АЛЬБЕРТ БУРХ, ИОГАНН ФЕЛДТРИЛЬ

ПОСОЛЬСТВО А. БУРХА И И. ФАН ФЕЛТДРИЛЯ К ЦАРЮ МИХАИЛУ ФЕДОРОВИЧУ

в 1630 и 1631 гг.

Глава III.

С восшествием на престол царя Михаила Федоровича для торговли Нидерландов с Московским государством наступает период успешного развития. Нидерландцы сейчас же поняли значение этого события, и, когда новоизбранный государь, еще до своего въезда в столицу, находился в Ярославле, т.е. в конце марта и первой половине апреля 1613 г., то в числе лиц, съехавшихся сюда на поклон Государю, были и нидерландские торговые люди. Здесь нидерландец Георгий Кленк с товарищами бил челом юному царю о проезжей и жалованной грамотах, и Государь “велел им дать проезжую грамоту по городом до Архангелсково города и не велел у них рудити прежних государей царей жалованных грамот а болшую свою царьскую жаловалную грамоту рекся Государь пожаловати на Москве”. ¹ В июне 1613 г. Кленк в Москве подал новую челобитную от своего имени и от имени Марка Маркуссона Фогелара, и просил, чтобы Государь велел переписать на свое государево имя жалованную грамоту, данную ему и Марку Юстуссону Фогелару царем Василием. Кленк, вероятно, провел зиму с 1612 на 1613 г. в Архангельске. В своей челобитной он писал: “в нынешнем, Государь, во 121 году шол я от Архангелсково города с своими со всякими товары в судне к Вологде и к Ярославлю и к [CIII] Москве. И не дошед, Государь, Вологды, судно наше со всякими товары замерзло на Тотме. И пришли на Тотму литовские люди и Тотму разорили и животы наши и товары всякие пограбили и судно сожгли и меня, Государь, мучили и людишок моих трех человек в полон взяли, а меня муча толко жива покинули ..... и грамоты, Государь, у нас жаловалные прежних государей царей на Тотме в разоренье испропали, а осталося, Государь, у нас от тотомского разоренья одна жаловалная грамота царя Василья и от той грамоты печать оторвали воровские люди”.

Просьба Кленка была уважена, и жалованной грамотой от июня 1613 г. ему, Марку Фогелару и третьему их товарищу были подтверждены права и льготы, которыми пользовалась их компания при царе Василии Шуйском, а именно: им было разрешено приезжать торговать в Архангельск, Колу, Москву и другие города и уплачивать половину пошлин; далее, они могли содержать свои дворы в Архангельске, Холмогорах и Коле и судились, за исключением уголовных дел, в посольском приказе. ² Кажется, Кленк и его товарищи не удовольствовались этой жалованной грамотой и ходатайствовали о новых льготах. Во всяком случае, сохранилась вторая жалованная грамота, данная Кленку в марте 1614 г., которая вполне тождественна грамоте от июня 1613 г., за исключением одного очень важного добавления, состоящего в том, что царь, принимая во внимание убытки, понесенные Кленком и его товарищами в “смутное и безгосударьное время”, велел дать им льготу торговать в течение трех лет беспошлинно. ³ Кроме Кленка в 1613 г. в России находились еще и другие нидерландцы. Летом этого же года некоторые из них были в Архангельске, где шел обычный торг, и двинский воевода Никита Пушкин, получив 18-го июля указ Государя о покупке “у пристани” для царской казны узорчатых товаров и сукон, взял [CIV] на Государя часть этих предметов у нидерландцев Логина Романова и Семена Семенова. ⁴ В отечественных источниках упоминается также под 1613 и 1614 гг. о бывших тогда в России нидерландских торговцах Авраме Горком, Андреяне Вододимерове, Иване Тимофееве сыне Кокмане, Еремее Иванове (фан дер Гусе) и Симоне Бусе. Наконец, в декабре 1613 г. нидерландец Карл де Молин бил челом Государю, что воеводы и приказные люди не пропускают его и товарищей его от Архангельска в Москву и в другие города Московского государства, не смотря на то, что многим английским и нидерландским торговцам даны “жаловалные грамоты за красными печатми, что им и товарищом их и прикащиком и людем их в Московском государстве по городом торговати ездити поволно”. И Государь исполнил просьбу К. де Молина и дал ему в декабре 1613 г. жалованную грамоту, в общем тождественную той, какая была дана Кленку и Фогелару; ⁵ только от пошлин К. де Молин не был освобожден.

Нидерландские торговцы, впрочем, старались доказать свою признательность Московскому правительству за оказанную им благосклонность. Так, 17-го февраля 1614 г. Г.Кленк и К. де Молин били челом Государю разными серебряными изделиями, бархатами и перстнями, ⁶ и, когда в том же году были посланы в Ярославль дворянин Г.Окинфеев да дьяк Л.Владиславлев для сбора с иноземных торговых людей запросных денег на ратных людей, то Кленк, Де Молин и Андреян Володимеров ссудили казну по 300 рублей каждый, Аврам Горкой дал 200 руб. и остальные давали, как кому возможно. ⁷ [CV]

Московское правительство расчитывало, кроме того, на деятельную помощь нидерландского правительства для борьбы с внешними врагами изнуренного государства и высказывало желание сблизиться с молодою республикою. Когда в июне 1613 г. царь Михаил Федорович отправил в Вену к императору Матиасу для оповещения о своем вступлении на престол ⁸ дворянина Степана Ушакова и дьяка Семена Заборовского, то посланникам было повелено заехать в Голландию и вручить статгальтеру принцу Морицу грамоту от царя Михаила с кратким изложением событий Смутного времени, уведомлением об избрании на престол царя Михаила, выражением благодарности за пушечные запасы, привезенные во время смут нидерландскими торговцами для Московских законных правителей, и, наконец, с просьбою оказать царской казне помощь присылкою военных припасов, нужных для отражения врагов государства. ⁹

Узнав о наказе, данном Ушакову, нидерландские торговцы, торговавшие с Россией, приложили все старания, чтобы содействовать успешному его исполнению. Когда посланники, ехавшие вследствие войны с Литвою и Швецией через Архангельск и на английском корабле, прибыли в октябре в Гамбург, к ним явились два нидерландских торговца, Иван и Григорий Керклины, и предложили им свои услуги, чтобы доставить царскую грамоту принцу Морицу. Ушаков и Заборовский исполнили желание торговцев и передали им грамоту, так как им самим “на Галанскую землю дорога не лучилась”. ¹⁰ Таким образом, царская грамота была скоро доставлена по назначению, и уже 23-го января 1614 г. ее слушало в голландском переводе собрание генеральных штатов Соединенных Нидерландов. Но нидерландские торговцы этим не ограничились: они подали генеральным штатам заявление, в котором просили, чтобы к царю был [CVI] отправлен или посланник, или, по крайней мере, ответная грамота, для поздравления новоизбранного Государя с восшествием на престол и для ходатайства о даровании нидерландцам в России таких же привилегий и преимуществ, какими пользуются англичане. рассмотрев это заявление и приняв во внимание, что это дело большой важности, в виду той чрезвычайной выгоды, которую приносит для Нидерландов торговля с Москвою, генеральные штаты 12-го марта постановили написать царю грамоту от имени штатов и принца, поздравить его и просить, чтобы он изволил сам убедиться в том, что до сих пор, главным образом, нидерландцы снабжали его государство товарами, а когда вспыхнула война, то и военными запасами. Кроме того, было постановлено предписать нидерландскому посланнику в Лондоне, Карону, чтобы он прибывшему туда русскому послу Алексею Зюзину ¹¹ оказал всякое содействие и доставил бы ему сведения о состоянии Соединенных Нидерландов. Далее, 5-го апреля генеральным штатам пришлось рассмотреть новое заявление торговцев, которые, узнав что Ушаков и Заборовский, ехавшие обратно от императора, находятся в Гамбурге, просили, чтобы генеральные штаты написали русским послам письмо и пригласили их заехать в Нидерланды, где их можно будет принимать и угощать, как подобает. “Это тем более необходимо”, заявили торговцы, “что ежегодно много кораблей, нагруженных товарами, плавают из Нидерландов в Московию и возвращаются с другими товарами, содействуя, таким образом, мореходству и торговле, которыми держаться Нидерланды”. Эти доводы, приведенные торговцами, генеральные штаты нашли вполне заслуживающими уважения и постановили удовлетворить, в интересах отечества, ходатайство торговцев и написать русским посланникам письмо с приглашением заехать в Голландию. “Генеральные штаты” — так было составлено письмо — “с удовольствием [CVII] узнали из царской грамоты, посланной принцу Морицу, что царь повелел благородным послам направить свою дорогу через их страну; в виду этого, штаты покорнейше просят гг. послов приехать в Нидерланды”. С этим письмом в Гамбург к Ушакову и Заборовскому был отправлен один нидерландский торговец, знакомый с русским языком, Балтазар де Мушерон. ¹² Ему было поручено проводить русских посланников в Гагу и заботиться о доставлении им дорогою всего нужного, освободив их от всяких путевых издержек, которые приняла на свой счет республика. ¹³ Но нидерландские торговцы не удовольствовались и этим. 16-го апреля они представили генеральным штатам составленную ими программу для перевозки посланников из Гамбурга в Нидерланды. На этот раз, однако, им было отказано и сообщено, что генеральные штаты не намерены изменять своего решения от 5-го апреля. 2-го мая русские посланники прибыли в Гагу, а 6-го были приняты собранием генеральных штатов.

Посланники, вероятно, только в Нидерландах узнали, что собрание генеральных штатов является представителем республики, что на рассмотрение его вносятся и иностранные дела и что, следовательно, царская грамота ошибочно была послана не штатам, а статгальтеру. Только этим можно объяснит, что Ушаков и Заборовский в своей речи, поблагодарив за оказанный им прием, высказали сожаление, что Московское правительство и они сами до сих пор были незнакомы с государственным устройством республики. В ответ на эту речь, собрание предложило им посетить и другие города Нидерландов, доложить о всем виденном царю и принять грамоты, которые от имени генеральных штатов и статгальтера будут вручены им для доставления царю. На это посланники [CVIII] ответили, что одних грамот недостаточно, и что они просят известить их, намерены-ли генеральные штаты исполнить просьбу царя о деятельной помощи против неприятелей, высказанную в грамоте. Вместо прямого ответа, собрание предложило им подать по этому вопросу письменное заявление. Последнее было представлено и обсуждалось штатами 10-го мая, причем собрание поручило трем депутатам, Бассу, Магнусу и Стегману, ответить послам устно и письменно в том смысле, что республика не оправилась еще после военных событий и не в состоянии оказать пособие Московскому правительству, но что генеральные штаты готовы содействовать заключению мира между Россией и королем шведским. Затем собрание решило вручить посланникам, кроме ответной грамоты царю, написанной в марте, еще письмо, чтобы сообщить в нем о почетной встрече, оказанной русским посланникам, и о переговорах с ними, а также выразить просьбу о предоставлении торговых льгот нидерландским торговцам в России. 17-го мая письмо это было редактировано, и, между прочим, штаты писали в нем: “Мы предложили послам вашего величества нашу дружбу и искренния услуги во всех делах, касающихся блага вашего величества и, в особенности, для содействия заключению мира между вашим величеством и королем шведским. И мы покорнейше просим” говорилось, в заключение, “чтобы ваше величество изволило дать нашим подданным жалованные грамоты в самом благоприятном для них виде, чтобы им, и, именно, каждому из них, было предоставлено право приезжать и торговать во всякое время во всех государствах, княжествах и странах вашего величества, и привозить и вывозить разные товары, для установления дружбы и для благосостояния наших государств и подданных. Мы надеемся, что ваше величество окажет эту милость всем нашим подданным и предоставит им, по крайней мере, те льготы, которыми пользуются лучшие и самые благоприятствуемые друзья вашего величества. За то подданным вашего величества будут предоставлены в нашей стране все [CIX] преимущества и права наравне с нашими собственными подданными”. Оба письма генеральных штатов были переданы посланникам вместе с подарками для царя и их самих. ¹⁴ 23-го мая они были в собрании генеральных штатов на прощальной аудиенции, после чего депутаты Басс и Стегман проводили их до Амстердама, где они осматривали достопримечательности города и приняли угощение, предложенное им местными купцами. В последних числах мая они сели на снаряженный для них нидерландский корабль и возвратились в Россию. ¹⁵

Поездка в Нидерланды, однако, не прошла даром русским посланникам. По возвращении их в Москву, в августе 1614 г., было назначено над ними следствие по поводу того, “что они делали не по государеву наказу будучи у Цесаря”. При этом им было поставлено на вид и то, что они на возвратном пути из Вены заехали в Нидерланды “нароком”, чего у них в наказе не было написано, и взяли от штатов грамоты к Государю. Кроме того, их обвиняли в том, что они помимо государева наказа, своим произволом, приняли от голландских владетелей подарки для Государя, чего им делать не следовало, так как нидерландцы, если им дорога государева милость, могли прислать дары со своими послами. Из протокола следствия видно, что Ушаков и в Нидерландах совершил проступки, подобные тем, которые он сделал в Австрии; ¹⁶ но тем не менее посланники в Гаге, кажется, произвели в общем хорошее впечатление, и поездка их туда едва-ли была для них в данном случае обстоятельством, увеличивающим вину: Московское [CX] правительство, в сущности, осталось довольно вниманием, оказанным генеральными штатами его посланникам. Когда вскоре после возвращения их, в конце августа 1614 г., был отправлен в Вену гонцом переводчик Иван Фомин Елзин, чтобы потребовать от императора объяснений относительно недоразумений, случившихся во время посольства Ушакова, то с ним были посланы и царские грамоты принцу и штатам в ответ на грамоты, привезенные Ушаковым и Заборовским. ¹⁷ Далее, ему было велено выехать из Архангельска на том нидерландском корабле, на котором вернулись эти послы, если он еще не ушел. Наконец, ему была дана особая память о “Голландском Маврициусе князе”, а именно: ему было велено, приехав в Архангельск, сообщить Георгию Кленку, Карлу де Молину и другим нидерландским торговцам, которых он там застанет, что он случайно слышал в посольском приказе от посольских дьяков, что царские посланники, отправленные к императору, по просьбе князя Морица и генеральных штатов, были и у них в Голландской земле, где им ради его царского величества оказали всякие почести и передали для царя дары и грамоты. За это царь хвалит князя Морица и штаты и хочет князя “держать в своей любви”, а штатам и нидерландским торговым людям, которые ездят торговать в Московское государство, оказать свою царскую милость. Царь думал даже послать к князю Морицу своего посланника, но бояре отговорили его от этого, так как другие государи всегда первые присылают к его царскому величеству своих послов и посланников, а потом уж царь посылает к ним своих. И если нидерландским гостям Кленку, Де Молину и другим нидерландским торговцам дорога царская милость, то пусть те из них, которые останутся в Московском государстве, напишут князю Морицу и штатам, а те, которые поедут в Нидерланды, скажут дома, чтобы князь и штаты прислали своих послов или посланников [CXI] поздравить его царское величество с его великим государством. В ответ на это царь пошлет к ним своего посла и будет любить князя, а к штатам и их гостям и торговым людям “учнет свое жалованье держати свыше иных гостей и торговых людей, которые в его царского величества государстве торгуют”. Ивану Фомину, впрочем, не удалось исполнить эту часть данного ему наказа; он опоздал и приехал в Архангельск, когда иностранные корабли уже ушли в море. ¹⁸

Уважив в общем, как мы видели, ходатайство своих торговцев, Нидерландская республика, однако, не отправляла своих послов в Москву. Надо полагать, что препятствием служили сопряженные с этим денежные расходы. За то генеральные штаты, еще в бытность Ушакова в Гаге, приняли решение, которое, как потом оказалось, до известной степени удовлетворило Московское правительство. 23-го мая, после приема в прощальной аудиенции русских послов, генеральные штаты постановили поручить наблюдение за торговыми интересами своих [CXII] подданных в России одному молодому соотечественнику, находившемуся в то время в Москве, в качестве купца, а именно Исааку Массе, и просить его, при удобном случае ходатайствовать у царя о торговых льготах. ¹⁹

Исаак Абрамов Масса, по всей вероятности, принадлежал к старинной, благородной ²⁰ нидерландской фамилии; “предки мои”, свидетельствует он сам, “проливали кровь за отечество во Франции и в брабантских войнах”. Он родился в 1587 г. ²¹ в городе Гарлеме, ²² где его отец, “скромный и благочестивый человек”, торговал сукнами. ²³ Во время осады и при взятии Гарлема испанцами в 1572 и 1573 гг., этот город, как известно, подвергся полному опустошению, и, вероятно, на это намекает Масса, указывая, что его родители сильно пострадали от жестоких притеснений испанцев и что они вследствие этого не могли поправить свои дела. Отец его скончался в промежуток от 1610 до 1613 г., вероятно, в бедности, иначе Исаак Масса, незадолго до смерти отца, не мог бы называть себя “молодым человеком, потерявшим все ради религии”. В родительском доме и вообще в детстве он не получил никакого образования; “меня не обучали ни письму, ни наукам”, говорит он, своим образованием я обязан, главным образом, самому себе”. ²⁴ Путем самообразования он впоследствии, действительно, приобрел себе солидный запас знаний. Родители отправили его еще юношей в Россию для [CXIII] изучения торгового дела. Он прибыл сюда в 1601 г. и прожил восемь лет в самой Москве, где был очевидцем многих достопамятных событий, совершившихся здесь в те годы: он видел ужасы голода 1601 г., присутствовал в 1605 г. при травле медведей, устроенной по приказу Лжедимитрия на заднем дворцовом дворе, видел труп узурпатора, лежавший на земле, был свидетелем торжественной встречи мощей царевича Димитрия в Москве в 1606 г. ²⁵ Он скоро выучился русскому языку и перевел на него описание побед принца Морица, чтобы распространять его славу. ²⁶ Молодой Масса был и остался преданным всей душой торговому делу, но оно его, как человека крайне честолюбивого, не вполне удовлетворяло. Мысли его еще с малолетства были направлены на то, чтобы быть полезным отечеству, по примеру Гемскерка ²⁷ и других; он неоднократно думал: “для чего я рожден, если не буду в состоянии служить своему государю” и постоянно желал, чтобы настало время оказать отечеству какую-нибудь важную услугу. Этими мечтами и желаниями он не ограничивался, но с удивительной энергией стремился к достижению своей заветной цели. Он стал собирать подробные и обстоятельные данные о землеведении и истории России, начиная с царствования Иоанна Грозного, и, пользуясь расположением некоторых царедворцев и дьяков, с которыми старался постоянно поддерживать дружеские отношения, успевал в этом. В 1609 г. московские события заставили и Массу оставить столицу и отправиться через Архангельск морем на родину. ²⁸ Таким образом, после десятилетнего [CXIV] пребывания в России, он в первый раз вернулся в свое отечество, собрав ценные и богатые материалы по истории и географии России. Вероятно, в 1608 г. известный нам уже нидерландский торговец Исаак Ле Мэр ²⁹ предлагал Массе принять, в качестве фактора, участие в снаряжаемой им экспедиции для отыскания северо-восточного морского пути. Экспедиция Ле Мэра вышла из Нидерландов в море 5-го мая 1609 г., ³⁰ но Масса отказался от этого предложения. ³¹ Сейчас же после своего возвращения на родину он начал разрабатывать свои материалы и результатом этих работ явилась объемистая рукопись под заглавием: “Краткое повествование о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, бывших в непродолжительный период царствования нескольких ее государей, до 1610 г.”, с приложением рукописного плана Москвы. Сочинение это содержит живой и довольно верный рассказ о событиях Смутного времени, причем автор начинает свое повествование с царствования Иоанна Грозного. Масса посвятил свою рукопись принцу Морицу: во вступлении он обращается к нему и, выражая свое горячее желание служить ему и отечеству, между прочим, говорит: “Мне кажется, что следует помогать усердным людям и не только таким, которые имеют достаток, богаты и изнежены, но и тем, которые еще молоды, ничего не имеют и стремятся к приобретению вечной славы своему отечеству”. Далее, он просит позволения лично прочесть свою рукопись принцу, чтобы последний мог получить о ней настоящее понятие. Наконец, он выражает надежду, что принц осчастливит [CXV] его и даст ему случай передать устно все, что он знает о России, о ее берегах и о путешествиях, предпринятых по повелению Московских князей в Китай и Монголию. ³²

О том, как принял принц Мориц посвящение Массы, никаких сведений не сохранилось. Рукопись при жизни Массы в печати не появилась, а была издана, как известно, только в прошлом столетии. ³³ За то еще в 1612 г. в Амстердаме вышел сборник нидерландского географа Гесселя Герритса под заглавием: “Beschryvinghe vander Samoyeden Landt in Tartarien”, в котором были помещены две статьи Массы о Сибири ³⁴ с картою.

