ГЕРРИТ ДЕ-ФЕР

ПЛАВАНИЯ БАРЕНЦА

1594 — 1597

DE VEER

DIARIUM NAUTICUM

ДЕКАБРЬ 1596

1 декабря погода была скверная — буря с юго-запада и много снега; вследствие того мы опять, были совершенно заперты в доме, а дым поднялся такой, что мы с трудом могли развести огонь, и по большей части оставались у себя на койках; но повар все же был вынужден развести огонь для варки пищи.

2 декабря скверная погода продолжалась и попрежнему держала нас дома. Из-за сильного дыма мы с трудом могли сидеть у огня; поэтому мы большей частью попрежнему оставались [181] лежать на койках. Согревая у огня камни, мы передавали их другим, остававшимся в своих гнездах, для согревания ног; холод и дым были невыносимы.

3 декабря продолжалась та же скверная погода. Оставаясь на койках, мы могли слышать страшный треск льда на море, отстоявшем от нас приблизительно на полмили. Мы объясняли этот шум столкновением больших ледяных гор, которые, как мы видели летом, имели много саженей толщины. Так как в те два или три дня мы не могли, как раньше, разводить огня из-за очень едкого дыма, то в дом проник такой резкий холод, что потолок и стены покрылись льдом в два пальца толщиной: почти то же было и с койками, где мы лежали. В эти три дня, когда мы были заперты в доме, мы пустили в ход песочные часы на двенадцать часов: как только они опорожнялись, мы их перевертывали и следили за этим с большим старанием, чтобы не сбиться в счете времени. Холод был настолько силен, что стенные часы также замерзли и не шли, хотя мы привешивали к ним тяжесть больше обычного.

4 декабря было ясно и дул северный ветер. Мы начали поочередно откидывать снег, который завалил дверь. Так как мы видели, что нам придется очень часто заниматься этим делом, то решили делать это поочередно, не исключая никого, кроме капитана и штурмана.

5 декабря погода была ясная и приятная, дул северный ветер. Потом мы очистили ловушки или ловли песцов.

6 декабри скверная погода, при восточном ветре, принесла нам тягости и такой сильный холод, что он был почти невыносим. Мы с жалостью смотрели друг на друга, опасаясь, что если мороз будет еще усиливаться, то мы погибнем от холода, так как хотя мы и развели сильный огонь, но все же не могли согреться; даже благородное испанское вино, ³⁰⁰ которое очень горячо, совершенно замерзало от холода, так, что приходилось [182] его оттаивать на огне, начиная с полудня, чтобы каждый из нас поучил свою порцию; она выдавалась нам в небольшом размере, в виде квартария. ³⁰¹ Этим количеством мы и должны были поддерживать себя столь долгое время; а затем питьем служила вода, не очень полезная при таком сильном холоде, да и то ее надо было не остужать снегом или льдом, ³⁰² а вытаивать из снега.

7 декабря скверная погода продолжалась, свирепствовал северо-восточный шторм, ³⁰³ который принес сильнейший холод; мы не знали, что предпринять, чтобы защититься от него. Когда мы совещались, что делать, один из наших предложил пустить в ход каменный уголь, который мы перенесли с корабля в дом, и развести им огонь, так как этот уголь дает сильный и продолжительный жар. Поэтому вечером мы развели при помощи упомянутых углей прекрасный огонь, давший много тепла, но не убереглись при этом от большой беды. Так как теплота нас сильно подкрепила, то мы стали совещаться, как бы подольше удержать ее. Мы решили закрыть все двери в камин, чтобы надолго сохранить тепло; после этого мы пошли спать, каждый на свою койку или логово, радуясь теплу. Мы долго разговаривали между собой, но в конце концов у нас появилось сильное головокружение. Прежде всего мы заметили это на одном из нас, а затем и все мы почувствовали большое недомогание. Поэтому те, кто был посильнее, вскочили с коек и прежде всего открыли камин, а потом дверь. Тот, кто отворял дверь, лишился чувств и в обмороке упал на снег.

Я, чья койка была ближе всего к двери, услышал это и, видя его лежавшим в обмороке, сейчас же принес уксус и натер ему [185] лицо, от чего он пришел в себя. По открытии двери наше здоровье восстановил тот же самый холод: раньше он был для нас таким ярым врагом, я теперь послужил причиной спасения, ибо иначе мы без сомнения погибли бы в беспамятстве. Затем, когда мы пришли в себя, капитан дал каждому немного вина для укрепления сердца.

6 декабря продолжалась скверная погода. Хотя дул сильный и холодный северный ветер мы все же не дерзали жечь уголь, как накануне, потому что несчастье сделало нас более благоразумными, и мы не хотели, избегая одной неприятности, впасть в другую, еще худшую.

9 декабря день был приятный и ясный. Звезды ярко блистали. Поэтому мы опять совершенно очистили дверь, которая раньше была завалена снежными сугробами. Мы также насторожили ловушки для ловли песцов.

10 декабря ветер был северо-западный; погода была опять при иная и ясная, звезды блистали ярко. Мы поймали двух песцов, приносивших нам большую пользу, так как пищевые запасы сильно уменьшались, а холод все возрастал; кроме того и песцовые шкуры были нам очень кстати.

11 декабря день был также ясный, но непомерно холодный, так что не испытавший этого с трудом мог бы поверить. Даже сапоги на наших ногах сделались от мороза как рог, так что мы не могли больше носить сапог, а должны были прибегать к широким и просторным башмакам, верхняя часть которых состояла из овчины; при ходьбе же надо было надевать три или четыре пары носков для согревания ног.

12 декабря погода была светлая и ясная, но непомерно холодная, ветер дул с северо-запада; потолок, стены и наши койки были покрыты льдом почти в палец толщиной. Даже надетые на нас платья стали белыми от мороза и инея. Хотя некоторые советовали нам опять жечь уголь, чтобы согреться, оставив печь открытой, но мы все же не решались на это, наученные предшествовавшим примером, отпугнувшим нас от такого поступка. [186]

13 декабря ветер был восточный, погода опять ясная. Мы поймали песца, потратив много труда на предварительную подготовку ловушек, ибо если мы несколько дольше оставались вне дома, то от холода на лице и на ушах делались пузыри.

14 декабря день был приятный, небо было усыпано ярко блестевшими звездами, ветер дул с северо-востока. Мы измерили высоту правого плеча созвездия Ориона, ³⁰⁴ когда оно было на SSW (несколько западнее). Высота звезды над горизонтом была 20°18'; ее склонение 6°18’ северное. Если это склонение отнять от найденной высоты, остаются 11° вычитая это число из 90°, получаем высоту полоса в 76°. ³⁰⁵

15 декабря погода была опять ясная: ветер дул с востока, в этот день мы поймали двух песцов и видели восход луны на OSO, когда возраст ее составлял 26 дней и она находилась под знаком Скорпиона.

16 декабря небо оставалось ясным, ветер был северо-восточный. В это время у нас и доме не оставалось больше дров, так как были сожжены последние их остатки. Но около дома лежала куча дров, хотя и совершенно занесенная снегом. Нам пришлось отрывать эти дрова с большими трудностями и муками, отбрасывая снег лопатами, чтобы перенести в дом. Это мы делали поочередно и попарно, но быстро, так как нельзя было долго оставаться вне дома из-за невыносимого холода, хотя головы у нас были покрыты песцовыми шкурами и мы носили по две одежды.

17 декабря ветер был северо-восточный и небо оставалось ясным, но мороз был такой сильный, что мы говорили друг [187] с другом, что если бы гантский ³⁰⁶ пивной боченок, полный воды, оставить за дверями на одну ночь, то он бы промерз сверху донизу.

18 декабря небо было ясное, продолжался северо-восточный ветер. Мы всемером отправились на корабль посмотреть, как там обстоит дело. Спустившись под палубу, мы заткнули все отверстия, рассчитывая найти песца, ни не видели ни одного. Придя же в трюм и разведя огонь, чтобы осмотреть состояние корабля и определить, не прибыло ли воды, мы нашли там песца, которого принесли домой и съели. Мы заметили, что за 18 дней, пока мы не были на корабле, вода поднялась на большой палец, хотя это была собственно не вода, а лед: как только она проникала, то сейчас же замерзала; даже бочки, в которых хранилась вода, привезенная из Голландии, промерзли до дна.

19 декабря ветер дул южный и небо было ясное: и мы были в радостном настроении, так как солнце прошло уже половину своего пути, чтобы опять явиться к нам. Этого мы очень желали, ибо было томительно жить без солнца, прекрасного творения природы, наполняющего радостью весь мир.

20 декабря до полудня погода была ясная, и мы поймали песца. Но под вечер поднялась жестокая юго-западная буря с сильной метелью, так что дом занесло снегом.

21 декабря был северо-восточный ветер, погода ясная. Мы откопали дверь и, выйдя наружу, насторожили капканы для песцов; когда нам попадался песец, это было большим удовольствием, ибо по вкусу он нам казался похожим на дичь.

