ИОГАНН АРНОЛЬД ФОН БРАНД

ПУТЕШЕСТВИЕ

ЧЕРЕЗ БРАНДЕНБУРГ, ПРУССИЮ, КУРЛЯНДИЮ, ЛИФЛЯНДИЮ, ПСКОВ, ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД, ТВЕРЬ И МОСКВУ

JOHANN ARNOLD BRAND

(1673)

Иоганн Арнольд Бранд, род. в 1647 г. в г. Девентере, ум. 1690 г. в Дюисбурге (его не следует путать с Адамом Брандом, спутником русского посла в Китай в 1693 г., Исбранта Идеса, и автором книги "Beschreibung der chinesischen Reise... von Moscou ueber Gros Ustiga, Siberieu, Dauren und durch die Mongalische Tartarey, ...Hamburg 1098; см. о ней: Adelung, Uebersicht... II, 388 — 390; R. Minzloff. Pierre le Grand dans la lilterature etrangere. SPb. 1872, p. 168 — 171) доктор прав и профессор Дюисбургского университета Он ездил в Москву в марте 1673 года вместе с посольством камеррата Иоахима Скультетуса, снаряженным бранденбургским курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом к царю Алексею Михайловичу. Посольство возвратилось из Москвы в декабре 1673 года (Бантыш-Каменский. Обзор внешних сношений, т. IV, стр. 12 — 15; Г. В. Форстен. К внешней политике Вел. Курфюрста. ЖМНПр. 1900, май, стр. 51 — 58). Свое путешествие в Москву Йог. Арнольд Бранд описал в книге, рукопись которой, после его смерти, передана была его родственниками коллеге его по Дюисбургскому университету, профессору Иоганну фон Хеннину (.1. Chr. v. Hennin), который и напечатал ее отдельной книгой в г. Везеле в 1702 году, приложив к ней и те материалы, которые собраны были Брандом в Москве, среди них: рукописное "Описание Сибири" А. Доббина и запись его устного сообщения о ловле соболей. Все эти материалы Хеннин снабдил своими замечаниями, составленными по печатным известиям о Сибири. "Описание Сибири" Доббина напечатано выше; приводим полностью также и запись рассказа Доббина, сделанную Брандом в Москве. При каких обстоятельствах встретились они, нам неизвестно. Перевод сделан по первому немецкому паданию: Jоh. Аrn. Вrand. Reysen durch die Marck Brandenburg, Preussen, Churland, Liefland, Plesscovien, Gross Naugardlen, Tweerien und Moscovien etc. Anbey eine seltsame und sehr anmerkliche Beschreibung von Sibirien...Hsg. durch H. Chr. v.Hennin. Wesel 1702, S. 303 — 306. Существует и голландский перевод этой же книги: Nieuwe en naukweurige Keis-Beschryving ...Als meede een... Besehryving van... Sibirien; en den Zabelvangst, Utrecht 1703.

Нижеследующее описание сообщено мне г. Альбрехтом Доббином, из Ростока, некогда капитаном шведской службы, который приехал в Москву и был отправлен царем в Сибирь, где он пробыл семнадцать лет. Так как он подробно сообщил мне о ловле соболей, в устном рассказе, я счел целесообразным предложить его читателю, потому что, сколько я знаю, он является самым правдивым и точным, тогда как об этом повсюду столько писали и рассказывали спорного и даже баснословного ¹.

