САМУИЛ БЕЛЬСКИЙ

ДНЕВНИК 1609 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Печатая под именем дневника Самуила Бельского один из любопытнейших и доселе неизвестных материалов, относящихся к Смутному Периоду, столь замечательному в нашей Истории, считаем нужным предложить предварительно некоторыя библиографические об нем сведения. Рукопись, в которой находится этот дневник, хранится в С.-Петербургской Публичной библиотеке, где помещена, по вновь составленному каталогу, в разряд рукописей на разных языках, под литер. F. ХVII. № 117 , переплетена в синюю бумагу, с выставленными прежде на корешки, вверху, нумерами 10/21, и озаглавлена так: "Farrago scriptorum miscellaneorum ad res Polonas spectantium, in fol. pap., caisse X, № 21. По содержанию своему, она состоит из переплетенных вместе подлинных документов, относящихся к разным предметам и разным годам. На листе 589 встречается следующая приписка, указывающая на одного из ее прежних владельцев: ”Ex libris Sigismundi Benedicti Chrzanowski, Succamerarij Brzstensis.“ В эту-то рукопись вплетен печатаемый нами дневник, писанный на 9 листах, так что в настоящее время, по перемете всех листов рукописи, составляет в ней листы 99 — 107. Залуцкий (из библиотеки коего означенная рукопись поступила в Публичную библиотеку) сделал на первом листе помету: “Samuelis Bielski, 1609.“ Основываясь на этом и особенно на приписке, находящейся в конце дневника и начинающейся словами: ”I iam tam z razu byl, y na to wszystko patrzal. Samuel Bielski in. p.“, следует заключить, что этот дневник был некогда в руках Самуила Бельского, и что, вероятно, им сделаны в разных местах пометы и приписки, находящиеся па полях рукописи и обозначенные в нашем издании курсивом. Но из [II] приведенных выше слов видно также, что Бельского нельзя признать автором самого дневника, и что он составлен кем-либо другим. Не решаясь приписать его утвердительно кому-нибудь из известных лиц, находившихся при осаде Смоленска, мы полагаем, однако, что он мог быть веден Князем Порицким или кем-либо из служивших в его роте, на том основании, что под числом 21 Сентября находим здесь следующее место: ”На ночь мы прибыли к Московской границе, по дороге весьма дурной.... остановились в вызженом селении, называемом Васильев”; в дневнике же осады Смоленска (рукопись из Пулавской библиотеки), напечатанном в прибавлениях к 5-й части ”Истории смутного времени в России,“ соч. Д. П. Бутурлиным, также под числом 21 Сентября, читаем: ”того ж числа в Васильев прибыла рота Князя Порицкого, в 150 конях состоящая.” Прибавим еще, что на этом основании наш дневник есть, может быть, отрывок из черновых путевых заметок Самуила Маскевича, который поступил в хоругвь Князя Порицкого 16 июня, 1607 г., как видно из дневника его, напечатанного П. Г. Устряловым в 5-й части ”Сказаний современников о Димитрии Самозванце, “ на стр. 11.

Относительно изданий предлагаемого здесь материала, считаем долгом заметить, что в подлиннике, на Польском языке, он передается со всею возможною точностию, с удержанием правописания и знаков ударения, находящихся в самой рукописи, за исключением исправления некоторых самых очевидных описок, но с расстановкою знаков препинания по соображению смысла для облегчения читателей, и что переводом его, сделанным весьма близко к подлиннику, мы обязаны Сергею Сергеевичу Иванову.

Д. Чл. К. М. Оболенский.

ДНЕВНИК

18 Августа Его Королевское Величество отправился из Вильны в Оршу. В тот же день, выславши перед собою большую полевую пушку, он прибыл к ночи в Лавырышки.

На следующий день, 19 Августа, прибыл в Остров, где не было никакого известия.

20 к ночи, прибыль в Сморгонь.

21 к ночи, прибыл в Мархов.

