Бухара потому стала куполом исламской религии,
/12б/ Что в ней появился такой защитник [веры], как Убайдулла хан.
Небо вращалось, как шар, [уже] столько веков, пока наконец,
Пришел миродержец с именем сего счастливого государя,
Астролог видел восход его звезды и измерил [ее] час.
Небеса, кристаллы звезд, как мелкий песок, осыпали его приход,
Столь счастлив для земных обитателей оказался его приход,
Что крик “да будет благословен сей полюс!” пронесся через небеса.
Подобно облаку ранней весны он по своему правосудию тихо и неукоснительно
Может пойти на восток, может появиться с запада
Он наказывает [само] солнце и околдовывает его трон,
Когда он без приказания коснется шнура его зонта.
В его время молодой месяц постучал пальцем в таз неба,
[И] раздался [оттуда] голос: “мир и благоденствие!”
Земля стала, как небо, от [его] благ, ибо к нему
Идет бедняк и возвращается с полным золота подолом своего рубища.
С тех пор, как весеннее облако его благоволения стало проливающим жемчуг,
Жемчужная раковина в горести разорвала [свою] грудь, а апрельское облако застонало [от зависти]. [25]
Да будет тебе доступна [вся] территория мира, как ты пожелаешь,
[Ибо] пришло для всех земнородных время вечного счастья!” ³⁷

/13а/ В итоге в течение целого месяца, занявшись празднествами и веселием, никто не отдыхал дома, предаваясь гуляниям и [разным] развлечениям.

ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОСТАНОВЛЕНИИ [ДЛЯ ЖИТЕЛЕЙ БУХАРЫ], СОГЛАСНО ПОВЕЛЕНИЮ ГОСУДАРЯ МИРА, О ЗАНЯТИИ ВЕСЕЛЬЕМ ЗНАТНЫХ И ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ В ЭТИ СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ И О ПРОЯВЛЕНИИ ПОМОЩИ ИЗ ЛАЗУРНОГО НЕБА.

Последовавший [высочайший] приказ, которому повинуется мир, гласил следующее: “все ремесленники и мастеровые города в обязательном порядке, украсивши свои лавки, пусть считают одинаковыми что ночь и что день и производят [непрерывную] торговлю, а люди веселящиеся пусть предаются удовольствиям и развлечениям во всякое время, когда бы ни пожелали, и никому в этом да не будет неприятности!” И действительно, это вылилось в такую форму, что ничего подобного этому в прошлые века, ни при одном государе, ничье око не видело и никакое ухо не слышало. Все ремесленники, каждый по своему таланту и вкусу, сработав разные изделия и новинки, принесли их в высочайший чертог и от оказанной им всеобъемлющей царской милости стали довольными и счастливыми.

/13б/ [Вообще] все оседлые и кочевые люди проявили признаки веселья и радости. Праздничные угощения были устроены по рангам, и все удовлетворяли свои желания сообразно своей страсти и охоте; больные [от любви], вцепившись рукою томления в подол близости к [своей] цели, получали удовлетворение своих желаний в отведывании шербета воссоединения с пленительными красавицами. Красноречивые поэты услаждали настроение присутствовавших в высочайшем аудиенц-зале образными выражениями и сладкозвучными стихами, особенно красноречивейший из ораторов и даровитейший из современников, соловей словесного цветника, опора известных поэтов, мавляна Сейида. Эта квинт-эссенция эпохи в похвалу счастливого государя, [Сейид Убайдулла Мухаммед [26] бахадур хана], вынесла на базар из рудников [своего] таланта великолепный жемчуг блестящих стихов. Симпатичнейший из поэтов, достопочтенный и добронравный мулла Сарафраз также украсил [своими] приятными стихотворениями высочайший аудиенцзал. [Вообще] если бы в отношении достоинства каждого из [выступавших] поэтов благоухающее амброй перо проявило запах смелости, то получилось бы большое /14а/ многословие, а потому, воздержавшись [от сего], оно заявляет, что все поэты и “люди поэзии” один за другим продекламировали составленные ими оды в похвалу высокостепенного монарха и удостоились быть участниками его даров и милостей.

ОБ УСТРОЙСТВЕ ПРАЗДНИКА ВЫСОКОДОСТОЙНЫМ ГОСУДАРЕМ [УБАЙДУЛЛОЙ ХАНОМ] ДЛЯ МОЛОДЕЖИ ИЗ ВОЕННОГО СОСЛОВИЯ И МАХРАМОВ В НЕБОВИДНОМ ДВОРЦЕ.

Знающие порядки царских празднеств и сведущие в установлениях касающихся государевых пиршеств, расстелили во дворце ковры веселья и удовольствия и приготовили все необходимое для радостного и веселого времяпрепровождения и все потребное для удовольствий и наслаждений. Рокот счастливого царского барабана отдался в лазурном куполе небесной сферы, а веселье и радостные голоса [пирующих] достигли до отдаленных пределов мира. Вино веселья закипело в поздравительных чашах; безааботные мелодии полетели со струн тамбура и гармонически зазвучали в ушах. Целые цветники роз и букеты душистых базилик разбросали во всех углах [пиршественного] собрания; для придания аромата [окружающей атмосфере] счастливого банкета пустили в дело флаконы с /14б/ мускусом и духи амбры. Очаровательные исполнители “тарана” ³⁸ и волшебники музыканты, равные искусством Зухре ³⁹, приступили к исполнению мелодий; среброногие виночерпии придали веселому пиру румянец, разнося рубиноцветное вино; кокетливые юноши, одетые в разноцветные костюмы, ловили сердца [пирующих] в силки колец [своих] легионов [т. е. волос]. [27]

Он сделал в свое время один такой пир,
Что небо от стыда закричало.
Земная же зона предалась веселью.
И чудо! удивительный в музыке маэстро,
Восторг! сладкозвучные певцы [вместе] с игроками на кануне ⁴⁰ затянули [восхитительную] мелодию.

