АРНУЛЬФ МИЛАНСКИЙ. ДЕЯНИЯ АРХИЕПИСКОПОВ МИЛАНСКИХ. DrevLit.Ru

АРНУЛЬФ МИЛАНСКИЙ

ДЕЯНИЯ АРХИЕПИСКОПОВ МИЛАНСКИХ

LIBER GESTORUM RECENTIUM

Начинаются главы книги третьей.

I. О епископстве Видо и мире, заключённом между миланцами.

II. Король Генрих низложил в Риме папу и поставил своего.

III. Упоминание и похвала папе Льву, а также об убийстве Бонифация.

IV. О суде короля в Ронкалии, о похвале ему и его смерти.

V. О том, как воцарился малыш Генрих и как павийцы отвергли епископа.

VI. Война между миланцами и павийцами.

VII. Астийцы также отвергают данного им епископа.

VIII. Под влиянием Ариальда в Милане возникает раскол между духовенством и народом.

IХ. Обращение Ландульфа к народу.

Х. О притеснении духовенства и посольстве, отправленном в Рим.

ХI. Собор в Фонтането и о действиях Ландульфа и Ариальда.

ХII. О том, как римские легаты пришли в Милан и что они там сделали.

ХIII. Восклицание автора и о римском соборе.

ХIV. О смерти Ландульфа и о том, что его заменил Эрлембальд.

ХV. Также о действиях его и Ариальда и восклицание против римлян.

ХVI. О солнце, комете и землетрясении на Пасху.

ХVII. О папе Александре и епископе Пармском.

ХVIII. О заблуждении города и убийстве Ариальда, а также о гонении Эрлембальда.

ХIХ. О прибытии епископа Мунарда и о римском соборе.

ХХ. Видо отказался от епископства в пользу Готфрида, который был отвергнут народом.

ХХI. О том, как Готфрид был осаждён в Кастильоне.

XXII. О пожаре города и о снятии осады.

XXIII. Присяга горожан и о том, как Атто был избран и затем низложен.

Книга III.

(1.) Помнится, я говорил недавно, что из-за гражданского раздора положение города и церкви изменилось. Но в лучшую или худшую сторону – говорить ни к чему, ибо ответ придёт сам собой, если сравнить то, что было, и то, что стало. О если бы я не знал этого, но всё это становится ещё яснее, когда пишешь об этом.

1. (2.) Когда же Ариберт умер, многие по разному рассуждали о восстановлении на престоле епископа. Но август Генрих, имея перед глазами уже названный миланский раздор, пренебрёг благородным и мудрым духовенством первого ранга и избрал необразованного и пришедшего из деревни епископа, которого звали Видо ¹. Он воистину взял его от дворов овчих и от доящих привёл его ². Миланцы не слишком противились этому деянию, то ли из страха перед королём, то ли из-за ненависти друг к другу, отчасти же из-за жадности, которая, как сказал один мудрый агиограф, сперва принесла в Италию все несчастья, и затем всё обратилось к худшему ³. Впоследствии же вышло, что все они, придя в себя, обращались друг к другу, сопоставляя своё бесчестье и несчастье города. Наконец, после многочисленных совещаний они при посредстве священных евангелий заключили мирный договор и объявили амнистию, то есть прощение преступлений, которую, как мы читали ⁴, первыми объявили афиняне и дали ей такое название.

2. (3.) В это время цезарь Генрих, придя в Италию ⁵, провёл в Павии соборное совещание ⁶ и направился в Рим; папа ⁷, вступивший на престол при живом предшественнике, который уступил ему эту должность ⁸, вышел ему навстречу в Пьяченце ⁹. Но, когда в Риме состоялось генеральное собрание епископов, король и все епископа решили, что этот папа незаконно занимает кафедру. Тут же его низложив ¹⁰, [король] поставил на его место одного из немецких епископов и, изменив имя, назвал его Климентом ¹¹. От него же он принял и императорскую корону ¹².

