ГИЛЬОМ ЛЕВАССЕР ДЕ БОПЛАН

ОПИСАНИЕ УКРАИНЫ

LA DESCRIPTION D'UKRANIE

ОПИСАНИЕ УКРАИНЫ ОТ ПРЕДЕЛОВ МОСКОВИИ ДО ГРАНИЦ ТРАНСИЛЬВАНИИ, СОСТАВЛЕННОЕ

Гильомом Левассер-де-Боплан.

Посвящение.

Светлейшему и могущественнейшему монарху, Яну Казимиру, Божьей милостью королю польскому, великому князю литовскому, русскому, прусскому, мазовецкому, жмудьскому, ливонскому и проч., наследственному королю шведскому, датскому и вандальскому.

Государь!

Как бы ни было значительно то огромное пространство земель, которое в настоящее время отделяет меня от Ваших владений, оно не может в достаточной степени воспрепятствовать мне повергнуть к стопам Вашего Величества произведения моего ума, равно как и годы, удалившие меня от Вас, ни мало не могли ни уменьшить того усердия, с каким я всегда служил Вам, ни воспрепятствовать мне, от времени до времени издавать сочинения, которые могут доставить удовлетворение для Вашего ума и полезное развлечение для глаза. Чтобы лучше уверить Вас в этом вескими фактами, чем слабыми словами, осмеливаюсь я, с глубоким почтением и совершенной покорностью, предложить Вашему королевскому величеству описание этой обширной пограничной Украины, находящейся между Московией и Трансильванией, приобретенной Вашими предками пятьдесят лет тому назад, пространные степи которой сделались теперь столь же плодоносными, насколько они были раньше пустынными.

Это новое царство еще в недавнее время было значительно увеличено, благодаря мужеству и благоразумию великого и несравненного Конецпольского (Станислав Конецпольский (1591—1646 г.) происходил из знатной польской фамилии. С молодых лет он начинает вести боевую жизнь и участвует в походе Ходкевича на Москву; во время осады Смоленска он обратил на себя внимание своею храбростью. Кроме военных доблестей, Конецпольский обнаружил еще свои способности, как государственный муж, служа по дипломатической части во Франции и в других европейских землях. Женившись на дочери гетмана Жолкевского, Конецпольский, по смерти своего тестя, получает гетманскую булаву. В 1620 году, в битве при Цоцоре (на Днестре), Конецпольский попадает в плен, из которого освобождается только в 1623 году. Начальствуя над расположенными в Украине войсками, Конецпольский неоднократно разбивает татар, грабивших страну, за что награждался сначала староством ковельским, затем — саном сандомирского воеводы и, наконец — краковского кастеляна. Отмечая наградами заслуги Конецпольского, польское правительство возложило на него также обязанность защищать южные границы Польши от врагов. Во время войны поляков со шведами, Конецпольский, как опытный полководец, был вызван на север и здесь дважды разбил войска Густава Адольфа. По окончании шведской войны, Конецпольский должен был поспешить в Украину, где вспыхнуло казацкое восстание. Последнее было подавлено, и с казаками был заключен куруковский договор, в 1632 г. В этом же году он получил сан великого коронного гетмана. Последние годы Конецпольский провел в заботах об охране Украины от татар и турок, против которых он советовал королю вести войну, и в подавлении казацких волнений, вспыхнувших с новой силой в 1637—38 гг.), краковского кастеляна и великого гетмана Ваших войск, храбрость которого сопровождалась всегда такою предусмотрительностью, что он всегда выходил победителем из всех сражений, как бы опасны они ни были. Я могу говорить об этом с уверенностью, как очевидец, т. к. в течение семнадцати лет я имел честь состоять на действительной службе двух последних королей, покойных отца и брата Вашего Величества. За это время мною было основано более пятидесяти значительных слобод или колоний, которые в течение небольшого числа лет разрослись настолько, что образовали более тысячи деревень. Местное народонаселение, посвятившее все свои заботы на благо Вашего королевства, отодвинуло его границы так далеко, и приложило столько усилий к обработке бесплодных земель, встреченных им, что в настоящее время их необыкновенное плодородие составляет главный источник доходов Вашего государства.

Эта вновь завоеванная страна представляет непреодолимую защиту против могущества турок и насилий татар, крепкую преграду, способную остановить их частые, пагубные набеги, и враги эти несказанно бывают изумлены, встречая существенную причину своего позора и поражения в той провинции, которая всегда открывала им путь к победам.

На этой топографической карте Вы можете за раз окинуть взором все пункты обширной территории той Украины, обладание которой приносит Вам столько же славы, сколько и выгоды, и созерцая ее положение, — судить об ее важности, и, принимая во внимание соображения политические и государственные, Вы, более чем когда-либо, можете склониться к продолжению этого важного намерения на счет расширения Ваших владений в Украине, что может еще прибавить бесчисленное количество чудных цветков к Вашему королевскому венцу.

Я мог бы еще многое сказать по этому поводу, если бы не находил, что гораздо лучше умолчать об этом, чем открывать, опасаясь, как бы я, намереваясь сделать полезное для Вас указание, не сообщил указаний Вашим врагам, — указаний, которые могли бы быть в такой же степени полезны для них, как вредны для Вас.

Итак, я оставляю этот предмет, чтобы сообщить Вашему Величеству, что великий государственный муж и воин, непобедимый Конецпольский, приняв во внимание труды, заботы и долгое время, [2] посвященное мною на составление этой карты, соблаговолил сообщить об этом покойному королю, в столь благоприятном смысле, что Его Величество имел намерение почтить меня значительной наградой, но смерть вместе с ним унесла в могилу и все мои надежды.

Наконец, Ваша слава как бы воскресила их, дав мне возможность узнать, что Вы, не менее этих знаменитых покойников, цените достойных людей, и что Вашими щедротами всегда вознаграждаются полезные услуги, оказанный Вам. Это подало мне смелость думать, что Ваше Величество, обладая не только польским государством в его прежних пределах, но вместе, с тем и тою обширной провинцией Украиной, к приобретению которой я в значительной степени способствовал, осуществите на деле, по справедливости заслуженные мною, добрые намерения покойного короля, Вашего брата, и благосклонно примете это приношение от того, кто стремился только к чести служить Вашим приказаниям и к счастью оставаться навсегда, Государь, нижайшим, покорнейшим и вернейшим слугой Вашего Величества. Гильом Лeвaccep де-Боплан.

К читателям.

Господа! Предлагаемая вам карта составлена мною не по чужим сведениям и не по наслышке; я составил ее сам, на основании точных измерений, произведенных мною во всех местностях того края, который она изображает. Это должно служить гарантией как ее правильности, так и правдивости моего изложения. Важные поручения, которые я исполнял во время войны в этих странах, оставляли мне мало досуга; поэтому я принужден был употребить не менее восьми лет, чтобы довести этот труд до возможного совершенства, имея возможность работать только случайно.

Пользуйтесь же среди ваших досугов, плодами моих трудов, созерцая в своих кабинетах эту прекрасную редкую страну, большая часть которой была заселена при мне, а ее города и крепости построены по моим планам; полагаю, что вы будете мне благодарны за то удовольствие, которое я доставлю вашей похвальной любознательности.

Издатель к читателю.

Любезный читатель! Десять лет назад автор этой книги поручил мне отпечатать ее в сотни экземпляров, исключительно для раздачи своим друзьям. Но так как многие лица, видевшие ее, нашли ее не только не дурной, но, напротив, отзывались о ней весьма одобрительно, как о книге, заслуживающей второго, более полного издания, то я подумал, что, удовлетворяя их любознательности, я не причиню неприятности публике, повторив издание в более полном и исправленном виде. Поэтому я тотчас же обратился к автору с просьбою сообщить мне все подробности, которые он мог бы припомнить, что и было им исполнено чрезвычайно охотно; он выразил при этом большое сожаление о том, что не мог сдержать обещания, данного в предыдущем издании, а именно — приложить к нему генеральную карту Польши, а также изображения людей, диких животных, растений и других произведений и достопримечательностей этой страны. Смерть его гравера, Вильгельма Гондиуса, изготовлявшего доски к этой карте, лишила его возможности продолжать издание, ибо доски были приобретены у вдовы гравера польским королем, после чего автор потерял их след. Таким образом, все эти драгоценные сведения погибли, к большому ущербу для публики, которой они могли бы принести много пользы.

Описание Украины и реки Борисфенеса, в просторечье называемой Непрой или Днепром, от Киева до впадения ее в море.

Киев, называемый некогда Кизовией, был одним из древнейших городов Европы, как о том свидетельствуют остатки древностей, а именно: высота и ширина укреплений, глубина его рвов, развалины храмов и старинные гробницы многих князей, которые там погребены. Из его храмов сохранилось в целости только два: св. Софии и св. Михаила; от всех же прочих остались только одни развалины, как, например, от церкви св. Василия (Церковь св. Василия (ныне Трехсвятительская) была воздвигнута Владимиром св. вскоре после принятия им крещения в 988 г. По преданию, она была построена на том холме “идеже стояща кумири Перун и прочии”. Первоначальная церковь была деревянной, что видно из выражения летописи, гласящего, что Владимир св. повелел “рубити церковь”. В 1183 году, на месте этой церкви была построена великим князем, Святославом Всеволодовичем каменная церковь св. Василия. После татарского погрома, в половине XIII в., Васильевская церковь находилась в запустении около 3-х столетий. В этот же период, но когда — неизвестно, она стала называться Трехсвятительской. Во второй половине XVI в. церковь эта сильно обветшала, во вскоре стараниями священника Одония она была несколько оправлена, так что с начала XVII в. в ней уже совершалось богослужение. Вскоре после Брестской унии Трехсвятительская церковь перешла во власть униатов и оставалась в их владении до 1625 года, когда казаки восстали и отняли эту церковь от униатов. Последние вскоре опять захватили эту церковь и владели ею до 1633 года, когда Петр Могила отобрал ее в свое владение. В 1638 г, по ходатайству Петра Могилы, король Владислав IV передал Трехсвятительскую церковь Киево-Братскому монастырю, который сделал необходимые в ней исправления. В1660 г. Трехсвятительская церковь сильно пострадала от пожара и затем обветшала. В конце XVII в. она перешла в ведение киевского митрополита В. Ясинского, который, при содействии генерального судьи войска запорожского, Кочубея, возобновил эту церковь.), от которой еще виднеются остатки стен, [3] высотой от пяти до шести футов, с греческими надписями древнее 1400 лет, сделанными на штукатурке и почти изглаженными по причине свой древности. Среди развалин этих храмов находят гробницы некоторых русских княгинь.

