ДЖЕЙМС КУК

ПУТЕШЕСТВИЕ К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ И ВОКРУГ СВЕТА

Глава первая

Плавание от Новой Зеландии к Огненной Земле. — Переход от мыса Десеадо к проливу Рождества. — Описание берегов Огненной Земли

На рассвете 10 ноября, в четверг, при легком ветре мы снялись с якоря и пошли к югу. Обогнув две скалы, названные мной «Два брата», я взял курс на мыс Кемпбел, расположенный у входа в пролив с юго-запада.

В 4 часа дня мы прошли мимо этого мыса на расстоянии 4—5 лиг и следовали далее к юго-юго-востоку при слабом ветре и туманной погоде.

12 ноября, суббота. Утром ветер усилился. В полдень мы были на 43°13'30" ю.ш. и 176°41' в.д. Мои спутники видели похожую на кита рыбу, которую некоторые называют морским чудищем. Вечером появились наши старые знакомые буревестники-пинтадо.

13 ноября, воскресенье. Утром дул западно-юго-западный ветер. В 7 часов утра на юго-западе заметили неясные контуры берега. Оказалось, однако, что за землю мы приняли густое облако. В полдень были на 44°25' ю.ш. и 177°31' в.д. Все время шли в пелене тумана. Видели тюленя.

15 ноября вторник. Утром дул западный ветер, туман рассеялся, но погода была пасмурная.

В полдень находились на 47°30' ю.ш. и 178° 19' з.д. Перейдя вскоре 180-й меридиан, стал вести счет долготам от Гринвичского меридиана к западу. Вечером слышали крики пингвинов и заметили камнеломок. [392]

22 ноября, вторник. В полдень были на 55°48' ю.ш. и 156°56' з.д. Ночью видны были слабые отблески полярного сияния.

23 ноября, среда. Вчера и сегодня часами удерживался штиль. Только в 6 часов вечера подул западный ветер. Мы теперь шли на северо-восток.

25 ноября, пятница. Утром свежий северо-западный ветер рассеял туман. Установилась ясная погода. Продолжая идти на северо-восток, находились вечером на 55°8' ю.ш. и 148°10' з.д.

27 ноября, воскресенье. В полдень, продолжая идти к востоку, были на 55°6' ю.ш. и 138°56' з.д.

Я теперь оставил надежды на возможность открытия какой бы то ни было земли в южной части этого океана, и решил следовать прямо на восток к западному входу в Магелланов пролив, намереваясь далее обойти с юга Огненную землю, миновать мыс Горн и через пролив Лемэра вступить в Атлантический океан.

Так как до сих пор еще мало известны берега Огненной земли, я желал обследовать их, полагая, что новые сведения о них принесут большую пользу мореплаванию и географии, чем любая новая земля, которую я мог бы найти на высоких широтах.

После полудня подул сильный шквал, который причинил нам ущерб: сломалась грот-брам-стеньга.

28 ноября, понедельник. Сильный и холодный ветер заставил нас убавить паруса. В полдень находились на 55°20' ю.ш. 134°16' з.д. Сильное волнение замечалось на северо-западе. Видели альбатросов и синих буревестников.

1 декабря, четверг. Погода стояла пасмурная и дождливая, дул слабый ветер, который с 3 часа дня совершенно стих. Лишь в 8 часов вечера штиль прекратился, и при юго-восточном ветре я пошел к северо-востоку.

5 декабря, понедельник. В 5 часов дня были на 53°8' ю.ш. и 115°58' з.д. Уже в течение 24 часов дул свежий южный ветер, и мы вынуждены были взять курс на восток с легким отклонением к северу. Вечером при юго-западном ветре продолжали идти к востоку, чуть склоняясь на юг.

6 декабря, вторник. Днем шел снег. Шли тем же курсом.

10 декабря, суббота. На 54° ю.ш. и 102°7' з.д. видели пучок камнеломок. [393]

14 декабря, среда. С 12-го шли при переменном ветре к востоку и 14-го в полдень находились на 53°25' ю.ш. и 87°53' з.д. Отметили значительные колебания величины склонения магнитной стрелки (на 5 с лишним градусов при переходе от 88 до 79-го меридианов).

15 декабря, четверг. Вечером 15-го были на 53°25' ю.ш. и 78°40' з.д. Видели пингвинов и пучки камнеломок. В течение трех последних дней все время шел мокрый снег, погода была пасмурная, дул свежий западный ветер.

17 декабря, суббота. В полдень находились на 53°16' ю.ш. и 75°9' з.д. При свежем северо-западном ветре шел весь день на северо-восток под всеми парусами, надеясь вскоре увидеть берег. В 10 часов вечера показалась земля, и я, убавив паруса, лег на восток-северо-восток.

Через 2 часа земля была в 6 лигах от нас на востоке. То были западные берега Огненной Земли у входа в Магелланов пролив.

Я совершил первым переход через Тихий океан на столь высоких широтах, но не встретил на пути почти ничего, что было бы достойно упоминания. Вообще мне еще никогда не приходилось совершать столь значительный переход, во время которого случилось бы так мало интересного. Пожалуй, помимо значительных колебаний магнитной стрелки, никаких иных событий и происшествий не было. Погода стояла все время пасмурная, штормов не было, значительных холодов не наблюдалось. Ртуть не опускалась ниже 6—7°

Я покинул воды южной части Тихого океана. И я уверен, что никто не сможет поставить мне в упрек, что обследовал я эти моря недостаточно. Не может быть в течение одного путешествия сделано больше, чем сделал я.

Вскоре после отплытия нашего из Новой Зеландии Уолс изобрел и соорудил прибор, с помощью которого можно было точно измерить угол наклона судна при любом курсе. Он установил, что наибольший наклон корпуса корабля был 38° (измерение сделано 6 декабря во время сильного волнения). При курсе бейдевинд под нижними парусами и рифленными марселями угол наклона не превышал 18°.

18 декабря, воскресенье. В 3 часа утра мы установили, что глубина моря равна 110 фатомов. Все утро шли при [394] свежем северо-западном ветре к юго-востоку вдоль берега. В 4 часа дня мы были в 9 лигах от мыса Десеадо, расположенного на 53° ю.ш. и 74°40' з.д.

Продолжая идти вдоль берега на расстоянии 2 лиг от него, в 11 час. вечера были на траверзе, смутно различимой возвышенности, которую я назвал мысом Глостер. Трудно сказать был ли то остров или часть Огненной Земли.

Берег между мысами Десеадо и Глостер образовывал два залива, окаймленных полосой отмелей, подводных камней и мелких островков. За этим поясом прибрежных утесов подымались высокие, скалистые и бесплодные горы, кое-где покрытые снегом. Местами мы видели на склонах темные пятна кустарников.

В полдень мы были на широте 54°13' в 8 милях к югу от мыса Глостер. Наиболее возвышенная часть берега к юго-востоку от нас (возможно, это был мыс Нуар) находилась на расстоянии 7—8 лиг. От мыса Глостер берег протягивается в юго-восточном направлении, но Нуар расположен к юго-юго-востоку от этого мыса, на расстоянии 10 лиг от него.

В 3 часа дня мы прошли мимо мыса Нуар — двух обрывистых скал значительной высоты на юго-западной оконечности большого острова, который, как кажется, лежит в 1—1 1/2 лигах от Огненной Земли ⁹⁹. Сама оконечность этого острова связана с ним лишь узким и низким перешейком, неприметным на значительном расстоянии. Один из утесов мыса Нуар по форме напоминает сахарную голову, другой несколько меньший, имеет округлую вершину и более пологие склоны.

Мыс Нуар расположен на 54°30' ю.ш. и 73°33' з.д. Мы прошли мимо двух маленьких островков к юго-востоку от мыса Нуар и вступили в воды большого залива Санта-Барбара. В глубине залива на расстоянии 7 или 8 лиг от нас виднелся берег.

К востоку-северо-востоку от мыса Нуар, на берегу залива Санта-Барбара виднелся просвет — возможно, то был вход в канал Санта-Барбара, узкий проход которого, по словам Фрезье, сообщается с Магеллановым проливом. К 10 часов вечера мы достигли юго-восточной оконечности залива, лежащей на дистанции 18 лиг от мыса Нуар. Убавив паруса, лавировала всю ночь короткими галсами в открытом море. [395]

19 декабря, понедельник. В 2 часа утра под всеми парусами пошли к юго-востоку, вдоль берега и вскоре прошли мимо юго-восточной оконечности залива Санта-Барбара, которую я назвал мысом Запустения; действительно, более унылой в бесплодной местности мне еще не приходилось видеть. Мыс этот расположен на 54°55' ю.ш. и 72°12' з.д. В 4 лигах к востоку от мыса Запустения лежит глубокая бухта, вход в которую замыкает довольно значительный остров. Вблизи этой бухты на некоторых картах показывается западный конец прохода, будто бы ведущего к Магелланову проливу — так называемый пролив Желузеля.

В 10 часов утра мы были на расстоянии 1—1 1/2 лиг от берега. В полдень на 55°20' ю.ш. в 3°24' к востоку от мыса Десеадо мы оказались в 3 лигах от острова, который я назвал островом Гилберта, по имени моего штурмана. Утесы и пики различной высоты возвышались на его поверхности. К юго-востоку тянулась цепь мелких островков и отмелей.