3. (4.) Третьим после него ¹³ славился святой Лев ¹⁴, стараниями которого было восстановлено положение римской церкви. Он самым набожным образом провёл в Италии в отсутствие цезаря два собора, а именно, в Павии ¹⁵ и Мантуе ¹⁶. Поскольку ему при его милосердии не по нраву был тот страшный гнёт, с которым безбожнейшие норманны угнетали несчастную Апулию, он пытался проповедью, смешанной с просьбами, заставить их отказаться от таких постыдных деяний. Когда он ничего не добился, то решил оружием обуздать их грубость, хотя исход битвы оказался против него ¹⁷. Ибо судьбы Божьи – бездна великая ¹⁸. (5.) В эти дни маркграф Бонифаций ¹⁹, проезжая через тенистую рощу, был поражён сбоку отравленной стрелой прятавшимися в засаде людьми ²⁰. Увы! Этот старец, исполненный дней, немного опередил естественную смерть.

4. (6.) В это же время император вершил суд на лугах Ронкалии ²¹. Разобрав множество жалоб, он многое расследовал законным образом. Там он приказал схватить и заковать в железные кандалы маркграфа Адальберта ²², на которого было много жалоб, вместе с другими бесчестными людьми; и, право же, поделом. Затем он в течение долгого времени сражался то с венграми, то с лютичами и одержал над ними всеми славную победу, обложив побеждённых данью. Об этом свидетельствует один из его славных трофеев – золотое копьё, силой отнятое у венгерского короля ²³ и повешенное в Риме в храме апостолов. Когда он находился на вершине славы и был всеми любим, он ушёл из этого мира ²⁴, оставив малолетнего сына своего имени ²⁵ под материнской опекой августы Агнесы ²⁶.

5. (7.) В его малолетство жители Павии, как то было в их обычае, дерзко отвергли данного им епископа ²⁷, не признавая ни королевского назначения, ни сделанного папой посвящения, и упорствуя в этом до самой смерти отвергнутого ими епископа ²⁸.

6. (8.) Итак, в те дни между ними и миланцами возникла ссора по гражданским причинам. Ибо оба их города были многолюдны и более знамениты, чем прочие города королевства. Однако, в представлении всех Милан имел всё таки преимущество. И поскольку они были соседями, то стыдились уступать один другому. За это они платили друг другу убийствами, грабежами и поджогами, а также разбоями. Случилось же, что павийцы, будучи слабее, наняв за деньги отряды из других мест, пришли для опустошения миланских пределов, а миланцы, вступив в союз с лодийцами, поднялись против них, хотя немалая их часть сражалась во главе с архиепископом в других землях. Оба войска, построившись в боевом порядке и подняв вверх знамёна, сошлись в поле. Произошло яростное столкновение сторон, и они долго в исступлении сражались, пока, наконец, павийцы не покинули поле боя, в то время как противники преследовали их сзади. Им тут же мужественно помог нанятый отряд чужеземцев, хотя чуть позже и он отступил, оставив поле миланцам. Произошло ужасное избиение знатных рыцарей и оба города понесли огромные потери. Наконец, в этот день оправдалось значение старинного названия [этого места]; ибо поле, на котором они вступили в сражение, издавна называлось Мёртвым ²⁹.

7. (9.) В это же время жители Асти по примеру павийцев также отвергли данного им епископа ³⁰, но в результате мудрости графини Адельгейды ³¹, весьма воинственной госпожи, после долговременного конфликта, когда их город, наконец, был сожжён ³², они, отвергнув другого епископа, которого сами избрали, приняли первого.

8. (10.) В этот же период сильный страх поразил амвросианское духовенство, ибо народ вновь восстал против него ввиду того, что грехи выросли с обеих сторон. Потому что все согрешили и лишены славы Божией ³³. Однако, подобный страх, после того как писание при благоволении многих было изменено, породил заблуждение. Поскольку это дело до сих пор стоит у нас перед глазами, мы, насколько можем, расскажем о его начале и дальнейшем развитии. Об окончании же его пусть позаботится тот, кто есть Альфа и Омега ³⁴ и кто удивительным образом всё устраивает ³⁵. Итак, один дьякон из декуманов по имени Ариальд, бывший у епископа Видо в большом фаворе и возвышенный многими почестями, в то время как занимался изучением писания, стал очень строгим толкователем закона Божьего, творя суровый суд над одними клириками. Поскольку он, как человек низкого рода, не пользовался особым авторитетом, то позаботился привлечь к себе Ландульфа, как более родовитого и пригодного для этого, став его ближайшим товарищем. А Ландульф, будучи речистым и весьма бойким на язык и большим любителем похвалы, внезапно сделался оратором и вопреки церковному обычаю присвоил себе право произносить проповедь ³⁶. И хотя он не был преобразован никакими церковными званиями, он возложил на шеи священников тяжкое иго, тогда как иго Христово благо и бремя Его легко ³⁷.

