НОВАЯ ГВИНЕЯ

Почему я выбрал Новую Гвинею полем моих исследований

Мне кажется, что мне следует прежде всего сказать, почему я избрал о. Новую Гвинею целью моего путешествия и моих исследований. Читая описания путешествий, почти что во всех я находил очень недостаточными описания туземцев в их первобытном состоянии, т. е. в состоянии, в котором люди низших рас жили и живут до более близкого столкновения с белыми или расами с уже определенною цивилизациею (как индусская, китайская, арабская и т.п.). Путешественники или оставались среди этих туземцев слишком короткое время, чтобы познакомиться с их образом жизни, обычаями, уровнем их умственного развития и т. д., или же главным образом занимались собиранием коллекций, наблюдением других животных, а на людей обращали совершенно второстепенное внимание. С другой стороны еще такое пренебрежение ознакомления с первобытными расами мне казалось достойным положительного сожаления вследствие обстоятельства, что расы эти, как известно, при столкновении с европейскою цивилизациею с каждым годом исчезают.

Времени, по моему мнению, не следовало упускать, и цель — исследование первобытных народов — мне казалась достойною посвятить ей несколько лет жизни. Совершенно согласно с моими желаниями повидать другие части света и знания мои подходящи для такого предприятия. Занятия анатомиею человека и медициною могли значительно облегчить антропологические работы, которыми я думал заняться.

Но где найти эти первобытные племена людей вне влияния других, поднявшихся на сравнительно высшую степень цивилизации?

Между многочисленными островами Тихого океана острова Меланезии менее известны, чем остальные, хотя и представляют большой научный интерес, и между последними Новая Гвинея [7] по своей величине (Величина Новой Гвинеи еще в точности не определена. Господствуют два мнения: одно предполагает ее равною 10 800 кв. миль, другое — 13 000 ¹. Мы получим лучшее представление о ее величине, сравнивая ее с расстояниями в Европе: длина Новой Гвинеи равняется приблизительно расстоянию от Гибралтара до Амстердама и большая ширина — ширине Пиренейского полуострова от Валенсии до Лиссабона (или от Парижа до Триеста) ² (см.: Finsch О. Neu-Guinea und seine Bewohner. Bremen, 1865. S. 12). В «Petermann's Geographische Mitteilungen» (1869. Taf. 20) находится карта Новой Гвинеи <и> карта западной части Европы в том же масштабе для сравнения: по ней Новая Гвинея соответствует приблизительно Австрии.) и по своей неизвестности играет первую роль (Д. Б. Юкс ³ (Jukes J. В. Narrative of the Surveying Voyage of H.M.S. «Fly». 1842 — 1846. London, 1847. Vol. 1. P. 29) говорит о Новой Гвинее, что не знает части света, исследование которой так льстит воображению, вероятно, так богата интересными результатами для натуралиста, этнолога, географа и для всех вместе, которое, по всей вероятности, так вознаградит просвещенное любопытство смелого исследователя, как внутр. Новой Гвинеи. Далее он восклицает, что теперешние сообщения делают внутренность Новой Гвинеи подобной волшебным странам арабских сказок, так покрыты темнотой она и чудеса, которые в ней сокрыты. А. Р. Валлас говорит про Новую Гвинею, что ни одна страна земного шара не представляет таких своеобразных, новых и красивых произведений природы, как Новая Гвинея (Wallace A. R. Der Malayische Archipel. Deutsche Ausgabe von Meyer. Braunschweig, 1869. Bd. 2, S. 293), и далее <он называет) Новую Гвинею самою большою terra incognita, которую остается исследовать естествоиспытателям.).

