Письмо Конрада Буссова герцогу Фридриху-Ульриху Брауншвейгскому
28 ноября 1613 года 193
Ваша светлость! Высокородный государь и господин!
Прослужив с 1569 г. по Р. X. за пределами Германии, в Лифляндии и России, при дворах государей и владетельных особ, ныне я вот уже год как возвратился, преодолев, благодарение богу, много смертельных опасностей, в любезное мое и всех немцев отечество Германию, в княжество Люнебургское. Из этих чужих земель (где примерно в 800 немецких милях, как там считают, за главным городом Москвой, в Сибирских татарских землях, увы, остался в тяжкой неволе и подвластности один из моих сыновей) я, однако, не привез ничего, кроме наготы своей, да записок о происходящих там внутренних мятежах и ужасающих войнах (вследствие коих эта бедная страна на протяжении многих сотен миль плачевно разорена и опустошена, а многим из нас, иноземцев, живших в России, пришлось для спасения жизни покинуть ее, бросив имевшиеся у нас там прекрасные владения и все свое имущество). Из записок этих мы, один достойный человек и я, постарались, сколь могли в простоте своей разумнее, составить прилагаемую книгу, поскольку у нас было больше возможностей сделать это, чем у других, ибо мы могли не только наблюдать и записать все, что во время этого разорения происходило там в разных местах, свидетелями и участниками чего частью были мы сами, но и проследить события, имевшие место при тамошнем дворе за несколько лет до того и послужившие поводом для этих intestini belli (Междоусобных войн.), так как нам удалось получить сведения о них как от московитов, так и от тех немцев, кои уже до нас много лет жили в России и записывали эти дела по мере того, как они происходили. И хотя, правда, многие достойные воины (из тех, кои действовали на стороне шведов или поляков против московитов, а также на стороне самих московитов против их врагов), вернувшись оттуда, наверное, рассказывали повсюду об этих событиях, все же вряд ли возможно, чтобы эти люди могли получать и получали достоверные во всем сведения о первоначальных причинах этих intestini belli и о том, что за все это долгое время случалось и происходило там в разных местах, ибо ни немецким поселенцам, ни сотням тысяч московитов не было известно все. Поскольку мы, мой товарищ и я, положили много сил и труда, частью разузнавая обо всех этих делах от честных и достойных доверия людей, частью, как уже говорилось выше, пережив их сами, и [194] знаем, что все истинно так одно за другим и происходило и никакой лжи, никакого обмана сюда не примешалось, я возымел большое желание обнародовать это среди немцев в виде печатной книги, оно мне помешало то, что книгопечатники дорого запрашивают, а я неимущ. Эти московитские дела я хотел бы верноподданнейше посвятить и принести в дар вашей светлости (поскольку по прибытии сюда я узнал, что ваша светлость — особый любитель таких или подобных исторических повествований), к чему меня побуждает и следующее: когда вашей светлости любезный дядя, его светлость покойный высокородный государь и господин Иоганн, наследный принц Норвежский, герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский и Дитмаршенский, граф Ольденбургский и Дельменгорстский наихристианнейшей памяти, против всех ожиданий, к великому прискорбию, скончался в юных летах там, в Московии, я, как и все иноземцы, с великим плачем и сетованием провожал прах усопшего государя до места его упокоения, каковое находится у самого алтаря немецкой церкви, что в четверти путевой мили от города Москвы, о чем вашей светлости почтительно доложил и сообщил недавно в Вольфенбюттеле верный управитель и слуга вашей светлости, а мой любезный друг, Клавес Мюллер; и поскольку я, как подобало, включил и это в прилагаемую книгу, то я с надлежащим почтением верноподданнейше предлагаю и приношу ее в дар вашей светлости со смиренной просьбой принять ее благосклонно, хоть она незначительна и нескладна, и изъявить согласие быть моим милостивым государем и господином, а если таково будет ваше милостивое соизволение, то и обнародовать ее среди немцев через Вольфенбюттельскую книгопечатню вашей светлости, в каковом случае просил бы уделить и мне милостиво несколько экземпляров.