21 декабря опять была тягостная для нас скверная погода, с сильной метелью м юго-западным ветром; дверь совсем занесло, и, чтобы выйти, надо были раскапывать снег; это приходилось делать почти каждый день. [188]

23 декабря продолжалась скверная погода, ветер дул с юго-запада и несло много снега. Ни мы утешали себя тем, что солнце опять приближается к нам, так как, согласно нашему расчету, оно в тот день должно было быть на тропике Козерога, а это крайняя граница, у которой солнце проходит с южной стороны экватора, и отсюда оно опять возвращается на север.

Этот тропик Козерога лежит на 23°28' с южной стороны экватора.

24 декабря погода была приятная. Мы вышли из дома и, обратив взоры к морю, увидели много открытой воды (еще раньше мы слышали треск движущегося льда); хотя не было никакого дневного света, мы все же могли видеть на такое расстояние.

К вечеру поднялся жестокий северо-восточный ветер с сильной метелью, так что все, что мы раскопали, снова занесло снегом.

25 декабря дул северо-западный ветер и погоды была скверная. Несмотря на это, песцы бегали по крыше как нам было слышно. Некоторые считали это дурным предзнаменованием. Возник вопрос: почему это дурное предзнаменование? На это был дан ответ: потому, что они не были брошены в горшок или повешены на вертел, ибо в таком случае это было бы хорошее предзнаменование.

26 декабря продолжалась та же плохая погода с северо-западным ветром. Мороз был такой сильный, что мы не могли согреться, хотя принимали все меры: разводили огонь, или покрывали себя многочисленными одеялами, или, лежа на койках, при прикладывали себе к ногам и бокам горячие камини и железные шары. Несмотря ни на что, на следующий день утром все койки были белы, как будто они были покрыты инеем, так что мы с жалостью поглядывали друг на друга: все же мы утешали себя тем, что находились уже на спуске с горы, т. е. что солнце опять поворачивается к нам. Мы нашли, что [189] пословица верна: de daghen die langhen, zijn de daghen die stranghen, т. е. чем дни длиннее, тем они становятся холоднее, ^307: но «надежда облегчает страдания». ³⁰⁸

27 декабря продолжались плохая погода и северо-западный ветер, так что мы целых три дня не выходили из дому и не рисковали высунуть голову; в доме же стояла такая сильная стужа, что даже когда мы сидели перед большим огнем, почти обжигая ноги, то спины у нас зябли, и они были покрыты инеем.

Такой вид имеют крестьяне в Голландии, когда, проведя всю ночь в пути, они утром входят в городские ворота.

28 декабря продолжалась та же погода, и дул западный ветер; к вечеру погода стала улучшаться, так что один из нас, сделав отверстие в двери, выбрался из дома посмотреть, как обстоят дела: но, пробыв недолго, он сообщил нам, что снег лежит выше нашего дома и что если бы он оставался снаружи дольше, то без сомнения отморозил бы уши.

29 декабря стояла тихая погода и был туман; ветер дул южный. В этот день тот, на кого пала очередь, открыл дверь и, раскапывая снег, сделал отверстие, по которому устроил выход из дома по 7 или 8 ступеней, как из винного погреба, причем каждая ступень была высотою в фут. Мы опять привели в порядок капканы для песцов, которых мы не ловили уже несколько дней, один из наших нашел в одной ловушке мертвого песца, столь же твердого, как камень. Принеся песца в дом, мы оттаяли его у огня и сняли шкуру: некоторым он пошел в пищу.

30 декабря опять была тягостная скверная погода с штормом с запада и сильной метелью. Поэтому напрасным оказался весь труд, приложенный нами накануне для устройства [190] ступеней по которым можно было выйти из дома для настораживания ловушек, — все было опять занесено снегом, даже более глубоким, чем раньше.

31 декабря продолжалась та же погода с бурей с северо-запада. Мы были заперты в доме, как в тюрьме, и стужа была такая сильная, что огонь едва давал тепло. Протягивая ноги к огню, мы сжигали подошвы башмаков раньше, чем чувствовали жар, так что нам беспрестанно надо было заниматься починкой; мало того, если бы запах горелого не давал себя чувствовать прежде, чем мы чувствовали теплоту, то мы совершенно сожгли бы башмаки.

ЯНВАРЬ 1597

Таким образом мы провели конец года в холоде, опасностях и неприятностях и вступили в лето от рождества Христова 1597, начало которою было похоже на конец 1596 года. Погода оставалась попрежнему скверной, и свирепствовали сильные метели. Таким образом первого января нам пришлось сидеть дома взаперти; ветер дул западный. С этого дня стали вино раздавать каждому по маленькой мерке, раз в два дня. И так как мы боялись, что нам придется здесь застрять на долгое время, раньше чем мы сможем выбраться (это нас сильно беспокоило), то некоторые их нас сберегали свою порцию вина, насколько могли, чтобы иметь в случае нужды что-нибудь про запас.

2 января западный ветер продолжал дуть с тою же силою, стоял большой мороз и несло много снегу. Поэтому мы четыре или пять дней не смели даже высунуть голову, и из-за сильной стуж и израсходовали все дрова, которые были и доме; тем не менее мы боялись выйти из дома, потому что мороз был такой резкий и жестокий, что никто не мог оставаться снаружи. Все же, тщательно поискав, мы нашли в сенях дома несколько досочек, которые разломали; вместе с тем мы расщепили [191] пень, на котором привыкли колотить вяленую рыбу, ³⁰⁹ вообще помогали себе, чем только могли.

3 января продолжалась скверная погода, северо-западный ветер приносил густой снег и сильнейший холод. Мы попрежнему были заперты в доме, с трудом находя дрова для разведения огня.

4 января продолжались та же скверная погода и сильная снежная вьюга; ветер был юго-западный. Мы были вынуждены, как и раньше, сидеть запертыми в доме. Чтобы знать, откуда дует ветер, мы высунули из камина половину копья, к которому был привязан небольшой кусок ткани: но наблюдать направление ветра надо было невозможно, потому что, как только ткань. выставлялась, она сейчас же твердела наподобие палки и не могла вертеться. Поэтому мы говорили друг другу: какой сильный холод должен быть снаружи.

5 января погода стала несколько мягче. Мы опять откопали дверь, так что можно было выйти, и вынесли все нечистоты и грязь, какие накопились за время, пока мы были заперты. Убрав все, мы принесли дров и раскололи их (на что у нас ушел весь день, чтобы по возможности иметь топливо наготове, так как мы боялись, что можем опять быть заперты. Далее, так как у нас в сенях было три входа или двери, а дом был погребен под снегом, то мы сняли среднюю дверь и вырыли снаружи дома в снегу подобие свода или погреба, чтобы уходить туда для облегчения желудка или мочевого пузыря, а так же бросать туда всякие нечистоты. Это дело заняло у нас целый день. Нам вспомнилось, что в этот день был народный праздник «двенадцатою дня». Поэтому мы просили капитана позволить нам в этот день среди стольких бедствий хоть раз повеселиться и поставить сбереженное вино из того, которое нам выдавалось каждые два дня, но которое мы не всегда выпивали. [192]

В этот вечер мы не только оправились. Мы выставили два фунта муки, которая была назначена для склеивания бумаги, нажарили на сковородке лепешек с маслом, и кроме того каждому достался белый бисквит, который макали в вино. Мы внушали себе, что находимся на родине, у родных и друзей, и веселились не меньше, как если бы угощались дома за прекрасным ужином — до такой степени нам все казалось вкусным. Мы распределили между собой билетики, на которых были написаны названия должностей, и нашему пушкарю выпал жребий, провозглашавший его властителем Новой Земли, которая простирается и длину на двести миль и расположена между двумя морями.

6 января дул северо-восточный ветер, погода была ясная. Мы вышли из дома и насторожили ловушки для песцов, которые служили нам дичью. Мы также вырыли в снегу большую яму и положили туда дрова, устроив поверх ямы подобие погребного свода: отсюда мы брали дрова, когда это было нужно.

7 январи погода была суровая; дул северо-западный ветер, принесший густой снег и жесточайший холод. Мы очень боялись, что нам придется опять сидеть взаперти.

8 января дул северный ветер; небо было опять ясное. Мы вновь подготовили капканы, чтобы достать больше песцов, которых очень желали. По усилению дневного света мы стали замечать, что солнце возвращается к нам, и мысль об этом доставляла нам немалую радость.

9 января опять была тягостная для нас скверная погода. Ветер дул северозападный. Мороз был однако не так силен, как в предыдущие дни, и мы могли пробыть некоторое время вне дома для починки капканов. Тем не менее нас не надо было просить возвращаться домой — холод достаточно убеждал нас, что нельзя долго оставаться вне дома.

10 января дул северный ветер, погода была ясная. Семеро и нас, как следует вооружившись, отравились на корабль. Придя туда, мы нашли его в том же состоянии, в каком положении в каком оставили в последний раз; мы заметили также много больших и [193] малых следов медведей, и было видно, что побывало их здесь не один и не два. Спустившись в нижнюю часть корабля, мы развели огонь, зажгли свечу и нашли, что вода в корабле прибыла почти на фут.

11 января был ясный день, ветер дул с северо-запада. Мороз несколько спал, так что по временам мы решались выходить из дома и бегать на гору, приблизительно за четверть мили, за камнями: положив их на огонь, мы потом согревались ими в своих койках.

