МУХAMМАД РИЗА БАРНАБАДИ

ПАМЯТНЫЕ ЗАПИСКИ

ТАЗКИРЕ

/л. 1б/ Во имя Аллаха милостивого [и] милосердного.

[Хвала] благозвучнейшим словам, ради произнесения коих отверзают уста блистающие красноречием декламаторы, и изысканнейшим выражениям, которые талантливые люди высказывают свободно, уверенно и последовательно; слава ораторам древних веков, которые двумя отдельными буквами каф и нун подводили итог существования всего рода людского, от малых до великих ¹, слава мудрецам [разных] эпох, которые при смешивании четырех противоположных по свойствам элементов определяли и воссоздавали суть свойств всех земных тварей ². Хвала Аллаху — творцу, который поражает [и] четкий разум проницательных, [и] слабое воображение тех, кто не в состоянии постичь святость и величие [его] существа. В уяснении истинных и совершенных [божественных] свойств равны и блестящие умы греческих мыслителей, и неясные мысли ничтожных неучей. Самое подобающее и подходящее для нас, неразумных — отвести мекканского коня с поля брани и из боевых рядов, заняться славословием первому из посланников, последнему из пророков, а это превыше возможностей наших, несчастных слепцов, но, напротив, есть обязанность имамов и верных приверженцев [Мухаммада], которые являются [воплощением] искренности, оком справедливости, морем сдержанности, рудником щедрости. [Они должны] исполнить ее ради [восхождения] на высшую ступень славы, ради стремящегося к познанию, входящего [в сей мир].

Мухаммад — гордость рода людского,
Весь он до кончиков пальцев — [воплощение] посланнической миссии,
Он благороднее всех пророков,
Он — друг господа и наш господин.

О господи, да будет приветствие [твое] ему, его роду, всем его близким и друзьям ³. Итак, /л. 2а/ нынче, когда крепчает пронизывающий ветер насилий и пороков современных интриганов и затягивается осенний период тирании притеснителей, пора свежести лепестков с цветника жизни обитающих в этом благодатном краю обернулась другой стороной; большинство почтенных, уважаемых и высокопоставленных жителей, уподобившись высохшим и пожухлым падающим на землю осенним листьям из-за хаоса и смятения, [31] потеряв кров, стали нуждаться ради куска хлеба в мерзких людях. От автора:

Из-за насилий злодеев праведные люди
В этом краю стали до того обездоленными и беззащитными,
Что всякий, кто смог, покинул свою родину,
А тот, кто остался, оказался, подобно мне, униженным и несчастным.

Разоренный, поскольку большая часть моего имущества и достояния бесследно исчезла после многочисленных грабежей, а оставшееся в конечном счете увез в качестве трофея торговец пленниками сын блудницы Ибрахим-выродок ⁴, я, Мухаммад Риза, сын Мухаммада Казима, скованный цепями тягот и мучений, затворник кельи покорности и послушания, жил в закутке изумления и затворничества отрадой раздумий и уединения, восстанавливая шлифовкой рвения блеск зеркала своей израненной души, затянутой паутиной страдания и обиды на того бесстыжего пса. Надеясь на усердие и правосудие правителей в сих краях, я ожидал помощи небес. За много лет, прошедших со дней жестокости того грязного пса по сей день пятницы 9 рамазана 1222/10 ноября 1807 года, — и это самое выражение (пятница девятое рамазана = 1222) ⁵ уведомляет о дате по хиджре — никто не поведал об истинном положении дел, не постиг размера поборов, которые тот зловещий насильник и грязный пес взыскал с сего угнетенного, и древо моей надежды не взрастило плода исполнения желания. От автора:

Кассацию на него ⁶ я положил перед всевышним,
Ибо лишь он справедлив и знает обо всех обстоятельствах.

Сочинения, сборники стихов и прочие произведения предков сего обескрыленного содержали даты рождений, возведения построек, элегии на смерть родственников за период в четыреста лет вплоть до наших дней; грамоты правосудных султанов Гурганидов и Сефевидов ⁷, которыми были они (предки) отличены, документы, письма, касыды, которые им (предкам) адресовали поэты, образованные люди, независимые правители и прочие уважаемые и именитые жители этих краев — их современники. Из содержания каждого из этих [сочинений и документов] явствует истинное положение тех путников в мир вечности. Поскольку большую часть из этих [бумаг] унес тот главарь бандитов, нынче на ум сему бедняку пришло, опасаясь забвения и тлена, собрать все, что от них (предков) сохранилось и о чем [автор] знает, /л. 2б/ и изложить в сей “Памятной записке”, дабы по смыслу изречения “... и сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга” ⁸ вопреки временщикам все близкие родственники и дети узнали бы об обстоятельствах своих дедов и прадедов и каждому везло бы и удача сопутствовала в делах. Чтобы [каждый] следовал стезей скромности, которая является наследственным образом действий нашего рода хаксаров ⁹, не сходил с нее и не ступал на ковер величия и тщеславия. Пусть они сделают его (этот путь) средством славы и гордости [32] потому что [сказано] в великом Коране: “И когда подуют в трубу, то не будет в тот день родства среди них и не будут они расспрашивать друг друга” ¹⁰, и они не ведали, что говорит Аллах всевышний: “В день страшного суда, о рабы мои, я поставлю происхождение низко, и вы поставите происхождение низко. Выскажете: „Эй, такой-то, сын такого-то!" А я скажу: „Самый благородный из вас перед Аллахом — тот, кто самый благочестивый. Вы поставили высоко ваше происхождение и низко поставили мое происхождение. А сегодня я поставлю высоко свое происхождение, а ваше поставлю низко. Где благочестивые? Им будет дан ответ, и они достигнут успеха и спасения"” ¹¹. Недаром говорят [по-арабски]. Стихи:

Клянусь твоей жизнью,
Не пренебрегай благочестием, если даже ты знатен,
Ислам поднял Салмана Фариси, [а]
Знатного Абу Лахаба унизило многобожие ¹².

По этому поводу [по-арабски] сказано... ¹³, что в переводе автора означает:

О ты, который по невежеству своему кичишься предками своими,
Ведь род людской происходит от одного отца и одной матери.
Видел ли ты кого-нибудь, кто был бы сотворен из серебра
Или создан из железа, меди либо золота?
Видел ли ты человека, которого породило его богатство?
О сын мой, ведь все в них (людях) — стопа, скелет, плоть —
Позволяет гордиться только знаниями, ученостью, совершенствами
Либо скромностью, добродетелями и хорошими манерами.

Пусть набираются они опыта и навыков, постигая и изучая независимый образ действий добродетельных [предков] и грубое поведение злодеев нашего времени. Мудрецы говорят: счастлив тот человек, кто учится на проступках других, несчастен тот, чьи дела служат другим в назидание ¹⁴. Известно [арабское] изречение: “Кого не сможет сдвинуть с места [пример] предков, тот начнет действовать под нажимом потомков”. Стихи:

Мудр тот, кто приобретает опыт
На примере барыша и разорения конкурента.