Берега здесь были пустынные и печальные. Горы бесплодные, скалистые, лишенные растительности, круто обрывались к морю. Над бездонными пропастями подымались отвесные вершины. Навряд ли что-либо, созданное природой, может иметь более унылый и дикий вид, чем эти берега. Снегом были покрыты только горы, далеко отстоящие от берега.

После трех часов штиля мы на юго-восточном ветре прошли к югу и вскоре оказались на траверзе высокого горного массива, вдающегося в море и расположенного на 55°26' ю.ш. и 70°25' з.д. Мы ясно различали в пределах этого массива два пика, подобных башням, а за ними гору, по форме напоминающую сахарную голову. Этот мыс я назвал Йорк-Минстер (Йоркский Собор). В двух лигах к западу от этого массива виднелась группа островков, к которым мы подошли к 9 часам вечера.

20 декабря, вторник. Ночью дул слабый восточный ветер, к утру наступил штиль. Течение все время относило нас в открытое море. В полдень мы были на 55°39'30'' ю.ш. в 5 лигах к юго-западу от мыса Йорк-Минстер. На юге показалась на расстоянии 11 лиг округлая вершина острова Сан-Ильдефонсо.

В 10 часов подул юго-восточный ветер, на котором мы могли приблизиться к берегу. Я решил стать на якорь в одной из бухт и пополнить запасы топлива и пресной воды. [396]

К востоку от мыса Йорк-Минстер мы обнаружили удобную бухту, в которую вел неширокий пролив, разделенный на два рукава скалистым островком. Мы, все время промеряя глубины, вошли в восточный рукав и были неприятно удивлены, когда убедились, что глубина здесь достигает 170 фатомов. К тому же ветер стих, и мы очутились в весьма скверном положении. Вскоре, однако, штиль прекратился, и я мог либо выйти в море, либо продолжать продвигаться в глубь пролива. Осторожности ради следовало бы избрать первый вариант. Но движимый желанием найти якорную стоянку и высадиться на берег, я предпочел пройти дальше в воды пролива.

Я решил отыскать подходящую для стоянки бухту на восточной стороне островка, что разделял пролив на два рукава, и с этой целью направил для рекогносцировки шлюпку в одну небольшую бухту.

Скоро шлюпка вернулась, и мне было доложено, что в этой бухте в одном кабельтове от берега глубина не превышает 25—30 фатомов. Мы вошли в бухту и стали на якорь на глубине 30 фатомов, для безопасности забросив также верпы. Дно на месте кашей стоянки было песчаное, усеянное обломками раковин.

Пребывание на берегах пролива Рождества. — Описание страны и ее обитателей

Утро выдалось тихое и ясное. После завтрака я с командой матросов на двух шлюпках отправился на поиски более удобной якорной стоянки.

Обогнув мыс, возле которого стояло судно, мы сразу же вошли в бухту, в которой можно было стать на якорь на глубине 15—20 фатомов. Во внутренней части бухты мы обнаружили каменистый берег и поросшую лесом долину, на дне которой струился небольшой ручей. Здесь таким образом мы могли найти все то, в чем испытывали нужду.

Мои спутники подстрелили трех гусей и поймали птенца, которого затем отпустили на волю.

Обследовав бухту, я направил на корабль Клерка с тем, чтобы он ввел судно в этот залив. Сам же я продолжал плавание вдоль берега. Я убедился, что за северной оконечностью острова, разделявшего пролив на два рукава, оба эти прохода сходились снова.

Когда я вернулся на борт, все уже было там подготовлено к переходу в бухту. Мы спустили все шлюпки и двинулись на буксире в обход мыса. Как раз в этот момент подул легкий бриз и наполнил паруса. Пришлось вновь бросить якорь (так как ветер относил нас к мысу) и завести верп на наветренную сторону. Затем якорь был поднят и мы, подтянувшись на верпе, обошли мыс. В бухте [398] мы стали на якорь на глубине 13 фатомов. Мыс, замыкающий бухту с юга, защищал нас от ветров, дующих со стороны моря. От северо-западных ветров корабль предохраняла группа островков, лежащих у оконечности мыса. Наша стоянка была на расстоянии 1/3 мили от берега.

После того, как корабль был введен в бухту, я послал людей на берег за водой и за дровами. Кроме того, я направил на берег караульный отряд. Эта мера предосторожности была не напрасной: как ни бесплодна казалась страна, но некоторые косвенные признаки указывали на то, что она обитаема.

Уолс долго искал подходящее место для временной обсерватории. Он нигде не мог выбрать удобную площадку, не заслоненную горами и достаточно устойчивую и широкую, и в результате должен был удовольствоваться вершиной утеса.

22 декабря, четверг. Я отправил на съемку берегов пролива по ту сторону острова Клерка и Пиккерсгила с группой офицеров и матросов и после этого вышел на другой шлюпке в сопровождении наших ботаников для осмотра северной части пролива.

По пути я высадился на одном низком мысе и обнаружил, что в некоторых местах трава на нем была выжжена. Мы видели также туземную хижину. Таким образе м, все говорило за то что где-то поблизости были люди. Взяв несколько пеленгов, мы обошли восточную оконечность «Горелого острова» и вступили в бухту, по всей вероятности, расположенную в пределах самой Огненной Земли. Бухта окружена была обрывистыми утесами значительной высоты. С крутых гор сбегали прозрачные, кристально чистые ручьи. У подошвы гор, на берегу, росли низкие и чахлые деревья, пригодные только на топливо.

Бухту эту я назвал «Бассейном Дьявола». Она разделяется на две части: внешнюю и внутреннюю, соединенные узким проливом глубиной около 5 фатомов. Глубина внешнего бассейна была от 13 до 17 футов, внутреннего от 17 до 23 футов. Внутренняя часть «Бассейна Дьявола» — безопаснейшая из всех возможных якорных стоянок, но я никогда еще не встречал более темных уголков, чем эта бухточка. Она окружена со всех сторон высокими обрывистыми скалами, которые нависая над водой, [399] лишают ее солнечного света. Внешняя часть бухты несколько светлее и также вполне безопасна.

Бассейн Дьявола расположен на расстоянии 1 1/2 мили севернее восточной оконечности Горелого острова. Несколько западнее я в устье ручья, берущего начало в довольно большом озере, нашел еще одно место, вполне благоприятное для стоянки.

Следуя вдоль берега пролива далее к западу, я открыл немало гаваней, но не успел их осмотреть. Во всех этих гаванях имеется пресная вода и лес для топлива. Однако кроме низкорослых деревьев на берегах пролива нет никакой иной растительности. Земля эта, пустынная и скалистая, обречена природой на вечное бесплодие.

Островки, рассеянные в проливе, несколько больше радуют глаз. Кое-где попадаются на них пятна травы и кустарников, растущих на черной торфянистой почве, которая состоит, главным образом, из перегнивших остатков стеблей, листьев и веток.

Теперь я мог окончательно убедиться, что побережье пролива — это цепь больших и малых островов, разделенных многочисленными проходами. На одном островке мы нашли несколько недавно покинутых хижин; около них росло много сельдерея. Нагрузив им шлюпку, мы вернулись в 7 часов вечера на корабль. Из этой экспедиции мои спутники возвратились с довольно скудными охотничьими трофеями: удалось подстрелить лишь одну утку, четырех бакланов и несколько мелких морских птиц.

Партия Пиккерсгила открыла две безопасных и удобных бухты на западном берегу пролива.

Должен отметить, что на корабле случилось прискорбное происшествие: в 11 часов вечера 21-го числа исчез один солдат морской пехоты. Около этого времени его видели в последний раз на носу. Видимо, он упал за борт и утонул.

23 декабря, пятница. Пользуясь ясной погодой, я отправил Пиккерсгила на восточный берег пролива, а сам поехал осматривать западный берег и обошел кругом остров, названный мной островом Бакланов, с тем чтобы обследовать проход в открытую вчера Пиккерсгилом бухту.

Мои наблюдения на берегах пролива за эти дни позволили мне придти к следующим выводам: утесы и острова, [400] лежащие близ мыса Йорк-Минстер, следует оставлять с левого борта, а черную скалу к югу от острова Бакланов — с правого борта.

Приближаясь к южной оконечности этого острова, надлежит держаться западного берега и обходить места, где видны водоросли, потому что они растут обычно на подводных камнях.

Вход в большую бухту, или Порт-Клерк, расположен прямо к северу от низких утесов, что находятся близ западной оконечности острова Бакланов.

На расстоянии одной мили к югу от Порт-Клерка имеется или, точнее, должна быть (в этом месте я не был), другая бухта, защищенная большим островом от восточных и южных ветров. Далее к югу, вплоть до мыса Йорк-Минстер, вдоль берега рассеяны острова, отмели и скалы. На южной оконечности острова Бакланов огромными стаями гнездятся птицы, по имени которых этот остров назван. На восточном берегу острова Бакланов мы видели гусей и убили трех — немалая добыча, если учесть нехватку свежего мяса, которую мы испытали. Мы подстрелили также несколько старых бакланов, но не могли подбить детенышей, чье мясо гораздо более вкусно.

В 7 часов вечера я вернулся на борт почти одновременно с Пиккерсгилом. Он сообщил мне, что на противоположном берегу пролива расположен большой остров и к северу от него лежит еще один, на котором были найдены яйца чаек. В заливе на берегу Огненной Земли, лежащем к юго-востоку от Южного острова, водится много гусей. Гусыня и выводок птенцов были охотничьими трофеями Пиккерсгила.