Храмы св. Софии (Храм св. Софии был воздвигнут киевским князем Ярославом Мудрым, после его победы у самого Киева, над печенегами в 1036 году. На месте победы, на поле, Ярослав и заложил храм во имя св. Софии. Построение храма и украшение его было исполнено греческими мастерами, нарочно для этого выписанными из Византии. Окончен он около половины XI ст. Софийский храм представляет правильный четырехугольник, несколько удлиненный с восточной стороны пятью алтарными полукружиями или абсидами. С западной стороны храма находился притвор, а с северной и южной — по три параллельных галереи, расположенные между 18 каменными столбами, соединенными между собою арками. Поверх этих галерей находятся хоры, охватывающие храм с трех сторон и составляющие как бы второй его ярус. Храм имел 13 куполов с одним, главным, посредине. Сверху купола были покрыты вплотную свинцовыми листами. В северо-западном углу храма находилась круглая башня или вежа с винтообразным ходом внутри, ведущим на хоры. Подобная же башня, примыкающая к храму с юго-западной стороны, была построена во второй половине XI в., при киевском князе Изяславе Ярославиче. Тогда же были пристроены с западной, северной в южной стороны храма низкие одноэтажные паперти или галереи. Ярослав Мудрый дивно украсил храм внутри золотом серебром, драгоценными камнями, мрамором, дорогими сосудами. Особенно богато был украшен храм мозаикой. Последняя покрывала весь алтарь храма и сохранилась еще и ныне довольно хорошо в некоторых его частях. Так, на стене алтаря, над горним местом, на золотом фоне, находится величественное изображение Божьей Матери, стоящей с воздетыми руками; оно известно в народе под именем “Нерушимой Стены”. Ниже находится также мозаичное изображение Тайной Вечери, а по бокам — Аарон и один из ветхозаветных праведников; в самом нижнем ярусе - ряд святителей первых веков христианства: Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, св. Николай и проч. Затем, на стенках столбов алтарной арки находится изображение Благовещения; на четырех арках главного купола - сорока мучеников, (уцелело 8 изображений), а на четырех треугольниках между дугами арок — четырех евангелистов. В самом куполе помещено величественное изображение Вседержителя. В остальной части храма находилась фресковая живопись, изображающая разные события из священной истории, лики Христа и Богородицы, древних отцов церкви, мучеников и проч.; здесь есть фресковое изображение княжеского семейства, вероятно, самого основателя храма. Фресками были расписаны также одноэтажные паперти, пристроенные к храму с трех сторон, равно как и северные и южные лестницы храма, ведущие на хоры. При Софийском соборе была учреждена митрополия, представитель которой имел здесь кафедру и свою резиденцию. В Софийском храме были погребены Ярослав I и некоторые другие князья удельного периода. Кроме того, этот храм служил усыпальницей и для киевских митрополитов. В XII и XIII вв. во время междоусобных войн князей, Софийский храм подвергался неоднократному разграблению, а именно: в 1169, 1203, 1240 гг. и проч. Во время Батыева нашествия Киево-Софийский собор уцелел сравнительно лучше других киевских церквей. Впрочем, после татарского погрома, он надолго потерял свое прежнее значение, подвергаясь всякого рода невзгодам. Так, в 1416 г, Софийский собор сильно пострадал во время нашествия Эдигея, так что митрополиты перестают в нем жить с этого времени. Потеряв свое первенствующее значение, храм продолжает, однако, быть одной из важных церквей Киева еще в половине XV века. В 1482 г. крымский хан, Менгли-Гирей, напал на Киев, разорил и сжег его, а храм св. Софии ограбил, причем золотые церковные сосуды, — чаша и дискос, взятые из храма, отправлены в Москву, в подарок московскому князю, Иоанну III. После этого, в течение 80-ти лет Софийский собор находился в запустении. Только во второй половине XVI в., стараниями софийского наместника, Богуша Гулькевича Глебовского, храм несколько оправился, но к концу XVI в. пришел в состояние, близкое к разрушению: кровли на нем не было, своды сильно обветшали, так что даже богослужение в нем не совершалось.

В половине XVIII в. были вызолочены купола храма. В 1786 г. был упразднен монастырь при Софийском соборе. Возобновления древней фресковой живописи храма началось с 1843 года и продолжалось до конца XIX ст. В настоящее время храм приведен в полный порядок. В Софийском соборе почивают мощи св. митрополита Макария, убитого татарами в XV в., и частицы некоторых других мощей: О Софийском соборе см. труды гг. Закревского, Максимовича, Лебединцева, Петрова, Антоновича, Айналова, Кондакова, и проч.) и св. Михаила восстановлены в их древнем виде. Софийский храм имеет прекрасный фасад и красивый вид отовсюду, с какой бы стороны на него ни смотреть; стены его как видно, украшены многочисленными изображениями фигур и событий, исполненными мозаикой, которая состоит из очень маленьких камешков различных цветов, блестящих как стекло и столь тщательно подобранных, что нельзя отличить, живопись ли это или же шитье по ткани; купол сделан из глиняных сосудов, наполненных цементом, который покрывает их и снаружи со всех сторон (Относительно византийской мозаики французский ученый, С. Bayet говорит: “Dans un grand nombre de сеs eglises du VI et du VII siecle les artistes evitent les sujets ou un grand nombre de figures se melent lеs unes aux autres; ils s’attachent de preference a ceux ou l’action est presque nulle, les attitudes calmes et regulieres, ou l’on peut ranger les personnages de maniere a ne point troubler la disposition uniforme de l’ensemble... Au point de vue technique, les mosaistes byzantins n’avaient раs moms bien compris les conditions de leur art. Tandis que depuis le moyen age, on a multiplie les tons afin de sе rapprocher de l’aspect de la fresque, ils ne les employerent qu’en petit nombre juxtaposant lеs couleurs tranchees, negligeant les nuances intermediaires. Comme la mosaique est faite pour etre vuе de loin, la durete de ces oppositions se perd dans l’harmonie generale de l’oeuvre; mais, en revanche, tout se detache aves une vigeur et un eclat incomparables. Les figures s’enlevent sur un fond d’un bleu ou d’un or intense; les tons vifs et nets des vatement torment avec ce ton uniforme un contraste puissant; souvent, pour mieux accuser le dessin, une ligne noire indique les contours du corps et les traits du visages”. Bayet. L’art byzantin, p. 62-63.

Способ украшать церкви мозаикой подобного рода сохраняли греки и в позднейшие времена). [4] Этот храм содержит гробницы нескольких князей; при нем же имеет свою резиденцию архимандрит. Храм св. Михаила называется златоверхим, так как он покрыт вызолоченными пластинками. Здесь показывают мощи св. Варвары, которые, говорят, были перенесены сюда во время какой-то войны из Никомидии (Михайловский монастырь находится на краю обрывисто спускающейся к Днепру возвышенности, уже с первых времен христианства на Руси посвященной на церковные нужды. Так, вскоре после крещения Руси Владимиром св., первый Киевский митрополит, Михаил, в ознаменование победы христианства над язычеством, основал здесь монастырь во имя св. архистратига Михаила. Первоначальная Михайловская церковь, по всей вероятности, была деревянной. Внук просветителя Руси христианством, кн. Изяслав Ярославич, после победы над торками в 1055 г., заложил на горе, близ Михайловского храма, монастырь во имя св. Димитрия и дивно украсил его золотом и серебром. Сын Изяслава I, Ярополк, также заботился о расширении и украшении построенной его отцом обители. Вообще, здания, находившиеся окрест Михайловского монастыря, пользовались особым покровительством Киевских князей. Нынешняя Михайловская каменная церковь, согласно летописному рассказу, была освящена в 1108 году велик. князем киевским, Святополком II, в честь архангела Михаила. Михайловский храм был великолепно украшен внутри мозаикой и фресками. Особенно богато был украшен абсид главного алтаря храма, где находилось три яруса мозаики: в верхнем Богоматери с воздетыми горе руками, в среднем — Иисуса Христа, предлагающего находящимся вокруг него ученикам божественный Хлеб и Кровь; ниже — лики святителей. В настоящее время из мозаик, еще существовавших в половине XVII в., сохранился только, и то не в полной целости, — средний ярус, да несколько изображений на внутренних столбах алтарной арки. Перила на хорах и амвонах были сделаны из красного шифера с высеченными рельефными узорами. Пол был устлан красной черепицей.

В монастыре св. Михаила почивают мощи св. великомученицы Варвары, присланные греческим императором в дар киевскому князю, Святополку—Михаилу. О Михайловском монастырь см. туже литературу, что и о Софийском coбopе).

Этот древний город расположен на равнине, находящейся на вершине горы, которая господствует, с одной стороны, над всей окрестной равниной, а с другой — над Днепром, протекающим у подошвы этой возвышенности. Между последней и вышеназванной рекой расположен новый Киев (Называемый Бопланом Новый Киев — это нынешний Подол.), город в настоящее время довольно слабозаселенный, заключающей не более пяти или шести тысяч жителей; он занимает пространство около четырех тысяч шагов в длину, по берегу Днепра, и около трех тысяч шагов в ширину, от Днепра до (подошвы) гор; город обнесен плохим рвом, шириною в 25 футов (Судя по находящемуся при Боплановых картах плану г. Киева, ров, окаймлявший укрепления Подола, заключал в себе часть русла нижнего течения Глубочицкого ручья. В настоящее время эта местность носит название “Канавы”.); он имеет форму треугольника и окружен деревянным палисадом с такими же башеньками; его замок (Упоминаемый Бопланом “замок” — это так называемый “Литовский замок”, находившийся на Замковой или Флоровской горе, известной ныне под именем Киселевки. В литовско-польское время здесь находился деревянный замок, состоявший из 133 деревянных участков, или “городец” и 15 шестиугольных трехэтажных башен с бойницами. В двух башнях — северной и южной - помещались въезжие ворота. Первые назывались воеводскими, а вторые — драбскими. Вблизи последних, на небольшой площадке, вне замка, находилось лобное место, на котором совершались казни, внутри замка находились постройки воеводы и других знатных лиц и солдатские казармы. Здесь же помещался арсенал и пороховой погреб. В замке находилась одна католическая каплица и три православных церкви. Замок неоднократно подвергался пожарам; особенно пострадал он в 1608-м году, так что церкви его пришли в разрушение. После 1651 года сведения о замке прекращаются: вероятно, он был разрушен казаками. В настоящее время большая часть Замковой горы занята кладбищем Флоровского монастыря, который обнес принадлежащее ему место каменной оградой и выстроил здесь Троицкую церковь. На вершине горы еще сохранились кое-где следы прежних валов. В почве горы попадаются древние вещи: стеклянные браслеты, сердоликовые, стеклянные и шиферные бусы, стеклянные древние сосуды, шиферные н костяные пряслицы, обломки бронзовых сосудов, украшений икон и проч. Некоторые исследователи (проф. Лашкарев и др.) полагают, что на этой горе мог находиться терем кн. Ольги св. и при нем церковь или же монастырь.) расположен на вершине одной горы, господствующей над низким городом (Подолом), но в свою очередь над ним господствует возвышенность старого Киева. [5]

Католики имеют в этом город четыре церкви, а именно: кафедральный собор, Доминиканский (Доминиканцы впервые появились в Kиеве в первой половине XIII ст., при киевском князе Владимире Рюриковиче (1223—36 гг). Около 1226 г. они основали в Киеве, с помощью известного в Польше доминиканца Иоакинфа Одровонжа, свою миссию и построили неподалеку от Днепра церковь. В 1233 году доминиканцы были изгнаны из Киева. Во время литовского владычества они снова возвратились в Киев. В XIV в. они уже жили в этом городе, что видно из грамоты кн. Александра Владимировича, подтверждающей права доминиканцев на угодья и доходы, пожалованные их церкви отцом князя, Владимиром Ольгердовичем. В XVI. в. доминиканцы, при содействии киевского пана, Аксака, построили под замковой горой новый, каменный, костел во имя св. Николая, воспользовавшись для этого развалинами древней Борисоглебской церкви в Вышгороде. Новый костел был прекрасно устроен и богато украшен внутри и снаружи; при нем находился монастырь. Польские короли щедро одарили последний земельными угодьями и наделили его широкими правами на получение разных пошлин: с проходящих по Днепру мимо Kиева судов с хлебом, поколодной с жителей пошлины, с винных откупов и проч. Во время восстания Богдана Хмельницкого доминиканский монастырь и церковь его были ограблены и разорены. После этого Богдан Хмельницкий отдал доминиканский костел и его угодья киевскому Братскому монастырю. В 1691 г., грамотой царей Петра I и Иоанна, бывший доминиканский костел был отдан в ведение митрополита Варлаама Ясинского. В 1696 г. церковь эта была обновлена и освящена во имя св. Петра и Павла и с этим именем существует и в настоящее время. Не смотря на обновление в 1696 г. Петропавловская церковь, однако, не имела больших доходов и вскоре пришла в упадок. В первой половине XVIII в. церковь эта совершенно обеднела. В 1744 году императрица Елисавета I, будучи в Киеве, обратила внимание на Петропавловскую церковь и пожертвовала 2500 рублей на ее возобновление. В 1811 году церковь эта сильно пострадала от пожара. В настоящее время она находится в ведении Киевской Духовной семинарии, приобретшей ее в первой четверти XIX в.

