АСЦЕЛИН

ПУТЕШЕСТВИЕ

Асцелин ехал чрез Сирию, Месопотамию и Персию к Баю-нойону (Байотною), Татарскому воеводе, который вероятно кочевал в то время в Ховаресмской земле на восточном береге Черного моря. Все путешествие его продолжается только 59 дней; а поелику он не занимается описанием виденных им места, как то делает Плано Карпини, а ограничивается только приемом, какой сделали ему Монголы; то и известия его очень скудны для географии. Даже и самое путешествие его до нас не дошло; если что нам об оном известно, то мы обязаны сим Винцентию Бовезскому, которому рассказывал о нем бывший с ним же монах Симон де Санкто-Квинтино. Сии рассказы Винцентий внес в свое Speculum historiale, кн. XXXII гл. XI-XII, а Рейнерий Рейнекций приложил к своему Chronicon Hierosalym. Р. II, откуда я оное заимствовав перевел сличая с французским Бержероновым переводом.

Странно, что Шпренгель в сочинении своем, под названием : Geschichte der wichtigsten Entdeckungen, Halle 1792, на стр. 278 говорит, что Асцелин ездил в 1254, а не в 1247 году.

Глава 1.

Как братья проповедники приняты были у Байотноя, князя Татарского.

В 1247 году, в день перенесения мощей блаженного Доминика (9 октября), основателя ордена проповедников, брат Асцелин, посланный святейшим отцом, как сказано выше, с товарищами своими, прибыл в Татарское войско, бывшее в Персии под начальством князя Байотноя. Сей князь, сидя в шатре своем в позлащенной одежде, окруженный своими баронами, одетыми в драгоценные шелковые и позлащенные одежды, услышав об этом, послал к ним несколько человек из баронов с своим египом ¹, то есть, главным советником, и толмачами. Поздоровавшись спросили они их: чьи вы послы? На это брат Асцелин, главный посол святейшего отца, отвечал за всех: Я посол святейшего отца папы, который у Христиан считается достоинством выше всех людей и уважается от них как отец и владыка. Раздражась сим ответом до чрезвычайности, сказали они: По чему вы в кичении своем говорите, что папа, государь ваш, превышает всех людей? разве он не знает, что Хам есть сын Божий, а Байотной и Баты, князья его, и что имена их гремят и славятся [225] по всюду? На это брат Асцелин отвечал: кто таков Хам, Байотной и Баты, святейший отец этого не знает, - об именах их даже никогда не слыхал; но от многих слышал и узнал, что какой-то варварский народ, называемый Татарским, давно уже вышедший из восточных концов земли, покорил владычеству своему многие страны, и не щадя никого, истребил бесчисленное множество людей. Ежели бы он слышал об имени Хама и его князей, то на верно написал бы которое-нибудь из них в грамоте, которую мы представляем. Но горько сокрушаясь в сердце своем и тронувшись до внутренности о кровопролитии, производимом ими, особливо над Християнами, он, по совету братьев своих кардиналов, послал нас в первое Татарское войско, с которым мы повстречаемся, убедить начальника оного и всех его подчиненных, да престанут они проливать кровь человеческую, и особливо Християнскую, и да раскаятся в содеянных ими жестокостях и злодействах, как то ясно изображено в его грамоте. По этому, мы просим его чрез вас, да примет он грамоту святейшего отца, прочтет ее, и отвечает ему своею грамотою, или чрез посла, или только на словах чрез меня.

Глава 2.

Как Татары расспрашивали их о подарках и о приходе франков.

После этого бароны с толмачами своими пошли к своему государю и донесли ему о том, что говорил брага Асцелин. Чрез некоторое же потом время, [227] переменя первое свое платье и одевшись в новое, возвратились они с толмачами к монахам и сказали: Мы желаем знать только одно: прислал ли с вами папа, государь ваш, что-нибудь в дар государю нашему Байотною? На это брат Асцелин отвечал: Мы не принесли ничего от святейшего отца; ибо он не имеет обыкновения посылать к кому-либо дары, а особливо к неверным и неизвестным людям; а напротив того, православные дети его, то есть, Християне, и даже неверные, очень часто присылают и подносят ему дары. После этого, все они опять пошли к Байотною в шатер, и чрез некоторое время переодевшись опять в новое платье, возвратились и сказали монахам: Как можете вы хотеть без стыда предстать пред государя нашего с пустыми руками вручая ему грамоту вашего государя, чего никто из приходящих сюда не делает? На это брат Асцелин отвечал: Везде, а особливо у Християн, принято в обыкновение, что посол, несущий грамоту своего государя, приходит к тому, к кому она написана, видит его и вручает её ему в собственные руки. Если нам неприлично, и если вы не хотите, чтобы мы пред государя вашего предстали без даров; то, если вам угодно, мы отдадим вам всем грамоту святейшего отца, чтобы вы от имени его вручили ее государю вашему Байотною. В первых же разговорах своих старались они, однако же осторожно, выведать от монахов: перешли ли уже франки в Сирию? ибо, как они говорили, слышали от своих купцов, что много Франков скоро переправятся туда. По этому, как [229] теперь, так может быть и прежде, занимались они вымышлением средств остановить переход их, то притворяясь что примут Християнскую веру, то обманывая другим каким образом, чтобы воспрепятствовать им вход в свои владения, то есть, Турцию и Галапию; по меньшей мере, показывая на время вид дружбы к франкам, которых они, по уверению Грузинцев и Армян, боятся более всех на свете.