22, к ночи, дошел до Молодочны, куда прибыл козак от пана старосты Оршанского, с известием, что Михаил Скопин-Шуйский, прибывший на помощь Шведам, пораженным паном Александром Зборовским, отступил, и прошедши тайно с теми же людьми, так разбил отряд пана Зборовского, слишком безпечно торжествовавший после одержанной победы, что Зборовский (который впрочем сам остался невредим) должен был отступить к лагерю Самозванца, с потерею некоторого числа людей; остальные же, которые могли, ушли за Тверь, в крепостцу Торжок, в там оборонялись от нападений Шведов.

23 к ночи, прибыли в Радошковичи.

24 к ночи, в Соломержич.

25, в Минск, где его милость пан Гетман польный коронный приветствовал Его Королевское Величество, советуя безотлагательно отправиться в Оршу, чтобы другие кварцианные роты (которыя, как он надеялся, скоро должны быть в Орше), получив извести о походе Его Королевского Величества, тем скорее следовали на места, назначенные для смотра. Также и сам его милость, пан Гетман, в этот же день поехал в свой стан (находившийся в расстоянии одной мили от города), подав добрую надежду о делах Московских; а на следующий день разослал универсалы к ротмистрам, напоминая, чтобы они как можно скорее поспешали к Орше. Жители города жаловалась на пана Дембинского, за то, что он приказал оценить их имения, взял с них 6000 Польских злотых и нанес им другие неисчислимые убытки и грабительства.

26 прибыли в Городище; тут подтвердилось известие о поражении пана Зборовского. [2]

27, в Смоловичи.

28 Его Королевское Величество прибыл к ночи в имение панны Ратомской, по ужасно дурной дороге.

29 в Борисов; тут пришло из Лифляндии, от его милости, пана Гетмана П. К. Литовского, известие, что 20 Августа, оставив Дюнамюнд, весьма обессиленный, он должен отправиться к Пернаве, на помощь осажденным, но дождавшись тех, которые взяты на службу Речи Посполитой; а 26 сего месяца он надеялся вступить вместе с ними в сражение.

30, к ночи, прибыли в Лоты. В этот день принесено известие от подстаросты Могилевского, что Лжедимитрий писал в Стародуб, Брянск, Рославль и в другие пограничные крепостцы, приказывая им пропускать свободно наших людей, ежели они идут к нему; по если Королевское войско сделает нападение, то чтобы они оборонялись и не поддавались: от этого, по рассказам купцов, сделалась такая большая тревога во всей земле, что не могут управиться сами с собою. О войске Его Королевского Величества и обо всем они имеют верные сведения, потому что в Государстве Его Королевского Величества весьма много лазутчиков, как из наших, так и из Русских. Смоленск еще в большей тревоге: не знают кому повиноваться; также и наши, которые находятся при Димитрие, увлекаются в разные стороны, одни держать сторону Его Королевского Величества, другие напротив, почему и нет между ними согласия. Того ж дня пришло из Орши известие от пана городничего Оршанского, что бояре, посланные с его грамотою под Смоленск, с известием о приезде Его Королевского Величества и с напоминанием об изготовлении мостов, по возвращении, рассказывали, что письменного ответа они не принесли. Воевода отправил их с следующим словесным наказом: поезжайте к вашему старосте; писать не станем: великому Государю следовало бы помнить время перемирия; не сказали ничего более, однако эти же бояре угощали их с необыкновенным изобилием и со всевозможным почтением. Рассказывали, что в Смоленске вовсе нет войска: на помощь Скопину посланы 6000 простого народа, против которых пошел с своим отрядом пан Ян Сапега, да из лагеря вновь отправился пан Александр Зборовский на помощь тем, которые, уходя после поражения, претерпенного от Шуйского, заперлись в крепостце Торжке за Тверью, где были осаждаемы Москвитянами и Шведами, и совсем хотели сдаться; но только пушку, из которой палили в крепостцу, разорвало порохом, и кроме того получено известие о приближении наших людей. Поэтому они перешли за Волгу и тою стороною пробираются к столичному городу Москве. В тот же день дано знать, что наши Украинцы, собравшись и присоединив к себе некоторое число слуг, сдедали нападение и не мало народа забрали в плен.