Соболей, которые несколько напоминают больших черных блестящих кошек, с тою только разницей, что волос их длиннее и шелковистее, ловят, по возможности, в ноябре и декабре, вплоть до 18 января; однако, в два предшествующих месяца они гораздо лучше и дороже, чем те, которых ловят в последнем, так как в январе снова начинает показываться и пригревать солнце, что производит то, что волос начинает у них тогда выпадать, и делает мех негодным. Соболей выслеживают с помощью специально для этого натасканных собак ². Когда зверьки, по их обыкновению и способу, прячутся в кустарник, в колоды или бревна, на них набрасывается сетка; таким образом их ловят и убивают дубинами; если же они вырываются из сетки и удирают, взбираясь на стоящие по близости деревья, то их всегда облаивают стоящие внизу собаки и охотники достигают до них дубинками, притупленными с одного конца, самострелами и луками. Затем, при помощи приученных к этому собак, с них тотчас же сдирается шкура и приносится охотнику. Охотник спокойно стоит на двух специально сделанных для этого дубовых досках ³ (подобных тем, из которых делаются наши пивные и винные бочки), длиною, приблизительно, в два с половиной фута и шириною в пять с половиной пальцев; каждая из них имеет посредине вырезанную пропорционально ногам выемку, в пол-пальца глубиной, чем эти доски подобны нашим здешним лыжам (Schrikschuh), и крепко привязывается к ноге веревками; примерно такой вид имели и те, которые я видел продающимися в столице или Москве (Stollitza oder Moscua). В руках у охотника трость, тупая снизу, с маленьким выступающим гвоздиком, чтобы она не слишком глубоко проваливалась в снег. Ею отталкиваются охотники, или же при помощи запряженных собак или оленей, к упряжи которых крепко привязана веревка; иногда же они управляют санями следующим образом: когда ветер благоприятный, охотники употребляют очень легкие саночки, которые можно поднять одной рукой; в середине их укрепляют сделанный из холстины парус; сидя и лежа сзади этих саней, они управляют упомянутой тростью по обеим сторонам. [40] Они умеют также очень искусно ловить соболей кладущимися, в определенных местах, кусочками [отравленного] хлеба, от которых они должны погибать. В Сибири ловят теперь соболей не в таком большом количестве ⁴, как некогда, но их еще много в другом месте и у других народов, которые называются монголами.

Лучший торг мехами — соболями, чернобурыми лисицами, белыми горностаями и т. д. производится чаще всего в Архангельске; там обмениваются они на другие товары купцами, торгующими в Сибири; царю, вместо подати, платят десятью соболями ⁵ и эта подать, которую должны посылать царю живущие в Сибири под его владычеством язычники (а именно, начиная с десяти лет, в этом возрасте каждый дает два соболя, в одиннадцать лет — трех, в двенадцать — четырех и так далее до двадцати лет, с какового времени остается двенадцать соболей до пятидесятилетнего возраста, как рассказано выше), приносит ему каждогодно неисчислимое богатство. Что же касается ловли соболей, то следует еще заметить, что рассказы об острых стрелах, которыми, якобы, нужно попадать им прямо в нос ⁶, являются только шутками и баснями.

Комментарии

1. В виду того, что соболи высоко ценились европейцами, и что соболиный мех уже с давних пор играл и Европе важную роль между предметами роскоши, к образу жизни зверька и к способам ловли его на Западе существовал большой интерес. Редкий европейский писатель, говоря о Сибири, не упоминал о соболе, но, действительно, сообщаемые известия не отличались большой точностью, поэтому небольшое известие Доббина должно было показаться очень важным и Бранду и издателю его, Геннину. В XVII в. русская меховая торговля, как известно, достигла очень большого развития, как предмет экспорта. Кильбургер пишет в 1674 г. о соболях: "Они идут не только в европейские государства и страны, во также много простых покупается китайцами, а греками — лучшие соболи" (Б. Г. Куpц. Сочинение Кильбургера о русской торговле. Киев, 1915, стр. 95 — 96; ср. Н. Ф. Яницкий. Торговля пушным товаром в XVII веке. “Универс. Известия", Киев, 1912, № 9).