Глава 3.

Как монахи отказываются от поклонения Байотною.

После этого бароны с толмачами своими пошли опять к своему государю в шатер, где пробыв несколько возвратились к монахам переодевшись снова, и сказали им: Если вы хотите видеть лицо нашего государя и вручить ему грамоту вашего государя, то должны поклонишься ему как сыну Божию, царствующему на земли, преклоня пред ним три раза колено; ибо, хам, сын Божий, царствующий на земли, повелел нам, чтобы все, сюда приходящие, поклонялись князьям его Байотною и Батыю, как самому ему, что мы до сих пор исполняем, и навсегда твердо наблюдать намерены. Некоторые из братий, не зная, что такое Байотной под сим поклонением разумеет, то есть, идолопоклонство или что другое, начали рассуждать между собою; но брат Гвихард Кремонский, знавший нравы и обычаи Татарские от Грузинцев, между которыми жил он 7 лет в городе их Трифеле ² в монастыре своего ордена, сказал им: не бойтесь, чтобы [231] поклонение, требуемое себе Байотноем, как вы слышали, по повелению хама, от всех приходящих сюда послов, было идолопоклонство; но оно означает только покорность святейшего отца и всей Римской церкви хаму. После этого, вся братия, поговоря между собою о сем требовании, единогласно положили: лучше потерять головы, нежели поклониться Байотною таким образом преклоняя перед ним колени, и это как для сохранения чести православной церкви, так и для того, чтобы не подать соблазна Грузинцам, Армянам, Грекам, Персам, Туркам и всем восточным народам, кои таковое поклонение приняв за знак подданства и долженствуемой некогда платиться от Християн Татарам дани, не подали бы тем случая врагам церкви нашей, расславить о том с надменностию по всему востоку; также и для того, чтобы Християне, находящиеся у них в плену или в подданстве, не потеряли совсем надежды освободиться от них, при помощи Божией, посредством Римской церкви, и чтобы сим изъявлением покорности от правоверных Християн Байотною, не нанести православной церкви посрамления и не показать вида малодушия и страха смерти.

Глава 4.

Как монахи советуют Татарам принять християнскую веру.

После этого, брат Асцелин, вышесказанное мнение и положение, принятое всеми братиями, с согласия их, безбоязненно объявил пред всеми, тут бывшими, примолвя: Дабы государь ваш или кто другий, паче чаяния, [233] не нашел в ответах наших причины к раздору и случая к злобе, поелику, может быть, ему или кому другому, слева наши покажутся высокомерными и жестокими; то объявляем, что готовы изъявить ему всякое почтение, какое только прилично нам, священникам Божиим, людям духовным и послам святейшего отца папы, сохраняя достоинство Християнские веры и не нарушая ни в чем свободы церкви; то почтение, которое мы обыкновенно оказываем своим начальникам, государям и князьям, и которому научает нас священное писание, глаголя: пред высшими преклоняй главу твою; все это готовы мы изъявить государю вашему ради мира, единодушие и согласия. Но то почтение, которое вы от нас требуете, мы отвергаем совершенно, яко постыдное для Християнские веры, и соглашаемся лучше подвергнуться смерти, на какую бы государь ваш ни осудил нас. Но ежели, чего более всего желает святейший отец папа и все Християне, государь ваш Байотной захочет сделаться Християнином; то, из любви к Богу, не токмо пред ним, но и предо всеми вами, готовы мы преклонить колени, и даже смиренно лобызать подошвы ног его и всех вас, даже самых последних. Услыша это, они пришли в чрезвычайную ярость и смущение, и с величайшим гневом и неистовством сказали братиям; вы советуете нам сделаться Християнами, то есть, собаками, как и вы сами; не собака ли ваш папа, и вы все Христиане? На это брат Асцелин, кроме вышесказанного отречения, которое считали они справедливым, отвечать ничего не мог, потому что они [235] чрезвычайно кричали, шумели и бесились. Таким образом, сии бароны с своими толмачами возвратились в шатер своего государя и донесли ему в точности о всем том, что говорили монахи.

