Ф. П. ВРАНГЕЛЬ

ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ ИЗ СИТХИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ЧЕРЕЗ МЕКСИКУ

5. Кроме того, мексиканскому правительству предлагается, если оно пожелает, послать нескольких детей граждан Калифорнии или туземцев в Ново-Архангельск для обучения их различным специальностям, например ремеслам кузнеца, медника, оружейника, слесаря, токаря, столяра и другим, за самую умеренную плату, которая будет использована для покрытия расходов на питание и одежду учеников. Эти два последних предложения были бы, бесспорно, весьма благоприятными для расширения торговли в Южных морях, а также для основания верфей напобережье ³⁹.

Von der Regierung der Republik Mexico ist ein Gesetz erlassen, nach welchem nur solchen Auslaendern gestattet wird ins Land zu kommen und zu bereisen, welche mit einem Passport versehen sind das von einem Mexican Agenten unterzeichnet ist; da ich kein solches nicht aufrichten konnte, so konnte mir auf [236] gesetzlichem Wege die Durchreise durch Mexico nicht gestattet werden. Ferner ist das Misstrauen aller Mexicaner gegen Auslander und der Regierung gegen Russland zu gross, dass auch ohne Einfluss-stoerungen von misswollenden Leuten und Parteien dieser Umstand grosse Beschwerlichkeit meinen Absichten in den Weg stellen musste. Jedoch durch den Einfluss H[err] Barron und seiner guetigen Verwendung gelang es mir nach der Hauptstadt der Republik zu gelangen. Santana war abwesend im Kriege mit den Texanen begriffen. Der Praesident en interim Generjal] Baragam stand an der Spitze der Verwaltung; allgemein war er als ein rechtlicher wohlwollender Mann anerkannt und so hoffte ich mittelst zweien Empfehlungsbriefe von H[err] Barron und einem seinem guten Freunde des General H[err] Luna Zutritt zu ihm zu erhalten uncj so meine Angelegenheit auf schickliche Weise einzuleiten. Aber zu meinem Ungluck lag der V[ice] Prasident] krank, der Minister des Auswartigen sich berufend auf die Krankheit, lehnte eine Zusammenkunft mis mir von sich ab, und nachdem Baragam am ... (Пропуск в тексте) gestorben war, waren auch alle Geschafte suspendirt und mir die Moglichkeit genommen irgend einen Schritt zu thun. Der falsche Gerucht wahrscheinlich mit Absicht angestreu, wollte behaupten Russland bewerbe sich um Kalifornien, und da der allgemeine Wunsch der Auslander ist, Mexiko moge nicht von Spanien anerkannt, und die politische Grundsatze Russlands im Einklange mit dieser Anerkennung zu stehen scheinen, so schien es den Aus-wie den Inlaendern gleich wunschenswerht, wenn auch aus verschiedenen Beweggrunden, einer Annaeherung Russiancds und Mexiko moeglichst zu verhindern. Welcher Meinung die hiesige Regierung von einer Annaeherung an Spanien folgt ist, sieht man nur N ... (Пропуск в тексте) der Zeitung N ... (Пропуск в тексте) und sie bemuht ist einen