ХАФИЗ-И ТАНЫШ БУХАРИ

КНИГА ШАХСКОЙ СЛАВЫ

ШАРАФ-НАМА-ЙИ ШАХИ

Краткий пересказ событий, связанных с его величеством [Джанибек-ханом]

Когда в 930/1523-24 году шах Исма'ил покинул этот мир и поспешил в мир возмездия, а его сын Тахмасп ²⁵³ утвердился на троне господства, на престоле власти, все шейбанидские султаны вознамерились начать священную войну против этого зачинщика мятежа смутьянов. Они не теряли ни одной минуты [в подготовке к войне], чтобы отомстить этому несчастному, жестокому [Тахмаспу] за кровь счастливого хакана-мученика [Шейбани-хана].

Наконец в 935/1528-29 году храбрый султан Джанибек-султан вместе с группой великих и могущественных султанов, таких, как Кучум-хан, Суюнчик-хан, Мухаммад-Тимур-хан, Убайдулла-хан, с огромным войском направился к Хорасанскому вилайету.

С той стороны Тахмасп с войском, превышающим численность шайтанов, с толпой, не поддающейся исчислению и определению, как злоключения судьбы, также вознамерился воевать, [выступив] со стороны Ирака. Привязав колокольчик вражды к верблюдице сражения, он направился в Исфахан. /36а/ Он прошел эту местность и в окрестностях Харгирда ²⁶⁴, [в округе] Джам, он настиг благословенное мусульманское войско.

После встречи сторон оба войска выстроили ряды друг против друга. Благословенные, славные богатыри встали для битвы и отмщения [врагу]. После многих злоключений и бесчисленных стычек по предопределению всемогущего господа победоносное мусульманское войско [шейбанидских султанов] потерпело поражение. Все узбекские хаканы, рассеянные и разобщенные, решили возвратиться назад. Они направились к своим родным местам. Исключение представлял лишь его величество [Джанибек-хан], по отношению к которому небосвод — раб. Хранимый от бедствий потерь и поражений, он вернулся со всем войском во всем величии и великолепии. Однако по воле злой судьбы, в результате бедствий, [посылаемых] злосчастной судьбой, ржавчина горя и печали сделала тусклым зеркало его сердца, сверкающего, как солнце. Боль, [вызванная] горестями и скорбью, вылилась в недуг и лишила его чудесную природу нарядов здоровья. В конце 935/1529 года соответственно [числовому значению] слова «залла» ²⁵⁵ в прекрасном городе Кермине сокол его духа, исполненного милости божьей, вылетел из клетки его тела. На призыв «Вернись» ²⁶⁶ он ответил: «Вот я перед тобой» ²⁵⁷. Он устремился в райские сады и обрел покой в райском цветнике, в надежном месте, (где начертано): «На седалище истины, у царя могучего!» ²⁵⁸.

Месневи

Бренный мир — удивительное обиталище,
В нем нет постоянства, ибо это тленный мир,
Он изгнал из этого мира султана, словно дервиша,
Ни султан, ни дервиш не нашли в нем спасения.

В соответствии с тем, как [Джанибек-хан] разделил вилайеты Мавераннахра между своими славными сыновьями, дорогими потомками, в Афаринкентском вилайете властвовал хан, подобный Искандару, Абу-л-Гази Искандар бахадур-хан, да продлится царство его! [93]

Рассказ о родословной могущественного, благородного, высокодостойного государя [Абдулла-хана] по линии славных могольских хаканов

Поскольку происхождение его величества [Абдулла-хана] связано с могольскими хаканами, то будет уместно кратко изложить жизненные обстоятельства этого великого, счастливого рода.

Да не останется тайным и скрытым для мыслей умных людей, для чутких сердец ученых, являющихся зрачком ока для проницательных людей, что счастливый хан Туглук Тимур-хан был сыном Айман-Ходжа-хана, сына Дува-хана. Последний является внуком Чагатай-хана ибн Чингиз-хана. Родословная его изложена во введении к «Зараф-наме» славы времени, милости для мира Маулана Шараф ад-дина Али Йазди ²⁵⁹. В 764 году [Туглук Тимур-хан] переселился из теснин мира в райские чертоги ²⁶⁰. Тогда дела ханской власти, важные дела государства перешли к [одному] из его сыновей — Ильяс-Ходжа-хану. /36б/ Когда скончался Ильяс-Ходжа-хан, к делам управления приступил эмир Камар ад-дин из племени дуглат. [Заявляя] высокомерно: «Я и кроме меня нет [никого]», он болтал о пути к независимости. Во всех областях Моголистана он насильно подчинил себе жителей, число которых совершенно не поддается исчислению. Он превратил свое сердце в дом страстей дьявола и поднял голову гордыни. Несколько раз он снаряжал войско, чтобы воевать, сражаться с его величеством, полюсом мира и веры могущественным эмиром Тимуром Гурга-нсм. Из-за гордыни и кичливости он воевал с таким избранником судьбы.

Рассказ о его господстве в этом вилайете следующий.

Он — брат эмира Пуладчи ²⁶¹, который привел от калмыков в могольские земли шестнадцатилетнего высокодостойного хана Туглук Тимур-хана.

Когда Туглук Тимуру исполнилось 18 лет, [Пуладчи] присвоил ему высокое звание хана. В двадцатичетырехлетнем возрасте благодаря помощи творца, предопределению великого бога он обратил [Туглук Тимура] в мусульманство ²⁶², с порицаемого пути отчуждения [от бога] он привел его на похвальный путь [признания] единого [бога]. Он поднял знамя ислама и [признания] единого бога до высшей точки неба, выше обиталища ангелов.

Их, братьев [эмира Пуладчи], было пять человек. Первый — эмир Тулак, второй — эмир Пуладчи, третий — эмир Шамс аддин, о котором подробно рассказано в «Зафар-наме» при описании сражения, названного лай («грязь») ²⁶³, четвертый — эмир Камар ад-дин, пятый — эмир Шейх даулат.

После эмира Тулака звание улус-беги утвердилось за эмиром Пуладчи. Когда и он отправился из дворца этого мира в сады потустороннего мира, счастливый хан Туглук Тимур-хан передал эту высокую должность сыну высокодостойного [эмира Пуладчи], эмиру Худайдаду, о котором в тех вилайетах рассказывают много необыкновенных историй. В связи с этим [назначением] эмир Камар ад-дин, преклонив колени перед его величеством [Туглук Тимуром], заявил: «Права моего брата выше моих, но его сын, который слишком мал, ему еще не более семи лет, недостоин этого звания». Туглук Тимур никак не отступил от приказа [о наследовании], который он издал; он раскрыл врата милостей и даров перед эмиром Худайдадом, поэтому эмир Камар ад-дин обиделся, но не смог не повиноваться тому приказу ²⁶⁴.

Когда упомянутый [Ильяс-Ходжа]-хан скончался, ушел из этого мира, поспешил в обитель вечности, по словам, приведенным в «Зафар-наме», Камар ад-дин восстал, проявив давнюю вражду, которую он хранил в своем сердце. Он был человеком сильным, смелым, богатырем. В землях Моголистана его называли «Алф» ²⁶⁵. Известно, что в его один сапог помещался семилетний [94] ребенок. Из уст моголов известно, что он [однажды] за один день убил 18 ханских сыновей. Он присвоил себе ханское звание. В это время из сыновей /37а/ Туглук Тимур-хана не осталось никого, кроме Хизр-Ходжа-хана, который был грудным младенцем. Эмир Худайдад, да сделает [Аллах] лучезарным его блеск, с согласия своей матери, носящей имя Эмир-ага, спрятал его. И сколько Камар ад-дин ни посылал человека с требованием выдать его (т. е. ребенка), эмир Худайдад прятал его и не отдавал. И только когда великий эмир Тимур Гурган завоевал Моголистан, покончил с Камар ад-дином и [тот] покинул этот мир, весь народ, став единодушным, единым, по согласованности с эмиром Худайдадом посадил Хизр-Ходжа-хана на ханский престол, на трон миродержавия, власть его, как это следует и как подобает, возвел до апогея полноты ²⁶⁶.

Когда и он скончался, когда норовистый конь [его] жизни стал необузданным и он погнал походного коня в мир вечный, тогда его сын Мухаммад-хан стал преемником отца на ханском престоле.

От него (Хизр-Ходжа-хана) остались еще и другие сыновья, такие, как Накш-и Джахан-хан, Шам'-и Джахан-хан, которому приходится зятем мирза Мухаммад Джуки, сын мирзы Шахруха. Однако поскольку род его величества могущественного [Абдулла-хана], второго Искандара, через три [поколения] хаканов восходит к Мухаммад-хану, то рассказ начнется с него.

Мухаммад-хан был государем-мусульманином по [всему его] образу жизни, справедливым, правосудным, очень богатым. Благодаря его исключительным стараниям многие моголы удостоились чести [принять] ислам, сошли с пути неверия, упрямства, распутства и разврата.

Когда Мухаммад-хан переселился в тот мир, у него осталось два сына: один — Шир-Мухаммад-хан, другой — Шир-Али оглан. Шир-Мухаммад-хан после отца стал полновластным государем. Во время его [правления] воцарилось полное спокойствие, исключительное благоденствие. Его брат Шир-Али оглан скончался в возрасте 18 лет. Не достигнув ханского звания, он поспешил в иной мир, но после себя он оставил сына по имени Вайс-хан. У него произошла ссора со своим дядей Шир-Мухаммад-ханом. Между сторонами несколько раз имели место столкновения, стычки, битвы, сражения. Он был современником Шахрух-мирзы ²⁶⁷. В это время в Туркестане поднимал голову превосходства шейх Hyp ад-дин ибн эмир Сар-Бугай кипчак, который был из числа высокосановных эмиров его величества, полюса мира и веры великого эмира Тимура Гургана, да будет милость и довольство [Аллаха] над ним! Его величество [Тимур] всегда обращался [с ним], как с сыном. А он (шейх Hyp ад-дин) поднял знамя превосходства в Туркестане и вступил на путь вражды к сыну своего господина [Тимура] мирзе Шахруху, да озарит Аллах его свет, и не сходил со стези непокорности [ему]. Поскольку [Hyp ад-дин и Вайс-хан] постоянно общались между собой, он (Hyp ад-дин) выдал свою дочь /37б/ за Вайс-хана. Заключив союз о дружбе [с Вайс-ханом, Hyp ад-дин] счел своим долгом оказать помощь [хану] и ни в коем случае не мог сойти с пути верности ему; [дело дошло] до того, что с его помощью Вайс-хан оказался во вражде с Шир-Мухаммад-ханом, раскрыл врата вражды перед ним ²⁶⁸.

Когда Шир-Мухаммад-хан разлюбил этот мир, занял почетное место в райском саду, очередь взойти на ханский престол дошла до Вайс-хана. Он утвердился на высочайшем троне, достойном халифа. Его величество [Вайс-хан] был мусульманином [по всему] образу жизни, исключительно набожным; он отличался в этом [ханском] роду святостью, высокими помыслами, щедростью, он выделялся среди подобных себе справедливостью по отношению к подданным. Он простирал руки смелости для войны, борьбы за веру с неверными и мятежниками, ни при каких обстоятельствах не сходил с этого похвального пути. В войне с неверными он несколько [95] раз оказывался в когтях злодеев, и во [всех] этих опасных и страшных обстоятельствах великий бог спасал его. [Вот] один такой случай. В местности Минг Булак ²⁶⁹ ему случилось воевать с Эсан Тайши, который был верховным правителем пределов Моголистана. Он потерпел поражение и оказался в плену у неверных. Когда его привели к Эсан Тайши, тот неверный нарисовал на скрижалях мысли следующую картину: «Если он действительно из рода Чингиз-хана, он не должен почитать меня». Когда привели к нему Вайс-хана ²⁷⁰, тот неверный [Эсан Тайши] вскочил с места, [принял его] с почетом и пожелал дотронуться до хана. Его величество [Вайс-хан] отвернулся от него, даже не дотронулся рукой благословения до его головы. Этот похвальный поступок хана окончательно убедил [Эсан Тайши в том, что перед ним потомок Чингиз-хана], и он с уважением, со всеми почестями отправил хана в его страну. У хана спросили: «В чем причина того, что тот неверный оказал [вам] всякого рода знаки уважения, а вы их отвергли и не раскрыли перед ним сладко улыбающихся губ?» Хан соизволил ответить: «Когда я столкнулся с обычаями неверных, с обрядами той толпы злодеев, религиозное достоинство не позволило мне приветствовать его (Эсан Тайши) и считать его человеком».

Еще раз он сражался ²⁷¹ с этим же Эсан Тайши в местности Куба ²⁷², которая является крайним [пределом] земель Моголистана. Он потерпел жестокое поражение и вновь очутился в когтях его (Эсан Тайши), и на этот раз тот освободил хана. Как выкуп за себя он подарил Эсан Тайши свою сестру Махтум-ханум. Сначала он обратил его в мусульманство и обвенчал Махтум-ханум согласно обрядам мусульман и выдал [ее] за него. У нее от него родились два сына и одна дочь. Сыновей он назвал Ибрахим /38а/ и Ильяс. Дочь он выдал [замуж] за Кадирберди ибн эмир Каримберди дуглата ²⁷³.

Словом, когда Вайс-хан переселился из этого мира в райский сад, дела ханства, важные дела, [источники] величия, славы и могущества, перешли к его сыновьям. Дела его закончились так.

Был один государь, по имени Сатук-хан. Шах, чье место в раю, Улуг-бек Гурган, да будет милость и довольство [Аллаха] над ним, возвел его в высокий сан, [присвоил] высокое звание хана ²⁷⁴. [Он сделал это по примеру] полюса мира и веры великого Тимура Гургана, [который] возвел в ханское достоинство одного человека из рода Чингиз-хана, дал ему ханское звание. [Это он сделал] в знак соблюдения договоренности, существовавшей между дедом Чингиз-хана и дедом Караджар нойона, восьмым предком эмира Тимура, [договоренности], согласно которой ханское звание должно принадлежать роду Чингиз-хана, а звание эмир ул-умара — роду Караджаров. Подробный рассказ об этом изложен в обстоятельных [трудах] по истории и передается из уст в уста красноречивыми рассказчиками. Эмир Тимур почитал это условие с момента создания своего государства и до той поры, когда он от мира поспешил в вечный чертог. [Умер он], когда возвращался из похода на Рум, одержав победу над Йылдырым Байазидом ²⁷⁵, завоевав его вилайет. Он держал хана внутри города Самарканда, в махалле, границы которой он укрепил. Он не переставал оказывать ему почет. Теперь эта махалла города носит название Хайат-и хан ²⁷⁶. Это большая махалла, и у каждой махалла, [входящей в нее], свое название. Одна из махалла — Хауз-и Бустан-и хан (Бассейн ханского сада) — является известным местом в городе. Во времена Тимура в этой махалле ханом был Суюргатмиш-хан ²⁷⁷. Когда обладатель счастливого сочетания светил эмир [Тимур] повел войска в Ирак и Азербайджан, в этом походе скончался Суюргатмиш-хан. После него звание хана было утверждено за его сыном султаном Махмуд-ханом ²⁷⁸, и он был определен на место отца в Хайат-и хан. Все указы великого эмира [Тимура выпушены] от имени этих двух ханов и [начинаются] следующими словами: «Согласно ярлыку Суюргатмиша наше, Тимура Гургана, слово» ²⁷⁹. [96]

Цель [приведенного выше рассказа] заключается в том, что указы Улугбека также [исходили] от имени Сатук-хана. Когда [Улугбек] низверг с ханского престола Сатук-хана, он выслал его в Моголистанские земли. Он назначил ханом другого человека, определил [его] на его (Сатук-хана) место. После того как Сатук-хан лишился ханского звания, он жил в пределах Моголистана, в районе Иссык-Куля.

