Об исследовании температуры глубин океана

Все, что я имею сообщить. Вам сегодня, заключается, странно сказать, в одной только цифре. Очень сожалею, что подобных цифр не имею более, но обстоятельства плавания моего в течение минувшей зимы в Атлантическом океане не позволили мне добыть большее число фактов.

Исследованием температуры моря на поверхности стали заниматься, как известно, уже с половины прошлого столетия, между тем как наблюдения температур на глубине долгое время оставляемы были без надлежащего внимания, и новейшие исследования показывают, как неполно наше знание относительно термометрических отношений на больших глубинах. Не останавливаясь на прошлых исследованиях, я позволю себе изложить о новейших приобретениях науки в этом отношении. Первая страна, в которой, после долгого перерыва, снова обратили внимание на изучение физических условий и органической жизни на больших глубинах моря, была Скандинавия. Известному зоологу в Христиании профессору Сарсу и его сыну ¹ мы обязаны многими исследованиями, произведенными в Немецком море, по берегам Норвегии. Работы шведских экспедиций на Шпицбергене в последних годах служат продолжением начатых Сарсом исследований. Северо-Американские Соединенные Штаты снарядили также экспедицию к своим берегам под главным руководством графа Пурталеса ². Все эти исследования были связаны с очень интересными открытиями по части зоологии, о которых здесь не место бы распространяться; замечу только, что эти открытия изменяют весьма существенно наши знания о распределении органической жизни на земном шаре ³.

Самые важные результаты во всех отношениях были добыты английскими экспедициями. Следуя примеру норвежских и шведских ученых, предложение профессора В. Томсона (Wyville Thomson) и д-ра В. Карпентера (Carpenter) исследовать дно моря драгой на большей глубине было одобрено в 1868 г. советом Королевского общества, который в свою очередь предложил этот [224] проект Адмиралтейству ⁴. Предложение было принято, и г. Карпентеру было дано в распоряжение военное судно "Молния", снабженное для этой цели наилучшими инструментами. Важность результатов, добытых экскурсиею г. Карпентера к северо-восточным берегам Шотландии, между Шетландскими и Фероерскими ⁵ островами, побудила совет Королевского общества испросить у правительства средства для возобновления в больших размерах этих исследований, и Адмиралтейство предоставило в распоряжение ученых все необходимое. Военное судно "Еж" ("Porcupine" ⁶) под главным управлением трех членов Королевского общества, гг. Карпентера, Жеффриса ⁷ и Томсона, совершило в 1869 и 1870 годах несколько плаваний, и результаты экспедиции были подробно описаны самими исследователями ⁸. Привожу здесь только важнейшие и более общие результаты этих экспедиций, формулированные Карпентером следующим образом: 1) воды в глубине, до которых не доходят бури поверхности океана и кажующиеся в состоянии абсолютного покоя, находятся на самом же деле в постоянном движении, имеющем результатом уравновешивать жар экваториальных и холод полярных частей океана. Это уравновешивание крайностей температуры имеет, естественно, большое влияние на распределение жизни животной и растительной в глубинах океана. 2) Линии преграды, которую теория предполагала между глубокими водами и верхними слоями ее на глубине 300 саж., на самом деле не существует; в некоторых местностях дно океана может быть так же пустынно, как Сахара, между тем как в других, на глубине в 10 раз значительнейшей, органическая жизнь проявляется в самых разнообразных формах. 3) Несмотря на огромное давление верхних слоев, равное 3 фунтам на каждый квадратный дюйм (приблизительно 210 грамм на квадратный сантиметр) и на каждую сажень в глубину, что дает 3000 фунтов на каждый квадратный дюйм в глубине 1100 саж., животные с самыми нежнейшими тканями могут двигаться и существовать на этой глубине, не стесняясь огромною тяжестью, которую несут. 4) Даже полное лишение света, этого необходимого агента жизни, по мнению авторитетов науки, не может помешать глубинам океана поддерживать огромнейшую и постоянную массу органической жизни, которая деятельно работает, чтобы образовать известковый осадок на всем дне Атлантики; этот осадок предназначен для того, чтобы со временем подняться над водами, для образования меловых формаций будущих материков. 5) Из глубины этих пропастей драга естествоиспытателя подымает на [225] поверхность многие типы организмов, которые считали давно уже угасшими ⁹.