Schritt dar zu thun. Alle diese politische Combinationen mussten nun so nachtheiliger fuer meine Angelegenheit wirken, da sie von einer Indolenz, Faulheit, Enertie aller hiesigen Staatsbeamtem vortrefflich unterstutz wurden, indem man ja auf diese Weise nicht brauchte sich in irgend eine Verhandlung mit mir einzulassen. Da der franzoesische Minister vor kuerzem die Regierung mit Verbreitung franzosischer] Kriegsschiffe gedroht; hatte, um sie von einer gezwungenen Anleihe abzuhalten, so thut das auch das seinige, der Regierung alle Lust zu nehmen mit den europaischen Nationen in engere Verbindungen zu treten. Von der andern Seite die Eitelkeit der Regierung oder wirklich ihre Ehre Hess es nicht zu, dass ein Bevollmaеchtigter einer Handelsgesellschaft mit ihr sich in Unterhandlungen einliesse, um so mehr da die Regierung, zu welcher die Handelsgesellschaft [237] gehort, die jetzt bestehende Mexican Regierung nicht anerkannt. Es war garnicht dran zu denken, auf neu Zutritt zu erlangen beym Minister, um so weniger beym Prasidenten, wenn ich als Bevollmaechtigter der Kompagnie in Unterhaltungen einzugehen vorgeben wollte. Um irgend es auf eine Weise anzubinden schrieb ich dem Minister der Auswartigen vorliegenden Brief nebst Noten indem H[еrr] v[on] Geroldt durch seine thatige Vermittelung die Zusage erhalten hatte der Brief werde angenommen und ich zum 7 ^ten Marz auf Montag eingeladen, mich dem Prasidenten vorzustellen. H[err] v[on] Geroldt war so guetig mich zu Monasterio zu bringen, damit dieser zum Prasidenten und dann den Dolmetscher zu warten. Der Resultat unserer nicht langen Conferenz war, dass man mir eine Antwort baldigst geben wolle auf meinen Brief, dass da ich von der Regierung nicht autorisirt bin und kein Beglaubigungsschreiben aufweisen kann, wodurch ich berechtigt ware in irgend eine Unterhandlung mit der Regierung zu treten, diese sich auch nicht einlassen konne in einer Unterredung mit mir, dass aber der Handel mit Kalifornien auf demselben freund-schaftliehen Fusse fortbestehen konne wie bisher und der dortige Gouverneur sich keinen Schritt erlauben werde, wodurch die existirende Harmonie gestort werden konne. Ich erbot mich interessante und nutzliche Notizen ihnen mitzutheilen uеber den Zustand Oberkaliforniens und den Verhaeltnissen der noerdlichen Nachbarn Hudsonscompagnie und N[oerdlichen] Amerikanern, indem ich hoffte, dass durch meine passende Darstellung gewisser Thatsachen der Prasident oder seine Minister von selbst auf den Gedanken kommen musste, dass die russische Nachbarschaft von bedeutenden politischen Vortheilen fuer Mexico sey; aber man zeigte auch nicht die geringste Bereitwilligkeit mich anzuhoren und druckte den Wuensch aus, ich moege schriftlich ihnen mittheilen, was ich uеber Kalifornien zu sagen habe. Ich hatte meinen Grund eine solche Anmuthung abzulehnen.