12 января продолжалась ясная погода, дул западный ветер; к вечеру стало особенно ясно, и небо блистало яркими звездами. Тогда мы измерили высоту Глаза Вола, ³¹⁰ яркой и хорошо известной звезды. Она возвышалась над горизонтом на 29°54', ее склонение было 15°51' северное. Если отнять это от найденной высоты, остается 14°; вычитая из 90°, получаем 76°. Таким образом наблюдение над этой звездой, как и над некоторыми другими, дало тот же результат, что и наблюдение над солнцем, а именно, что мы находимся под 76° или несколько севернее. ³¹¹

13 января погода была ясная и тихая, дул западный ветер. Мы могли выйти и поиграть в мяч, ³¹² тогда как раньше мы этого не могли делать из-за темноты.

14 января погода была тихая, но пасмурная, дул западный ветер. В этот день мы поймали двух песцов.

15 января попрежнему дул западный ветер, погода была ясная. Шестеро из нас отправились на корабль. Придя туда, мы нашли одежду, называемую в просторечии Bolrkvanger, ³¹³ сшитую наподобие мешка и употребляемую моряками, с двумя [194] отверстиями для рук. Когда мы были на корабле в последним раз, то положили ее в отверстие палубы, с целью поймать песца; теперь она была вытащена оттуда, отнесена далеко от корабля и разорвана медведями, как это было заметно по следам.

16 января, при северном ветре, опять была ясная погода. Время от времени мы выходили из дома и, чтобы укрепить тело, прогуливались, бросали мяч ³¹⁴ и бегали, а в полдень мы видели на небе некую красноту — предвестницу солнца.

17 января ветер был северный, погода ясная. Мы все больше и больше стали замечать, что солнце приближается, и днем иногда было несколько теплее; когда же в доме горел хороший огонь, большие куски льда падали со стен и потолка, и с наших коек текла вода; раньше этого не бывало, какой бы сильный огонь мы ни разводили. Ночью однако мороз снова все сковывал.

18 января дул юго-восточный ветер, погода была ясной. Запас дров стал уменьшаться, и мы начали поговаривать, что надо опять прибегнуть к каменному углю, оставляя камин открытым, чтобы не угореть. Так мы и поступили, и вышло не плохо; тем не менее мы считали, что выгоднее будет сохранить уголь и несколько бережливее пользоваться дровами, ибо уголь может оказаться полезным в будущем, при возвращении домой в открытой лодке.

19 января была ясная погода, ветер северный. Запасы хлеба стали уменьшаться, так как не все бочки оказались полновесными. Поэтому пришлось несколько убавить паек, и те, кто сберег сколько-нибудь из своею пайка, теперь стали употреблять этот запас. Некоторые из наших в ясную погоду иногда отправлялись на корабль и тайно уносили один-другой бисквит ³¹⁵ из неполной бочки, которою мы рассчитывали сохранить на случаи крайней нужды. [195]

20 января небо было покрыто облаками, погода стояла тихая, дул юго-западный ветер.

Мы оставались дома и кололи дрова на топливо и кроме того разбили несколько пустых бочек, а железные обручи бросили на крышу.

21 января при западном ветре погода была ясная. Ловля песцов стала уменьшаться, что являлось как бы предзнаменованием того, что скоро вернутся медведи, в чем мы впоследствии убедились на опыте. Пока медведей не было, песцы приходили, а затем около времени появления медведей мы стали видеть только немного песцов.

22 января ветер дул западный, погода опять была ясная. Поэтому мы снова вышли из дома играть в мяч. Заметив, что дневной свет усиливается, некоторые сказали, что солнце скоро появится; но Виллем Баренц возразил, заявив, что оно появится не ранее, чем через две недели.

23 января продолжалась ясная погода, ветер был юго-западный. Четверо из нас отправились на корабль, взаимно ободряя друг друга и радуясь, что самая суровая часть зимы уме прошла. Мы рассчитывали, что останемся в живых и вернемся на родину, где обо всем расскажем. Взойдя на корабль, мы заметили, что воды здесь прибыло; потом каждый взял по одному или по два бисквита, после чего мы вернулись домой.

24 января дул западный ветер, погода была ясная. Я, наш капитан Яков Гемгкерк и еще третий пошли к берегу моря, на южную сторону Новой Земли, где сверх нашего ожиданье я (первым из нас) увидел край солнца. Мы немедленно вернулись домой сообщить эту радостную весть Виллему Баренцу и остальным товарищам.

Виллем Баренц; мудрый и опытный штурман, не хотел придавать никакой веры этому сообщению, говоря, что раньше чем через 11 дней, по приблизительному расчету, солнце в этой широте появиться не может. Мы наоборот утверждали, [196] что видели солнце. По этому вопросу возникли различные споры. ³¹⁶

25 и 26 января погода была туманная и темная, так что ничего не было видно. Поэтому те, кто держался мнения, противного нашему, считали, что они победили в споре; но 27 числа, в ясную погоду, мы все увидели над горизонтом полный диск солнца. Тут стало совершенно ясно, что мы видели его и 24 числа.

И по этому поводу были высказаны различные мнения, а именно, что это противоречит всем древним и новым писателям и даже закону природы и шарообразности земли и неба. Вследствие этого некоторые нашли возможным утверждать, что раз так долго не было никакого дневного света, то мы вероятно видели его во сне, хотя мы убеждены, что этого отнюдь не было.

Надо знать, что когда солнце впервые нам появилось, оно было в пятом градусе и двадцати пяти минутах Водолея, а согласно нашему первому вычислению должно было появиться только к 16°27' Водолея, при широте 76° в которой мы находились.

Мы не могли достаточно надивиться на эти противоречия ³¹⁷ и спрашивали друг друга, не ошиблись ли мы в счете времени. Однако это казалось нам невозможным, так как каждый день, не пропуская ни одного, мы отмечали все случившееся и всегда пользовались нашими стенными часами, а когда они замерзали, то песочными, рассчитанными на двенадцать часов. Кроме того мы прибегали к разным другим рассчетам для измерения верного времени. Принимая все это во внимание, мы решили [197] обратиться к «Эфемеридам» Иосифа Скала, напечатанным в Венеции и содержащим данные за годы 1589 — 1600. ³¹⁸

Мы нашли тут, что 24 января (когда у нас впервые появилось солнце) в Венеции в первом часу ночи было соединение луны и Юпитера. Поэтому мы произвели тщательное исследование, когда это соединение происходило около дома, в котором мы находились. Мы нашли, что того же 24 числа января, когда в Венеции произошло означенное соединение в 1 часу ночи, у нас оно было около того времени, когда солнце находилось на востоке. Дело в том, что, постоянно рассматривая две названные планеты, мы заметили, что они мало-по-малу становятся ближе друг к другу, пока наконец не стали прямо друг над другом; обе планеты находились в созвездии Вола, и это было утром в шестом часу. Когда луна и Юпитер были над нашим домом в соединении, они, согласно компасу, находились на NtO, а юг компаса был на самом деле SSW. ³¹⁹ Луне было ужо восемь дней. Отсюда видно, что луна и солнце отстояли друг от друга на восемь румбов. ³²⁰ Случилось это около шести часов утра; наше место отстоит от Венеции на пять часов долготы, а считая каждый час в 15°, выходит, что мы были на 75° ближе к востоку, чем Венеция. ³²¹ Из всего [198] этого можно сделать тот вывод, что мы в своем расчете не допустили ошибки и даже определили нашу истинную долготу на основании наблюдения над двумя вышеупомянутыми планетами. Действительно, долгота города Венеции 37°25', ³²² a склонение ³²³ 45°5'; ³²⁴ отсюда следует, что место на Новой Земле, где мы находились, имело долготу в 112°25', при высоте полюса 76°.

Разница долгот между самой крайней восточной оконечностью Новой Земли и мысом Габин — крайней оконечностью Татарии, откуда берег поворачивает к югу, составляет 60°, ³²⁵ но не надо забывать, что градусы здесь не так велики, как на экваторе. Действительно, градус на экваторе содержит 15 миль, ³²⁶ но по мере удаления к северу или югу длина градуса уменьшается, иначе говоря, чем ближе человек к северному или южному полюсу, тем градус становится короче. Таким образом: на 76 северной широты, где мы проводили зиму, величина градуса составляет 3 2/3 мили. ³²⁷ Отсюда легко рассчитать, что раз до мыса Табин оставалось 60°, то нам надо проплыть до этого мыса 220 миль ³²⁸ (если, как принято считать, долгота этого мыса 172°). Когда он будет обогнут, то, надо думать, мы должны будем попасть в пролив Аниан, ³²⁹ а отсюда могли бы [199] свободно плыть к югу, сообразно с протяжением земли. Впрочем дальнейшее рассуждение по вопросу, что солнце исчезло от нас на упомянутой широте 76° 4 ноября и появилось вновь 24 января, я предоставляю специалистам этого дела. Для нас достаточно показать, что мы не ошиблись в счете времени.

25 января дул западный ветер; небо было покрыто тучами, так что опять возникло сомнение, видели ли мы накануне солнце; по этому поводу поднимались различные споры, и мы все время следили, не покажется ли солнце. В этот день мы увидели медведя, подходившего к нашему дому с юго-запада, между тем как до восхода солнца их не появлялось ни одного. Но мы подняли крик, и он, не подходя ближе, удалился.