В Россию Масса вернулся, вероятно, уже в 1612 г. ³⁵ Доверив ему защиту торговых интересов своих [CXVI] подданных в России, генеральные штаты сделали удачный выбор. Трудно было бы им найти более ревностного и энергичного человека. Выбор этот, вероятно, состоялся благодаря указаниям амстердамского судьи Геррита Якобсона Витсена. ³⁶ Последний был заинтересован в торговле с Россией, Масса же называет его своим другом и говорит, что Витсен, по его совету, весною 1614 г. ходатайствовал, чтобы русскому посланнику Ушакову были оказаны в Нидерландах ласка и дружеский прием. Нашлись однако и такие нидерландцы, которые остались весьма недовольны выбором генеральных штатов и уверяли, что двадцатисемилетний Масса слишком молод для исполнения подобных поручений. “Разве вы хотите”, отозвался по этому поводу упомянутый выше торговец Адриан Зебрехтсен, “чтоб мы послали к царю с подарками мальчишку”. Масса, до сведения которого дошли эти толки, не остался в долгу у своих противников. “Пусть он (Зебрехтсен) встретится с этим мальчишкой”, писал он 2-го августа 1614 г. генеральным штатам из Архангельска, “и посоперничает с ним в верности или решит дело оружием. Отец Зебрехтсена был беглым монахом из Петропавловского монастыря в Антверпене. Пусть лучше он прикажет у себя, чтобы больше заботились об общем благе и, как только ныне прибудут корабли (т.е. из России), то пусть он заметит адмиралтейству, чтобы оно предписало своему коммиссару усерднее наблюдать за ввозимым московским товаром. Я уверен, что многия тысячи мехов будут привезены контрабандой на его кораблях в бочках [CXVII] под именем сала или рыбьего жира. Прошу объявить ему, что я мальчишку выростил и сделал из него мужа”. ³⁷

Генеральные штаты послали новоизбранному ходатаю по торговым делам своих подданных в России инструкцию, помеченную 22-м мая 1614 г. ³⁸ В ней они уведомляли Массу о встрече и приеме, оказанных русским посланникам Ушакову и Заборовскому в Гаге, об их отъезде в Россию и об обещании послов содействовать тому, чтобы царь предоставил нидерландским торговцам право свободной торговли во всем Московском государстве и разрешил бы им свободно приезжать со своими товарами, а по окончании торговых дел свободно же уезжать домой. “Хотя мы и не сомневаемся”, объясняют здесь генеральные штаты, “что посланники исполнят обещание, но все же сочли полезным, по предложению наших торговцев, просить вас напоминать при всяком удобном случае г.г. посланникам и просить их, чтобы они, согласно их обещанию, ходатайствовали перед царем в пользу нашей торговли”.

Чтобы вполне ознакомить Массу с положением дел, генеральные штаты доставили ему при этой инструкции копии двух своих грамот, посланных царю с Ушаковым и Заборовским, содержание непосредственного ответа, данного посланникам в Гаге, и, кроме того, копию с заключенного ими в 1612 г. с турецким султаном трактата и дружеского договора, дававшего нидерландцам право свободной торговли в его государстве. Масса должен был руководствоваться содержанием этого документа и ходатайствовать у царя о таком же или подобном договоре. ³⁹ Кроме того, Массе было поручено поднести царю грамоты штатов и принца Морица. Генеральные [CXVIII] штаты в своей грамоте обращались к царю с просьбой, чтобы он “поволил им галанцом и нидерлянцом в своем государстве на Москве и по иным городом торговати”; принц же в своем письме к царю просил разрешить некоторым купцам гор. Амстердама, а именно: Рейниру Пау, его сыновьям Адриану и Михелю Пау, Герриту Якобсону Витсену и его племянникам Ионасу Витсену и Яну Витсену, свободный проезд по р. Сев. Двине и Волге и по Каспийскому морю в Армению, Персию и Бухару. ⁴⁰ Таким образом, главная задача Массы состояла в достижении цели, к которой стремились нидерландцы со времени своего водворения у устьев Сев. Двины, т.е. в получении права торговать не только у Архангельска, но и внутри Московского государства, для всех нидерландских торговцев без исключения.

Инструкцию, документы и грамоты Масса получил 16-го июля в Архангельске, ⁴¹ куда он прибыл из Москвы по торговым делам после открытия навигации.

Он горячо взялся за исполнение данных ему поручений, так как теперь ему представился желанный случай быть полезным отечеству. В письмах от 2, 4, 29 и 30-го августа 1614 г., посланных из Архангельска, он извещает свое правительство о том, чтo он намерен предпринять “для выгод и чести отечества”. ⁴² Он просит генеральные штаты вполне положиться на него, точно [CXIX] также как бы они сами были в России, и обещает сообразоваться с обстоятельствами. Ушакова он уже не застал в Архангельске; посланник выехал в Москву до прибытия Массы, и они разъехались дорогой. Ушаков пользовался расположением некоторых сановников, и Масса высказывает предположение, что донесение посла будет выслушано в Москве с любопытством, особенно когда узнают, что ему был оказан ласковый прием в стране, столь отдаленной от России. Что же касается до поручения генеральных штатов, т.е. изыскания средств, чтобы доложить царю о приеме, оказанном его послу в Нидерландах, и представить ходатайство штатов, то, по мнению Массы, это была довольно трудная задача. Москва теперь не та, объясняет он, что была до разорения, ибо государство в большой опасности. Царь, правда, избран войском и происходит из рода прежних царей. Ему около двадцати лет, но он подобен солнцу, часть которого покрыта мрачными тучами, и Московское государство не может получать от него света. Князья-родственники его имеют мало авторитета; сам он необразован, и неизвестно, умеет-ли он читать. Мать его инокиня; отец же, вопреки всем правилам международного права, удерживается до сих пор в Польше, так что царь и от него не может ждать помощи. В довершение всего, государство его опустошают поляки, шведы, крымские татары со стороны Астрахани, а более всего туземные, необузданные, дикие, воруженные толпы, называемые козаками, которые всюду грабят, жгут и режут. Из Астрахани, однако, получено хорошее известие, что Заруцкий осажден в астраханском остроге местными жителями. ⁴³ Этой вести Масса придает большое значение и высказывает предположение, что с Заруцким покончат ранее двух месяцев. Далее, Масса выражает [CXX] пожелание, чтобы России удалось победить врагов, и отмечает, что, к сожалению, у нея недостает добрых советников. Приближенные царя — неопытные юноши; ловкие же приказные — алчные волки, которые грабят и разоряют народ. Никто не доводит правды до царя, и доступ к нему сопряжен с большими расходами. Если принять во внимание вышеизложенное состояние России, продолжает Масса, то и станет понятно, почему он сам не торопится из Архангельска в Москву. На дорогу туда и обратно потребовалось бы, по крайней мере, шесть недель; поручения, данные ему генеральными штатами, потребуют не менее пяти недель пребывания в Москве, так что он ни в каком случае не мог бы успеть послать известия нидерландскому правительству с кораблями, отправляющимися еще в этом году. Кроме того, по мнению Массы, в Москве едва-ли согласились бы на ходатайство нидерландского правительства и неоднократно совещались бы по этому поводу, а если бы даже и согласились на это благоразумные советники, каковых, впрочем, теперь при Московском дворе нет, то путь в Астрахань, и тем более в Персию, не свободен и, сверх того, после всех мятежей народ еще не успокоился, да к тому же ходатайство это возбудило бы ненависть и зависть. Поэтому, Масса, “зная лучше, чем кто-либо другой” слабые стороны Московского государства, предпочел пока ничего не предпринимать. В то же время он уверял генеральные штаты, что не преминет исполнить их поручение при первом удобном случае, не жалея даже живота своего. Он обещал обо всем уведомить штаты на будущее лето лично или письменно. ⁴⁴ — Когда Масса писал эти строки, т.е. 2-го августа, в Архангельск прибыл посланник английского короля Якова I, Джон Мерик. Он имел поручение принять на себя посредничество между Россией и Швецией, ходатайствовать о дозволении англичанам ездить торговать в Персию через [CXXI] Россию и “искать путь в восточную Индию по рекам Оби и Лене”. ⁴⁵ Приезд английского посла сильно взволновал Массу. Извещая в тот же день генеральные штаты о прибытии Мерика, Масса писал, что надеется узнать в Москве, с какими поручениями приехал посол, но полагает, что цель его посольства — вытеснить нидерландцев из России, чего англичане уже неоднократно добивались. “Но я буду внимательно следить за всем”, продолжает Масса, “и противодействовать этому намерению всеми средствами, если это даже будет мне стоить 1000 фунтов. Я представлю царю, что штаты сделают все зависящее от них, чтобы содействовать заключению мира со Швецией, далее, что штаты будут ходатайствовать у турецкого султана не только об освобождении русских пленных, но и о том, буде это возможно, чтобы он повелел крымским татарам прекратить набеги на Московское государство и помирился с Москвою. Сверх того, я укажу на то, какие большие выгоды получал до сих пор царь от нидерландских купцов, и что от них можно ожидать еще вдесятеро более, если царь даст нам право вольной торговли и исполнит просьбы, изложенные в присланных штатами и принцем грамотах”. ⁴⁶

Написав эти письмо, Масса послал лазутчика в дом Мерика, чтобы узнать подробнее о цели его посольства. Благодаря этому, 4-го августа он мог уже донести своему правительству, что английский посол всеми способами старается возбудить ненависть русских к нидерландцам. С этою целью “он сказал воеводам царским”, пишет Масса, “что нидерландцы — мятежники и [CXXII] бунтуют против своего короля, и еще друтия вещи, о которых я боюсь писать. Он клялся, что морские разбойники и их товарищи, подходившие к нашим судам здесь у московских берегов и ограбившие русские ладьи, были посланы из нашей страны. Он прибавил, что мы — подданные английского короля, и, чтобы еще более уверить в этом русских, сказал, что у англичан есть в залоге наши города, ⁴⁷ лежащие в наших лучших областях, и что именно из этих то городов и приезжали упомянутые разбойники”. Что касается поручений, данных Мерику, то Масса узнал, что предложение, которое английский посол должен представить царю, состоит в том, что англичане готовы платить царю ежегодно все пошлины, которые могут поступать в казну от нидерландцев, с тем, чтобы последним был запрещен въезд в Россию. ⁴⁸ Оказалось, однако, что сведения, добытые Массою, были не вполне точны. 29-го августа он писал снова и сообщил, что Мерик выехал из Архангельска в Москву и что ему поручено добиться запрещения нидерландцам торговать внутри Московского государства. “В этом”, замечает Масса, “до сих пор, главным образом, и состоит слава, честь и выгода нашей страны; какая нам выгода, если нас будут лишать возможности пользоваться плодами наших трудов, т.е. возможности распространять славу нашего отечества. В расходах и во всех иных отношениях [CXXIII] мы превосходим другия нации и немыслимо, чтобы мы не пользовались тою же честью, выгодами и поддержкой, как все оне, тою же повольною торговлею, как наши соседи — англичане и ганзейские города. Я ни во что не ставлю дозволение приезжать к берегам России; это нам разрешают во всех государствах, благодаря мужеству и мудрости наших мореходцев”. Англичане, объясняет Масса, уверяют русских, что они одни в состоянии содействовать заключению мира и что их король одним словом сделает больше, чем все соседния державы. Масса, поэтому, советует генеральным штатам стремиться к тому, чтобы шведский король не заключал мира с царем без совета Соединенных Нидерландов. Успех англичан в России Масса приписывает тому, что они явились сюда прочно организованной компанией, а не отдельными ссорящимися между собой лицами, как нидерландцы. “Частная ненависть”, говорит он, “которую наши купцы питают друг к другу, не поддается описанию и губит нашу торговлю во многих странах. В прочных компаниях этого быть не может, и англичане успевают здесь во всех своих делах оттого, что у них во главе стоит одно лицо, которое и пользуется почетом ...., но ненависть и зависть наших купцов между собою уничтожают все хорошие предприятия”. Масса, наконец, объясняет, что все обещанное Ушаковым в Гаге ничего не значит, так как посланник не был отправлен прямо к генеральным штатам. ⁴⁹ Масса, очевидно, ведет здесь речь об агенте-представителе английской компании в России, вероятно, желая чтобы нидерландское правительство назначило его нидерландским консулом в России. В письме, написанном им генеральным штатам через день, 30-го августа, он старается доказать необходимость назначения такового в России, уверяя, что это в значительной степени упрочило бы положение нидерландцев в [CXXIV] Московском государстве, и просит штаты отложить решение этого вопроса до его возвращения в Нидерланды. О себе Масса говорил, что он лучше других знает порядки Московского государства, ⁵⁰ и, надо отдать ему справедливость, он действительно хорошо изучил Россию. Он не отправился из Архангельска в Москву как частное лицо, но, чтобы придать себе больше весу и иметь более надежды на удачное исполнение возложенных на него генеральными штатами поручений, уже в Архангельске вел себя, как оффициальный представитель своего правительства. Сначала он купил подарки для царя, затем, 29-го августа объявил о возложенном на него поручении архангельскому воеводе, и тот на другой день назначил к нему пристава, который должен был сопровождать Массу до Москвы, дорогою доставлять ему нужные подводы и давать продовольствие на счет Государя. ⁵¹

О времени прибытия Массы в Москву сведений не сохранилось. Имеется однакоже указание, что он еще до 3-го января 1615 г. был принят царем в аудиенции и подал ему грамоту генеральных штатов, письмо статгальтера Морица, челобитную амстердамских торговцев о персидской торговле и список своей торжественной речи. ⁵² 3-го января Масса через переводчика послал в посольский [CXXV] приказ заявление, что “есть за ним государево дело”, о котором он желает объявить дьякам лично. Вследствие этого он уже на следующий день был приглашен в посольский приказ, где думный дьяк Петр Третьяков начал с ним переговоры. Масса прежде всего просил, чтобы привезенные и поданные им Государю грамоты были без задержки переведены и затем все вместе доложены царю. Далее, Масса просил, чтобы царь, отпуская его в Нидерланды, отправил с ним и своего посла к генеральным штатам и принцу Морицу для уведомления их, какая помощь нужна Государю, людьми или казною. При этом Масса заявил, что он ручается, что желание царя будет исполнено, и что он готов оставить в Москве заложниками двух своих родных братьев, пока не будет получена требуемая помощь.

Переговоры продолжались в течение января, причем Масса сообщил, что штаты отрядили в Швецию посольство, чтобы содействовать делу примирения царя с королем шведским; а потому, объяснил Масса, принимая во внимание, что в Москву по тому же делу приехал посол английского короля, Джон Мерик, он и просит, чтобы Государь повелел объявить ему те условия мира, которые будут указаны английскому послу; тогда он мог бы, с разрешения царя, послать гонца в Швецию к нидерландскому посланнику, чтобы уведомить его о воле царя. Масса утверждал, что шведский король нидерландское правительство “послушает во всем больше английского короля” и, благодаря этому, согласится на условия, предложенные царем. И если английский король, уверял, наконец, Масса, обещает помочь царю казною, товарами, боевыми снарядами или чем-либо другим, то [CXXVI] нидерландское правительство, во всяком случае, окажет царю “помощи против того вдвое, не смотря на то, что король Яков великий государь, а они в Голландской земле лишь торговые люди”.

Масса сильно ошибался, уверяя Петра Третьякова, что нидерландское правительство уже отправило посланника на съезд в Швецию: вопрос этот, действительно, обсуждался штатами еще в первой половине 1614 г. (резолюция 10-го мая), но окончательное решение об участии нидерландских представителей в деле примирения России и Швеции состоялось только 5-го августа 1615 г.. Посольский приказ, видимо, тоже сомневался в точности показания Массы; во всяком случае, в одном из следующих заседаний Третьяков спросил Массу, кто сообщил ему, что нидерландский посланник находится уже в Швеции. Масса ответил, что грамоты, представленные им Государю, и наказ были присланы ему нидерландским правительством в Архангельск с “шляхтичем их земли”, и этот то шляхтич передал ему, что в Швецию отправлен посланник, чтобы помирить короля с царем. В данном ему наказе, разъяснял далее Масса, ему предоставлено действовать по своему усмотрению и все делать и “говорить при Государе вольно”, так что, прося о разрешении послать в Швецию гонца и обещая со стороны нидерландского правительства двойную помощь, он, согласно данному ему наказу, говорил от себя, а не от имени правительства; в наказе же этих подробностей нет. Обдумав все это, однако, он пришел к заключению, что ему нельзя послать гонца в Швецию, так как его там, наверное, задержат, не разрешат видеться с посланником и не отпустят в Нидерланды, и, таким образом, поездка его будет безцельна. За то Масса выразил готовность тотчас же отправит гонца в Нидерланды через Псков и Ригу, чтобы уведомить свое правительство о тех условиях, на которых царь согласен заключить мир со Швецией, дабы об этом можно было сообщить нидерландскому посланнику в Швеции.

Петр Третьяков, который, кажется, ничего не знал о союзе, заключенном Нидерландами и Швецией 5-го [CXXVII] апреля 1614 г., пожелал после этого узнать, может-ли Московское правительство рассчитывать на то, что Нидерланды соединятся с Россией против короля шведского, если последний отвергнет мирные условия царя, и может-ли оно надеяться на субсидию со стороны Нидерландов и в каком размере. Масса на этот раз ответил уклончиво и осторожно, что он этого знать не может и не в состоянии сказать, чего в таком случае будут держаться штаты и принц Мориц, потому что “то дело великое и ему о том говорить не наказано”, но если царь соблаговолит отпустить его весною, то он рад будет служить Государю и на своей родине и будет уговаривать принца Морица, чтобы он соединился с царем против Швеции; штаты же и принц, по всей вероятности, не замедлят исполнить желание Государя.