Глава 5.

Как они рассуждали об осуждении монахов на смерть.

Байотной услышав ответ, принесенный его египом, баронами и толмачами, разъярился до того, что троекратно давал решительное приказание убить монахов, не гнушаясь пролитием невинной их крови и не боясь нарушить везде принятого обыкновения, по которому дозволяется послам приходить и отходить свободно и безопасно. Некоторые же из его советников говорили так: убьем не всех их, а только двоих, остальных же двоих отошлем назад к папе. Другие же говорили так: сдерем с одного из них кожу, и именно с главного посла, и набив ее соломою, отошлем с товарищами его к их государю. Еще другие говорили, чтобы двоих только послов высекши сперва розгами по всему войску, потом убить, а остальных двоих оставить до тех пор, пока придут сюда следующие за ними Франки. Наконец, иные говорили, чтобы двоих из послов водить по войску, дабы они видели там многочисленность и силу их, и когда неприятель начнет стрелять из своих орудий, то поставить их пред оными, и таким образом подумают, что они убиты не ими, а орудиями. Байотноево однако же мнение, которое осуждало на смерть [237] всех тех, кои упорствуют воздавать ему почтение уничижительным образом, превозмогло все прочие. Но располагающий всем и рассевающий замыслы злых, сохранил их. Старшая из шести Байотноевых жен, и тот чиновник, которому поручено попечение о приходящих туда послах, всеми силами восстали противу данного повеления об убиении монахов. Первая, то есть, жена, говорила ему так: Если ты убьешь сих послов, то все те, кои услышат об этом, ужаснутся и возгнушаются тобою, и ты лишишься всех тех даров, которые присылаются тебе от знатных людей из разных и отдаленных мест; с посылаемыми же тобою к ним послами будут поступать также, истребляя и умерщвляя их без милосердия. Тот же человек, которому поручалось попечение о приходящих послах, говорил Байотною так: Разве ты забыл, как много гневался на меня хам за то, что я по твоему приказанию убил одного посла, и вырванное из внутренности его сердце, в страх другим приходящим послам и всем слышащим это, возил в нагруднике моей лошади по всему твоему войску. И так, если ты мне велишь убить сих послов, то я тебя не послушаю, а сохраняя свою невинность, тот час уйду к хаму и пред всем двором буду обвинять и уличу тебя в их смерти, как в неслыханном злодействе и человекоубивстве. Байотной смягчась и убедясь сими представлениями, мало помалу укротил жестокое и строптивое свое сердце и усмирился совершенно. [239]

Глава 6.

Как спорили они о том; каким образом кланяться.

Наконец, бароны с толмачами своими, пробыв долее обыкновенного, возвратились к монахам, и скрывая ярость своего государя, произведенную в нем их ответом, начали говорить так: Поелику вы не соглашаетесь преклонять колен пред нашим государем, то мы спрашиваем: каким образом у вас оказывается почтение начальникам сообразно их достоинству? Сверх того, если мы дозволим вам предстать пред нашего государя, то спрашиваем: каким образом изъявите вы ему честь и почтение, прилично тому уважению, которое вы должны оказать его достоинству? На это брат Асцелин, приподняв немного свою шапку и наклоня несколько голову, сказал: вот каким образом оказываем мы почтение своим начальникам, и точно также, а не иначе, если только не будем принуждены к тому силою, намерены мы почтишь государя вашего Байотноя. После этого, спросили они: каким образом Християне поклоняются Богу? Он отвечал: различным; иные повергаются на землю, другие становятся на колени, иные так, а другие иначе. Многие, приходящие к государю вашему из дальних стран, оказывают ему униженное почтение страшась его жестокости, и как его служители и рабы; но святейший отец папа и все Християне, жестокости не боятся, и нельзя требовать от них такой же покорности, или заставлять их делать то, что приказано от хама, поелику они, не будучи его подданными, ничем [241] ему не обязаны. К вышесказанным вопросам присоединили они еще следующий: Ежели вы, Християне, поклоняетесь дереву и камню, то есть, кресту, изображенному на дереве и камне ; то почему не хотите поклониться Байотною, которому хам, сын Божий, повелел поклоняться как самому себе ? На этот вопрос, с коварным намерением сделанный, брат Асцелин, как следовало, отвечал так: Не дереву и камню поклоняются Християне, а знамению креста, на них изображенному, ради распятого на нем Господа нашего Иисуса Христа, украсившего оный своими членами, яко драгоценным бисером, освятившего оный своею кровию и приобретшего на нем наше спасение. По сим причинам, не можем мы государю вашему оказать требуемого вами почтения, какие 6ы ни предстояли нам мучения.

