АБУ-Л-ФАЗЛ АЛЛАМИ. АКБАР-НАМЕ. DrevLit.Ru - библиотека древних и средневековых рукописей

Глава 25

Поход Его Величества Джаханбани Джаннат-ашшти на Бенгалию, завоевание им этой страны и возвращение в столицу, а также события, которые произошли тем временем

Когда украшающий мир разум закончил дела в этих областях (то есть в Агре и на территориях, упомянутых в конце предыдущей главы), царственный гений обратился к приготовлениям экспедиции в Гуджарат, поскольку вновь появилась возможность повернуть поводья его намерений к этой провинции и, в отличие от прежних планов, возложить управление ею на мужей, которые являли бы последовательность в руководстве и чьим поступкам не была бы свойственна беспорядочность и изменчивость. Он предполагал, что когда его ум освободится от забот по обустройству этой провинции, можно будет вернуться в столицу. Тем временем поступили известия об угрозе, исходившей от Шер-хана, и о волнениях, производимых им в восточных провинциях. И вот мысль о покорении Бенгалии, вошедшая в сердце Его Величества еще до начала дел в Гуджарате, но отложенная на время, вновь обрела силу. Были отданы распоряжения о подготовке к походу на Бенгалию и принято решение разбить войска Шер-хана и подчинить территории Бенгалии.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ШЕР-ХАНА ¹

Этот Шер-хан принадлежал к афганскому роду Сур. Прежнее его имя — Фарид, и он был сыном Хасана, сына Ибрахим Шерахайла. Ибрахим занимался продажей лошадей и ничем не выделялся среди [215] торговцев. Родина его — деревня Шамла ² на территории Нарнула ³. Его сын Хасан проявил себя с благородной стороны ⁴ и из торговли поступил на военную службу. Долгое время он служил Раймалу, деду Райсала Дарбари, который в настоящее время имеет честь служить Его Величеству Шахиншаху. Оттуда он перешел в Каунд ⁵ на территории Сахасрама и поступил на службу к Насир-хан Лохани, который был военачальником Сикандара Лоди. В служебном рвении и придворных способностях он превзошел своих товарищей, и когда Насир-хан умер, стал служить его брату Давлат-хану. После этого поступил на военную службу к Бабану, одному из вельмож Султан Сикандара Лоди, и приобрел некоторую |148| известность. Множество дел было совершено под его руководством.

Сын Фарид причинял своему отцу [Хасану] много боли высокомерием и злым характером и в конце концов отделился от него. Некоторое время он состоял на службе у Тадж-хана Лоди, потом у Касим Хусейна Узбека в Аудхе и затем довольно долго служил Султан Джунаиду Барласу ⁶. Однажды Султан Джунаиду Барласу выпал случай представить его и двух других афганцев, состоявших у него на службе, Его Величеству Гити-ситани Фирдус-макани. Как только проницательный взгляд Его Величества упал на этого человека [Фарида], правитель отметил: “Султан Барлас, в глазах этого афганца (указывая на Фарида) читаются мятежность и непокорность. Его следует заключить под стражу”. Двое других были приняты благосклонно. Фарид всё понял по взгляду Его Величества и ускользнул прежде, чем Султан (Джунаид) приказал своим людям схватить его. Тем временем его отец умер, и всё имущество перешло в его руки [к Фариду]. Он начал разбойничать на землях Сахасрама и в джунглях Каунда, являвшегося парганой Рохтаса, и доставил множество бед воровством, грабежами и убийствами ⁷. За короткое время он обманом и беззакониями превзошел всех мятежников века. И тогда Султан Бахадур из Гуджарата послал ему с помощью купцов некоторую денежную сумму и призвал его к себе. Фарид же, использовав деньги для разжигания мятежа, отослал Бахадуру свои извинения за то, что не может приехать. Он занялся захватом и грабежом городов и деревень. Очень скоро вокруг него собралось множество мошенников и мерзавцев. Как раз в это время ушел из жизни правитель Бихара ⁸, принадлежавший к знатному роду Лохани, и не осталось никого, кто принял бы его обязанности. [216]

Шер-хан со своими разбойниками совершил набег и награбил много имущества. Затем, возвратившись в свои места, неожиданно атаковал Улуг мирзу, стоявшего возле Сирвы (Сиру), и хитростью одолел его. Отсюда он двинулся и атаковал Бенарес, а когда собрал войско и достаточно богатства, направился к Патне и овладел этой страной. Он вступил в битву при Сураджгархе ⁹ на границе территории, контролируемой правителем Бенгалии. Эти земли также отошли к нему. Около года он вел войну против Нусрат-шаха ¹⁰, правителя Бенгалии, и долго осаждал Гаур ¹¹. Примечательно, что Шер-хану случилось услышать о знаменитом астрологе, состоявшем на службе у раджи Ориссы. Как человек тщеславный и имеющий вольные мысли, он послал за ним, чтобы получить предсказания о своих успехах. Раджа не разрешил астрологу выехать, но тот написал Шер-хану, что еще в течение одного года ему не владеть Бенгалией, а власть придет к нему в особенный день, когда |149| Ганг можно будет перейти вброд за один час. Роковым образом произошло то, что было предсказано ¹².

Я слышал от мудреца, что мудрости в мире хватает с избытком,
Но только она разделена на весь человеческий род.

Пока царские стяги развевались, покоряя Малву и Гуджарат, Шер-хан, использовав свои возможности, добился больших успехов. Таким, в общих чертах, было начало его жизни. Дальнейшая история, последние его дела и жалкий конец будут описаны в канве рассказа о Его Величестве Джаханбани, так чтобы зачинщики раздоров и ссор извлекли для себя урок ¹³.

Итак, поскольку Его Величество Джаханбани утвердился в мысли об экспедиции в восточные провинции, мир Факр Али, один из высших военачальников Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, был назначен ответственным за Дели, в то время как Агра была поручена мир Мухаммад Бахши, одному из верных служителей государства. Ядгар Насир мирза, двоюродный брат Его Величества, был послан в Калпи — его джагир — для управления этой областью. Нур-ад-дин Мухаммад мирза ¹⁴, муж сестры Его Величества — Гулранг бегим и отец Салимы [217] Султан бегим, получил назначение в Канаудж. Распределив таким образом военачальников, Его Величество отправился по реке на восток вместе со своими целомудренными супругами, облаченными в чадры.