Из этой выписки видно, что английская экспедиция затронула очень много вопросов не только по физической географии, но и по зоологии и по геологии. Я обращу здесь внимание на вопросы, касающиеся первой из этих отраслей знания.

Вышеизложенные результаты приводят к следующему важному положению или, вернее, к гипотезе: что вода в глубинах океана находится в постоянном движении и что и в водах океана существует обмен вод экваториальных и полярных, подобно как и в слоях воздуха. Движение морской воды выражается в течениях, подобно как в воздухе оно является в виде пассатных ветров ¹⁰. Эта идея противоречит вполне теории, принятой почти всеми географами, именно теории Росса о существовании в глубине океана нижних слоев воды, имеющих постоянную, неизменную температуру +3,8°С (39°F) и линии той же постоянной температуры, доходящей до поверхности моря (под 56°26' южн. шир.) и отделяющей бассейн экваториальный от бассейна вод полярных ¹¹. [226]

Итак, теория Росса, казавшаяся столь правдоподобною, сильно пошатнулась новою гипотезою, которая в свою очередь, как ни заманчива, потребует очень и очень многих доказательств, в чем сознаются сами же английские ученые ¹². Все это опять осязательно выказывает наше малое знакомство с климатом глубин океана ¹³. Особенно чувствуется недостаток в достоверных наблюдениях температуры в глубине морей экваториальных. Г-н Карпентер приводит только одно наблюдение, произведенное капитаном Шортландом ¹⁴, командором "Гидры", между Аденом и Бомбеем в Индийском океане, и то эти наблюдения касаются довольно высоких широт (около 14 и 15° с.ш.) ¹⁵.

При таком положении наших знаний я решаюсь сообщить и мою лепту наблюдений, состоящих пока в одной только цифре, которая выражает температуру воды в Северном Атлантическом океане, под 3° с.ш. и на глубине 1000 саж. (или 6000 фут.); но так как при исследовании температур на глубине термометр и аппараты для опускания его на глубину играют очень важную роль, то мне приходится перед сообщением моего наблюдения сказать несколько слов о моих снарядах.

1) Термометр. Пользуясь опытом английских ученых, я заказал термометр той же системы, которая была применена с большим успехом при английских экспедициях. Это — термометры системы Миллер-Казелла; но деления Фаренгейта были заменены стоградусною шкалою ¹⁶. [227]

Этот термометр ¹⁷ есть измененный так называемый сикс-термометр; но он обладает важным преимуществом, что защищен от влияния давления тем, что шарик его имеет двойную стенку. Три четверти пространства между стенками наполнено алкоголем, остающееся свободное пространство назначается для того, чтобы парализировать давление, которое могло бы повлиять на верхнюю оболочку, но которое не передается на шарик самого термометра. Это изменение, придуманное проф. Миллером ¹⁸, было выполнено очень удачно г. Казелла. Эти термометры были подвергнуты давлению в три тонны на квадратный дюйм (472 килограмма на квадратный сантиметр) в специально для этой цели построенном аппарате. При этом опыте они показали очень незначительное возвышение температуры; между тем как самые лучшие термометры, без предохранительной крышки, под этим же давлением изменили свою температуру на 4 и на 5°С. Поднятие же температуры в некоторых других термометрах, при тех же обстоятельствах, доходило до 25° и даже до 30°С. Термометры Миллер-Казелла, употребленные в английских экспедициях, служили при 166 наблюдениях, причем, опускаясь и подымаясь, они прошли пространство почти в 100 миль и вернулись в очень хорошем состоянии в Адмиралтейство. "Мы можем положительно и с полной уверенностью сказать,-говорит г. Карпентер в своей второй публичной лекции, — что показания термометров Миллер-Казелла верны до ½°С и эта точность вполне достаточна при наших наблюдениях" ¹⁹.

Но к этим прекрасным инструментам необходима еще одна важная принадлежность — на чем опускать их в глубину. Обыкновенные тросы для этого мало годятся. В этом случае оказало мне существенную помощь письмо, которое директор нашего Гидрографического департамента Семен Ильич Зеленой дал мне к контр-адмиралу Ричардсу в Лондоне. Благодаря любезности англичан, в особенности когда дело касается научных исследований, мне было выдано из лондонского Адмиралтейства 1000 сажен того троса, который был специально приготовлен для английских ученых экспедиций. Этот трос тщательно приготовлен из итальянской пеньки, отличающейся самым длинным стеблем. Этот тонкий трос, имеющий не более 5 миллиметров в диаметре, поднял во время последней английской экспедиции около о. Уесана с громадной глубины 2435 саж. ²⁰ драгу с илом, весом в 762 килограмма (около 45 пуд.).