Глава 7.

Как они отказались ехать к хаму.

После сего бароны пошли опять к государю своему донести о том, что говорили монахи, и чрез некоторое также время возвратясь, по приказанию его, сказали им: Государь наш Байотной приказал сказать вам, чтобы вы поспешнее отправились к хаму, повелителю и государю всех Татар, дабы вы приехав к нему увидели кто и каков он есть, и дабы узнали, сколь велико его могущество, сколь велика его слава, что все теперь сокрыто от очей ваших. Тогда сами вы можете вручить ему грамоту папы, государя [243] вашего, и увидя его могущество и славу и богатство неиссчетное, или услыша о том, возвестите о них надлежащим образом своему государю. Но брат Асцелин замечая Байотноеву злобу, о которой наслышался уже прежде от многих людей, как Християн, так и неверных, отвечал баронам так: Поелику государь мой, как я уже прежде сказывал, никогда не слыхал об имяни хама, и не приказывал мне идти к нему, а послал к первому Татарскому войску, с которым я повстречаюсь; то я и не хочу и не могу ехать к нему, довольствуясь тем, что нашел государя вашего и его войско, чем и выполнил в точности данное мне приказание. Папскую же грамоту к государю вашему и его войску, готов я представить, ежели угодно будет принять ее и видеть; а в противном случае отправлюсь к нему назад и донесу ему о всем том, что я сделал. После этого они опять сказали: Как смеете вы все Християне говорить, что папа превышает всех людей достоинством? Слыхал ли кто когда-нибудь, чтобы ваш папа завоевал столько царств, сколько сын Божий хам при помощи Божией? Слыхал ли кто в свете об имяни папы, когда хам-ское имя по всей земле носится, гремит и всех приводит в страх? ибо, от востока солнца до моря Средиземного и до Черного, он владычествует с помощию Божиею, и все живущие в сих пределах, великое и славное имя его уважают со страхом. Следственно, хам превышает вашего папу и всех людей властию и славою, от Бога ему данными, и достоинством завоевания. На первую часть сего вопроса, брат [245] Асцелин отвечал так: Папу, государя нашего, назвали мы превышающим достоинством всех людей, по тому, что святому Петру и его преемникам дана от Господа власть над всею святейшею вселенскою церковию, каковая власть будет продолжаться до скончания века. Наконец, брат Асцелин стал доказывать это многими доводами и примерами; но сии грубые люди никак не могли понять его надлежащим образом. На прочие же части вопроса отвечать он не мог, потому что они начали кричать, шуметь и беситься и наконец буйство их дошло до чрезвычайности.

Глава 8.

Как папскую грамоту заставили перевести на Татарский язык.