Известен [следующий рассказ]. В пятницу Вайс-хан, совершив молитву, побрив голову, спросил у своих приближенных: «Чего достойна моя голова, такая чистая?» /38б/ Они заявили: «[Она] достойна короны, украшенной драгоценными камнями». Хан ответил: «Нет, она достойна мученической смерти». Во время этого разговора неожиданно прибыл гонец и сказал: «Только что прибыл Сатук-хан с бесчисленным войском». Вайс-хан тотчас же выступил против врага с теми, кто был у его стремени.

Когда оба войска приблизились друг к другу, выстроили ряды, с обеих сторон храбрецы войск подняли проливающие кровь мечи для битвы и сражения и вступили в бой. Сам Вайс-хан погнал коня вперед, чтобы схватиться с врагами и поднять пыль на поле брани. Оказалось, что посредине поля битвы был глубокий водоем. Во время переправы через этот водоем вдруг испугался конь жизни [Вайс-хана], конь хана с головой погрузился в этот водоем. Хан соскочил с коня и упал набок. Хан Джакир из племени нарин, который был одним из приближенных и хадимов в ханской свите, полагая, что в водоем упал кто-то из врагов, выпустил стрелу по направлению к хану.

Когда эта весть дошла до Сатук-хана, то он поспешил к его величеству, обнял благословенную [его] голову. В это время хан был при последнем издыхании и тут же испустил дух.

Начиная с этого времени весь Моголистанский улус пришел в расстройство. Они (жители) отказались [вдеть] головы в кольцо повиновение [Сатук-хану]. В полном отчаянии [Сатук-хан] поспешил в Кашгар, направил поводья к тому вилайету.

В Кашгарском государстве верховным правителем был Kapa-Kyл Ахмад, родственник эмира Худайдада. Поневоле, в силу необходимости он принял высокодостойного Сатук-хана, затем он внезапно напал на него и убил.

Когда стало известно об этом несчастном случае, [когда весть об этом] дошла до благословенного слуха мирзы Улугбека, его величество мирза для отмщения послал войско в Кашгар. Кара-Кул Ахмад-мирзу он призвал в Самарканд. В наказание за смерть Сатук-хана он изрубил его на куски и каждый кусок повесил на городских воротах ²⁸⁰.

Словом, когда Вайс-хан был осчастливлен мученической смертью, от него остались два красивых, счастливых сына: один — Эсан Буга-хан другой — Йунус-хан. Хотя Йунус-хан был старше годами, большинство эмиров, нарушив древние обычаи, посадило на ханский трон Эсан Буга. Опоясавшись поясом повиновения ему, они вдели головы в кольцо подчинения ему, обещая покорность.

В это время из-за несогласия между [тамошними] эмирами и столкновений [между ними] Моголистан пришел в сильное волнение. Ираза нарин и Мирак туркмен, которые были доверенными эмира Худайдада, да сделает Аллах радостным душу его, после смерти его пришли служить его сыну Мир Мухаммад-шаху. После несчастного случая с Вайс-ханом /39а/ они отложились от [Мир Мухаммад-шаха] и со своими подданными, войском присоединились к счастливому хану Йунус-хану. Поднимая смут и мятежи в пределах Моголистана, они опоясались поясом упрямства и бунта. В связи с этим событием большинство моголов присоединилось к ним и сошло с пути единства с Эсан Буга-ханом. Однако, поскольку большинство могольских эмиров было на стороне последнего, [Иразан нарин и Мирак туркмен не могли] дольше оставаться в этих землях. Эти два лица [97] во главе 30 тысяч моголов направились в Самарканд, ведя впереди Йунус-хана.

Как только весть об их движении дошла до слуха Улугбека Гургана, его величество мирза [Улугбек] вышел из Самарканда и пошел им навстречу. После встречи он обещал снабдить могольское войско провиантом. Затем он приказал, чтобы в удобный момент хитростью, коварством убили мужчин из этого войска, а жен их пленили. Когда Улугбек-мирза осуществил это дело, он послал Йунус-хана с пятой частью военной добычи к своему отцу Шахрух-мирзе, да озарит Аллах свет его!

В то время [Йунус-хану] было 13 лет. Когда он удостоился чести встретиться с Шахрухом, Шахрух-мирза рассердился на Улугбека-мирзу за этот недостойный поступок, резко осудил его за эти действия по отношению к хану. Он выделил хана из числа пленников и со свойственным ему милосердием обласкал и осыпал его всякого рода милостями, как отец. Он отправил его в Йезд, к лучшему историку, совершеннейшему искателю истины маулана Шараф ад-дину Али Йазди, да освятит Аллах тайну его, чтобы с помощью мавлави он приобрел знания, [достиг] совершенства. В книге «Хулал» ²⁸¹, которая была написана маулана [Шараф ад-дином Йазди], много му’мма, посвященных хану, неисчислимы стихи и касыды со славным его именем. К их числу принадлежит следующая [муэмма], посвященная счастливому хану.

Стихи

О тот, кто говорит, что из страны Хата прибыл хан,
Да будет истреблено твое достояние: не говори хан, ведь пришла душа ²⁸².

Короче, Йунус-хан в течение 12 лет, окруженный заботой и милостями мавлави [Йазди], занимался изучением наук и стал достойным ученым. Когда благородный мавлана [Йазди] скончался в Йезде, Иунус-хан, предприняв путешествие, направился в сторону Ирака и Фарса. Его величество [Йунус-хан] жил у мавлави [Йазди] до 24-летнего возраста. В возрасте 40 лет он вернулся в Моголистанские земли, являющиеся родиной и отечеством его величества [хана]. С помощью счастливого государя-мученика мирзы султана Абу Са'ида, да освятится могила его, он обрел покой на троне величия, на подушке власти.

Рассказ о правлении Йунус-хана в землях Моголистана /39б/ с помощью мирзы, мученика за веру [Абу Са'ида] следующий.

После того как Йунус-хан очутился в Хорасанском вилайете, земли Моголистана полностью очистились для Эсан Буга-хана; жители тех пределов, выразив покорность, вдели головы подчинения, повиновения в кольцо послушания. Со своей стороны, и он хорошо относился к жителям. Так, за короткое время он стал сильным и могущественным. С войском, не поддающимся исчислению, он два раза совершил набег на Ташкентский и Туркестанский вилайеты и [дошел] до пределов Ходжента ²⁸³. Он учинил всеобщий грабеж [населения], ограбив и истребив всех, он повернул назад.

В это время султан Абу Са'ид-мирза, да озарит бог сияние его, был повелителем всего Мавераннахра. Он преследовал Эсан Буга-хана до Янги Гисара, который в исторических сочинениях называют Тараз. Хан обратился в бегство еще до того, как между этими двумя войсками произошло какое-нибудь столкновение, битва, сражение. Мирза султан Абу Са'ид, победоносный и торжествующий, повернул назад поводья [своего коня].

В Хорасанском вилайете мирза Абу-л-Касим Бабур ибн мирза Бай-санкур ибн мирза Шахрух из тленного мира поспешил в мир вечный. Один из ученых передал дату этого события следующими [словами]: [98] «Смерть победоносного султана Бабура» ²⁸⁴. Тогда султан Абу Са'ид-мирза немедля переправился через Амударью и завоевал Хорасанский вилайет. Эсан Бута-хан вновь двинулся походом на Андижан. Он поднял мятеж и окружил его крепость.

Услышав эту неприятную весть, счастливый хакан [Абу Са'ид] двинул войска из Герата. Взяв войско и из Мавераннахра, он дошел до» границ Моголистана. Хотя и невозможно было достичь той страны с таким множеством людей, тем не менее [он это сделал] и, как следует наказав моголов, вернулся обратно.

Мирза [Абу Са'ид] собирался завоевать Ирак Арабский и [Ирак] Персидский, однако из-за затруднений, [созданных] Эсан Буга-ханом, он не мог направиться походом в ту сторону. Вот почему он послал человека в Шираз и вернул [к себе] Йунус-хана. Дав ему барабан, знамя, войско и хадимов, приближенных и свиту, он послал его против Эсан Буга-хана. [Абу Са'ид сделал это] для того, чтобы, согласно [изречению]: «Власть бесплодна» ²⁸⁵, братья, забыв о родственных отношениях, вцепились бы друг в друга, все время, ежечасно устраивали мятежи, тем самым пределы вилайетов [Абу Са'ида] оставались бы в безопасности от ущерба, [причиняемого] врагами, а сам он со спокойным сердцем, во всем величии и славе, [испытывая] безмерное счастье, блаженство, направился бы к Ираку.

Йунус-хан с помощью султана Абу Са'ид-мирзы вступил в земли Моголистана. Из могольского войска /40а/ к нему присоединился эмир Каримберди кунграт, затем эмиры Кунджи. В это время Йунус-хан заключил брачный договор с Эсан Даулат-бегим, старшей дочерью Пир Ходжи Кунджи, которому в то время принадлежала власть над туманом Кунджи ²⁸⁶, [который], поговаривая о независимости, поднимал знамя господства. Йунус-хан вступил с ней в брак, приблизил ее к себе. У нее от хана родились три сына.

Когда в 866/1461-62 году умер своей смертью Эсан Буга-хан, его сын Дуст-Мухаммад-хан стал повелителем вместо отца. Он был государем, не выходившим из состояния безумия, так же как не выходит из центра круга [ножка] циркуля. Он не поднимал головы от [чаши] с вином, [походя] на точку [в центре окружности]. Мисра: О умные люди, отстранитесь: опьянел одержимый. * Он правил семь лет, [после чего] перенес пожитки из этого мира в тот мир. Причина его смерти заключалась в следующем.

После [смерти] отца он, обнажив меч, подняв его на плечо, все время спрашивал решение ученых улемов о том, дозволена ли ему жена отца или нет. Он убивал всякого, кто отвечал ему не в соответствии с его желанием. Таким образом он предал мученической смерти семерых ученых. Наконец он вызвал к себе муллу Мухаммада Аттара, который был ученейшим улемом в Кашгарском вилайете. Он спросил у него фетву ²⁸⁷, [разрешающую ему взять в жены супругу] отца. В ответ мавлави с презрением соизволил сказать ему: «Тебе дозволено, иными словами, ты вышел из сферы ислама и потерял путь, достойный похвалы, великий обычай следования сунне, тебе дозволено». В ту же ночь Дуст-Мухаммад-хан обвенчался с женой отца; бросив камень в бутыль чести, он разбил [ee]. После торжественных проводов невесты в дом жениха Дуст-Мухаммад-хак видел во сне Эсан Буга-хана, будто тот ехал верхом на вороном коне; как только он приблизился к нему (сыну), он сошел с коня, потер руку о дно котла и вымазал [сажей] лицо его (т. е. сына). Раскрыв уста, он сказал: «О несчастный, опозоренный, по истечении ста лет после принятия нами ислама ²⁸⁸ ты вновь стал неверным, отверг законы и предписания для мусульман». Он вынул стрелу из колчана и пустил ее в бок ему, сам сел на коня и удалился. Когда Дуст-Мухаммад-хан пробудился ото сна, раскаиваясь и сокрушаясь [о случившемся], он совершил омовение и ушел от матери (т. е. мачехи). В тот же день у него появилась боль в боку, [99] [куда попала во сне стрела], в суставах, началась горячка, и он приготовил пожитки для отправления [на тот свет]. Сколько врачи ни старались [его] вылечить, пользы не было. Так он отошел в тот мир и направился в дом наказания. Ходжа Мухаммад Шариф Кашгари, который кроме наряда высокого происхождения был облачен в наряд личных достоинств, дату смерти его нашел в словах: «Свинья сдохла» ²⁸⁹.

После него власть в Моголистане /40б/ очистилась для Йунус-хана. Весть о его справедливости, слава о его правосудии поднялась выше наивысшего неба. В то время Амасанжди Тайши, сын Эсан Тайши, вторгся в Моголистан. Рассказ об этом событии следующий.

Когда скончался Эсан Тайши, между его сыновьями Ибрахим-унгом ²⁹⁰, Ильяс-унгом и Амасанджи Тайши возникла вражда и ссора. Между сторонами имели место столкновения. Амасанджи Тайши убежал от братьев с 300 тысячами человек и поспешил в Моголистан. Известно, что у Ибрахима и Ильяса было собрано 18 раз по сто тысяч человек. В конце концов между ними и калмыкским ханом возникла вражда. Оба брата, убегая от него, вместе с сорока тысячами отборных, испытанных в боях людей направились к границам Хитая. Там они и погибли.

Что же касается Амасанджи Тайши, то, как только он вступил в Моголистанские земли, между ним и Йунус-ханом произошло сражение на берегу Атил ²⁹¹. После многих битв, неисчислимых сражений Йунус-хан обратился в бегство. При этих печальных событиях многие могольские эмиры обрели счастье от мученической смерти.

После того как Йунус-хан потерпел сильное поражение, он с остатками моголов поспешил в Туркестан. Он остановился на берегу реки Сейхун, пошел на остров Кара-Тукай ²⁹²; он отдохнул в этой местности одну полную зиму.

В то время на Йунус-хана неожиданно напал Бурудж оглан, он потерпел поражение и стер свою жизнь со страниц бытия.

Рассказ об убиении Бурудж оглана рукой Йунус-хана на острове Кара-Тукай, который находится в пределах Туркестана

Объяснение этого события следующее. В 855/1451 году достойным властелином в Дашт-и Кипчаке был Абу-л-Хайр-хан, как было написано об этом выше. В то время там не было подобного ему великого государя из рода Джучи-хана. Однако после его смерти люди пали [духом]. Огромная толпа поспешила к казахским государям, таким, как Джанибек-хан, Гирей-хан, которые также произошли от Джучи. Расстроенные, они обрели там покой. По этой причине возобновилась старая вражда, которая существовала между казахскими хаканами и потомками Абу-л-Хайр-хана, да озарит Аллах свет его! Оттого что могольские ханы пользовались покровительством казахских султанов, [у сыновей Абу-л-Хайр-хана] возникало много ссор с ними (могольскими султанами).

