О ТОМ, КАК ЗАНЯЛОСЬ МЯТЕЖНОЕ ВОЙСКО РАСПРЕДЕЛЕНИЕМ ДОЛЖНОСТЕЙ И О ТОМ, КАК РАЗГОРЕЛИСЬ ГОЛОВЫ У БУНТОВЩИКОВ К ГРАБЕЖУ И ЗАХВАТУ ИМУЩЕСТВА ХОДЖЕЙ ДВОРЦА, МАХРАМОВ И ШАГИРДПЕША

Каллиграф вечности, изображающий царскую монограмму, не вписал в книгу жизни никакой твари с вечным существованием; художник, изобразитель образов созданий, не начертал на поверхности возможностей ничего иного, как — *всякая вещь уничтожается, кроме его естества ³⁸⁷; портной из мастерской платья бытия не сшил ни одного костюма, не украшенного небытием, а расстилающий ковры во дворце судьбы не зажег ни одной свечи красоты, которую не погасил бы порыв ветра несчастья.

С тех пор, как судьба стала созидателем этого мира,
Никто не нашел ни одной веселой розы в саду жизни без шипов огорчения.
/247а/ На лужайке бытия розу жизни
Ранневесеннюю, стойкую против губительных заморозков, никто не нашел. [276]

Когда бессовестные эмиры и мятежные жестокие войска, сообразно коранскому стиху: *тех, которые убиты на пути аллаха, не считайте мертвыми ³⁸⁸, беспричинно убили государя, тень аллаха, сделав его мучеником, и достигли своей нечестивой цели, — у них исчез из мысли дьявольский страх [перед убитым ханом] и они начали по-своему наводить порядок и чинить расправу. Сорок человек из этих негодяев, надвинув до бровей чалмы с ядоносным жалом, стали посещать царскую аудиенц-залу. Мир Хусейн джуги, по происхождению своему принадлежавший к аймакам, прозывался “преестественным плутом”; этот лжец обманом выдал себя за потомка пророка и, считая себя за главу [народности] джуги, претендовал на самую первую роль [в государстве]. Этот бессовестный, похваляясь своим гнусным деянием и мерзким поступком, [как убийство государя], требовал за это поощрения, всячески добиваясь, чтобы его сделали шейхулисламом или накибом. [Вообще] каждый из этих еретиков, как ворон или коршун, [алчно] искал [себе добычу]; /247б/ [все они], как маленькие зверьки с серебристыми хвостиками, виляли своими хвостами; подобно дрофам распускали свои подолы и, похваляясь: “мы это сделали, мы то устроили!”, требовали себе награды. Терраса аудиенц-залы [хана], привыкшая к мелодическим голосам соловьев, теперь огласилась каркающим вороньем.

Я вижу веранду дворца, лишенную светлого месяца;
Я вижу луг, лишенный стройного кипариса.
Вместо чаши с вином [сюда] слепые поставили жаровню с углями;
Вместо звуков цимбал и флейты раздается карканье ворон и воронов.
В том месте, где пребывал государь с подругами-красавицами,
Поселились волки и лисы, нашли приют вороны и галки.
Вместо солнца стали тучи, вместе сахара — яд;
Простой камень заменил собою жемчуг, а колючки — лилии.

Презренный Джавшан, который был источником всего происшедшего, получил должность верховного кушбеги и важное отправление дел инака. Перстень Соломонов попал [таким образом] в руки сатаны. Своих детей и родственников, наделенных дьявольскими свойствами, он сделал исполняющими разные обязанности при государевом дворце. [277]

Кабули, хищный тигр, пожирающий собак, Табарои захватил /248а/ должность великого михтара. Абдулла кушбеги, этото фальшивый человек, видя такие странные дела, взволновался и считал, что лучше умереть, чем жить; он раскаиваясь [теперь] в своем недостойном поступке и в своих неблаговидных действиях, погрузился в пучину ошеломленности; его руки и ноги дрожали и он говорил: “Что сделала судьба! Какой обман совершило небо! Прежде чем поразил безжалостный кинжал Убайдуллу хана, я готов был подставить свою грудь тысяче кинжальных ударов, лишь бы он стал невредимым. Увы, я не знал этого! У меня в сердце [теперь] одна мысль, почему я не был убит у его ног! Куда я денусь [сейчас] с таким бесчестьем? На что нужна мне [теперь] жизнь?” — Мир кушбеги думал, что после Убайдуллы хана Абулфайз султан даст ему большое продвижение по служебной лестнице; когда же он узнал о возвышении Джавшана, то понял, что близок момент, когда он отправится вослед Убайдуллы хана; при этой мысли он погрузился в глубокое раскаяние.

К чему теперь раскаиваться, когда дело совершилось!
Сожаление [тоже] бесполезно!

/248б/ Действительно, то, что представлял Абдулла ходжи, то Джавшан сохранил в памяти: по расположению Ма'сума аталыка [Абдулла ходжи] получил назначение в Чарджуй. Туракули, который был в общем участником не столь длительной жизни [хана], тоже отправился в Чарджуй вместе с Абдуллой ходжи. Что касается бунтовщиков из высокого арка, то, освободившись от иностранцев, они по-своему забили в литавры и затрубили в трубы; они потребовали от [Абулфайз] султана, чтобы он пожаловал подарками от казны командный состав и рядовых армии в том предположении, чтобы сделать своею добычею птичку сердца этого сословия через приманку ее зерном ласки. Однако, сколько в казне не искали [для этого денег и вещей], ничего не нашли, потому что все было разграблено. Поневоле пришлось найти выход из этого положения: предприняли поход против главного евнуха гарема и всех тех, что были близки к его величеству, хану-мученику, взяли в подозрение и стали чинить им несправедливости, как это свойственно тиранам, — [278] /249а/ накладывая на них штрафы и грабя их. Одних взяли в добычу словами, других притеснением. Поскольку военные в эти времена настрадались от тирании и жестокости [придворных], то теперь, воспользовавшись моментом, они не удовлетворились присвоением имущества этого сословия, а посягнули на самую жизнь [ханских слуг]. Удовлетворяя свое сердечное желание, [военные] полностью осуществили в отношении дворцовых чинов то, что задумали. Эти несчастные махрамы и [дворцовые] слуги заплатили им ценою своей крови, более дорогою, чем цена всего того, что ими было за это время приобретено. Спасенья же они ниоткуда не видели. Узбеки, опьяненные грабежом имущества дворцовых слуг, — опять повторю, грабили своих жертв по нескольку раз, — в конце концов удовлетворились лишь их смертью.

Таков всегдашний обычай голубого небесного свода:
Когда он видит [у кого-нибудь] веселье, то приносит [ему] бедствие
Если бы роза была свободна от шипов,
То в мире всегда было бы наслаждение [жить];
В этом старом доме нашей жизни было бы хорошо, /249б/
Если бы меньше было горестей и страданий.

О ТОМ, КАК УВЯЛ БУТОН В РОЗОВОМ ЦВЕТНИКЕ ГОСУДАРСТВА АБДУЛЛА СУЛТАН, СЫН УБАЙДУЛЛЫ ХАНА, ПОД ВЛИЯНИЕМ ГУБИТЕЛЬНОГО ОСЕННЕГО ВЕТРА СУДЬБЫ, [ПРОНЕСШЕГОСЯ] В ЭТО ВРЕМЯ.

Когда рука предопределения всемогущего царя дописала тетрадь жизни Убайдуллы хана, то по прошествии одной недели после убийства достохвального и стяжавшего милость божью государя те злодеи-тираны признали за благо [покончить и с его сыном]. Дорогой ребенок хана-мученика, по имени Абдулла султан, был совсем младенец, не видевший света, у которого губы еще не были обмыты от [материнского] молока и в отношении которого нельзя было применить значение коранского стиха: *если кто захочет, чтобы кормление грудью было законченное ³⁸⁹. Иначе говоря, эта сережка правительственной власти и миродержавия, этот бутон розового цветника счастья не успел распуститься вполне, как был [279] с корнем вырван; этот кустик сада мирообладания, еще не понюхавший весенней росы, уже увял под действием несчастья от пронзительного осеннего ветра судьбы; эта единственная жемчужина моря покорения /250а/ вселенной, совершенно выделившаяся из [родной] раковины, была быстро и даром отдана водолазом положенного ей времени ангелу смерти.

Увы! Лепестки едва распустившейся розы
Уже осыпались под холодным ветром осени.
О горе! Корень розового куста веселья подрезан.
О какая тоска! Плодоносящей ветви радости не осталось
О сердце, испусти вопль! Покой души ушел.
О глаза! Восплачьте кровавыми слезами, ибо погас свет очей.
Был один (лишь) бутон из того розового куста мироукрасительного сада,
Которого в круговороте [времен] ты помнишь под именем Абдуллы второго.
[К нему] отнеслись беспощадно: этот Езид вырвал тот бутон с корнем.
Увы! Опять вопли [жалости] объяли правоверных!
Боже! Ниспошли беды на головы этих тиранов
И пребольно порази их несчастьями гнева [своего] всемогущества!

Этого царевича закопали в землю вместе с его матерью.