После этого бароны пошли опять к Байотною донести ему о том, что говорили монахи, и чрез некоторое время возвратясь сказали им: Государь наш Байотной чрез нас приказывает вам, отдать нам всем, как верным и благонадежным его послам, грамоту государя вашего папы, для представления и прочтения ему. Таким образом, брага Асцелин, вопреки обычаю, наблюдаемому послами, не будучи призван к самому Байотною, принужден был вручить им грамоту. Получа оную, пошли они опять к своему государю, и чрез короткое время возвратясь сказали, чтобы монахи с помощию толмачей, тут бывших, перевели папскую грамоту на Персидский язык, с которого переведется она на Татарский и представится [247] Байотною, дабы он мог выразуметь ее как можно лучше. Тут брат Асцелин с тремя своими монахами и толмачами и Байотноевыми писцами, удалясь от толпы бывших тут людей, в другое место, совершенно открытое, с помощию других толмачей перевел папскую грамоту слово в слово, а Персидские секретари писали то, что слышали от Турецких и Греческих толмачей и от монахов. Таким образом, переписав грамоту и переведши на Татарский язык, представили её Байотною, который удержав её у себя, чрез короткое время прислал к монахам опять вышесказанных баронов с каким-то знатным хамским секретарем, долженствовавшим очень скоро возвратиться к нему, которые сказали им: Байотной приказывает, чтобы вы, выбрав из себя двоих, отправили их немедленно к хаму с сим его слугою, который проводит их туда безопасно и верно. Приехав же к хаму, вручите ему грамоту вашего государя, получите ответ, и увидя силу и славу хамскую, донесите о том своему государю. На это брат Асцелин отвечал: Мы уже сказали, что не имеем повеления ехать к хаму, и что они могут нас связать и отправить туда насильно, а своею волею мы туда не поедем и не хотим разлучиться друг с другом. После этого они ушли, а вышесказанный секретарь возвратясь начал хитрыми и лукавыми словами выговаривать брату Асцелину за грубые его слова, и старался уговаривать его к поклонению Байотною. Но брат Асцелин сказал ему: Я думал, наслышавшись от многих, что Татары охотно слушают [249] правду; но, как вижу, они ее от себя прогнали, не принимают, не любят, не уважают. Я сказал два слова, что папа, государь наш, считается от Християн достоинством выше всех людей, и что он не знает, кто таков хам и Байотной. Сии слова, как я замечаю, оскорбили Байотноя и его баронов, более нежели все другие. Но я пришел сюда для свободы веры и для истины, и не страшусь смертного человека. Вечером, пред отходом монахов от двора, вышесказанный секретарь, который отъезжал на другий день, позвал их к себе и пред всеми прочел грамоту, присланную от хама к Байотною для обнародования по всему свету, сказав, что бы они хорошенько помнили то, что в ней написано. Все же вышесказанное с обеих сторон происходило в первый день.

Глава 9.

Как Татары хитростию и обольщениями долго удерживают у себя монахов.

В тот же день вечером, монахи выслушав грамоту, с которой бароны и секретарь обещали доставить им противень, возвратились не ев ничего в свой шатер, расстоянием от Байотноева шагов слишком на тысячу. Чрез четыре дни после сего, брат Асцелин и брат Гвихард, пришед к Байотноеву шатру, просили баронов и толмачей доложить ему, не угодно ли ему будет что-нибудь отвечать на папскую грамоту, как в ней о том к ним [251] писано, и приказать отпустить их обратно к папе как можно скорее и проводишь безопасно чрез их землю. Но те бароны, которые были согласны с Байотноевою злобою на монахов, отвечали им так: Вчера, когда вы пришли ко двору государя нашего Байотноя, узнали мы из слов ваших, что вы пришли видеть Татарское войско. Но как войско наше не все еще собрано и вы еще оного не видели, то и не можете быть отпущены от двора и выдти из войска. На это брат Асцелин отвечал так: В первый день несколько уже раз повторяли мы вам, что мы более пришли не для того, чтобы видеть ваше войско, а для того, чтобы вручишь вам папскую грамоту и получить на нее ответ, хотя и не можем не признаться, что6ы не хотели при этом случае посмотреть на вас и на войско ваше. Бароны пошли к Байотною донести об этом, обещая монахам немедленно возвратиться с ответом, которого однако же они ожидали тщетно, оставаясь на солнечном зное от первого часа дня до девятого, и наконец, не дождавшись ничего, принуждены были возвратиться в свой шатер. После этого, еще несколько раз приходили они ко двору прося себе отпуска; но Татары все их обманывали, принимая их за подлых слуг, недостойных ответа, даже называя собаками. Таким образом, не проходило почти дня в течение июня и июля месяцев, в который не являлись бы они ко двору, и оставались на солнечном зное от первого часа до шестого, [253] а чаще до девятого, ожидая ответа и прося об отпуске; но не получая оного, даже не удостоиваясь слова, принуждены были возвращаться в свой шатер томимые голодом. Так раздраженный Байотной скрывая злобу свою под предлогом грубых их ответов, и три раза, как сказано, чуть было не умертвивший их, удерживал их в своем войске девять недель, унижая их до того, что считал недостойными ни какого ответа. Монахи же, всю злобу его и гнев сносили с терпением и покорностию и благоразумно превращали нужду в добродетель.

Глава 10.

Как принудили их ожидать Авгуту.

