песку морскому, из своего собственного племени, которое называлось мугал-татарами, из хазар, из гуннов, из гатийцев, из анкитанов и множества других варварских племен, [явившихся] с имуществом своим и станом, женами, детьми и кибитками. Он разделил их на три части: одну послал на юг, назначив главным распорядителем одного из своих верных и любимых [людей]; другую — на запад, а вместе с ними и сына своего, [этих он послал также] и на север; третью он послал на северо-восток, назначив над ними одного из вельмож своих, по имени Чармагун, мужа мыслящего и мудрого, удачливого в военном деле, поручив им разорять и разрушать все страны и царства по всей вселенной и не возвращаться к нему, пока не захватят весь мир и не подчинят его своей власти. А сам он остался в той стране, не заботясь ни о чем, предавшись еде и питью, удовольствиям и строительству» (Киракос Гандзакеци. 20; ср.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 35). Сведения Киракоса интересны и в другом отношении. Легендарная история о разделении войска Угедея на три части и приказ разорить все страны и царства во всей вселенной и не возвращаться, пока они не захватят весь мир, в точности соответствует аналогичному приказу Чингис-хана в романе (см. коммент. 18 и 54). Факт фиксации этих сведений Киракосом означает, что подобного рода легендарные известия имели широкое хождение и поэтому могли быть использованы автором романа, который строит свои сюжеты, отталкиваясь от «имперского материала».

Другой армянский автор, Стефан Орбелиани, митрополит Сюнийский, писавший в конце XIII в., рассказывает о событиях времени правления Угедея следующую историю. «Они разделились на три армии: первая направилась на северо-восток в страну хазаров, сутагов, русских, черкесов, булгар и забрала земли до пределов алеманов и унгаров, т. е. франков. Во главе этой армии стоял Бату-хан. Другая армия, под [260] предводительством Огота-хана, пошла по направлению к Индии и покорила большую часть ее. Татары этого отряда подчинили себе уйгуров, угузов, хоразмийцев, дилемиков, взяли Алмалех, Бешбалех и все земли, находившиеся в тех странах. Наконец третья армия, приняв направление посреди их, перешла великую реку Джаган, которую они на своем языке называют Аму-Моран. Войска этого отряда, подобно бурному вихрю, вторглись в страну нашу, в короткое время подчинили себе всю вселенную, попрали и опустошили все царства» (История монголов, с. 32). В армянских известиях, как и в донесениях францисканцев, подробности различных монгольских походов стерты, события носят панорамный характер и предстают в завершенном виде.

В «Сокровенном сказании» так описываются события 1229 г.: «Будучи, в качестве младшего брата, возведен на престол и поставлен государем над тьмою императорской гвардии кешиктенов и Центральною частью государства, Огодай, по предварительному соглашению со своим старшим братом Чаадаем, отправил Оготура и Мункету в помощь Чормахену, который продолжал военные действия против Халибо-Солтана, не законченные еще при его родителе, Чингис-хане. Точно так же он отправил в поход Бату, Бури, Мунке и многих других царевичей на помощь Субеетаю, так как Субеетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингис-хане, а именно народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Орусут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях, как то: Мекетмен, Кермен-кеибе и прочих. При этом на царевича Бури было возложено начальствование над всеми этими царевичами, отправленными в поход, а на Гуюка — начальствование над выступившими в поход частями из Центрального улуса» (Сокровенное сказание. § 270).

В «Сокровенном сказании» говорится об отправке Бату вместе с другими царевичами в поход против народов, живущих за реками Адил и Чжаях (Итиль и Яик); тогда как францисканцы пишут о походе на запад «против церкви Божией». Командование походом не было поручено исключительно Бату. Другое войско, по распоряжению Угедея, выступило [261] против султана Джалал ад-Дина. В имени правителя, против которого был послан Чормагун (Чормахен), слились два титула — «халиф» и «султан» (Халибо-Солтан).

По словам Рашид ад-Дина, Угедей, вступив на престол в 1229 г., на основании ясы Чингис-хана заставил смолкнуть всех претендентов, а потом во все пограничные места и окраины своих владений назначил войска для охраны границ и областей. «В Иранской земле еще не успокоились волнения и смуты, и султан Джалал ад-Дин все еще проявлял высокомерие. [Каан] отправил против него Джурмагун-нойона с несколькими эмирами и тридцатью тысячами всадников, а Кокошая и Субэдай-бахадура послал с таким же войском в сторону же Кипчака, Саксина и Булгара. В Хитай, Тибет, Солангэ, Джурджэ и их пределы отправил с войском в качестве передовой рати знатных нойонов, а сам со своим старшим братом Екэ-нойоном направился следом за тем войском в сторону Хитая, который еще не покорился, и государь которого по-прежнему господствовал в тех пределах» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 20-21).

На курултае 1229 г., провозгласившем кааном Угедея, присутствовали со стороны Кипчака сыновья Джучи — Хорду, Бату, Шибакан, Тангут, Берке, Беркечар, Туга-Тимур (Сборник материалов. Т. I. С. 144). По сведениям Джувейни, Угедей отправил армию против хорезмийского султана Джалал ад-Дина, вернувшегося из Индии и вновь захватившего часть своих прежних владений. Во главе этого похода находился военачальник Чормагун, а не Бату-хан, как указывает брат Иоанн. По сведениям брата Иоанна, Чормагун был отправлен покорять киргизов (LT, V. 32), затем Армению и Грузию (LT, V. 33), а также владения султанов Рума и Халеба (см. коммент. 49). Сообщение Джувейни, без сомнения, является более достоверным.

И в «Сокровенном сказании», и в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина не акцентируется внимание на числе армий, хотя и говорится о посылке войск в трех направлениях: против хорезмийского султана Джалал ад-Дина и вплоть до земель халифа; и в сторону Кипчака, Саксина и Булгара; в 1231 г. Угедей лично возглавил поход на юг против государства Цзинь. Тогда как Киракос, Стефан Орбелиани и брат [262] Бенедикт определенно говорят о трех войсках. Другими словами, в восприятии внешних наблюдателей походы разных лет превращаются в эпическое число трех походов — трех армий, призванных покорить весь мир.

Рашид ад-Дин сообщает об устройстве Угедеем курултая в 1235 г. и о назначении царевичей и эмиров на окраины и границы владений. «Благословенный взгляд каана остановился на том, чтобы царевичи Бату, Менгу-каан и Гуюк-хан вместе с другими царевичами и многочисленным войском отправились в области кипчаков, русских, булар [поляков], маджар, башгирд, асов, в Судак и в те края и все их завоевали; и они занялись приготовлением [к этому походу]» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 36). По свидетельству Джувейни, «когда каан [Угедей] воссел на престол царства, он [Бату] подчинил и покорил сплошь все те края, которые были по соседству его: остальную часть [земли] кипчаков, аланов, асов, русов и другие страны, как то: Булгар, М.к.с. и другие» (Сборник материалов. Т. II. С. 21). Бату как старший по возрасту был назначен и старшим среди князей, участвовавших в западном походе, начавшемся в 1235 г. Сведения брата Иоанна о первенстве Бату в западном походе подтверждаются сведениями Джувейни. На курултае 1235 г. обсуждался и вопрос о вторжении в Южный Китай. Также были посланы войска в Кашмир и Хиндустан.

Из сравнения сообщений Рашид ад-Дина и францисканцев видно, что информаторы францисканцев не обладали в полной мере достоверными сведениями; вернее, в этих описаниях смешаны решения курултаев 1229 и 1235 гг. На курултае 1229 г. были намечены походы против султана Джелал ад-Дина в Хорасан; в сторону кипчаков, Саксина и Булгара; в сторону Тибета и Солангэ (Кореи) и другие места. Поход на бисерминов (искаженное название мусульмане) был вторжением и захватом мусульманского Хорезма еще при жизни Чингис-хана. События, описываемые братом Иоанном в V. 26, относятся к покорению Чингис-ханом государства хорезмшаха в 1221 г. Отсутствие реальной картины походов Чингисхана в донесениях францисканцев объясняется тем обстоятельством, что они восприняли «Роман о Чингис-хане» как хронику деяний основателя империи, что помешало им [263] разобраться с историей падения державы хорезмшаха. Так, события, описанные в § 20 «Истории Тартар», носят характер вставки (или «реального комментария» переводчиков) в живую ткань романа и повествуют о войне Чингис-хана с хорезмшахом, заключительным аккордом которой был знаменитый разведывательный рейд Субедея, закончившийся битвой при Калке. Ни Джучи, ни тем более Бату к этим событиям отношения не имеют.

32. ЗЕМЛЯ БИСЕРМИНОВ (НТ, § 24)

Страну бисерминов из донесений францисканцев принято отождествлять с Хорезмом, на что, помимо общей географии его книги, указывают названия городов lanicint, Barchin, Ornas и титул главы государства Altisoldan. В российской историографической традиции это отождествление восходит еще к H. M. Карамзину ³⁵⁷.

В bisermini следует видеть искаженное тюрк. *busurman / *bьsьrmen, происходящее из перс. musulman < араб, ‘мусульмане’ (мн. ч.). Возникновение b-на месте *т-объясняется обычным тюркским чередованием b-/ т-, а в данном случае имеет еще и дополнительное объяснение как результат диссимиляции начального *т-с *-т-в середине слова. Переход *l > r несколько более необычен, но, в общем-то, нередок в тюркских языках среднеазиатского ареала: ср., например, диалектные формы типа туркм. musyrman, уйгур., казах., кирг. musurman — ‘мусульманин’ ³⁵⁸. По-видимому, к какому-то среднеазиатскому источнику восходят в конечном счете и формы турец. (диал.) musurman ³⁵⁹, кумык., балкар. busurman ³⁶⁰. Положение о среднеазиатских истоках рассматриваемой формы согласуется с традиционным отождествлением земли Бисерминов с Хорезмом.

В русских источниках ХШ-XV вв. встречаются этнонимы бесермены / бесурмены, что, в принципе, может указывать на русский источник сведений францисканцев ³⁶¹. В записке купца Федора Котова о Персии (1624 г.) сообщается: «А персы и кизылбаши зовутца бусорманы, потому что у мужсково полу обрезывают срамные уды их попы» ³⁶². [264]

Не исключено, впрочем, и другое объяснение, так как распространение данного слова не ограничено тюркскими и русским языками: праформе слова Bisermini почти точно соответствует венгерское (устар.) böszörmeny — ‘мусульманин’, которое было зафиксировано в форме bezermen еще в XIII в. и поэтому не может рассматриваться как заимствованное из турецкого языка, а считается хазарским или печенежским заимствованием (с праформой типа *besermen / *büsürmän) ³⁶³.

