№ 3

ПИСЬМО В. БЕРИНГА АДМИРАЛУ Н. Ф. ГОЛОВИНУ ¹

27 апреля 1737 г.

Сиятельнейший граф, милостивый государь мой Николай Федорович.

В прошлом 1735-м году по вскрытии от льдов воды отправлены от Якуцка по силе ея императорского величества указу во экспедицию вниз Леною рекою до устья той реки состроенные [215] в Якуцке бот и дубель шлюпка. А от того Ленского устья велено им итти морем боту на восток к Камчатке, а дубель шлюпке на запад к Енисейскому устью. А после того получены с тех судов от определенных на них командиров репорты, что следуя от Якуцка летом того 735 году, вышли они из Ленского устья на море и отправилися в путь их. А имянно бот 6, а дубель шлюпка 13-го чисел августа месяца того 735-го году, токмо тогда итти в путь их великия льды воспрепятствовали им, и для того также и за поздым по тамошнему обстоятельству осенним временем возвратилися они в отстой для зимнего времени... и вошли, бот того ж августа 18 числа в речку Хараулак, коя обстоит вышед из Ленского устья по правую руку того устья, в ширине 71 градуса и 28 минут; а дубель шлюпка 1-го числа сентября по левую сторону того Ленского устья в речку Аленек ², которая обстоит в ширине 72 градусов и 30 минут; и в тех речках зимовали; а в нынешнем 1737-м году получены же с тех судов вторичные репорты, которыми объявляют, что из тех речек вышли они в другое 1736 году лето на море и следовали в путь свой: бот июля 11-го дня, а дубель шлюпка августа 3-го дня того 1736 году в между великих носячих и стоячих льдов новоопределенной им путь за препятствием тех льдов пройтить не могли и затем препятствием тако ж и затем, что уже поздное осеннее [216] время их застигло, возвратилися к устью реки Лены бот 14-го числа августа, а дубель шлюпка которого числа возвратилася, того в репорте не написано. А возвратилися они с таким намерением, чтоб им итти возвратно в Якуцк, признавая так что уже затем от льдов препятствием в показанной путь их им не пройтить, но за поздним осенним временем до Якуцка не дошли, а зимовали зиму сего 1737 году: бот в Лене реке – к речке Борисовой, которая обстоит недошед до Жиган, а дубель шлюпка в вышеупомянутой речке Аленек. А по данным тому боту и дубель шлюпки от государственной Адмиралтейской колегии инструкциям велено ежели за каким случаем осмотреть и описать все в одно лето не допустит время, то следовать в другое лето, и приводить во окончание; а хотя усмотрено будет какое и препятствие например от льдов, в таком случае велено с крайним радением усматривать обжидая по разсуждению такого время, когда помешательства не будет, и следовать в вояж бес потеряния времяни. А разве уже конечно пройтить нельзя будет, тогда с совету всех ундер афицеров возвратитца. А по вышеписанным репортом видно, что хотя тот бот и дубель шлюпка по два лета и были в морском походе на море и видели ото льдов помешательства, так что пройти в показанной им путь не могли, токмо чтоб по силе реченных данных им инструкцей, усматривать и обжидать благополучного времени когда ото льдов помешательства не будет, некогда им было; понеже в первое 735-го году лето вышли оные суды из Ленского устья уж поздно почти в самую осень, а бот и в другое лето был на море в морском пути только 14 дней; и для того почесть обеим тем судам обеих тех 735 и 736 годов лет действительно за две кампании не можно; к тому же как известно здесь, что и лейтенант Овцын отправленной от Табольска на состроенной тамо дубель шлюпке «Тоболе», имел такой же путь выттить из Обского устья Тазовскою губою в Северное море и пройтить к Енисейскому устью и по два почти лета ходил, но не вышел також за препятствием льдов; и возвращался в Санкт-Питербурх якобы також по данной ему инструкции окончал путь двух компаней. Однако ж возвратно из Санкт-Питербурха послан он Овцын в Тобольск, велено ему следовать паки в назначенной ему путь и приводить его как возможно во окончание; дабы экспедиция не втуне труд свой оставила, чтоб по намерению ея императорского величества конечно да исполнено было; и понеже слышно здесь, что в прежние годы от Илимска и от Якуцка хаживали кочами Леною рекою до устья ея, а от устья и морем до Колымы проходили, токмо в которыя годы и сколько кочей проходили, подлинного известия у нас не имеетца; а прошедших лет всякия здешния дела и известия взяты от якуцкой воеводской [217] канцелярии к следующему во экспедицию с профессором де ла Кроером профессору истории Миллеру для сочинения об здешних обстоятельствах истории; к тому же и по данной мне от высокоучрежденного Правительствующего Сената инструкции велено во всем поступать совету следующих в каманде моей во экспедицию афицеров, а к чему прилично принимать в совет и тех профессоров. Того ради писал я к помянутому профессору Делиль дела Кроеру, чтоб в делах взятых от помянутой канцелярии осведомитца, в подлинной ли из Ленского устья морем на Колыму кочами хаживали и в которых годех, и применялся потому также и по имеющимся у них морским картам, положения Ленского устья и Колымы прислал бы свое мнение; а оставит ли помянутому боту определенной путь и в будущее лето быть, так как намерен вышенапоминаемой лейтенант Лаптев; или еще отправить ево в то в 737 году лето на море для исполнения определенного ему пути, чтоб путь его не остался неплоден; и по тому моему требованию