Глава 27
Получение Его Величеством Джаханбани Джаннат-ашияни известий о счастливом рождении Его Величества, Царя Царей, и другие подробности 1
В то время, когда жившие надеждой глаза стражей ночи ожидания были открыты, а врата безнадежности закрыты для мира, кульминация (шараф) рождения Его Величества, Царя Царей и Тени Аллаха, проявила свой лик. По предвечному установлению, дитя Божественного света пришло в проявленный мир из лона Незримого в ночь на воскресенье 5 числа месяца раджаб 949 г.х. (15 октября 1542 г.), чтобы помочь смертным обратить свою скорбь в нескончаемую радость; чтобы целительным бальзамом утолить боль исстрадавшегося сердца Его Величества Джаханбани; чтобы помочь мятущемуся человечеству воспринять мировой порядок и утвердиться в законах мира духовного; чтобы даровать свидетелям Божественной славы (то есть ангелам) радость от созерцания совершенства, и чтобы у страждущих в мирах духовном и преходящем осуществились все их желания; чтобы Мудрость получила учителя, Справедливость — милосердного отца, Проницательность — мудрого друга, Закон — праведного царя, а Любовь — глубокого ценителя; чтобы пришел мудрый труженик на всеобщее благо; чтобы явился искусный ваятель внешнего мира и проводник в мир духовный. Славен Аллах! После мрачной ночи безумия просияла заря единения, а утро радости пришло на смену тягостным сумеркам. Исполнились желания небожителей, и явилась слава обитателей Земли. Когда рассеивающий мрак блеск и озаряющий Вселенную пламень явился со святых [256] небес и воплотил себя в этой земле роз 2, скорые вестники поспешили донести хорошие известия. Они были еще в пути, а сердце Его Величества Джаханбани — ибо его проницательный взор подмечал тайные признаки — уже возрадовалось тысячу раз животворной доброй вести. Он простерся в благодарении Провидению, которое увенчало розовым бутоном счастья шипы неудачи и наполнило пустоту поражений, бросив тысячу наслаждений в его грудь. И в мире, и в душах людей это был праздник радости, и все наслаждались жизнью. Знатный и простой, богатый и бедный, малый и великий распахнули сердце веселья, и отбили |184| ноги в восторге на этом празднике счастья, и обрели бесчисленные милости. Рассказ об этом возвышенном торжестве — небесном Иде, Наврузе Вселенной, и описание прибытия в высочайший лагерь славной колыбели Его Величества, Царя Царей, а также других событий, украсивших первую страницу благоприятного писания и озаренную границу этого распоряжения судьбы, были помещены в начале этого выше названного тома. Ибо данная книга, являющаяся подлинной галереей живописных полотен 3 на которых запечатлены удивительные события, доблестные деяния и славные победы Его Величества, Царя Царей, повествует о них по порядку, начиная с кульминации (шараф) святого рождения. А всё остальное, запечатленное прославляющим Аллаха пером, — это лишь детали к описанию и разбавитель 4 или средства рассуждения, и имеет непосредственное отношение к этой теме.
Да будет славен Аллах! Величественная летопись этого вечного движения взяла свое начало еще от Адама и, поколение за поколением, продолжалась до этого момента (рождения Акбара). Да продлится это, и покров будет отдернут с лика повествования.
