ИСТОРИЯ ДЕДЖ-АЗМАЧА ХАЙЛА МИКАЭЛЯ

Во имя отца и сына и святого духа, единого бога. Вот начинаем мы писать историю дивную и чудесную, что удивляет разумного и ученого, и историю рождения его чудесного, что слаще меда и сахара, от отцов честных, коим нет в мире равных по величию и мере, и историю возрастания в мудрости и наставлении сего возлюбленного и славного Хайла Микаэля, светлого ликом и прекрасного голосом, с помощью бога живого и оживляющего, как гласит Писание: «Всякое изрядство, что свершает человек, свершается с помощью божией» (ср. Иак. 1, 17). И господь наш сказал: «Без меня не можете делать ничего» (Иоан. 15, 5).

Глава. На 23-м году царствования царя царей Иясу, сына царя царей Бакаффы, а год был годом Матфея, а месяц-месяцем тэром. 12-го [дня] месяца тэра ¹, то бишь в день праздника архангела Михаила, родился он в законе супружества честном, как гласит Писание: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно» (Евр. 13, 4). А предки сего младенца честного иг. возлюбленного были благими и прекрасными, боголюбивыми иг угодниками, добропамятными во всем. А имена этих предков, таковы: имя отца его — дедж-азмач Эшете, сын абето Виктора., сына государя Лебна Денгеля ², а мать [дедж-азмача Эшете] — вейзаро Эмайя, дочь абето Лаэка Марьяма. А имя матери [абето Лаэка Марьяма] — вейзаро Валата Руфаэль, дочь абето Вальда Гиоргиса, сына абето Клавдия. [Абето Клавдий] — сын раса Вальда Гиоргиса, а отец [раса Вальда Гиоргиса] — абето За-Селласе, сын вейзаро Фанайо. А мать раса Вальда Гиоргиса — вейзаро Елена. Ее отец — дедж-азмач Талайя Крестос, а имя отца ее матери — азаж Элатрос. А имя матери Вальда Гиоргиса из Нагала — вейзаро Валата Сион, а ее отец — Мэльмэль Вальда Гиоргис, сын абето Дане из Нагала. А отец абето Дане — Аскараджан из Вага, а мать — Бэсэльдия, амрабас и наместница Тигрэ ³. А мать Мэльмэль Вальда Гиоргиса — вейзаро Ацка Денгель — дочь Амата Иясус, дочери Валата Гиоргис, дочери Евеевия, сына Феодора, сына Марфы, дочери царя Александра. А матерью вейзаро Валата Сион была дочь фитаурари За-Руфаэля из Герарья и абето Лабая из Вадла.

Вейзаро Валата Руфаэль — [мать Хайла Микаэля] — была дочерью государя Адьям Сагада Иясу, рожденной от дочери царя Баклы ⁴, которую звали госпожой ⁵ Валата Сион. А еще поведаем мы имя матери матери сего младенца — вейзаро Бэчаш, дочь раса Вададже, сына раса Емане Крестоса, сына Абрако, нагаша Валака ⁶. А имя матери вейзаро Бэчаш — вейзаро Сурантия из Амбасаль, дочь государя Наода и Цэге Роман и абето Барака ⁷. Их мы пересказали, как смогли. А если бы говорили и повествовали мы подробно, разум бы утомился, ц язык онемел, и слушающий потерялся. [266]

Глава. На 40-й день отнесли младенца в церковь, дабы принял он крещение ⁸, то бишь обновление духом святым. И приял он крещение от руки иерея, и назвали его именем Хайла Микаэль, то бишь именем крестным ⁹, каким назван был отец его, дедж-азмач Беньям ¹⁰, и воспитывали в наставлении добром. А когда пришло время учения, отдали его наставнику, и научился он святому Писанию и стал мужем мудрым и разумным во всяком деле и прекрасным видом и нравом. А когда стало ему 13 лет, захотел он охотиться на зверей. Причина же желания его охотиться на зверей [в том, что] прежде охотился и убил слона брат его старший, то бишь Энгеда Эшете ¹¹. И когда увидел он это и услышал песни [приветственные] ¹², разгневался он гневом сердечным, как гласит Писание, что бывает гнев и праведный: так разгневался Самуил Израильтянин, когда услышал, что сказал Наас Аммонитянин отдать ему как подать правый глаз каждого; и тогда разгневался Саул, и взял он пару волов, и рассек их на части, и послал ко всем чадам Израиля, объявляя, что у того, кто не последует тогда за Саулом, и Самуилом, и Авениром, будет расхищено имение и разорен дом. И тогда убил он язычников (ср. I Книга царств 11). Саул — это Хайла Микаэль, наученный битве сызмальства; Наас Аммонитянин — это слон; Авенир — это Кунди, дружинник его любимый; а Самуил — это князь, воспитавший его.

А еще подобен он Давиду, отцу своему, что породил его по плоти ¹³. Ибо Давид разгневался духом, когда услышал поношения Голиафовы, говорившего: «Дайте мне одного человека; если сможет он убить меня, мы будем вам рабами; а если я смогу убить его, вы будете нам рабами». И убил он Голиафа-исполина и взял меч от бедра его (ср. I Книга царств 17). Давид — это Хайла Микаэль, что возмужал прежде срока, ибо был младенцем, а второй Голиаф — это слон, а меч Голиафов — это клык -слоновий, то бишь бивень.

Глава. Возвратимся же к прежнему повествованию. И когда вышел он из дома своего, то начал путешествие к Вагара 17 миязия ¹⁴. И никто не знал [об этом] из войска отца его, а кабы знали, то схватили бы его и связали, ибо любимцем он был у отца; а особенно потому, что был он младенцем и не мог выходить и входить и путешествовать. И следовали за ним немногие дружинники его. Кабы сказал он: «Следуйте [за мной], то последовало бы тысячное войско ратное, ибо отец его был великим князем, ни с кем не сравнимым. И ночевал он в Тирко. А после Тирко ночевал он в Адиквае, а после Адмквая ночевал он в Адаркае, который является страной [наместничества] абето Габру. А потом встретил он абето Габру в Бэра. И когда увидел его абето Габру, то опечалился весьма, скорбел и говорил: «Если не пущу я его, рассердится он на меня, а если отведу я его в дебри, страну слонов, умрет он из-за меня!» И скорбел он, говоря так. Младенец же мужественный, то бишь Хайла Микаэль, ненасытный, как волк, и алчный, как лев, и [267] свирепый, как орел, сказал ему: «Отведи меня, отведи же меня туда, где слоны, а если не отведешь меня, нет у меня больше родства с тобою!» И когда услышал это Габру из Адаркая, та сказал: «Да будет воля божия! И чего это он желает! И чего это он хочет? Младенцы хотят пить и есть, а такое дело не в обычаях младенцев, но в обычае юношей пылких и обученных битве!»

А отца его, дедж-азмача Эшете, главы князей и сановников ¹⁵, не было в Гондаре, но ушел он в место наместничества своего — Дамот. И когда услышал он весть о сыне своем, что пошел тот на охоту, то опечалился весьма, и объяла его мука сердечная, как у женщин в родах (Пс. 47, 7), и сказал он: «Да как вынести ему жар солнечный и жажду водную, ведь младенец он, не привычный ни к чему?» И сказал он: «Как мне быть и что мне делать?» Кабы не отдаленность страны, то пошел бы он к сыну своему, ибо любил он сына. Но, оставляя любовь отеческую, кто из видевших его не любил его?

И тогда принялся Габру из Адаркая собирать войско из. домочадцев своих могучих. И сказал ему тот: «Скажи мне, где слоны?» И сказал он: «Есть стадо слонов в дебрях, то бишь у пределов Вальдеббы». И тогда отправился Габру из Адаркая с сим младенцем, победителем сильных, и войско многое с ними, и прибыли туда, где было стадо слонов. И когда увидел стадом слонов сей младенец Хайла Микаэль, львенок льва Иудова ¹⁶, подобный льву, что увидел корову, но не вкусил [еще] крови; ожирело сердце его, как тук (ср. Пс. 118, 70), и стала рука его как лук медный (Пс. 17, 35) крепкий. И вошел он в среду стада слонов, и метнул копье в одного молодого [слона], и убил его тотчас ¹⁷. И тогда рассеялось стадо слонов, как овцы, в среду которых ворвался волк. А затем пошел он оттуда, и преследовал [стадо слонов], и убил второго слона, и стало их два.

А затем повернул он, и вошел в Вальдеббу ¹⁸, и встретился со многими монахами, и получил от них благословение, и с аввой Тасфа Гиоргисом, сыном второго Такла Хайманота, который не ел хлеба, но только листья, то бишь лепестки цветочные, встретился он тогда и получил благословение от него. А затем повернул он от Вальдеббы, и вошел в Адаркай, и встретился с наставником своим, Вальда Микаэлем, который весьма любил его, прямо как мать, и заботился о нем, как о себе, и с азажем Бантихуном. И были великая радость и веселье, во-первых, потому, что вернулся он живым, а во-вторых, потому, что убил [слонов]. А затем поднялся он из Адаркая и вышел на Вагара. И встретили его люди Вагара с плясками, как [принято] в их стране. И вошел он в Гондар, и встретили его люди: столицы, пешие и конные, дивясь и поражаясь двум вещам: во-первых, малому росту его и, во-вторых, крепости силы его. И вошел он на Ашава и бросил добычу ¹⁹ пред царем царей Иоасом, сыном царя Иясу, и возрадовался тот весьма, когда увидел, и оставил добычу ему с помощниками его ²⁰. И снова [268] пошел он к государыне Ментевваб, царице Эфиопии, и бросил добычу пред нею. Она же весьма возрадовалась и сказала: «Едва вырос, а уж убил! Разве он не младенец, вчера родившийся?» А потом пошел он в дом свой. И когда он шел к дому отца своего, говорили люди на Адабабае: «Благословен господь бог, давший такого сына дедж-азмачу Эшете! Благословен господь бог, приведший увидеть его очами своими!» А потом вошел он в дом отца своего, и были радость и веселье.

А затем пришел отец его, дедж-азмач Эшете, из страны наместничества своего, Дамота. И вышел сын его, Хайла Мика-эль, и встретил его на дороге в Цада, и бросил добычу пред ним. И когда увидел он [это], усмехнулся потаенно усмешкою радости и веселья. И радость его напоминает радость Иакова, когда увидел Иаков, что Иосиф, сын его, правит в Египте, после того как сказали ему, что умер Иосиф и пожрал его зверь. И как радовался он весьма, так же радовался дедж-азмач Эшете, видя сына своего, и благословил господа бога за то, что сподобил его увидеть сына своего. А затем вошел он в Гондар и зимовал там, не рассказывая направо и налево. А потом прибыло послание от дедж — азмача Эшете к расу Микаэлю, гласившее: «Приходи быстро к царю я царице; дают они тебе должность раса». И тогда поднялся он и пришел. На этом это дело не закончилось и имеется в «Истории» царя нашего Иоаса ²¹.

Возвратимся же к прежнему повествованию нашему. А затем послал дедж-азмач Эшете сына своего, абето Хайлю, в область матери его, Бегамедр, с азажем Ман Аебо, и с Шаматом Кенфу, и с наставником его Вальда Микаэлем, которые воспитывали его и охраняли. И дал он ему имение многое, то бишь ружья, по чину княжескому, ибо он — великий князь. А о причине же отослания его одни говорят, потому что знал он, что смутились уроженцы Квары и пришел им конец ²², а другие говорят, что для того, чтобы узнал он страну матери своей, Бегамедр, и познал бы управление людьми, говоря: «Я жив!» ²³. А затем пошел он в Нагала и жил там. И когда услышал он о приходе раса Микаэля для сражения [в Гондар], послал он к отцу своему, дедж-азмачу Эшете, говоря: «Не прийти ли мне на помощь тебе со многим войском и многими всадниками», а посланцем был абето Габрейе Энтеда. И сказал дедж-азмач Эшете: «Разве посылал я к тебе, говоря: помоги мне? Пребывай в стране своей!»

А затем вошел рас Микаэль в Гондар, возобладав, со многим превозношением. И был мор великий. И было назначение [на должности] и смещение, и назначили дедж-азмача Эшете дедж-азмачем в Дамот, но из хитрости и коварства, и послали ему вослед раса Фасиля, сказав: «Даем тебе должность его, и да не ускользнет он от тебя!» А потом ушел дедж-азмач Эшете в Дамот, а Фасиль последовал за ним. И услышал он о приходе Фасиля, будучи в Дальма, близ Мачакаля. И послал Фасиль ко всем джави и меча и собрал их всех. И встретились они в [269] битве, и было великое сражение, и погиб дедж-азмач Эшете со многим войском своим и витязями дома своего. Погиб дедж-азмач Эшете, кроткий с великими и малыми, как гласит Писание: «Блаженны кроткие духом, ибо их есть царствие небесное» (ср. Матф. 5, 3-5). Погиб дедж-азмач Эшете, плакавший и рыдавший о праведности всегда, как гласит Писание: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Матф. 5, 4). Погиб дедж-азмач Эшете, кроткий и сострадательный сердцем, как гласит Писание: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Матф. 5, 5). Воистину он унаследует землю! Воистину унаследует он царствие небесное! Погиб дедж-азмач Эшете, алчущий и жаждущий человеколюбия, как гласит Писание: «Блаженны алчущие и жаждущие правды» (Матф. 5, 6). Погиб дедж-азмач Эшете, милостивый и милосердный, как гласит Писание: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Матф. 5, 7). Воистину милостив он к бедным и убогим и не превозносился имением дома своего. Погиб дедж-азмач Эшете, чистый от всякой мести и отмщения, как гласит Писание: «Блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят» (Матф. 5, 8). Погиб дедж-азмач Эшете, любящий мир и любовь, как гласит Писание: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божиими» (Матф. 5, 9). Воистину примирил он многих людей с богом, раздавая имение. Воистину подобает ему всякое такое блаженство, ибо великий он человек и боголюбивый. Погиб дедж-азмач Эшете, как всякий из людей, но смерть его была насильственной. И горевал я, услышав известие это, и страдало сердце мое. Ах, кабы не знать мне об этом! Ах, кабы не видать мне этого! И донеслось известие о смерти его до Гондара, и были великая печаль и воздыхание в Гондаре, и не хотела утешиться [столица], как сказано в Писании: «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться» (Матф... 2, 18) ²⁴.