ОБ УБИЙСТВЕ МИР ХУСЕЙНА ДЖУГИ И О КОНЦЕ ЕГО ЖИЗНИ

/250б/ Остроязычное перо, придя в движение по поводу конца того зачинщика, невежды и завистника, [Мир Хусейна джуги, у жены которого], *на шее будет ветвь из пальмовых волокон ³⁹⁰, таким образом рассказывает. Этот джуги, друг Абу Джахля и товарищ Абу Лахаба, иначе говоря, этот непомерно заносчивый [человек], гордившийся своею ложью, теперь [оказался в таком положении], что его гнусные дела и поступки указывали на бесполезность его происхождения.

Отвратительные качества не свойственны человеку с хорошей репутацией,
Мужчиной не будет женщина, если ее назовут Хайдаром ³⁹¹.

Этот еретик, похваляясь своим злодеянием, домогался того, чтобы стать ему в этом государстве шейхулисламом или накибом. Лучшая часть народа, в глазах которой этот вредный соблазнитель казался [280] [ядовитым] скорпионом, подняла громкий протест против таких невозможных его домогательств, воздела руки к небу и громогласно возопила: *господи наш, не возлагай на нас того, что нам не по силам! ³⁹² и стала просить всемогущего и мстительного царя покарать этого негодного неверующего по слову: *не думай, что аллах не внимателен к тому, что делают нечестивые ³⁹³, они скоро узнают, какая будет им участь, когда *они получат свою участь ³⁹⁴.

/251а/ Они только и думали, каким бы способом отправить в ад этого безбожного еретика. И вот истинно всемогущий творец всех тварей в непродолжительном времени устроил по слову своему: *отплатой за зло пусть будет соразмерное ему зло ³⁹⁵. [Хусейн джуги] был повешен своими друзьями.

Всякое питье, которое ты заставлял пить других, ты [в конце концов] выпьешь сам.

Этот вредный смутьян уподобился проклятому черноризцу фараону в отношении Моисея, собеседника аллаха, глупому Немвроду по отношению Авраама, друга всемилостивого, Абу Джахлю по отношению Мухаммеда, верного посла господня, и преступному Езиду в отношении в бозе почившего мученика имама Хусейна. Говорят, что в месте повешения лицо этого проклятого отвернулось от киблы и повернулось на север, к аду.

Ты делаешь зло и рассчитываешь получить добро,
Возмездием же за злой поступок не бывает добро.

Абдулла шейх, этот сбившийся с пути человек, происходивший из /251б/ податного населения харохара и ложно выдавший себя за потомка [суфийского] шейха в целях избежать уплаты государственных податей, в происшедшем перевороте был единомышленником и соучастником Мир Хусейна [джуги]. [Теперь] этот бесчестный человек, узнавши о всем [потом] происшедшем, сумел так [хорошо] исчезнуть, что никто не видал [больше] его признаков. [281]

По зависти убили государя эти два неблагодарных [человека],
Они были единомышленниками и обрели очаг коварства.
Во мраке ночи, употребив все свои усилия,
Стрелою хитрости они расщепили волос [своего] намерения.
[И когда] их [зло]деяниями осуществилось убийство шаха,
Они нашли возмездие за свое дело.

Из сорока человек [заговорщиков], т. е. из тех, что искали жизни государя, каждый имел в своей грязной мысли что-либо получить [за свое участие]. И каждому [главарю заговора] дали по одному старому платью стоимостью в один саван и плюнули в бороды этим еретикам; кроме проклятия, ничего они себе не прибавили, в базарных рядах этим злодеям посыпали головы сухим лошадиным пометом, возглашая: “Вот награда за ваш поступок, поскольку вы были помощниками и /252а/ пособниками убийц государя!” Во всяком случае, то, что взяли на свою ответственность эти презренные, то их и постигло, по точному смыслу коранского выражения: *они вкусили пагубу своих дел, и последствия дел их были бедственны ³⁹⁶.

Есть дерево возмущения против [своего] благодетеля,
Которое плодоносит погибелью и огорчениями.
Кто посадит [от такого дерева] отросток, плодоносящий бедою,
Тот уже больше не увидит [себя] с веселым лицом.

О боже, убийц сего покойного государя с их помощниками и соучастниками ты [несомненно] сделаешь пленниками того, что сказано в твоем предвечном слове: *соберите беззаконников, товарищей их ³⁹⁷, *на лютую для них муку ³⁹⁸.

Проклятие аллаха на убийце милостивого государя-мученика и на помощниках и на пособниках [его], клянусь святостью пророка, его семьи и всех сподвижников его! Аминь.

ОБ УБИЙСТВЕ СЧАСТЛИВЫХ ХОДЖЕЙ ХОДЖИ ДАВЛАТА САРАЙИ И ХОДЖИ НИХАЛЯ И ИХ ОТПРАВЛЕНИИ В ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ ИЗ СЕГО ДОМА НЕСЧАСТЬЯ И ОГОРЧЕНИЯ

Ходжа Давлат и Ходжа Нихаль сарайи, которые были /252а/ приближенными царского дома и лицами, облеченными доверием гарема [282] государева дворца, выделялись из всех придворных благочестием и набожностью, и [вот] воля единого вечного и непрестанно существующего потребовала, чтобы эти старые слуги по чувству преданности поспешили во след за своим господином. Ибрагим диванбеги не получил [своей] доли из грабежа [ханского добра], и зловещий Джавшан, считая, что ему* надо дать его долю, послал к диванбеги [этих] двух искренне веровавших ходжей. Несмотря на то, что он два раза секвестрировал их имущество, все же из того, что потом забрали у них, было столько наличности и вещей, что диванбеги, [что называется, весь] стал засыпанным этим. Ходжи поняли, что желательный [им] листок упал с ветви их счастья и бедствие посыпало их головы землею унижения, что они больше не жильцы на этой земле. Естественно, что обратившись с мольбою к преславной Мекке, — да увеличит аллах почет ее! — они доложили эмирам, чтобы те дозволили им отправиться в священную область Мекки, дабы, потеревшись о благословенный порог [Меккского храма] своими черными [опозоренными] лицами, сделать их белыми. Так как меч вечного руководительства стал путеводителем их [жизненных] /253а/ обстоятельств, то ходжи получили милосердный приказ: “Войди в среду слуг моих, войди в рай мой!” ³⁹⁹ Эмиры согласились на просьбу ходжей. Ибрагим диванбеги приказал одному из своих людей, Араб есаулу, проводить ходжей до Аму-Дарьи. Когда они доехали до местности Шор-Куль в Каракуле, то бесчестный Джавшан, найдя предлог и обещая слепому Араб есаулу государственную должность, между прочим, написал ему, чтобы, не доезжая до берегов Аму-Дарьи, он прикончил ходжей. Этот слепой, нравственно испорченный осел, в надежде на получение [обещанной] должности ⁴⁰⁰, с корнем вырвал ростки жизни этих богатых ходжей; пересекши безжалостным мечом нити их жизни, он сделал их мучениками.

О, как прекрасна жизнь с добрым именем и смерть в мученичестве!
*Мы во власти аллаха и к нему возвратимся! ⁴⁰¹ [283]
[Не все ли равно, где умереть], на миру ли или в подземелье:
Поскольку ты смертен, ты в конце концов опять [превращаешься] в землю!

Ослепленный Араб [есаул] из-за мирской должности, которую ему /253б/ обещал Джавшан, подобно проклятому Шимру [убийце Хусейна], стал лишен [вечного блаженства в будущей жизни], а вместе с тем, принявши ответственность за жизнь этих невинных людей, он стал мишенью упреков и укоризн диванбеги.

Видел ли ты, что сделал [этот] слепенький осел?
Он перенес обиды, а другой — золото ⁴⁰².

Мученики-ходжи в своем суфийском служении были учениками убежища духовного руководительства, сферы иршада и осведомленного о [высших] истинах, святейшего ишана, шейха Хабибуллы, — да приветствует его аллах! Святейший шейх, убедившись в зрелости [суфийской] покорности ходжи Давлата, выдал ему диплом на право быть самому шейхом — руководителем. Рассказывали, что на месте убийства ходжей было явлено чудо ходжею Давлатом. Случай этот был таков. Слепой Араб [есаул] и посягавшие [на жизнь ходжей] из-за их имущества и верховых и вьючных животных, бывших с ними, в том месте старались всячески мучить ходжей. Некто, происходивший из деревень Каракульского района, был там и получил задание мучить ходжу; этот прохвост настолько сильно скрутил несчастного ходжу, что тот так /254а/ закричал, что, казалось, вопль его дойдет до самого неба. Ходжа сказал: “Пусть сгорит твой дом! Что я тебе сделал, что ты так грубо осмелился поступить?!” И в ту ночь дом этого злосчастного сгорел до тла, его соседям же огонь совершенно не причинил вреда. Этот случай известен со слов Аюб ходжи из Каракуля. Убийство ходжей произошло в месяце рабиуссани, спустя три месяца после убиения государя-мученика [Убайдуллы хана], в тот же год. Дата — хронограмма мученической смерти Давлат ходжи такова: [284]

Пусть останется в конце концов в мире от этого насилия жестокость.
У каждой услады бывает [своя] печаль, после каждого вкусного блюда бывает пресыщение ⁴⁰³.
Полон яда приготовленный стол, наполненный кушаньями этого дольного мира;
Каждый, кто вкушает от него много или мало, становится больным.
Он [поэт] сказал дату [смерти] полного ума Ходжи Давлата [в словах]:
Убитый мученик в [эту] эпоху — *этот счастливый ходжа ⁴⁰⁴.