Таким образом, Байотной, пять недель откладывая исполнение над ними решения, наконец изготовя грамоту к папе и назнача отправить с ними своих послов, вздумал отпустить их, что случилось в праздник Св. Иоанна Крестителя (29 августа). Но через три дни отменил данное им позволение, говоря, что не хочет теперь отпустить их из своего войска потому, что слышал, что в скором времяни будет к нему от государя его хама, сына Божия, какий-то великий и чрезвычайный посол, имянем Авгута, который, как многие уверяли, назначен также от хама начальником над всею Грузиею. Ибо, этот Авгута при дворе хамском был великим советником, и знал каким образом хам писал в ответ к папе, и вез с собою какий-то новый от хама указ, для объявления оного по всей земле, как уверял сам Байотной. [255] Этот указ хотел Байотной объявить монахам и список с оного отправить с ними и с своими послами к папе. Байотной с знатнейшими своими баронами ожидали приезда сего Авгуты ежедневно, и готовили множество кобыльего молока. Монахов же, хотя имевших уже дозволение ехать, не хотел он отпустить до приезда сего человека для того, что он вез с собою новый хамский указ, и может быть о их умерщвлении, в чем некоторые были уверены, и что он откладывал до его приезда, дабы вместе с ним сделать окончательное решение. Монахи же, не могши противиться жестокости Байотноевой, сносили это с терпением и покорностию слишком три недели, ожидая со дня на день приезда Авгуты, и стоя твердо и непоколебимо. Питались же они черным хлебом и водою в таком количестве, которое едва поддерживало телесные их силы, а за недостатком хлеба иногда постились до вечера, питаясь только козьим и коровьим молоком, а иногда кобыльим. Часто также пили одну только чистую воду, иногда же для роскоши подмешивали в нее уксус, а о вине и говорить уже нечего.

Глава 11.

Как по приезде его, они отправились.

Наконец, брат Асцелин, боясь что бы сею остановкою не упустишь способного для переезда морем времяни, которое по приближающейся зиме бывает неудобно, пошел к одному знатному придворному советнику [257] и просил его ходатайствовать за них у Байотноя, поелику он уже дал им позволение ехать. Желая же выиграть время, которое уже становилось дурно, обещал он сему советнику что-нибудь подарить, если он в этом ему поможет. По этому, советник пошед к Байотною начал заговаривать и просить его о монахах, и в следствие приказания его велел изготовить грамоту к папе, как прежде было положено, и нарядя послов, кои долженствовали везти к папе как сию, так и хамскую грамоты, испросил монахам дозволение ехать. В тот самый день, когда грамота была написана, имяна послов в нее вписаны и они совсем уже были готовы к отъезду, приехал вышесказанный Авгута с дядею султана Галапского и братом султана Мосоальского, который город прежде назывался Нинивиею ³. Оба сии Авгутины сопутника возвращались от хама, к которому ездили присягать в подданстве за своих родственников, и почтили его многими дарами и были настоящими его данниками. Для сего приехали они также и к Байотною и поднесши ему многие дары, поклонились, по приказанию хама, три раза с коленопреклонением и ударяя челом в землю. Таким образом, Байотной со всеми своими советниками, чрезвычайно восхищаясь приездом Авгуты с его сопутниками, сделал для них праздник и веселие по своему обычаю, то есть, пили кобылье молоко и пели или лучше выли. Для умножения же веселия, пригласили соседственных Татар с их женами, а о монахах и назначенных своих послах, совсем забыли. Целых седмь дней занимались они едою, питьем [259] и воем, а в осмый, то есть, в день святого Якова (В Августе), дали монахам позволение ехать свободно с послами и грамотами Байотноевою и хамскою, которую называют грамотою Божиею.

Целый год монахи были в Татарской земле, считая проезд туда, пребывание там и возвращение оттуда. Брат же Асцелин во всем этом путешествии провел три года и седмь месяцев, прежде нежели возвратился к святейшему отцу папе. Брат Александр и брат Алберик пробыли с ним невступно три года; брат Симон два года и шесть недель; брат Гвихард, которого приняли они к себе в Трифеле, пять месяцев. От Акона ⁴ до сего Татарского войска в Персии, считается, как говорят, 59 дней пути.

Глава 12.

О грамоте, которую послал Татарский князь к папе.

Грамота же, которую Байотной послал к папе, была написана так.

Божественным расположением хама посылается слово Байотноево. Ведай это папа. Послы твои пришли и грамоту твою нам принесли. Послы твои говорили дерзкие слова: не знаем, ты ли велел им говорить так, или они говорили сами от себя. А в грамоте пишешь ты, что мы многих людей убиваем, истребляем и погубляем. Непреложная заповедь Божия и установление того, кто сохраняет лицо всея земли, таковы: слышащий установление, да сидит на собственной [261] земле, воде и отчине, и отдаст силу тому, кто сохраняет лицо всея земли. Кто же, не внимая заповеди и установлению, будет делать противное, да истребится и погибнет. Теперь посылаем мы вам это установление и эту заповедь. Если вы хотите сидеть на нашей земле, воде и отчине; то ты, папа, приходи к нам самолично и предстань пред того, кто сохраняет лице всей земли. Если же ты не послушаешь непреложной заповеди Божией, и того, кто сохраняет лицо всея земли; то мы не знаем, что из этого будет, Бог весть. Но прежде, нежели ты придешь, пришли послов возвестить нам: придешь ли ты или нет, хочешь ли жить с нами согласно или быть врагом? и на сие повеление пришли нам скорее ответ. Повеление это посылаем мы чрез руки Айбега и Саргиса. Писано месяца июля 20 дня луны в области замка Ситиенса.