Возвратимся же к прежнему повествованию. И когда услышал, что погиб брат его, дедж-азмач Эшете, поворотили дедж-азмач Евсевий и абето Энгеда ²⁵, ибо были они сзади. А абето Энгеда был мужествен в этот день и переправился через [реку] Абай по дороге на Дара с немногими воинами. И был великий плач. И послал он гонцов из дружинников отца своего к сыну его, абето Хайлю. И когда услышал тот, то горевал, и плакал, и говорил: «Увы мне, горе мне! Увы мне, ибо я младенец, не знающий входов и выходов!» Воистину подобал ему плач и рыдание, ибо то был отец, какого вмещало небо и земля. А затем принялся он готовить поминки по отцу, и приготовил много, и устроил поминки, а число коров для тризны — 400, а иной пищи и питания нам не исчислить. Все это было устроено в Эсте. И летовал он ²⁶ в Эсте, городе своем, в печали и воздыхании, ибо одни повествовали ему о делах, что были при жизни отца его, а другие повествовали плачи о смерти его и повествовали сочиненные причитания. Сочинение же таково: Разве не постигло Эшете двойное: [270]

Копье, как Саула, и притеснение, как Навуфея (ср. III Книга царств 21)?
Из-за Эшете скорбит моя душа!
И он сказал: «И у меня из-за отца скорбит душа!»

И в это время начался мятеж дедж-азмача Йе-Марьям Барья. Поссорился он с царем и прислал к нему, говоря: «Я твой отрок и друг твой, я твой брат и родич твой, приходи ко мне, и станем заедино. Коли станем мы заедино, никто не превозможет нас и никто не устоит пред ликом нашим, ибо я — великий князь, а ты — великая подмога!» И когда услышал абето Хайлю это подстрекательство, отказался и сказал: «Не пристал мне мятеж и раздор с царем, ибо гласит Псалтирь: "Не прикасайтесь к помазанным моим" \ (Пс. 104, 15), а в другом месте гласит: "Не поднимай руки твоей на помазанника божия", ибо тот, кто поднимает руку свою на помазанника божия, не очистится от греха». О сие ведение! Кто обрел его, как не господин мой и возлюбленный мой, с которым не было ни умаления, ни изменения меж любовью твоей и любовью моей? Откуда обрел ты сию мудрость и сие ведение, коего не обрел дедж-азмач Йе-Марьям Барья с братьями своими и друзьями, что обрели бедствия великие?

А затем, когда узнали о мятеже дедж-азмача Йе-Марьям Барья, назначил царь царей Иоас [на должность его] кень-азмача Биреле. И после того как назначили его, пошел он в Бегамедр и встретился с дедж-азмачем Йе-Марьям Барья в Кантона, и была великая битва. И победил [Йе-Марьям Барья] и убил [Биреле], и погибли многие в этот день, и были захвачены в полон рас Айядар и государыня Йе-Марьям Барья ²⁷. И тогда радовался дедж-азмач Йе-Марьям Барья победе своей, и не было конца радости его, ибо не разумел он сказанного в Писании: «Кто мечем убивает, тому самому надлежит быть убиту мечем» (Откр. 16, 10). И тогда была в Гон-даре великая печаль, ибо погиб Биреле, брат царский ²⁸.

Возвратимся же к прежнему повествованию нашему. Тогда возжелали родичи его воевать его и отобрать город его, но не смогли воевать его, ибо бог пребывал с ним, как пребывал он с Моисеем в стране Египетской, и не оставляла его рука господа никогда. И пошел он тогда в Нагала и зимовал там со многими дружинниками своими, и никто ему не повредил.

А тогда был поход на дедж-азмача Йе-Марьям Барья. И тогда исполнился царь Иоас и рас Миказль со многим войском. И тогда послал царь шалека Тазкаро и фитаурари Губана привести абето Хайлю. И пришел абето Хайлю скоро и встретился с царем и с расом Микаэлем в Машаламья Або. И поднялся царь, и ночевал в Нафас Мауча, и сразился в Чачахо, и победил царь, и бежал Йе-Марьям Барья, но все это дело тем не кончилось. А затем повернул царь, и когда возвращался царь, то заболел абето Хайлю в Гарагара болезнью ветрянкой, и отнесли его на носилках в город его — Нагала, и болел он там, [271] и сподобил его бог выздороветь и помиловал от болезни, как гласит Писание: «Как милует отец детей своих, так милует бог боящихся его», ему же слава. И Михаил-архангел не отлучался от него три болезни его, ибо он — ангел его хранитель. А после того как выздоровел он и поправился от болезни своей, послал к нему рас Микаэль, говоря: «Приходи и входи в Гондар, и я отдам за тебя дочь свою!» И тогда из Нагала пошел он в Эсте и там услышал весть о смерти царя Иоаса, родича своего, и оплакал его там. А затем услышал он известие о воцарении царя нашего Иоанна ²⁹. А потом вошел он в Герарью, а из Герарьи вошел в Гондар и встретился с царем, взяв подобающие приношения, то бишь подарки. И встретился он с расой Микаэлем. А затем стал тестем рас Микаэль для абето Хайлю и отдал за него дочь свою, коей имя — вейзаро Валата Такла Хайманот, и перечислил ему много добра, то бишь приданого. А сей абето Хайлю перечислил селения свои, говоря: «Вот будет мое приданое!» И когда услышал рас Микаэль о числе селений, то удивился и поразился. И как не удивляться, ибо ни у кого не было столько селений! А затем взял он невесту свою, и ввел в дом свой, и зимовал в столице.

А в это время пошел походом на Дамот рас Микаэль с царем Такла Хайманотом ³⁰, и многие князья с ними. И сей абето Хайлю, зять раса Микаэля, пошел в поход с ним. И когда прибыли они в Фагта, пустился в набег рас Микаэль, и было великое сражение в этот день, и победил рас Микаэль. И тогда убил абето Хайлю шестерых необрезанных ³¹: пятерых копьями, а одного мечом, то бишь саблей ³². Выказал он великое мужество, поразительное для слуха и пересказа, будучи юношей 17 зим. Удивление подобает и изумление подобному мужеству! Ибо тогда совершил он великий подвиг, как совершил над Мадианитянами Гедеон, вскричав: «Битва Гедеона и сила господа!» (ср. Суд. 7), и убил Орива и Зива, Зевея и Салмана и все ополчение их, убивших брата его ³³, и отомстил за кровь брата пролитием крови этих язычников. Так и он совершил в Фагта и отомстил за кровь отца своего. Как будто не осталось потомства! Прекрасно потомство подобное! А еще сделал он, как сделал Давид Израильтянин пред Саулом, тестем своим, бросивши уды (ср. I Книга царств 18, 27); так же и он сделал и бросил 200 удов с дружинниками своими пред тестем своим, расом Микаэлем. И тогда возрадовался рас Микаэль мужеству абето Хайлю. А потом было возращение из земли Дамот в столицу.

И когда возвращался, то вспомнил абето Хайлю, что говорил отец его, будучи в живых: «Если я умру в стране иной, а ты будешь жив, то внеси кости мои в Вальдеббу». И тогда сказал он расу Микаэлю: «Позволь мне перенести отца моего из гробницы, в которой пребывает он доныне». И сказал рас Микаэль: «Делай что хочешь, ибо ты сын мой и любимец мой». И тогда послал он войско многочисленное переносить отца своего, [272] и перенесли его. И не распались члены его, и не развились волосы головы его, заплетенные при жизни. И принесли его, и были тогда великая скорбь и рыдания, когда увидели мертвенное тело дедж-азмача Эшете друзья его и родичи. И говорил весь мир: «О дедж-азмач Эшете, второй Захария, умерший насильственной смертью!» Ибо войско Иродово когда убило Захарию в святилище (ср. Матф. 23, 35), то текла кровь его 40 лет. А потом пришел царь и спросил: «Почему течет кровь сия?» И рассказали ему, что случилось. И тотчас повелел он привести одного мужа из дома убивших и пролил кровь его на кровь того. И когда сделал он так, тотчас остановилась кровь. Так же сделал и сын дедж-азмача Эшете и смешал кровь язычников с кровью отца своего. А еще припомним мы Авеля, которого убил брат его, и чад Каина, что погибли в потопе водном. Авель — это дедж-азмач Эшете, который прежде был обречен на смерть плотскую от уст копья ³⁴, а чада Каиновы — это джави и меча, люди Дамота, а потоп водный — это меч руки сына его, пламя огненное. О Иезавель — земля Дамот! Блажен Ииуй (ср. III Книга царств 19) — это абето Хайлю, который пролил кровь чад твоих в Фагта с помощью Илии — раса Микаэля. О Вавилон — земля Дамот! Блажен Зоровавель — абето Хайлю, который отомстил тебе местью великой с помощью Иосии — раса Микаэля. Воистину подобают тебе ублажения! О второй Иосиф — дедж-азмач Хайлю! Как перенес Иосиф Иакова, отца своего, из Египта, страны языческой, и отнес его в страну Ханаанскую (Быт. 50), так и ты перенес отца твоего и доставил его скоро в Вальдеббу, о чем он прежде мечтал при жизни. Воистину подобают тебе ублажения! О второй Иаков — дедж-азмач Хайлю, что получил благословение от Исаака, отца твоего — дедж-азмача Эшете, коим наделил он добровольно.

Возвратимся же к прежнему повествованию. А затем отнесли его азаж Тэку, казначей Вальда Микаэль и авва Мааза и внесли его в Вальдеббу, место святых ³⁵, и случилось, как мечтал он издавна.

Возвратимся же к прежнему повествованию. Стали возвращаться царь Такла Хайманот, и рас Микаэль, и все князья. И абето Хайлю возвратился с ними. И когда возвращались они, то были клики и возгласы воинственные, радость и песни. И тогда славили дедж-азмача Хайлю в песне прекрасной. А песня такова:

Как ударит, так уж знаю саблю,
Ну а я только Хайлю славлю ³⁶.

А затем он вошел в Гондар и жил недолгое время в Гейдаре. А потом пришли слухи о расе Фасиле из Бегамедра ³⁷. И когда услышал [об этом] рас Микаэль, то вышел быстро рас Микаэль из Гондара и пошел к Фасилю сражаться. И тогда сразились они сражением великим. И тогда выказал такое мужество абето Хайлю, что узнали о мужестве его царь Такла Хайманот и рас Микаэль. [273]

А затем возвратились царь Такла Хайманот и рас Микаэль и вошли в Гондар. И пожелал пойти в свою страну рас Микаэль с царем Такла Хайманотом и с войском своим ³⁸. И сказал абето Хайлю: «Я пойду с тобою и не отделюсь от тебя; готов я идти, будь то на смерть, будь то на жизнь!» И тогда благословил его [рас Микаэль] великим благословением, как благословил Исаак Иакова, сына своего, говоря: «Будь господином брату твоему, от росы небесной и от тука земли да будет благословение твое» (ср. Быт. 27, 28). Благословение же, коим благословил он абето Хайлю, было из-за двух вещей: во-первых, потому, что сказал он: «Я пойду с тобою», а во-вторых, потому, что не слукавил, как слукавили два князя, то бишь дедж-аз-мач Ванд Бавасан и рас Гошу ³⁹. И потому благословил он его великим благословением, взявши за голову. А затем пошел рас Микаэль в страну свою, Тигрэ, и зимовал в Адуа. А абето Хайлю пошел в страну свою, Бегамедр. И когда прибыл он в Данугре, встретился с дедж-азмачем Ванд Бавасаном и расом Гошу и вошел вместе с ними в Гондар. Они поворотили скоро и ушли в области свои, а он вышел вслед за ними, и пошел к городу своему Нагала, и зимовал там.

И тогда сказал ему дедж-азмач Ванд Бавасан: «Отдай за меня сестру твою, коей имя — вейзаро Вушен Азаль, в жены». Он же отказался и сказал: «Не пристало выдавать за тебя сестру мою, ибо за тобою замужем ее сестра, коей имя — Иехуб Дар. Писание же запрещает выдавать двух сестер за одного». И сказал он ему еще: «Ну а коли отдам, то кого ты сделаешь женою своей из них? Наложницей ли сделаешь сестру мою, что отдам я тебе, или женою?» И, сказав это, отказался. И потому возненавидел его дедж-азмач Ванд Бавасан и захотел захватить и отнять страну его. Он же не убоялся его, ибо был мужем-исполином и наученным битве сызмальства. И было великое сражение с дедж-азмачем Ванд Бавасаном, и сражались они, и преследовал его дедж-азмач Ванд Бавасан. Тут начались бедствия абето Хайлю, и бежал он, оставив страну свою. И когда хотел он войти в Гондар, послал к нему рас Фасиль, говоря: «Приходи ко мне, и будем вместе». А у этого Фаеиля все пути были лукавы, как у змия, и говорил он так всегда: «Я притворюсь перед сыном Эшете и расставлю ему силки, прельщая имением и должностями». Как гласит Псалтирь: «Сохрани меня от силков, поставленных для меня, от тенет беззаконников» (Пс. 140, 9). Сей же абето Хайлю, мудрый, как змий, и кроткий, как голубь, как гласит Евангелие: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Матф. 10, 16), отделился от него в мудрости своей и остался в Гондаре.