Пусть наиглавнейшим для себя делом они считают доброжелательство и благотворительность. Так сказал [Аллах] всевышний: “...Поистине, Аллах не губит награды добродеющих” ¹⁵. /л. 3а/ Вознаграждение за деяния добродетельных [людей] не пропадет понапрасну перед господом: “Не губит Аллах ни в этом, ни в потустороннем мире награды добродеющих” ¹⁶.

Приобретя познания на примере обстоятельств давних друзей и достойных почтения доброжелательных [личностей], пусть они твердо шествуют путем благожелательности и верности по смыслу изречения: “Благородство человека передается по наследству”. Известно [арабское] высказывание... что означает в [33] переводе автора:

Пригоршня золы дороже человека,
Если нет у него в характере таких черт, как-то:
Верность друзьям, щедрость,
Сохранение тайн людей, которыми он дорожит.

Пусть они избегают общения и бесед с тупицами и подлецами, ибо (полустишие): Все сущее в этом мире — результат общения. А мудрецы говорят: “Общения и собеседования всех людей на свете бывают трех родов. Общество одних представляет собой лекарство — в нем время от времени возникает необходимость. Разговоры с другими — вроде недуга; нужно стараться отклонять и избегать их. Стихи:

Первейшая заповедь старца стоит за таким выражением:
Остерегайтесь общаться с дурными людьми.

Третьи подобны кушаньям. От беседы с такими уклоняться не следует, ибо сознание, что побыл в обществе такого человека, доставляет радость”. Фард:

Беседа с доброжелательным [человеком] облагораживает и тебя,
С цветущим гранатом расцветает целый сад.

Во всяком случае, пусть они пользуются временем своей драгоценной жизни, не пренебрегая смыслом [изречений] величайшего [господа]: “Горе тому, кто теряет время без пользы” ¹⁷, не допускают небрежности в служении величественному [господу], в приобретении знаний и совершенства. Как говорят [по-арабски]... и в объяснение этого смысла от автора:

Восхождение по ступеням счастья и величия
Достигается [собственным] усердием, а не ученостью отца и деда.
Благодаря приобретенным знаниям твои предки сделались уважаемыми людьми,
Не получив знаний, никто ничего не достигнет.
Достаточно родовитых, которые по глупости стали рабами,
Как и рабов, которые благодаря познаниям возвысились над родовитыми

Сказал Аристотель: Если безродный человек благороден душой, то низкое происхождение только поднимает уважение к нему; если же родовитый подл душой, то благородное происхождение лишь умножает его собственную подлость ¹⁸. Фард:

Совершенствуйся, ибо тогда ты станешь желанным для всех на свете,
Человек без совершенств ничего не стоит ¹⁹, о дорогой мой.

Более [в этом смысле] не высказываясь, автор приступает к изложению обстоятельств своих предков. Он имеет сообщить, что родословная сего затворника кельи безвестности в таком порядке через десять колен восходит к покойному хаджи ²⁰ ходже Сирадж ад-дину Али, который приехал в Хорасан из Высокочтимой Мекки ²¹ и поселился тут: /л. 3б/ Мухаммад Риза сын Мухаммеда Казима сына Абу-л-Фатха сына Абу Талиба сына Абу-л-Фатха сына Али Акбара [34] сына Мухаммада Хашима сына Мухаммада Тахира сына Джалал ад-дина Аршада сына Сирадж ад-дина Али, да простит Аллах всевышний их грехи. За давностью времен и длинной вереницей дней, веков и лет о покойном хаджи ходже Сирадж ад-дине Али, кроме имени и могилы, находящейся к югу от Барнабада ²², сему обездоленному более ничего не известно.

Эта отдаленная пустыня есть та самая стоянка, где исчезло войско Салма и Тура ²³.

Ходжа Джалал ад-дин Аршад сын Сирадж ад-дина Али был современником покойного падишаха — султана-мученика, нашедшего место успокоения в раю, султана Абу Са'ида и правосудного государя султана Хусайн-мирзы Байкары ²⁴, как то следует из грамот этих владык, великолепием равных небесной сфере. Они выданы на имя того почившего, ныне пребывающего в раю, и уведомляют о монаршем расположении и награде. Грамоты были [у автора] до поры, когда Ибрахим Гурийани, выродок и торговец пленниками, разграбил имущество сего обездоленного и присвоил себе [все, что] составляет сущность статей тех грамот. Место погребения этого почившего предка [находится] подле могилы его отца, облаченного в одежды отпущения грехов.

В конце концов каждый упокоится в недрах земли —
Любой зародыш, появляющийся из чресел Адама.
Небесный купол наполнен молениями усопших,
Но если кто-нибудь прислушается, то внемлет лишь шепоту.

И от того, отмеченного знаком милости, из-за длинной вереницы дней, череды веков и лет на поверхности времени также не осталось ничего, кроме могилы и имени, и сей обездоленный о нем ничего не знает.

Ходжа Мухаммад Тахир сын ходжи Джалал ад-дина Аршада, да будет земля им пухом. Некоторые из добротных построек того благочестивого усопшего, несмотря на давность времен, эпох и длинную вереницу дней и месяцев, доныне в хорошем состоянии и известны. В их числе в сей “Памятной записке” следует отметить и перечислить семь строений и построек, [возведенных] тем усопшим в целях благоустройства, а именно: первое — бассейн, который известен в Барнабаде как бассейн ходжи Тахира. Он [славится] удобным местоположением, хорошим состоянием, приятным вкусом и мягкостью воды, был весьма своевременно выкопан, и подобных ему встретишь мало. Второе — просторная баня “Тахири”. Вода в ней струится, проникая повсюду, как душа в теле, а воздух в ней из-за чрезвычайной мягкости и предельной чистоты обновляется без применения орудий и освежается. *Эта строка-хронограмма уведомляет о дате закладки той бани. Фард:

Когда я спросил у мудрости, она произнесла хронограмму:
“Баня построена ходжой Тахиром”* ²⁵. [35]

Несмотря на то что со времени /л. 4а/ ее основания и доныне прошло свыше трехсот лет, признаки прочности и крепости здания [бани] все еще более заметны, чем новой постройки. В ней есть фонтан и проточная вода. В дни смут одно помещение ее разобрали временщики, потому что она сложена была из обожженного кирпича. Нынче в большом помещении раздевальни — предбанник, а его фонтаны заброшены и разрушены. Большая парная сделана предбанником, а в моечных — парильня ²⁶.

Еще одно [дело по благоустройству] — ремонт и завершение строительства пятничной мечети селения Барнабад. Основал ее маулана Вахид ад-дин Мухаммад, зять шейха Зайн ад-дина Тайаба-ди ²⁷, который был современником и духовным наставником победоносного, богом прощенного эмира Тимура. А почившему ходже Мухаммеду Тахиру удалось отремонтировать и завершить постройку мечети ²⁸. Следующее [дело по благоустройству] — возведение галереи и высокого дома, который был заложен у гробницы мауланы Вахид ад-дина Мухаммада по направлению к кибле. *И вот эти стихи содержат в концовке отрывка дату сооружения того дома и галереи и уведомляют [о том] хронограммой. Стихи:

Хронограмму на год и день, когда было закончено [строительство],
Я спросил у разума, и он ответил: “Вот здание Тахира”* ²⁹.