О РАЗДАЧЕ ГОСУДАРЕМ МИРА ЗОЛОТА И ПОДАРКОВ НАРОДУ

Когда невеста, радующая собрания и освещающая вселенную, отправилась в брачный покой запада, золотые куколки небесных светил высунули головы из окон и бирюзовых дверей сего необъятного чертога, [т.е. неба], звезды, которые суть уборщицы невесты неба, начали восходить в созвездиях зодиaка, [как сказано]; *клянусь небом, украшенным /15а/ созвездиями зодиака! ⁴¹ — тогда миродержавный государь, проронив жемчуг слов своим разбрасывающим перлы языком, соизволили повелеть следующее: “рабов ⁴², которые утром и вечером, даже постоянно, вертелись вокруг свечи небовидного дворца, со всей искренностью не жалели себя ни для воды, ни для огня, кои несли караул, — пусть [их всех] писцы золотых перьев и душистых письмен примут во внимание и перепишут, дабы они стали веселы и явились дольщиками в [наших] всеобъемлющих солнцеподобных милостях”. Во исполнение благословенного высочайшего приказа, чтобы убежище начальствования, доброжелательный Бек Мухаммед бий дадха, был начальником ночной стражи, он на этом основании [всех] несших в ту ночь караул рабов, как будто та ночь была ночь предопределения, — включил в список, предварительно не повергнув его на высочайшее благовоззрение и не украсив светозарной печатью. Миродержавный государь, подобно солнцу, освещающему вселенную, обратившись к одарению золотом, такой пролил /15б/ дождь своих даров на знатных и простых людей, что молва об этом дошла до населения Ирана, Хорасана, Турции и Индии.

Рука милостей открыла сокровищницу,
Ветер же твердости закрыл двери смуты.
Каждый, до кого [хотя бы] однажды дошли его дары,
Тот и при втором поколении не увидит в лицо нужды. [28]

Луг надежд обитателей Мавераннахра стал цветущим и орошенным от сочащихся капель облаков его милостей. От обилия всенародных даров многощедрого государя пролился столь великий дождь благодеяний на головы благочестивых людей и законоведов, что вновь расцвел цветник пророческого шариата. Его чертог стал убежищем [всех] людей; порог [его врат] сделался приютом земнородных; в щедрости и в великодушии он совершил путь единственных [в своем роде]; в отношении же дождя даров он превзошел [б. похитил дорогу] [всех] как бывших до него, так и последующих [государей]. Из-за страха его расправы волк стал глядеть на дикую козу глазами милосердия; от его необычайно внушительного вида [хищный] сокол и [кроткая] куропатка поселились [вместе] на станции сострадания. Эти качества милостивого, как Хатем ⁴³, и справедливого, как Нуширван ⁴⁴, государя [пишущий это] воспел в таких выражениях: /16а/

Когда земная поверхность стала [послушна] его повелениям,
Мир погрузился в волны его благодеяний.

В силу того, что

Одна половина мира преисполнена радости,
Другая его половина пользуется доброй репутацией,

он всегда устраивал пиры и веселье, раздавал эмирам, ученым и военным золото без учета мустафи ⁴⁵ и мушрифа ⁴⁶. Почерком насх он написал рассказы о Хатем — (Тайе) и о семействе бармакидов ⁴⁷.

Никто из паломников не остался без доли от стола его милостей, нищенствующий шейх никогда не слышал в его словах, рассыпающих жемчуг, отрицательных выражений. [29]

По безмерному милосердию, в твоих словах не имеется слова нет,
В доверенности к тебе если и есть теперь что-либо противоположное ей, то разве только слово нет.

Все духовенство, весь простой и знатный люд из оседлого и кочевого населения до пограничных пунктов [государства] облеклись в жалованное им платье.

О ПРОЯВЛЕНИИ САМОВЛАСТИЯ АСАДУЛЛЫ СУЛТАНА, О ПРИТЯЗАНИИ ЕГО НА НАСЛЕДСТВЕННЫЙ ПРЕСТОЛ, О ПЕРВЫХ ШАГАХ ПО РАСПРЕДЕЛЕНИЮ ТАКОГО НАСЛЕДСТВА И О ЗАМЕНЕ ДЛЯ ТОГО НЕОПЫТНОГО ЦАРЕВИЧА, ПО ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЮ ЦАРЯ — МЗДОВОЗДАТЕЛЯ И ПО ВОЛЕ СУДЬБЫ, /16б/ ЗОЛОТОГО ПРЕСТОЛА КРОВАВЫМ ТРОНОМ

Сущность этого повествования такова. Когда государь мира по коранскому выражению: *делает аллах, то, что пожелает, и устанавливает то, что захочет ⁴⁸ ступил на небовидный трон, его брат, Асадулла султан, алчно стремясь к обладанию государством и казною, заявил: “мы два цветка с одного луга, две жемчужины из одной раковины; согласно же шариата, брат должен разделить [со мною] государство, казну и все наследство, оставшееся после покойного [государя Субханкули хана], и поручить мне управление [областью] Балха. [Я же] до тех пор, пока буду жив, не выйду из повиновения и подчинения брату. Если же этого не осуществится, то он будет узурпатором моего права”.

Государь мира услышал точное известие об этом неправильном замысле и, несмотря на то, что его брат был под арестом, обеспокоился в отношении такого рода его слов. Приставанье его брата увеличило его страх и опасение. Судьбе же было угодно так поступить потому, что в отношении пресечения родственных уз у нее есть свой старый обычай. И закон аллаха приводится в исполнение, ибо, когда щедрый податель благ [провозглашает]: *подлинно мы дали ему могущество на земле ⁴⁹, он желает [этим] возвысить знамена государства обладателя могущества до апогея царского достоинства и четвертую часть населенной земли сделать ристалищем его коней и чтобы любую голову, исполненную страсти к самовластию, он снял [с плеч] мечом смерти. [30]

Монарх мира, потребовав к себе в покой Бек Мухаммед бия дадху и Тарамтай хаджи калмыка, сказал [им]: “вы читали книгу “Равзат ас-Сафа” ⁵⁰ и играли в шахматы?”. Когда два эмира услышали эти полные намека слова, слетевшие с языка государя, они, в отношении ясности их значения, преклонили колени. Государь в разъяснение сего сказал: “Слышали ли вы из истории, чтобы в одном городе было два царя и чтобы: два короля стояли на шахматной доске вместе? ⁵¹

/17б/ Кто видел такой порядок, чтобы было собрание при двух Джемшидах?
Кто видел, чтобы две шашки были в одних ножнах?
Туго становится государству при двух царях,
[Ибо] никто не слышал о небе с двумя лунами.

