ИСТОРИЯ ЦАРЯ ЦАРЕЙ АДЬЯМ САГАДА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как видно из «Истории» сына Василида Иоанна I (Аэлаф Сагада), он вслед за своим отцом обустраивал город Гондар, теперь уже окончательно превратившийся в столицу эфиопского царства, без большого успеха старался установить свой контроль над провинциальными областями и всячески боролся против религиозного разномыслия, видя в нем причину постоянных мятежей и брожения в стране. В 1668 г. он приказал повесить двух «франков», прибывших в Эфиопию под видом правоверных коптов, и издал указ о том, чтобы в столице христиане, мусульмане и иудеи жили бы в отдельных кварталах, не смешиваясь, а «франки» были бы изгнаны из страны, если только они не откажутся от католичества. Однако мятежи и религиозные страсти не утихали, и, похоже, католики здесь были ни при чем, так как главный спор разгорелся между самими правоверными эфиопами по вопросу, связанному с догматом о воплощении, т.е. о «соединении» и «помазании». Как писал выдающийся историк церкви В.В. Болотов, «темно эфиопское богословствование. И эта неясность увеличивается тем, что спор о «соединении и помазании» принадлежит к числу крайне редких в истории явлений, когда «боевые слова» спорящих противоположны до диаметральности тому, что они желают отстаивать. В самом деле, вопиявшие: «помазанием сын естества» готовы были положить свои головы именно за «соединение», а утверждавшие, что «соединением сын естества», хотели самым энергичным образом высказаться за «помазание». Вопрос, из-за которого спорили в Абиссинии, мог бы занять не одну страницу и в книге глубокого догматиста-мыслителя, но острый интерес этот спор получает на монофизитской почве» [3, с. 54- 55].

Острота этого спора обусловливалась тем обстоятельством, что вражда сторон приобрела уже не столько религиозный, сколько политический характер, за которым отчетливо проглядывали местные интересы, и богословские формулы, «боевые слова», превратились в удобные лозунги, провозглашая которые [65] мятежные феодалы Ласты, Тигрэ и Годжама могли отстаивать свою независимость от центральной власти, так сказать, «на законном основании», и находить в религиозных разногласиях идейное и нравственное оправдание своим мятежам. Они не прекращались в течение всего царствования Иоанна I, внося раскол и в ближайшее окружение царя. В конце 1680 г. его сын и наследник престола Иясу бежал от отца, и Иоанну удалось уговорить его вернуться лишь в мае следующего года, принеся довольно-таки унизительную клятву митрополиту и эччеге не обижать сына. Видя во всех этих неурядицах лишь следствие богословских разногласий, царь решил покончить с ними раз и навсегда на соборе, созванном 20 октября 1681 г., на котором сторонник «соединения» авва Николай разбил в споре главу партии «помазания» Акала Крестоса. Сторонники «помазания» были преданы анафеме и был провозглашен указ: «Прославилась плоть соединением», т.е. догмат «соединения» был признан официальным исповеданием. Мало того, как заметил В.В. Болотов, «Иоанн внес еще новое осложнение в этот спор, изгнав упорствующих диссидентов из монастырей их. Так возникло церковно-политическое дело о «годжамских изгнанниках», с которыми пришлось ведаться сыну и преемнику Иоанна, Иясу I, при котором политическое значение этого богословского вопроса выступает все сильнее и сильнее» [3, с. 37].

Возможно, именно за эту свою услугу сторонникам партии «соединения» царь Иоанн и был прозван «праведным» и причислен к лику святых. Это, однако, мало чем помогло царю, потому что «помазанники» не только упорно стояли на своем, но и активно интриговали против царя. Не без их влияния вскоре после собора, как сообщает «Краткая хроника», «снова бежал абето Иясу, но был настигнут по следам мула» [25, с. 349]. Трудно сказать, как бы далее складывались отношения между царем и наследником престола, если бы Иоанн I не умер 19 июля 1682 г. Раскол между сторонниками «соединения» и «помазания» приобрел отчетливый региональный характер. За «помазание» стояли Тигрэ и Годжам, где доминировали монастыри конгрегации «дома святого Евстафия», а остальные области придерживались доктрины «соединения». Царская власть также выступала за «соединение», потому что такова была позиция Дабра-Либаносской лавры, возглавлявшей конгрегацию «дома святого Такла Хайманота», с которой эфиопских царей связывали давние и традиционные узы, пренебрегать которыми в нынешней обстановке не следовало. Лишенные поддержки царя, «помазанники» видели в наследнике престола Иясу ту политическую фигуру, которую они надеялись использовать в своих интересах. И Иясу, похоже, был не прочь опереться на «помазанников», когда у него возникли трения с отцом. Взгляды и цели «помазанников» не изменились со смертью царя Иоанна, однако решительно изменилось положение самого Иясу, который из опального царевича превратился [66] в эфиопского царя Адьям Сагада и уже иначе смотрел на церковный раскол, угрожавший единству его царства. В такой обстановке началось царствование Иясу I (Адьям Сагада).

Перевод «Истории царя царей Адьям Сагада» сделан по изданию [23, с. 57-267].

Текст воспроизведен по изданиям: Эфиопские хроники XVII-XVIII веков. М. Наука. 1989