Кроме того, почти семьдесят джарибов ³⁰ земли он засадил молодыми саженцами, а по краям — соснами. Огородив этот участок стеной, он записал его в качестве вакфа того мазара ³¹. После всеобщей холеры и периода здешних смут ³² временщики обрубили ветви сосен на том участке и разрушили стену. Сто лет тому назад покойный хаджи Абд ал-Халик, имевший поэтическое прозвание Билани и известный как шейх Билан, вместе с покойным моим предком-покровителем хаджи мирзой Абу Талибом Барнабади по прозванию Ма'ил вторично привели в порядок и засадили этот [участок].

Еще — водоем, находящийся рядом с пятничной мечетью на канале Барнабад, *а по этим словам получают сообщение о дате постройки того водоема:

“И если вы будете поблизости, то умойтесь его водой” * ³³.

Еще — он вырыл канал в селении Барнабад. Раньше на северной стороне названного селения [река] протекала очень далеко от жилых кварталов. Он направил воды реки, отведя их от средней ее части так, чтобы река протекала поближе к проживающим на том месте, примерно на треть фарсанга, в центре названного селения, где были жилые дома, сады и участки, принадлежавшие лично ему и купленные им у посторонних лиц. Поистине, польза от этого усовершенствования для тамошних жителей была больше и значительней, чем от других сооружений по благоустройству ³⁴. *И эти стихи уведомляют о дате проведения упомянутого канала [36] в том краю. Стихи:

Ходжа праведный, благородный,
Добродетельный, доброжелательный, родовитый,
Ходжа, который и по внутренним и по внешним свойствам —
Щедрый, мудрый, безгрешный,
В 970 году хиджры
Изволил вырыть канал Барнабад,
По нему потекла вода,
Из воды [происходит] всякая вещь, брат мой,
Для всех жителей стало очевидно,
Сколь благородна натура Тахира.

А вот строка, имеющая концовкой отрывка хронограмму [проведения] того же канала. И так как [список] этого отрывка во время грабежа имущества сего ничтожного бесследно пропал, а я его знал наизусть, то я записал его здесь по памяти.

Чтобы удержать в уме хронограмму его [проведения],
Хызр на размышления мои сказал:
“Гордостью Барнабада стала вода
Оросительного канала Тахира” * ³⁵.

Еще одно. [Мухаммед Тахир] был современником падишахов, нашедших успокоение в раю, — шаха Исма'ила и шаха Тахмаспа ас-Сафави ³⁶. На имя этого усопшего, обитающего в раю, было много грамот тех высокостепенных [шахов].

/л. 4б/ Ибрахим-хан Гурийани, торговец пленниками, похитил и присвоил их вместе с вещами и пожитками пишущего эти строки ³⁷. В том числе два-три указа, написанных почерком тугра ³⁸, которые султан Мухаммад сын шаха Тахмаспа сына шаха Исма'ила ас-Сафави ³⁹ при жизни и во время царствования его отца, находясь в Герате в качестве хорасанского наместника, пожаловал [ныне] почившему ходже Мухаммаду Тахиру. После того грабежа у пишущего сии строки осталась одна из них. Вот она.

Копия грамоты султана Мухаммада сына шаха Тахмаспа сына шаха Исма'ила ас-Сафави, которую он, будучи царевичем, пожаловал почившему ходже Мухаммаду Тахиру Барнабади

Поскольку прибежище величия, уважения и благородства ходжа Мухаммад Тахир ⁴⁰ Барнабади считал верноподданнические чувства обязательными и доказал преданность [государю], ныне, когда он состарился, ослабел и стал немощен, а сын его умер, оставив, в свою очередь, сына по имени Али Акбар в младенческом возрасте, вышепоименованный прибежище величия передает свои земли, недвижимое и движимое имущество, а также скарб, которым он владеет, в качестве законного безвозмездного дара своему внуку Али Акбару. Поскольку наше отношение к нему пребывает на высокой ступени, посему мы приказываем и повелеваем, дабы чиновники финансового ведомства из канцелярских реестров вычли итоговую сумму по нижеследующим пунктам, принадлежащим Али Акбару в вилайете Фушендж и Гурийан: [37]

в селении Барнабад из общей суммы четыре данга ⁴¹;
пахотные земли Мискаран полностью;
в селении Рузанг из общей суммы половину;
в селении Дехран из общей суммы половину;
пахотные земли Джанган полностью;
в селении Раушанан и Калатадже из общей суммы четыре данга;
в селении Рудж из общей суммы половину;
в селении Джизе из общей суммы половину ⁴²;
подземный канал Чикмак полностью.

Пусть считают имущество переданным на его имя, в особенности обусловив передачу доходов.

Пусть арбабы и кедхуды ⁴³ названного вилайета не вмешиваются в [дела] вышеозначенных пунктов, составляющих собственность Али Акбара. Чиновники высочайшего дивана пусть установят [сумму] и получат с помощью уполномоченных ⁴⁴ вышеупомянутого денежный налог и все сборы, полагающиеся дивану по [каждому из] вышеозначенных пунктов в отдельности.

Арбабы, кедхуды и амили ⁴⁵ названного вилайета, почитая установленными суммы и подворную повинность по вышеназванным пунктам, из всех сумм означенного вилайета [пусть вычтут] и ни на манн ⁴⁶ веса, ни на динар денег ни под каким именем и никоим образом пусть не имеют денежных претензий. Почитая необходимым уважение и заботу о нем, пусть остерегаются не выполнить распоряжение.

Писано в месяце раби первом 988/апрель — май 1580 года.

/л. 5а/ Как упоминалось, от тех султанов — великолепия небосвода — осталось много грамот, подобных этой. Вместе с имуществом сего обезумевшего их унес Ибрахим-хан Гурийани во время многократных грабежей и расхищений.

Время рождения почившего ходжи Мухаммада Тахира 915/1509-10 год, и сей отрывок содержит эту дату. Кыт'а:

В счастливый день рождения, который
Сулит ему знатность, будь славен
Тот, кто создан нравственно чистым.
Имя его — ходжа Мухаммад Тахир.
Эти хвалы произнес ангел из потустороннего мира,
И хронограмма [на дату рождения] от этих [слов] стала понятной.
О всевышний Аллах, приумножь его степень,
Слава богу, что все тем завершилось ⁴⁷.

Кончина сего усопшего наступила в месяце рамазане Благословенном 990/сентябрь — октябрь 1582 года, и последнее полустишие такой стихотворной строки уведомляет об этой дате:

Я спросил у своих раздумий год его кончины.
Последовал ответ: “Подобно кладу, он нынче сокрылся в земле” ⁴⁸.

Могила сего усопшего помещается на южной стороне барнабадской крепости, в склепе посреди галереи, которую он соорудил для этой самой цели, подле могилы мауланы Вахид ад-дина [38] Мухаммада. Земля того мазара причислена к землям, обращенным в вакф. Здание и галерея входят в число построек по благоустройству того усопшего, да простит его Аллах и да озарит его могилу.