Словом, после кончины Абу-л-Хайр-хана, да ниспошлет Аллах милость его духу, все [его] приближенные и сыновья собрались у Бурудж оглана, /41а/ который был самым старшим сыном его (Абу-л-Хайр-хана). Наконец вследствие успехов казахов Бурудж оглан направился из Дашт-и Кипчака в Туркестан и Сыгнак. Он пробыл там несколько дней. Когда он услышал о бегстве могольского войска и о переселении Йунус-хана на Кара-Тукай с теми людьми, которые были при нем, он совершил набег и напал на него (Йунус-хана). В тот день хан не был в своей ставке. Он переправился через Сейхун по льду с целью поохотиться. [В это время] Бурудж оглан внезапно напал на ставку хана. У него (Бурудж оглана) было 20 тысяч человек, а моголов насчитывалось 60 тысяч. Каждый воин Бурудж оглана взял две-три семьи из людей хана. [100]

Как только Йунус-хан узнал об этом, он тотчас же вернулся с охоты и убил Бурудж оглана со всей [его] свитой, оставшихся [в живых] он рассеял.

Да не останется скрытым, что отнесение Бурудж оглана к числу сыновей Абу-л-Хайр-хана кажется очень странным, ибо, как установлено достоверно, у него (Абу-л-Хайр-хана) было не более 11 сыновей. В рассказе об [Абу-л-Хайр]-хане были упомянуты имена его сыновей. Среди его сыновей нет никого, кто воевал бы с Йунус-ханом и был бы убит [им]. Как ясно и очевидно для искателей истины в этой науке, и передается из уст в уста у тюрков, и согласуется с документами о нем, среди счастливых сыновей [Абу-л-Хайр-]хана нет никого, кто назывался бы огланом. Однако поскольку благословенный, счастливый эмир-заде Хайдар-мирза Кашгари из племени дуглат в своей истории описал это событие таким образом, то этот бедняк (т. е. автор) также пожелал привести в кратком виде эти слова. Ответственность [за верность сообщаемого лежит на повествователе: если это правильно, то правильно, если нет — то нет ²⁹³.

После этого события Йунус-хан был захвачен в плен шейхом Джамал Харом, который был [назначен] правителем Ташкента султаном Абу Са'ид-мирзой. При таком положении дел прошел один год. Наконец эмир Абд ал-Куддус, племянник эмира Каримберди дуглата, с отрядом смельчаков напал на шейха Джамала и разрубил его на куски. Он насадил его голову на копье и принес Йунус-хану. Дата этого события была выражена в му'амма: «Пришел Абд ал-Куддус, взяв голову Хара» ²⁹⁴.

После этого события по милости господней, с помощью вечного бога взошло солнце счастья Йунус-хана. Хан сразу же поспешил в земли Моголистана и утвердился на ханском престоле, на троне миродержавия. /41б/ Голоса, поздравляющие его, вознеслись выше апогея небес. Нигде не стало ссор. [Йунус-хан] запечатлел в своем сердце следующую картину: «Мученик за веру, счастливый хакан мирза султан Абу Са'ид, да озарится могила его, был причиной восхождения звезды нашего величия. Если свою крупную жемчужину чистой воды (дочь), которая воспитана в раковине целомудрия, в шкатулке благочестия, нанизать на одну нить с блестящим жемчугом — красавцем его [сыном], который является предметом зависти звезды, то это послужит причиной [установления] порядка в государственных делах». Поэтому он выдал свою старшую дочь Михр-Нигар-ханум за султана Ахмад-мирзу, который был старшим сыном его (Абу Са'ида). Он изволил сказать: «Его отец врага превратил в друга, я же превращаю друга в родственника». [Михр-Нигар-]ханум до конца жизни мирзы султана Ахмада была в его гареме и была уважаемой его супругой.

Кутлуг-Нигар-ханум он выдал за Омар-шейх-мирзу. Его величество Мухаммад Захир ад-дин Бабур родился от нее.

Султан-Нигар-ханум, родившуюся от Шах-Даулат-бегим Бадахши, он послал султану Махмуд-мирзе. От нее появился на свет Хан-мирза.

Из этих трех зятьев Йунус-хан больше всех любил Омар-шейха. Так, всегда, когда Йунус-хан приезжал в Андижан, он оставался там два-три месяца. Омар-шейх-мирза также приезжал в Моголистан и несколько дней проводил там.

Однажды Омар-шейх пригласил Йунус-хана. Он пожаловал [хану] Маргинан Ферганского вилайета, так же как до этого он (Омар-шейх) пожаловал ему Ош.

Чтобы рассеять некоторую отчужденность, возникшую между братьями Ахмад-мирзой и Омар-шейх-мирзой, в Маргинанский вилайет прибыл его святейшество, полюс сферы истинного пути, кыбла идущих по пути истины, угодник [бога, находящийся] за завесами господними, ходжа Насир ад-дин Убайдулла, да будет милость Аллаха над ним!

Когда радостная весть о его прибытии дошла до жителей Андижана, до населения Маргинана и других городов Ферганы, Омар-шейх с войском [101] Андижана и всем моголистанским войском поспешил навстречу его святейшеству ишану. Из-за его исключительного величия, чрезмерного уважения [к нему] ни у кого не хватало смелости дерзнуть облобызать стремена его святейшества. Толпами подходили мужчины и женщины. Они сходили с коней и становились на его пути. Из-за исключительной любви [к ходже] они раскрывали очи лишь для того, чтобы узреть совершенную красоту его святейшества. После того как он проходил, они падали ниц в прах на его пути. Пыль и прах, поднятые копытами коня его святейшества, они превращали в тутию ²⁹⁵ для своих воспаленных глаз.

Что касается Йунус-хана, то он удостоился чести встретиться с его святейшеством [Убайдулла-ходжой]. Он выступил из рядов войска, /42а/ встал у дороги, [выражая] исключительную преданность, мольбу, покорность, сошел с седла на землю и лицом, [в котором отражалось] смирение, приложился к ногам коня того вождя благородных людей. После того как его святейшество узнал о смиренности хана, он быстро сошел с коня и обнял его.

Его святейшество, господин, прибежище на пути истины Маулана Мухаммад Кази ²⁹⁶ изволил сказать: «Я слышал о Йунус-хане и полагал, что его манеры должны быть такими, как у прочих степных тюрков. Когда я увидел его, [то убедился], что это государь, с которым приятно беседовать, лицом [он] похож на таджика, он пользуется великой божьей милостью, [он] — истинный мусульманин».

Словом, когда Йунус-хан предстал пред чудодейственные очи ишана, его святейшество, оказывая ему благоволение, разослал славные письма, важные послания в разные концы от границ Кашгара и Дашт-и Кипчака до Хорасана и Ирака. Содержание [их] следующее: «Я видел Йунус-хана, дошел до моголов. Все они — последователи суннитского толка, люди чистой веры, с искренними намерениями, поэтому ни в коем случае их нельзя обращать в рабов». Соответственно указанию его святейшества [Убайдулла-ходжи] после этого не продавали и не покупали пленных моголов.

После [изложения] этого события пойдет рассказ об установлении мира с помощью его святейшества ишана [Убайдулла-ходжи] между братьями султаном Ахмад-мирзой, Омар-шейх-мирзой и султаном Махмуд-ханом на берегу Сейхуна, около Ходжента.

Рассказ о вражде и ссоре между братьями и о восстановлении мира [между ними] с помощью его святейшества ишана

Когда в Ташкенте скончался шейх Джамал Хар, Омар-шейх-мирза захватил Шахрухию ²⁹⁷ и Ташкент. В связи с этим возникла ссора между братьями султаном Ахмад-мирзой и Омар-шейх-мирзой, ибо шейх Джамал считал себя подвластным Ахмад-мирзе, хотя на самом деле он не вдевал голову покорности в кольцо повиновения ему (т. е. Ахмад-мирзе).

Вражда между ними (братьями) дошла до того, что султан Ахмад-мирза опасался нападения Омар-шейх-мирзы. Омар-шейх-мирза также испытывал страх перед ним (Ахмад-мирзой). Он отправил человека к Йунус-хану [с просьбой о помощи] и обещал передать его приближенным Ташкент, так же как он отдал уже в Андижанском вилайете Ош и Маргинан. Согласно с этим Йунус-хан вместе со своим младшим сыном, Махмуд-ханом, прибыл в Сайрам, чтобы оказать помощь [Омар-шейх-мирзе], если Ахмад-мирза выступит против брата.

Когда правитель Самарканда Ахмад-мирза стянул войска против Омар-шейх-мирзы и направился к Ташкенту, с той стороны Омар-шейх-мирза с бесчисленным войском /42б/ поднял знамя, подобное солнцу, на берегу [102] реки Ходжент. Для оказания помощи Омар-шейх-мирзе Йунус-хан послал султана Махмуд-хана с огромным войском, неисчислимой ратью. Эти три моря войска, напоминающие сверкающий огонь мести, выстроились друг против друга на берегу реки. Потеряв надежду остаться живыми, они полагали, что им не избежать смерти.

Наконец его святейшество, полюс святых, помощь набожным людям, руководитель бодрствующих людей ходжа Насир ад-дин Убайдулла, да освятит Аллах дух его, отправился к султанам. Впереди [себя он] послал человека сообщить о своем прибытии. Когда услышали эту приятную весть, в упомянутых трех войсках ни у кого не стало смелости вступить на путь сражения. По прибытии в это скопление [воинов] его святейшество посадил всех трех государей под одним шатром. Установив между [ними] мир, он примирил их и заставил их разойтись. Это событие подробно изложено в благословенной книге «Рашахат», написанной правдивым пером высокодостойного господина, удостоенного чести святости от великого Аллаха, то есть маулана Фахр ад-дином Али ²⁹⁸, [тем], «кто наделен знаниями и мудростью» ²⁹⁹. Вот почему этот рассказ приведен [выше] в кратком виде.

Словом, когда султан Ахмад-мирза сошел с пути ссор, султан Махмуд-хан отправился в Ташкент, и вслед за хаканами поспешил в Ташкент и ходжа [Убайдулла]. Йунус-хан и султан Махмуд-хан удостоились счастья находиться при ишане. На этом собрании один из счастливых приверженцев его изволил сказать: «Султан Махмуд-хан на редкость самовластный царевич, гордый своим величием и великолепием». Его святейшество соизволил сказать: «Гордость и величие — достоинство только [бога], да будет велико величие его! Если захочешь, он (Махмуд-хан) вынесет сор дервишей в подоле и в знак покорности коснется челом унижения и смирения земли, [выражая] любовь». Именно тогда, когда хаканы [Йунус-хан и Махмуд-хан] находились при ишане, его святейшество пожелал совершить молитву. В этом доме в направлении к кыбле находился очаг, полный золы, в нем были куски угля. Ишан соизволил сказать: «Наличие огня и [горящего] очага перед лицом молящегося не одобряется по мусульманскому закону, нужно засыпать его (очаг) землей». Махмуд-хан приказал: «Никто не смеет приносить землю». Несмотря на присутствие всех слуг и служителей [его], он сам несколько раз вынес в подоле пепел из очага, принес свежую землю, потушил огонь, засыпал ею золу. В связи с этим случаем много народу, несчетное число людей вступило в сферу любви к этому вождю великих и малых людей, /43а/ ибо гордость и упрямство султана Махмуд-хана были хорошо известны, рассказы об этом передавались из уст в уста у моголов.

Установление этого мира и восшествие на престол [Махмуд-]хана в Ташкенте произошло в 890/1485 году.

Конец жизненных обстоятельств [Йунус-хана] следующий.

Когда подобный дервишу [Махмуд-хан] воссел на ханский престол, на трон миродержавия в Ташкенте, [Йунус-хан] отправил посла к султану Ахмад-мирзе и просил его дочь Каракуз-бегим за султана Махмуд-хана. [Ахмад]-мирза выразил согласие. В это время Йунус-хан был разбит параличом. Он скончался в 892/1486-87 году. Тело его предали земле рядом со светозарной могилой покойного прощенного богом имама шейха Хаванда Тахура ³⁰⁰, с которым связан благородный род его святейшества ходжи Насир ад-дина Убайдуллы. Над его лучезарной могилой возвела великолепное сооружение, высокое здание с прекрасными худжрами, воздвигли очень высокий купол. В этом вилайете эти постройки известны под названием «Хан мазари» («Ханский мазар»).

Йунус-хан переселился [в тот мир], поспешил в основное местопребывание; весть об этом событии распространилась повсюду. Тогда в упомянутом (892/1486-87) году весь могольский улус положил голову покорности [103] на черту [верности] султану Махмуд-хану. Его посадили на ханский престол и, согласно обычаю моголов, подняли чаши [вина]. После его восшествия на престол Омар-шейх-мирза и султан Ахмад-мирза вознамерились всюду поднять мятеж, бунт. Сначала Омар-шейх-мирза отправил к Ташкенту огромное войско из прославленных храбрецов, надежных воинов, которые были опорой его державы. Эмиры войска, о котором идет речь, отправившись в поход в ту сторону, захватили одну из известных крепостей Ташкента, которая была неприступной твердыней. Они установили свою власть в этой высокой крепости.

Султан Махмуд-хан немедленно выступил и отвоевал эту крепость, а всех посланцев Омар-шейх-мирзы убил. Эта победа прославила [Махмуд-]хана. Об этом событии говорили на протяжении многих лет. После этого случая Омар-шейх-мирза потерял всякое желание воевать [с Махмуд-ханом], сошел с пути ссор.

Что же касается султана Ахмад-мирзы, то он по наущению [своих] эмиров в 893/1487-88 году повел огромное, неисчислимое войско к Ташкенту. Его святейшество Ходжа Ахрар, удерживая безумного [Ахмад]-султана, сказал: «Этот вилайет мы передали [Махмуд-хану] после восстановления мира, совершенно не согласуется с обычаями начинать [битву теперь]. Ведь известно, что нарушение обета — дело /43б/ весьма осуждаемое, 43 кто осмеливается на такое дело, тем самым лишается вечного счастья согласно тому, как [говорится]:

Месневи

У кого судьба станет злополучной,
Что бы он ни делал, [все] будет бесполезно.

Вопреки наставлениям его святейшества [Ходжи Ахрара] он не счел [для себя] запретным поход и, отступив с пути мира, со 150 тысячами чело-век направился к Ташкенту.

Султан Махмуд-хан с [хорошо] оснащенным войском, вооруженными воинами выступил из города и занял место на территории нескольких махалла напротив самаркандцев. Несмотря на малочисленность [своих] людей, он решил воевать, сражаться. Поскольку эти два войска разделяли протоки с [глубокими] ямами и русла речек, то они не осмелились напасть друг на друга. В течение трех дней они прибегали к [различным] военным хитростям, но битва так и не состоялась.

В это время по просьбе султана Ахмад-мирзы его величество халиф милостивого [бога] Мухаммад-хан Шейбани с некоторыми своими братьями и отрядом храбрецов находился в этом войске. В конце концов по причинам, изложенным в «Тарих-и Шейбани» ³⁰¹, был заключен мир о дружбе между султанами Махмуд-ханом и Шейбани-ханом.