Кроме того, это слово, согласно исследованию В. В. Напольских, в той же огласовке присутствует сегодня в качестве этнонима в Предуралье, являясь названием (в том числе и самоназванием) говорящих на удмуртском языке бесермян (удм. beserman), живущих в северных районах Удмуртии. Диалект удмуртского языка, на котором говорят бесермяне, стоит особняком в системе современных удмуртских диалектов, сближаясь по разным признакам с северными, южными и периферийно-южными диалектами ³⁶⁴. Особенности материальной культуры бесермян (прежде всего традиционная одежда) указывает на их чрезвычайно тесные связи в прошлом с чувашами ³⁶⁵. В русских источниках XIV-XV вв., касающихся территории бывшей Волжской Булгарии, бесермены неоднократно упоминаются как определенная, отличная от татар, черемисов (марийцев), мордвы группа местного населения, в особенности некоторых городов (Булгар, Казань, Джукетау) ³⁶⁶. Поскольку под татарами русские источники этого времени имеют в виду безусловно мусульманское население, в бесерменах (=‘мусульмане’) следует, по предположению В. В. Напольских, видеть не конфессиональную, а этническую группу, скорее всего каких-то потомков булгар. Постепенное исчезновение этого этнонима, вероятно, связано с кипчакизацией населения бывшей Волжской Булгарии, происходившей в XIV-XV вв. ³⁶⁷, в ходе которой в Казанском Поволжье распространение получили такие названия, как мусульмане (по конфессиональному признаку), тюрки (по этноязыковому признаку) и татары — первоначально экзоэтноним, принесенный вместе с монгольским нашествием и служивший с XIII в. (прежде всего у русских) для обозначения разнообразного по происхождению тюркского (кипчакоязычного) населения Золотой Орды, затем — Казанского [265] ханства. Характерно, что еще в первой половине XVI в. татары предпочитали называться besermeni, а не turki, что свидетельствует о длительном сохранении высокого статуса у рассматриваемого здесь этникона. Герберштейн пишет: татары разделяются на орды (Заволжская, Перекопская, Ногайская и другие): «все исповедуют магометанскую веру; однако, если их называют турками (turcae), они бывают недовольны, почитая это за бесчестье. Название же “бесермены” (besermeni) их радует, а этим именем любят себя называть и турки».

Таким образом, имеющиеся материалы подтверждают возможность существования в X-XIII вв. в Хорезме какой-то конфессиональной или этноконфессиональной группы, называвшейся *besermen — ‘мусульмане’. К этому названию могут восходить слово Bisermini в донесениях францисканской миссии 1245 г., венгерское (уст.) böszörmeny — ‘мусульманин’ (при печенежском или ином посредстве), русское бесермен / бесурман — название этносоциальной группы населения бывшей Волжской Булгарии и самоназвание бесермян (beserman; оба последних слова — через булгарское посредство).

33. ГОРОД БАРЧИН (НТ, § 24)

33.1. В параллельном пассаже у брата Иоанна говорится только о войне монголов с хорезмшахом: «После того, как император умер, как сказано выше, собрались вожди и выбрали императором Оккодая, сына вышеназванного Чингисхана. Он, созвав совет своих вождей, разделил войска. Баты, который был вторым после него [в иерархии], он послал против земли Альтисольдана и против земли бисерминов; ведь они — сарацены, хотя говорят по-комански. И, когда он вошел в их землю, бился с ними и в войне их себе покорил. И некий город по названию Бархин долго ему сопротивлялся, потому что они вырыли много ям и прикрыли их. И когда тартары подходили к городу, они падали в ямы. Поэтому они не могли взять этот город, пока ямы небыли засыпаны» (LT, V. 25).

События, которые францисканцы или их информатор, ошибочно относят ко времени правления хана Угедея, в реальности происходили при жизни Чингис-хана. Город [266] Барчин был взят Джучи-ханом, отцом Бату (тогда как оба донесения относят это событие к деяниям самого Бату). Ср. с описанием Рашид ад-Дином событий 1221 г., связанных с завоеванием Средней Азии: «Чингис-хан в этом году расположился у Бухары и взял [ее]. В этом же году он взял Самарканд и города, имеющиеся в тех окрестностях. Царевичи, взяв Отрар, прибыли к нему. Джочи-хан, захватив Янгикент, Барчин и его окрестности, вернулся назад. [Чингис-хан] послал Джэбэ-нойона и Субэдай-нойона в погоню за султаном Мухаммедом Хорезмшахом в Хорасан, Ирак и Азербайджан. Он отправил Джочи, Чагатая и Угедея на осаду Хорезма, а сам пошел к пределам Нахшеба» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 256-257). В § 20 НТ, напротив, говорится о том, что Чингис-хан отправил Тоссук-хана (Джучи) против туркмен, бисерминов, кангитов и команов, а закончился поход битвой на Калке. Ни те, ни другие сведения, зафиксированные францисканцами, не соответствуют реальности. Во время войны Чингис-хана с хорезмшахом Бату было тринадцать лет. Путаница в донесениях францисканцев выглядит удивительно. Пейнтер, отметив это обстоятельство, пытался объяснить его тем, что походы разных лет были приписаны Бату по той причине, что с его именем связывалось завершение окончательного покорения этих территорий ³⁶⁸. Эта гипотеза ничего не объясняет. Выяснить истинное положение дел францисканцам труда не составляло.

33.2. Для засыпания рвов осаждаемых городов монголы использовали местное население. Южносунский дипломат Чжао Хун писал в 1221 г.: «Всякий раз при наступлении на большие города [они] сперва нападают на маленькие города, захватывают [в плен] население, угоняют [его] и используют на [осадных работах]. Тогда [они] отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей [захвачено] достаточно, то каждый человек обязан [набрать] сколько-то травы или дров, земли или камней. [Татары] гонят [их] день и ночь; если [люди] отстают, то их убивают. Когда [люди] пригнаны, [они] заваливают крепостные рвы [вокруг городских стен тем, что они принесли], и немедленно заравнивают [рвы]» (Мэн-да бэй-лу, с. 67). [267]

Барчин — сокращенная форма от Барчанлыгкент (Barčїlїykänt) ³⁶⁹; это был укрепленный город, находившийся в нижнем течении Сыр-Дарьи, ближе к устью. Его точное местоположение не определено. Известно лишь, что захватив Сугнак, расположенный на берегах Сыр-Дарьи, отряды Джочи «завоевали Узгенд и Барчанлыгкент, тогда двинулись на Ашнас» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 200). Узгенд, Барчин и Ашнас — города по нижнему течению Сыр-Дарьи, между Джендом и Сыгнаком; ныне не существуют. Ашнас отождествляется с развалинами Асанас, к югу от Кзыл-Орды, в 30 км от бывшей почтовой станции Бер-Казан. Город Барчин в форме Parch’in упоминает Киракос Гадзакеци, описывая маршрут царя Хетума по Средней Азии (Киракос Гадзакеци. 58).

34. ГОРОД ЯНГИКЕНТ (НТ, § 24)

Сведения францисканской миссии о судьбе двух городов с берегов Сыр-Дарьи являются несомненным свидетельством того, что во время странствия западные дипломаты побывали в этих городах. Информация, полученная ими на месте, вы глядит вполне реально и подтверждается независимыми восточными источниками. Однако сведения францисканцев интересны в другом отношении. Известно, что донесения миссии молчат о военной кампании Чингис-хана против хорезмшаха. Падение государства хорезмшаха — событие, всколыхнувшее весь мусульманский мир. Спустя 20 лет после этих событий францисканцы проехали через главные города Хорезма и, в частности, узнали о судьбе жителей Янгикента и Барчина. В донесениях предпринята попытка совместить легендарную панораму монгольских военных походов с некоторыми реальными наблюдениями. Выглядит эта попытка малоудачной, поскольку францисканцам несложно было бы выяснить, что Бату, которому приписывается командование этим походом, было тогда всего лишь тринадцать лет. Выявленное обстоятельство показывает, что донесения являются в первую очередь литературными сочинениями, и их авторы менее всего были озадачены воссозданием «реальной» истории рождения Монгольской империи. Поэтому к [268] донесениям миссии следует подходить скорее как к литературным, но не историческим источникам. В частности, рассматриваемый ниже эпизод повествует об истории людей, а не политической истории государства хорезмшаха.

После разгрома Барчина, передает брат Иоанн, «люди из некоего города, который называется Яникинт, услышав об этом, вышли им навстречу и добровольно сдались им. Поэтому их город не был разрушен, но многие из них были убиты, а другие — переселены. Взяв в городе добычу, его наполнили другими людьми и пошли на город Орнас» (LT, V. 26). Согласно официальной истории, во время похода в Среднюю Азию против государства хорезмшаха «Чингис-хан приказал Чагатаю и Угедею с несколькими туманами войска осадить город [Отрар], Джочи он соизволил определить идти с несколькими войсковыми отрядами на Дженд и Янгикент, а группе эмиров — в сторону Ходженда и Бенакета» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 198). Скорее всего, жители Янгикента действительно добровольно сдались на милость победителям, ибо так же поступили жители соседнего Дженда, узнав о трагической судьбе Сыгнака.