Его сопровождали Аскари мирза и Хиндал мирза, среди военачальников были Ибрагим-бек Чабук ¹⁵, Джахангир Кули-бек, Хусрау-бек Кокалташ, Тардибек-хан, Кучбек ¹⁶, Тардибек из Этавы, Байрам-хан, Касим Хусейн-хан Узбек, Бачака-бек, Захид-бек, Дост-бек, Мирак-бек, Хаджи Мухаммад, сын Баба Кашки ¹⁷, Якуб-бек, Нихал-бек, Рошан-бек, Могол-бек и много других выдающихся мужей. Армия следовала по суше и по воде, в то время как Его Величество продвигался вперед то на корабле, то верхом, попутно обсуждая государственные дела. Движение шло в направлении крепости Чунар, где располагался Шер-хан. Когда армия подошла ночью к Чунару, из Гуджарата явился, посыпая голову пеплом, со слезами позора на щеках Мухаммад Заман мирза и был осчастливлен — его допустили поцеловать высочайший порог.

Краткая история этого происшествия такова. Масума Султан бегим ¹⁸, |150| драгоценная сестра Его Величества и жена мирзы, ходатайствовала в Агре за провинившегося мужа и уладила дело. Его Величество с присущей ему добротой простил мирзу и приказал послать за ним. Когда мирза приблизился к великой армии, нескольким высокопоставленным военачальникам приказали встретить его. И когда он находился на расстоянии одного дня пути, Аскари мирза и Хиндал мирза выехали ему навстречу в соответствии с высочайшим повелением и приняли его в свои объятия. Аскари мирза приветствовал его, подняв руку к груди, а Хиндал мирза — приложив руку к голове ¹⁹. Они со всем уважением доставили мирзу в лагерь, и в тот же день по высочайшему повелению тот был препровожден в свою палатку. На следующий день его доставили в величественный шатер, и после засвидетельствования почтения он был осыпан щедрыми милостями. На одном собрании его дважды удостоили особым хилатом, поясом, мечом и конем. Прекрасно! Во вратах Божьему избраннику за грехи воздается (букв.“платится”) благодеяниями, а [прощение] порок[ов] считается добродетелью. Неисчерпаема сокровищница Божественной милости, и милосердие Его приумножают оскорбители. Соразмерно росту их преступлений и грехов увеличиваются милость и прощение. Это качество весьма присуще государям, благодаря ему они и являют себя Тенью Аллаха. [218]

Оскорбления не наносят ущерба широте их милости и величию власти, а преступник, устыдившийся своих злодеяний, получает освобождение от мук преисподней. Его Величество Джаханбани Джаннат-ашияни, несмотря на мятеж, такой сильный, что прощать его не следовало бы, явился выразителем Божественного милосердия и отплатил добром за зло. Хвала Всевышнему! Его Величество, Шахиншах эпохи (Акбар), обладает этим благородным качеством и высокой нравственностью, они есть часть его натуры и суть его святой души. И сталкиваясь с необходимостью наказания, он сначала всё обдумывает и взвешивает — достоинство, которым не был украшен ни один правитель со времен Адама. В этой книге приводятся лишь некоторые случаи при желании рассказать о многих. Да продлит Всемогущий Аллах дни его рода! Да вознаградит Он благородную душу Его Величества! Да будут благословенны его жизнь и владычество! Когда Шер-хан получил известия о приближении победоносных стягов, он оставил своего сына Кутб-хана, а также многих других в Чунаре и после укрепления цитадели отправился в Бенгалию. Он завоевал эту |151| страну и захватил богатую добычу. Когда покоряющая мир армия Его Величества Джаханбани Джаннат-ашияни расположилась лагерем близ Чунара, он [Хумаюн] начал готовиться к взятию крепости. Руми-хан, величайший мастер своего времени по захвату укрепленных крепостей и горных замков, покинувший Султан Бахадура после победы при Мандасоре и ставший слугой Его Величества, возвысившись до службы в ведомстве мир аташа (начальника артиллерии), построил крытый помост (сабат) на лодках и устроил крышу (сатха) с мощными перегородками наверху платформы так искусно, что все были удивлены и восхищены его мастерством ²⁰ . С помощью помоста он так удачно заложил мины под стены, что когда они взорвались, Земля и Время содрогнулись (замин у заман). Кутб-хан спасся бегством, а оставшийся гарнизон попросил пощады и был распущен. Крепость перешла в руки слуг падишаха. Что же касается попросивших пощады, а их было 2000 человек, то, хотя Его Величество Джаханбани выполнил обещание, данное Руми-ханом, и простил (?) их, всё же Муайид-бек Дулдай, один из пользовавшихся доверием военачальников, добавил к приказу, чтобы им отсекли руки, выдав эти слова за высочайшее указание ²¹, то есть узурпировал ²²2 власть! Его Величество Джаханбани осудил его за это. А Руми-хан снискал царское [219] благоволение, и его влияние и известность возросли. Крепость стала наградой ему за службу, но через несколько дней, став мишенью людской зависти, он был отравлен и покинул этот мир.

Когда величественный ум освободился от этих дел, перед ним предстала задача похода на Бенгалию. Правитель Бенгалии, Насиб-шах ²³, уязвленный, с болью в душе пришел к мирозащищающему двору и умолял о помощи в борьбе против Шер-хана. Это стало еще одной причиной необходимости покорения Бенгалии и еще одним побуждением идти туда. Его Величество утешил его своим царственным сочувствием и предоставил ему высочайшее покровительство. Так как поход стал делом решенным, ответственность за Джаунпур и прилегающие территории была возложена на мира Хиндубека, одного из высокопоставленных военачальников, а Чунар был отдан Мирак-беку. Завершив все приготовления, армия двинулась в поход по суше и воде. Когда достигли Патны и расположились лагерем, верные слуги двора напомнили, что приближается сезон дождей, и если Его Величество приостановит бенгальскую экспедицию и дождется его конца, это будет соответствовать законам ведения войны, поскольку переход кавалерии в Бенгалию во время дождей очень затруднителен, и она будет легко уязвима для вражеских солдат. Правитель же Бенгалии, преследуя свои интересы, представил дело так, будто бы Шер-хан еще не успел закрепиться в Бенгалии, и быстрое выступление против него позволит добиться легкой победы. Эти доводы показались |152 |Его Величеству достаточно убедительными, и, решив вопрос в пользу притесняемого [Насиб-шаха], он отдал приказ о дальнейшем продвижении. Достигнув Бхагалпура, он разделил армию, послав Хиндал мирзу с 5000 или 6000 человек через реку, чтобы они шли вдоль другого берега. Когда армия расположилась у Мунгера, поступило известие, что Джалал-хан, сын Шер-хана, который после смерти отца возьмет имя Салим-хан ²⁴, вместе с Хавасс-ханом, Бармазидом ²⁵, Сармат-ханом ²⁶, Хайбат-ханом Ниязи ²⁷, Бахар-ханом ²⁸ и с пятнадцатитысячным войском подошел к Гархи — воротам Бенгалии — и, укрепив его, намеревается поднять мятеж.