он профессор Делиль дела Кроер письменно ответствовал ко мне, что по силе помянутого моего требования согласился он с следующими с ним профессором с помянутым Миллером и Гемелингом, чтоб оному профессору Миллеру сочинить историю о морском ходе из устья Ленского на восток в Ледовитое море, которую историю оной Миллер и сочинил. А Делиль дела Кроер тое историю при том ево письме приложил ко мне и против ея мнения свое объявил, чтоб определенной тому боту путь оставить до указу за разными показанными в той истории препятствиями ото льдов, которыя были ходящим в прежния годы от Ленского устья до Колымы кочам. А понеже в той сочиненной профессором Миллером истории в между протчим находитца, что хотя в прежния давныя годы и многажды от Енисейска и от Илимска отправлены были по нескольку кочей Леною рекою до устья ея, и от того устья доходили они Ледовитым морем на восток до Яны реки и до Индигирки и до Колымы, и тот морской ход кочами продолжался с 1637-го многая годы; токмо ото льдов великия им препятствия и тяжкия смертныя прещения путю их бывали; что по многия дни затерты были во льду и вместе со льдом по морю их носило и во льду замерзали и отчаяв живота; а потом когда лед разбивало, паки вместе ж со льдом по морю их носило; а как уже точно становился лед и тогда захватывало их во льду; и очень далеко от берега и тут кочи пропадали безвестно, а люди с них спасая живот свой по льду уходили на берег в пустое место и возим на себе их правиант и припасы с великим и немалым трудом, от чего и оцынжали и великий голод претерпевали до тех мест, покуды сыскивали сухим путем жилых мест. Еще ж и то в той истории напоминаетца, что и от Колымы до Чюкоцкого носу кочами и вкруг до реки Анадыры хаживали, но не весьма известие [218] обстоятельно: а о нынешнем времени оная история говорит, что нигде уже больше по тому Ледовитому морю и не ходят, кроме что между реками Колымою и Индигиркою и Хромою и то уже не кочами, но шитиками, которые глубиною ходят в воде только фута на полтора или на два и то подле берегов. А инде чрез морские губы на парусах и на гребле; а иногда на шестах и бечевою, потому что вода временем мелка бывает; и ежели хотя малым чем те шитики перегрузятца, то за мелкостию не проходят. А дале от берегу иттить неможно за тем, что против берегу на море беспрестанно лед, которой никогда не тает; а ныне уже ретко и от ветров взламываетца; а когда и взламываетца от ветров, но и то в поздое осеннее время, к тому ж и воды в море против прежних лет весьма убыло, и понеже и дубель шлюпка хоша и не в ту сторону из Ленского устья, куды бот следовал, путь свой имела; токмо по тому же морю называемому по истории профессора Миллера Ледовитому, по которому разсудить можно во обе стороны одно препятствие, чего ради по силе объявленной данной мне от высокоучрежденного Правительствующаго Сената инструкции, имел я кансилиум со обретающимися ныне в команде моей афицерами и во общем с ними собрании имели разсуждение, что хотя и надлежало было объявленному боту и дубель шлюпке разсуждая по присланным с них репортов и применяяся лейтенанта Овцына из Санкт-Питербурха возвращению, следовать еще во врученной им путь и искать как возможно благополучного случая, в которой бывает счастием по милости всесильного бога в намеренной путь ото льдов и ни от чего препятствия им не будет и пройдут благополучно в назначенную им экспедицию без повреждения и безо всякого страха, но токмо другое же и то приняли в разсуждение. А бывает, от чего боже сохрани, как пойдет тот бот и дубель шлюпка, отправить их на море в третье лето для сыскания проходу в путь их. А не пройдут и ото льдов получат себе повреждение, или паче и со всеми пропадут, чего не дай боже, однакож все то в божьей воле; токмо взыщетца на нас, чего ради без указу отправили и потеряли напрасно, к тому ж что и профессор Академи Наук Делиль дела Кроера со общаго следующих с ним во экспедицию профессоров Миллера и Гемелинга, чтоб отправить тот бот в третье лето без указу не согласует; и для того также и за вышеписанными объявленными в истории профессора Миллера ото льдов препятствиями к тому же и затем, что по репорту лейтенанта Лаптева показано на боту «Иркутцком» больных дватцать человек, положили со общаго с теми афицеры согласия как помянутой бот «Иркуцк», так и дубель шлюпку «Якуцк» без указу на море не посылать; и в будущее сего 1737 году лето в компанию не отправлять. А о получении вышеписанных репортов репортовать Государственной [219] Адмиралтейской Колегии и посылать ли еще на море или более не следовать; о том предложить со всеми вышеписанными обстоятельствы и требовать указу и притом с тех репортов также и с вышенапоминаемых профессорских с письма и с истории копий предложить; того ради со всех вышеписанных репортов и с профессорских с письма и с истории в Государственную Адмиралтейскую колегию на разсмотрение точные копии я предложил и просил, чтоб о всем вышеписанном определено было ея императорского величества указом, а и высокоучрежденному Правительствующему Сенату о том во известие предложил же, о чем и вашему высокографскому сиятельству покорнейше доношу для надлежащего известия и разсмотрения и с помянутого профессорского письма и с истории копию предлагаю, и покорно прошу, чтоб об оном определено было указом.

