ФАВСТОС БУЗАНД

ИСТОРИЯ АРМЕНИИ

Издание впервые на русском языке одного из наиболее выдающихся памятников древнеармянской историографии „Истории Армении'" Фавстоса Бузанда, несомненно, привлечет к себе внимание не только историков, но и более широкого круга читателей. Об этом, труде уже более века пишутся различные статьи и исследования, высказываются противоречивые мнения и предположения.

Некоторые исследователи, отождествляя автора с упоминаемым в его „Истории Армении" греческим епископом Фавстосом (V1, 5,6), полагают, что историк писал свой труд на греческом языке в 80-х годах IV века. Другие, опираясь на одну искаженную фразу в „Истории Армении" (III, 12), считают, что ее автором является отпрыск нахарарского рода Сааруни, армянин, получивший греческое образование и писавший на греческом языке. Есть также мнение, что „Историю Армении" писали два автора: один — светский человек, по происхождению грек, другой сириец-церковник.

Все эти предположения были вызваны тем, что автор говорит о событиях IV века как их очевидец, а армянский алфавит был создан только в конце IV века. По этой же причине некоторые филологи, справедливо утверждающие, что эта „История" была написана Бузандом на армянском языке и что она не является переводом с какого-нибудь другого языка, создали версию, согласно которой Фавстос писал свой труд хотя в IV веке, но уже на армянском языке, используя якобы для этого алфавит, одного из соседних народов (греческий, сирийский или пехлевийский).

Таким образом, все эти версии создавались для того, чтобы примирить два противоречивых друг другу [VI] положения. Как мы далее увидим, нет никакой надобности в подобных версиях по той простой причине, что на самом деле „История Армении" была написана не в IV, а в V веке, когда уже существовал армянский алфавит.

„История Армении" Бузанда дошла до нас в неполном виде: сохранились лишь III — VI книги. О первых двух утерянных книгах также были высказаны различные мнения. Одни исследователи пытались вовсе отрицать существование в составе „Истории" этих книг, другие старались найти их в иных памятниках древнеармянской исторической литературы, особенно в начальной части „Истории Армении" Себеоса, автора VII века, и т. д.

Высокопоставленные вельможи, высшие должностные лица („нахарары" и „гордзакалы") царства Аршакуни, используя ослабление центральной власти, постепенно становились фактическими владельцами больших [VII] земельных угодий, а непосредственные производители, в прошлом свободные крестьяне-общинники, все в большей мере попадали в зависимость от этих полновластных землевладельцев. Ко второй половине IV века в Армении окончательно восторжествовали феодальные производственные отношения, пришедшие на смену рабовладельческим.

В конце IV века выдающийся армянский политический и общественный деятель Месроп Маштоц создал армянский алфавит и заложил основы армянской литературы. В короткое время с греческого и сирийского языков были переведены на армянский множество церковных книг, исторические хроники, философские трактаты и риторические сочинения. Были созданы и оригинальные произведения на армянском языке, ставившие своей целью укрепление экономических и политических позиций армянских феодалов и церковников. К числу именно таких книг относится и „История Армении" Фавстоса Бузанда. [VIII]

Для осуществления своего замысла Сасаниды усилили экономический и политический гнет в Армении, попирая привилегии армянских нахараров, раздавая земли и должности „худородным" феодалам. Наибольшим покровительством стали пользоваться те перебежчики в стан врага, которые, принимая его религию — зороастризм, становились рабски покорными проводниками политики Сасанидов.

Для того, чтобы обеспечить успех подготавливаемого восстания, необходимо было объединить военные силы ряда армянских нахараров под главенством князей Мамиконянов, воодушевить армян примерами героической борьбы против персов, которую победоносно вели предыдущие поколения, важно было поднять уверенность в [IX] своих силах у людей, готовящихся встать на борьбу против гнета чужеземцев. И „История Армении" Фавстоса Бузанда была призвана способствовать решению этих задач.