9. (11.) Итак, среди прочего, что он ежедневно вдалбливал в уши черни, он, однажды, произнёс перед народом такую речь: «Дорогие синьоры, я не могу дольше скрывать слова, зародившиеся у меня в груди. О господа мои, не отнеситесь с презрением к словам несведущего юноши; ибо Бог часто открывает малому то, в чём отказывает большому ³⁸. Скажите мне, верите ли вы в триединого Бога?». Все ответили: «Веруем». Он продолжил: «Осените чело крестным знамением». И это было сделано. После этого он сказал: «Я радуюсь вашей набожности, но сострадаю грядущей великой погибели. Ибо в этом городе давным давно не признают Спасителя. Вы долго блуждаете, ибо нет у вас ни следа правды. Вы ощупью ходите в полдень ³⁹, и все сделались слепы, ибо слепы ваши вожди. Но может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму? ⁴⁰ Ибо всевозможные пороки, а также ересь симония процветают в священниках, левитах и прочих священнослужителях, и они по праву должны быть отвергнуты, раз являются николаитами и виновными в симонии. Впредь, если вы надеетесь на спасение от Спасителя, всячески их остерегайтесь, не питая никакого почтения к чинам тех, чьи богослужения – то же, что собачий помёт, и чьи базилики – стойла для скота. Поэтому пусть впредь, когда те будут отвергнуты, всё их добро станет общим достоянием; пусть всё имущество будет распределено между всеми, когда они будут в городе или вне его. Ведь и я совершил много достойного наказания, но – что было хуже всего – я, до сего дня общаясь с недостойными людьми, оскорбил царя небесного. Ныне же я по благоволению Божьему совершаю покаяние и намерен избегать подобного в будущем. Итак, подражайте мне, о возлюбленные, и смотрите на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас ⁴¹».

10. (12.) Когда прошло это и многое другое, чего не сохранила человеческая память, народ, всегда жадный до новизны, был до крайности восстановлен против духовенства, ибо одни полагали, что препоручают себя Богу, а другие зарились из желания получить выгоду. Ландульф вместе со своим приспешником Ариальдом на протяжении многих дней склонял к этому души многих, ради услаждения слуха постоянно предлагая новое и неслыханное, смотря по нравам народа, как он их понимал. Старшие чины церкви часто собирались для обуздания его безрассудства, возражая ему на основании священного писания и канонических норм. Но он, пренебрегая всем этим, тем не менее стоял на своём. Более того, придя в один праздничный день ⁴² в церковь с толпой с рынка, он силой прогнал с хора всех певших псалмы, преследуя их по углам и закоулкам. Затем он ловко позаботился написать фитаций о соблюдении целомудрия, вырванный без учёта канонов из мирских законов, под которым неохотно подписались все священные чины амвросианского диоцеза, по настоянию его и мирян. Между тем, помимо разорения некоторых храмов в городе городские разбойники обошли приход, обшарив дома клириков и растащив их имущество. Итак, духовенство, угнетённое различными способами, жаловалось в смиренном посольстве сперва провинциальным епископам, а затем – римскому понтифику. Во главе Рима тогда стоял Стефан ⁴³; взвесив услышанное, он в апостольских письмах велел народу успокоиться, а архиепископу – созвать по этому поводу собор. Опираясь на это распоряжение, епископ Видо тщательно постарался созвать собрание епископов, поручив Ландульфу и Ариальду принять в нём участие для разумного разбирательства.