В начале мая Массу пригласили в посольский приказ, где Петр Третьяков объявил ему, что царь повелел отпустить его к принцу Морицу и “к голландским владетелям” и вручить ему государевы ответные грамоты. Масса, не желая удовольствоваться подобным отпуском, просил о дозволении ему откланяться самому царю и 31-го мая просьба его была уважена. Переданные ему в этой прощальной аудиенции ответные грамоты царя принцу и штатам почти одинакового содержания. Из них мы узнаем, что Масса, правда, не достиг положительных результатов, но заявление его о готовности штатов подать помощь, очевидно, оживило в Москве желание установить более тесные сношения с республикой Соединенных Нидерландов. В своих ответных грамотах царь упоминает о грамоте, посланной им нидерландскому правительству с Ушаковым и Заборовским, о пребывании посланников в Гаге и указывает на то, что они, после своего возвращения в Москву, заявили приказным людям, что нидерландское правительство поможет Москве против Польши и Швеции. Однако, до сих пор, продолжает царь, Нидерланды не прислали в Москву своих послов, чтобы поздравить царя с восшествием на престол, не оказали обещанной помощи против его недругов и ограничились тем, что повелели ехать к царю в Москву “в [CXXVIII] посланниках” Исааку Массе, который в Московском государстве “живет для торговли”; но определенных поручений, касающихся ожидаемой помощи, и ему не дали. Тем не менее царь принял его милостиво и теперь повелел отпустить его в Нидерланды и послать с ним принцу и штатам грамоты с подробным описанием неправд польского короля Сигизмунда и шведских королей Карла и Густава Адольфа. Царь надеется, что принц и штаты не замедлят этим же летом прислать в Москву послов, а с ними и помощь деньгами и боевыми припасами. Тогда, удостоверившись в сердечных отношениях нидерландского правительства, царь с своей стороны исполнит просьбы принца и штатов о разрешении всем их подданным повольной торговли, в таких размерах, “как ему будет возможно”. Что же касается тех нидерландцев, которые теперь уже торгуют в России по жалованным грамотам царя, то приказные люди в Москве и других городах будут их беречь “свыше всех иных иноземцев”, а как только царю удастся справиться со своими врагами, он повелит возвратить Нидерландам из своей царской казны все, что они ему пришлют на помощь. Царь просит тоже, чтобы нидерландским торговцам разрешено было вывозить в Россию “беззаповедно” порох, свинец и разные ратные запасы, затем, чтобы нидерландское правительство послало своих послов к шведскому королю с предложением учинить с царем мирное постановление на основании Тявзинского договора и чтобы оно стояло с царем заодно против короля шведского, если последний не отдаст Государю отнятых у него земель и не уплатит всех убытков. Кроме того, царь требует, чтобы нидерландское правительство до заключения мира со Швецией строго запретило своим ратным людям наниматься на службу к неприятелям России, т.е. к Швеции и Польше. В заключение царь выражает надежду, что принц и штаты без замедления уведомят его через послов о принятом ими решении, причем заявляет, что относительно просьбы принца о дозволении названным выше амстердамским купцам ездить торговать в Бухару и Персию через Россию, он учинит [CXXIX] указ, когда справится со своими врагами, смотря по искренности и радению принца. ⁵³

Вместе с Массою из Москвы выехали царские посланники Иван Гаврилович Кондырев и дьяк Михайло Неверов, отправляемые в Нидерланды и Францию. ⁵⁴ Они вместе с Массой совершили путешествие морем из Архангельска и в первой половине октября бросили якорь у голландского берега на Тексельском рейде. Для встречи их генеральные штаты отправили на о.Тексель депутата Тейлингена, который прибыл с ними 19-го октября в Гагу, где их встретили сам принц-статгальтер и представители провинций Голландии и Зеландии. 22-го октября генеральные штаты слушали голландский перевод царской грамоты, привезенной Массой, и представленный им же отчет о его путешествии и о переговорах, веденных им в Москве. В этот же день русские посланники в торжественной аудиенции были приняты штатами и читали на русском языке свое предложение, которое на следующий день было доложено в собрании штатов по-голландски. Содержание его в общем было тождественно с царской грамотой, привезенной Массою, ⁵⁵ т.е. посланники сперва заявляли в нем, что царь надеется на присылку к нему штатами своего посла и с ним заимобразно помощи деньгами и военными припасами; затем, упоминалось о желании царя, чтобы нидерландское правительство, во-первых, строжайше воспретило своим подданным наниматься на военную службу к недругам царским, королям шведскому и польскому, пока царь не помирится с первым из них, и, во-вторых, немедля вызвало назад в отечество тех нидерландцев, которые уже находятся на военной службе в Польше или Швеции; в заключение посланники заявляли, [CXXX] что они должны ехать к королю Франции, и просили дать им на дорогу туда провожатых. ⁵⁶

В своем ответе на предложение посланников штаты 26-го октября прежде всего указали на то, что они для содействия заключению мира между царем и королем шведским уже отправили своих посланников на место мирных переговоров и вполне уверены, что нидерландские посредники приложат все старания, чтобы довести дело до желаемого счастливого конца. Далее, штаты выразили надежду, что царь после заключения мира не откажется исполнить их просьбу и договорною грамотою навсегда дарует всем нидерландским подданным право свободного приезда и торговли, ввоза и вывоза товаров во всех своих государствах, владениях, княжествах и странах, чтобы они таким образом пользовались в Московском государстве теми же льготами, которые царь предоставляет своим лучшим и наиболее благоприятствуемым друзьям. Взамен этого, подданные царя будут пользоваться в Нидерландах всеми правами наравне с подданными республики. Просьба Кондырева и Неверова об оказании им содействия при поездке к королю Франции будет безусловно исполнена. Затем, относительно желания царя о воспрещении нидерландцам служить в шведском и польском войсках против России, штаты в своем ответе указали, что они уже предупредили желание царя, издав по этому поводу несколько лет тому назад “плакаты”, воспрещающие под страхом смертной казни нидерландцам наниматься в чужия войска. ⁵⁷ Однако, о субсидии деньгами и военными припасами в ответе не было сказано ни слова. [CXXXI]

26-го октября толмач Кондырева представил штатам заявление, в котором посланники просили уведомить их, где в настоящее время находится король Франции, и послать с ними туда же лицо, знающее французский язык. Нидерландское правительство не замедлило исполнить свое обещание и уважило просьбу посланников. Члены штатов Бринен, Тейлинген и Фохт, которым было поручено вести все переговоры с Кондыревым, 31-го октября, при содействии Массы, предложили дворянину Иоанну де Мортань (Johan de Mortaigne) взять на себя должность французского переводчика при посланниках за 100 талеров в месяц. 16-го же ноября генеральные штаты предоставили в распоряжение Кондырева корабль для [CXXXII] путешествия во Францию и обратно, написали рекомендательное письмо к губернатору Нормандии, снабдили русских открытым листом, обращенным “ко всем королям, принцам, государям и республикам” с просьбою оказывать посланникам поддержку и почет, и, наконец, разрешили Массе, если он желает, сопровождать Кондырева во Францию. Этим дозволением Масса, кажется, не воспользовался, но за то он принимал деятельное участие в снабжении корабля продовольствием и припасами и 13-го ноября представил собранию штатов составленную им по этому предмету ведомость. ⁵⁸

24-го ноября Кондырев выехал в Бордо, где в то время находился Людовик XIII по случаю своего бракосочетания с Анной Австрийской, а 5-го января благополучно возвратился в Гагу, чтобы остаться здесь до открытия навигации с Архангельском. ⁵⁹ Переговоры с ним были возобновлены весною. 14-го марта посланники пригласили состоявших при них членов штатов, Г. фан Бринена и I. фан Тейлингена, и еще раз устно объявили им все свои предложения. Они прежде всего повторили, что царь для войны со своими врагами очень нуждается в деньгах и в военных припасах, которые надеется получить заимобразно именно от Нидерландов; после этого они выразили настойчивое желание, чтобы генеральные штаты теперь же отправили в Москву посольство для изложения царю своих условий. Это тем более необходимо, уверяли они, что царь намерен заключить с штатами тесный союз на вечные времена против всех обоюдных врагов. Между тем все, что штаты до сих пор по этому поводу сообщали царю грамотами или через своего посланца (Массу), не соответствовало [CXXXIII] его планам. Отправление нидерландских посредников на русско-шведскую границу для участия в мирных переговорах, объясняли Кондырев и Неверов, без сомнения, будет хорошо принято Государем, так как это послужит залогом дружеских отношений между царем и штатами; однако, царь через них просил не об этом, ⁶⁰ а о том, что изложено ими в предложении, на которое они и требуют теперь решительный ответ: да или нет, так как приближается время возвращения в Россию, где им придется отвечать за успех своего посольства. В заключение, посланники просили вручить им копию инструкции, данной представителям штатов, отправленным на границу Московского государства. ⁶¹ Предложения, сделанные устно, Кондырев представил генеральным штатам и письменно. ⁶² 25-го апреля штаты принялись за обсуждение этих требований и решили, что желаемая царем субсидия не может быть дана в виду грозящих республике военных осложнений. ⁶³ Ответ же посланникам, составленный по поручению штатов в этом смысле Г. фан Бриненом, И. фан Тейлингеном и Магнусом, был утвержден 7-го мая. В нем говорилось, что генеральные штаты доказали свою готовность служить царю, отправив 15-го августа 1615 г. посольство на шведско-русскую границу; [CXXXIV] но сами они принуждены содержать войско и военный флот, чтобы быть постоянно готовыми к отражению неприятеля, тратя на это столько средств, что “в настоящее время сами более нуждаются в помощи своих друзей и союзников, чем в состоянии помогать им”. Что же касается союза, который царь желает с ними заключить, то они вполне согласны на это и просят царя указать, по своему усмотрению, на руководящие пункты, чтобы изготовить соответствующий акт. Оба ответа, данные посланникам, были затем кратко формулированы в двух грамотах царю. ⁶⁴ — Предложение Массы о назначении консула в России ⁶⁵ не было забыто, и 25-го апреля 1616 г., когда собрание генеральных штатов обсуждало требование русских посланников, был возбужден также вопрос, не следует-ли назначить Массу в Москву, с поручением защищать при царском дворе интересы нидерландских торговцев, и дать ему вознаграждение от 2000 до 3000 гульденов в год. Но упомянутый проект не был сочувственно принят штатами, и они решили оставить вопрос открытым. Однако 7-го мая они постановили отправить Массу в Москву вместе с Кондыревым, чтобы вручить царю грамоты штатов, доложить ему устно подробнее о причинах, лишивших нидерландское правительство возможности исполнить все его желания, и просить у него ответа. Масса за исполнение возложенных на него в Москве поручений в течение 1614-1615 гг. получил от штатов всего 8000 гульденов. Представленные им счеты, очевидно, показались штатам чрезмерными, так как на этот раз ему было объявлено, что за поездку в Москву он получит только 3000 гульденов, тем более, что его отправляют “не в качестве посланника”. ⁶⁶ Следовательно Масса, как в первый раз, [CXXXV] так и теперь, являлся чем то средним между посланником и гонцом. 17-го мая штаты пожаловали ему, впрочем, золотую медаль. Вероятно, еще в тот же день он оставил Гагу вместе с Кондыревым и Неверовым. При отъезде генеральные штаты строго вменили ему в обязанность возвратиться как можно скорее в Нидерланды. ⁶⁷ Ни штаты, ни Масса тогда не предвидели, что он уехал не в добрый час и что ему придется пробыть в Москве дольше, чем он желал. Нидерландские посланники в Дидерине не оправдали надежд, возложенных на них царем, и это обстоятельство затруднило Массе исполнение данного ему поручения в Москве.

Вскоре после заключения союзного договора между Нидерландами и Швецией, ⁶⁸ а именно 10-го мая 1614 г., шведский посланник в Гаге Яков фан Дейк, ⁶⁹, по поручению короля Густава Адольфа представил генеральным штатам обширное заявление, в котором он подробно объяснял начало и причины недоразумений между шведами и русскими со времен царя Василия Ивановича Шуйского, сообщал, что король Густав уже неоднократно, но всегда тщетно, предлагал русским приступить к мирным переговорам, и, наконец, уведомлял генеральные штаты, что по просьбе русского посла в Лондоне английский король в грамоте от 5-го января 1614 г. обратился [CXXXVI] к королю Густаву с просьбою приступить к мирным переговорам, обещая немедленно отправить к месту переговоров своего посла в качестве посредника. В заявлении Я. фан Дейка было, кроме того, сказано, что король Густав 3-го марта 1614 г. уведомил короля Якова, что он согласен начать переговоры, и в то же время поручил своему послу в Гаге обо всем известить генеральные штаты, в надежде, что и они окажут свое содействие и пришлют своих послов на съезд, если он состоится. ⁷⁰

Генеральные штаты на предложение Я. фан Дейка ответили королю Густаву Адольфу, что они готовы исполнить его желание, как только дела между ним и русскими будут клониться к миру, и, вместе с посланниками других держав, отправят также своих представителей, чтобы они присутствовали при мирных переговорах, о месте и времени которых король должен их уведомить. ⁷¹

Мирные переговоры были начаты в следующем году. 26-го июля Фан Дейк доложил генеральным штатам о полученной им королевской грамоте от 28-го мая с уведомлением, что прибывший в Москву в декабре 1614 г. английский посол, Джон Мерик, прислал в январе 1615 г. гонца к королю Густаву и сообщил ему о готовности русских начать переговоры, вследствие чего король и просит генеральные штаты отправить как можно скорее своих посланников в Россию через Нарву или Ревель, для присутствования на означенном съезде, так как он уверен, что они не только окажут существенное содействие в этом деле, но благодаря уважению, которым Нидерланды пользуются у русских, легко найдут способ возобновить переговоры, если последние по каким-либо случайным причинам будут прерваны.

Принимая во внимание, что исполнение просьбы короля Густава будет равносильно поддержке, оказанной царю [CXXXVII] в борьбе с Польшей, а также будет содействовать установлению более тесных дружеских сношений между Нидерландами, Швецией и Россией и может оказать влияние на развитие торговли и судоходства республики, генеральные штаты 26-го июля постановили отправить посланников на съезд, поручив им не только принять участие в переговорах, но и содействовать тому, чтобы торговые связи Нидерландов с Московским государством и дружественные отношения с царем сделались возможно устойчивее. 5-го августа штаты избрали посланниками Рейнаута фан Бредероде, Дидериха Басса и Альберта Иоахими, ⁷² которые 3-го сентября отправились в путь [CXXXVIII] и 22-го прибыли в Нарву. О своем приезде они известили письмом короля Густава, находившегося в лагере под Псковом, и 5-го октября получили ответ с приглашением одному из них приехать к королю. Вследствие этого Бредероде и Басс 12-го октября отправились в Новгород, Иоахими же поехал в Псков на свидание с королем. 20-го октября он вручил Густаву верительные грамоты штатов и принца Морица, а вечером того же дня король сделал распоряжение снять осаду с Пскова. Государственный канцлер сообщил посланнику, что король желает оттеснить русских от Балтийского моря и Финского залива и получить 7 миллионов рейхсталеров, и, если он этого достигнет, готов отказаться от всех городов, замков и принадлежащих к ним земель, не исключая и Ивангорода, но с условием, чтобы крепость эта была срыта и вновь не строилась. 25-го Иоахими выехал из лагеря в Старую Руссу, куда и прибыли Бредероде и Басс. 15-го ноября нидерландские послы отправили царю письмо, в котором уведомляли его, что штаты снабдили их грамотами, которые они предполагали представить царю лично; но узнав, что уполномоченные обеих сторон уже собрались, они решили отложить путешествие в Москву и отправиться прямо на место переговоров. Посланного с этим письмом нидерландского торговца Геррита фан дер Гейдена в Москве приняли милостиво; царь повелел ему узреть свои светлые очи и через пять дней отправил обратно к посланникам с ответной грамотой, в которой одобрял отсрочку их путешествия в Москву, “потому что настало время, назначенное для переговоров”, и обещал дозволить всем нидерландцам свободно торговать в России, если только увидит службу, расположение и справедливость посланников. Из Старой Руссы Бредероде и его товарищи выехали 17-го ноября и через два дня прибыли, не доезжая одной мили до Романова, на место, где остановились шведские уполномоченные Яков де ла Гарди, Генрих Горн, Арфу Тонисен и Мон Мортенсон, которые проводили нидерландцев на отведенные для них квартиры, состоявшие из 7 или 8 пустых дымных изб в деревне Милагоне, [CXXXIX] в необитаемой и опустошенной местности. На расстоянии ружейного выстрела от Романова жил английский посредник Джон Мерик, который был очень недоволен приездом нидерландцев и питал к ним сильную зависть, боясь, что услуги, оказываемые ими при переговорах Московскому правительству, могут затмить его заслуги в этом деле, а после заключения мира могут помешать его ходатайству о предоставлении английским торговцам в России исключительной привилегии. ⁷³

Деятельность Бредероде и его товарищей в России распадается на два периода, из которых первый обнимает время от их приезда в Милагону до начала переговоров, второй же — от начала переговоров до 3-го марта 1616 г., т.е. до отъезда посланников из Дидерина. Составленный ими отчет о посольстве представляет безыскусственный, правдивый и объективный рассказ. На основании его нельзя не придти к заключению, что Бредероде и его товарищи отнеслись к своей задаче беспристрастно и по истине должны быть названы просвещенными и достойными представителями своего отечества. ⁷⁴

Что касается первого периода деятельности нидерландских посланников, то им пришлось целый месяц [CXL] провести среди споров шведов с русскими, вызванных недоразумениями относительно титулов государей, места собрания и формы совершения присяги и целования креста в безопасности уполномоченных. Содействуя по мере возможности устранению этих недоразумений, Бредероде и его товарищи руководились мнением, что “дело не очень важное, пространные или краткие титулы будут даны государям в акте о присяге и крестном целовании, но весьма важно для царя и для короля, чтобы не терять в пустых спорах времени и не откладывать переговоров”. Вопрос о титулах в охранительной грамоте сначала был решен согласно предложению нидерландских посланников, но вследствие интриг английского посла русские отказались включить нидерландцев в охранительную грамоту и упомянули в ней только о великобританском после. ⁷⁵ Бредероде и его товарищи на это не возражали: они заявили, что не желают, чтобы из-за них хот на минуту остановилось дело, для успешного окончания которого они были присланы своими повелителями. [CXLI]

Присяга и крестное целование были совершены 8/18-го декабря по форме, установленной русскими, так что в ней о генеральных штатах и не упоминалось.

14/24-го декабря русские коммиссары прибыли в Пески, а шведские в Глебово, и 3/13-го января в Дидерине начались мирные переговоры. Судя по отчету Бредероде, нидерландские посланники с самого начала, наравне и сообща с Мериком, приложили все старания, чтобы согласовать несоразмерные требования русских и шведских уполномоченных, не смотря на то, что в первом же заседании Мерик, вопреки своему обещанию, во вступительной речи не упомянул ни о генеральных штатах, ни о их посланниках.

Личные переговоры уполномоченных продолжались, как известно, до 7/17-го января. Русские требовали, чтобы им возвратили все города, занятые шведами в России, и возместили убытки в размере трех миллионов рублей; а за то, что предыдущие договоры и союзы были, по их мнению, нарушены Швецией, они требовали возвращения всех городов и крепостей Лифляндии.

Уполномоченные Швеции желали ни более ни менее, как всего Российского государства и признания русскими царем одного из сыновей короля Карла IX.