Глава 13.

О грамоте их императора, присланной к сему князю.

А вот хамская к Байотною грамота, которую Татары называют грамотою Божиею.

Повелением Бога живого, Чингисхам, сын Божий кроткий и почтенный, говорит: Как Бог, превознесенный над всем, есть бессмертен, так на земле один владычествует Чингисхам. Хотим, да слова сии достигнут до услышания всех и всюду, в областях, нам повинующихся, и в областях, нам сопротивляющихся. По сему, ты, Байотной, да внушишь [263] и возвестишь им, что таково есть повеление Бога живого и бессмертного; да объявишь немедленно то, о чем ты просил и сие веление мое во всех местах, куда только может дойти посол. И если кто будет прекословить тебе, тот да продастся, и земля его да опустошится. И возвещаю тебе: кто не услышит сего моего веления, тот будет глух, и кто увидя оное, не станет повиноваться, тот будет слеп, а кто будет исполнять сей суд мой, тот познает мир; кто же не будет выполнять оного, тот будет хром. Сие мое постановление да достигнет до сведения каждого, невежды и ученого. И так, кто услышит это и не станет выполнять, тот да истребится, погибнет и умрет. Объяви же оное, Байотной. И кто восхощет блага дома своего, и будет сохранять оное, и желает служить нам, тот да будет охраняем и чествуем ; а кто, услыша оное, будет прекословить, того карай, как рассудишь за благо ⁵.

КОНЕЦ.

Комментарии

1. (стр. 223). Егип. Не испорченное ли это Арабское слово хаджиб? Это был знатный чин при дворе халифов Багдадских, также Египетских, и в особенности владевших в Испании, поелику тот, кто имел сей чин, считался в достоинстве визирском. Чиновника сего можно сравнять с нынешним обер-камергером. Может быть иному покажется странным, что при дворе Монгольского вельможи употребляются Арабские слова; но надобно вспомнить, что Баю-нойон стоял на границах Персии, а может быть и в самой Персии.

2. (стр. 229). Трифель: Тифлис.

3. (стр. 257). Мосоаль: Мосуль, город в Азиятской Турции, стоящий против того места, где была древняя Нинивия.

4. (стр. 259). Акон: город Акра, St. Jean d’Acre, древняя Птолемаида, в Сирии.

5. В то время, когда печатание сей книги приходило уже к концу, один из моих приятелей достал мне следующую книгу: Io. Lavrentii Moshemii Historia Tartarorum ecclesiastica: Adiecta est Tartariae Asiaticae secundum recentiores geographos in mappa delineatio. Helmstadi, apud Fridericum Christianum Weygand. mdccxxxxi. В этой книге, в приложении под № xi помещен список с грамоты, которую папа Иннокентий IV послал с Плано Карпинием к хану и народу Татарскому. Мосгем заимствовал эту грамоту из Odor. Raynald. Annal. Tom. хvi, anno 1343. n. 21. р. 182 sq. и Lucae Waddingi Annal. Minor. Т. VII, р. 289 sq. Я счел за нужное приложишь ее здесь и с переводом.

Innocentius cet. Regi et populo Tartarorum.