11. (13.) Соборная встреча многих епископов состоялась в месте под названием Фонтанет ⁴⁴. Когда они занимались там духовными делами целых три дня, ожидая их прибытия, то всем показалось справедливым наказать подобную дерзость анафемой. Так и было сделано. Но Ландульф, ни во что всё это не ставя, вместо того, чтобы испугаться, скорее, напротив, ободрился. С тех пор он бранил епископов, особенно же, архиепископа, в ярости свирепствовал против одних клириков, обвиняя их в погибели своей и своей паствы, а мирян поддерживал, как братьев. И поскольку он был опытен во всяком лицемерии и притворстве, то был всеми любим, всё совершал по своей прихоти и сделался позорищем для мира ⁴⁵. Поэтому, получив власть, он навязал всем мирянам общую клятву, как бы предлагая им бороться с пороками священных чинов и продажными посвящениями; малое время спустя он и клириков заставил дать точно такую клятву. Ибо с этого времени его сопровождала несметная толпа мужчин и женщин, и они охраняли его день и ночь, куда бы он ни шёл, где бы ни стоял. Достигнув единодушия, они презирали церкви и отвергали богослужения вместе со священнослужителями, заявляя, что все они погрязли в симонии. Прочий народ иронически называл их патаренами ⁴⁶. Затем Ариальд отправился в Рим, неся апологические письма ⁴⁷. Когда он стал обвинять там амвросианское духовенство, заявляя, что все они – николаиты, что они виновны в симонии и совершенно непослушны римской церкви, а он вместе с Ландульфом ей предан и борется за одну правду, то быстро снискал расположение римлян. Поскольку те на основании прав папы добивались первенства, то, казалось, хотели властвовать над всеми и всё подчинить своей власти, хотя евангельский наставник учил своих апостолов смирению, говоря: «Цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются; а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий» ⁴⁸.

12. (14.) Итак, по причине названной смуты в Милан часто приходили легаты из Рима, а именно, Гильдебранд ⁴⁹, ставший из монаха кардиналом архидьяконом, Пётр Остийский ⁵⁰, Ансельм ⁵¹, епископ Луккский, и многие другие, каждый в свою очередь. Если бы они, встречаясь с народом, обратили пристальное внимание на слова апостола: «Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» ⁵², то, наверное, принесли бы немалую пользу и себе, и духовенству. Но, когда Пётр Остийский, собравший тогда в Милане амвросианский собор, увидел строй благородных клириков, состояние персон и пышность одеяний, и исследовал также честность нравов и надлежащим образом распределённые между ними обязанности, то засвидетельствовал, что воистину никогда не видел такого духовенства. Всё же он ввиду того, что был римлянин, вступил в спор с архиепископом за право председательствовать в настоящем собрании. Из-за этого в городе внезапно поднялось народное возмущение и, если бы его смирение не уступило то, что ему принадлежало, [народ] бросился бы на него, хоть и не ради Видо, но ради амвросианской чести. Затем, когда он заметил огрехи некоторых из духовенства, то, сохраняя за собой власть над всеми, рассудил их провинности так, как ему было угодно. Ибо в сравнении с тем, как он остерегался лжи, все не были полностью свободны от того, в чём их обвиняли. Затем в составленном им письме он, устранив старое, навязал Миланской церкви новое установление; архиепископ вместе с ординариями неохотно подписал его под давлением и под крики народа.

13. (15.) О несмыленные миланцы, кто прельстил вас? ⁵³ Вчера вы кричали о первенстве одного престола, а сегодня привели в смущение положение всей церкви, воистину оцеживая комара и поглощая верблюда ⁵⁴. Разве не достаточно заботился об этом ваш епископ? Вы, быть может, скажите: «Рим следует почитать в лице апостола». Да, конечно; но не следует относиться с презрением к Милану в лице Амвросия. Об этом, конечно, не без основания написано в римских анналах ⁵⁵. Ибо там говорится, что в будущем Милан подчинится Риму. Вот, ваш архиепископ был вопреки обычаю вызван на римский собор ⁵⁶. Он ушёл, но вопреки вашим настроениям ему во всё сопутствовал успех. Ибо он был подобающим образом принят тогдашним папой Николаем ⁵⁷ и сидел на настоящем соборе по правую руку от него. Когда Ариальд, этот жалобщик, поднялся для его обвинения, с другой стороны тут же встали епископы Асти ⁵⁸, Новары ⁵⁹, Турина ⁶⁰ и прочие викарные епископы, и на основании писания опровергли этого лжеца перед всем собранием. Так он был всеми опровергнут и в смущении сел на землю. Затем архиепископ, обещав впредь послушание господину папе, получил от него перстень апостольской милости и всей церковной власти и вернулся со славой во всём. Между тем, пока это происходило, Ландульф, задумав идти в Рим, был жестоко избит жителями Пьяченцы и вернулся раненый, не в силах идти дальше. После этого он не переставал преследовать епископа вместе с духовенством строже обычного.

