ИОГАНН АРНОЛЬД ФОН БРАНД

ПУТЕШЕСТВИЕ

ЧЕРЕЗ БРАНДЕНБУРГ, ПРУССИЮ, КУРЛЯНДИЮ, ЛИФЛЯНДИЮ, ПСКОВ, ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД, ТВЕРЬ И МОСКВУ

JOHANN ARNOLD BRAND

(1673)

Бранд Иоганн Арнольд фон (1647-1690) - доктор права, профессор Дюисбургского университета, в 1673 г. посетил Россию в составе бранденбургского посольства, которое описал в книге «Путешествие через Бранденбург, Пруссию, Курляндию, Лифляндию, Псков, Великий Новгород, Тверь и Москву», изданной уже после его смерти на немецком и голландском языках. [133]

17 ноября рано утром писарь или писец пристава был еще раз послан в Новгород, чтобы ходатайствовать о нашем проезде перед губернатором или воеводой и по возможности ускорить его. Он возвратился к восьми часам с ответом, что воевода и боярин Петр Васильевич Шереметев приветствует посла и велит известить его о том, что он дал распоряжение своему камергеру и дворянину со всеми удобствами провезти господина посла в его собственных санях, тем же манером, что и предыдущих послов, а также от имени Великого Царя встретить его у ворот крепости, провезти по крепости и по городу на Посольский двор, где его должны по желанию накормить. Тогда посол приказал запрячь сани, карету и повозки, и около 10 часов приехали через реку к городу и главной крепости Новгороду (1/2 мили).

Когда мы приблизились на расстояние в 50 шагов к крепостным воротам (я увидел это место, в окружении высоких и частых досок с просверленными отверстиями и остроконечными завершениями, стоящими в два ряда, так что внутри можно безопасно ходить вокруг, а также во многих местах деревянные башни с большими и маленькими бойницами для стрельбы), посол приказал остановиться вместе с каретой и багажом, полагая, что сидевшие у ворот в санях камергер и представитель воеводы вместе с дьяками и слугой Сидором Родионов (Radiwznow) будут приветствовать их. Пока представитель соблаговолил двинуться из ворот навстречу послу, прошло четверть часа, после чего камергер, поняв, что господин посол, не менее настойчив в своем желании заполучить его господина, чем он в своем суетном самомнении и высокомерии, он набрался мужества и приказал направить сани к воротам. Когда посол увидел это, он также приказал приблизиться к воротам, так они предстали лицом к лицу, представитель справа, а посол слева от ворот на расстоянии 16-17 шагов, выжидая, кто первым сойдет с саней. Так они некоторое время смотрели друг на друга. Затем пристав, сверля глазами посла, привстал в санях, после чего посол сделал то же самое, не обращая внимания на высокомерие камергера.

Наконец высокомерный московит ...заставил себя встать во второй раз и спустил одну ногу с саней на землю, что потом сделал и посол из своей кареты. Затем он, как и посол, опустил вторую ногу и шагнул навстречу послу. Они подошли друг к другу и после длительных взаимных комплиментов подали друг другу руки. Потом московит после повторения титула Великого Царя обратился на русском языке к послу: «Я приветствую Тебя, посла Бранденбургского курфюрста от имени нашего Великого царя и воеводы и радуясь твоему благополучному приезду, отдаю себя в твое распоряжение с тем, чтобы Ты как можно скорее предстал пред светлые очи Царя».

Едва посол успел поблагодарить его через сопровождавшего его дьяка и переводчика, как его спросили о том, каким было его путешествие от границы, как его принимали, не имел ли он в чем недостатка, и как здоровье Его Светлости курфюрста Бранденбургского. На это он ответил, что он оставил своего милостивого господина курфюрста [134] Бранденбургского в его резиденции в добром здравии, чего он желает и Его Царскому величеству.

Между тем камергер (по местному обычаю) предложил послу пересесть в его сани, но пока посол шел к его саням, камергер очень проворно вскочил в сани, заняв почетное место, и приказал ехать на Посольский двор.

Камергер был одет в подбитый черным соболем кафтан с воротником из такого же блестящего черного соболя. Он спускался с плеч на целый локоть и был богато украшен жемчугом. На груди он был перехвачен золотыми петлицами. Украшенная жемчугом и отороченная прекрасным мехом соболя шапка камергера была из того же материала, что и кафтан. На его ногах были мягкие желтые сапоги.