31 Его Королевское Величество ночевал в Начах; там нет ничего нового.

СЕНТЯБРЬ

1, к ночи, прибыл в Бобр.

2 прибыли в Толочин , где поступили жалобы на пана Дембинского от разных особ, из которых одних он мучил, других ограбил; одного шляхтича он растерзал лошадьми; у Максимовича отнял имение и присвоил себе [3] насильно, взяв с него наличными деньгами и разными вещами до 40.000. Рассуждали, что с ним делать, ибо он пренебрег и приказаниями Его Королевского Величества; дело отложено до объяснений с его милостью паном Гетманом.

3, к ночи, прибыли в Коханов. Там его милость пан Премыский, захватив на границе одного Московского купца из Смоленска, отправил к Его Королевскому Величеству; этот купец в роспросе сказал, что в Смоленске немного людей, годных для битвы, кроме 300 бояр, 200 стрельцов и до 20,000 простого народа, съестных припасов запасено на два года, пороху довольно, пушек сто и несколько десятков, обороняться желают и не хотят верить, чтобы Его Королевское Величество сам шел к Москве. Купец присовокуплял также, что когда узнают, что идет сам Король, то намерения их могут перемениться.

4 Его Королевское Величество прибыл в Оршу; здесь он не застал отправленных рот, кроме 300 человек его милости, пана Краковского, гусарских рот его милости, пана воеводы Киевского, 500 человек его милости, пана Маршалка В. К. Литовского, 1,000 человек его милости пана Премыского, 100 копейщиков его милости, пана подскарбия надворного В. К. Литовского. Все другие кварцианные роты остались назади на лодках, весьма неспособных для переправы, потому что урядник его милости, ксендза Епископа Виленского, узнавши, что они идут на Игуменицы, тою же дорогою, за паном Гетманом, разметал мосты и поделал засеки.

8 в Орше ни откуда не получено никакого нового известия.

6 в Орше представлялись Его Королевскому Величеству пан Гетман с паном Премыским. В этот день велено пану городничему Оршанскому писать в Смоленск: он должен был порицать вторжение и Смоленские границы, уведомляя, что оно сделано своевольнымн Украинцами, без ведома Его Королевского Величества и Гетмана, и обещать справедливое за это удовлетворение (Письмо это с ответом см. ниже).

7 привезены из Витебска три осадные пушки.

8 пришло от его милости, пана воеводы Брацлавского, известие, что еще во вторник он должен быть около Могилева, а помета письма от 4 Сентября из Бобруйска; однако те роты, которые идут позади его милости, по причине худых дорог, переправлялись очень медленно, но около Петровичей пошли скорее, и немного исправив повозки, поспешают в Мозырь или в Могилев.

9 привезены из Вильны девять осадных пушек; через Днепр наведен мост па лодках, по которому прошли безопасно, и с трудом втащили их на большую гору; но причине крутизны ее приходило много народу для срытия ее в продолжении четырех дней. В тот же день приехал из лагеря Лже-димитриева один надежный купец Оршанский: он рассказал, что Шуйский с многочисленным войском напал на лагерь Самозванца, что они долго сражались между собою и с обеих сторон пало много людей, пока наконец Шуйский возвратился в город, а Самозванец в свой лагерь (на месте [4] укрепленном огнестрельными орудиями и обнесенном хорошими валами), но что ни один не одержал победы. Дале купец рассказывал, что в Москве ужасный голод, по причине которого множество народа оттуда уходит; в войске же Самозванца великое обилие как в съестных припасах, так и во всем прочем.

10 ни откуда не получено новых известий.

11 объявлено, что Его Королевское Величество выедет из Орши 16 Сентября. В тот же день получено известие, что в Смоленске воевода и народ очень хорошо расположены к Его Королевскому Величеству; изо всех их найдется только девять человек, приверженных Шуйскому.

12 получено известие о том, что наши снова вторглись в Смоленские пределы и угнали не мало рогатого скота. Об этом было тайное совещание.