В такой сложной политической обстановке взявшийся за перо историк Фавстос Бузанд должен был, естественно, принять меры предосторожности, прежде чем выступить на избранном им поприще идеолога готовившегося восстания. И первой предосторожностью было избрание псевдонима. Как правильно полагал младший современник Бузанда — Лазарь Парбеци, автор рассматриваемой нами книги скрылся под вымышленным именем Фавстоса Бузандаци. Однако дело этим не ограничилось. Автор выдает себя за современника описываемых им событий IV века. Этим Бузанд хотел не только усилить конспирацию, но, главным образом, поднять в глазах читателей ценность и значение своего сочинения, якобы написанного очевидцем. На самом же деле это было не так. Внимательное изучение текста „Истории Армении" Бузанда показывает, что ее автор жил и, как мы уже говорили, написал свой труд в 70-х годах V века.

Центральную роль в своей „Истории" Фавстос Бузанд отводит спарапетам (главнокомандующим) из рода Мамиконянов — Ваче, Васаку, Мушегу и Манвелу. Он повествует о „бесстрашном и отважном, первенствующем в боях, известном храбростью, дарованиями, доброй славой и добрыми делами" (IV, 2) роде князей Мамиконянов. Нахарары из рода Мамиконянов играли особенно важную роль в политической жизни Армении середины V века, во [X] время первой (451 г.) и второй (481 — 85 гг.) освободительных войн против Персии.

Охотно используя существующие предания о роде Мамиконянов, Фавстос считает, что они ведут свое происхождение от представителей китайской царской династии — Мамика и Конака, которые будто бы некогда переселились в Армению. Бузанд собирает и другие фольклорные данные с целью показать, что многие нахарары — род Арцруни, род Рштуни и Камсараканов, представлявшие в V веке определенную политическую силу, якобы обязаны своим существованием роду Мамиконянов. Историк утверждает, что спарапеты Мамиконяны, подвергая себя опасности, спасли от гнева царей династии Аршакуни юношей из названных нахарарских домов и заботливо приютили их в своих владениях.

В 370-х годах спарапет Манвел Мамиконян на короткий срок становится „вождем и главой" Армении. По мнению Бузанда, период властвования Манвела являлся самым светлым и счастливым временем. „Все люди в армянской стране, — читаем мы в „Истории" Фавстоса, — проводили в довольстве свои дни, ели, пили, веселились эти семь лет господства Манвела" (V, 42). Если мы обратим внимание еще на „пророческие" слова, вложенные Бузандом в уста католикоса Нерсеса Партева о том, что бог „навеки" спасет Армению с помощью рода Мамиконянов, то станет ясной тенденция автора, стремившегося представить Мамиконянов как единственную силу, способную руководить подготовкой и осуществлением дела освобождения Армении от персидского ига. [XI]

Фавстос Бузанд, как мы выше отметили, не был современником описываемых им событий. Он жил и творил спустя много десятилетий после них. Это со всей очевидностью явствует из тех многочисленных анахронизмов, которыми полна его „История". Кроне того, нужно считать неопровержимо доказанным, что автор этой „Истории" неоднократно пользовался книгами, написанными, во-первых, в середине V века, и, во-вторых, — на армянском языке. К числу книг, которые безусловно были известны Бузанду, относятся: „Житие Маштоца", написанное Корюном в 40-х годах V века, и легендарная история об обращении армян в христианство, носящая имя Агатангелоса (Агафангела), написанная в 461 — 65 гг., а также армянская версия жития апостола Тадеоса (Фаддея) и еще несколько переводных богословских книг.