Предыстория же этого события такова. Когда Шер-хан услышал о приближении падишахской армии, он не мог позволить втянуть себя в войну и отступил по дороге в Джхарханд ²⁹ с таким расчетом, чтобы, [220] когда великая армия войдет в Бенгалию, он смог уйти в Бихар, поднять смуту в этой провинции и надежно укрыть награбленное в Бенгалии добро. Он оставил Джалал-хана с большим количеством людей возле Гархи, при этом распорядившись, чтобы, когда приблизится неприятельская армия и он сам уйдет в Шерпур ³⁰, они поспешили присоединиться к нему, избегая вооруженного столкновения. Его Величество отправил из Бхагалпура Ибрагим-бека Чабука, Джахангир Кули-бека, Байрам-бека, Нихал-бека, Рошан-бека, Гург Али-бека, Бачака-бахадура во главе большого отряда численностью 5000 или 6000 человек. Когда царская армия достигла окрестностей Гархи, Джалал-хан, нарушив оставленные отцом инструкции, собрал свое войско и атаковал лагерь. Люди падишаха, не успевшие занять боевую позицию, не смогли обороняться как следует. У них не было должного руководства, а враг оказался многочисленным. К тому же они не готовились к сражению. Байрам-хану удалось несколько раз перехватить инициативу, он атаковал и рассеивал врага. Приложив доблестные усилия для исправления положения, он, однако, не имел полной возможности руководить боевыми действиями, и результаты битвы оказались неудовлетворительными. Али-хан Махавани ³¹, Хайдар Бакши и некоторые другие беки стяжали славу мучеников. Когда это известие достигло слуха Его Величества, он немедленно отправился к месту события. По дороге, возле Колгонга, его украшавшая море лодка, предназначенное для него судно, затонула. Когда великая армия вплотную подошла к проклятым афганцам, негодяи скрылись. Хиндал мирзе, назначенному в Тирхут и |153| Пурнию, разрешили, по его просьбе, удалиться в новое владение, чтобы он запасся снаряжением, а затем присоединился к основным силам в Бенгалии. Его Величество Джаханбани, начиная с этого места, переход за переходом прошел по Бенгалии и с Божьей помощью покорил ее в 945 г.х. ³² А Шер-хан и другие афганцы, забрав лучшие сокровища Бенгалии ³³, ушли через Джхарханд на Рохтас и хитростью завладели им.

ВЗЯТИЕ ШЕР-ХАНОМ КРЕПОСТИ РОХТАС

Краткая история событий такова. Когда Шер-хан достиг окрестностей сильно укрепленной крепости Рохтас, он отправил послов к радже Чинтаману ³⁴, брахману, которому она принадлежала, напоминая об [221] оказанных в прежнее время услугах. И когда было положено основание дружбы, представил дело так, что находится в тяжелом положении, и попросил принять в крепости семью и домочадцев, таким образом, сделав их со своей стороны залогом дружбы и благоденствия (Шер-хана). Коварством и сотнями уловок этот мошенник одурачил простодушного раджу. Приготовив шестьсот носилок, Шер-хан усадил на них по двое вооруженных юношей, что выглядело странно для дружественных отношений, а рядом с носилками шли слуги. С помощью этой хитрости он ввел своих солдат в крепость и захватил ее. Разместив здесь семью и войско, он раздул пламя мятежа в соседние пределы и блокировал дорогу в Бенгалию.

ИСТОРИЯ ХУМАЮНА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Его Величество Джаханбани нашел климат Бенгалии приятным и решил им насладиться. Армия в этой изобильной стране предалась праздности. В это же время Хиндал мирза, поддавшись влиянию дурной компании, подстрекаемый заговорщиками, без разрешения под завесой дождя направился к Агре. Посланные ему вослед предупреждения остались без ответа. Спустя несколько дней он прибыл в столицу и осуществил свои бунтарские планы. В глубине его ума, лишенного ореола Божественности, произросло желание верховной власти. Шер-хан же, видя благоприятность момента, расширил поле своей деятельности. Он пошел, осадил и вскоре взял Бенарес, предав смерти его правителя, мира Фазли. Затем направился на Джаунпур, охраняемый отцом Шахам-хана Баба-беком Джалаиром, назначенным после смерти Хиндубека. Баба-бек основательно укрепил город и подготовился к обороне. Юсуф-бек, сын Ибрагим-бека Чабука, поспешил ему на помощь из Аудха в Бенгалию. Присоединившись к Баба-беку, он с передовым отрядом регулярно прочесывал страну, находясь в постоянной боевой готовности. Услышав об этом, Джалал-хан |154| предпринял быстрый марш-бросок с 2000 или 3000 солдат. Юсуф-бек, завидев облако пыли, поднятое армией, загорелся страстным желанием сразиться с ней. Несмотря на уговоры товарищей, указывавших на большую численность врага и на скромность его собственных сил, он остался непреклонен и храбро испил свою последнюю чашу в окрестностях Джаунпура. На следующий день город был окружен. Баба-бек Джалаир, являя [222] пример смелости и мастерства при его защите, отправил сообщения мирзам и бекам, а также послал несколько донесений высочайшему двору (в Гауре). Мир Факр Али, прибыв из Дели в Агру, дал благоразумный совет Хиндал мирзе и после долгой дискуссии выпроводил мирзу из Агры на другой берег реки, а также назначил Мухаммада Бакши для оказания всевозможной помощи по быстрой отправке Хиндал мирзы в Джаунпур. Затем мир Факр Али направился в Калпи, чтобы встретить Ядгар Насир мирзу со снаряжением для армии и подготовить прием мирзам на территории Карры ³⁵ для дальнейшего совместного похода. В это время Хусрау-бек Кокалташ, Хаджи Мухаммад (сын Баба Кашки), Захид-бек, мирза Назар и многие другие с нечестивыми и мятежными мыслями скрылись из Бенгалии и явились к Нур-ад-дин Мухаммад мирзе, оставленному в Канаудже. Мирза сообщил об их прибытии Хиндал мирзе и попросил лично принять их. Хиндал мирза, послав Мухаммад Гази Тугбая ³⁶, одного из своих доверенных людей, с дружественным посланием, среди прочего объяснял, что должен ехать к Ядгар Насир мирзе и миру Факр Али. Беки, находившиеся с Нур-ад-дин мирзой, не дожидаясь ответа, направились в Кул (Алигарх), владение Захид-бека. Посланник Хиндала, услышав об этом в пути, поспешил за ними. Недальновидные изменники в ответ на письмо Хиндала разинули свои поганые рты и выложили напрямик: “Мы больше не слуги царю. Если ты, как хотел раньше, прикажешь прочитать хутбу в твою честь, мы поступим к тебе на службу и отплатим верой и правдой. В противном случае мы пойдем к Камран мирзе, где нас ожидает (букв, “у нас за пазухой”) счастье и благоденствие”. Мухаммад Гази Тугбай, вернувшись, привез секретное послание беков и сказал, что неизбежно одно из двух: либо Хиндал прикажет прочесть хутбу во свое имя, пригласит беков и обласкает их, либо нужно хитростью захватить их и взять под стражу. Хиндал мирза, которому всегда не терпелось совершить глупость, счел подобное мнение ценной находкой и с обещанием доброжелательного приема послал за этими беспримерными предателями, передав успокаивающее послание и укрепив их в гнусных выдумках.