Совершенно ясно, что Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни, будучи воистину океаном великодушия и учтивости, ради своих верных спутников превозмог желание отойти от дел; с неизменной прозорливостью, простерев десницу, дабы водворить порядок в мире взаимозависимости — для того и существуют государи, он проследовал в земли Малдео. Но Малдео, этот прожорливый демон (дев-маал-и-дад-сират), не уразумел значения благодати — она никогда и не снилась ему — и продолжал недостойно вести себя. По необходимости, а также уступая просьбам своих верных соратников, Его Величество снова проследовал в Синд, [257] чтобы дать возможность правителям этих земель пробудиться от безрассудной спячки и загладить прошлые преступления. Хотя украшающий Вселенную разум делал это без большого желания, всё же волею судьбы он согласился вернуться. Когда высочайшая армия подошла к пределам [Синда], стало известно, что Аргуны собираются в Джуне и готовятся к войне. Его Величество Джаханбани отправил вперед с отрядом смельчаков шейх Али-бек Джалаира, предки которого со времен появления достославных стягов Его Величества Сахиб Карани (Тимура) всегда были верными и преданными слугами двора, и последовал за ним сам. Имея за спиной победоносную армию, шейх Али бесстрашно выступил с малым числом людей и вскоре рассеял неприятеля. Легкий ветерок победной зари подул с востока меча и от горизонта боевого лука, и солнце удачи сожгло мрак на этих полях возмездия. Армия расположилась лагерем возле Джуна 5. В это селение, где теперь находился высочайший престол (касба-и-рафи-атаба), доставили из Амаркота, места рождения Акбара, сопровождаемые удачей и счастливыми предзнаменованиями преславный паланкин Ее Величества Мириам-макани и благодатную колыбель Его Величества, Царя Царей. Поэтому подробности данного обстоятельства стали украшением |185| вступления. Так как это место располагалось на берегах Инда и славилось среди городов Синда многочисленными садами, реками, восхитительной природой и сочными фруктами, армия остановилась там на некоторое время, постоянно вступая в сражения со сторонниками Аргунов и всегда побеждая. Один из любимцев Его Величества Джаханбани, шейх Тадж-ад-дин Лари 6, стал здесь мучеником. Однажды шейх Али-бек Джалаир и Тардибек-хан были посланы с отрядом воинов атаковать близлежащие районы. Под их мечами пали Султан Махмуд из Бхаккара и множество других людей. Тардибек мало усердствовал в бою, но Шер Али-бек действовал решительно и на поле брани (разм) — пиру отважных (бизат-и базм), не изменившись в лице, залпом выпил шербет мученичества. Сердце Его Величества Джаханбани глубоко ранила боль утраты столь преданного соратника. Это и прочие неблагоприятные события охладили его сердце к землям Бхаккара. Он решил идти в Кандагар. Именно тогда, 7 мухаррама 950 г.х. (13 апреля 1543 г.), из Гуджарата в одиночестве прибыл Байрам-хан и явился бальзамом для израненной души Его Величества, принеся радость и ободрение. Примечательно, для того [258] чтобы подойти к лагерю, ему пришлось пройти через поле битвы. Прежде чем предстать перед государем, он был вынужден приготовиться к бою и проявить свою храбрость в сражении. Солдаты победоносной армии были изумлены и подумали: “Он пришел из сокровенного воинства (Аллаха)”. Когда обнаружилось, что это — Байрам-хан, крики восторга прокатились по бранному полю, и сердце Его Величества Джаханбани возрадовалось. В ознаменование его прибытия несколько дней 7 они оставались на этой земле роз (гулзамин).
ИСТОРИЯ БАЙРАМ-ХАНА
Краткая история Байрам-хана такова. Подвергнув свою жизнь опасности в неудачном сражении под Канауджем, он направился в Самбал и нашел прибежище в городе Лакхнуре у раджи Миттер Сена, одного из влиятельных землевладельцев этого края, и некоторое время оставался под его защитой. Но Шер-хан, прознав об этом, отправил своего человека, и раджа волей-неволей вынужден был выдать хана. Шер-хан встретил его по дороге в Малву 8. В начале встречи Шер-хан поднялся, чтобы |186| приветствовать его, и, желая прельстить, обратился к нему с лукавыми речами. Среди прочего он сказал: “Тот, кто хранит верность, — не спотыкается”. В ответ прозвучало: “Да. Тот, кто хранит верность, не споткнется”. Преодолев немыслимые затруднения, Байрам-хан ухитрился из окрестностей Бурханпура 9 бежать вместе с Абу-л Касимом, правителем Гвалияра. Они направились в Гуджарат, но когда были в пути, возвращавшийся из Гуджарата посланник Шер-хана получил сведения о побеге и послал людей арестовать Абу-л Касима, обладавшего удивительной красотой. Байрам-хан, истинно благородный и великодушный, упорно утверждал, что он Байрам-хан, на что Абу-л Касим героически заявил: “Это мой слуга. Он хочет отдать за меня жизнь. Остерегитесь и уберите от него руки”. То есть это был случай, противоположный тому, что описывается в следующем стихе:
Отпустите меня, вот мой товарищ, вяжите его 10.
Таким образом Байрам-хан освободился и направился к Султан Махмуду в Гуджарат. Абу-л Касима представили Шер-хану, но тот, [259] не оценив его достоинств 11, сделал мучеником этот кладезь великодушия. Шер-хан потом иногда повторял, что “когда Байрам-хан сказал при всех: “Хранящий верность никогда не споткнется”, — мы сразу поняли: с ним нельзя договориться”. Султан Махмуд из Гуджарата пытался склонить его на свою сторону, но также безуспешно. Он (Байрам) пустился в долгий путь и пришел в Сурат 12. Оттуда поспешил в земли Хардвара 13, а затем — к стопам своего истинного господина (сахиба) и благодетеля человечества — в селение Джун.
Комментарии
1. Лучшим был бы подзаголовок “История Байрам-хана”.
2. Гулзамин.
