ДЖЕЙМС КУК

ПУТЕШЕСТВИЕ К ЮЖНОМУ ПОЛЮСУ И ВОКРУГ СВЕТА

ДЖЕМС КУК, ЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ И МНИМЫЕ ОТКРЫТИЯ

Имя известного английского мореплавателя Джемса Кука тесно связано с открытиями в Тихом океане. Английские правящие круги, заинтересованные в приобретении новых колоний, и особенно потомки австралийских и новозеландских колонистов, создавших британские тихоокеанские доминионы — Австралийский Союз и Новую Зеландию — сделали из Д. Кука национального героя. Австралийцев и новозеландцев учат в школах, что Джемс Кук открывает первые страницы их истории; до Кука была якобы только «предистория» — случайные плавания голландских купцов к австралийским берегам в первой половине XVII века, случайное открытие голландцем Тасманом Новой Зеландии (в 1642 г.), которую он ошибочно принял за северную часть неведомого антарктического континента — Terra Australia Incognita. Англосаксонские авторы обычно преуменьшают или совсем игнорируют роль мореплавателей других наций в тихоокеанских открытиях до Кука; и не только в южной, но и в северной части Тихого океана, куда англичане до того времени не проникали, и где сам Кук совершил, как это будет показано ниже, не столько действительные, сколько мнимые или, в лучшем случае, только так называемые «вторичные» открытия. Действуют здесь различные причины: с одной стороны — высокомерное националистическое, великодержавное презрение ко всему неанглийскому, а с другой — нередко и соображения чисто «коммерческого» порядка: не может рассчитывать на рекламу, а следовательно и на широкое распространение своей книги автор, уклоняющийся от стандартного преувеличения роли Кука в истории тихоокеанских открытий. Даже пытающийся претендовать на объективность профессор Оксфордского университета Дж. Бейкер в своей [4] книге «История географических открытий и исследований» (1937 г.) делит главу, названную им «Terra Australis и Тихий океан» (1600—1800 гг.): на две части: 1. «Предшественники Джемса Кука» и 2. «Эпоха Кука».

Заслуги Д. Кука, конечно, велики, но его неожиданные успехи, а еще более легенды, сложившиеся вокруг них, затмили в глазах буржуазных ученых достижения всех других тихоокеанских исследователей, кроме Магеллана. Гибель Кука на Гавайских островах дала повод окружить его имя ореолом мученичества. Д. Куку приписываются такие открытия, каких он не совершал, такие цели — научные и гуманные, — которые перед ним не стояли, да и не могли стоять. Теперь уже нужны некоторые усилия, чтобы восстановить историческую истину.

Поэтому необходимо в первую очередь установить, какие части Тихого океана до Кука посещались европейцами и нанесены были на карты. Только так можно отделить его действительные, первые открытия от вторичных и мнимых, которые он сам приписывал себе — по незнанию или по секретным инструкциям английского Адмиралтейства — или позднее ему приписывали английские и другие западноевропейские и американские авторы — по невежеству или из ложного патриотизма.

Для наглядности все предшествующие тихоокеанские открытия, сделанные европейцами, начиная с XVI века, т.е. с эпохи великих географических открытий, излагаются ниже не в исторической последовательности, а в географическом порядке, в виде ответов на следующие вопросы:

1) Доказано ли было до Кука и представителями какого народа наличие единого мирового океана?

2) Доказано ли было до Кука, что этот единый мировой океан покрывает большую часть поверхности земли?

3) Открыты ли были до Кука и представителями какого народа все проливы, соединяющие Тихий океан с Северным Ледовитым, Индийским и Атлантическим океаном?

4) Какие участки материковых берегов Тихого океана были известны европейцам до Кука, и представителями какого народа они открыты?

5) Какие тихоокеанские окраинные моря и окаймляющие их острова были уже открыты и посещались европейцами до Кука? [5]

6) Какие океанские группы и важнейшие отдельные острова были открыты европейцами до Кука?

1. Ответить на первый вопрос теперь может любой школьник. Наличие единого мирового океана убедительно доказано еще в первой четверти XVI века первой кругосветной испанской экспедицией под командой португальца Магеллана (1519—1522 гг.).

2. Кругосветная экспедиция Магеллана не доказала еще, что мировой океан занимает большую часть поверхности Земли. Огромные пространства суши могли быть в тех частях океана, которые находились к югу от пути Магеллана: Огненная Земля, Новая Гвинея, Австралия, Новые Гебриды, Новая Зеландия по мере их открытия в XVI и XVII веках рассматривались как части гигантской антарктической суши. Но за 150 лет до Кука испанец Осес в 1526 г. лично убедился, что к югу от Огненной Земли находится широкое водное пространство. Испанские (перуанские) экспедиции второй половины XVI века (Менданья, Кирос) отодвинули возможные границы Южного материка в восточной и центральной полосе Тихого океана за тропик Козерога.

Португалец на испанской службе Торрес в 1606 г. доказал, что ни Новые Гебриды, ни Новая Гвинея не являются частью Южного материка. Наконец, голландец Тасман доказал своим плаванием в 1642 г., что и Австралия не является частью Южного материка, и отодвинул возможные границы этого материка в Индийском океане и в западной полосе Тихого океана еще дальше к югу, примерно за 44-ю параллель (почти до 44° ю.ш. доходит открытая им Вандименова Земля, названная позднее Тасманией). Правда, Тасман принял открытую им далее, южнее 34° Землю (Генеральных) Штатов, т.е. Новую Зеландию за выступ южного материка. Но и в этом случае предполагаемая на юге суша не могла быть так велика, чтобы вместе со всеми другими, уже известными материками и островами занимать большую половину поверхности Земли.

Возможность существования обширной тропической или субтропической суши в центральной части Тихого океана была опровергнута многочисленными испанскими экспедициями. Во второй половине XVI века, после завоевания Филиппин, плавания от берегов Испанской Америки к тропическим островам Юго-восточной Азии, [6] превратились в регулярные рейсы. Учитывая направление ветров и морских течений, испанские суда к Филиппинам обычно плавали в тропической полосе, а обратный путь совершали в умеренной зоне северного полушария, поднимаясь за тридцатую и даже за тридцать пятую параллель (известно, например, плавание в 1584 г. испанца Галл, достигшего 37 1/2° с.ш. на пути от Восточной Азии к берегам Мексики).

Но еще в первой четверти XVIII века многие европейские моряки и ученые предполагали существование большой суши в Тихом океане севернее 40-й параллели, к востоку или северо-востоку от японского острова «Иесо» (Хоккайдо). Это предположение опровергла вторая Камчатская русская экспедиция: Шпенберг в 1739 г., Беринг и Чириков в 1741 г. свободно пересекли морские пространства, где по картам того времени полагалось быть обширной суше («земля Гамы»).

Таким образом, за много лет до Кука португальцы и испанцы, голландцы и русские доказали своими плаваниями, что мировой океан занимает большую часть поверхности Земли. Новый, неизвестный еще материк, если он существовал, можно было найти, кроме «выступа» Земли Штатов, открытой Тасманом, только в умеренно-холодной и холодной зоне южного полушария.

3. Все проливы и проходы, связывающие части мирового океана, были известны до Кука, кроме второстепенного пролива между австралийским материком и Тасманией, но и этот пролив был открыт не Куком.

Северный (Берингов) пролив, связывающий Тихий океан с Ледовитым океаном и отделяющий северо-восточный выступ Азии от северо-западного выступа Америки был пройден в 1648 г. с севера на юг русским казаком Дежневым. В 1728 г. этот пролив был пройден с юга на север русской экспедицией Беринга—Чирикова во время первой Камчатской экспедиции. Беринг же открыл остров Лаврентия у южного входа в пролив и один из островов Диомида, расположенных в центре пролива. В 1732 г. оба берега пролива были нанесены на карту Федоровым и Гвоздевым, и тогда же были открыты все острова Диомида. В 1758 г. известный историк Сибири — Миллер опубликовал в Петербурге на русском и немецком языках сочинение о плавании Дежнева, а на французском языке — карту, на которую нанесены были открытия Федорова и Гвоздева. [7]

Таким образом, британское Адмиралтейство, очень ревниво следившее за иностранными экспедициями и открытиями, не могло не знать о том, что именно русские открыли Берингов пролив. И, несомненно, Адмиралтейство информировало об этом Кука, если не перед первыми двумя, то по крайней мере перед третьей его экспедицией, целью которой было открытие у берегов Америки северного прохода из Тихого океана в Атлантический.