Снабженный всем необходимым и находясь в плавании на корвете "Витязь", я долго, однако, не имел случая воспользоваться моими [228] инструментами, т.е. опустить их на желаемую глубину. Наконец 22 января (3 февр.) 1871 г. мы вышли, под 3° с.ш. и 24°24' з.д., из полосы северного пассата (что было совершено согласно с картою ветров Мори), и корвет совсем заштилел. В 3 часа и 12 минут пополудни, с согласия командира, я мог приступить к наблюдению. Снаряд, употребленный английскими учеными при их исследованиях и изображенный в их отчете ²¹, послужил примером в настоящем случае, причем командир корвета П.Н. Назимов и старший офицер П.П. Новосильский помогли мне своими советами в устройстве аппарата для опускания и поднятия термометра, и я пользуюсь этим случаем, чтобы выразить им, за их помощь, мою полную благодарность.

Аппарат состоял из запасной брам-стеньги, которая, будучи поставлена наклонно к борту, выставлялась фута на три за борт, в ее шкиф была продета веревка, на одном конце которой был привешен дип-лот-блок, другой конец ее сообщался с акюмюлетором ²², который был прикреплен к палубному обуху.

В висящий за бортом блок был продет линь с двумя термометрами Миллер-Казелла, с батометром и лотом в 35 фунт. Тяжесть под термометрами была с лишком в 60 фунт. В первые 15 минут было вытравлено 500 саж., линь погружался почти перпендикулярно в воду; на 500 саж. был снова привешен 10 фунт. Чтобы линь опустился как можно более перпендикулярно и чтобы проанализировать всякий возможный отклон линя, вследствие незначительного хода (менее ¼ узла), был дан еще задний ход и — корвет лег в дрейф. На 600 саж. снова привесили лот в 8 фунт.; 1000 саж. было вытравлено в 31 минуту; зато поднятие термометров из этой глубины потребовало не менее как 150 минут времени. Вытаскивание совершалось матросами на руках. Человек 10, в две смены, могли свободно выбрать весь линь с термометрами и тяжестью в 60 фунт. Два термометра, привешенные для большей верности наблюдения, показали оба почти ту же температуру, именно +3,5°С (один немного более чем +3,4°, другой +3,6°), тогда как температура воды на поверхности была +27,56°, в воздухе (сажени 3 над поверхностью моря) с лишком 28°С.

Эта цифра +3,5°С, выражающая температуру воды на глубине 1000 саж. (или 6000 фут.) ²³, показалась мне достаточно интересною, чтобы послужить предметом настоящего письма. [229]

Имея десятки подобных цифр, можно было бы с надлежащею осторожностью приступить к рассмотрению следствий, вытекающих из этих наблюдений, не впадая в преждевременные теории; имея одну только цифру, остается только пребывать в надежде, что со временем и это единичное наблюдение, суммируясь с другими подобными же, поможет подтвердить какое-нибудь интересное научное обобщение.

Спросят, может быть: отчего же, если вообще, и в особенности под тропиками, так мало наблюдений температур на значительных глубинах, я не занялся этим вопросом? Имея на то все нужные аппараты, отчего я не повторил этих наблюдений в разных местах? На это ответ очень прост: сознавая вполне, что не только несколько подобных наблюдений в различных местах, но даже ряд наблюдений, положим на каждые 100 саж. на одном и том же месте, представил бы ряд новых и интересных наблюдений, и желая сам во всякое время заниматься этими наблюдениями, я в моем положении пассажира на военном судне вполне зависел от случая и от того обстоятельства, что корвет "Витязь" не назначен для разрешения каких-либо научных вопросов, а отправляется на соединение с эскадрою в Тихом океане. Для опускания термометров на глубину необходим штиль или самый незначительный ход, или же остановка судна ²⁴. Для моего наблюдения потребовалось около трех часов, и эти 3 часа были единственными, которыми можно было воспользоваться во время перехода от Европы до Рио-де-Жанейро. Я при этом воспользовался штилевою полосою Атлантического океана, <через> несколько часов после моего наблюдения были разведены пары, и мы пересекли экватор под парами. Не вдаваясь в дальнейшее развитие этой темы, скажу только, что я еще не совсем потерял надежду употребить с пользою в отношении исследования температур вод океана мое пребывание на корвете "Витязь", и надеюсь, пользуясь каждым случаем, пополнять, насколько могу, наши малые знания климата морских глубин и результаты моих наблюдений сообщать от времени до времени в издания Имп. Русского географического общества, которое, надеюсь, не откажется печатать их, несмотря на то, что ради одной только цифры я посылаю столько строк.