24 декабря, понедельник. Сообщения Пиккерсгила побудили меня направить на охоту две шлюпки. На одной из них поехал Пиккерсгил со своими обычными спутниками, на другой же отправились вместе со мной ботаники.

Пиккерсгил должен был посетить северо-восточный берег ранее упомянутого большого острова, который был назван Гусиным, я же решил осмотреть юго-западную сторону этого острова.

Подойдя к берегу, мы увидели на скалах множество бакланов, но не стали здесь задерживаться и вскоре на южном берегу острова встретили огромное количество гусей. Это время года — сезон, когда гуси линяют. Поэтому большинство гусей не может летать и находится на берегу. [401]

Из-за сильного прибоя мы с большим трудом, затратив много времени на обход подводных камней, пристали к берегу. Сотни гусей при нашем медленном приближении поднялись в воздух. Часть из них улетела в открытое море, часть в глубь острова.

Нам удалось, однако, подстрелить 62 гуся, и, нагруженные этой добычей, мы вернулись на борт чрезвычайно усталые. Однако плоды охоты перевесили невзгоды, которые пришлось претерпеть, и мы с большим аппетитом поужинали гусятиной.

Пиккерсгил и сопровождающие его охотники принесли 14 гусей. Таким образом я получил возможность в канун наступающего праздника раздать гусей всему экипажу. Если бы не эти дары провидения, мы вынуждены были бы встретить Рождество солониной.

Днем к кораблю подошли 9 туземных каноэ. Не стоило труда убедить туземцев подняться на борт. По всем признакам они достаточно хорошо знают европейцев; у многих имеются металлические ножи европейской выделки.

25 декабря, воскресенье. Утром туземцы вновь нанесли нам визит. По типу они ничем не отличались от тех островитян, что я видел во время первого путешествия в Бухте Успеха. Этих туземцев Бугенвиль назвал «пешера», ибо слово это они повторяют беспрестанно при всех обстоятельствах.

Туземцы малы ростом, уродливы, тощи, безбороды. Я не видел среди них ни одного высокого человека. Тело их почти обнажено, тюленья шкура обычно лишь прикрывает плечи. Только у немногих несколько сшитых шкур спускаются в виде плаща почти до колен. Нижняя часть тела ничем не прикрыта.

Говорят, что женщины прикрывают наготу чем-то вроде передника из тюленьей кожи, но во всем остальном одежда их ничем не отличается от мужской. Лично я женщин не видел, они оставались в каное вместе с детьми.

Я обратил внимание на то, что двое грудных детей были совершенно голы. С младенчества туземцы приучаются, таким образом, к холоду и привыкают стойко переносить трудности.

Туземцы были вооружены луками, стрелами и дротиками, последние по виду напоминают гарпуны и состоят [402] из костяного наконечника, насаженного на палку. Вероятно, этими гарпунами они бьют тюленей и рыбу и могут, подобно эскимосам, бить с помощью этого оружия китов. Не знаю, разделяют ли они эскимосскую любовь к тюленьему жиру, — во всяком случае и сами туземцы и все принадлежащие им вещи невыносимо смердят. Я дал им сухари, но оказалось, что островитяне отнюдь не проявляют к ним, как это принято думать, чрезмерной склонности. Им гораздо больше понравились ножи и медали.

Женщины и дети, как я уже говорил, оставались в каное. На каждом каное горел костер, вокруг которого эти несчастные создания сидели, плотно прижавшись друг к другу. Не думаю, чтобы костры в лодках предназначались только для того, чтобы обогревать туземцев. Скорее всего они вынуждены поддерживать неугасимый огонь, чтобы в любой момент можно было перенести горящие головни на берег. При крайне несовершенном способе разжигания огня туземцы никогда не могут быть уверены, что им удастся найти сухое топливо, чтобы запалить новый костер на берегу. В лодках я видел тюленьи шкуры, которые, вероятно, служат для разнообразных целей: в море — как одеяла и паруса, на суше — в качестве настила поверх каркаса хижин.

Туземцы отбыли от нас сразу же после обеда и не остались на рождественскую трапезу. Впрочем, я по весьма резонным причинам воздержался от приглашений. Запах, который издают туземцы, способен отравить аппетит европейцам. За время их пребывания на корабле мы немало настрадались от этого запаха и не желали терпеть его впредь.

Мы уже почти отвыкли от таких блюд, как жареная и вареная гусятина. У нас еще оставалась мадера — единственный вид корабельной провизии, который улучшается при долгом хранении. Вероятно, наши друзья в Англии не справляли это Рождество более весело, чем мы.

26 декабря, понедельник. 26-го дул слабый ветер, погода была ясная, лишь утром шел дождь. Вечером стало холодно и, когда туземцы посетили нас, было жалко смотреть, как дрожали они от стужи. Я распорядился дать им старое белье и куски негодной парусины. [403]

27 декабря, вторник. Пополнив запасы воды, я отдал приказ перенести с берега на борт палатки, заготовленное топливо, приборы и инструменты обсерватории. Тем временем я с группой моряков отправился, пользуясь хорошей погодой, на двух шлюпках за гусями.

Мы обогнули южную оконечность Гусиного острова и подстрелила по дороге тридцать одну штуку. На восточном берегу острова, севернее его восточной оконечности, мы нашли место для якорной стоянки с глубиной около 17 фатомов. Для судов, идущих к западу, эта гавань особенно удобна.

На северном берегу острова мы обнаружили три прекрасные бухты, в которых была и пресная вода и топливо. Однако осмотреть их не удалось ввиду наступления темноты. Думаю, что они удобны для якорных стоянок. Путь к ним лежит у западной оконечности острова.

Когда я вернулся на борт, все имущество уже было свезено с берега, и оставалось только дождаться попутного ветра, чтобы покинуть место нашей стоянки и выйти в море.

Пролив, на берегах которого мы встретили Рождество, я назвал проливом Рождества (Крисмас-саунд). Вход в него шириной в три лиги расположен на 55°24' ю.ш. и 70°16' з.д. в десяти лигах к северо-западу от островов Сан-Ильдефонсо. Эти острова — наилучшая примета при поисках пролива.

Мыс Йорк-Минстер — единственный примечательный пункт у входа в пролив — не может быть путеводным признаком для вступающих в эти воды. Самые точные описания его бесполезны, так как очертания этого массива меняются в зависимости от места наблюдения. Кроме черной скалы, лежащей близ острова Бакланов, есть еще одна скала между восточным берегом пролива и этим островом.

Подробное описание навряд ли необходимо, ибо мало кто вынужден будет воспользоваться им. Набросок карты, прилагаемый к этому дневнику, может явиться достаточным путеводным материалом для кораблей, которых судьба занесет в эти места.

Удобные пункты для стоянок, топливо и вода имеются во всех бухтах на берегах пролива. Не рекомендую становиться на якорь близ берега — глубины здесь невелики, а дно скалистое. [404]

Пополнение запасов свежей провизией сопряжено со случайными промыслами, и на берегах пролива можно добыть лишь рыбу и птицу в количестве, недостаточном для пропитания экипажа. Впрочем, мы имели столько птицы, что почти не занимались рыбной ловлей. Гуси здесь мясистые и очень вкусные.

На низких островках, где расположены хижины туземцев, растет очень хороший сельдерей. На берегах пролива встречаются гуси, утки, бакланы, морские сороки и чайки, которые часто упоминаются в нашем дневнике под именем порт-эгмонтских курочек.

Имеется здесь вид уток, которых матросы прозвали «рысаками», так как они с невероятной быстротой скользят над поверхностью воды. Крылья у них настолько коротки, что не могут вынести в воздухе груз тела. Такие утки встречаются и на Фолклендских островах.

Гуси, которые встречаются здесь, меньше наших английских домашних гусей, но гораздо вкуснее их. Лапки у них желтые, клюв короткий и черный. Самцы белые, у самок преобладают в окраске черные и серые тона и имеются большие белые пятна на крыльях.

Кроме упомянутых выше птиц, встречаются еще некоторые морские и наземные разновидности, но число последних весьма невелико.

Судя по тому, что туземцам хорошо известны европейцы, можно предположить, что островитяне не живут постоянно в этих местах, а зимой перебираются к северу.

Меня удивляет, что несмотря на то, что природа дает им обильный материал для одежды, все они ходят обнаженными. Туземцы могут подбить свои плащи из тюленьих шкур мехами и птичьим пухом. Они с успехом могли бы удлинить свои «плащи» и сшить другие одежды для того, чтобы прикрыть наготу.

Туземцы не слишком ценили и то платье, которое мы им дали. Короче говоря, из всех народов, что я видел, пешера — самые жалкие. Они обречены жить в стране с одним из самых неприветливых климатов на свете; вдобавок они лишены смекалки, достаточной для того, чтобы собственными силами сделать жизнь более удобной и обеспеченной.

Как ни бесплодна эта земля, но на берегах ее имеется все же много видов неизвестных растений. У Форстера [405] и его группы работы здесь было немало. Встречается тут дерево, которое дает ценную кору, есть разновидность барбариса и некоторых иных растений, которых я не знаю, кажется, обычных для берегов Магелланова пролива.

Мы нашли здесь много ягод, которые назвали клюквой, так как они напоминают ее по цвету, вкусу и величине, а также кустарниковое растение с горьковатыми плодами. Туземцы употребляют их, однако, в пищу в сыром и вареном виде.