ОБ УБИЙСТВЕ И НАКАЗАНИИ [ЗА ЗЛОЕ] ДЕЛО ЗЛОВЕЩЕГО ДЖАВШАНА, ЕГО БРАТЬЕВ И САЛАХ ИБРАГИМА И О ПРИСОЕДИНЕНИИ ИХ К ПРОКЛЯТОМУ ШИМРУ.

/254б/ В месяце джумадиулаввале 1123 года ⁴⁰⁵, когда Джавшан освободился от страха, охватившего его нечистое существо, словом, после убийства хана-мученика, он, видя высокий арк свободным от иноземцев, решил занять ханские покои и [потому] протянул во все стороны свои мерзкие руки. Он забрал все, что было в казначействах [арка] из золота, серебра, платья, материй, дорогих халатов и т. п., что оставалось за это время на память славному хану-мученику от [предшествующих] благородных царей и великих государей.

К чему сокровища, которые собрали? Другой их взял.
К чему перенесенные беспокойства и страдания?
[Ведь другой успокоился] за их счет.

Не удовлетворившись этим, этот оскорбляющий сердца тиран простер руки насилия и злодейства на имущество и достояние евнухов, махрамов и сборщиков податей. И, подозревая их всех в дурных /255а/ замыслах, отнял все у них. В конце концов дошел до того, что имущество мусульманина, имевшего хотя бы малое отношение к государю-мученику, он приказывал отнимать. Наконец, он не остановился на этом произволе. Стараясь о разрушении основ семейства людей почтенных и с хорошей репутацией, он прилагал усилия к разглашению о них всяких [285] [чинимых ими] несправедливостей. Его расправа с людьми дошла до того, что затмились времена правления Ибн Зияда и жестокого Хаджаджа, например, если он слышал хотя бы одно слово, не нравившееся ему, одинаково предавал смерти [виновного], а семью и достояние [его] уничтожал. Семейства, [до того] бывшие высокими, он делал низкими.

Скверный характер, укоренившийся в природе человека,
До самой смерти остается в нем.

В течение нескольких дней банда низких людей диким образом соединила цветущую поверхность жизни [людей] с подземельем смерти. Особенно досталось сборщикам податей, шагирд-пишаям и прочим служащим государя, кои по ночам, постеливши постель покоя, дрожали за свою жизнь, как языки поднимающегося кверху пламени, [думая], как /255б/ бы им сохранить до следующего дня от ножниц расправы Джавшана нить своей жизни.

В его время день для людей превратился в ночь,
Ночью же, страшась его, люди теряли сон.

Хвала аллаху! Сила ярости и зверские свойства этого тирана так свладели человеческими душами, что некоторые из его гнусных качеств ни в какой мере не получили удовлетворения. Сборщики податей и дворцовые служащие всякий раз, как шли к Джавшану по тому или другому делу, дрожали, как плакучие ивы, или содрогались подобно ртути и читали молитвы или привязывали на себя талисманы, предохраняющие от несчастья.

От множества насилий жестокосердого тирана
Из груди людей из конца в конец пронесся вопль.

Этот еретик ввел [никем] не признанные новшества и насадил другие пути и обычаи. Этот заблудший дерзко входил в интимные комнаты государева гарема, куда никому и в голову не приходило /256а/ проникнуть, и никто не мог ему воспретить этого. Его высокомерие и надменность достигли такой степени, что эмиры и военные боялись одного сурового его вида, и ему пришла мысль отправить несколько именитых [286] эмиров к государю-мученику, чтобы, следуя примеру Махмуд бия аталыка ⁴⁰⁶, сделаться ханом. Хотя этот лицемер с большими усилиями посадил на престол сейид Абулфайз султана, погубив [много] человеческих жизней, он все же не считался с ним и никого знать не хотел, кроме себя; власти Абулфайза он не придавал [никакого] веса и с его приказаниями не считался; себя он сделал верховным кушбегием, а своих недостойных детей и близких возвел на разные высокие посты. Он управлял с таким произволом из государева дворца, что казалось, будто перстень Соломона попал в руки сатаны. Жизнь [Абулфайз] султана /256б/ была очень стеснена и он нуждался в необходимых средствах для своего существования, так что государь оказывался ни в чем не вольным. Естественно, что у [Абулфайз] султана закралось в сердце против Джавшана неприязненное чувство, феникс [его] правления стал печальным от бесед с [тем] зловещим филином, а высоко взмывающийся сокол государства вышел из себя от общения с этой песьей мухой.

Однажды государь, тяжело вздохнув, открыл Ма'суму аталыку [свое недовольство Джавшаном] за заносчивость этого дьяволоподобного Аримара. Аталык, посадивший в садике сердца своего деревцо вражды к этому злобному развратителю, только и ждал [этого] момента. Он понял, к чему говорил ему это государь и, сказавши: “слушаю и повинуюсь!”, поведал эту тайну своим друзьям; они, ахнувши, сказали:

“За эту весть вполне допустимо пожертвовать нам своею жизнью,
Потому что подобное радостное известие является упоением нашей жизни, даже [мало того], это благодетельное решение послужит причиною спокойствия мира”.

/257а/ Лучше [иметь] пристыженным раскольника-царя,
Лучше [иметь] низкорожденного Джавшана с оторванною головою.

Разумеется, эмиры оказались единодушны в необходимости схватить этого неблагодарного негодяя. Потребовавши его из его дома, который был ему могилой, в помещение аталыка, они схватили его в наказание за его поступки вместе с его братом Салахом. Привязав к шее руки этого могучего человека, эмиры первым делом, для примера, отправили его в тюрьму. Подвергши там многим пыткам этого безбожного [287] Немврода в целях нахождения [взятой им] личной государевой казны, его [потом] вместе с братьями, Салахом и Ибрагимом, подобно баллистам, повесили за шею согласно коранского изречения: *отплатой за зло пусть будет соразмерное ему зло ⁴⁰⁷, отправивши его в геенну огненную со всеми ее бедствиями, каковое обиталище он сам себе избрал.

Тот, кто предпринял насильственные действия,
Он [тем самым] положил оковы на свои руки и ноги.
Сколько времени он гордился собою,
И судьба в конце концов свалила его с ног.
Всякому, обнажившему кинжал для насилия,
Небо тем же кинжалом отхватит голову.
/257б/ Кто не устроил наковальни с крепкой поверхностью,
У того кузнечный молот не в состоянии бить по ней надлежащим образом.

Кто делает то, чего он не находит? — Иди [всегда] вослед тому, что держишь в своем уме!

Известно, что в конце концов жестокость и несправедливость тиража над угнетенным им приводит [насильника] к божескому наказанию, и заключительным аккордам его угнетения являются муки и кары в том мире. Возмездием за неблагодарность служит *жестокая мука ⁴⁰⁸, согласло арабскому выражению: разве не удалил всемилостивый от неблагодарного благо?

Вина, падающая на бунтовщика за мятеж,
Знай наверняка, та же, что падает на нечестивца за [его] неблагодарность.

Говорят, что этот низкий человек имел [родственное] отношение к Мухаммед-кули-хану — убийце и являлся в тридцать девятом поколении потомком [убийцы имама Хусейна], Шимра, *одетого в кольчугу ⁴⁰⁹. Могилу этого нечестивца, тесную и темную, куда его бросили, городское и сельское население отметило тем, что бросало на нее камни, проклинало [покойника] и поносило [его].

/258а/ Кто в мире натянул лук тирании,
[Разве тот] не сделался мишенью для стрелы вечного проклятия? [288]

Действительно то, что из его могилы поднимался смрад и голос: “Я сгорел!” и восклицание: *войдите в огонь! ⁴¹⁰ достигало до слуха детей злочестивца и [всех его] близких. Джавшан, этот враг [царствующего] дома, думал, что скакун судьбы до дня страшного суда оставит у него в руках поводья могущества и воли, чтобы управлять ими по своему желанию и усмотрению. Это служит доказательством того, что у судьбы есть много своих причуд, так что она за короткое время бросила камень неожиданного разлада в стекло дома его благополучия. Да, всякий порядок, противный основному принципу, долго не остается; всякое здание, фундамент которого зиждется на ветре чувственных страстей, скоро разрушается.

Что могут сделать чары фараона при [их] призрачном волшебстве,
Когда [Моисей], собеседник [аллаха], берет свой чудодейственный посох? —

Несколько стихов доказывают суждения о том незадачнике.

У кого нет в природе благородства,
Неудивительно, если он оказывается низкого происхождения.
Дурной раб, низкорожденный черкес,
/258б/ Не стыдится своих скверных поступков.
Когда он возвышается в [своем] достоинстве через благополучие своего государя,
Он извлекает из ножен коварства меч уничтожения. Палач, он убил своего благодетеля!
Не надейся же получить от подобного человека спасение: Он дерзко убил государя,
Убили его по божественному предопределению,
Как хорошо написал тусский красноречивец [Фердавси].
О дерево, плоды которого от природы горьки ⁴¹¹,
Запомни наизусть эти слова,
Потому что они действительно более всего сюда подходят.
Что мне сказать об этом [человеке], поступками подобном бесу?! [289]
Из поколения в поколение передаются привычки [и обычаи].
Не любуйся дурными жемчугами:
Змееныш делает то же, что и большая змея.
Когда у раба бывает подобный [скверный] нрав,
То пусть ничье око не видит лица его!
Не буду больше упоминать об этом негодном человеке,
Лучше, если я сокращу о нем речь.

