О ПРОНИКНОВЕНИИ В ЦЕНТР ПОБЕДОНОСНОГО ГОСУДАРЕВА ВОЙСКА ИЗ [БАЛХСКОЙ] КРЕПОСТИ ЧЕРНЫХ ЗАМЫСЛОВ; О ВЫЯВЛЕНИИ ХИТРОСТИ И ВЕРОЛОМСТВА ВРАГА; О ВОСПЛАМЕНЕНИИ СЧАСТЛИВОГО МОНАРХА СТРАШНЫМ ГНЕВОМ; О РЕШИМОСТИ ЕГО, ПОД ВЛИЯНИЕМ ГНЕВА, ВЛАДЕТЬ БАЛХОМ С ПОМОЩЬЮ ВСЕХВАЛЬНОГО ВЛАДЫКИ И О ЯВЛЕНИИ ИЗ-ЗА ЗАВЕСЫ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА ИСКОМОЙ КРАСОТЫ

По счастливой случайности в тот же день в [ханском] районе был захвачен один шпион; чтобы получить от него нужные сведения, его подвергли мучительной пытке. Обнаружилось, что враг задумал сделать ночное нападение [на осаждающих], с этою целью был подготовлен [помочь ему, чрез свою измену] вооруженный отряд пехотинцев. Когда его величество узнал об этом неожиданном случае, он воспылал страшным гневом; последовал приказ прогнать пехотинцев в крепость ударами шашек и копий, не оставляя в войске. [134]

Человек, которого охраняет господь,
/118а/ Может ли бояться в мире врага, посягающего на его жизнь?
Тому, кого блюдет бог, Никто не причинит вреда,
Все дела его он устраивает необыкновенно хорошо,
Охраняя его душу от огорчения зависти.
Когда государь получил известие об этом обмане,
Он сошел с царственного трона,
Вышел из высоких покоев
[И] построил войско в боевом порядке.
Он приказал, чтобы то славное войско
Вступило в район этой крепости.
[И] сильною мышцею разрушило его,
Потопив в потоках крови.

Словом, в то самое утро отважный государь, как радеющий о своем счастье, выстроил свои войска в боевой порядок и попросил помощи у святейшего царя, которого просят о помощи, [согласно выражения]: кто просит помощи у аллаха, тому он поможет ¹⁸⁰. Об обратил свое лицо к чертогу сего владыки, не имеющего при себе сотоварища.

Говорил правосудному и чистому
Благочестивый государь, стоя на молитве:
“О ты, существующий превыше [всякой] мысли,
Кто знает тебя, кроме тебя [самого]?
Я всегда душевно ищу твоего благоволения /118б/
И от души воссылаю тебе похвалы.
Я не горжусь сокровищами и войском;
Во всех делах прибегаю под твою защиту,
Ибо, кроме тебя, я ни на кого не надеюсь;
Помоги же покинутому всеми!

И вот государь, уповающий на божественную помощь, услышал из потустороннего мира весть о том, что его молитва там благосклонно принята. Он назначил Мухаммед Сейид ходжу накиба, Адиля аталыка и Хошхал диванбеги минга с отрядом балхского войска к воротам “Воды”, а Фархаду утарчию и Рахман-кули бию дурману с отрядом молодежи из бухарских знатных витязей, которых поименовывать было бы долго” приказал быть у ворот “Джиган”; ту же часть [армии], что была под [135] сенью его победоносного стяга, он приказал Мухаммед Рахим бию аталыку юзу и Ма'суму аталыку сараю построить в боевом порядке под большим [своим] знаменем; Узи Тимура диванбеги катагана назначил начальником авангарда левой стороны, состоящего из отряда молодых воинов; Худаяра парваначи мангыта назначил начальником авангарда /119а/ правой стороны, состоящего из отряда отважных храбрецов. [Все] войны и храбрые витязи, кои в это время похвалялись своею неустрашимостью, одевши кольчуги упования [на милость аллаха] и вытащив из ножен мечи отваги, пребывали в стадии бодрости. Когда крепость обложили со всех сторон ¹⁸¹, то в то время, когда искусный, разящий кинжалом, ездок — солнце, одержал победу над ночью на груди времени и выступление утренней зари из источника солнца проявило признаки [ее] распускания, когда рассвет, трепля локоны ночи, стал излучать свет и лицо мира, подобно [металлическому] китайскому зеркалу, заблестело, полируемое светом:

Утром, когда солнце подняло [свой] штандарт
И отрубило позолоченным мечом голову ночи,
[Когда] победоносный свет атаковал [мир] со всех сторон
[И] от блеска его померкли звезды, —

снизошла божественная милость, [согласно коранскому стиху]: [аллах] *низвел невидные воинства и наказал неверных ¹⁸², сразу со всех сторон, восклицая такбир ¹⁸³ и рассчитывая на поддержку священного стиха: *помощь от аллаха и победа близка ¹⁸⁴, войска бросились на стены и ворота [Балха] и одним ударом как зефир, /119б/ раскалывающий крепость алой розы, пробили бреши в нескольких местах стены; одним нападением, как борей, проникающий в отверстия крепости и забавляющийся там, губит бутоны цветов, — они в нескольких пунктах проделали отверстия в стенах. Часть отважных бойцов, как львы и быстролетные соколы, бросились через проломы в стенах, а часть — по приставным лестницам внутрь крепости, бывшей другом неба и созвучной ангелам. [136]

Крепости, возвышающейся как Эльвенд ¹⁸⁵,
Зубцы который безопасны от аркана бедствий,
Пространство которой подобно эмалевому небу,
[А] смеющаяся роза цветника ее есть Марс. —

Они произвели избиение врагов и всюду, где находили их, не жалели обагрять своих острых мечей вражескою кровью.

Показалось утро победы с востока надежды
И для заинтересованных людей окончилась темная ночь.
Образ победы и торжества есть уединенное место для молитвы вашего величества.

Нет ошибки в том, чтобы сказать: “ты сам — воплощение торжества и победы!”.

/120а/ Проклятый Махмуд, всегда только тем и упивавшийся, что *я и нет другого кроме меня ¹⁸⁶, когда его собственный авторитет ослабел в столичном городе [Балхе], когда судьба-стремянный не обула его ноги в мужество и рок не указал ему направления к [чьей-либо] помощи [и покровительству], — он, сообразно сo своим положением, говорил такое двустишие:

Я устранил сердце от надежды, которую [до сих пор] имел,
[И] не снял я плодов с своих посевов надежды!

Тот проклятый полагал, что норовистый небесный скакун предоставит в руки его власти и воли до второго пришествия поводья счастья и желания; он не знал, что у небес есть обычай через непродолжительное время бросить камень раздора в стекло дома [окружающего] его общества. Разумеется, всякое постановление, которое противно основному принципу, недолговечно и всякое здание, построенное на фундаменте легкомысленности, скоро разрушится.

Что может сделать волшебство Фараона [своими] химерическими чарами,
Когда собеседник [аллаха, Моисей], берется за посох, чтобы совершить чудо?

В конечном итоге бездельник Махмуд, вытрезвивши свою безмозглую голову от опьянения гордостью, как растерявшаяся бешеная [137] собака, смущенный, обезумевший, вне себя, с непокрытой головою и босой, /120б/ в старом платье, то пеший, то конный, обозленный, покончивший со всем, — этот презренный неуч через ворота “Хиабан” направился в пустыню.

Слезает враг с коня счастья,
Когда ты садишься на коня благоденствия.

Подтвердился смысл выражения: *пришла истина и исчезла ложь ¹⁸⁷.

Когда утро вытащит из ножен кинжал солнца,
У звезд не остается сомнения в том, что им надо бежать,
Уместны ли капли дождя из облаков в то время,
Когда море бросает с земли [свои] волны в эфир?

Недолго светит светильник счастья каждому неблагодарному правителю, раз его постигает возмездие со стороны истинного мстителя [т. e. аллаха], подобно тому, как красиво загоревшееся пламя потухает в одно мгновение. Когда тот проклятый [Махмуд бий аталык] оказался в глазах [своих] рабов легковесным, то за ним никто не последовал.

От копыт [коней] армии государя, убежища веры
Стал бродягою из Балха тот опозоренный человек.

Сбившиеся с пути: Шир Али, Султан курчибаши и Ядгар кунграт /121а/ последовали за Махмудом.