Видя, что личные сношения и толки обеих партий не могут довести дело до желаемого результата, посредники 17-го января решили выслушать сначала обе партии отдельно, а затем вместе. Этим было достигнуто то, что оне согласились секретно сообщить посредникам данные им поручения и последния условия. Русские заявили, что они, в крайнем случае, согласны утвердить Тявзинский договор, а из условий Выборгского договора ⁷⁶ исполнить пункт об уступке Кексгольма и заплатить еще сто тысяч рублей за возвращение всех российских городов. На это шведы однакоже не соглашались. [CXLII]

Наконец, уполномоченные обеих сторон, после нескольких совещаний с посредниками о всех спорных пунктах, решили, что последние должны собрать все эти пункты в форме трактата и отправить их в Москву царю для отзыва. Ответа царского шведы обещали ожидать 10 или 12 дней в Глебове.

Редакцию проекта русско-шведского мирного договора посредники окончили 10-го февраля. Главное место в проекте занимали три условия относительно возвращения русских городов и земель, занятых шведами, предложенные царю на выбор. Первое заключалось в следующем: король шведский должен вернуть России Великий Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ивангород, Яму, Копорье, Ладогу и Нотербург, с принадлежащими к оным землями; затем король должен отказаться от всех притязаний на государство Московское и область новгородскую; царь же с своей стороны обязан уплатить королю 2 миллиона рублей.

Предложение второе: король должен уступить России Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу с Сумерскою волостью и принадлежащия к ним земли и отказаться от всех притязаний на Россию; царь же обязан отдать королю Ивангород, Яму, Копорье и Нотебург со всеми их землями и уплатить королю 150 тысяч рублей.

Третье предложение: король должен возвратить царю Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу и принадлежащия к ним земли; за это царь должен уступить королю Ивангород с Сумерскою волостью, Яму, Копорье, и Нотебург и уплатить 100 тысяч рублей.

Когда проект был готов к отправке, русские уполномоченные 2/12-го февраля просили не отсылать царю всего проекта, составленного в виде договора, а только три предложения о возвращении городов. Шведы не сопротивлялись; желание русских было исполнено и 4/14-го февраля капитан Николай фан Бредероде, сын посланника, выехал в Москву, в сопровождении Ричарда Свифта, секретаря английского посла, с означенными тремя предложениями и письмами посредников к царю. [CXLIII]

6/16-го февраля нидерландцы обратились и к королю шведскому с письмом, ⁷⁷ в котором просили его смягчить свои условия. Между тем шведские уполномоченные во второй половине февраля заявляли, что у них не хватает припасов, что срок, к которому, по словам русских, можно было ожидать ответа из Москвы, уже истек и что они приготовляются к отъезду обратно в Новгород. Тогда князь Даниил Мезецкий попросил Бредероде уговорить шведов выждать царского ответа и отложить поездку, “дабы царь не лишил нидерландцев милости своей”. Посредники последнего числа февраля передали просьбу русских шведским уполномоченным, но те настаивали на своем, заявляли, что они считают себя в праве уехать, и хотели тронуться в путь 2-го марта. Это побудило русских обратиться к посредникам с просьбою предложить шведам, если нельзя уговорить их остаться, перемирие на определенный срок, с тем, чтобы в течение этого же года был назначен другой съезд, на который царь и король пошлют своих посланников с достаточными полномочиями. Русские также просили, чтобы после заключения перемирия один из нидерландских посланников поехал вместе с Мериком в Москву. В этом, однако, нидерландцы им отказали, пояснив, что ни один из них не имеет права отделиться от двух других. Тогда русские [CXLIV] выразили желание, чтобы все три нидерландских посланника ехали в Москву, на что последние дали свое согласие, если английский посол захочет поехать к королю шведскому. Это предложение встретило у русских полное сочувствие, но английский посол просил прекратить все дальнейшие переговоры об этом. Шведы согласились на перемирие, и 22-го февраля (3-го марта) обе партии составили и подписали соответствующие акты, в которых срок перемирия был определен до 31-го мая того же года и было положено снова съехаться уполномоченным к указанному сроку между Ладогой и Тихвином. Послы английский и нидерландские приложили к актам свои подписи и родовые печати, утвердили и укрепили их; при этом Бредероде и его товарищи заявили русским, что дают свои подписи и печати только для вящего подкрепления перемирия, но не считают себя тем обязанными явиться на новый съезд. В тот же день нидерландцы простились с русскими и с английским послом и выехали в Романов, а оттуда 8-го числа в Новгород.

В Новгороде их догнал капитан Николай фан Бредероде, возвращавшийся из Москвы с грамотами царя и с грамотою членов царской думы. 7/17-го марта посланники оставили Новгород и через Яму, Нарву и Ревель (где они пробыли до 19-го мая, ожидая открытия судоходства) 28-го мая прибыли в Стокгольм. Аудиенция нидерландских посредников у короля состоялась 11-го июня; они доложили королю, чтo происходило во время переговоров в Дидерине, представили ему настоящее положение дел и просили его уменьшить требуемую в первом предложении сумму денег и смягчить условия двух других предложений.

12/22-го июня нидерландским посланникам был вручен ответ короля, в котором он высказывал им искреннюю благодарность за деятельное участие в переговорах и заявлял, что, уезжая из Финляндии, он повелел своим уполномоченным не ехать на съезд до тех пор, пока они не получат из Москвы верного известия о принятии русскими одного из трех предложенных условий. [CXLV]

Коммиссары короля, принесшие ответ, поднесли, кроме того, каждому из посланников по золотой цепи, на которой висел портрет короля, и потом проводили их во дворец, где они откланялись королю. Здесь, во время прощальной аудиенции, Густав Адольф обратился к каждому из посланников с лестными словами и наградил Бредероде потомственным титулом и званием барона Везенбергского. Бассу король даровал потомственное дворянство и лично с обыкновенными церемониями возвел его в рыцари. Родовой герб Иоахими был украшен новой эмблемой: золотым грифом на синем поле. ⁷⁸ [CXLVI]

Получив ответ короля, нидерландские посланники уведомили царя о тех условиях, которые поставил Густав своим уполномоченным для участия в новом съезде между Ладогой и Тихвином, и заявили, что они, не зная, состоится-ли вообще новый съезд и когда именно, и допуская возможность, что Мерику удастся снова свести уполномоченных обеих держав и окончить дело раньше, чем они будут в состоянии прибыть на место съезда, считают свое путешествие туда совсем ненужным, а потому просят царя разрешить им возвратиться к своим повелителям прямо из Стокгольма. Подобные же письма посланники отправили русским уполномоченным и Джону Мерику, а 24-го июня отплыли из Стокгольма на королевском корабле в Любек. В ночь с 25-го на 26-ое они прибыли в Тверзунд, где и оставались до 29-го числа. Сюда к ним явился русский дворянин Богдан Григорьевич Карпов ⁷⁹ и вручил им грамоту царя, писанную в апреле без обозначения числа, с предложением и впредь служить царю и к назначенному сроку отправиться на съезд со шведскими уполномоченными и русскими послами. Кроме того, Карпов вручил посланникам письмо от князя Мезецкого и других русских уполномоченных с такою же просьбою. ⁸⁰ Нидерландские [CXLVII] посланники ответили царю, что они не питают полной уверенности, принесет-ли пользу их поездка в Ладогу и Тихвин, а потому предпочитают возвратиться в Нидерланды, тем более, что в акте о заключенном перемирии они не приняли на себя обязательства участвовать в новом съезде. ⁸¹

Мирный договор между Россией и Швецией был, как известно, заключен 27-го февраля 1617 г. и, действительно, при посредничестве одного только Мерика, без нидерландских посланников.

Решение Бредероде и его товарищей вернуться в Нидерланды прямо из Стокгольма, не присутствовать на [CXLVIII] новом съезде, а главное, не побывать в Москве у царя, состоялось, вероятно, под впечатлением тех лишений, которые посланникам пришлось перенести в Милагоне и во время съезда в Дидерине. Они должны были претерпеть там невзгоды климата и разные неудобства, которые отразились и на состоянии их здоровья. В одной из отведенных для посланников в Милагоне изб, их люди нашли человеческий остов; в других избах, в которых они провели первую ночь, были найдены остатки семи или восьми мертвых тел. Во время переговоров в Дидерине стояли сильные морозы. ⁸² В конце января Бредероде сильно заболел плевритом; Басс и Иоахими также хворали в январе и феврале. ⁸³ Пока посланники в апреле 1616 г. ждали в Ревеле открытия навигации, занемогло несколько человек из их свиты, причем двое умерло. ⁸⁴ Эти обстоятельства, надо полагать, так повлияли на посланников, что они возвратились в Нидерланды, не смотря на обещание царя “даровать нидерландским купцам более прежнего царскую милость и покровительство” ⁸⁵ за труды нидерландских посланников на новом съезде.

Отказ Бредероде и его товарищей вызвал неудовольствие Московского правительства и Массе скоро пришлось это испытать лично на себе. Он прибыл после 37-ми дневного плавания, вместе с Кондыревым, 2/12-го июля 1616 г. благополучно в Архангельск ⁸⁶ и был здесь принят в качестве дипломатического агента, а именно, [CXLIX] как “посланец” ⁸⁷ республики. В пристава был к нему назначен сын боярский Василий Брянченинов; с ним Масса 21/31 июля выехал из Архангельска и прибыл 19-го сентября (по стар. ст.) в Москву, где ему была отведена квартира в подворье Новгородского митрополита на Ильинском крестце. ⁸⁸

Пребывание в Москве оказалось для Массы неудачным: ему здесь пришлось ждать аудиенции более полгода, не смотря на то, что он неоднократно ходатайствовал об этом. Масса сам передает по этому поводу, ⁸⁹ что 23-го ноября к нему явился посланный думного дьяка Петра Третьякова, который сообщил ему, что аудиенция, благодаря стараниям Третьякова, состоится, вероятно, через два или три дня. Вследствие этого Масса немедля отправил думному дьяку разные подарки и вечером [CL] того же дня получил от него уведомление, что на следующий день ему придется явиться во дворец. Действительно, 24-го ноября Массу пригласили во дворец, но не на аудиенцию к царю, а просто в посольский приказ. Здесь его принял Третьяков и объявил, что аудиенция до сих пор не могла быть ему дана по разным причинам, но что царь повелел выразить Массе благодарность за оказанные Кондыреву в Нидерландах услуги. С другой стороны, заявил Третьяков, в Москве не особенно довольны нидерландскими посланниками, участвовавшими в переговорах со Швецией, так как они, во-первых, оказались более враждебными к русским, чем даже шведские послы, и во-вторых, у них было предписание отправиться в Швецию, чтобы действовать против России. Кроме того, они уехали, не исполнив предложения, посланного им с гонцом в Швецию, т.е. не вернулись в Россию и не прибыли к месту нового съезда. О встрече, оказанной Кондыреву генеральными штатами, продолжал Третьяков, доложено царю; он остался весьма доволен сочувствием, которым его посол пользовался в Нидерландах, и, с своей стороны, не преминет оказать свою милость подданным штатов, а теперь пока повелел Третьякову узнать от Массы о поручениях, данных ему его правительством. Масса горячо защищал послов Бредероде, Басса и Иоахими и высказал уверенность, что будущее покажет, как значительны были их заслуги при переговорах, и что они уехали, исполнив бoльшую часть возложенных на них обязанностей. Относительно данных ему генеральными штатами поручений, он упорно отказывался дать Третьякову какие-либо объяснения и заявил, что о них он доложит самому царю на аудиенции. Третьяков, видя, что он от Массы ничего не добьется, потребовал наконец, чтобы тот по крайней мере сказал ему, наказано-ли ему отправиться и в Швецию. На этот вопрос Масса ответил отрицательно и возобновил свое ходатайство об аудиенции. После этого он был отпущен на свое подворье, где его все время держали в самом строгом уединении. [CLI]

“Причиною моего заключения”, говорит Масса, “был образ действий наших послов в Швеции, и если бы не состоялось заключения мира, я должен был бы сидеть и ждать, пока не прибудут посланники из Нидерландов, чтобы освободить меня. С каждым днем со мной обращались все хуже и хуже и нас часто лишали половины отпускаемых припасов”. ⁹⁰ Мacca не ошибся: в посольском приказе, действительно, постановили, что ему “у Государя быти непригоже”, так как нидерландские послы в Швеции ничего того не сделали, что он обещал, будучи в Москве в 1615 г.; с другой стороны, “бояре говорили”, что Масса должен получить аудиенцию у царя. К этому решению они пришли, рассмотрев внимательно русско-нидерландские сношения, начиная с Смутного времени, причем решающим моментом явился любезный прием, оказанный Кондыреву в Нидерландах в 1616 г.. Принимая во внимание этот факт, а также то обстоятельство, что царь еще не кончил войны с королем польским, которому штаты не сочувствовали и содействия не оказывали, бояре высказались в том смысле, что Масса должен узреть государевы очи. Тогда, по их мнению, удобно будет или отписать или послать с ним гонца к штатам с грамотою, чтобы известить их о “неправдах” Бредероде и его товарищей, которые “делали не потому, как они, статы, в своих грамотах к Государю писали”, а равно о том, что царь, не взирая на это, принял теперь Массу, желает быть “в докончаньи с штатами на своих недругов” и предлагает им помочь ему против Польши казною и пушечными запасами, надеясь, что они будущею весною пришлют своих послов для дальнейших переговоров о союзе. [CLII]

Итак, просьба Массы была уважена: 6-го апреля состоялась аудиенция с обычною торжественностью. ⁹¹ Высказав приветствия и поздравления по-русски, Масса передал грамоты генеральных штатов царю, который допустил его к своей руке. Затем ему предложили, устно изложить цель своего приезда, что он и сделал в кратких словах, представляя, кроме того, свои предложения письменно. От имени штатов он поздравил царя с заключением мира со Швецией, объявил, что штаты проникнуты желанием быть с царем в дружбе и тесном союзе, просил царя указать основные статьи для заключения такового и представил довольно полный очерк истории нидерландских провинций и свержения республикою испанского владычества. При этом он указал, что император и короли польский и испанский, с папою во главе, желают покорить себе весь мир и что жертвою их интриг от рук убийц пали принц Вильгельм Оранский и король Франции Генрих IV. Нидерландские провинции, правда, теперь освободились от испанского ига, но тем не менее они должны бояться нападений и измены испанцев и козней папы, а поэтому всегда держать на готове войско из 50000 человек и военный флот для защиты купеческих судов и рыболовов, так как республика только и держится торговлей и рыболовством. Эти то заботы и расходы лишили штаты возможности послать царю желаемую субсидию. Теперь, благодаря милости Божией, состоялся мир между царем и королем шведским, исконным врагом папы и короля польского. Последнее обстоятельство и побудило штаты послать на переговоры своих посланников, которые, как, вероятно, известно царю, не менее других содействовали заключению мира. Им нельзя ставить в вину, что они не приехали в Москву. Генеральные штаты повелели им отправиться к царю, и Масса надеялся встретить их здесь и вместе с ними узреть светлые очи царя; но они не прибыли в столицу потому, что они люди преклонных [CLIII] лет, не привыкшие к морозам и дальним дорогам, и не желали своим приездом причинять царю лишних расходов. Хотя и нашлись люди, обвинявшие их, но всетаки можно утверждать, что, при внимательном расследовании дела, обнаружится, как много стараний они прилагали, чтобы угодить царю. Масса, конечно, не забыл выразить и просьбу о даровании льгот нидерландским торговцам. ⁹² После аудиенции думный дьяк от имени царя объявил Массе, что он скоро получит ответ на сделанные им предложения.

С этого дня Масса не имел причин жаловаться на суровое с ним обращение. 13-го апреля он получил разрешение присутствовать в числе зрителей при совершении обряда шествия на осляти, а на Пасху мог принимать у себя некоторых из своих друзей и однажды даже совершил верхом прогулку за город. ⁹³ 17-го июня его пригласили в ответную палату, где ему ответ государев передали казначей Никифор Васильевич Траханиотов, думный дьяк Петр Третьяков и дьяк Савва Романчуков. В ответе главным образом и весьма подробно обсуждается образ действий нидерландских послов при переговорах со Швецией и доказывается, что их отъезд из Дидерина в Швецию, отказ приехать в Москву и отсутствие при заключении мира произвели на царя самое невыгодное впечатление и вызвали в нем убеждение, что они действовали в интересах Швеции. Доводы, приведенные Массою, чтобы оправдать их поведение, нисколько не могли разубедить царя, который однакоже, надеется, что генеральные штаты на деле докажут свою дружбу и помогут ему теперь против его неприятеля, короля польского, заимобразно казною и военными припасами, за что царь окажет подданным штатов свою милость. В грамотах штатов и в предложениях Массы, правда, сказано, что генеральные штаты не посылали ратных людей королю шведскому и что нидерландцы, [CLIV] быть может, служившие в шведском войске, отправились туда тайно и, следовательно, находились там без ведома штатов. Царь этому поверил и, хотя недоразумения его со Швецией уже устранены, просит, чтобы генеральные штаты всетаки строжайше запретили своим подданным служить в войсках короля польского и не пропускали через свою землю иноземных ратных людей к королю Сигизмунду. Что же касается желания штатов быть с царем в союзе, то Государь на это соизволил, согласился быть с ними в союзе против обоюдных врагов и желает, чтобы штаты для переговоров об этих делах прислали к нему своих великих послов, на которых царь уже повелел вручить Массе опасные грамоты. ⁹⁴ О новых торговых льготах нидерландцам в ответе не говорится.

20-го июня Масса откланялся царю, который отпустил его весьма милостиво. Отпускную грамоту царя и опасную на послов Массе вручили в день его отъезда из Москвы, т.е. 27-го июня. 31-го июля он был уже в Архангельске ⁹⁵ и 31-го октября лично представил собранию генеральных штатов царскую и опасную грамоты, а также отчет о своем пребывании в Москве. ⁹⁶

Между тем, как в царском отпуске, прочитанном Массе 17-го июня, почти не упоминалось о торговле нидерландцев, в грамоте, данной Массе, царь касается этого вопроса, а именно: он уверяет штаты, что приезд Массы был ему приятен и что он за это будет оказывать милость их подданным. Далее, царь говорит, что Масса прежде, т.е. в 1615 г., уверял его, что штаты окажут ему помощь, если он даст нидерландским торговцам право вольной торговли; и он, со времени восшествия своего на престол, взял нидерландцев под свою охрану, повелел воеводам оказывать им содействие и дал многим свои жалованные грамоты, хотя штаты [CLV] до сих пор не оказали ему помощи. Поэтому царь снова просит штаты помочь ему против Польши и прислать для переговоров о союзе своих послов, которым он обещает хороший прием; а за исполнение его просьбы он даст нидерландским торговцам в своем государстве льготы и жалованные грамоты. ⁹⁷

Из царской грамоты видно, что Массе не удалось выхлопотать нидерландским торговцам новых льгот: царь обещает их только в будущем. Правовое положение нидерланской торговли и после переговоров Массы осталось, следовательно, в общем без изменений.