Комментарии

Еще до публикации статьи в Изв. РГО в этом журнале появилась небольшая редакционная заметка, в которой сообщалось о получении от Миклухо-Маклая письма из Пунта-Аренас, датированного 26 марта 1871 г. "Письмо это, — говорилось в заметке, — содержит крайне интересное сообщение о температурах в глубинах океана, Оно будет напечатано в следующей книжке "Известий"; здесь же мы ограничимся кратким изложением сущности статьи". В заключение редакция известила читателей, что "г. Миклухо-Маклай надеется прислать в Географическое общество, еще из Америки, свои термометрические наблюдения, произведенные на глубине вдоль берегов Патагонии и в Магеллановом проливе" (Изв. РГО. 1871. Т. 7. Вып. 3. Отд. 2. С. 124-125).

Эта заметка основана на письме Миклухо-Маклая секретарю РГО Ф.Р. Остен-Сакену из Пунта-Аренас, датированном 26 марта 1871 г. В письме ученый, в частности, формулирует "приблизительно то, что я желаю, чтобы Вы сообщили в общем заседании Географического общества". Поскольку предуведомление о статье и сама статья уже были опубликованы в предыдущих выпусках Изв. РГО, Остен-Сакен 6 октября 1871 г. лишь упомянул о письме Миклухо-Маклая на общем собрании членов РГО (Изв. РГО. 1871. Т. 7. Вып. 7. Отд. 1. С. 292).

Письмо Остен-Сакену публикуется в т. 5 наст. изд. Сама статья в первой публикации датирована 12(24) февраля, так как автор завершил ее еще в Рио-де-Жанейро. Однако отправлена она была вместе с письмом Остен-Сакену позже, во время захода "Витязя" в Пунта-Аренас

1. Михаэль Сарс (1805-1869) — профессор зоологии в университете Осло, один из основоположников морской биологии. Его сын Георг помогал ему в его исследованиях.

2. Луи Франсуа де Пурталес (1823-1880) — граф, американский зоолог швейцарского происхождения, один из пионеров изучения биологических условий морских глубин, ученик и бдижайщий сотрудник известного натуралиста Ж.Л.Р. Агассиса, руководитель Музея сравнительной зоологии при Гарвардском университете.

3. Исследование драгой морского дна на большой глубине опровергло старое воззрение, что органическая жизнь успешно развивается только в верхних слоях моря. Почти все вышеприведенные экспедиции находили свои драги наполненными животными из глубин, которые прежними естествоиспытателями считались совершенно необитаемыми. Саре опускал свою драгу у берегов Норвегии на 450 саж., гр. Пурталес — между Флоридой и о. Кубою на 500 саж., Карпентер в первую экспедицию — на 650 саж.; в последней шведской экспедиции на о. Шпицберген были вытащены животные при помощи особых снарядов, называемых "Buldogsmaskinen", из глубины 2000 саж. Но вторая английская экспедиция к о. Уесану превзошла опять-таки все предыдущие попытки, вытащив очень значительное количество ила с разными животными из глубины 2435 саж. (или 14 610 фут.). Результаты этих экспедиций по части зоологии можно найти в статьях вышеупомянутых исследователей, а также в работах проф. Гексли (Huxley) в Лондоне и проф. Хекеля (Haeckel) в Йене.

К этому авторскому примечанию редакцией Изв. РГО было сделано следующее добавление: «См. также доклад комиссии по снаряжению экспедиции в наши северные моря в предыдущей книжке "Известий", отд. 1, с. 89-97».

О Томасе Гексли (Хаксли) см. прим. 20 к "Программе предполагаемых исследований" в т. 3, об Эрнсте Хекеле (Геккеле) — прим. 56 ко "Второму путешествию по Малайскому полуострову" в т. 2 наст. изд.