26 января погода была ясная, но на горизонте стояло темное облако, ³³⁰ которое лишило нас возможности видеть солнце. Поэтому остальные в нашей компании считали, что 24 числа мы были введены в заблуждение и на самом деле солнца не видели. Они высмеивали нас, мы же настойчиво утверждали, что видели солнце, хотя и не полный его диск. К вечеру наш больной стал очень слаб и испытывал сильные страдания, так как хворал уже долго и серьезно. Мы все же по мере сил утешали и ободряли его, но вскоре после полуночи он скончался.

27 января погода была ясная, ветер дул с юго-запада. Мы выкопали вблизи дома яму. Холод был такой сильный, что мы не могли оставаться долго на улице, поэтому мы копали поочередно, каждый понемногу; в перерывах мы уходили к камину, и так, сменяя друг друга, мы работали, пока не была наконец вырыта яма в семь футов глубины. После этого мы устроили своего рода траурную службу, проводили тело и похоронили, [200] а затем, вернувшись домой, стали обедать. Тут мы завели речь о густом снеге, который шел каждый день, а также о том, не можем ли мы в случае необходимости вылезти через камин, если наш дом будет опять завален снегом. Наш капитан захотел попробовав, можно ли выйти таким путем. Тогда один из нас поспешно выбежал из дому посмотреть, удастся ли капитану проползти через камин, но тут, стоя на снегу, он увидел солнце и вызвал нас всех. Мы тотчас вышли и все увидели полный диск солнца немного выше горизонта. Тогда у нас исчезло всякое сомнение насчет того, являлось ли нам солнце 24 января.

28 января ветер был западный, погода ясная. Мы по временам выходили и упражнялись в ходьбе, бегании и бросании мяча (теперь мы могли его видеть), чтобы размять тело и сделать его более гибким, так как долго сидели в бездействии, и по этой причине многие страдали цынгой.

29 января была тягостная скверная погода. Северо-западный ветер развел большую метель, дом был опять завален снегом.

30 января было пасмурно, ветер дул с востока. Мы опять прокопали отверстие в дверях, но откидывали снег недалеко от сеней. Ибо как только мы видели, что за погода стояла на улице, у нас пропадало всякое желание выходить.

31 января погода была тихая и ясная, ветер дул восточный. Мы очистили сени от снега и побросали его на крышу. Выйдя, мы увидели солнце в полном блеске. Это привело нас в очень радостное настроение. Между тем мы заметили, что к дому приближается медведь. Мы молча спрятались внутрь и стали ждать. А когда он подошел поближе, мы выстрелили в него у самой двери, но он все же убежал.

ФЕВРАЛЬ 1507

1 февраля дул северо-западный ветер, погода была скверная. Вследствие сильного шторма и ли дом опять занесло снегом, и мы были в нем заперты. [201]

2 февраля продолжалась скверная погода, и мы видели, что солнце не разгоняет ненастья. Это по временам приводило нас почти в уныние, так как, надеясь на более мягкую погоду, мы не принесли в дом такого запаса дров, как прежде.

3 февраля, при восточном ветре, погода была хорошая, но очень туманная, так что мы не могли видеть солнца. Мы не очень радовались тому, что туманы стали чаще и гуще, чем зимою. Раскопав снег в дверях, мы внесли дрова, которые лежали у входа, причем их пришлось доставать из-под снега с большими тягостями и затруднениями.

4 февраля погода снова была скверная, с сильной снежной вьюгой и юго-западным ветром. Нас опять засыпало снегом. Мы однако не прилагали столько труда для отрывания дверей, как раньше, а когда нужда заставляла выходить наружу, то вылезали через камин и, сделав что нужно, возвращались тем же путем.

5 февраля погода была скверная, восточный ветер и сильная метель. Дом занесло, и мы не имели другого выхода, как через камин: те, кто не мог вылезти таким путем, справляли свои дела, как могли, дома.

6 февраля продолжалась та же скверная погода с бурей и снежной вьюгой. Так как мы уже привыкли выходить через камин, что для некоторых из наших было легким делом, то мы не брали на себя труда откапывать каждый день снег в дверях.

7 февраля дул юго-западный ветер и продолжалась скверная погода с метелью. Нам опять надо было сидеть дома, что было для нас более тягостно, чем раньше, когда не было солнца; теперь же, когда мы его увидели и испытали его приятность, было жалко, что приходилось его лишаться.

8 февраля, при юго-западном ветре, погода стала помягче и прояснилось. Мы видели, как солнце восходило на SSO, а заходило на SSW, согласно компасу, ³³¹ который мы сделали [202] дома из свинца и установили по истинному меридиану; от нашего обычного компаса этот разнился на два румба. ³³²

9 февраля дул юго-западный ветер, погода была приятная к ясная; тем не менее мы не могли видеть солнца, так как на юге, где оно должно было восходить, было темно.

10 февраля также стояла ясная погода и было так тихо, что мы не могли разобрать, откуда дует ветер; тогда мы стали ощущать теплоту солнца. Но к вечеру подул западный ветер.

11 февраля дул южный ветер, погода была ясная, приятная и тихая. Около полудня к дому подошел медведь, которого мы ждали, вооружившись мушкетами, но он не приблизился к нам настолько, чтобы в него можно было выстрелить. В эту ночь мы опять слышали лай песцов, которых видали редко с тех пор, как стали появляться медведи.

12 февраля погода была ясная и тихая; ветер был юго-западный. Мы опять очистили ловушки. Между тем к дому подошел огромный медведь. Увидев его, мы поспешно удалились в дом и нацелились в зверя через дверь как из простых ружей, так и из двойных, называемых в общежитии мушкетами. Когда медведь стал подходить прямо к двери, мы его ранили в грудь насквозь, ток, что пуля вышла у хвоста и притом совершенно плоская, как медный грош, ³³³ выбитый молотком. Медведь, чувствуя себя раненым, с большими усилиями отскочил назад и, пробежав приблизительно на 20 или 30 шагов от дома, упал. Тогда все тотчас выбежали из дома и бросились к зверю, но застали его еще живым, так как он поднял голову и повернул ее к нам, как будто желал рассмотреть, кто его ранил. Мы же, из осторожности, зная его силу, выстрелили в него из двух мушкетов, и тогда он издох. Вскрыв тушу, мы его выпотрошили и притащили к дому, где сняли шкуру. Этот [205] медведь дал нам почти сто фунтов жира, который мы и растопили для нужд освещения. Это вышло для нас кстати, потому что мы могли теперь обильнее заправлять наши светильники, и они стали гореть всю ночь, тогда как раньше мы не могли делать этого из-за недостатка масла. Теперь каждый при желании держал у себя около койки горящую лампаду. Шкура была в 9 футов длины и 7 ширины.

13 февраля погода была ясная, но дул сильный западный ветер. Мы зажгли лампы и устроили в доме освещение ярче обычного, так что могли проводить время гораздо удобнее, чем раньше, а именно в чтении и других занятиях. Между тем до этого из-за темноты мы с трудом различали ночь от дня и не имели постоянного освещения.

14 февраля до полудня погода была ясная, но дул сильный западный ветер; после полудня стало тихо. Пятеро из нас отправились к кораблю посмотреть, в каком положении он находится. Вода прибыла в нем, но не очень.

15 февраля погода была скверная, шторм с юго-запада и сильная снежная вьюга; весь дом был засыпан снегом. Ночью к туше медведя, которая лежала рядом с домом, подошли песцы. Это внушило нам опасение, что к нам могут притти все медведи из ближайших местностей. Поэтому мы решили, как только можно будет, выйти из дома и зарыть тушу поглубже в снег.

16 февраля при том же ветре продолжалась скверная погода со снежной вьюгой. Так как то был день, когда справляется масляница, ³³⁴ то мы немножко подбодрились в нашей скорби. Каждый дал на общее пользование небольшою порцию вина в знак того, что приближается конец зимы и что недалеко приятная весна. [206]

17 февраля погода стояла тихая, но небо было темное, ветер дул с юга. Мы отворили свою дверь, удалили снег, бросили тушу в яму, из которой добывали дрова, и зарыли ее, чтобы не приманивать к себе медведей. Потом мы опять починили песцовые ловушки. В этот день пятеро из нас снова пошли на корабль посмотреть, в каком он положении, и нашли, что там обстоит все попрежнему; было видно много медвежьих следов, как будто звери в наше отсутствие хотели захватить корабль.

18 февраля дул юго-западный ветер, погода была скверная, со снежной вьюгой и страшным холодом. Ночью, при свете ламп, некоторые из наших, кто засыпал позднее, слышали на крыше шаги каких-то животных, показавшихся им более громкими, чем были на самом деле — снег сильно трещал и скрипел, и наши думали, что это медведи. Когда же рассвело, мы не нашли никаких следов, кроме песцовых: ночь, сама по себе темная и страшная, делает страшное еще страшнее.