Сколь не бывает силен и храбр олень,
Он никогда не станет жить в чаще, где лев.
Воробей находит везде свое отечество, но
Может ли он долго оставаться в местопребывании царственного сокола?

Племена правой и левой стороны с посиневшими губами, с пожелтевшими лицами, в совершенно испорченном настроении, в несчастный день, подобно блуждающим собакам, в месяце сафаре бежали по всем [138] направлениям города и оазаров, ища путей спасения, и всюду, куда достигли, им препятствовала следовать дальше стена смерти. И омрачилось лицо их счастья, потускнел их взгляд надежд и их счастливый день закончился вечером гибели.

Каждого, у кого коварная судьба сделала счастливое лицо черным,
Мятежный рок не допустит его уйти [подобру-поздорову]

Главы этого народа: Тагма, Абдуссамад, Ходжиберды, Мухаммед кули мангыт и прочие попали в плен. Отряды солдат, подобно голодным соколам, налетающим на голубятню, войдя в город, приложили руки к грабежу и расхищению: все, что они находили, забирали.

Раскрыло войско руки для (всяческой) несправедливости,
Вращающееся же небо заперло врата правосудия.

/121б/ Для населения Балха тот день стал днем страшного суда и смятением второго пришествия, и оно воочию увидело страх [и ужасы] кончины мира на этой земле.

При наводнении бедствиями обнаружились [ужасы] страшного суда
И не было возможности народу противостоять этому, ни бежать от этого
Ни у кого не было покоя в доме,
Никто не видел и на улице способа бегства [от этого бедствия].

Крики мужчин, вопли женщин и [отчаянный] плач детей от мала до велика доносились до вращающегося неба; [при виде этого] вздохи сожаления исторгались из груди ангелов семи небес и сердце неба разрывалось от жалости.

[Общий] мировой вопль поднялся ввысь;
Поднялось [невообразимое] смятение и в городе, и в степи,
[Так что] ты сказал бы, что прозвучала труба Исрафиила ¹⁸⁸,
Земля разорвалась на части и небеса разверзлись,
Содрогнулись горы и потряслись равнины. [139]

Ужасный крик пронесся из девятого неба и молниеносный огонь ярости так воспылал, что сгорело большинство кварталов и базаров. [Военные] столько награбили [всякого] имущества из дворцов и домов богачей и индусов, что земля получила вид [по коранскому выражению] *извергнувшей свои бремена ¹⁸⁹. Некоторые матери и дочери мусульман /122а/ были забраны, как пленницы. Это недостойное дело, этот безобразный поступок были для бухарцев злополучными: среди них возникла моровая язва и большинство их стало пленниками смерти и добычею конюха Азраила.

О СЧАСТЛИВОМ МОНАРШЕМ [ВОСШЕСТВИИ] ПОКОРИТЕЛЯ МИРА НА МОГУЩЕСТВЕННЫЙ ПРЕСТОЛ “КУПОЛА ИСЛАМА”, БАЛХА, — ДА СОХРАНИТ ЕГО АЛЛАХ ОТ БЕД И НЕСЧАСТИИ!

Хвала аллаху! С помощью всемогущего творца и при руководительстве правильными решениями в конце концов молния государева меча, подобно мечу молнии покорителя мира, и его солнцеподобная мысль, подобно взгляду мироукрасительного солнца, естественно, благодаря своему счастливому могуществу и удачному споспешествованию, всюду, куда они [меч и мысль] не устремляли свои победные знамена, навстречу их счастливому кортежу неслись о-двуконь победа и одоление. И всюду, где находилась цель высокой энергии его величества, на пути к ней спешили к нему счастье и удача. Короче говоря, когда до /122б/ высочайшего слуха достигли вопли несчастного населения, [страдающего] от огня, грабежа и от ветра насилий, тот уповающий [на аллаха] милосердный государь не мог более сего переносить; он вскочил на своего быстрого, как разящий рок, коня и с шашкою в руке, как опьяненный лев, благополучно достиг до ворот Джиган. Здесь, увидев одного из племени правой и левой стороны, он ударил злодея шашкой по талии и, рассекши на две части, въехал в ворота. Государь, покоритель крепости, одел свой разящий кинжал в разноцветное платье, а своей блестящей шашке подарил пурпуровый плащ ¹⁹⁰.

Счастливый конь под бедрами удачи и победы, голова кверху,
Впереди триумф и торжество ¹⁹¹, потом помощь божественного руководительства. [140]

Победоносный хакан [Убайдулла хан], открыв перед лицом балхского населения врата милостей и благодеяний, приказал глашатаям кликнуть клич о прекращении этих неприличных выходок со стороны разгулявшейся вольницы. По обнародовании этого распоряжения последняя, по необходимости прекратив насилия и грабежи, не посмела ослушаться высочайшего приказа властелина мира.

/123а/ Смотри, принимай во внимание интересы подчиненных
[И] бойся могущества судьбы!
Подумай о муравье, сколь он отважен;
Не оскорбляй сердца самой ничтожной твари,
Ибо из каждого сердца ведут двери к святейшему [богу];
Остерегайся и колючки, ибо она [острый] кинжал.

Его величество, Марс по свирепости и солнце по [своему] положению, жеманясь и плавно выступая, утром, в благословенный пятничный день, воссел на счастливый [балхский] престол, который был наследственным для сего владыки человеческого рода.

То обещание, что дала судьба, исполнилось,
И то дело, которое желала эпоха, осуществилось.

От сияний виновника сего просветлели счастливые очи балхского населения; взрослые и малолетние [все], молитвенно подняв руки, говорили:

Мы были мертвы в злополучное время,
Теперь же, [в день] освещающий мир, мы ожили.

Великие и благородные люди Балхской области, явившись к подножию престола халифского достоинства, открыли свои уста для выражений счастливых пожеланий его величеству, победы над врагами и для поздравлений [со вступлением] в царственное управление [Балхом].

Когда взошло полное благородства солнце в знаке Тельца ¹⁹²,

оно увидело несколько человек из правящего и знатного сословия, счастливое древо которых поднималось ввысь из потока доверия и [141] свободы. Так как возможность [оказания] благодеяний и [самые] милости подвергшихся забвению благотворителей [до того] упали в колодец несчастья и в пучину бедствия, то благодарность благодетелю [хану] является причиною увеличения его благодеяния, неблагодарность же по отношению к нему влечет за собою избыток неповиновения [ему], возмездие же неблагодарным за благодеяние есть невыносимое мучение, что подкрепляется выражением: *не проклял ли всемилостивый [бог] за неблагодарность к [оказанному] благу ¹⁹³.

Возмущение против благодетеля есть дерево,
Плоды которого — погибель и лишения.
И никто еще из искушенных жизнью людей
Не видел на его ветвях добрых плодов.

ОБ УСТРОЙСТВЕ И ПРИВЕДЕНИИ В ПОРЯДОК БАЛХСКОЙ ОБЛАСТИ, О ПРЕПОРУЧЕНИИ ДЕЛ И ПОГРАНИЧНОГО НАДЗОРА БАЛХА И БУХАРЫ БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНЫМ ЭМИРАМ И САНОВНИКАМ, БЛАГОРАСПОЛОЖЕННЫМ САМООТВЕРЖЕННЫМ МОЛОДЫМ ВОИНАМ И О ПРОЩЕНИИ ЗАБЛУЖДЕНИЙ НЕКОТОРЫМ МЯТЕЖНИКАМ ИЗ БАЛХСКОГО ВОЙСКА ПО ПРОСЬБЕ ВЕРНЫХ ЭМИРОВ ВЫСОЧАЙШЕГО ЧЕРТОГА

Когда целеустремления царственного покорителя мира десницею /124а/ небесной помощи изгладили со страницы бытия слова “проклятый Махмуд” и “злосчастные бунтовщики”, когда были выметены из цветника Балхской области валежник [и колючки] злоумышляющих личностей, когда [государь] подарил территории [балхского] владения чистоту безопасности и спокойствия, сбросил в подземелье небытия бытие вредителей государства и, сжегши молниею расправы гумно существования тех рожденных под несчастною звездою [мятежников], успокоил орошением [своего] сверкающего меча бунт этих смутьянов, — тогда его величество, счастливый монарх, устроил тайное совещание с эмирами и военачальниками об устройстве [балхских] дел. Бросивши тень [своей] благосклонности на приведение в порядок дел Балхской области, на благоустройство населения и благоденствие тамошних масс, он представил на обсуждение вопрос об устранении насилий и несправедливости [по отношению к местному населению] и о водружении знамен справедливости и правосудия, подобающих милостям справедливого [142] монарха. Разумеется, милосердный государь, подчиняясь требованиям /124б/ гуманности, зачеркнул на страницах биографий некоторых эмиров и военных Балха их неблаговидные действия против него, когда они примкнули к проклятому Махмуду и выказывали ему свое благорасположение, и удалил их с своих глаз.