Западные проливы, связывающие Тихий океан с Индийским океаном в тропической зоне, все были открыты до Кука. Пролив между полуостровом Малаккой и Суматрой, хорошо известный уже средневековым европейцам по «Книге Марко Поло», был нанесен португальцами на карты в начале XVI века. Португальцы же в XVI и голландцы в XVII веках открыли и нанесли на хорошо известные во время Кука карты все без исключения проливы между Малайскими островами, ведущие из Тихого в Индийский океан.

Испанская экспедиция Торреса в 1606 г. прошла проливом (впоследствии названным его именем) между Новой Гвинеей и северным выступом Австралии. Донесения Торреса и другие документы этой экспедиции, находившиеся в архиве Манилы, столицы Филиппин, попали во время Семилетней войны (в 1762 г.) в руки англичан и были доставлены в Лондон, в Адмиралтейство. Обработкой их занялся Дальримпль, который закончил ее в 1767 г. Правда, он опубликовал свои выводы только в 1769 г., примерно через год после того, как Кук отправился в первое свое плавание на корабле «Индевор». Но нет сомнения что Адмиралтейство снабдило Кука необходимыми картами и справками о Торресовом проливе. Сам Кук во введении к настоящей книге сообщает, что Торрес был, по-видимому, первым, прошедшим между Новой Голландией и Новой Гвинеей. Оговорка «по-видимому» относится не к факту плавания Торреса через пролив, а к тому, был ли он первым, прошедшим через пролив. Кук допускал, что и до Торреса это могли сделать другие (португальские, испанские, голландские моряки).

Наконец, широкий проход в тропической зоне между островом Тимор и северо-западной Австралией (так называемое Тиморское или Арафурское море) стал известен [8] европейцам и наносился на карты не позднее 40-х годов XVII века, в результате нескольких голландских экспедиций (в частности, он показан на известной карте Тасмана); но сохранились и более старые карты (начиная с 1530 г., — по-видимому, португальского происхождения), на которые этот проход нанесен, правда, очень схематично, возможно, как отражение рассказов о «Большой Яве» или гипотезы о Южном материке.

Широкое водное пространство к югу от Вандименовой Земли, связывающее Индийский океан с юго-западной частью Тихого океана, открыто голландцем Тасманом в 1642 г. Но и Тасман и Кук считали «Вандименову Землю» частью Новой Голландии. Пролив между Австралией и Тасманией открыт лишь в конце XVIII века (1798 г.) англичанами Флиндерс и Басс и назван в честь последнего — Бассовым проливом.

На крайнем юго-востоке Тихого океана только шесть лет отделяют открытие испанской экспедицией Магелланова пролива от открытия испанцем Осес (участником экспедиции Лоайсы) широкого водного пространства к югу от Огненной Земли (1526 г.) Но прошло еще 90 лет, пока голландская экспедиция Лемэра и Скоутена обогнула южную оконечность Америки, мыс Горн и на практике доказала, что этот путь из Атлантического океана в Тихий короче и удобнее Магелланова пролива.

Таким образом, ни один пролив, соединяющий океаны, не был открыт Куком, и все они, кроме Бассова пролива, были известны до него.

4. Все тихоокеанское побережье Южной Америки — от Огненной Земли до Панамского перешейка, а также часть побережья Северной Америки — от Панамского перешейка до 39° с.ш. (по другим сведениям, несколько дальше, до мыса Мендосино у 40 1/2° с.ш.) — были открыты и нанесены на карты различными испанскими экспедициями в первой половине XVI века, в течение 30 лет.

Начало этим открытиям положил в 1513 году Бальбоа: он первый пересек со стороны Атлантического океана Панамский перешеек и открыл к югу от него обширный Панамский залив, в котором правильно угадал часть Великого Южного моря (Тихого океана). Тихоокеанские берега Центральной и Южной Америки открыты были конкистадорами (завоевателями) с 1522 по 1540 год. Завершен был этот период открытий в 1543 г, [9] экспедицией Кабрильо-Феррело, двигавшейся в северо-западном направлении от мексиканских берегов и достигшей, как выше указано, по крайней мере 39° с.ш. Во всяком случае, если не тогда, то в конце XVI века другая испанская экспедиция — Серменьо, 1595 г. — достигла мыса Мендосино, у 40 1/2° с.ш.

До великих русских открытий первой половины XVIII века картографы либо совсем не наносили на карты северо-западный берег Америки (к северу от мыса Мендосино), либо придавали ему совершенно фантастические очертания.

В частности, в XVII веке многие верили, что между 47° и 49° с.ш. существует пролив, которым якобы прошел из Тихого в Атлантический океан в 1592 г. грек на испанской службе Хуан де Фука. В XVIII веке в существовании такого пролива на этих широтах сомневались — оно противоречило тем географическим сведениям, которые тогда уже были собраны французскими путешественниками о Великих озерах, бассейне Миссисипи и Скалистых горах. Но еще верили в существование к северу от Калифорнии огромного морского залива Тихого океана — «Западного моря», которое глубоко вдается в Северо-Американский материк.

Цепь французских фортов в Южной Канаде называлась «Оборонительной линией Западного моря». Это «Западное море» было показано на одной из карт, которые французский географ-академик Бюаш приложил к своей докладной записке, представленной 9 августа 1752 г. Парижской Академии наук и изданной в следующем году под заглавием: «О новых открытиях на Севере Великого моря, обычно называемого Южным морем».

Схематически очертания «Западного моря» показаны в известной книге географа Супана «Территориальное развитие европейских колоний», стр. 124 (там же данные об «Оборонительной линии Западного моря»). Академик Берг в своей книге «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга» (издание 1946 г.) дает фотокопию с другой карты, составленной Делилем также в 1752 г., где нанесены точные очертания «Западного моря», открытого и пройденного Хуан де Фука в 1592 г., — с большим островом, ограждающим его от открытого океана, и с несколькими меньшими островами, разбросанными на нем. Два узких пролива, из которых северный назван проливом [10] Хуан де Фука, связывают это фантастическое море с океаном (Вера в существование на сороковых широтах пролива, связывающего два океана, окончательно была подорвана только экспедицией Ванкувера (1792—1794 гг.). Но на картах до сих пор удержалось название Хуан де Фука за южным проливом, отделяющим большой остров Ванкувер от материка.).

В 1741 г. вторая русская экспедиция Беринга—Чирикова открыла океаническое северо-западное побережье Америки, начиная от 55° с.ш. и далее на северо-запад и запад со многими прилегающими островами, южное побережье длинного и узкого полуострова Аляски, Алеутские и Командорские острова. О великих русских открытиях очень скоро стало известно за границей и во всяком случае не позднее, чем через несколько лет.

Как указывает академик Л. Берг, первые отчеты о русских плаваниях появились за границей в 1747 г. в Копенгагене и в 1752 г. — в Париже, в брошюре Ж. Делилея, брата одного из второстепенных участников экспедиции. Он так неверно изложил ход и результаты экспедиции, что в следующем 1753 г. Российская Академия выступила с анонимным опровержением (написано Миллером, напечатано в Берлине), где приведены первые правильные данные о результатах путешествий Беринга и Чирикова. Картографические данные плаваний Беринга и Чирикова к берегам Америки использованы впервые, насколько известно, в книге французского академика Бюаша, о которой мы говорили выше. Издана она была в Париже в 1753 г., но первые картографические материалы Бюаш представил Академии при докладной записке на три года раньше — 8 апреля 1750 года («Карта новых открытий на севере Южного моря как к востоку от Сибири и Камчатки, так и к Западу от Новой Франции» (т.е. Канады) (Другая карта, которую Бюаш представил Академии 9 августа 1752 г., называется: «Карта новых открытий между восточной частью Азии и западной частью Америки с изображением Большой земли, ставшей известной русским в 1741 г.». См. Берг «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга», стр. 350—354.).

Таким образом в Западной Европе, а следовательно, и в Англии, задолго до экспедиций Кука хорошо знали об открытой русскими океанической береговой полосе Америки — от 55° с.ш. до западной оконечности полуострова Аляски. За годы, протекшие от экспедиции [11] Беринга до появления Кука в северной части Тихого океана, русские ознакомились также с американскими — юго-восточным и восточным — берегами Берингова моря; но об этом англичане могли узнать только на месте. Об участке тихоокеанского берега Северной Америки между 41 1/2° и 55° с.ш. у европейцев были тогда самые фантастические представления.