3. Артанг или Аршанг — дом живописца Мани, а также его альбом. Мани — это основатель манихейства. [“Ардханг” (среднеперс. “образ”) — название книги иллюстраций к доктрине манихейства, созданной, по преданию, самим основателем учения Мани (216—274). Слава Мани как живописца надолго пережила его славу религиозного деятеля.]
4. Сираби-и-сухан — букв, “орошение словами”. Абу-л Фазл здесь объясняет, почему он начал свою работу с гороскопа Акбара и описания его рождения, несмотря на неизбежность повтора в дальнейшем рассказе о правлении Хумаюна. Это может иметь смысл, если принять во внимание, что Абу-л Фазл разбил свое повествование на караны, т.е. периоды по тридцать лет жизни героя. Таким образом, первый том охватывает тридцать лет — от рождения до конца семнадцатого года царствования (Акбар взошел на престол в возрасте тринадцати лет). Следующая книга должна была содержать историю до сорок седьмого года его правления, но не была завершена — в этот год автора убили. Очевидно, он остановился на сорок шестом году, хотя надеялся, как пишет в “Аин-и Акбари”, составить четыре тома, то есть историю четырех каранов (120 лет). Третий том, который упоминается им выше, — это “Аин-и-Акбари”, в основной части законченный примерно на сорок втором году правления, то есть в 1597—1598 гг. Несомненно, он вносил туда дополнения, по мере того как Акбар отдавал распоряжения и присоединял новые территории. “Аин-и-Акбари” принято называть третьей книгой “Акбар-наме”, но следует иметь в виду, что она не является продолжением первых двух и была завершена до окончания работы над исторической частью. В действительности же это отступление или дополнение к рассказу об исторических событиях. Выражение сираби-и-сухан Абу-л Фазл использует еще раз в гл. 29 на странице 195 текста, где в промежутке основного повествования рассказывает о Шер-хане, Хайдар мирзе и других.
5. Джун не отмечен на картах. Абу-л Фазл помещает его в Хаджкане. Вероятное место его расположения на восточном берегу, между Таттой и Сехваном. Развалины Джуна видны в 2 милях юго-восточнее современного Тандо Гулам Хайдар.
6. Он был родом из Лара — приморской провинции Ирана.
7. Три месяца, в соответствии с собственной хронологией Абу-л Фазла, поскольку они вышли из Джуна не ранее 11 июля. Скорее всего, именно прибытие Байрама и его энергия побудили Хумаюна принять столь смелое решение — покинуть Синд.
8. В Удджайне, согласно летописи Шер-шаха.
9. [Бурханпур — город в штате Мадхья Прадеш, Индия, на границе со штатом Махараштра. В XVI в. относился к княжеству Хандеш.]
10. Саади. Гулистан. V. 20.
11. Аз на-шинаси [от незнания]; но это не может означать, что его не узнали, так как Шер-хан видел в лицо настоящего Байрама.
12. [Сурат — крупный город в южной части штата Гуджарат, Индия, расположенный на реке Танти, вдоль которой Байрам-хан прошел из Бурханпура.]
13. В “Маасир-и-умара” написано “Хардваранд”, аналогично — в “Маасир-и-рахими”. С этим фактом не очень согласуется утверждение Абу-л Фазла, что Байрам присоединился к Хумаюну, придя из Гуджарата. Несмотря на то что Хардвар находится очень далеко, можно предположить, что Байрам, стремившийся уйти от преследований Шер-хана и Султан Махмуда, специально избрал это направление. Он мог совершить такое путешествие, скрываясь среди паломников-индусов. Возможно также, что он направился туда из-за близости этого места к прежнему убежищу — Самбалу. В “Маасир-и-рахими” приводится биография Байрама, скорее всего, взятая из сочинения “Тарих-и-акбари” Мухаммад Арифа Кандахари, который был управляющим его хозяйства. Слово “Хардвар” там используется дважды без всякого намека на ошибку. В этом сочинении рассказывается родословная Байрама, описывается его рождение в Кила-и Зафар в Бадахшане, смерть отца, Саиф Али, в Газни, поступление на службу к Хумаюну, назначение мухрдаром (первым министром) и, наконец, вероятно, на основании рассказа Абу-л Фазла о многих опасностях, пережитых Байрамом при побеге в Гуджарат, описывается, как во время странствования он попал в компанию гувар [цыган], которые пили вино и плясали и заставили его участвовать в своих развлечениях. [Вероятно, речь идет не о Хардваре, расположенном к северу от Дели в штате Уттар-Прадеш, а о полуострове Катхиявар в южной части штата Гуджарат. Тогда путь из Бурханпура в Сурат и далее становится понятен.]
