№ 8

ВЫСОКОБЛАГОРОДНОМУ ГОСПОДИНУ ФЛОТА КАПИТАНУ МАРТЫНУ ПЕТРОВИЧУ ШПАНБЕРХУ

РЕПОРТ

2 сентябрь 1743 г.

В присланном от вашего высокоблагородия в ордере под номером 381-м мне на писанной промемории из Охоцкой канцелярии от вашего высокоблагородия требовано известие в бытность вашу в морском вояже об островах которые пошли от реки Камчацкой в северную сторону к Большой земле сколько оные от Камчатки или от Чюкоцкого жилища и от Анадырска далеко-ль имеются под какими градусами состоят вы известите и откуда и с каким благонадежным путем и каких способов со употреблением к ним приттить можно и как расстоянием острова и земля состоит и какие притом леса и протчие места и угодья и гавани имеются-ль и люди жительствуют-ли и сколь многолюдны и каких нибудь над собою хотя многих или разных владетелей имеют-ли и те их владетели самовластны-ль или кому платят дань и чем, и разговоры и веру и грамоту и деньги с какими нибуть народами сходны-ль имеются или особливо во всем оном свою натуру имеют и чем оные питаются и при том же обладаемые ими земли пахатные места имеются ль или живут кочевьем питаются рыбным промыслом и тот промысел какими за водами имеются и не имеют-ли какого свойства и согласия с чюкчами и не помогают-ли тем чюкчам в походах и побитии подданных ея императорскому величеству российских людей и ясачных коряк також и за вышеописанною большою землею нет-ли каких земель и островов с жительствующими же на них людьми о которых доныне здесь неизвестно и какое-ж имянно по вышеозначенном обыкновение и расстояние имеют и под которыми градусами и в какой ширине находятся а понеже как из той же промемории видно и вам небезизвестно мы в прошлом 1732-м году от реки Камчатки на морском судне боте Гавриле обще с подштурманом Федоровым для описания вышеписанных островов и большой земли были того ради по получении сего по вышеобъявленному обстоятельству для представления от вас куда надлежит сколько нами в означенную нашу в той северной стороне бытность было видно и описано со всякою верностью и обстоятельством без проронки с приложением при том всем одному нами описанию содержанной ж нами тогда диурналами и какие ежели оные у меня имеются ваше высокоблагородие репортовать немедленно.

И на оное сим репортом объявляю.