Относительно упоминаемых Бопланом Бернардинского и Иезуитского монастырей трудно определить, где они находились. Первый был расположен ближе к горе, другой — к Днепру. По всей вероятности, бернардинский монастырь находился в черте церковного грунта Флоровского монастыря. Что же касается иезуитского кляштора, то он находился где-то неподалеку от церкви Николая Доброго. Это видно из универсала, выданного Добро-Николаевской церкви в 1660 году киевским полковником Василием Дворецким, на бывшие во владении у бернардинов и иезуитов грунты, раньше захваченные у церкви Доброго Николая вышеназванными бернардинами и иезуитами.) храм на рынке, Бернардинский — под горой и, с недавнего времени, — иезуитский, который находится между Бернардинами и рекой. Население греко-российской церкви имеет около десяти храмов, которые они называют церквями; одна из них, при которой находится университет или академия, близ ратуши, называется Братской церковью; другая, у подножья замка, носит имя св. Николая (Судя по описанию, это нынешняя Притиско-Никольская церковь. Время ее основания не известно; однако, она существовала уже в XVI ст. В 1631 году киевской обыватель Петр Серебряный-Грош построил здесь каменную церковь, а прежнюю перенес на Старый-Город. Об этой-то каменной церкви и упоминает Боплан. В 1651 и 1716 гг. церковь значительно пострадала от пожаров и оставалась в обветшалом виде до половины XVIII в., когда была возобновлена. В 1811 году пожар настолько сильно повредил Притиско-Никольскую церковь, что от нее остались только обгорелые стены. Возобновление церкви началось в XIX в. и окончилось только в 1829 году, причем она была не только оправлена, но и расширена прибавлением двух новых приделов: во имя св. Кузьмы и Дамиана и Сретения Господня. Главная святыня этой церкви чудотворная икона св. Николая.), если память мне не изменяет; остальные расположены в различных кварталах города, но я не припомню их в подробностях. В этом городе существует только три красивых улицы, все же остальные, не будучи ни прямыми, ни дугообразными, извилисты на подобие лабиринта; город считается как бы разделенным на две части, из которых одна, имеющая кафедральный собор, называется епископским городом, другая, где находятся три остальные греческие и католические церкви, называется магистратским. Это очень значительный торговый центр страны; предметами торговли служат: зерновой хлеб, меха, воск, мед, сало, соленая рыба и т. д. Город имеет епископа, воеводу, кастеляна, старосту и грод; он состоит в подчинении четырем юрисдикциям: суду епископа, воеводы, или старосты, что, впрочем, одно и тоже, в третьих — суду войта, и последний суд — лавочников и райцев. Дома здесь выстроены на манер московских, довольно низкие и редко выше одного этажа; здесь пользуются свечами, сделанными из тонкой щепы дерева (лучиной), который так дешевы, что за два денария (Два денара — это мелкая польская монета, употреблявшаяся в начале XVII ст. Шесть двойных денариев составляли один шеляг, а 18 равнялись одному грошу. См. об этом Zagorski, Monety dawnej Polski, стр. 28-29.) можно ее иметь больше, чем надо для освещения в самую долгую зимнюю ночь. Печные трубы продаются на рынках, что может показаться нам смешным, точно также, как и местные способы приготовления мясных продуктов, их свадебные обряды и прочие обычаи, о которых мы будем говорить ниже. Тем не менее, отсюда получил начало тот благородный народ, который в настоящее время носит имя запорожских казаков; они рассеяны с давних времен в различных местностях по берегам Днепра и в смежных областях. Число их в настоящее время простирается до ста двадцати тысяч человек, привычных к войне и способных, по первому требованию, в одну неделю, собраться в поход на королевскую службу. Они часто, почти ежегодно, предпринимают опустошительные набеги и приносят большой вред туркам. Они много раз грабили Крым, населенный татарами, опустошали Анатолию, брали приступом Трапезунд и даже достигали устья Черного моря, в трех милях от Константинополя, где все предавши огню и мечу, возвращались затем домой с большой добычей и некоторым количеством рабов, обыкновенно малых детей, которых они оставляют у себя в качеств прислуги или же дарят вельможам своей страны; взрослых же они редко берут в плен, разве только в том случае, если считают их достаточно богатыми, чтобы заплатить за себя большой выкуп и освободиться. Они [6] предпринимают свои набеги не более, как в количестве шести или десяти тысяч человек, чудесным образом переправляются через море на плохих судах собственного изделия, форму которых и конструкцию я опишу дальше.

Говоря об отваге казаков, не лишним будет сказать также о том, каковы их нравы и занятия. Известно, что среди этого народа встречаются вообще люди опытные во всех ремеслах, необходимых в человеческой жизни, как то: плотники, умеющие строить как дома, так и суда, экипажные мастера, кузнецы, оружейники, кожевники, шорники, сапожники, бочары, портные и т. д. Они очень искусны в приготовлении селитры, которая в изобилии добывается в этом крае; из нее они делают превосходный порох; женщины у них занимаются пряжею льна и шерсти, из которых они выделывают полотна и ткани для своего употребления. Bсе они хорошо умеют возделывать землю, сеять, жать, печь хлеб, приготовлять различные сорта мяса, варить пиво, делать медь, брагу, курить водку и пр. Нет ни одного человека между ними, к какому бы полу, возрасту или состоянию он не принадлежал, который бы не старался превзойти друг друга в пьянстве и бражничестве, и нет в мире другого христианского народа, который бы усвоил так, как они, привычку не иметь заботы о завтрашнем дне.

Впрочем, справедливо, что все они способны ко всякого рода занятиям, хотя иные бывают боле искусны в одних, другие — в других ремеслах. Встречаются также между ними люди с более высоким уровнем развития, чем обыкновенная масса народа. В общем, все они достаточно развиты, хотя занимаются исключительно тем, что полезно и необходимо, преимущественно в деревенской жизни.

Плодородие почвы доставляет жителям хлеб в таком изобилии, что нередко они не знают, что с ним делать, тем более, что у них нет судоходных рек, впадающих в море, за исключением Днепра, который в 50 милях ниже Киева прегражден тринадцатью порогами, последний из которых отстоит от первого на добрых семь миль, что составляет целый день пути, как это видно на карте. Это преграда препятствует им сплавлять свой хлеб в Константинополь; отсюда происходит их леность и то, что они не хотят вовсе работать, разве только вследствие крайней необходимости, когда у них не достает средств купить то, в чем нуждаются; они предпочитают заимствовать все, что нужно для их удобства, от турок, их добрых соседей, чем самим трудиться для его приобретения. Они довольствуются немногим, лишь бы было что есть да пить.

Они исповедуют греческую веру, которую называют русскою; свято почитают праздничные дни и соблюдают посты, которые у них продолжаются в течение восьми или девяти месяцев года и состоят в воздержании от употребления мяса, каковую формальность они с упорством соблюдают, будучи убеждены, что спасение души зависит от различия пищи. Зато, мне кажется, нет в мире народа, который бы сравнялся с ними в способности пить, ибо не успеют они отрезвиться, как тот час же принимаются пить снова. Все это, впрочем, происходит только в свободное время, но во время войны или когда подготовляется какой-либо поход, они крайне трезвы, и грубость можно заметить только в одежде. Они смышлены и проницательны, остроумны и щедры, не стремятся сделаться богачами, но больше всего дорожат своею свободою, без которой они не могли бы жить; это главная причина, почему они столь склонны к бунтам и восстаниям против местных вельмож, лишь только почувствуют притеснения последних, так что редко проходит более 7 или 8 лет без того, чтобы они не восставали против вельмож. Впрочем, это люди вероломные и коварные, которым ни в чем нельзя доверяться. Они чрезвычайно крепкого телосложения, легко переносят холод и зной, голод и жажду; неутомимы на войне, мужественны, смелы и часто столь дерзки, что не дорожат своею жизнью. Больше всего они обнаруживают ловкости и стойкости в сражении, когда находятся в таборе, т. е. под прикрытием возов (ибо они очень метко стреляют из ружей, которые составляют их обычное оружие), и при обороне укреплений; недурны они и на море, но верхом на лошадях они не настолько искусны. Мне случалось видеть, как только 200 польских всадников обращали в бегство 2000 человек из их лучшего войска; правда и то, что под прикрытием табора сотня казаков не побоится 1000 поляков и даже большего количества татар, и если бы они были также искусны в кавалерии, как в пехоте, то, я думаю, могли бы считаться непобедимыми. Казаки высоки ростом, сильны и проворны; они любят хорошо одеваться, что особенно заметно, когда им удастся пограбить соседей; в другое же время они носят одежду довольно скромную. Они пользуются от природы прекрасным здоровьем и даже почти совсем не подвержены той эпидемической болезни, распространенной в целой Польше, которую медики называют колтуном (plica), по той причине, что волосы пораженных этой болезнью страшно спутываются и сбиваются в комок; туземцы называют ее “гостец” (Колтун известен в медицине под именем plicapolonica или же trichosisplica). Казаки редко умирают от какой-либо болезни, разве только в глубокой старости; большинство умирает во время войн, слагая головы на поле брани.

Дворяне среди них, очень немногочисленные, подражают польскому дворянству и, по-видимому, стыдятся исповедовать иную веру, кроме латинской, в которую они переходят все более и более, не смотря на то, что вся знать и все те, которые носят имя князей, происходят от православных [7] предков. Крестьяне там чрезвычайно бедны, т. к. они принуждены работать три дня в неделю, вместе со своими лошадьми, в пользу своего владельца и давать ему, сообразно количеству получаемой земли, много мер зернового хлеба, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рождеству; сверх того — возить дрова для нужд их владельца и отбывать тысячи других повинностей, которых они не обязаны были бы исполнять без платы; кроме того, помещики требуют от них денежной повинности, а также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и третьего быка через каждые три года. Словом, они принуждены отдавать своему господину все, что тому вздумается потребовать, так что неудивительно, что эти несчастные, закабаленные в такие тяжелые условия, никогда не могут ничего скопить. Но это еще менее важно, чем то, что их владельцы пользуются безграничной властью не только над их имуществам, но также и над их жизнью; столь велика свобода польской знати, которая живет словно в раю, а крестьяне пребывают как бы в чистилище. Поэтому, если случится таким несчастным крестьянам попасть в крепостную зависимость к злому владельцу, то положение их бывает гораздо хуже, чем положение каторжников на галерах. Такое рабство является главной причиной многочисленных побегов крестьян; наиболее отважные из них уходят на Запорожье, которое является местом убежища казаков на Днепре. Проведя здесь некоторое время и приняв участие в морском походе, они считаются уже запорожскими казаками; подобными побегами постоянно увеличивается состав их войска, что с достаточной очевидностью доказывается и настоящим восстанием, ибо, после поражения поляков, эти казаки поднялись в количестве 200,000 человек, которые, выдержав кампанию, сделались господами края, на протяжении более 120 миль в длину и 60 миль в ширину. Мы забыли упомянуть, что обычное занятие казаков в мирное время составляют охота и рыбная ловля. Вот все, что мы хотели сказать вообще и как бы мимоходом относительно нравов и занятий этого народа (К Боплановскому изданию “Description d’Ukranie”, сообщает лейпцигский книгопродавец К. Hiersmann, был присоединен тоговременный манускрипт, содержащий discours de cosaques. Вот что он говорит об этом манускрипте: “Das sehr sеltеnе Werk enthaelt am Schlusse ein Mannscript von 37 Seiten. Dieses letztere scheint der Handschrift und Sprache nach aus der Zeit von 1600 - 1650 zu stammen und ist moeglicherweise von Beauplan verfasst und geschrieben. In Adelung, Reisen in Russland finde ich es nicht erwaehnt. Das im alten (wohl ersten Einbande) befindliche Werk ist wohl erhalten und traеgt das einfache Ex libris einer Madame de la Borde. См. Каталог Карла Гирземанн в Лейпциге. К сожалению, мы не имели возможности paсcмотреть этот интересный труд).