Рашид ад-Дин пишет о монгольской дипломатии при завоевании городов Средней Азии: «Согласно повелению завоевателя вселенной Чингис-хана, царевич Джочи <...> отправился к Дженду. Прежде всего он дошел до города Сугнак, принадлежащего к округам Дженда и расположился на берегу Сейхуна [Сыр-Дарьи]. Он послал предварительно [в Сугнак] посольство во главе с Хусейн-хаджи, который в качестве купца издавна состоял на службе Чингис-хана, находясь в числе его приближенных, — чтобы он после отправления посольства, в силу своего знакомства и сродства [с населением], посоветовал жителям тех окрестностей [не сопротивляться] и призвал бы их к подчинению [монголам], дабы их кровь и имущество остались невредимыми. Когда тот отправился в Сугнак, прежде чем он успел перейти от выполнения посольства к увещеванию, негодяи, подонки и всякая чернь подняли шум и, крича “Аллах велик!”, его умертвили и сочли это за большую заслугу перед государем. Когда Джочи-хан услышал об этом обстоятельстве, то, приведя войско в боевой порядок, приказал биться с раннего утра до вечера. Они [269] сражались несколько раз, пока завоевали его [город] силою и принуждением. Заперев врата прощения и снисходительности, монголы убили всех, мстя за одного человека. Управление той областью они отдали сыну убитого Хусейн-хаджи и ушли оттуда <...>. Слух об этом дошел до Дженда. Кутлуг-хан, верховный эмир, которого султан назначил охранять [от врагов] те пределы, ночью переправился через Сейхун и направился в Хорезм через пустыню. Когда до Джочи-хана дошло известие о том, что тот покинул Дженд, он послал с посольством в Дженд Чин-Тимура, склоняя жителей к себе и предлагая воздержаться от враждебных действий [против монголов]. Так как в Дженде не было полновластного главы и правителя, то каждый человек поступал по своему усмотрению, сам рассуждал и сам придумывал наилучший выход. Простонародье подняло шум и напало на Чин-Тимура. Он унял их вежливо и сдержанно, осведомив их о событиях в Сугнаке и об убийстве Хусейн-хаджи, и обязался с ними договором: “Я не допущу, чтобы иноземное войско имело здесь какое-либо касательство!” Они обрадовались этому обещанию и не причинили ему никакого вреда [... Монголы] двинулись туда [к Дженду] и четвертого сафара 616 г. х. [4 апреля 1220 г.] расположились лагерем в виду города. Войско занялось рытьем рва и его подготовкой. Жители Дженда заперли ворота и начали сражение на крепостной стене. Так как они никогда не видывали войны, то дивились на монголов, что каким-де образом те смогут взобраться на стену крепости. Монголы подняли на стену лестницы и со всех сторон взобрались на крепостную стену и открыли ворота города. Они вывели всех жителей [за городскую стену]. С обеих сторон ни одному живому существу не было нанесено вреда ударами меча. Так как они отступили от войны, [то] монголы возложили руки снисхождения на их головы; они убили лишь несколько человек главарей, дерзко разговаривавших с Чин-Тимуром. В течение девяти суток они держали [горожан] в степи, город же предали потоку и разграблению» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 199-200).

Городище Яны-кент (Yangї-känt ³⁷⁰ — Янгикент, Джанкент, Шахрикент) — Новый город, развалины которого лежат в 20 километрах к юго-западу от Казалинска на левом берегу нижнего течения Сыр-Дарьи. В 1867 г. П. И. Лерх и М. К. Приоров [270] составили его план и произвели раскопки. В 1868 г. их продолжил В. В. Верещагин. В 1946 г. городище обследовано Хорезмской археолого-этнографической экспедицией. В плане это прямоугольник, вытянутый с востока на запад (375 х 225 м). В северо-западном углу его находится квадратный бугор-цитадель (100 х 100 м) высотой 7-8 м. Высота внешних стен городища 8 м. Они имеют башни с бойницами. Найдены керамика и монеты. Датировка: X-XIV вв. ³⁷¹. О судьбе этого города в XIV в. сообщает ал-Омари ³⁷².

Слово кент, или кед, означало дом, усадьбу, группу домов одного хозяина. Согласно Йакуту, слово кят обозначало у хорезмийцев «вал в степи, хотя бы внутри этого вала ничего не находилось»; на Ягнобе кат — «дом» ³⁷³. Согласно исследованию Бартольда, арабские «географы X в. при описании Туркестана приводят большое число сложных названий с кет и кед, причем эти названия, еще не встречающиеся в районе Мургаба, появляются в районе Зеравшана и в значительно большем числе в бассейне Сыр-Дарьи, особенно в районе Ангрена и Чирчика. Географ Истахри дает для области Илак, т. е. культурной полосы Ангрена, 14 названий городов и селений, из них 7 сложных с -кет; для области Чач, т. е. культурной полосы Чирчика, — 27 названий, из них 14 сложных с-кет. <...> Употребление слова кент в смысле «селение» сохраняется до сих пор в Хорезме и в Кашгарии» ³⁷⁴.

35. ОРНАС (УРГЕНЧ) (НТ, § 24)

Параллельный отрывок у брата Иоанна гласит: «Этот город был чрезвычайно населен, ибо было там много христиан ³⁷⁵, а именно газаров, русских, алан и других. Были и сарацены, которым и принадлежала власть в городе. Также этот город был наполнен богатством, поскольку он расположен на некоей реке, которая протекает через Яникинт и страну бисерминов и впадает в море. Поэтому этот город как бы порт и от него иные сарацены имели большую торговую прибыль. [Монгалы] запрудили реку, которая протекала через город и затопили его вместе со всем имуществом и людьми, поскольку иначе они не могли его захватить. Совершив это, они [271] вторглись в страну турков, которые являются язычниками» (LT, V. 26). Общепринято отождествлять Орнас (Ornas) с Ургенчем (Ürgänj; ³⁷⁶ Örünggeči ³⁷⁷), столицей Хорезма, расположенной в низовьях Аму-Дарьи ³⁷⁸. В таком случае утверждение брата Иоанна о том, что города Яникинт и Орнас лежат на берегах одной и той же реки, — ошибка, поскольку первый находится на Сыр-Дарье, а второй — на Аму-Дарье.

В анонимном персидском сочинении XIII в. имеется следующее описание Хорезма: «Хорезм — большой город, расположенный на берегу Джейхуна. Говорят, окружность Хорезма — 8 фарсахов. И столько там народа, сколько нет во всех городах и областях Ирака. [Это] резиденция великих государей. Жители все — наездники, люди мужественные и горячие. Говорят, будто Хорезм будет разрушен водами Джейхуна, так как город расположен в низине, а река течет сверху. Когда появится неприятель [перед городом], они откроют воды Джейхуна и вода зальет всю область. Жители города в своем большинстве му’тазилиты и несчастные. Там бывают сильные морозы, так что вода в Джейхуне покрывается льдом на всем своем протяжении. Его товары: бобер, соболь, ‘атаби. [Так] называют ткань, ежедневно для нее заново составляют трафарет рисунка; нигде в мире нет ткани ‘атаби такой приятности. [Оттуда же] хорезмские одеяла, которые снизу подбивают шелком, кольчуги, конские доспехи, мерлушка, лечебный камень, приятные фрукты, сладкие дыни. Говорят, будто семена дынь насаживают на корень верблюжьей колючки. [Когда созреет], дыню вырывают с корнем [растения]. В сезон [созревания] дынь ежедневно привозят в Хорезм до ста тысяч повозок, груженных дынями, и все раскупают» (Чудеса мира. 451). Аноним указывает, что он собрал свою книгу в 1220 г., когда выступили тюрки-татары, поэтому не исключено, что пророчество о грядущем затоплении Хорезма водами Аму-Дарьи является отголоском вполне реального события.

Знаменитый географ и путешественник Йакут ал-Хамави (1179-1229) пишет в своем «Алфавитном перечне стран»: «Джурджания — приписывают это имя столице области Хорезма. [Это] большой город, на берегу Джейхуна [Аму-Дарьи], население Хорезма называет его на своем языке Гургандж. <...> Я видел ее [Джурджанию] в 616 г. х. [1219 г.] до того, как [272] овладели ею татары, и до ее разрушения. Не помню, чтобы я видел город лучше, чем этот, с большими богатствами и с более прекрасным положением. Все это кажется невероятным после разрушения его татарами, потому что от него по дошедшим до меня [сведениям] не осталось никаких следов, и были убиты все, кто там находился» ³⁷⁹.

Хорезм достиг значения великой державы при последнем правителе, хорезмшахе Мухаммеде (1200-1220). Как писал В. В. Бартольд, империя Мухаммеда простиралась от правого берега Сыр-Дарьи до горных перевалов между Ираном и долиной Тигра; на юге его верховная власть была признана даже на Аравийском полуострове. Столица Хорезма принадлежала тогда к самым блестящим городам Востока. Возвышение Хорезма, в первый и последний раз в истории этой страны, до ранга великой державы зависело от развития широких международных торговых связей. Попытка Мухаммеда использовать эти торговые связи в своих политических целях привела к войне между ним и Чингис-ханом и падению его державы. Гургандж, покинутый всеми членами династии, пал в апреле 1221 г. после упорной защиты; сообщается, что все население или было вырезано, или погибло в водах Аму-Дарьи ³⁸⁰. Подробный рассказ об осаде столицы Хорезма сохранился у ан-Насави. Он пишет: «Я решил уделить особое внимание описанию его осады, в отличие от других городов, учитывая его серьезное значение, а также то, что его [падение] явилось началом торжества татар» (ан-Насави. 41). Однако о разрушении плотины ан-Насави не упоминает. Ибн аль-Асир пишет со слов очевидцев, что после пяти месяцев осады монголы завладев городом и, ограбив его, «открыли плотину, которою удерживалась вода Джейхуна от города; тогда вода хлынула в него и затопила весь город: строения разрушились и место их заняла вода. Из жителей его ни один не уцелел, тогда как в других землях некоторым удалось спастись: из них кто спрятался, кто бежал, кто вышел да потом спасся, кто сам ложился среди убитых и [потом] уходил; в Хорезме же тех, кто спрятался от татар, или затопила вода, или убили развалины» (Сборник материалов. Т. I. С. 32). Сведения францисканцев наиболее близки рассказу Ибн аль-Асира. О приказе разрушить плотины пишет и Рашид ад-Дин, [273] но, видимо, это событие не имело решающего значения при взятии города: «Остановились на том, чтобы отвести [от города] воды Джейхуна, на котором в городе жители построили плотину-мост. Три тысячи человек монгольского войска приготовились для этого дела. Они внезапно ударили в середину плотины, [но] городское население их окружило и всех перебило» (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 216).

Опустошение Хорезма монголами в 1221 г. и разрушение плотин совершенно изменили течение Аму-Дарьи. О нескольких городах и селениях левого берега говорится, что они были затоплены водой; такой же участи подверглась столица области, Гургандж. Из слов Йакута известно, что плотина Гурганджа требовала ежегодного ремонта; таким образом, после разрушения города и гибели многих жителей река должна была прорвать ее ³⁸¹. По рассказу Ибн ал-Асира, монголы сами разрушили плотину. Аму-Дарья после монгольского нашествия снова направилась к Сарыкамышу и далее к Каспийскому морю. Хамдаллах Казвини (1280 — 1349) утверждает, что раньше Джейхун (Аму-Дарья) впадала в Восточное озеро (Арал), но после внезапного вторжения монголов река изменила свое течение и сейчас впадает в Каспийское море ³⁸². Возможно, по этой причине брат Иоанн не говорит о переправе через Аму-Дарью при упоминании города Орнаса (LT, IX. 23). Гургандж, восстановленный через короткое время после своего разрушения и получивший от монголов название Ургенча, очутился, по выражению географа XIV в. ал-Омари, «между двумя рукавами Джейхуна, похожими на шаровары» (Сборник материалов Т. I. С. 242).