Что касается лично Массы, то путешествие в Москву оказалось для него весьма невыгодным. Вследствие того, что в Москве его задержали слишком долго, он не мог заняться своими торговыми делами и понес большие убытки. ⁹⁸ Кроме того, ему не хватило тех денег, которые генеральные штаты дали на дорогу, и он должен был еще израсходовать, пока из своих собственных средств, 4564 гульдена. ⁹⁹ Не смотря на все это, он, однакоже, с обычной своей энергией продолжал интересоваться сношениями Нидерландов с Россией. Вскоре после своего возвращения на родину, он представил генеральным штатам две докладные записки, в которых старался убедить штаты обратить надлежащее внимание на это дело. В первой из этих записок ¹⁰⁰ Масса советует не оставлять без ответа грамоты царя и объяснить ему, почему штаты не могут послать желаемую им субсидию. По мнению Массы, в Москву надо назначить торгового агента, который следил бы за интригами англичан. Если штаты исполнят это предложение и отправят [CLVI] в Москву своего представителя, то, по его словам, можно надеяться, что царь согласится разрешить нидерландцам торговлю с Персией.

Вторая записка Массы посвящена всестороннему обсуждению значения русской торговли для Нидерландов и необходимости отправить в Москву послов. Генеральным штатам доподлинно известно, говорит здесь Масса, как важны для Соединенных Нидерландов дружба и добрые отношения с великим князем Московским; стоит только указать на обширную торговлю, которую нидерландские торговцы ведут с Россией, куда из Нидерландов отходит ежегодно от 20 до 30 кораблей, чтобы отвезти туда и привезти оттуда разные товары. При этом нидерландские торговцы и государство получают громадную прибыль, первые от торговых оборотов, государство же от пошлин. Нужно принять еще во внимание, что за последния десять или двенадцать лет эта торговля все более и более расширяется, а вместе с ней растет могущество, богатство и благосостояние Нидерландов. Все это может получить еще более широкое развитие, если нидерландским торговцам удастся добиться права на торговлю с Персией и разными торговыми центрами около Каспийского моря, откуда можно привозить много редких и ценных товаров по реке Волге и, затем, через Московию прямо к нидерландским кораблям в Архангельск. Но чтобы получить это право и с успехом продолжать торговлю с Россией вообще, для Нидерландов необходимо приобрести и сохранить милость и дружбу великого князя. Это тем более нужно, что в Москве английские торговцы, со своим агентом во главе, постоянно стараются внушить великому князю ненависть к нидерландцам, чтобы мешать их торговле и забрать ее исключительно в свои руки. В виду этого нужно возможно скорее уверить царя, что генеральные штаты проникнуты к нему уважением и всегда готовы оказывать ему свои услуги и содействие, насколько это возможно для республики Соединенных Нидерландов, и тогда со временем может быть заключен союз между обоими государствами. [CLVII]

Для достижения этой цели Масса рекомендует весьма надежное средство: по его мнению, нужно отправлять к царю посланника, который был бы достойным представителем генеральных штатов и мог бы ему засвидетельствовать искреннее уважение и обещать дружбу и содействие Нидерландов. Если мы не желаем подвергнуться опасности совершенно лишиться торговли с Россией, говорит Масса, то необходимо отправить посла еще и по другой причине, а именно: царь и его сановники держатся того взгляда, что государи и государства, желающие завязать дружеские сношения, обязаны прежде всего посылать друг к другу посланников. Великий князь, вследствие этого, уже два раза присылал своих посланников к генеральным штатам, к королям Франции, Англии, Дании и др., а штаты ни разу еще не ответили ему тем же. Посланники, которых они три года тому назад отправили в Россию и Швецию, в Москву совсем не заезжали и были только в Швеции; между тем в России считают это обидным для царя, и английские купцы и их агент пользуются этим обстоятельством, чтобы возбудить ненависть царя к нидерландцам и извлечь из этого для себя выгоду. Все это, по мнению Массы, наверное, можно еще исправить, назначив в Москву посла, который устранил бы то, чем царь недоволен, и доказал бы всю неосновательность рассказов англичан, уверяющих, что нидерландцы не питают к царю надлежащего уважения. Посол без особых трудностей мог бы добиться, чтобы на нидерландцев в России смотрели благосклоннее, чем на англичан, тем более, что уже и теперь русские и другие жители Москвы предпочитают нидерландских торговцев английским, потому что нидерландцы пользуются в России репутацией более добросовестных и дешевых торговцев, чем англичане. Следовательно, послу предстоят переговоры с державой, которая уже относится благосклонно к Нидерландцам и сама желает с ними дружбы; а при таких условиях результаты этого посольства не могут не быть хорошими. Весьма возможно, что штатам придется испытать прискорбные последствия, если в Москву не будет [CLVIII] послано посольство, тем более, что они неоднократно посылали своих послов к разным другим государям и имеют в некоторых государствах даже своих постоянных представителей, напр. во Франции, Англии, Германии, Дании, Швеции и даже в Турции. ¹⁰¹ Отсюда ясно, что если Нидерланды не будут слать своих послов к царю, последний легко может подумать, что генеральные штаты не хотят оказать ему такого уважения, как другим государям, и это опять-таки будет на руку англичанам. На все вышесказанное, рассуждает Масса, можно возразить, что штатам трудно будет оказать царю то содействие, которое придется ему предложить через посла. В крайнем случае, однакоже, царь будет просить о доставке военных припасов, но не даром: он готов заплатить за них деньгами или русскими товарами; и если [CLIX] бы при этом Нидерланды потерпели даже убытки, то это ничто в сравнении с теми громадными выгодами, которые они могут извлечь из союза и дружбы с царем.

Не желая утруждать штаты слишком длинной запиской, говорит Масса, он просит назначить коммиссию, которой он мог бы обстоятельно изложить все свои доводы. ¹⁰²

Собрание штатов 16-го декабря 1617 г., 2-го и 3-го марта 1618 г. рассматривало прошения Массы о возвращении ему суммы, в размере 4564 гульденов, израсходованной в Москве из собственных средств, и постановило весь материал, касающийся пребывания Массы в Москве, передать на заключение двум депутатам — Бринену и Тейлингену. ¹⁰³ Судя по рапорту, представленному последними через 10 дней, они обсуждали не только прошения Массы, но и его докладные записки. Приняв во внимание, что Массе, против его собственной воли, пришлось оставаться в Москве до заключения мира со Швецией и благодаря этому, как торговому человеку, понести убытки, Бринен и Тейлинген признали его требование справедливым и удовлетворение представили на благоусмотрение штатов. ¹⁰⁴ Что касается “главного дела” (de saecke ten principale), т.е. торговли с Россией, то они предложили штатам не упускать из виду, что она действительно не менее важна, чем торговля с каким-нибудь другим государством, так как в Россию отправляется ежегодно не менее 30 больших судов. Кроме того, это дело важно потому, что представляется возможность [CLX] получить право ездить по Волге для торговли с Персией. По мнению депутатов, необходимо написать царю грамоту, высказать готовность штатов к услугам, которую они уже доказали на деле, отправив посланников для мирных переговоров со Швецией, и уведомит царя, что они согласны, с его разрешения, отправить в Москву на первых порах торгового агента. Назначить же агента депутаты советовали только после получения ответной грамоты царя. Они же высчитали, что содержание этого агента обойдется штатам весьма дешево, если они повелят купцам, торгующим в России, отчислять в его пользу один процент, или немного более, со всех ввозимых и вывозимых из Нидерландов товаров.

Обсудив 19 и 22-го марта рапорт Бринена и Тейлингена, генеральные штаты 27-го апреля постановили выдать Массе в возмещение убытков и издержек, произведенных им в Москве, 2000 гульденов; но, после настоятельных его просьб, 3-го мая ему прибавили еще 500 гульденов. Таким образом, ему пришлось понести чувствительный убыток — более 2000 гульденов. Что касается предложений, высказанных Массой в его докладных записках, и рапорта, представленного по этому поводу Бриненом и Тейлингеном, то генеральные штаты оставили все это без последствий и постановили ограничиться лишь письменным ответом на царские грамоты, привезенные Массою в октябре 1617 г.. Предполагалось поздравить в этом ответе царя с миром, заключенным со Швецией, изложить причины, не дающия возможности ни послать ему требуемой субсидии, ни отправить в Москву посланника или агента. В остальном штаты решили предложить свои услуги, выразить желание быть с царем в хороших отношениях и просить его, чтобы он соизволил разрешить нидерландским торговцам вольный приезд и вольную торговлю в его государствах. ¹⁰⁵ Мacca, не смотря на то, что штаты не исполнили его, повидимому справедливых, денежных [CLXI] требований, 17-го мая вызвался отвезти царю грамоту и подал по этому поводу 26-го мая заявление, в котором обратил внимание, что штатам трудно будет найти человека, который исполнил бы это поручение лучше его, и что он, поэтому, и предлагает свои услуги, предоставляя размер вознаграждения на благоусмотрение штатов. Предложение Массы 31-го мая было принято, но с условием, что он согласится исполнить это поручение за 300 гульденов и наперед откажется от всех новых требований вознаграждения, какие бы убытки он ни потерпел. Не смотря на это крутое решение, Масса не отказался от принятого на себя поручения, но на следующий день просил только, чтобы штаты вместо 300 гульденов подарили ему золотую цепь и медаль в эту же цену, так как он перед отъездом из Москвы подарил полученную им в 1616 г. медаль Савве Романчукову. Его просьба и на этот раз была отвергнута с указанием на то, что он и сам может на 300 гульденов, выдаваемых ему штатами на дорогу, заказать себе золотую цепь, если желает иметь таковую. ¹⁰⁶ Чем было вызвано такое пренебрежительное отношение штатов к человеку, который, судя по всему, имел право на благодарность и внимание своего правительства, на это в источниках никаких указаний не встречается. Неизвестно также, отказался-ли Масса, после этого резкого ответа штатов, от поездки к царю или нет. Мы знаем только, что он находился еще в Гаге, когда через несколько дней после решения штатов, а именно 7-го июня, туда неожиданно прибыл русский посланник Баклановский, и вследствие этого отправка царю грамоты была отложена.

Иван Баклановский еще 14-го ноября 1617 г. был послан царем в Швецию, Данию и Нидерланды, чтобы просить о помощи против польского короля Сигизмунда. В мае 1618 г. он отправился на корабле из Дании в Нидерланды ¹⁰⁷ и 7-го июня приехал в Гагу, где о [CLXII] предстоящем его прибытии ничего не знали, так что не состоялось и торжественной встречи; только на другой день, 8-го июня, три члена генеральных штатов явились в гостинницу, где он остановился, и поздравили его с благополучным приездом. Уже на следующий день посланник предстал перед штатами и подал Собранию царскую грамоту с просьбою о помощи против польского короля Сигизмунда, предъявляя при этом и обидную для Московского правительства грамоту короля. Затем Баклановский выразил желание, чтобы к нему назначили почетное лицо, которое состояло бы при нем и исполняло, в случае надобности, его поручения. Посланник сам указал на Мортаня, которого ему рекомендовал в Москве Кондырев. Штаты, с своей стороны, решили предложить Баклановскому на выбор Мортаня или Массу, если только последний согласится отложить свою поездку в Москву и не будет ничего требовать от нидерландского правительства за услуги, которые придется оказывать посланнику. Масса принял это предложение и, кажется, даже переселился в гостинницу, в которой остановился Баклановский. ¹⁰⁸ 11-го июня штаты приступили к обсуждению предложений Баклановского и выбрали для переговоров с ним четырех депутатов, которые уже на следующий день доложили, что посланник ничего от себя к содержанию царской грамоты не прибавил и просит помощи против короля польского деньгами, в размере 70000 руб., и, кроме того, военными снарядами. Вследствие этого штаты решили вторично выслушать грамоту, которую они поручили Массе отвезти к царю, составить новую и, как и прежде, ответить царю отказом. Новая грамота 15-го июня обсуждалась в собрании штатов, и когда на следующий день депутаты, после вторичного совещания с посланником, заявили, что он к [CLXIII] своим предложениям ничего нового не прибавил, штаты решили как можно скорее вручить ему уже изготовленную грамоту, отправить его в Россию на одном из кораблей, конвоирующих суда в Архангельск, и дать ему в подарок золотую цепь ценою в 1500 гульденов, дьяку же и переводчику по цепи в 100 талеров. Нидерландское правительство торопилось отправить Баклановского, чтобы избавиться от лишних расходов, но ему не удалось так скоро отделаться от посланника. Резолюции штатов, в которых передаются переговоры с Баклановским, рисуют последнего в выгодном свете. С большой энергией, в вежливой форме и с известным достоинством он повторял свои требования, пока не достиг цели. 20-го июня депутаты докладывали, что русский посланник отказался принять на дому не только ответную грамоту, ¹⁰⁹ но и подарки, указав на то, что его собственная честь и величие его царя требуют, чтобы ответ был дан ему и устно в собрании штатов. Вследствие этого заявления, Баклановский на следующий же день был принят штатами, но не откланялся им, а снова повторил свою просьбу о помощи казною и военными припасами, причем заметил, что царь в будущем за все заплатит соболями или деньгами. Было бы ошибочно, объяснял он, судить о России по теперешнему ее состоянию и ограниченным средствам царя, ибо, с Божьей помощью, Государю скоро удастся опять привести все в такой порядок, что он будет в состоянии оказывать поддержку своим друзьям. Штаты на это предложение ответили посланнику отказом и вручили ему копию ответной грамоты царю, прося не позже следующего дня ознакомиться с ее содержанием. Однако в то же самое время штаты обратились к представителям Голландии и Зеландии с предложением узнать в штатах этих провинций, нельзя-ли с купцов, торгующих с Россией, взимать известный сбор, чтобы собранными [CLXIV] деньгами исполнить просьбу царя о вспоможении. На следующий день, 22-го июня, Голландские штаты, действительно, занялись обсуждением этого вопроса и постановили предложить генеральным штатам, чтобы Соединенные Нидерланды послали царю субсидию в виде 10 т. фунтов пороху, фитилей, свинца и вообще пушечных снарядов. Это предложение Голландии было принято лишь после долгих колебаний: депутаты, которые вели переговоры с Баклановским, доложили на следующий день в собрании штатов, что посланник, ознакомившись с содержанием ответной грамоты, заявил, что хотя причины отказа и изложены в ней весьма убедительно, так что царь, по всей вероятности, останется доволен, но все же он, с своей стороны, не может не повторить усердной просьбы оказать царю посильную помощь, хотя бы для того, чтобы ему не пришлось вернуться домой с пустыми руками. Штаты приняли к сведению заявление посла и предложение Голландии, но воздержались от окончательного решения и, когда 26-го июня все это снова служило предметом обсуждения, постановили отклонить проект Голландских штатов, поручить депутатам в тот же день вручить посланнику ответную грамоту и подарки и отпустить его восвояси. Баклановский, однакоже, и на этот раз не сдался. Депутаты донесли на другой день штатам, что посланник и теперь возобновляет свою просьбу и при этом указывает на то, что субсидия принесет пользу не только царю, но и высокомощным штатам, так как весьма возможно, что, благодаря готовности нидерландского правительства оказать помощь Московскому государству, нидерландским торговцам будет открыта дорога к Каспийскому морю.

Теперь генеральные штаты уже не противились, и после некоторых прений собрание приняло в общих чертах предложение Голландии. Читая эту резолюцию от 27-го июня и принимая во внимание ту обстоятельную и торжественную форму, в которой она составлена, невольно кажется, что штаты придавали этой скромной субсидии весьма большое значение и как будто были проникнуты торжественностью минуты своего решения. “Хотя высокомощные [CLXV] господа генеральные штаты Соединенных Нидерландов”, гласит эта резолюция, “должны были ответить отказом на грамоты царя и на предложения его посланника и, указав на трудное положение, в котором находится государство, просить, чтобы их уволили от требуемой субсидии, но, принимая во внимание усердную просьбу посланника, настаивающего на том, чтобы штаты оказали царю хотя посильную помощь в доказательство участия, которое они принимают в благоденствии Московского государства, штаты постановили придти на помощь его царскому величеству и отправить ему с его посланником большое количество военных припасов, а именно: пороху, фитилей, свинца и пушечных снарядов. Все это Амстердамское адмиралтейство безвозмездно доставит на корабле, предназначенном для посланника, в ближайшую гавань Московского государства. Штаты питают надежду, что его царское величество благосклонно примет эту субсидию, приносимую его лучшими друзьями, проникнутыми искренним желанием посильно услужить ему. Они же надеются, что посланник донесет об этом царю и приложит все старания, чтобы царь разрешил нидерландским подданным вольную торговлю в своих государствах, о чем подробнее будет сказано в грамоте, которую штаты теперь напишут царю и которая будет передана посланнику”. — В этом заседании штаты постановили еще, чтобы общая стоимость посылаемых царю военных снарядов не превышала 20000 гульденов, но вместе с тем предписали Амстердамскому адмиралтейству держать эту цифру в секрете. Этому же адмиралтейству было поручено совещаться предварительно с некоторыми амстердамскими купцами, торгующими с Россией, и затем уже редактировать статьи, о которых предполагалось ходатайствовать перед царем, в надежде получить для нидерландской торговли в Московском государстве те же права, которые предоставлены там англичанам.

Таким образом, благодаря настояниям Баклановского, желание царя было отчасти исполнено. Увлекшись этим успехом, он не удовольствовался достигнутыми результатами и снова предъявил просьбу о денежном пособии. [CLXVI]

Ha этот раз, однако, штаты ему решительно отказали и 29-го июня просили оставить всякую надежду на получение чего-либо сверх обещанного.

Депутаты, назначенные для переговоров с Баклановским, предложили теперь, по поручению штатов, Исааку Массе сопровождать до Москвы военные припасы и поднести их царю вместе с грамотой штатов. За это он должен был получить еще 300 гульденов сверх суммы, назначенной ему 31-го мая на поездку в Москву, т.е. всего 600 гульденов. Грамота эта, по особому постановлению штатов, не должна была иметь характера верительной грамоты; но не смотря на это, ему всетаки были даны поручения, касающияся торговли и дороги к Каспийскому морю. Как руководство депутаты составили для него наставление, но не в форме инструкции, а просто как памятную записку (memorie), без всякой оффициальной подписи. Затем его предупредили, чтобы он, сверх назначенных ему 600 гульденов, не ожидал от правительства никакого вознаграждения. ¹¹⁰

Памятная записка вменяла Массе в обязанность проводить Баклановского до Архангельска и заботиться о том, чтобы посланника содержали на корабле так, чтобы не было повода к жалобам. По приезде в Архангельск, Масса должен был наблюдать за выгрузкой припасов, затем, на счет Московского правительства отправить их в Москву и, по получении их там, явиться как можно скорее к царю и передать ему грамоту и подношение штатов. Кроме того, Масса должен был узнать, возможно-ли получить разрешение на торговлю с Персией, и ходатайствовать о назначении уполномоченных для переговоров с ним по этому предмету. Если эти переговоры состоятся, то Масса должен допытаться, какими путями можно будет достичь желаемой цели, и доложить царю, что высокомощные штаты всегда готовы к его услугам. Если [CLXVII] же Масса получит отказ, то он должен представить точный отчет о причинах отказа, чтобы нидерландское правительство могло избежать дальнейших напрасных расходов. Если же, сверх чаяния, царь откажется принять предлагаемый ему штатами подарок, или если вследствие военных событий нельзя будет отправить военные припасы из Архангельска, то Масса должен их продать и о вырученных деньгах дать отчет штатам.