Посему как мне не отделаться от такого брата, который не довольствуется [назначенной ему] очередью? Если я проявлю в этом отношении небрежность и бездеятельность, то как бы мне потом горько не раскаяться”!

Разумеется, эти два эмира, слыша такие многозначительные слова, согласились с ними и приказали Джавшан-калмыку, * убийце принцев: ⁵² “Иди к покровительству красоты, [принцу Асадулле султану]!”. И тот страшный, как Сатурн, и свирепостью подобный Марсу, — ибо был палачом во дворце, — безжалостным мечом прервал нить жизни злополучного, не видавшего света царевича в той комнате, где он находился. Другого заключения нельзя вывести из положения [сего] вероломного века и из [прихотливой] игры непостоянной судьбы, как то, что их вечерняя заря состоит из крови невинных, [убиваемых] каждый вечер, а их утренний рассвет осуществляется душами, вопиющими об отмщении.

Сердце у меня стало, как железная печь
От того потопа я изливаю подолом дождь [31]
/18а/ Своих кровавых слез в этот бирюзовый таз,
Отчего все страны света стали рубиновыми рудниками,
Если не опрокинется этот таз,
Он будет переполнен кровью моего сердца.

Спросили одного * уважаемого человека ⁵³: “Кто лучше, друг или брат?” Он ответил: “Дорогой друг, брату надлежит быть другом”. Одним словом, говорят, что кроме злосчастного султана земле предали еще семь человек, с матерью и приближенными.

Труп покойного мученика-принца неверные рабы вынесли из высокого арка, несколько бедняков прочли над ним заупокойную молитву и [затем] его зарыли в землю. О, горе!

У неба об этом нет тоски,
Потому что оно всегда вращается от одного положения к другому,
Постоянство не свойственно его характеру:
Прочность находится в разлуке с образом его действий;
Одному оно на престоле величия
Проливает кровь бесстрастным мечом.
А другому во время [его] бедственного состояния
Дает в государстве сан монарха.
Мир много сделал подобных дел
И время не впервые совершило такое дело,
/18б/ [Что] на голову одного оно возлагает золотую корону,
А другого кладет в сырую землю.

О НАМЕРЕНИИ ГОСУДАРЯ СОВЕРШИТЬ ПАЛОМНИЧЕСТВО К ГРОБНИЦАМ СВЯТЫХ

Когда благоухающие мысли государя освободились от всех забот, особенно от трудностей, связанных с выступлением его брата, он отправился совершить поклонение гробницам [великих] святых.

Первое его паломничество состоялось к [мазару] полюса эпохи и господина вселенной, ходжи Абдулхалика Гидждуванского ⁵⁴. Проезжая и обозревая туман Камат и его деревни и селения, он достиг до того светоносного мавзолея, вошел в него шагами слабости и сокрушения и [32] потер лицом моления о высокодостойное подножие гробницы. Раздавши что полагалось по обету и милостыню шейхам [мазара] и всем живущим при нем, он прободрствовал целую ночь в том благодатном месте. Отсюда [хан] отправился на поклонение [гробницам] в бозе почивших святейшего шейха Дервиша ⁵⁵, — да будет над ним милость [аллаха]! — и Суфи Чубина ⁵⁶ и [там] просил помощи [в своих делах]. После сего он /19а/ посетил благословенный мазар св. ходжи Ариф-и Ривгари ⁵⁷ и провел там ночь. Выступив отсюда и осмотрев окрестные места, [его величество] достиг до светоносного мазара св. ходжи Аубана, любезного сына третьего халифа Османа, собирателя Корана ⁵⁸, — да будет им доволен всевышний аллах! С видом смирения и сокрушения совершив омовение в чистых водах мазара, [государь] помолился [у гробницы] святого. Отсюда отправился к столице, посередине пути удостоился поклониться гробницам св. св. Баба Семаси ⁵⁹ и ходжи Али Рамитани ⁶⁰, продолжая путь [его [33] величество] прибыл в город, совершив пятничную молитву в высоком арке, дал аудиенцию эмирам.

О ВОЗВРАЩЕНИИ К ПОЛОЖЕНИЮ ХОДЖИ МУХАММЕД АМИНА ИНАКА ⁶¹ И КОНЕЦ ЕГО, СООБРАЗНО ВОЛЕ ВСЕМОГУЩЕГО.

Да не будет скрыто от сердец разумных людей и рассудительных умов, что ходжа Мухаммед Амин — раис, который по своему важному /19б/ инакскому званию в высоком арке и по должности хранителя печати во времена в бозе почившего государя Субхан-кули хана был высокопоставленным лицом, чувствовал себя в безопасности ввиду дружбы с Ма'сумом перванечи, был с ним всегда заодно и нисколько не питал приязни и хороших чувств к Бек Мухаммед бию дадхе. Естественно, что в сердце этого эмира такое отношение произвело впечатление и он выжидал [лишь] удобного случая [свести счеты с ходжой Мухаммед Амином]. Теперь, когда поводья воли оказались в обладании могущества Бек Мухаммеда дадхи, то когда тот любезный ходжа по прежнему обыкновению отправился по одному важному делу, подлежащему компетенции [34] инака и хранителя печати и, вытащив пенал ⁶², хотел окончательно оформить приказ который бы один из эмиров представил на высочайшее благовоззрение — Бек Мухаммед бий [дадха], найдя время [подходящим для сведения своих счетов], насильно и дерзко вырвал из рук ходжи пенал и вручил его Мумин беку, бывшему одним из воспитанников покойного государя [Субхан-кули хана]. Ходжа Мухаммед Амин не знал, что у превратной судьбы есть [разные] обманы: любому человеку она не дала прожить больше пяти дней в этом тленном дворце ⁶³. Наивный ходжа /20а/ не слышал, что судьба не делает никаких подарков, так что о возврате [утерянного] нечего ее беспокоить. За всякою сладостью следует горечь, за всяким удовольствием идет во след огорчение, как это говорит приятнейший из поэтов шейх Саади Ширазский ⁶⁴: “Вместе живут сокровище и змей ⁶⁵, роза и шип, горе и радость”.