2. Описанные здесь способы ловли соболя ничем не отличались от тех, которыми пользовались еще в XIX веке на всем протяжении Восточной Сибири. Н. Пржевальский ("Уссурийский край" — Вестник Европы, 1870, № 6), например, пишет: "С начала зимы, то есть в течение ноября и декабря, когда снег еще мал. охота производится с собаками, которые отыскивают соболя и, взогнав его на дерево, начинают лаять до тех пор, пока не придет промышленник. По большей части соболь, взбежав на дерево, начинает перепрыгивать с одного места на другое чрезвычайно быстро, но хорошая собака никогда не потеряет зверька из виду и, следуя за ним с лаем, всегда укажет охотнику дерево, на котором, наконец, он засел. Случается, что иной соболь пускается на уход по земле и залезает в дупло дерева, в нору или под камни. В первом случае, обыкновенно, дерево срубается; во втором — копают нору, если только это позволяет грунт земли, наконец, в третьем выкуривают зверька дымом". "Промышленник, — пишет А. Черкасов (Записки охотника Восточной Сибири 1856 — 1863. СПб, 1884, стр. 275 — 277), — найдя свежий соболиный след, начинает охоту с того, что делает округу или окидывает след, чтобы хорошенько узнать, где именно находится соболь, и когда убедится, что он в известных пределах — тотчас спускает собаку на след и поспешно идет ва ней, глядя во все-стороны и прислушиваясь"..."В тех местах, где соболей много, промышленники, отправляясь на промысел, берут с собой сети, то есть тенета, для того, что если соболь успеет уйти от собак и заскочит в пустоты между камнями, то промышленники около того места разбивают эти сети, так что соболь, выскочив из своего убежища, попадает в них и запутывается". Сеть эта носила название обмета.

3. Немецкий издатель настоящего рассказа, Геннин, в своих примечаниях к нему (стр. 449 — 450), посвящает целое ученое исследование вопросу об устройстве лыж у северных народов, сопоставляя с сибирскими лыжами аналогичные приборы древних финнов и цитируя при этом византийских писателей, а также Саксона Грамматика, Олая Магнуса и др; в конце книги Бранда приложена картинка, с чертежом в левом углу, подробно у Геннина объясненная.

Ст. Крашенинников. ("Описание земли Камчатки". СПб, 1786, т, I), посвящая 7 главу 2 части первого тома "Витимскому Соболиному Промыслу", так описывает лыжи, которыми пользовались промышленники (стр. 244): "лыжи делаются еловые на подобие обыкновенных лыж, длиною в 2 аршина, а шириною напереди в 5, а позади в 6 вершков... На верхней стороне посредине лыж выделываются из того же дерева подласы, то есть место, где ногам стоять, вышиною в пол вершка, и покрываются берестою, чтоб к ним не приставал снег. Напереди оных. подласов продеваются кухмоны или деревянные путка, и привязываются к подласам ремиями, а по их названию оттугами, чтоб они крепко стояли. Да напереди-ж у подласов продеваются иные ремни, называемые юксы, которые на пяты надеваются" и т. д.

4. Постепенное исчезновение пушного зверя и дичи в Сибири — факт общеизвестный. Вторгаясь в Сибирь, русские встречали племена, которые носили собольи шубы, но крайнее распространение соболиного промысла повело к совершенному исчезновению его на севере Европы и Приуральской области, а затем и к постепенному уменьшению его в Сибири. Уже в XVII веке мы находим известия, что количество дорогих пушных зверей уменьшается в Сибири вследствие применения русскими для их ловли обметови кулемов (западня в виде дворика из кольев), и даже на далекой Лене уже в половине XVII в. промышленники жаловались, что "соболь весь в Якутском уезде на ближних реках был сильно истреблен, и добыча его сократилась раз в десять". (Г. Веpнадский Государевы служилые и промышленные люди в Восточной Сибири XVII века. ЖMHПр., 1915, № 4). В 1627 году промышленные мангазейские люди говорили, что "вверх по Енисею реке и снизу Тунгуски реки соболи и бобры опромышлялись", и что "в коих де местах на перед хаживали они для соболиного промыслу, стало зверя мало"; в 1649 г. в Якутском уезде "на ближних реках", по словам туземцев, русские промышленные люди также соболь “опромышляли". В 1677 г. тунгусы при Баргузинском остроге сказывали ясачному сборщику, что "соболя отнюдь нет" и что у них "беспромыслица великая". В 1682 г. Якутский воевода писал, что по берегам Индигирки, Алааейки и Ковымы (Колымы) "соболиные промыслы стали худы, и соболи выпромышлялись" (А. Лапп—Данилевский. Организация прямого обложения в Московском Государстве. СПб, 1890, стр. 425 — 426). "С начала покорения Сибири, — замечает С Крашенинников (Описание земли Камчатки. СПб, 1786, т. 1, стр. 234 — 235) — соболиная охота была столь богатая, что оное место богатым наволоком прозвано. Но ныне не только там, но и в других местах, где есть рассейские населения, нет никакого соболиного промыслу: для того, что соболи близ жилья не водятся, но по пустым лесам и высоким горам в отдалении. Чего ради и обстоятельно описать сего промысла никак невозможно, ибо надлежит в том полагаться на промышленных, которые и не охотно сказывают про свои суеверные обряды, и всего достопамятного объявить для грубости своей не в состоянии: потому что важность им безделицею кажется, а безделица — важностью". Ср. А. Миддендорф. Путешествие на север и на восток Сибири, ч. II, стр. 77 — 80; А, Черкасов, op. cit., стр. 266 — 267; М. Ф. Кривошапкин. Енисейский округ и его жизнь. СПб 1865, т. II, стр. 144.