Плавание от пролива Рождества, вокруг мыса Горн, через пролив Лемэра и вокруг Земли Штатов. — Открытие гавани у берегов этого острова. — Описание берегов

В среду 28 декабря, в 4 часа утра мы приступили к подъему якоря и в 8 часов вышли в море при легком северо-западном ветре, который немного спустя усилился.

В полдень восточная оконечность пролива — мыс Рождества — была на северо-западе от нас в 1 1/2 лигах, а остров Сан-Ильдефонсо на юго-востоке, в 7 лигах. В сгустившемся тумане очертания земли были едва видны, но казалось, что берег продолжается в юго-восточном направлении.

Мы шли в юго-восточном направлении при свежем западном ветре до 4 часов дня, а затем свернули к югу, чтобы приблизиться к островам Сан-Ильдефонсо. В это время мы увидели на востоко-юго-востоке, в 7 лигах от пролива Рождества, группу островов. В западной части этой группы возвышалось два довольно высоких пика или острова, восточнее виднелись две круглые вершины. Несколько мелких островков лежали близ этих высоких островов.

В половине шестого прояснилось, и мы увидели всю группу островов Сан-Ильдефонсо — архипелаг, расположенный в 6 лигах от Огненной земли, на 55°53' ю.ш. и 69°41' з.д.

Мы направились к востоку, и на закате пункт у западного входа в бухту Нассау, открытую в 1624 г. [407] голландской эскадрой под командой адмирала Хермита, лежал в 6 лигах от нас. На некоторых картах этот пункт обозначается, как «Ложный мыс Горн». Он является самым южным пунктом Огненной земли, расположенным на 55°39' ю.ш. От группы вышеупомянутых островов до этого Ложного мыса берег следует на восток, склоняясь к югу, на расстоянии 14 или 15 лиг. В 10 часов вечера убавили паруса и всю ночь лавировали короткими галсами.

29 декабря, четверг. В 3 часа утра, подняв паруса, направились на юго-восток при свежем западно-юго-западном ветре. Временами над морем сгущался туман.

В 4 часа показался мыс Горн. Он приметен на далеком расстоянии по круглой и высокой горе. В половине восьмого мы прошли мимо знаменитого мыса и вступили в воды Атлантического океана.

Именно этот пункт я обогнул в 1769 г., но тогда у меня не было твердой уверенности, что я видел мыс Горн. Мыс этот лежит на крайнем юге группы островов различной величины, расположенных перед бухтой Нассау. Эта группа носит название островов Хермита.

У северо-западного берега мыса расположены две скалы, по форме напоминающие сахарные головы. Лежат они одна по отношению к другой от северо-запада к юго-востоку. Под западным и южным берегами расположено несколько хорошо заметных скал.

От пролива Рождества до мыса Горна по восточно-юго-восточному курсу расстояние — 31 лига.

В трех лигах к востоку-северо-востоку от мыса Горн лежит скалистый островок, который я назвал Ложным мысом. Он является южной оконечностью самого восточного острова в группе островов Хермита. Между этими мысами, вероятно, есть проход прямо в бухту Нассау. В проходе этом рассеяны мелкие островки. На его западном берегу имеются, судя по очертаниям этого берега, хорошие гавани.

На некоторых картах мыс Горн показан как маленький остров. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это, так как мыс видел в тумане, и очертания его установить было трудно, тем более что к востоку и к западу от него тянутся отмели. Вершины пиков кажутся голыми, но склоны и долины, должно быть, покрыты зеленым торфом и кустарником. [408]

От мыса Горн мы направились к северо-востоку в обход Ложного мыса и скал, лежащих близ него. На этих скалах мы видели большие стаи птиц.

Продолжая идти курсом на северо-восток, но более склоняясь к востоку, я решил зайти в пролив Лемэра, в бухту Успеха, чтобы отыскать здесь следы возможного пребывания «Адвенчур», так как именно эта бухта была одним из пунктов установленных встреч кораблей экспедиции. В 8 часов вечера у входа в пролив мы убавили паруса и стали держать ближе к ветру. Вскоре ветер стих, и вплоть до полудня следующего дня удерживался штиль. Течение несло нас к Земле Штатов.

30 декабря, пятница. Штиль сменился свежим северо-северо-западным ветром, и мы направились к бухте Успеха. Течение все время относило нас к северу.

Я приказал поднять флаги и дать два пушечных залпа. Через некоторое время мы увидели клубы дыма на берегу за полосой леса. Вероятно, то были костры туземцев. Именно на этом месте я застал их в 1769 г.

Войдя в залив, я направил на берег Пиккерсгила на поиски следов пребывания «Адвенчур» и, пока отсутствовала шлюпка, лавировал короткими галсами.

В 2 часа дня я заметил, что направление течения изменилось — теперь оно относило нас к югу.

Пиккерсгил сообщил мне по возвращении, что у берега он наблюдал отлив. Это противоречило моим прежним наблюдениям, и я заключил, что прилив идет с севера.

Никаких следов «Адвенчур» не было обнаружено. Пиккерсгил прибил доску, на которой было написано название нашего корабля, к дереву, что росло близ места стоянки «Индевора». Этот знак мог дать некоторые указания о нашем курсе капитану Фюрно в том случае если бы он посетил эти берега.

Пиккерсгила весьма любезно встретили туземцы, одетые в шкуры гуанако ¹⁰⁰ и тюленей. Они носили браслеты из серебряной проволоки и имели мечи европейской работы. То были туземцы того же типа, что и обитатели берегов пролива Рождества. Они также беспрестанно повторяли слово «пешера».

Один из них знаками дал понять Пиккерсгилу, что они желают видеть корабль у берегов их земли. В бухте было много тюленей в китов. Последние очень часто [409] встречаются в Магеллановом проливе, в особенности близ берега Огненной Земли.

В 6 часов вечера мы взяли курс на восток при северном ветре. Поскольку южные берега Огненной Земли были уже обследованы, я решил осмотреть побережье Земли Штатов, менее известное мореплавателям.

В 9 часов ветер усилился и стал дуть с северо-запада, и мы повернули на юго-запад с тем, чтобы провести ночь в открытом море. Ночью шел сильный дождь, и было туманно.

31 декабря, суббота. В 3 часа утра увидели восточную оконечность Земли Штатов. Вскоре сгустился туман, и берег скрылся из виду. Продолжая идти вперед, мы проследовали мимо островков различной величины, лежащих у берегов Земли Штатов. Между одним из них и восточной оконечностью этой земли я увидел проход. Как я ни желал войти в него и бросить якорь у одного из островов, чтобы выждать наступления более ясной погоды, но туман все же заставил меня отойти от берега и взять курс к северу.

В 8 часов утра мы были на траверзе самого восточного острова на расстоянии 2 миль от него. Глубина дна была 29 фатомов. Пелена тумана была настолько густой, что ничего, кроме берегов этого острова, не было видно, и я приказал убавить паруса и идти самым тихим ходом в ожидании прояснения. Однако туман не рассеивался, и я решил обогнуть остров с востока и отыскать спокойное место, где можно было бы в случае необходимости стать на якорь.

Вскоре мы встретили сильное течение. На берегах острова видны были тюлени и птицы. Это было зрелище, вводившее нас в искушение, ибо потребность в свежей пище ощущалась очень остро. Я принял решение стать на якорь, чтобы захватить в свои руки то, что глаза наши видели на таком близком расстоянии.

Мы бросили якорь на глубине в 21 фатом, на каменистом дне в одной миле от берега. Вскоре туман рассеялся, и я увидел мыс Св. Иоанна, или восточную оконечность Земли Штатов на расстоянии 4 лиг. От южных ветров нас защищала Земля Штатов, а от северных — остров, близ которого мы стали на якорь.

Островки, расположенные на западе, защищали место нашей стоянки от западных ветров. Но оно было открыто [410] ветрам северных румбов. Избежать их можно было, положив якорь несколько западнее, но я предпочел остаться на прежнем месте, так как отсюда близки были берега острова и удобнее было при любом ветре вступить под паруса. После обеда мы на трех шлюпках отправились к берегу на охоту с тем, чтобы подбить побольше тюленей и птицы и наловить рыбы. Тюлени не встречались в море, пока мы шли от корабля, но берег был сплошь покрыт ими. Судя по звукам, которые издавали эти стада, я пришел к заключению, что здесь преобладали самки и детеныши.

Когда мы высадились, то убедились, что кроме тюленей на острове было множество им подобных животных, которых мы назвали «львами», так как самцы были очень похожи на львов ¹⁰¹.

Здесь были тюлени того же вида, что водится в Новой Зеландии. Таких тюленей называют обычно «морскими медведями», и это имя мы им и дали. Все они были небоязливые или, точнее говоря, глупые, так как подпускали охотников так близко, что их можно было убивать палками. Но крупных особей приходилось поражать ружейным огнем — они не позволяли приблизиться к ним. На острове было также множество пингвинов и бакланов, последние преимущественно молодые, что вполне отвечало нашим вкусам.

Уток и гусей здесь было немного, так же как и мелких птиц. Вечером мы вернулись на борт, перегруженные добычей.

1775 г., 1 января, воскресенье. Утром я направил Гилберта к берегам Земли Штатов на поиски якорной стоянки, в которой мы испытывали большую нужду.