О НЕМИЛОСТИ ГОСУДАРЯ К АЛЛАБЕРДЫ ПАРВАНАЧИ МИНГУ ЗА ПРОЯВЛЕННУЮ ИМ ДЕРЗОСТЬ И ЗА ТРЕБОВАНИЕ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ПРИБЫТЬ К [ВЫСОЧАЙШЕМУ], ОХРАНЯЮЩЕМУ ЦАРСТВО, ПОРОГУ И О КОНЦЕ ЖИЗНИ СЕГО НЕВЕЖДЫ — ЭМИРА.

Когда счастливый государь воссел на небовидный трон, то наклонение счастья попало в руки эмира достохвальных качеств, Бек Мухаммед бия дадхи; он отложил начатие некоторых важных государственных дел до прибытия опоры эмиров, Мухаммед Рахим бия юза, который был правителем Самарканда. Сущность этого заключается в следующем. Бек Мухаммед бий доложил [его величеству государю], что племя юз, проявив в этом государстве от чистого сердца [исходящее] свое /20б/ доброжелательное к нему отношение, установило право [на [35] признательность к себе со стороны правительства]. Заслуги этого племени были по достоинству оценены высокопочтенными и великими предками его величества, особенно во время покойного государя, великого родителя его величества, [Субхан-кули хана], когда со стороны Хошика аталыка юза и Мухаммед Рахим бия аталыка юза, сыновей Куликэ бахадура и Гази бия в отношении этого государства были проявлены [крайне] доброжелательное отношение и самоотверженность: они из своей жизни сделали путь для плавного, спокойного движения царского коня. Душевно стараясь о [поддержании] достоинства государя, они из десяти мест выступили на службу ему, так что в настоящее время племена казахов и каракалпаков и население улусов, что находятся в районе Андижана, Ходжента, Ак-Куталя и Ташкента до пределов Сайрама, Туркестана, Улуг-тага и Касар-тага ⁶⁶ — [все] дышат дружбою, послушанием и расположением к Мухаммед Рахим бию, сыну Гази бия юза, и не выходят из пределов того, что он признает за благо сделать. Если /21а/ владыке мира пришло бы в голову желание предпринять завоевание света и покорение стран, так что понадобилось бы войско, и государь [с полным бы успехом] порешил собрать в тех районах и окрестностях неисчислимые войска, то по указанию упомянутого эмира, сколько бы не потребовалось вольнолюбивых бойцов и опытных витязей, они будут готовы и представлены в его распоряжение от чистого сердца. В данное время, когда августейшая личность государя вступила на прочный, как небо, престол, начатие важных государственных дел без одобрения того мудрого эмира далеко от правильного образа действий. Он — человек хороший, убеленный сединами и знающий правила [управления] государством, его постоянное бытие при особе монарха есть источник успехов.

Бек Мухаммед бий так живописал все это, что сердце государя мифа расположилось к тому убежищу начальствования и он с [нетерпением] стал ожидать его прибытия. Короче говоря, Бек Мухаммед бий дадха, желая на почве объединения с вышеназванным эмиром достойным образом наказать тех людей, которые в это время проявляли [36] /21б/ непокорность и упрямство и дерзко вели себя по отношению к государю, — хотел, радея о чести его, тем самым пустить в оборот нечто такое, чтобы о нем заговорили. А это уже было, так как поскольку между Бек Мухаммед бием и Ма'сум парваначием не было хороших отношений, то Ма'сум перваначи захотел действовать смело, чтобы его враг не получил над ним превосходства. Вследствие этого он, между прочим, послал с одним человеком письмо к Аллаберды мингу, который находился в крепости Самаркандского Ургута ⁶⁷, такого содержания, что теперь, когда Мухаммед Рахим бий не прибыл [еще] в это государство и не забрал в свои руки поводья господина, хорошо бы ему [Аллабердыю] поспешить к подножью престола халифского достоинства. Когда же приедет Рахим бий и укрепится связь единодушия между ним и Бек Мухаммед бием, тогда его [Аллабердыя] приход в эту страну весьма отдалится. На этом основании и полагаясь на Ма'сума парваначи, Аллаберды бий покинул свое владение Ургут ⁶⁸, что было на вершине горы, и /22а/ спокойно отправился в путь, трубя в [войсковые] трубы. Этот глупый человек, по подстрекательству Ма'сум ходжи, осмелившись выступить без высочайшего приказа о [его] вызове вознамерился прибыть к высокому порогу. Он остановился в небольшом расстоянии от города [Бухары], в местности Ахурберды, лежащей почти в полфарсанге ⁶⁹ от [столичного] города. Пославши разведчиков к Ма'суму ходжи, он уведомил его ос своем прибытии. Бек Мухаммед бий, узнавши о таковом сговоре [Ма'сума ходжи и Аллабердыя], доложил государю так: “во времена великого родителя вашего величества проистекли [разные] неблаговидные действия со стороны Аллаберды минга. С его помощью сын Уткан юза, насильственно захватив законную жену Мухаммед Рахим бия, увез ее в, Гисар-и Шадман ⁷⁰ Мухаммед Рахим бий же в этом государстве имеет права. Теперь Аллаберды бий, явившись в августейшую [37] штаб-квартиру, ожидает удостоиться благосклонного взора [вашего величества], а [предрешенное] прибытие Мухаммед Рахим бия на службу к вашему величеству задерживается. Другое еще то, что те люди за это время /22б/ взяли себе за обычай дерзко вести себя в отношении своего господина [Если теперь], в начале правления государством его величества, [оказалось возможным] прибытие Аллаберды бия без всякого [ханского] ярлыка, то потом захотят невозбранно осуществить и другие столь же неприличные поступки. Вы — государь; если желаете, в отношении соблюдения уважения к себе и к управлению государством навести [такой] порядок, который соответствовал бы требованиям, [предъявляемым] к рабам [высочайшего] порога, то прикажите отдать приказ о наказании Аллаберды, для того чтобы это послужило уроком для других и чтобы они на подобные дерзости не отваживались. Если это не осуществится, то [все] дальние и ближние [ваши] рабы станут своевольными”. Так как совет Бек Мухаммед бия заключал в себе здравые суждения, то государь отдал приказ о наказании того эмира. Когда настал день, были командированы пятьсот молодых людей, принадлежащих ко двору и бывших представителями разных племен, чтобы доставить Аллаберды бия. И сколько ни старался Ма'сум ходжи, чтобы приказ о /23а/ наказании [упомянутого эмира] не был скреплен печатью, [все] было бесполезно. Мехтер Ходжи Сиях, хвалившийся дружбою с Му'сумом ходжи неоднократно в цветистых фразах докладывал [хану], всячески желал выполнить намерение Ма'сума ходжи, но цели не достиг. В конце концов Ма'сум ходжи послал Аллаберды бию известие о приказе подвергнуть его расправе; опередив в ту же ночь выступивший [для его взятия] отряд, [Аллаберды бий] с быстротой молнии поспешил [обратно] в Ургут Отправленные [за ним люди], после многих [безуспешных его] поисков, вернулись обратно боязливые и разочарованные. Бек Мухам'мед бий понял, что стрела [его] изобретательности не попала в цель; [тогда] послав указы к правителям всех провинций, внесли туда следующее: “Аллаберды бий без [ханского] ярлыка, проявив дерзкие притязания, желал быть принятым в высочайшей аудиенции. Принимая во внимание отсутствие у него на это [соответствующего нашего] повеления и лишив его [нашей] милости, мы приказали его подвергнуть расправе. Следует каждому схватившему Аллаберды доставить его голову к подножию [нашего] престола, а все имеющееся у него имущество пусть достанется тому [убившему его] человеку!” [38] Так как счастье Аллаберды бия приблизилось к концу, то у каждого /23б/ явилось желание захватить в руки эту жирную дичь. Лачин — калмык, бывший из особо доверенных его рабов, отрубил голову своего малоопытного господина. Впоследствии того вероломного раба, убийцу своего господина, подверг мучительной пытке Надир бий юз и предал его смерти.