А когда прибыл он к авве Самуилу из Азазо, пришел фи-таурари Абро Аймоту, и восстал Гонден, и встретился с ним в битве, и победил, и прогнал обратно. Тогда поднялся дедж-азмач Ванд Бавасан во гневе и преследовал Гондена. И прибыл дедж-азмач Ванд Бавасан туда, где был абето Хайлю, и была [274] великая битва. И бежал абето Хайлю, а когда бежал, то выказывал мужество и убил [преследовавшего], как убил [Авенир] легконогого Асаила, когда тот преследовал убегавшего Авенира (ср. II Книга царств 2, 18-23). А когда прибыл он на Кайла Меда ⁴⁰, напали на него витязи, восседавшие на конях. И тогда поворотил он на них и сказал: «Ну что ж, идите ко мне, ведь вы меня ищете!» В это время подались они вспять и побоялись приблизиться к нему. И тогда вошел он в дом абуны ⁴¹. А дедж-азмач Ванд Бавасан вошел в Гондар. И тотчас вышли царь Сисинний ⁴² и дедж-азмач Ванд Бавасан, и пошли они в дом абуны, встретились с ним и заключили мир и союз. А затем ушел дедж-азмач Ванд Бавасан в Бегамедр, а абето Хайлю остался в Гондаре.

И когда он пребывал так, пришел рас Микаэль с царем Такла Хайманотом с большим величием и грозою и вошел в Гондар. И тогда повесил он авву Саламу, как Артаксеркс повесил Амана (ср. Есфирь 7, 10). А авва Салама, разрушитель веры и источник великой ереси, мутил всех людей столицы и возмущал сердца всех мужей, не разумея Писания, как сказано под конец у Кирилла: «Возмутил весь мир за малое время», а еще разграбил дом эччеге Еноха, праведного и православного ⁴³. И многое сделал рас Микаэль за это время. А абето Хайлю назначил он дедж-азмачем Бегамедра, но не обрел он ничего от своей должности бегамедрской, кроме того, что стал называться дедж-азмач Хайлю ⁴⁴. А потом возмутились дедж-азмач Ванд Бавасан и рас Гошу. И услышал рас Микаэль про мятеж их, и тогда послал дедж-азмач Хайлю многое войско, которое пылало как огонь, и попаляло горы цветущие, с Гонденом, юношей даровитым, по дороге к Фарка Бар, то бишь убежищу разбойников. И сражалось там войско дедж-азмача Хайлю. Отныне подобает нам называть его дедж-азмачем Хайлю. И в это время была великая битва с расом Айядаром, и с Вудадж Асахелем, и с [уроженцами] Йеджу. И осилили они войско дедж-азмача Хайлю. А потом возвратилось войско его и поведало ему, что случилось. И тогда поднялся рас Микаэль, и пошел по дороге на Цада, и прибыл в Дангола. И пришли дедж-азмач Ванд Бавасан и рас Гошу со многим войском, и сражались они 45 дней, и было великое сражение. И тогда сражался дедж-азмач Хайлю и выказал мужество удивительное, поразительное для ушей слушающего и для языка повествующего.

И когда был рас Микаэль в Дангола, увидел он шатер Тасфу из Самена. И тотчас распалился он сердцем и сказал: «Устоит ли лисица пред ликом льва? Бороться ли Кармилу, то бишь Чефаргу, с древом кипарисовым, то бишь цедом?» ⁴⁵. И, сказав это, призвал рас Микаэль дедж-азмача Хайлю и дедж-азмача Кефла Иясуса, которые исполняли все хотения его, как гласит Писание: «Нашел я Давида, раба моего, мужа верного, который исполнил все хотения мои» (ср. Деян. 13, 22). И тогда пошли они ночью, и нашали, и устроили сражение великое, и [275] полонил дедж-азмач Хайлю восьмерых витязей ратных и захватил много добра, то бишь ружей и снаряжения воинского, то бишь щитов, копий, мулов и коней. И войско дома его захватило тоже. А затем он вернулся и оставил людей, что полонил, пред ликом раса Микаэля. И возрадовался рас Микаэль силе дедж-азмача Хайлю.

О господин мой и возлюбленный мой, ведь прилепилась душа моя к душе твоей, как прилепилась душа Давида к душе Ионафана, в какой стране не мужествовал ты? Сколько перечислять нам подвиги твои, ибо нет числа подвигам твоим. В Дангола же ты совершил их столько, сколько 10 юношей, или 20, или 30. И говорили витязи Бегамедра, что видели тебя, как носился ты меж ними, и говорили тут и там пешие и конные: «Вот молодец, победитель врагов, коего видим мы ныне во время битвы! Вот юный, победитель крепких, коего видим мы ныне во время бранное!» О господин мой и возлюбленный мой, печалюсь, что не обрел ты царя правого, ибо гласит Писание: «Не живи в стране, где нет царя правого». И как погубил ты все это благоухание мужества, коего не приобрести было бы и многим юношам?

Возвратимся же к прежнему. И спустя 45 дней потерпел поражение рас Микаэль, незнавший поражений, как гласит Книга царств: «Не удивляйся этому делу: "Иногда бывает так, а иногда — иначе. Вечно ли будет пожирать меч?"» (II Книга царств 2, 26). А после того как потерпел он поражение, то вошел в Гондар, и вошли с ним два князя, то бишь дедж-азмач Ванд Бавасан и рас Гошу, и схватили его. И тогда помирился дедж-азмач Хайлю с дедж-азмачем Ванд Бавасаном и с расом Гошу и отдал за него сестру свою, коей имя — вейзаро Вушен, из-за которой воевал он прежде, насильно, против ее воли. И пошел он с ним в страну Бегамедр и зимовал там. А посреди всего этого, когда был в Герарья дедж-азмач Хайлю, вышел царь царей Такла Хайманот и дошел до Карода. И когда услышал [об этом] дедж-азмач Ванд Бавасан, то вышел ночью из Ашама и ночевал в Рэбе. И настиг он царя Такла Хайманота, когда тот ел и пил, и все князья его ели и пили, не ведая о приходе его. А пришел он на них в день пасхи, и напал на них, и полонил их. А затем возвратился, захватив царя, и венец царский, и образ «в терновом венце» ⁴⁶, и всех князей. И не было не полоненных из войска царского. А дедж-азмача Хайлю не было тогда, когда полонили царя.

И в это время пришли рас Гошу и рас Фасиль на помощь царю по дороге на Дара. И пошли они походом на дедж-азмача Ванд Бавасана. И дедж-азмач Хайлю встретился с ними, и воевал вместе в помощь царю, и сражался в Чачахо. И потерпел поражение дедж-азмач Ванд Бавасан, и ушел в страну свою Ласту, и отослал царя Такла Хайманота в столицу его Гондар, помирившись с ним. А раса Микаэля, который пребывал дотоле среди плененных в Данголе, отослал в страну его [276] Тигрэ. А затем повернули рас Гошу и рас Фасиль, заключив союз внешний, [а на деле] затеяв коварство против дедж-азмача Хайлю. И сказали они дедж-азмачу Ванд Бавасану: «Мы уходим тебя ради, а ты не отдавай дедж-азмачу Хайлю страны его». Это сказал рас Фасиль, ибо ненавидел он его издавна, а тот сотворил ему благое, когда пришел он в Бегамедр. Он же воздал ему злом вместо добра, которое было сделано ему, как гласит Писание: «Воздают мне злом за добро (Пс. 34, 12) и ненавидят меня за мою любовь к ним». И тогда прогнали дедж-азмача Хайлю и оставили страну его дедж-азмачу Ванд База-сану. И вошел он в Гондар и зимовал там.

А в это время было моровое поветрие, прозванное «москитами» ⁴⁷. И тогда сделал царь царей Такла Хайманот назначения и смещения, и утвердил за расом Айядаром должность бехт-вадада, а дедж-азмача Беркияноса [назначили] тэкакэн [бэля-тенгета], кень-азмача Аклога — баламбарасом, а дедж-азмача Хайлю — кень-азмачем. И ушел он в Ахобальхуа, страну в областях Ангуадж, по причине голода. А потом ушел в Бегамедр. И в это время вышел царь из Гондара воевать с расом Фасилем и прибыл, в Либо, а из Либо (Прибыл в Афаравинат. И когда был он в Афаравинате, дал коня, по имени Маган ⁴⁸, дедж-азмач Хайлю царю Такла Хайма-ноту. И тогда оставил тот ему подати, что с Нагала, ибо установлено было царем Бакаффой то, чего не было прежде, и тогда провозглашен был указ, гласивший: «Отдаю все подати с Нагала, да будут они сыну его и сынам сынов его». И этому делу было много свидетелей, то бишь князей и сановников. А имена их: рас Айядар, дедж-азмач Адгех, Ванд Бавасан, а из сановников — лике ⁴⁹ Хайлю, азаж Иаков, азаж Ийоакс, азаж Авессалом из Энко, лике [277] Габру, азаж Авессалом, сын азажа Феодосия, лике Габра, сын лике Такла Хайманота. И пред ними дал царь страну его и возвратил дедж-азмачу Хайлю подати со страны его, пожалованной царем Бакаффой по согласию с царем Такла Хайманотом, как возвратил Зоровавель плен Иакова по согласию с царем Дарием (ср. Ездра 2) и как возвратил Иисус [Навин] страну Симову, коей имя Иерихон, отданную чадам Хамовым.

Возвратимся же к прежнему повествованию. И когда был царь [там], развоевались дедж-азмач Гошу и дедж-азмач Ванд Бавасан из-за уроженцев Ласты и потому оставили поход на Фасиля. И вошел царь в Гондар и летовал там. А дедж-азмач Хайлю вошел с ним, а потом возвратился в Бегамедр. И когда был он в Бегамедре, вошел Фасиль в Гондар. Фасиль же, его ненавистник и притеснитель, разграбил все имение дома дедж-азмача Хайлю, и не оставил ничего из того, что было в доме, и забрал имения без числа. И тогда услышал дедж-азмач Хайлю и о разграблении имения своего, и о смерти брата своего старшего, по имени абето Энгеда, бывшего в Эсте. И горевал он горем тяжким, когда услышал в одно время о двух вещах: во-первых, о разграблении дома своего, а во-вторых, о смерти брата своего. А потом еще услышал о смерти государыни Ментевваб, которая была пищею жаждущим и алчущим и надеждою всего народа и народов ⁵⁰ дальних стран и ближних. И когда закатилось солнце государыни Ментевваб, настала тьма великая, рыдания во всем мире. Воистину солнце эта государыня Ментевваб, радость бедным и убогим и одеяние нагим и голодным! Какой муж не горевал и не печалился о ней! О Иерусалим-государыня Ментевваб, град пророков — иереев Квесквамских, ибо не было средь людей такого, кого бы не утешила ты в скорби его. И какой муж не утопал в потоке слез — знаке печали, когда склонилась ты к западу-гробнице своей! Государыня Ментевваб — солнце мира и любви, ибо не было средь людей такого, кого бы не возрадовала ты светом руки твоей, то бишь раздачею имения. И тогда плакал он плачем горьким, ибо сия великая родственница его любила его и он любил ее. И в такой скорби и печали летовал он в Герарья.

В это время отвел рас Фасиль царя Такла Хайманота в страну Дамот, и зимовали они так и встретились с расом Гошу. А затем пришли рас Фасиль и рас Гошу с царем Такла Хайманотом и пошли походом на дедж-азмача Ванд Бавасана. А царь не хотел этого похода. И встретились дедж-азмач Ванд Бавасан и дедж-азмач Ираклий, который помогал дедж-азмачу Ванд Бавасану. А до прихода раса Фасиля ушел дедж-азмач Хайлю в Агац, потому что не хотел встречаться с расом Фасилем, ибо тот ненавидел его издавна, и потому ушел он в Агац и не ходил в поход с царем, но ходили в поход дружинники его. А потом потерпели поражение дедж-азмач Ванд Бавасан и дедж-азмач Ираклий, и преследовал их рас Гошу до Вага. И возвратился рас Фасиль, а когда возвращался, то поставил над [278] селениями дедж-азмача Хайлю двух князей. И схватил их [рас Гошу], заточил и побил, ибо сделали они не подобающее им. А Фасиль ушел в свою страну, ибо обычай его таков — ускользать, как зверь, то бишь циветта.

И в это время встретил дедж-азмач Хайлю раса Гошу и дедж-азмача Ванд Бавасана и помирился с ними там, и с царем Такла Хайманотом помирился. А когда возвратились дедж-азмач Ванд Бавасан и рас Гошу, то дедж-азмач Хайлю возвратился с ним, и. Но не стал располагаться с ними и сказал: «Не подобает мне стоянка с бегамедрским дедж-азмачем» и расположился отдельно. И спас он от угона скота землю Фогара из любви к [народу] залан. А потом ушел рас Гошу в страну свою Амхару, а дедж-азмач Ванд Бавасан ушел в Гарагару. И по дороге принял рас Гошу дедж-азмача Хайлю с радостью и весельем и отослал его с миром. А дедж-азмач Хайлю пошел к Вахни, где был царь, и встретился с ним там, и держал совет обовсем, что случилось. А затем возвратился он и вошел в Герарью.

И когда услышал рас Фасиль обо всем том, что произошло, послал он в это время сына своего, по имени дедж-азмач Вальда Габриэль, а с ним большое войско, и повелел сжечь дом дедж-азмача Хайлю. И сжег он его 2 хамле ⁵¹. А причины того, что повелел он сжечь дом его, в двух вещах: во-первых, потому, что помирился он с расом Гошу и дедж-азмачем Ванд Бавасаном и заключил с ними мир, а во-вторых, потому, что принял он дедж-азмача Кенфу, когда воевал дедж-азмач Кенфу с расом Фасилем и убежал он к дедж-азмачу Хайлю. И тогда принял он его с радостью, и весельем и сказал: «Мой дом — твой дом, и страна моя — твоя страна. Не думай ни о чем: что есть и во что одеваться тебе и дружинникам твоим; ни в чем, не будет тебе недостатка, чего ни скажешь». И много сделал он для дедж-азмача Кенфу, без числа. И потому повелел рас Фасиль сжечь его дом. И в этот день отличились асалафи ⁵² Кунди и асалафи Вальда Иясус, когда не было с ними господина их. А затем возвратились дедж-азмач Вальда Габриэль и дружинники его. А дедж-азмач Хайлю был в Герарье, и, когда услышал он, что сожгли дом его, прибыл он скоро, но не нашел никого и зимовал в Эете.