Помимо того, милостивейший государь и господин, поскольку я, как уже говорилось выше, с юности находился на службе у государей и владетельных особ, я осмеливаюсь смиренно предложить вашей светлости свои услуги, и если ваша светлость соизволит милостивейше принять меня в число своих малых слуг, то я надеюсь, что с божьей помощью мое поведение послужит вашей светлости к удовольствию, а мне к дальнейшему покровительству. В случае же, если в данное время нет свободной должности, к которой меня можно было бы приставить, я верноподданнейше прошу вашу светлость предоставить мне пристанище, быть может в монастыре вашей светлости, до тех пор, пока ваша светлость не соизволит поручить мне несение какой-либо службы, за что я, дабы верноподданнейше заслужить это перед вашей светлостью, и днем и ночью буду без устали выказывать свое рвение, Молю господа всемогущего даровать вашей светлости и достохвальному Брауншвейгскому долгую жизнь, доброе здоровье, счастливое и мирное правление и всяческое преуспеяние, а моей ничтожной персоне — благоволение и покровительство вашей светлости.
Дано в наследном городе вашей милости Ганновере 28 дня ноября месяца. [195] |
Письмо Конрада Буссова И. Пепарино от 3 февраля 1614 г. 194
Высокоуважаемому и ученейшему господину Иоганну Пепарино, доктору обоих прав, благороднейшему тайному советнику, моему всемилостивому и всесильному покровителю.
Высокоуважаемый и ученейший и всемилостивейший господин доктор!
Вместе с выражением моей постоянной готовности к услугам, я усердно благодарю Вас за то, что Вы, высокоуважаемый и ученейший господин, несколько дней тому назад милостиво приняли от меня Московскую Реляцию и передали ее нашему всемилостивому князю и господину. В прошении, приложенном к Реляции, я предложил его княжеской милости свою верноподданную службу и сообщил о себе, что я из Московской земли ничего не вывез, а наоборот, должен был там, к сожалению, оставить все мое обширное состояние и что на моей родине я не нашел ничего, чем мог бы себя содержать. А так как я большую часть своей жизни провел на службе у князей и господ, то поэтому нужда заставляет меня снова верноподданно просить у них о милостивом вспомоществовании. Так и к Вам поэтому, высокоуважаемому и ученейшему господину, направлена покорнейшая просьба, не соблагоизволите ли всемилостивейше оказать покровительство мне, бедному изгнаннику-горемыке, перед его княжеской милостью, чтобы я не только получил благосклонное решение по поводу переданной Реляции и был бы милостиво принят его нижайшим слугой, но поскольку с прокормлением здесь трудно, чтобы до тех пор, пока мне не дадут какую-либо службу по управлению, мне разрешили бы столоваться в княжеском доме. Чтобы все это важное благодеяние, высокоуважаемый и ученейший господин, заслужить, остаюсь всегда вашим слугой. Всевышний бог не оставит Вас, высокоуважаемый и ученейший господин, без должного вознаграждения.
Вольфенбюттель
3 февраля 1614 г.
Высокоуважаемого и ученейшего господина
постоянный слуга
Конрад Буссов,
собственной рукой. 195
Комментарии
193. Герцог Фридрих-Ульрих Брауншвейгский занял герцогский престол после смерти своего отца Генриха-Юлия в 1613 г. и правил до 1634 г. Люнебургское княжество, упоминаемое в письме Буссова, находилось к северу от Брауншвейга.
194. Письмо Конрада Буссова к камер-советнику герцога Брауншвейгского Иоганну Пепарино от 3 февраля 1614 года чрезвычайно ценно, так как содержит в себе прямое свидетельство о передаче рукописи Хроники герцогу Брауншвейгскому. В письме сообщается, что передача произошла за несколько дней до составления письма. Остальное содержание письма близко к содержанию первого письма. Буссов говорит в нем также о своих службах в России и в других странах (“у князей и господ”), а также свидетельствует о тяжелом своем материальном положении по возвращении в Германию, Письмо подписано самим Буссовым, таким образом это автограф Буссова (см. воспроизведение стр. 329). Письмо написано чрезвычайно сложным языком. Как отметил Куник, “ужаснейшие обороты” (abscheulichen Schleppsaеtze) Буссова понимаются с большим трудом. В своей работе Куник обещал подготовить перевод письма на русский язык, что им не было сделано (А. Кunik. Aufklaеrungen, стр. 74). Настоящий перевод. является первой попыткой истолковать сложный текст письма Буссова.
