УИЛЛЬЯМ БЭРРОУ

1. Посвятительное письмо, написанное ее превосходнейшему королевскому величеству господином Уилльямом Бэрроу, бывшим контролером флота ее высочества, и приложенное к точной и замечательной карте России, заключающей вкратце его большие путешествия, наблюдения я выводы как на поре, так и на суше, особенно в северных странах (1598 г.)

Величайшей и славной принцессе Елизавете, милостью божьей королеве Англии, Франции, Ирландии и т. д. Превосходнейшая и грозная моя государыня. Мой ум, с юности глубоко склонный к познанию мореплавания и гидрографии, часто движим был к серьезным трудам по изучению важнейших вопросов, относящихся к этим наукам. Не довольствуясь этим, я старался практически подходить к делу посредством путешествий и открытий. Я принимал участие в первом путешествии для открытия русских стран, которое началось в 1553 г. (будучи тогда 16 лет от роду), был также в плавании 1556 г., когда были открыты берега земли самоедов и Новой Земли и Вайгачские проливы, и, наконец, в 1557 г., когда были лучше исследованы берега Лапландии и бухты св. Николая.

С тех пор моя постоянная практическая деятельность и участие в путешествиях к св. Николаю в Россию, в Нарву и в другие страны также по морю, а равно и странствования от св. Николая к Москве, из Москвы в Нарву, а оттуда — опять обратно к св. Николаю сухим путем (в 1574 и 1575 гг. в бытность мою агентом компании английских купцов для новых торговых открытий) побудили меня с большей тщательностью и заботой делать наблюдения, касающиеся этих стран, островов, морских берегов и других явлений, представляющих интерес для искусства мореплавания и гидрографии. С таким же прилежанием собирал я точные сведения и описания путей, рек, городов и т. д. в течение моих сухопутных [90] путешествий. Теперь я считаю себя достаточно сведущим, чтобы представить отчет вашему величеству и описать северные страны мира, обозначая каждую лигу, которую я проехал и видел во время моих путешествий. Местности, показанные здесь, но которых я сам лично не видел и не обследовал, я нанес на карту на основании лучших авторитетов, какие только я мог найти, и если я ошибаюсь, то вместе с учеными Гергардом Меркатором, Абрагамом Ортелиусом и им подобными. Что же касается материка от Ля-Рошели во Франции до Лондона и отсюда до Москвы и до св. Николая сухим путем, а также отсюда на север и северо-восток морем до св. Николая и до Вайгачского пролива, то, униженно моля прощения у вашей светлости, могу смело утверждать (а раз это так, то я говорю это без самомнения), что я нанес все с такой точностью и правильностью и так правильно в отношении широты и долготы (считая долготу по Лондонскому меридиану, который я помещаю под 21°), что ни один человек до сего времени не сделал еще ничего подобного, да и не может человек достигнуть этого одной теорией, если только он не путешествует, как я. Ведь с полной истиной можно сказать о мореплавании и гидрографии, что не может человек быть искусным в одном, не зная другого. А так как ни одна из этих наук не может быть усвоена без помощи астрономии и космографии, а еще менее — без арифметики и геометрии, составляющих два устоя всех наук, то никто из знающих эти математические науки не может извлекать из них пользу без достаточной морской практики: так, необходимейшим образом наука и разум зависят от практического опыта. Много есть людей, ученых и неученых, малоопытных и совсем неопытных, которые много будут говорить об ошибках в мореплавании, не будучи в состоянии их исправить. Писали об этих вопросах и такие люди, которые думают, что знают очень много и таковыми считаются, а их дела недостойны названия хорошего и достаточного по знаниям кормчего. Было нехудо сказать в ответ этим людям кое-что основанное на правилах разума и на практической деятельности. Известно, что в мореплавании есть правила, не вполне достоверные; так например, прямые линии на морских картах, представляющие 32 пункта компаса или ветров, считаются этими болтунами не за допускаемые, а за принципиально неправильные, и тех, кто ими пользуется, они считают невеждами, а между тем знаменитый ученый Гергард Меркатор применил их в своей карте мира. Но те, кто считают такой прием неправильным и протестуют против него, не могут заменить его лучшим и более полезным. Я говорю об этом по опыту. Моя опытность и мои знания побуждают меня поэтому представить вашему величеству некоторый опыт в виде настоящего моего замысла. Я вижу, как своей королевской поддержкой вы способствуете попыткам новых открытий, и прошу ваше величество принять результат моих путешествий как доказательство моей преданности [91] родине и усердной службы вашему величеству, здоровье и счастливую жизнь которой да продлит господь всемогущий.

Вашего величества нижайший подданный

2. Показания господина Уилльяма Бэрроу па допросе, сделанном ему касательно Нарвы, Кигора и других мест, какому королю или государю принадлежат они и в чьем находятся в подданстве. 23 июня 1576 г.