Возвращаемся к нашему рассказу. Утверждают, что в то время, когда древний Киев находился в апогее своего величия, морской пролив идущий мимо Константинополя, не был еще открыт. Есть предположение, осмелюсь даже сказать, точные доказательства тому, что равнины по другую (левую) сторону Борисфенеса, простирающиеся до самой Московии, были некогда сплошь покрыты водой; подтверждением чему служат якори, найденные несколько лет тому назад на реке Суле, в окрестностях Лохвицы, и некоторые другие указания. Кроме того, все города, которые расположены на этих равнинах, кажется, не особенно давнего происхождения и выстроены несколько сот лет тому назад. Я поинтересовался сделать разысканья в истории руссов, чтобы узнать что-либо о древности поселений в этой стране, но тщетно. Я расспрашивал лучших из их ученых, от которых только и узнал, что большие и продолжительные войны, опустошавшие страну из конца в конец, не пощадили их библиотек, которые прежде всего предавались огню; что они припоминали старинное предание, по которому море покрывало никогда все эти равнины, как мы говорили об этом, и что это было приблизительно за 2000 лет до настоящего времени; что около 900 лет назад древний Киев был совершенно разрушен, за исключением двух храмов, о которых мы уже говорили раньше. Далее, в доказательство того, что море простиралось до Московии, приводят еще один весьма солидный довод, а именно, что все развалины старинных замков и древних городов, встречаемые в этих местах, всегда находятся на возвышенных местах и на самых высоких горах, и нет ни одного, расположенного на равнине. Это обстоятельство заставляет предполагать, что в древности равнина была затоплена. Прибавьте к этому, что в некоторых из этих развалин найдены погреба, наполненные медными монетами с таким изображением (Здесь Боплан поместил изображение бронзовой монеты императора Юстиниана I. Передавая рисунок монеты, Боплан или не совсем разобрал надпись, или же последняя плохо сохранилась. На лицевой стороне монеты находится бюст императора, вправо, с уцелевшими вокруг буквами… NIV... SР. На оборотной стороне, в средине, большое М, а кругом него помещены звезда и два равноконечных крестика. Сообщение Боплана о находках в Украине кладов с византийскими монетами является весьма ценным указанием в археологическом отношении. Жаль только, что мы не знаем точно места, где находились погреба, наполненные византийскими монетами. В настоящее время в среднем Приднепровье находят большое количество римских монет первых веков христианской эры. Особенно богаты ими ближайшие к Днепру местности. Здесь попадаются монеты императоров: Тиверия, Клавдия, Нерона, Веспасиана, Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия, Коммода, Фаустины и проч).

Как бы там ни было, скажу только, что вся равнина, которая простирается от Днепра до Московии и еще дальше, представляет собой страну очень низменную и песчаную, за исключением берегов реки Сулы на cевеpе, и берегов рек Ворсклы и Псла, как это можно лучше заметить на карте. Вы должны [8] еще при этом обратить внимание, что сила течения этих рек почти незаметна, как будто бы это стоячие воды; если же вы сопоставите все эти доводы с быстрым и стремительным течением того пролива Черного моря, который, проходя мимо Константинополя, впадает затем в Белое (Т. е. Мраморное море.) море, то легко убедитесь в том, что эти места были некогда покрыты водой (Конечно сведения Боплана о геологическом прошлом Днепровского левобережья не могли отличаться ни обстоятельностью, ни еще менее научностью Его мнение о сравнительно недавнем выходе из под морских вод всей днепровской левобережной равнины не может в настоящее время считаться серьезным. Геологическими исследованиями, произведенными в вышеназванной местности целым рядом ученых доказано, что площадь полтавской, черниговской, киевской, харьковской, екатеринославской и проч. губерний была покрыта морем в очень отдаленный от нас многими тысячелетиями период времени, в так называемую третичную эпоху и ближайшие за ней периоды. В означенную эпоху море, а затем ледниковый покров покрывали значительную поверхность нынешнего Поднепровья. Затем море и ледник начали мало-помалу отступать и исчезать, оставив после себя целые ряды слоев, характерных своим строением и содержанием. Приводимый Бопланом в доказательство о будто бы недавнем существовании моря в левобережной Украине находки якорей близ г. Лохвицы указывают только на слишком поспешный вывод и соображения автора по поводу этой находки, - вывод, не подтверждаемый новейшими научными исследованиями. Последние, напротив, свидетельствуют, что в левобережье по тамошним рекам никогда не было крупного судоходства, как это думали некоторые из наших ученых, а существовал лишь кратковременный, весенний в половодье сплав судов в более крупные реки. См. об этом работы гг. Докучаева, Гурова, Краснова и проч).

Продолжая описание нашего Днепра, мы заметим, что в расстоянии одной мили выше Киева, с противоположной стороны, впадает в Днепр река Десна, которая берет начало неподалеку от города Москвы и имеет более ста миль протяжения.

В полумиле ниже Киева виднеется деревня, называемая Пещеры, в которой находится большой монастырь, обычная резиденция митрополита или патриарха. В ближайшей к этому монастырю горе существует большое количество пещер, т. е. подземных ходов, наполненный множеством человеческих тел, которые сохраняются здесь более 1500 лет (Хотя сведения Боплана о русской истории и, в частности, хронологии, крайне скудны и неопределенны, тем не менее, сообщаемые им предания о древних временах чрезвычайно интересны. Добросовестно занося в свои заметки почему-либо интересные для него рассказы, Боплан часто передает такие мнения, какие тогда сохранялись еще у сообщавших ему современников; причем, сведения эти передавались ему в такой категорической форме, что и сам Боплан, по-видимому, верил в их истинность. Конечно, многое передавали ему как предания, которые впоследствии мало помалу забывались и, не имея прочной поддержки в документальных данных, исчезали. Однако, предания эти не настолько уже беспочвенны, чтобы их выбросить вовсе. Они дают кое-какие намеки на те времена, от которых не дошло до нас письменных источников. Так, сообщая о мощах святых, почивающих, по словам Боплана, в пещерах более 1500 лет, Боплан, по-видимому, сильно погрешил в исторической хронологии, отодвинув начало христианства на Руси к первым временам христианской эры. Однако, такое, идущее вразрез с выводами наших ученых, мнение о начале христианства на Руси, начинает мало помалу приобретать себе сторонников, которые, усматривая тесную связь киевских и черниговских пещер с пещерными скитами Крыма, относящимися к первым векам христианской эры, считают их хронологически одновременными. Сообщение Боплана о древней надписи в церкви св. Василия, быть может, передает нам предание о вошедшем в состав вновь построенной церкви, остатке более древней церкви существовавшей здесь до официального утверждения в Kиеве христианства. Равным образом и paзорение Киева (Боплан, ведь, не говорит, что разорение было произведено татарами), относимое Бопланом к 5-му веку, вероятно является отголоском предания о каком-то разорении Kиевa в то отдаленное от вас время, от которого не дошло до нас никаких письменных документов. Мнение о существовании г. Kиева почти за 2000 лет до нашего времени в настоящее время принято в науке. См. лекции о г. Киеве проф. Антоновича и Армашевского.), и имеют сходство с египетскими мумиями. Рассказывают, что первые христианские отшельники устроили себе эти подземные пристанища, чтобы тайно совершать здесь богослужение и спокойно проживать в пещерах во время гонений от язычников. Там показывают одного святого, Иоанна, который виден до пояса, от которого он погружен в землю. Здешние монахи рассказывали мне, что этот святой, чувствуя приближение смерти, сам приготовил для себя могилу, но не в длину, как обыкновенно принято, а в глубину; когда пришло время умирать, к чему он уже давно готовился, Иоанн простился с братией и сам опустился в землю, но, по воле Божьей, вошел в нее только до половины, хотя яма была достаточно глубока. Там можно также видеть св. Елену (Вероятно, Боплан ошибочно назвал здесь имя св. Елены; быть может, под этим именем он разумел мощи св. Юлиании, княжны Гольшанской, почивающей в Ближних пещерах, или же мощи препод. Евфросинии (княжны Полоцкой), почивающие в Дальних пещерах.), которая в большом почитании среди народа, и железную цепь, которою, по преданию, дьявол бичевал св. Антония, и которая имеет силу изгонять злых духов из тех лиц, на которых она возлагается. Есть также на блюдах три человеческие головы, из которых постоянно сочится масло, очень помогающее в некоторых болезнях. Здесь покоятся останки некоторых замечательных людей, между прочим двенадцати каменщиков, которые построили церковь (монастыря); их сохраняют, как драгоценную святыню и показывают посетителям. Когда мне пришлось однажды жить в Киеве на зимних квартирах, я часто посещал пещеры, откуда и имел возможность узнать выше приведенные подробности. Что касается моего мнения, то я не нахожу (как уже сказал) существенной разницы между этими мощами и египетскими мумиями, исключая того, что они не настолько черны и тверды и, полагаю, что причина, почему они сохраняются нетленными столь продолжительное время, заключается в свойствах этих гротов или пещер, которые вырыты в песчанике и потому замою в них тепло и сухо, летом же — прохладно и сухо без малейших признаков [9] сырости. В этом монастыре живет много монахов и митрополит (Здесь Боплан неправильно называет митрополита патриархом (patriarche)) всея Руси, который, как я уже сказал, имеет здесь свою резиденцию; он зависит только от константинопольского патриарха.

Перед этим монастырем находится другой (Против Лаврских ворот, с Троицкой над ними церковью, на том месте, где ныне находится арсенал, стоял женский Вознесенский монастырь, основанный в начале XVII в. киево-печерским архимандритом Ел. Плетенецким. Богдан Хмельницкий, после 1648 года, а затем гетман Мазепа, в 1697 г., подтвердили права этого монастыря на владеемые им земли, причем гетман Мазепа пожаловал Вознесенскому монастырю четыре села (Бугаевку, Берков, Иваньков и Бузов). Игуменьею этого монастыря была мать Мазепы, Мария Магдалина, которая построила в нем, 1705 г., каменную церковь. В 1712 г., по распоряжению царя Петра I, Вознесенский монастырь был закрыт, а монахини были переведены на Подол, во Флоровский монастырь. Однако, принадлежавшая монастырю каменная церковь оставалась еще значительное время в качестве приходской церкви. Принадлежавшие Вознесенскому монастырю имения перешли к Флоровскому.), в котором живет много монахинь, числом до 100; oни занимаются шитьем и изготовляют множество прекрасных вышивок на дорогих тканях, который и продают тем лицам, которые посещают монастырь. Они пользуются свободой выходить когда угодно, и местом их обычных прогулок является Киев, отстоящий в полумиле от монастыря; все они носят черную одежду и ходят всегда попарно, подобно большинству католических монахинь; среди них мне случалось видеть столь красивые лица, какие едва ли можно найти в целой Польше. Между Киевом и Печерском, на горе, которая нависла над Днепром, находится русский монастырь св. Николая (Время основания Никольского монастыря неизвестно. Несомненно, однако, что он существовал уже в глубокой древности. В XI в., при церкви св. Николая, построенной (быть может при кн. Ольге) на месте убиения Аскольда, находился монастырь, в котором постриглась мать преподобного Феодосия Печерского. Никольский монастырь становится более или менее известным с конца XII в. В XV и XVI вв. этот монастырь получает, по дарственным грамотам разные земли и угодья, лежащие как в Киеве, так и в его окрестностях. В половине XVII в. от каменного монастырского здания остался только фундамент, на котором гетман Мазепа, в 1690 г. заложил каменную церковь св. Николая, которая была окончена в 1696 году. Это здание сохранилось до настоящего времени, и с 1831 г. известно под именем Никольского Военного Собора. Вблизи этого здания находилась часовня или слуп (Slup), с иконой святителя Николая. Она упоминается в 1655 году. В 1715 г. киевский генерал-губернатор кн. Д. М. Голицын построил вместо слупа небольшую каменную церковь и перенес сюда со столба древний образ св. Николая. Каменная колокольня при Николаевском монастыре построена в 1750 году.), расположенный в восхитительной местности; монахи этого монастыря употребляют в пищу только рыбу, но пользуются свободой выходить, когда им угодно, чтобы развлечься иди же посетить знакомых.