Хорошо для раба рисковать жизнью за своего господина;
[Но] тот — не раб, кто является убийцею [своего] господина.

ПРИБЫТИЕ МУХАММЕД РАХИМ БИЯ ЮЗА ИЗ ХОДЖЕНТСКОГО ВИЛАЕТА СО СТРАШНЫМ ВОЙСКОМ К УПРАВЛЯЕМОМУ СУДЬБОЮ ДВОРЦУ ЛЮБИМОГО МИРОМ ВЫСОКОДОБЛЕСТНОГО ГОСУДАРЯ.

Так как благоуханная мысль государя искателей мира была такова, чтобы начатие важных государственных дел не предпринимать без одобрения того пленительного эмира, то он послал ему собственноручное благословенное письмо, полное расположения. В месяце ша'бане упомянутого [года], соответствующего году барана ⁷¹, тот добродетельный эмир, явившись к высокому порогу с храбрым войском, получил аудиенцию у /24а/ государя. Когда глаза [Мухаммед Рахим бия] прояснились [от лицезрения] красоты того вождя красавцев, он увидел, что особа государя украшена познанием разных наук и блеск властвования отражается на его благословенном челе. Упомянутый эмир, влюбившись в прекрасные душевные качества государя, преклонил перед ним в нескольких местах колени покорности ⁷², принес ему [свои] пожелания счастья и в красноречивых выражениях призвал благословение на трон и корону этого государя времени. После сего, вставши и подошедши к подножию трона, смиренно и униженно заявил о своей готовности [оказать] поддержку [его величеству]. Сосредоточие вселенной, ласково положив руку на его плечо, удостоил бесконечно милостивым вниманием сего эмира. Государь мира, после ласковых расспросов [последнего] о важных государственных делах, об удержании государства и о порядках в нем, — вступил с [39] [Мухаммед Рахим бием] в беседу и [своими] рассыпающими жемчуг устами, проронив драгоценные слова, сказал:

/24б/ — Я избрал эту корону и этот трон не для своего спокойствия; самый умный из царей тот, кто ни на один час не успокоится на ложе нерадивости, чтобы приобрести счастье, и счастливейший из государей мира тот, кто по смыслу [арабского выражения]: счастливейший из пастухов тот, кто заставляет благоденствовать свое стадо, т. е. тот, который [все свое] время и [все] часы тратит на оберегание своих пасомых и никогда не позволит себе беспечности в отношении нарушения их прав. В настоящее время мне заявляется, что шайка бунтовщиков и банда мятежников предпочли идти по пути мятежа и пренебрегают страхом [возмездия за свои поступки]; запачкав свои руки в несправедливо пролитой крови, они затрудняют путь мусульманам, поэтому на моей ответственности, как государя, лежит необходимость встать с постели покоя, и [потому] я твердо решил укоротить злодейские руки тиранов, посягающих в настоящее время на жизнь [букв. кровь] и имущество /25а/ мусульман, дабы сад желаний обитателей Мавераннахра очистился от терния и мусора обид, причиняемых наглыми мятежниками, и приобщился бы к безопасности. Теперь вы, эмиры, последуя за мною, будьте единодушны и согласны друг с другом, чтобы расцвел бутон [наших] желаний. Если в этом отношении мы сделаем поблажку и проявим нерадение, то в этом мире мы заслужим [справедливые] упреки, а в будущей жизни — наказание.

И подобного рода милостивые слова государь так говорил, что растрогал [всех] присутствующих на собрании эмиров и духовенство, потому что ни от одного из государей они не слышали такого рода речей; они поверглись в изумление и высоко оценили [повелителя]. Естественно, что все разом, падши ниц на землю, открыли уста для похвал государю и, вытянувши молитвенно руки, вознесли хвалу [аллаху]. В особенности Мухаммед Рахим бий, поднявшись на ноги после похвал и прославления [государя], заявил следующее:

— Те слова, которые владыка рабов высказал в этом собрании, /25б/ мы, рабы, [выслушали] и от души и сердца, продевши в уши кольца покорности [своему] господину, всемерно готовы служить ему; дела же государства и власти мы препоручаем дальновидному разуму государя. О, боже мой! На бесконечные годы в дни величия государства ты будешь водворен на престоле владычества и миродержавия. Подобного тебе государя и мироправителя, так заботящегося о своих рабах, [40] всевышний бог даровал нам, рабам! Все мы готовы сложить за тебя головы!”. [Все] эмиры, ставши единодушны в своей сильной любви и повиновении [государю], принесли клятвы в непоколебимой [ему] верности.