3-го июля Баклановский простился с депутатами, которые вели с ним переговоры, принял подарки для себя, дьяка и переводчика и объявил, что на следующий день он будет готов к отъезду. До Амстердама его провожали депутаты, а оттуда до Гелдера амстердамский бургомистр Геррит Витсен, и 16-го июля корабль, нагруженный военными припасами, снялся с якоря с Баклановским и Массою. ¹¹¹

5-го июля, когда Баклановский только что оставил Гагу, штаты были встревожены известием, полученным ими от резидента Венецианской республики, которому венецианский посланник в Лондоне сообщил, что русский посланник, находившийся там восемь месяцев, получил в займы более 200000 крон и уехал в Россию вместе с английским посланником, которому будто бы было поручено вести с царем переговоры об устранении нидерландцев от русской торговли и о предоставлении всех льгот исключительно англичанам. ¹¹² Известие это было не без оснований. В ноябре 1617 г. в Лондон, действительно, прибыли ряжский наместник С.И.Волынский и дьяк М.И.Поздеев, чтобы представить королю статьи о вечном мире между Россией и Англией и о союзе против Польши и чтобы устроить обещанный заем денег. Английское правительство согласилось дать эту ссуду под условием, чтобы англичане могли свободно ездить по [CLXVIII] Волге и Каспийскому морю в Персию, чтобы нидерландские торговцы не пользовались одинаковыми с англичанами торговыми льготами и т. д., ¹¹³ и обещало прислать со своим послом, сэром Додлеем Диггсом, 100000 руб. Вместе с ним Волынский и приехал к устью Двины 15-го июля 1618 г. Диггс, как известно, не исполнил своей миссии. Узнав, как действуют в России польские войска, он так испугался, что возвратился из Холмогор в Архангельск, а оттуда в Англию с бoльшею частью привезенных денег. Вместо себя он отправил в Москву Томаса Финча, у которого вместо 100000 руб. оказалось всего 16000 руб.; эту сумму в Москве считали столь незначительной, что ее едва было не приняли, ¹¹⁴ тем более, что тогда с Польшею уже был заключен мир. Опасения Нидерландского правительства оказались, поэтому, преувеличенными.

22-го августа Масса и Баклановский благополучно приехали в Архангельск, а через четыре дня после этого произошло бегство английского посла из Холмогор. ¹¹⁵ Таким образом, Масса имел полный повод ликовать. В своем донесении от 4-го сентября он передает слухи о причинах образа действий Диггса, которые, впрочем, не соответствуют истине. Он сам отмечает тоже, что всякий говорит свое, но истинная причина неизвестна; верно лишь одно, что англичане осрамлены, а нидерландцы торжествуют. Русские говорят, продолжает он, что Московскому государству, даже со [CLXIX] стороны турок во все с ними войны, никогда не было нанесено обиды, подобной той, которую ему теперь причинили англичане. Русские не могут перенести этой обиды и насколько они прежде уважали англичан, настолько их теперь презирают. Английская компания прислала в этом году в Архангельск только три корабля и не производила никакой торговли. За то с нидерландскими купцами в этом году поступили весьма милостиво: они с продажи и покупки платили только два процента. Не смотря на это, некоторые торговцы все еще жалуются, но эти жалобы неосновательны.

Воеводы дали Массе пристава и почетную стражу и спросили о его намерениях. На это он ответил, что собирается ехать в Москву со всем тем, что высокомощные штаты посылают царю. Когда же воеводы спросили, что он привез, он возразил, что обо всем объявит в Москве, и просил нарядить ему людей и лодки для провоза означенных вещей, что и было исполнено. В Архангельске он узнал, что умерла “большая страусовая птица”, т.е. думный дьяк Третьяков, большой друг англичан и такой же противник нидерландцев. “Предполагают, что он был отравлен”, прибавляет Масса, “дай Бог всем врагам нашей отчизны подобный конец или лучший образ мыслей”. ¹¹⁶

5-го сентября Масса выехал из Архангельска в Москву, и до 12-го сентября все шло удачно; но с этого [CLXX] дня начался ряд приключений. ¹¹⁷ После пятимесячных странствований Масса прибыл, наконец, 1-го февраля в Москву. Здесь, как и раньше в других городах, квартиру Массы окружили караулом. Некоторые из знакомых могли его посещать, но позволение было дано с тем, чтобы это делалось тайно. Английский посланник Финч и Масса неоднократно просили об аудиенции, но им всегда вежливо отвечали, что нужно потерпеть до окончательного заключения мира. Между тем, Массе было дозволено бывать в приказе у дьяка Саввы Романчукова, который тогда исправлял должность думного дьяка.

Приятели и доброжелатели Массы, между ними и родной дядя царя Иван Никитич Романов, убеждали его не просить аудиенции. Английский же агент в Москве всячески старался и расходовал много денег, чтобы Масса поскорее получил аудиенцию, так как в это время все приказные люди сочувствовали англичанам, вследствие чего делам нидерландцев ставились бы разные препятствия. Для Массы же и нидерландских интересов было выгоднее подождать возвращения царского [CLXXI] родителя и перемен, которые должны были произойти в управлении страною. Английскому посланнику аудиенция была дана великим постом. Он объявил полномочным, которые вели с ним переговоры, что отдаст вспомогательные деньги только под условием, чтобы нидерландцам совсем запретили торговать в Московском государстве; но полномочные, уверяет Масса, об этом не хотели и слышать. Массе была назначена аудиенция на 1-ое июня. Представ перед царем, Масса приветствовал его от имени штатов, поднес от них подарки, вручил грамоту и просил назначить уполномоченных для переговоров с ним. С вопросом о здоровье штатов царь обратился к Массе без переводчика.

“После торжественного въезда Филарета Никитича, который происходил 14-го июня, Масса имел еще несколько аудиенций. Кроме того, как уверяет Масса, по его делу состоялось еще 22 совещания в келье патриарха, где присутствовал царь и все высшие сановники, причем постановили, ни под каким видом не запрещать нидерландцам персидской торговли, но допустить их к ней наравне с англичанами (neffens de Engelsen). Когда состоялось это постановление, Иван Никитич Романов послал к Массе надежного приятеля уведомить его об этом и передать, чтобы штаты обязательно прислали посланника для доведения до конца этого дела. Вновь назначенный думный дьяк Иван Курбатов, которого Масса характеризует как человека похожего на немца, умного, во всем рассудительного и многому научившегося в плену у поляков и пруссаков, расспрашивал его подробно обо всем: где нидерландцы желали бы построить дома, какие ввозили бы и вывозили товары и т.п.

Присланная штатами царю аммуниция была принята, оценена в 40000 гульденов и в эту же цену записана при дворе, “не смотря на то”, замечает Масса с наивною радостью, “что она в Голландии не обошлась даже и в 20000 гульденов.

4-го августа думный дьяк прочел Массе ответ и приказал ему передать высокомощным штатам, чтобы они не позже англичан прислали торжественное посольство, [CLXXII] уверяя, что ему подлинно известно, что результаты для Нидерландов будут весьма хорошие. 6-го августа Массу повезли во дворец, где он откланялся царю и получил две ответные грамоты. ¹¹⁸ Обе грамоты помечены 5-м августа. В первой из них царь извещает генеральные штаты о Деулинском перемирии и о возвращении патриарха Филарета Никитича в Москву. Во второй царь отвечает подробно на посольство Массы. Выразив благодарность за присланные штатами военные снаряды в количестве 1100 пудов пороху и 3000 пудов свинца, царь пишет, что он дал Массе узреть свои светлые очи, принял привезенную им грамоту штатов, разрешил ему вести переговоры с думным дьяком и думными людьми и повелел дать Массе письменный ответ. По поводу ходатайства штатов, чтобы царь принял нидерландцев, торгующих в Московском государстве, под свою высокую руку и дал им право повольной торговли во всех городах, царь говорит, что он уже и прежде повелел оказывать нидерландским подданным дружбу, даровать им защиту и право вольного ввоза и вывоза товаров. ¹¹⁹ Теперь же, по желанию штатов, царь снова послал свой указ ко всем воеводам и приказным людям и повелел им оберегать нидерландских подданных и торговцев свыше всех остальных иноземцев, оказывать им дружбу и содействие и дозволять им торговать в его царского величества государствах по царским жалованным грамотам. Относительно дороги [CLXXIII] в Персию и Армению царь объявит свое решение, когда штаты пришлют к нему своих великих и полномочных послов. В настоящее же время царь не в состоянии дать окончательного ответа по этому вопросу, так как он сам отправил своего посла к шаху Абассу для переговоров о торговле ¹²⁰ и ждет его возвращения и приезда персидских послов. Король английский Яков, продолжает царь, просил о том же через своего посла Джона Мерика и прислал, кроме того, сэра Додлея Диггса с вспомогательными деньгами. Но не смотря на то, что между русскими и английскими государями издавна установились наилучшие отношения, которые в настоящее время сделались еще устойчивее, царь пока не мог исполнить просьбы короля Якова о дороге в Персию, так как русский посол еще не вернулся из Персии и царю мнение шаха Абасса по этому делу еще неизвестно. После возвращения посла из Персии и по прибытии послов от английского короля Якова и от генеральных штатов Соединенных Нидерландов царь объявит свое окончательное решение, которое будет по возможности удовлетворительным и выгодным для всех заинтересованных в этом деле держав. Царь, поэтому, надеется что штаты пришлют своих представителей в Москву ко времени прибытия английских послов. ¹²¹ [CLXXIV]

7-го августа Масса выехал из Москвы и 26-го августа прибыл в Архангельск. Здесь он увидел разрушение, произведенное пожаром, который причинил амстердамским купцам убытки “на полтора миллиона”, не смотря на то, что половину имущества они спасли, за исключением имущества Массы, который потерял все, так как во время пожара был в отсутствии. ¹²² 21-го ноября 1619 г. Масса лично представил генеральным штатам царские грамоты. Отчет его был выслушан Собранием 2-го марта 1620 г. И на этот раз Масса просил о добавочном вознаграждении, которое и было ему дано в размере 400 гульденов. ¹²³

Вскоре после возвращения Массы из Москвы, а именно 14-го мая 1620 г., несколько амстердамских купцов, во главе которых стоял, кажется, Геррит Витсен, обратились к генеральным штатам с заявлением, в котором они, указав на успехи, достигнутые Массой в Москве, и изложив весьма подробно все выгоды торговли с Персией по Волге и Каспийскому морю, ходатайствовали об отправлении в Москву великого посольства для получения от царя окончательного разрешения. “Когда после приезда в 1614 г. русского посланника в нашу страну”, говорится в этом заявлении, “ваши высокомогущества поручили Исааку Массе поднести царю подарки, мы просили его обратить особое внимание на персидскую торговлю. После своего возвращения он представил вашим высокомогуществам отчет, доказывающий возможность не только получить желаемую торговую льготу, но и заключить с царем союз, выгодный для нашей страны и для успешной торговли. Высокомощные штаты решили тогда взять это дело, касающееся общего блага отечества, в свои собственные руки, посылали в 1615 и 1617 гг. в Москву, вместе с посланниками царя, Исаака Массу и поручали ему добиться союза, права на проезд в Персию и других торговых льгот. С этой целью штаты давали [CLXXV] ему наставления и посылали с ним не только свои грамоты к царю, а в последний раз, в 1618 г., и значительный подарок, состоявший из военных припасов, в доказательство своей дружбы к царю и чтобы вернее снискать его благосклонность. Всемогущий Бог благословил добрые намерения ваших высокомогуществ, и, благодаря стараниям Массы, пожелания, поздравления, подарки и просьбы штатов были приняты царем благосклонно и с почетом; последнее же путешествие подвинуло дело так, что, не смотря на противодействие англичан, которые старались оклеветать в глазах царя наше государство и правительство, царь со своей думой согласился на предложения ваших высокомогуществ относительно союза и проезда в Персию и окрестные страны по Каспийскому морю и через Россию. Это видно из того, что после 22 совещаний по этому предмету, представителю ваших высокомогуществ выразили желание, чтобы ваши высокомогущества как можно скорее прислали к царю великое посольство, снабженное полномочием окончить все по соглашению. Царь уже два или три раза присылал сюда своих посланников, а наше государство не отправило к нему еще ни одного; в настоящее же время нельзя уже откладывать этого дела, и необходимо немедленно снарядить торжественное посольство в Россию”. ¹²⁴

Заявление это, кажется, произвело известное впечатление, и вопрос о снаряжении посольства, надо полагать, серьезно обсуждался в правительственных сферах Нидерландов. Этим только и можно объяснить, что около 43 нидерландских купцов 29-го апреля 1621 г. представили генеральным штатам прошение, в котором они заявляли, что к своему удовольствию узнали о намерении штатов послать к Московскому царю послов для заключения договора, касающегося торговли с Персией. Принимая однако во внимание, что штаты предполагают расходы, которые вызовет посольство, взыскать с купцов, желающих [CLXXVI] участвовать в торговле с Персией, просители ходатайствовали о том, чтобы посольство было снаряжено на счет правительства, и предлагали штатам покрыть расходы особою пошлиною, в размере одного или двух процентов, с товаров, которые будут доставляться из Персии после заключения договора с царем. ¹²⁵ Но опасения и надежды торговцев оказались на этот раз напрасными и вопрос о посольстве был оставлен штатами без последствий. ¹²⁶ Нидерландское посольство было отправлено в Москву только десять лет спустя, и поводом послужила тогда не персидская торговля, а другое, более важное дело — хлебный вопрос.

Комментарии

1 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1613 г. № 2. “Отпуск жалованной грамоты Юрью И. с. Клинку и Марку М. с. де Фогелярю”.

2 М. Гл. арх. М. И. Д. Ibid.

3 Акты арх. эксп., т. III, стр. 20.

4 Сборник князя Хилкова, № 65, стр. 175-181.

5 Русская Ист. Библ., т. VIII, стр. 109-114, 202; т. IX, стр. 82. М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1613 г. №№ 1, 4.

6 Подарки перечислены в “приходной книге товарам и вещам”. Русск. Ист. Библ., т. IX, стр. 31-32. Дополнения к Дворцовым Разрядам. Часть I. Чтения в Имп. Общ. ист. и древн. 1882 г., кн. I, стр. 16-17.

7 Русск. Ист. Библ. т. VIII, стр. 202.

8 См. С. Соловьев, История России, т. IX, изд. 2-е, стр. 72-76.

9 Современный голландский перевод царской грамоты у Схелтемы Rusland en de Nederl. I, pag. 371-385. Wassenaer, X, 22-25.

10 Пам. дипл. снош., т. II, стл. 1036-1037.

11 Зюзин был отправлен в Англию в июне 1613 г. . С. Соловьев, История России, т. IX, изд. 2-е, стр. 90. Ф. Мартенс, Россия и Англия. Русская мысль 1891, февраль, стр. 18, 19.

12 Это был сын Мельхиора, брата знаменитого Балтазара.

13 22-го мая Мушерону была уплачена израсходованная им на эту надобность сумма в размере 2146 гульденов, и в вознаграждение он получил золотую медаль.

14 Описание подарков, присланных царю, см. в “приходной книге товарам и вещам 1613-1614 г. ”. Русск. Ист. Библ., т. IX, стр. 40-42. В делах Голл. 1615 г. эти подарки названы “невеликими”. Посланники получили золотые цепи, ценою по 3000 гульд. Гос. арх. в Гаге. Резолюция генер. штатов, 22-го мая 1614 г.

15 Гос. арх. в Гаге. Резолюции генер. штатов от 23-го января, 12-го марта, 5, 16-го апреля, 6, 9, 10, 17, 22, 23, 29-го мая 1614 г.

16 Пам. дипл. снош., т. II, стл. 1082-1083. О проступках, совершенных русскими послами в Австрии и Нидерландах, см. С. Соловьев, Ист. Росс., т. IX, изд. 2-е, стр. 76.

17 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. № 1.

18 Пам. дипл. снош. т. II, стл. 1113, 1114, 1130-1136. Иван Фомин не мог заехать в Нидерланды, но данные ему царские грамоты были доставлены штатам и принцу. Грамота штатам напечатана в переводе на голландский язык у Вассенара (Histor. Verhael, X, 20, 21) и отмечена 30-м августа 1614 г. (7122); в конце ее царь просит штаты предложить нидерландским торговцам привозить в следующем году в Архангельск порох и военные припасы. См. также отчет Ивана Фомина Елзина о посольстве к императору, писанный в 1617 г. (Пам. дипл. снош., II, 1144-1212). В царской грамоте к датскому королю Христиану IV, с просьбой о свободном пропуске через его землю гонца и переводчика Ивана Фомина, напечатанной по подлиннику, хранящемуся в Копенгагенском архиве, гонец назван Елмзиным. (Ю. Щербачев, Русские акты, стл. 497). Он был по происхождению не русский, а немец, и называется в немецких источниках Гансом Гелмсом (Hans Helms, Hans von Helmsen). В голландском современном переводе царской грамоты, порученной ему для доставки генеральным штатам, он назван Иваном сыном Томаса Гелмом (Johan Thomasz Helm). Он скончался, по словам Олеария, в Москве в 1653 г. 97 лет. См. А. W. Fechner, Chronik, pag. 184, 189, 197, 202, 205, 287. Wassenaer, Hist. Verhael, X, 21b. A. Olearius, Moscowitische Reisebeschreibung., Hamb., 1696, pag. 113.

19 Гос. арх. в Гаге. Резолюция от 23-го мая 1614 г.

20) Schlegel och Klingspor, Den med skoldebref forl. , men ej introducerade Svenska adelns attar-taflor. Stockh., 1875, pag. 185.

21 Письмо Массы от 2-го августа 1614 г. . Вестн. Евр. 1868, январь, стр. 238. Предположение А. фан дер Линде, что Масса происходит из итальянского рода, перешедшего во время реформации в Нидерланды, едва-ли основательно. См. M. Obolensky et A. v. d. Linde, Hist. des guerres de la Moscovie par I. Massa, t. II, pag. IV.

22 В латинском издании книги “Beschryvinghe vander Samoyeden Landt”, вышедшем в 1613 г., Масса сам подписался Isaac Massa Haerlem., т. е. Haerlemensis.

23 Письмо Массы, Вестн. Евр. 1868, январь, стр. 238.

24 Сказания Массы, стр. 3, 5, 6.

25 Ibid. стр. 78, 167, 226, 230.

26 Ibid. стр. 4.

27 Нидерландец Яков фан Гемскерк принимал деятельное участие в северо-восточных экспедициях 1594 и 1595 годов, участвовал, в качестве агента и вице-адмирала в плавании Я. фан Некка и В. фан Варвейка в Индию в 1598-1600 г., и в качестве адмирала, в ост-индской экспедиции 1601 г. . Был убит в 1607 г. в сражении с испанским флотом при Гибралтаре. См. P. Tiele, Memorie bibliographiqne, pag. 143, 204-208.

28 Сказания Массы, стр. 4-6, 257.

29 Капитаном на карабле Ле Мэра был Мельхиор фан Керкгофен. См. об этой экспедиции: S. Muller, Geschiedenis, pag. 55-57.

30 Н. Тыжнов в статье “Обзор иностранных известий о Сибири 2-й половины XVI века” утверждает ошибочно, что Ле Мэр в 1612 г. вел с Массою эти переговоры. См. Сибирский Сборник, 1887 г. стр. 103.

31 О причинах, которые побудили его отклонить предложение Ле Мэра, Масса говорит в своем “известии о дорогах из Московии на восток” (Een cort verhael van de Wegen ende Rivieren uyt Moscovia). См. Beschryvinghe vander Samoyeden Landt, pag. C 4 b, D 3 a.