Фасиль же воевал с царем и с дедж-азмачем Ванд Бавасаном. И пришел он в маскараме ⁵³ и снова сжег дом его, а затем ушел в Кемер Денгия и расположился там. А дедж-азмач Хайлю ушел в Нагала, а дедж-азмач Ванд Бавасан ушел в Масканеч. А затем поднялся рас Фасиль, чтобы идти на Вахни, где был царь с расом Гошу ⁵⁴. И тогда последовал дедж-азмач Хайлю за ним и сказал домочадцам своим: «Идите, следуйте за мною, сразимся с Фасилем, ибо нет надежды жизни ни в малочисленности, ни в многочисленности!» И тогда уподобился он Ионафану, сыну Саула, что выказал мужество в Михмасе, как повествует Книга царств (ср. I Книга царств 14). И дал он [279] великую битву, и подал ему бог силу, как гласит Псалтирь: «Господь — сила боящихся его и имя его призывающих», и захватил много людей, и коней, и мулов, без числа. А число палаток, что досталось им, — 450, и многие люди обогатились в этот день, ибо не было человека, который бы не захватил коней и мулов и снаряжения воинского. А число всадников, следовавших за дедж-азмачем Хайлю, — 220, а число всадников раса Фасиля — 3550. Зрите же твердость сердца дедж-азмача Хайлю, что встретил раса Фасиля с многочисленными всадниками и воинством! А день тот был четвергом, а место — Хамус Ванз. А еще в этот день уподобился он Давиду, отцу своему, ибо, когда не было Давида, пришли язычники к городу Давида, и полонили двух его жен, то бишь Авигею и Ахиноаму, и разграбили дом его. Тогда пришел Давид и печалился об этом. И тотчас преследовал их, и нашел их рассеявшимися, и убил их там (I Книга царств 30). Давид — это дедж-азмач Хайлю, а язычники — это войско Фасиля, а жены — это два дома несохранившиеся, так как были сожжены.

А затем возвратился он с этого места битвы, и встретился с дедж-азмачем Ванд Бавасаном., и послал к царю, говоря: «Благовестив тебе, царь, благовестие тебе!» И тогда возрадовался царь, и встретились дедж-азмач Ванд Бавасан и дедж-азмач Хайлю с царем в субботу, день битвы. И тогда встретили они раса Фасиля в битве и победили его, и многие погибли и были пленены. Дедж-азмач же Хайлю выказал мужество в этот день, ибо обычай его — мужество, и полонил много людей, числом 65, и пошел к царю, и бросил уды, и сказал: «В четверг сделал я то же». Так похвалялся он и возглашал ⁵⁵. А затем возвратился царь из битвы и вошел в Гондар. Дедж-азмач же Хайлю ушел в Герарью с радостью и песнями. А песни были такие:

Рас Фасиль в четверг с Хайлю связался.
А в субботу дело решилось:
Щит раскололся, а за ним и копье.

Все Фасиль оставил и [коня своего] Лагди бросил ⁵⁶. И пребывал там недолгое время, а потом вошел в Гондар и одарил царя. И тогда дал ему коня, по имени Лагди, и стоил [тот] конь 35 динаров золотых. А царь дал ему селения, где испомещены были [полки] Зайо и щитоносцев, говоря: «Построй там церковь, ибо это — твои прежние селения». А дал он [это] по двум причинам: во-первых, потому, что сражался он с Фасилем, а во-вторых, потому, что дал ему коня. И это записано в доме сановников ⁵⁷ и находится там.

А затем возвратился он в область свою Герарья и летовал там. И тогда болел он недолгое время, и исцелил его от болезни бог, ему же слава. И когда был он в Герарье, прислал к нему рас Гошу, говоря: «Помоги мне». И тогда опустился он к Абаю с расом Айядаром и встретил его там, а потом возвратился и вошел в Гондар. В это время было смещение и назначение [на должности]. И встретился царь Такла Хайманот, и [280] назначил раса Айядара дедж-азмачем Самена, и утвердил должность раса Гошу, а дедж-азмача Хайлю назначил таресамба азажем и азажем Каха ⁵⁸. И зимовал он там. И сказал ему царь Такла Хайманот относительно союза: «Покажи мне численность войска твоего». Сей же дедж-азмач Хайлю сказал: «Ей, сделаю тебе, как прикажешь». И посреди этого связали раса Гошу, а вина его неизвестна. И тогда призвал царь дедж-азмача Хайлю и сказал ему: «Убей Фасиля и сына его» ⁵⁹. И сказал он: «Призови сановников, пусть они судят, и я убью по суду, а если нет, то как убивать мне потаенно давно уже заключенных!» И, сказав это, заставил он царя оставить речь об убийстве их.

Возвратимся же к прежнему повествованию. А затем послал ему [царь] коня, и меч золотой, и всякие знаки доблести. Он же изоделся во все эти украшения, и вышел на Ашава, и устроил смотр, и понравился [всем] весьма, и казалось, что настало для него [время] украшений и награждений. А спустя немного времени пришло к царю известие, гласившее: «Пришел Ванд Бавасан и свел абето Такла Гиоргиса с Вахни» ⁶⁰. А Ванд Бавасан не жил без мятежа и года единого. И тогда поднялся царь во гневе, вышел из Гондара и пошел к Бегамедру. И встретился царь в Амад Баре с Ванд Бавасаном и сразился там, и была великая битва. Были такие, что бежали из войска царского и добежали до Гондара, когда был царь в окружении врагов, а были такие еще, что бежали и добежали до Годжа-ма, когда был царь посреди битвы грозной. А были и такие многие, которые мужествовали. И в этот день мужествовал дедж-азмач Хайлю и захватил много людей. И посреди битвы нашел он дедж-азмача Бакату ⁶¹, метнул копье и пронзил его щит. И тогда не смог он устоять пред ликом дедж-азмача Хайлю, как не могут устоять паутина пред ликом ветра и корова пред ликом льва. А дедж-азмач Хайлю не перестал преследовать его и сражался, покуда не прибыл в Кемер Денгия. А потом повернул дедж-азмач Хайлю и ночевал там. А дедж-азмач Ванд Бавасан бежал и вошел в Гарагару вместе с абето Такла Гиоргисом. А дедж-азмач Хайлю возвратился вместе с дедж-азмачем Адгехом и Сила Габра и бросил уды пред царем. И тогда возрадовался царь мужеству дедж-азмача Хайлю, ибо много было князей и юношей, что убоялись и бежали в тот день.

О господин мой и возлюбленный мой, никто не ведает всех твоих добродетелей, кроме единого бота, который да сохранит тебя ото всякого дня бедствий. Печалюсь я, что неизвестны добродетели твои. За какого царя не сражался ты и не бросал удов пред ним? И в каком месте не продолжил ты стези мужества твоего? Мужество же твое, что выказал ты в Амад Баре, дивно и поразительно и достойно пересказа из уст всякой твари, как рассказывают о мужестве трех витязей, то бишь Адиноне, Исбосефе и Елеазаре (ср. II Книга царств 23, 8-9), известных в доме Давида. [281]

Возвратимся же к прежнему повествованию. Затем поднялся царь, и преследовал дедж-азмача Ванд Бавасана, и прибыл к Эмакина, и расположился у подножия Эмакина. А Ванд Баваса расположился наверху. И тогда была битва: с одной стороны шли молодцы и с другой стороны шли молодцы и сражались. Сражался тогда и дедж-азмач Хайлю. Он же от распадения сердца своего всегда казался, что не насытится сражением, как гласит Писание: «Забывая заднее и простираясь вперед» (Фил. 3, 13). И изловчился он перехватить воду у дедж-азмача Ванд Бавасана. И тогда помирился тот с царем и выдал самозванца, то бишь абето Такла Гиоргиса. Повернул царь, и, когда прибыл в Кемер Денгия, назначил он дедж-азмача Хайлю шалека [полка] Каниса, и были тогда радость и веселье, пели песни и говорили так: «Перепугавшийся-то сердится да сердится; сам ушел, добро бросив, мула бросив, служанку бросив; вот перепугавшийся и сердится» ⁶². И еще говорили: «Кого найти против Ванда? Государь Такле нашел Эшете Хайлю, вот кого нашел он против Ванда» ⁶³. А затем вошел царь в Гондар и зимовал там. И заключил союз дедж-азмач Хайлю с царем. И тогда устроил он смотр и понравился [всем], и говорил всяк видевший: «Какая мать породила его и какая грудь вскормила его!»

А затем в это время возмутился дедж-азмач Ванд Бавасан, и пошел на него царь походом. И дедж-азмач Хайлю не отлучался от царя и всегда воевал там, где воевал царь. И пошел царь из Эмакина и сразился там с Ванд Бавасаном. И тогда погиб Сила Габру. В это время устроили заговор против царя все князья и объединились с Ванд Баваеапом. И потому возвратился он быстро из похода и вошел в Гондар. И тогда назначил он дедж-азмача Хайлю мэзэккэром агау ⁶⁴. И пошел дедж-азмач Хайлю в область агау. И когда был он там, обвинили его обвинители, как рассказывает книга Иова о том, как пошел ангел, то бишь сатана, и встал пред богом, и обвинил Иова пред богом (ср. Иов. 1). Так же обвинили дедж-азмача Хайлю пред любимым царем его Такла Хайманотом. И тогда прибыло к нему послание, гласящее: «Говорит царь людям агау: схватите дедж-азмача Хайлю, а не то — убейте его!» И когда услышал это дедж-азмач Хайлю, то горевал и печалился из-за ссоры с царем и сказал: «Какой дьявол вошел меж мною и меж ним?» И тогда пришли к нему люди агау и сказали ему: «Говорит нам царь так и так; мы же отнюдь не будем против тебя, ибо ты — сын любимого нашего дедж-азмача Эшете и ты — любимец наш!» И, сказав это, отпустили его с миром. Он же пошел в страну свою, Бегамедр, а по дороге послал «царю, говоря: «Ушел я в страну мою, раз сказали мне: говорит царь — схватите его!» А затем встретился он с тремя князьями, то бишь с расом Хайлю, дедж-азмачем Ванд Бавасаном [и] дедж-азмачем Кенфу, и решили они войти в Гондар. И затем вошли они в Гондар. Царь же Такла Хайманот ушел в Вальдеббу, и предпочел царствие небесное, и возненавидел [282] царствие земное ⁶⁵. И потому предпочел он уйти в Вальдеббу и ушел в Вальдеббу.

А затем свели с Вахни абето Соломона ⁶⁶ и воцарили его. Потом устроил назначение [на должность] и смещение царь царей Соломон и назначил расом бехт-вададом ⁶⁷ раса Айядара, а в Дамот назначил Кенфу Адама, а в Бегамедр назначил дедж-азмача Ванд Баваеана, а раса Хайлю ⁶⁸ назначил в область Годжам, а Эшете Хайлю назначил дедж-азмачем Самена, а баламбараеа Бакату назначил тэкакэн [бэлятен-гета] ⁶⁹. И зимовал дедж-азмач Хайлю в Гондаре вместе с царем царей Содрмоном. А 27 маекарама ⁷⁰ вошел дедж-азмач Ванд Бавасан в Гондар. И в это время утвердил он должность саменскую за дедж-азмачем Хайлю. А до этого, 6 маекарама ⁷¹, успокоился царь Такла Хайманот от трудов сего мира и от войн с князьями в бытии, от коего ни пользы, ни сладости, после того как назвался он монахом и отшельником пустынным. Царь, подобный сему дарю Такла Хайманоту, не царствовал прежде и не будет царствовать после явно для очей мира. И оставил он свое хождение пустынное и был погребен в Вальдеббе, где переменил имя свое и назывался аввой Такла Хайманотом Вальдеб-бским. И когда разнеслась весть о смерти его, вышел царь Соломон на Ашава, и были великая скорбь и рыдания. И иереи по чину плакали и пели гимны плачевные и не было такого, кто бы не печалился и не плакал, ибо то был великий царь. Дедж-азмач же Хайлю печалился весьма и плакал, ибо любил его издавна.

А 2 тахсаса ⁷² упал дедж-азмач Ванд Бавасан с коня, и разбился на Ашава, и умер, и был погребен в Азазо. А затем назначили на должность отца дедж-азмача Бакату, и ушел он в Бегамедр. А дедж-азмач Хайлю вышел из Бегамедра и летовал в Эсте. И когда пребывали князья по областям своим, свел абето Такла Гиоргиса азаж Йе-Селласе Барья и люди Вагара ⁷³. И когда услышал [это] царь Соломон, то убоялся и вышел из Гондара. И по этой причине вошли князья в Гондар на помощь царю. И дедж-азмач Хайлю вошел с ними, ибо он — один из князей. А абето Такла Гиоргис ушел и был прогнан в Тигрэ. Тогда назначили расом бехт-вададом раса Хайлю, и пребывал он в Гондаре с царем. А князья все ушли по областям своим. И дедж-азмач Хайлю ушел в свою область. А после сего в месяце сане пришел из Тигрэ абето Такла Гиоргис, и следовало за ним многое войско. И из Гондара пришло к нему много людей, изменив царю, то бишь Соломону. И тогда вышел царь из столицы, а абето Такла Гиоргис вошел в Гондар. И по этой причине собрались князья на помощь царю и воевали с абето Такла Гиоргисом. И была великая битва. И тогда отличился дедж-азмач Хайлю и оказал царю великую помощь, ибо таков был его обычай всегдашний — помогать царю и когда он приходил, и когда уходил. И тогда потерпел поражение абето Такла Гиоргис и был схвачен. Гондар же был разорен и [283] разграблен. И тогда бросил дедж-азмач Хайлю уды пред царем, а князья не бросали уды, и причина этого нам неведома. Разве что из коварства!