Когда благожелательный министр находится в единодушии с государем.
То правосудие объемлет [все] дела государства.
Под влиянием добрых принципов достойного доверия министра,
Если государство благополучно, то сверх того и царь — правосуден.

Комментарии

1 Фузайл б. Ияз, умерший в мухарреме 187 (декабрь-январь 802 — 803 г.), являл оригинальный тип “совестного” суфия-разбойника, впоследствии, впрочем, расставшегося с разбоями и грабежами. О нем см. в Тазкират ал-Авлия, Аттара (по изд. R. A. Nicholson, I, Lend. — Leide, 1905, pp. 74 — 84); в Нафахат ал-Унс, Джами (по изд. W. Nassau, Calc., 1858, pp. 41 — 42). Приведенными словами Фузайли Ияз выражает ту мысль, что сколь ни драгоценна для него услышанная молитва с вытекающими из нее последствиями, но он готов ее бросить под ноги справедливого государя, как золото, которым осыпают на востоке встречаемых царей.

2 Биографических данных о философе Абузарре Джумхуре в доступных источниках не содержится.

3 Дадха — буквальное значение — “радеющий о правосудии”, чиновник десятого класса в бухарской служебной иерархии. В описываемое время должность дадха была придворной, на его обязанности лежал прием к хану просителей, обращающихся с жалобами и сообщение им ханских решений. Слово это, между прочим, в персидско-русском словаре Гаффарова (т. 2, под ред. Л. Жиркова, М., 1937, стр. 940) переводится как “судья” (в Средней Азии), в каковом значении оно никогда здесь не употреблялось.

4 Джемшид — четвертый царь из мифической династии Пишдадов древнего Ирана, который был якобы строителем городов, насадителем ремесел и искусств, земледелия и культуры хлопка, поделившим народ на сословия или классы, вообще был мудрым правителем, организатором и новатором.

5 Бахрам — планета Марс.

6 Коран, 16₉₂.

7 Сахибкиран — рожденный во время соединения двух планет: Венеры и Юпитера или Венеры и Солнца, в переносном смысле — счастливый; под этим прозванием был известен Тимур, но потом восточные историки этим титулом стали называть вообще государей, как и наш автор, прилагающий его к Убайдулле хану.

8 Правил Мавераннахром в 1645 — 1680 гг.

9 13 октября 1682 г. н. э.

10 Во всех списках дар-ас-салам — убежище мира, город мира.

11 ра'айя. Можно думать, что получение довольствия от подданных происходило путем отдачи известных населенных районов или отдельных селений войсковым частям в кормление, вроде икта эпохи сельджуков [См. А. А. Семенов, Очерк позем.-податного и налогов, устройства б. Бухарского ханства, Ташкент, 1929, стр. 63].

*12 Коран, 7₃₂, 10₅₀, 16₆₃.

*13 Коран, 7₉,

*14 Коран, 3₂₅,

*15 Коран, 4₇₂,

*16 Коран, 2₂₃ и 3₄₄.

17 Т. е. употребленное в качестве жаропонижающего средства миндальное масло не дало результата.

18 23 джумадиулаввалля 1113 г. соответствует 26 октября 1701 г. См. примеч. 1, стр. 26.

*19 Коран, 39₂₈,

*20 Коран, 2₁₅₁,

*21 Коран, 18₄₄, 19₇₉.

22 сарайи — относящийся к сараю, дворцу хана; по-видимому, та “дворцовая $$$” был главный евнух, так как прежде в Средней Азии, как и в шахском Иране, $$$ ходжа означал также евнух.

23 После Субхан-кули хана остались два взрослых сына: Убайдулла и Асадулла.

24 Из этого можно понять, что за последние годы правления Мавераннахром Субхэн-кули хана всеми государственными делами вершила клика дворцовых людей во главе, быть может, с главным евнухом. И распорядки этой безответственной кучки высшей дворцовой челяди были таковы, что вызывали справедливые нарекания военного сословия и населения.

25 шахрий ва сахрайи. Из этого можно заключить, что дворцовые люди разных рангов вербовались из разных слоев оседлого и кочевого населения. В прямом значении слово шахри обозначает относящегося к городу, горожанина, а слово сахрои — относящегося к степи, степняка; до самого последнего времени эти понятия прилагались (в Миянкале, по крайней мере) для обозначения оседлого населения и кочевого вообще. Синонимами этих слов были: шахршин и сахрашин (или бадияшин), т. е. буквально — живущий в городе, горожанин, а распространительно — оседло живущий, и живущий в степи, степняк-кочевник.

26 О слове парваначи см. примечание 192 на стр. 259 “Муким-ханской истории”.

27 каба — длинный кафтан, надеваемый под широкое верхнее платье, каковым в Средней Азии был халат, а в Иране — джаббэ.

*28 Коран, 3₂₅.

29 В тексте стоит арабское слово истихарэ, каковым обозначается гадание в отношении задуманного по первой попавшейся странице и строчке Корана, стихотворениий Хафиза и др.

30 Во всех списках приводится эта дата, соответствующая 23 сентября 1704 г. н. э. В кн. “Мусульманские династии” Лен-Пуля [перев. В. Бартольд, СПб., 1899, стр. 272]. и у Е. de Zambaur'a (Manuel de Genealogie et de Chronologie pour l Histoire de l'Islam Hanovre, 1927, p. 273) год начала правления Убайдуллы хана показан 1114, т. е. 1702 г. Бо всяком случае, в списках “Убайдулла-наме” что-то напутано: принимая во внимание вышеприведенную дату смерти Субхан-кули хана — 23 джумадиулаввалля 1113 г. хиджры, что соответствует 26 октября 1701 г. н. э., и дату провозглашения ханом Убайдуллы султана — 23 джумадиулаввалля 1116 г. (23 сент. 1704 г.) и последующее затем погребение Субхан-кули хана, — выходит, что похороны последнего произошли через три с лишком года после его смерти, тогда как по мусульманскому обычаю хоронят покойника в день смерти. Несомненно, что упоминаемые в тексте 23 и 25 джума-диулаввалля должны относиться к 1114 г. и соответствовать 1702 г. н. э. По “Мукимханской истории” дата смерти Субхан-кули хана — 21 раби'-ас-сани 1714/14 сент. 1702 г.