14. (16.) Когда же стало угодно Всевышнему, который испытует сердца и внутренности ⁶¹, тот, который долго думал об утомлении других, внезапно стал страдать от собственного нечаянного недуга ⁶². Когда он два года страдал пороком лёгких, то лишился голоса, так что утратил то, чем поражал многих, по слову писания: «Чем кто согрешает, тем и наказывается» ⁶³. Но, чтобы не казалось, будто мы обвиняем мёртвых, мы вообще о нём умолчим. И пусть рассмотрение его жизни и смерти будет оставлено на суд Божий. Итак, Ариальд, лишившись такого товарища, настойчиво побуждал Эрлембальда занять место умершего брата. А тот, будучи мирянином, взялся за неподобающее ему дело будто бы ради братской любви, настолько поверив словам Ариальда, что тех, кого брат бил бичами, он жалил скорпионами ⁶⁴, и оставшееся от гусеницы ела саранча во время суда ⁶⁵, когда он судил грехи клириков, если таковые были. Итак, пока мирянин судит, клирик лишь жестоко страдает ⁶⁶.

15. (17.) Между тем Ариальд посреди многих других новшеств, которые он ввёл в церкви, проповедовал своим слушателям, что, мол, достойны проклятия те литании, которые амвросиане издавна самым набожным образом совершали после Вознесения Господнего. Поэтому, когда настало триденствие ⁶⁷, толпы разошлись между собой, и в городе произошло столкновение, в котором при содействии Божьем он был побеждён и обращён в бегство, а его люди – избиты и некоторые даже убиты. Когда архиепископ после смерти аббата монастыря святого Цельса постарался по обычаю рукоположить другого, Эрлембальд, – помимо неисчислимых обид, которые он причинил духовенству, – решительно запретил это по совету Ариальда, презрев [архиепископа], а другим [аббатом], уже посвящённым, он вообще пренебрёг, раздув против него мятеж монахов вместе с их слугами. Вскоре он изгнал из монастыря святого Винцентия ещё одного, точно так же обвинив его в рукоположении посредством симонии. Что же далее? Он присвоил себе все церковные права, изгнав из города епископа, чьим вассалом был от своих предков. Удивительное явление, неслыханное и невиданное в веках, но ещё удивительнее то, что его поддерживало римское согласие. Это подтверждается многими признаками, так как ему часто присылались послания и письма, помеченные апостольскими печатями, посредством которых он показывал, что подчиняется в своих действиях римским повелениям. Чернь, как бы поддержанная этим авторитетом, под предлогом симонии проклинала богослужения, хотя не имела ни малейшего понятия о разнице между правым и левым. Кроме того, Эрлембальд похвалялся, что получил боевое знамя святого Петра против всех своих противников из самого Рима. Взвешенное на чаше весов, оно, казалось, было наглядным подтверждением убийств; хотя, конечно, непозволительно предполагать нечто подобное о Петре, или считать, будто он имел какое-то иное знамя, помимо того, что было дано в Евангелии: «Если кто хочет идти за мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мною» ⁶⁸, говорит Господь. Мы говорим честно и потому смело: наставникам следует прислушаться к изречению Павла, высказанному им напрямик: «Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» ⁶⁹. Говоря это, мы вовсе не выступаем против вас, о римские синьоры, поскольку наш учитель Амвросий говорит: «Я желаю во всём следовать римской церкви» ⁷⁰. Ибо мы веруем вместе с вами и отвергаем все ереси вместе с вами; но нам кажется правильным, чтобы церковное право излагал церковный наставник, а не невежественный мирянин.

16. (18.) В эти дни, уже на исходе весны, комета, пылая в небе, испускала зловещее сияние на протяжении одного месяца; в мире происходили также частые землетрясения, так что даже в день Воскресения Господнего ⁷¹ случилось два толчка, а именно, утром и вечером.

17. (19.) В то время во главе Риме стоял папа Александр ⁷² из миланского духовенства, ставший сперва епископом Луккской церкви; и поскольку он оказался весьма достойным, то заслужил затем апостольское достоинство и стал зваться Александром вместо Ансельма. Против него тут же поднялся противник – Кадало ⁷³, епископ Пармский, названный папой по указанию короля и его матери августы. Он как враг подступил к Риму и после страшного кровопролития преследовал войско Александра до самых стен Города ⁷⁴. Затем, в другое время, вступив по совету и при поддержке некоторых из Города в Рим, который они называют Новым, он поднялся в замок Кресценция. Итак, поскольку в Городе образовались партии, каждый день битва следовала за битвой. Наконец, после долговременных и различных столкновений он отступил в печали, смущённый и побеждённый, уступив победу Александру ⁷⁵. Чтобы посоветоваться с ним по поводу настоящего дела, в Рим отправился Эрлембальд, между тем как Ариальд неистовствовал, возбуждая против епископа толпу горожан и крестьян.