И тогда вышел Батату и ушел в Бегамедр, когда услышал известие о войне. И дедж-азмач Хайлю ушел с ним ему в помощь. И после этого зимовал он в своей стране. А затем вошел в Гондар и воевал с расом Хайлю немного. И помирили их скоро абуна и эччеге, ибо родичи долго не воюют. А затем вышел он в страну наместничества своего — Самен — и прибыл туда. И приняли его люди Самена с радостью и весельем, и абето Дэмцу, сын абето Ираклия, сына дедж-азмача Таефу из Цаламета, отдал за него дочь свою по имени вейзаро Мэрцит, дочь вейзаро Начет, чьим отцом был государь Сарца Денгель.

История, как воевал он с Вальда Селласе из Салацаба. Отказался Вальда Селласе платить подати, что платили все люди Саыена. И тогда пошел дедж-азмач Хайлю туда, где пребывал Вальда Селласе, мятежник вечный, и захватил его силою. И тогда отличились домочадцы его, то бишь меча Вальда Габриэль ⁷⁴, аеалафи Кунди, Габрейе Энгеда, Хабта Кирос, Вальда Арагай. Мужествовали они тогда и убили [врагов]. И мужество их было мужеством истинным, а не ложным. И затем схватил он, и связал Вальда Селласе, и взыскал с него подати. И после того как лишил его силы и показал ему, возвратился он из области Самен и вошел в Гондар.

А в это время была война, и послал к нему дедж-азмач Кенфу, говоря: «Приходи ко мне, и будем воевать с расом Хайлю, ибо сделал он против тебя то-то и то-то». Он же ответил и сказал: «Не пристало мне и не буду я воевать с родичем моим расом Хайлю. Ежели скажу я, что буду воевать, то что скажут обо мне люди, услышав [об этом]? Ведь он — сын государыни Мен-тевваб, а я — сын дедж-азмача Эшете!» И, сказав это, отказался он и не стал присоединяться к ним. И об этом советовался он с Вальда Микаэлем, наставником своим, и с абето Вальта из Гаджена. Они же сказали ему: «Правильно, господине, правильно, ибо не пристало тебе воевать с расом Хайлю!» И, услышав это, пошел он к расу Хайлю и встретился [с ним] у [реки] Рэб. И, повернув оттуда, расположились они в Карода и там оправили пасху. И царь Соломон был с ними. А потом пришел Кенфу Адам и напал на раса Хайлю и на царя Соломона. Но говорят некоторые, что пришел Кенфу Адам по воле царя Соломона. И тогда встретились в битве рас Хайлю и Кенфу Адам, а местом, где они встретились, было Саоиса Бар. И тогда потерпел поражение рас Хайлю, и был схвачен царь Соломон, и были отняты венец царский и образ «в терновом венце» и все добро царское, а войско царское пленено. И в этот день мужествовал дедж-азмач Хайлю, ибо таков обычай его: мужествовать, когда страшатся мужественные, и стоять одному, когда бегут сильные. Удивление подобает такому мужеству! В этот день погибли витязи дома его, то бишь Баре Кефле и [284] абето Хаилю, сын абето Зара Сиона, и добро дома его осталось там вместе с барабаном. Сам же дедж-азмач Хайлю ушел с немногими всадниками и вошел в страну свою Герарью А пас Хаилю ушел, в Дамбию и прибыл к Мельколь Кабте А Мель коль Кабте — это корабль, переправляющий всех по морю большой, словно гора, который бежит и не посрамляется ⁷⁵ И переправил раса Хайлю Мельколь Кабте в Кораца, и тот после многих бедствий на озере вошел в Кораца и пребывал там. А кень-азмач ⁷⁶ Цадалю и паша ⁷⁷ Вальта бежали с абето Рамха в Бегамедр.

А затем послал царь Соломон к дедж-азмачу Хайлю говоря: «Приходи и пришли ко мне Манаесию Асахеля» И сказал дедж-азмач Хайлю: «Прийти бы я пришел, ибо нет у меня вражды с царем, но как приходить мне, когда есть распря между мною и Кенфу Адамом?» И, сказав это, отправил он бэля-тенгета Теку из Гуна с образом и со священником. И тогда поклялся Кенфу Адам пред образом и священником [не вредить дедж-азмачу Хайлю] под страхом отлучения. И тогда пошел дедж-азмач Хайлю и встретился с царем и с дедж-азмачем Кенфу. И пришел дедж-азмач Гадлю в этот день. А затем пошли они в поход все вместе и прибывали в Гарагара, и бежал дедж-азмач Бакату, оставив [эту] округу. А макет ⁷⁸ Лагас вошел к царю вместе с [другими] макет. А потом возвратился царь с князьями своими и войском. И когда возвращался царь следовал [за ним] дедж-азмач Бакату, и воевал с войском царским, и преследовал войско царское до Чачахо. И прибыл царь в Агала и расположился там. И оттуда послал он Вассана Валата Сион и фитаурари Икония, чтобы свели они абето Такла 1 иоргиса с Вахни. И свели они его и привели в Агала. И заключили союз и сговорились Кенфу Адам и Хайлю Адара с абето Такла Гиоргисом тайно, без ведома царя царей Соломона. А затем поднялся дедж-азмач Кенфу, и прибыл в Дара и расположился там против воли царя, и вошел в Кораца, и захотел захватить раса Хайлю, но спас его бог с помощью молитвы Валата Петрос, святой из святых ⁷⁹. А монахи и монахини возносили моления многие. И тогда оставил дедж-азмач Кенфу раса Хайлю по клятве и под страхом отлучения, а затем ушел дедж-азмач Кенфу в страну наместничества своего Дамот с царем царей Соломоном, а абето Такла Гиоргис и дедж-азмач Хаилю ушли в Гондар, забрав должность [наместничества области] Баласа, то бишь [должность] тэкакэн бэлятен-гета

И в это время пришел один человек, пришлец из области Шоа, называемый абето Абагаз, и встретился с дедж-азмачем Хайлю. И оказал он ему много благодеяний. И тот всегда благословлял его, как благословил Павел дом Онисифоров, говоря: «Да даст господь милость дому Онисифора» (II Тим. 1, 16) И тогдае вошел он в Гондар. И когда был в Гондаре дедж-азмач Хайлю, вацарил царя Такла Гиоргиса дедж-азмач Кенфу в Иебаба 12 хамле ⁸⁰. И тогда послал дедж-азмач Кенфу, [285] говоря: «Провозгласите указ и скажите, что воцарился Такла Ги-оргис и стал монахом царь Соломон». О беззаконие воцарения царя над царем! А 15 хамле услышали [об этом] в Гондаре и провозгласили указ. И тогда была радость и веселье и было великое ликование на Адабабае ⁸¹. И тогда послали к дедж-азмачу Хайлю царь Такла Гиоргис и дедж-азмач Кенфу, говоря: «Приходи быстро». И тогда пошел быстро дедж-азмач Хайлю и встретился с ними. И в это время восстали на него люди лживые, и огорчили делом злым, как гласит Псалтирь: «Печаль охватила меня от нечестивых», и обвинили его с царем царей Такла Гиоргисом и дедж-азмачем Кенфу, как обвинили Иеремию-пророка Пасхор и Анания с царем Израиля Седекией и как обвинили Давида, царя Израиля, Савей и Амессай, родичи его, с Саулом, царем Израиля. Так же обвиняли обвинители дедж-азмача Хайлю, как обвиняли те.

В это время воевал кень-азмач Цадалю без воли царя с кень-азмачем Адай Хайлю. И победил кень-азмач Цадалю и вошел в дом жены своей, вейзаро Сахлю, сестры дедж-азмача Хайлю. И тогда пришел баламбарас ⁸² Элемту и сказал дедж-азмачу Хайлю: «Давай воевать его, ибо он мятежник!» Тот же отказался, ибо был он зятем его и любимцем. И сказал он: «Так ведь не приказывал мне царь! Как же захватывать мне кень-азмача Цадалю и творить ему зло? Не будем же злоумышлять против кень-азмача Цадалю!» Не любил он злоумышлять против кого бы то ни было.

Возвратимся же к прежнему повествованию. И тогда отдали его под надзор и поручили надсмотрщикам, которые стерегли его днем и ночью, и зимовал он с ними в Буре. И царь зимовал там. И однажды бежал дедж-азмач Хайлю из Буре один, когда никто не следовал за ним, и отправился, убегая бедствий многих, что обрушились на него, ибо войско его рассеялось, как стадо без пастыря, и не было с ним людей из домочадцев его, и не ведал он дороги, по которой шел. А когда услышал дедж-азмач Кенфу, то послал войско многое, и преследовало его войско дедж-азмача Кенфу, пешее и конное. И схватили его в Ачафаре, и одолели скоро, и привели к дедж-аз-мачу Кенфу. И тогда тот заточил его в оковы железные и держал в заключении тяжком. И в это время заболел он болезнью тяжкой. И из-за многой болезни освободили его от оков, а потом пришли монахи вальдеббские и помирили их, и поклялся ему дедж-азмач Кенфу не творить коварства отнюдь. А после того как поклялся, снова сотворил коварство, ибо имущество его соблазняло дедж-азмача Кенфу, и заточил он его в оковы железные. А потом вошел в Гондар царь Такла Гиоргис, и дедж-азмач Кенфу, и дедж-азмач Хайлю вошел, закованный в цепи железные. И была тогда печаль среди всех людей Гейдара и среди всех родичей и друзей [его], ибо притеснением было его заточение. И монахи вальдеббские вопияли, и молили бога, и говорили царю: «Отпусти ради бога, ибо ничем не [286] погрешил он против тебя». И сказал царь: «Ей, отпущу», да не по своему разумению. И когда он говорил «отпущу послезавтра», отпустил его бог и освободил его из заточения, как освободил Манассию от рук Асаргаддона, и спас его бог ото всех скорбей, что замыслили ему царь и дедж-азмач Кенфу, как гласит Псалтирь: «Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его господь» (Пс. 33, 20).

И тогда вышел он ночью, и пошел в страну свою, Бегамедр, и прибыл однажды ночью, и вошел в Варота в полночь, а привез его конь Балигуагуар. И тогда послал он к дедж-азмачу Кенфу и к царю Такла Гиоргису, говоря: «Не вы освободили меня, а освободил меня бог, помышляющий обо всех; вы говорили: "Заточили мы его на долгие дни", а бог освободил меня, как освободил он Адама от уз огненных и вывел из рук диавола, так же вывел меня бог из рук ваших. Как вывел Иосифа из рук Потифара, князя Египетского, так же вывел меня бог из рук ваших». И, сказав это, вошел он в Махадара Марьям, и послал, он монахов Махадара Марьям к дедж-азмачу Бакату, говоря: «Вот пришел я к тебе, ты же яви ко мне милость свою, ибо нет вражды между мною и тобою!» И когда услышал это дедж-азмач Бакату, смилостивился над ним и сказал: «Наконец-то пришел ты ко мне! Так будем же едины, я и ты!» И заключили союз рас Хайлю, и вейзаро Валата Селласе, и вейзаро Валата Кидан, и вейзаро Йемэсрач и провозгласили указ, и были мир и союз. И зимовал он в стране своей, и вошел в Махадара Марьям, и устроил пир для иереев Махадара Марьям, собрав их указом от мала до велика, и веселил их многой пищей и питием. И в это время пошел Бакату к царю царей Такла Гиоргису и встретился [с ним] в Дамбии. И дедж-азмач Хайлю пошел с ним, и встретился с царем, и заключил [с ним] союз там. И тогда пожаловал ему царь одеяние княжеское, как подобает. Одеяние-то было похоже на знак приязни, а внутри [таилось] коварство.

А затем повернул дедж-азмач Бакату и дедж-азмач Хайлю вместе с ним, и дошли они до Лабата. И там связал он дедж-азмача Хайлю, хотя и не подобало ему связывать его, ибо заключили они союз, и поклялись клятвою крепкой. Он же связал его из коварства, из-за любви к одной женщине, то бишь вейзаро Санайт, сестре дедж-азмача Хайлю, которая ненавидела его и враждовала с ним во всем, как гласит Псалтирь: «Друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят здали» (Пс. 37, 12). Санайт не прекрасною ⁸³ была, а злою, как Ева была не жизнью, хотя имя ее — жизнь ⁸⁴, а носительницей была она смерти и погибели. И тогда отправил его дедж-азмач Бакату в страну свою, Ласту, связанным, и заточил в Ласте, и держал в заточении 70 дней. А через 70 дней отпустил. Некоторые говорят, что послали к нему монахи Вальдеббы, а некоторые говорят, что, когда умерла жена его, он отпустил его, ибо заточил его насильно, без вины. Но вывел его бог через 70 дней.

[287] Как вывел бог Израиля через 70 лет, так и его вывел из заточения. А затем встретился он с дедж-азмачем Бакату в обители Акала Крестоса, и помирился там [с ним], и пришел в страну свою Бегамедр, и вошел в Герарью. И там услышал он известие о смерти сестры своей, вейзаро Сахлю. И жил он в махадара Марьям один год и три месяца, ибо дедж-азмач Бакату забрал все его селения и стал расставлять ему тенета непотребные. Дедж-азмач же Бакату всегда притеснял его, как диавол притеснял Адама, ибо диавол сначала вывел Адама из рая и поссорил с богом из зависти, а потом устроил так, чтобы не помирился он с богом и не вошел в рай. Так же и дедж-азмач Бакату сначала заточил его без вины, а потом забрал все его селения, а самое большое притеснение, что сотворил ему, — он забрал жену его, вейзаро Энгдит, и сделал своей наложницей. Все эти притеснения постигли дедж-азмача Хайлю.