195. Публикуемый план Москвы взят из списка Хроники Конрада Буссова, хранящегося в Вольфенбюттельской герцогской библиотеке (Extravagantes 86), и печатается по микрофильму. Насколько можно судить по микрофильму, план был исполнен на отдельном листе и вложен в рукопись до пагинации ее листов за л. 95, так как следующий за планом лист имеет номер 97, а на листе с планом ясно видна цифра 96. Почерк, которым сделаны надписи на пиане, совершенно отличен от основного почерка рукописи. План никак не связан с окружающим текстом Хроники, так как на листах, между которыми он вставлен, излагаются события, разыгравшиеся под Волховом 24 апреля 1608 г. Можно с уверенностью сказать, что план принадлежит самому Буссову. Помимо факта нахождения плана в одном из списков его Хроники, за авторство Буссова говорят еще некоторые особенности надписей на плане. Так, на плане Успенский собор в Кремле назван Templum Precista, т. е. так, как он неоднократно называется Буссовым в его Хронике (см. стр. 203, 251); юго-восточные ворота Белого города названы на плане Болвановскими (Bolvanische), т. е. так, как Буссов называет в Хронике Серпуховские ворота Земляного города, находившиеся неподалеку от Яузских ворот (у Буссова в Хронике Hausische Pforte — стр. 258) Белого города (см. стр. 258). Сходно написаны на плане и в Хронике названия: “Лобное место”, “Кириллов. монаст.”, “Литейный двор”, “Кулижские ворота” и др. (См. план и стр. 231, 236, 250, 258). Ярким примером совпадения терминологии плана и Хроники может служить описание в Хронике маневра Маржерета весной 1611 г, закончившегося разгромом русских в Чертолье. Буссов сообщает, что Маржерет провел своих мушкетеров через Водяные ворота (Schloss Wasser Pforten) на лед р. Москвы, прошел по ней до 5 башен (bis auf die 5 Thuerme) и далее, обогнув город, ворвался через городские ворота (Stadlpforten), г. е. Чертольские ворота, в тыл русских и разбил их. Обращаясь к плану, мы видим, что ворота Китай-города, через которые вышел Маржерет, названы здесь также “Wasser porta”, a 5 башен, до которых двинулся он, чтобы обойти город, как раз на плане указаны в самом юго-западном конце Белого города (5 Thurm). Кроме того, рассказ о боях в Чертолье объясняет надпись Triangee, находящеюся на плане в юго-западной части Белого города, а именно так (Triangul) Буссов называет пространство, образуемое стенами Белого города, в котором были устроены укрепления русских в 1611 г. (см. стр. 323).
Помимо сходства надписей на плане с терминологией Хроники, за авторство Буссова говорит и само содержание плана. Так, на плане отмечены в Китай-городе дворы бывших женихов Ксении Годуновой, Густава Шведского и Иоганна Датского, а именно их судьбе в Хронике Буссова посвящено несколько проникновенных мест. Указание на плане двора Богдана Бельского ведет также к Буссову, ибо в своей Хронике он неоднократно останавливается на его деятельности как врага Бориса и сторонника Лжедимитрия I (см. стр. 92, 109). Кроме того, об авторстве Буссова как военного человека, по нашему мнению, свидетельствует и то, что главное внимание в плане обращено на военные объекты — дано три кольца стен с точным обозначением ворот, указаны мосты. Все сказанное дает, на наш взгляд, право с уверенностью признать автором данного плана Конрада Буссова. Более того, план можно считать и автографом Буссова. Он имеет вид чернового наброска (составленного с натуры или по воспоминаниям — все равно) с явными следами работы над ним самого составителя: ряд надписей перечеркнут и возобновлен на друг ом (видимо, более правильном) месте, ряд надписей исправлен по написанному, в двух случаях знаки, изображающие ворота, перечеркнуты и перенесены на другие места, и т. д. Трудно предполагать, что подобным образом действовал бы копиист, — это мог делать только автор плана, Буссов.