Obgleich Mexico bestimmt zu seyn scheint, einst das reichste Land der Erde zu seyn, so ist es doch jetzt in einem bedauerungswerthen Zustande, die Staatsausgaben sind doppelt so gross als zu Zeiten Spaniens, die Einkunft der Zolle allein ware jedoch im Stande die Ausgaben zu decken, wenn nur alles mit Ehrlichkeit in die Staatskasse floesse, aber da wird geschmuggelt und gestohlen auf's unbeschreiblichste. San[ta] Anna ist der erste Schmuggler im Lande und kein Beamte im ganzen Staate ist nicht durch Geld zu gewinnen, es fehlt dem Mexikaner am scharfen Gewissen und Ehrgefuhl das sich selbst genuegt, es fehlt ihm aus Mangel an Bildung, an eine bestimmte Richtung des Geistes, er hat keine Richtschnur fuer seine Thatkraft und ihm ist alles gut was nur seine naechste persoenliche Beduerfnisse befriedigt. [238]

Перевод

Правительство Мексиканской республики издало закон, по которому посещать страну и путешествовать по ней разрешается только тем иностранцам, которые имеют паспорт, подписанный мексиканским агентом; поскольку такового я получить не мог, то законным путем мне не мог быть разрешен проезд через Мексику. Кроме того, подозрительное отношение мексиканцев к иностранцам и недоверие мексиканского правительства к России слишком велико, и это обстоятельство воздвигло на моем пути большие трудности, к которым присоединились также помехи со стороны недоброжелательно настроенных людей и партий. Однако благодаря влиянию г-на Баррона и его благосклонному ходатайству, мне удалось попасть в столицу республики. Санта-Анна отсутствовал, он воевал с техасцами. Во главе правительства стоял исполняющий обязанности президента вице-президент генерал Барраган ⁴⁰; было общепризнано, что он — честный и доброжелательный человек, и, таким образом, я надеялся при помощи двух рекомендательных писем — г-на Баррона и его хорошего друга г-на генерала Луна — попасть к нему и достойно начать свою миссию. Но на мое несчастье вице-президент был болен, министр иностранных дел, ссылаясь на болезнь, уклонился от встречи со мной, а после того, как Барраган умер, все дела были отложены, и я был лишен возможности предпринять какие-либо шаги.

В Мехико, по-видимому, намеренно распространялись ложные слухи о том, что Россия добивается присоединения Калифорнии. Поскольку общее желание всех иностранцев заключается в том, чтобы Мексика не была признана Испанией ⁴¹, а политика России, по-видимому, предусматривает возможность такого признания, то иностранцы, так же как и мексиканцы, хотели, хотя и по разным причинам, воспрепятствовать сближению России и Мексики.

Мнение здешнего правительства в вопросе о сближении с Испанией видно из номера газеты; правительство республики в связи с этим старается предпринять определенные шаги.

Все эти политические комбинации должны были, таким образом, отрицательно сказаться на моей миссии. Они усугублялись безразличием, инертностью и ленью всех здешних государственных чиновников, которым, в связи со всеми этими обстоятельствами, не нужно было вступать со мной в какие-либо переговоры.

Поскольку французский посланник, дабы удержать правительство от вынужденного займа, недавно угрожал ему вмешательством французских военных кораблей, то это также способствует тому, что правительство не имеет никакого желания вступать в более тесные отношения с европейскими нациями.

С другой стороны, тщеславие правительства или действительно его честь не допускали того, чтобы уполномоченный торговой компании вступил с ним в переговоры, тем более что правительство России, которому подчинена эта торговая компания, не признает ныне [239] существующее правительство Мексики. Совершенно не приходилось и думать о том, чтобы попасть к министру и тем более к президенту, если бы я захотел в качестве уполномоченного Российско-Американской компании вступить в переговоры.

Чтобы как-нибудь начать дело, я написал министру иностранных дел настоящее письмо вместе с памятной запиской, причем г-н фон Герольт ⁴² благодаря активному посредничеству получил обещание, что письмо будет принято, а я буду приглашен на понедельник 7 марта представиться президенту ⁴³. Г-н фон Герольт был настолько любезен, что привез меня к Монастерио, чтобы тот представил меня президенту республики, и затем исполнял роль переводчика. Результатом нашей непродолжительной беседы было обещание дать как можно скорее ответ на мое письмо. Поскольку я не был уполномочен правительством и не мог предъявить верительных грамот, что давало бы мне право вступить в переговоры с правительством, оно также не могло вступить со мной в переговоры. Но в то же время меня заверили, что торговля с Калифорнией русских владений в Америке может продолжаться на тех же дружеских основаниях, как и прежде, и тамошний губернатор не предпримет каких-либо шагов, в результате которых могло бы быть нарушено существующее положение. Я вызвался сообщить мексиканскому правительству интересные и полезные сведения о состоянии Верхней Калифорнии и о положении у северных соседей Мексики — Гудзоновой компании и северных американцах, надеясь, что благодаря надлежащему изложению некоторых фактов президент или его министры должны будут сами прийти к мысли, что русское соседство имеет значительные политические преимущества для Мексики, но не было проявлено ни малейшей готовности выслушать меня и было выражено пожелание, чтобы я сообщил им письменно все, что я имел сказать о Калифорнии. У меня были свои причины отклонить такое требование ⁴⁴.