По некоторым признакам удобная стоянка была на берегу, что лежал как раз напротив корабля. Я послал также две шлюпки за «львами», которые были убиты во время вчерашней охоты. Сам я отправился на берег, на северо-восточную оконечность острова, для определения его широты, и установил, что он лежит на 54°40'5" ю.ш.

Мы подстрелили много гусей, молодых бакланов и других птиц, а также подобрали большее количество морских львов и морских медведей. Старых «львов» мы убивали для того, чтобы вытопить из них ворвань и сало. Мясо их невкусно, в пищу можно употреблять лишь жареные потроха этих животных, но молодые «львы» имеют [411] очень приятный вкус. Иногда пригодно в пищу мясо старых самок, но мясо самцов обладает омерзительным вкусом После обеда я послал на берег людей за шкурами и жиром уже убитых и оставленных на острове тюленей — в тушах мы уже больше не нуждались.

Около 10 часов утра Гилберт вернулся и доложил, что он нашел хорошие якорные стоянки на берегу Земли Штатов; одну — в трех лигах к западу от мыса Св. Иоанна, другую — на северо-восточном берегу Восточного острова. Последняя была приметна по мелким островкам рассеянным у входа в бухту. К ней вел канал, шириной около полумили. Глубина этой бухты от 10 до 50 фатомов, ширина местами достигает одной мили при длине около 2 миль. Берега ее поросли пригодным для топлива лесом и изобилуют ручьями с хорошей водой. На острове много тюленей, а чаек здесь таксе количество, что небо темнеет, когда они подымаются в воздух.

Невыносимую вонь от их испражнений (вероятно, отвратительный запах — одно из средств защиты у этих птиц) матросы едва могли стерпеть. Наши люди видели также гусей, уток и «рысаков».

В честь дня открытия бухты я назад ее «Новогодней». Эта бухта весьма удобна для кораблей, что идут к западу в обход мыса Горн, но положение ее не всегда позволяет судам выйти в открытое море при восточных и северных ветрах. Впрочем, ветры эти здесь непродолжительны, поскольку господствующими являются те, что дуют с юга и с запада. Таким образом, корабли не могут быть надолго задержаны в Новогодней бухте.

2 января, понедельник. Мы не могли выйти в море, и в ожидании попутного ветра я послал небольшую группу людей на берег на охоту.

Около полудня подул свежий западный ветер, но я решил выждать до завтра и лишь в 4 часа утра 3 января мы подняли якорь. При свежем северо-западном ветре вышли в море и в половине седьмого утра были на траверзе мыса Св. Иоанна, восточной оконечности Земли Штатов.

Мыс этот вдается в море на 54°46' ю.ш. и 64°7' з.д. и может быть опознан по высокой скале, к северу от которой лежит утесистый островок.

К западу от мыса Св. Иоанна, на расстоянии 5 миль от него, видел пролив, который, по всей вероятности, на [412] юге сообщается с морем. Между входом в этот пролив и мысом имеется залив, глубину которого нам не удалось определить. Огибая мыс, мы встретили сильное течение, которое шло с юга.

После того, как мыс Св. Иоанна остался позади, я следовал вдоль южного берега Земли Штатов. Ветер значительной силы, порой переходящий в шквал, заставил нас взять по два рифа у марселей. К полудню ветер стих, и установился штиль. В это время мы находились на 54°56' ю.ш. Глубина моря была в этом .месте весьма значительна: линем длиной 120 фатомов не удалось достать дно. Вскоре подул легкий северо-западный ветер, но течение было настолько сильным, что нас все время относило к северо-северо-востоку. В 4 часа подул юго-восточный ветер с дождем. Вплоть до 8 часов вечера мы продолжали следовать к северу по воле течения и находились в это время в 7 лигах к западо-северо-западу от мыса Св. Иоанна.

Я решил взять курс на юго-восток с тем, чтобы удалиться от берегов этой земли, поскольку я достаточно обследовал их в навигационных и географических целях.

Навигационные и географические наблюдения. — Описание островов, расположенных близ Земли Штатов. — Животные, которые были встречены на этой земле

Прилагаемая карта дает очень точное представление о направлении, протяженности и положении берегов, вдоль которых я проследовал во время моего первого и нынешнего путешествия.

Широты ежедневно в полдень определялись по высоте солнца. Лишь в тот день, когда мы покинули берега пролива Рождества, не удалось определить широту из-за пасмурной погоды. Однако положение места, где мы стояли на якоре, известно по наблюдениям, которые были сделаны ранее. Долготы определялись по лунным обсервациям, и долгота мыса Горн была установлена в 67°46' от Гринвичского меридиана. Исчисления долготы производились по хронометру, и я думаю, что ошибка в определениях координат отдельных пунктов не превосходит нескольких миль, что вполне нормально при подобного рода расчетах.

Таким образом протяженность Огненной Земли с востока на запад и соответственно длина Магелланова пролива определены не менее точно, чем это было сделано другими мореплавателями.

Для того, чтобы лучше показать положение исследованного архипелага и прилегающих стран и сделать карту удобной для общего пользования, я захватил на [414] прилагаемой карте пространство, ограниченное на севере 47-й параллелью. Но я, конечно, могу ручаться лишь за ту часть карт, которая составлена по моим собственным наблюдениям.

Долгота мыса Девы Марии — важнейшего пункта у восточного входа в Магелланов пролив — показана по данным лорда Ансона — 67°52' в.д. Магелланов пролив и восточный берег Патагонии нанесен по последним данным французских и английских мореплавателей.

Положение западного берега Америки, севернее мыса Виктории, я нанес согласно сообщениям испанского мореплавателя Сармьенто, а Фолклендские острова по эскизной карте капитана Мак-Брайда, который обогнул их несколько лет назад на корабле «Язон». Расстояние от Фолклендских островов до материка исчислено согласно данным командора Байрона, который в течение нескольких дней прошел это расстояние на судне «Дельфин» в двух направлениях: от мыса Девы Марии до Порт-Эгмонта на Фолклендских островах, и от Порт-Эгмонта до Порт-Дизайр (Десеадо) в Патагонии ¹⁰².

Юго-западный берег Огненной Земли по своим очертаниям и обилию близ него островков и отмелей подобен берегам Норвегии.

Я не сомневаюсь, что через каждые три лиги мореплаватель может встретить здесь бухту, удобную для стоянки. Хоть у берегов и имеются подводные камни, но обычно они лежат в узкой прибрежной полосе и, следовательно, легко могут быть обнаружены при промерах, если погода настолько мрачна, что их нельзя видеть. Вообще следует отметить, что берега Огненной Земли менее опасны, чем это принято думать.

Земля Штатов вытянута в почти широтном направлении и в длину имеет 10 лиг при ширине от 3 до 4 лиг. Берега ее скалисты и изрезаны многочисленными бухтами. Остров гористый, цепь обрывистых гор достигает особенно значительной высоты близ западной оконечности острова. Почти весь остров, исключая высочайших вершин, покрыт лесами, кустарниками, травами. Вершины почти бесснежны.

Слабое течение между мысом Десеадо (близ западного выхода из Магелланова пролива) и мысом Горн следует с запада на восток, параллельно берегу. К востоку от мыса Горн оно усиливается и направляется к [415] северо-востоку, к Земле Штатов. Течение становится быстрый в проливе Лемэра и у южных берегов Земли Штатов и стремительным — у мыса Св. Иоанна; там оно меняет направление на северо-западное и с той же силой устремляется к Новогодним островам. Я отметил во время стоянки у этих островов, что течение более быстро в часы прилива. При отливе оно значительно слабее, и корабли при ветрах западных румбов легко могут продвигаться против течения.

Подобные явления я наблюдал близ Новогодних островов. Но одновременно Гилберт обнаружил близ берегов Земли Штатов сильнее течение восточного направления. Возможно, что это течение приливное.

Для того, чтобы дать мореплавателям полное представление о приливах и течениях, следует провести наблюдения во многих пунктах и в разное время; мы же этой возможности были лишены. Во всяком случае в тех данных, которые я сообщаю, не может быть серьезных погрешностей.

Не следует, если к этому не вынуждает необходимость в воде и топливе, держаться при плавании на запад вокруг мыса Горн близ берегов Огненной Земли. Чтобы избежать встречных течений, необходимо плыть в 10—12 лигах от берега. На таком расстоянии от земли они слабы, на большей дистанции влияние их становится совершенно неощутимым.

Когда мы плавали у берегов Огненной Земли, штиль бывал чаще, чем шторм, а ветры беспрестанно меняли направление. Поэтому трудно сказать, нужно ли затратить больше времени на переход с запада на восток или с востока на запад. Сильных холодов не было, температура не падала ниже 7° С.

Тот из Новогодних островов, на котором мы побывали, так не похож на Землю Штатов, что заслуживает особого описания. Берега этого острова крутые, высотой 30—40 фут., поверхность же во внутренней части ровная, поросшая высокой ярко-зеленой осокой. Эта трава растет на небольших холмиках высотой в 2—3 фута, покрытых мощным слоем торфянистой почвы, состоящей из перегнивших остатков корней, листьев и стеблей. Между этими холмиками заметны тропинки, проложенные морскими медведями и пингвинами к центру острова. Эти тропки настолько грязны, что порой увязаешь на них по колено. Попадается здесь вереск и дикорастущий сельдерей. Вся местность [416] очень сырая, влажность здесь велика, бросается в глаза обилие ручьев. Трава, которую я назвал осокой, здесь такого же вида, что и на Фолклендских островах. Бугенвиль описал ее как вид злака; есть также мнение, что это — вид ирисовых.