Его благоволение великодушно оказывает помощь несчастному;
Его правосудие изгоняет из эпохи несправедливость.
В его справедливое время [даже] у утреннего ветерка
Нет смелости разорвать рубашку розы ¹⁹⁴.

Те же, что противодействовали Махмуду, при целовании порога [престола] его величества завоевателя мира потирали его лицами преданности и рисковали своею жизнью за его величество, они были удостоены пожалования им соответствующих высоких должностей и важных чинов. Так, убежище начальствования. Адиль бий минг был отличен возведением в звание верховного аталыка балхских областей; Хушхал бий, сын Яр Мухаммеда аталыка, удостоился получить должность диванбеги тех же мест; Ибадулла бий тилав был сделан парваначи, Тахир кушбеги катаган — дадхою тех же областей. Те чины и жалуемые места, которые были найдены обычными в Балхе, были розданы [/125а/ эмирам], осчастливленным и обрадованным, каждому сообразно его заслугам и положению. Из бухарского войска Фархад бий утарчи, который в настоящем походе особенно рисковал своею жизнью, удостоился получить в управление область Шахрисябза, бывшую до сего в обладании племен правой и левой стороны, которую они считали (как бы) своим могильным склепом и (теперь) после проявления мятежа сего упорного народа, [изъятую у них]; Мухаммед Рахим бий аталык, сын Аллаяра аталыка, получил в управление. Карши; сведущий в военном искусстве Ниматулла бий найман, блюдший [все] условия самоотверженности, был назначен к выполнению дел, свойственных званию дадхи г. Бухары. Каждый из храбрецов и молодцов бухарской армии, проявивший мужество и отвагу в этой славной кампании, был осчастливлен чином и должностью сообразно степени (своих заслуг). Так как всех их [143] перечислять поименно было бы долго, то [мое] двуязычное перо и не осмеливается сделать это.

Что касается должности везира и важного государственного /125б/ поста, связанного [с управлением] богохранимыми провинциями Балха, то это было препоручено мулле Абдуррахману, который при взятии Балха устроил удачный подкоп. Важное дело секретарства с присоединением [к нему] секретарства по Балху было пожаловано первому в списке достойных, примечательных по своему таланту и искусству, Мир Мухаммеду ¹⁹⁵, после же того как секретарь судьбы и каллиграф фирманов предопределения выскоблил со страниц жизни начертание его имени:

Когда прошла весна его жизни,
То закрылась книга его жизни, —

исполнение обязанности секретаря Бухары было поручено казию Юсуфи Джуйбари, который язычком [своего] пера показывал ослепительный свет [искусства]; секретарство же по Балху, на основах сотоварищества, было утверждено за муллою Захидом и муллою Абдуллою. Заведывание тамошней библиотекою было поручено мулле Абдулбаки, который в эпоху халифства его величества, в бозе почившего хана [Субханкули], был хранителем библиотеки. Мулла Юсуф-и Балхи, племянник Мирза ата, красотою и грацией уподоблявшийся Иосифу Прекрасному и не имевший себе равного по таланту, совершенству и красноречию, был назначен состоять при небовидном дворце в Балхе. На имя Баба ходжи чухраакабаши был дан [высочайший] приказ о назначении его /126а/ попечителем и заведующим [делами] шейхов светозарной гробницы и благословенного порога, — места явления чудес и удивительных происшествий, — четвертого халифа, государя мужей, льва господня, святейшего Алия, — да почтит аллах лицо его! [144]

Каждый из приближенных к [высочайшему] двору [лиц] и из чиновных деятелей [царственного] чертога удостоился получить повышение сообразно степени исполняемых им дел и обязанностей. Так как повествование о каждом из них было бы [излишним] многословием, а этот ничтожный [автор сих строк] не уполномочен быть надоедливым, то, разумеется, он повернет в другую сторону [своего] хорошо идущего доброго коня, перо [Впрочем] лишь всевышний аллах наилучшим образом осведомлен о действительности дел!

О ВОЗВРАЩЕНИИ ПОБЕДОНОСНОГО ХАКАНА, [УБАЙДУЛЛЫ ХАНА], В ИСКОННУЮ СТОЛИЦУ, Т. Е. В ПРЕКРАСНУЮ СТРАНУ БУХАРУ, — ДА СОХРАНИТ ЕЕ ВСЕВЫШНИЙ АЛЛАХ ОТ БЕД И НЕСЧАСТИЙ!

Когда территория купола ислама, Балха, была завоевана рабами правосудного государя и розовый цветник этой области, благодаря блеску счастливого прибытия монарха эпохи, очистился от колючек и /126б/ валежника наглых бунтовщиков, — все население и все подданные обитающие в этой области, заснули в колыбели покоя и безмятежного существования. Что касается [бухарской] армии, то после выполнения [государственной] службы [по взятию Балха] у нее в голове только и думы было, как бы поскорее вернуться домой. Освещающее мир солнце [уже] вышло из знака Близнецов ¹⁹⁶ и расположилось в созвездии Рака ¹⁹⁷, зной и гнилость воздуха дошли до такой степени, что как бы говорили в стихе Корана: они — жгучий огонь ¹⁹⁸, [впрочем] свойство балхской жары не нуждается в объяснении.

В печи ее солнца птицы превращались в жаркое.

Такой [зной] и гнилость воздуха вызвали требование войска [о скорейшем выступлении в Бухару]. Естественно, что повелитель мира признавал за благо позаботиться о сохранении армии и войти в ее положение и, остановив свою благословенную мысль на возвращении [в Бухару], направил поводья своей августейшей воли в направлении к своему основному престольному городу. Изложение сего события таково.

Когда высокая мысль миродержавного государя освободилась от заботы покорения Балха и его светозарное сердце покончило с этим [145] важным делом, счастливый кортеж вернулся в Бухару и победное /127а/ счастливое время и касающийся неба полумесяц [ханского] зонта взошел над горизонтом этого района.

Дни [покорны] его счастливой звезде
И небеса склонили голову над территорией его повеления.

Его величество, убежище государства, в течение нескольких дней освещал луною [своего] августейшего лица пиршественные собрания, а потаенные комнаты дворца удовольствий под блеском [его] счастливого солнца стали объектом зависти райского сада; он поднял свои подобные морю длани, кои оросили почву войны водою вражеских жизней, для рассыпания жемчуга [милостей] и его благодеющая рука, которая украсила поле сражения перлами вражеских жизней, [теперь] взялась за кошелек удовлетворения моряков ¹⁹⁹.

В бою он хватает, на пиру одаряет;
Его господство — в верховой езде ²⁰⁰, весь мир обращается к нему с просьбами.

Когда излилось дождем облако бесконечной милости государя, раздавателя корон и завоевателя мира, когда на арену состояния эмиров и духовенства, на простонародье, и на благородных Балха и Бухары протекло обилие его даров и почестей, — [его величество] вложил свою благословенную ногу в счастливое стремя. [Все] население Балха, господа и простой народ, платящие и неплатящие подати, подобно /127б/ населению Египта, признававшему невозможным оставление святейшим Иосифом своего дела [по управлению страною, при проводах] шло и ехало наравне с ним, заимствуя [блеск] света его величия, подобно атомам от солнца. Милостивый монарх расспросами о положении успокаивал и умиротворял сердца народа. В прелестном саду Баги Мурад, который разбит за воротами “Ходжа Султан Мухаммед”, глава царей соизволил совершить свою остановку [по выезде из города]. В тот же день там был устроен пир; эмирам и духовенству Балха была дана аудиенция, были раскрыты двери для простого народа и для аристократии, для молодых [146] и для стариков и всем был дарован [свободный] доступ. В следующий раз [государь] удвоил награждение людей, беспрерывное оказывание милостей [было таково, что] милость к одному он изволил выразить в [форме] тысячи разных милостей.