Хотя Мексике, кажется, предопределено когда-нибудь в будущем стать самой богатой страной в мире, сейчас она находится в жалком состоянии; расходы государства вдвое больше, чем во времена испанского владычества; доходы только от пошлин могли бы покрыть эти расходы, если бы все честно поступало в государственную казну, но контрабанда и воровство в Мексике развиты чрезвычайно. Санта-Анна — первый контрабандист Мексики, и во всей стране нет ни одного чиновника, которого нельзя было бы подкупить; у него нет чувства чести и совести, они отсутствуют у него из-за недостатка образования, а также определенного направления ума; его деятельность не имеет иной цели, кроме как удовлетворить личные потребности.

Die Offiziere und Militaer (Офицеры и военные (нем.)) никуда не годятся, они за фронтом и в сражении первые обращаются в бег; дуэли здесь не слыхать, и когда от иностранцев случались вызовы, то ничем не могли [240] склонить принять оных — им легче сносить бесчестие, чем стать против пули. Солдаты, говорят, не трусы, но они нисколько не обучены и палят на авось.

Всеобщее внимание умов в Мексике обращено было при мне на войну в Техасе ⁴⁵; Сантанна, говорят, хвастал, что с войском своим (от 6 — 8 тыс.) дойдет до Вашингтона, а теперь писал из Бехары, что не знает, что делать с войском своим, ибо неприятеля не видать! Простяк! Он один не предвидел, что неприятель никогда не покажется, а будет продолжать партизанскую войну — это все испытанные стрелки; земля их без больших городов и крепостей, и они независимость свою сохранят в лесах, куда Сантанна за ними не погонится. Увидим. До 2 миллионов талеров в месяц стоит содержание войска, при нем 1/3 жен и обозы несоразмерно огромные. С[анта]-А[нна] утратил большую часть своих приверженцев, и вряд ли он удержится, если война кончится без успеха.

Влияние священства на народ велико; но это влияние употребляется более для утверждения грубого суеверия, нежели для утверждения нравственности, коей здесь найти нельзя ни в женском, ни в мужеском поле. Обман и воровство in die Tages-ordnung (В порядке вещей (нем.)). Убийство и поджог швейцарского консула — один разительный пример из многих: адъютант в[ице]-президента] Барагама, полковник армии, уличен в этом проступке; он имел под своим секретным покровительством целые шайки воров, и из монахов были также в этом замешаны. Когда судья уличил вора-адъютанта, то вдруг судью отравили ядом (говорят, его жена это исполнила) и следствопроизводство, протоколы и пр. унесли. Сестра Сантанна покровительствует этому бездельнику.

Удивительно, что при таком совершенном отсутствии правил благочестия, благородства и чувств патриотических в лучшем классе народа простолюдины нрава мягкого и послушного: в праздники при стечении тысячей народа без полиции и присмотру не слыхать ни драк, ни шуму, всякий дает другому дорогу, и достаточно одного слова учтивого, чтобы удержать толпу в границах. Смертоубийства между простым народом случаются всегда в пьяном виде. При удивительном послаблении правительства и полиции должно удивляться, что не более шалостей случается.

Мексико. Улицы прямые как струны, правильные, узкие, дома не выше 4 этажей, а более 3-этаж[ные]. Впрочем, внутри расположены с хорошим вкусом, пространны и воздух чистый, великолепно убраны; много народа толпится; Placa mayor — единственная красивая площадь; дворец — длинное строение, весьма не чисто и просто содержимое, проще партикулярных [241] домов; зала конгресса красива; имена героев, павших за свободу, начиная с Hidalgo, украшают стены залы; по утверждении централистов, включили и Итурбиду ⁴⁶ и повесили живописную картину, изображающую победу Сантанны над ишпанцами у ... (Пропуск в тексте), высаженными с Гаванны. Архитектура церквей ничего особенного не представляет, а богатство их действительно велико.