Западное, азиатское побережье Тихого океана было во второй половине XVIII века уже хорошо известно европейцам. Западное побережье Берингова моря так же, как и берега Охотского моря, были открыты и обследованы русскими еще в XVII веке, начиная с 1639 г., когда Иван Москвитин, насколько нам известно, впервые достиг Охотского моря, и кончая экспедициями Атласова, открывшего и завоевавшего Камчатку. Материковые берега Японского моря были известны по расспросным сведениям, собранным европейскими путешественниками и миссионерами от китайцев. У берегов Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей европейские суда различных наций плавали, начиная с XVI века, после того как португальцы впервые появились в Китае. Но австралийское побережье Тихого океана совершенно еще не было известно европейцам. Знали только его северную точку (теперешний мыс Йорк), которую видел в 1606 г. Торрес и мнимую южную точку — берег «Вандименовой Земли», открытой Тасманом.

5. Все тихоокеанские окраинные моря и обширные заливы Тихого океана были открыты и пересекались европейцами задолго до «эпохи Кука». Не составляет исключения и так называемое Коралловое море к юго-востоку от Новой Гвинеи, несмотря на то, что восточное побережье Австралии совершенно не было известно. В самом деле центральная часть Кораллового моря в начале XVII века (1606 г.) была пересечена в широтном направлении Торресом, двигавшимся от Новых Гебрид к южным берегам Новой Гвинеи (прежние две испанские экспедиции Менданьи и Кироса, по-видимому, только коснулись этого моря в районе Соломоновых островов).

Почти за сто лет до плавания Торреса, в 1511 г. португальцы через Малаккский пролив вторглись в Южно-Китайское море и достигли Молукк. На путях к этим «островам пряностей» они уже в течение нескольких следующих лет обыскали все полузамкнутые водные [12] бассейны («моря») между островами Индонезии, кроме, быть может, Арафурского моря, расположенного между Новой Гвинеей и Австралией. Но и это, самое восточное из «австралоазиатских» морей во всяком случае было дважды пересечено в 1605—1606 гг. (голландец Янзон и Торрес). В 1515 г. португальцы впервые пересекли Южно-Китайское море в северном направлении и достигли Южного Китая. Затем, двигаясь в том же направлении, они пересекли и Восточно-Китайское море и в сороковых годах XVI века достигли Японских островов. Торгуя с различными японскими феодальными князьями, они плавали и в Японском море. Плавали туда и испанцы, достигшие Филиппин в 1521 г. и обосновавшиеся там во второй половине XVI века (после завоевательной экспедиции Легаши).

В Охотском море русские начали плавать в разных направлениях почти немедленно после того, как Москвитин достиг этого моря (1639 г.). Не позднее 1645 г. русские (экспедиция Пояркова) со стороны устья Амура в северном направлении пересекли Охотское море. В XVII же веке были открыты Курильские острова — на юге голландцем де Фрис, на севере — русскими (экспедиция завоевателя Камчатки Атласова). Наконец, Берингово море было пересечено, с севера на юг (Дежневым) в 1648 г., с юга на север в 1728 г. (Берингом). Русские или обрусевшие луораветланы (чукчи), умевшие составлять карты, пересекали Берингово море в широтном направлении и собрали ценные сведения об американской «Большой Земле» не позднее шестидесятых годов XVII века (анадырский казак Дауркин (в 1763—1765 гг.).

У тихоокеанских берегов Южной Америки нет ни морей, ни даже значительных заливов, кроме залива Гуаякиль у 3° ю.ш. Это доказано экспедициями, организованными испанскими конкистадорами в 1522—1540 гг. Чилийские острова и многочисленные разветвленное бухты и проливы между этими островами начали исследоваться испанцами несколько позднее, с 1557 года.

У берегов Центральной Америки испанцы открыли Панамский залив, как выше указывалось, в 1513 г.; у берегов Северной Мексики экспедиция, организованная Кортесом, открыла в 1539 г. «Багряное море» (Калифорнийский залив).

Далее к северу, за 50-й параллелью русская экспедиция Беринга—Чирикова в 1741 г, первая посетила и [13] нанесла на карты последний значительный залив, широко открытый в сторону океана — Аляскинский залив и важнейшие острова в его восточной и западной частях. Насколько внимательно следило британское Адмиралтейство за новыми открытиями русских в северной части Тихого океана (так же, как за открытиями французов в южной части) видно из следующего факта: сам Кук в дневнике своего третьего (последнего) путешествия рассказывает, что у него на руках была карта «Мистера Стелина» (Якова Стелина), приложенная к брошюре «Об открытом в 1765, 66, 67 гг. северном островном море между Камчаткой и Северной Америкой», изданной в Штутгарте на немецком языке в 1774 году.

6. Остается только ответить на последний вопрос: какие океанические группы или важнейшие отдельные острова были открыты европейцами до Кука. Относительно Новой Зеландии уже достаточно говорилось выше; вывод такой: Тасман только положил начало ее открытию. Но севернее ее, в так называемой тропической Океании до Кука были открыты различными испанскими экспедициями, голландскими и некоторыми английскими мореплавателями полностью или частично почти все значительные группы островов и важные (по размерам или географическому положению) отдельные острова, за исключением Новой Каледонии.

Кук сам указывает (в своем введении к этой книге, в краткой исторической справке) на множество тихоокеанских островов, открытых до него в Океании. Но его перечень неполон, кроме того, он часто называет небольшие острова, а не архипелаги, в которые они входят; сообщает координаты островов так, как их вычисляли мореплаватели, открывшие их. Для лучшей ориентации рассмотрим все прежние открытия, как это делалось и выше, не в историческом, а в географическом порядке, по секторам.

Тропическая Океания экватором и 180-м меридианом обычно делится на четыре сектора:

1) северо-западный (азиатский) — Микронезия;

2) юго-западный (австралийский) — Меланезия;

3) юго-восточный (южно-американский) — Южная Полинезия;

4) северо-восточный (северо-американский) — Северная Полинезия. [14]

Микронезия — область Малых островов — в основном стала известна испанцам в 20-х годах XVI века. Меридиональная цепь Марианских островов открыта была Магелланом, давшим им название Ладронес («Воровские»); во время Кука острова эти были хорошо изучены, так как они были важным этапом на пути от Филиппин к Мексике. Широтная цепь Каролинских островов, длиной около 3 1/2 тысяч км., была исследована гораздо слабее; начало ее открытию положил Сааведра (1528—1529 гг.), посланный Кортесом из Мексики к Молуккам. На этом пути Сааведра коснулся также, — но только коснулся — двойной дуги Маршальских островов. Вторично этот последний архипелаг посетила испанская экспедиция Менданьи на обратном пути в Америку в 1568 г. Позднее посещали его и другие мореплаватели (в том числе Уоллис). Кук не бывал в Микронезии.

Меланезия — область Черных островов, названная так по цвету кожи ее жителей, более темных, чем жители остальных областей Океании. Начало открытиям в Меланезии положил Менданья, высадившийся в 1568 г. к востоку от Новой Гвинеи на одном из больших островов, позднее названных Соломоновыми (Позднейшие мореплаватели различных наций напрасно в течение двухсот лет пытались разыскать Соломоновы острова. Удалось их снова открыть англичанину Картерет и французу Бугенвиль только в 1767—1768 гг.). Следующие испанские экспедиции Менданьи, Кироса и Торреса открыли (из значительных архипелагов) только «Землю Духа Святого» (Новые Гебриды). Острова Фиджи (у 180°) и Новую Ирландию первым видел голландец Тасман в 1642 г., но последний остров он принял за часть Новой Гвинеи. Заслуга подлинного открытия Новой Ирландии и Новой Британии (т.е. островов, позднее названных именем Бисмарка) принадлежит англичанину, известному пирату Дампьеру (1699 г.). Таким образом к XVIII веку были известны все значительные острова, окаймляющие на севере и востоке Коралловое море, кроме Новой Каледонии, открытой Куком во время его второго путешествия.

Южная Полинезия — область Многих островов — действительно состоит из бесчисленного множества небольших, по преимуществу коралловых, островов, разбросанных в тропической полосе южного полушария на огромном протяжении, от 180° до 130° зап. долготы. Далее [15] к востоку, до берегов Южной Америки, есть только один значительный архипелаг — Галапагос (близ экватора у 90° з.д., более чем в 1 000 км от материка); он был открыт испанцами во 2-й четверти XVI века.