Поскольку взоры благословенного [ханского] желания были прикреплены к области Андхуда ²⁰¹, то победные знамена придя в движение из-под Балха, водрузились в местности “Салбару”, бывшею /128а/ собственностью Мухаммед Сайид ходжи накиба. Выступив отсюда на следующий день и совершая переход за переходом, достигли крепости Акча, подле ворот которой разбили царственную палатку. Там остановились на один день; правители этой крепости, четыре человека, принадлежавшие к туркменским племенам, явившись [к хану] выполнили условия рабской преданности и служения [ему], предоставив в пользование рабов высочайшего порога все то из продуктов питания, что имели; благодаря всеобщему почету и уважению, государь мира стал весел и счастлив. На следующий день, когда освещающее мир солнце подняло свой светоносный штандарт, осветив вселенную своим светом, государь мира, подобный солнцу, вложил благословенную ногу в счастливое стремя, [направился дальше], любуясь горами и степями; [через некоторое время] соизволил остановиться в урочище Миср-Рабат, принадлежащем к области Шибирган.

О НЕСЧАСТНОМ СЛУЧАЕ, ПРОИСШЕДШЕМ С ДОСТОУВАЖАЕМОЮ ЛИЧНОСТЬЮ ГОСУДАРЯ МИРА, ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО ПРИШЛОСЬ ОТЛОЖИТЬ НА ДВА — НА ТРИ ДНЯ ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Большинство компетентных людей сообщает, что район Шибирган /128б/ по малочисленности в нем построек, по отсутствию посевов и древесных насаждений и по засушливости земли, [является центром], откуда дует [горячий] ветер — самум. То же может засвидетельствовать и пишущий зти листы, который пробыл несколько дней по нужде на этой солончаковой почве, когда самум застиг многих из его товарищей, что [впрочем] кончилось благополучно [для них]. [147]

Короче говоря, когда упомянутый район стал местом лагерной остановки [хана], то с августейшею личностью [последнего], вследствие вредного здешнего климата, случилось несчастье: его благородное здоровье, под влиянием противоположных начал, сошло с пути устойчивости ²⁰² и его высокоценная натура ²⁰³ в течение двух-трех дней была скована болезнью и страданием. Под влиянием этого горестного события и мучительного происшествия между рабами [хана] возникли такие разногласия, что и объяснить невозможно ²⁰⁴. Эмиры, военачальники и /129а/ слуги высочайшего двора, оказавшись бессильными [что-либо сделать] и обеспокоенные, доставали бедным людям [разные] подношения и пожертвования. Ходжи, сейиды, ученые, шейхи, молодые и старые молитвенно воздели руки и просили здоровья августейшей особе у [единственно] истинного целителя, [аллаха]. И хвала аллаху, благодарение абсолютному врачу и достойному всяческого почитания искуснику, что он по своей совершенной мудрости и всеобъемлющему искусству даровал [его величеству] из потустороннего госпиталя и из дома несомненного излечения быстрое исцеление ²⁰⁵. Освещающее мир царственное солнце, [снова] появившись из-за покрывала затмения, и луна царственного неба, показавши свое лицо из-за уз помрачения, [оба] засветили миру и его обитателям. Роза счастья распустилась на лугу веселья и древо жизни стало плодоносить в саду спокойствия.

Когда государь мира украсил свой стройный, как кипарис, благословенный стан и, приведя в движение из этой ужасной долины [свой] победный штандарт, вложивши благословенную ногу в стремя счастья, /129б/ дал шпоры своему коню серебристой масти, — все эмиры, духовенство и все сборище молодежи и храбрецов армии, бросившись к его августейшему стремени, превознесли и восхвалили его. Адил аталык, который был перед государем, молитвенно раскрыв руки, произнес: [148]

“Небу запрещена дверь к тебе, о благодетель,
У твоего величества — убежище для царей мира,
Твои совершенства, о, государь, — духовного порядка,
(И) нет их, о шах, ни у одного миродержца и ни у одного монарха!
Сердце твое погружено в сияния несомненной истины,
Мир — твое царство при наличии сего правосудия и веры,
О, боже, от несчастий источник совершенства,
Сего государя, сохрани навечно!
Дай его сердцу погрузиться в справедливость по отношению к людям
И укрась его правосудием для всех без исключения!
Да останется он счастливым монархом.
Превыше того, кого таковым принято считать в мире!”.

После сего из царственной ставки раздались звуки большого ханского барабана и флейт, войска, готовые к походу, выступили в [/130а/ дальнейший] счастливый путь. Повелитель мира, отпустив отсюда Адиля аталыка и удостоив его необходимыми советами в отношении управления [Балхскою областью] и забот о благе [ее] населения, двинулся в путь cовершив ряд переходов, по вредности воздуха остановился на урочище “Ходжайи Дукух”. На следующий день, когда утро разорвало завесу ночи и открыло свое сияющее лицо, был дан приказ о выступлении. Совершая в один переход две остановки, [государь, наконец], бросил тень своего внимания на население крепости Андхуда и сделал это место своею ставкою.

ОБ ОСТАНОВКЕ В АНДХУДСКОЙ ОБЛАСТИ (ГОСУДАРЯ), ВМЕСТИЛИЩА ВЕЛИЧИЯ И СЛАВЫ, И О ПРЕДАНИИ СМЕРТИ НАЗАРА ДАДХИ ТУРКМЕНА ЗА ЕГО ЗЛЫЕ ДЕЛА

Назар туркмен, брат Баки шигаула, будучи назначен для исполнения обязанностей дадхи по Балху, до настоящего времени имел отношение к управлению Андхудом. Сойдя со своего пути, он осмелился провозгласить слова “бунт” и “неблагодарность его величеству”. /130б/ Подробности этого обстоятельства таковы. Во время правления его величества, Субхан-кули хана, Муким Мухаммед султан, наместник Балха, по подстрекательству тамошних вредных людей выступил из повиновения своему великому деду и вытащил меч из ножен сопротивления [ему]. По этой причине среди населения Балха и его районов возникли смуты и [149] неурядицы. Назару дадхе, человеку отважному до бесстыдства, хмель дурмана ударил в голову и он нашел этот случай в высокой степени подходящим [для осуществления своих честолюбивых замыслов]. Он погнал коня возмущения на ристалище непокорности. [Его соплеменники] туркмены, кочевавшие в тех пределах, по дьявольскому наущению и подстрекательству этого подлинного Азазила ²⁰⁶, свернули с правильного пути и стали затруднять пути сообщения мусульманам. Тот же дерзкий бунтовщик, тот неблагодарный, наглый банги ²⁰⁷, не знал того, что когда поднимается завеса чувства уважения, то в этом случае обнаруживаются изъяны в делах каждого человека, когда прорывается подкладка почтения, то из-за покрова прятания выставляются скрытые [до сего] пороки каждого; [поэтому] словно бури невзгод отбросили из его проницательного взора спасительный путь и словно вся его до конца продумывающая мысль перенесла [свой] шатер с арены тайных расчетов на открытое /131а/ пространство. Эти злодеяния [Назара дадхи) дошли до слуха государя и запали в его лучезарное сердце, будучи отложены [для возмездия] на [какой-нибудь] час. В настоящее же время, когда территория данного района стала местом победоносного [ханского] лагеря, тот презренный затрепетал, подобно полузарезанной курице, и стал метаться, как рыба в сети; он с мечом и саваном [на шее] явился для целования праха [августейшего] порога ²⁰⁸. Когда настало время этому сбившемуся с пути идти в ад, то не было соизволено оставить ему жизнь и повеление судьбы было таково, чтобы его забили палками на смерть.

Всякий, кому судьба благоприятствует,
От судьбы [и] получает свое возмездие.

Справедливый и благочестивый государь очистил садик этой /131б/ территории от колючек и валежника мятежников. Арслан бакаул туркмен, бывший из числа туркменского населения, в войне считался не меньше, чем тигр, а по учености, таланливости и [разным] достижениям не имел себе равного среди своих соплеменников. Благопопечительный государь, милостиво отнесшись к Арслану бакаулу, пожаловал ему управление той областью [Андхуда] и дал ему множество наставлений [150] относительно сохранения крепости и охраны путей. Словом, государь успокоился в отношении [состояния] этого пограничного района и, выступив: в [дальнейший] путь, последовал через Керкинскую переправу ²⁰⁹. Так как [по мере приближения к столице] падишах все сильнее ощущал полный благости воздух Бухары и любовь к родине, то он не изволил остаться в Карши больше, чем на двое суток, и [отсюда] с поспешностью в два перехода [достиг столицы и], вступив в город, воссел на счастливый престол. Тот год [его величество] занялся удовольствиями и весельем.