Когда Его Величеству Джаханбани сообщили об утрате Бенареса и Джаунпура и о предательских замыслах Хиндал мирзы, он послал шейха |155| Бухлула, одного из великих шейхов Индии и своего любимца, [223] чтобы он быстро добрался из Бенгалии в столицу и мудрым советом отвел мирзу от недобрых мыслей, а также побудил его действовать совместно для выдворения афганцев. Шейх прибыл с большой поспешностью как раз в то самое время, когда беки предложили на обсуждение свои низкие планы и чуть было не сбили Хиндал мирзу с прямого пути. Хиндал мирза, выйдя к нему навстречу, с почестями и уважением проводил [шейха] в свой дом. Веские слова шейха укрепили Хиндал мирзу в желании служить [падишаху]. С этим намерением он и стал действовать дальше. На следующий день приказом вызвали Мухаммада Бакши, для того чтобы все приготовления для армии — золото, верблюды, лошади, снаряжение — были выполнены. Но Мухаммад Бакши притворился, что денег для солдат нет, хотя на самом деле имел в изобилии материалы и запасы и мог доставить всё что угодно. Не прошло и четырех-пяти дней после обращения, как из Канауджа поспешно прибыл Нур-ад-дин мирза. Вероятно, с его появлением все планы, которые вынашивали беки, окрепли. Мухаммад Гази Тугбай был отправлен к ним еще раз, и они подтвердили ранее сказанное, но добавили условие: для подтверждения принятия их предложений шейха Бухлула, являвшегося высочайшим посланником и разрушавшим их намерения, должно публично предать смерти, так чтобы все уверились в разрыве Хиндал мирзы с падишахом, и чтобы они (беки) могли служить ему с желанием и доброй волей. Шейх был занят подготовкой армии к походу и наблюдал за приведением в порядок снаряжения, когда посыльный вернулся. Неподобающее предложение в согласии с Нур-ад-дин Мухаммад мирзой было принято, и мирза схватил шейха, по приказу Хиндал мирзы, в его доме и, переплыв через реку, повелел обезглавить его ³⁷ в песчаной местности вблизи Царского сада [Баг-и Шах]. Продажные беки явились к мирзе и принесли присягу. В зловещий час и минуту смятения была прочитана хутба во имя мирзы Хиндала. После этого войска вышли ³⁸ в поход. Хотя безупречная Дилдар Агаче бегим, почтенная матушка Хиндал мирзы, и другие бегим увещевали его, он пропустил их советы мимо ушей. Это обстоятельство метко схвачено в строфе:

Совет людей, что ветер в моих ушах,
Но ветер этот раздувает пламя. [224]

Когда после прочтения хутбы во имя его [Хиндал мирзы] он предстал перед своей матерью, грудь этого купола чистоты была покрыта синей ³⁹ накидкой. Мирза, глядя на нее, воскликнул: “Что это за одежда на тебе во время праздника?” На что эта воплощенная целомудренность пророчески сказала: “Почему ты так смотришь на меня? Я надела траур по тебе. |156| Ты еще молод (ему было 19 лет), и подстрекатели сбили тебя с истинного пути. Ты препоясал чресла на свою погибель”. Пришел Мухаммад Бакши ⁴⁰ и сказал: “Ты убил шейха, так почему же медлишь со мной?” Но мирза обошелся с ним ласково и взял с собой. Когда Ядгар Насир мирза и мир Факр Али услышали об этих дурных делах, то совершили быстрый марш-бросок из Калпи через Гвалиар и, достигнув Дели, приняли меры по укреплению города и снабжению крепости. Мирза был у Хамидпура, недалеко от Фирозабада ⁴¹, когда получил известие о прибытии в Дели Ядгар Насир мирзы и мира Факр Али. Посовещавшись, мирза и военачальники решили окружить Дели. Множество мелких джагирдаров являлись со всей округи, чтобы принести присягу мирзе, и он переход за переходом достиг Дели и осадил город. Ядгар Насир мирза и мир Факр Али приложили все усилия, чтобы удержать цитадель в своих руках. Они известили о происходящем Камран мирзу, попросили его прийти на помощь и подавить мятеж. Тот вышел из Лахора, и когда приблизился к Сонпату ⁴², Хиндал мирза поспешно ретировался в область Агры, не добившись своей цели. Когда Камран мирза достиг Дели, мир Факр Али вышел навстречу и переговорил с ним, а Ядгар Насир мирза остался в крепости, продолжая ее контролировать. Мир Факр Али побудил Камран мирзу проследовать в Агру, и Хиндал мирза, не имея решимости оставаться там, ушел в Алвар. Камран мирза после прибытия в Агру попросил купол чистоты Дилдар Агаче бегим урезонить Хиндал мирзу и призвать его к послушанию. Почтенная мать семейства (кадбану), знамя добродетели, привела Хиндал мирзу из Алвара, и он предстал перед Камран мирзой с саваном (фута), повязанным вокруг шеи. Мирза (Камран) повел себя подобающим образом: на следующий день простил мятежных беков и устроил для них прием. Затем, соединив свои силы, они пересекли Джамну и направили все силы на подавление Шер-хана. Но поскольку благоприятствование не было спутником этих высокородных людей, они так и не добились счастья высокого служения. [225]