Отдельные острова архипелагов Южной Полинезии, а иногда и целые группы их открыты были до Кука; но точное местоположение открытых островов до изобретения хронометра невозможно было установить: широта определялась приблизительно, долгота — с ошибками иногда на несколько, а иногда и на десяток и более градусов (особенно в XVI веке). Один и тот же остров мог «открываться» несколько раз, а различные острова приниматься за один и тот же остров. Особенно это относится к атоллам, часто похожим друг на друга, которых в Полинезии (как и в других частях тропической Океании) много тысяч.

Открытиям в Южной Полинезии положил начало Магеллан, встретивший на своем пути от пролива до «Воровских» островов один остров, входящий, как теперь полагают, в архипелаг Туамоту (Паумоту, или Низменные острова). Позднее этот архипелаг посещался рядом других мореплавателей различных наций. К северу от Туамоту расположены Маркизские острова, открытые Менданьей и Киросом в 1595 г. Далее к западу находятся острова Общества; на одном из них побывал Кирос, на других голландец Роггевен; но вряд ли это был остров Таити; открыл последний англичанин Уоллис в 1767 г. Еще далее к западу были открыты Тасманом в 1643 г. острова Тонга (Дружбы), а острова Самоа (Мореплавателей) — Роггевеном в 1722 г., если не их видела ранее голландская экспедиция Лемэра и Скоутена.

Северная Полинезия. Наконец, в северо-восточном секторе Океании, в так называемой Северной Полинезии есть только одна большая группа островов — Гавайский архипелаг. Доказано, что испанцы посещали его до Кука, и сам Кук нашел там следы их пребывания. В конце XIX века возник между историками географических открытий спор. Интересно, что спор шел не о том, посещались ли Гавайи испанцами до Кука (в этом никто не сомневался), а лишь о том, знал ли Кук об этих посещениях и имел ли он при себе во время третьего своего плавания, когда он впервые высадился на острове архипелага, какие-либо испанские документы и карты. Защитники испанского приоритета указывали на то, что [16] известный английский кругосветный путешественник и пират, лорд Ансон в 1742 г. захватил важные морские карты и документы на испанском корабле («Святейшая Троица»), шедшем из Мексики на Филиппины; карты и документы были переданы Адмиралтейству и затем попали к Куку.

Защитники Кука утверждали, что только скрытный и нечестный человек мог делать вид, что открыл острова, о существовании которых он знал ранее, а Кук был человек безусловно честный и характер имел открытый.

Вопрос этот остается невыясненным до настоящего времени. Нужно отметить, что 2 февраля 1778 г., готовясь отплыть на север от Гаванских островов, Кук заносит в свой дневник следующие строки: «Как счастлив был бы лорд Ансон и скольких бедствий мог избежать, если бы он знал, что на полпути между Америкой и Тинианом (один из Марианских островов) есть группа островов, где можно обеспечить себя всем необходимым». Позднее, в официальном донесении, посланном Куком 20 октября 1778 г. в Адмиралтейство через русского (Измайлова), с которым он встретился на острове Уналашка, он пишет:

«Я покинул острова Общества 9 декабря, отправился на север и на 22° северной широты и 200° восточной долготы (т.е. 160° западной долготы) наткнулся (fell in with) на группу островов, населенных тем же народом, что Отаити и изобилующих свиньями и плодами».

Как видно, и запись в дневнике, и донесение сформулированы очень осторожно и не помогают разрешить спорный вопрос.

Таким образом, к тому времени, когда Кук начал свое первое путешествие, Тихий океан и все его окраинные моря и большие заливы были пересечены в различных направлениях, очертания его берегов были в общем определены (за исключением австралийского и сравнительно небольшого участка североамериканского берега), важнейшие архипелаги, за малыми исключениями, уже были известны. Но Новая Голландия и Океания (кроме Марианских островов) не принадлежали еще ни одной европейской державе. Англия, только что победившая своего опаснейшего соперника, Францию, на Атлантическом и Индийском океанах, не хотела, чтобы французы взяли реванш на Тихом океане. Но после Семилетней войны между Францией и Англией был заключен мир. Нельзя было посылать в Тихий океан военную [17] экспедицию, и лорды Адмиралтейства решили послать туда скромную научную экспедицию, но поставить во главе ее неизвестного, но опытного военного моряка, дав ему дополнительные инструкции, ничего общего не имеющие с наукой. Их выбор пал на немолодого лейтенанта Джемса Кука.

* * *

Джемс Кук родился 27 октября 1728 года в деревушке Мартон, в районе Кливленда (Северный Йоркшир). Отец его был батраком; из очень бедной семьи вышла и мать Джемса. Он был девятым ребенком в семье. Когда Джемсу исполнилось два года, отец перешел на работу к богатому помещику, усадьба которого находилась близ поселка Грейт-Эйтон, за 8 км от Мартона; семилетним мальчиком Джемс начал работать на этого же помещика. Только тринадцати лет Джемс Кук стал посещать сельскую школу, и ознакомился с начатками арифметики и счетоводства.

Семнадцати лет Джемс поступил учеником — на четыре года — к бакалейно-галантерейному торговцу, жившему в большом рыбачьем приморском поселке Стэйтс, в 15 км от йоркширского порта Уитби. Вероятно, лишь здесь Кук впервые увидел открытое море, хоть родился и жил в 10—15 км от него. Во всяком случае многие его биографы утверждают, что море в Уитби произвело на Кука неизгладимое впечатление, и именно тогда батрак, ставший торговым учеником, почувствовал свое истинное призвание. Когда Кук был уже знаменитостью, его бывший хозяин рассказывал, что великий мореплаватель даже в юности обнаруживал «зрелость суждений и тонкий расчет». Но, по-видимому, Куку очень тяжело жилось в учениках у торговца: через полтора года (т.е. за два с половиной года до окончания срока «обучения») он поссорился с хозяином, ушел в Уитби и записался там учеником на парусный корабль «Свободная любовь», перевозивший каменный уголь из Ньюкасла (Северо-восточная Англия) в Лондон. В июле 1746 г. начался морской стаж Кука.

Верно ли, что 18-летний Кук перешел от прилавка к матросской жизни из-за того, что, впервые увидев море, почувствовал свое настоящее призвание? На это нет никаких прямых указаний. Скорее нужно предположить, что он [18] нигде не мог найти работы на суше после ссоры и разрыва с хозяином и потому поступил на судно, на работу, которая в условиях того времени была настоящей каторгой, но по крайней мере кормила.

По контракту срок морского ученичества Кука должен был продолжаться три года. Через два года хозяева перевели его на большее судно «Три брата», также предназначенное для перевозки угля. Судно оказалось прекрасной конструкции, и с этого времени молодой Кук стал высоко ценить специальные качества «угольщиков». И позднее, проверив эти качества во время первого кругосветного путешествия, Кук считал, что «угольщики» пригодны для дальних многолетних плаваний в неизведанных водах у берегов незнакомых стран и островов больше других судов (см. «Общее введение», стр. 44).

На «Трех братьях» Кук совершил два рейса из Ньюкасла в Лондон с грузом угля; затем на этом судне перевозились войска из Голландии в Ирландию и оттуда в Ливерпуль (Западная Англия) и различные грузы из Англии в Норвегию.

Отслужив три года учеником и получив хорошие рекомендации, Кук следующие два года плавал матросом на судне другого судовладельца в порты Балтийского моря, в частности, в Петербург. В 1752 г. его прежний хозяин предложил ему место помощника капитана на корабле «Дружба», и он плавал на этом корабле до 1755 г.

В начале Семилетней войны Кук со своим кораблем находился в Лондонском порту, а не в дальнем плавании. По закону он и его экипаж должны были быть мобилизованы. По его собственному признанию, он сначала хотел было уклониться от мобилизации, но затем после зрелого размышления записался добровольцем в английский военный флот. По его выражению, у него появилось «желание испытать свое счастье на этом пути». Его зачислили на шестидесятипушечный корабль «Орел», капитаном которого был Хью Пеллизер. Последний обратил внимание на добровольца, оказавшегося опытным моряком.

Через три года, в 1759 г., при содействии Пеллизера, Кук получил первый офицерский чин и был назначен на корабль «Меркурий», отправлявшийся в Канаду, которая принадлежала тогда французам, для военных действий на реке Святого Лаврентия. Там Кук успешно выполнил ответственное задание: работая только в ночное [19] время, чтобы не попасть под огонь французских батарей, он произвел промеры фарватера реки от Квебека до устья и составил точную карту, причем подвергался серьезной опасности быть убитым или попасть в плен к индейцам — союзникам французов.