Прошлого 1742 году мая «1» дня по присланным к нам ордерами из Анадырского острогу от посланной партии [245] благородного господина майора Павлуцкого в которых велено нам обще со штюрманом и подштюрманом... на боте Гавриле кругом Камчацкому носу к Анадырскому устью и против Анадырского носу, которая называется Большая земля проведаны острова коликое число оные и на тех островах люди какие имеются-ль осмотреть и вновь приискивать и ясак брать с таких с которых ясаку в сборе не бывали потом ныне иметь крепкое старание к интересу ея императорского величества пополнения и по силе тех присланных ордеров обще с подштюрманом Иваном Федоровым на боте Гаврииле в морской вояж в том же 1732-м году июля «23» дня от устья реки Камчатки и ходили и обошли Камчацкий нос июля «27» дня, а к Камчацкому носу пришли августа «3» дня и от Анадырского носу прошли для взыскания островов, а когда высокоблагородный господин капитан командор Иван Иванович Беринг в прежнем своем вояже был и во оном вояже был мореход Мошков и видели остров и через оного морехода пошли того острова искать и пришли к Чюкоцкому носу к южной стороне августа «5» дня и легли на якорь стал быть штиль и на шлюпке выезжал на берег для осмотру берега и для пресной воды и когда пришли на шлюпке с берега увидели малую речку и во оную речку вошли шлюпкой и вышли на землю и тут имелось пустое место, только ходят олени стада и при оных оленей видели двух человек которые увидя нас побежали на камень и налив две бочки воды и погребли к боту. А августа «6» дня приезжали на тот бот чюкчи в двух байдарах и с другой пади и к боту близко не подъезжали и разговору от нас никакого не было, а толмач от нас их призывал, но токмо от них ответу никакого не было и посмотря на судно и уехали на берег, а того-же августа «7» дня выезжал-же на шлюпке откуда байдары ходили для осмотру жилья их и осмотрели две юрты пустые деланы в земле китовыми костьми старе и разрыты и возвратились от того места к боту и отошли от того места и увидели на берегу два человека, которые увидели нас побежали на камень и прибыв на бот Гаврил благополучно. Августа с 5 числа по 8 число лежали на якоре, – а 8-го числа стали быть ветр благополучной, в 4-м часу подняли якорь паруса распустили и пошли по показанию морехода для взыскания острова. Августа 9 числа подштюрман Иван Федоров прислал ко мне письмо в котором написал свое мнение, что еще до показанного места не дошли по присланному ордеру которая называется Большая земля, також и острова понеже мы имеемся еще ныне по южную сторону Чюкоцкого носу и ежели мореход такого острова не сыщет здеся о котором он нам сказывал, что видел прежде сего остров по южную сторону Чюкоцкого носу о Анадырскую сторону и чтоб приложить ко оному письму мне евое мнение и по оному подштюрмонову мнению с общего [246] согласия пошли к прежнему месту, где лежали на якоре и пришли на то же место и легли на якорь и послана была шлюпка на берег для взятия воды. Августа «11» числа по полуночи 10 часа стал быть благополучной ветер, подняли якорь, паруса распустя и пошли в путь свой, а августа «13» дня пополудни в 5-м часу стала быть штилевая погода и легли на якорь и усмотрели юрты на берегу и поехал я на шлюпке и стали подъезжать к берегу к юртам от юрт погребли три байдары увидя нас и от нас угребли подле берегу вперед, а мы пригребли ко оным юртам, имелась под юртами малая речка и во оную речку шлюпкой вошли и вышли на берег и осмотрели оные юрты числом шесть, сделаны в земле деревянные лесу елового и увидели мы, что одна байдара гребет назад к нам, а нас на шлюпке выезжало малолюдство и мы ото оных юрт погребли возвратно к боту и пришед на бот взял с собою служилых двадцать человек и погребли ко оным юртам вторично и пригребли к юртам и вышли на берег, а чюкчи от юрт отошли в байдары и пришли против юрт на камень и только их на камне казалось шесть человек и я посылал к ним служилого с толмачем для призыву в подданство е.и.