Когда с небесной помощью земля Бенгалии оказалась во владении служителей падишаха, а в ее столице разместилась ставка армии, и великие беки получили во владение обширные территории, они предались удовольствиям и наслаждениям, широко распахнув врата беспечности. Столпы державности практически перестали уделять внимание управлению, и недовольные, которые никогда не оставляли в покое нашу обширную землю, подняли голову разлада и мятежа. Дремлющий бунт был готов вот-вот открыть свои веки. Трещины проложили себе дорогу в фундаменте бдительности. Сведения, на которые можно было положиться, не |157| доходили до ставки, а когда кому-либо из доверенных лиц становилось что-нибудь известно, человек не осмеливался об этом сообщать, ибо была договоренность ничем не омрачать высочайшее собрание. Когда правда о восстании в Индостане постепенно просочилась благодаря истинным доброжелателям, которые, не заботясь о собственном благополучии, сообщили реальные сведения, Его Величество Джаханбани собрал советников и принял решение о возвращении великой армии. Хотя из-за обильных дождей земля была покрыта водой, а реки вышли из берегов, и это время года считалось неблагоприятным для походов, пришли к решению, учитывая угрозу для сохранения государства, что необходимо вернуться. Управление Бенгалией ранее было доверено Захид-беку ⁴³ но этот никчемный человек встал на путь высокомерия старого слуги и, позволив себе иметь дурные желания, сбежал и присоединился к Хиндал мирзе. Его Величество передал Бенгалию Джахангир Кули-беку, оставив в поддержку большие силы. Затем под завесой дождя ⁴⁴ повернул свои поводья и двинулся в столицу (Агру).

Когда Шер-хану стало известно о возвращении царской армии и об уходе мирзы из Агры, он отказался от Джаунпура и направился к Рохтасу. Его план подразумевал, что если высочайшие знамена начнут действовать против него, то он, избегнув столкновений, удалится по Джхархандовой дороге, по которой пришел, и направится в Бенгалию (столица Гаур). Если этого не случится (армия Хумаюна не будет преследовать его), и армия падишаха направится в Агру, и таким образом, сама собой представится возможность, — тогда он двинется следом и предпримет ночную атаку. Когда возвышенная армия Его Величества Джаханбани прибыла в Тирхут ⁴⁵, Шер-хан, узнав о малочисленности ее сил [226] и отсутствии порядка в царском лагере, сделался смелым (ширак) ⁴⁶ и двинулся с большим и хорошо вооруженным войском.

Он взял под свой контроль всю территорию вокруг армии, и никто не имел возможности добыть сведения о вражеских передвижениях. Ибн Али Караулбеги (начальник разведки) пошел и принес достоверные известия, которые были переданы Его Величеству через Мухаммад Заман мирзу. Хотя великая армия уже переправилась на другой берег Ганга и шла маршем к столице, новость о прибытии Шер-хана распалила огонь высочайшего гнева, и, несмотря на свое совершенное величие и власть, он повернул поводья в обратную сторону. Ему заметили, что в такое время, когда к тому же армия почти лишилась снаряжения, |158| пройдя большое расстояние по грязи, было бы неверным преследовать неприятеля и сражаться с ним, лучше остановиться где-нибудь, пополнить войска и только после этого нанести сокрушающий удар. Подобные советы Его Величество не принял во внимание, он пересек Ганг и выступил в поход против врага.

Нам надлежит знать, что, согласно древнему правилу и установившемуся закону, ревностные хранители царства Божественной судьбы назначают цену каждому человеку; они заранее открывают перед ним врата неудач и погружают его в бездну страданий, чтобы затем счастье не увело необыкновенную жемчужину с ее пути, и чтобы этими испытаниями завершились бы несчастья, а обстоятельства пришли в равновесие. В соответствии с этим — так как появление несущей свет звезды смертных, которая, явившись во сне из груди Качули Бахадура, возвысила этого зоркого блаженством ожидания, приближалось — былые невзгоды и несчастья не обезображивают шрамами лики мыслей созерцающих и дальновидных. Именно эта сила, способная завоевать Вселенную, и проявила себя перед глазами неких жестокосердных грязных афганцев. Случилось это потому, что вопреки советам министров армия выступила против афганцев. Столкновение с Шер-ханом лицом к лицу произошло около деревни Бихия ⁴⁷, подвластной Бходжпуру ⁴⁸. Черная река ⁴⁹ с названием Кармнаса (в тексте — Канбас) разделяла две армии. Царские войска, соорудив мост, перешли на другой берег. И хотя они были плохо снаряжены и малочисленны, всегда выходили победителями в стычках с врагами и афганцев безжалостно разбили по всем направлениям. Однако время боев и [227] кровопролития затянулось, и великие братья (братья Хумаюна), каждый из которых мог покорить целую страну, по недальновидности перестали действовать согласованно, водрузив камень преткновения перед собственной удачей. Благословенность знания того, чем являлось служение в подобный решительный момент, не помогла их судьбе. Посланные к ним убедительные письма с предостережениями не оставили никакого впечатления в каменных сердцах. Шер-хан прибегнул к особой хитрости: он посылал время от времени в высочайшую ставку влиятельных людей с просьбой о мире, лелея при этом вероломные мысли о войне. Затем предательским образом, мошеннически оставлял пехоту, неспособных людей вместе с артиллерией, а сам быстро делал два перехода и становился лагерем в тылу противника. Царская армия, прежде всегда победоносная, не знала о хитрости этого ловкача и стояла лагерем. Дальнейшие события были предопределены судьбой, а их развитию способствовало легкомыслие, |159| пришедшее на смену прозорливости. С великой небрежностью стали относиться к несению дежурства и наблюдению. Пока, наконец, Мухаммад Заман мирза не допустил крайнюю беспечность в ночь, когда была его стража. Только и ждавший своего момента лис (Шер-хан) сделал ночной переход и к утру оказался в тылу лагеря. Его армия была разделена на три отряда (туп) [куча]: первый возглавлял он сам, второй — Джалал-хан, а третий — Хавасс-хан. Царские войска не имели времени даже оседлать коней и застегнуть доспехи. Когда Его Величество Джаханбани известили о беспечности, допущенной в армии, он был ошеломлен роковым стечением обстоятельств, и нить благоразумного руководства выпала из его рук. Когда он уже вскочил в седло, явились Баба Джалаир и Кучбек ⁵⁰, и он приказал им немедленно увезти благородную госпожу Хаджи бегим ⁵¹. Искренние и ревностные слуги сполна испили шербет мученичества около врат почетной ограды. В одном ряду с ними мир Пахлаван Бадахши и многие другие имели счастье положить свои жизни при обороне ограды непорочности. Времени оставалось крайне мало; Ее Величество не смогла выехать, но Божественные покровительство и защита были ее порукой и стояли на страже: неистовый ураган злоумышленников не смог проникнуть в святилище непорочного гарема, и тьма грязных рук не коснулась и края покровов блистательных затворниц. Божественный ⁵² дух из преславного возвышенного святилища охранял [228] закутанных в чадру обитательниц покоя чистоты магическим жезлом в руках ревностных привратников. Нечистые мысли не завладели сердцами негодяев, и Шер-хан переправил ⁵³ этот купол непорочности со всеми почестями, в полной безопасности и неприкосновенности.