И остаюсь вашего высокографского сиятельства, милостиваго государя моего покорнейший слуга

W. BERING.

Якуцк.

В 27 день апреля 1737 году.

ЦГАДА, ф. Сибирские дела, 1732-1738, д. б/№, л. 23-28. Подлинник.

Комментарии

1. Рукопись Г. Ф. Миллера «Известия о северном морском ходе из устья Лены реки ради обретения Восточных стран» является первоначальным наброском, опубликованным в 1858 г. известной статьи «Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненные» (Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие), при Академии Наук издаваемые.

Как известно, названный труд Миллера является одним из отправных при изучении русских экспедиций в Сибири и на Тихом океане. В данной рукописи содержатся некоторые факты, отсутствующие в позднейшей редакции, но главное её значение даже не в этом, а в том, что по ней можно судить о том, какие представления о пути в Америку имелись у участников второй экспедиции Беринга к 1737 г. Из этой рукописи видно, что им было известно о путешествии Семена Дежнева, вместе с тем участники экспедиции неправильно расценивали поход Дежнева как случайную удачу, повторение которой мало вероятно.

Сведения о трудностях морского пути на Дальний Восток кругом Сибири, как видно из данного документа и из приложенных писем де-ла-Кройера и Витуса Беринга, были преувеличенными. В рукописи Миллера приведен убедительный материал о том, что спутник Дежнева Федот Алексеев достиг Камчатки ещё задолго до Луки Морозко и Владимира Атласова. Имеется указание о том, что на Камчатке были найдены остатки зимовья сына Федота Алексеева.

Данная рукопись Миллера показывает, что уже в 1737 г. профессорами Академии Наук – участниками экспедиции была правильно решена задача о Большой земле. В отличие от экспедиции Федорова и Гвоздева, во время второй экспедиции Беринга с 1737 г. Большая земля уже была отождествлена с северным континентом Америки. Было правильно указано, что она находится на небольшом расстоянии от Чукотского полуострова. Однако решение этого вопроса не было единодушным. Миллер правильно решил его, но имелась инструкция, составленная ранее Жозефом Никола Делилем, которая ориентировала на поиски пути в Америку через несуществующую землю Гамы.

2. Оленек.