13 от имени Короля приказано Двору отправиться в путь из Орши, с его отрядами, под Королевским знаменем. В тот же день от Смоленского воеводы принесено письмо пану городничему Оршанскому, с ответом на его первое и второе письмо.

14 получено известие, что пушка, с которою едет Ваксман, находится уже близко. В Орше заложен храм во имя Святого Михаила, в присутствии Его Королевского Величества.

15 приехал пан воевода Брацлавский, а пан ловчий Литовский показывал его милости свой 50-конный отряд.

17 отдыхал там же.

18, к ночи, был в деревне того же пана подстолия Глебовича, в четырех милях от Домбровы.

19 в Баеве, селении того же пана Глебовича, ночевали в палатках.

20 мы были там же и ночевали в палатках. Его Королевское Величество слушал там обедню и обедал. Его милость, пан Премыский, показывал своих людей, а его милость, пан Ян Вайер, Немецкую пехоту. Вечером от Его Королевского Величества отдан приказ всем дворянам, чтобы они отправлялись с своими отрядами на каждый ночлег под придворным знаменем.

21, на ночь, мы прибыли к Московской границе по дороге весьма дурной, как по причина крутых гор, так и по неисправности мостов; остановились в выжженном селении, называемом Васильев. Здесь вечером, после того, как протрубили зорю, выстрелил слуга в пана великого Маршалка Литовского: пан Гетман коронный приказал поймать и задержать его на ночь.

22 стояли там же; весь день прошел в разрешении и прекращении споров то о заведывании кухнею, между панами кухмистрами, коронным и Литовским, то о распоряжении конюшнею между его милостью, паном конюшим Литовским, и паном Томашевским, подконюшим коронным. Постановлено, чтобы паны чиновники Литовсвские отправляли .все свои должности до Смоленска, потому что и Смоленск издревле принадлежал к Литве, и доныне как воевода Смоленский, так в каштелян Смоленский, бывают из Литвы. А пану Томашевскому не велено вмешиваться в конюшеные дела, потому что это обязанность его милости, пана конюшао Литовского, и не только в следствие того, что тот конюший, а он подконюший (почему между ними великое неравенство), но и потому [5] что и в Польше, в отсутствие пана конюшего коронного, пан конюший Литовский, а не подконюший, подводит коня Королю и во всем первенствует пред подконюшим. Пойманого слугу его милость, пан Гетман коронный, отослал к его милости, пану Маршалку Литовскому, для учинения исследования о выстреле, вместе с его милостью, паном Канцлером Литовским. Его милость, пан Гетман коронный в неудовольствии за то, что, без его ведома, пан Канцлер ездит вперед с своими людьми, засылая их под самый Смоленск для приема вещей.

23 мы подвинулись к Смоленску на 2 1/2 мили. Здесь только дорога была чрезвычайно дурна, потому что нам пришлось ехать через весьма густые леса, так что нужно было с великим трудом вырубать деревья, к тому же местами были большие болота, а дорога поросла кореньями и мосты не исправлены; почему в девять часов мы едва проехали эти 2 1/2 мили. Утешением для нас было то, что Господь Бог посылал нам всегда хорошую погоду и тепло. Селение, где мы, приехавши, расположились станом, называется Красным; здесь мы нашли еще не совсем разрушенный дом, который перед тем был построен для приезда Царицы, когда она ехала из Польши в Москву.

24 мы отдыхали там же, как по причине усталости лошадей, так и в ожидании известий из Смоленска и возвращения посланного от пана Канцлера к духовенству и к боярам.

25 мы остановились на том месте, куда прибыл посланный, возвращавшийся из Смоленска без всякого ответа; он принес только то известие, что жители Смоленска не хотят и верить, чтобы сам Король был в походе. Они знают о пане Жолкевском и о пане Канцлере Литовском, но старались не дать нашим высмотреть Смоленска. Когда же, после такого отпуска, посланный стал требовать ответа, потому что он приехал к ним с письмами ко всем чинам, то они с бранью приказали ему ехать, угрожая утопить его, если он будет долее мешкать.