И когда был в Махадара Марьям дедж-азмач Хайлю, умер дедж-азмач Бакату 7-го [дня] месяца генбота ⁸⁵. И после этого вышло войско Бакату по воле царя искать его и сразиться [с ним]; искало, но не нашло. В это время пошел он в Нагала, где была вейзаро Санайт. Она же взошла на гору и хотела сражаться с ним, будучи на вершине горы, а он заставил ее спуститься с вершины горы и схватил ее. И тогда сжалился он над нею, жалости не знавшей, и ушел из Нагала. И тогда услышал он известие, гласившее: «Сказал царь: схватите дедж-азмача Хайлю!» И тогда возвратился он быстро. Не битвы с [войском] Ласты страшился он, а страшился повеления царского, чтобы не стать мятежником против него, и ушел, оставив страну свою, в изгнание в Годжам., где был рас Хайлю. Тот встретил его с радостью и весельем. А затем послал его к дедж-азмачу Адгеху с приказанием принять. И дедж-азмач Адгех принял его с радостью и весельем и сделал ему много добра. И зимовал он там с дедж-азмачем Адгехом. И была потом воля царская пойти на войну из столицы и совершить поход. И пошел в поход царь Такла Гиоргис. И тогда пришел дедж-азмач Адгех из области Дамот, и встретился с царем, и помирил дедж-азмача Хайлю с царем. И он ходил в поход с ними. И поднялся царь и пошел до Бета Хор. И там восстали на него многие ненавистники и наговорили на него того, чего не было, но не могли они устоять пред ликом его, ибо все дела его истинны. И вейзаро Санайт восстала на него, и она не смогла устоять пред ликом его.

И там собрались многие князья и вельможи, то бишь дедж-азмач Вальда Габриэль, великий князь из князей, и дедж-азмач Дори, и жан-церар ⁸⁶ Биреле, и не |было такого, кто бы не пришел из рнязей. И тогда пошел походом царь к Амхаре, и дошел до Сэко, и располагался там много дней. И когда захотел он пойти в область Шоа, отказалось войско, и поворотил он в скорби и печали. И. когда возвращался царь, пришли необрезанные, то бишь [оромо] валло ⁸⁷, и тогда смутилось войско царское и испугалось весьма, ибо многочисленны были [288] преследовавшие язычники, то бишь валло. И тогда встал дедж-азмач Хайлю, и воссел на коня, и взял два копья ⁸⁸, и сражался там, и выказал великое мужество, так что узнало [об этом] все войско царское, и даже царь услышал о мужестве его. И не убил он [никого] в этот день. Но даже если и не убил, то многих из войска спас он от убиения и от уст копья. Если бы нашелся царь, как Саул, что отдал Давиду за мужество его дочь свою, по имени Мелхола, то и ему бы отдал дочь свою за мужество, что выказал он в Кайя Меда, и прибавил бы селение к селению и должность к должности. Этот же царь Такла Гиоргис злоумышлял на воинственность, как гласит Псалтирь: «Нечестивый злоумышляет против праведника и скрежещет на него зубами своими; господь же посмеивается над ним, ибо видит, что приходит день его» (Пс. 36, 12-13). И еще, если бы нашелся [такой царь], как Давид, который возвысил Авессу за мужество его в день единый, то возвысил бы он его надо всеми князьями.

Возвратимся же к прежнему повествованию. После того как повернул царь царей Такла Гиоргис, схватил он дедж-азмача Вальда Габриэля, и связал его в Бета Хор, и обрел имение многое, без числа. И поднялся из Бета Хор и прибыл в Гарагара; и когда прибыл в Гарагара, сказал дедж-азмачу Хайлю: «Оставайся с дедж-азмачем Адгехом и не отлучайся от него». Сказав это, пошел царь Такла Гиоргис, и прибыл в Аринго, и расположился там.

Тогда послал он к дедж-азмачу Хайлю, говоря: «Уходи и иди в пустынь, а не живи в селении твоем!» О причине же этого дела одни говорят потому, что помирился он с дедж-азмачем Вальда Габриэлем. Этот же союз не мог быть поставлен ему в вину, ибо тот был тестем царю. А другие говорят, что оклеветала его сестра его, вейзаро Санайт, как клеветала прежде вместе с дедж-азмачем Бакату. О притеснение сие! Когда пришел он из похода, ему говорят: «Уходи и не живм в селении твоем», а когда он сказал: «Пойду я в дом свой», ему говорят: «Уходи и не живи в доме твоем». И тотчас поднялся он из Гарагара, и не было тогда никого из людей, кто бы следовал за ним, ибо рассеялось все войско дома его из-за указа. И тогда послал он монахов Махадара Марьям, говоря: «Оставь меня жить в Махадара Марьям, пока не выяснится все это дело, ибо не совершил я ничего из того, что слышал ты обо мне». И пошли посланные мовахи и поведали царю все, с чем их послали. И сказали эти монахи: «Оставь его жить в Махадара Марьям». Тот же отказался и сказал: «Пусть идет в Кораца». И тогда поднялся он, и пошел в Кораца, и жил там десять месяцев.

И когда жил он в Кораца, жило с ним мало людей, а не много. Это абето Абагаз, азаж Вальда Кирос, асалафи Кунди. И вместе с ними дневал он и ночевал и не разлучался с ними ни на миг: ни во время еды, ни во время питья, ни во время сна; ни днем ни ночью не разлучался он с ними. И было пребывание в Кораца в тиши и молчании. И проводил он дни, [289] внимая слову Писания и собеседуя с монахами, а ночи проводил в церкви, то бишь доме молитвы, и говорил всегда: «Молитесь о царе, дабы не стало время его временем мятежа». В этом подобен он Иеремии, который говорил: «Молитесь о Навуходоносоре, дабы пребывать нам в тиши и покое» (ср. Иер. 27). А еще посещал он острова, чтобы получить благословение от монахов, и ни разу не возложил укоризны на царя, но говорил: «Все несчастья, что постигли меня, по грехам моим» — Он исполнял все, как гласит Евангелие: «Когда исполните все [повеленное вам], говорите: "Мы рабы ничего не стоящие"» (Лук. 17, 10). И еще посещал он глубины, дабы улавливать неводом всякий род рыбий, уподобляясь в этом Петру и Андрею, Иоанну и Иакову, апостолам, и постоянно молясь Валате Петрос, матери монахов, прибежищу угнетенных и притесненных, и не делал никакого другого дела из дел. И когда был он в Кораца, никто не узнавал о нем из друзей его и родичей и никто не сказал: «Вот имение, да будет оно для нужд твоих», но бог подавал ему пищу для плоти, как гласит Псалтирь: «И желаемое ими дал им» (Пс. 77, 29).

Повествование о том, как вышел из Кораца дедж-азмач Хайлю. Принялся воевать царь царей Такла Гиоргис с дедж-азмачем Али и с расом Хайлю. И тогда вышел он из столицы, и прибыл в Амад Баре, и расположился там. А затем пошел в Годжам, где был рас Хайлю. А рас Хайлю перешел в Бегамедр и встретился с баламбарасом Али, и пребывали они вдвоем. И тогда послали они к нему, говоря: «Приходи к нам, и сразимся мы с царем, ибо не любит он тебя и нас». Они направили это послание, ибо знали, что совершил тот ему притеснение, когда возвращался он из похода. Он же отказался и сказал: «Если вы победите, я пойду в страну мою, и никто мне не будет препятствовать, а если царь победит, пойду я в Вальдеббу, и не за что будет разыскивать меня, ибо я с ним встречи не имел». И, сказав так, послал к ним. А затем возвратился царь из Годжама, а они пришли, и встретились [с ним] в Афараванат, и сразились там. И потерпел поражение царь, бежал и ушел в Амбасаль. И тогда призвали они дедж-азмача Хайлю и вывели его из Кораца. И тогда встретился он с ними. А затем вошли они в Гондар и воцарили абето Иясу ⁸⁹, а воцарили его 12-го [дня] месяца якатита ⁹⁰.

омментарии

1 18 января 1753 г. Однако известный эфиопский историк Текле Цадык Мекурия, имевший в своем распоряжении иные источники, дает другую дату рождения Хайла Микаэля — 21 сане 1746 г., что соответствует 26 июня 1754 г. [46, с. 190].

2 Здесь дана сокращенная генеалогия Хайла Микаэля по отцовской линии. Полностью она выглядит, таким образом: царь Лебна Денгель — царь Мина — абето Виктор — вейзаро Нахасит — абето Лаэка Марьям — вейзаро Кедеста Крестос — вейзаро Крестосавит — вейзаро Сабле — абето Меркурий — дедж-азмач Эшете — дедж-азмач Хайла Микаэль. Таким образом, отец Хайла Микаэля — дедж-азмач Эшете — был троюродным братом царицы Мен-тевваб.

3 Амбарас — то же самое, что и баламбарас, т.е. комендант крепости, расположенной на вершине труднодоступной столовой горы (амбы). Если наш текст верен, то вейзаро Бэсэльдия была амбарасом и наместницей Тигрэ, разумеется сугубо номинальной. В настоящее время проверить этот факт на основании доступных нам источников не представляется возможным.

4 Не вполне понятно, отчего отец Валата Сион, наместник Баклы (или Бакулы), называется здесь царем. Этот брак упоминается в «Истории царя царей Адьям Сагада», где царь просит свершить для него «закон брачный... с девицею по имени Валата Сион, дочерью Хабра Иясуса из рода Дак Асгаде из земли Бакула в области Хамасен» [17, с. 72].

5 Любопытно, что Валата Сион, которую венчали с царем Иясу I митрополит Синода и эччеге Кириак, называется здесь «госпожой», т.е. так, как назывались царские наложницы, родившие царю детей, или невенчанные супруги царя. Видимо, здесь сыграло свою роль то обстоятельство, что у нее не было сыновей, которые впоследствии стали бы царями.

6 Нагаш — традиционный титул наместников областей Годжам и Валака.

7 Здесь перечислены отнюдь не все предки вейзаро Сурантии в линии, вос ходившей к царю Наоду, а лишь трое. Подобная избирательность вообще характерна для эфиопских генеалогий, что очень затрудняет их изучение.

8 См.коммент. 112 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

9 Эфиопы обычно имели два имени: одно — данное им при крещении, а второе — которым их называли в быту. Как правило, эти имена не совпадали, и в исторических анналах один и тот же человек мог фигурировать под двумя разными именами. В случае с Хайла Микаэлем это не так, его крестное имя стало и его обычным именем, которое, правда, в других источниках чаще всего встречается в сокращенной форме — Хайлю.

10 Дедж-азмач Беньям (эфиопское сокращение от имени Вениамин), имевший крестное имя Хайла Микаэль, не был, разумеется, отцом младенца, а был просто его старшим родственником.

11 Эфиопы не имеют фамилий, и в полном имени человека сначала следует его собственное имя, а затем имя его отца. Энгеда — это имя старшего брата Хайла Микаэля, а Эшете — имя его отца. Впрочем, в Гондаре иногда имя отца ставили перед собственным именем человека.

12 При торжественном возвращении знатного человека из большой охотничьей экспедиции его вступление в город сопровождалось песнями и плясками как встречающих домочадцев, так и всей городской толпы, которая радовалась такому развлечению. Восхваляли, разумеется, главу и хозяина экспедиции и пели ему величальные песни. Этой-то торжественной встрече своего старшего брата и позавидовал Хайла Микаэль.

13 Хайла Микаэль по отцовской линии возводил свое происхождение к царю Лебна Денгелю, а по материнской — к царю Иясу 1 и к царю Наоду. Поэтому, в соответствии с династическим мифом о происхождении эфиопских царей от царя Соломона, сына царя Давида, он имел все основания возводить и себя к царю Давиду как к «отцу по плоти».

14 23 апреля 1766 г.

15 Здесь мы встречаемся с обычным панегирическим преувеличением автора: дедж-азмач Эшете никогда не был «главою князей и советников». Этот титул носил его троюродный брат, рас Вальда Леуль, до самой своей смерти, последовавшей 27 марта 1767 г., а 20 сентября того же года на эту должность был назначен рас Микаэль Сэхуль.

16 Девизом царской династии было «лев из племени Иуды победил». Поэтому, называя Хайла Микаэля «львенком льва Иудова», автор намекает на его принадлежность к царской фамилии.

17 Юный Хайла Микаэль, разумеется, не мог убить слона копьем, а тем более с первого удара. Следует полагать, что в «войске многом» абето Габру, сопровождавшем начинающего охотника, было достаточно опытных людей, которые умели не только убить слона и обеспечить безопасность господину, но и тактично предоставить ему все почести «убийцы слона». В этом и заключались в конце концов их обязанности по отношению не только к юным, но и к вполне взрослым аристократам — «охотникам».

18 В области Вальдебба находился знаменитый монастырь, который был основан еще в XIII в. Вальдеббские монахи славились своим аскетическим образом жизни. «Житие св. Абия Эгзиэ» говорит о Вальдеббе как об «обители святых, которые отвергли и возненавидели сей мир тленный, ища спасения душе своей. И были ему как братья львы и тигры, и слоны, и все звери повиновались ему» [8, с. 33]. Впоследствии, с подчинением Вальдеббы Дабра-Либаносской конгрегации, вальдеббское монашество постепенно утрачивает свой сугубо отшельнический характер и принимает общежительный устав [15, с. 186-193]. Тем не менее память об аскетизме вальдеббеких монахов сохранялась очень долго, и их постоянным эпитетом было «сокровенные», т.е. отшельники, живущие одиноко и скрывающиеся от глаз людских, и репутация этого монастыря была весьма высока.

19 Под «добычей» здесь имеются в виду слоновьи бивни, которые полагалось отдавать царю, потому что экспорт слоновой кости был царской монополией в Эфиопии.

20 Царь Иоас не стал сразу забирать слоновьи бивни и оставил их на время Хайла Микаэлю, чтобы тот мог лишний раз похвалиться своим молодечеством и «бросить добычу» также и перед царицею Ментевваб.