Каждое мгновение ветер доносит из сада запах розы,
Смущая сердце несчастного соловья *.

Ходжа Мухаммад Хашим сын ходжи Мухаммада Тахира, да будет земля ему пухом, родился в 941/1534-35 году, и вот строка, уведомляющая об этой дате. Фард:

[По поводу] года его рождения мысль высказалась мудро:
“Он излучает свет из созвездия благородства” ⁴⁹.

Он умер в 987/1579-80 году при жизни своего отца, и последнее полустишие этой стихотворной строки уведомляет о том хронограммой. Фард:

В год его кончины разум произнес хронограмму:
“Солнце сокрылось в величавом небе” ⁵⁰.

Он погребен в склепе, который построил его отец, в галерее, южнее могилы мауланы Вахид ад-дина Мухаммада, подле могилы отца, да простит их Аллах.

Он ступил в обитель жизни и смерти,
Так что более не оборотит своего лица к государю небытия *.

Да не останется тайной, что по поводу рождений и кончин большого числа предков сего заблудившегося в пустыне безвестности были [сочинены] элегии и подробные стихотворения, содержавшие хронограммы. Во время расхищения и грабежа имущества, пожитков и книг сего затворника кельи изумления их унес Ибрахим-хан Гурийани, торговец пленниками. Поскольку у меня [нынче] нет копий элегий и стихотворных отрывков, я начинаю свое письменное изложение с тех строф и хронограмм, которые я запомнил, а если мне удастся заполучить списки тех элегий и отрывков, я их приведу тоже.

Хаджи ходжа Али Акбар, сын ходжи Хашима, /л. 5б/ да озарит Аллах могилы их обоих. Среди равных и подобных он отличался благочестием, скромностью, многочисленным потомством, большим числом имений и недвижимости. Высокодостойные сефевидские падишахи — современники этого усопшего благочестивца — постоянно жаловали его благосклонностью и милостью. Большая часть его земельных участков, садов, дворов известна по дарственной записи, пожалованной ему покойным ходжой Мухаммадом” Тахиром, его дедом. Милости высокодостойных сефевидских падишахов явствуют из некоторых их грамот, которые уцелели после неоднократно повторявшихся грабежей и расхищений минувшего времени, но которые в конце концов Ибрахим-хан Гурийани украл. [39]

Причина многих случаев благоволения тех повелителей, чей обычай — справедливость, к тому покойному бедняку была вот в чем. В период своего правления султан Мухаммад, сын шаха Тахмаспа Сефевида, назначил своим наследником в Ираке старшего своего сына Хамза-мирзу, а младшему своему сыну Аббас-мирзе пожаловал хорасанское наместничество и посадил его в Герате. Должность воспитателя при [Аббас-мирзе] с дней его младенчества была вверена Али-Кули-хану Шамлу. Все это явствует из первого тома Тарих-и алам-ара-йи Иран ⁵¹ и не соответствует предмету нашего повествования. Почтенный отец призвал Аббас-мирзу в Ирак. Али-Кули-хан считал отъезд поводом для беспорядков в Хорасане и [появления] враждебных сил и не видел целесообразности [в поездке]. Хотя он, прибегнув к благовидным предлогам, пытался уклониться, но цели не достиг. Поэтому он поднял знамена против высокоместного падишаха, сделав орудием достижения своих целей Аббас-мирзу, которому было в то время семь-восемь лет. Против воли его отца — вершины минаретов, лицевой стороны динаров — он провозгласил [Аббас-мирзу] высокоместным падишахом, украсив именем Превосходный — Сами и прозванием Благороднейший — Карами. Получив весть об этом, прославленный отец [Аббас-мирзы] снарядил большое войско, намереваясь наказать Али-Кули-хана. [Султан Мухаммад] отрезал правителя Джама — союзника Али-Кули-хана. Чтобы разгневать его величество султана Мухаммада, обострить положение, подстрекнув его к походу на Герат, и тем самым освободить население Джама от тягот осады, Али-Кули-хан, как описано в Алам-ара, сопровождая /л. 6а/ его величество шаха Аббаса, вступил с гератским войском в гурийанский вилайет, где задержался на семь-восемь дней.

Покойный ходжа Али Акбар ⁵², который, несмотря на отрешенность от мирских дел и скромность, принадлежал к известнейшим жителям этого края, во время пребывания того падишаха, славой равного солнцу, предстал [перед Аббасом], дабы снискать расположение. В дни своего могущества [Аббас] изволил проявить большую благосклонность к тому почившему. Заботы и милости его очевидны из грамот, которые стали добычей во время грабежа Ибрахим-хана Гурийани, во время расхищения им имущества сего обескрыленного. В том числе была одна [грамота] относительно восьмидесяти зауджей их поместья, которые в силу плодородия он сделал своим леном ⁵³. Точно таким же образом он изволил проявить милость к челобитчику в любой другой из тех грамот, упоминание о которых стало бы причиной удлинения повествования.

Родился тот благочестивый усопший 9 джумади ал-аввал 987/4 июля 1579 года, что совпадает с годом смерти его отца. Последнее полустишие этой стихотворной строки извещает о дате [40] рождения того [ныне] почившего. Фард:

Тайный голос, указуя в его сторону, произнес:
“Вот роза из цветника благородства” ⁵⁴.

Я спросил у раздумья о хронограмме на дату его рождения, и последовал ответ:
“Обнаружилось высокое положение звезды в поднебесье” ⁵⁵.

Он был погребен на кладбище Баки,
В чем хронограммой является выражение “Похоронен на Бакийском кладбище” ⁵⁶,

* Он снизошел в райский розарий загробной жизни,
Освободился от этих пут тяжкого изнурительного труда *.

Купол милосердия, стержень Ирана его превосходительство Хасан-хан, беглербек Хорасана, и высокодостойные ханы, его сыновья, проявляли к тому усопшему обитателю рая всемерную любовь и благоволение ⁵⁹. Несмотря на их высокий сан и благородное происхождение, они изъявляли добронравие, желая общаться [41] и поддерживать знакомство с ним, проявляя к нему всевозможную привязанность и дружеское расположение. Подобное явствует из посланий, которые они своей рукой начертали ему. Многие из этих писем сохранились после грабежа Ибрахим-хана. Вот образчик искреннего участия почившего моего покровителя [Мухаммада Аршада], написанный им для того, чтобы расспросить о самочувствии стержня Ирана его превосходительства Хасан-хана, так как он услышал весть о его недомогании.

О Аршад, ты для меня — потомок древнейшей семьи,
О средство полного моего исцеления,
Неверны те слова, которые ты услышал,
Не печалься, ибо я не хвораю.

А эту загадку переложил для Аршада на стихи его превосходительство Аббас-Кули-хан б. Хасан, ныне покойный, который [42] после отца был беглербеком Хорасана. Он переписал ее своим изящным почерком, не без изюминки, и отправил ее тому [ныне] почившему.

Твой враг не станет украшать арену храбрости,
Даже если у него будет сердце льва, он останется таким же, каким он был.