Хвала аллаху и благодарение! В конце концов дни этого безжалостного злодея убийцы хана кончились и основы коварства и обмана этого мерзавца разрушены; он отправился в преисподнюю по милости /259а/ всемогущего и отомщающего [аллаха]. — Сборщики податей, несчастные шагирд-пишеи царского дворца, были очень довольны [злым концом Джавшана], а народ, который был так напуган всем злом, которое излучал на него тот нечестивый мятежник, [теперь] получил от него освобождение.

Недалеки от здравого смысла такие слова:
Тюрьма врага не лучше, чем могила.
Джавшана, - голова которого да будет отрезана от тела! -
Господь да лишит его упования на саван!
Государь, успокоивший своим правлением мир,
Отрубил той собаке голову.

О ГОРОДЕ МИРА БУХАРЕ И ИЗЛОЖЕНИЕ ЖИЗНЕННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ВЕЛИКИХ ТЕОЛОГОВ, МИЛОСТИВЫХ ШЕЙХОВ, ЗНАМЕНИТЫХ ПОЭТОВ И ТАЛАНТЛИВЫХ УЧЕНЫХ ВСЕХ [ВИДОВ] ИСКУССТВА, КОТОРЫЕ [ПРОЦВЕТАЛИ] В МАВЕРАННАХРЕ ВО ВРЕМЯ ПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРЯ-МУЧЕНИКА.

Пишущий эту превосходную по своим достижениям в науке и искусстве картину и составитель этого, отмеченного изяществом, очерка, будучи компилятором и собирателем материала с гумна талантливости и совершенства историков, говорит следующее. Однажды ночью я /259б/ погрузился у себя в спальне в раздумье и из сил выбился, странствуя в пуетыне размышления, каким бы мне образом закончить этот труд. Как вдруг от вдохновителя из потустороннего мира на меня снизошло осенение по смыслу [арабского изречения]: заключительная часть — в добром деле — упомянуть в заключение о великих мужах веры, кои суть [290] великие теологи и уважаемые [суфийские] шейхи. Поэтому я приступил к изложению данных об этом высокопочтенном сословии, каковое изложение является наиболее превосходным из упоминаний [о них]. Естественно, что [мое] благоуханное перо стало испускать счастливый аромат слов для упоминания тех великих людей, кои жили, по повелению всемилостивого [аллаха], в царствование достохвального государя-мученика. — его величества, сейид Убайдуллы Мухаммед бахадур хана, — да почиет на нем милость и благоволение [аллаха]! — и большинство которых пишущий сие знал и бывал при них.

Да будет известно мироукрасительному мнению идущих путем божественного промысла и разрешающему трудности разуму уникальных представителей областей искания истины, что государство Мавераннахра, особенно чистый и прекрасный город Бухара, от времен минувших людей и прежних дней искони являлся местопребыванием великих теологов, достопочтенных шейхов, [местом] собрания уважаемых ученых и писателей, рассыпающих перлы своих талантов, которым /260а/ суждена блаженная кончина. Бухара является территорией, в которой земля, благодаря своей исключительной чистоте, подобна рукаву св. Марии; мелкие камни ее вод по своей чистоте более лучшей воды, чем сердолик и яхонт; сладость ея источников и рек, в высокой степени чистых, определенно вызывает ревность в сердце прочих вод; ее прекрасный умеренный климат, подобно чудодейственному дыханию Иисуса, способен оживить столетних мертвецов.

Темнота ее кажется синего цвета;
Ее воздух по своим качествам подобен живительному зефиру;
Утренний ветерок способствует произрастанию в ее земле свежей райской зелени;
Воздух скрывает в ее водах сладость райского источника Кевсера.

Она — область с таким [достойным] обществом людей, о которых никакое ухо мудрых людей не слыхивало. Она — государство, отмеченное таким всеобщим признанием [ее достоинств], подобного которому око старца-мира не видело нигде на поверхности земли, несмотря на то, что оно много веков [подряд] следило за вращением вселенной. Обитатели этого священного города твердо и искренне идут широкой дорогой по закону лучшего из людей, — да будет ему мир и привет! [291] Население этой благостной страны в отношении охранения сферы ислама /260б/ и крепкой веры во всем мире [является] знаменем; разного рода ученые, не находящиеся в странах с большими городами, имеются в ней разных специальностей, какие только можно пожелать; различные остроумные и красноречивые люди и искусные мастера, подобных которым в других странах и рбластях даже и в единственном числе невозможно сыскать, здесь многочисленны. Ясное указание на это мы имеем в словах сладкоречивого попугая потустороннего мира, Ходжи Хафиза Ширазскаго:

Приличествует человеку почет и уважение,
Раз он является обитателем Бухары.

О ГОСПОДИНЕ, УБЕЖИЩЕ РУКОВОДСТВА В ИСТИННОЙ ВЕРЕ И В СФЕРЕ ИРШАДА, ОБ АХУНДЕ МУЛЛЕ ОСМАНЕ.

Благоуханное перо [пишущего эти строки] приемлет смелость первым делом упомянуть ту благородную личность, скрижаль ароматных воспоминаний о которой является местом запечатлений истин божественных творений, поверхность ее светозарного сердца служит местом нисхождения беспредельных озарений [божественными] милостями, сокровищница же груди полна сверкающих перлов науки; в его счастливом внутреннем тайнике сложены разного рода таланты.

О ты, бросающий венец на [головы] людей, руководящих истинною верою,
В твоем море одна капля является океаном волн,
Подобно блистанию утреннего света во мраке ночи,
/261а/ Вселенная нуждается в блеске свечи твоего лица.

Точка в списке свитков вечного духовного руководительства, ключ, открывающий начало книги предвечного, сфера суфийского водительства, отмеченный святостью вождь высокославных шейхов, советник многих известных государей, учитель идущих путем тариката, [богато] разукрашенный ковер целого ряда страниц запечатленного счастьем времени, луг, [испещренный] узорами постановлений слова всепрощающего царя, личность, к которой обращено счастье, то есть великий господин, [отмеченный] степенью святости, поучающий чтению чтецов корана [своей] эпохи, благосклонно принятый в чертоге царя мздовоздателя, ахунд мулла Осман, которого долгие годы искренне преданные [292] [благочестию] и верующие люди называют верным и вполне соответствующим истинному и правому пути веры, сохранил в своей памяти Коран со всеми [заключающимися в нем религиозными] постановлениями, запечатлев его в своем сердце столь же неизгладимо, как узор на камне. Будучи постоянно занят чтением слова аллаха напевным порядком, он никогда не был свободен от прославления всевышнего творца. Все, стремившиеся изучить коранские постановления, собираясь вокруг его благородной персоны, становились участниками и получающими удовлетворение во всех науках умозрительного и повествовательного характера. /261б/ во всех выводах [из них] и во всех [их] принципах. Этот чистый сердцем муж с самого начала и до конца [своего жизненного пути] вспомоществуемый господом, шел по широкому пути шари'ата и следования заповедям святейшего и лучшего из людей, являющегося величайшим чудом, [пророка Мухаммеда]. Его величество, [покойный] государь, тень аллаха, чувствовал к этому святому мужу такое расположение, что приглашал на большинство своих благородных собраний, получая [большую] пользу для себя из его советов, увещаний и знаний, пока неожиданно-высоко взлетающий Феникс, его чистая душа, не отправился в обители милосердия царя славы, сопровождаемый приближенными чертога единого всевышнего. Чудеса, проявленные этим великим [ахундом, Муллой Османом], многочисленны.

О ЗНАТОКЕ ШАРИ'АТА, ВЕРХОВНОМ СУДЬЕ ЭМИРЕ ШИХАБУДДИНЕ, — ДА РАСПРОСТРЕТ ВСЕВЫШНИЙ АЛЛАХ НАДОЛГО ЕГО ПРАВОСУДИЕ НАД ГОЛОВАМИ [ОБИТАТЕЛЕЙ] МИРА!

Так как удовлетворяющий нужды всех тварей и создатель высоких степеней [среди людей] проявил свою священнейшую особу и свое непорочное начало в ослепительном блеске шари'ата и во все /262а/ увеличивающейся блестящей общине верующих, то его величество, блаженной памяти, сейид Субхан-кули Мухаммед хан, великий родитель его величества государя, после кончины судьи эмира Насира пожелал, чтобы огород веры и воздух цветника пророческих постановлений восприняла новую зелень и освежение и были бы столь цветущи и приятны, что могли бы служить для ищущих большой дороги шари'ата и для разыскивающих долину тариката блестящим аргументом и ясным доказательством. Для осуществления сего большого дела [покойный государь [293] Субхан-кули], признал, что лучше и соответственнее, чем эмиру Шихабуддину, которому по праву наследства принадлежит должность судьи, согласно положения: наследство получается наследственным порядком. На этом основании его величество, в бозе почивающий государь, возложил на эмира Шихабуддина обязанности имама [соборной мечети столицы]. Упомянутый муж проявлял полное внимание и уважение к покойному государю, естественно поэтому, что последний, сделав [эмира Шихабуддина] имамом, после того [специальным] указом возвел сего князя потомков пророка в должность судьи [бого]хранимых областей. /262а/ Он стал, [благодаря сему], избранным среди равных себе. Когда же взошел на небовидный престол его величество, достинством равный Соломону и степенью Александру [Македонскому], победоносный государь [Убайдулла хан], то тем же порядком последовал новый [высочайший] приказ на имя господина убежища шари'ата, сообщавший ему новый блеск и значение.