Допрос этот, по-видимому, был сделан в связи с ссорой между ольдермэном Бондом-старшим и Московской компанией из-за его торговли с Нарвой без согласия компании.

Первый вопрос: Селения и города, обычно называемые Нарва, Кигор, Печенга (Pechingo) и Кола, и гавани их, как во время дарования царем привилегий нашим купцам, так и в лета господа нашего 1566—1575 гг., находились ли (как находятся они в настоящее время) под управлением и в подданстве могущественного государя, царя России? Был ли царь русский за все указанное время верховным повелителем и правителем названных местностей и признавался ли всеми за такового? Находятся ли названные города и селения в северном, северо-восточном или северо-западном направлениях или между севером и востоком, и принадлежат ли означенные города к таким, где, согласно привилегий, запрещается торговать кому бы то ни было, кроме компании?

На этот вопрос свидетель сказал. Верно, что селения, города и места, обычно называемые Нарва, Кигор, Печенга и Кола, и гавани их, как во время дарования привилегий (как он полагает) были под управлением и в подчинении царя России, так и от времени означенного дарования до 1566 г. и в лета господа нашего 1566—1575 гг. оставались под управлением и в подданстве могущественного государя, русского царя, и он, русский царь, во все это время был верховным повелителем всех соответственных мест и всеми почитался за такового. Все эти места находятся в северном направлении от Лондона, между севером и востоком и, соответственно смыслу указов и привилегий, данных компании купцов для открытия новых торговых путей, в этих местах запрещается торговать кому бы то ни было, кроме вышеуказанной компании.

Независимо от этого, свидетель сказал, что он слышал от разных достойных доверия лиц, что датский король в последние годы ежегодно посылал одного или более из своих подданных, одного или с проводником-лопарем, в селения Колу, Кигор и другие места в Лапландии собирать с лопарей дань или поголовщину (tribute or head реnсе), которые лопари давали ему по доброй воле, чтобы заслужить милость этого государя и [92] жить в мире с его подданными, населяющими пограничный с их землей Финмаркен, самая сильная крепость которого Вардехус находится у самой их границы.

Слышал он также, что в годы мира между указанным русским царем и королем шведским от последнего ежегодно приходили в Лапландию один и более человек, по примеру слуг датского короля, требовали от лопарей некоторой дани и податей, которые те и уплачивали добровольно. Но с начала последней войны между царем и королем шведским он не слыхал, чтобы лопари что-либо выплачивали королю шведскому. Такова уж простота лопарского народа, что скорее они будут платить дань всем соседним с ними народам, нежели своим отказом станут навлекать на себя их неблаговоление.

На самом деле, как говорит свидетель, могущественный государь царь России есть верховный повелитель и правитель страны лопарей; они исполняют его повеления и законы, он собирает с них пошлины и подати. Они — язычники, но если кто-нибудь из них принимает христианство, то делает он это по русскому закону. Если между лопарями возникают споры, которые не могут быть разрешены ими самими или царскими представителями в их стране, то дело переносится на высший суд в Москву, где и заканчивается. Между местом Кигор и указанной выше границей Финмаркена и Лапландией лежит Печенга, где живут монахи русского закона, причем настоятель или глава (abbot) этого монастыря назначается всегда московским духовенством.

Кроме того, названный свидетель побывал в Кигоре в 1557 г. 29 июня в день св. Петра, когда там было большое народное сборище по случаю торга; с одной стороны, были там русские, карелы и лопари, подданные могущественного государя, царя России, а с другой, — норвежцы и люди из Финмаркена, подданные короля датского: они меняли рыбу на разные товары. Русский представитель имел высшую власть над названным торгом и собирал сборы с подданных своего господина, а комендант Вардехуса управлял подданными своего государя, короля датского. Свидетель сказал также, что на Лапландском побережье, - между Печенгским монастырем и монастырем святителя Николая, он побывал в различных местах, где в море впадают пресноводные реки, в которых обычно ловят свежую семгу. Все эти места — он знает наверное — были откуплены царскими подданными, и царь получал с них откупные деньги. Далее он сказал, что слышал из достоверных источников, будто нет ни одной реки или речки с пресной водой из впадающих в море в Лапландии между Печенгским монастырем и бухтой св. Николая, которые не были бы на откупу, и деньги за откуп получает царь.

Второй вопрос: Вели ли когда-либо на памяти людской, до дарования указанных выше грамот, какие бы то ни было английские купцы (кроме [93] купцов — членов упомянутой компании) торговлю или деловые сношения с названными селениями и городами — Нарвой, Кигором, Печенгой и Колой — или с одним каким-нибудь из них, или с какими-нибудь гаванями русского царя, или с принадлежащими ему территориями?

На этот вопрос свидетель отвечал, что подданные английского королевства до дарования упомянутых выше грамот не имели обычая посещать и вести торговлю в местах, называемых Нарва, Кигор, Печенга и Кола, или в каком-нибудь из них.

Текст воспроизведен по изданию: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. Соцэкгиз. 1937