В сентябре 1759 г. Кук был назначен штурманом на корабль «Нортемберленд». Военные действия в Канаде закончились победой англичан; «Нортемберленд» без дела стоял всю зиму 1759/60 г. в порту Галифакс (на южном берегу полуострова Новая Шотландия). В первый раз в его жизни Кук, которому тогда было больше 30 лет, имел досуг и воспользовался им, чтобы подучиться. Он занялся элементарной геометрией и астрономией. Руководства были скверные; руководителей у Кука не было; и все же он осилил оба предмета. Кук даже удивлял своими познаниями других морских офицеров, обучавшихся в специальных школах; впрочем, сам он был о себе более скромного мнения. Несомненно, объем его знаний был невелик, но то, что он знал, он знал очень твердо. Как видно из дневников и других личных записей Кука, ум у него был холодный, логический и пытливый, наблюдательность огромная, рассуждения стройные. Из множества явлений, которые ему приходилось наблюдать, он умел отсеять случайное и второстепенное, отбирал только факты существенные, сопоставлял и противопоставлял их и приходил к выводам, которые в большинстве случаев делают честь его проницательности. В сентябре 1762 г. Кук принимал участие в военных действиях против небольших французских сил, находившихся не Ньюфаундленде. После того, как англичане снова заняли Ньюфаундленд, часть английского флота, в том числе и судно, на котором служил Кук, была сосредоточена у юго-восточного берега острова, в бухте Пласентия. Ее предполагали превратить в военно-морскую базу, и Кук получил новое задание — произвести подробную опись бухты и топографическую съемку ее берегов.

Это задание было настолько успешно выполнено, что на способного офицера обратил внимание вновь назначенный губернатор Ньюфаундленда — капитан (впоследствии адмирал) Грейвс. По его поручению Кук обследовал условия навигации между островом Ньюфаундленд и соседним полуостровом Лабрадор.

В конце 1762 г. лейтенант Кук получил отпуск на [20] родину. Там он женился на очень молодой девушке (Некоторые английские биографы, стремящиеся превратить жизнеописание Кука в «житие», утверждают, что он был крестным отцом своей невесты, и еще при крещении заявил, что навсегда свяжет свою жизнь с ее жизнью, и что это де свидетельствует о необычайном постоянстве Кука.) и немедленно вернулся на Ньюфаундленд для исполнения своих служебных обязанностей. Когда закончилась Семилетняя война, Кук несколько месяцев занят был описью берегов и съемкой островков Сен-Пьер и Микелон (у южного берега Ньюфаундленда), которые по Парижскому миру 1763 г. были оставлены Франции; затем он на короткое время вернулся в Англию.

В начале 1764 г. Кук получил должность старшего гидрографа Ньюфаундленда и Лабрадора, под начальством своего прежнего командира Хью Пеллизера, который был назначен губернатором Ньюфаундленда. Кук продолжал съемку берегов Ньюфаундленда, начатую им во время Семилетней войны, исследовал также внутренние области острова и там открыл и нанес на точные карты несколько значительных озер. Кук работал на Ньюфаундленде до 1767 г., но с перерывом: в 1765 г. он был командирован в Британскую Вест-Индию, на Ямайку, а оттуда — на работу по составлению лоции Гондурасского залива у берегов Центральной Америки. Дневник лейтенанта Кука и его отчет об этой работе был издан в 1769 г. под заглавием «Заметки о пути от реки Белиз, в Гондурасском заливе, до Мериды, столицы провинции Юкатан, в Испанской Западной Индии». Это была первая печатная работа Кука, вышедшая отдельным изданием (До этого была напечатана, насколько известно, только одна его короткая заметка в 7-м томе лондонских «Философских трудов» под заглавием: «Наблюдение над затмением солнца на острове Ньюфаундленд, 5 августа 1766 г. с указанием вычисленной при этом долготы места наблюдения». Затмение солнца Кук наблюдал на одном из островков у юго-западной оконечности Ньюфаундленда (мыс Рэй), на широте 47°36'. Очевидно, талантливый самоучка стал к этому времени серьезным астрономом-практиком).

В 1768 г. британское Адмиралтейство приступило к организации тихоокеанской экспедиции в южное полушарие. Поводом для этой экспедиции был доклад Королевского Ученого общества о пользе наблюдения за прохождением планеты Венеры через солнечный диск, 3-го июня 1769 г. Во введении к описанию своего второго кругосветного путешествия Кук указывает, что сначала [21] предполагалось производить наблюдения на одном из островов Маркизских или Дружбы (Тонга), но во время подготовки к экспедиции вернулся из своего кругосветного путешествия капитан Уоллис, открывший несколько островов в «Южном море», в том числе Таити. И этот последний остров инициаторы экспедиции выбрали для астрономических наблюдений «благодаря представляемым им удобствам и еще потому, что его положение было точно известно и считалось чрезвычайно подходящим для этой цели».

Что астрономические наблюдения были только поводом для экспедиции, видно из спора из-за кандидатуры начальника экспедиции между Королевским Обществом и британским Адмиралтейством. Ученое Общество предложило поставить во главе экспедиции Дальримпля, считавшегося крупнейшим английским специалистом по географии «Южных морей». Но у Общества не было своих средств, а Адмиралтейство, которое ассигновало нужные средства, вовсе не собиралось ограничить задачи экспедиции астрономическими наблюдениями.

После Семилетней войны Англия господствовала на атлантических путях и заняла прочные позиции на Индийском океане. Но Франция не считала еще себя окончательно побежденной на море. Оставался еще Тихий океан, в южной части которого предполагался обширный материк, Terra Australis, частью которого, после путешествия Тасмана, считалась «Земля Штатов» (Новая Зеландия). Лорды Адмиралтейства были встревожены неожиданной активностью, которую французы обнаружили на Фолклендских островах, расположенных в южной Атлантике на путях через Магелланов пролив или мимо мыса Горн из Атлантического в Тихий океан. Они знали, что в 1767 г. француз Бугенвиль был отправлен с большим экипажем своим правительством в Тихий океан. Снова начали проявлять активность на Тихом океане и испанцы — союзники французов во время Семилетней войны, владевшие тогда в восточной части Тихого океана всеми странами Южной и Центральной Америки, от Огненной земли до полуострова Калифорнии включительно, а в западной части Тихого океана — островами Филиппинскими и Марианскими.

В первую очередь британское Адмиралтейство стремилось воспрепятствовать захвату новых земель другими [22] морскими державами, и создать на тихоокеанских путях английские опорные пункты и базы с тем, чтобы затем установить британский контроль над Тихим океаном. Несомненно, известную роль играли и надежды на открытие населенного Южного материка или других больших обитаемых земель в умеренной или даже тропической зоне Тихого океана. Вряд ли тогда рассчитывали, что новооткрытые земли могут быть значительными рынками сбыта для английской промышленной продукции; но там надеялись найти золото или некоторые виды сырья и продуктов для сбыта в самой Англии или в странах, которые Англию снабжали «колониальными товарами». А английские работорговцы, сильно влиявшие тогда на политику кабинета министров короля Георга III, пытавшегося самодержавно править Англией, несомненно, рассчитывали на открытие таких «диких» территорий, где они могли бы беспрепятственно и по дешевой цене, или совсем бесплатно, добывать партии рабов.

Для Адмиралтейства было совершенно очевидно, что начальником экспедиции, посланной для открытия новых земель в Южной Океании, и для завладения этими землями, должен был быть не кабинетный ученый, вроде Дальримпля, а опытный военный моряк. Речь шла сначала о разведке, для которой достаточно было послать только один небольшой корабль. Поэтому, когда Пеллизер и другие влиятельные люди, хорошо знавшие Кука, предложили его кандидатуру, она была принята.

Останавливало только «низкое» происхождение Кука: сын батрака, простой матрос, выслужившийся к сорока годам до чина лейтенанта, должен был командовать офицерами — «джентльменами». Но победили практические соображения. Кук не ставил Адмиралтейству никаких условий. Он обладал всеми качествами, необходимыми для такой экспедиции: плавал в холодных, умеренных и тропических водах, плавал у берегов исследованных и малоисследованных земель, был не только морским офицером, но и гидрографом, топографом и даже астрономом-практиком. И он сверх того без всяких возражений согласился отправиться в такое далекое и опасное плавание на обыкновенном небольшом грузовом судне, которое сами господа из Адмиралтейства вряд ли тогда считали вполне подходящим для этой цели. Впрочем Кук, как он впоследствии указывал, считал [23] небольшой «угольщик» наиболее подходящим судном для многолетнего плавания в неизвестных водах и у неизвестных берегов. В превосходных качествах «угольщиков» определенной конструкции он, как выше указывалось, убедился еще тогда, когда плавал на судне «Три брата». Позднейшая многолетняя служба на специальных военных кораблях и знакомство с большими торговыми судами, плававшими в Вест-Индию и Ост-Индию, убедили его, что они менее пригодны для открытий, чем хороший «угольщик». Он сам выбрал на Темзе барк (парусное трехмачтовое судно) — «Индевор» («Попытка»), 370 тонн.