Эта квинтэссенция равных ему являлся в науке единственным, не имевшим себе соперников; его вера и набожность вошли в пословицу; ни в каком случае он не пренебрегал истиною и справедливостью. И действительно, божественный шариат, благодаря его правосудию, получил такой блеск, какого он не имел ни при одном судье. Эта достопочтенная личность была красноречивою и гостеприимною; его милосердным и благодетельным столом пользовалось очень много народа. Этот сейид был старшим сыном покойного ишана казия, эмира Джалалуддина Хусейни. Эти сливки дома величия и предел семейства тех, кто при/263а/ надлежит к ходжам в своих отношениях и любви к богатым и бедным, к тем, кто приказывает, и к тем, кто получает приказания, был всегда одинаков и никогда не казался превосходящим и превосходным. Ему было поручено устранение с должностей мударрисов и мутеваллиев столицы ввиду проявленной им справедливости. Этот муж всегда обращался к людям с приветливым видом. Когда мера его жизни наполнилась, то неожиданно во исполнение велений судьбы, разрушитель всех наслаждений, [т. е. смерть], позвякал цепочкой в двери его покоя и птичка его души, услышавши голос: *о ты, упованием покоившаяся душа ⁴¹², выпорхнула из клетки его тела. *Подлинно мы — во власти аллаха и к нему возвратимся ⁴¹³. Время жизни сего достопочтенного мужа [294] достигло предела шестидесяти одного года; он приложился к дому божьего милосердия 22 рабиулаввеля 1122 года ⁴¹⁴. Он похоронен поблизости Шейхулалама ⁴¹⁵.

О ПАЛОМНИКЕ К СВЯТЫМ МЕСТАМ АРАВИИ, СУДЬЕ ЭМИРЕ АБУЛБАРАКАТЕ.

Происхождение сего сейида восходит к тому явлению, которое есть /263б/ плод древа абдалмутталибова семейства и ветвистое дерево отрасли рода хашимитов, кои были почтены господином величия [Мухаммедом] и получили признание в словах [пророка]: я не прошу у вас в отношении его ничего, кроме дружбы и близости ко мне — и кои были отмечены особым почетом через пожалование их словами: подлинно я оставил вам две сущности — книгу аллаха и мое уважение. Общеизвестно, что корень розового куста его благополучия, проросши глубоко под землею, [поднялся ветвями ввысь] и, пройдя через Плеяды, укрепил свои основания и разветвления, будучи вспомоществуем небесами.

Убежище вразумления, вместилище благодеяний, приют благожелательных отношений, сфера непрочности божественных ученых, умножающий украшения престола присутствующего [государя], знание всех благородных особ человеческой мудрости, побудитель к совершенствам чувственного порядка, проявление памятников учености, энциклопедичности и славнейших достижений в науках платоновского порядка, устроитель шариата и веры, святейший ишан, судья Эмир Абулбаракат, — да продлит аллах благословенный и всевышний возможность отправлять ему правосудие среди людей! — в начале царствования покойного государя-мученика занимался изучением наук в высокой мадрасе его величества Мирзы Улугбека под руководством ученых и превосходных мужей. [Там он выделился тем, что] во время диспута объяснял [спорные положения] ссылками на изречения пророка и вел /264а/ ученые речи неподражаемым языком, а не так, как это может обойти район изложения и письменной формы [обычное] перо. В разного рода науках и знаниях прикладного характера, в которых он был чрезвычайно сведущ и талантлив, он получал много для себя полезного и отрадного. После смерти судьи, эмира Шихабуддина, по смыслу положения — наследство получается наследственным порядком, а также и потому, что для замещения славной и благородной должности [судьи г. Бухары] [295] не было более достойного человека, чем этот муж, он был назначен 26-го рабиулаввеля 1122 г. ⁴¹⁶ судьею областей г. Бухары.

О КНЯЗЕ СЕЙИДОВ, ЧЕСТНОМ ВОЕННОМ СУДЬЕ, ЭМИРЕ ИБРАГИМЕ.

Убежище шари'ата, сфера правоты, разрешитель затруднений, различитель всех тонкостей, измеритель основных положений существа дела, связующий все повествуемое и умопостигаемое, заимствующий достохвальные и полезные озарения [науки], а равно — похвальные наставления [из божественного закона], блюститель нравственности и юрисдикции ⁴¹⁷ в судебных решениях по шари'ату, председатель собраний людей мистического пути, знающий [об уничтожении] своей самости, /264б/ видящий признаки принадлежащего к последователям [соловья созерцательной жизни], мавляны [Джелалуддина Руми], компетентный в познании настолько, что звезды его светозарного сердца являются светлыми восходами и фонарями сияний божественных истин, запечатление острых мыслей, изъяснение своих, прямо идущих к цели, мнений, светильник по пути веры, раскрывающий бесконечные трудности, разъясняющий значение [вещей] от начала до конца; тот, в отношении достоинства которого изречение святейшего пророка, да благословит его аллах и да приветствует: почти ученых, потому что подлинно они почтены аллахом, как нельзя более подходит; тот, у которого мышление разъясняющее трудности темных мест на скрижалях времени, занималось разрушением спорных научных положений; тот, обширный разум которого не просматривал ничего иного из примечаний к набело переписанным книгам, кроме данных по научным проблемам в дискуссионном порядке; этот сейид, [военный судья эмир Ибрагим], всякий раз, когда водолаз его мышления нырял в море идей, так много извлекал оттуда драгоценных жемчужин познания, что никакой иной водолаз не был в состоянии столько собрать их. Этот высокославный муж по своему происхождению принадлежит к сливкам домов великих сейидов и вместе с тем является квинтэссенцией семейства благородных ученых /265а/ [296] теологов. Его родиною является раеподобный город Самарканд; первые познания в науках он приобрел в этом же благодатном городе, а для более углубленного их изучения и приобретения навыков в диспутах он прибыл в прекрасный [город] Бухару, где получил от падишаха должность садра ⁴¹⁸; после переселения [в другой мир военного] судьи Абдуллы он удостоился звания [на его место] военного судьи. Этот муж был одарен [всеми] похвальными качествами, тонкостью природы, был приветлив в речах, прекрасен по [своим] поступкам и отличался остротою истинного ума. При своей многоучености и разнообразии талантов эта счастливая особа занималась религиозными проблемами, разрешением [разных] научных вопросов, шарад и [толкованием глубокомысленного] “Шабистана” ⁴¹⁹; он много обращался к слушанию исторических трудов; любил компетентных лиц [в той или иной области]; был прекрасным собеседником и воспитанным человеком. Слова: почтение к заповеди аллаха и милосердие его к людям аллаха — вполне подходят к нему, [как характеризующие его нравственный облик]. В самом деле, возведение его в должность судьи [г. Бухары], каковая является весьма важной ⁴²⁰, вызывалась самою необходимостью, но /265б/ неожиданно течение его судебной деятельности прервалось, потому что уполномоченный смерти так сильно постучался дверным кольцом в дом. того счастливца, что птичка души его быстро вылетела из клетки тела.

Не следует человеку много трудиться под этим бирюзовым сводом,
Так как в конечном итоге смерть не положит ему перед дверью багажа, чтобы он взял его в путь в тот мир.
Если бы ты в своем величии [даже] стал ногами на небо,
То в конце концов все же твое место будет под землею. [297]
Небо не устраивает человеку колыбели,
Потому что оно не устраивает ему потом и гроба.

Время жизни этого мужа было в пределах 53 лет; 15-го числа месяца шевваля 1127 г. ⁴²¹, соответствующего году Обезьяны, он приложился к дому милостей всепрощающего владыки. По.хоронен под куполом мазара св. Шейхулалама ⁴²².

ОБ УЧЕНЕЙШЕМ ИЗ УЧЕНЫХ ТЕОЛОГОВ, ОБ АХУНДЕ МУЛЛЕ САДРУДДИН А'ЛАМЕ.

Основа истины, все заимствующий из шари'ата, знающий стадии познания и спиритуалистических знаний, шествующий по пути дальновидности и опыта, водолаз за божественными велениями, открыватель /266а/ завесы с белизны и черноты, меняло жемчужин тайн [божественных] наук, развязывающий узы затруднений и ловец всего разбросанного и приведенного в порядок.

О, как прекрасны рисунки идей твоего светлого разума,
Проявившиеся в общих и в частных научных результатах!
Полезное, сообщаемое тобою, — ключ, открывающий [скрытые] значения,
Твои слова есть большая дорога для выводов из основного положения.