Ниже Печерска, в долине, находится селение, которое называется Трипольем (Г. Треполь — это один из древнейших городов Южной Руси. О Триполье и его крепости см. нашу работу: Прошлое м. Триполья). Еще ниже, на вершине горы, видны Стайки (Стайки — м. Киевского узда. Поселение очень древнее. В самом с. есть городище, близ церкви, а в окрестностях — три городища, два овальной формы, а одно — треугольной. Здесь попадаются предметы древности: серебряные гривны, фибулы, монеты и проч.); это древний городок; там находится паром для переправы через Днепр. Далее следует Ржищев (Ржищев — м. Киевского у. Ржищев, по времени возникновения, ровесник м. Триполью. Близ Ржищевского монастыря находится четырехугольное городище, 195 саж. в окружности. В 4 верстах от местечка, к с. Гребням, есть тоже четырехугольное городище, почти одинакового размера. В окрестностях находят серебряные гривны, фибулы, монеты и проч.), который также расположен на горе; это важное место и заслуживает, чтобы его укрепили, так как здесь находится очень удобный переход через реку. Далее следует Трехтемиров (Трехтемиров — поселение конца XVI в. В то время оно было расположено там, где теперь лежит деревня Монастырск. В 1575 году оно было отдано казакам. Начало монастыря — неизвестно. Быть может, что под этим именем существовал Зарубский монастырь. Казакам Трехтемиров продолжал принадлежать до 1678 года, когда он был разорен турками. В 1715 г. Трехтемиров составлял староство.), русский монастырь, расположенный на возвышенности, между пропастями, окруженными неприступными скалами. В этом месте казаки сохраняют все свои драгоценности; здесь также есть один пером для переправы через реку.

В расстоянии одной мили отсюда, на противоположном берегу, вы встречаете Переяславль, город, который, кажется, не может быть столь (Здесь в тексте Боплана поставлено слово tant, обозначающее, как известно: столь, столько. Очевидно, Боплан слыхал о древности г. Переяславля, но следуя своим взглядам о небольшой, сравнительно, древности Днепровского левобережья, считает и г. Переяславль недавнего происхождения. О Переяславле см. нашу работу: История Переяславльской земли с древнейших времен до половины XIII ст.) древним, ибо он лежит на низменном месте; по своему положению, это один из самых замечательных городов, укрепленный самой природою. Здесь можно было бы легко выстроить очень важную цитадель, которая служила бы арсеналом против москвитян и казаков. В этом городе считается до 6000 дворов; казаки имеют здесь один свой полк. Еще ниже, на русской стороне, лежит Канев (Канев — уездный город, Киевской губ., расположенный при устье pp. Каневки и Дунайца в Днепре. Это — очень древний город. Местное предание гласить, что Канев обязан своим происхождением грекам, основавшим его в глубокой древности, но точная дата его возникновения неизвестна. Слово Канев — чисто тюркское или татарское и обозначает, в буквальном переводе: “место крови” или же “дом крови”, по всей вероятности вследствие беспрестанных неумолкаемых войн, с окружающими кочевыми народами. В Патерике Печерском Канев упоминается при рассказе о событиях XI в. В летописи, под 1144 г., упоминается, что Всеволод Ольгович построил в Каневе церковь во имя св. Юрия. Выдвинутый к границе со степью, г. Канев был важен и в религиозном отношении: здесь находились свои епископы. Юрий Долгорукий, овладев Киевом, отдал Канев Глебу Юрьевичу. Канев играл довольно видную роль в великокняжескую эпоху, т. к. в то время сюда сходились на “снем”, т. е. сейм, русские и половцы. Находясь в довольно выгодном стратегическом месте, Канев играл роль этапного пункта для товаров, идущих с южных и восточных стран. Сюда неоднократно отправлялись князья для охраны шедших в Русь караванов купцов, так называемых “гречников и залозников”. В конца ХII ст. великий князь киевский, Рюрик, отдал Канев в удел Всеволоду Юрьевичу, но в следующем году отобрал его обратно. Во время монгольского нашествия Канев был взять Батыем, и с этих пор город этот служил местопребыванием татарских баскаков. В начале XIV в. Канев перешел под власть литовского князя. В период литовского владычества Канев оставался важным в торговом отношении местом до самого падения Константинополя в 1453 году. В 1656 г. Канев получает городские привилегии. Во время войн В. Хмельницкого г. Канев играл довольно видную роль: сюда неоднократно спасался Юрий Хмельницкий и Брюховецкий (1664 г.) Город неоднократно переходил от казаков к полякам и к русским. По прутскому договору Канев остается за Польшей, от которой отходит окончательно к Poccии в конце XVIII в.), очень древний город и замок, где всегда находится полк казаков в качестве гарнизона; здесь также есть паром для переправы через реку. [10]

На противоположном (левом) берегу Днепра, несколько ниже, виднеется Бубновка (Бубновка — местечко Золотоношского у. Полтавской губ., в 4 милях от г. Золотоноши. Встречается в документах XVI ст.), далее затем — Домонтов (Домонтов — местечко Золотонош. у., Полтав. губ., расположенное близ Днепра. Время основания его неизвестно. В XVI в. Домонтов принадлежал Василию Домонту, который прикупил себе с. Мошны, (в киев. губ.) отчего Домонтов получает прозвание мошнянского. Сын Василия Домонта, Григорий, продал это м-ко, в 1591 г., Михаилу Ласко (Lascowi), а от него оно опять переходит из рук в руки, пока не досталось в половине XVIII в. Евстафию Потоцкому.); оба поселения незначительные.

Еще ниже, на русской стороне, расположены Черкассы (Черкассы — уездный город киевской губ., расположенный на правом берегу Днепра, ниже впадения в последний р. Ольшанкн. Время основания г. Черкас неизвестно. Несомненно, это очень древнее поселение. Вероятно, Черкасы существовали уже в так называемую великокняжескую эпоху и получили свое название от тех полукочевых народцев, которые оседали в южно-русских степях; слово черкасы в летописях обозначало тюркских кочевников — торков, печенегов, черных клобуков и проч. По преданию, литовский князь Гедимин, овладев Киевом, захватил и его передовой форпост в степях, на Днепре, — Черкасы. По словам документа XVI ст., Гедимин, повоевавши Кафу, Перекоп и Пятигорских черкас, привел часть последних, с их княгиней, и посадил их на Днепре, в Черкасах. С конца XIV ст. г. Черкасы начинают играть видную роль в торговом отношении с Востоком; так, купцы из Кафы и других мест Крыма перевозили свои товары водой, на Черкасы. В городе, на горе, существовал замок, очень удобный для защиты от врагов. В XV и XVI вв., это уже один из важнейших городов Южной Руси. В 1402 году, в описании замков, принадлежащих князю Свидригайлу, упоминаются и Черкасы. В 1483 году хан крымский, Менгли-Гирей, вторгся в Украину, разорил Киев и подступил с войском к Черкасам, но был отражен от последнего храбрым Матвеем Кмитой, собравшим в черкасский замок достаточно войска. Раздраженный Менгли-Гирей ушел домой и отсюда советовал московскому царю, Ивану III, захватить вместе с Киевом и Черкасы. Составляя столь видный стратегически пункт, Черкасы поручаются энергичным людям, наместникам или старостам, которые заботились о защите этого города и тянувших к нему мест. Из числа черкасских старост начала XVI стол. известен Евстафий Дашкевич, умевший своевременно отражать татар и даже вести наступательные войны против них. Энергичная и целесообразная защита южно-русских пределов, предпринятая Дашкевичем, была оценена польским правительством, которое позволило Дашкевичу организовать постоянную стражу из казаков, обязанную оберегать на воде и на суше караваны турецких и татарских купцов, проходившие мимо города, и проводить их до Киева. Во времена Дашкевича Черкасский замок был сильно укреплен. В первой четверти XVI ст. на Черкасы напал крымский хан, Сайдет-Гирей, и в течение почти месяца осаждал город, громил его пушками, но не мог взять и заключил мир В половине XVI ст. в Черкасах утвердился Димитрий Вишневецкий и подговаривал московского царя овладеть этим местом, но царь не согласился. После Димитрия Вишневецкого Черкаскими старостами были Михаил, Александр и Константин Вишневецкие, родственники Димитрия. Они старались защитить этот город от врагов. В 1590 г. Косинский, во время казацкого восстания подступил к Черкасам, чтобы захватить там Вишневецкого, но потерпел неудачу. В 1637 году, во время восстания Павлюка, г. Черкасы был сожжен, но вскоре снова возобновлен. В 1647 г. здесь зимовало, приготовляясь к походу на Хмельницкого, польское войско под начальством гетмана Потоцкого. Из Черкас же было послано против казаков войско, разбитое Хмельницким при Жовтых – Водах. Когда Б. Хмельницкий, овладев Украиной, перенес столицу в Чигнрин, Черкасы не вполне утратили оное значение, т. к. владели значительными поместьями в Левобережье. В 1768 г. черкаский замок был взят штурмом и разорен взбунтовавшимися крестьянами. В конце XVIII в. г. Черкасы сделался уездным городом. Несколько выше Черкас, на высоком берегу Днепра, есть урочище, называемые “Гуляй-Городок”, где, по преданию, был когда-то город, в котором жил какой-то королек. В почве городка попадаются: куски кирпичей, дикий камень, людские черепа и проч. По преданию, близ г. Черкас возникла и Запорожская Сечь, бывшая будто бы сначала здесь, а потом, по мере движения населения в эти места, переходившая все ниже и ниже по Днепру, пока не достигла порогов, поселение за которыми и дало название Запорожской Сечи. От черкаского замка не осталось теперь и следа; жители указывают только то место, где он находился.), очень древний, с прекрасным местоположением город, который легко укрепить. Я видел этот город в период его расцвета, когда он служил центром для всех казаков; их начальник имел здесь свою резиденцию; но мы сожгли его в 1637 году, 18 декабря, два дня спустя после одержанной над казаками победы; в то время как мы вели с ними войну, они содержали здесь также казацкий полк; в этом месте существует паром для переправы через реку.