36. АРАЛЬСКОЕ МОРЕ (НТ, § 24)

36.1. Река, на которой стоял Ургенч, впадает в Аральское море. Не исключено, что это первое упоминание Аральского моря в западной средневековой литературе ³⁸³. По крайней мере, на карте Московии Антония Дженкинсона (1562 г.) Арал не изображен, хотя и представлены Каспийское море, область Бухара и город Ургенч; река, на которой он стоит, впадает в Каспий ³⁸⁴. Л. Берг, посвятивший специальное исследование [274] истории открытия Аральского моря, анализирует девятую главу книги брата Иоанна и рассказ брата Бенедикта, записанный кельнским схоластом, и приходит к выводу, что они не упоминают Арала ³⁸⁵. Видимо, Л. Берг не обратил внимания, что сообщение о море содержится у брата Иоанна в пятой главе (LT, V. 26).

В «Шестодневе» Иоанна Экзарха Болгарского сообщается: «Урканское озеро и Каспийское обособлены от других морей, но если следует слушать тех, кто пишет о землях, то одно озеро сливается, проходя сквозь пустыню, с другим, и оба соединяются с великим морем» ³⁸⁶. Урканское озеро — это Гирканское ³⁸⁷ (Каспийское) море. Что же в таком случае означает второе озеро под названием Каспийское? Известно, что отрывок из «Шестоднева» восходит к «Метеорологике» Аристотеля, где говорится о двух морях с такими же названиями (Аристотель. Т. 1. 10) ³⁸⁸. На венецианской карте 1320 г. Марино Сануто изображено Mare caspis, yrcanum, de Sara, т. e. море Каспийское, или Гирканское, или Сарая (по названию столицы в низовьях Волги Сарай-Бату); к востоку от этого моря находится озеро под названием Caspium mare. Таким образом, Каспийское море дважды нанесено на карту, что вполне объяснимо влиянием сведений Аристотеля. Следовательно, у нас нет оснований, вслед за Г. С. Баранковой ³⁸⁹, полагать, что в ранней русской редакции Шестоднева Иоанна, Экзарха Болгарского под Гирканским морем подразумевается Аральское море.

36.2. Л. Берг полагает, что маршрут францисканской миссии 1245 г. прошел севернее Арала. Эту ошибочное, на мой взгляд, мнение разделяет большинство комментаторов ³⁹⁰, и основано оно на материалах девятой главы из донесения брата Иоанна, где описывается обратный путь посланников. Вернемся к устному сообщению брата Бенедикта, записанному в Кельне. Текст содержит ошибку, внесенную схоластом: город Орнам (Ornarum) обозначен как город в Комании. На самом деле Орнам — это Ургенч, столица Хорезма. Схоласт пишет: в Комании «расположен богатый город Орнам, взятый тартарами при помощи наводнения» (Relatio Fr. Benedicti Poloni, 6). Границы Комании в восприятии схоласта представляют какую-то немыслимую картину, в отличие, скажем, от ясной [275] картины у брата Иоанна (LT, IX. 20). Далее аноним пишет, что на границе Комании посланники пересекли реку Яик, за которой началась земля кангитов; по этой области они ехали двадцать дней, видели обширные солончаки и соленые потоки, которые схоласт принимает за Меотидские болота, и наконец восемь дней следовали по песчаной пустыне, пока не прибыли в город Ианкинт (Янгикент), жители которого поклоняются закону Магомета; затем они вступили в землю каракитаев, где обнаружили море, которое аноним принимает за Каспийское (Relatio Fr. Benedicti Poloni, 8). Таким образом, под пером схоласта Ургенч «выпал» из описания маршрута от реки Яик до Сыр-Дарьи, что и позволило современным исследователям рисовать путь миссии севернее Аральского моря. Восстановить маршрут можно следующим образом.

Отправившись из лагеря Бату-хана на Волге, францисканцы, сопровождаемые двумя монгольскими вестниками, пересекли страну команов — степь Дешт и-Кипчак. За рекой Яик (Урал) путешественники вступили на плато Устюрт, в пределы кочевников — кангитов. Это была хорошо известная дорога, на которой лежали караван-сараи и имелись источники пресной воды ³⁹¹. Далее их путь лежал через города Хорезма и Мавераннахра, «страну Биссерминов», как называет ее брат Иоанн. От Ургенча посольство проехало вдоль южного берега Арала и останавливалось в Янгикенте. Послы должны были переправиться через великие среднеазиатские реки — Аму-Дарью и Сыр-Дарью (в отчете упомянуты обе реки, но о переправе через них не говорится). Дальнейший путь пролегал вдоль предгорий Тянь-Шаня, по краю пустыни Джунгарии, через земли кара-китаев, где путешественники видели город Эмиль.

Точно такой же маршрут на участке от лагеря Бату до Ургенча повторил армянский царь Хетум, направляясь в ставку великого хана в Каракорум в 1254 г. Из столицы Киликийской Армении, города Сиса, царь проехал на Волгу в ставку Бату. Там, согласно сведениям Киракоса Гандзакеци, царю «был оказан большой почет и гостеприимство. Потом его послали в долгий путь на тот берег Каспийского моря к Мангу-хану. Отправившись в путь от них шестого числа месяца марери [13 мая], переправившись через реку Айех (Яик), они прибыли в Ор [Ургенч?], расположенный на полпути между [276] [местопребыванием] Батыя и Мангу-хана. Переправившись через реку Ертич [Иртыш], они вступили в страну Наимана, [потом] поехали в Кара-китай и достигли Татаристана [Монголии] четвертого числа месяца гори [13 сентября] и в день праздника Воздвиженья креста были представлены Мангу-хану, восседавшему во всем величии своей славы» (Каракас Гандзакеци. 58). Венецианские купцы братья Поло в 1260-х годах совершили торговое путешествие от берегов Волги до Китая. Продав драгоценности монгольскому хану Берке, который жил в Болгаре и Сарае, братья решили странствовать со своими товарами по «восточной дороге», тогда как «западная дорога» вела через Крым в Константинополь. Выйдя из Болгара, «пошли они к городу, что был на границе земли западного царя и назывался Укака [город Увек на Волге]. Выйдя отсюда, переправились через реку Тигри [Волгу] и семнадцать дней шли пустынею. Не было тут ни городов, ни крепостей, одни татары со своими шатрами да стадами. Перейдя через пустыню, пришли они в Бухару. Город большой, величавый. Бухарою зовется и вся страна <...> Во всей Персии Бухара самый лучший город» (Марко Поло, с. 45-46). «Пустыня», по которой братья Поло шли семнадцать дней, включала плато Устюрт. Попасть в Бухару за этот срок было невозможно. По Пеголотти, путь от Сарайчика до Ургенча занимал двадцать дней. В январе 1333 г. Ибн-Баттута затратил тридцать дней, чтобы пересечь в арбах, запряженных верблюдами, путь от Сарайчика до Хорезма (Ибн Баттута, с. 72). По сведениям английского купца Антония Дженкинсона (1558 г.), полученным от татарского купца, живущего в Бухаре, путь из Астрахани до Сарайчика занимал пятнадцать дней, а из Сарайчика до Ургенча тоже пятнадцать дней; «на этом 30-дневном пути нет ни жилищ, ни домов; поэтому путешественники живут в собственных палатках и везут с собой различные припасы для еды; а для питья там много колодцев с пресной водой, которыми можно пользоваться ежедневно на недалеких одно от другого и равномерно расположенных местах остановок» (Дженкинсон, с. 190).

В начале XIV в. флорентиец Франческо Пеголотти в своем трактате «Practica della Mercatura» (Торговое дело) дал подробные указания для торгового сухопутного путешествия в [277] Северный Китай через Тану. Из Таны — венецианской торговой фактории на южном берегу Крыма — до Джинтархана путь на волах занимал двадцать пять дней, а на лошадях только десять-двенадцать дней. По пути встречается много вооруженных людей. От Джинтархана до Сарая на Ахтубе один день по водному пути. От Сарая до Сарайчика на реке Яик восемь дней пути водой: сначала по Волге, потом вдоль берега Каспийского моря до устья реки Яик. «Туда можно пройти и сухим путем, — пишет Пеголотти, — но отправляются обычно водой вследствие более дешевой перевозки товаров». От Сарайчика до Ургенча через плато Устюрт 20 дней в повозке на верблюдах. «Кто отправляется с товарами, тому следует пройти в Органчи [Ургенч], так как там идет бойкая торговля. От Органчи до Ольтраро [Отрар на Сыр-Дарье] от 35 до 40 дней пути в повозке на верблюдах». Из Сарайчика купцы, идущие без товаров, направляются прямой дорогой в Отрар, минуя Ургенч, и доходят до Отрара за 50 дней. От Отрара до Армалекко [в долине р. Или] 45 дней пути на ослах. От Армалекко до города Канчу у западного конца Великой Китайской стены 70 дней пути на ослах, и от Канчу до притока Желтой реки — Танхо — 45 дней пути на лошадях. От этой реки можно отправиться в Кассай и там продать все взятые с собой серебряные слитки, так как это очень торговый город, а от Кассая ехать уже с деньгами, полученными в обмен на проданное серебро». Маршрут, через Среднюю и Центральную Азию, по которому одними из первых европейцев проехали папские посланники, менее чем за 50 лет превратился в хорошо известную торговую дорогу для купцов из Западной Европы.

37. НАШЕСТВИЕ НА РУСЬ (НТ, § 25)

В донесении брата Иоанна о судьбе Киева говорится следующее: «Они пошли на Руссию и содеяли великие разрушения в земле Русской. Они разрушали города и крепости и убивали людей. Киев же, столицу Руссии, обложили и после долгой осады захватили ее и истребили жителей города. Посему, когда мы проходили через их землю, мы находили разбросанное по полям неисчислимое множество черепов и костей [278] погибших людей. Был же град очень велик и многонаселен, а ныне он обращен почти в ничто. Ибо там осталось едва ли двести домов ³⁹² и жители те содержатся в великом рабстве. Далее продвигаясь с битвами, они разорили всю Руссию» (LT. V. 27). Вопрос о реальном положении дел в Киеве после взятия его монголами (замерла жизнь в городе или нет) должен рассматриваться в контексте следующего известия брата Иоанна. Папский посол в разоренном Киеве встретил богатых купцов из Генуи, Венеции, Пизы и Акры. Как показал Пелльо, перечисленные братом Иоанном имена купцов связаны с наиболее богатыми семейными кланами, владевшими значительными торговыми капиталами ³⁹³. Спрашивается, что делали эти люди в разоренном Киеве?