Три дня спустя эти два счастливых хана (Махмуд-хан и Шейбани-хан) встретились [в бою с Ахмад-мирзой]. Самаркандцы потерпели сильное поражение. Много людей, обратившись в бегство, бросилось в реку Чир, которая теперь известна как Чирчик. Они пошли на дно, не выплыли. Султан Ахмад-мирза, побежденный, несчастный, вернулся в Самарканд. Его святейшество Насир ад-дин Убайдулла, относившийся к нему (Ахмад-мирзе) как к любимому детищу, в связи с этим событием изменил к нему [свое отношение]. Вероятно, именно по этой причине после переселения его святейшества [Убайдулла-ходжи] в 895/1489-90 году из этого мира на райские лужайки, в райские сады за короткое время потеряли могущество и величие он и его двоюродные братья, его племянники. Дела ханской власти и управления всей страной из его рода перешли к шейбанидскому роду, как об этом будет вкратце Написано в связи с изложением жизненных обстоятельств Шейбани-хана. [104]

Конец жизненных обстоятельств султана Махмуд-хана

[Дело] было так. Счастливый хакан, мученик за веру Мухаммад-хан [Шейбани] в 906/1500-01 году завоевал земли Мавераннахра. Некоторое время спустя султан Ахмад-хан для оказания помощи своему младшему брату, Махмуд-хану, направился в Ташкент. [Ахмад-хан], благодаря тому что пролил много крови врагов, всюду стал известен [под прозвищем] Алача-хан, ибо на языке моголов проливающего кровь называют «Алачи». С прибытием Алача-хана могольское войско сильно укрепилось. Без зазрения совести оно подняло голову вражды и совершило набег на ближайшие районы страны. После /44а/ этого события Шейбани-хан с остальными сородичами выступил в поход и обрушился на ханов. Он настиг их, когда те осаждали Ахси. Завязалось большое сражение. [Шейбани-хан] рассеял и разгромил могольское войско. В этом сражении вместе с ханами [Ахмад-ханом и Махмуд-ханом] был и государь Бабур. После поражения он отправился на юг Ферганы, в Кухистан.

Оба хана (Ахмад-хан и Махмуд-хан) были взяты в плен. Их привели к халифу милосердного бога [Шейбани-хану]. Султаны, эмиры, столпы государства [Шейбани-хана] — все единодушно высказались за то, чтобы убить их (ханов). Однако халиф милостивого [бога Шейбани-хан] соизволил сказать: «Поскольку известна прежняя благосклонность этих двух братьев к нам, то представляется лучшим простить их и отпустить с почестями и дарами». Поэтому [Шейбани-хан] отправил на родину этих двух счастливых братьев с войском, с хадимами, рабами и свитой, с уважаемыми [их] женами и всем необходимым для государей, со всеми предметами, [нужными] для монархов. Маулана Бинаи, который является зодчим мудрости и совершенства, строителем основ тонкости ума и мысли, по случаю этого события сочинил два рубаки по-тюркски и представил чудодейственному взору его величества халифа милостивого [бога] Шейбани-хана.

Первое Руба'и

Он — хан, величественный и щедрый,
Все шахи — лишь тела, а он — душа в теле,
Оказав милость, он склонил к себе ханов,
Что удивительного в этом, ведь он халиф милосердного [бога].

Второе Руба'и

Нет более сильного хана в бою, чем ты,
Благородного, беспорочного хана,
Оказав милость, ты освободил ханов,
Кто видел такого милосердного хана, как ты? ³⁰².

Как благодарность за эту милость он просил установить три родственные связи. Он взял для Тимур-хана сестру [могольских ханов] Даулат-Султан-ханум.

В знаке зодиака беспорочности и чистоты Махмуд-хана взошли две звезды. Одна — Айша-Султан-ханум, которая была известна как Могол-ханум. Ее взял себе сам [Шейбани-хан], и до конца жизни [хана] она была почитаемой его женой. Другая — Кутлук-ханум. Ее он (Шейбани-хан) соединил [узами брака] с храбрым султаном Джанибек-султаном. В этой раковине целомудрия появился жемчуг счастливой особы — благородный отец его величества [Абдулла-хана], второго Искандара, Абу-л-Гази Искан-дар бахадур-хан. Солнце его, приносящее счастье, засияло над головами обитателей мира, как об этом уже было написано. [105]

Словом, упомянутые ханы [Ахмад-хан и Махмуд-хан] поспешно прибыли в Моголистан. Султан Ахмад-хан скончался в 909/1503-04 году. После этого султан /44б/ Махмуд-хан передал вилайет его (т. е. своего брата) его сыновьям. [Этот вилайет] простирался от границ Хитая до пределов Андижана. Сам он в течение пяти лет жил в землях Моголистана, не предпринимая [никаких военных действий]. В 914 году по подстрекательству группы людей он пошел против халифа милостивого бога Мухаммад-хана Шейбани, чтобы встретиться [с ним в бою]. В это время [Шейбани-]хан находился в Уланг-и Радкан ³⁰³. Когда он узнал о выступлении [Махмуд-хана], с целью предотвратить опасность он приказал убить Махмуд-хана с пятью сыновьями на берегу реки Ходжент. Дату этого события ученые нашли в словах: «Берег реки Ходжент» ³⁰⁴.

Да не останется сокрытым, что видно из приведенных [выше] рассказов и повествований, что его величество [Абдулла-хан], Искандар по достоинству, является выдающимся в великом роду [Шейбанидов], наидостойнейшим представителем достойного халифской власти рода [могольских ханов].

Месневи

Шах, подобный Искандару, достоинством Дарий,
[Он] — зеркало тех, кто подобен Искандару,
Он — луна, гордая [своим] благородством,
Он вознес выше луны место величия (трон).
Из поколения в поколение с двух сторон [он] государь,
С двух сторон он прославлен всюду.
Своим происхождением он известен среди венценосцев,
По своим [высоким] качествам он — драгоценный венец.
Он — плод сердец счастливцев,
Из поколения в поколение в его роду предводители.

Рассказ об отношении его величества [Абдулла-хана], великого по достоинству, как Джамшид, и щедрого, как солнце, к его святейшеству, добродетельному, достойному [руководителю] на пути истины, избраннику великого бога, то есть к Ходже Джуйбари, да освятится тайна его!

Да не останется тайным и скрытым для непорочных сердец, для умов, подобных солнцу, ученых и проницательных людей, которые постигают мир Творца, следующее.

Когда могучая рука портного судьбы и предопределения облачает прямой стан счастья и благоденствия какого-нибудь государя в драгоценный халат благочестия и благотворительности, она украшает этот наряд помощью и заботой [бога]. [Это] согласуется с содержанием стиха: «Дал каждой вещи ее строй, а потом вел по пути» ³⁰⁵. [Длань судьбы] наделяет ценными свойствами, доброй славой дела славных сыновей [такого государя], положение дел благородных потомков его, следующих по пути истины.

Причина написания этих слов, изящного изложения этих мыслей заключается в следующем. Благородная натура хакана, величественного, как Искандар, [Искандар-хана] всегда отличалась проявлением дружбы, любви к людям, следующим по пути истины, которые являются властелинами страны святости. С раннего детства и став взрослым он обнаруживал сильное желание быть в обществе этого сонма людей, беседовать [с ними]. Согласно [хадису]: «Сын — секрет своего отца», как благословение на это /45а/ в саду искренности, величия и счастья его величества [Искандар-хана] появилось дерево аскетизма и благодеяния, пальма благочестия и [106] воздержания [от грехов]. И всегда семена любви, искренности и согласия, взращенные, согласно стиху: «И взрастил его Аллах хорошим ростом» ³⁰⁶, на вселяющих покой просторах степей надежд и на нивах счастья, дают плоды счастья и благоденствия рачительному хакану.

В это время жил полюс времени, помощь эпохе, щедрый, высокодостойный [ходжа], святой по достоинству, херувим по милосердию, место нисхождения божественных лучей, место восхода безграничных тайн, покоритель стран, [как говорится в хадисе]: «Я был скрытым сокровищем», восседающий на троне, [где начертано]: «Вот воззвал он к Господу своему зовом тайным» ³⁰⁷, лучший в роду вечного, священного, благословенного дома наставничества на путь истины шейх ул-ислам ходжа Мухаммад Ислам, известный как Ходжа Джуйбари, да освятится тайна его! Благодаря безграничной, беспредельной помощи его святейшества [хан] обеспечил устройство всех дел мира, установил мир между всеми людьми. По этой причине государь [Абдулла-хан], заботящийся о дервишах, будудучи еще малолетним, с исключительной любовью, полной искренностью и верой искал убежища у того высокого порога (Ходжи), вдел голову любви в кольцо покаяния, начертал пером любви письмена преданности его святейшеству, святому по достоинству [Ходже].

Двустишие

Какое счастье, что шахи обращаются с мольбой,
Ведь прах на улице мольбы является философским камнем для достижения цели.

[Хан] постоянно обращался к щедрому и лучезарному, как солнце, сердцу его святейшества [Ходжи] с просьбой о поддержке [своих] замыслов. Заботясь о состоянии дел державы, верховной власти, он просил помощи у щедрого сердца ишана. Ведь доказано, что, пока кто-либо из святых и идущих по пути истины не начертает письмена наставлений для этого счастливого сонма людей (государей), важные дела управления, дела державы не находят устройства, не налаживаются. Вот почему славные султаны, достойные хаканы в каждой стране, [в каждом] городе утверждаются с благословения великих шейхов, с благоволения святых, благочестивых мужей эпохи.

Двустишие

Дела совершает не этот вращающийся небосвод,
Все, что делается, делается по благословению благородных людей.

Повествование о его святейшестве [Ходже Исламе], прибежище святости, ведущем по пути истины, о [его] происхождении и о личных достоинствах

Говорит Аллах всевышний и всеблагой: «И все рассказываем Мы тебе из вестей про посланников, чтобы укрепить тебе твое сердце» ³⁰⁸. Господь миров в словах, обращенных к истинному пророку [Мухаммаду], изволил сказать: «О любимец великого бога, о близкий друг в чертоге уединения с [богом, где] было произнесено: “У меня к Аллаху. . ." ³⁰⁹, сообщу тебе весть из вестей для посланников, /45б/ чем укреплю твое сердце, иными словами, приведу рассказы о пророках и посланниках, изложу тебе события, [связанные] с ведущими по путям и дорогам [истины], расскажу об их страданиях от бедствий, опишу их умение терпеливо переносить все невзгоды, [107] и это успокоит твое средне; когда столкнешься с трудностями и бедами, ты проявишь стойкость перед ними». Упоминание о великих святых, объяснение слов великих шейхов, да будет милость Аллаха над всеми ими до дня Страшного суда, может стать причиной обращения на истинный путь могущественных мужей. Скрытый смысл этих слов [заключается] в том, чтобы восполнить нить [рассказом] о благочестивых, обратить внимание на сведения о набожных людях, внимать их словам, вселяющим [бодрый] дух. Поскольку целью беседы с каким-нибудь [святым] является получение благословения его духа, поэтому знатоков Корана называют святыми, знатоков хадисов считают дузьями пророка. Беседа с благочестивыми, общение с набожными людьми является розой в саду счастья, свечой в келье для ночной молитвы, упованием, пахучим растением в цветнике души, ключом от сокровищниц божьих милостей, крупной жемчужиной в ожерелье совершенства, камнем в перстне величия. Если не удается такая [беседа], то следует узнать о больших достоинствах, о великой славе этого высокого сонма. Приятные слова этого сонма людей поистине являются сладостным медом, звездой в созвездии знаний, жемчужиной в шкатулке проницательности.

Согласно сказанному выше при изложении событий, [связанных] с благословенным хаканом [Абдулла-ханом], я написал немного и о жизненных обстоятельствах высокодостойного [Ходжи], то есть его святейшества вождя арифов ³¹⁰, главы мистиков, отмеченного милостями великого бога, устроителя [дел] народа, мира и веры Ходжи Джуйбари, да ниспошлет Аллах покой его душе!

Согласно [изречению]: «При упоминании благочестивых людей нисходит [божья] милость», я направил [свои] высокие помыслы на описание славной вереницы [шейхов] накшбандиййа, да освятит великий Аллах души их, родословной шейхов этого высокого сонма, восходящей к его святейшеству пророку [Мухаммаду], да благословит, да приветствует Аллах его, его дом и его сподвижников! Да послужит это причиной проявления ко мне благости и милости божьей, причиной нисхождения безграничной милости [его].

Высокие достоинства, признаки величия, высокого положения его святейшества ишана [Ходжи Джуйбари] выходят за пределы счета, они не вмещаются в сферу мысли. Существуют правила [ведения речи] о суфиях, согласно которым, когда рассказывают об этом высоком сонме, приводят также их генеалогию и дают описание [их] личных достоинств. Да не останется скрытым для сердец людей, Ищущих истину, для чистых мыслей тонких знатоков [достоинств] его святейшества [Ходжи Джуйбари], что нить [его] родословной связана с имеющей преемственность родословной его святейшества Ходжи Са'ад-дина Абу Бакра Са'да Сумитани ³¹¹, да будет доволен им Аллах! /46а/ Он — доблестный имам, лучший из людей, вождь эпохи, достигший высшего духовного совершенства, помощь народам, имам суннитов, руководитель имамов, отмеченный святостью великим Аллахом. Он является великим муджтахидом, последователем учеников пророка [Мухаммада]. Эта [связь устанавливается] следующим образом.

Благословенный отец его святейшества, следующего по пути истины, по имени Ходжа Ахмад является правдивым сыном Ходжи Йахйа. Ходжа Йахйа — сын последователя истинного учения Мухаммада Ислама, который является благородным сыном Ходжи Тахира. Ходжа Тахир — блаженный сын Ходжи Музаффара. Этот Ходжа является [одним] из славных, счастливых внуков Ходжи Алау ад-дина. Этот Ходжа является дорогим сыном Ходжи Маджд ад-дина. Этот Ходжа — [один] из счастливых сыновей Ходжи Захир ад-дина, сына доблестного имама Абу Бакра Ах-мада ³¹². Имам Абу Бакр Ахмад — сын помощника идущего по пути истины Абу Бакра Са'да, да будет доволен им Аллах! Он является благословенным, [108] великим сыном Ходжи Захир ад-дина, а тот — счастливый сын имама Али ³¹³, который является одним из славных потомков эмира правоверных, имама благочестивых имама Джа'фар Садика ³¹⁴, да будет благословение великого Аллаха над всеми ими!

Как правильно установлено, имам Али, да будет доволен им Аллах, изволил прибыть в Нишапурский вилайет из священных городов [Мекки и Медины], да приумножит Аллах почет и уважение по отношению к ним! Он прожил там длительное время, долгие годы. Оттуда он перебрался в славную Бухару, да будет она охраняема от бед и несчастий! Спустя некоторое время он испил из чаши смерти напиток, означающий «конец», согласно стиху: «И они смертны» ³¹⁵, он убрал ноги в подол отдыха, да будет милостив к нему Аллах! Об этом подробно изложено в «Бахр ал-ансаб» ³¹⁶.