Наконец, когда Его Величество достиг моста, тот оказался разрушенным. Не оставалось иного выхода, как броситься в реку и переплыть ее вместе со скакуном, подобно крокодилу. Волею рока он оказался разлучен со своим конем. Но Провидение, не оставлявшее Его Величество, послало водоноса, явившегося Илийасом ⁵⁴ на его пути. Водонос, бросившись в воду, помог ему выплыть из стремнины и ступить на твердый берег. По дороге Его Величество спросил его имя. Тот ответил: “Низам” ⁵⁵. Его Величество воскликнул: “Настоящий Низам Авлия!” ⁵⁶ Одарив этого человека добротой и вниманием, он пообещал, что, когда благополучно воссядет на трон, дозволит ему царствовать полдня. Эти преисполненные боли (кисса-и-пур-гусса) события произошли 9 числа месяца сафар 946 г.х. (7 июня 1539 г.) на берегу Ганга у переправы Чаузы ⁵⁷. Мухаммад Заман мирза, маулана Мухаммад Паргали, |160| маулана Касим Али Садр, маулана Джалал из Татты, множество военачальников и ученых мужей утонули во всепоглощающих водах. Его Величество в сопровождении Аскари мирзы и еще нескольких человек быстро проследовали в Агру. Камран мирза был удостоен чести поцеловать высочайший порог, а через несколько дней Хиндал мирзу, благодаря вмешательству Камран мирзы и своей матери, доставили из Алвара, и он принес присягу, со стыдом и опущенными долу глазами. Его Величество по врожденному милосердию простил ему преступления и задал множество вопросов о его благосостоянии. Когда по не подчиняющимся контролю причинам произошли уготованные судьбой события, он сразу же начал искать средства для их исправления: занялся вооружением армии и возвращением утраченного положения. Беки и военачальники собирались из провинций и имели честь засвидетельствовать свое почтение. В это время у подножия трона предстал честный водонос в надежде на исполнение великого обещания. Его Величество Джаханбани, являвшийся дарителем корон и престолов на земле великодушия и учтивости, увидев издалека одинокого водоноса, тотчас решил исполнить завет Хусрау (Кира) о месте на троне исполнения желаний и, освободив место верховной власти [229] в честь Илийаса пути, посадил водоноса на трон в соответствии со своим обещанием на полдня, таким образом приравняв его к полуденному монарху ⁵⁸. Исключив некоторые высочайшие полномочия и функции, недоступные его уму, он возвеличил водоноса, даровав ему достоинство воплощения власти, и таким образом, изобильным океаном безмерной щедрости смыл пыль желаний благосостояния его самого и его рода. Все приказы, отданные водоносом во время пребывания на царственном троне, были впоследствии исполнены. Камран мирза, наблюдая подобную широту души, осуждающе хмурил лоб, выказывая крайнее неодобрение происходящего. В его беспокойное сердце вселилась причина для недовольства.

После добытой обманом победы (при Чаузе) Шер-хан предпринял атаку на Бенгалию. Он вышел на границу Бихара, остановился здесь и послал Джалал-хана с армией лиходеев в Бенгалию, где тот вскоре вступил в сражение с Джахангир Кули-ханом, оказавшим достойное сопротивление. Однако замысел Провидения был иным. Бенгальские военачальники действовали разобщено при подавлении мятежников, и каждый искал свою выгоду и действовал несогласованно в этой войне. После сражений и тяжелых испытаний Джахангир Кули оказался не в состоянии удерживать территорию и был вынужден отступить и искать убежище вместе с землевладельцами (заминдаран). Втянутый в ложные переговоры и изнурительные стычки, он, как и многие другие, нашел последнее пристанище в полях небытия. Шер-хан, с легкостью овладев Бенгалией, направился в Джаунпур, покорил его и простер далее свою |161| мятежную руку. Он отправил младшего сына, Кутб-хана, с большой толпой негодяев в Калпи и Этаву. Когда новости об этом достигли августейших ушей, Ядгар Насир мирза, Касим Хусейн-хан Узбек, которые владели этими областями, а также Искандер Султан ⁵⁹, назначенный вместо Камран мирзы управлять несколькими владениями в Калпи, были снаряжены против Кутб-хана. Эти львы бранных полей схватились с лукавыми мошенниками и одержали победу в большом сражении. С помощью Аллаха они выиграли битву и уничтожили Кутб-хана.

Его Величество Джаханбани некоторое время оставался в столице, Агре, приводя в порядок войска, умиротворяя своих братьев и родственников, предотвращая их тайные замыслы. Несмотря на то что [230] он омыл покрытое пылью чело Камрана кристально чистой водой увещеваний, не в его силах было отмыть его полностью, и сколько он ни очищал ржавчину противоречий полирующей замшей добрых советов, зеркало судьбы его брата так и не засияло блеском согласия. И в этот переломный момент, когда, несмотря на внутренние противоречия, необходимо было проявлять хотя бы внешнее единение ради сохранения благополучия в такое тяжелое время, тот обладающий вздорным характером, имея, кроме всего прочего, 20 000 обученных солдат и распоряжаясь по безграничной милости и благоволению Его Величества Джаханбани территориями от Кабула до Давар Замина ⁶⁰ на севере и до Саманы ⁶¹ на юге, возжелал иметь в подчинении этого выдающегося правителя, старшего брата и благодетеля, сослался на болезнь и с невероятным легкомыслием и беспечностью уклонился от столь важного служения. В саду возмездия Всемогущий Аллах заставил его пожинать плоды этих деяний, и он увидел собственными глазами ⁶² кару за совершённые поступки. Некоторые их следствия будут кратко изложены ясным пером в должном месте.