18. (20.) Наконец, когда решение было принято ⁷⁶, он вернулся, вручив архиепископу письмо об отлучении. Многие восприняли это как величайшее оскорбление, нанесённое городу. Потому и вышло, что в день Святой Троицы ⁷⁷ епископ, выйдя к народу, поднялся на церковную трибуну, чтобы пожаловаться на то несчастье, которое приключилось. Когда Эрлембальд с Ариальдом стали напротив него, готовясь ответить на услышанное, в народе поднялось сильное волнение, ибо разные люди кричали разное. Наконец, когда посреди церкви образовались партии, они в шумном порыве бросились друг на друга. В то время как они по разному дрались между собой, епископ остался почти один; вражеская сторона, напав на него, жестоко избила его палками и оставила еле живого, после чего, напав на епископский дворец, похитила также драгоценности. На следующий день, увидев такую жестокость, горожане ужаснулись и смутились душой. Итак, они сообща постановили, что или они покарают такое преступление, или не желают больше жить. Потому и вышло, что Ариальд, бежав из города, скрывался в течение нескольких дней. Когда он блуждал по разным убежищам, передвигаясь только по ночам, то был выдан странниками и попал в руки ищущих его душу. Схватив его и водя с собой всю ночь ⁷⁸, они с наступлением утра отрезали ему уши, язык в горле вместе с ноздрями, вырвали оба глаза и, наконец, убили ⁷⁹. Когда он был убит, Эрлембальд немного присмирел, сдержав гнев на потом. Ибо на стороне епископа тогда стоял почти весь город. Но народ по своему обыкновению не долго оставался в одном и том же состоянии. Ибо как только епископ ушёл из города ⁸⁰, Эрлембальд нетерпеливо принялся его преследовать с новыми силами, заявляя, что он – покровитель совершённого злодеяния. Итак, он вновь обращается к присяге, хоть и против воли горожан, и, если кого-то считал подозрительным, строго заставлял его приносить присягу. Он постоянно побуждал толпы крестьян и отряды горожан преследовать епископа Видо и истребить весь его род. И непременно добился бы своего, если бы этому не помешала славная отвага его верных. Ибо они часто собирались, готовые вступить в битву за своего синьора. Между тем, не было никакого покоя от разбойников, грабивших имущество клириков.

19. (21.) В это время случилось, что в Милан для улаживания этой ссоры прибыли римские легаты – Майнард ⁸¹, епископ Сильва-Кандиды, и кардинал-пресвитер Минут ⁸². В то время как они по апостольскому повелению благовествовали всем мир ⁸³, они весьма осмотрительно позаботились заключить соглашение по поводу убийства Ариальда. Затем, проведя судебное разбирательство между духовенством и народом, они в изысканном документе определили, что надлежит делать дальше. Эрлембальд, однако, не довольствуясь этим, вновь отправился в Рим и составил с римлянами новый план. Ибо, согласно древнему установлению Итальянского королевства, имеющему силу до сих пор, итальянский король, подобающим образом призванный духовенством и народом, должен заботиться о преемниках для умерших предстоятелей церквей. Римляне отвергали этот обычай, как не канонический, но ещё упорнее противился ему архидьякон Гильдебранд. Отвергая старое, он пытался ввести новое установление, открыто заявляя, что миланский раздор может быть улажен не иначе, как только с получением канонического пастыря, для избрания которого, говорил он, необходимо римское согласие. Наставленный этими доводами, Эрлембальд, вернувшись в Милан, поспешно выполнил то, что слышал. Итак, сперва он по секрету обратился к немногим из друзей. Потребовав от них торжественного обещания держать в тайне то, что он им доверил, он осторожно присовокупил к клятве план избрания нового пастыря после смерти нынешнего. Затем, трудясь день и ночь, он такой же клятвой связал некоторых мирян и клириков. Тем временем, он не отказывался от преследования епископа Видо и всей его родни.