этот отмеченный счастьем муж, упорядочивающий божественный правый закон, ученейший из ученых в мире ахунд Мулла Садруддин а'лам, принявшись за преподавание толкования на Коран, объяснений собрания изречений пророка, наследственного права и арабской грамматики с комментариями [достиг того], что все ученые и педагоги присутствовали на его собраниях, учились у него и из его уроков получали пользу. Все студенчество Мавераннахра в сфере его талантливых уроков, излагавшихся живо и занимательно, все время поучалось доброму и было очень довольно, потому что во время дискуссий и бесед он всем своим существом вел таковые повествовательно и по-научному, делая объяснения красноречивым языком, а не так, как это делает неповоротливое /266б/ двуязычное перо, стремящееся неудачно излагать и объяснять разные роды наук и дисциплин, потому что его совершенный талант был изощрен ученостью. Нет сомнения, что в настоящее время в Мавераннахре [298] подобный сему мужу человек если и найдется, то это будет редкостью. К нему обращаются из отдаленных областей за разъяснением сомнительных риваятов ⁴²³ и он очищает и освещает зеркало мыслей от [насевшей на него] пыли неясностей.

Все, что в области живописи зависит от изучения [ее],
То сердце в силах представить это.
Десять указаний заключены в одном его пальце
И сотня их в одном его кулаке.

Этот превосходный ученый в начале своей жизни получил образование в Мадрасе эмира... ⁴²⁴, в области Несеф, на своей родине, воздух которой столь же живителен, как [и чудодейственное] дыхание Иисуса. А потом его величество, покоритель мира, хан мучеников, стремившийся привлечь в Бухару все, что было более талантливо, отличил его из /267а/ среды его сверстников назначением на славную должность а'ламулулама ⁴²⁵. Этот путник по дорогам тариката, глубоко погрузившись в море наук, доставляет заблудившихся в пустыне невежества и умственной: темноты к станциям осведомленности и знания. Впрочем, аллах наиболее осведомленный об истинах вещей!

О ГОСПОДИНЕ, САМОМ ЗНАЮЩЕМ ИЗ ЗАКОНОВЕДОВ, СЕИИДЕ БОЖЕСТВЕННОГО ЧЕРТОГА, ЭМИРЕ ХАБИБУЛЛЕ МУФТИ.

Он — основа шари'ата, знание тариката, убежище сейидского достоинства, сфера познания юриспруденции, ключ к открытию запоров божественных станций, светильник собрания, все до тонкости взвешивающего и все до точки знающего, раскрыватель указаний, касающихся действительных положений наук повествуемых и умопостигаемых, [299] оценщик драгоценных камней истинных и общепринятых риваятов, общепризнанный превосходный ученый. Он происходит из цветника сейидского достоинства и благородства, он — кипарис из Джуйбара ⁴²⁶ изящества, благородство последствия дома величия и квинтэссенция семейства ходжей. Со стороны своего родителя он ведет свое происхождение от того проявления [лучшего из тварей], при посредстве бытия которого /267б/ Вcевышний творец создал тварей и благородную личность которого украсил лучезарною печатью коранского стиха: ты высок по своим природным качествам ⁴²⁷. Через его благородную родительницу его род восходит к той святочтимой особе, которая была первым величественным другом святейшего князя пророков и которая подтвердила пророческую миссию его святейшества без требования со стороны последнего какого-либо чуда и которая есть “друг по пещере” ⁴²⁸, из чертога владыки величия он обратился с правдивым призывом и обратил к пророку Омара. Если бы подобное высокоответственное личное дело удалось бы кому-либо, то стало бы величайшею редкостью.

Несравненный эмир Хабибулла муфти в течение некоторого времени занимался преподаванием в высокой Мадрасе Абдуллы хана, имел много учеников, которые изучали у него право и грамматику, а затем, по смерти судьи Мир Ибрагима, получил от государя назначение преподавать в Мадрасе Джуйбар, но не успел приступить к преподаванию, как из библиотеки судьбы уполномоченная смерть постучала кольцом в двери его аудитории; птичка его души взлетела ввысь и присоединилась к общению с приближенными чертога величия в священных лугах рая. /268а/ Его жизнь продолжалась в пределах пятидесяти лет. 6-го раби-ас-сани 1128 г. ⁴²⁹ он был погребен поблизости [мазара] св. Шейхулалама.

О БЛИЗКОМ К ЧЕРТОГУ ВСЕВЫШНЕГО, СУФИ ДИХКАНЕ

[Он — ] степень духовного руководительства, заслуга в иршаде, самое совершенное проявление блеска абсолютного начала, ясность преимущества озарений, позаимствованных [от божества], сопутствующий сердцам и душам наблюдающих внутреннее состояние образов и [300] подобий, познавший связи тайного и явного, раскрыватель тайн как лично засвидетельствованных, так и общеизвестных, садовник садов проявления [истины] и мастер искусственных цветов в цветнике мысленного значения, — да продлит всевышний аллах тень его руководительства над главами людей!

Эта степень святости по происхождению — бухарец; проживает на одном урочище, принадлежащем к туману Харкан-руд, имеет много муридов и последователей. Большая часть ремесленников Бухары дала ему, совершенному духовному наставнику, “руку желания [Истины]” ⁴³⁰. Он — прекрасный собеседник и приветливый человек. Устроив свою /268б/ жизнь в духе духовного руководительства [масс], он обходит по большей части город и базары в сопровождении своих муридов и последователей. От сего великого мужа проистекли многие чудеса и знамения. Он имеет много детей и жен; его богатство и поместья — неисчислимы; основа материального благополучия сего мужа — земледелие и сельское хозяйство. Он чрезвычайно радеет о добрых делах и в данное время в Бухаре подобного ему современника не найдется. [Впрочем] лишь аллах всевышний самый знающий!

О ГОСПОДИНЕ, УБЕЖИЩЕ ШАРИ'АТА, СУДЬЕ ЛУТФУЛЛЕ

[Он] — собрание человеческого благородства и добродетелей, [он — ] место устремлений великих людей, [исполненных] духовных совершенств, [он тот], ароматы цветника непорочной природы которого вдыхает нос души, а мускусные зефиры его истинного ума проникают до глубины мозга. Этот муж в ранней молодости служил сначала при его величестве, величественном, как Джемшид, пышном как Соломон, государе, Абдулазиз хане, и под тенью его воспитания и милости сделался [сначала] молоденьким пажем, затем достиг того, что как молодая ветвь упований на цветник обладателей учености, благодаря сочащимся каплям из облака [милостей] упомянутого высокославного государя, так возрос, что прошел через Лотос Крайнего предела, [произрастающий у престола /269а/ аллаха]. Он был отмечен красивою внешностью и характером, душевною чистотою и видом [какой-то] таинственности; был известен красноречием, добродетелями, прекрасною нравственностью и добрыми качествами. Во [301] дни высокого счастья имел всегда склонность и желание общаться с теологами и учеными; вся его энергия была ограничена исследованием [разных научных] проблем и приобретением основ и ответвлений наук. В паломничестве в Хиджаз его величества хана, паломника к двум священным городам Аравии, он был его искренним другом. После совершения обрядов хаджжа он вернулся в Бухару и несколько лет преподавал при мечети на своей улице; учащиеся, собираясь на его уроки, извлекали полезное из всех наук и обогащались знаниями, пока [ангел Азраил], принимающий души, не лишил этот непостоянный мир талантов и достойных уважения качеств сего мужа. Время его жизни было 66 лет; он приложился к божественному милосердию в 1117 году ⁴³¹.

ОБ УБЕЖИЩЕ ШАРИ'АТА, ВОЕННОМ СУДЬЕ АБДУЛЛЕ.

/269б/ Он был талантливый человек, не вызывавший никаких сомнений [в отношении своих достоинств], отличавшийся быстрою сообразительностью и живостью характера; был известен добронравием и большою скромностью. Этот муж, украшенный всеми науками и наделенный разного рода талантами, получил образование в Балхе у досточтимого судьи Абу Насра; по прибытии в Бухару к его величеству, убежищу халифского достоинства, этот кипарис при протоке талантливости вырос на лугу милости и внимания его величества, покойного государя. И всегда солнце милостей этого государя ярко освещало счастливую жизнь этого мужа. Счастье, сопровождаемое высочайшим благоволением к его стремлению, возвело его на высшие ступени величия и положения: он был удостоен должности военного судьи и включен в цепь великих и известных уважаемых бухарских ученых. Следуя всегда правилу: уважать повеление аллаха и оказывать милосердие народу аллаха, он всегда насаждал семена любви и расположения в садике сердец ученых, поэтов, благочестивых мужей, эмиров, бедных и народа вообще; он никогда и никого не /270а/ оскорбил никаким грубым словом и резким выражением; в разговорах был чрезвычайно приятен, красноречив и весел. Но неожиданно, повинуясь велениям рока, уполномоченный смерти так сильно постучал кольцом в двери покоев сего счастливого мужа, что птичка души его, испугавшись, выпорхнула из клетки его тела и направилась к гнезду вечности. Всевышний аллах [впрочем] наиболее осведомленный об истинах дел и вещей! [302]

ОБ УБЕЖИЩЕ ШАРИ'АТА, АХУНДЕ И СУДЬЕ ХАМИДЕ.

Он — раскрывающий указания на истины наук повествуемых и умопостигаемых, он — меняло жемчужин подлинных и общеупотребительных риваятов, он — кипарис при оросительном канале совершенного превосходства, славный и несравненный во всех науках. Риваят, казавшийся ученым законоведам слишком тонким по своему истолкованию, разрешался у сего мужа таким образом, как был написан им поразительный риваят относительно мятежа и возмущения Махмуд [бия аталыка]. Составив постановление о том, что этот проклятый [Махмуд] стал мятежником, он доставил его [Убайдулле хану] за своею печатью. Его /270б/ величество, государь-мученик, во время покорения Балха, скрыв его на своей благословенной голове, овладел твердынями города. Этот превосходоный ученый происходит из знатных людей хазары Сагарджа ⁴³².