Благородный род его святейшества [Ходжи Джуйбари] со стороны матери связан с его святейшеством, шейхом [всего] мира, духовным деятелем, отшельником имамом Абу Бакром Фазл ибн Джа'фаром ал-Бухари. Его святейшество [Абу Бакр Фазл] был знатоком хадисов и муджтахидом, наслаждался и миром и верой. Благодаря его помощи в вероучении Мухаммада, да будет мир над ним, не стало разных сект. Рассказывают, что, хотя он вел отшельнический образ жизни и [отличался] благочестием, в нем преобладал [интерес] к распространению знаний, ведению [дел], связанных с мусульманским законом.

Рассказывают, что его увидел во сне один великий человек и спросил: «Что сделал для тебя Аллах?» Он сказал: «Поставили на чашу весов мои тайные обращения [к богу] и доставшиеся мне по наследству дирхемы. Оказалось, что тайных обращений больше. По этой причине я был спасен [от ада]».

Известно и установлено, что у его святейшества [этого ишана] было 400 тысяч гитрифи ³¹⁷.

Да будет известно, что упомянутые два имама, [Абу Бакр Ахмад и Абу Бакр Фазл], да будет доволен Аллах обоими, были в числе четырех Бакров Бухары ³¹⁸.

Генеалогия /46б/ его святейшества [Ходжи Джуйбари] в отношении [духовной преемственности] следующая. Его святейшество впервые получил наставление и помощь от его святейшества, имама благочестивых, повелителя правоверных Асад [Аллаха] ал-Галиб Али ибн Абу Талиба, да почтит Аллах лик его!

Краткое изложение этого события следующее. В детстве он три раза видел во сне его святейшество Али. [Первый раз Али] вызвал к себе его святейшество [Ходжу] и, приблизив красноречивые уста к устам его святейшества, произнес зикр «ху» и изволил сказать: «Поскольку зикр “ху" является самым лучшим зикром, а ты будешь в числе избранных, то я тебя научу [произносить] зикр “ху"».

В четырнадцатилетнем возрасте он удостоился благосклонного взора его святейшества Ходжи Йахйа, который является великим халифой великого эмира Хамзы, сына эмира Купала. Его святейшество [Ходжа Йахйа] также научил его святейшество [Ходжу Джуйбари произносить] зикр «ху».

Да будет известно благочестивым, что некоторые арифы изволили сказать, что в зикре «ху» «вав» произносится и указывает на отсутствие сущности. Отсутствие сущности обозначает, что все свойства не установлены, не ясны в науке. Некоторые говорят, что «вав» выпадает. Вышеупомянутый [Ходжа Йахйа сказал], что буква [«вав»] ничего не обозначает. Те, которые произносят эту букву, считают, что она служит для связи. Во всех отношениях «вав» нужен только для связи. Те, которые не произносят буквы «вав», считают, что она ничего реального по смыслу не содержит. Они сказали: «Без “вав", больше нет необходимости объяснять это», а один благочестивый соизволил сказать: [109]

Стихи

Требуй [произнесения] «ха» при [упоминании] сущности [бога], ибо на дороге к другу
Нет ни мечети, ни молельни, ни капища, ни зуннара ³¹⁹ [без] «ха».

Те, которые говорят, что зикр «ху» — наилучший зикр, указывают на его достоинство. [Если] при определении сущности [бога] «ху» имеет достоинство, то произнесение «ху» без «вав» указывает на еще большее достоинство [его]. Как было упомянуто выше, зикр без «вав» является наилучшим по достоинству. Возможно, что его называют самым лучшим, принимая во внимание то, что этот звук [«ха»] указывает на такое достоинство, которое является особенным, и не может быть другого достоинства, кроме этого, причем способ произнесения этого зикра указывает на отсутствие [сущности], что является особенным отношением.

Рассказывают со слов его святейшества Али Лала ³²⁰, да освятится тайна его, [который] изволил сказать: «Во сне я видел его святейшество прибежище пророчества [Мухаммада], да будет мир над ним, который научил меня [произносить] зикр “ху" без “вав"».

Некоторые арифы изволили сказать: «Зикр “ху" — это наилучший зикр, а зикр “ху" без “вав" указывает на особое [его] достоинство».

Говорят, что надо научиться [произносить] этот зикр следующим образом. [Он] не должен произноситься с участием языка, и надо, чтобы всегда было [слышно] дыхание и при каждом дыхании был бы ясен звук «ху», и следует произносить [его] до тех пор, пока этот звук станет невнятным. Мысли следует направлять /47а/ на ту высоту, которой [заслуживает], как указали, этот звук, до тех пор, пока не исчезнут признаки внимания. Здесь наступает особое состояние — [вадж-и хасс], что является самозабвением при постижении истины бога, велик он и славен! Для всякого счастливца, к которому по воле милосердного бога обратится один из счастливцев, чтобы тот научил его такому способу [произнесения зикра «ху»], и последний усвоит [произношение], это будет показателем его исключительных способностей. Этот признак всегда служит свидетельством достоинства кутбиййат ³²¹.

Итак, полюс полюсов, собеседник великого бога его святейшество Ходжа Джуйбари в этом отношении был тем, кого их святейшества упомянутые [Али и Ходжа Йахйа] научили зикру «ху». А путь совершенствования предков он изучил с помощью своего деда его святейшества Ходжи Мухаммада Йахйа. [От него] он воспринял также учение о зикре и генеалогию благочестивых.

Его святейшество [Ходжа Джуйбари] как ученик (мурид) на пути истины связан с его святейшеством шейхом хакиката, старцем шариата. совершеннейшим ученым, прибежищем руководства [на пути истины] его святейшеством маулана Мухаммадом Кази, да будет над ним милость Аллаха!

Учение о пути совершенствования и о правилах поведения он воспринял от его святейшества, достойного руководителя на пути истины, святого по достоинству, солнца на небе ма'рифата, неба солнца арифов, наличных денег в сокровищнице бытия, кыблы ясновидцев, достигшего высоких степеней совершенства, отмеченного божественными милостями, то есть его святейшества маулана Ходжаги Ахмада Касани, да сделает [Аллах] лучезарной могилу его, который в свое время занимал исключительно высокое положение, был высокородным. Он творил такие чудеса, совершал такие сверхъестественные деяния, что во всех городах Мавераннахра все великие и знатные люди, купцы и прочие слои [населения] вдевали головы любви в кольцо обращения к истине. Во время беседы с его святейшеством, во время умерщвления плоти они не смыкали глаз сердца, [110] чтобы лицезреть друга. Известно и установлено, что, пока лучи святости сверкали на востоке блаженного чела его святейшества, под полой его заботы получили воспитание шестьдесят верных учеников и счастливых влюбленных [в учение]. Он сразу обошел пустыни небытия стопами верности и поспешил в Каабу соединения с истиной. По этой причине везде, где знают его святейшество [Ходжу Касани], [его] называют «главой шестидесяти». Об отношении его святейшества [Ходжи Джуйбари] к шейху хакиката, вождю тариката его святейшеству маулана Мухаммаду Кази [уже] упоминалось. [Этот] ишан [получил] духовное воспитание на пути совершенства благодаря безмерной, беспредельной милости его святейшества, прибежища святости, подобного херувиму, центра круга на пути истины, точки в [центре] окружности святости, близкого друга [бога] на уединенном месте [раскрытия] тайн, вождя дервишей, полюса тариката и помощи хакикату, руководителя /47б/ шествующих по пути истины, подобного святому, его святейшества Ходжи Насир ад-дина Убайдуллы, да ниспошлет Аллах покой его душе!

В учении о зикре счастливый Ходжа [Убайдулла] стал преемником высоко достойного, высокоодаренного [шейха], звезды в созвездии познания [истины], жемчуга в шкатулке точных знаний, подвижника на путях достижения истины, властелина стран тариката, кыблы надежд благочестивых, Каабы счастья мистиков-ясновидцев, ключа от сокровищницы мудрых изречений, светоча тайн минувших времен Низам ад-дина маулана Йа'куба ибн Осман ибн Махмуд ал-Газнави, затем ал-Чархи ³²², да будет милостив к нему Аллах! Последний был непревзойденным [знатоком] всякого рода внешних знаний и внутренних тайн. У него много сочинений о раскрытии сокровенных тайн, объяснений тонкостей в [разных] отраслях наук. В следовании по пути истины, в тарикате он является последователем его святейшества шейха ислама и мусульман, преемника посланников и пророков, султана идущих по тарикату, доказательства законов хакиката, полюса святых, помощи благочестивым, главы праведных, истинных шейхов, блеска истины, мира и веры Ходжи Мухаммада ибн Мухаммад ал-Бухари ³²³, известного как Накшбанд, да сделает Аллах благоуханной его могилу! Последний, несмотря на то что [получил] духовное воспитание согласно учению вождя людей, руководителя ходжей, то есть Ходжи [всего] мира Ходжи Абд ал-Халика Гидждувани ³²⁴, да озарится его могила, [обрел] красоту любви, совершенство [в постижении] истины и веры от эмира Саййида Кулала ³²⁵, да будет милостив к нему Аллах! Последний является [одним] из великих халифа шейха тариката шейха Бабай Симаси ³²⁶. Он является [одним] из халифа Хазрат-и Азизан Ходжи Али Рамитани ³²⁷. Последний — халифа его святейшества Ходжи Махмуда Анджира Фа'нави ³²⁸. Последний — халифа Ходжи Арифа Ривгари ³²⁹. Последний [один] из великих халифа Ходжи мира Ходжи Абд ал-Халика [Гидждувани]. Ходжа Абд ал-Халик Гидждувани удостоился чести беседовать с Хизром, мир ему, а тайному зикру он научился у его святейшества, [одного] из великих халифа, имама бога, шейха Абу Йа'куба Йусуфа ибн Аййуба ал-Хамадани ³³⁰. У Ходжи Йусуфа суфийская преемственность от шейха тариката Абу Али Фармади ³³¹. У шейха Абу Али Фармади суфийская преемственность с двух сторон. Одна — от великого шейха Абу-л-Касима Гургани Туей ³³², который связан цепью духовной преемственности шейхов через посредство трех лиц с саййидом народа шейхом Джунайдом Багдади ³³³, да освятится тайна его! Другая суфийская преемственность шейха Абу Али Фармади от божественного шейха Абу-л-Хасана Харакани ³³⁴, который был главой шейхов эпохи, полюсом своего времени. У [этого] шейха суфийская преемственность от султана арифов шейха Абу Йазида Бистами ³³⁵. Во время следования по пути истины он получил воспитание у его святости султана Байазида Бистами, ибо установлено, что шейх Абу-л-Хасан /48а/ родился задолго до смерти Абу Йазида. [111]

У султана Байазида суфийская благодать от его святейшества имама Джа'фар Садика, да будет доволен им Аллах! Во время следования по пути истины он совершенствовался в соответствии с учением имама людей [Джа'фар Садика], ибо по правдивому рассказу установлено, что шейх Абу Йазид родился после смерти имама [Джа'фар Садика], как говорит об этом полюс святых, помощь благочестивым Ходжа Мухаммад Парса, да освятится тайна его, в «Фасл ал-хитаб» ³³⁶.

У его святейшества имама Джа'фар [Садика] преемственность по внутренним знаниям с двух сторон. Одна — от своего благородного отца Мухаммад Бакира, у него — от своего благородного отца имама Зайн ал-Абидина, у того — от своего отца, саййида мучеников за веру, повелителя правоверных Хусайна, да будет доволен им Аллах великий! У саййида мучеников за веру [Хусайна] — от своего отца его святейшества Асад Аллаха (льва божьего) ал-Галиб Али ибн Абу Талиба, да почтит Аллах лик его! У него — от его святейшества прибежища пророчества [Мухаммада], да будет благословение [Аллаха] над ним, надежно охраняющее его!

Вторая преемственность имама Джа'фар [Садика] от отца своей матери Касима ибн Мухаммад ибн Абу Бакр Сиддика, да будет доволен им Аллах! Его святейшество Касим принадлежит к числу великих учеников и таби'унов ³³⁷ Мухаммада, среди семи факихов ³³⁸ очень известный. Он был украшен внешними и внутренними знаниями. У него преемственность по внутренним знаниям от Салмана Фариси ³³⁹, да будет доволен им Аллах! Его святейшество Салман имел честь беседовать с его святейшеством [прибежищем] пророчества [Мухаммадом], да благословит его Аллах, да приветствует, и он прославлен [в хадисе]: «Салман — наш человек, человек [нашего] дома». У него преемственность по внутренним знаниям от его святейшества величайшего Сиддика [Абу Бакра], да будет доволен им Аллах, после преемственности от его святейшества пророка, да будет над ним благословение и приветствие Аллаха!

Исследователи придерживаются того мнения, что предводитель правоверных Али, да почтит Аллах лик его, после его святейшества [прибежища] пророчества [Мухаммада], да благословит Аллах его, его семью, да приветствует, был в числе преемников пророка, которые предшествовали предводителю [правоверных] Али и также приобретали внутренние знания. Так рассказал в книге «Кут ал-кулуб» ³⁴⁰ султан, достигший совершенства, глава суфиев шейх Абу Талиб Макки, да освятит великий Аллах тайну его!

Следовательно, преемственность в суфизме их святейшеств [шейхов Джуйбари], да будет довольство великого Аллаха всеми ими, идет от четырех лиц. Одна — от его святейшества Хизра, мир ему, вторая — от саййида народа шейха Джунайда, третья — от султана Байазида, четвертая — от его святейшества имама Джа'фар Садика, да будет доволен ими [Аллах]!

Его святейшество маулана Йа'куб Чархи в своей книге «Унсийа» ³⁴¹ изволил сказать: «Этот высокий сонм называют солью шейхов» ³⁴², и это его последнее слово [по поводу шейхов накшбандиййа].

Шейхи тариката говорили, что для шествующего по пути истины единение с богом — самое важное условие на пути совершенствования. Они также изволили сказать: «Везде — нигде, в одном месте — везде». Однако, когда /48б/ ученик удостаивается [беседы], взвешивая слова, он совершенно избавляется от причинения беспокойства другим. Чем больше он проводит времени в беседах с шейхами, тем выше его совершенство.

У его святейшества, то есть Ходжи Джуйбари, да сделает Аллах благоухающим его дух, в науке о сокровенном преемственность берет свое начало от пяти лиц. Первая — от имама мусульман, то есть от его святейшества предводителя правоверных Али, да будет доволен им Аллах, вторая — от своего деда его святейшества Ходжи Мухаммада Йахйа, [112] третья — от его святейшества Ходжи Йахйа, преемника эмира Хамзы, четвертая — от его святейшества, господина обитателей мира маулана Мухаммада Кази, пятая — от его святейшества маулана Ходжаги Касани, да озарит Аллах могилы их всех до дня Страшного суда!

Это обстоятельство подтверждается тем, что изволил сказать шейх, мученик за веру шейх Маджд ад-дин Багдади ³⁴³: «Чем больше свидетелей [у шейхов в изучении] науки о сокровенном, тем ценнее подкрепление их слов ссылкой на источники. Чем больше света накапливается у шейхов, которые берут лучи истины из светильника пророчества, тем более светлым будет путь для [их] учеников, [согласно стиху]: “Свет на свете! Ведет Аллах к Своему свету, кого пожелает" ³⁴⁴».