26 мы проехали две мили. Отсюда отосланы двое Московских пленных, чернец и боярин, захваченные воинами Премыского под самым Смоленском. Москвитяне покушались там же отбить их, напавши на наших без всякого огнестрельного оружия, но не могли, потому что наши отразили их и разбили. Не мало удивлялись наши воины, тому, что из замка не стреляли на них ни разу. Название места Козмино.

27 мы прошли только милю, после обеда.

28 мы остановились на том месте, где получены грамоты к Его Милости из Вильны. В них пишут, что в Ливонии Шведы напали на наш лагерь; сначала счастие было на их стороне, по потом наши, совокупивши силы, убили 300 и ранили 200 Шведов, и отбили пана воеводича Виленского, Радивила, и пана ротмистра Валя, которых было взяли в плен и задерживали в продолжении двух часовъ. Это место называется Дедова деревня.

29 мы приехали в деревню Лубну. Тут получено известие, что жители Смоленска повесили Москвитянина, посланного к ним от наших для сообщения им известия, и что сам Король находится в походе с сильным войском; [6] также получено известие о том, что предместие, особенно с нашей стороны, начали жечь.

30 к ночи мы были в селении, называемом Есепна, в одной миле от Смоленска. Наши взяли в плен знатного Москвитянина, хорошо и богато одетого, с саблею, окованною серебром, также холопа Смоленского городничего, на хорошем коне в серебряной сбруе, столь надменного, что, бывши уже в наших руках, смел говорить перед нашими, что если бы у Москвитян было тысяч 10 таких людей, каков он сам, то они наверное могли бы сразиться с 30 или 40 тысячами Поляков. Пан Гетман отправил с открытым листом к жителям Смоленска монаха, прежде схваченного нашими и видевшего Короля; его не прислали назад.

ОКТЯБРЬ

1 Его Королевское Величество со всем своим войском, прибыл к монастырям, находящимся в расстоянии не более полумили от Смоленской крепости. Мы расположились лагерем между этими монастырями в палатках, однако, по причине холода и непогоды, монастыри были росписаны следующим образом:

1. Пресвятые Троицы для Его Королевского Величества.

2. Св. Бориса и Глеба для пана Гетмана короннаго.

5. Разоренный монастырь Св. Михаила для пана Премыскаго.

4. Спасителя, или, как Москвитяне его называют, Спаса, для пана Канцлера Литовского. Утром, перед приездом Короля, пан Гетман посылал пана Премыского для переговоров с жителями Смоленска; но они объявили, что не сдадутся и постараются, чтобы нам не долго пришлось любоваться на замок. И в самом деле, около того времени, когда Король приехал в свою палатку, что было в первом часу по полудни, Смоляне зажгли город, который горел во всю ночь.

2 Его милость, пан Лудвиг Вайер, прибыл с своим отрядом. Из крепости так метко выстрелили из пушки, что один из этого отряда остался на месте.

3 наши сделали мост через Днепр. Один Москвитянин передался из замка на нашу сторону: он утверждает, что в замке только 300 гарнизонных солдат, простого народу много, огнестрельных орудий, пулей, пороху очень до статочно, а съестных припасов немного.

4 пан Гетман приказал разобрать немалую часть моста, наведенного на Днепре, для того, чтобы наши не переезжали на другую сторону, потому что от безпечного их выезда Москвитяне захватывали много наших. Прибыли кварционные роты Балабанова и Князя Корецкаго. Наши начинают плести военные туры при Королевской палатке, однако наперед более думают втайне о чем то другом, а не о копании шанцев и плетении туров; великое разногласие о том, чтобы волонтерам быть под властью коронного Гетмана, или иметь другого вождя.