19 февраля ветер дул с юго-запада, погода была тихая и ясная. В этот день мы измерили высоту солнца, которую уже долгое время не могли определить, так как горизонт не был чистым, да и солнце не было очень высоко и не давало такой тени, какая нам была необходима для астролябии. Мы устроили инструмент в форме полукруга, разбив одну половину его на 90° привесили к нему нитку с куском свинца, как на ватерпасе. Этим прибором мы измерили высоту солнца, когда оно было в своем наибольшем подъеме, и нашли, что оно возвышается над горизонтом на 3°, а склонение его было 11°16'. Если сложить это с высотой, поучается 14°16’, а отнимая это число от 90°, получаем высоту полюса в 75°44’. Но так как упомянутая высота в 3° была взята от самого нижнего края солнца, то следует прибавить 16' ³³⁵ к высоте полюса. [207] В этом случае получаются как раз 76°, как мы определили и во всех предшествующих измерениях. ³³⁶

20 февраля погода была скверная, с сильной метелью; ветер дул с юго-запада. Мы вновь оказались запертыми в доме, как часто бывало и раньше.

21 февраля ветер был северо-западный, погода стояла скверная и была жестокая метель. Это повергло нас в большее уныние, чем прежде, так как у нас совершенно не было дров, приходилось искать и ломать на дрова то, что раньше, когда у нас было обилие топлива, мы топали ногами и презирали. Мы провели тот день и ночь как могли.

22 февраля погода была ясная и тихая, при юго-западном ветре. Мы приготовили сани, чтобы ехать за дровами, ибо в этому нас вынуждала необходимость — «голод выгоняет волка из лесу», ³³⁷ говорится в пословице. Итак, хорошо вооружившись, мы отправились в количестве 11 человек. Прибыв на место, где мы рассчитывали найти дрова, мы не могли добыть ничего, так как плавник был очень глубоко засыпан снегом. Пришлось итти дальше, где мы с большим трудом кое-что добыли. Наше возвращение было настолько тягостно, что мы чуть не падали в обморок; из-за продолжительного холода и лишений мы были до такой степени слабы и утомлены, что почти не имели сил и даже сомневались в том, возобновятся ли они и будем ли мы в дальнейшем в состоянии подвозить дрова. А без дров мы должны были бы погибнуть от холода. Правда, острая нужда и надежда на улучшение здоровья подбодряли нас, и потому мы делали больше, чем позволили силы. Придя [208] к дому, мы увидели в море много открытой воды, чего не замечали уже долгое время. Это также подняло наше настроение и внушило надежду на лучшее будущее.

23 февраля погода была тихая, но облачная, ветер дул с юго-запада. Мы поймали двух песцов, которые были для нас так же хороши, как дичь.

24 февраля погода была такая же, как и накануне. Наши ловушки для песцов были постоянно наготове, но мы не поймали ни одного.

25 февраля, при северном ветре, опять была скверная погода со снежной вьюгой, и мы были занесены снегом, так что нельзя было выйти.

26 февраля было пасмурно, но тихо, ветер дул с юго-запада. Открыв дверь, мы вышли и упражнялись в ходьбе и беге, желая сообщить телу большую гибкость, а то оно почти онемело от бездействия.

27 февраля дул южный ветер, погода была тихая, но очень холодная. Наш запас дров сильно уменьшился; что нас очень беспокоило, так как мы вспомнили, как горько досталась нам последняя поездка, а между том нам необходимо было повторить ее, если мы не пожелаем погибнуть от холода.

28 февраля продолжалась тихая погода при юго-западном ветре. Мы, в количестве 10 человек, привезли в тот же день воз дров с такими же трудностями и тягостями, как и раньше, тем более, что один из нас не мог нам помогать, ибо первый сустав большого пальца на ноге у него был отморожен.

МАРТ 1597

1 марта погода был» ясная и тихая, при западном ветре, но холод все же оставался сильным и резким, а дрова нам приходилось жечь бережливо, так как добывать их было очень горько. Днем, насколько это позволяли силы, мы упражнялись в беге, ходьбе, прыжках и приносили тем, кто оставался [209] в койках, горячие камин для согревания, а под вечер устраивали хороший огонь, которым были очень довольны.

2 марта ветер дул западный, погода была холодная и ясная. В этот день мы измерили высоту солнца, когда оно было в наибольшем подъеме, и определили ее в 6°48’ над горизонтом, а склонение было 7°12: в сумме это дает 14°: если это число отнять от 90°, то высота полюса получается 76°.

3 марта погода была ясная и тихая, ветер дул с юго-запада. Нашим больным стало несколько получше, и они могли сидеть у себя на койках и кое-чем заниматься, чтобы убить время. После этого однако им стало нехорошо, так как они поднялись раньше, чем следовало.

4 марта ветер был западный, погода тихая. И этот день опять подошел медведь к дому. Как и раньше, мы ждали его с ружьями и выстрелили в него, но он тем не менее убежал. Затем мы впятером отправились на корабль и увидели, что медведи там привели все в беспорядок, сломали люк в кухню, покрытый глубоким снегом (рассчитывая, что под ним что-нибудь спрятано), и выволокли большой кусок его за корабль.

5 марта дул юго-западный ветер, погода была суровая. Когда она под вечер смягчилась и мы вышли из дома, то увидали много открытой воды, гораздо больше, чем раньше. Это преисполнило нас радостью и надеждой, что мы со временем выберемся отсюда.

6 марта была скверная погода с сильным штормом с юго-запада и большой метелью. В этот день некоторые из нас, вылезши через камин, заметили в море и около земли много открытой воды, но корабль все еще оставался крепко скованным льдом.

7 марта продолжалась та же неприятная погода с сильным ветром, так что мы совершенно заперлись и доме. Тем, кто хотел выйти надо было вылезать через камин, к чему мы уже привыкли. Мы замечали все больше и больше открытой воды как в море, так и подле земли, и боялись, что при таких [210] бурях и передвижках льда корабль может погибнуть, а мы, сидя взаперти дома, не сможем оказать судну никакой помощи.

8 марта продолжалась та же неприятная погода, при юго-западном ветре, с бурей и снежной вьюгой, так что в направлении к северо-востоку мы вовсе не видели в море льда; поэтому мы предполагали, что к северо-востоку от нас море свободно.

9 марта была также неприятная погода, но все же получше, чем в два предшествующие дня; ослабла и метель, так что мы могли видеть более далеко, чем прежде. На северо-востоке была чистая вода, но таковой не было в направлении к Татарии, ибо лед был виден в Татарском море, иначе называемом Ледовитым; поэтому мы предполагали, что оно не очень велико. Действительно, в ясную погоду мы часто убеждались, что видим землю, и показывали друг другу на S и SSO от нашего дома, где как будто находилась горная страна, выглядевшая так, как вообще выглядит земля, рассматриваемая издали. ³³⁸

10 марта ветер дул северный и погода была ясная. Мы очистили дом и, раскопав снег, вышли. В это время мы заметили открытое море на широком пространстве и говорили один другому, что если бы корабль был свободен, мы могли бы начать плавание, но на лодке это сделать нельзя было из-за продолжавшегося сильного холода. Под вечер мы вдевятером пошли с санями на корабль, чтобы вывезти оттуда дрова, так как уже сожгли те, которые были дома. Мы нашли, что корабль все еще крепко сидит во льду.

11 марта дул северо-восточный ветер, погода была холодная, но ясная и солнечная. Мы измерили высоту солнца астролябией и нашли, что оно возвышается над горизонтом на 10°19', склонение его было 3°41'; в сложении с высотой это дает 14°. [211] Если последнее число отнять от 90°, то высота полюса остается 70°. Затем мы в количестве двенадцати человек, впрягшись в сани, отправились за дровами в обычное место; но этот труд становился все более и более тягостным, так как со дня на день мы делались слабее. Вернувшись с дровами домой совершенно измученными, мы попросили у капитана нашу порцию вина, которую и получили. Это нас подбодрило и подкрепило, и мы стали более работоспособны; труды наши были бы почти невыносимы, если бы острая необходимость не заменяла нам силы. Мы часто говорили друг с другом, что если бы дрова приходилось покупать за деньги, то мы охотно отдавали бы за них наше месячное жалованье.

12 марта ветер дул с северо-востока, погода была неприятная; лед, который был отогнан юго-западными ветрами, снова принесло в больших массах, и настал такой холод, сильнее которого не было во всю зиму.

13 марта продолжался тот же ветер, погода оставалась скверной, была метель, и лед находился в сильном движении; льдины с треском сталкивались и налезали одна на другую, так что это было страшно слышать.

14 марта дул порывистый ветер с ONO и продолжалась в та же скверная погода; море опять совершенно замерзло, и настал сильнейший холод, так что наши больные, которые при более мягкой погоде слишком рано вышли на свежий воздух, почувствовали ухудшение.

15 марта стояла ясная погода, ветер дул северный. В этот день мы опять отрыли дом, так что можно было выйти, но холод со дня на день усиливался и становился резче.

16 марта, при том же северном ветре, погода была ясная, но неприятная и холодная. Для нас она была тем более тягостна, что мы уже почти считали себя избавленными от морозов, теперь же они опять так сурово преследовали нас.

17 марта продолжалась та же ясная и очень холодная погода, при прежнем ветре. Эти упорные морозы сильно огорчали нас, [212] и мы не знали, что будет с нами дальше, так как холод был невыносим.

18 марта не только продолжался тот же резкий холод, но сверх того при северо-восточном ветре поднялась страшная метель, так что наш дом совершенно занесло снегом и из него нельзя было выйти.