Правда, Кук во введении к этой книге называет астрономические наблюдения на Таити основной задачей своей первой экспедиции. Но ясно, что он говорит это, следуя инструкции, как дисциплинированный военный моряк. Сам же Кук указывает дальше, что ему было приказано: «по окончании астрономических наблюдений приступить к осуществлению плана открытий в Южном Тихом океане, идя на юг до 40° ю.ш., затем если я не найду никакого материка, идти на запад между 40° и 35° ю.ш., пока не дойду до Новой Зеландии, которую мне было приказано исследовать; отсюда я должен был вернуться в Англию по тому пути, который я найду удобным».

Что научная цель была только ширмой для экспедиции, преследующей чисто политические цели, не отрицают и современные английские историки географических открытий. Так, упомянутый выше Бейкер в главе «Terra Australis и Тихий океан» своей книги «История географических открытий и исследований» в разделе, названном «Эпоха Кука», прямо говорит:

«Наблюдение за прохождением Венеры через диск солнца было мнимой главной целью путешествия..., только предлогом для путешествия, реальной целью которого было открытие Южного материка и присоединение новых земель к Британской Империи. Кук был снабжен полезной для этого дела информацией. Он получил копию французской книги де-Бросс «История плаваний к южным землям», которая содержала некоторые интересные наблюдения над Южным материком и решительную аргументацию в пользу французской активности в той стране» (Речь идет о материке Австралии. Цитирую по английскому изданию 1931 г. Курсив мой. — И.М.). [24]

Экипаж «Индевор» состоял из 84 человек. Помощниками Кука были лейтенанты Хикс, умерший в конце мая 1771 г., за полтора месяца до возвращения на родину, и Гор (последний участвовал и в третьем путешествии Кука); штурманом — Молинэ, умерший в апреле 1771 г.; умерших сменили Клерк и Пиккерсгил, сопровождавшие Кука и во время второго путешествия. Сверх того, в экспедиции участвовали:

Чарльз Грин, коадъютор (помощник) королевского астронома; на него официально было возложено поручение наблюдать за прохождением Венеры через диск солнца на Таити; умер в конце 1770 г.

Бэнкс, молодой, очень богатый человек (впоследствии председатель Королевского общества), путешествовавший за свой счет с целой свитой, состоявшей из его личного секретаря, двух рисовальщиков и четырех слуг; натуралист, доктор Соландер, швед, ученик знаменитого Линнея, служивший во время организации экспедиции в Британском музее в качестве библиотекаря одного из отделов. (Адмиралтейство не отпустило на его содержание средств, и, по некоторым источникам, платил ему тот же Бэнкс.)

«Индевор» был снабжен продовольствием на полтора года и вооружен 22 пушками.

30 июля 1768 г. Кук на корабле «Индевор» вышел из устья Темзы и в январе 1769 г., обогнув мыс Горн, вступил в Тихий океан, о котором он знал раньше только по литературным источникам и по тем картам и документам (частью засекреченным), какими его снабдило британское Адмиралтейство.

* * *

Путь Кука к берегам Южной Америки шел через Мадейру, Канарские острова (мимо Тенерифа) и острова Зеленого мыса (Бона-Виста). 25 октября 1768 г. он в первый раз в своей жизни пересек экватор и 13 ноября прибыл в Рио-де-Жанейро. 8 декабря он отплыл к югу.

Тогда еще верили в существование у 47-й параллели таинственной земли Пепис, якобы открытой англичанами в 1684 г. 4 января 1769 г. Куку показалось, что он нашел эту землю, но приблизившись, он обнаружил, что это только густой туман, поднимающийся над водой. [25]

И действительно, странно было бы найти неизвестную землю против берегов Патагонии, где столько раз проходили корабли на пути из Атлантического в Тихий океан.

14 января, т.е. в середине лета южного полушария, у юго-восточной оконечности Огненной Земли Кук, застигнутый сильной бурей, укрылся в небольшой гавани. Там он и члены его экспедиции высаживались на берег, где впервые встретились с огнеземельцами. С этого момента дневники, как самого Кука, так и его ученых спутников начинают заполняться записями о внешнем виде, поведении и образе жизни островитян, почти или совершенно незатронутых европейской культурой. Такие записи делались позднее на всех тихоокеанских землях, посещенных Куком и его спутниками во время этой и двух последующих экспедиций, и представляют огромный и очень ценный материал для историков первобытной культуры так же, как и для историков капитализма.

Представители возникающего промышленного капитализма в Англии (в это время уже началась промышленная революция) во время этих экспедиций многократно сталкивались — то в дружественной, то в нейтральной, то во враждебной обстановке — с различными племенами, стоящими на гораздо более низких, «предисторических» ступенях культуры, — от средней ступени дикости (по классификации Моргана—Энгельса) до средней ступени варварства включительно. Кук и его спутники превратились в настоящих этнографов: они собирали материалы о культуре отсталых племен и народностей, непосредственно наблюдая первобытные общества в их среде, еще незатронутой цивилизацией. При этом они не только ограничивались записями, но делали зарисовки и собирали вещевой материал — орудия и оружие, одежду и обувь, домашнюю утварь, украшения, музыкальные инструменты, предметы религиозного культа и т.д.

Конечно, за редкими исключениями, моряки собирали предметы материальной и духовной культуры вовсе не с научной целью, а главным образом из корыстных соображений. Сам Кук неоднократно отмечал, с какой поразительной жадностью «джентльмены» (т.е. офицеры) и матросы производили меновую торговлю с островитянами, получая в обмен за гвоздь, железный крючок, тряпку, кусок битого стекла и т.п. различные «экзотические» предметы, которые они рассчитывали сбыть [26] по высокой цене английским коллекционерам или выгодно обменять на другом острове.

Но Кук и его спутники были людьми своего века. Они не могли понимать ни тех общественно-экономических формаций, которые им приходилось наблюдать в тихоокеанских странах, ни тех систем родства и форм семьи, которые там действительно существовали. Факты, сообщаемые ими, имеют большое значение для науки; но нельзя забывать, что эти факты собирались и, следовательно, отбирались людьми, зараженными научными и социальными предрассудками капиталистического общества второй половины XVIII века. Они часто обращали особое внимание на маловажные детали и пропускали незамеченными факты, характеризующие общественный уклад форму семьи, систему родства островитян. Поэтому Кук, как человек очень умный, наблюдательный и несомненно более свободный от религиозного ханжества, но и менее ученый, чем известнейшие из его спутников (Банке — во время первой, отец и сын Форстеры — во время второй экспедиции), имел перед ними большое преимущество: в одинаковых условиях он лучше видел и меньше искажал факты в угоду буржуазных просветительных теорий XVIII века. Меньше коснулся его, конечно, и модный тогда сентиментализм с его слащавой идеализацией естественной жизни на лоне «Натуры». Даже реакционные немецкие буржуазные ученые конца XIX века, очень, вообще, гордившиеся немцами-Форстерами, признавали, что «записки Кука по простоте изложения и непосредственности наблюдений, обличающим настоящего естествоиспытателя, заслуживают предпочтения перед несколько напыщенными и потому внушающими меньше доверия изображениями Георга Форстера» (Из речи Мейера «Памяти Кука», напечатанной в Берлине в 1882 г в серии популярных научных статей под редакцией Вирхова.). Однако, несмотря на все эти недостатки, записи Форстера ценны для географов и историков потому, что в некоторых отношениях они весьма существенно дополняют дневники Кука. Форстеры были чужеземцами в Англии и не склонны были заботиться о сохранении чести и престижа британского имени.

Кук очень сдержан в тех случаях, когда описывает поведение своих спутников на тихоокеанских [27] островах. Георг Форстер гораздо откровеннее, и под его пером поступки «джентльменов» (офицеров) и матросов приобретают совершенно иное освещение. Британские моряки выступают как рыцари наживы, насильники и убийцы.

В комментариях к настоящей книге приведены выдержки из дневника Г. Форстера — «Путешествие вокруг света», изданного в 1777 г. в Лондоне, в которых правильнее излагаются некоторые события и приводятся этнографические заметки, дополняющие записи Кука.