ОБ ОТЪЕЗДЕ ФАРХАД БИЯ В ОБЛАСТЬ ШАХРИСЯБЗА С НАМЕРЕНИЕМ СТАТЬ ЕЁ ПРАВИТЕЛЕМ, СТРЕМЯСЬ К НЕЙ, КАК К ШИРИН ²¹⁰, ОБ УПОРСТВЕ ПРЕЗРЕННЫХ ПЛЕМЕН ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ СТОРОНЫ И НЕПЕРЕДАЧЕ ЕМУ КРЕПОСТИ; О ТОМ, КАК ОН БЫЛ ОХВАЧЕН НЕСЧАСТЬЯМИ И БЕДСТВИЯМИ. ЭТОГО ВРЕМЕНИ, О ЕГО БЕСПОЛЕЗНЫХ УСИЛИЯХ И УДАРЕ ТОПОРА ПО ТЕМЕНИ ЕГО АЛЧНОСТИ

/132а/ Когда государь подобного звездам войска и с солнцеподооным венцом проучил при взятии Балха злоумышленные банды племен правой и левой стороны за их безобразные проступки и произвел над ними расправу мечом, он пожелал пограничную область Шахрисябза вырвать из их рук и подчинить себе. Во внимание к самоотверженности, проявленной Фархад [бием] под Балхом, а также в предположении, что племя хитай-кипчаков исполнит свое обязательство об отобрании Шахрисябза [у племен правой и левой стороны, хан] украсил [изданный] им ярлык на управление этою областью именем Фархада. Злосчастный эмир, обрадованный [этим назначением], тотчас же направился к племени и улусам хитай-кипчаков, обитавшим в окрестностях Карши и в районах [151] Самарканда и Мианкаля. По прибытии он распространил среди [названного] племени приятное известие об этой [пожалованной] области и благую весть о пастбищах и богатых травах этой новой земли. Хитай-кипчакский народ, ввиду разъединения своих племен и улусов вынужденный жить по разным районам, заявил о своем желании иметь такую /132б/ крепость. Старшины хитай-кипчаков, проявивши радость [по случаю приезда Фархад бия], кликнули клич и собрали войско. В окрестностях Пул-и Мирза, что был известен как Булджар, все собрались; старшины устроили совещание в этом районе; они сказали: “нам нужна руководящая мысль, ибо мы сами знаем, что племена правой и левой стороны в сем государстве проявили неповиновение и мятеж и вследствие [нахождения у них] такого сильно укрепленного пункта, [как Шахрисябз], они навели страх на все пути. Теперь же они размышляют о своих могилах, особенно со вчерашнего дня, когда каждый из них был ранен мучительно разящим копьем государя; большая часть их старейшин погибла, а те, что остались, неизбежно и легко отдадут свой [насиженный] юрт. Впрочем, не нужно быть легкомысленным, может статься, что войско, которое мы в настоящее время собрали, подле тех бесчисленных войск [окажется] не больше коровьего уха”. Фархад бий, поднявши голову, сказал: “Каковы же будут после таких разговоров намерения старейшин? /133а/ Пусть они объяснят их более определенно!” Собрание отвечало так: “конечным результатом является взятие юрта Шахрисябза, который государь пожаловал в награду вам за благорасположение [ваше] к нему. Да и устремлением высочайшей мысли было то, чтобы племена правой и левой стороны соблюдали свои обязательства в отношении той территории, поскольку вы сами говорите об этом. Во всяком случае сообразно с заветным желанием государя, доведши среди друзей и врагов дело до благополучного конца и блюдя свою честь, мы вырвем [шахрисябзский] юрт из рук этих упорных племен. Но не дай бог, если тот народ, став в положении раненого кабана, почувствует свой близкий конец! Мы думаем, что они проявят [в этом случае] смелость и отвагу в такой мере, что нашему войску, чего доброго, придется плохо; в таком случае, как мы можем быть среди других народностей с поднятой головой?

Случается, что полстолетия пользуешься хорошей репутацией,
И вдруг [какое-нибудь] одно скверное дело разрушает ее у тебя, [152]

/133б/ Нужно подумать и о таком дне, когда не следует считать врага ничтожным и презренным! Не напрасно сказано:

Берегись, мудрый человек, того, кто тебя боится,
Особенно [если] с сотнею подобных ему тебе придется вступить в борьбу!
Не наблюдал ли ты, что когда изнемогает кошка,
Она выцарапывает когтями глаза тигру.

[Поэтому], сколь бы ни ослабели те люди и сколь бы ни разбежались они под натиском государя, все же нужно соблюдать осторожность!

Когда судьба приласкает слабого,
То и муравей поспорит с лютым драконом.

Если вы, эмир, последуете нашим советам, то мы теперь прервем выступление. Хитай-кипчаков в этом владении немало, но самое лучшее, если мы, назначив несколько молодых витязей в качестве военных инспекторов, [через них] соберем все хитай-кипчакские племена и улусы от мала до велика, снабдим их оружием и снаряжением и [затем уже] хорошо [подготовленными и сильными] отправимся для осуществления сего важного дела”.

Фархад бий, услышав эти слова, сказал: “неудобно вам, о люди, /134а/ говорить подобного рода слова, противные правильному образу действий, словно вы еще не можете позабыть тот удар от [племен] правой и левой стороны, который вы один раз испытали. Ведь в сущности что собою представляют в государстве эти племена, которые проникнуты ныне таким ужасом и страхом? Искреннее желание нашего государя иного рода, [именно] нужно теперь же овладеть юртом Шахрисябза и [затем] мы закончим другие важные дела. Фархад бий таким образом говорил, что народ этот волей-неволей послушался того, что старался внушить эмир. Подняв знамя войны и подготовив воинское снаряжение и оружие, выступили в поход, быстро, без всякого замедления, направляясь к твердыням Кеша. Когда племена правой и левой стороны получили известие об этом обстоятельстве, о приближении Фархад бия с войском в боевом строю, они также приступили к подготовке орудий войны. [153]

Они пришли к заключению, что Фархад бий, несмотря на то, что надеется на свое многочисленное войско, все же боится [их].

/134б/ Совет:

Врага, как бы незначителен он не был, ты;
В видах благоразумия, считай большим;
Принимай свое дело к сердцу!

Всевышний аллах [впрочем] самый осведомленный об истинах дел [человеческих]!

О НЕКОТОРЫХ УДИВИТЕЛЬНЫХ ПРОИСШЕСТВИЯХ, СЛУЧИВШИХСЯ В БУХАРЕ ВО ВРЕМЯ ПРАВЛЕНИЯ ТОГО ГОСУДАРЯ ЗЕМНОЙ ПОВЕРХНОСТИ [УБАЙДУЛЛЫ ХАНА]

В год 1120, соответствующий году Мыши ²¹¹, в Бухаре появился один человек, который заявил следующее: “я без помощи веревочного приспособления заберусь на этот [высокий] минарет и положу кирпичи кладчиков”. Это заявление в течение нескольких дней получило широкую огласку среди простого и благополучного сословия [города], и вот однажды этот человек осуществил его в действительности. Волнение охватило всех и к подножью минарета собралось множество народа из городских и степняков. Пишущий это тоже решил посмотреть [небывалое] зрелище. Когда я достиг до того места, где все это происходило, я /135а/ увидел того человека внизу большого минарета. Он взял два железных костыля, оканчивающихся кольцами, размером в 1 шариатский гяз ²¹² и привязал за эти кольца веревку длиною около трех гязов; забил большим молотом первый костыль в отверстие, которое мастера специально оставили для такого дела в теле минарета. Укрепивши костыль, он поднялся на него посредством той хитрости, которую знал. Затем вбил [в кладку] другой костыль на высоте большей, чем его рост, и поднялся на этот костыль. Так как веревка была привязана за кольца костылей, то он захватил веревку двумя пальцами ноги и стал ее двигать, вытащивши из отверстия [этим способом] первый костыль, он захватил его в руку. После сего он этот [первый] костыль тем же способом вбил [в кладку] выше своей головы и поднялся на него; таким же движением [ноги] вытащил [второй] костыль. Короче говоря, этим манером, как [154] /135б/ описано, этот невежественный человечишко поднялся на вершину минарета. Зрители стали кричать: “браво!”. А тот плут, [как обещал], прикрепил кирпич [к кладке каменщиков].