Первый период — „Начальная история", которая охватывала период от „вавилонского столпотворения" до „смерти Христа". Армяне в это время, естественно, были язычниками. [XII]

Фавстос не имел под рукой почти никаких письменных источников для описания событий, имевших место в годы царствования пяти армянских царей из династии Аршакуни — Хосрова, Тирана, Аршака II, Папа и Вараздата. Историк широко использовал богатейший фольклор [XIII] армянского народа, его легенды и предания, погребальные песни, эпические сказания и, в частности, эпос „Персидская война". Это обстоятельство делает „Историю" Фавстоса ценным для нас материалом.

„История" богата драматическими эпизодами эпического характера, придающими ей художественную ценность и обаяние. Таковы, например, трагическая история юного витязя Гнела и его красавицы-жены Паран-дзем. Плач Парандзем над трупом своего злосчастного супруга (IV, 15) — одно из замечательных мест в произведении, представляющее интерес для изучения истории древнеармянского трагедийного театра. Или другой пример — повествование о поездке Аршака II ко двору Сасанидского „царя царей". Глубокое и сильное впечатление производит один из армянских народных мифов, аналогичный мифу об Антее, — о могущественных свойствах армянской земли и воды, придающих сынам Армении силу и мужество (IV, 54).

В противоположность этим ярким и запоминающимся страницам „Истории", навеянным армянскими мифами, представлениями трагиков — дзайнарку гусанов, почерпнутыми из народных эпических сказаний, там, где [XIV] Фавстос пытается писать без этой опоры на фольклорный материал, его повествование делается блеклым и художественно беспомощным. Так, Бузанд стремится создать положительные и сильные образы представителей высшего армянского духовенства. Однако устное на родное творчество не давало ему для этого никаких данных. И он вынужден по общепринятым шаблонам агиографической литературы выдумывать бесцветные, натянутые и наивно-фантастические истории о Нерсесе Партеве, Хаде и целом ряде других церковников и отшельников.

В „Истории" Фавстоса Бузанда нет критического использования фольклора. Бузанд слепо верит всему тому, что сообщают ему его источники. Он зачастую путает даты жизни и деятельности тех или иных исторических деятелей и выводит их современниками, в то время, как они были отдалены друг от друга на 70 [XV] и даже 80 лет. Так, например, он сообщает, что Аршак II (345 — 68 гг.) царствовал в годы правления персидского „царя царей" Нарсе (293 — 302 гг.) и римского императора Валента (364 — 78 гг.). Здесь Бузанд, несомненно, перепутал Валента с другим императором — Галерием, который действительно был современником Нарсе и, как известно, еще не будучи императором во время войны 296 — 97 гг., проник в лагерь Нарсе и взял в плен его жен и детей.

Эпическое содержание „Истории" ярко проявляется и там, где автор приводит цифровые данные. „Персидский царь Шапух, — сообщает он, — собрал и сосредоточил несметное и несчетное множество войск, как песок морской" (IV, 32). А когда историк хочет проявить „точность", то приводит баснословные цифры: от 180 тысяч до 4 и 5 миллионов. И эти фантастически колоссальные силы всякий раз неизменно терпят поражение, наносимое им малочисленными армянскими войсками. Необходимо иметь в виду, что Бузанд был одним из идеологов феодальных верхов. Обратившись к устной народной литературе, использовав героический армянский эпос „Персидская война" и другие фольклорные материалы, Фавстос Бузанд при этом никогда не забывал интересов господствующих классов, как и другие современные ему историки, переработав эпические народные сказания, обеднил их содержание, приспособив к задачам своей „Истории".

Отмеченные нами эпические преувеличения, отсутствие точной хронологии и другие подобные же особенности „Истории" Бузанда, вытекающие из фольклорных источников, несомненно снижают возможность [XVI] использования его труда для установления хронологической последовательности политических событий. Но с помощью других источников, в частости „Истории" Аммиана Марцеллина, можно убедиться в исторической достоверности многих событий, излагаемых Бузандом.

Таким образом, „История" Бузанда, как памятник древнеармянской историографии, имеет исключительное значение для изучения социально-экономических, правовых отношений и культурной жизни Армении эпохи раннего феодализма.