На этом маленьком клочке земли встречаются морские львы, морские медведи и морские и наземные птицы. Морские львы довольно обстоятельно описаны Пернети. Те, что встречаются здесь, несколько отличаются по форме передних лап от описанных Пернети, и могут быть скорее названы морскими волками. Они значительно меньше животных, о которых говорит этот автор. Самые крупные из них в длину имеют 12—14 фут. и около 8—10 фут. в обхвате.

Лорд Ансон ¹⁰³ описал другой вид этих животных. Но кличку свою они вполне заслуживают, так как действительно имеют на шее гриву, подобную львиной. Тело их покрыто шерстью, более длинной, чем у коров и лошадей, темно-бурого цвета. Самки вдвое меньше самцов, окраска их более светлая, пепельно-серая. Они обитают на скалах близ берега и держатся большими стадами. Мы наблюдали их во время случки и заметили, что обычно 20—30 самок окружает одного самца. Самцы ревнивы и отгоняют соперников, которые приближаются к их свите. Некоторые самцы были окружены меньшим числом самок, иные же, вероятно, самые старые и дряхлые, лежали в уединенных местах, вдали от стада.

Морские медведи меньше морских львов, но крупнее тюленей. У них нет гривы, они менее массивны, чем морские львы, и имеют чугунно-серую окраску. Французы называют этих животных морскими волками, англичане — тюленями. Но они отличаются от европейских и североамериканских тюленей.

Морских львов можно без особой натяжки назвать большими тюленями, так как оба эти вида весьма сходны. Приближаться к ним можно без всякого риска. Нельзя лишь заходить к стаду со стороны моря — при опасности животные эти устремляются в воду, могут сбить с ног и задавить человека. Нередко мы подбирались к стаду, когда морские львы спали. При пробуждении они подымали голову, гневно мычали и ревели и смотрели на нас так злобно, как будто хотели уничтожить и сожрать пришельцев, потревоживших их покой. Но когда мы подходили ближе, они пускались наутек. [417]

Пингвины так хорошо известны по описаниям, что мне остается только сказать, что здесь они встречаются в огромном количестве. Бить их палками не составляло никакого труда. Нельзя сказать, чтобы мясо их было превосходно, хотя иногда попадаются довольно вкусные особи. Вообще есть пингвинов можно лишь в том случае, если нет ничего лучшего. Либо они плодятся в другом месте, либо в инее время: ни птенцов, ни яиц мы на этих берегах не встречали.

Бакланов здесь очень много, и мы подстрелили немало этих птиц, так как мясо их весьма вкусно. Они обычно гнездятся стаями на обрывистых берегах или на вершинах поросших осокой холмиков. Яйца они откладывают в расселинах и трещинах. Бакланы, обитающие на скалах, более крупные.

Гуси здесь такие же, как на берегах пролива Рождества, но встречаются они реже, чем в этом проливе. Форстер подстрелил одного гуся, по виду отличного от остальных: у него был серый хохолок и черные лапки и по величине он превосходил своих собратьев. Некоторые гуси издают звуки, подобные утиному кряканью.

Уток на Новогодних островах мало. Некоторые из них относятся к виду, который мы называли «рысаками». Попадаются утки весом в 29—30 фунтов. Мясо их, судя по отзывам матросов, довольно вкусно.

Из морских птиц водятся здесь различные виды чаек, порт-эгмонтская курочка и бурая птица, величиной с альбатроса, которую Пернети называет по-испански «Кебрантауэсес». Мы дали ей название «гусь матушки Кэрри» и нашли, что она очень вкусна.

Из наземных птиц встречаются орлы или ястребы, лысые грифы (наши матросы назвали их турецкими сарпчами), дрозды и изредка иные мелкие птицы.

Наши натуралисты открыли здесь два новых вида птиц. Один из них размером с голубя, с белым оперением; питаются они на берегу, вероятно, ракушками и падалью, и издают очень дурной запах. Сперва мы приняли их за снежных буревестников, на которых они похожи величиной и окраской, но потом убедились в своей сшибке. Лапки у них без перепонок.

Второй вид — пестрые птицы, похожие на кроншнепов, величиной с цаплю. У них длинный изогнутый клюв; преобладающая окраска перьев — светло-серая. Кроме того [418] здесь изредка встречаются морские сороки, подобные тем, что водятся на Новой Зеландии, где мы прозвали их кроншнепами.

Следует упомянуть, что Бугенвиль ошибается, когда говорит, что бакланы враждуют с «гусями матушки Кэри» — последние принадлежат к семейству буревестников и питаются рыбой и встречаются везде в высоких широтах южного полушария.

Удивительно, что различные животные, которых мы видели на этом небольшом острове, живут в мире и не трогают друг друга. Так и кажется, что между ними заключен союз, главная цель которого — сохранение всеобщего спокойствия.

Морские львы обитают на побережье, морские медведи — в глубине острова; бакланы гнездятся на высочайших утесах; пингвины предпочитают более низкие места с удобными подходами со стороны моря, а остальные птицы избирают отдаленные и уединенные пункты. Мы видели всех этих животных друг возле дружки, как будто дело происходило на ферме, и вместо тюленей и пингвинов здесь были стада коров и выводки домашней птицы. При этом никто из них не покушался на покой соседа. Часто я видел орлов и грифов, сидящих на холмиках и окруженных бакланами, и бакланы — старые и молодые — чувствовали себя в полной безопасности.

Меня могут спросить — чем питаются эти птицы. Вероятнее всего — падалью: тюленьих туш на берегах острова множество.

Это весьма несовершенное описание предназначено скорее для того, чтобы закрепить в моей памяти все, что я видел, чем на пользу другим. Я не натуралист и не ботаник, и у меня не хватает слов, чтобы описать животных и растения.

Плавание от берегов Земли Штатов. — Открытие острова Георгии и его описание

Мы покинули берега земли вечером 3 января и снова увидели их на западе на следующее утро в 3 часа. В 6 часов вечера внезапно налетел шквал, и случилось это так неожиданно, что мы не успели убрать паруса и лишились из-за этого брам-стеньги и одного рея. Шквал скоро прекратился, но продолжал удерживаться сильный юго-западный ветер с дождем.

Мы шли на юго-восток, чтобы дойти до берега большой протяженности, показанного на карте Дальримпля, на которой нанесен залив Св. Себастьяна. Я решил выйти к западному берегу этого залива и по пути обследовать другие части моря. Впрочем, я сильно сомневался в существовании этого берега. Но и в этом случае, следуя курсом -на юго-восток, я имел возможность установить ошибочность упомянутой карты и исследовать южную часть Атлантического океана.

5 января, четверг. 5 января погода была сырая и пасмурная, все время дул свежий ветер.

6 января, пятница. В 8 часов вечера на 58°9' ю.ш. и 53°14' з.д., взяв все рифы у марселей, при сильном западном ветре, густом тумане и мокром снеге мы пошли на север.

На этой широте и долготе Дальримпль помещает юго-западную оконечность залива Св. Себастьяна. Но мы не [420] видели ни малейших признаков земли, что еще больше убедило меня в том, что существование ее весьма сомнительно. Была еще возможность при следовании к югу встретить землю, открытую Ларошем в 1675 г. Дальримпль, посетивший ее в 1756 г. на корабле «Лайон», указывает, что она расположена на 54°30' ю.ш. и 45° з.д. Однако на карте Д’Анвиля ¹⁰⁴ земля эта показана на 9 градусов западнее. Уже это расхождение и определение координат свидетельствует о недостоверности обоих описаний. Ввиду изложенного, я решил придерживаться, насколько это было возможно, 54-й широты и взял поэтому курс на север.

7 января, суббота. Утром ветер стих, погода прояснилась. В полночь были на 56°4' ю.ш. и 53°36' з.д. Линем длиной 130 фатомов не достали дна.

8 января, воскресенье. В полдень видели пучок камнеломок на 55°4' ю.ш. и 51°45' з.д.

9 января, понедельник. Дул свежий северо-восточный ветер, погода была туманная. Видели тюленя и камнеломки. В полдень находились на 55°12' ю.ш. и 50°15' з.д.

10 января, вторник. В 2 часа утра на 54°35' ю.ш. и 47°56' з.д. видели множество альбатросов и синих буревестников.

11 января, среда. Взял курс к востоку и 11-го утром находился на 54°38' ю.ш. и 45°10' з.д. После обеда видели пингвинов и пучки камнеломок.

12 января, четверг. Ночь провели, лавируя короткими галсами, а на рассвете взяли курс к северо-востоку при легком западно-юго-западном ветре. В полдень находились на 54°28' ю.ш. и 42°8' з.д., в 3 градусах к востоку от пункта, который на карте Дальримпля отмечен как северо-восточная оконечность залива Св. Себастьяна. Никаких признаков земли не было, однако, обнаружено, если не считать тюленя и нескольких пингвинов. Напротив, мы наблюдали волнение на востоке-юго-востоке, которое едва ли имело место, если бы на этом румбе лежала земля значительных размеров. К полночи ветер стих, установился штиль.