в. самодержавную руку к ясашному платежу и они чюкчи сказали – мы де-ясаку не знаем и не платим и не промышляем, и трикратно посылал толмача для призыву к ясашному платежу и они сказали толмачу, чтоб пришел ваш приказчик и мы станем ясак платить парками ¹ и посылан был от меня служивой Пермяков с толмачем и оной Пермяков ходил и пришед сказал, что просили у него ножика, а ему давал парку кунью, а толмачу сказал какой-де с нас ясак просите я де у родников самый большей и ими владею, какой-де вам ясак и мы имели бой с капитаном ² а вы-де нас не во время застали и замаховался копьем на толмача и видно было по сему, что у них пропитание себе имеют киты да моржи, понеже у них иных никаких кормов кроме того не видал и лесов никаких не имеется, токмо одна тундра и возвратились на судно августа 15-го дня пополуночи. В начале 11-го часа стал быть ветер благополучной, якорь подняли, паруса распустили и пошли в путь свой. Августа 17-го дня пополуночи в 7-м часу осмотрели остров, ветр нам был противен и для противного ветра лавировали. Того же числа пополуночи в 3-м часу стал быть штиль. Увидели на Чюкоцком носу юрты, ко оным юртам на шлюпке поехал и стали пригребать близь берегу, а чюкчи от юрт своих отошли на камень и за дальностью переговариваться с ними нельзя и возвратились назад к боту и оные чюкчи в двух байдарах за нами погребли и постигли нас токмо не близко подъезжали, в каждой байдаре человек по двадцати, посмотрели на нас и [247] возвратились назад, а через толмача у них спрашивал, какой народ живет на острову и от них никакого ответу нам не было, а про себя сказали, что чюкчи зубатые, а про свое жилье сказали, что самой Чюкоцкой нос и пригребли к боту, стал быть благополучной ветр, парусы распустили и пошли к острову и пришли против острова северного конца и погребли на шлюпке ко оному острову и когда стали пригребать близко берега и острова стали по нас из луков стрелять и мы против их противление выстрелили из трех ружей и велел толмачу спрашивать об них какой народ и они о себе сказали, что чюкчи и между тем сказали, что родники наши пошли с оленными чюкчами против напитана биться и там-де их всех побили, а про Большую землю спрашивали и они про оную землю не сказывали сколь велика или остров, а на оной земле какие люди живут, про то они сказали – наши же чюкчи, а там-де у нас большие чюкчи, и от юрт своих ушли и мы вышли на берег и пришли к юртам и тут имелось только две юрты в земле деревянные, лес еловой и со оного острова видели большую землю, а во оных юртах токмо имелись корма их моржавина да китовина, а иных никаких кормов не видели и осмотря оные юрты отъехали на судно и приехав на бот и пошли подле оного-же острова к южному концу и увидели юрты и стали на якорь и ездили под оные юрты на шлюпке и пригребли к берегу против юрт и тут имелось юрт близ двадцати и чюкчи от юрт своих кричали, чтоб мы на берег не выходили и я выпустил толмача на берег и к нему от юрт пришел один человек и у оного толмач спрашивал про большую землю, какие ныне живут люди и оной чюкча про оную землю и народ какой там жительствует не сказывал тако-ж, и по силе присланного к нам ордеру призывали к ясашному платежу и оной чюкча на то сказал, что де мы ясаку не знаем и не плачивали, и видя их не склонных оные возвратились назад на бот, а остров собой не велик, лесу никаково не имеется. Августа «20» дня по полуночи «1» часу подняли якорь и пошли в путь свой, а в 7-м часу по полуночи стал быть штиль и стали на якорь против второго острова и между первым и вторым островом расстояние с пол мили и оной остров меньше и первого и ко оному острову посылана была шлюпка для проведывания, имеются-ль на нем какие люди и по возвращению с оного острова шлюпкой сказал, что и на нем имеются люди, когда-де мы стали приезжать к острову и со острову стали стрелять из луков по ним и от того возвратилися и разговоров с ними никаких не было. Августа «21» дня пополуночи в 3-м часу стал быть ветр, подняли якорь, парусы распустили и пошли к большой земле и пришли ко оной земле, стали на якорь и против того на земле жилищ никаких не значилось, и подштюрман Иван Федоров приказал поднять якорь. И пошли подле [248] земли к южному концу. У южного конца к западной стороне видели юрты жилые версты на полторы и ко оному жилью за противным ветром в близость подойтить невозможно и пошли подле земли по южную сторону и стало быть мелко и дошли до семи и до шести сажень и от того места возвратилися назад и пошли в бейдевен, чтобы не отдалять от оной земли и стал быть ветр приземной крепкой от N и подштюрман велел курш держать ZW и таким крепким ветром отошли от берегу и пришли к четвертому острову августа «22» дня и за великою погодою у оного острова на якорь стать было невозможно и когда стали подходить ко оному