Найяснейшего и непобедимого Великого Короля Сигизмунда Ш, Божиею милостию Короля Польского, В. К. Литовского, Русского, Прусского, Мазовецкого, [7] Жмудского, Лифляндского, Киевского, Волынского, Подольского, Подляшского, Короля Шведского, Готского, Вандальского и иных многих славных Государств и Королевств найясняшего Маестату Его Королевского Величества, 

от Андрея Ивановича Сапеги, воеводы Мстиславского, старосты Оршанского, державца Орапского,

в Смоленск, воеводе Смоленскому, Михаилу Борисовичу Шеину. Извещаю тебя, воевода Смоленский, что Его Королевское Величество, Государь наш милостивый, по милости Божией, прибыл 4 Сентября в Оршу в добром здоровье. Еще прежде сего, от 25 Августа, я писал к тебе, воевода Смоленский, о великой милости найяснейшого Маестату Его Королевского Величества, Государя нашего милостивого так что ты сам, воевода Смоленский, выразумел из того письма столь великую милость и любовь, оказанную вам от Государя нашего милостивого но ты, воевода Смоленский, ничего не отвечал на то писание, и посланных моих отправил ко мне с ничем. Ныне дошло до меня известие, что некоторые своевольные люди Короля, Государя нашего, живущие на границе, учинили некоторые обиды в земле и повете Смоленском; и если действительно причинена людьми Оршанского повета такая обида людям Смоленского ведомства, то ты, воевода Смоленский, извести меня обо всем, а я, узнав это из твоего письма, тогож часу донесу найяснейшему Маестату Его Королевского Величества и за кем бы из людей Короля, Государя нашего милостивого, таковые худые поступки оказались, тотчас же будет взыскано с него должное удовлетворение обиженным людям Смоленского повета. Обо всем этом извести меня в скорости под присягою, а посланных моих, не задерживая, отправь ко мне тотчас же. Писано в Орше, лета от Рождества Сына Божия 1609, месяца Сентября, 6 дня.

Божиею милостью Великого Государя, Царя и Великого Князя, Василия Ивановича, всей Руси Самодержца, Владимирского, Московского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского, Царя Сибирского, Государя Псковского и Великого Князя Смоленского, Болгарского и иных, Государя и Великого Князя Новагорода Низовской земли, Черниговского, Рязанского, Ростовского, Ярославского, Белозерского, Удорского, Обдорского, Кондийского и всей Северной страны Повелителя, Государя Северской земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинской земли, Черкасских и Горских Князей и иных многих государств Государя и Обладателя, Его Царского Величества от старшины и воеводы и наместника Смоленского, Михаила Борисовича Шеина, в Оршу, Оршанскому старосте Андрею Ивановичу Сапеге. Августа 22 дня писал ты ко мне в листе своем с посланными своими, с Павликом Полежоным, что Государь ваш, Король Сигизмунд, приехал в Оршу и чтобы мне уведомить тебя о своевольных людях Государя вашего, учинивших обиды везде на границе Смоленской. И я неоднократно прежде сего писал к тебе, когда у Великого Государя нашего Царя и Великого Князя, Василия Ивановича, всей Русии Самодержца, в Москве, были послы вашего Короля, Николай Олесницкий и Александр Гонсевский и гонцы Станислав Витовский и Князь Ян Соколинский, и постановили между Великим Государем вашим, Королем Сигизмундом, и между их великими Государствами союз и мир, утвердив его союзными грамотами и [8] крестным целованием на том, чтобы в перемирное время разрыва и войны никому не начинать, а которые люди Государя вашего в государстве нашего Государя, с панами и ротмистрами и со множеством Польских и Литовских людей, опустошают вместе с Самозванцем земли Государя нашего и проливают Христианскую кровь, и всех бы тех людей, по общему согласию, из государств Великого Государя нашего вашему Государю, Королю Сигизмунду, вывести, и впредь, в перемирные годы, не пропускать никого военным обычаем из Государств вашего Государя, и обманщиков, которые изменнически называют себя потомками Великих Государей, не держать и никакого вспомоществования им не оказывать. И после того посольского постановления и утверждения, Польские и Литовские люди и доныне проливают Христианскую кровь в Государств нашего Государя и опустошают земли Государя нашего. И ты, Андрей Иванович, Государю своему, Королю Сигизмунду и паном Раде поговори о том, чтобы Государь ваш, Король Сигизмунд, по посольскому договору, не приказал нарушать перемирного постановления с Государем нашим и не начинал войны в перемирное время; а которые Государя вашего Королевские люди проливают Христианскую кровь в земле Государя нашего, и тех бы людей Король, по посольскому постановлению, приказал вывесть из земли нашего Государя и не велел бы в перемирные годы пропускать ни одного военного человека в земли нашего Государя, чтобы не проливать Христианской крови вопреки крестному целованию и не нарушить доброго дела между Государем и между Государствами. А что ты прежде сего писал в своем листе о прибытии Короля, что Государь ваш, Король, идет для доброго дела и для того, чтобы унять пролитие Христианской крови, и этот Королевский поход в земли нашего Государя противен посольскому договору и крестному целованию, и от того произойдет еще большее смущение между Государями и Государствами, и от прибытия Короля кровь Христианская не уймется; а унять Христианскую кровь вашему Государю тем, чтобы, по посольскому постановлению, наказать Польских и Литовских людей, которые вместе с обманщиком проливают Христианскую кровь н опустошают земли нашего Государя, и вывести их из земли нашего Государя, — и тем Христианская кровь уймется. А посланных твоих я отправил к тебе, не задерживая. Писано в Великого Государя нашего, Его Царского Величества, отчине, в городе Смоленске, 1609 года, Августа 22 дня.