19 марта дул северо-восточный ветер, погода была холодная. Лед сжимало все больше и больше, и при этом стоял такой сильный треск, что мы могли слышать его даже из дома, но без удовольствия.

20 марта погода была скверная, северо-восточный ветер и сильный мороз. У нас стало недоставать дров, и мы теряли голову: без дров нам оставалось погибнуть, а силы были настолько истощены, что их едва-едва хватало на подвоз дров.

21 марта настала тихая погода, но холод при северном ветре не уменьшался. В этот день солнце вступало в знак Овна, и в полдень мы измерили его высоту над горизонтом и определили ее в 14°; так как солнце находилось в одинаковом расстоянии от обоих тропиков, то оно не имело никакого склонения, ни к югу ни к северу. Отнимая высоту солнца от 90°, находим, что высота полюса была 76°. К этот день мы сделали из своих шапок меховые накладки, которые надели на башмаки, так как из-за сильного холода они затвердевали как рог, и мы не могли дольше оставаться в них. С большими тягостями и затруднениями мы привезли воз дров. Сильнейший холод преследовал нас, как будто март хотел с нами проститься. Но нас утешала мысль, что стужа; хотя и жесточайшая, не будет длиться вечно, а когда-нибудь все же прекратится.

22 марта была ясная и тихая погода при северо-восточном ветре и продолжающемся холоде. Так как возить дрова было тяжело и трудно, некоторые подали мысль жечь раз в день каменный уголь.

23 марта дул северо-восточный вечер, погода была очень скверная и холод сильнейший, так что пришлось топить [213] гораздо больше, чем раньше. Холод был много резче, чем обыкновенно, так что на потолке и внутренних стенах дома образовался толстый слой льда.

24 марта ветер дул с северо-востока, мороз был такой же сильный, кроме того была большая метель. Мы были совершенно заперты в доме и ощутили большую пользу от угля, от которого раньше испытали невзгоду.

25 марта ветер дул западный, но холод не смягчился, а оставался все таким же; поэтому мы отчасти пали духом.

26 марта погода была ясная и тихая, при том же западном негре. Поэтому мы отрыли дом и вышли наружу, а также привезли воз дров, ибо из-за очень резкого холода потратили свой запас.

27 марта продолжалась та же ясная и тихая погода, ветер был западный; лед опять начало относить, так что показалась вода, но корабль оставался скованным льдом.

28 марта продолжалась та же ясная погода, ветер дул с юго-запада; лед уносило с большой скоростью, и море открывалось все больше. Шесть человек из наших отправились на корабль посмотреть, как там обстоят дела: мы нашли его в том же положении, по заметили, что медведи много попортили.

29 марта дул северо-восточный истер, погода была ясная; лед стало приносить обратно. В этот день мы привезли на санях дрова, хотя из-за нашей слабости это становилось с каждым днем нее тяжелее и труднее.

30 марта продолжалась ясная погода и дул восточный ветер; лед продолжал прибывать. После полудня два медведя, пройдя мимо дома, отправились на корабль.

31 марта опять была ясная погода, ветер, дувший с северо-востока, нагонял все больше и больше льда, так что глыбы наталкивались одна на другую, поднимаясь наподобие гор. [214]

АПРЕЛЬ 1597

1 апреля, при сильном восточном ветре, продолжалась та же ясная, но очень холодная погода, поэтому мы топили углем, так как добывать дрова было слишком тяжело.

2 апреля дул северо-восточный ветер, погода была тихая и ясная. Мы измерили высоту солнца над горизонтом и определили ее в 18°40', а склонение солнца было 4°40'. Если отнять это от высоты, остается 14°, вычитая же последнее число из 90°, получаем высоту полюса 76°.

3 апреля дул северо-восточный ветер, погода была ясная и тихая. Мы сделали палку для игры в гольф, ³³⁹ так как желали упражнениями придать большую гибкость телу, и прилагали для этого все усилия.

4 апреля погода также была ясной, а ветер неустойчивый. В этот день мы все вместе отправились на корабль и, отпустив канат, прикрепили и нему якорь, чтобы задержать корабль на случай, если он освободится ото льда или его начнет дрейфовать.

5 апреля дул сильный северо-восточный ветер, опять нагнавший много льда. Льдины громоздились друг на друга, сжимая корабль и сдавливая его еще больше, чем до того.

6 апреля продолжалась та же скверная погода, при сильном северо-западном ветре. Ночью пришел медведь, мы приготовились стрелять в него, но так как воздух был влажный и порох отсырел, то наши ружья не давали огня. Медведь же пытался бесстрашно войти в дом по ступенькам, но капитан запер двери, хотя от торопливости и страха не мог задвинуть засов. Вида, что дом заперт, медведь ушел. Затем через два часа он вернулся к дому, обошел его кругом и, влезши наверх, поднял такой свирепый рев, что было страшно слышать. Напоследок, подойдя к отверстию камина, он начал с такой силой рвать [215] крышу, что мы думали, что он разнесет ее, а парусину, которой она была покрыта, растерзал. Так как была ночь, то мы ему не противились. Наконец, оставив нас, он ушел.

7 апреля дул юго-западный ветер, погода все еще была скверная. Приготовив свое оружие и мушкеты, мы ожидали медведя, но он не пришел. Тогда, влезши на дом, мы рассмотрели, с какой силой медведь разорвал парусину, так прочно прилаженную.

8 апреля продолжались та же погода и ветер. Лед опять унесло, и море открылось. Тут, как часто бывало и раньше, у нас явилась надежда, что мы когда-нибудь выберемся из столь тягостного места.

9 апреля погода была ясная, но к вечеру испортилась; дул юго-западный ветер, и море открывалось все больше и больше. Мы были в большой радости, что избавились от миновавшего холода и невыносимо жестокой зимы; вместе с тем мы стали надеяться на скорый и благополучный отъезд.

10 апреля погода была скверная, северо-восточный шторм и сильная метель. Лед, который унесло было, пригнало обратно, и он заполнил все море.

11 апреля погода была ясная, но дул сильный северо-восточный ветер; поэтому ледяные глыбы надвигались одна на другую, образуя высокие торосы.

12 апреля была также ясная погода, хотя северо-восточный ветер дул с той же силой, как и в предшествующие два дня. Льдины поднимались одна на другую, наподобие гор, так что опоясывали корабль гораздо выше, чем раньше.

13 апреля при северном ветре погода была ясная и тихая. Надев башмаки, сделанные из шапок (от чего мы получили большую пользу) мы привезли на санях дрова.

14 апреля продолжалась ясная погода, ветер дул западный. Очень высокие ледяные горы окружили корабль со всех сторон настолько, что смотреть было страшно, и мы удивлялись, как он не разлетелся на куски.

15 числа дул северный ветер, погода была ясная и тихая. [216] В этот день мы всемером отправились на корабль посмотреть, в каком он положении, и нашли, что там все обстоит, как и раньше. При возвращении нам встретился огромный медведь; мы приготовились дать ему отпор, но, заметив это, он ушел. Тогда мы пошли на то место, откуда он явился, посмотреть, нет ли там какой берлоги, и увидели во льду большую пещеру, высотой в рост человека, при входе узкую, а внутри очень обширную. Просунув туда твои копья, мы хотели разведать, не прячется ли там другой зверь. Видя, что там ничего нет, один из наших вошел в пещеру, но опустился не глубоко, так как страшился. Затем, проходя по берегу моря, мы увидели, что в конце марта и начале апреля льдины так высоко взгромоздились одна на другую, что представляли как бы целые города с башнями и бойницами.

16 апреля была скверная погода и ветер дул с северо-запада, вследствие чего лед начало несколько относить.

17 апреля юго-западный ветер принес ясную погоду. Мы всемером отправились на корабль и, придя к нему, увидели в море открытую воду. Мы пошли по льду и, выбирая среди торосов путь поудобнее, добрались до воды, у которой мы так близко не были в течение целых шести или семи месяцев.

Мы заметили, что в воде плавает небольшая птичка, которая увидев нас, нырнула. Мы считали это доказательством того, что в море находилось больше открытой воды, чем до тех пор, и уже приближается время, когда море освободится.

18 апреля погода и ветер были те же самые. Мы измерили высоту солнца и определили ее в 25°10', а склонение его было 11°12'. Если это отнять от полученной высоты, то остаются 13°58’; вычитая из 90°, получаем высоту полюса в 76°2'. ³⁴⁰ Затем мы притащили к дому сани с дровами. Ночью к нашему [217] дому подбирался медведь, но мы вышли против него с оружием. Услышав шум, он убежал.

19 апреля северный ветер принес ясную погоду. В этот день пятеро из нас приняли ванну, что нас сильно подбодрило и укрепило.

20 апреля продолжалась та же ясная погода, ветер дул с запада. Мы впятером отправились на место, откуда брали дрова, и перевезли туда на санях котел с другими принадлежностями для мытья рубашек, так как там дрова были наготове, a их надо было много, чтобы растопить лед, нагреть воды и затем высушить рубашки. Мы считали это дело менее тяжелым и трудным, чем таскать дрова домой.

21 апреля дул восточный ветер и было ясно, такая же погода стояла и в следующий день; под вечер однако ветер переменился на северный.