4. Чарл Уайвил Томсон (1830-1882) — английский биолог и океанолог, профессор Эдинбургского университета, один из пионеров изучения биологических условий морских глубин. В 1872-1876 гг. был научным руководителем кругосветной экспедиции на корабле "Челленджер", участвовал в нескольких других экспедициях, изучавших морские глубины.

Уильям Бенджамин Карпентер (1813-1885) — английский натуралист широкого профиля, внесший вклад в развитие зоологии, ботаники, физиологии и океанографии, профессор Лондонского университета. Участвовал вместе с Томсоном в нескольких океанографических экспедициях.

5. Имеются в виду Фарерские о-ва, расположенные между Шетландскими о-вами и Исландией.

6. Еж-рыба (англ.).

7. Джон Гвин Джеффрис (1809-1885) — английский зоолог, один из руководителей лондонского Линнеевского общества, активно участвовавший в океанографических экспедициях.

8. Carpenter William В., Jeffreys Gwyn, Thomson Wyville. Preliminary Report of the Scientific Exploration of the Deep Sea in H.M. Surveying Vessel Porcupine during the Summer of 1869. (Being No 121 of the Proceedings of the Royal Society of London, 1870). А также в "Proceedings of the Royal Institution. Weekly Evening Meeting of April 9, 1869, and February 11, 1870" два публичных чтения г. Карпентера. Краткий отчет этот Карпентера был переведен также на французский язык в "Revue des Cours scientifiques de la France et de l'Étranger", No 32, 10 juillet 1860, и No 37, 13 août 1870.

9. См. Proceedings of the Royal Institution of Great Britain. 1869. Vol. 5. P. 503.

10. Эта гипотеза или теория не нова; мы находим нечто подобное уже и у Гумбольдта ("Космос", часть 1, стр. 212; перевод Н. Фролова, 1848 г.). См. также SchmidE.E. Lehrbuch der Meteorologie // Allgemeine Encyclopädie der Physik. Bd. 21. Leipzig, 1856. S. 190. Англичане имеют ту заслугу, что снова выдвинули ее и противупоставили ее господствующим идеям, а также подкрепили ее многими энергическими доказательствами.

11. Об этой линии постоянной температуры Росса я уже имел случай говорить в моей программе, помещенной в No 8 "Известий" Географического общества за 1870 г. Теория Росса до того утвердилась в науке, что г. проф. Дове в Берлине, предложивший мне при моем путешествии проверить положения Росса, почти не сомневался в верности их (Имеется в виду "Программа предполагаемых исследований", опубликованная в т. 3 наст. изд. О Хайнрихе Вильхельме Дове и Джеймсе Кларке Россе см. прим. 2 и 4 к этой "Программе".). Но я должен при этом заметить, что проф. Дове в то время еще не знал результатов, добытых английскими учеными. Другим примером, как даже уже давно затронутые вопросы физической географии далеки еще от действительного разрешения, может послужить вопрос о Гольфстриме, который я тем более привожу здесь, что статья г. Карпентера прямо касается его. Не далее как в последних годах были выражены самые противуположные мнения по этому вопросу. Известный английский гидрограф Финдлей (Findlay A.G. On the Gulf Stream // Proceedings of the Royal Geographical Society. 1869. Vol. 13. P. 102-112) в речи, сказанной им в заседании Географического общества в Лондоне 8 февраля 1869 г., выразил мнение, что настоящего Гольфстрима, как он выходит из Флоридского пролива, по своей ширине и глубине совершенно недостаточно, чтобы достигнуть берегов Европы или повлиять на климат ее, тем более, что при силе его течения потребовалось бы от одного до двух лет, чтобы от Флоридского пролива достигнуть Европы, во время чего теплота воды так бы уменьшилась, что не могла бы оказать никакого теплого влияния; что далее Гольфстрим вполне уничтожается полярным течением около Нью-Фунланда и что он потом делается почти незаметен; теплый же климат северо-западной Европы следует приписать не Гольфстриму, а общему течению Северного Атлантического океана. Гольфстрим, говорит г. Карпентер, должен быть рассматриваем как частный случай большого общего океанического круговорота. Влияние Гольфстрима (г. Карпентер называет этим именем массу теплой воды, которая выходит из Мексиканского залива), если оно и достигает Европы, что еще далеко не подтверждено, может сказаться только на самых поверхностных слоях. Положительно же, присутствие массы воды от 100-600 саж. глубины и которой температура разнится от 8,8 до 5,5°С не может быть иначе объяснено, как гипотезою большого, общего движения воды от экватора к полюсу (Carpenter W.B. On the Température and Animal Life of the Deep Sea // Proceedings of the Royal Institution of Great Britain, 1870. Vol. 6. P. 5-6). Этому взгляду совершенно противно выражает свое мнение г. А. Петерманн в статье своей о Гольфстриме. Цифрами, выражающими температуры поверхности моря и прилежащих материков, и очень хорошо выполненными картами доказывает г. Петерманн огромное термическое влияние Гольфстрима на Европу и на часть Азии; разумеется, его Гольфстрим — слой воды в 800 саж. глубины (См. д-р А. Petermann. Der Golfstrom und Standpunkt der thermometrischen Kenntniss des Atlantischen Océans und Landgebietes im Jahre 1870 // Petermann's Geographische Mittheilungen. 1870. Bd. 16. Heft 6, 7). Прочитав беспристрастно эти статьи, прийдешь к заключению, что, несмотря на кажущееся разногласие, противоречие на самом деле не существует в самых фактах, а только в названии "Гольфстрим". Г. Петерманн сам говорит (стр. 203), что английская экспедиция прибавила факты в доказательство Гольфстрима, найдя слой теплой воды глубиною от 700-800 саж.; английские ученые в свою очередь не отвергают большое влияние этой теплой массы воды на климат Европы, но не называют этот слой Гольфстримом, как это делает г. Петерманн.