Чапультепек — для меня самое притягательнейшее для путешественника место: вид на город и окружности очарователен, а роща древних кипарисов в сединах оставляет впечатление неизгладимое!

Сан-Августин, где съезд всей Мексики в ... (Пропуск в тексте) для игры, петушиных боев и танцев. Я думаю, что занимательно во многих отношениях быть очевидцем alles Treibens (Всего оживления (нем.)) в эти дни.

Марта 14 по н[овому] шт[илю] получил я ответ Монастерио:

Confidencial

Mexico 12 de Marzo de 1836

El que subscribe, Oficial mayor l ^o, Encargado del Despacho de la Secretaria de Relaciones, tiene el honor de manifestar al Honorable Senor Baron Ferdinand Wrangell, que el Supremo Gobierno mira con placer los deseos manifestados por los establecimientos rusos para estrechar у activar sus relaciones mercantiles con las Californias, у tiene la mejor disposicion para afianzarlas por medio de un tratado formal con S. M. el Emperador de Rusia: al efecto recibira nuestro Ministro Plenipotenciario en Londres las instrucciones necesarias para que proceda a celebrarlo tan luego como sepa que S. M. I. se halla animado del mismo anhelo.

El que subscribe, al indicar al Sor Baron Ferdinand Wrangell los deseos del Supremo Gobierno, tiene el gusto de ofrecerle su mayor aprecio у distinguida consideracion.

Jose Maria Ortiz Monasterio

Al Honorable S[en]or Baron Ferdinand Wrangell, ex-Gobernador de las Poseciones Rusas en America, Capitan de Alto Bordo de la Marina Imperial Rusa, Caballero de los ordenes de S. Anna у de S. Wladimir.

Перевод

Конфиденциально

Мехико, 12 марта 1836 ⁴⁷.

Нижеподписавшийся, старший советник, исполняющий обязанности министра иностранных дел, имеет честь сообщить уважаемому г-ну барону [242] Фердинанду Врангелю, что правительство с удовлетворением смотрит на желание администрации русских владений в Америке расширить и активизировать торговые отношения с Калифорнией и что правительство имеет намерение укрепить их путем заключения официального соглашения с е. в. императором России. Для осуществления этого наш посланник в Лондоне получит необходимые инструкции с тем, чтобы начать такие переговоры так скоро, как только он узнает, что е. в. император России имеет те же намерения.

Нижеподписавшийся, изложив мнение правительства, имеет удовольствие выразить свое глубокое уважение

Хосе Мариа Ортис Монастерио Уважаемому г-ну барону Фердинанду Врангелю, бывшему губернатору русских владений в Америке, капитану 1 ранга Российского императорского флота, кавалеру орденов Св. Анны и Св. Владимира.

Hat sich erboten in einen Mineralien Tausch einzugehen, unter Adresse Guillermo Stein, Mexico. Ist mit allen im Lande bekannt und ein Mann von Kenntnissen (Гильермо Штейн ⁴⁸ из Мехико предложил вступить в обмен минералами. Он знающий человек и знаком со всеми в стране (нем.)).

Senor don Frederico de Gerolt, Consul general de Prusia, Mexico (Сеньор дон Фредерико де Герольт, генеральный консул Пруссии, Мехико (искаж.)).

Марта 8-го по нашему Ситх[инскому] счислению оставили Мексико. Я нанял карету с четырьмя мулами за 220 пиястр[ов] до Халапы и получил от правительства эскорту 6 челов[ек] драгун. Двухнедельная] болезнь Виллита заставила нас много сидеть дома в Мексике; но услужливости иностранцев, с которыми познакомились, мы обязаны, что свободное время проводили или в обществах, или осматривая примечательности города. В числе знакомых наших упомяну особенно: фон Герольта, О`Горман ⁴⁹, Эшенбург, Сальмс, Паррот, Ульман, Шиде и министры — фр [анцузский] Дефодис ⁵⁰ и англ[ийский] Пакенгам ⁵¹; видели окрестности: Сан-Агустин, Чапультепек, Гваделуп; в городе: церкви, Минарию, конгресс, Ботан [ический] сад и проч.