23 апреля погода была приятная и ясная при сильном северовосточном ветре. Следующий день была такая же погода при восточном ветре.

25 апреля погода была ясная, ветер дул с востока. К дому подошла медведица. Мы выстрелили в нее, но она убежала; за ней последовал другой медведь, который тоже убежал.

26 и 27 апреля была ясная погода, но очень сильный северо-восточный ветер.

28 апреля при северном ветре погода была ясная и тихая. Мы опять измерили высоту солнца, которая оказалась 28°8’, а склонение было 14°8'; вычитая это ³⁴¹ из 90°, получаем высоту полюса 76°.

29 апреля была ясная погода и безветрие. ³⁴² Мы упражнялись в игре в мяч ³⁴³ и в метании стрел ³⁴⁴ от дома до корабля [218] и оттуда до дома, чтобы сделать тело сильнее и подвижнее.

30 апреля день был приятный и ясный, погода тихая и светлая, ветер дул юго-западный. Ночью мы могли видеть на севере солнце, находившееся как раз над горизонтом. Начиная с этого дня, мы видели солнце как днем, так и ночью. ³⁴⁵

МАЙ 1597

Первый день мая был ясный, ветер дул с запада. Весь остаток мяса, от которого мы долго воздерживались, мы сварили в тот день. Так как оно было неиспорчено, то было не менее вкусно, чем в начале; единственный недостаток его заключался в том, что у нас его больше не было.

2 мая погода была неприятная, дул сильный шторм с юго-запада. Море в значительной части освободилось ото льда, поэтому нас стало томить желание выбраться отсюда, так как мы просидели тут достаточно долго.

3 мая, при том же юго-западном ветре, погодя оставалась скверной. Весь лед стало угонять, но около корабля он все еще лежал неподвижно. Так как более хорошей пищи, как-то мяса, чистого овса ³⁴⁶ и другой, которая придавала нам силу, у нас больше не было (а нам надлежало быть сильными для перенесения трудов, предстоящих при обратном пути), то капитан распределил между нами весь остаток свинины в маленькой бочке; таким образом каждый в лечение трех недель подряд получал ежедневно по две унции ³⁴⁷ свинины, пока она не вышла.

4 мая дул юго-западный ветер, погода была сносная. В этот день мы впятером отправились на корабль и нашли около него [219] больше льда, чем раньше; именно, в середине марта он отстоял от открытой воды только на 75 шагов, теперь же почти на пятьсот шагов; кроме того он был окружен высокими холмами льда, так что нас охватил сильный страх при мысли, каким образом нам дотащить до воды лодки, когда мы захотим покинуть это место. Ночью опять подошел медведь к дому, но, заслышав наше движение, обратился в бегство. Это заметил один из наших, выглядывавший через камин. Таким образом медведи повидимому были напуганы и не смели подступать к нашему дому так дерзко, как раньше.

5 мая погода была тихая, выпало немного снегу, ветер дул восточный. Вечером и ночью мы видели солнце над горизонтом, хотя и очень низко. ³⁴⁸

6 мая погода была ясная, но дул сильный юго-западный ветер, так что мы видели море открытым как на востоке, так и на западе. Это привело нас в радостное настроение, потому что мы страстно желали вернуться домой.

7 мая погода была скверная, так как северный ветер принес густой снег, и мы опять были заперты в доме. Поэтому наши люди впали и большое уныние и говорили, что такая погода никогда не кончится. Стало быть, заявляли они, лучше всего, как только откроется море, немедленно уходить отсюда.

8 мая дул западный ветер и была скверная погода с сильным снегопадом. Некоторые из наших хотели было заявить капитану, что теперь более чем своевременно убраться отсюда. Никто однако не решался сказать это капитану, так как все слышали его слова о том, что он хочет выждать до конца июня, т. е. до средины лета, и посмотреть, не освободится ли к тому времени корабль.

9 мая небо было ясное и погода довольно сносная, ветер был северо-восточный. Среди наших с каждым днем все сильнее и сильнее разгоралось желание убраться отсюда. Они [220] постановили просить Виллема Баренца, чтобы он попытался убедить капитана в необходимости отъезда. Но Виллем ласково успокоил их и отговорил от этого решения, представив такие доводы, с которыми наши охотно согласились.

10 мая дул северо-западный ветер, небо было ясно. Ночью, когда солнце было на NNO в самом низком положении, мы измерили при помощи обыкновенного компаса ³⁴⁹ его высоту и определили ее в 3°45', склонение его было 17°45'; если от этого отнять указанную выше высоту, остается 14°, а вычитая их из 90°, получаем высоту полюса 76°.

11 мая ветер дул с юго-запада, погода была ясная; в море была открытая вода. Наши люди опять просили Виллема Баренца сообщить капитану их намерение. Виллем обещал исполнить это, когда настанет соответствующее время.

12 мая погода была скверная, ветер северо-западный; в море пространство чистой воды увеличилось, что наполнило лас немалой надеждой.

13 мая погода была тихая, но шел густой снег, при северо-западном ветре.

14 мая небо было ясное, ветер дул с севера. Мы привезли в дом последний воз дров, сохраняя на ногах столь полезные накладки, сделанные из шапок. В этот день мы опять напомнили Виллему Баренцу просьбу сообщить капитану, что надо как-нибудь найти возможность вернуться домой. Виллем обещал исполнить это на следующий день.

15 мая было ясно и дул западный ветер. Все наши люди были высланы из дома для упражнения в бросании мяча, ³⁵⁰ беге, прыгании и других приемах с целью согреть себя и укрепить тело. Между тем Виллем Баренц сообщил капитану мысль команды. Тот ответил, что отправление будет отложено только [221] до конца этого месяца, а тогда, если не представится никакой возможности освободить корабль, придется готовиться к отъезду на лодках.

16 мая дул западный ветер, погода была очень ясная. Команда обрадовалась ответу капитана, хотя и считала, что назначенный срок слишком поздний, так как требовалось много времени для того чтобы приспособить для морского перехода лодки. Поэтому некоторые полагали, что лучше распилить меньшую лодку, чтобы другую удлинить. Хотя это и казалось целесообразным, но на деле представило бы неудобство, ибо если большая лодка была бы удобна, чтобы плыть на ней под парусами, то ее было бы трудно перетаскивать через лед, как это и пришлось нам потом делать.

17 и 18 мая погода была ясная, дул западный ветер. Мы стали считать, сколько дней осталось до отъезда.

19 мая погода была ясная и тихая, ветер дул с востока. Четверо из наших отправились на корабль и на берег посмотреть, каким путем удобнее стащить шлюпку на воду.

20 мая погода была скверная, ветер дул с северо-востока, так что опять стало нагонять лед. И полдень мы обратились к капитану с речью, что пора уже все приготовить, дабы нас ничто не могло задержать, если представится удобный случай к отъезду. Он ответил, что собственная жизнь ему так же дорога, как нам наша, велел приготовлять платье и прочее необходимое для пути, а также чинить одежду, чтобы впоследствии не задержаться из-за этого; он советовал подождать до конца мая и тогда уже снарядить лодки и подготовить все остальное для пути.

21 мая погода была ясная, ветер дул с северо-востока, так что опять нагнало льду. Тем не менее мы приступили к приготовлению вещей, необходимых для нашего пути, чтобы впоследствии у нас не было задержки с этой стороны.

22 мая погода были ясная и тихая, при северо-западном ветре. [222] Из-за недостатка дров мы сломали на топливо деревянную стену сеней дома.

23 мая при восточном ветре погода была приятная и ясная, поэтому некоторые из нас пошли стирать рубашки на то место, где лежали дрова.

24 мая при юго-восточном ветре погода была также приятная и ясная, но открытой воды было все же немного.

25 мая была приятная и ясная погода, ветер дул с востока. Мы измерили высоту солнца. Оно возвышалось над горизонтом на 31°46', а склонение его было 20°46'; отнимая склонение от высоты, получаем 14°, а вычитая это из 90°, получаем высоту полюса 76°.

26 мая погода была ясная, но дул сильный ветер с северо-востока, который опять нагнал много льда.

27 мая дул сильный северо-восточный ветер и погода была скверная; с моря пригнало много льда. По настойчивой просьбе команды капитан согласился немедленно начать приготовления к отъезду.

28 мая утром была скверная погода с северо-западным ветром, но после полудня она несколько улучшилась. Мы всемером отправились на корабль принести все необходимое для оборудования лодок, а именно старый фор-стаксель ³⁵¹ (для изготовления парусов, пригодных для лодок), кроме того доски, снятые со стен, канаты и многое другое.