четвертому острову, парусы подобрали и без парусов от того четвёртого острова отнесло; матрозы Лаврентий Сметанин с товарищи предлагал, чтоб возвратиться на Камчатку, приходит-де время поздое и ветры бывают усильчевые, и я им сказал, что имеется подштюрман, с которым с ним поступать по ордеру обще понеже он в морском хождении один имеет власть и ему предлагайте, а мне без его согласия возвратиться нельзя, а с четвёртого острова пригреб чюкча в малой лодке, по их называется кухта к боту, а кухта вся коженая и вверху коженой, только что сесть в ней человеку одному и на нем надета на платье рубашка, сшита из кишек китовых и обвязана кругом его кухты, руки и около головы, чтоб вода не залилась, а когда волна морская его всего обольет, то не может к нему в кухту попасть вода, да у него на кухте привязан великой пузырь, надутой для того, чтоб морской волной не опрокинула кухты и мы его чрез толмача спрашивали о большой земле – какая земля и какие люди на ней живут и есть ли леса також де и реки и какой зверь и он чюкча сказывал через толмача и казывал о большой земле и на оной де живут наши же чюкчи и лес на оной земле сказывал так же из ели, а про зверей сказывал, что имеются олени, куница и лисицы и бобры решные и по разговору тот чюкча угреб на остров и оной остров маленькой, видом круглен, лесу никакого не имеется и тогда же пришли ко мне служилые Ефим Пермяков, Лаврентий Поляков, Федор Паранчин, Алексей Малышев с товарищами и просили о возврате, чтоб возвратиться на Камчатку, понеже-де кормов у них малое число також де и не могут из судна воды уливать и я на то им сказал, что мне возвратиться без обчего согласия с подштюрманом нельзя. Матрозы, мореход и служилые люди подали нам с подштюрманом прошение за своими руками, которым объявя многие свои нужды просили, чтоб для тех их нужд и поздности времени из того вояжа возвратиться на Камчатку, по которому их прошению с обчего согласия с вышеписанным подштюрманом мы возвратились к Камчацкому устью и пришли сентября «28» дня и во всем вышеписанном вояжу более объявленного мною островов и протчего обстоятельства никакого мы [249] усмотреть и найтить не могли, чтоже и усмотренным и найденным нами островам румбов и градусов в сем моем репорте не написано оного объявить мне непочему для того что содержанной мною обще с объявленным подштюрманом морски журнал или лаг бух без сочинения по оному карты отослан от меня же Охоцкому правлению и при репорте прошлого 733 году июня 22 дня из которой никакой карты сочинить было невозможно, ибо я от начала как пошли с Камчатки, ко оному журналу означенным подштюрманом Федоровым допущен неведомо для чего двои сутки писал которые у него, Федорова в тот журнал не внесен, сверх того уже в бытность в той же им же Федоровым в тот журнал многих его вахт в которых плавание судна было внесено не было и не имеется, чего ради еще по прибытии моем из того вояжа на Камчатку ноября «10» дня 732 году к нему Федорову послано от меня было письмо, в котором писано, чтоб ему обще со мною объявленной журнал и лан-карту в каких местах были и что видели исправить, токмо он Федоров не токмо журнал исправил, но и к сочинению лан-карты меня не пустил.

Ответствуя того же ноября «28» дня письмом-же, в котором написано известен-де я и сам, что послан он из государственной адмиралтейской коллегии не для сочинения лан-карты на подштюрманской должности для морского ходу и по той их штюрманской должности сочиняются карты морские, а не лан-карты, а я и он к своему делу в поможение никакого на море нетребовал и вперёд никого не требует от других рангов, которые морского обхождения не знают, також их штюрманской должности, а я б по своей должности отправлял свое дело собой что мне показано и сочинял-бы, лан-карту, как мне надлежит, а понеже вышепоказанно за неисправностью от него Федорова того морского журнала карты сочинить было мне невозможно, того ради оставя сочинение оной всех и содержанной нами журнал в рассмотрение ко Охоцкому порту я и отослал сего ради ныне за неимением при себе объявленного журнала всего обстоятельства в сем репорте внесть упомнить не мог.

И о вышеписанном вашему высокоблагородию сим покорно и репортую.

Геодезист МИХАЙЛО ГВОЗДЕВ.

Сентября 1 дня 1743 году.

ЦГВМА, ф. капитан-командор Беринг, 1742-1744, д. 53, л. 733-738. [250]

Комментарии

1. Меховая одежда без капюшона.

2. Павлуцким.