Несмотря на то, что она открыта уже более 300 лет тому назад (Новая Гвинея открыта, вероятно (сведения не вполне достоверны), португальцем де Менезесом между 1526 г. <в рукописи зачеркнуто: — 28>. Имя же «Новая Гвинея» было дано Торресом-и-Ортес де Рецом в 1545 г., во 2-е их плавание, вследствие «темного и курчавоволосого населения», которое они нашли схожим с африканскими неграми. У Бэра (Baer К. von. Ueber Papua und Alfuren // Memoirs de l'Academie Imperiale des Sciences de St. Petersbourg. Sixieme serie. Sciences Naturelles. 1859. T. 8. S. 275; также отд. перепечат.) сказано, что Менезес, должно быть, был на острове западнее Новой Гвинеи, а что испанский мореплаватель Alvar de Saavedra открыл северный берег Новой Гвинеи и он же, судя по некоторым испанским источникам (Hevera), назвал вследствие курчавоволосости жителей Новой Гвинеею ⁴.), только некоторые <из> берегов местности известны европейцам (благодаря) посещению мореплавателями разных национальностей (Перечень мореплавателей и ученых, посетивших берега Новой Гвинеи, дает на первых страницах Finsch в вышеприведенном сочинении. Здесь да будет достаточно заметить, что самую большую заслугу по исследованию северо-восточного, северного и западного берегов Новой Гвинеи имеют голландские мореплаватели, между тем как южный берег описан англичанами. Восточный берег определил Дампиер (открывший мыс Короля Вильяма) и просмотрел Дю-монд-Дюрвиль ⁵, открывший два значительных залива — Astrolab и Гумбольта.).

Внутренность острова и ее естественные произведения остаются еще не исследованными.

Научное путешествие Валласа ⁶, уяснившее нам распространение фаун в Малайском архипелаге и дозволившее <сделать> интересные выводы, относящиеся к геологической истории нашей планеты, хотя имело границею Новую Гвинею, пролило и на фауну этой последней некоторый свет. [8]

По мнению Валласа, фауна Новой Гвинеи принадлежит к австралийской, но будучи малоизвестной, не позволяет еще окончательного приговора.

Представляя совершенно относительно другие условия жизни, будучи страной преимущественно гористою, покрытою лесом, имея климат более жаркий и сырой, Новая Гвинея, несмотря на сродство фаун, вероятно, представляет также значительные отличия, дающие предполагать, что она единственная страна земного шара, в которой могут скрываться органические формы, вполне для нас новые ⁷.

Новая Гвинея по своему положению составляет центральное звено при исследовании органической природы Полинезии и могущее дополнить наши сведения касательно проблематического материка, так наз. Lemuru ⁸.

Но не в одном зоологическом отношении Новая Гвинея представляет такое большое поле исследования. Она представляет также важное антропологическое и этнографическое значение, будучи населена малоисследованной расой папуасов, которой положение в ряду других почти не уяснено (Waitz Th. Anthropologie der Naturvoelker. T. V. Leipzig, 1865. S. I.).

Более изолированные и менее подверженные примеси с другими племенами, жители Новой Гвинеи могут предст[авить] исходную группу для сравнения с разбросанными темными жителями Малайского и Меланезийского архипелагов. Она сама представляет не одно, а по всей вероятности, много различных племен.

Это были соображения, побудившие меня при обдумывании плана предпринимаемого путешествия на острова Тихого океана избрать исходной станцией моего путешествия Новую Гвинею. Между многими выше изложенными вопросами я избрал в этнологическом отношении следующие две задачи, которые, как мне кажется, следует решить перед другими, потому что они представляют больший общенаучный интерес, именно: во-первых, уяснить антропологическое отношение папуасов к другим расам вообще, которое еще почти что не определено; и во-вторых, по возможности и по собственным наблюдениям определить распространение этой расы по отношению с другими племенами Тихого океана, будучи того мнения, что этим этнология племен, населяющих острова Тихого океана, значительно уяснится, так как она представляет еще много спорного.

Не занимаясь по зоологии систематикою и не имея наклонности к собиранию коллекций, интересных зоологу и географу, задачи Валласа не могли руководить моим путешествием.

Сравнительные же анатомические исследования оставляли мне вполне свободу последующей перемены места исследований, и поэтому я план странствования своего подчинил антропо-этнографическим целям, при которых всегда останется у меня время для специальных анатомических исследований.

Решив это, я без долгих размышлений избрал Новую Гвинею первою станцией путешествия как более трудную во всех отношениях, пока мои силы постепенно не ослабли от друг[их] напряж[ений]. [9]

Теперь мне следовало бы сообщить в кратких чертах известное о Новой Гвинее. Но наши познания в этом отношении так кратки и это уже сделано другими, которые тщательно собрали те немногие сведения, которые разбросаны в разных сочинениях о путешествиях. Так, например, Finsch собрал все касающееся Новой Гвинеи даже в отдельной книге. Замечу, однако же, для полноты, что в зоологическом отношении Новая Гвинея представляет особенности. В уже несколько раз цитированном сочинении Бэра мы имеем отличную разработку материала касательно той части человеческой породы, которая населяет Новую Гвинею. Материал критически рассмотрен и разобран, и выдвинутый ряд вопросов ожидает новых ответов.