В сани (которые казались большими и высокими, украшенные позолотой и разными красками, покрытые спереди и сзади большими медвежьими шкурами, внизу же подбитые ярко-красным материалом, чтобы [134] на него ставить ноги) была запряжена крупная сивая кобыла с длинным черным хвостом. Упряжь была богато украшена серебром, на передке саней стояли одной ногой на санях, другой наружу, держась руками за сани, двое пажей, одетых в длинные кафтаны. За ними стояли еще двое юных пажей- дворян, одетых в длинные кафтаны цвета морской волны, по обеим сторонам стояла остальная свита в зеленой и красной одежде.

Нас же усадили в двое других, также покрытых медвежьими шкурами саней и провезли между двумя рядами стоявших в воротах вооруженных стрельцов, окруженных несметной толпой собравшихся московитов и других немецких жителей, по длинному деревянному мосту через город к Посольскому двору, где также были выстроены вооруженные стрельцы, которые должны были охранять посла. Потом камергер проводил посла в его комнату, где снова приветствовал его, в ответ посол пожаловался на лишение его права гостя и правой руки и обещал сообщить об этом воеводе и простился после того, как получил заверения в том, что будут приняты все необходимые меры и сделаны распоряжения.

На Посольском дворе был большой двор, на который можно было въехать через большие ворота, за ними справа виднелось каменное здание с тремя превосходными помещениями внизу, которые были нам предоставлены, в них топились высокие кафельные печи. Слева от ворот было еще одно деревянное строение, из которого деревянные ступени вели в просторные покои с дощатым полом и необычными возвышениями? (alda) с двух сторон, предназначенными для трапезы, а также двумя деревянными украшенными сооружениями в виде алтарей и кафельной печью. Эти покои

вели в два меньших похожих на капеллы помещения, облицованных четырехугольными красными камнями. Справа от ворот напротив садовой калитки была предназначенная для повара кухня, где было необходимое сырое мясо и другие вещи.

Мы почти целый час ждали посла в упомянутом доме справа в комнате у входа. Затем тот дьяк, который в первый день был нашим переводчиком, вместе с остальной свитой был отправлен воеводой к послу, чтобы от его имени приветствовать его, еще раз справиться о его здоровье и заверить, что в знак дружеского расположения предупредительность и забота в отношении сене, почты и дальнейшего путешествия будут удвоены. Пусть только прикажет - и все ему будет предоставлено. Посол передал величайшую благодарность за оказанную честь и особую милость воеводы, о чем он с удовольствием сообщает Его Царскому величеству. Он также попросил дьяка позаботиться о том, чтобы невзирая на приближающееся воскресение, поправить повозки и упряжь и достать все необходимое до утра понедельника. На этом дьяк распрощался, но через некоторое время вернулся и сообщил не только о том, что все будет исполнено по желанию посла, но, что воевода желает от себя одарить посла разной рыбой: щуками, окунями, лещами, а также различными медами и [136] водками, которые будут переданы частично повару, а частично нашим людям на хранение. Но этим дело не кончилось, и на следующий день воевода еще дважды справлялся о здоровье посла.

Почувствовав во всем учтивость воеводы, посол в тот же день послал к нему гофмейстера с серебряным кубком ценой в 23 рейхсталера в подарок и с благодарностью за его любезность. А кроме того, чтобы узнать, существует ли здесь какой-либо обычай, которому следовали, принимая предыдущего посла, почему пристав или комиссар все время держал руку на санях, подобно тому, как это делал принимавший его камергер, на сто он вынужден был пожаловаться в лице его господина Его Царскому величеству.

После того как воевода с благодарностью принял подарок посла, он сообщил гофмейстеру, что по обычаю этой страны при клятве с возложенной правой рукой нельзя отступать от своего слова, не лишившись головы, особенно потому, что таков приказ царя, рабами которого они являются. Во всех остальных пунктах он идет навстречу пожеланиям посла, в чем тот уже имел возможность убедиться и еще не раз убедится, а также, что он может пожаловаться Его Царскому величеству, но тогда он убедится, что он ни в чем не поступал против приказов Его Царского величества.

18 и 19 ноября мы все еще оставались здесь и через пристава получили все необходимое для дальнейшего путешествия.

20 ноября мы с приставом в сопровождении 9 стрельцов и одного унтер-офицера, данного нам новгородским воеводой, поехали в столицу через реку Волхов по мосту, с которого тиран Базилид сбросил так много невинных людей, что вода в нем изменила цвет. После того, как мы пересекали много опасных покрытий глубоким снегом проток и озер, мы прибыли на ночлег в деревню Бронница (4 мили), где мы на следующий день, поскольку это был первый ям (так здесь называют определенное место, где меняют лошадей), получили свежих лошадей и сани.

Текст печатается по изданию: Brand J.A. Reysen durch die Marck Brandenburg, Preusen, Churland, Liefland, Plesscovien, Gross-Naugardien, Tweerien und Moscovien… Wesel, 1702.