Ипатьевская летопись сохранила рассказ об обороне Киева (ПСРЛ. Т. II. Стб. 782). «В год 6748 [1240] Батый послал Менгу-хана ³⁹⁴ осмотреть Киев. Пришел он и остановился у городка Песочного и, увидев Киев, был поражен его красотой и величиной; отправил он послов к князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому, желая его обмануть. Но князь Михаил послов убил, а сам убежал из Киева вслед за сыном в Венгерскую землю; а в Киеве взошел на престол Ростислав Михайлович, внук Давыда Смоленского. Но Даниил Романович, внук Мстислава Изяславича, выступил против Ростислава и взял его в плен; а Киев поручил оборонять против безбожных татар своему посаднику Дмитрию. В это время пришел к Киеву сам безбожный Батый со всей своей силой. Киевляне же взяли в плен татарина по имени Товрул, и сообщил он обо всех князьях, пришедших с Батыем, и о войске их; и были там братья Батыя, воеводы его: Урдю, Байдар, Бичур, Кайдан, Бечак, Менгу, Куюк (он не был из рода Батыя, но был у него первым воеводой), Себедяй-богатырь, Бурундай-богатырь ³⁹⁵, который пленил всю землю Булгарскую и Суздальскую, и много было других воевод, о которых мы не написали. И начал Батый ставить пороки, и били они в стену безостановочно, днем и ночью, и пробили стену у Лядских ворот ³⁹⁶. В проломе горожане ожесточенно сражались, но были побеждены, а Дмитрий был ранен. И вошли татары на стену, и от большой тяжести стены упали, горожане же в ту же ночь построили другие стены вокруг церкви Святой [279] Богородицы. Утром татары пошли на приступ, и была сеча кровопролитной; народ спасался на церковных сводах со своим добром, и от тяжести стены обрушились. Взяли татары город шестого декабря, на память отца нашего святого Николы, в год 6749 [1240]. А Дмитрия, который был тяжело ранен, не убили из-за его мужества. Взял Батый город Киев, и, услышав, что великий князь Даниил Романович находится в Венгрии, пошел он к Владимиру на Русь» (ПЛДР. ХIII в., с. 173-175) ³⁹⁷.

Сравним древнерусское известие с перечнем имен монгольских предводителей западного похода, которые приводит Джувейни: «В помощь и поддержку Бату он [Угедей] назначил кандидатов из принцев: Менгу-хана и его брата Бучека, из своих сыновей — Гуюк-хана и Кадагана; из других царевичей — Кулкана, Бури, Байдара, братьев Бату — Хорду и Тангута и несколько других, а из авторитетных эмиров был [назначен] Субетай-бахадур» (подробнее см. 39.2). Из одиннадцати монгольских имен, названных в русском источнике, восемь находят подтверждение в сведениях Джувейни (учтем также, что Кулькан был убит под Коломной в 1238 г.) ³⁹⁸. Список имен имеется в «Истории Тартар» (НТ, § 23). В «Сокровенном сказании» о западном походе сказано, что хан Угедей «отправил в поход Бату, Бури, Мунке и многих других царевичей на помощь Субеетаю, так как Субеетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингисхане, а именно народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Орусут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях, как-то: Мекетмен, Кермен-кеибе и прочих. При этом на царевича Бури было возложено начальствование над всеми этими царевичами, отправленными в поход, а на Гуюка — начальствование над выступившими в поход частями из Центрального Улуса» (Сокровенное сказание. § 270). Из сравнения трех источников следует, что наиболее полный список имен монгольских предводителей западного похода представлен в русской летописи.

В Галицко-Волынской летописи взятие Киева, по мнению А. Н. Робинсона ³⁹⁹, изображалось в эпических тонах: «Приде Батый Кыеву в силе тяжьце, многом множьством силы своей и окружи град <...> и не бе слышати от гласа скрипения [280] телег его, множества ревения велблуд его и рьжания от гласа стад конь его <...> стрелы омрачиша свет побежденным». Ср. с описанием Джувейни: «В пределах Булгара царевичи сошлись. От множества их войск земля содрогнулась и даже дикие звери изумились численному превосходству и шуму их войск». О продолжительности осады Киева и точной дате его падения письменные источники сообщают разные сведения. В Лаврентьевской летописи сообщается: «В лето 6748 [1240] <...> Того же лета взяша Кыевъ татарове, и святую Софию разграбиша, и манастыри все, и иконы и кресты честныя и вся узорочья церковная взяша, а люди оть мала и до велика вся убиша мечем; си же злоба приключися до Рождества Господня на Николин день» (ПСРЛ. Т. 1. С. 201). Другими словами, Киев был взят монголами 6 декабря 1240 г. Эта же дата указана и в Троицкой летописи: «В лето 6748 [1240]. взяша татарове Кыевъ, декабря 6, на память святого отца Николы» (ПСРЛ. Т. I. С. 225). В Псковской третьей летописи дается другая дата — 19 ноября и указывается продолжительность осады — 10 недель и 4 дня. «Того же лета приидеша татарове к Киеву сентября 5, и стояша под Киевом 10 недель и 4 дни, и едва взяша и ноября в 19, в понедельник».

Рашид ад-Дин в главе об «Истории царевичей Дешт-и-Кыпчака» пишет о взятии Киева монголами в 1240 г.: «Царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок ⁴⁰⁰ и в 9 дней взяли большой город русских, которому имя Манкеркан, а затем проходили облавой туман за туманом все города Владимирские и завоевывали крепости и области, которые были на [их] пути» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 44-45). Манкеркан (Манкерман), в переводе с тюркского, буквально означает «хвалимый город» ⁴⁰¹. Венецианский дипломат конца XV в. Амброджо Контарини отметил, что Киев носит название Маграман (Барбаро и Контарини, с. 211) ⁴⁰².

38. СМЕРТЬ ХАНА УГЕДЕЯ (НТ, § 26)

Согласно Джувейни, 5 джумада II 639 г. х. (11 декабря 1241 г.) в Монголии умер великий хан всех монголов Угедей-каан. Сведения брата Бенедикта о возвращении Гуюка из [281] западного похода, по причине смерти Угедея, перекликаются с древнерусскими известиями: «Кююкь, иже вратися оуведавъ смрть канову и быс каном» (ПСРЛ. Т. II. Стб. 784). Однако те и другие отличаются от официальной версии событий. Так, Рашид ад-Дин сообщает, что Гуюк был вызван в Каракорум самим Угедеем скорее всего, чтобы объявить ему имя наследника трона. Угедей-хан «в том же году, когда он простился с жизнью, он послал гонцов с вызовом Гуюк-хана. Гуюк-хан, согласно приказу, возвратился [из похода в Дешт-и Кипчак]. Еще до его прибытия пришел неизбежный рок и не дал нисколько срока отцу и сыну порадовать [свои] очи созерцанием красоты друг друга. Когда Гуюк-хану сообщили об этом обстоятельстве, он поспешно прибыл в Имиль, а оттуда направился в ставку отца. С его прибытием пресеклись стремления алчущих [власти]» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 118).

Сведений о захвате Гуюком земли хазар, алан, земли Тх’ет и Тартар в донесении брата Иоанна нет. Пейнтер предполагает, что Тх’ет — это искаженное название катов (кахетинцев), а тартары заменили здесь по ошибке черкесов ⁴⁰³. На наш взгляд, проще восстанавливать в первом случае не Cathi, a Tati, то есть татов, кавказский и притом прикаспийский народ, упомянутый в списке монгольских данников у брата Иоанна (LT, VII. 9).

Рашид ад-Дин, касаясь событий западного похода и возвращения монголов в кыпчакские степи, пишет: «Слух о смерти каана [еще] не дошел до них [царевичей]. После этого, в год барса, соответствующий 639 г. х., ⁴⁰⁴ кипчаки в большом числе пошли войною на Кутана и на Сонкура, сына Джучи, [которые], дав сражение, разбили кипчаков. Осенью [монголы] опять направились обратно, прошли через пределы Тимур-кахалка и местные горы и, дав войско Илавдуру, отправили его в поход. Он двинулся и захватил кипчаков, которые, бежав, ушли в ту сторону. Они покорили страну урунгутов и страну бададжей и привели их послов» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 45-46). Тимур-кахалка (букв. «Железные ворота») — Дербент. [282]

39. ВОЛЖСКАЯ БУЛГАРИЯ (НТ, § 27)

39.1. В донесении брата Иоанна очередность событий другая. Сначала он рассказывает о монгольском походе на Польшу и Венгрию, а затем о походе на Волжскую Булгарию. «Вернувшись оттуда [из Венгрии], они пришли в землю мордванов, являющихся язычниками и в войне их победили. Продвигаясь оттуда вперед против билеров, то есть Великой Болгарии, они и ее разрушили полностью. Продвигаясь оттуда вперед на север, теперь против баскартов, то есть Великой Венгрии, они покорили также и их» (LT, V. 29). Далее это войско попадает к загадочным народам севера — самоедам, паросцитам, быченогим и песьеголовым. Сведения брата Вильгельма де Рубрука о географии Великой Булгарии см. в коммент. 27.1. Город Болгар упоминается в книге Марко Поло ⁴⁰⁶.

Под Magna Bulgaria в сообщениях путешественников XIII в. следует, безусловно, понимать Волжскую Булгарию — государство, созданное к началу X в. в Среднем Поволжье тюркским по языку народом булгарами, которые переселились в этот регион в VIII-IX вв. с территории нижнего Подонья и Приазовья ⁴⁰⁶. Этнотопоним Bileri, употребленный в обоих донесениях в качестве синонима Magna Bulgaria, происходит от названия «Великого Города» на реке Малый Черемшан, который со второй половины XII в. и вплоть до падения Волжской Булгарии под ударами монголов являлся крупнейшим городом и столицей этого государства ⁴⁰⁷. Остатки этого города известны как Билярское городище, татарское (мишарское) название — Bilär ⁴⁰⁸. Это название упоминается и в трудах арабских географов, например, страна bilar — очевидно, Волжская Булгария у Абу-л Фиды ⁴⁰⁹. Происхождение этого названия неясно, можно лишь сказать (опираясь на форму брата Иоанна и современное татарское название населенного пункта), что и в булгарском языке оно звучало примерно как *bilär. Поскольку некоторые названия городов Волжской Булгарии совпадали с названиями обитавших на ее территории племен (точнее, по-видимому, восходили к соответствующим этнонимам): города Булгар, Сувар, возможно, Буртас и Саксин, можно предположить то же самое и в отношении названия * bilär. Это предположение [283] подкрепляется свидетельством о переселении около 970 г. в Венгрию группы булгар-мусульман из Волжской Булгарии, основавших город Пешт, — в Венгрии их называли билерами ⁴¹⁰.