Таким образом, почти вся научная литература о Новой Гвинее подготовлена, и мне остается только отправляться за добытием новых фактов, но пред этим я желал бы показать читателям, как не установилось еще антропологическое положение той расы, которая представ[ляется] мне для исследования.

Не останавливаясь на первых известиях о папуасах и на разнообразных описаниях их, рассмотренных у Бэра, я прямо перехожу к позднейшим суждениям о них, падающим почти в настоящее время, и между другими остановлюсь на двух, рассматривающих предмет с различных сторон, именно зоолога и лингвиста.

Валлас, пробывший почти 8 лет в частых сношениях с папуасами и малайцами и, как сам выражается, постоянно наблюдал их, очень энергически напирает на различие обоих племен, основываясь не только на их внешности, но и их характере. Причисляя малайцев к народам Азии, он присоединяет папуасов к полинезийцам, которых вместе с жителями Австралии считает за остатки одной общей океанийской расы, населявшей некогда теперь покрытый океаном материк.

Валлас также говорит и об альфуру ⁹, отделяя их от папуасов, ставя их ближе к малайцам, но не причисляя их к последним. Он предполагает их, так же как и малайцев, азиатского происхождения.

Если на все это были бы доказательства, то вопрос об отношении племен имел бы прекрасное решение. Но является еще большая трудность соединить папуасов с полинезийцами, отличными и по языку и по наружности. Меньшее затруднение представляет присоединение австралийцев к папуасам ¹⁰.

Тем более Валласу трудно окончательно решать эти вопросы, что он с полинезийцами и австралийцами не знаком по личным наблюдениям, по крайней мере я нигде не нахожу в его книге указани[и] о пребывании в Полинезии или Австралии.

Что же касается до большого различия, на которое указывает <Валлас>, малайцев от папуасов, то после Блуменбаха почти все классификаторы человеческих племен постоянно отделяли первых от последних.

Комментарии

Печатается по: АГО. Ф. 6. Оп. 1, No 17.

Впервые: Изв. ГГО. 1939. Т. 71. Вып. 1 — 2. С. 284 — 287. Отсюда — СС. Т. I. С. 3 — 10.

Рукописный текст сохранился в черновом виде. Начало — на одном из двух больших линованых листов (оканчивается словами «высшую степень цивилизации»). Продолжение и наброски к тексту — в тетрадке, сшитой и склеенной из листков разного размера и цвета. На полосе склеивания — поперек заглавие: «Почему я избрал исходом моего путешествия на остр[ова] Тихого океана ос[тров] Новую Гвинею? Пояснительная заметка H. H. Миклухо-Маклая. «Витязь», март 1871 г.» На л. 1 тетрадки в правом верхнем углу: «Дек. 1871. М[ыс] Отш[ельничества]», на подклеенной части л. 1: «18.1 1872. М[ыс] Отш.» Из этих помет явствует, что Миклухо-Маклай начал статью на борту «Витязя» и продолжал ее во время пребывания на берегу Новой Гвинеи, но так и не закончил.

Д. Н. Анучин знал только начало статьи (копия, сделанная для него, сохранилась — см. л. 15), печатать которое «не имело никакого смысла» (1923. С. 11). В 1938 г. Д. С. Миклухо-Маклай выявил среди рукописей путешественника, возвращенных в АГО, вторую часть статьи и подготовил весь текст к публикации (Изв. ГГО. Т. 71. С. 288). Хотя он оговорился, что работа над рукописью «ограничилась минимальными исправлениями», в действительности мелочная правка захватила весь текст, по существу он был почти заново переписан. В этом виде статья была воспроизведена в СС, т. 1.

Оценка сохранившегося текста как «конспекта задуманной статьи» (Д. С. Миклухо-Маклай) не вполне справедлива: вряд ли Миклухо-Маклай намеревался расширить уже написанные страницы, скорее он предполагал продолжить, с тем чтобы подробно выявить основные проблемы антропологического и этнографического изучения Новой Гвинеи.