Предположение, что план является автографом Буссова, подкрепляется также фактом сходства почерка, которым сделаны надписи на плане, с почерком письма Буссова от 3 февраля 1614 г. (см. примеч. 194). Правда, это сходство не является полным и очевидным, но это может быть объяснено тем, что письмо высокопоставленному лицу Буссов писал с особым старанием и, можно сказать, каллиграфически торжественно, чего, конечно, нельзя ожидать при исполнении чернового наброска.
Все сказанное определяет и время составления плана. Если даже план составлен по воспоминаниям, то и тогда он не может быть отнесен позднее чем к 1617 г., когда Буссов умер. Указание на плане дворов польских королевских послов, прибывших в Москву 11 мая 1606 г., делает невозможным отнесение даты плана к более раннему времени.
Итак, публикуемый план г. Москвы К. Буссова содержит сведения о столице Русского государства в конце первого десятилетия XVII в. (Буссов бежал из Москвы в 1611 г.).
Что же обозначено на плане Буссова?
В недавно вышедшем академическом издании “Истории Москвы” (т. I, M., 1952) даны на вклейках воспроизведения четырех известных планов г. Москвы конца XVI — начала XVII в. Это “Петров” план Москвы 1597 — 1600 гг. (между стр. 252 и 253), план Москвы Ф. Б. Годунова 1604 — 1605 г. (между стр. 256 и 257), план Москвы Исаака Массы 1606 г. (между стр. 296 и 297) и Сигизмундов план Москвы 1610 г. (между стр. 334 и 335). В отличие от всех этих планов, изображающих Москву с птичьего полета с ее зданиями, домами, церквами, улицами и городовыми стенами, план Буссова является черновым чертежом-наброском, где лишь приблизительно намечены линии стен Белого города, Китай-города и Кремля, отмечены некоторые улицы, указаны — опять же очень приблизительно — течения рек Москвы и Неглинной. Однако план Буссова благодаря многочисленным надписям дает ряд новых данных о Москве начала XVII в. Несмотря на то, что Буссов стремился к точности при составлении плана (об этом говорят многочисленные поправки обозначений и надписей), он не избежал и очевидных ошибок. Так, он перепутал названия ворот Белого города: Петровскими он назвал Арбатские ворота, в результате чего не на своем месте оказались также названия ворот Никитских и Тверских. Неточно указаны мосты через Неглинную: по Буссову выходит, что из Кремля шли два моста через Неглинную и один из Китай-города, но им не указан еще мост через Неглинную у Литейного двора, отмеченный на всех четырех указанных планах. Имеются и другие ошибки, выражающиеся в смещении изображаемого, но они объясняются приблизительностью всего плана вообще. Попытаемся описать план Буссова, при этом надписи немецкие мы будем давать в скобках.
Начнем с ворот. Буссов обозначает точно, в полном соответствии с действительностью, 5 ворот в Кремле и 5 ворот в Китай-городе. Двое ворот Китай-города названы: это Водяные ворота (Wasser porta) и Кулижские (Pforte auf der Kulische). Эту надпись можно отнести, судя по ее месту нахождения, именно к воротам Китай-города, хотя Кулижскими воротами назывались ворота Покровские Белого города (см.: История Москвы, т. I, стр. 226). Далее, на плане приведены названия всех ворот Белого города. Яузские ворота Буссов именует Болвановскими (Bolwanische), далее следуют Покровские (Pocrofkj), Фроловские (Pfrolofskj), Сретенские (Vstretinskj). Затем обозначены ворота около реки Неглинной и названы Малыми воротцами (Klein Pfortlein Fleust der Ne[gli]na). Следующие далее ворота Петровские Буссов ошибочно называет Тверскими (Twerskj), Тверские — Никитскими (Mikitskj), Никитские — Арбатскими (Harbatsky porta), Арбатские — Петровским (Petrofkj porta), Последние ворота на западной стороне названы Буссовым Чертольскими (Tscherto...e porta), и особая надпись свидетельствует, что этими воротами ехали в Новодевичий монастырь (Nach dem Devica Monast.). Западные ворота из Белого города к Москве реке Буссов называет Водяными (Wasser porte). Башни на плане совсем не изображаются, исключением является угловая юго-западная башня Белого города — она обозначена пятью башенками и подписана: 5 башен (5 Thurm). Подобное название объясняется, вероятно, тем, что эта башня завершалась, как видно на Сигизмундовом плане, целым пучком маленьких башенок.