21 При дворе царя Иоаса, где главной фигурой был отнюдь не царь, а его могущественная бабка, царица Ментевваб, шла постоянная борьба за власть и влияние между уроженцами Квары, во главе которых стояла Ментевваб и к которым принадлежал отец Хайла Микаэля — дедж-азмач Эшете, и оромскими родичами царя Иоаса со стороны его матери, которых возглавляли дядья царя Лубо и Биреле. Равновесие сил было нарушено 27 марта 1767 г., когда умер брат царицы Ментевваб, рас бехт-вадад Вальда Леуль, занимавший второе место в государственной иерархии после царя. Чтобы заполнить этот вакуум, уроженцы Квары решили вызвать из Тигрэ Микаэля Сэхуля, сын которого был женат на Елене, дочери царицы Ментевваб, и отдать ему вакантную должность раса бехтвадада. Наша «История» приписывает инициативу вызова Микаэля дедж-азмачу Эшете и ссылается при этом на «Историю» царя Иоаса. В «Истории» царя Иоаса об этом не говорится ничего, но упоминание об этом имеется в «Истории дедж-азмача Микаэля», где сообщается, что в ноябре 1767 г. к нему был послан Кенфу с приглашением явиться в Гондар.

22 С началом 1768 г. власти уроженцев Квары при дворе действительно пришел конец, и не только из-за внутренних разногласий в их среде. Собственно, иначе и быть не могло. Политический регионализм и феодальная раздробленность росли стремительно; засилье уроженцев Квары при дворе раздражало очень многих: и оромских родичей царя Иоаса, и самого царя, желавшего играть самостоятельную роль, и феодальную знать Амхары, и уроженцев Тигрэ, включая раса Микаэля. Собственная же база в небольшой области Квара была слишком слаба и мала, чтобы обеспечить ее уроженцам доминирующее положение в стране. Когда рас Микаэль пришел в Гондар и фактически захватил власть, то он захватил ее не для уроженцев Квары, на что те наивно рассчитывали, а для себя. Очень скоро это стало ясно для всех, в том числе и для дедж-азмача Эшете.

23 В новых условиях, когда уроженцы Квары потеряли свое прежнее влияние при дворе и могли ожидать еще худшего, оставалось уповать лишь на наследственные вотчины и местную поддержку. Характерно при этом, что дедж-азмач Эшете отправил сына не в свою вотчину, а в вотчину жены в Бегамедре. Теперь, когда родственные связи с уроженцами Квары стали не только невыгодными, но и просто опасными, культивирование связей по материнской линии было надежнее.

24 О гибели дедж-азмача Эшете, последовавшей 29 марта 1768 г., имеется упоминание и в «Истории дедж-азмача Микаэля». Что же до «печали и воздыхании» в Гондаре при этом известии, то это сообщение справедливо по крайней мере в отношении уроженцев Квары, для которых энергичный и воинственный Эшете оставался последней надеждой после смерти раса Вальда Леуля. С его смертью звезда уроженцев Квары при дворе закатилась окончательно.

25 Имеется в виду старший сын дедж-азмача Эшете.

26 См. коммент. 145 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса». В дождливый сезон, когда страна становилась практически непроходимой, эфиопы, как правило, воздерживались от путешествий. Сухой же сезон был обычным временем путешествий и походов. Однако Энгеда после гибели своего отца, дедж-азмача Эшете, и смерти своего дяди и покровителя, дедж-азмача Евсевия, последовавшей вскоре от болезни в области Квара, предпочел никуда не ходить, а отсидеться в отцовской вотчине в Эсте.

27 Имеется в виду Есфирь, жена дедж-азмача Йе-Марьям Барья. Эта битва произошла 16 июня 1768 г.

28 Биреле был не «братом царским», а дядей царя Иоаса со стороны его матери-оромо. По поводу его гибели в Гондаре был объявлен официальный траур, но искренне горевали лишь оромские родичи царя. И царица Ментевваб, и рас Микаэль Сэхуль только радовались тому, что события приняли такой оборот.

29 Здесь автор очень осторожно обходит наиболее острые политические события того времени. А суть их заключается в том, что рас Микаэль Сэхуль решил избавиться от царя Иоаса. 5 мая 1769 г. он приказал вывести с Вахни семидесятилетнего старца Иоанна, которому царь Иоас приходился внучатым племянником, и объявил его царем. Новый царь был стар и увечен, потому что в свое время по приказу его брата, царя Бакаффы, Иоанну отрубили руку, но это не остановило Микаэля. Он воцарил Иоанна и тут же женил его на своей внучке, а Иоаса велел удавить, что и было сделано 14 мая 1769 г. Вот при таких, мягко говоря, сложных обстоятельствах Хайла Микаэль, близкий родич покойного Иоаса, был вызван его убийцей в Гондар.

30 Убийство Иоаса было только началом череды цареубийств в Гондаре. Когда дряхлый царь Иоанн отказался сопровождать воинственного раса Микаэля в очередной поход, тот велел отравить его и возвел на престол сына царя Иоанна — Такла Хайманота, который уже не стал отказываться от участия в походе на Дамот.

31 Под «необрезанными» здесь имеются в виду язычники, т.е. оромо.

32 В соответствии с литературной традицией, восходящей к Библии, эфиопские авторы часто употребляют слово «меч», хотя на самом деле эфиопский воин был вооружен не мечом, а своеобразной серповидной саблей — «гураде», напоминающей большой ятаган, где, как и у ятагана, режущей частью является не выпуклая, а вогнутая сторона клинка, и даже не столько она, сколь ко сам заостренный конец. Отсутствие мечей и распространенность подобных «сабель» были вызваны тем обстоятельством, что эфиопские кузнецы не умели закаливать сталь и изготовляли холодное оружие из довольно мягкого железа.

33 Имеется в виду брат ветхозаветного Гедеона, погибший от рук мадианитян.

34 «От уст железа», или «от уст копья», — распространенные эфиопские метафоры, означающие «от острия меча» или «от острия копья». Эти метафоры, вероятно, восходят к библейскому: «Вечно ли будет пожирать меч?» (II Книга царств 2, 26).

35 «Святые» — обычный эпитет монахов в Эфиопии.

36 Эта песня приводится по-амхарски.

37 Это было весьма опасным поворотом событий для раса Микаэля. Захват им фактической власти давно раздражал сильных провинциальных властителей. Поход на Дамот оказался каплей, переполнившей чашу. Старому мятежнику расу Фасилю удалось объединить против раса Микаэля, такие разнородные силы, как раса Гошу, властителя Амхары, и дедж-азмача Ванд Бавасана, правителя Ласты. Они провозгласили царем некоего Сисинния, сына царя Иясу II, и двинулись на Гондар против раса Микаэля и царя Такла Хайманота.

38 Это «желание» раса Микаэля объясняется просто: в Гондаре, где ни он сам, ни возведенный им на престол царь Такла Хайманот не пользовались популярностью и любовью, он не мог выдержать натиска объединенной коалиции своих противников и вынужден был отступить к себе в Тигрэ, где его положение было гораздо прочнее.

39 В это смутное время, когда эфиопские цари превратились в марионеток могущественных провинциальных властителей, само понятие верности престолу превратилось в фикцию. Всем было известно, что царь Такла Хайманот — креатура раса Микаэля, и ни о каких моральных обязательствах ни перед одним, ни перед другим со стороны дсдж-азмача Ванд Бавасана или раса Гошу не могло быть и речи. В сложном положении оказался и Хайлю: с одной стороны, коалицию противников раса Микаэля возглавляла сама царица Ментевваб — эта давняя предводительница уроженцев Квары, которой в конце концов они и были обязаны своим былым возвышением: с другой стороны, могущественный рас Микаэль был теперь тестем Хайлю. Тут Хайлю нужно было выбирать, и он выбрал раса Микаэля, тем более что формально царь Такла Хайманот был «законным царем». По своему воспитанию и личным качествам Хайлю был убежденным монархистом и человеком чести... Он очень заботился о том, чтобы сохранить свою честь и свое доброе имя, но в новых условиях, когда прежние государственные и моральные принципы: разваливались на глазах, это становилось делать все труднее и труднее. Монархия рушилась, и вместе с нею разрушались и ее принципы, соблюдать которые зачастую оказывалось просто невозможно.

40 См. коммент. 31 к «Истории царя царей Иоаса».

41 См. коммент. 179 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса». Резиденция митрополита в Гондаре пользовалась правом ненарушимого церковного убежища.

42 Имеется в виду Сисинний, сын царя Иясу II, воцаренный коалицией раса Фасиля, раса Гошу и дедж-азмача Ванд Бавасана.

43 Здесь митрополиту Саламе инкриминируются преступления религиозного характера, но рас Микаэль решился на такой беспрецедентный шаг, как публичная казнь митрополита, по совсем другой причине — потому, что митрополит принял сторону Сисинния и помазал его на царство. Как мягко говорит наш автор, рас Микаэль действительно сделал в Гондаре «многое». Очевидец этого, Дж. Брюс, пишет: «Кровь проливалась, как вода, до самого крещенья; священники, миряне, молодые и старые, знатные и простые находили свой конец от ножа или веревки. Пятьдесят семь человек были казнены рукою палача за несколько дней; многие пропали и были либо убиты тайно, либо брошены в темницы, и никто не знал куда. Тела убитых разрубались на части мечом и разбрасывались по улицам без погребения. Я был ошеломлен и почти повергнут в отчаянье, видя, как мои охотничьи собаки, дважды выпущенные по небрежности моих слуг, притащили на двор голову и руки убитого, чему я не мог помешать, разве что уничтожив самих собак; обилие мертвечины и вонь от нее привлекли гиен сотнями с окрестных гор, и, так как в Гондаре мало кто выходит после наступления темноты, гиены завладевали улицами и, казалось, готовы были поспорить с обитателями, кому принадлежит город» [27, т. X, с. 137-138].

44 Еще в начале XVII в., когда царь Сисинний возложил на наместников провинций обязанность охранять свои области от оромских набегов, они получали для этого значительные контингенты войск и воинский титул деджазмача. Наместники, как и остальные сановники в Эфиопии, довольно часто менялись и получали другие должности и назначения, но воинский титул по традиции сохранялся при обращении к ним на всю жизнь. Практически Хайлю не удалось занять своей должности наместника Бегамедра, и получил он только титул дедж-азмача.

45 Это намек на какую-то пословицу или популярный духовный стих, который, однако, мне неизвестен. Смысл сказанного тем не менее вполне прозрачен: рас Микаэль хотел сказать, что не слабому Тасфу тягаться с ним. Впрочем, бахвальство раса Микаэля оказалось преждевременным.

46 См. коммент. 264 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

47 По распространенному в Эфиопии обычаю особенно широкие и губительные эпидемии и моровые поветрия получали свои собственные прозвища.

Это, впрочем, относится и к таким стихийным бедствиям, как ураганы и т. п.

48 См. коммент. 88 к «Истории царя царей Иоаса».

49 См. коммент. 163 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

50 См. коммент. 117 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

51 7 июля 1776 г.

52 См. коммент. 73 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

53 В сентябре 1776 г.

54 Целью Фасиля было разбить войско раса Гошу и царя Такла Хайманота и свести с Вахни своего кандидата на престол.

55 Обычай воинской похвальбы перед царем или военачальником при предъявлении захваченной добычи был широко распространен в Эфиопии вплоть до XX в. Существовал даже особый жанр подобных речитативов — само восхвалений. Так что в этом случае дедж-азмач Хайлю следовал общепринятому обычаю.

56 Песня эта приводится по-амхарски.

57 Под «домом сановников» имеется в виду специальная царская канцелярия, архивы которой хранились внутри особого здания в дворцовом комплексе Гондара. Запись земельных пожалований вел специальный царский секретарь, который, как и придворный историограф, носил титул цехафа-тээзаза, т.е. «записывателя приказов».

58 Судя по пожалованным титулам, царь Такла Хайманот назначил деджазмача Хайлю заведовать дворцовым хозяйством, т.е. своим собственным дворцом в пределах Гондарского комплекса и еще загородным дворцом и церковью на р. Каха.

59 Имеется в виду сын раса Фасиля дедж-азмач Вальда Габриэль. Оба они после своего поражения находились в заключении в дворцовом комплексе в Гондаре, и дедж-азмач Хайлю как заведующий дворцовым хозяйством отвечал и за узников. Судя по всему, царь Такла Хайманот решил разом избавиться и от своего могущественного опекуна раса Гошу, и от опасного противника раса Фасиля. Для расправы с последним царь решил использовать дедж-азмача Хайлю, отец которого погиб в битве с Фасилем. Однако Хайлю не пожелал пачкать свои руки предательским убийством.

60 Абето Такла Гиоргис был братом царя Такла Хайманота.

61 Дедж-азмач Бакату был сыном Ванд Бавасана.

62 Эта песня приводится по-амхарски.

63 Это двустишие также приводится по-амхарски.

64 См. коммент. 70 к «Истории царя царей Иоаса». Формально дедж-азмач Хайлю был назначен заведующим по сбору податей с провинции Агаумедр, а практически — наместником этой провинции.

65 Т. е. для спасения своей жизни царь Такла Хайманот вынужден был отречься от престола и постричься в монахи в Вальдеббе.

66 Соломон, сын абето Адане, был воцарен в сентябре 1777 г.

67 См. коммент. 159 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса». В XVIII в. должность бехт-вадада стала единственной и приобрела значение второй степени в государстве после царя. Видимо, поэтому бехт-вадада стали называть еще и расом: рас бехт-вадад. См. коммент. 65 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

68 Этот рас Хайлю был внуком старой царицы Ментевваб, сыном ее дочери Валата Эсраэль, отцом которой был Мельмель Иясу, и дедж-азмача Йоседек.

69 См. коммент. 236 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

70 5 октября 1777 г.

71 14 сентября 1777 г.

72 9 декабря 1777 г.

73 Таким образом, судьба престола зачастую оказывалась в руках феодальных властителей даже весьма скромного масштаба.

74 Т. е. человек из оромского племени меча. Однако, судя по его христианскому имени (Вальда Габриэль), он был христианином.

75 Мельколь Кабте (букв. «Мелхола коптская») — название барки, курсировавшей по оз. Тана. По-видимому, это та самая барка, которую в 1726 г. построили для царя Бакаффы египетские мастера (копты) Димитрий и Георгий [17, с. 322].

76 См. коммент. 71 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

77 См. коммент. 160 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

78 Т. е. человек из агауского племени макет.