В составе тетрадки сохранился обрывок бумаги (л. 3 арх. пагинации) с набросками плана статьи. Судя по некоторым подробностям содержания, план был составлен еще до плавания на «Витязе»:

«1. Избир[аю] Нов. Гв.

2. Источ. н. ест. научн. главн. зоол. антр.

3. По возможности] темат[ически] определить] положение] папуасов как расы среди других по более новым. Учен[ые], занимавшиеся] этим вопросом: Бэр, Валлас, Юкс etc.

4. У меня нет превратного мнения.

5. Вопросы антр., которые след[ует] разрешить.

6. Другая сторона путешествия.

Опасности извест[ны].

Как попасть.

7. Военное судно.

8. Способы проникновения в Нов. Гв. Ю. и В.

9. Восточный берег менее известен.

10. Неизвестная стр[ана] — интер[ес] и трудность путешествия] поэтому.

<...>

1. Велич[ина] Новой Гвинеи.

2. Воскл[ицание] о Новой Гвинее у Jukes, Wallace, Finsch.

3. Года и личн[ости,] откр[ывшие] Нов. Гв.

4. Мореплаватели, посе[щавшие] Нов. Гв.

6. Мал[айский] и Мел [анезийский] арх. Waitz, Wallace и др.

7. Заметка у Бэра о пл[ощади] Нов. Гв.

Цель моя — уясн[ить] пол[ожение] пап[уасов] относительно других рас и потом (находя главною задачею этногр. положение папуасов) постара[ться] опреде[лить] распр[остранение] ее по собств. набл.»

Отрывочные заметки, смысл которых не всегда ясен, сохранились еще на одном клочке бумаги, вложенном в тетрадке (л. 5 арх. пагинации).

В тексте статьи есть ряд указаний на сноски, которые отсутствуют.

В составленном много позднее плане первого тома итогового труда Миклухо-Маклай в качестве предисловия предполагал поместить заметку «Почему я выбрал Новую Гвинею полем моих исследований» (АГИМ. Ф. 448. Ед. хр. 13. Л. 6). В настоящем издании для публикуемого фрагмента взято это заглавие.

Текст и введение к примечаниям подготовлены Б. Н. Путиловым.

Примечание 7, написанное И. И. Пузановым, взято из СС (Т. 1.С. 387), прим. 10 принадлежит А. Г. Козинцеву, все остальные выполнены Д. Д. Тумаркиным.

1. Очевидно, имеется в виду немецкая географическая миля, равная 7420 м. В таком случае по данным, которые приводит Миклухо-Маклай, площадь Новой Гвинеи составляет от 595 тыс. кв. км до 716 тыс. кв. км. По современным данным, площадь Новой Гвинеи значительно больше: от 772 тыс. (без прилегающих островков) до 823 тыс. кв. км.

2. Длина Новой Гвинеи — свыше 2 тыс. км, что примерно соответствует расстоянию между Гибралтаром и Амстердамом. Наибольшая ширина — ок. 700 км, что меньше расстояния между Валенсией и Лиссабоном (ок. 800 км) и тем более между Парижем и Триестом (ок. 950 км).

3. Джозеф Бит Джюкс (1811 — 1869) — английский путешественник, геолог. В 1842 — 1846 гг. участвовал в качестве натуралиста в экспедиции на английском военном судне «Флай», обследовавшей северо-восточное побережье Австралии, острова Торресова пролива и южное побережье Новой Гвинеи.

4. По мнению современных исследователей, Новая Гвинея была открыта португальским мореходом Жоржи ди Менезишем. В 1526 г. он подошел к северозападным берегам западного полуострова Новой Гвинеи, который впоследствии удачно был назван голландцами Вогелкопом — «Птичьей головой» (на современных картах — п-ов Чендравасих). Испанский мореплаватель Альваро Сааведра прошел вдоль северного побережья Новой Гвинеи в 1528 г. Этот огромный остров назвал Новой Гвинеей испанский моряк Ортис де Ретес в 1545 г. Его спутником был не Торрес, а Бернардо де ла Торре. Ваэс де Торрес проплыл в 1606 г. вдоль южных берегов Новой Гвинеи и открыл пролив между нею и Австралией, впоследствии названный его именем.