5. Сведения Доббина о ясаке в Сибири не вполне точны. Ясаком (поголовной податью) "облагались все инородцы мужского пола не ранее 18-тилетнего возраста, то есть с того времени, когда "летним промыслом примышлять и великого государя ясак платить поспевали" и до 50 лет. Взималось по 5 соболей с человека; хотя этот оклад и назывался "полным ясаком", но он в некоторых случаях повышался до 10 соболей (А. Лаппо-Данилевский. Организация прямого обложения в Московском Государстве. СПб, 1890, стр. 418, 431 — 433, 435 — 436). Известно, однако, что злоупотребление и своеволие воевод, особенно в отдаленных местностях Сибири, очень часто нарушали установленные в Москве правила.

6. Обычным орудием туземцев при ловле соболей служил лук со стрелами (Акты Археогр. Эксп. IV, № 298), "но иных промыслов, как промышляют русские люди с обметы и с кулемником" ,инородцы не знали (Доп. к А. И. III № 12). Впрочем, русские промышленники в 1649 г., по крайней мере в некоторых местностях, "покинули промышлять соболиный промысел обметами и собачьим промыслом", а ловили соболя кулемниками (Доп. А. И. III, № 57). Продавать туземцам огнестрельное и вообще всякое оружие, как известно, было запрещено (А. Лаппо-Данилевский, op. cit, стр. 426). Что касается "шуток и басен" относительно того, что соболям стрелкою нужно попадать прямо в нос, то такие рассказы были действительно очень распространены (сл. выше, т. I, стр. 147, 148, 365, а также Коллинз стр. 15). Павел Алеппский, приехавший в Москву из Сирии, вместе с отцом своим, патриархом антиохийским Макарием (1654), рассказывает в описании своего путешествия о способах охоты русских на соболя и на горностая и замечает, что охотники старались ранить соболя "под шею, чтобы не испортить меха". (П. Алеппский, перев. Г. А. Маркоса, вып. III, М. 1898, стр. 63, 65). Французский путешественник Ж. Б. Тавернье, умерший в Москве в 1689 г. на обратном пути в Европу из Индии и Монголии (И. Токмаков. Материалы для биографии французского кругосветного путешественника Ж. Б. Тавернье, "Библиогоаф" 1885, № 2, стр. 25 — 27; С h. Jоrеt. J. B. Tavernier. Paris 1886, p. 377 — 378, 403 — 405), пишет следующее о ловле "куниц" (martres) в Московии: "Как только куница показывает свою голову из своей норы, московитяне, которые стоят на стороже, тотчас же стреляют ей прямо в нос или в глаза, так как если бы они стреляли в туловище зверька, шкурка его не стоила бы ничего по той причине, что кровь, которая течет из раны, заставляет выпадать мех, который ею замочен" (Les six voyages de J. В. Tavernier, seconde partie, Paris MDCXCII, livre III, p. 470).

Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Т. 1. Ч. II. Иркутск. Крайгиз. 1936