32 Сказания Массы, стр. 6, 7.

33 В первый раз в издании Археографической Коммиссии в С-Петербурге: Rerum Rossicarum Scriptores exteri, Tom. II, pag. 1-125; затем, это же сочинение Массы было издано на голландском языке, с приложением французского перевода и биографии Массы, князем М. Оболенским и д-ром А. фан дер Линде, под заглавием: Histoire des guerres de la Moscovie (1601-1610). I, II, Bruxelles, 1866.

34 Под заглавием: “Copie vande beschryvinge der Landen Siberia, Samoieda ende Tingoesa”, и “Een cort verhael van de Wegen ende Rivie. ren uyt Moscovia”. — Библиография этих статей тщательно составлена А. Н. Пыпиным в его капитальном труде: История русской этнографии, т. IV, стр. 205-207. Собранные здесь данные дополним указанием на то, что г. С. Миллер в Утрехте выпустил в свет роскошное новое издание этой редчайшей книги, под заглавием: Detectio Freti Hudsoni or Hessel Gerritsz's collection of tracts by himself, Massa and De Quir on the N. E. and W. Passage, Siberia and Australia. Reproduced, with the Maps, in Photolithography by S. Muller Fz. Amsterdam, 1878. 4°. Карл Эрнст фон Бэр предложил еще в 1842 году Имп. Академии Наук в С. -Петербурге переиздать книгу Герритса со статьями Массы, но план этот, к сожалению, не был выполнен в России. См. Bulletin Scientifique de l'Academie des Scienees a St. -Petersbourg, X (1842) pag. 267. F. Muller, Essai d'une bibliographie neerlando-russe, pag. 103. P. Tiele, Memoire, pag. 179-190, 283.

35 В резолюции генеральных штатов от 23-го мая 1614 г. его называли “молодым человеком, жительствующим в Московии”. В письме, отправленном 4-го августа 1614 г. из Архангельска генеральным штатам, Масса указывал на известия, посланные им годом раньше из России (tgeen ick voorleden jaer oock geschreuen hebbe). Histoire des guerres, изд. Оболенского и ф. д. Линде, т. I, стр. 232. Наконец, в статейном списке пребывания Массы в Москве в 1615 г. отмечено под 4-м января 1615 г. : “И галанской посланник Исак Абрамов” (Масса) говорил, что он был все в Московском государстве, а в Галанской земле он не бывал уж долгое время”. М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1615 г. № 1. Приезд в Москву Исаака Абрамова Массы.

36 См. о нем J. F. Gebhard, Het leven van Mr. N. C. Witsen. Utrecht, 1881, I, pag. 8.

37 Письмо Массы генеральным штатам от 2-го августа 1614 г. Вестн. Евр., январь 1868 г., стр. 235-238, 240.

38 Голландский текст этой инструкции напечатан в Histoire des guerres, t. I, pag. 223-224. Русский перевод в Вестн. Евр., январь 1868 г., стр. 231.

39 Вестн. Евр., январь 1868 г., стр. 231.

40 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1615 г. № 1. Статейный список пребывания Массы в Москве в 1615 г.

41 Письмо Массы генеральным штатам от 2-го августа 1614 г. из Архангельска. Histoire des guerres, t. I, pag. 225.

42 Письма Массы от 2, 4, 29 и 30-го августа напечатаны на голландском языке в Histoire des guerres, изд. Оболенского и ф. д. Линде, т. I, стр. 225-240; но издатели произвольно сократили их и выпустили некоторые подробности, заслуживающия внимания. Письма от 2, 4 и 29-го августа переведены на русский язык без сокращений в Вестн. Евр., январь 1868 г., стр. 233-245. Перевод этот в общем удачен, но есть некоторые неточности, так напр., в начале письма от 22-го августа сказано: “Письмо ваше от 16-го минувшего июля мне было вручено”; между тем, надо читать: “Письмо ваше мне было вручено 16-го минувшего июля”.

43 В среду на страстной неделе 1614 г. завязался бой между астраханскими гражданами и Заруцким, который принужден был запереться в Кремле. восставшие граждане защищались на посаде. Соловьев, Ист. России, т. IX, изд. 2-е, стр. 30. — Д. Иловайский, Ист. России, т. IV вып. 2, стр. 3.

44 Письмо Массы генер. штатам от 2-го августа 1614 г. Massa, Histoire des guerres, t. I, pag. 225-230. Вестн. Евр., январь 1868 г., стр. 233-238.

45 Бантыш-Каменский, Обзор внешн. снош. России, ч. I, стр. 101. Ф. Мартенс, Россия и Англия, Русск. Мысль 1891 г., февраль, стр. 19. Соловьев, Ист. России, т. IX, изд. 2-е. стр. 92. Наказ, данный английским правительством Д. Мерику, отправляемому в Россию 19-го июня 1614 г., см. у Th. Rymer'a, Foedera inter reges Angliae et alios imperatores, VII, 2; pag. 202-203.

46 Письмо Массы генеральным штатам от 2-го августа 1614 г. Вестн. Евр. 1868 г. январь, стр. 239. Massa, Histoire des guerres, t. I, pag. 230, 231.

47 По договору, заключенному 20-го августа 1585 г. генеральными штатами с Англией, королева Елизавета послала Нидерландам в помощь для борьбы с Испанией 5000 ратных людей и 1000 рейтаров. В обеспечение возмещения своих расходов на содержание этих солдат, Англия получила в залог нидерландские города Флиссинген, Раммекенс и Бриль, с правом содержать там английский гарнизон. Об этом, вероятно, Мерик и сообщил русским. Нидерландское правительство расплатилось с Англией в 1616 г., и заложенные города 14-го июня были торжественно возвращены Нидерландам. См. К. Wenzelburger, Gesch. d. Niederlande, II, pag. 558, 872. — P. J. Blok, Geschiedenis, III, pag. 336; IV, pag. 75.

48 Письмо Массы от 4-го августа 1614 г. Histoire des guerres, t. I, pag. 232, 233. Вестн. Евр., 1868 г. январь, стр. 241.

49 Письмо Массы к генер. штатам из Архангельска от 29-го августа 1614 г. Вестн. Евр. 1868 г. январь, стр. 242-243. Histoire des guerres, t. I, pag. 235.

50 Письма Массы от 2-го и 30-го августа 1614. Histoire des guerres, t. I, pag. 229 и 240.

51 Письмо от 30-го августа, ibid. pag. 237-240.

52 M. Гл. арх. М. И. Д. Статейный список пребывания Массы в Москве в 1615 г. Масса сам составил донесение о своем пребывании в Москве в 1615 г. и представил его генеральным штатам 22-го октября 1615 г. (Гос. арх. в Гаге. Резолюции генер. штатов от 22-го октября 1615 г. ). Этого донесения теперь в архиве в Гаге нет и его нужно считать потерянным. 26-го октября 1615 г. генеральные штаты отправили донесение Массы нидерландским послам Бредероде, Бассу и Иоахими, находившимся тогда в России чтобы содействовать заключению мира между Россией и Швецией, и 19-го марта 1616 г. послы, действительно, получили этот пакет. (См. Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 407). Все документы, касающиеся этого посольства, хранились прежде в Государственном архиве в Гаге в отделе “свертков”, при “документах касающихся шведско-русских сношений 1615-1616 гг. ”, но в настоящее время все эти документы, а в числе их и донесение Массы, утеряны. Единственным источником сведений о пребывании Массы в Москве в 1615 г. служит статейный список, хранящийся в Моск. Гл. арх. М. И. Д. Начала этой рукописи не достает; но утерянное можно востановить по статейному списку приезда И. Массы в Москву в 1616 и 1617 гг., так как здесь имеется копия с дела 1615 г., снятая 8-го октября 1616 г. для доклада царю.

53 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1615 г. № 1. Приезд в Москву и отпуск Исаака Абрамова Массы.

54 Н. Бантыш-Каменский, Обзор внешних снош., ч. I, стр. 174.

55 Гос. арх. в Гаге. Резолюции генер. штатов от 15, 19, 20, 22 и 23-го октября 1615 г.

56 Гос. арх. в Гаге. Propositie van de gesanten van Moscovien. Резолюция 23-го октября 1615 г.

57 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 24, 26-го октября 1615 г. . Нидерландское правительство действительно уже 12-го мая 1595 г. издало распоряжение (плакат), воспрещавшее всем нидерландцам под страхом смертной казни и конфискации имущества наниматься на военную службу в иностранных государствах. Подобные же распоряжения были изданы штатами Утрехта 5-го марта 1612 г. и генеральными штатами 22-го июня 1614 г. (Этот плакат был повторен 20-го сентября 1616 г., 3-го февраля 1617 г., 5-го ноября 1618 г. и 12-го апреля 1619 г. ). Кроме того, 1-го августа 1612 г. генеральные штаты издали плакат, воспрещавший наниматься на военную службу “к королям Дании, Швеции и Московии”. (Placaet, gebiedende, geen Volck aan te nemen in dienst van de Koningen van Denemarcken, Sweden ofte Moscovien). См. Groot Placaet-Boeck inhoudende de Placaten ende Ordonnantien vande Hoogh-Mog. Heeren Staten-Generael d. Vereenighde Nederlanden. D. II, In 's Gravenhage, 1644, pag. 291-294, 303-306. Vreede, Nederland en Zweden, pag. 183-186. Нo не смотря на эти плакаты, просьба царя имела свой смысл, ибо ими воспрещалась вербовка нидерландцев лишь в том случае, если это делалось без особого разрешения генеральных штатов (sonder onsen specialen consent ende verlof); разрешение же иногда давалось, и Швеция нередко вербовала ратных людей в Нидерландах. Так, 6-го апреля 1592 г. в Гагу приехал шведский посланник Феофил Гомодеи, чтобы с разрешения генеральных штатов набрать солдат и купить военных припасов для войны с Россией. (Boor, Nederlantsche oorlogen, Deel III, pag. 608. — A. v. d. Burgh, Gezantschappen door Zweden en Nederland afgevaardigd.'s Gravenhage, 1886, pag. 31). 27-го мая 1606 г. прибыли в Гагу, для набора ратных людей, шведские коммиссары Филипп Шейдинг и Ганс Нилсон. Последний вторично с тою же целью приезжал в Гагу в октябре 1607 г., (А. v. d. Burch, l. c. pag. 32. — Vreede, Nederl. en Zweden, pag. 23). В 1612 г. нидерландский офицер Ян Монникгоф отправился с отрядом из 1200 нидерландцев и шотландцев на шведскую службу и в 1613 г. пал в битве с русскими. (Vreede, l. c. pag. 114, 115. Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 38, стр. 459).

58 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 26, 30, 31-го октября, 3, 9, 11, 13, 14, 16-го ноября 1615 г.

59 О пребывании Кондырева во Франции см. Отеч. Записки 1826 г., ч. ХХIII стр. 25-46. Грамота царя к Людовику XIII см. у L. Paris, La Chronique de Nestor, I, pag. 429-434. — Ответ короля у А. Rambaud, Recueil des Instructions. Russie, I, pag. 19. См. тоже Le Glay, Les origines historiques de l'alliance franco-russe, I, pag. 77-79.

60 Кондыреву и Неверову действительно не было наказано ходатайствовать об этом; но в грамоте, посланной штатам 31-го мая 1615 г. с Массою, царь, как выше указано (стр. СХХVІІI), приглашал нидерландское правительство содействовать заключению мира со Швецией.

61 Гос. арх. в Гаге. Отдел Южно-Голландской провинции. Бумаги ратспенсионария Иоанна фан Ольденбарнефельта, портфель “Разные иностранные сношения”: Доклад, представленный генеральным штатам Гендриком фан Бриненом (старшим) и И. фан Тейлингеном, 14-го марта нового ст. 1616 г.

62 Гос. арх. в Гаге. Резолюция 25-го апреля 1616 г.

63 Двенадцатилетнее перемирие с Испанией было заключено до 9-го апреля 1621 г. . Кроме того, штаты в начале июня 1616 г., т. е. как раз в то время, когда Кондырев просил о субсидии, заплатили Англии долг в размере 250000 фунтов стерл. Отказ штатов имел, следовательно, известное основание. См. тоже К. Wenzelburger, l. c. II, pag. 872.

64 Гос. арх. в Гаге. Резолюция 7-го мая 1616 г.

65 Письмо Массы от 30-го августа 1614 г. Histoire des guerres, I, pag. 240.

66 Diewijle hij nyet en wort gesonden in formele ambassade. Гос. аpx. в Гаге. Резолюции 31-го октября 1615 г., 25-го апреля, 7-го мая 1616 г.

67 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 12, 13, 17-го мая 1616 г.

68 Договор был заключен в Гаге 5-го апреля 1614 г. и ратификован королем шведским 28-го июня, а генеральными штатами 11-го декабря 1614 г. См. А. v. d. Burgh, Gezantschappen door Zweden en Nederland afgevaardigd, pag. 51. Договор напечатан в Sverges traktater med frammande magter, V, pag. 230-237. О сношениях Швеции с Нидерландами до 1614 г. см. C. Sprinchorn, Om Sveriges forbindelser med Nederlanderna till ar 1614, в Historisk Tidskrift 1885, pag. 105-161. См. тоже M. G. Schybergson, Sveriges och Hollands diplomatiska forbindelser 1621-1631, в Bidrag till kannedom af Finlands natur och folk, H. 36. Helsingfors, 1881.

69 Я. фан Дейк родом был нидерландец и перешел на шведскую службу при Карле IX. О его жизни см. Е. Wrangel, De betrekkingen tusschen Zweden en de Nederlanden. Leiden, 1901, pag. 23-25. Книга Врангеля вышла на шведском языке в гор. Лунде в 1897 г.

70 Гос. арх. в Гаге. Связки “Швеция, разные переписки”.

71 Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24: Отчет нидерландских посланников Р. фан Бредероде, Д. Басса и А. Иоахими; с введением А. Половцова, стр. 25, 45.

72 Гос. арх. в Гаге. Резолюции генеральных штатов от 26-го июля и 5-го августа. Стоявший во главе посольства Р. фан Бредероде принадлежал к старинному нидерландскому дворянскому роду. Он родился в 1567 г., был женат на дочери знаменитого Ольденбарнефельта и во время назначения посланником в Россию состоял председателем Верховного Совета в Гаге, т. е. высшей судебной инстанции Голландии и Зеландии. Когда в 1618 г. недоразумения, возникшие между статгальтером принцем Морицем и Ольденбарнефельтом, приняли острый характер и последний 29-го августа был арестован, Бредероде держался партии своего тестя, старался смягчить его участь и после казни его в 1619 г. сам не избег гонений, постигших семью невинно осужденного государственного деятеля. Он остался, однако, в должности председателя Верховного Совета и скончался в Гаге в 1633 г. См. J. v. Brederode, Het geslacht van Brederode. Haarlem, 1869, № 33. A. J. v. d. Aa, Biographisch Woorden-boek, II, pag. 1263. — Второй посланник, А. Иоахими, принадлежит к числу самых выдающихся представителей древне-нидерландской дипломатии. В 1610 и 1624 гг. он был послан генеральными штатами с дипломатическими поручениями в Англию и в 1621 г. в Германию. Иоахими был членом генеральных штатов и, после смерти постоянного посланника Соединенных Нидерландов в Лондоне, Н. де Карона, в 1628 г. был назначен на эту должность, которую занимал в течение 22-х лет, а именно до 1650 г. Он скончался в 1654 г. 94-х лет. Vreede, Nederland en Zweden, pag. 214; V. d. Aa, l. c. IX, pag. 146-149. — Д. Бас был доктором прав и бургомистром гор. Амстердама. В 1610 г. он исполнял дипломатическую миссию в Дании и в 1622 г. в Англии. В 1629 г., после взятия принцем Фредериком Гендриком крепости Гертогенбоша, Бас находился в числе депутатов генеральных штатов, состоявших при принце. См. V. d. Aa, l. c. II, pag. 151.

73 Уже 15-го сентября в Нарве шведский государственный канцлер граф Аксель Оксеншерна сообщил нидерландским посланникам, что их приезд и старания о заключении мира очень неприятны английскому послу, который предпочел бы посредничество датского короля. В Романове нидерландские посланники узнали от шведских уполномоченных, что Джон Мерик питает к ним сильную зависть, так как полагает, что Густав Адольф снял осаду Пскова вследствие их убеждений. Поэтому Мерик боялся, чтобы это обстоятельство не уменьшило его авторитета у русских, так как ему не удалось удержать короля от осады Пскова. См. Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 16, 25, 29, 31, 38-67, 73, 74, 77-79, 151.

74 Кроме отчета нидерландских посланников о их пребывании в России, имеется еще описание посольства, составленное их казначеем Антонием Хутерисом. До посольства он был старшим судебным приставом при Верховном Совете Голландии. Его книга вышла под заглавием: Jovrnael der Legatie ghedaen inde Jaren 1615 ende 1616. In 's Graven-Hage, 1619. 2-е изд. вышло в 1639 г. Извлечения из этой книги были напечатаны в 1845 г. : см. H. Beijerman, Bijzonderheden rakende een gezantschap, in 1615 n. h. Noorden afgevaardigd ter bem. v. d. vreede t. Zweden en Rusland. Amst. 1845. Des hollandischen Gesandten von Brederode Reise durch Ehstland, v. H. v. Busse, в Archiv f. d. Geschichte Liv- Ehst- u. Curlands, IV. Dorpat, 1845, pag. 300. Подробный обзор содержания книги Хутериса см. в издании А. М. Ловягина, Посольство Кунраада фан Кленка. С. -Пб., 1900, стр. XXX. Хутерис приложил к своей книге 16 иллюстраций; на карте же России Гесселя Герритса, в переиздании И. Пискатора 1651 г., помещены пять маленьких рисунков и видов русских городов, из которых три взяты из книги Хутериса, а именно: 1) вид Ивангорода (fol. 17 у Хутериса); на карте он назван русской Нарвой (Russche Narva seu Ivane-gorod); 2) водопад на Нарове (fol. 41), который у Пискатора назван русской мельницей (Molendina Russorum); 3) внутренний и внешний виды русской дымной избы (fol. 40), на карте: Hypocausta Russorum.

75 Некоторые из людей, присутствовавших как со стороны русских, так и шведов, при совершении присяги и крестного целования, говорили впоследствии нидерландским посланникам, что русские упомянули бы в грамоте о генеральных штатах, если бы переводчики английского посла, Томас Смит и Георг Брухузен, не заявили, что английский посол уедет, если в этом акте будет упомянуто о генеральных штатах. Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 134-135.

76 Тявзинский договор 1595 г. напечатан в Sverges traktater, т. V, pag. 79; на русск. языке в Чтениях Моск. Общ. ист. и древн. 1868, кн. 2-я; смесь, стр. 1-12. Выборгский договор напечатан в Sverges traktater, V, pag. 158 и в Актах историч. т. II, стр. 184.

77 Нидерландские посланники приложили к этому письму вышеупомянутые три предложения и послали к Густаву, находившемуся тогда в Финляндии, вместе с письмом Андрея фан Вауве. В 1870 г. известный амстердамский книгопродавец Фредерик Миллер издал каталог книг, касающихся России (Catalogue de livres sur la Russie), и предложил за 165 гульденов один экземпляр путешествия Хутериса с значительными современными рукописными дополнениями. Экземпляр этот был приобретен королевской библиотекой в Стокгольме. В 1892 г. библиотекарь этой библиотеки Гаральд Визельгрен напечатал описание этого экземпляра и издал рукописные дополнения, которые, как оказалось, содержат описание поездки Андрея фан Вауве к королю Густаву в Финляндию. См. Н. Wieselgren, Med prestaf och profoss. Tva diplomaters fard i Finland 1616. В издании: Ljus at vart folk. Stockholm, 1892, pag. 19-37.