Ниже находятся: Боровица (Боровица — село Чигирин. у., Киев. губ. Название свое Боровица получила от тех дремучих лесов, которые некогда окружали это место. Первоначальное поселение находилось ближе к Днепру и носило другое название. Боровица в XVII в. была укреплена и составляла передовой форт, защищавший г. Черкасы со стороны степи. Боровица упоминается в Книге Большого Чертежа.), Бужин (Бужин — с. Kиeв. губ, Чигирин. уезда, близ правого берега Днепра. В XVII ст., в виду важности этого места в стратегическом отношении, оно было сильно укреплено. В 1663 г. близ Бужина Юрий Хмельницкий одержал победу над московским войском. В следующем году, во время войны за Малороссию, Бужин был сожжен польским полководцем Чарнецким. В 1667 г. турки разорили Бужин до основания. В 1678 г. кн. Ромадановский и гетман Самойлович разбили здесь наголову турецкого визиря Кара-Мустафу.), Вороновка, а на другой стороне — Чигирин-Дуброва (Чигирин-Дуброва — мест. Кременчуг. у., Полтав. губ., близ устья р. Сулы. Время основания этого поселения неизвестно, но уже в конце XVI ст. оно упоминается в числе вотчин князей Вишневецких. В 1764 г. оно принадлежало Лубенскому полку.), в расстоянии четверти мили от реки, как и Крылов (Крылов — мест. Чигиринск. у., на лев. берегу р. Тясмина. Оно основано в начале XVII в., на шляху татарском. Вероятно, раньше здесь было какое-либо поселение, которое затем уже разрослось так, что в 1616 году Сигизмунд III даровал ему городское право. В Крылове была крепость, состоящая из вала, укрепленного частоколом и рва. В 1625 г. здесь произошла битва между казаками и польскими войсками под начальством Конецпольского. Казаки, под начальством Мих. Дорошенка, были сильно стеснены близ Куруковского озера и согласились на мир, известный под именем Куруковского договора. Во время последующих казацких войн, Крылов был сильно опустошен. Местечко расположено среди огромных песков.), но последний уже на русской стороне, в одной миле от Борисфенеса, на pеке Тясмин. [11]

Несколько ниже, на московской стороне, виден Кременчуг (Кременчуг - уездный г. Полтав. губ. В XVI в. здесь был построен замок неким Сверчовским, перешедшим в казаки шляхтичем, для защиты от татар караванов, шедших по Днепру, и местного населения. Кременчугское староство относилось к киевскому воеводству; оно образовалось из земель черкасского староства. После зборовского договора Кременчуг является сотенным местечкам Чигирин. полка, а после Андрусовского договора он отходит к Миргородскому полку. В 1764 году Кременчуг был причислен к Новороссийской губ. и в течение 10 лет был главным ее городом. С 1802 г. он считается уездным городом полтавской губернии.); там находятся развалины древнего здания (Мы не можем точно определить, развалины какого здания находились здесь во времена Боплана. Быть может, здесь были развалины замка, построенного Витовтом для защиты переправы через Днепр, как об этом говорить Матвей Литвин. В 1590 году король Сигизмунд III приказал восстановить крепость, но это не было исполнено: в 1594 г. Лассота видел здесь только пустое городище. В 1635 году Боплан построил крепость в г. Кременчуге.), на месте которого я заложил замок в 1635 году. Это место очень красиво и удобно для поселения. Это также последний город на Днепре, ибо ниже его сплошь расстилается пустынная степь.

В расстоянии одной мили ниже находится устье Псла, реки очень рыбной; еще несколько ниже, на русской стороне, находится небольшая, впадающая в Днепр речонка, называемая Омельник, чрезвычайно изобилующая раками. Несколько ниже, по той же стороне, виднеется другая маленькая речонка, называемая Другой Омельник (В настоящее время эта речка называется Омельничек.), которая, как и первая, также вся переполнена раками. Как раз против нее находится довольно большая и также очень рыбная река Ворскла, которая впадает в Днепр, как и р. Орел, еще более рыбная, чем все предыдущие. Я сам видел, как на устье этой реки, забросивши сети, вытаскивали в один раз более 2000 штук рыб, из которой самая мелкая имела около фута в длину.

На противоположной, русской стороне находится несколько озер, столь переполненных рыбою, что бесчисленное количество ее, стесненное в этой стоячей воде, гибнет и приходит в такое сильное разложение, что даже заражает воду. Это место называется Замокань (Zamokani Боплана это р. Самоткань, впадающая в Днепр близ нынешнего г. Верхнеднепровска). Вокруг них я видел карликовые вишневые деревья (Описанные Бопланом карликовые вишневые деревья, по исследованию натуралистов, представляют собой кустарниковое растение терен (prunus spinosa), еще и до сих пор существующее в изобилии по балкам и другим защищенным угодьям в вышеуказанной местности.), высотою около двух с половиной футов, приносящие очень сладкие вишни, величиною в сливу, но которые созревают только в начале августа месяца. Встречаются небольшие, чрезвычайно густые, сплошь состоящие из этих небольших вишневых деревцев, лески, занимающие иногда более полумили в длину, но не более двухсот или же трехсот шагов в ширину. Нельзя не признать, что в это время года вид этих маленьких вишневых рощиц, довольно многочисленных в полях и еще более в глубине долин, является чрезвычайно приятным зрелищем. Там растут также в большом количестве карликовые миндальные деревья, но это не что иное, как дички, плоды которых очень горьки; но они не встречаются в одном месте в таком большом количестве, чтобы составлять рощи, подобно карликовым вишневым деревьям, дающим плоды столь же хорошие, как и культивированные.

Необходимо сознаться, что любопытство побудило меня пересадить несколько вишневых и миндальных деревьев в Бар, мое обычное местожительство; плоды сделались оттого более крупными и сочными, но вместе с тем дерево, находясь в более благоприятных условиях, не сохранило своей природной низкорослости. Выше этих мест находится небольшая речонка, называемая Демоткань, изобилующая раками, которые достигают более девяти дюймов в длину; на ней собирают также водяные орехи (Водяные орехи, известные в ботанике под именем Trapa natans, называются в народе “рогульками или чертовыми орехами” или же “рогатыми орехами”.), напоминающее своей формой головки чеснока (Чесноком (chausetrape) назывался небольшой железный снаряд, состоящий из ядра, утыканного со всех сторон острыми железными же шипами Чесноки разбрасывались по полю с целью затруднит движение неприятельской конницы.); будучи сварены, они очень приятны на вкус. Спускаясь вниз по реке, вы встречаете Романов (Упоминаемый Бопланом Романов находится там, где ныне расположено с. Романково Екатеринославского уезда.), большой холм, где по временам сходятся казаки для совещания и для сбора своих войск. Это очень удобное место для построения на нем города.

Несколько ниже находится остров в полмили длиною и в 150 шагов шириною, называемый также Романовым; весною он покрывается водою; здесь в большом количестве пристают рыболовы, выходящие из Kиева и других мест. У нижнего конца этого острова река во всю свою ширину ничем не загромождается и не пересекается различными островами. Это причина, почему татары предпочитают переправляться в этом месте и вовсе не боятся засады, устроенной выше острова. [12]

Дальше вниз, на русской сторон, находится местность, называемая Таренский Рог (Ныне — село Таранское, Екатеринославльского уезда.); это одно из самых прекрасных, для поселения мест, какие только я встречал когда-либо, и одно из самых пригодных для сооружения замка, который мог бы господствовать над рекой, ибо она в этом месте течет в одном русле и имеет не более двухсот шагов в ширину; помнится, мне случалось перестреливать из карабина с одного берега реки на другой. Противоположный берег несколько более возвышен и называется Высока гора. К удобствам этой местности можно прибавить еще, что она вся окружена обильными рыбой каналами и находится среди островов.

Еще ниже находится Монастырский остров (Монастырский остров лежит напротив г. Екатеринослава. Он называется также Рябининым или Потемкиным островом.), который очень высок и весь состоит из скал; он отовсюду спускается к реке обрывами, высотою от 25 до 30 футов, за исключением головной стороны, где он ниже; вследствие этого остров никогда не затопляется водою. Некогда здесь быль монастырь, от которого остров и подучил свое название, но в настоящее время от него не сохранилось никаких следов. Если бы над этим островом не господствовали возвышенности материка, то он был бы прекрасно заселен; он тянется шагов на 1000 в длину и шагов на 80 или же на 100 в ширину; на нем встречается множество ужей и разных змей.

Затем следует Конский Остров, который имеет около 3/4 мили в длину и 1/4 мили в ширину; в верхней части он покрыть лесами и болотами и весною затопляется водой. На этом острове проживает множество рыбаков, которые, за неимением соли, сохраняют рыбу в золе, а также сушат ее в большом количестве. Они производят рыбную ловлю в реке Самаре, которая впадает в Днепр с другой стороны, вправо от верхней части Конского Острова. Река Самара со своими окрестностями весьма замечательна не только изобилием рыбы, но также медом, воском, дичью и строевым лесом. Всеми этими предметами она богата так, как никакая другая река. Это отсюда получался весь тот лес, который послужил для постройки Кодака, о котором мы будем говорить сейчас (Крепость Кодак, построенная Бопланом по распоряжению гетмана Конецпольского для наблюдения над запорожцами, была расположена на правом берегу Днепра, близ первого днепровского порога, называемого Кадацким или Кайдацким. В настоящее время здесь находится лоцманская слобода Старые Койдаки. В 1635-м году, вскоре после окончания постройки этой крепости, произошла катастрофа, о которой рассказывает Боплан. Впрочем, крепость не была окончательно разорена, т к. в следующем году реестровые казаки, по приказу Конецпольского, заняли ее и к концу 1639 г. еще более укрепили и снабдили оружием и необходимыми боевыми припасами. Начальство над гарнизоном было поручено польскому коменданту. В эпоху восстания Хмельницкого, Кодаком заведовал некто Гродзицкий. Кодак, осажденный, по приказу Хмельницкого, нежинским полковником Шумейком, должен был сдаться; комендант крепости и ее гарнизон попали в плен к казакам. В крепости был помещен гарнизон из запорожцев. Вообще, Кодак играл видную роль в стратегическом отношении. Богдан Хмельницкий определил для Кодака гарнизон в 400 человек. В Переяславльских договорных статьях, 1654 г., гарнизону Кодака определялось жалованье и кормление на счет государственной казны. В 1656 г. около Кодака образовалось местечко, жители которого занимались лоцманским промыслом. В 1658 г. Выговский усилил гарнизон Кодака, но вскоре почему-то этот гарнизон здесь не удержался. В половине 60-х годов XVII ст. здесь уже находились только запорожцы, да и то в незначительном количестве. Поляки легко могли бы завладеть Кодацкой крепостью и поставить здесь свой гарнизон, но, занятые войной, они этого не сделали. В 1665 г., по договорным статьям гетм. Брюховецкою, в Кодаке стал помещаться гарнизон из 400 человек, под начальством московского воеводы, но запорожцы не пустили сюда русского гарнизона. В 1672 г. крепость состояла из высокого вала, острога и рва длиною около 200 сажень, в крепости было 4 пушки. В 1673 году, по просьбе запорожцев, московский царь послал в Кодак для защиты от татар, воеводу кн. Волконского с 1000 человек гарнизона. В 1687 г. здесь был арестован и отсюда отправлен в Севск сын гетмана Самойловича, Григорий. Два года спустя был основан город Самар, куда были переведены жители Кодака. Мазепа поддерживал укрепления Кодака, посылал гарнизону провиант, и в 1697 г., во время похода на низовья Днепра, оставил здесь гарнизон под начальством Даниила Апостола. В 1708 г. запорожцы принимали в Кодаке атамана Булавина, рассылавшего отсюда свои воззвания к русскому народу. В 1709 году воевода Яковлев, посланный Петром I для наказания запорожцев, овладел Кодаком без сопротивления, разорил и сжег его, после чего крепость прекратила свое существование. Поселение близ Кодака возобновилось в 1744-48 гг. и пополнялось, большей частью, выходцами из Старой Самары. В 1787г. жителям Кодака и Каменки, по распоряжению правительства, было определено быть лоцманами, каковую повинность они несут и поныне. В настоящее время в местечке сохранились еще валы от некогда бывшей здесь крепости. Крепость имеет вид четырехугольника с четырехугольными же бастионами по углам. Высота вала местами достигает 10 саженей. Площадь внутри крепости занимает пять десятин). Эта река имеет очень медленное течение, по причине своих извилин. Казаки называют Самару святой рекой, быть может, по причине ее необыкновенного плодородия; я видел, как весной ловили в ней сельдей и осетров, которые в другое время года здесь не встречаются.

Ниже, за концом Конского Острова, находится Княжий Остров; маленький, весь состоящий из скал островок, от 500 до 600 шагов в длину и около 100 в ширину, не подвергающийся наводнению, как и лежащий ниже Казацкий Остров, также состоящий из одних только скал, безлесный, но кишащий змеями.