5 числа, с воскресенья на понедельник, изготовили к воротам петарду, которая выломила было ворота, по гайдуки Королевские не захотели делать нападения, отговариваясь тем, что им ротмистр не приказал: таким образом они пропустили прекрасный случаи.

6 числа, с понедельника на вторник, пан Вайер с пехотою своею, т.е., с Немцами, пожег Московские шанцы, сделанные под крепостью, там, где стена была слабее, под двумя пушками сжег колеса и отнял порох.

7 числа, на рассвете дня, пан Ян Вайер, по прежнему с своею Немецкою пехотою, покушался зажечь Московский мост при крепости; но это не удалось, ибо из крепости отстрелялись. Из Немцев убито всего только двое, Москвитян же пало не мало. Прибыл пан воеводич Брестский с своею прекрасною ротою, в которой сто лошадей. [9]

8 известие о поражении Шведов в Лифляндии. Писали из Вильны с козаком, что пан Гетман Литовский, отбив Шведов от своего лагеря, на который они напали ночью, пошел за ними и догнавши в Пернаве, овладел их обозом с пушками, которые одне только там и были, и побил не более осьми сот Шведов, ибо прочие весьма быстро разбежались, так что сам вождь Мансфельд попал в какие-то болота, где его было трудно схватить. В тех же листах пишут, что двести Англичан передались к нашим от Мансфельда.

Сами наши начинают копать внутрь около той стороны замка, где пан Ян Вайер сжег Московские укрепления, ибо там самая слабая крепостная стена. Москвитяне ежедневно захватывают немало наших, особенно из тех, которые ездят за съестными припасами, и это не удивительно, потому что они выезжают в неприятельской земле точно так же беспечно, как будто в собственном своем доме. Нашим весьма подозрительно то, что вчера выехали из крепости до 400 Московских всадников; однако за ними наблюдают, дабы захватить их где нибудь, потому что опасаются, чтобы этот выезд их не был с целью принести в замок какие-нибудь подкрепления. Его милость, наш воевода Брацлавский, расположился для стражи с немалым отрядом у самой крепости, чтобы не пропустить в крепость никаких подкреплений съестными припасами или людьми. За час до вечера Москвитяне совершенно разбили сто всадников нашей стражи.

9, около начала рассвета, наши пытались взять приступом крепостную башню, которая мешала и устроить шанцы, и подходить к замку, и вести окопы: в нее весьма сильно и часто стреляли из осадных пушек; между тем неприятель вовсе почти не стрелял в наших из мортир, хотя прежде имел обыкновение ежедневно весьма часто стрелять во все стороны. Но от этого приступа к башне вышло мало радости, потому что вреда сделали немного, а от частого стреляния розорвало две осадные пушки, едва ли не самые лучшие. После полудня Его Королевское Величество ездил осматривать те шанцы, с которых стреляли в башню. Козаки прибыли и чрез послов, коих набрали из среды себя и отправили к Королевской палатке, известили о своем прибытии и обещались служить по распоряжению Короля. Пан Лудвиг Вайер с своими людьми также расположился под самым замком, для того, чтобы нельзя было провести туда какие-нибудь подкрепления, и вечером забрал множество рогатого скота, между тем как неприятель был окружен.