20 января, когда буря утихла, Кук вышел из своей гавани-убежища, обогнул мыс Горн и вступил в Тихий океан, стараясь держаться возможно дальше от суши, так как путь к югу от Огненной Земли считался тогда хоть более коротким, но и более опасным, чем к северу, через извилистый Магелланов пролив. Не сделав никаких открытий в юго-восточной части Тихого океана (только 4—5 апреля «Индевор» проходил мимо двух низменных коралловых островков из группы Паумоту), 13 апреля бросили якорь в «Королевской гавани» у берега Таити.

3 июня 1769 г. при исключительной благоприятной погоде Грин произвел астрономические наблюдения над всеми фазами прохождения Венеры через диск солнца. 26 июня—1 июля Кук вместе с Бэнксом на шлюпке обогнул весь остров Таити. После этого он стал готовиться к отплытию и покинул остров Таити 13 июля, взяв с собой смышленого таитянина Тупию, который сам пожелал последовать за ним вместе со своим слугой, 12-летним мальчиком.

Этот Тупия оказал во время плавания бесценные услуги экспедиции как переводчик и часто как посредник между англичанами и жителями других островов Южных морей. По его указаниям Кук открыл 15—25-го июля к северо-западу от Таити, между 16°—17° ю.ш., четыре небольших острова: Хуахине, Райатеа (Ульетеа у Кука), Тахаа и Борабора (Болабола). Он назвал эту группу островами (Королевского) Общества и объявил их английским владением. Позднее в этот архипелаг, вместе с так называемыми Подветренными островами, стали включать и Таити и расположенные несколько южнее его Наветренные и ряд других островов; некоторые из них раньше, несомненно, посещались испанскими мореплавателями (в XVI—XVII вв.). [28]

От Бараборы, пользуясь указаниями того же Тупии, Кук повернул на юг и 13 августа за 23° ю.ш. открыл небольшой остров Руруту (Охитероа), крупнейший из группы Тубуаи (иначе — Южные острова).

Согласно инструкции, данной Куку Адмиралтейством, он должен был искать предполагаемый Южный материк к югу от Таити, между 35 и 40-й параллелями, где, насколько было известно Адмиралтейству, европейцы еще не плавали, а если не найдет там материка, повернуть в этих широтах на запад и двигаться в этом направлении, «пока не натолкнется на восточную окраину страны, открытой Тасманом и теперь называемой Новой Зеландией». Затем он должен был «тщательно установить широту и долготу этой страны и детально обследовать возможно большую часть ее берегов».

7 октября с «Индевор» (у 39 1/2° ю.ш. и 177° в.д.) заметили какую-то землю и на следующий день бросили якорь в небольшой бухте. Кук, конечно, не мог тогда знать, что это был восточный берег Новой Зеландии, не посещавшийся ранее ни одним европейским судном (Тасман плавал вдоль западного берега Земли Штатов, принятой им за «Южный материк»).

Земля эта оказалась обитаемой воинственными людьми (маори), говорившими на языке, сродном с таитянским, так что Тупия мог с ними объясняться.

Во время первой высадки на берег матросы, охранявшие шлюпку, стреляли в туземцев, якобы напавших на них, и убили одного человека. Позднее Куку удалось установить сносные отношения с местными жителями, которые доставляли ему свежую провизию и не препятствовали высадкам на берег для снабжения водой и дровами.

Кук обследовал соседние берега, убедился, что перед ним, во всяком случае «Большая земля» (остров или часть Южного материка) и 17 октября двинулся сначала к северо-востоку, а затем, за полуостровом Терамако (у 39-й параллели) — в северном направлении. Следуя за изгибами береговой линии, он достиг 29 октября у 37°40' ю.ш. мыса, за которым берег круто поворачивал на запад. Это была восточная оконечность открытой им земли и Кук назвал ее Ист-Кейп (Восточный мыс, у 178°40' в.д.).

В западном направлении Кук шел до 176° в.д., где берег, возле которого была разбросана цепь небольших островов, круто повернул на север, а затем на [29] северо-запад. У 37° ю.ш. Кук высадил на берег астронома Грина для наблюдения за планетой Меркурий (бухта и островки близ нее названы именем этой планеты).

Во время астрономических наблюдений офицер охраны, увидев на молодом островитянине кусок ткани, очень ценившейся у таитян, предложил юноше мену, а когда тот отказался, выстрелом из мушкета убил его наповал. Офицер-убийца не понес никакого наказания. Напротив, из записи в дневнике Кука видно, что он считал виновным островитянина за то, что тот отказался от мены. Правда, он не одобрял убийства, но по чисто утилитарным соображениям: он считал, что наказание «немного слишком сурово... за такую пустячную вину» и не хотел вызывать озлобления островитян, с которыми, как он предполагал, ему еще не раз придется иметь дело. 15 ноября 1769 г. Кук торжественно объявил о присоединении страны на берегу бухты Меркурия к британским владениям.

18 ноября еще дальше к северо-западу Кук открыл обширный залив Хаураки, глубоко на юге врезывавшийся в сушу, на севере огражденный от открытого океана «Барьерными островами» Малым и Большим Барьером (Отеа).

10 декабря за 35° ю.ш. горная страна сменилась бесплодной низменностью, и вдоль этой низменной полосы Кук шел до 16 декабря, когда обнаружил (у 34°20' ю.ш. и 173° в.д.) северную оконечность открытой им земли — Норт-Кейп. Но тождество этой земли с Землей Штатов (Новой Зеландией) Тасмана Кук установил только 24 декабря, после того, как нашел несколько западнее мыс Марии Ван-Димен, а к северу от него — острова Трех Волхвов, о которых было известно по описаниям Тасмана.

Следуя за поворотами берега, Кук двинулся в юго-восточном, а затем в юго-западном направлении. 9 января 1770 г. в разгаре лета южного полушария за 39-й параллелью увидели высокую гору с вершиной, покрытой снегом (Эгмонт 2 520 м над уровнем моря). Обогнув полуостров, на котором возвышалась гора Эгмонт, Кук вошел, как ему сначала показалось, в широкий залив; но при обследовании этого залива обнаружилось, что он на юге соединен узким проливом с открытым океаном. Кук вышел этим (Куковым) проливом к южной оконечности Северного острова Новой Зеландии. Он достиг его 8 февраля и назвал мысом Пеллизер, в честь своего покровителя. [30]

За этим мысом берег круто поворачивал к северо-востоку, к местности, уже исследованной Куком.

Таким образом, северная часть Земли Штатов (Новой Зеландии) Тасмана оказалась не выступом Южного материка, а большим островом (площадь его — около 115 тысяч кв. км, несколько больше Ньюфаундленда, хорошо известного Куку). Кук обошел северный остров по направлению против движения часовой стрелки. Но земля к югу от этого острова могла быть частью Южного материка.

Кук двинулся к юго-западу вдоль восточного берега мнимого материка. Но и этот участок суши оказался большим островом (площадь его свыше 150 тысяч кв. км, следовательно, гораздо больше, чем Северного острова). Двигаясь по направлению часовой стрелки, Кук закончил обход Южного острова Новой Зеландии 27 марта. Но при этом он не заметил, на крайнем юге, пролива, отделяют его Новую Зеландию от острова Стюарт (площадью свыше 1,7 тысяч кв. км), пересекаемого 47-й параллелью, и не совсем точно определил координаты двойного острова: 166°—179° в.д. и 34°—48° ю.ш. Но ошибка эта сравнительно незначительна. Главнейшим достижением было то, что Кук «закрыл» последний неизвестный материк, который еще надеялись найти в умеренной зоне Южного полушария и открыл огромный двойной остров — Новую Зеландию, — антипод Британских островов, мало уступающий им по своей суммарной площади. При этом Кук описал на «Индевор» огромную восьмерку длиной свыше 4 тыс. км.