После того, как мы покончили с жизнеописаниями великих ученых и достопочтенных шейхов, приступим к упоминанию сладкоречивых поэтов.

Просвещенным мыслям умных людей и проницательных мужей известно, что в прекрасном [городе] Бухаре и его окрестностях было столько теологов, ученых, благочестивых и святых мужей, что и сосчитать невозможно. Если бы пишущий эти строки постарался представить подвиги и похвальные деяния всего бесчисленного сонма этих мужей, то нужно было бы написать отдельную книгу. На этом основании, во избежание излишних подробностей, [моя] мысль придала плавно движущемуся перу другое направление, заставив его повернуть от большого количества [знаменитых людей] к упоминанию небольшой группы великих мужей, почему, проявив смелость, мое перо приступило к изложению данных о некоторых превосходных писателях, замечательных своим красноречием, и об остроумных поэтах, которые являлись всегдашними сторонниками ритмической речи, этого существа украшения их [стиля]; все это [сделано [303] мною] на основании хадиса пророка, — да благословит его аллах и да /271а/ приветствует! — поэты — князья слова: поистине аллах есть сокровище под божественным престолом и ключи к нему — в языке поэтов.

О МУЛЛЕ СЕЙИДА, ПОЭТЕ, — ДА ПРОСТРЕТ АЛЛАХ ТЕНЬ [СВОЕГО] ПОКРОВИТЕЛЬСТВА НАД ЕГО КРАСНОРЕЧИЕМ!

Убежище красноречия, опора элоквенции, взвешивающий редкости суждений, ум вершин проницательности, отличительный признак остроумия, декламатор тонких произведений, избранник времени, украшающий слово, проницательный критик; князь на троне поэтов Бухары, есть мулла Сейида, который известен своей тонкой критикою поэтических произведений, а быстрое постижение которым [всех] тонкостей и трудностей несомненно. Вообще говоря, из всех шествующих путем поэзии он пользовался наибольшею популярностью в разных видах стихов. Он сообщил свежесть лугам остроумия сочащимися каплями своего красноречивого пера; он озеленил конечными выводами своих красноречивых суждений луга литературы и придал слову блеск крайним богатством [своего] языка, ибо одним стилем он не выражался.

Из его блестящих поэтических произведений славны мухаммас и /271б/ шехрашуб ⁴³³.

Он был муж остроумный и шутливый; проживал в *верхнем этаже ⁴³⁴ мечети Надир диванбеги тагай, не домогался посещать дома эмиров и ханский дворец, довольствуясь тем куском хлеба, который приходился на его долю; в похвалу государя-мученика составил несколько од. По происхождению мулла Сейида был бухарец; во время жизни достохвального счастливого хана, [Убайдуллы], попугай его души, перестав разговаривать, вспорхнул [и улетел].

Помещаемый здесь его мухаммас приводится, как воспоминание [о его поэтическом творчестве].

Пришла весна! Неси же в сад одежду счастья
И отблеском розоцветного вина придай лицу шафранный цвет.
Если ты ищешь, подобно Хызру, вечной жизни [304]
Не выпускай из рук и в старости шафрано[цветного] вина:
Старое вино уносит из сердца воспоминание о молодости
О сердце, ты воспиталось в любви вместе с горестью и унынием,
Ты воспитало голову, полную боли в пустом обществе.
Напрасно ты, мотылек, кружишься вокруг своей свечи:
Ты обучаешь любящего жертвовать своею жизнью.
Что за /272а/ безчувственность [с твоей стороны]?
Светильник утра знает способ, как ему погаснуть.
До каких пор небо будет показывать мне свою молодую луну?
[Доколе] ноготь мероприятия будет развязывать узел моей нити?
Все, что я захочу сделать любому человеку, то в ту же минуту это с ним и случится,
Потому что раскаяние не заставит меня до боли кусать свои губы.
Подобно смеющейся розе, я [ведь] израсходовал дни [своей] молодости.
С начала ночи до рассвета я испытываю страсть к той луноликой;
В уголке безнадежности я страшусь своей злополучной судьбы;
Внутри груди [у меня] рана на ране.
Как много я выпью крови за завесою сердца, чтобы сохранить
От зорких глаз чужого эту сокровенную тайну!
Однажды ночью пришел, о Саиб ⁴³⁵, в мой дом тот, одетый в розовый кафтан,
Подобно Сейида, я встал и сотворил молитву, Саиб,
Чтобы мне удалось убить его. Да! и я сделал, Саиб, неизбежное.
Я удивляюсь, что Саиб опять меня извиняет.
Клянусь жизнью, что я оскорблен за себя этим душевным другом!

О СОЛОВЬЕ ЦВЕТНИКА КРАСНОРЕЧИЯ, О ЧЕСТНОМ ПО ПРИРОДЕ ПОЭТЕ, КАСИМ ХОДЖЕ.

/272б/ Известный, остроумный писатель, мускусное перо, совершающее волшебство, словоукрасительная редкость времени, глашатай намеков, полных [всяких] тонкостей, воспроизводитель цветов на лугах красноречия, цветущий луг в саду мелодической элоквенции, седалище превосходства и совершенства, достойное творца тварей прошедших и настоящих.

О ты, сделавший из слова россыпи жемчуга,
Ты славен своим красноречием! [305]
Ум и разум говорит о тебе и научает
Писать письма судьбы на челе ⁴³⁶.

Он принадлежит к лицам бухарского происхождения и является сыном судьи Ходжи Шаха'лама и [отраслью] благородного ветвистого дерева святейшего Мирзы Шарифа; он был человек остроумный и острый на язык. Он возвышал знамя поэзии изяществом [выражений] и уверенностью [слога]; любил молодежь и красивых безбородых юношей. Ежегодно составлял ко дню Нового года и к [апрельскому празднику] Красных тюльпанов похвальные стихотворения в честь государя, удостаиваясь получить за них парчевые и шелковые с золотыми и серебряными /273а/ узорами халаты. В день Красных тюльпанов получал из средств государя по тысяче тенег на расходы; причем и [другие] поэты были участниками в пользовании названной суммой. Имел всегда пристрастие к употреблению опия и гашиша.

Рассказывают, что во время правления хана-мученика к подножию его престола прибыл из Ирана посол. Однажды один из эмиров, принадлежащих к кругу вельмож, устроил в честь посла празднество, на котором присутствовал Ходжа Касим. Не воздержавшись, он громко сказал:

Голова моя [служит] прахом пути,
Всех четырех вождей: Абу-Бекра, Омара, Османа и Хайдара.

Кызылбаш, изменившись в лице, сказал:

В сказанных словах обнаруживается ошибка невежд:
Когда стрела криво полетит из лука, это является бесчестьем [стрельца].

/273б/ Присутствовавшие восприняли слова кызылбаша как укоризну, тогда Ходжа Касим экспромтом сказал [двустишие]:

Кто отрицает трех друзей высочайшего [пророка],
У того на бороде показывается краснота женских менструаций ⁴³⁷.

О ПРЕКРАСНОМАНЕРНОМ ПОЭТЕ МУЛЛЕ САРАФРАЗЕ

У этого острословца каждая блестящая строчка стихов является уникальной; по красоте [его стихи] — волшебный купол, ибо каждое двустишие его поэзии есть цветущий дом ⁴³⁸, он — известный в разных [306] странах мира остроумец, парадигмам стихов которого, в редкостных и живых рифмах, стараются подражать красноречивые поэты; он служит для всех шествующих по арене красноречия примером последования в каждом своем поэтическом отрывке. По происхождению он из раеподобного Самарканда, известность же стяжал в Бухаре. Он живет на положении студента и нисколько не исполнен гордости своим поэтическим талантом. Он муж — удовлетворенный своим положением, остроумный, приятный собеседник и скромный; любит одеваться в цветное платье. В какое бы время он не составлял блестящих поэтических панегириков государя, он [всегда] удостаивался получать приличествующий халат. Он так привык и пристрастился к употреблению опия и гашиша, что в /274а/ настоящее время, погрузившись в море формы слова, он уже не в состоянии составлять стихи и потому у него нет дивана. Его стихотворений имеется мало и потому удовольствуемся приведением одного его двустишия:

О ты, плативший в каждом деле [любой] душе жестокой расправой,
[ты] Подобен зубу с тех пор, как сам собою двигаешься, [пока в конце концов] не упадешь.

О ВЫСОКОМ ПО ПРИРОДЕ ПОЭТЕ, МУЛЛЕ ФИТРАТЕ, — ДА ВОЗВЫСИТ АЛЛАХ ИЗЯЩЕСТВО ЕГО СТИЛЯ!

Убежище красноречия, осведомленный о риторике, украшенный остроумием избранник времени, красноречивый человек, все до тонкости видящий, — мулла Фитрат, прирожденный Платон. Стих его [каждой] оды, в котором упоминается его имя, есть [самый] восхитительный из всего стихотворения. [Он — второй] Саиб по обдумыванью [формы стиха], каждое полустишие в стихотворениях которого является уникальным, хорошо овладел правилами науки красноречия и основами риторики, и форма его творчества лучше, а язык его красноречивее, чем таковые же у подобных ему и равных ему. Он — подражатель плеяде славнейших поэтов Бухары, не имеющий подобного по обилию положительных нравственных качеств и по множеству одобрительных свойств; он любим равными себе, благодаря обилию у него прекрасных нравственных черт, малости чувственных влечений, а равно и за свою скромность.