На расстоянии пушечного выстрела ниже, находится Кодак — первый днепровский порог, т. е. цепь скал, пересекающих поперек реку и тем препятствующих судоходству по ней. Здесь существует замок, который я заложил в июле 1635 года; но в следующем же месяце августе, после моего отъезда, некто Сулима, предводитель восставших казаков, возвратившись из морского похода и видя, что этот замок препятствует ему возвратиться домой, овладел им врасплох и изрубил весь гарнизон, [13] который состоял приблизительно из 200 человек, под начальством полковника Мариона, родом француза. Затем Сулима, взяв и разграбив вышеназванную крепость, возвратился с казаками на Запорожье. Однако, они не долго владели этой крепостью, так как вскоре были осаждены и побеждены другими верными казаками по приказанию великого Конецпольского, краковского кастеляна. Наконец, этот предводитель восставших был взят в плен вместе со своими соучастниками, отвезен в Варшаву, где их четвертовали. После этого поляки оставили без внимания этот замок, что сделало казаков дерзкими и открыло им дорогу к восстанию, не замедлившему вспыхнуть в 1637 году.

16 декабря того же года, около полудня, мы встретили под Кумейками их табор, состоявший слишком из 18000 человек, и, хотя наша армия не превышала 4000 человек, мы не преминули броситься в атаку и разбили их. Сражение продолжалось до полуночи; со стороны неприятеля осталось на месте около 6000 человек и пять пушек; прочие, оставив поле битвы, спаслись под покровом ночи, которая была в то время очень темной. Мы потеряли около 100 человек убитыми и около 1000 человек ранеными, в том числе многих начальников; так пали в битве: г. де-Морюель, французский дворянин, бывший подполковником, его хорунжий, капитан Юскевский, лейтенант де-ла-Кротад и еще несколько других иностранцев. После этого поражения война с казаками тянулась до октября месяца следующего года; по заключении мира, знаменитый и великий Конецпольский лично отправился в Кодак с 4000 человек и оставался там столько времени, сколько необходимо было для приведение форта в порядок, на что потребовалось около месяца. Затем этот генерал удалился, взяв с собой 2000 человек, а мне поручил с отрядом войска и пушками сделать разведки до последнего порога; он мне приказал также на обратном пути подняться по реке, на лодках, вместе с обер-камергером Остророгом, что доставило мне случай видеть падение тринадцати порогов и нанести их на карту (Пороги — это гряды скал, идущих местами от одного берега реки, до другого; если эти скалы занимают только часть русла реки, то называются заборами. Всех порогов 10 и 4 заборы. Пороги, следуя по порядку, имеют такое название: 1) Кодацкий, 2) Cypcкий, 3) Лоханский, 4) Звонецкий, 5) Тяхнинский или Княжнин, 6) Ненасытецкий, 7) Волнигский, 8) Будиловский или Таволжавский, 9) Личный или Лишний и 10) Вольный. Из числа забор известны: Волошинова или Яцкая забора — между 1-м и 2-м порогами; Кривая забора — между 2-м и 3-м; Стрильча забора — между 3-м и 4-м и Воронова — забора между 6-м и 7-м порогами. Пороги были известны уже в глубокой древности: о них говорит Константин Багрянородный, сообщивший нам двоякие названия их: на славянском и русском языках. На протяжении 65 верст, занятых порогами, Днепр имеет падения на 20 саж. и 2 фута). В этих местах сто и даже тысяча человек не бывают в полной безопасности; даже войско должно идти не иначе, как в строгом порядке, ибо эти земли составляют кочевье татар, которые, не имея оседлости, тем только и занимаются, что бродят то там, то здесь, в этих огромных и пустынных равнинах, ордами от пяти до шести, иногда — до десяти тысяч человек. Мы постараемся дальше описать их нравы, управление и военные приемы; теперь же скажу только, что я видел и посетил все тринадцать порогов, проехал все эти водопады вверх против течения воды в простом челноке, что на первый взгляд покажется невозможным, так как некоторые из порогов, которые мы прошли, имеют от 7 до 8 футов высоты падения; судите поэтому, как хорошо надо было владеть веслом. У запорожских казаков существует обычай, что никто не может быть принятым в казацкую общину, пока не пройдет в лодке вверх по реке всех порогов; следовательно, по их обычаям, я вполне могу быть казаком — честь, которую я приобрел в это путешествие.

Что бы точно определить вам, что такое собственно составляют пороги, я скажу, что это русское слово, которое обозначает каменную скалу; эти пороги представляют как бы цепь скал, протянутую через реку, из которых некоторые скрыты под водою, другие - видны на поверхности, иные — поднимаются более 8 или 10 футов над водою и столь велики, как дом; они расположены столь близко друг к другу, что представляют собой как бы плотину или же шоссе, задерживающее течение реки, которая потом падает с высоты 5 или 6 футов в некоторых местах, а в других — от 6 до 7, смотря по уровню воды в Днепре, ибо весною, когда снега тают, все пороги покрыты водой, за исключением седьмого, называемого Ненасытецким, который один только затрудняет плаванье в это время. Летом же и осенью, когда уровень воды стоить очень низко, пороги достигают иногда высоты — от 10 до 15 футов, но из всех этих 13 порогов только между Будиловским, который считается десятым, и Таволжанским, который приходится одиннадцатым, татары могут переходить реку вплавь, т. к. берега здесь очень доступны. На протяжении от первого порога и до последнего я заметил только два острова, не затопляемые водою. Первый находится между третьим и четвертым порогами и называется Стрильчим (Этот остров и в настоящее время называется Стрильчим; он лежит несколько ниже Лоханского порога. В народе он известен под именем “Стрильчей скели”; в настоящее время он расположен в черте с. Волошского.); он представляет собой совершенную скалу, высотою в 30 футов, с отвесными краями вокруг; он имеет около 500 шагов в длину и от 70 до 80 в ширину. Я не знаю, есть ли на нем вода, ибо никто не посещает его, кроме птиц; впрочем, весь остров кругом густо порос диким виноградом. Другой остров, значительно больше первого, около 2000 шагов в длину и 150-в ширину, также весь [14] скалистый, но не настолько обрывистый, как предыдущий. Это место укреплено самой природой и чрезвычайно удобно два поселены; на этом острове растет в большом количестве таволга (Таволга - род лозы с красной корой — Salix acutifolia, в ботанике. В народе называется она таволгой или же шелюгой.), красное деревце, твердое, как букс, и действующее на лошадей как мочегонное. Этот остров называется Таволжаным (Остров Таволжанский находится ниже Будиловского порога; он лежит насупротив с. Августиновки Екатеринославского уезда.), каковое имя принадлежит и одиннадцатому порогу, как мы об этом сказали. Тринадцатый порог называется Вольным и имеет очень удобную местность для построения на ней города или же замка.

На расстоянии пушечного выстрела ниже по Днепру, виднеется скалистый островок, называемый казаками Кашеварницей (По всей вероятности, это нынешний Дубовый Остров, расположенный в расстоянии одной версты от последнего порога.), что обозначает собой варить просо, словно этим казаки желали выразить радость, что они благополучно прошли все пороги и желают отпраздновать это событие пиром на этом маленьком островке; надо знать, что во время своих экспедиций они питаются пшеном.

Несколько ниже Кашеварницы, до Кичкаса, находится много прекрасных мест для поселения. Кичкас — это небольшая речонка, впадающая в Днепр или Борисфенес с татарской стороны и дающая название одному песчаному мысу, который врезывается в Днепр и с двух сторон огражден неприступными обрывами, как это видно на прилагаемой карте. Доступ к нему возможен, только со стороны поля, через довольно низменный перешеек, длиною около 2000 шагов. Стоило бы только преградить это место, чтобы иметь прекрасный и укрепленный город. Правда, поверхность земли здесь неровная, она представляет собой форму бугров, так что в одном месте татарские берега господствуют над этими местами, в другом же последние — над татарскими. Вообще, эти места очень высоки, русло реки открытое, свободное от каких бы то ни было преград, очень узкое, особенно к югу; на карте обозначены пунктиром те места, где река показалась мне наиболее сжатой. Я видел, как поляки стреляли из лука с одного берега реки на другой, и стрелы падали более чем на сто шагов дальше противоположной стороны. Это самая главная и наиболее удобная татарская переправа, т. к. в этом месте русло реки имеет не больше 150 шагов в ширину, берега очень доступны и местность открыта, так что здесь нельзя опасаться засады. Эта переправа также называется Кичкасовой (Кичкасская переправа, весьма удобная и безопасная, была известна в глубокой древности. О ней упоминает Константин Багрянородный, под именем Крарийского перевоза. Глубина реки достигает здесь 100 футов). В полумили ниже начинается “голова” о-ва Хортицы, но так как я не заходил дальше этого места, то могу сообщить вам только то, что я почерпнул из рассказов других и что поэтому не считаю возможным выдавать за чистую монету. Рассказывают, что этот остров довольно значителен по своим размерам, возвышенный и почти отовсюду имеет отвесные берега, вследствие чего мало доступен; он занимает не менее двух миль в длину и пол мили — в ширину, особенно в своей верхней части, так как по направлению к западу, он постепенно суживается и понижается; он никогда не подвергается наводнениям, имеет много дубового леса и представляет прекрасное для поселения место, которое могло бы служить сторожевым укреплением против татар. К низу от этого острова река сильно расширяется.

Дальше находится Великий Остров, до двух миль в длину, совершенно голый; он не имеет большого значения, потому что весною затопляется водою, за исключением только середины, где остается сухое пространство около 1500 или 2000 шагов в диаметре. Напротив этого острова, с татарской стороны, впадает в Днепр, одна очень быстрая речонка, по имени Конская-Вода; она имеет отдельное русло вдоль татарского берега, доходящее на две мили ниже о-ва Тавани; иногда она отделяется от русла Днепра, затем сливается снова, оставляя большие песчаные отмели между своим руслом и Днепром.

Томаковка (О-в Томаковка довольно значителен по объему: окружность его равняется 6 верстам, поверхность — 350 десятинам. О-в окружен отовсюду речками и протоками: Ревуном, Ревучей рекой, Речищем и Красногригорьевским лиманом. Слово Томаковка — татарское, и в переводе на русский язык значит — шапка, от сходства с которой остров и получил свое название. В XVI ст. он принадлежал черкасским мещанам, которые имели здесь свои уходы; на Томаковке, по словам Бельского, постоянно пребывали запорожцы. В половине XVII в. остров этот носил еще другое имя Бучки или Буцко. Сюда ушел Богдан Хмельницкий, который затем перешел в другое место, именно: Микитин Рог, откуда и выступил против поляков в 1648 г.) представляет остров около 1/3 мили в диаметре, почти круглый, очень высокий, поднимающийся в виде полушария, весь покрытый лесом; когда взойти на его вершину, то видно все течение Днепра — от Хортицы до Тавани. Этот остров очень красив; но я мог ознакомиться только с его берегами; расположен он, однако, ближе к русской, чем к татарской стороне. Хмельницкий избрал его местом своего убежища, когда ему угрожал арест; в этом месте начали собираться казаки, когда они подняли восстание в мае 1648 года, окончившееся такой страшной победой 26 мая близ Корсуня.

Несколько ниже реки Чертомлыка, почти посреди Днепра, лежит довольно обширный остров, на котором находятся какие-то развалины; этот остров окружен в разных направлениях более чем 10000 других больших и малых островов, которых расположение крайне неправильно, несимметрично и сбивчиво, ибо одни из них сухи, другие - болотисты, все же сплошь поросли тростником, толщиною в пику, который препятствует видеть каналы, которые их разделяют. В этом лабиринте [15] казаки устроили свое убежище, которое они называют Войсковой Скарбницей, т. е. войсковой сокровищницей (Об острове, где находилась Войсковая скарбница, см. Бопланову карту течения р. Днепра). Все эти острова во время весны заливаются водой, и сухим остается только то место, где находятся развалины. Река здесь имеет более мили в ширину от одного берега до другого; в этом месте все силы турецкие ничего не могут сделать. Здесь погибло много турецких галер, которые преследовали казаков, возвращавшихся из своих черноморских походов; запутавшись в этих лабиринтах, турки не могли отыскать дороги, между тем как казаки, искусно воспользовались этим моментом и начали палить в турок со своих лодок, скрытых в тростнике. С тех пор галеры не заходят в Днепр дальше 4-5 миль от устья. Рассказывают, что в Войсковой Скарбнице находится множество пушек, которые скрыты казаками в каналах, и никто из поляков не может знать этого места, ибо, кроме того, что они, т. е. поляки, никогда не бывают в этих местах, сами казаки не желают открывать этой тайны, которую знают только немногие из них. Все артиллерийские орудия, отнятые у турок, они опускают на дно реки, даже деньги прячут там и вынимают их только по мере надобности. Каждый казак имеет свой отдельный тайник; ибо, награбив добычу у турок, они возвращаются в эти места и здесь делят ее между собою; потом каждый скрывает, как сказано, свою часть под водой, т. е. такие вещи, которые не могут испортиться от воды. В этих местах они строят свои челны т. е. лодки, чтобы можно было плавать по морю: челны эти имеют 60 футов длины и 10-12 ширины и 8 глубины, с двумя рулями, как это видно на прилагаемом рисунке.