Когда его покинула удача, предзнаменование сбылось.

Он страдал некоторыми хроническими болезнями, и вместо того чтобы прозреть от этих тайных предзнаменований, вырос в порочности, упрямо укрепляясь на пути противоборства своему благодетелю и в неприятии его старшинства ⁶³. Сначала он отослал Ходжа Калан-бека с большими силами в Лахор, а потом, отвернувшись от киблы судьбы, сам последовал за ним. Он стал виновником гибели и разрушения, навлекая зло на друзей и оказывая добрую услугу врагам. Хотя Его Величество Джаханбани обратился к нему со словами: “Мирза, если ты не желаешь иметь благословение дружбы и хочешь отбросить эту благоприятную возможность, то пусть хотя бы твои люди присоединятся ко мне”,— |162| мирза поступил вопреки желанию Его Величества, совратив даже его верных людей и увлекая их с собой. Хайдар мирза, сын Хусейн мирзы Гургана, двоюродный брат ⁶⁴ Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, имевший счастье служить Его Величеству Джаханбани и осыпанный высочайшими милостями, пришел вместе с Камран мирзой в Агру. Под предлогом своей болезни Камран мирза приложил все [231] усилия, чтобы увести его (Хайдара) с собой. Мирза проявил благорасположение к Камрану и, прибыв для объяснения к Хумаюну, прямо объявил ему причину отъезда. Его Величество ответил так: “Если принимать во внимание кровное родство, ты одинаково близок нам обоим; если брать за основу верность и справедливость, со мной ты связан крепче; если смотреть с точки зрения славы и мужества, ты должен сопровождать меня, ибо я иду против врага. Что касается болезни Камран мирзы, ты не врач и не аптекарь, чтобы заботиться о нем. Если мирза воображает, что Лахор будет безопасным местом, то это глупо. Единственное, что можно сказать с уверенностью: после его уклонения от похода для него не найдется безопасного уголка в Индии. А ты неизбежно столкнешься с двумя трудностями. Если я добьюсь успеха, какими глазами ты будешь смотреть [на мир] и кто станет тебя уважать? Ты сгоришь от стыда, и смерть покажется тебе лучше жизни. Если, сохрани Аллах, я потерплю поражение, ты тоже не сможешь оставаться в Лахоре. Кто бы ни надоумил на это Камран мирзу, он либо поврежден умом, либо предательски утаил правду и ступил на путь лести” ⁶⁵. В конце концов Хайдар мирза вступил на истинный путь и присоединился к доблестной армии. Камран мирза тоже выделил из своих огромных сил 3000 человек под командованием (башлики) мирзы Абд-ал-лаха Могола, но сам так и не удостоился благословенного служения.

11. В тексте Горахпур, но в примечании сказано, что во многих рукописях на этом месте стоит Гаур. Из исторических данных и контекста следует, что Гаур является правильным вариантом. Гаур капитулировал в 1537 г. перед сыном Шер-хана.

12. Вероятно, предсказание относится к какому-то событию, имевшему место при осаде Гаура, который расположен на старом русле Ганга, поскольку нам неизвестно, чтобы Ганг можно было пересекать вброд.

13. Морализаторство Абу-л Фазла кажется неуместным. Неужели смерть Шер-хана, ведущего Священную Войну, в час победы была столь же жалкой, как конец дней Хумаюна, поскользнувшегося на ступеньке?

14. В одной из рукописей сообщается, что Нур-ад-дин был сыном мирзы Ала-ад-даулы, родственника Ходжа Хасан Аттара, являвшегося сыном Ходжа Ала-ад-дина, первого халифы ордена накшбандийа. Гулранг бегим, на которой женился Нур-ад-дин, была дочерью Дилдар бегим, единокровной сестрой Хумаюна и родной сестрой Хиндала и Гульбадан бегим. Ее дочь Салиму сначала выдали замуж за Байрама, а потом за Акбара. Байрам получил Салиму в жены за помощь, оказанную Хумаюну при завоевании Индии, а также, вероятно, потому, что они были родственниками. Прабабушка Салимы, Паша бегим, — дочь предка Байрама, Али Шукра, который происходил из туркменского племени Кара Коюнлу [черные бараны].

15. Вариант имени — Джабук. Вероятно, правильно читать чабук — быстрый. Возможно, это Ибрагим Бекчик из “Тарих-и-рашиди”, описанный здесь как отец Джахангира Кули.

16. [Кучбек, сын Султан Ахмад караула (см.: Бабур-наме, 33 б).]

17. Кушка — тюркское слово, означающее звезду на лбу лошади. Баба Кушка [Кашка] был слугой Бабура [Бабур-наме, 239 б, 240 а, 266 а, 321 а].

18. Единокровная сестра Хумаюна, дочь Масумы, внучка Султан Ахмада, которую Бабур выдал за ее двоюродного брата [см.: Бабур-наме, 20 а, 352 б].

19. Аскари, будучи старшим братом, выражал приветствие не так скромно, как Хиндал.

20. Вероятно, Руми-хан построил деревянную башню такой высоты, что когда ее поставили на лодки и провезли по реке к подножию холма, она позволила нападающим добраться под прикрытием до крепостных стен.

21. Низам-ад-дин пишет, что руки отрубили только артиллеристам, и это было сделано по приказу Хумаюна. Невероятно, чтобы 2000 человек остались без рук, и Хумаюн ничего не знал бы об осуществлении подобного зверства. Джаухар, которому, возможно, следует доверять больше, чем остальным авторам, так как он находился в это время рядом с Хумаюном, пишет, что инициатором казни артиллеристов был Руми-хан, и Хумаюн был очень рассержен на него по этому поводу. Тот же источник сообщает, что плавучая батарея Руми-хана провела небольшую экзекуцию. Баязид, 21 b, рассказывает, что Муайид умер в Кабуле вскоре после первого овладения городом, и это событие вызвало всеобщее ликование в армии, которая считала его шайтаном и виновником потери Индии.

22. Я не уверен в значении этого слова, но думаю, что тахаккум используется в смысле самовольного присвоения власти. В рукописи Британского музея на конце этого слова стоит ки, что, по-видимому, можно рассматривать как уточнение, тогда смысл становится таким: Мирзабек столь далеко зашел в самоволии, что Хумаюн был вынужден отчитать его.