Когда все это было доложено его величеству падишаху, он приказал привести того человека в свое присутствие. Когда тот предстал перед благословенные очи государя, последний подробно расспросил его о происхождении и местопребывании. Оказалось, что [этот человек] был ученик-муэззин ²¹³, происходивший из г. Бухары; его отец, отправлял обязанности муэззина при медресе Базари гусфанд ²¹⁴. Государь, владыка всепомоществования, сказал: “я вижу по внешности, что этот человечишка — жулик и посему нахожу обман [с его стороны], так как он ради одного зернышка готов пролить кровь множества мусульман. Я полагаю, что так как он знает, как влезать на крыши домов мусульман, то ему [легко] будет грабить их. Такого человека нельзя оставлять в государстве!

Оттого, что в светоносных мыслях его величества на первом плане стояло попечение о благе подданных, он хотел, чтобы в его государстве не было никакой смуты, исключая [соблазна] от любовного подмигивания красавиц, и никакого расстройства, кроме того, что вносят /136а/ локоны влюбленных. Естественно, что государь вскипел ревностью [по охране столицы от смуты] и отдал приказ о предании смерти этого мошенника. Но поскольку мера его жизни не наполнилась и не наступило еще время сказать ему последнее прости своей молодости, то по усиленным: просьбам приближенных [царского] чертога ему была оставлена жизнь. А так как не может последовать изменения приказа, которому повинуется мир, то [плуту] немного обрезали уши, пролив, [таким образом], его кровь. Прошло несколько дней. Вследствие агитации Балтуи сарайи и некоторых придворных у государя возникла мысль [лично] посмотреть этого обманщика за его удивительным делом. Естественно, что царскую палатку поставили на верху большой соборной мечети, при которой имеется минарат для призыва на молитву ²¹⁵. Государь мира со свитою из эмиров и министров соизволил прибыть на указанное место, чтобы [155] посмотреть, [как будет влезать на высоту ученик-муэззин]. Масса народа в этот день взобралась на портал мечети, чтобы лучше видеть зрелище. Тот мошенник, подойдя к подножию минарета, приступил к восхождению /136б/ тем способом, который выше упомянут. Пишущий эти строки полагал, что он повторит этот прием, удовлетворившись тем, что он показал в первый раз, но он показал большее в этих поднятиях на [своеобразные] ступени, так что когда этот жулик с помощью костылей достиг до места муэззина на минарете, то бросился в одно из отверстий-окон, что строители оставили для освещения ступеней [внутренней лестницы ²¹⁶, и, вторично появившись из отверстия-окна, проделал следующее: без костылей и веревок, только держась кончиками пальцев рук и ног, обошел вокруг места муэззина, следуя от кирпича к кирпичу по парапету, выдававшемуся из тела минарета всего на два пальца. Видя это поразительное дело, государь и все зрители зажмурили свои глаза; часть кричала: “браво”! Другие же выражали отвращение: “этот опыт — /137а/ противный; когда человек того и гляди распростится с жизнью, то можно ли его действия считать за заслуживающее внимания занятие?!” После того [плут] вошел в то же отверстие-окно, в которое он влезал впервые, и затем по ступеням внутренней лестницы спустился вниз, преклонил колени перед государем и выразил ему свое почтение. Государь же, пожаловав ему халат, отдал приказ, чтобы [все] ремесленники города и степи незамедлительно дали бы по одной тенге с каждой лавки этому человеку за его столь трудное и удивительное деяние. После сего случая большинство бухарцев уверовало в этого жулика. Эти наивные люди говорили: “подобное дело не каждый человек может сделать, разве только святой”. Но тот злосчастный, совершивши омерзительные поступки и подвергши испытанию на оселке медь существа своего, целиком обманного и беспробного, появился в мире на короткое время. Да! у кого в природе нет ничего доброго, тот в то время, когда виноград еще не созрел, начинает уже кричать по-пьяному.

/137б/ В самом деле тот жулик, получивши за свое искусство пять тенег, [156] покупал бутылку вина [и] по обычаю пьяниц прятал [ее] за пазуху, [чтобы распить наедине]. Говорят, что в конце концов тот несчастный достиг того, что когда воровским способом забрался в одно место, его [захватили и] повесили за горло. Одно из чудес его величества, свыше вспомошествуемого государя, было именно то, что он предугадал его конец. Впрочем, лишь аллах всеведущий!

О ВВЕДЕНИИ НОВЫХ ДЕНЕГ И О ВОЗНИКНОВЕНИИ СМУТЫ СРЕДИ ЖИТЕЛЕЙ Г. БУХАРЫ ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ

Менялы пробной палаты красноречия и чеканщики монетного двора остроумия [первые] возымели желание ввести в обращение новые деньги, изменить чеканку монет и убавить ценность танги. Мастер слова, мулла Мухаммед Ховандшах ²¹⁷, да будет над ним милость аллаха! — в своем “Саде чистоты” описал введение новых денег, чреватое дурными последствиями; государь, отдавший приказ об изменении чеканки и убавлении ценности танги, вызвал смуту в народе божьем и разрушение своего государства ²¹⁸.

/138а/ Обстоятельства, вызвавшие в Бухаре в 1120 г., соответствующем году Мыши ²¹⁹, введение в обращение подобных денег, были таковы. Вследствие превратностей судьбы наличность в казне высокоименитых государей [Бухары] подверглась уменьшению, к сему присоединилась [также] расточительность и траты его величества государя [Убайдуллы хана]. Почва же к сему подготовилась таким образом. Финансовые чиновники небовидного [высочайшего] двора забирали в долг у богатых лиц города и торговцев на производство нужных и ненужных расходов казначейства много денег, так что средства дивана на покрытие [долгов] не хватило, расходы же государя день ото дня все [157] увеличивались. При таком положении мехтар Ходжи Шафи', порочность коего была в числе его прирожденных качеств, пожелал по своей душевной развращенности увековечить на страницах эпохи историю своего бесчестия и сделать себя до второго пришествия мишенью стрел /138б/ попреков и укоризны всех людей. Мехтар деликатно ²²⁰ стал внушать Ходже Балту-и сарайи, который был заведующим [правительственною] казною и на мнение которого государь полагался во [всех] делах, следующее: средств сего государства, собираемых с городов и со степи, не хватает на расходы покорителя мира, на снабжение [ханской] ставки всем тем, что нужно для его удобств, на содержание военных ' и на приемы и отправление послов, [прибывающих] с разных сторон; путь же займов тоже сузился, так что от всего этого получается положение, полное отчаяния. Если чрезмерно отягчить обложение податного населения, то это явится причиною отвращения их сердец [от высшей власти], породит опустошение областей и городов. Если же внезапно понадобилось бы собрать ополчение и приобрести снаряжение для похода, то все распоряжения и меры к нахождению средств окажутся бесполезными. Теперь мне по чувству расположения [к государю] приходит на ум такая мысль, что надо ввести другие деньги. Иначе говоря, мы постараемся изменить монету и понизить стоимость денег, несколько снизив их пробу. Этим откроются двери торговли, хороший доход поступит в казну, и никому от этого не будет ни убытка ни вреда. Я /139а/ питаю твердую надежду, что этою мерою будет водворен порядок в положение державы, войска и податного населения, казна достигает цветущего состояния и все, не платящие податей, так же как и ремесленники, будут довольны и благодарны [за это]. Такими неосновательными, [но] настойчивыми доводами этот смутьян-мехтар сумел соблазнить Ходжу Балтуя. В конце концов Ходжа Балтуй вместе с обманщиком-мехтаром представили [этот проект] на царственное воззрение. Так как внешне это рассуждение вело к большему простору для [накопления] богатств, облегчению повинностей торговых людей и успокоению сердец бедных и неимущих, то простодушный государь, в [158] интересах блага государства и [его] благополучия, качнул головою в знак согласия. Он строго приказал сделать все, что способствовало бы благу государства и благоденствию тварей аллаха таким образом, чтобы ни одному мусульманину не было нанесено никакого вреда или ущерба. Ходжа Балтуй, наедине докладывая государю всей земли, детально объяснил ему, какие доходы поступят в результате этого /139б/ мероприятия. Однако этот малоумный Ходжа не знал того, в какое скверное дело вовлечет своего благодетеля эта неблагодарная обезьяна [мехтар].