39.2. В 1223 г., после битвы при Калке, монгольские разведывательные отряды вторглись в земли волжских булгар. Здесь они впервые столкнулись с более серьезным противником. Арабский историк Ибн аль-Асир сообщает, что монголы несколько раз попадали в устроенные булгарами засады и потеряли значительное число своих войск. Затем монголы пошли на юг, к Саксину, расположенному в устье Волги, и далее соединились с основными войсками Чингис-хана, которые возвращались в Монголию после разгрома Хорезма (Сборник материалов. Т. I. С. 27). В 1229 г. монголы предприняли вторую попытку завоевать Булгарию, но ограничились лишь разгромом сторожевых булгарских отрядов на реке Яик. В том же году монголы вновь начали наступление на Волжскую Булгарию. Согласно Рашид ад-Дину, Угедей-хан почти сразу после восшествия на монгольский престол в 1227 г. отправил Субедей-бахадура и Кокошая (Кукдая) «в сторону Кипчака, Саксина и Булгара» (Рашид ад-Дин. Т. II. С. 21). В Прикаспийских степях монголам удалось разгромить половцев и саксин и нанести поражение булгарским форпостам на реке Яик. Об этом сообщается в Лаврентьевской летописи: «Того же лета [1229 г.] Саксины и Половцы възбегоша из низу к Болгарам перед Татары и сторожеве Болгарьскыи прибегоша бъени от Татар, близ рекы, ей же имя Яик» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 453). В 1235 г. Угедей-хан устроил большой курултай, на котором обсуждался вопрос «об истреблении и покорении всех оставшихся непокоренными»: Булгара, страны Асов и Руси. В 1236 г. войско Батыя взяло столицу Булгарии — Великий Город и опустошило страну ⁴¹¹. По-видимому, в 1238-1239 гг. булгары предприняли попытку восстановить свою столицу, но в 1240 г. монгольское войско под предводительством Субедея вновь разорило Булгарию, а с 1242 г. Батый, возвратившийся из европейского похода, сделал на некоторое время своей ставкой бывший булгарский город, известный в русских летописях под именем Бряхимов, и территория Булгарии была окончательно включена в состав Золотой Орды. [284]

Ала ад-Дин Джувейни, автор сочинения «История завоевателя мира», начал работу над своим историческим трудом в Каракоруме по заказу монголов в 1253 г. Интересно, что Джувейни, как и францисканцы, для написания ранней истории монголов пользовался исключительно устными свидетельствами современников.

«Рассказ о покорении Булгара, пределов Ас и Рус. Когда Каан [Угедей] во второй раз собрал Великий курултай, они [царевичи] вместе совещались об истреблении и покорении всех оставшихся [до сих пор еще] непокоренными. Было принято решение о завоевании пределов Булгар, Ас и Рус, находившихся по соседству со становищем Бату, до сих пор не подчиненных и [тщеславно] гордившихся множеством своих городов. В помощь и поддержку Бату он [Угедей] назначил кандидатов из принцев: Менгу-хана и его брата Бучека, из своих сыновей — Гуюк-хана и Кадагана; из других царевичей — Кулкана, Бури, Байдара, братьев Бату — Хорду и Тангута и несколько других, а из авторитетных эмиров был [назначен] Субетай-бахадур. По порядку войск все царевичи отправились на места их жительства, а весной двинулись из своих становищ и поспешили приступить [к делу]. В пределах Булгара царевичи сошлись. От множества их войск земля содрогнулась и даже дикие звери изумились численному превосходству и шуму их войск. Сначала они штурмом взяли город Булгар, известный на весь мир неприступностью своего места и многочисленным населением. Жителей его они убили и [частью] угнали в плен для угрозы другим. Оттуда они обратились на страну Рус и покорили ее области до города М.к.с., население которого по многочисленности было подобно муравьям и саранче, а окрестности его были так [густо] покрыты лесами, что даже змея не могла проползти сквозь них. Царевичи вместе стояли по сторонам его [города] и с каждой стороны проложили дорогу шириной, достаточной для проезда рядом 3-4 повозок, а напротив него [города] установили метательную машину и в течение нескольких дней не оставили от города ничего, кроме его имени, и нашли [там] большую добычу. Они отдали приказ отрезать правое ухо у [убитых] людей. Было насчитано 270 000 ушей. Оттуда царевичи решили вернуться» ⁴¹². См. коммент. 42.2. [285]

40. ЧУЖЕЗЕМЦЫ В СОСТАВЕ МОНГОЛЬСКИХ АРМИЙ (НТ, § 27)

В шестой главе брат Иоанн сообщает: «Для лобового столкновения с врагами они посылают один отряд, составленный из пленных и [представителей] других народов, которые есть в их войске, и с ними могут пойти также несколько тартар. Другие отряды, [составленные] из людей покрепче, они посылают [издалека] слева и справа так, чтобы они не были видимы их противниками, и таким образом окружают противников и ударяют в середину и начинают сражаться со всех сторон» (LT, VI. 14). В письме венгерского епископа парижскому епископу от 10 апреля 1242 г. говорится о мордве в составе монгольского войска: «Услышать точные сведения о них мы не можем, ибо впереди них идут некие племена, именуемые мордванами, и они уничтожают всех людей без разбору» (Английские источники, с. 154). В главе «О свойствах татар» Фома Сплитский пишет: «У них имеется великое множество воинов из разных покоренных ими в войнах народов, прежде всего куманов, которых они насильно заставляют сражаться. Если же они видят, что кто-либо из них немного страшится и не бросается в исступлении навстречу гибели, они немедленно отрубают ему голову» (Фома Сплитский. XXXVII).

Включение иноплеменников в состав монгольских армий имело давнюю традицию. Например, основные силы кара-киданей, сведенные монголами в отдельный корпус под командованием киданьского военачальника Хесымайли (Измаил), в западном походе прославились так, что их командир в 1226 г. был лично представлен Чингис-хану; после разгрома чжурчжэней Хесымайли получил звание «полководца, покорителя западных стран» ⁴¹³.

В 1235 г. «при дворе обсуждался [вопрос] о том, чтобы использовать мусульман для совершения карательных походов на Юг [Китая], а ханьцев — для карательных походов на Запад. Предполагали, что этим был бы найден удачный план. Его превосходительство [Елюй Чу-цай] неоднократно заявлял о том, что это невозможно. [Он] говорил: “Китайские земли и Западный край отстоят друг от друга на десятки тысяч ли. Люди и кони изнурятся, пока дойдут до границ [286] неприятеля, и будут негодны. Более того, различен климат, и непременно возникнут повальные болезни. Лучше, если те и другие будут участвовать в карательных походах в своих странах. [Это], очевидно, будет к обоюдной выгоде!” Спор продолжался более десяти дней и затем прекратился» (Сун Цзы-чжэнь, с. 78). Как известно, Чингис-хан использовал этнические и религиозные противоречия между своими противниками и включал в состав своей армии многочисленные иноплеменные войска. При монгольском дворе в 1235 г., по-видимому, обсуждался вопрос о более широком привлечении войск, набранных среди населения покоренных стран. В этом году Бату с полководцем Субудаем выступил в поход в Восточную Европу и на Русь, Тангу — в Корею, а царевичи Ко-дуань и Ко-чу и племянник Чингис-хана Коу-вэнь Бухуа во главе трех армий пошли войной против Южных Сунов ⁴¹⁴. Рашид ад-Дин сообщает об использовании чужеземцев в качестве воинов в монгольских войсках. Так, войско Джучи-хана, полученное им в удел от отца, составляло 4 тысячи человек, «а что прибавилось [к ним] за последнее время, то — из войск русских, черкесских, кипчакских, маджарских и прочих, которые присоединились к ним» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 275) ⁴¹⁵.

Григор Акнерци пишет о военной повинности (халане), которую должны были нести грузинские князья, участвуя в военных походах монголов. «Великие и независимые князья грузинские, кто волей, кто неволей, сделались их данниками и каждый с известным числом всадников, смотря по состоянию, вступил с ними в халан. С их-то помощью татары брали непокоренные города и крепости, разоряли, брали в плен и беспощадно умерщвляли мужчин и женщин, священников и монахов, уводили в рабство диаконов, без всякого страха грабили христианские церкви и превосходные мощи святых мучеников; кресты же и святые книги, сняв с них дорогие украшения, бросали прочь, как нечто негодное. Как мне описать горе и бедствия времени?» (Григор Акнерци, с. 12). Во время похода на Малую Азию «народ стрелков снова стал собирать войска, к которым присоединились также князья армянские и грузинские. С несметными силами они пошли на румскую страну под предводительством Бачу-ноина, имевшего удачу в боях и постоянно поражавшего своих противников. [287] Причиной этих побед были те же грузинские и армянские князья, которые, образуя передовые отряды с сильным натиском бросались на неприятеля; а за ними уже татары пускали вдело свои луки и стрелы» (Григор Акнерци, с. 14-15). Ср.: «Хитрое и коварное племя стрелков не раз посылало к грузинской царице Русудан [с предложением] явиться к ним или же отправить к ним сына своего, отрока Давида, с войском» (Киракос Гандзакеци. 38). Армянский ишхан Джалал покорился монголам, они же «воздав ему почести, вернули ему его владения и даже добавили кое-что, затем приказали ему выходить год за годом вслед за ними на войну и спокойно жить под их властью» (Киракос Гандзакеци. 30). Участие армянских князей при взятии монголами Багдада — известный факт.