31 Арк здесь обозначает внутреннюю крепость г. Бухары, ее кремль или цитадель (о слове арк см. прим. 230 в “Мукимханской истории”, стр. 263). Выражение “высокий арк” (арки али) существовало в бухарском обиходе до последних дней эмирата и употреблялось в просторечии в значении дворца, здания центрального правительства.

32 Файзабад — селение с близлежащим мазаром к сев.-востоку от г. Бухары, по дороге к сел. Бахауддин.

33 Ходжай-и бузург (великий Ходжа) — прозвание известного патрона Бухары, шейха Бахауддин “накшбенда” (ум. в 1389 г.), гробница которого находится к сев.-востоку от г. Бухары (около 9 км), при селении Бахауддин.

34 25 джумадиулаввалля 1116 г. хиджры соответствует 25 сентября 1704 г. н. э.

35 Абдулла хан, шейбанид, правил с 991/1583 по 1006/1598 г. в качестве самостоятельного государя.

36 Мулла Мушфики — придворный поэт Абдуллы хана, оставивший “Диван” и ряд других поэтических произведений, — умер в 994/1585 — 1586 г. или в 996/1587-1588 г. Литогр. изд. известного сборника исторических хронограмм Сейид-Ракима (Тарих-и Касира), Ташкент, 1932, стр. 317

37 Эта ода приведена нашим автором с некоторыми сокращениями по сравнению с текстом Мушфики, имеющимся в принадлежащем мне его рукописном “Диване”, датированном 992/1584 г. (л. 27а-б).

38 Тарана — особые мелодии, входящие в состав двенадцати основных музыкальных пьес восточной музыки, так наз. “макомов”, имеющих вокальные и инструментальные части.

39 Зухра — планета Венера, а по представлениям восточных поэтов — небесный музыкант.

40 Канун — струнный музыкальный инструмент о 36 струнах.

*41 Коран, 35₁ Вся предшествующая тирада означает: “когда солнце погасло на западе и показались на небе звезды...”

42 бандаган. Это слово употреблено здесь, конечно, не в значении рабов в буквальном смысле, а как нарицательное для всех ханских служащих.

43 Хатем-Тай — имя бедуина, необычайная щедрость которого вошла в пословицу и послужила канвою для очень популярной книги “Хатем-Тай-намэ” на персидском и тюркском языках.

44 Нуширван [Ануширван] — персидский царь из династии сасанидов (ум. в 679 г. н. э.)

45 Myстафи — государственный контролер по финансовой части.

46 Мушриф — чиновник, ведавший выдачей и учетом выдачи из казны разных пожалований, вроде платья, поясов, кольчуг и т. п. вещей. См. А. А. Семенов, Бухарский трактат о чинах и знаниях, Сов. востоковедение, V, стр. 141.

47 Семейство бармакидов, родоначальником которого был буддийский жрец из Балха, — старинный таджикский род, члены которого при дворе арабских халифов-дов в течение почти 50 лет занимали должности первых министров (до 863 г. н. э.).

*48 Коран, 14₃₂ и 5₁.

*49 Коран, 18₈₃.

50 “Равзат ас-сафа” (Сад чистоты) — известное сочинение по всеобщей истории, на таджикском языке, составленное Мирхондом в конце XV в. Об этом труде см. подробности в нашем “Опис. персидских, арабских и турецких рукописей Фунд. библ. САГУ”, Ташкент, 1935, стр. 38 — 39, № 62.

51 Аналогичный вопрос приписывается известному султану Махмуду Газневидскому (388/998 — 421/1030), когда он явился в г. Рей на помощь тамошнему князю Маджжед-ад-давлэ. Задав подобный вопрос последнему, он лишил его власти и присоединил его владение к своей империи.

*52 туракуш. Можно думать, что это лицо было специальным палачом, приводившим в исполнение смертные приговоры над принцами крови. О его судьбе см. в конце книги.

*53 азиз, что может также означать и суфия, дервиша, у которых термин азиз — возлюбленный означает лицо, принадлежащее к последователям суфизма.

*54 Абдулхалик Гидждуванский — среднеазиатский суфий, один из столпов т. наз. “восточного суфизма” — родился и скончался в Гидждуване (в 575/1179 — 1180 г.), лежащем в 18 км от ст. Кизыл-Тепе Среднеазиатской железной дороги.

55 Шейх Дервиш “Ордшекени” (уничтожающий сокрушающий гнев) был учеником шейха Эмира-Хурда, умершего в 719/1319 — 1320 г. Подробных данных о нем не сохранилось.

56 Суфи Чубин, по-видимому Ходжа Мухаммед Суфи, — один из учеников Бухарского” I шейха первой половины XIV в., Ходжи Баба Семаси (см. ниже). Его могила находится в сел. Сухар, примерно в 16 км от г. Бухары (“Хазинат-ал-Асфия”, Муфти Гулам Мухаммеда Лагорского, Кунпор, 1312/1894, т. I, стр. 542 — 543, “Тахфат-ал-Заирин” Насируддина Хусейна, Бухара, 1328/1910, стр. 43 — 44).

57 Ходжа Ариф-и Ривгари происходил из сел. Ривгар, лежащего приблизительно в 45 км. от г. Бухары; умер в 715/1315 — 1316 г. и похоронен в родном селении (см. “Хазинат-ал-Асфия”, стр. 541 и 543).