Г-н фон Герольт проводил нас несколько лиг, и, простившись с ним, простились мы с Мексикой. Под защитой нашей эскорты присоединилась к нам другая карета с французским] [243] семейством. Переехав долину Мексик[о], примечательно — в скале ямы с жильцами и полным хозяйством; места пустынные, безлесные; на ночь у Cordova, venta; здесь был домашний праздник и во имя С[вято]го Juana во всю ночь бесились: бычья травля, фейерверк, песни, пальба, колокольный звон, пляска и опять пл[яска], кол[окольный] зв[он], п[альба], о[бедня], фейерверк] и пр.; казалось, конца не будет, и мы лишь пред утром могли заснуть. Здесь очень дурная вода.

9. Холмистая дорога, покрытые хвойным лесом горы и под конец, т. е. проехав Rio Frio, обработанные поля. Пыль несносная, песчаная дорога, дилижанс нас у Rio Frio обогнал. На ночь в порядочной деревне San Martin. О постоялых дворах говорить нечего — худо, даже скверно во всем, но здесь все-таки и получше вчерашнего.

10. Дорога песчаная, ровная. Flachen gut bearbeitet und bewohnt, vorbeigefahren die beyden Berge von Puebla (Iztacci huatl und Popocatepetl), den Ort Cholula und dann in die beruehmte Stadt Puebla, dann die Garita vorbei, so begegnete uns die Procession der Nuestra Senora in schwarz gekleidet und in lebensgrosse getragen, sie fiel, wurde aber wieder aufgerichtet. Ein hoechst widerlicher Anblick dieses catholischen Heidentums und Puebla beruhmt fuer Fanatismus. Die Stadt scheint alt. Gebaude unansehnlich und die Stadt hasslich. Wir stiegen... (Не разобрано одно слово) in's Comptoir der Diligenca ab und da die Eskorte nicht fertig war, blieben wir zur Nacht (Земля хорошо обработана, местность населена. По дороге к Пуэблз проехали мимо обеих гор (Истаксиуатль и Попокатепетль) и местечко Чолула; затем знаменитый город Пуэбла. Проехав сторожевую будку у городских ворот, мы встретили процессию в честь богоматери; песли статую величиной в человеческий рост, одетую в черное; она упала, ее снова подняли. Зрелище этого католического идолопоклонства весьма неприятно. Пуэбла известна своим фанатизмом. Город кажется старым, здания невзрачны, вообще вид города безобразный. Мы остановились в конторе дилижансов и, так как эскорт не был готов, остались на ночь (нем.)).

На дороге встретились с дилиж[ансом] из Мексико: из окон и с козел торчали... (Не разобрано одно слово), пассажиры-иностранцы решились защищаться в случае нападения. Пшеница на полях уже цвела. Много магея при деревьях. Ночью (Не разобрано два слова и девять слов, приписанных на полях)...

11. Весьма холодный день и ветр. Проехали местечко Nopaluta, где перемена эскорты — 12 лиг от Puebla и за непомещением и неимением воды должны были по песчаной дороге тащиться далее 3 лиги, приехали туда в темноте... (Не разобрано два слова), покуда хозяева решились (опасаясь ladrones (Разбойники, воры (испан.))) впустить нас. [244]

Довольно обработанная земля при деревнях, особенно пшеница, кукуруза и магей. Дорога прежняя королевская, с большим трудом созданная, ныне запущена и весьма дурна, должно иногда проезжать такими узкими... (He разобрано одно слово) сих крутых песчаных берегов — прорывы вод во время летом, — что никакой нет возможности карете поворотить с них.