Короче говоря, когда в чеканку денег было введено изменение и дробление, то из одной чистосеребряной ходячей танги стали чеканить четыре танги. При известии об этом ужасном происшествии все слои населения погрузились в водоворот растерянности и сомнения и не знали, какое средство применить против такого дела и какое лекарство найти против столь тяжелого состояния. Участники купеческих компаний, промышленники и все, связанные с ремеслом и базаром, заколотили досками свои лавки; прекратив [всякие] торговые операции, они унесли с базаров сундуки с товарами и пищевыми продуктами; простонародье и беднота оказались в бедственном положении, /140а/ лишившись ежедневного пропитания; отдавая богу души, они не находили даже материи себе на саван. Вопли малолетних и взрослых доносились до вершины небес. В пятничный день толпы народа принесли свои жалобы и просьбы о помощи ко двору государя, но им никак не удалось получить аудиенцию. Они стали проклинать мехтара Шафи', развязали языки, следуя выражению хадиса: кто установит плохой обычай, на того до дня страшного суда ляжет ответственность за него и за бремя того, кто будет следовать этому обычаю ²²¹. В конце концов они толпою отправились к девана-и Пансадмани ²²², к которому люди вообще питали [159] доверие, вместе с этим юродивым пошли к дому Ма'сума аталыка и там подняли крики и вопли о помощи, стали произносить грубые слова. Аталык, испугавшись всеобщего восстания, стал оправдываться и сказал, что это — дело приближенных государя и что об этом нужно доложить хану. Обнадежив людей, он решил так: “Если господу будет /140б/ угодно, я, доведши об этом до августейшего сведения, постараюсь устранить случившееся”. Но так как по натуре бухарцам было свойственно поднимать бунты и мятежи, и ими всецело овладело представление о [постигшем] их несчастья, то они не удовлетворились словами и увещеваниями аталыка. Вся масса народа, выдвинув вперед упомянутого девану, подошла ко дворцу государя. Эта банда разбойников стала громить камнями ворота высокого арка и кричать оскорбления и ругательства. Когда придворные с преувеличениями доложили государю об этих неодобрительных действиях, вспыхнул огонь августейшего гнева и последовал такой приказ: “то, что ввел мехтар Шафи', — никто не должен изменять. Кто этого не исполнит, тому пусть снимут голову”.

/141а/ Пишущий сие полагает, что бухарцы сами были достойны этого. Вследствие овладевшего государем гнева повесили трех-четырех глупцов, и то, чего хотел мехтар Шафи', упрочилось; бухарцы, чести ради, волей-неволей, дали обращение единице за четверку ²²³. Через несколько дней в городе и в степи открылась торговля, убытки же пришлось принять на себя. Так что и до сих пор мехтары высочайшего двора и финансово-податные чиновники, подражая гнусному постановлению того неблагодарного мехтара, хвалятся и гордятся этим непохвальным делом и по своему убеждению считают [его вполне] законным.

Да воздаст тебе всевышний аллах за действия, [совершенные] в отношении нас! Аллах [впрочем] лучше знает!

О РАСКАЯНИИ ВСЕПОМОЩЕСТВУЕМОГО СВЫШЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ХАКАНА В 1221 ГОДУ ²²⁴, СООТВЕТСТВУЮЩЕМУ ГОДУ БЫКА

Когда проситель раскаяния, в силу повеления, которому необходимо повиноваться: *покайтесь перед аллахом и искренним раскаянием ²²⁵, [160] /141б/ вцепился в подол царственных качеств его величества, владыки вспоможения, и вследствие просьбы о прощении грехов светильник покаяния возжегся в тайнике его светоносного сердца, — его слуха коснулся голос потустороннего мира, [который говорил]: “Как много дней ты провел в беспечности! Что было бы, если бы ты провел время в богомыслии?! Ибо в глазах “людей сердца” ²²⁶, [лишь] это есть жизнь; во мраке [жизни] живая молитва является путеводителем. В темную же ночь, как перед зеркалом, самая возвышенная мысль является ограниченною, ибо греховный огонь, пылающий в душе, чувственного характера и его не погасить иначе, как слезами. И сооружения заблуждений, кои воздвигнуты последованием чувственным влечениям, нельзя разрушить иначе, как просьбою о прощении прегрешений. Всякая душа, которая приносит покаяние, в страшную суматоху судного дня будет блюстителем порядка. Превосходнейший из поэтов, шейх Са'ди, сказал:

Быть пьяным не приличествует царям;
Для государя в управлении царством хорошо руководиться трезвостью.
/142а/ Царь есть страж государства: опьянение [же несет] хороший сон,
Стражу нельзя спать: для него хорошо бодрствование.

Хвала царю-мздовоздаятелю! Этот счастливый государь Убайдулла, этот славный монарх, гордящийся обладанием двух престолов ²²⁷, по правосудию — второй [султан] Санджар; ему даровала [предвечная] истина владения Санджара, этот монарх мира, спутником которого стало указание *божественная помощь есть нечто великое, она не даруется никому, кроме как возлюбленному рабу ²²⁸, по смыслу нижеследующих стихов:

Не отнимай руки от баловней судьбы,
Не гордись общением с мудрыми.
Шип, который сообщает розе ее истинное положение,
Делает галию ²²⁹ в шлейфе гиацинта, [161]

он возымел желание обратиться к владыке областей тариката ²³⁰, идущему путями хакиката ²³¹, к главе государства благоустройства и величия, к путеводителю по дороге щедрости и господства, к желающему иметь качества, [необходимые для] приближения к дворцу [вечной истины], к [шейху] Ходже Абдуррасулю, который был старшим из потомства его святейшества, руководства степенями [созерцательной жизни], центра круга упования на аллаха и мистического ясновидения, знающего тайны /142б/ создания и творения, познавшего тонкости хакиката, открывшего истины тариката, уединявшегося для молитвы, храмины лицезрения высшей Истины, махрама при завесе отверзания бытия, полюса святых, Ходжи Ахрара ²³². [И его величество], высунув руку желания из [своего] счастливого рукава, вцепился в подол покаяния и обращения к истине. Раскрывши дверь испрошения прощения ключей: *проси у него прощения в своих грехах ²³³, он воспринял [истину] коранского стиха* с раскаянием обратитесь к господу вашему ²³⁴ и подобную орошенному водою тюльпану ударил чашу с вином о камень и, как чистая лилия, начал читать на разные лады выражения: “прости, аллах, мои прегрешения!” Его благословенное лицо, которое всегда было воспламенено от [винной] чаши, [теперь] приняло благочестивое выражение. И в силу обещания: *напоит их господь чистым питьем ²³⁵, он зарекся пить вино безнравственности, ибо в действительности вино порождает гордость. Отныне в августейших собраниях вместо песен пьяниц слышатся возгласы молитв /143а/ благочестивых, вместо пьяных криков звучат слова: “нет божества, кроме аллаха!” “аллах велик!” и раздается призыв к молитве вместо звуков флейт и увлекательных мелодий певцов. [162]

Стихи:

Вместо остатков вина — вино любви к Другу.

[Высшая] истина, — да будет она прославлена и возвеличена! — в силу точного и достоверного хадиса: кающийся во грехах подобен тому, у кого нет греха, да распространит на всех людей благословение покаяния и обращение к истине его величества, счастливого государя, и да будет такое положение связано с его благополучными днями!

Комментарии

180 Арабское выражение, взятое не из Корана.

181 В тексте буквально: “Когда (войско), обнимающее (крепостной) район, сделало ту крепость точкою центра...”

182 Коран, 9₂₆,

183 Такбир, в переводе с арабского, — произнесение слов “аллах акбар”, т. е. “аллах велик!”. Восклицание этой формулы сопровождало обычно сражения и битвы мусульманских войск.

*184 Коран, 13₁₃.

185 Эльвенд — гора в Иране, подле г. Хамадана.

186 Ср. слова фараона в Коране, 26₂₈ и 28₃₈.

*187 Арабское выражение. Оно, видимо, было издавна в употреблении в мусульманском мире; см., например, рассказ о посещении ал-Газали Омара Хейяма, приводимый автором VII века х. (см. статью проф. В. А. Жуковского, “Омар Хейям и странствующие четверостишия” в Сборн. статей учен. проф. б. В. Р. Розена СПб, 1897 стр. 331).