58 Халиф Осман — третий преемник Мухаммеда, редактор Корана, убит в 23/644 г. Упоминаемый здесь мазар Ходжа Аубана (в просторечии ходжа Убан) лежит на северо-запад от города Бухары; там же развалины большого города того же имени. Мне привозили иногда оттуда разные древние вещи (главным образом бронзовые) и монеты; среди них были очень интересные по работе и по оформлению. Берне, посетивший Бухару в начале 30-х годов прошлого столетия, также упоминает о Ходжа Аубане, откуда ему удалось приобрести несколько превосходных серебряных греко-бактрийских монет. Помимо этого, Бёрнсу приносили множество антиков из того же места; все они состояли из сердолика и других камней с изображениями людей и животных; на некоторых из них были надписи, отличавшиеся от всех тех, которые ему “случалось видеть прежде, и походившие отчасти на индийские”. (Бёрнс, А., Путешествие в Бухару, т. II, М., 1848, стр. 451 — 452).

59 Ходжа Баба Семаси — один из наиболее известных учеников Ходжа Али Рамитани; происходил из сел. Семаси в Рамитанском округе; умер в 755/1354 г.

60 Ходжа Али Рамитани пользовался в Бухаре большой известностью и авторитетом в среде последователей суфизма, происходил из большого сел. Рамитан, лежавшего в 15 км от г. Бухары; умер в 721/1321 г. По некоторым восточным источникам, его мазар находится в Хорезме, но свидетельство нашего автора опровергает это утверждение, равно как и личные впечатления покойного Л. А. Зимина, посетившего Рамитан в 1915 г. По его словам, мазар ученика ходжи Алия, ходжи Бабайи-Семаси, находится верстах в двух к северо-западу от сел. Рамитан (Хазинат-ала-асфия”, т. I, стр. 543 — 545; Зимин Л., Отчет о двух поездках по Бухаре с арх. целью. Проток. засед. и сообщ. членов Турк. Круж. любит. археолог. XX, Ташкент, 1915, стр 146 — 156).

61 Слово “инaк” среднеазиатские авторы пишут различно; например, хивинские историки XIX в. Мунис Мираб и обычно Агехи пишут его как *** что по-арабски значит “обнимание”, “охватывание” (ркп. их трудов “Фирдаус-ал-Икбаль” и “Риаз-ад-Давлят” в Институте востоковедения АН УзССР за инв. № 821/1 — 821/2 и 945); другие пишут как *** (вероятно, производя от староузбекского глагола инанмак — верить, доверять), что значит поверенный в делах, доверенное лицо, доверенный сановник. Наш автор пишет это слово то как *** то как ***. В узбекской Бухаре существовали два чина: великий инак (иноки калон) и малый инак (иноки хурд); на обязанности первого лежало доставлять приказы хана лицам неэмирского звания и бесчиновным лицам служилого сословия, кои удостаивались собеседования с ханом; малый Инак был второе лицо после кушбеги, он прикладывал печать на обороте эмирского указа, выдаваемого на тот или иной чин, и при приеме послов с письмами от владетельных особ он брал от посла письмо и, вскрыв, передавал для прочтения личному Секретарю хана (Л. Будагов, Сравн. словарь тур.-тат. нарач., т. I, СПб., 1871, стр. 212, и Н. Ханыков, Описание Бухар. ханства, СПб, 1843, стр. 183 и 187, А. А. Семенов, Бухарский трактат о чинах и званиях, “Сов. востоковедение”, V, стр. 148 — 149. В Позднейшее время существования Бухарского эмирата инак являлся чиновником одиннадцатого класса в восходящем порядке; его титул был имаратпанах).

62 каламдан — букв. пенал, коробка для хранения тростника для письма. В Бухаре подобные пеналы делались в старину из меди, позже из папье-маше; медные покрывались затейливой резьбой, нередко с серебряной насечкой, из папье-маше — лаком и живописью. В этом длинном ящичке помещалась чернильница, несколько штук тростниковых перьев, костяная пластинка, на которой они чинились, кусок вишневого клея для склейки порвавшейся бумаги, губка для смывания неправильно написанного и иногда небольшие ножницы.

63 По мусульманским воззрениям, жизнь человека по существу представляет собой содержание пяти дней или пяти моментов человеческого бытия: любви, воспроизведения себе подобных, владычества, строительства и борьбы.

64 Шейх Саади Ширазский — величайший поэт Ирана, родился, вероятно, в 1184 г., в 1291 г. н. э.

*65 По средневековым верованиям, заповедные сокровища-клады охраняются ужасными змеями-драконами.

66 В ркп. №№ 9, 605 и 1532 за словом Улуг-таг стоит еще Кабир-тау, что означает одно и то же — “большие горы”. В ркп. № 1533 этого последнего слова нет; очевидно, надо Кучук или Кичик-тау. Об этих горах см. примеч. 39 в “Мукимханской истории”, стр. 240.

67 Ургутское владение лежало на юг от Самарканда в Зеравшанских горах и причислялось к Самаркандскому вилаету; центром его был город (позже селение) Ургут в предгорьях, в 30 км с лишком к юго-западу от Пянджикента. Ургут принадлежит к числу очень древних населенных пунктов Средней Азии.

*68 Ургут кемулки-убуд. Речь идет, очевидно, о крепости или замке Ургут, в котором жил владетель Ургута.

69 Полуфарсанг приблизительно равен 3,5 — 4 км. О слове фарсанг см. примеч. 26 в пашем переводе “Мукимханской истории”, стр. 238.

70 Гисар-и Шадман — “Веселый Гисар” или просто Хисар — название бухарской провинции с главным городом того же имени, лежавшей по южным склонам? Гисарского хребта. Название Гисари Шадман встечается в литературе и чеканилось на монетах, выпускавшихся местными феодалами.

71 Во всех списках год хиджры не указан; можно думать, имеется в виду тот год, в котором вступил на престол Убайдулла хан, т. е. в соответствии с примечанием I, стр. 26, 1702 г.

72 Т. е. приближался, учиняя несколько раз коленопреклонение. Между прочим, при последних мангытах, как я сам видел, все сановники приближались к эмиру на коленях, как бы ползком.

Текст воспроизведен по изданию: Мир Мухаммед Амин-и Бухари. Убайдалла-наме. Ташкент. АН УзССР. 1957.