О везир, с помощью величайшего господа
Счастье возложило на твою главу венец великодушия;
В хорасанском краю тебя величают Асафом,
Государем эпохи, благородным Сулайман-шахом ⁶¹.
Нити моего дыхания завязались в несколько узлов,
[Лишь] описание моего огорчения распутает узел, вытянув нить.
Моя старость похитила пожитки моей юности,
Во всем цветнике моей жизни не найдешь ни одного плода.
Где я и где деяния государственного мужа?
/л. 7б/ Удивительно, что рядом с хлопком ты рассыпаешь искры.
Соловей жеманничает и не хочет идти в высокий рай,
А ты его манишь в ад, вот ведь странный поступок!
Человека создали для иного дела,
Нельзя губить дорогую жизнь из-за тщеславия.
Для тебя очевидно происхождение моего отца и предков [и то],
Как они существовали в сей обители, имеющей две двери ⁶².
Теперь я по капельке потягиваю вино старости,
Как могу я отклониться от наследственной стези?
Ты требуешь от угасшего пожара: “Пылай!”,
Ты настойчиво говоришь осыпавшимся перьям и крыльям: “Летите!”.
Настало время, когда я согнулся, как лук с натянутой тетивой,
До каких же пор ты будешь пускать меня [вперед], как тетива стрелу?
Впредь до гроба я собираюсь жить затворником,
Так как молитвы оказывают пользу роду людскому.
После всего [сказанного] я прошу тебя и надеюсь,
О могущественный, вообрази меня уже умершим,
Считай, что дело сделано,
Да пребудет и далее твоя звезда в полном благополучии! [43]

О Асаф, во всем мире надежды и страха
Нет равного тебе в разрешении сложных вопросов и улаживании трудных дел,
В роду людском не найдешь другого такого,
Среди всех тебе подобных людей нет столь же беспристрастного.
По воле шаха избавь меня от должности и главенства,
Нынче в обоих мирах нет второго столь же несчастного, как я,
Под небесами только один такой горемыка, и это — я.
Притом, что в сердце моем нет никаких претензий,
Я и тщеславие — какая тут может быть связь?
Пощади меня, дабы не возопило мое изорванное в клочья сердце.
Меня можно прикончить и равнодушным отношением,
Чтобы убить меня, нет надобности браться за меч или стрелу.
Хотя я весь, с головы до пят, соткан из греха,
Я счастлив и той малостью судьбы, что не злобен от природы.
Тебе в знак единодушия Аршад вручил свое сердце,
Береги и лелей его, ибо оно неустрашимо [в дружбе] ⁶³.

Моим несчастьем стали слабость и хилость тела,
Моим посохом стал калам, именуемый старостью;
У меня нет иного занятия, кроме переписывания Корана.
Слово божие стало лужайкой, пленившей мое сердце.
С меня достаточно этого результата, ибо от переписывания Корана
Мне стали доступны тайные символы.
Цель моего переписывания — заслужить отпущение грехов,
Я надеюсь на искупление прегрешений.
Хотя я пишу через силу, однако
Я доволен, так как пером выкупаю собственную жизнь.
Мой отличительный признак — постоянно кровоточащие глаза,
Судьба моих глаз — мое несчастье. Она настигла меня,
Когда [я], Аршад, в восьмой раз переписал Коран,
За это я восемь раз заслужил место в раю ⁶⁵. [44]

* Какое горе, что светило небесного совершенства,
Сойдя с вершины славы, укрылось за крепостными бастионами грехов*.

Второй из сыновей /л. 23б/ достохвального ходжи Али Акбара — хаджи мирза Мухаммад Тахир, который добрыми делами и поступками, обилием имущества и талантов был избранным среди равных и подобных. Его работы по благоустройству, которые он с успехом провел от начала и до конца, это бассейн, известный под названием “Сводчатый хауз”. Он находится на расстоянии четырех с половиной фарсахов от столицы Герата на большой дороге, близ селения, известного как Дахпаде. Поистине, этот бассейн был [сделан] весьма своевременно, ибо путники, ходящие туда-сюда, получили большую пользу. На дату сооружения этого бассейна почивший покровитель мирза Абу Талиб, имевший поэтическое прозвище Ма'ил и приходившийся ему племянником, сочинил стихотворение. В конце концов за давностью времен и в силу изменчивости судьбы свод того бассейна разрушился, а стихи на ту дату бесследно исчезли, но две строки из той хронограммы – [45] посылка и концовка, уведомляющие о дате [постройки] упомянутого бассейна, я слышал из уст своих предков и записал в этих “Памятных записках”. Назм:

Этот дворец стал известен, как Коусар ⁶⁹,
Страдания барбариса [по нему] понятны так же, как терзания из-за локона гурии.
Когда пришло время украсить его, ангел сказал:
“Да очистится в нем даже пьяница, ополаскивающий [в нем] кубок” ⁷⁰.

В этой обители горя, где нет ничего, кроме траура,
Разве найдешь сердце, которое не испытывало бы боли под пытками?
Хороша одежда жизни, но что за польза [от нее],
Коль рукава ее не столь вечны, как вселенная *.

На кусте души расцвела роза ⁷³. [46]

Лужайка наивысшего рая,
Подобающая [лишь] ангелам,
Завидует мирзе Махмуду,
Который прошел по земле путем своего обета.
Господом была принята чистота его веры:
Свидетельствование, пост, хадж и его намаз ⁷⁴.
Он словно бутон в объятиях [господа],
Услаждает его сердце зефир обильных милостей.
Из-за большого желания поймать райских птиц
Рыжеголовый сокол стал походить на гнездо райского дерева Туба.
В сердце милосердия я искал указание [на дату] его смерти, и оно подсказало:
“В конце концов Аллах прославил его” ⁷⁵.

Да поселится его душа в раю — обители господа,
Да озарится полным светом потустороннего мира цветник его могилы *.

* Он оборотил лик своего сердца к саду души,
Сделал стоянку в райских кущах Ризвана * ⁷⁹.

Хаджи мирза Абу Талиб сын мирзы Абу-л-Фатха сына ходжи Али Акбара, наряженный в убор учености и таланта, чью внешность украшали добронравие и справедливость, а ум обладал обширными познаниями жемчужин мистики и ожерельями изысканных слов. [По смыслу выражения:] “Они точно яхонт и жемчуг” ⁸¹. Он известен тем, что каждая мысль [его] была преисполнена глубокого смысла. Драгоценные каменья его стихов подобны сокровенным жемчужинам. Он был совершенен во всех своих проявлениях, как внешних, так и внутренних. В стихах он именовал себя поэтическим прозванием Ма'ил. У него есть хорошие газели и широко известные касыды, однако в связи [47] с изменчивостью /л. 24б/ судьбы и уловками коварной фортуны в дни сумятицы в нашем краю, когда пожитки и имущество сего бедного отшельника пропали в тленности грабежа, большинство свитков с его газелями, которые были собраны и приведены в порядок, бесследно исчезли, подобно прочим вещам из достояния [автора]. А несколько оставшихся свитков его касыд и газелей из-за здешнего застоя, упадка искусства и укорочения тесьмы, опоясывающей общество людей, склонных к совершенствованию, в течение семидесяти лет никто не разворачивал, и большинство их (свитков) проели черви. Автор собрал и привел в порядок то, что не пострадало. Это составляет примерно шесть тысяч поэтических строк, и вот предисловие ко всем тем стихотворениям, собранным и приведенным [мною] в порядок, которое сочинил и письменно изложил ваш раб Мухаммад Риза.