Словом, достоинства этого вождя арифов столь велики, что никто не в состоянии воздать хвалу чудесам его святейшества, в особенности же этот жалкий бедняк (автор), который [давно], из поколения в поколение, [лишь] дитя раба этого порога, подобного Каабе, и не считает себя достойным написать кончиком слабого пера такого рода слова об особе ишана, способного руководить на пути истины.

Стихи

[Чтобы] знать его, должен быть такой человек, как он,
Кто же в настоящее время в мире такой человек, как он?

При всем том он (автор), осмелившись, проявив дерзость, нанизал на нить повествования чудеса, [совершенные] его святейшеством, связанные с жизненными обстоятельствами его величества хакана [Абдулла-хана], величественного, как Искандар.

Подробный рассказ об этом следующий. Задолго до восшествия на ханский трон, на престол миродержавия его величества могущественного государя [Абдулла-хана] его святейшество, находящийся под покрывалом святости, в присутствии [хана] с полной уверенностью чудодейственным языком сказал: «Хан, подобный Искандару, Алу-л-Гази Абдулла бахадур-хан, да увековечит [Аллах] его царствование, в скором времени завоюет Бухарский вилайет, сядет на престол господства, на трон величия и славы. Он украсит мир нарядом справедливости, перед миром и различными категориями людей закроет двери мятежей и смут». Поистине справедливость слов его святейшества, идущего по пути истины, подтвердилась через двадцать лет.

Еще имеется рассказ о сне его величества хакана [Абдулла-хана] в начале его деятельности. Подробности этого вкратце следующие. Еще до того, как завоевать Бухару, да будет она охраняема от бедствий и несчастий, и другие [земли], его хаканское величество некоторое время находился в районе Андхуда ³⁴⁵ и Шибиргана ³⁴⁶. Однажды ночью он положил благословенную голову на подушку /49а/ отдыха. Полчища сна овладели просторами его мозга, и он увидел [во сне], будто два благословенных мужа изволили прибыть в какую-то местность. [Будто] рядом с его величеством [Абдулла-ханом], да увековечится царство его, находится и его высочество, мученик за веру покойный султан Хусрав-султан. [Хан рассказал]: «Один из этих благочестивых мужей передал в руки Хусрав-султана обнаженный меч, и тот меч был обычный (букв. «односторонний»). Другой великий [муж] из этих двух великих мужей направился ко мне и изволил передать мне два меча, один — в правую руку, другой — в левую, и оба эти меча были обоюдоострыми».

Когда его величество хакан [Абдулла-хан] пробудился ото сна, он никому не рассказал этот свой сон.

В те счастливые дни, в то благополучное время Пир-Мухаммад-хан находился в Балхе. В ту пору жил в Балхе его святейшество, прибежище [113] накибства, лучший из саййидов, источник величия и счастья его святейшество Хасан-ходжа накиб, да будет чистым его обиталище! Он прибыл в Бухару по важному делу. Когда он решил вернуться в Балх, он пошел к его святейшеству Ходже Джуйбари, да освятится тайна его, и попросил [прочесть] фатиху по случаю отъезда в Балх. Прочитав фатиху, его святейшество Ходжа Джуйбари, оказав милость, сказал: «Когда вы явитесь к хаканскому величеству [Абдулла-хану], да приумножится его слава, передайте [ему] наш привет и скажите: “Если людям дали один меч, [ему] мы дали два меча, если людям дали один обычный меч, [ему] мы дали два обоюдоострых меча. Разве уместно колебаться?"».

[Хасан-ходжа рассказал]: «Я запомнил слова его святейшества. Когда я удостоился чести облобызать ноги его хаканского величества [Абдулла-хана], я сказал следующее: “Его святейшество Ходжа Джуйбари, да освятится тайна его, послал вам молитву и сказал: “Скажите его величеству, что, если другим дали один простой меч, [ему] мы дали два обоюдоострых меча. Есть ли основание колебаться?" Его хаканское величество изволил сказать: “Уже давно я видел этот сон и никому его не рассказал"».

Да не покажется странным и удивительным, если у кого-либо зеркало сердца, подобного солнцу, засверкает под лучом божественных тайн, блеском божественной помощи с него будет удалена ржавчина мрачных раздумий, и [в нем] засияет луч справедливости. [Не удивительно], если с самого начала жизни он увидит в зеркале своего сердца, являющегося чашей, показывающей мир, картину состояния дел [своих] стремлений и, сняв покрывало с лица неведомой красавицы [своих упований], подтвердит [то, что сказано в стихах].

Стихи

Его сердце — свет мистического ясновидения, проникающий через окошко настоящего дня,
[Благодаря чему] все видят состояние дел на завтра.

О достоинствах благородного сына, прекраснейшего наследника его святейшества [Ходжи Джуйбари], то есть света очей благородных людей его святейшества Ходжи Калана, да ниспошлет Аллах тень сострадания на головы современников его!

/49б/ Величие того вождя накибов и арифов [Ходжи Джуйбари настолько] велико, что двуязычное перо не в состоянии описать [хотя бы] часть на страницах повествования. Высокие достоинства этого убежища благородных людей, обладающего истинными знаниями, таковы, что потребуется много лет, чтобы описать их, но и тогда будет перечислена лишь тысячная часть [их], немногое из множества.

Стихи

Высокодостойный Ходжа, который является вождем благочестивых,
Светом своего сердца раскрывающий тайны,
[Он] подобен солнцу, он — место восхода лучей,
Знай, что это Ходжа Джуйбари.

По [упомянутой выше] причине о жизненных обстоятельствах этого вождя суфиев было рассказано вкратце. Краткое изложение событий, [связанных] с этим счастливцем, [здесь] заканчивается.

Однако ясным подтверждением, блестящим доказательством высокого положения и достоинства этого благородного [Ходжи] является существование [114] его великого, благословенного, благодетельного наследника, то есть его святейшества, высокодостойного, святого, херувима по нраву, солнца на небе хакиката, высокой луны тариката, воздвигающего столпы веры [Мухаммеда], зодчего здания справедливости и веры, места восхода божественных лучей, места возникновения безграничных тайн, осчастливленного вечным счастьем, пользующегося немеркнущей славой, убежища для людей, оживляющего законы ислама, единственного в учении о божественной сущности, знамения при отсутствии другого знамения, удостоенного беседы с единым [богом], угодника вечного бога Ходжи Са'д ад-дина Абу Бакра Са'да, известного как Ходжа Калан-ходжа, да приветствует его Аллах!

Стихи

Он — царь царей страны милости, [ее] господин,
Имам на пути истины, вождь общины,
Его двери — Кааба, [где говорят о своих] нуждах люди,
Именно туда приходят люди со своей нуждой, как в Каабу.

Он тот, высокий порог которого является местом сбора величайших людей, высокий порог его является прибежищем великого сонма людей, благородных людей эпохи. Поверхность его сердца, сверкающего, как зеркало, является местом сосредоточения лучей божественных тайн, скрижали его сердца, озаренные [божьей] милостью, являются местом нисхождения лучей безграничных истин.

Стихи

[Он] — всадник ристалища тариката,
Собирающий тюльпаны в саду хакиката,
Мир в нем растворяется, он растворяется в мире,
Он скрыт, как зрачок в глазу у людей.
Его язык — место раскрытия тайн [для установления] истины,
Сердце его — место восхода лучей [божьей] помощи,
Красота веры украшена благодаря его заботам,
Путь шариата ясен благодаря его словам.

Похвальным качеством, отличительной чертой характера его святейшества [Ходжи] является следующее. Он проводит жизнь в постоянном бодрствовании, посвящает свое благословенное время всякого рода благочестивым делам и молитвам. Вместе с тем он постоянно старается скрыть [свои] чувства, свои переживания, он скрывает свое состояние от взора других, как /50а/ это принято и обычно [у последователей] высокого ордена накшбандиййа. Смысл его поведения таков, что соответствует содержанию приведенного ниже двустишия.

Двустишие

Внутренне — Друг, внешне — приятный посторонний.
Таких прекрасных по манере [людей] мало встречается в мире ³⁴⁷.

Воздержание [от греха], отшельнический образ жизни он соблюдал, как следует и как подобает. В забвении себя, в отречении от мирских благ он сравнялся с его святейшеством своим отцом, [даже превзошел его].

Месневи

В самозабвении, в потере своего «я»
Он превзошел отца. [115]

С детских лет и до того, как он стал взрослым, он никогда не был склонен к играм и забавам, всегда он был серьезным, невозмутимым, кротким и терпеливым. С друзьями, слугами и прочими близкими он обходится [ласково], проявляя милосердие, милость и благородство. Хотя на пиру молодости, времени быстротечном, он пьет вино из чаши величия и славы, он никогда не увлекается миром имущества. Благодаря высокой одаренности, великим помыслам он восседает на троне славы. Согласно содержанию [стиха]: «И ты увидишь, что горы, которые ты считал неподвижными, — вот они идут, как идет облако» ³⁴⁸, он идет шагами подвижничества по ступеням лестницы, [ведущей] к царству небесному. Подтверждая смысл [арабского выражения] «Разукраситься в разные цвета лучше, чем застыть в одном состоянии», на родине он не упускает возможности, путешествуя, стремиться к Аллаху. Когда он проезжает по людским стоянкам, странствует по божественным местам стоянок, всегда его взор устремлен под ноги. Постоянно погруженный [в мысли] о чудесном небесном царствии, в обществе он зажигает освещающую мир свечу уединения. Его благословенный отец в конце жизни, когда пил мелкими глотками чашу смерти [из рук] виночерпия, разрушителя всех наслаждений (смерти), и его священная душа откликнулась на зов: «Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство!» ³⁴⁹, соизволил сказать: «Все это я передал своему сыну ходжа-заде; все те, которые стремятся постичь эти знания, пусть соберутся вокруг него». Это была тайна, которая досталась ему (т. е. отцу) от счастливцев благодаря чуду, [выраженному в стихах]: «О да, ведь для друзей Аллаха нет страха, и не будут они печалиться» ³⁵⁰, и те знания, которые были похищены [им] у предшественников чоуганом [божественной] помощи с ристалища, [где начертано]: «А тех, которые усердствовали за Нас, Мы поведем их по Нашим путям» ³⁵¹. Одного этого достаточно [для характеристики] его святейшества [Ходжи Калана].

Он (Ходжа Ислам) оказал милость, [сказав]: «Я надеюсь, что государи мира всегда будут приходить к его порогу, получая [от этого] пользу, а у него от их посещений не появится высокомерие, самомнение и надменность».

Случилось именно так, как сказал его святейшество [Ходжа Ислам]. Султаны [различных] стран и краев приходят с великой мольбой, чтобы совершить обход вокруг его порога, который является кыблой для благородных. Они гордятся тем, что достигают своих желаний, и это является [их] главной целью. /50б/ Общение с великими хаканами, султанами, достойными Джама, ни на волос не наносит ущерба отшельническому, аскетическому образу жизни его святейшества. Напротив, временами он стремится больше прежнего удовлетворять сердца странствующих дервишей, радовать благочестивых и бедных.

Месневи

Посещению любого знатного [мужа]
В душе он не придает никакого значения,
Он стремится удовлетворить желания людей,
От него исходит только добро.

К тому порогу, как к Каабе, каждый день приходят толпами великие и славные [люди], купцы и прочие категории [населения], и благословенный ходжа-заде благодаря своим способностям и умению находит общий язык с каждым из них и обходится с ними соответственно их положению. Из-за стола милостей его святейшества ни один человек не встает обделенным; он постоянно щедро одаряет людей дарами, раздаваемыми [им] всем в очень большом количестве, в огромных размерах, так что дары благословенного ходжи-заде часто бывают больше того, что может вместиться в сфере человеческих возможностей. [116]

Хакан, величественный, как Искандар, [Абдулла-хан] из-за исключительной любви и преданности к дервишам, чтобы содержать тех из них, которые окружали его святейшество [Ходжу Ислама], хотя и благоустроил селения, [однако] от этого отнюдь не возникла картина счастья [для них]. Тогда [Ходжа Ислам] взял часть мертвых земель, которые обычно не засевались, и, прорыв многочисленные каналы, провел к посевам воду и оживил их, подобно тому [как говорится]: «Мы вырастили ею сады, обладающие блеском» ³⁵². Посевы его святейшества теперь зеленеют и напоены, согласно смыслу [стиха]: «Как Он оживляет землю после ее смерти»! ³⁵³. Они ухожены [так, что напоминают стихи]: «И взрастил ее Аллах хорошим ростом» ³⁵⁴. [Их] тысяча, нет, [они] выходят за пределы исчисления и определения.

Его святейшество, господин, свет народа и веры Абд ар-Рахман Джами ³⁵⁵, да освятит Аллах великую тайну его, приложил усилия в описании посевов его святейшества Ходжи Насир ад-дина Убайдуллы, да оросит Аллах могилу его! Он написал благословенные стихи, дающие представление о размерах пахотных земель его святейшества [Убайдуллы].

Месневи

У него тысячи полей под посевами,
Которые суть дорожные припасы для отправления в рай,
На этих полях он сеет зерно, он [их] орошает,
Строит хранилища для того мира.
Для его высоких мыслей земля — горсть праха,
Стоит ли заботиться в пути о горсти праха?
Если даже [говорить] о кесаре и властелине Чина,
[Они лишь] собиратели колосьев вокруг его гумна.
На молотьбу к нему бесподобная милость [творца]
Привела с неба вола из [созвездия] Тельца.
Посмотри на небо, полное звезд,
По сравнению с грудами его зерна [оно] лишь решето с семенами.
[Эти стихи подходят и к ходжам Джуйбари.]

/50б/ Великий господь, даритель, не подчеркивающий своих одолжений, (поля) дарящий без поводов, да будут всеобщими милости его, пожаловал его святейшеству [ходже] много имущества и великолепных вещей из богатой сокровищницы, [где начертано]: «Тот, кто дал каждой вещи ее строй, а потом вел по пути» ³⁶⁶, одарил его сокровищами, [о которых говорится]: «И если вы будете считать милость Аллаха, то не сочтете ее» ³⁶⁷. Мисра: Счетчики семи климатов не смогут определить и сотой доли ее.

Равнину обширных просторов его богатств невозможно обойти шагами благоухающего амброй пера. Мисра: Да будет далек [от него] дурной глаз, ибо это [его имущество] должно быть в сто раз больше.

Великий, милостивый [бог], да будут священными имена его, [дает] огромные богатства [Ходже Калану]. Чем больше [бог] раскрывает ворота безграничных богатств перед ликом его счастливой доли, [тем усерднее] он, благодарный [богу] за большие милости, огромные дары, следует по пути смирения и покорности.

Стихи

Кто обладает совершенным умом и большой проницательностью
Тот не выказывает спеси и надменности от большого богатства,
[Тот] подобен ветви с плодами, которая по мере роста плодов
Больше склоняется вниз. [117]

Для лучезарных, как солнце, сердец, для священных мыслей молодых и старых ясно и очевидно [следующее].