20. (22.) Архиепископ же, не в силах терпеть столько предстоящих тягот, ибо он был уже в преклонном возрасте и слаб во всех членах из-за долговременной болезни, счёл целесообразным упредить то, что тот задумал сделать, разрушив его планы, а именно, при жизни уступив другому свою должность. Был в то время один из ординариев церкви – иподьякон по имени Готфрид ⁸⁴, его секретарь, единственный из всех, который с тех пор, как проник в планы своего господина, всячески старался заполучить для себя эту должность. Итак, епископ заключил с ним тайное соглашение и, когда они дали друг другу клятву по поводу совместного договора, тут же сложил с себя должность, через послов отправив цезарю посох с перстнем. Готфрид же, поскольку уже ранее с немалым трудом добился расположения короля, радуясь, получил от августа должность епископа, согласно недавнему договору. Однако, согласно истине писания, к смеху примешалась боль, и концом радости была печаль ⁸⁵. Ибо он был отвергнут горожанами, и ни в одном из мест епископства его не принимали даже переночевать, а земледельцам он вообще стал ненавистен. Римляне вместе с господином папой тут же осудили его по каноническому праву, отправив миланцам письмо со своим приговором по поводу него. Окрылённый этой самоуверенностью, Эрлембальд резко поднялся не только против него, но также против всех его сторонников, уничтожая всё огнём и мечом. Он также связал присягой против него многих людей по деревням и крепостям. Потому и вышло, что если тот пытался когда-либо посягнуть на что-то из церковных средств, то все ему в этом решительно отказывали. Когда же он поднялся на гору святой Марии ⁸⁶, то был окружён войском из города и ночью едва спасся бегством. Между тем, Видо заявил, что был обманут интригами Готфрида, назвав его нарушителем их совместного договора. Поскольку он хотел вновь занять утраченную должность, то заключил мирный договор с Эрлембальдом. О слепой рассудок смертных! Ведь он, придя под его водительством в Милан, был отведён не в город, как хотел, а в монастырь святого Цельса ⁸⁷, став из частного лица ещё более частным ⁸⁸. Там он был отдан под стражу и бесславно томился множество дней, обманутый также и на этот раз.

21. (23.) А Готфрид, стеснённый уже многими препятствиями, с некоторой частью своих людей заключился в своей крепости, которая называлась в народе Кастильоне ⁸⁹ и воистину была неприступной крепостью, укреплённой и стенами, и самой природой места. Поскольку они, часто совершая из неё вылазки, были сверх меры склонны к грабежам и убийствам, возмущённые миланцы решили немедленно захватить эту снабжённую башнями крепость. Не медля снарядив войско и приготовив всё, что было нужно для потребностей воинства, они все разом выступили и расположились лагерем у подножия горы. Ибо она располагалась в чуть более 20 милях от города. Тут же окружив её со всех сторон, они стали непрерывно её атаковать. Они также заставили присоединиться к этому всех крестьян этого края, поклявшихся вести длительную осаду. Итак, они построили петрарии ⁹⁰ и всякого рода боевые машины, а также пращи и баллисты, и приготовили тысячу смертельных ловушек. Но, поскольку осаждённые по мере сил сопротивлялись, ежедневно лились потоки крови, так что даже при соблюдении почитаемого сорокадневного поста ⁹¹, не было никакого воздержания от убийств.