Однако затем, да не будет сокрытым от затворников собрания раздумья и уразумения и от подвижников, [следующих] принципу углубленного мышления и воображения, что цель создания вселенной и населения всего мира, особенно людей, относящихся к категории мистиков и стилистов, это дар слова и риторика. И каждый из числа этих высокодостойных [особ] в саду уверенности [с помощью] красноречия и декламации газелей выражает признательность, благодарность и воздает хвалу [господу] — [48] /л. 25а/ милосердному творцу. Это является среди них признаком удачи и таланта и доказательством превосходства над равными и подобными. Мудрецы предшествующих [эпох] и могущественные ⁸⁷ султаны всегда почитали и ценили ораторов, сочетавших дар красноречия с талантом хорошего поэта, стараясь их возвеличить и прославить. В преданиях [говорится], что языки поэтов — это ключи поэзии, которая, поистине, есть мудрость и сокровища у трона. Стихи:

Перед дворцом гебра либо позади него
[Слава] идет перед пророками, но за поэтами.

Есть доказательства, свидетельствующие [в пользу] этого мнения о постоянстве и стойкости доброго имени, и высказывания прославленных поэтов, например Фараздака, мыслителя Фирдоуси, шейха Камала и прочих непревзойденных мудрецов ⁸⁸. Несмотря на то что прошло столько лет, [сменилось столько] независимых победоносных падишахов, есть подтверждения этому высказыванию. Однако в противовес прошлым временам нынче из-за отрицания вопросов, запрета заниматься каким-либо делом, переменчивых времен и отсутствия труда и стараний неучи довели дело до крайности, а отчаяние до предела [настолько], что слова и имена той почитаемой категории рода людского внезапно исчезли со страниц эпохи и забылись. Опасаясь забвения и тлена, сей пылающий пожаром тягот и мук затворник кельи покорности и смирения Мухаммад Риза сын Мухаммеда Казима, да простит Аллах их прегрешения, собрал стихи почивших своих предков — все то, что в конце концов уцелело от неоднократных грабительских погромов. Касыд, газелей и четверостиший наберется примерно пятьдесят тысяч стихотворных строк. [Предки] сами составили и привели в порядок некоторые из них, как, например, стихи покойного моего покровителя мирзы Аршада Барнабади, прадеда родителей пишущего сии строки. А для некоторых [стихотворений] из-за изменчивости обстоятельств эпохи и нагромождения событий времени не находилось подходящей возможности привести их в систему и порядок. Например, стихи моего почившего покровителя мирзы Абу Талиба, по поэтическому прозванию Ма'ил, деда родителей пишущего сии строки. Таким образом, большинство из них постепенно развеялось по ветру и наконец совсем исчезло в тленности грабительского погрома. А [стихи] двух сохранившихся свитков были сочинены тем почившим и переписаны его собственной рукой, но большую часть их источили черви. По прошествии восьмидесяти лет, когда сей потонувший в море печали и тоски собрал их и привел в порядок, /л. 25б/ число строк в этих стихотворениях доходит примерно до восьми тысяч. [Автор] записал и собрал их все на этих листах. Если путь срезающего розы на лужайке риторики пройдет по этому цветнику, он тотчас примется наслаждаться райским садом выразительного [49] содержания, цветами скрытого смысла, бутонами тонких замечаний, пронизывающих [стихи]. Постоянно исследуя их с помощью занимательного разглядывания лужайки, усыпанной розами и базиликом, он счистит ржавчину печали с зеркала души тщательной полировкой, уничтожающей обиду, и советами, прибавляющими разума. Нельзя ожидать от сословия ловящих удачу добронравия и благорасположения к стилистам, которые встречаются в наш век крайне редко, подобно птице Анке и философскому камню ⁸⁹. Лучшая часть раскрытой книги есть та, когда при написании ее не отклоняются с верного пути. Если [читатели] найдут одежду слов короткой для фигуры смысла, пусть они, преисполнясь сочувствия, приступят к составлению примечаний; если же одежда слов не подойдет смыслу, пусть великодушно облачат ее (книгу) в халат исправлений и пусть они действительно позаботятся о сохранности ее — не загрязняют лик ее страниц синей краской неосторожности, не скручивают рукой неучтивости брошюровочную тесьму ее переплета. От автора:

О возлюбленные, эти [книги] — память о дорогих,
Нельзя пренебрегать воспоминаниями о милых сердцу;
Рожденный талантом великих и самобытными мыслями,
Это цветник, всегда изобилующий красивыми розами.
Грядки его много раз подвергались тлетворному грабежу,
Неоднократно воры похищали с них несколько плодов.
Через восемьдесят лет те [стихи], что сохранились,
Я собрал, и их оказалось всего семь тысяч,
Хотя никто из современников по невежеству
Не захочет сам прогуляться до этому цветнику, я знаю —
Скоро из-за суровости месяца дей (т. е. конец декабря — начало января) нашей эпохи
Снова будет пущен на ветер небытия этот зеленый луг,
Потому что для дурней — ослов нашего времени —
Один манн ячменя лучше ста листов выразительных изящных стихов.
Однако я постарался собрать, что оказалось возможным,
С тем чтобы еще какое-то время сохранялась память о сказавшем [стихотворение].
Человеку [нужно] лишь то, что содействует его деяниям,
Мы не властны вершить дела.
Собраны стихотворения, нижеследующие за этим предисловием,
В месяце раджабе года 1208 да [еще] четыре (т. е. 1212 /декабрь-1797 — январь 1798) .

[Абу Талиб] был современником падишахов, пребывающих в раю, — шаха Сефи и шаха Сулаймана Сефевидов ⁹⁰, и те высокодостойные падишахи, заботясь об этом почившем благочестивце, /л. 26а/ изволили оказывать ему милости и благодеяния. Так, несмотря на то, что минуло много эпох и периодов, несмотря на то, что столько раз наше достояние и имущество подвергалось грабежам современников, [у меня] все еще сохранялись семь-восемь документов, подписанных государями, из числа указов, которые те два весьма важных падишаха изволили пожаловать тому почившему бедняку. [50]

О ты, который с помощью мошки даешь отпор Нимруду,
В один момент рассеиваешь племя Самуда,
Осведомленный об обстоятельствах моих и Ибрахима,
О господи, поскорее покарай его ⁹¹.