«В рядах монгольской армии, начиная уже со времен создателя монгольского могущества Чингис-хана, мы находим представителей разных народностей. Не только отдельные искатели приключений или военнопленные, но целые племена, во главе с их правителями, иногда добровольно являвшихся к новым носителям власти, иногда принимавших подданство надвигавшихся врагов, действовали с монголами заодно. Уйгуры, тибетцы, тангуты, кидане, чжурчжени, китайцы, различные народности, исповедовавшие мусульманство, племена населявшие отдаленный Кавказ (асы, черкесы, лезгины и др.) и русские шли в рядах их войск на новые завоевания» ⁴¹⁶. Астрономический и медицинский приказы обслуживались мусульманами. Артиллерия находилась всецело в руках китайских мастеров огненного боя ⁴¹⁷.

Комментарии

324. Би-инь-в других источниках нет сообщений об этом лице.

325. Moule A. C. Table of the Emperors of the Yuan Dynasty // Journal of the North-China Branch of the Royal Asiatic Society. 1914. Vol. 45; Abramowski W. Die chinesischen Annalen von Ugudei und Guyuk. Ubersetzung des 2. Kapitels des Yuan-shi // ZAS. 1976. Bd. 10. ss. 117-167; Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 178-236.

326. Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 40, 42, 86-90, 266-267.

327. Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 18.

328. Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 40, 124-128, 187, 255, 271-273.

329. См. также: [Бичурин Н. Я.] История первых четырех ханов из дома Чингисова, переведено с китайского монахом Иакинфом. СПб., 1829.

330. Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 40, 150-152, 160-162, 176-178, 191-193, 549-550.

331. О Тулуе см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 102-113; Мункуев Н. Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах. М., 1965. С. 102-103, прим. 77.

332. [Бичурин Н. Я.] История первых четырех ханов из дома Чингисова, переведено с китайского монахом Иакинфом. СПб., 1829. С. 298-302; Moule A. C. Table of the Emperors of the Yuan Dynasty // Journal of the North-China Branch of the Royal Asiatic Society. 1914. Vol. 45; Abramowski W. Die chinesischen Annalen von Ugudei und Guyuk. Ubersetzung des 2. Kapitels des Yuan-shi // ZAS. 1976. Bd. 10. ss. 117-167; Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 43, 192, 199, 236, 248-261, 269.

333. Hambis L. Le chapitre CVII du Yuan-che: Les genealogies imperiales mongoles dans l’histoire chinoise officielle de la dynastie mongole. Leiden, 1945, p. 176; Genghis Khan. The History of the World Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvaini / Transl. From the text of Mirza Muhammad Qazvini by J. A. Boyle, with a new introduction and bibliography by D. O. Morgan. Manchester, 1997, p. 251, 566-567, 591-592.

334. Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 46.

335. Hambis L. Le chapitre CVII du Yuan-che: Les genealogies imperiales mongoles dans l’histoire chinoise officielle de la dynastie mongole. Leiden, 1945, tabl. 23.

336. Ср.: Pelliot. Recherches, pp. 37-38.

337. Утверждение переводчика хроники Фомы Сплитского О. А. Акимовой о том, что Кадан-брат Чингис-хана, описка или недоразумение.

338. Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 29-34.

339. Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 46-47.

340. Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 47-51.

341. Ср.: Pelliot. Recherches, p. 37.

342. Рашид ад-Дин, Т. II. С. 89, 186. Ср.: SDS, s. 195.

343. Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья // Сочинения. Т. 2. Ч. 1. С. 63-65.

344. Pelliot. Recherches, pp. 37-38; Daffinа, p. 445, n. 36; SDS, s. 195, n. 86.

345. O нем см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 126-148; Moule A. C. Table of the Emperors of the Yuan Dynasty // Journal of the North-China Branch of the Royal Asiatic Society. 1914. Vol. 45; Abramowski W. Die chinesischen Annalen des Mungke. Ubersetzung des 3. Kapitels des Yuan-shi // ZAS. 1979. Bd. 13. [Бичурин Н. Я.] История первых четырех ханов, с. 303-354.

346. Pelliot P. Le vrai nom de «Seroctan» // T’oung Pao. Vol. 29, № l-3, pp. 43-54; Pelliot, Notes sur l’histoire de la Horde d’Or, p. 33-34.

347. Hambis L. Le chapitre CVII du Yuan-che: Les genealogies imperiales mongoles dans l’histoire chinoise officielle de la dynastie mongole. Leiden, 1945, p. 88.

348. Moule A. C. Table of the Emperors of the Yuan Dynasty // Journal of the North-China Branch of the Royal Asiatic Society. 1914. Vol. 45.

349. См. перевод из «Юань-ши»: Кычанов Е. И. Субудай-боходур // Кюнеровские чтения. 1995-1997. Краткое содержание докладов. СПб., 1998. С. 43-46; Кычанов Е. И. Сведения «Юань-ши» о завоевании Руси монголами // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. СПб., 1999. Вып. XVIII. С. 160-169.

350. Ср.: Pelliot. Horde d’Or, p. 39.

351. Hambis L. Le chapitre CVII du Yuan-che: Les genealogies imperiales mongoles dans l’histoire chinoise officielle de la dynastie mongole. Leiden, 1945, p. 71.

352. Hambis L. Le chapitre CVII du Yuan-che: Les genealogies imperiales mongoles dans l’histoire chinoise officielle de la dynastie mongole. Leiden, 1945, tabl. 23.

353. Juvaini. Vol. I, p. 87, 90. Ср.: Painter, p. 79, n. 24. 6-7.

354. Altisoldani. Филологическая интепретация этого термина сталкивается с известными трудностями, см.: Risch, s. 147; Painter, p. 78, n. 24. 3., в частности, неясно, что означает alti.

355. Rockhill, p. 15; Beazley, p. 283; Р. Van den Wyngaert, p. 113.

356. Pelliot. Recherches, pp. 39-40; Daffinа, p. 449, n. 46.

357. Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1817. Т. 4.

358. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Фонетика. М., 1984. С. 349.

359. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / 2-е изд.; Пер. с нем. и дополнения О. Н. Трубачева. М., 1986. Т. I. С. 252.

360. Rasanen M. Versuch einer etymologischen Wurterbuchs der Terksprachen. Helsinki, 1969, s. 90.

361. В летописи по Воскресенскому списку на год 6854 (ок. 1346 г.) значится: «Бысть моръ силенъ на бесермины и на Татары и на Ормены» (цит. по: Срезневский. I. Стб. 73, s. v. бесерменъ). И. И. Срезневский, видимо, полагал, что в данном случае имеются в виду ‘хивинцы’ или ‘бухарцы’. Количество фонетических вариантов у Срезневского не велико: бесерменъ, бисерменинъ, бесурманинъ, бесурменинъ (Там же. Стб. 73,79).

362. Хожение купца Федота Котова в Персию / Публ. Н. А. Кузнецовой. М., 1958. С. 55.

363. Magyar nyelv turteneti-etimolуgiai szуtora. Budapest, 1967. Kut. I. OId. 365.

364. Кельмаков В. К. Язык бесермян в системе удмуртских диалектов // XVII Всесоюзная финно-угорская конференция. Ижевск, 1987. Т. 1.

365. Белицер В. Н. К вопросу о происхождении бесермян // Тр. Института этнографии. М.; Л., 1947. Вып. 1.

366. Ср.: Тихомиров М. Н. Бесермены в русских источниках // Исследования по отечественному источниковедению М.; Л., 1964. С. 51-56.

367. См.: Ахметзянов М. И. Кипчакский компонент в этногенезе татар Поволжья и Приуралья // Идел. Казань, 1992. № 3-4.

368. Painter, p. 78, n. 24.2.

369. Pelliot. Recherches, p. 40.

370. Pelliot. Recherches, p. 40.

371. Археологическая карта Казахстана. Реестр. Алма-Ата, 1960. С. 192, с указанием литературы.

372. Волин С. Сведения арабских источников IX-XVI вв. о долине реки Талас и смежных районах // Новые материалы по древней и средневековой истории Казахстана (ТИИАЭ АН КазахССР. Т. 8). Алма-Ата, 1960. С. 91.

373. Об этимологии среднеазиатского кент, канд см.: Мурзаев Э. М. Очерки топонимики. М., 1974. С. 116-119.

374. Бартольд Б. Б. Сочинения. Т. 2.4. 1.

375. О христианах Хорезма см.: Марр Н. Аркаун, монгольское название христиан, в связи с вопросом об армянах-халкедонитах. СПб., 1905. С. 53-54; Толстов С. П. Новогодний праздник «Каландас» у хорезмийских христиан начала XI в. // СЭ. 1946. № 2.

376. Pelliot. Recherches, pp. 40-41; Daffinа, p. 449, n. 49.

377. Сокровенное сказание. § 258, 260,263; ср.: Cleaves, pp. 200,201,203.

378. См. специальный экскурс в исследовании Пейнтера: Painter, pp. 102-104.

379. Извлечения из «Китаб му’джам ал-булдан» Йакута / Пер. С. М. Богдановой-Березовской // Материалы по истории туркмен и Туркмении. М.; Л., 1939. Т. I. Ч. II. С. 415.

380. Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. С. 547-548; См. также: Буниятов 3. М. Государство хорезмшахов-Ануштегинидов. 1097-1231. М., 1986. С. 151-153; Кдырниязов М. Ж. Изучение истории городов Хорезма XIII-XIV вв. // Вестник МГУ. 1977. № 6. История.

381. Бартольд В. В. Сочинения. Т. III. С. 50.

382. Йакут ал-Хамави. Му’джам ал-Булдан. (Сведения об Азербайджане). Хамдаллах Казвини. Нузхат ал-Кулуб. (Материалы по Азербайджану). Баку, 1983. С. 61. См. также: Бартольд В. В. К вопросу о впадении Аму-Дарьи в Каспийское море в XIV-XV вв. по данным тимуридских источников // Сочинения. М., 1965. Т. 3. С. 248-251.

383. Пейнтер и польские издатели (SDS, s. 258, kom. 55) не комментируют сведения о море.

384. Старинные гравированные карты и планы XV-XVIII веков / Составление и текст Н. А. Борисковсой. М., 1992. С. 32-33; Существует мнение, что изображенное на карте Дженкинсона «озеро Китай» есть Арал, см.: Рыбаков Б. А. Русские карты Московии XV-XVI века. М., 1974. С. 40.

385. Берг Л. Аральское море. Опыт физико-географической монографии. СПб., 1908. с. 14-16; См. также: Бартольд В. В. Сведения об Аральском море // Сочинения. Т. III. С. 15-94.

386. Цит. по: Из Шестоднева Иоанна Экзарха Болгарского / Пер. и прим. Г. С. Баранковой // Русская речь. 1993. № 2. С. 70.