13 января, пятница. Штиль и густой туман удерживались до 6 часов утра, когда подул восточный ветер. Туман окончательно не рассеялся. До полудня шли на юг. В полдень были на 55°7' ю.ш., и от этого пункта повернули на север при свежем восточно-юго-восточном ветре. [421]

Видели пингвинов и снежных буревестников — признак близости льдов. Температура снизилась. Стало холоднее, чем когда бы то ни было на пути от Новой Зеландии к этим местам. Ночью мы шли на северо-восток.

14 января, суббота. В 9 часов утра нам показалось, что мы увидели ледяной остров в 13 лигах к юго-востоку от корабля. Мы находились в этот момент на 53°56 1/2' ю.ш. и 39°21' з.д. Наблюдали близ судна пингвинов, синих буревестников и различных морских птиц. С утра дул слабый ветер, в 2 часа пополудни настал штиль. Но то, что мы приняли за ледяной остров, оказалось берегом земли, покрытой снегом. О близости земли свидетельствовали и промеры глубины моря. Дно было на 175 фатомах. В 6 часов вечера подул легкий северо-восточный ветер, и мы направились на юго-восток. Вскоре ветер усилился, пошел снег. Мы взяли по два рифа у марселей и продолжали идти прежним курсом.

15 января, воскресенье. До 7 час. утра шли на юго-восток, а затем юго-восточный ветер заставил нас повернуть к северу. Перед этим земля была к северо-востоку от нас.

Днем температура была 1,5° С. Дул шквалистый ветер со снегом и дождем при сильном волнении. Крен судна доходил по наблюдениям Уолса до 42°.

В половине шестого вечера мы под нижними парусами легли на юго-западный курс. В полночь шторм стих, и мы опять поставили рифленные марсели.

16 января, понедельник. В 4 часа утра мы пошли к востоку при юго-юго-восточном ветре умеренной силы и небольшом волнении.

В 8 часов утра увидели на северо-востоке землю. В полдень былина 54°25 1/2' ю.ш. и 38°18' з.д. Глубина моря была 110 фатомов; земля находилась в 10 лигах от нас. Мы открыли сперва ее северную оконечность; против нее лежал небольшой остров, названный мною островом Уиллиса по имени того матроса, который первый его увидел.

На юге отмечалось сильнее волнение — признак отсутствия земли в этом направлении. Но видимый нами берег, весь покрытый снегом, казался имеющим значительную протяженность, и я решил обследовать его северную часть и под всеми парусами пошел к острову Уиллиса при юго-юго-западном ветре.. По пути к северу мы открыли еще [422] один маленький остров, лежащий к востоку от острова Уиллиса, между ним и большой землей.

Я направился через пролив между этими двумя небольшими островами, и в 5 часов дня был в середине его. Ширина пролива доходила до 2 миль.

Остров Уиллиса — высокая скала, вокруг которой рассеяны мелкие скалистые островки. Он расположен на 54° ю.ш. и 38°23' з.д. Другой остров мы назвали Птичьим (так как на нем было множество птиц). Он ниже и меньше острова Уиллиса и расположен вблизи северо-восточной оконечности большой земли. Эту оконечность я назвал Северным мысом.

Южный берег этой земли протягивался в юго-восточном направлении. Издали казалось, что он изрезан бухтами и заливами. В глубине этих бухт виднелись огромные массы льда и снега, особенно в одной из них, лежащей в 10 милях к юго-востоку от Птичьего острова.

Пройдя через пролив, мы обнаружили, что северный берег земли тянется на северо-восток на расстоянии около 9 миль, а затем поворачивает на восток и юго-восток и следует в этом направлении на протяжении 11 миль до мыса, который я назвал мысом Буллера.

Мы шли вдоль берега на расстоянии одной лиги от него до 10 часов вечера, когда легли в дрейф в пункте, где глубина моря была 50 фатомов.

17 января, вторник. В 2 часа утра при легком юго-западном ветре мы пошли вдоль берега на расстоянии 4—5 миль от него и в 7 часов утра находились близ входа в бухту, которую я решил обследовать. Вместе с Форстером и его сотрудниками я отплыл к ее берегам на шлюпке. Корабль находился в 4 милях от берега, дно было на 40 фатомах. Дальнейшие промеры в шлюпке оказались безуспешными: короткий линь (в 34 фатома), который был в нашем распоряжении, нигде не достиг дна. Бухта шириной около 2 миль казалась удобной якорной стоянкой, так как берега ее были песчаные. В глубине ее виднелся островок. Я не намерен был вводить в нее судно, а поэтому не обследовал эту бухту подробно: не думаю, чтобы кому-нибудь пришлось воспользоваться ею в будущем.

Я высаживался на берег в трех местах, водрузил там британские флаги и под ружейный залп провозгласил эту землю владением его величества. [423]

В глубине залива и по обоим его берегам возвышаются ледяные горы значительной высоты. Обломки льда все время отламываются от этих гор под ударами волн. На наших глазах в море сорвалась огромная глыба льда, и шум от ее падения был подобен пушечному выстрелу.

Внутренняя часть острова дика и скромна. Обрывистые скалы громоздятся там, подымаясь к облакам, глубокие долины покрыты вечными снегами. Ни деревья, ни кустарники не растут здесь. Лишь кое-где на скалах видели мы жесткую стелющуюся траву и мхи.

Тюлени или морские медведи здесь довольно многочисленны. Они уступают по величине тем, которых мы видели на берегах Земли Штатов; возможно, однако, что большинство их было самками; стада их лежали на берегах с детенышами.

Настоящих морских львов на берегах бухты не было. Но я заметил других животных, описанных лордом Ансоном под этим именем. Думаю, что названы они так без достаточных оснований и на львов похожи мало.

Здесь были небольшие стаи пингвинов. Таких крупных пингвинов я еще никогда не видел: некоторые из тех, что мы привезли на корабль, весили от 29 до 38 фунтов. Бугенвиль утверждает, что большие пингвины встречаются на Фолклендских островах. Полагаю, что Бугенвиль весьма удачно назвал их «пингвинами первого класса». Из морских птиц встречаются здесь альбатросы, обыкновенные чайки, порт-эгмонтские курочки, морские ласточки, бакланы, недавно открытые нами белые птицы и маленькие птицы, которые водятся у мыса Доброй Надежды и называются там «желтыми». Мы подстрелили двух таких птиц и нашли, что они очень вкусны.

Из наземных птиц встречаются здесь в небольшом количестве маленькие жаворонки. Четвероногих мы не видели, хотя Форстер обнаружил нечто вроде помета лисы или какого-нибудь другого животного.

Скалы вдоль побережья не покрыты снегом. Но никакой растительности, кроме уже упомянутых трав и мхов, на них нет. По внешнему виду скал не исключена возможность, что в них содержится железо.

Около полудня мы вернулись на борт и в подарок экипажу привезли тюленей и пингвинов.

Нельзя сказать, чтобы мы испытывали недостаток провизии: солонины разного сорта было на корабле [424] вдоволь, сверх того ежедневно на завтрак выдавалась пшеничная каша. Но свежее мясо было, разумеется, предпочтительнее.

Я со своей стороны впервые за все время почувствовал отвращение к солонине, и хотя мясо пингвинов навряд ли можно сравнить по вкусу с бычьей печенкой, свежесть его весьма привлекала меня.

Я назвал эту бухту Позешн [Владения]. Она расположена на 54°5' ю.ш. и 37°18' з.д. в 11 лигах к востоку от Северного мыса. В нескольких милях к западу от нее (восточнее мыса Буллера) лежит другая бухта, которую я назвал Островной, так как в ней расположена группа мелких островков.

Как только вернулась шлюпка, мы отправились в путь, взяв курс к востоку и следуя вдоль берега при западно-юго-западном ветре.

От мыса Буллера берег шел в юго-восточном направлении на протяжении 10—12 лиг, вплоть до мыса, названного нами Сондерс. За ним в берег врезывалась довольно значительная бухта, названная мною Камберлендской. Во многих местах ее, а также в других маленьких бухтах я видел массы мерзлого снега и еще невзломанного льда.

В 8 часов вечера, пройдя Камберлендскую бухту, мы были на расстоянии около 4 миль от берега. Глубина моря оказалась 110 фатомов.

18 января, среда. Вплоть до 6 час. утра слабые ветра чередовались со штилем, а затем с севера подул легкий бриз. В 10 часов утра снова наступил штиль. В полдень на 54°30' ю.ш. в 2—3 лигах от берега на юге увидели небольшой остров, возможно, восточную оконечность земли. Ближайшим ее пунктом был выдающийся в море мыс, увенчанный круглой вершиной, который я назвал мысом Шарлотты. К северо-западу от него открылась бухта, названная Королевской, а северный пункт этой бухты получил наименование мыса Георга. Он лежит в 7 лигах к юго-востоку от мыса Сондерс и в 6 лигах к северо-востоку от мыса Шарлотты.

Уже упомянутый небольшой остров, который я назвал по имени моего первого помощника островом Купера, расположен был в 8 лигах к юго-востоку от мыса Шарлотты. Берег между этими пунктами был вогнут, образуя большой залив, которому я дал имя Сандвич. [425]

При переменных ветрах мы после полудня лишь немного продвинулись вперед. Ночью дул южный ветер со снегом. На море отмечалось слабое волнение.

19 января, четверг. 19-го шли в бейдевинд при южном ветре и ясной, но холодной погоде.