из числа Барнабада — 4 зауджа,
из числа Шаде — 1 заудж ⁹²,
из числа Кундрау — 6 зауджей, [51]

По предписанию всевышнего Аллаха и по истинной неизмеримой милости высокоместных султанов, обладающих похвальными свойствами и чертами характера, [принадлежащих] к этой династии, [зиждящейся] на основе великодушия, да будет выполняться [повеление] о том, что согласно крылатым словам “благодаря честности человек добивается благоволения великих” всякий добившийся плодоношения молодой поросли чистосердечия в саду предназначения получает пользу от плодов благой преданности и единодушия. Согласно мудрости [Корана]: “И предварившие — предварившие? Это те, которые будут приближены” ⁹³ — дуб его безопасности и сад надежд освежится и пышно расцветет счастьем воспитания и обычаями благожелательности. Посему наши августейшие наибы, поступая также в соответствии с одобряемым образом жизни и похвальными обыкновениями, стараются увековечить упомянутые обычаи. Доказательство в этом смысле — описание положения [человека], вобравшего достоинства внешнего облика и внутреннего содержания, примера знающим и красноречивым, гармонии уважения и порядочности, пилигрима двух святынь — Мекки и Медины — хаджи мирзы Абу Талиба сына мирзы Абу-л-Фатха Барнабади, который в силу его добропорядочности, наследственной и приобретенной прозорливости, присущего ему поэтического дара, привычного для него красноречия и последовательной благожелательности и благородства — и на словах и на деле он — убедительный довод /л. 27а/ и неоспоримый аргумент — нынче, при сем удобном случае возвеличен почетом нашего расположения и публично отличен царскими милостями среди равных и подобных. Грамоты правосудных хаканов, наших предков, пребывающих в раю, да осветит Аллах их [52] доводы, пожалованные ходже Мухаммаду Тахиру, ходже Али Акбару и мирзе Аршаду, его предкам, неоднократно облегчали [выплату налогов] наличными деньгами и продуктами поместий, за пастьбу скота, освобождали и исключали [их поместья] из налоговых реестров [по выплате] государственных сборов и пошлин. Вакфной грамотой, которой хожда Али Акбар, его дед, передал в вакф своим потомкам мужского пола свое поместье, не разрешая куплю-продажу [земель] никому, кроме своих наследников и потомков, он связал проклятием покупателя, который помимо его наследников и потомков помыслил бы наложить руку на [эти] земли. Согласно установлениям грамот и ради соблюдения распоряжений вакфной грамоты он просил о высочайшем повелении, и мы теперь повелеваем: правители, сборщики налогов, даруги ⁹⁴, чиновники и прочие управляющие государственными делами и все обитатели, жители и крестьяне по-прежнему пусть числят его поместья безусловно освобожденными [от обложений], почитают их свободными и изъятыми из налоговых реестров, не взимают налогов с его вьючных животных, за пастьбу скота и овец и не взыскивают прочих сборов. А куплю-продажу его поместий, которые являются вакфом его потомков, нельзя дозволять никому, кроме его наследников и потомков, вопреки закону никому не разрешается приложить руку к купле-продаже. Оказывая вышеупомянутому во всех случаях внимание, пусть [все] они соблюдают правила приветствования, величания, уважения, почитания, хвалы и прославления. А все те, которые для ведения важных дел посещают его владения, пусть избегают вмешиваться в дела, которые могут послужить причиной разлада среди его родственников и [других] людей, пусть остерегаются его жалоб и нареканий. Финансовые инспекторы и канцелярские писцы пусть запишут в нужном журнале содержание высочайшего повеления и каждый год пусть не требуют подтвердительных грамот. Памятуя о том, что нарушение приказа [явится] причиной действенного привлечения к ответственности, пусть вменят себе в обязанность [его соблюдение]. Писано в месяце раджабе Почитаемом 1099/май 1688 года.

Ма'ил, не водись с человеком, который готов
Знакомиться с людьми, тебе совершенно чуждыми. [53]

Если можно приблизиться к жилищу святого,
Обидно ступить в ущелье демонов *.

Копия дарственной грамоты, которую покойный мой покровитель мирза Абу Талиб в период предпочтения им аскетического образа жизни написал собственноручно и которой изволил распределить свои поместья между потомками

Цель написания сих строк предписывающего документа на право владения заключается в следующем. Поскольку сей дряхлый грешник, неимущий старец Абу Талиб сын Абу-л-Фатха Барнабади, понапрасну потратил жизнь, а возраст его перевалил за шестой десяток лет и приблизился к семидесяти и он ослаб, не осталось у него ни сил, ни бодрости духа, ни трезвого разума заниматься делами религии, пришло ему на ум в соответствии со смыслом [изречения], преисполненного правдивости: “Умрите прежде, чем вы [действительно] умрете”, сложить с себя бесполезные мирские дела и, причислив себя к разряду усопших, предпочесть отшельнический и аскетический образ жизни. А небольшую толику доставшейся по наследству земли, которой до сего времени владел сей бедняк и мать его детей, он при жизни передает в соответствии с законом шариата в виде дара своим потомкам, которые пусть ею владеют. [Поскольку] сему /л. 28а/ бедняку и матери его детей от тех поместий нет никакой пользы, а несколько оставшихся дней заемной жизни с помощью вездесущего Аллаха мы намерены посвятить покаянию и подготовке к загробной жизни, посему в день 10 ша'бана Великого 1125 года от бегства пророка, да будет над ним благословение и приветствие (т. е. 1 сентября 1713 г.), передавая дорогим детям перечисленные детально ниже поместья, мы вверяем их в таком порядке, как то подробно указано после имени каждого. Решено, что мы возлагаем на ответственность сына Абу-л-Фатха право выдачи некой [54] толики наличного серебра и товаров, которую могут востребовать с сего бедняка кое-кто из турков, таджиков и иных по векселям и прочим денежным документам. Названный сын становится поручителем сего бедняка и матери его детей по выплате налогов, с тем чтобы он во всех отношениях проявлял усердие. И вот какой порядок установлен на имя каждого.

/л. 28б/ Пусть они сами вступят во владение [оным имуществом] и впредь никто ни к кому претензий и исков не предъявляет. В [55] осуществлении прав по разделу пусть наш сын Абу-л-Фатх действует в согласии с вышеозначенным, что станет причиной [его] одобрения сим бедняком, удовлетворения высокочтимого Аллаха и доброй славы [моей] в этом и загробном мирах. Это написал ничтожнейший грешный раб Абу Талиб.

Заживают раны [даже] от острого [оружия].
Но не заживает рана, [нанесенная] языком”.