В широком смысле Гольфстримом в настоящее время называют систему теплых течений, простирающуюся на 10 тыс. км от берегов п-ова Флорида до о-вов Шпицберген и Новая Земля. Собственно Гольфстрим начинается в южной части Флоридского пролива и продолжается до Большой Ньюфаундлендской банки, где переходит в Северо-Атлантическое течение, которое пересекает океан с запада на восток, постепенно отклоняясь у берегов Европы на северо-восток. В статье Миклухо-Маклая о. Ньюфаундленд назван Нью-Фунландом.

Аугуст Петерманн (1822-1878) — немецкий географ, основатель и редактор журнала "Mittheilungen aus Justus Perthes' geographischer Anstalt", более известного как "Petermann's Mittheilungen", организатор ряда экспедиций в Африку и Арктику.

Утверждение Миклухо-Маклая о том, что "вода в глубинах океана находится в постоянном движении и что в водах океана существует обмен вод экваториальных и полярных", справедливо и соответствует современным представлениям. Воды глубинного океана формируются в высоких северных и южных широтах (в основном Атлантического океана) в результате осенне-зимней конвекции и, спускаясь вниз, заполняют всю абиссаль Мирового океана. Это опускание компенсируется медленным восходящим движением вод в умеренных и низких широтах. Океан условно подразделяется на "верхний", или теплый, и "нижний", или холодный; границей между ними принимается изотермическая поверхность +4°С (удивительное совпадение с постоянным числом +3,8°С теории Росса!), лежащая в умеренных и низких широтах на глубине примерно 1 км и выходящая на поверхность океана приблизительно на широте 50-60^o на севере и юге.

Воды с температурой ниже 4°С составляют 76% объема всех вод Мирового океана, однако температура этих вод неодинакова. К примеру, на глубине 3,5 км максимальная температура (порядка +2,3°С) наблюдается в Северной Атлантике, минимальная (порядка — 0,6°С) — в Атлантическом секторе Южного океана.

12. См. Carpenter W.B. On the Température and Animal Life of the Deep Sea. P. 9.

13. Миклухо-Маклай обращает внимание на "наше малое знакомство с климатом глубин океана"; это утверждение справедливо и по сей день. Термин "климат океана" широко применяется в настоящее время. Не исключено, что именно Миклухо-Маклай первым ввел его в научный оборот. Климат Мирового океана — существенная компонента климата Земли, причем климат "верхнего" океана (выше главного термоклина, или одного километра) — быстрая компонента, а "нижнего" (ниже 1 км) — его медленная компонента.

14. Питер Фредрик Шортленд (1815-1888) — английский натуралист, морской офицер, дослужившийся до чина вице-адмирала. Проводил промеры в Индийском океане от Адена до Бомбея, описанные в его кн.: Shortland P.F. Sounding Voyage of H.M.S. Hydra in 1868. London. 1869.