/274б/ По происхождению он из райского города Самарканда; он меньше всего добивался посещать дворец государя и дома змиров. Будучи по ремеслу вышивальником золотом, он этим ремеслом и довольствуется; [307] его стихотворений [поэтому] мало попадается, посему нам приходится удовлетвориться приведением одного его четверостишия; оно следующее:

Что это за палка для игры в поло из завитка кудрей и что это за шар подбородка?
Что это за облеченная в турецкий кафтан прелестная телом?
Что это за бровь, одним движением отдающая приказания,
Что это за очи, которые разговаривают с прозорливыми людьми?

Больше сего не слышно [о его стихах].

ОБ ИЗЯЩНОМ ЧЕЛОВЕКЕ ИЗ ИРАНА, О ГОСПОДИНЕ ПОЭТЕ, МУЛЛЕ МУЛХАМЕ

Исследующий тонкости метафор, воспроизводитель цветов на лугу красноречия, отмеченный проницательностью, [все] до тонкости видящий, украшенный словом, нанизывающий рубины красноречия, ювелир перлов /275а/ элоквенций, — поэт Мулла Мулхам, двустишные поэмы которого подобны скрытым жемчужинам, а драгоценные камни лирических стихотворений которого превыше всего того, что вмещается в зобу мыслей; его отличный язык достоин подражания; для людей поэтической одаренности он является уголком идейности. Пишущий эти строки имел возможность наблюдать его превосходство при многих беседах с ним. Он — муж, лишенный чувственных влечений, скромный, отмеченный хорошей нравственностью, быстротою ума, славный своею природной добротою среди бухарских поэтов. Он свободен от недостатков и порочных наклонностей, свойственных большинству теперешних поэтов. В газалах он лучший и исключительный из равных и подобных ему. В отношении раскрытия состояний любви и любовных тонкостей у него есть диван двустишных поэтических произведений. Он предпочитает [всему] уединение и не ищет службы у государя и эмиров; он не ведет образ жизни, свойственный поэту, и продажею своих стихов не занимается. В большинстве бывает так, что его стихи уничтожаются, выйдя из-под его пера, и не становятся общим достоянием. По происхождению он — бухарец; по профессии — отделыватель внутренности домов, /275б/ заработком от этого он и содержит себя. Его поэтический псевдоним “Мулхам” обозначает “вдохновленный потусторонним миром”. А аллах всевышний лучше осведомлен об истинности [всех] дел. [308]

Закончена переписка этой книги, с помощью всевышнего аллаха в пятничный день месяца шавваля 1214 г. ⁴³⁹ хиджры пророка — да благословит его аллах и да приветствует приветствиями обильными и многочисленными.

Комментарии

*387 Коран, 18₈₈

*388 Коран, 3₁₆₈.

*389 Коран, 2₃₃. Приведенному выражению предшествует фраза (по переводу Саблукова): “Родительницы грудью кормят детей своих полные два года, если кто захочет, чтобы кормление грудью было законченное”. Таким образом, автор хочет сказать, что этому царевичу не было еще и двух лет.

*390 Коран, 111₅.

391 Мужское имя Хайдар означает “лев”.

*392 Коран, 2₂₈₆.

*393 Коран, 14₄₃.

*394 Коран, 26₂₂₈.

*395 Коран, 12₃₈.

396 Коран, 15₉.

*397 Коран, 37₂₂.

*398 Коран, 3₂₀, 9₃ и ₃₄; 21₆; 15₇ и 34₂₄.

399 Коран, 39₂₉ — ₃₀.

*400 амал. Дело в том, что Араб есаул был из числа мулазимов Ибрагима диванбеги, т. е. принадлежал к числу его челядинцев, исполнявших разные мелкие поручения; за особую расторопность, усердие и энергию мулазимы могли перейти в сословие амалдаров, т е. правительственных чиновников.

*401 Коран, 2₁₅₁.

402 Т. е. Араб есаул заслужил за свой поступок ругань диванбеги, а Джавшан получил от этого личную выгоду.

403 В тексте стоит непонятное для меня в этой фразе слово лэт (кусок), почему я перевел этот стих вольно.

*404 ин ходжай-и бадавлат — в числовом отношении образует 1123, т. е. год убиения ходжей.

405 17 июня — 16 июля 1711 г.

406 Вышеупоминавшемуся балхскому эмиру, убившему Муким-хана и севшему на его место.

407 Коран, 12₃₈.

408 Очень часто встречающееся в Коране выражение.

*409 зи-л-джавшан. Здесь игра слов: имя убитого Джавшана означает по-арабски кольчуга.

*410 Повидимому, парафраза стиха 10 из суры XVI, относящегося к жене Ноя и жене Лота: войдите обе в огонь.

411 Из знаменитой сатиры великого поэта X — XI вв. н. э. Фердавси на современного ему султана Махмуда газневидского, осуждавшей жадность, тупость и скупость последнего.

*412 Коран, 39₂₇.

*413 Коран, 2₁₅₁.

414 20 июня 1710 г.

415 Т. е. в Фатхабаде.

416 25 мая 1710 г. н. э.

417 Т. е. он определяет по первому взгляду, имеет ли в характере данный субъект мистические наклонности в духе знаменитого выходца из Балха, великого суфийского поэта Джелалуддина Руми (ум. в 1273 г.), основателя известного турецкого дервишского ордена “мавлеви”.

418 садр — эмир, ведавший учетом и надзором за вакфами, находившимися в предместьях г. Бухары на пространстве одного фарсанга, приблизительно 7,5 км. (См. Семенов А. А., Бухарский трактат о чинах и званиях, стр. 141).

419 Разумеется сочинение Яхьи Сибака Нишапури (ум. в 952/1448 г.), известное под именем Шабистан-и Нукат ва Гулистан-и Лугат, т. е. “Опочивальня тонких мыслей и розовый цветник слов”. Оно является собранием разных причудливых историй, шарад и загадок в прозе и стихах. Очень популярно на Востоке и вызвало комментарии и объяснения к нему.

420 Потому что судья г. Бухары являлся как бы своего рода начальником всех судей ханства, аттестуя их перед ханом, и обращая внимание на правильность их решений. Хан советовался с ним по разным правовым вопросам.

421 14 октября 1715 г.

422 В. Фатхабаде, близ Бухары.

423 риваят — выписка или справка из авторитетнейших источников по мусульманскому праву (составленная коллегией муфтиев), на основании которой судья выносит свое решение.

424 В тексте: ***, ввиду отсутствия диакритических точек чтению не поддается.

425 Так назывался самый ученый из законоведов (факихов), сокращенно именовавшийся а'лям. Он назначался обычно из мударрисов, т. е. преподавателей высшей школы, и являлся своего рода главою муфтиев, законоведов-юрисконсультов; а'лям своею печатью удостоверял справедливость приводимых муфтиями цитат из шариатских книг по данному делу и только с его печатью такие заключения (риваяты) муфтиев были действительны.

426 Тут игра слов: Джуйбар как имя собственное означает местность в Бухаре, где жили до самого последнего времени известные джуйбарские ходжи, к которым принадлежал и этот муфтий; джуйбар как существительное нарицательное означает местность, изобилующую ручьями или реками, водою вообще.

427 Коран, 184.

428 Разумеется первый преемник Мухаммеда, Абубекр, скрывавшийся с ним в пещере во время бегства пророка из Мекки в Медину.

429 30 марта 1718 г.

430 То есть, переводя на обычный язык, стали его официальными послушными последователями и учениками, в чем “дали ему руку”, символически этим актом закрепив свое вступление в число его учеников или муридов.

431 Начался 25 апреля 1705 г., окончился 14 апреля 1706 г.

432 хазара — район, доход с пахотных земель которого может содержать тысячу воинов. Древнее селение Сагардж (по-бухарски) лежало в районе г. Самарканда; в данную эпоху Сагардж был городом особого удела. Развалины Сагарджа — в 4 клм. от сел. Янги-Кургана. (В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, II, СПб., 1900, стр. 98, 130 и 523).

433 Мухаммас — длинное строфическое стихотворение, состоящее из пяти строфных куплетов, где все строки представляют заимствование из какого-либо лирического стихотворения известного поэта, а по три строчки к ним каждый раз добавляет автор мухаммаса. Шехрашуб — красавица, сводящая с ума весь город, но здесь, возможно, имеется в виду особая форма поэтического произведения.

434 балахана.

435 Саиб, Мирза Мухаммед-Али-йи-Тебризи — знаменитый поэт, ум. в 1088/1677 г.

436 Предпоследняя строка во всех списках имеет погрешности и в метре, и в смысле, поэтому ее перевод и зависящий от нее перевод последней строки невразумительны.

437 Очевидно, намек на окрашенную в красный цвет бороду посла.

438 Здесь непереводимая игра слов, основанная на смысле арабского бейт — двустишие и дом, так что по точному переводу каждый его поэтический бейт есть цветущий бейт (дом).

439 Т. е. в феврале 1800 г. н. э.

Текст воспроизведен по изданию: Мир Мухаммед Амин-и Бухари. Убайдалла-наме. Ташкент. АН УзССР. 1957.