Стихи

Хотя имущество его неисчислимо,
Для него оно не имеет никакого значения.

Ведь ясно и понятно, очевидно и несомненно, что увеличение им внешнего благосостояния является лишь средством уменьшить препятствия [на пути] к духовному [миру]. Главная цель его при возведении мирских построек не что иное, как строительство стоянок [в пути] на тот свет.

Стихи

Поскольку богатства его безграничны,
Имущество его неисчислимо,
То дело его не что иное, как увеличивать расходы,
Тратить [средства] на нужды бедняков,
Цель его — тратить их на нужды обездоленных,
Траты его угодны и богу.

Эту мысль подтверждают и уточняют [следующие] слова из третьей главы (мисбах) рисале «Табсират ал-мубтадин» ³⁵⁸: «Обитатели мира осуждаются не за то, что они являются великими мира сего, а за [их] любовь и привязанность к нему (т. е. к миру)». По этому поводу его святейшество прибежище пророчества [Мухаммад], да будет безграничной за него молитва, хранящая его [душу], сказал: «Любовь к миру является основой всех грехов: всякий, кто отрекается от него, находит избавление, кто питает [любовь к нему], погибает». Ведь мир таков: то высоко вознесет человека, то ввергнет в бездну.

Стихи

Того ум ведет к величию,
Этого вожделение доводит до унижения.

Итак, всякий, кто заботится о припасах, [необходимых] для пути [в иной мир], и удаляет от жадного взора довольство [благами] мира, кто ясно представляет себе то, о чем гласит великий [стих]: «Мы их наделили, расходуют» ³⁵⁹, тот лишь внешне обитает в мире, на самом же деле он пребывает в высоком обществе, [к которому относится хадис]: «Истинно у Аллаха имеются рабы, у которых тела в мире, а сердца с Аллахом». Кто вручает себя Аллаху, а не [предается] страстям, для того мирские блага являются лишь великим помощником при следовании по верному пути, тот все имущество, к которому подходят слова: «Да, как хорошо для благородного имущество, добытое честным путем» ³⁶⁰, тратит на пути, угодном Аллаху.

Стихи

Все, что имеешь, раздай ради него (бога),
[При этом] отдавай предпочтение нищим.

В конце этой [третьей] главы [«Табсират ал-мубтадин»] говорится: «Имаму Ахмаду Газали ³⁶¹, да освятится тайна его, сказали: “Ты каждый день осуждаешь мирские дела и постоянно призываешь людей отказываться [118] от привязанности [к миру], а у тебя столько конюшен, [полных] коней и мулов, [для привязи их] в конюшнях крючки из золота, еще у тебя [есть! и другое имущество, так к чему же эти поучения [об отречении от мира]?" В ответ он соизволил сказать: “Я забил крючки [в конюшнях] в глину, а не в сердце"». «Подлинно Аллах не обращает взора на вашу внешность, на ваши деяния. Он обращает взор на ваши сердца, на ваши помыслы» ³⁶².

Стихи

В сердце не должно быть больше одного [существа],
В доме же допустима хоть тысяча.

Подтверждением этих слов является следующий [случай]. Однажды светильник, [освещающий] сонм [мужей] со светлым умом, кыбла счастливцев, то есть его святейшество Ходжа Насир ад-дин Убайдулла, увидел дервиша, который держал в руке посох. На конце посоха было прикреплено несколько колец. Ходжа Убайдулла, взглянув на [своих] приверженцев, изволил сказать: «Я не привязан ко всем этим вещам и землям в такой степени, как привязан этот дервиш к своему посоху». Его святейшеству Ходже Убайдулле, принадлежат также следующие слова: «Есть много людей, которые подражают нам в умножении богатств, в собирании мирских благ. Но они не могут справиться с этим и впадают в грех, в заблуждение, в ошибку, [несут] наказание.

Стихи

Если суфий пьет вино в меру, пусть пьет,
Если он [пьет не в меру], то пусть забудет и мечтать об этом.

Его святейшество [Ходжа Калан] всегда увлажняет губы жаждущих в пустыне нужды холодной водой милостей и прилагает большие старания, чтобы удовлетворить их просьбу, покрыть их расходы. Несмотря на это, быстро считающие счетчики говорят, что доходы от богатств его святейшества [Ходжи Капана] не идут ни в какое сравнение с размерами его расходов, /51а/ что доходы его неисчислимы. Однако поскольку высокодостойный отец (Ходжа Ислам) выразил полное удовлетворение [сыном], вознес благословенную молитву за своего великого и славного сына, то бог, да будет он велик и превознесен, дал полное благословение в отношении его скота и имущества так, что, сколько бы он ни дарил, [они] не убывают, Несмотря на [свое] высокое положение, величие, избыток слуг и имущества, он следует по пути повиновения, подчинения великим законам лучшего из людей — [Мухаммада]. Согласно [стиху]: «Скажи: “Я ведь человек, подобный вам"» ³⁶³, он считает себя равным всем стоящим ниже его по положению. Он ни на минуту не забывает оказывать покровительство из святейшествам великим саййидам, ученейшим улемам, ученым времени, красноречивым поэтам. Он не отказывается направлять свои благоухающие мысли на то, чтобы наделять милостями этот высокий сонм [мужей] Постоянно он проявляет большое старание в постройке благотворительны? учреждений: медресе, мечетей, молелен ханака. Передав в вакф благоустроенные селения, великолепные поместья, где производится зерно он прилагает неимоверные усилия, исключительное усердие [в заботе о них]. Несмотря на все это, он следует только по пути адаба, никогда не забывает похвальные обычаи, священные законы, [выражая] покорность [богу]. Мисра: Похвальна покорность гордых.

По признанию этого высокого сонма [людей], адаб ³⁶⁴ — [это значит] хранить сердце для познания [бога], кроме [него] ни о чем не думать мысли целиком и полностью должны быть направлены на великого, все прощающего [бога]. [119]

Двустишие

Основа суфизма не более чем адаб,
Не обладающему адабом нет пути к дервишеству.

Суфизм — целиком адаб. Адаб — главный источник всякого счастья, украшение всякого благородства. Удивительно, если суфий, лишенный адаба, сидит на почетном высоком месте.

Месневи

Прошу у бога помощи в [приобретении] адаба:
Не обладающий адабом лишился милости господней.

Он постоянно прилагает старание и усердие в выражении смиренности и покорности [богу]. Никто из знатных и простых людей не может превзойти этого счастливого, благословенного ходжу в соблюдении правил приветствия при встрече.

Короче говоря, для описания свойств, похвальных качеств этого благословенного махдум-заде недостаточны слова, [ими] невозможно передать все лучшие черты характера, все достоинства его святейшества [Ходжи Калана]. Если даже в течение долгого времени, многих лет перо, лишенное способности произносить слова, этот молчаливый бегун (перо), придет на помощь [и заговорит), то оно не сможет выразить и тысячной доли его достоинств, не сможет привести даже ничтожную часть подобающих ему похвал.

Стихи

Если перо будет писать даже тысячу лет,
Оно [все равно] не сможет отразить [все] твои достоинства.

Похвальные качества, достоинства его святейшества так велики, что о них невозможно рассказать и поведать. Даже имея давнюю, искреннюю привязанность к [Ходже Калану] и особые отношения, автору невозможно постичь его достоинства (букв. «невозможно достичь даже пыли, [поднятой] копытами его коня, объехавшего небосвод»). Мисра: Не достигнув его пыли, ты сам превратишься в прах. И, естественно, в таком случае лучше обуздать ретивого коня пера и обратить поводья коня решимости к молитве, быстро доходящей [до бога].

Руба'и

Тот, кто является рудником святости,
По сравнению с горстью его совершенства Оманское море — лишь пена,
Поскольку благодаря ему суфии постигают совершенства,
О боже, да не будет причинен ущерб его совершенству.

Комментарии

253. Тахмасп — персидский шах из династии Сефевидов (1524—1576).

254. Харгирд (или Харджирд) — селение в округе Джам, родина великого поэта Абд ар-Рахмана Джами.

255. Слово «залла» («остановка») дает дату 935/1528-29 г.

256. См. примеч. 170.

257. Арабское выражение.

258. Коран LIV, 55.

259. «Мукаддима-йи “Зафар-наме"» («Предисловие к “Книге побед"») — часть сочинения «Зафар-наме» Шараф ад-дина Али Йазди (ум. в 858/1454 г.), содержащая генеалогию тюркских ханов, историю Чингиз-хана и его потомков. Имеет также название «Тарих-и Джахангири» («История покорителя мира»). Здесь дан перечень 32 ханов Чингизидов, правивших в улусе Чагатая. Рук. ИВАН, С 393, лл. 79а—86а (ПТР, № 2904).

260. Рук. ИВАН, С 393, л. 120а (ПТР, № 2904).

261. В «Тарих-и Рашиди» имя приведено в форме Буладжи.

262. Возраст Туглук Тимура во время принятия им ислама и восшествия на престол указан здесь согласно могольской традиции. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 23. Мирза Хайдар сообщает, что Туглук Тимур принял ислам, уже будучи ханом, в возрасте 21 года. Tarikh-i-Rashidi, с. 12—14.

263. Лай — букв. «грязь». Речь идет о битве Тимура с моголами, описанной Шараф ад-дином Али Йазди. Битва произошла 1 рамазана 766/22 мая 1365 г. на берегах р. Бадама, притока Арыси. По словам историка, моголы с помощью волшебного камня джада вызвали сильный ливень, который превратил поле битвы в топь, отчего войска Тимура потерпели сильное поражение. От этого сама битва получила название «битва в грязи». Зафар-наме, рук. ИВАН, С 393, лл. 1236—127а.

264. Данный рассказ по содержанию совпадает с рассказом, приведенным в «Тарих-и Рашиди». См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 38.

265. Алф — фонетический вариант слова «алп», которое означает в тюркских языках «великан, богатырь, герой».

266. Данный рассказ (о Хизр-Ходжа-хане) почти дословно совпадает с рассказом, приведенным в «Тарих-и Рашиди» Мирзы Хайдара. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 39.

267. По форме изложения и по содержанию данный отрывок очень близок к тексту, приводимому Мирзой Хайдаром. Расхождение между ними только в том, что Мирза Хайдар пишет, что у Мухаммад-хана было несколько сыновей, в том числе Шир-Мухаммад-хан и Шир-Али оглан, а из слов Хафиз-и Таныша можно понять, что у Мухаммад-хана было только два упомянутых сына. Tarikh-i-Bashidi, с. 60.

268. Этот рассказ (о взаимоотношениях шейха Hyp ад-дина с Вайс-ханом) по содержанию аналогичен рассказу Мирзы Хайдара. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 64.

269. Минг Булак — возможно, местность к востоку от Аулие-Ата (совр. Джамбул). См.: Бартольд. Т. 4, с. 26—27.

270. В тексте А ошибочно Йунус-хан вместо Вайс-хан.

271. Битва подробно описана в «Тарих-и Рашиди». Tarikh-i-Rashidi, с. 65—67.

272. Куба — современное селение Кува в Фергане, расположенное к северо-востоку от Маргелана.

273. Данное предложение неправильно понято переводчиком «Тарих-и Рашиди». См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 91.

274. Согласно утверждению Мирзы Хайдера, Сатук-хану было присвоено звание хана Тимуром. Tarikh-i-Rashidi, с. 71.

275. Йылдырым Байазид — османский султан Байазид I (1389—1402). Тимур предпринял поход против него весной 1402 г., разбил его при Анкаре и взял в плен.

276. Хайат-и хан (Ханский двор) — был одной из больших махалла Самарканда и был отделен от других махалла высокой стеной. Он назывался также Дар-и Занджир (Дверь, [закрытая] на цепь). Абдулланома. Т. 1, с. 344, примеч. 339; Самария, с. 255.

277. Суюргатмиш-хан был номинальным правителем с 1369 по 1388 г. Tarikh-i-Rashidi, с. 72, примеч. 2.

278. «Правление» султана Махмуд-хана длилось 10 лет (с 1388 по 1398 г.). Tarikh-i-Rashidi, с. 72, примеч. 2.

279. Весь рассказ о номинальных ханах близок к рассказу, приведенному Мирзой Хайдаром, отличия лишь в деталях.

280. Эти события (начиная с обстоятельств смерти Вайс-хана) изложены в общих чертах так, как у Мирзы Хайдара. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 72—73.

281. Здесь имеется в виду сочинение Шараф ад-дина Али Йазди о стихотворных загадках (му'амма). Полное название сочинения — «Хулал-и мутарраз дар фанн-и му'амма ва лагз», описание его дано в каталоге Блоше (Вlосhet. Т. 2, № 1067). Е. Э. Бертельс называет данное сочинение основным пособием по му'амма. См.: Навои и Джамп, с. 42.

282. Цифровое значение, заключенное в данной хронограмме, определено в приписке на полях рукописи А. Ключом к разгадке данной му'амма являются слова «мулк-и Хата» («царство Хата»), которые в числовом отношении составляют 700. Во втором полустишии о словосочетании «хан у манат» («достояние») сказано: «Да будет оно разрушено», т. e. цифровое значение его не должно быть принято во внимание при определении даты; слово «хан» должно быть заменено словом «джан», числовое значение которого 54, надо учитывать также числовое значение слов «бад вай» («да будет ему») — 23. Следовательно, дата (777 г. х.) заключена в сумме числовых значений слов «мулк-и Хата бад вай, джан» («царство Хата да будет ему—душе»). Кроме того, само имя Йунус-хаи в цифровом отношении составляет 777 (1375-76 г.).

283. Согласно Мирзе Хайдару, первый поход Эсан Буга был до 855/1451 г., когда Абу Са'ид-мирза не был еще правителем Мавераннахра. Tarikh-i-Rashidi, с. 79.

284. В тексте: «маут-и султан-и му'йад Бабур». Сумма числовых значений этих слов дает дату 861/1456-57 г.

285. «Власть бесплодна» — арабское выражение, смысл его следующий: в стремлении к власти человек может пренебречь даже самыми близкими родственными отношениями: сын может поднять руку на отца, отец на сына, брат на брата. Lane. B.I. Р. 5, с. 2117.

286. Элиас рассматривает это слово как название племени и рода. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 86, 308.

287. Фетва — решение, выносимое высшим мусульманским духовным лицом в сомнительных или затруднительных вопросах права.

288. Из этих слов можно заключить, что Мирза Хайдар, у которого Хафиз-и Таныш заимствовал эти сведения, относит принятие ислама моголами примерно к 60-м годам XIV в.

289. В тексте слова: «Хук мурд», которые дают дату 870/1465-66 г.

290. Согласно Мирзе Хайдару, ханского сына по-калмыпки называют унг. См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 91; Рук. ИВАН, В 648, л. 48аб.