22. (24.) Итак, в это время, когда мало кто из людей в городе пользовался собственной безопасностью, город поразила внезапная беда. Я содрогаюсь, рассказывая о ней; ибо в первую субботу сорокадневного поста ⁹² город сгорел в результате сильного пожара. И поскольку тогда дул очень сильный ветер и разнёс очаги пламени вдаль и вширь, [огонь] сжёг многие храмы вплоть до того, что ненасытное пламя пожрало дерево и камни; золото, серебро и все прочие металлы также расплавились от сильного жара. А сколько зданий и какие красивые стены сгорели! Из них всех едва ли осталось что-то, кроме нескольких развалин или жалких головешек. Но, – что хуже всякого ущерба, – в городе и вне его были сожжены многочисленные базилики святых. Сам святой Лаврентий, некогда сожжённый заживо, вновь позволил пламени себя жечь; его церковь ⁹³ была настолько прекраснее всех прочих, что трудно и передать, какие там были деревянные и каменные скульптуры и с другой стороны соединяющие их крепления, какие колонны с их пьедесталами, а также трибуны вокруг и весь покрывающий их сверху музей. О храм, которому нет равного в мире! О город, в сравнении с которым прочие города – деревни! Увы! Увы! На тебя, казалось, были перенесены почти все пророческие рыдания. Когда же столь ужасная молва прозвучала в лагере, очень многие, тут же бросив осаду, пошли навестить оставшиеся от огня жалкие остатки и [свои] несчастные семьи. Эрлембальд же вместе с другими, удержав часть лагеря, упорствовал ещё твёрже, не прекращая вести войну каждый день. Готфрид же, осаждаемый уже три месяца ⁹⁴, когда увидел, что войско в лагере поредело, тайно и весьма осмотрительно позаботился позвать своих друзей. Когда настали пасхальные торжества ⁹⁵, те, собравшись воедино и выстроившись в боевом порядке, тут же с громким криком и натиском пошли на лагерь. А осаждённые, разметав преграды, не менее страстно выскочили со всех сторон. Эрлембальд же, оказавшись в такой опасности, взял в руки оружие и решился оказать по мере сил сопротивление со своими немногочисленными людьми, сам став знаменосцем. И если бы не отвага его и его людей, этот день стал бы для него последним. Многие же, видя стойкость немногих, добровольно отступили, уведя с собой из города Готфрида. Миланцы же, внезапно собравшись все разом – и те, которые были в лагере, и те, которые остались в городе, преследовали их далеко, и не прекращали преследования в течение нескольких дней и ночей, пока не заставили их, вынужденных крайней необходимостью, вновь вступить в Кастильоне.

23. (25.) После этого, вернувшись в город, они клятвенно постановили, во-первых, никогда не принимать Готфрида; во-вторых, сообща избрать другого [епископа] из числа старших чинов церкви. Ибо архиепископ Видо уже ушёл из этого мира ⁹⁶ и был погребён в месте, которое зовётся в народе Бергули ⁹⁷, где он после городского пожара в горести души окончил свои дни. Ибо с того дня Эрлембальд боролся изо всех сил, ведя переговоры об избрании епископа то с духовенством, то с народом, получив новое разрешение от римлян, но отвергнув старинное покровительство королей. Однако, большая часть города из духовенства и благоразумного народа держалась древнего обычая и королевской чести. Но он, презрев их всех, а также совместную присягу, слушался советов только того римлянина – Гильдебранда. Уже приблизился тот день, который он наметил для совершения этого, а именно, праздник святого Богоявления ⁹⁸. Итак, он старается убеждать присутствовавших, призывать отсутствовавших, клириков и мирян, аббатов и монахов, не оставляя без внимания расположенную к нему толпу крестьян. Когда настал день праздника, в зимней церкви ⁹⁹ состоялось многочисленное собрание, хотя те, с кем он поклялся осуществить это избрание, отсутствовали. Итак, после того как была отслужена торжественная месса, он, сперва произнеся по своей прихоти речь и многое напомнив о справедливом пастыре, в присутствии римского легата Бернарда ¹⁰⁰ избрал Атто, всего навсего клирика и юношу нежного возраста, вопреки воле духовенства и многих из народа, так что те, негодуя, вышли из церкви. О ужас! Святейший алтарь церкви был тогда, казалось, потрясён и сдвинут со своего места, ибо его со всех сторон стиснул сильный напор людей. Когда Атто поднялся со своими людьми пировать в епископский дворец, – ибо на столах уже были расставлены обильные яства, – возмущённые горожане внезапно ворвались в дом, перерыв внутренние и внешние покои. Сам же новоиспечённый избранник спрятался в углу одной из комнат, был найден, схвачен и жалким образом избит; наконец, его за руки и за ноги стащили с верхних [этажей] вниз. Когда он постоял в церкви, распростёршись перед алтарём из страха перед смертью, то, после того как народ стал кричать, поднялся на трибуну и там, принеся во всеуслышание клятву, отрёкся от амвросианского престола и ныне, и впредь. Между тем, некоторые его приверженцы разбежались по разным убежищам. Даже сам римский легат едва спасся, после того как его выбранили и разорвали на нём одежды. Впредь Готфрид и Атто на протяжении многих дней оба жили как частные лица, довольствуясь лишь собственными жилищами и имуществом.

АРНУЛЬФ МИЛАНСКИЙ

ДЕЯНИЯ АРХИЕПИСКОПОВ МИЛАНСКИХ

Комментарии