23. Под именем Насиб, вероятно, подразумевается Нусрат, но и то и другое имя неверно. Нусрат умер в 943 г.х. [1535 г.] или раньше. Правителем Бенгалии, молившим Хумаюна о помощи, был Махмуд, или Султан Махмуд-шах, один из 18 сыновей знаменитого Хусайн-шаха. Никакого Насиба нет в списках царей Бенгалии, но, вероятно, это имя существовало, так как есть название квартала в городе Муршидабад — Насибпур.

24. Иногда Абу-л Фазл называет его Ислам-ханом.

25. Бармазид Гур.

26. Сармат — название афганского племени.

27. Этот титул был дан Шер-ханом Хабиб-хану Какару.

28. Или Пахар.

29. Джхарханд иногда идентифицируется с Чхутиа Нагпуром. Он также представляет собой махал Миднапура, расположенный в джунглях. Мне не представляется маловероятным, что это название ошибочно дано вместо Бхаркунда в Бирбхуме. Бхаркунда располагался в саркаре Шарифабад.

30. Существует несколько Шерпуров, но, видимо, имеется в виду Шерпур Атай.

31. Возможно, имя звучит как Махавати.

32. С 30 мая 1538 г. по 18 мая 1539 г. Вероятно, Гаур был взят во время сезона дождей, и скорее всего в июне 1538 г.

33. Бангала. Вероятно, здесь и в других местах имеется в виду Гаур, а не вся провинция.

34. Низам-ад-дин и Хафи-хан называют его Хар Кишан. Указывается, что у раджи Рохтаса был брахман по имени Чхураман, имевший на него большое влияние, которого и склонил на свою сторону Шер-хан.

35. В тексте стоит Агра, но в издании, выполненном в Лакхнау, — Карра (4 мили на северо-запад от Аллахабада), и это, очевидно, правильно.

36. Тугбай — название афганского племени. Он ездил в Алигарх, где всё еще находились беки, опасаясь появиться перед Хиндалом, пока тот не докажет приверженность их плану.

37. Бадауни описывает это событие и приводит хронограмму. Несомненно, он умер как мученик — факад мата шахидан = 945 г.х. (1538 г.). Шейх Бухлул, или Пул, был одним из великих святых Индии, старшим братом Мухаммад Гауса из Гвалияра (Бадауни, I. 4). Мирза Хайдар пренебрежительно отзывается о нем как о простом колдуне, но, вероятно, никогда не видел его, а предвзятое отношение проистекает из того, что привязанность Хумаюна к Бухлулу была причиной недостаточного внимания к Ходже Нуре, святому покровителю Хайдара.

38. Предположительно в сторону Дели.

39. [Кабуд — синий цвет (цвет траура у мусульман).]

40. Также называемый Султан Мухаммад (Акбар-наме, I. 259), и возможно, Бахши тот же самый человек, что и Султан Мухаммад из Бадахшана. Он был слугой Бабура [Бабур-наме, 306 б, 321 а].

41. Около 24 миль восточнее Агры. Ядгар Насир мирза и Факр Али подходили к Дели с запада, а Хиндал с востока, но, должно быть, он проявил крайнюю небрежность, позволив им прийти из Калпи в Дели раньше.

42. [Сонипат — город на расстоянии около 50 км к северу от Дели.]

43. Вероятно, потому, что его женой являлась сестра любимой жены Хумаюна Бега бегим, иначе Хаджи бегим (Джаухар, 13). Несколькими годами позже он был правителем Газни и предан смерти Камраном.

44. Это не совсем понятно. Здесь не может иметься в виду сезон дождей 946 г.х. (1539 г.), поскольку битва при Чаузе произошла после 27 июня 1539 г. и после того, как Хумаюн стоял в его окрестностях лагерем около 2—3 месяцев. Я предполагаю, что Хумаюн покинул Гаур в конце сезона дождей 1538 г., т.е. в сентябре или октябре, до того, как земля успела достаточно высохнуть. Но если это так, то он должен был идти очень медленно, чтобы достичь Чаузы в марте или апреле.

45. Существует вариант — Нархан, но помимо того, что сомнительно само название, оба города располагаются гораздо западнее. Вариант Пурния кажется наиболее вероятным. Непохоже, чтобы Хумаюн переходил на северный берег Ганга до Мунгера.

46. Игра слов, ширак обозначает маленького шера — тигра.

47. [Бихия — ныне город в штате Бихар, Индия.]

48. В Шахабаде.

49. Ссылка на дурную славу реки Кармнаса — “разрушающая заслуги”, хинди, см.: “Бабур-наме” [365 б].

50. По некоторым рукописям, Тардибек и Кучбек — это имена одного и того же человека.

51. Дочь Ядгар Тагая, дяди матери Хумаюна. Она была в молодости главной женой Хумаюна, и ее очень почитал Акбар. [Она упоминается в “Бабур-наме” (346 а) в связи с рождением первенца у Хумаюна.]

52. Нуфус-и-намус-и-илахи.

53. Шер-хан, вероятно, отправил ее к Хумаюну в Афганистан, когда последний вернулся из Персии.

54. По преданию, Хизр (Илия) нашел воду жизни. Однако Абу-л Фазл делает четкое различие между Хизром и Илией.

55. [Имя Низам в переводе означает “устройство”, “порядок”, “упорядочивание”.]

56. [Низам-ад-дин Аулийа — шейх суфийского братства чиштийа, при котором суфизм стал массовым движением в Северной Индии. Основал собственную ветвь братства чиштийа — низамийа. Умер в Дели в 1325 г.]

57. В Шахабаде.

58. [В Персии солнце называли Падшах-и Нимруз (полуденный царь), и Абу-л Фазл играет с этим значением слов, а также обыгрывает то, что области Систан и Мекран именуют Нимруз (полуденный).]

59. Вероятно, сын Саид-хана, упоминаемый в “Тарих-и-рашиди”, 340, 467.

60. Давар Замин или Замин Давар находится в Афганистане, северо-западнее Кандагара.

61. [Город в штате Пенджаб, Индия, юго-западнее Патиалы.]

62. Намек на ослепление Камрана Хумаюном.

63. Камран убедил себя, что Хумаюн пытался его отравить.

64. Халазада — сын тети по материнской линии. Его мать была младшей сестрой матери Бабура.

65. Этот рассказ взят в сокращенной форме из “Тарих-и-рашиди”.

АБУ-Л-ФАЗЛ АЛЛАМИ

АКБАР-НАМЕ

Глава 25

Комментарии