188 сур — труба, в которую, по верованию мусульман, вострубит архангел Исрафиил в день страшного суда.

189 Текстуально: “Когда земля извергнет свои бремена” (Коран, 999).

190 То есть убил еще несколько человек.

191 Буквально: “впереди — победа и одоление”.

192 Телец — знак зодиака, соответствующий апрелю.

193 Этого арабского выражения нет в Коране.

194 Обычная метафора таджикских поэтов в значении: утренний зефир не способствовал раскрытию бутона в его время.

195 Термин , часто употребляемый в тексте, означал в Бухаре, как и в старину в Иране, личного секретаря, на обязанности которого лежало ведение переписки государя, составление его бумаг и писем. Здесь, повидимому, термину гари (секретарство, исполнение обязанностей секретаря) придается значение несколько иное, более широкое и не личное, а государственное. При этом присоединение к Бухаре обширной и важной приграничной Балхской области прибавляло ханскому , проживавшему обычно в столице ханства, в Бухаре, новое дело, новые обязанности по Балху, почему, можно думать, для подчеркивания этого и упоминается здесь “секретарство” исполнение обязанностей по Балху.

196 Знак зодиака Близнецы соответствует месяцу марту.

197 Созвездие Рака соответствует июню месяцу.

198 Коран, 101₈.

199 Бахрган — водолазы за жемчугом.

200 Т. е. в боевых походах, совершаемых в конном строю.

201 Андхуд — современный Андхой; город в северном Афганистане, лежит на западе от Мазари-Шерифа на большом караванном пути от г. Керки на юг Афганистана; Шапурган находится между Мазари-Шерифом и Андхоем (несколько к югу), на караванном пути от Аму-Дарьи (Келиф).

202 По воззрениям средневековой медицины, болезни в человеке происходят от нарушения равновесия в составляющих его организм четырех началах: жара, холода, влаги и сухости.

203 мизадж.

204 Кого автор подразумевает под рабами (хана), трудно сказать; вероятно, он разумел здесь не только его эмиров и приближенных, но и начальников войсковых частей и самые войска, что вполне вероятно, так как возможность смерти Убайдуллы хана в походе, вдали от Бухары, на противоположном берегу Аму-Дарьи, вызывала разнообразные опасения и чувства среди его несогласных эмиров и беспокойных, слабо дисциплинированных войск.

205 Арабское выражение.

206 Азазил, или Азазел, — имя падшего ангела по мусульманской космогонии.

207 Банги — курильщик банга, опия из конопляных листьев и белены.

208 Обычай выражения полной покорности; сдача на милость победителя. Неоднократно упоминается в “Мукимханской истории”.

209 В тексте стоит выражение: “аз ма'бар-и Керки гузашт”. Если читать. здесь арабское слово, как ма'бар, то это будет означать переправу, брод; если же его произносить, как ми'бар, то оно будет иметь смысл перевозной лодки, парома, понтонного моста. Так как в том месте, где на левом берегу Аму-Дарьи находятся Керки, а на противоположном — Керкича, река является наиболее узкой, то не исключена возможность, что здесь был и понтонный мост и перевоз на лодках. Переправа же вброд, у Керки мне неизвестна, так как река здесь глубока и быстра.

210 Здесь автор имеет в виду очень распространенную на Востоке историю о двух влюбленных, Фархаде и Ширин, которая послужила сюжетом для ряда поэм различных авторов. Поскольку эмир, назначенный Убайдулла ханом правителем Шахрисябза, носил имя Фархад, то автор, как бы отождествляя его с героем упомянутой любовной истории, область Шахрисябзскую считает как бы эквивалентом красавицы Ширин.

211 Что соответствует 1708 — 1709 году нашего летоисчисления,

212 гяз шариатский т е. законный, определяемый правилами мусульманского права, равный локтю, приблизительно 65 см.

213 Муэззин-бача (по форме мулла-бача — студент).

214 Овечий базар.

215 Масджид-и калан (букв. “великая мечеть” — большая соборная мечеть. в г. Бухаре, отличалась обширностью и могла вместить приблизительно до 10 тыс. человек, “если не всех внутри, то по крайней мере так, что им всем будут слышны слова намаза”. (Н. Ханыков, Описан. Бухар. ханства, СПб, 1843, стр. 94). Минарет при этой мечети тот, который известен под именем “Башни смерти”; он — самый высокий в Бухаре.

216 В толще минаретов на разной высоте делаются узкие, продолговатые, со сводчатой аркой, окна-отверстия для освещения внутренней винтовой лестницы, по которой муэззин поднимается на верх минарета кричать призыв к молитве. Верх минарета обычно оканчивается куполообразной кровлей, покоящейся на ряде продольных сквозных арок, образующих круглую аркаду, отделяющую самый минарет от его куполного покрытия. В этой аркаде, называемой кафаса-йи менар, и располагается муэззин для призыва на молитву.

217 Разумеется известный таджикский историк Мирхонд (по обычному сокращенному произношению], умерший в Герате в 903/1495 г.

218 мамлакат. Здесь разумеется один из монгольских владетелей Ирана, ильхан Кейхату (690/1291 — 694/1295], введший в обращение бумажные деньги в 1294 г. н. э. и вызвавший этим народный бунт. Эти бумажные деньги обозначались китайским словом чао; наш автор тоже употребил этот термин, но в применении к выпуску низкопробной серебряной монеты, поэтому мы перевели это слово как “новые деньги”.

219 По нашему летоисчислению 1708 — 1709 г.

220 нарин — встречается также в значении одного из казнохранилищ; см. Рашид-ад-дин, Сборник летописей, в переводе А. К. Аренде, М. — Л., 1946, стр. 299.

221 Арабское выражение, заключающее вторую часть целого хадиса.

222 Т. е. к сумасшедшему, или полоумному, носившему кличку “пятисотманный”. Маном же в г. Бухаре XIX в. называлась мера веса, равная 8 пудам, или 128 килограммам [более точно — 7 пудам, 32 фунтам 48 золотникам, по Н. Ханыкову. Описание Бухарского ханства, СПб, 1843, стр. 114). В середине XVIII в. по данным, собранным Е. А. Давидович, большой бухарский батман весил не больше 26 кг. См. Е. А. Давидович. К вопросу о размерах мискала и батмана в Самарканде и Бухаре в XV — XVIII веках. Доклады Академии наук УзССР за 1951 г., № 5.

223 яки ра ба чари джари карданд, — т. е. основная монетная единица, одна тенга, хотя и уменьшилась в стоимости в четыре раза, но ее принуждали брать за полноценную тенгу.

224 Соответствует 1709 — 1710 г. н. э.

*225 Коран, 18з.

226 “Люди сердца” — суфии, исповедующие спиритуалистическое понимание мира, которое, по их мнению, достигается очищением сердца от всего чувственного, свойственного человеческой природе.

227 Т. е. обладающий престолами Бухары и Балха.

228 Арабское выражение.

229 Галия — ароматическая черная помада из мускуса и амбры, употребляемая для волос и бровей.

230 Тарикат (с арабского, буквально — путь) мистический путь, которым идет в поисках абсолютной истины суфий или дервиш, руководимый своим наставником (пиром, шейхом или имамом).

231 Хакикат (с арабск., буквально — истина) — высшая стадия мистического пути, на которой адепт суфизма достигает полного воссоединения с абсолютом, растворяясь в нем, как капля в океане, и переставая совершенно сознавать свое обособленное индивидуальное бытие.

232 Ходжа Ахрар — известный среднеазиатский ишан, крупный землевладелец и реакционный политический деятель, умерший в 896/1491 г., а по другой версии — в 895/1490 г. На полях рукописи за № 1532 Гос. Пуб. библ. УзССР на л. 142 написано против имени шейха Ходжи Абдуррасуля рукою Мир Хусейн тюри, сына эмира Хайдара, в 1224/1809 г.: “этот ходжа из святых аллаха ибн Меджнун ибн Ходжа Хашим ибн Ходжа Мухаммед ибн Хазрет-Махдум-и А'зам”.

*233 Коран, 2₅₇.

*234 Коран, 39₅₅.

235 Коран, 26₂₁.

Текст воспроизведен по изданию: Мир Мухаммед Амин-и Бухари. Убайдалла-наме. Ташкент. АН УзССР. 1957.