387. Комментарий к названию «Гирканское» море см.: Армянская география VII века по Р. X. (приписываемая Моисею Хоренскому) / Текст и перевод с присовокуплением карт и объяснительных прим. издал К. П. Патканов. СПб., 1877. С. 55; Заходер Б. Н. Mare Hyrcanum в арабской географической литературе IX-Х вв. М., 1960; Фролова О. Б. Описание Каспийского моря в «Космографии» ал-Казвини // Филология и история стран зарубежной Азии и Африки. Тез. докл. науч. конф. вост. фак. Л., 1966.

388. По мнению А. Гумбольда, у Аристотеля речь идет лишь о двух частях одного и того же моря; Помпоний Мела различал три залива: Гирканский, Скифский и Каспийский, подробнее см.: Берг Л. Аральское море. СПб., 1908. С. 20. Ср.: «Вторая часть Азии начинается у Каспийского моря, у которого кончается первая часть. Это море называется также Гирканским» (Страбон. XI. VI. 1).

389. Из Шестоднева Иоанна, Экзарха Болгарского / Пер. и прим. Г. С. Баранковой, с. 75-76, прим. 11.

390. В последних итальянском и немецком издании книги Иоанна де Плано Карпини на цветных вклейках маршрут миссии показан севернее Аральского моря; ср.: Schmieder, s. 141, komm. 116; см. также: Хенниг Р. Неведомые земли. М., 1962. Т. III. С. 40, 45; Книга Марко Поло / Пер. старофр. текста И. П. Минаева; Ред. и вступ. ст. И. П. Магидовича. М., 1956. С. 252, прим. 15.

391. Подробное описание см.: Манылов Ю. П. 1) О пути Ибн-Фадлана из Хорезма через плато Устюрт // CA. 1979. № 2; 2) Археологические исследования караван-сараев центрального Устюрта // Археология Приаралья. Ташкент, 1982. Вып. 1.

392. Ставиский В. И. полагает, что речь идет о 200 знатных горожанах Киева, с которыми встречался папский посланник, см.: Ставиский В. И. К анализу известий о Руси в «Истории монгалов» Плано Карпини в свете ее археографической традиции // ДГ. 1986. М, 1988. С. 207-209.

393. Pelliot. Recherches, pp. 73-74. Ср.: Коновалова И. Г. Итальянские купцы в Северо-Западном Причерноморье в ХIII в. // ДГ. 1987. М., 1989. С. 302-303.

394. В этом сообщении только Менгу из всех монгольских предводителей назван ханом. Приставка к имени (Менгу-хан = Менгукаан) показывает, что летописец знал о том, что Менгу стал великим ханом. Менгу вступил на престол в 1251 г.

395. В тексте Боуроунъдаии богатырь, что в цитируемом по ПЛДР ошибочно переведено как два имени «Бурундай, Бастырь».

396. Юрченко П. О. О происхождении названия Лядских ворот в Киеве // Труды III археологического съезда. Киев, 1878. Т. 2.

397. О сложном составе известий Лаврентьевской летописи, касающихся нашествия Батыя на Русь, см: Насонов Л. Н. История русского летописания XI-начала XVIII в. М., 1969. С. 180-188; Прохоров Г. М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 27. С. 77-98; Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 22-36.

398. Ср.: Ставиский В. И. «История монгалов» Плано Карпини и русские летописи // ДГ. 1990. М., 1991.

399. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья XI-XIII вв. М., 1980. С. 103.

400. Расовский Д. А. О роли черных клобуков в истории Древней Руси // ССАВ. Praga, 1927. Т. I; Айтмуратов Д. О тюркских этнонимах «каракалпак», «черные клобуки» // Вестник Каракалп. фил. АН УзССР. 1981. № 2.

401. Березин И. Н. Нашествие Батыя на Россию // ЖМНП. 1885, май. Ч. 86. Отд. 2. С. 106, прим. 101; Брун Ф. К. О разных названиях Киева в прежнее время // ТАС III. Киев. 1878. Т. 1. С. 294.

402. См. также: Каргер М. К. Киев и монгольское завоевание // СА. 1949. Т. XI. С. 55-102; Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1958. Т. 1; Ивакин Г. Ю. Киев в XIII-XV веках. Киев, 1982; Высоцкий С. А. Золотые ворота в системе оборонительных укреплений древнего Киева // Древнерусский город (материалы Всесоюзной археологической конференции, посвященной 1500-летию города Киева). Киев, 1984; Феннел Д. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989. С. 122-123.

О монгольском нашествии на Русь см.: Березин И. Н. Первое нашествие монголов на Русь // ЖМНП. 1853. № 79; Иванов А. И. Походы монголов в Россию по официальной китайской истории Юань-ши // Записки разряда военной археологии и археографии Русского военно-исторического общества. Пг., 1914. Т. 3; Максимович М. О. О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении ее новопришлым народом (письмо М. П. Погодину) // Максимович М. О. Киев явился градом великим... Киев, 1994; Вернадский Г. Монгольское иго в русской истории // Евразийский временник. 1927. Т. V; Лихачев Д. С. Повесть о разорении Рязани Батыем // Воинские повести Древней Руси / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1949; Лихачев Д. С. К истории сложения Повести о разорении Рязани Батыем // Археографический ежегодник за 1962 год. М., 1963; Беляева С. А. Южнорусские земли во второй половине XIII-XIV в. (По материалам археологических исследований). Киев, 1982; Довженок В. О. Среднее Поднепровье после татаро-монгольского нашествия // Древняя Русь и славяне. М., 1978; Насонов А. Монголы и Русь. М.; Л., 1940; Черепнин Л. В. Монголо-татары на Руси (XIII в.) // Татаро-монголы в Азии и Европе. 2-е изд. М., 1977; Горский А. Д. К вопросу об обороне Москвы в 1238 г. // Восточная Европа в древности и в средневековье. / Под ред. Л. В. Черепнина. М., 1978; Земли Южной Руси в IX-XIV вв. (История и археология). Киев, 1985.

403. Painter, р. 80, n. 26. 3.

404. 639 г. х.-(12 июля 1241-30 июня 1242 г.).

405. Марко Поло, с. 45; см. коммент. Pelliot. Notes on Marco Polo. I, pp. 98-99.

406. Анализ этнонима Bulgar см.: Pelliot P. Notes sur l’histoire de la Horde d’Or. Paris, 1949, pp. 135-137; 224-230. По мнению Пейнтера, латинская форма Bileri соответствует мусульманскому Beler и монгольскому Bolar, см.: Painter, p. 80, n. 27.1.

407. Халиков А. X. О столице домонгольской Булгарии // СА. 1973. № 3.

408. Фахрутдинов Р. Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. М., 1984. С. 93-97.

409. Хвольсон Д. А. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али Ахмеда бен-Омар ибн-Даста. СПб., 1869. С. 88-89; Семенов А. А. Таджикские ученые XI века н. э. о булгарах, хазарах, русах, славянах и варягах // Докл. АН ТаджССР. 1953. Вып. 7. С. 17-21; Булатов А. Б. К этимологии этнонима болгар // Уч. зап. Чуваш. НИИЯЛ. 1965. Т. 29; Полосин В. В. Этноним «булгары» в арабских источниках // Крат, сообщ. VII науч. сес. ЛО ИВ АН СССР. Л., 1971.

410. Gyurffy Gy. Anonimus. Rejtely avagy tцrteneti forros? Budapest, 1988. Old. 74.

411. Подробнее см.: Халиков А. X. Монгольское нашествие и судьба Великого города // Археологические памятники Нижнего Прикамья. Казань, 1984.

412. Цит. по: Арсланова А. А. Сведения Ала ад-Дина Джувейни о завоевании монголами Волжской Булгарии // Волжская Булгария и монгольское нашествие. Казань, 1988. С. 41-42.

По вопросу о Волжской Булгарии см. также: Березин И. Н. Булгар на Волге. Казань, 1853; Григорьев В. В. Волжские булгары // Россия и Азия. СПб., 1876; Высоцкий Н. Ф. Несколько слов о древностях Волжской Булгарии // ИОАИЭ. Казань, 1908. Т. XXIV. Вып. 4; Ашмарин Н. И. Отголоски золотоордынской старины в народных верованиях чуваш // Известия Северо-Восточного археологического и этнографического института. Т. П. Казань, 1921. Отд. отт.; Смирнов А. П. 1) Волжские булгары // Труды ГИМ. М., 1951. Вып. XIX; 2) Основные этапы истории города Болгара и его историческая топография // МИА. 1954. № 42; 3) О столице государства волжских булгаров // СА. 1972.№ 1; 4) Новые данные об исторической и социальной топографии города Великие Булгары // Города Поволжья в Средние века. М., 1974; Фахрутдинов Р. Г. Последствия монгольского завоевания в Волжской Булгарии (историография и постановка вопроса) // Исследования по историографии Татарии. Казань, 1978; Город Болгар. Очерки истории и культуры. М., 1987; Волжская Булгария и монгольское нашествие. Казань, 1988; Губайдуллин А. М. Булгарские городища XIII-XIV вв. в Предволжье // Историко-археологическое изучение Поволжья. Йошкар-Ола, 1994; Zimonyi I. The Volga Bulghars between wind and water (1220-1236) // AOH 46:2-3. 1992-1993, pp. 347-355.

413. Иванов А. И., Веселовский Н. И. Походы монголов на Россию поофициальней китайской истории Юань-ши. СПб., 1914. С. 3. См. также: Кычанов Е. И. Сведения «Юань-ши» о завоевании Руси монголами // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. СПб., 1999. Вып. XVIII. С. 160-169.

414. Мункуев Н. Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах, с. 114.

415. См. также: Русь и асы в Китае, на Балканском полуострове, в Румынии и в Угорщине в XIII-XIV в. / Заметки преосв. Палладия, Бретшнейдера, архим. Руварца и редактора // Живая старина. Отделение этнографии ИРГО. Вып. I. Год. 4. СПб., 1894. С. 65-77.

416. Иванов А. И., Веселовский Н. И. Походы монголов на Россию, с. 79; Чхао Чху-Ченг. К вопросу о составе народностей армии монгольской империи XIII-XIV вв. // Идель. Казань, 1996. № 5-6.

417. Школяр С. А. 1) Об артиллеристах юаньской армии XIII века // Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1972. Вып. I; 2) Мусульманские камнеметы в Китае XIII-XIV вв. // Пятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1974. Вып. I; 3) Китайская доогнестрельная артиллерия. (Материалы и исследования) / Отв. ред. Е. И. Кычанов. М., 1980.