Каир есть длинный остров, от 5 до 6 миль; совершенно плоский и покрытый частью тростником, частью вербами; главное русло проходит со стороны России, и потому остров более широк с татарской стороны; западный край его никогда не заливается водой (Об о-ве Каир см. Бопланову карту течения Днепра). Великой Водой называется большое пространство воды, которое расположено против впадения р. Осокоровки, где река (Днепр) имеет мало островов и где среди реки остается обширное водное пространство без островов.

Остров Носаковка (Острова Носаковки в настоящее время нет. Однако, на карте 1779 г. он еще обозначался. Нынешние исследователи полагают, что этому острову соответствует нынешняя плавня между речкой Дармалгоевской, Коловоротом и р. Носаковкой. Эварницкий. Вольности запорожских казаков, с. 107.) продолговатый, около 2-х миль длиною, безлесный, весною затопляемый водою. Татары переходят через этот остров, как и через Каир и Космаку, который имеет всего полмили протяжения. Между этим островом и русским берегом находится канал, называемый Космака; по нем пробираются казаки, когда они отправляются в море и боятся быть замеченными турецкой стражей, постоянно находящейся в том месте, где лежат развалины старинного замка, известного под именем Аслам-Городище, и оберегающей узкий таванский пролив.

Тавань — это пролив и большая татарская переправа, т. к. река течет здесь одним руслом и имеет не более 500 шагов в ширину: русский берег очень высок и обрывист, противоположный же, образуемый островом Таванью, низкий, не заливается водою и представляет очень удобное место для постройки здесь форта, чтобы удерживать казаков и препятствовать им выходить в море. Речные воды собраны здесь в одно место, т. е. речное русло представляет здесь один канал на протяжении двух миль, затем начинает разделяться и снова образовывать острова и протоки между ними.

Остров Тавань занимает в длину около 2 1/2 миль и треть мили в ширину; проток, который отделяет этот остров от татарского берега, есть та р. Конские-Воды, о которой мы говорили раньше; если река не в разливе, то ее можно легко переходить вброд; более половины острова подвержена наводнениям, именно с западной стороны.

Остров Казацкий имеет около полмили в длину, но покрывается в разлив водою.

Остров Бурганка, также пол мили в длину и также заливается водой; — это одна из татарских переправ; в этом месте надо переходить три протока, а именно: Конские Воды и два русла Днепра, т, к. ни один из этих протоков невозможно перейти вброд. От Кичкаса до Очакова существует пять переправ, где татары могут переходить реку: первая — Кичкасов, вторая — Носаковка; последняя очень неудобна, т. к. имеет более 3/4 мили в ширину, переполнена островами и тростником, который затрудняет переправу через многочисленные каналы; кроме того, татары опасаются казаков, которые обыкновенно находятся неподалеку от этих мест и часто устраивают им засады. Третья и лучшая переправа - это Тавань, более удобная собственно потому, что она отстоит всего на один день пути от Крыма и имеет всего два канала: первый — Конская Вода, которую в этом месте легко переходить вброд, и затем — Днепр, который здесь не особенно широк, хотя имеет 500-600 шагов в ширину и через который надо переправляться вплавь.

Четвертая переправа есть Бурганка, менее удобна, чем предыдущая; она имеет три очень широких русла для перехода: Конскую Воду и два раза Днепр; все три не имеют брода.

Пятая и последняя переправа — Очаковская, находящаяся при устье Днепра, шириною в добрую французскую милю. Татары переправляются через нее следующим образом: они имеют очень плоские [16] лодки, поперек которых прикрепляют жерди, к последним привязывают лошадей в ряд, одну за другой, в одинаковом количестве с обеих сторон лодки, чтобы сохранить равновесие; затем кладут в лодку свой багаж и начинают переправу: привязанные лошади следуют таким образом и тихо переплывают лиман; лошади положительно выбиваются из сил, но, привязанные довольно коротко к поддерживающим их жердям, при медленном движении судна, они переплывают реку легко; разумеется, все это возможно только в хорошую, тихую погоду. В мое время турки переправляли таким образом свою кавалерию, состоявшую из 40,000 лошадей, которую послал султан для осады Азова или Азака (Азов — посад Екатериносл. губ., на левом берегу Дона, при устье последнего. Начало этого поселения относится к глубокой древности. Греки основали здесь свою колонию, которая славилась обширной торговлей. Во 2-м веке до Р. X. Азов подпал власти Митридата, царя Понтийского, а от последнего перешел сначала в руки римлян, затем — к сарматам, гуннам, хазарам и печенегам. В конце Х в. Азов, вместе с Тмутараканью, переходит во власть русских князей, а полвека спустя им овладевают половцы. В XIII ст. предприимчивые генуэзцы устроили здесь складочное место для товаров, шедших из Русской земли и с Востока. Поэтому город был сильно укреплен каменными стенами и башнями. В 1395 г. Тамерлан взял этот город и разрушил его, но генуэзцы вскоре опять возобновили его, но уже не в прежнем виде. В 1471 году Азов был завоеван турками, и со времени открытия пути на восток и в Америку начинает терять свое торговое значение, но сохраняет стратегическое. В XV и XVI ст. это была турецкая крепость, постоянно боровшаяся с казаками, которые нападали на нее и брали неоднократно штурмом. Особенное значение приобретает Азов со времен Петра I, который стремился овладеть этой крепостью. Доставшаяся, после Азовских походов, в руки русских крепость Азов в 1711 г. была возвращена туркам, и только после покорения ее Минихом, в 1736 г., осталась за Poccией.), города на Дону, взятого в предшествовавшем 1642 году московскими казаками у турок и теперь снова отбитого последними.

В трех милях выше Очакова находится устье р. Буга, где находится остров Семенов Рог (Семенов Рог — это коса, а не остров. Она находится при соединении днепровского и бужского лиманов, близ д. Лупарева балка, расположенной против урочища “Цари камыши”.) имеющий вид треугольника, около полумили в длину и в основании. Выше Семенова Рога, на Буге, находится Виноградна-Криныця — источник над обрывом, прекрасное и очень удобное место для поселения, как вследствие обилия леса, так и потому, что здесь можно было бы построить мельницы. Андреев Остров, около мили в длину и четверть мили в ширину, весь покрыт лесом. Песчаный Брод очень удобен для перехода, т. к. река имеет здесь не более 3 футов глубины, узка, берега легко доступны, так что можно даже переправлять тяжелую артиллерию. Ниже этого места река судоходна, а выше во многих местах существуют броды, как это можно видеть на карте.

Кременчовец — это продолговатый остров, около 1500 шагов в длину и 1000 шагов в ширину; северный берег его, высокий и обрывистый, имеет от 20 до 25 футов высоты, южная часть его низменна. Строевой лес находится не более, как в полумили по направлению к Очакову; к северу от названного острова находится на материке место, окруженное глубокими, обрывистыми долинами, очень удобное для постройки здесь замка или укрепления. Устье Саврани или Новый Конецполь (Ныне м. Саврань (Подольск, губ., Балтского уезда), при устье р. Савранки в Буге. Селище Саврань известно еще со времен Витовта, подарившего это место Константину Кошиловичу. До конца XVI в. Савранью владели сначала Кошиловичи, а затем заняли земяне Казары. В XVII в. Саврань приобрели Конецпольские. Гетм. Станислав Конецпольский велел Боплану выстроить укрепление в Саврани и переименовать его в Новый Конецполь. В 1719 году, после смерти последнего Конецпольского, Саврань перешла к Любомирским; а затем, во времена имп. Павла I, — к Солтыкову, продавшему это имение Ржевуским. В 1831 г. Саврань перешла в ведение государственных имуществ.) есть последнее поселение, которое имеют поляки со стороны Очакова и основание которому я положил в 1634-1635 годах. Здесь я построил королевскую крепость, и полагаю, что в этом месте возможно устроить прекрасный арсенал против турок.

Но возвратимся к Очакову (Очаков — заштатный город Одесского у. Херсонской губ. Поселение на месте Очакова известно со времен глубокой древности. Здесь находилась греческая колония Алектор с храмом Деметры. Крепость Очаков выстроена в 1492 году крымским ханом Менгли-Гиреем и была известна под именем Кара-Кермен (Черная крепость) или Озу-Кале. Литовское государство находило неудобным для себя существование этой неприятельской крепости в низовьях Днепра и решило уничтожить ее, но, по-видимому, без успеха, т. к. крепость осталась по-прежнему в руках турок. Несколько позже, сознавая важное стратегическое значение этого места, турки устроили здесь сильную крепость, которая служила им опорным базисом в их владениях по северным берегам Черного моря. К Очакову относилась обширная территория, населенная выходцами из разных мест: Молдавии, России, Крыма и проч. Здесь укрылись русские раскольники, уходившие от преследований в России. Очаков неоднократно был разоряем московскими, польскими и казацкими войсками. Особенно много вреда причиняли Очакову запорожские казаки, которым сильно мешала эта крепость. Во время войн Анны Иоанновны и Екатерины II с турками Очаков подвергался сильным штурмам и, наконец, по ясскому миру 1791 г. был уступлен России. В 1792 г. екатеринослав. губернатор Каховский заложил здесь город, который, однако, не имел уезда. В половине XIX ст. очаковские укрепления были упразднены.) и заметим, что этот город лежит при устье Днепра, принадлежит туркам и называется ими Джанкрименда; этот город служит убежищем для галер, которые стерегут устье Днепра, чтобы воспрепятствовать казакам выходить в Черное море. Здесь нет гавани, а только хорошая якорная стоянка. Под защитой замка находится два города, расположенные на склонах по обе стороны балки и хорошо прикрытые оврагами с юго-запада на северо-запад. Стены замка имеют до 25 футов высоты, но городские — значительно ниже. Число жителей этого города простирается до 2000 человек. К югу от этих городов находится другой маленький замок, в виде платформы (Вероятно, Боплан говорит здесь о крепости Кинбурн, лежащей против Очакова.), [17] на которой расположено несколько пушек, чтобы обстреливать через реку противоположный берег Днепра (в этом месте Лиман имеет более мили в ширину); в замке существует башня, где турки держат стражу, чтобы издали открывать появление казаков в море и давать там сигнал галерам; но казаки смеются над этим, ибо они умеют проходить в море и возвращаться назад, не будучи замеченными, о чем я расскажу впоследствии. Почти в одной миле расстояния от Очакова, к юго-востоку, находится хороший порт, называемый Березань; он имеет у входа 2000 шагов; доступ в него возможен только лишь в лодках, но самая бухта довольно глубока для галер, которые могли бы подниматься на две мили вверх по реке, образующей этот порт; река называется Анчакрак. Озеро Куяльник отстоит от моря не ближе 2000 шагов и также богато рыбой, как и предыдущее. К этим озерам приходят караваны более, чем за 50 миль для рыбной ловли. Здесь попадаются карпы и щуки необыкновенной величины.

Текст приводится по изданию: Гийом Левассер-де-Боплан и его историко-географические труды относительно Южной России. Киев. 1901