79 Валата Петрос упоминается здесь потому, что монастырь Кораца был основан в первой трети XVII в. ею, и предполагается, что она как святая основательница монастыря не позволит нарушить право убежища своей обители.

80 17 июля 1779 г.

81 См. коммент. 174 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

82 См. коммент. 85 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

83 Слово «санайт» на языке геэз буквально означает «прекрасная».

84 Такая этимология объясняется тем, что и в древнееврейском, и в геэзе в словах «Ева» и «жизнь» — одни и те же корневые согласные.

85 13 мая 1780 г.

86 См. коммент. 246 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».

87 См. коммент. 154 к «Истории царя царей Иоаса».

88 Обычным вооружением эфиопского всадника была не сабля, а два-три дротика, которые он метал в противника. Эфиопские кузнецы не умели зак ливать сталь, поэтому сабли, более похожие на большие ятаганы, были железными, довольно плохого качества и использовались не кавалеристами, а пехотинцами, которые действовали ими в рукопашной именно как ятаганами.

89 Этот Иясу был сыном Соломона и внуком царя Такла Хайманота.

90 18 февраля 1784 г. На этой дате кончается «История дедж-азмача Хайла Микаэля», однако жизнь его продолжалась с характерными для этой эпохи превратностями, которые старый аристократ и монархист дедж-азмач Хайлю был не в силах ни понимать, ни принимать. О том, как складывалась его дальнейшая жизнь, нам известно из доклада на VIII Международной конференции по эфиопским исследованиям, сделанного старейшим эфиопским историком Такле Цадык Мекурия: «По обыкновению, перемена царя повлекла за собою и перемену высших должностей. Так, Цадалю Мамо стал бехтвададом, Хайлю Йосседек получил Годжам, владение своих родителей, и еще Агау. Али назначили наместником большой провинции Бегамедр. Хайлю Эшете, который, как всегда, хотел избежать какого бы то ни было назначения, после многих настояний и убеждений принял во второй раз Самен. По своем прибытии в эту горную область он обнаружил, как и прежде, сопротивление со стороны местных традиционных правителей, в данном случае абето Габре (будущего раса Самена) и абето Дэмцу из Цаламета, на чъей дочери, Мэрцит, Хайлю был прежде женат. Именно в той битве выбили зубы алека Абагазу, его неразлучному другу. Все же, как обычно, победа досталась Хайлю, а его противники, побежденные и захваченные, попали в его руки. После этой победы и упрочения власти некий Самен Адару дал ему злобный совет умертвить всех пленников, попавших ему в руки, и не оставлять в живых ни одного. И еще раз Хайлю выказал свою рыцарственность, ответив: "Нет, никогда я не поступлю так по отношению к своим родичам"». Более того, в своем великодушии он не только не причинил им зла, но освободил всех пленных.

К сожалению, в эту эпоху князей (зэмэне мэсафынт) с моралью не считались и слова не держали. Ни цари, коронованные со всей помпой, ни расы бехт-вадады, официально назначенные, на своих постах не задерживались. Вчерашние друзья сегодня превращались в непримиримых врагов. Пред жаждою власти ни кровное родство, ни торжественно заключенный союз или брак не значили ничего. В этом запутанном положении Хайлю Эшеге старался отказываться от всяких назначений и держаться в стороне от превратностей ненадежной власти. Так, Цадалю Мамо, назначенный расом бехт-вададом в 1778 г. (т. е. в 1784 г. — С. Ч.), был вытеснен в 1779 г. (т. е. в 1785 г.-С. Ч.) расом Хайлю из Годжама, хотя тот и был его близким родичем. Также, несмотря на еще более близкое родство с Хайлю, он не постеснялся выгнать его из Самена. Он не оставил его даже в Гондаре вести мирную жизнь при царе Иясу III. Под его давлением и царское покровительство осталось безрезультатным, и Хайлю ушел из Гондара в Махадара Марьям, где дедж-азмач Али принял его поначалу дружественно и предложил даже жениться на своей племяннице Анкуалит, дочери своего брата, абето Йемера. И снова всемогущий Хайлю Йосседек стал угрожать и приказал Али прогнать Хайлю Эшете. Против этой угрозы, время для которой было выбрано очень удачно, Али оказался бессилен и против своего желания вынужден был сказать Хайлю: "У меня договор о дружбе и помощи с расом Хайлю, по которому я должен стеречь тебя у себя в Бегамедре. Расторгай же тотчас брак и уходи из моей области". Хайлю понял трудное положение своего друга и без возражений покинул Махадара Марьям и направился в Вальдеббу к своим друзьям-монахам, почитаемым всеми, что понимал и рас Хайлю. Все боялись их молитв и проклятий, которые, по поверью, неизбежно влекли за собой неотвратимые беды, и никто не смел идти против них. Собственно, благодаря их энергичному вмешательству два Хайлю, бывшие до тех пор врагами, помирились, и Хайлю благополучно возвратился на свое обычное жительство в Махадара Марьям и встретился с Али, который принял его дружественно и отдал ему в жены свою прекрасную племянницу, брак с которой был отложен, как уже говорилось, из-за угроз раса Хайлю. После этой встречи и этого брака эти два правителя были едины уже всегда.

Далее дедж-азмач Али, сам по натуре честный и терпеливый, не смог более выносить непрекращающихся угроз, то по одному поводу, то по другому, со стороны раса Хайлю. Чтобы противостоять ему, он против желания вынужден был привести обратно царя Такла Гиоргиса в ущерб юному царю Иясу и возвести на престол, на котором тот уже бывал многократно. Такла Гиоргис, в свою очередь, утвердил за ним титул раса бехт-вадада, титул, в принципе следующий после царя, но практически именно рас бехт-вадад распоряжался всем. Текст традиционной [летописи] трактует Такла Гиоргиса как конец царской власти — "фэцаме менгист". В действительности же, похоже, конец власти царей начался с убиения царя Иоаса. Так или иначе, при распределении должностей Хайлю, уже в последний раз, отказался от должности, но по настоянию своего друга, раса Али, он получил против своего желания наместничество Афараваната, Дара и Кома. Это было последнее наместничество Хайлю перед его окончательной отставкой с титулом дедж-азмача Квары и дворцового азажа. К несчастью, рас Али, которого хронист называет в одном случае "главою вельмож и князей, подобного Константину Первому.," а во втором "отцом сиротам и защитником вдовам", после своей победы над расом Хайлю, не пробыв долго у власти, умер 11 сане 1780 г. (16 июня 1788 г. — С. Ч.) и был погребен в церкви Лалибалы. Тот же хронист, повествуя о неколебимой дружбе между Хайлю и Али, пишет: "Дедж-азмач Хайлю, услышав о смерти раса Али, пришел в Горгору, ибо был его близким другом, и весьма горевал... Смерть раса Али для дедж-азмача Хайлю была как потеря руки или глаза...".

Официально ваг-шум Алигаз, младший брат раса Али, наследовал своему брату. По своей дружбе к Али Хайлю Эшете поддержал Алигаза. Но появилась новая сила в виде дедж-азмача Вальда Габриэля и его брата Асрата из Тигрэ, которая их перевесила. К Тигрэ и Ласте царь Такла Гиоргис отдал им еще и провинцию Бегамедр, где были все вотчины и имение Хайлю. Здесь преемник раса Али, Алигаз, не имел достаточных сил противостоять Вальда Габриэлю, а еще меньше Хайлю Эшете, несмотря на все свои моральные права и родство с царской фамилией и с князьями Хамасена. Дело в том, что вейзаро Валата Руфаэль, мать Хайлю, была дочерью Валаты Сион, дочери Хабта Иясуса из рода Дак Асгаде из Бакула (Хамасен). Далее могущественный Вальда Габриэль прогнал Такла Гиоргиса и возвел на престол Баэда Марьяма, который, как обычно, пожаловал тому титул раса бехт-вадада. Его брат, Асрат, позавидовав его непрестанному возвышению, покидает его и присоединяется к расу Хайлю Эшете против Вальда Габриэля в пользу раса Алигаза, брата раса Али, и доставляет ему много беспокойства. Предать Али-газа значит пойти против морали. И, идучи против собственных интересов, он остается с Алигазом, а тем, кто побуждает его присоединиться к Вальда Габриэлю, отвечает: Что обо мне подумают, если я предам Алигаза, брата раса Али, который был моей поддержкой и опорой?" Здесь он предпочитает пасть жертвой собственного идеализма, нежели воспользоваться обстоятельствами.

Соответственно Хайлю Эшете был арестован новым расом и был освобожден лишь по ходатайству, ставшему обычным, своих верных друзей, монахов Вальдеббы. Когда его хотели арестовать снова, он на время укрылся в Годжаме, которым после смерти раса Хайлю, последовавшей 30 сане 1787 г. (5 июля 1795 г. — С. Ч.), правил его сын, дедж-азмач Марэд, с титулом раса. Марэд, который был тогда в хороших отношениях с Вальда Габриэлем, позволил ему делать все возможное, чтобы вернуть свои вотчины и Махадара Марьям, которые оказались под полным контролем раса Вальда Габриэля. И так получилось, что после попытки заключить мир между Вальда Габриэлем и Марэдом договор не состоялся, потому что случайно или умышленно его: вотчины в Махадара Марьям оказались включенными во владения Вальда! Габриэля. Когда рас Марэд по возвращении в Годжам объяснил ему условия; договора, удивленный Хайлю ответил ему: "Коли мои вотчины вошли во владения Вальда Габриэля, то этот договор позорит скорее тебя, чем меня"... Тогда Марэд отверг договор и приготовился напасть на Вальда Габриэля. Тот, будучи прекрасным знатоком стихосложения, духовного и светского, послал Марэду двустишие:

Отчего же договор нарушен?
Да оттого, что настал день того, чьи дни сочтены!

Противники со своими войсками сошлись в Вагара 15 хамле 1791 г. (20 июля 1799 г. — С. Ч.), в субботу, в 9 часов утра. Дедж-азмач Гугса и фитаурари Алула были на стороне Вальда Габриэля, а рас Габре из Самека, рас Асрат, брат Вальда Габриэля, и дедж-азмач Хайлю Эшете были на стороне Марэда. Когда два войска противников сошлись в битве, молодой рас Марэд, всего 27 лет, сел на коня и бросился на Вальда Габриэля, крича: "Умереть за другого — значит уподобиться богу!" Вальда Габриэль сделал то же самое, восклицая: "Да поможет мне бог-миротворец!" Два противника на конях отважно бились из последних сил на саблях, пали рядом и погибли. Оруженосец Марэда заплакал над умирающим господином, говоря: "О господин мой! Поилец мой и кормилец!" Марэд нашел в себе силы ответить: "Не плачь обо мне. Плачь о том, за кого я сражался!", т.е. о Хайлю. Марэд был зарублен саблей, а Вальда Габриэль умер от ружейного выстрела.

После смерти двух расов третий, рас Габре, бежал в Самен, а четвертый, рас Асрат, и дедж-азмач Хайлю с трудом добрались до Годжама, где встретились с дедж-азмачем Зайде, новым наместником Дамота и Годжама и мужем вейзаро Дэнкнеш, сестры раса Марэда. Из великих властителей один умер, а другой спасся, и центральная власть в Гондаре осталась без хозяина.

Тогда младший брат, фитаурари Алула, предложил своему старшему брату, дедж-азмачу Гугсе, который вместе с ним был в войске Вальда Габриэля, взять эту власть. Тот спросил его: "А что мы скажем тем, кто спросит нас: кто разрешил вам воссесть на престол?", а молодой Алула ответил: "Мы скажем, что нас сподобил господь!" Успокоенный ответом, Гугса взял власть в свои руки на пятый день после битвы 20 хамле 1791 г. (25 июля 1799 г. — С. Ч.) и посадил на престол не несчастного Такла Гиоргиса, а другого царевича по своему выбору — Димитрия, брата Такла Гиоргиса. Со своей стороны дедж-азмач Гугса получил от нового царя титул раса бехт-вадада, а его брата Алулу сделали дедж-азмачем.

С разрешения Зауде Хайлю и рас Асрат осели в Годжаме (в Мотта и Кораца). Как видно из генеалогического древа, Дэнкнеш, жена дедж-азмача. Заудс, и Хайлю были близкими родственниками. В любом случае последние, — годы Хайлю темны. Отрывок из летописи утверждает, что, после того как он прожил в Мотта 1792-1798 гг. (1799-1805 гг. — С. Ч.), дедж-азмач Зауде послал его к мосту через Нил — "дельдей", а в другом отрывке тот же текст сообщает о смерти раса Асрата, брата и врага Вальда Габриэля, и говорит о том, что в доме Хайлю были устроены поминки. Смерть Асрата, похоже, произошла между 1798 и 1799 гг. (1805 и 1806 гг. — С. Ч.). После своего назначения дсдж-азмачем Хайлю, насколько мне известно, не упоминается в летописи. Похоже, что он умер между 1800 и 1810 гг. (1807 и 1817 гг. — С. Ч.) После смерти члены его семьи хотели перенести его останки к себе, в Махадара Марьям (Бегамедр), Но люди раса Гугсы, которые знали о вражде между Хайлю, с одной стороны, и Вальда Габриэлем и Гугсой — с другой, не пропускали их из Кораца в Махадара Марьям. Тогда дочь Хайлю, вейзаро Мерците, сочинила двустишие, чтобы тронуть сердце Гугсы:

Боже, слушай; господь, внемли!
Немного земли ему надо; ему, господину земель!

И действительно, услышав эту поэтическую просьбу, рас Гугса сжалился и разрешил проход. Наконец тело Хайлю успокоилось в церкви Макана Иясус, которую он сам построил в лучшие годы своей жизни. Наконец Хайлю, отважный, готовый биться за правое дело и мораль, человек богатый, человек образованный и знаток летописания, уставший от превратностей жизни своей эпохи, не приемлющий принципа "Я сделаю тебя царем, а ты сделаешь меня расом", успокоился наконец в мире» [46, с. 205-209].

Текст воспроизведен по изданиям: Эфиопские хроники XVIII века. М. Наука. 1991