31 марта 1770 г. «Индевор» двинулся от берегов Новой Зеландии на запад, к Вандименовой Земле, открытой Тасманом. 19 апреля увидели землю у 38° ю.ш. (Тасман коснулся Вандименовой Земли южнее, у 43° с.ш.). Страна казалась низменной и плоской и покрыта была лесом. Нашли удобную гавань (Рэмхед) и бросили там якорь. Первых людей в этом районе встретили только 27-го. Они были гораздо темнее и стояли на гораздо более низком уровне культуры, чем жители островов Общества и Новой Зеландии, ходили совершенно голыми и с полным равнодушием отнеслись к чужеземцам. Кук, справедливо предполагая, что коснулся восточного берега Новой Голландии, но не будучи еще в этом твердо уверен, повернул на север и пошел вдоль берега. [31]

6 мая 1770 г. перед англичанами открылась у 34° ю.ш. великолепная бухта, названная Куком Ботанической (Ботани-бэй). 13 мая у 31° ю.ш. увидели на берегу дым от многих костров и назвали мыс в этом районе Смоуки (Дымный). 15-го достигли крайнего восточного пункта новой земли, которому дали имя английского кругосветного мореплавателя лорда Байрона (мыс Байрон, у 153° в.д.).

23 мая открыли у 25° ю.ш. длинный Большой Песчаный остров (Грейт-Сэнди), за которым нашли сравнительно обширный залив (Хервей). Отсюда берег повернул на северо-восток. 26-го за тропиком Козерога вступили в береговые воды, очень опасные для плавания из-за бесчисленных коралловых рифов (полоса, окаймленная Великим Коралловым барьером). Большая часть этой опасной полосы была благополучно пройдена, но у 16° ю.ш. «Индевор» наскочил на риф и едва не потерпел крушение. Спасся корабль лишь благодаря неутомимой работе всего экипажа, но пришлось выбросить за борт шесть пушек и значительную часть полезного груза, в том числе и запасов продовольствия. Мыс, против которого произошла авария получил название Трибюллейшн (Несчастие). К северу от него нашли удобную гавань (теперь порт Куктаун), где можно было произвести ремонт корабля, получившего большую пробоину. Это было 22 июня. Здесь простояли несколько недель. Пищи было более, чем достаточно, так как здесь оказались богатейшие рыбные угодья.

4 августа пустились в дальнейший путь. В течение ряда следующих дней Кук с величайшей осторожностью вел корабль в мелководной береговой полосе, усеянной рифами, среди бурунов. 15 августа «Индевор» снова едва не погиб. 21 августа у 10 1/2° ю.ш. увидели группу мелких островов, которые Кук назвал островами Йорк. Но на следующий день за ними открылся широкий пролив, ведущий на запад, в открытое море. Теперь не было сомнения, что пройденный берег — это восточный берег Новой Голландии, а мыс Йорк — его северная оконечность. На одном из островов Кук развернул английское знамя и объявил владением английского короля весь восточный берег Новой Голландии — всю открытую им береговую полосу, начиная от 38° ю.ш. и до пролива, назвав страну Новым Южным Уэльсом.

Сообщение Торреса оказалось верным (в чем Кук, по-видимому, сомневался до этого момента). Новая Гвинея [32] была огромным островом, а не частью материка. Все же Кук не назвал Торресовым проливом широкий проход между Австралией и Новой Гвинеей; это сделано было гораздо позднее, несмотря на то, что об открытии Торреса стало известно еще до возвращения на родину Кука, из памфлета Дальримпля, опубликованного в 1769 году.

К 16 сентября Кук пересек Арафурское море и достиг острова Ротти (к юго-западу от Тимора). 2 октября подошел к Яве. У берегов Явы (в Батавии) и у Принцевых островов «Индевор» находился до 15 января 1771 г. и за это время умерло 30 человек, в том числе таитянин Тупия и его слуга-мальчик, астроном Грин, судовой врач и боцман, между тем, как во время своего плавания в Тихом океане Кук потерял только одного человека.

15 марта 1771 года «Индевор» бросил якорь у мыса Доброй Надежды, где простоял до 14 апреля. А 12 июля 1771 года «Индевор» вернулся в Англию, совершив кругосветное плавание, продолжавшееся 2 года 9 1/2 месяцев.

* * *

Организация второй экспедиции Кука, произведенного после возвращения на родину в капитаны, также была связана с большой активностью, которую французы в это время проявили в южных морях. По крайней мере четыре французские экспедиции были посланы в конце шестидесятых годов на поиски Южного материка. Они связаны с именами Бугенвиль, Сюрвиль, Марион-Дюфрен, Кергелен. У французов поиски Южного материка также не были вызваны научными интересами. Инициатива исходила от купеческой французской Ост-Индской компании, заботившейся, конечно, только о своем обогащении; именно она снарядила экспедицию Сюрвиля так же, как в первой половине XVIII века — экспедицию Буве, о которой упоминает Кук. О результатах этих французских экспедиций (кроме экспедиции Бугенвиля) в Лондоне еще не знали и тем более поэтому тревожились. Решено было послать два корабля (французы посылали по 2—3 корабля вместе) и поставить во главе новой экспедиции капитана Кука, успехи которого произвели огромное впечатление в Англии. Адмиралтейство так спешило с этим делом, что Куку дали, после составления им подробного отчета о первом путешествии, только три недели отдыха (в декабре 1771 года) — посте трехлетнего плавания. [33]

О втором своем кругосветном плавании, о поисках Южного материка и результатах этих поисков Кук сам подробно рассказывает в предлагаемой книге. (Основные результаты этого путешествия даны им в главе VII четвертой книги.) Нужно только остановиться на том, подтверждены ли его выводы ходом дальнейших открытий в антарктических водах.

«Я обошел, — пишет Кук, — южный океан на высоких широтах и совершил это таким образом, что неоспоримо отверг возможность существования здесь материка, который, если и может быть обнаружен, то лишь вблизи полюса, в местах, недоступных для плавания... Положен конец дальнейшим поискам Южного материка, который на протяжении двух столетий неизменно привлекал внимание некоторых морских держав...»

Кук только в одном месте перешел за 70-ю параллель по направлению к южному полюсу. Если даже не считать этого пункта, то его заявление можно понять только так, что никакая часть Южного материка (Антарктиды) не может существовать севернее 70° ю.ш. и во всяком случае, севернее полярного круга. На самом же деле первый участок подлинной антарктической суши (Земля Александр I), открытый замечательной русской экспедицией Беллингсгаузена-Лазарева (1819—1821) против Огненной Земли, расположен севернее 70-й параллели.

Более поздние мореплаватели обнаружили обширную сплошную полосу антарктической суши между 70-й параллелью и южным полярным кругом от 40° до 160° в.д. Она протягивается на расстояние, равное в, северном полушарии расстоянию между горлом Белого меря и Пенжинской губой Охотского меря у берегов Камчатки; правда, в некоторых участках она отходит несколько южнее полярного круга, но в других выступает севернее его (например Земля Эндерби между 50° и 60° в.д.). На противоположной окраине Антарктиды далеко выступает к северу от полярного круга прочно спаянная вечным льдом с Южным материком островная Земля Грехема (между 55°—65° з.д.).

«Я не стану отрицать, — пишет дальше Кук, — что близ полюса может находиться континент или значительная земля. Напротив, я убежден, что такая земля там есть и возможно, что мы видели часть ее... Это земли обреченные Природой на вечную стужу, лишенные тепла солнечных [34] лучей. У меня нет слов для описания их. Таковы земли, которые мы открыли. Но каковы же должны быть страны, расположенные еще дальше к югу... Если кто-либо обнаружит решимость и упорство, чтобы разрешить этот вопрос и проникнет дальше меня на юг, я не буду завидовать славе его открытий. Но должен сказать, что миру его открытия принесут немного пользы».

Таким образом, Кук признавал наличие антарктической суши, но отодвигал ее слишком далеко к полюсу и не видел никакого практического интереса в ее открытии. Что научные интересы были чужды ему, видно из его пренебрежительной фразы о славе будущих антарктических путешественников, если такие найдутся.

Сам Кук не верил в то, что какой-либо смертный может совершить в Антарктике больше, чем он совершил.

«Риск связанный с плаванием в этих необследованных и покрытых льдами морях в поисках южного материка, — пишет он в шестой главе четвертой книги, — настолько велик, что я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы...» (Курсив мой. — И.М.).

Но такие люди нашлись, а исследование южного материка началось менее, чем через полвека после того, как Кук писал эти горделивые слова, и начали его — русские.

* * *

Перевод записок капитана Кука выполнен по английскому изданию 1784 г. Я. М. Светом. Им же написаны комментарии и составлены вспомогательные таблицы. Глава «Общее введение» — предисловие Дж. Кука — переведена Т. Е. Фрумкиной.

В приложении к настоящей книге даются: комментарии, список важнейших географических пунктов, словарик морских терминов и таблица перевода английских мер в метрические. В тексте везде сохранена система английских мер; исключение допущено лишь для температур — шкала Фаренгейта заменена шкалой Цельсия.

И. Магидович