Из-за этого происшествия состояние его здоровья сильно пошатнулось, появились симптомы лихорадки. Покойный Гален своего времени мирза Ата, врач, который в тот период не имел себе равных в этом искусстве, находился в самых дружеских отношениях с моим почившим покровителем [Абу Талибом]. В тот раз он стал преградой ходу [событий] и поручителем в продолжавшемся между ними споре. В стольном городе Герате он принялся составлять лекарства и снадобья для [Абу Талиба]. Поскольку тот очень хотел поехать в Барнабад, [ныне] почивший мирза Ата неусыпно его опекал. Во время усиления болей мой [ныне] почивший покровитель [Абу Талиб] сочинил и изложил [56] [эти стихи] для того преданного [мирзы Ата]. Кыт'а:

О тот, кто совершенный Мессия в искусстве врачевания,
Я — последний из переписчиков, ты же подобен Платону.
Больной, на которого ты бросишь взор, сразу выздоравливает,
Исцеление — привычное дело для тебя.
Тысячекратное спасибо [судьбе], что обстоятельства сего страдальца-горемыки
Весьма близки [тебе] благодаря расположению твоей милости.
Мое сердце жаждет деревенской природы,
Для моей души [деревенская] почва подобна эликсиру,
Сегодня привели в порядок крытые носилки для моего переезда,
Для меня они подобны паланкину Лайли в глазах Маджнуна.
Я возблагодарю тебя, если ты разрешишь трогаться в путь,
Ибо безгранично и беспредельно мое желание [побывать] на родине ¹⁰³.

Роза удивилась соцветию достоинства и благородства
В году тысяча пятьдесят первом.
Его отец и дядя сказали мне [эти слова],
Каждый от нежности и любви [к новорожденному]:
“Скажите хронограмму на [дату] его рождения,
Чтобы она стала доводом для нашей памяти” *.
Я тоже хотел [сказать], поцеловал его в щечку,
Взял на руки и произнес без колебаний:
“О светило, взошедшее над башней великолепия”.

* Действительно, фундамент здания жизни непрочен,
Преходящий мир — место, где нет ни устойчивости, ни покоя *.

Увы, просторы цветника вселенной
Покинула ароматная роза, садовый кипарис.
Тысяча сожалений, сто рыданий, о горе!
Что ушел из жизни первый среди знатных.
Сто печалей по Абу Талибу,
Ибо он величественно прошествовал по царству вечности.
Птица феникс его души [из] райского гнезда
Полетела к [своему] основному жилищу, теряя оперение.
Что из того, что изранены сердца, грудь в шрамах,
[Грозит] гибель, коль из глаз капает кровь.
Что тут говорить, коль описать невозможно [57]
Это испытание, которое выпало на долю малого и старого.
Он был [человеком] редкого духовного склада,
Он ушел с пиршества доброжелательных [людей].
Когда я искал [хронограмму] на год его кончины, разум подсказал:
“Покинул свет наш мудрый старец” ¹⁰⁵.

Когда я перебирал в уме год ее кончины,
[Разум] подсказал: “Ее прибрал господь-повелитель” ¹⁰⁶.

Он взрастил такой высокий кипарис [благородства],
Что [и] слава, благоволящая к нему, не могла его согнуть * ¹⁰⁷ —

От того облаченного в одежды милосердия на страницах судьбы не осталось ни одного потомка мужского пола, только две дочери — образцы целомудрия. Старшая дочь — от первой жены этого [ныне] умершего, дочери мира Мухйи ад-дина из [рода] сановных сейидов благородного происхождения; благодаря родству с почившим моим покровителем он принадлежал к числу наиболее известных и выдающихся людей своего времени. Она же — прибежище целомудрия — была в свое время опорой по части добронравия [58] и благочестия, в назидании и рвении предводительствуя людьми той эпохи. Несмотря на тогдашние беспорядки и на расстройство в делах [и] рода сего бедняка, и большинства жителей в том краю, эта отличающаяся целомудрием [особа] сделала поведение отмеченных печатью милости предков образцом для своего образа действий, весьма радея о чистоте [помыслов] и благотворительных постройках. Так, она дала сумму в двенадцать туманов наличными из собственных средств, чтобы отремонтировали барнабадскую баню. Она позаботилась сверх того выдать также на расходы для обзаведения бани утварью и ее открытие. Она купила за семь туманов женщину с ребенком и отпустила их на волю. Поскольку описание [ее дел] в подробностях является причиной многословия, автор не продолжает.

Если бы [все] женщины были подобны этой,
То женщин предпочитали бы мужчинам *.

По узорам на сломанной двери и стене
Угадываются черты персидских героев.

Старшая дочь мирзы Абд ас-Самада является бабкой по матери пишущего сии строки. Как станет очевидным по ходу изложения, она почила в божьем милосердии в Святом городе Мешхеде в месяце зу-л-ка'да Запретном года... ¹¹⁰ Ее похоронили в саду при гробнице святого Али ибн Мусы ар-Ризы, да будет приветствие над ним и благоволение. Во времена, когда Ибрахим-хан Гурийани разграбил и разворовал достояние и пожитки сего заблудившегося в пустыне хаоса, а мое гератское подворье Заман-хан подарил Бахрам-хану Фирузкухи, почтенная матушка пишущего сии [59] строки захворала в стольном городе Герате от чрезмерных страданий и беспокойства, от избытка горя и кручины, ибо ввиду преклонного возраста, упадка телесных сил и беспомощности она не смогла перенести унижение и нужду. Не было проку ни от усердных молений, ни от снадобий, ни от лекарств, [прописанных] врачами, и в четверг 21 раджаба Почитаемого 1212/9 января 1798 года птица ее души воспарила из этого разоренного обиталища в райское гнездо и нашла успокоение в милости щедрого господа.* Она удалилась из этого бренного мира в цветник вечности *. В припадках мук в эти бессчетные несчастные дни, при усугубившихся горестях и тяготах того кошмарного события, при полыхании сердечного пожара и ниспосланном отчаянии, когда я за один раз лишился одежды человечности, а разум мой стал слабеть, я сочинил и записал сей отрывок ради закрепления в памяти даты этого скорбного события. От автора:

Покойница, сокрытая в худжре добродетели,
По ее благочестию были очевидны ее похвальные качества.
Моя госпожа, моя ласковая матушка,
Невозможно описать доброту ее нрава.
Пыль с дороги, по которой ступала она, была светочем, обострявшим мое зрение,
Ее дыхание обильно орошало цветник моего сердца.
21-го числа месяца раджаба она покинула этот мир,
21-е число месяца раджаба стало днем ее кончины ¹¹¹.

Презренные обманщики запутали положение во всем мире,
В горе пьют вино — [и вот] вино страданий оказывается в почете.

Аршад не имеет в котомке иной ноши, кроме недружелюбия. [60]

С одной стороны, похититель роз, с другой — сорочий гомон.
Как жаль прекрасные розы! Ох уж эти садовые птицы!

Поскольку я состарился, меня порадуют,
Если мне дадут документ и освободят [от должности],

Как свечу, сожгло меня, Аршада, твое обещание: “Завтра”,
Жизнь прошла, и как бы не стал последним завтрашний вечер. [61]

[Между] вечностью и жизнью нет постоянной дружбы,
Так как мир сей не имеет ни прочности, ни устойчивости *.

До твоего квартала не долетит и пригоршня моего праха,
Хотя я теребил подол зефира, [умоляя об этом], —
да простит его Аллах и да озарит его могилу.

Как печально, что в этом саду не растет
Ни один тюльпан, на сердце которого не было бы шрама.

[Даже] если ты в величии своем ступишь ногой на небо,
[И] то в конце концов тебе найдется место под землей *. [62]

Текст воспроизведен по изданиям: Мухаммад Риза Барнабади. Тазкире. М. Наука. 1984