5. О Дампиере (правильнее — Дампир) см. прим. 5 к «Чтениям» в т. 2, о Дюмон-Дюрвиле — прим. 5 к «Первому пребыванию» в т. 1 наст. изд.

6. О Валласе (правильно — Уоллес) см. прим. 13 к тексту «Острова Адмиралтейства» в т. 2 наст. изд. Уоллес, в частности, установил, что по Малайскому архипелагу проходит граница («линия Уоллеса»), отделяющая зоогеографически о. Сулавеси от остальных островов этого архипелага. Как и предполагал Уоллес, фауна Новой Гвинеи относится к Австралийской зоогеографической области. Вместе с архипелагом Бисмарка и Соломоновыми островами Новая Гвинея составляет в ней Папуасскую подобласть.

7. Миклухо-Маклай здесь несколько преувеличивает. В 1870-х годах и помимо Новой Гвинеи было немало стран, где можно было делать находки новых органических форм. Достаточно указать на Центральную Африку, где в 1901 г. был открыт совершенно неведомый дотоле вид млекопитающего — лесной жираф окапи, а в 1914 г. — эндемический вид и род павлина Afropavo. Но Миклухо-Маклай прав в том отношении, что в его время Новая Гвинея была действительно наименее исследованной страной мира. Мало посвящая времени сбору зоологических и ботанических коллекций, буквально между делом, Миклухо-Маклай вывез из Новой Гвинеи несколько новых видов растений, моллюсков и млекопитающих, описанных частично им, частично другими учеными.

8. Лемурия — материк, якобы существовавший на месте значительной части Индийского океана, от юго-восточной Африки и Мадагаскара до нынешних Зондских островов. Гипотезу об этом «затонувшем материке» впервые высказал в 1840-х годах французский исследователь Ж. И. Сент-Илер. Более подробно ее обосновал в середине прошлого века английский зоолог Ф. Склэтер, который назвал этот гипотетический материк Лемурией (по роду полуобезьян, распространенному на Мадагаскаре). В 1860 — 1870-х годах гипотезу о Лемурии разделяли такие выдающиеся ученые, как Т. Гёксли (Хаксли), Р. Вирхов и Э. Геккель, которые полагали, что именно здесь находилась прародина человечества. Современные исследования дна Индийского океана фактически опровергли эту гипотезу. По мнению советского океанолога О. К. Леонтьева, «о «затонувшем материке» Лемурия с точки зрения морской геофизики и геоморфологии говорить не приходится»; еще менее вероятна возможность «погружения крупной территории к югу от Индии в историческое время» (Леонтьев О. К. Послесловие // Кондратов А. Адрес — Лемурия? Л., 1978. С. 132). Миклухо-Маклай, по-видимому, довольно скептически относился к гипотезе об этом, как он выразился, «проблематическом материке» и во всяком случае не возвращался к ней в своих последующих работах.

9. Об альфуру (алифуру) см. прим. 38 ко «Второму путешествию в Новую Гвинею в 1874 г.» в т. 1 наст. изд.

10. H. H. Миклухо-Маклай совершенно прав: по всей совокупности биологических признаков папуасы объединяются с австралийцами, а не с полинезийцами. Если расположить группы, упоминаемые в статье, в порядке убывания их сходства с австралоидной расой и возрастания близости к монголоидной расе, то образуется такая последовательность: 1) австралийцы — «чистые» австралоиды без всяких следов инорасовой примеси; 2) папуасы — австралоиды, в составе которых монголоидная примесь если и имеется, то ничтожно мала; 3) «альфуры» — население внутренних районов Молуккских островов и Сулавеси, возникшее главным образом в результате метисации монголоидов и австралоидов с преобладанием последних; 4) полинезийцы, весьма нейтральные в расово-систематическом плане и, судя по всему, также представляющие собой метисную монголоидно-австралоидную группу, но без преобладания черт какой-либо из обеих родительских рас; 5) малайцы — представители монголоидного расового ствола, которые, подобно другим южномонголоидным популяциям, обнаруживают по сравнению с монголоидами более северных территорий небольшой сдвиг в сторону австралоидной расы.