10, прекратив обстреливание башни, Его милость, пан Маршалок Литовский, поставил пушки в другом месте и целый день палил из них в крепость. В лагере известие, но неизвестно от кого, будто бы Шуйский ведет на помощь Турок и Скифов, известив Порту о прибытии Короля под Смоленск, с намерением завладеть всею Московиею, и уверяв, что, покоривши Московию, Король покусится и на Турецкую Империю.

11 наши сожгли неприятельский мост в крепости, но при этом убиты четверо гайдуков, трое холоп Христофора, а четвертый пана старосты Сондецкаго; в это время из крепости стреляли в наших из пушек, и Москвитяне вышли [10] было с мушкетами для защищения моста, но наши немало их постреляли, поранили и побили. Это было нашим за то, что зажгли мост днем, а не ночью.

12 из местечка, называемого Белым, недалеко от Смоленска, шестеро Москвитян покушались в темноте пробраться в крепость; хотя их заметили, однако сочли за своих и дали им покой на минуту; но увидав, что они всходят на мост, ведущий к замку, пустились за ними в погоню довольно поспешно, от чего двое бросились вплавь, другие убиты, а один взят в плен и отослан к пану Гетману. Пан Кишка показывал свой отряд, пан староста Ливский тоже; в тот же день прибыл пан Струс с своими людьми.

13 во весь день крепость не сделала ни одного выстрела. Пан Маршалок Литовский назначен Начальником над орудиями; по его приказанию, часть их перевезена из под крепости на более возвышенное место и, во время стрельбы, произвели было пожар в замке, однако неприятель потушил его. П. Канцлер Литовский послал письмо к купцам, находившимся в крепости и правившим, как говорили, всеми делами, в котором он советовал им, чтобы они и сама помышляли и других убеждали думать о сдаче, а не о защищении.

14 из нашего лагеря послали одного Виленского купца для переговоров с другими Купцами. В крепости все безмолвно, подобно вчерашнему. Наши задумали было пускать ночью брандкугели в замок и вести подкоп, но в самый вечер пан Гетман послал к ним приказание, чтобы они оставили все, уведомляя, что Москвитяне из крепости прислали к нему просить, чтобы, прекративши стрельбу, он вступил в переговоры с ними: таким образом наши успокоились. Посланный Пана Канцлера Литовского возвратился: хотя он не принес никакого ответа огь неприятеля, однако рассказывал, что его ласково приняли и впустили в замок, спрашивали, точно ли Его Королевское Величество сам находится в лагере, или кто нибудь другой на его месте, и почему наши не стреляют из тех больших пушек, которыми прежде покушались разрушить крепостную башню. Московское хвастовство видно было только в том, что этому посланному приказано было смотреть в землю, потому что не хотели чтобы он рассматривал крепость.

15. Его милость, пан Лудвиг Вайер, поймал перед рассветом двух знатных пленных, от которых узнал, что в крепости весь народ и бояре желают совершенно сдаться; противится только воевода с попами и с тремя богатыми купцами (Здесь оканчивается дневник. Следующее за сим приписано другою рукою).

И я там был сам и все это видел. Самуил Бельский собственнор.

На 40 тысяч войска было дано из Рима позволение не поститься: ели то, что имели, и в пост и по пятницам, кто что мог и хотел; а духовенство приказало есть умеренно.

Мы с паном Витебским вышли из школ, бросив Логику, которую проходили под руководством ксендза Грушевского, в Вильне, 1608 года, 24-го Сентября.

Текст воспроизведен по изданию: Дневник 1609 года Самуила Бельского // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 6. М. 1846