15. Самая низшая температура, действительно констатированная в той местности, равнялась +2,5°С (36,5°F), температура же 0,83°С (33,5°F) на глубине 1800 саж. была только предположена капитаном Шортландом и выведена им из понижения температуры параллельно с увеличивающейся глубиною. К этой одной цифре, приведенной г. Карпентером, я еще прибавлю две температуры, найденные г. Ленцом в морях между тропиками: +2,9°С на глубине 709 саж. (под 21° с.ш. и 196° з.д.) и +2,2°С на глубине 574 саж. (под 7° с.ш. и 21° з.д.). (См. Schmid E.E. (Lehrbuch der) Meteorologie. S. 190).

Эмилий Христианович Ленц (1804-1865) — русский физик, член Петербургской академии наук. В 1823-1826 гг. участвовал в кругосветном плавании на шлюпе "Предприятие". Во время этой экспедиции сделал ряд важных наблюдений, из которых наиболее интересны измерения температуры морской воды на различных глубинах. См. Lenz E. Physikalische Beobachtungen, angestellt auf einer Reise um die Welt unter dem Commando des Capitains Otto Kotzebue in den Jahren 1823-1826. St. Petersburg. 1830.

16. Термометры эти делаются в оптико-механической мастерской Л. Казелла в Лондоне (L.P. Casella. 23, Hatten Garden, London E.C.); цена им 2 фунта 2 шиллинга и сикспенс.

17. Описан подробно; см. Miller W.A. Note upon a Self-Registering Thermometer, Adapted to Deep-See Soundings // Proceedings of the Royal Society of London. Vol. 17. No 113. June 17, 1869. P. 482-486.

18. Уильям Эллен Миллер (1817-1870) — английский химик и астроном, член Королевского общества, профессор Лондонского университета.

19. В настоящее время массовое измерение температур в море проводится с помощью дистанционных (опускаемых с борта судна и передающих информацию на палубу) датчиков, размещенных на зондах СТД (соленость, температура, давление). Ртутный термометр остается как средство калибровки электронных датчиков.

20. Это протяжение равно почти 3 милям и равняется почти вышине Мон-Блана; давление окружающей воды на этой глубине равняется почти 3 тоннам на квадратный дюйм, или 472 килограммам на квадратный сантиметр.

21. Carpenter W.B., Geffreys G., Thompson W. On the Scientific Exploration of the Deep Sea. P. 404.

22. Акюмюлетором называется гуттаперчевый шнур, имеющий почти один метр длины и 2 сентиметра в диаметре; этот шнур оканчивается с обеих сторон кольцами. Назначение этого простого аппарата состояло в описываемом случае в том, чтобы своею эластичностью действовать как пружина, соединенная с блоком, на котором опускался линь; она должна была, растягиваясь, парализировать толчки судна, вредные инструментам и тросу. Система таких гуттаперчевых шнуров может выдерживать большую тяжесть и оказать значительную пользу для подъема аппаратов из глубины.

23. Эта температура оказывается уже на 0,2°С ниже той, которую принимал сэр Д.К. Росс за постоянную температуру низших слоев воды, именно 3,8°С. Глубина 1000 саж. также не подходит к идее Росса, который предполагал найти свою постоянную температуру вблизи экватора на глубине 1200 саж.(См. Sir James Clark Ross. Entdeckungsreise nach dem Süd-Polar-Meer in den Jahren 1839-1843. Deutsch von J. Seybt. Leipzig, 1870. S. 419). Что еще интересно в найденной мною температуре, это то, что почти 50° широты севернее в северо-восточных частях Атлантического океана, у берегов Англии, в той же глубине 1000 саж. находится та же температура воды, как это видно из таблицы Карпентера (см. Carpenter W.B. On the Température and Animal Life of the Deep Sea. P. 20).

24. Даже ½ узла ходу действует весьма значительно на линь, опущенный только на 20 саж. с лотом в 30 саж., увлекая его на поверхность; при большем ходе термометрические наблюдения оказываются совсем неточными. Время, необходимое для термометрического наблюдения, совершенно зависит от глубины, на которую опускается термометр. При глубине около 100 саж. достаточен вполне промежуток времени от 10-15 минут, при глубине в 1000 саж. требуется, как мы видели, около трех часов времени.