291. Атил — хорошо известное у мусульманских авторов название р. Волги. Рассказ о сражении Амасанджи Тайши с Йунус-ханом взят Хафиз-и Танышем у Мирзы Хайдара. Последний обозначил название реки в виде Ила (***). Переписчик списка Ла к названию Атил дает объяснение самого общего характера, как «река в пределах Дашт-и Кипчак» (л. 356). Однако правомерность отождествления Атила, упоминаемого в этом рассказе, с Волгой вызывает серьезные сомнения. События, о которых говорится и в приведенном рассказе, происходили на очень большом расстоянии от Волги. Издатели узбекского перевода «Шараф-нама-йи шахи» считают, что под Атилом нужно иметь в виду здесь р. Или. Абдулланома. Т. 1, с. 345, примеч. 363. Согласно предположению Элиаса, битва происходила где-то в верховьях р. Или. Tarikh-i-Rashidi, с. 66, примеч. 3.

292. Элиас считает возможным отождествить Кара-Тукай с Кара Сингпр-Тукап, расположенным на правом берегу Сырдарьи, к юго-востоку от Чимкента. Tarikh-i-Rashidi, с. 92, примеч. 1.

293. Фраза написана по-арабски, перевод ее на персидский язык дан в приписке на полях списка Ла (л. Зба).

294. Данная му'амма дает дату 877/1472-73 г.; она получается следующим образом. Имя Абд ал-Куддус в числовом отношении составляет 277. Об этом лице говорится, что он взял голову Хара, иными словами, числовое значение имени Абд ал-Куддус присоединяется к числовому значению первой буквы в слове «Хар», т. е. к 600, что в сумме дает 877. Разгадка му'амма дана также в «Тарих-и Рашиди». См.: Tarikh-i-Rashidi, с. 95.

295. Тутия — мазь от болезни глаз. По мнению жителей Востока, она увеличивает также остроту зрения.

296. Речь идет о Маулана Мухаммад Кази ибн Бурхан ад-дин Самарканди, видном ученике Убайдулла-ходжи. Около 897/1491-92 г. он написал биографию своего учителя под названием «Силсилат ал-арифин ва тазкират ас-садикин». Ум. в 922/1516 г. См.: Тагирджанов,с. 291; Самария, с. 199—201, 256—257. Приводимое ниже высказывание о Иунус-хане, по-видимому, взято из названного сочинения Мухаммада Кази.

297. Шахрухия (бывший Бенакет) — была расположена на правом берегу Сырдарьи, недалеко от впадения в нее Ангрена (Ахангарана). Город был построен Тимуром на развалинах старого города Бенакета и назван в честь его сына Шахруха. Время окончательного разрушения города точно не установлено. Бартольд. Т. 1, с. 226; т. 3, с. 371.

298. Фахр ад-дин Али ибн Хусайн Ва'из ал-Кашифи излагает это событие со ссылкой на «Силсилат ал-арифин» Мухаммада Кази (см. примеч. 296), который был очевидцем и участником этого события. См.: Рашахат, с. 314—318.

299. Фраза написана по-арабски.

300. Шейх Хаванд Тахур (в просторечии Шейхантаур) — известный ташкентский шейх. Ум. около 761/1359 г. Его мазар в Ташкенте считался местной святыней.

301. Здесь имеется в виду «Шейбани-наме», сочинение известного литератора и поэта Камал ад-дина Мир Али Бинаи (1453—1518). Об обстоятельствах, побудивших Шейбани-хана заключить мир с Махмуд-ханом, см. перевод «Шейбани-наме» Бинаи (МИКХ, с. 108—110).

302. Согласно переводу «Шараф-нама-йи шахи» на узбекский язык, оба руба'и входят в «Шейбани-наме» Бинаи. Абдулланома. Т. 1, с. 348, примеч. 400.

303. Уланг-и Радкан (Радканский луг) — точное местоположение этого пункта не удалось установить. В примечаниях к узбекскому переводу «Шараф-нама-йи шахи» делается попытка отождествить это название с одноименной железнодорожной станцией около Ходжента. Абдулланома. Т. 1, с. 348, примеч. 405.

304. В тексте: «Лаб-и дарйа-и Ходженд», что в числовом отношении дает дату 914/1508-09 г.

305. Коран XX, 52.

306. Ср.: Коран III, 32.

307. Коран XIX, 2.

308. Коран XI, 121.

309. Начало хадиса, см. примеч. 23.

310. Ариф — в данном случае имеется в виду суфий, достигший высшей ступени совершенствования.

311. Ходжа Абу Бакр Са'д Сумитани — известный имам времени Саманидов (ум. в 360/970-71 г.). Джуйбарские шейхи считали его своим предком. Он был похоронен в селении Сумитан, в 5—6 км к западу от Бухары. Его могила почиталась мусульманами как могила одного из четырех Бакров (см. примеч. 318). Шейхи Джуйбари, с. 4.

312. Абу Бакр Ахмад — согласно генеалогии джуйбарских шейхов предок Ходжи Ислама в девятом колене. См.: Шейхи Джуйбари, с. 3—4.

313. Али — здесь имеется в виду Алп Риза, восьмой шиитский имам.

314. Имам Джа'фар Садик — шестой шиитский имам.

315. Коран XXXIX, 31.

316. «Бахр ал-ансаб» («Море генеалогии»). В примечании к переводу на узбекский язык «Шараф-нама-йи шахп» автором сочинения назван Мухаммад Джа'фар Хусайни. Абдулланома. Т. 1, с. 349, примеч. 415. Полное имя автора — Саййид Мухаммад нбн Саййид Насир ад-дин Джа'фар Хусайни Макки (ум. в 891/1486 г.). О нем см.: Стори. Ч. 1, с. 555.

317. Гитрифи — монета, чеканенная в Бухаре в конце VIII в. См.: Бартольд. Т. 1, с. 262. На полях списка Ла (л. 406) к слову «гитрифи» дано следующее пояснение со ссылкой на «Китаб ал-ансаб»: «Дирхем гитрифи обязан своим происхождением Гитрифу ибн Ата ал-Кинди, дяде со стороны матери Харун ар-Рашида. В 175 году его святейшеством халифом он был удостоен чести управлять Хорасаном и Мавераннахром. Когда он соизволил прибыть в Бухару, жители ее доложили Гитрифу: “По причине изменения [курса] дирхемов стали сильно расстраиваться наши дела, рушиться наши надежды. Если бы по высокому повелению были отчеканены новые дирхемы, которые имели бы обращение только в Бухаре и не вывозились бы в другие места и страны, поправились бы важные дела нашей жизни". Для исключительно щедрого, великого эмира [это] не показалось странным и удивительным; упомянутый эмир внял просьбе этой группы [людей], приказал, чтобы чеканщики монет из сплава золота, серебра, меди, желтой меди, олова, свинца и мускуса чеканили монету. Эту монету называют гитрифи или гидрифи». Приведенный текст по содержанию аналогичен тексту Сам'ани, однако отличается более пространным характером изложения. Рук. ИВАН С 391, л. 3096. Ср.: Сам'ани, с. 410.

318. Четыре Бакра Бухары — т. е. четыре великих святых, носивших кунью Абу Бакр. Относительно лиц, входивших в эту четверку, в источниках имеются разногласия. В приписке на полях списка Ла (л. 406) по этому поводу сказано: «Четыре Бакра: первый — имам Абу Бакр Са'д, второй — имам Абу Бакр Мухаммад ибн ал-Фазл ал-Бухари, третий — имам Абу Бакр Тархан ал-Балхи, четвертый — имам Абу Бакр Хамид. Некоторые вместо имама Абу Бакра Тархана называют Абу Бакра Исхака Калабади, да будет милостив к ним Аллах! На всякий случай паломник должен посетить могилы всех пяти [имамов]». В «Китаб-и Муллазада» к четырем Бакрам отнесены: Абу Бакр Ахмад ибн Са'д, Абу Бакр Мухаммад ибн ал-Фазл, Абу Бакр Хамид, Абу Бакр Фазл. Причем в отношении четвертого имама автор не уверен, следует ли считать четвертым Бакром его или же Абу Бакра Исхака. Рук. ИВАН, В 672, л. 786 (ПТР, № 3385).

319. Зуннар — грубый волосяной пояс, который должны были носить христиане — подданные мусульманских правителей.

320. Шейх Али Лала — в приписке на полях списка Ла (л. 41а) приведено его полное имя: Али ибн Са'ид ибн Абд ал-Джалил ал-Лала, здесь же говорится, что он был одним из заместителей (халифа) Наджм ад-дина Кубра и умер 3 раби' I 642/ 9 августа 1244 г.

321. Кутбиййат — у суфиев наименование одной из высших степеней совершенствования.

322. Маулана Йа'куб ибн Осман ибн Махмуд ал-Газнави ал-Чархи — суфийскпй шейх ордена накшбандиййа, ученик Баха ад-дина Накшбанда и Ходжи Ахрара. Ум. в 851/1447 г. Рашахат, с. 64—69.

323. Ходжа Мухаммад ибн Мухаммад ал-Бухари, известный как Баха ал-хакк ва-д-дин — основатель суфийского ордена накшбандиййа (718—791/1318—1989 гг.).

324. Абд ал-Халик Гидждувани — известный среднеазиатский шейх (ум. в 575/1179-80 г.).

325. Эмир Саййид Кулал (Горшечник) — духовный наставник ходжи Баха ад-дина Накшбанда. Ум. 8 джумада I 772/28 ноября 1370 г. Самария, с. 253.

326. Шейх Бабай Симаси — Мухаммад Бабай Симаси, ученик Баха ад-дина Накшбанда, происходит из селения Симас, подвластного Рамитану. Рашахат, с. 42.

327. Ходжа Али Рамитани — известный шейх ордена накшбандиййа (ум. в 721/ 1321 г.).

328. Ходжа Махмуд Анджир Фа'нави — согласно «Рашахат», современник Мухаммада Парса, происходит из селения Фа'нави Бухарского вилайета. Рашахат, с. 33.

329. Ходжа Ариф Ривгари — четвертый халифа ходжи Абд ал-Халика Гидждувани, происходит из селения Ривгар Бухарской области. Абдулланома. Т. 1, с. 349, примеч. 425; Рашахат, с. 33.

330. Шейх Абу Йа'куб Йусуф ибн Аййуб ал-Хамадани — об этом шейхе, умершем в 1140 г., см.: Кандия, с 266 и сл.; Бартольд. Т. 8, с. 258.

331. Абу Али Фармади — его имя — Фузайл ибн Мухаммад, происходил из селения Фармад округа Туса, известный хорасанский суфий XI в., ум. в 1055 г. Абдулланома. Т. 1, с. 349, примеч. 428.

332. Шейх Абу-л-Касим Гургани Туей — согласно примечанию к переводу на узбекский язык «Шараф-нама-йи шахи», его имя Али и он является сыном Абу-л-Хасана Харакани. Абдулланома. Т. 1, с. 348, примеч. 429.

333. Шейх Джунайд Багдади — его полное имя — Абу-л-Касим ибн Мухаммад ибн ал-Джунайд ал-Хаззаз (ум. в 911 г.). См. о нем: Суфизм и суфийская литература, с. 31—32.

334. Шейх Абу-л-Хасан Харакани (ум. в 425/1033-34 г.) — учитель Абдаллаха Ансари. См. о нем: Суфизм и суфийская литература, с. 65—67.

335. Шейх Абу Йазид Бистами — его полное имя — Тайфур ибн Иса ибн Адам ибн Сурушан ал-Бистами. Согласно приписке на полях списка Ла (л. 42а), он родился в 161/777-78 г. и умер в 234/848-49 г. См. о нем: Суфизм и суфийская литература, с. 32.

336. «Фасл ал-хитаб» — «Фасл ал-хитаб ли васл ал-ахбаб» («Ясная речь о воссоединении любящих [с истиной]») — сочинение Мухаммада ибн Мухаммад ибн Махмуда ал-Бухари (Мухаммада Парса), полная энциклопедия по суфизму. См.: СВР. Т. 3, № 2421.

337. Таби'уны — лица, видевшие сподвижников Мухаммада или разговаривавшие с ними.

338. Семь факихов — пояснение к этим словам приведено в приписке на полях списка Ла (л. 42а), где дан перечень этих семи факихов. Перечень этот, как указано в конце приписки, взят из «Мир'ат ал-джанан» («Зеркало души») Ариф ад-дина Абдаллаха ибн Ас'ад ал-Йафи'и ал-Йамини (ум. в 768/1367 г.). См.: СВР. Т. 1, №32, 33.

339. Салман Фариси — сподвижник Мухаммада (ум. в 35/655-56 или 36/656-57 г.).

340. «Кут ал-кулуб» («Пища для сердец») — сочинение Абу Талиба Мухаммада ибн Али ал-Макки (ум. в 386/996 г.). См.: СВР. Т. 4, № 3399.

341. Речь идет о «Рисала-йи Унсийа» («Трактат о [духовной] близости») Йа'куба ал-Газнави ал-Чархи (см. о нем примеч. 322) — сочинении о правилах поведения для суфиев ордена накшбандиййа. См.: СВР. Т. 3, № 2434, и ПТР, № 1773—1775.

342. Эти слова приведены в «Рисала-йи Унсийа» в конце главы (фасл), в которой перечисляются шейхи ордена накшбандиййа. Рук. ИВАН, В 2384, л. 1446 (ПТР, № 1773).

343. Маджд ад-дин Багдади — ученик Наджм ад-дина Кубра. Ум. в 606/1209-10 г., или 608/1211-12 г., или 618/1221-22 г. См. о нем: Суфизм и суфийская литература, с. 335—337.

344. Коран XXIV, 35.

345. Андхуд — область с главным городом того же названия (ныне не существует) на севере современного Афганистана. Современный город Андхой расположен к северу от развалин г. Андхуда.

346. Шибирган (Шубурган) — название области и главного города ее, расположенных к югу от Андхуда.

347. Стихи приведены в «Рисала-йи Унсийа» Йа'куба Чархи. Рук. ИВАН, В 2384, л. 149а (ПТР, № 1773).

348. Коран XXVII, 90.

349. Коран LXXXIX, 28.

350. Коран Х, 63.

351. Коран XXIX, 69.

352. Коран XXVII, 61.

353. Коран XXX, 49.

354. Ср.: Коран III, 32.

355. Абд ар-Рахман Джами — знаменитый поэт (817—898/1414—1492).

356. Коран XX, 52.

357. Коран XIV, 37.

358. «Табсират ал-мубтадин» («Объяснение для начинающих») — сведений об этом сочинении в доступной нам литературе не удалось обнаружить.

359. Коран II, 2.

360. Фраза дана по-арабски.

361. Имам Ахмад Газали — Абу Хамид Мухаммад ибн Мухаммад Газали (451— 505/1059—1111), знаменитый суфий и ученый. См. о нем: Суфизм и суфийская литература, с. 42—43; Самария, с. 251—252.

362. Фраза дана по-арабски.

363. Коран XVIII, 110.

364. Адаб — букв. «хорошие манеры, благовоспитанность, вежливость», этот хорошо известный в мусульманском средневековье термин здесь употреблен в чисто суфийском понимании.

Текст воспроизведен по изданию: Хафиз-и Таныш Бухари. Шараф -наме-йи шахи (Книга шахской славы). Наука. 1983