Cum non solum homines, verum etiam animalia irrationalia; nec non ipsa mundialia elementa machinae quadam naturae (natura, Wadd) foederis sint unione coniuncta, exemplo supernorum spirituum, quorum agmina universorum conditor perpetua pacifici ordinis stabilitate distinxit; mirari non immerito cogimur vehementer, quod vos, sicut audiuimus, multas tam Christianorum, quam aliorum regiones ingressi, horribili eos desolatione vastatis (vastastis, Wadd.), et adhuc continuo furore depopulatrices manus ad ulteriores extendere non cessantes, soluto cognationis vinculo naturalis (naturali, Wadd.), nec sexui, nec aetati parcendo, in omnes indifferenter animaduersionis gladio desaeuitis. Nos igitur pacifici Regis exemplo cunctos in unitate pacis sub Dei timore cupientes, universitatem vestram monemus, rogamus, et hortamur attente, quatenus ab impugnationibus huiusmodi, et maxime Christianorum (persecutionibus, Wadd.) penitus desistentes, super tot et tantis offensis diuinae maiestatis iram, quam ipsarum exacerbatione vos non est dubium grauiter prouocasse, per condignae satisfactionem poenitontiae complacetis (complaceatis, Wadd.): nec ex eo sumere debetis audaciam amplius saeuiendi, quod in alios potentiae vestrae furente mucrone omnipotens Deus diuersas ante faciem vestram substerni permisit hactenus nationes: qui nonnunquam superbos in hoc saeculo corripere ad tempus ideo praetermittit, ut si humiliari neglexerint per se ipsos, eorum nequitiam et punire temporaliter non postponat, et nihilominus in factum grauius vlciscatur. Et ecce dilectum filium fratrem Ioannem, et socius eius latores praesentium, viros religione conspicuos, honestate decoros, et sacrae scripturae scientia praeditos, ad vos propter hoc duximus destinandos, quos diuina reuerentia, imo potius nos in ipsos benigne recipiatis et honorifice pertractetis, fidem iis super iis, quae vobis ex parte nostra dixerint, adhibendo, et cum ipsis super praedictis, et specialiter de iis, quae ad pacem pertinent, tractatum fructuosum habentes, nobis quid vos ad gentium exterminium moverit aldarum, et quid ulterius intendatis per eosdem Fratres plenarie intimetis, prouidendo ipsis in eundo, et redeundo de securo conductore, et aliis necessariis, ut ad praesentiam nostram tute valeant remeare. Memoratos autem Fratres, quos tamquam diu sub obseruantio regulari probatos, et plane Scripturis sacri instructos inter alios praeelegimus, quia utiliores vobis fore credidimus, tamquam saluatoris nostri humilitatem sectantes, ad vos duximus transmittendos, et si putassemus quod fructuosiores et gratiores vobis existerent, vel aliquos Ecclesiarum Praelatos ad vos, aut potentes alios misissemus. Datum Lugd. III, nonas Martii anno II.

Иннокентий и пр. хану и народу Татарскому.

Когда не токмо люди, но неразумные животные, и даже стихии мира, как бы некиим естественным орудием сопряжены единством союза, по примеру вышних духов, коих сонмы Творец всяческих разделил вечным постоянством мирного устава; то мы по справедливости должны очень удивляться, что вы, как мы слышали, нападая на многие, как християнские, так и другие земли, разоряете их ужасным опустошением и не преставая еще в своем неистовстве простирать хищные руки на дальнейшие пределы, расторгнув узел естественного сродства, не щадя ни пола, ни возраста, всех без различия предаете мечу. Того ради мы, по примеру миролюбивого государя, желая соединить всех единством мира в страхе Божием, всех вас убеждаем, просим и увещеваем, дабы совершенно прекратя сии нападения, а паче гонения на Християн, потщились достойными плодами покаяния умилостивить гнев, который без сомнения тяжко навлекли вы на себя столь многими и великими оскорблениями величия Божия. Да не возрастает дерзость ваша от того, что всемогущий Бог попустил до ныне могуществу вашего оружия низложишь разные народы: часто в сей жизни оставляет он до времени карать гордых, дабы, если они не смирятся сами, неукоснительно наказать за их не- честие в сей жизни и еще с большею строгостию. Для сего мы посылаем к вам возлюбленного сына своего брата Иоанна с его сотрудником, мужей славных благочестием, честностию и сведущих в священном писании, коих, ради страха Божия, примите как бы нас самих благосклонно и с честию, веря им во всем том, что с нашей стороны вам будет сказано, и вступив с ними в полезные переговоры обо всем вышеозначенном, а паче о том, что касается до мира, что побудило вас к истреблению народов и что еще предпринять замышляете, все сие откройте нам чрез оных братьев подробно, снабдив их на пути туда и обратно надежным проводником и всем нужным, дабы они безопасно возвратились к нам. Помянутых же братьев, яко испытанных продолжительным искусом и имеющих в священном писании обширные сведения, мы избрали преимущественно пред прочими, ибо почитали их для вас полезнейшими, и решились к вам отправить их, подражая смирению Спасителя нашего, и если 6ы мы знали других еще полезнейших и угоднейших вам, то послали 6ы к вам или некоторых прелатов церковных или иных уполномоченных. Дано в Лионе 9 марта II года.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие Асцелина, монаха доминиканского ордена, которого папа Иннокентий IV посылал к татарам в 1247 году // Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII, XIV и XV столетиях. СПб. 1825