78 С пожалованием титула барона Везенбергского для Бредероде были сопряжены и материальные выгоды: он сделался васалом шведского короля. Сохранилась дарственная грамота от 11-го июля 1618 г., по которой Густав дал в лен Бредероде и его потомству 20 хакенов из земель, принадлежавших замку Везенбергу (Эстляндской губ. ), и водяную мельницу. Сам замок и городок Везенберг в этой грамоте не упоминались. Кажется, Бредероде хотел подчинить своему влиянию и городок; по крайней мере сохранилась грамота 1621 г., в которой он подтверждает данные городу Данией и геррмейстерами права и требует, чтобы бюргеры и жители Везенберга подчинились его управляющему и платили ему десятину. Грамота эта, надо полагать, не что иное, как проект, составленный Бредероде и, вероятно, не была признана в Везенберге, так как 16-го мая 1629 г. король Густав подписал новую дарственную грамоту, по которой Бредероде получил в вечное владение Везенбергский замок; только в 1631 г. Бредероде получил и самый город. Грамота на это, однако, была подписана королем во время войны в Германии и не была скреплена в Стокгольме в Государственном архиве; поэтому, когда Бредероде заявил свои права на Везенберг, жители подали жалобу в шведский гофгерихт в Дерпте, который 3-го января 1632 г. решил, что право Бредероде на Везенберг не доказано, и 16-го марта 1635 г. город даже добился от шведского правительства утверждения своих старых привилегий. Жалованная грамота, однако, не была выдана городу, так как Бредероде всетаки удалось доказать свои права на него. После смерти Бредероде его наследники 25-го мая 1669 г. продали замок, город и все принадлежавшие к ним угодья эстляндскому ландрату Гансу Фридериху фон Тизенгаузену за 30000 талеров. От его наследников город Везенберг был приобретен русским правительством в 1783 г. См. O. Baron Ungern-Sternberg, Aus der Vorzeit Wesenbergs; в журнале Das Inland. Dorpat, 1837, №№ 33, 34, 36. См. тоже Schlegel och Klingspor, l. c. pag. 3, 12, 32, Goeteris, Jovrnael, fol. 132.

79 У Бантыша-Каменского (Обзор I, стр. 175) гонец назван “тулянином Богданом Карповым”. У Хутериса (fol. 139) Bandan Gregorewits Simboserskij (sic!). По Дворцовым разрядам 28-го сентября 1616 г. дано “Туленину Богдану Карпову жалованья сорок куниц, цена 10 руб., за службу, что он посылан был в Свию к Голанским послом”. . . Чтения М. О. 1882, I, стл. 59.

80 Как в царской грамоте, так и в письме царских полномочных к нидерландским посланникам, упоминается о письмах, посланных последними царю и полномочным царя чрез брата Исаака Массы, Ламберта Массу, “Вы писали также”, говорится в царской грамоте, “к нашему ц. вел-ву, чрез посланного генеральных штатов, Ламберта Массу, что, не смотря на старания и ревность, употребленные вами на переговорах к водворению мира и спокойствия христианского и к восстановлению мира, дружбы и любви между нашим ц. вел-вом и королем Густавом Адольфом, вам доселе не удалось совершить доброго дела по причине чрезмерной несправедливости шведов”. — “Вы чрез Ламберта Массу писали к нам”, пишут нарские полномочные, “что по сделанному уговору едете к королю в Стокгольм и готовы употребить старания ваши в пользу е. ц. вел-ва”. (Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 517, 528). Это обстоятельство, вероятно, объясняется следующим образом: в начале декабря 1615 г., после отъезда Кондырева из Гаги в Бордо, некоторые амстердамские торговцы представили генеральным штатам записку, в которой заявили, что они намерены отправить Ламберта Массу в Россию к нидерландским посланникам, с поручениями, касающимися их торговых дел в Московии. К этому купцы присовокупили, что Ламберт Масса, человек знающий Россию и русский язык, согласен взять с собою и грамоты штатов к посланникам или к самому царю. Штаты решили воспользоваться этим случаем, чтобы уведомить царя о встрече и содействии, оказанных Кондыреву в Нидерландах и при отъезде в Бордо, и лишний раз просить его даровать нидерландцам свою защиту. (Гос. арх. в Гаге. Резолюция генер. штатов от 17-го декабря 1615 г. ). Л. Масса догнал Бредероде и его товарищей в ночь на 19-го марта, т. е. через два дня после их отъезда из Новгорода, на дороге между Тесовым и Заречьем, и днем продолжал путь в Москву, куда и прибыл 27-го марта с грамотою штатов и, надо полагать, с вышеупомянутыми письмами посланников. Не только в отчете Бредероде, Басса и Иоахими (Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 406, 407), но и у Хутериса (Jovrnael, fol. 100) говорится о встрече с Л. Массою, хотя о данных ему посланниками письмах в обоих источниках не упомянуто. О пребывании Л. Массы в Москве см. М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. № 1: “Приезд в Москву голландского гонца Левонтья Массы”, и статейный список Исаака Массы 1616—1617 гг.

81 Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 102, 126, 131, 209, 211, 230, 231, 278-298, 310, 317-320, 326, 336, 351, 352, 354, 435, 438-446, 465-484, 489-494, 495-502, 513, 541-545.

82 Сборник Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 74.

83 Goeteris, Jovrnal, pag. 81, 82. — “С половины января мы все были больны и хворали так, что то один, то другой из нас не мог присутствовать в собраниях”. Отчет посланников в Сборнике Имп. Русск. ист. общ., т. 24, стр. 315.

84 Ibid. стр. 423.

85 Ibid. стр. 523.

86 Письмо Массы генеральным штатам, писанное в Архангельске 25-го июля 1616 г. Подлинник его в Гос. арх. в Гаге; напечатано в Histoire des guerres, t. I, pag. 241-244. Русский перевод в Вестн. Евр., 1868 г. август, стр. 797-800.

87 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. № 2: Статейный список пребывания Массы в России (12-го августа 1616 г. —28-го июля 1617 г. ). Почти во всех грамотах и памятях, посланных из Москвы в Архангельск по поводу приезда Массы, он назван посланцем; но в некоторых случаях он значится и посланником.

88 М. Гл. арх. М. И. Д. Ibid. С приставом Брянчениновым Масса имел в Архангельске маленькое столкновение, которое дало Московскому правительству повод к интересному решению. Масса не хотел подчиняться предписанию пристава, который ему “с двора никуды сходить не велел”, и ездил однажды, без разрешения, на нидерландский корабль, на котором приехал. Он заявил, кроме того, что “хочет ходить к немцам по пиром”. Архангельский воевода, Петр Пронский, бил об этом челом царю и получил в ответ царскую грамоту, помеченную 2-м сентября, с строгим выговором, причем ему было поставлено на вид, что он “учинил негораздо”, что по жалобе пристава “посланца Исака Абрамова обезчестил”, посылая к нему на двор для береженья в прибавку стрельцов. “А он” (Масса), говорится в царской грамоте, “от иных иноземцов отменился, живет он в нашем государстве давно и нашими со многими с торговыми людми знается, и вы б вперед знали, как к которым иноземцем честь и бережение держати”.

89 О своем пребывании в Москве в 1616 и 1617 гг. Масса представил генеральным штатам 31-го октября 1617 г. подробный отчет, который хранится в Госуд. архиве в Гаге. Отчет напечатан в переводе на французский язык в Histoire des guerres, t. II, pag. XC-CXII.

90 Отчет Массы: Histoire des guerres, t. II, pag. XCV-CIII. Показания Массы подтверждаются его статейным списком, где между прочим сказано: “А как в нынешнем в 125-м году в ноябре по государеву указу был в посолском приказе у дьяков голанской посланник Исак Аврамов. И посолские дьяки о тех (нидерландских) пословых неправдах против их дел (говорили)”. М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. № 2.

91 М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. № 2.

92 Гос. арх. в Гаге. Отпуск, данный Массе 17-го июня 1617 г. Н. В. Траханиотовым, П. Третьяковым и С. Романчуковым.

93 Отчет Массы- Histoire des guerres, t. II, pag. CIII-V.

94 Гос. арх. в Гаге. Отпуск, данный Массе 17-го июня 1617 г.

95 Отчет Массы, l. c. pag. СVІІІ-СІХ.

96 Гос. арх. в Гаге. Резолюция генер. штатов 31-го октября 1617 г.

97 Царская грамота (от июня 7125 г. ) напечатана в переводе на голландский язык в Histoire des guerres, t. I, pag. 245-251.

98) Cette annee me causa de grandes pertes. Отчет Массы. Histoire des guerres, t. II, pag. CV.

99 Ibid. pag. CX, CXI.

100 Гос. арх. в Гаге. Remonstrantie ofte memorye van Ysaack Masse, ten eynde de Grootmoegende heeren Staten Generael souden moegen antwoorden op de brieven van sijne Maj-t van Moscovien.

101 Первым постоянным дипломатическим агентом генеральных штатов во Франции был Ливен Кальвар (Lieven Calvart). Он имел титул “ambassadeur residant prez du Roy” и скончался в 1597 г. на этой должности. (Vreede, Inleiding, II, 1, pag. 266; прилож. XLVI, pag. 169, 177). — Первым постоянным посланником Нидерландов в Англии был Н. де Карон (Noel de Caron); он был назначен на эту должность в 1594 г. и занимал ее до своей смерти в 1624 г. (v. d. Aa, Biogr. Woordenboek, III, pag. 194-195). В Данию в 1584 г. был назначен дипломатическим агентом Голландии Барфоломей Бейс (Bartholomeus Buys). (Vreede, Inleiding II, 1, pag. 136). Дипломатические сношения генеральных штатов с Швециею начались в 1592 г. (приезд шведского агента Феофила Гомодеи в Нидерланды) и продолжались с незначительными перерывами; но первый постоянный представитель республики, Николай Гейнс, был назначен в Швецию лишь в 1654 г. (А. v. d. Burgh, Gezantschappen, l. c. pag. 14, 31). О. Крауске ошибочно утверждает в своем исследовании: Die Entwickelung der standigen Diplomatie (Leipz., 1885, pag. 125), что начиная с 1618 г. “почти всегда” в Швеции находились резиденты Соединенных Нидерландов. В Турцию штаты отправили в 1611 г. своего посланника Корнелиса Гагу, который там оставался 28 лет. (Vreede, l. c. II, 1, pag. 408. Harderwijk, Levenschets van Mr. Cornelis Haga. Schiedam, 1848). В Гамбурге находился с 1607 г. дипломатический агент штатов Фоппиус фан Айтзема, автор известного сборника “Zaken van Staat en Oorlogh”. См. о нем: “Wurm, Studien ub. die Lebensschicksale des F. v. Aitzema. Hamburg, 1855. Сp. тоже: Otto Krauske, Entwickelung, l. c. pag. 121-125.

102 Гос. арх. в Гаге. Связка Moscovie. Remonstrantie den Hooge Moegende heeren Staten Generael der Vereenichde Nederlanden overgegeven bij Isaac Massa.

103 Гос. арх. в Гаге. Резолюции генер. штатов от 16-го декабря 1617 г., 2 и 3-го марта 1618 г. В Гос. арх. в Гаге сохранились три прошения Массы о возвращении ему 4564 гульденов.

104 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 13-го марта 1618 г. —Связка Moscovie: Rapport gedaen bij U. Ed. gecommitteerden van 't bevynden van 't geene datter gedaen is ende sal behoeven gedaen te worden iu de saeck van Mosco, daervan Isaac Massa na de wedercompst wt de Mosco heeft opening gedaen. 3/13 марта 1618 г.

105 Гос. арх. в Гаге. Резолюции от 19, 22-го марта, 27-го апреля, 3, 7-го мая 1618 г.

106 Гос. арх. в Гаге. Резолюции от 17, 26, 31-го мая, 1-го июня 1618 г.

107 Бантыш-Каменский, I, стр. 175; Ю. Щербачев, Датский архив, стр. 186. Idem, Русские акты, стл. 514, 515, 518, 522, 523.

108 Члены штатов, которым было поручено договориться с хозяином гостинницы, в которой остановился Баклановский, 14-го июня доложили Собранию, что хозяин согласен содержать русского посланника и его свиту, состоявшую, если считать и Массу, из 14 человек, за 50 гульденов в сутки.

109 Современный русский перевод этой грамоты от 15-го июня 1618 г. хранится в М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1618 г. . Баклановский принял пока лишь копию грамоты. Резолюция 21-го июня 1618 г.

110 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 8, 9, 11, 12, 14, 15, 16, 19, 20, 21, 23, 25, 26, 27, 29, 30, 31-го июня, 3, 4-го июля 1618 г. . М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1624 г. № 2. Статейный список приезда Массы в 1624 г.

111 Гос. арх. в Гаге. Связки Moscovie. Memorie voor Isaac Massa, 3 Julij 1618. Резолюции 29-го июня, 3, 4, 31-го июля 1618 г.

112 Гос. арх. в Гаге. Резолюция 5-го июля 1618 г. Венецианским резидентом в Гаге был тогда (с 1616 г. ) Христофор Суриано (Suriano). См. J. С. De Jonge, Nederland en Venetie. 'S Gravenhage, 1852, pag. 59.

113 Эти условия отыскал Гамель в Лондоне в Британском музее. См. Англичане в России, стр. 237.

114 Бантыш-Каменский, Обзор, I, стр. 103. Биографические данные о Диггсе см. у Гамеля, l. c. стр. 237-241. Новейший английский биограф сэра Додлея Диггса говорит, что деньги, которые английское правительство прислало с ним в Россию, были собраны, по требованию короля Якова, англо-русской и Ост-Индской компаниями. Из этих денег Финч привез будто бы в Москву половину. См. Dictionary of National Biography ed. by L. Stephen, vol. XV. London, 1888, pag. 68-69.

115 Из Холмогор Диггс бежал 26-го августа; из Архангельска он отплыл 2-го сентября.

116 Письмо Массы генеральным штатам, посланное из Архангельска 4-го сентября 1618 г. Вестн. Евр. 1868 г. август, стр. 801-804. — Статейный список приезда и пребывания Массы в Москве в 1618 и 1619 гг. не сохранился в М. Гл. арх. М. И. Д. Источниками по данному вопросу служат: 1) “Донесение Массы о приключившемся с ним во время путешествия к великому князю Московскому. Составлено 3-го декабря 1619. (Rapport van Isaac Massa van het geen hem wedervaren is op zijne reis aan den Grootvorst van Moscovien). Подлинник донесения хранится в Государственном архиве в Гаге. Русский перевод напечатан в Вестнике Европы 1868 г., август. — 2) Ответные грамоты царя от 5-го августа 1619 г. (в Гос. арх. в Гаге). Содержание царских грамот является доказательством того, что донесение Массы заслуживает доверия.

117 Лодка, на которой находились Масса, его люди, платье и мебель, потонула, так что они с трудом спаслись и должны были нанять нарочных и отправить их к архангельскому воеводе за другой лодкой и припасами. 11-го октября Масса благополучно прибыл в Вологду, где ему пришлось пробыть до 18-го ноября, частью в ожидании зимнего пути, главным же образом потому, что дорога между Вологдой и Ярославлем была опасна, так как там ежедневно показывались поляки. Наконец, пришло предписание отправить Массу в Ярославль со всем, что при нем было. Ему дали конвой из 500 стрельцов и несколько служилых людей. Порох и свинец повезли на санях, причем, по расчету Массы, провоз военных припасов обошелся втрое дороже их стоимости. По дороге путешественники два раза были окружены неприятелем, в числе до 4000 человек, но оба раза выбрались из беды и 24-го ноября со всею поклажею благополучно прибыли в Ярославль. Здесь они пробыли 12 недель в ожидании заключения мира между русскими и поляками. 4-го января было получено известие, что мир заключен, и 24-го того же месяца Масса отправился в Москву. За неимением лошадей, порох и свинец приказано было оставит в Ярославле. Донесение Массы. Вестн. Евр., 1868 г. август, стр. 205-807.

118 Донесение Массы. Вестн. Европы 1868 г. август, стр. 804-814.

119 Это заявление Московского правительства не является пустой фразой, но соответствует действительности. 2-го сентября 1616 г. царь объявил строгий выговор архангельскому воеводе князю Петру Ивановичу Пронскому и дьяку Василию Ларионову за нехорошее обращение с иноземными торговцами. “И то вы”, пишет царь, “нашему царскому имени делаете безчестно и иноземцев от нашего царского жалованья отгоняете, для своей корысти. И только на вас хто будет в той вашей обиде челобитчик, и вам от нас быти сверх исцова иску в великой опале”. — 10-го августа 1616 г. царь повелел объявить в Архангельск “Аглинским и Галанским и Нидерлянским и Анбурским и иных разных земель гостем и торговым людем”, что он известился, что им “у пристани у Архангельского города воеводы и приказные люди чинят обиды и безчестье и убытки великие”. Царь поэтому велит иноземцам прислать, в случае притеснений со стороны воевод и приказных людей, свои челобитные в Москву в посольский приказ. В заключение царь объявляет, что он “насильства и обиды, безчестья никому ни в чем чинити не велел”. М. Гл. арх. М. И. Д. Дела Голландские, 1616 г. авг. 12-28 июля 1617 г. № 2. “Приезд вторичной в Россию И. А. Массы”.

120 23-го мая 1618 г. князь Михаил Петрович Барятинский, дворянин Иван Иванович Чичерин и дьяк Михайло Тюхин были отправлены царем к шаху Абассу. Князь Барятинский умер в Персии, а Чичерин и Тюхин возвратились в 1620 г. См. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией, т. III. С. -Пб., 1898, стр. 299-659. Соловьев, Ист. Росс., т. IX, изд. 2-е, стр. 205-207.

121 Гос. арх. в Гаге. Связки Moscovie; соврем. голл. перевод.

122 Донесение Массы, l. c. стр. 814.

123 Гос. арх. в Гаге. Резолюции 21-го ноября 1619 г., 2-го марта, 14 и 26-го мая 1620 г.

124 Голландский текст и французский перевод этого заявления напечатаны в Histoire des guerres, t. I, pag. 252-263; t. II, pag. LXII-LXX.

125 Гос. арх. в Гаге. Связка Moscovie за 1621 г.

126 Нельзя, однакоже, сказать, что нидерландское правительство пропустило удачный момент и вследствие этого не получило разрешения к торговле с Персией. Английское правительство исполнило желание царя и прислало в 1620 г. Джона Мерика в Москву для переговоров о персидской торговле, но тем не менее Мерик уехал без результата: вопрос о пошлине разом остановил все дело. С. Соловьев, Ист. Росс., т. IX, изд. 2-е, стр. 184-193.

Текст воспроизведен по изданию: Донесения посланников республики соединенных Нидерландов при русском дворе. Отчет Альберта Бурха и Иогана фан Фелдтриля о посольстве их в Россию в 1630 и 1631 гг. с приложением очерка сношений Московского государства с республикой соединенных Нидерландов до 1631 г. СПб. 1902