На рассвете на юго-юго-востоке показались новые берега. Сперва мы видели лишь одинокую вершину, по форме напоминающую сахарную голову, но вскоре заметили за этой вершиной новые пики. В полдень были на 54°42'30" ю.ш. в 4 лигах от мыса Шарлотты, а одинокая скала, окруженная отмелями, находилась на северо-западе, в одной миле от нас. После полудня за берегом залива Сандвич показались очертания высокой горной цепи. Покрытые льдом вершины огромных пиков достигали облаков.

В 10 часов вечера подул легкий северный ветер, и до полуночи мы шли на юг. В полночь легли в дрейф.

20 января, пятница. В 2 часа утра мы взяли курс на юго-запад, чтобы обогнуть остров Купера. Этот остров — утес значительной высоты, пяти миль в окружности, расположенный в одной миле от большой земли. Берег ее от пункта, лежащего против острова Купера, поворачивает к юго-западу и следует в этом направлении, на расстоянии около 4—5 лиг вплоть до выступа, который я назвал мысом Дизэпойнтмент [Разочарования]. У берегов этого мыса лежали три островка. Самый южный из них, маленький, низкий, зеленый, находился в одной лиге от берегов мыса.

В 9 лигах к юго-западу от мыса мы увидели землю, которая вскоре приняла ясные очертания небольшого острова. По имени моего третьего помощника я назвал его островом Пиккерсгила.

Через некоторое время на северо-западе показался мыс, расположенный как раз в том месте, откуда мы в свое время начали осмотр берегов этой земли. Таким образом было установлено, что земля эта, которую мы считали частью большого материка, была не более как островом, имевшим в окружности свыше 70 лиг.

Кто бы мог подумать, что этот небольшой остров, лежащий между 54 и 55-й параллелями, почти весь некрыт в разгаре лета слоем смерзшегося снега, толщиной в десятки фатомов. Особенно много снега было на юго-западном берегу. Снег и лед покрывали склоны и [426] обрывистые вершины гор огромными массами, лежали в межгорных долинах. Во внутренней части бухт возвышались вдоль берегов высокие ледяные стены.

Несомненно, значительная часть льда, который образуется здесь в зимнее время, весной отрывается от главных массивов и попадает в открытое море. Но остров этот не может дать и одной десятитысячной части тех льдов, что плавают в океане. Должны быть еще большие земли в этих широтах, или льды образуются не на суше. В связи с этим предположением у меня явилась мысль, что берег, который мы видели вчера, мог оказаться частью большой земли. Надежда на открытие материка еще не покидала меня. Должен при этом отметить, что разочарования, которые мне пришлось претерпеть в поисках материка, на меня мало повлияли. Все, что было найдено до сих пор в этих морях, еще недостойно называться открытием.

Я назвал эту землю островом Георгия в честь английского короля, ныне царствующего. Остров расположен между 53°57' и 54°57' ю.ш. и 38°13' и 35°34' з.д.; вытянут с северо-запада на юго-восток и имеет в длину около 31 лиги. Наибольшая ширина его около 10 лиг. Берега его изрезаны многочисленными бухтами. Их особенно много на северо-восточном берегу. Колоссальные нагромождения льда в этих бухтах делают невозможным вход в них в течение большей части года. Пребывание в бухтах опасно из-за постоянно отрывающихся от ледяных массивов крупных глыб льда.

Любопытно, что нигде на острове мы не видели ни единого ручья или источника. Вероятно, льды во внутренней части острова никогда не тают, а если даже и слегка подтаивают с поверхности, то не дают такого количества воды, которое необходимо для образования ручьев и рек.

Более теплым представляется северо-восточный берег. Остальные берега открыты холодным южным ветрам, и солнечные лучи не пробиваются к ним через барьер высоких горных цепей. До сих пор мне казалось, что на 54° широты земля не может быть в течение всего лета покрыта льдом и снегом. Поэтому я и предполагал, что Буве открыл лишь крупный ледяной остров.

Но отныне я не сомневаюсь в том, что мыс Сирконсинсьон действительно существует. И не сомневаюсь я так же и в том, что смогу открыть в этих широтах столько земель, что у меня не хватит времени для их обследования. [427]

С такими мыслями я покинул эти берега и взял курс на восток-юго-восток к земле, что мы видели на горизонте вчера.

Переменный ветер удерживался до полудня. С полудня стал дуть северо-северо-восточный ветер, который к трем часам дня усилился настолько, что мы вынуждены были остаться под одними нижними парусами. К счастью, к этому времени мы отошли на значительное расстояние от берега; трудно сказать, какова была бы наша участь, если бы этот ветер застал нас у северных берегов острова Георгии. Шторм длился лишь несколько часов; к 8 часам вечера ветер начал утихать и почти прекратился к полуночи. Глубина была свыше 180 фатомов.

21 января, суббота. Весь день стоял густой туман и шел дождь; легкий ветер часто стихал совершенно. До 3 часов дня шли к востоку. Между тремя и пятью часами туман немного рассеялся, но затем стал еще гуще. Всю ночь лавировали короткими галсами.

22 января, воскресенье. До 7 часов вечера удерживалась безветренная туманная погода. В 7 часов подул северный ветер, и туман рассеялся настолько, что мы могли видеть окружающее нас море на 2—3 лиги кругом.

Воспользовавшись прояснением, мы прошли к западу 10 миль, пока снова не пал туман.

23 января, понедельник. В 6 часов утра видимость улучшилась, и мы могли обозревать море в радиусе 3—4 миль. При свежем восточном ветре я направился к западу. Вскоре туман опять сгустился, и мы с попутным ветром пошли к югу.

В 8 часов в момент, когда немного прояснилось, мы увидели три или четыре скалистых островка на расстоянии 2—3 миль к юго-востоку и к северо-востоку от нас. Однако вершины в виде сахарной головы, которую мы впервые заметили несколько дней назад, мы не нашли на горизонте. Впрочем, и видимость была ограничена 2—3 милями.

Мы установили, что раньше мы видели именно эти островки; они находились на расстоянии 12 лиг от острова Купера, на 55° ю.ш. То были одинокие скалы, на которых гнездилось множество птиц, главным образом бакланов. Этих птиц мы увидели раньше, чем островки, и они возвестили нам о близости земли. Мы почти все время продвигались к северу, в густой пелене тумана, [428] рискуя натолкнуться на подводные камни. Нашими лучшими лоцманами были бакланы, которые дополняли данные промеров глубин.

Обойдя несколько миль к северу, мы потеряли из виду бакланов, и одновременно возросла глубина моря настолько, что нашим линем нельзя было достать дно. Ночь провели, лавируя в открытом море короткими галсами.

24 января, вторник. В 8 часов утра появление одиночных бакланов навело нас на мысль о близости берега. Глубина оказалась около 60 фатомов, дно каменистое, усеянное обломками раковин. Вскоре мы увидели на юго-юго-западе в 4 милях от корабля какие-то скалы. Пика в виде сахарной головы снова не было заметно: вероятно, он лежал вне пределов нашей, крайне ограниченной видимости.

При слабом северном ветре и значительном волнении от северо-востока мы вышли в открытое море, оставив скалы к востоку от себя, и в 4 часа дня, когда эти скалы были в 3—4 лигах от нас, повернули на юг, все время продвигаясь в виду одиночных скал в густом тумане. В 7 часов вечера туман несколько рассеялся, и мы увидели горы острова Георгии на западе-северо-западе на расстоянии 8 лиг. В 8 часов повернули к юго-востоку при слабом северном ветре и плотном, густом тумане. Однако мы уже освоились с этим туманным морем и шли вперед без опасений.

Скалы, о которых я выше упоминал, были названы по имени моего второго помощника, который первый их увидел, — скалами Клерка.

Комментарии

99. Огненная земля — архипелаг у южной оконечности Южной Америки, от которой отделяется Магеллановым проливом. Во времена Кука название Огненная земля часто относилось не ко всему архипелагу, а лишь к главному острову. Самый южный остров архипелага — Горн под 55°59' ю.ш. принимается за крайнюю южную оконечность Америки.

100. Гуанако (Lama guanachi) — вид лам, распространенный в Андах. Прекрасно лазающее по горам пугливое животное. Шерсть гуанако тонкая и мягкая, идет для выделки одеял и плащей.

101. Морские львы — ластоногие животные из семейства нерпух или сивучей (Otaridae). Вид, встречающийся в южном полушарии — южный морской лев, или гривастый тюлень. Южные морские львы — крупные (до 3 м от конца ластов до морды) животные, обитающие в антарктических морях на Фолклендских островах и на берегах Огненной земли, Чили и Патагонии. Ко времени размножения морские льны собираются иногда огромными стадами, на «лежбищах».

102. Порт Дизайр (Desire) — правильное название Пуэрто Десеадо (испанское). Бухта на берегах Патагонии, в которой нередко останавливались корабли на пути из Европы к Магелланову проливу и мысу Горну.

103. Ансон Джордж (1697—1762) — английский мореплаватель, участник ряда каперских экспедиций. За успешные действия против испанских и французских кораблей получил звание адмирала. В 1740—1744 гг. в погоне за испанскими судами совершил кругосветное путешествие и разграбил и опустошил Марианские острова.

104. Д’Анвиль Жан Батист Бургиньон (1697—1782) — французский географ, составитель «Всеобщего атласа» (1737—1780), автор ряда работ по математической географии, картографии и метеорологии.

(пер. Я. М. Света)
Текст воспроизведен по изданию: Джемс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. М. ОГИЗ. 1948