29 мая утром, при западном ветре, погода была довольно сносная, и мы, в количестве 10 человек, отправились, чтобы подтащить шлюпку к дому для починки, но нашли ее засыпанной глубоким снегом. С большим трудом мы откопали ее. Когда мы затем вытащили ее из-под снега и попытались приволочь к дому, то оказались не в состоянии сделать это из-за слабости и истощения. Тут мы совершенно пали духом, считая, что погибнем на этом труде. Но капитан уговаривал нас напрячь все силы, [225] так как от этого зависели наши спасение и жизнь. Ведь если мы не дотащим и не починим шлюпки, то нам придется здесь застрять в качестве граждан Новой Земли, тут будет и наша могила. В мужестве у нас, однако, недостатка не было, но сил совершенно не хватало; поэтому в данный момент нам, хотя и с болью в сердце, пришлось прекратить работу. Вернувшись домой, мы после полудня воспряли духом и стали уговаривать друг друга перевернуть лодку, ³⁵² которая лежала у дома вверх килем. И мы начали чинить ее, ибо она могла принести нам большую пользу при плавании по морю. Мы хорошо представляли себе, что нам предстоит сделать длинный и тягостный путь, на котором встретятся большие трудности. Поэтому, хотя мы обдумывали все насколько могли лучше, но все же не успевали достаточно позаботиться обо всем, что было нужно. И вот, когда мы были на работе, к нам явился свирепый медведь; тогда, отступив к дому, мы ждали его с ружьями у каждой из трех дверей, а еще один стоял над камином с мушкетом. Однако медведь бесстрашно подходил к нам, держась смелее, чем какой-либо другой, и дошел до ступенек одной из дверей. Тот, кто был у этой двери, не заметил зверя, так как обернулся к другой двери, но бывшие в доме, видя, что медведь угрожает ему, в сильном испуге подняли крик. Тогда человек повернулся, заметил медведя и в страхе убежал. ³⁵³ Моряк чуть было не пропал, так как медведь уже грозил ему, а если бы ружье дало осечку (как это иногда бывает), то человек несомненно погиб бы, и медведь наверное вошел бы в дом. Раненый медведь отбежал недалеко от дома и упал; тогда все мы, схватив ружья и другое оружие, погнались за ним и убили. Вскрыв потом его желудок, мы нашли в нем куски тюленя, еще недавно сожранного с кожей и шерстью. [226]

30 мая погода была довольно сносная, не очень холодная, но было пасмурно, ветер дул западный. Все, кто умет плотничать, работали над лодкой, остальные же приготовляли в доме паруса и прочее, необходимое для путешествия. В то время как находившиеся вне дома были заняты починкой лодки, пришел медведь, они бросили работу и застрелили его. Затем, оторвав доски от дома, мы сделали борта лодки выше. Дело подвигалось, и мы были бодры, участвуя в этой давно желанной, хотя почти непосильной работе.

31 мая погода была ясная, по было холоднее обычного, дул юго-западный ветер, который угонял лед. Когда мы были заняты нашим делом, пришел еще медведь. Они свирепо нападали на нас уже три дня подряд, как будто чуяли, что мы готовимся уехать, и желали до того отведать нашего мяса; оставив работу, мы пошли домой, а медведь последовал сзади. Подождав медведя, мы убили его, выстрелив в него одновременно из трех ружей, один из камина, а другие двое из дверей. Однако мертвый медведь принес нам больше вреда, чем живой: выпотрошив его, мы сварили его печень и съели. Она, правда, имела хороший вкус, но все, кто ел ее, заболели, особенно трое, на жизнь которых мы уже и не надеялись, так как у них стала спадать кожа с головы до ног; ³⁵⁴ все же они поправились, чему мы были очень рады, ибо если бы мы потеряли трех человек, то, может быть, по в силах были бы выбраться отсюда, так как по малочисленности были бы слишком слабы для предстоящих трудов.

Комментарии

300. В голландском оригинале: «Sareetche secke», т. е. Xeres seco.

301. 0,137 литра (А. М.). В английском издании: «every second day about half a pint for a man».

302. Подразумевается, «как это часто делают с вином».

303. В голландском оригинале: «een vlieghenden storm», т. е. ураган.

304. В голландском оригинале: «De Rons». Вероятно Де-Фер имел в виду не правое, а «левое плечо» Ориона, где находится звезда и Bellatrix (γ Orionis), высоту которой голландцы повидимому и измеряли, высота «правого плеча» Ориона дает широту места более 79°.

305. При более точном вычислении, как это указано в английском издании 1853 года, получаемся широта 75°43' N.

306. В латинском издании: «gredanense», что может быть понято и как данцингский. В английском переводе происхождение боченка пропущено. (А. М.)

307. Собственно суровее. (А. М.)

308. «Dan hoope dede pijn versoeten».

309. В голландском оригинале «Bergher visch» (т. е. рыба из Бергена). В английском издании: «stock-fish». Имеется в виду вяленая треска.

310. Звезда Альдебаран.

311. Предположение (высказанное вероятно Варенном), что зимовка голландцев находилась севернее 76° N, было справедливо, ибо широта мыса Спорый Наволок по современным картам равна 76°15 'N.

312. В голландском оригинале «с клотиком флагштока».

313. Грубая верхняя куртка моряков. (А. М.)

314. Так в английском тексте. В итальянском «бросали камни». В латинском тексте только «бросали». (А. М.)

315. В латинском издании «хлеб», а не «бисквит».

316. В широте места зимовки голландцев (76°15' N) солнце должно было появиться только 15 февраля (принимая рефракцию 42' и наклонение видимого горизонта 5’).

317. Раннее появление солнца можно объяснить только весьма большой аномалией рефракции, которая должна была достичь величины около 4°.

318. Полное заглавие этой книги: «Josephi Scala, Siculi, Ephemerides ex Tabuli Magini, ab anno 1589 ad annum 1600 continuatae, una cum introduetionibus Ephemeridum Josephi Moletiis. Venetiis, 1589».

319. Магнитное склонение составляло таким образом около 22 1/2° W. В «Каталоге магнитных определений в СССР», изданном Главной Геофизической обсерваторией в 1929 г., приводятся магнитные определения Баренца, однако магнитного склонения для Ледяной гавани там нет.

320. 90°.

321. Так как долгота Венеции составляет 12°21’ к востоку от Гринича, то долгота места зимовки по определению голландцев получается равной 87°21’. На самом деле долгота места зимовки Баренца, согласно Карте No 1067 издания Типографического управления 1932 г., равна 68°24'.

322. Долгота здесь дается от меридиана Ферро, но неверная (на самом деле следует 30°01’).

323. Ht склонение, а широта.

324. На самом деле широта Венеции равна 45°26' N.

325. Разница долгот между крайней восточной оконечностью Новой Земли (мыс Флиссингенский) и мысом Челюскина равна 35°, а между Ледяной гаванью и мысом Челюскина 36°.

326. Т. е. 60 английских или морских миль.

327. Эта величина совпадает с действительной (3,64 географ, мили, или 14,66 английских миль).

328. 880 морских миль.

329. De strate Anian. Картографы конца XVI века помещали между северо-восточной оконечностью Азии и северо-западным выступом Америки Анианский пролив. По мнению Л. С. Берга (Известия о Беринговом проливе до Беринга и Кука. Записки по гидрографии, XLIII, 2, 1920), реальных оснований к нанесению этого пролива в те времена не имелось. Л. С. Берг называет Анианский пролив «картографическим мифом».

330. В голландском оригинале «туман или темное облако».

331. Под «компасом» здесь следует понимать «указатель стран света».

332. Т. е. склонение магнитной стрелки составляло около 22 1/2°.

333. В голландском оригинале: «een copere duijt» — самая мелкая голландская монета, давно не существующая. (А. М.)

334. В голландском оригинале: «Vastelavont» — канун поста, в латинском переводе Bacchanilia. По старому русскому счислению это вторник первой недели так называемого великого поста. (А. М.)

335. Это полудиаметр солнца.

336. Де-Фер делает ошибку, прибавляя эту величину к «высоте полюса» (т. е. широте места). На самом деле полудиаметр солнца следует прибавлять к высоте солнца или вычитать из «высоты полюса». В результате широта места получается не 76°, а 75°28'.

337. Аналогичная пословица существует и на французском языке (la faim chasse le loup hors du bois).

338. Расстояние от места зимовки Баренца до острова Белого составляет около 140 морских миль, а до северной оконечности Ямала около 180 миль. В Арктике, при аномально большой рефракции, на таких больших расстояниях земля иногда бывает видна.

339. В голландском оригинале «colf».

340. В голландском оригинале и английском издании ошибочно 75°58'.

341. В голландском оригинале и латинском издании здесь пропущено: «из высоты солнца, получаем 14°, а затем».

342. В голландском оригинале «дул юго-западный ветер».

343. В голландском оригинале «в гольф и мяч».

344. В английском переводе это пропущено; в итальянском — в метании копий. (А. М.)

345. В ширине места зимовки голландцев (76°15' N) полуночное солнце должно было быть видимо начиная с 25 апреля.

346. В голландском оригинале «ячменя».

347. Унция — 27,288 грамма (А. М.)

348. В голландском оригинале «довольно высоко над землей».

349. В голландском оригинале слов «при помощи обыкновенного компаса» нет.

350. В голландском оригинале «игра в гольф».

351. В голландском оригинале: «fock».

352. В голландском оригинале: «de bock».

353. В голландском оригинале вместо «в страхе убежал» — «выстрелил в медведя».

354. Ядовитые свойства печени белого медведя описывались полярными путешественниками неоднократно.

(пер. А. И. Малеина)
Текст воспроизведен по изданию: Геррит Де-Фер. Плавания Баренца. (Diarium nauticum). 1594-1597. Л. Издательство Главсевморпути. 1936