В Кремле Буссов отмечает на плане царские палаты (Kaiser Gemeеcher), патриарший двор (Patriarch Hoff), Успенский собор (Templum Precista), Золотую палату (Goldtschatz Pallaten), двор Бориса (Boris Hoff) и Ивановскую колокольню (Lange Thurm). В сторону к р. Москве от царских палат указаны царицыны палаты (Kaiserin Kuche und Gemaеher), рядом с ними здание приказов (Canzeleyen). В части Кремля, прилегающей к Красной площади, указаны: монастырь царицы (Kaiserin Kloster), подворье Кириллова монастыря (?) (Crili Monastir), другие монастыри (Andere Kloster ira Schloss) и, наконец, двор Богдана Бельского (Bodan Belski Hoff).
В Китай-городе в северной части Буссов отметил Печатный двор (Druckerey), старый испанский двор (Alt spanisch Hoff), новый земский (?) двор (Neuer lender Hoff) и какие-то помещения (Greifsalber Buden), в средней части — двор Густава Шведского (Gustavi Hoff), двор герцога Иоганна Датского (Hertzog Johan von Daеnnemarck Hoff) и помещения королевских (польских) послов (Buden Kon. Gesand.) в южной части около кремлевской стены кружком обозначен Покровский собор (Templum), Лобное место (Lauben mest) и какой-то (может быть английский) двор (Engelsch. Hoff).
В Белом городе большими записями отмечены мосты через Неглинную: первый мост из Кремля от Предтеченских ворот вел к царскому саду (Brueck ueber die Neglin am Verweilen zum K. Garten), который помечен на плане квадратом и подписан (Garten), второй — от Никольских ворот Кремля (Schlossbruecke ueber die Neglina), третий — от Троицких ворот Китай-города (Lauven (может быть и Loеwen — см. стр. 242) Bruеcke uеber die Neglina). Между записями о втором и третьем мостах через Неглинную указан Новый испанский двор (Neuer spanisch Hoft). Далее указаны рынки: Хлебный рынок (Коrn Marckt), Сенной рынок (Неu Marckt) и Конный рынок (Ross Marckt). Рядом с конным рынком возле стены Китай-города указаны кузницы (Schmiede). Около Болвановских ворот отмечена тюрьма (Gefange. Thurm), что соответствует и Сигизмундову плану. Как и на других планах Москвы начала XVII в., на плане Буссова на берегу р. Неглинной в Белом городе обозначен Литейный двор (Gieshaus). Рядом с последней надписью имеется надпись “Angler pforte”, относящаяся, видимо, к воротам Китай-города, и “Kuchen. Pepersak”, значение последних — не ясно. Надпись, находящаяся вне плана Белого города рядом с Неглинной, читается: Heerfelt am Neglina Strom, что она означает — не ясно. Если мы укажем, что в самом углу Белого города около знака “5 башен” имеется надпись “Triangel” и “Kueche”, а около Арбатских ворот — надпись “К. Stelle” (стоянка лошадей?), то мы этим закончим перечень надписей, имеющихся на плане Буссова.
Сравнение надписей на плане Буссова с надписями (очень немногочисленными) к планам конца XVI — начала XVII в. показывает, что план Буссова, содержит большое число новых данных о Москве того времени. Так, на плане Буссова указано размещение рынков в Белом городе, отмечены дворы частных лиц (Бельского, Густава, Иоганна), иностранные дворы и т. д. На плане Буссова сохранены наименования, бытовавшие в Москве в начале XVII в. В этом ценность плана Буссова.