12. Густой туман покрывал землю, настоящая степь без леса, бесплодная, обширная, ровная, окруженная горами: обманчивые явления воды... (Не разобрано одиннадцать слов) Diese oede Wueste ist im Sommer unter Wasser, jetzt aber kann man kein Trinkwasser hier haben, eine traurige, ode Gegend. Der Weg fuehrt von ohngefahr 13 лиг und dann indem man sich Perote naehert, gute Dammerde, bebaut und schoene, weite Kornfelder liegen bis Perote, das 30 leguas vom Puebla liegt, wir sahen nichts an der Stadt (Эта необитаемая пустыня летом стоит под водой, а теперь здесь не можешь достать даже воды для питья; печальная, пустынная местность. Такая дорога тянется приблизительно 13 лиг, а затем, когда приближаешься к Пероте, хорошо возделанный чернозем и прекрасные, обширные поля, которые простираются вплоть до Пероте, который лежит в 30 лигах от Пуэблы; в городе ничего пе видели (нем.)).

На степи встречались с нами по нескольку раз всадники, югда наш эскорт всегда собирался фрунтом... (Не разобрано одно слово) и как будто ожидал встречи с ладронами: однако всегда оказывались они знакомыми и были очень рады обману.

13. Ein dicker Nebel umhuellt die Umgegend, man unterscheidet nur die naechsten Gegenstaende, die Ocote Baume sind. Der Weg grosstentheils gepflastert und [von den Spaniern] in grossartigem Styl angelegt ist, durch Nachlassigkeit und Absicht dergestallt aufgerichtet, dass man auch im Schritt furchtbar durchgeruttelt wird. Wir machten uhngefahr 5 leguas bis zu einem kleinen Doerfchen, wo es hiess weiter zu Jalapa gebe es keine ladrones und unsere Eskorte verliess uns. Das Doerfchen vom Holz gebaut und mit Schindel gedeckt. Die Aenlichkeit mit unsern vaterlaendischen Holzbauerhausern machte, dass das Doerfchen, wie auch die folgenden Bewoehnungen bei Jalapa uns ungemein gefielen. Man passirt eine ausgebrannte vulkanische Statte gleich der, welche zwischen Tepic u[nd] Gvadalaxara wir passirten, mit dem wesentlichen Unterschied, dass auf letztern noch gar keine Vegetation angesetzt hatte, aber auf erstem Ocote Baume und Cactus wuchsen. Mitten in einer solchen Ocote Waldung auf schwarz gebrannten Gesteine standen ein paar Hutten, deren Bewohner, Kinder besonders, reife Apfelsinen und Platanen in Fuelle verschmausten. Als... (Не разобрано одно слово) man... (Не разобрано одно слово) fern vom Lande jener [245] Tropenfruechte. Wir erreichten auch dieses Land am selbigen Tage und durchzogen aus Tannenwalder grade aus... (He разобрано одно слово) Erdbeerenbaum, Gebusch, Fliederbaeume... (He разобрано одно слово), Pfirsische, Apfelsinen Baeume mit der herrlichen roten Bluthe, Platanen. Man steigt immer mehr hinunter, die Felder bebauter, die Gegend bewohnter und anziehender bis in 2 leguas vor Jalapa. Die Vegetation merklich sehr uppig wird, die schoensten Rosen, und engl[ische] Knopfrosen, Winden, Lilien und Nelken in den Garten hierbey den Dorfs Hausern. Ein unebenes Terrain, hoch und niedrig, reich an Grun und dann wieder schwarze Klippen u[nd] das alles macht die Ansicht genussreich fuer den aus dem trockenen, kahlen Mexico herabkommenden Reisenden, wozu wahrscheinlich auch der vergroesserte Luftdruck und die Feuchtigkeit derselben viel beytragt, indem sie unserer Konstitution besser zusagt. So kommt man bis Jalapa, bey der Garita nahm man 4 unsere Mantelsaecke ab, um sie in der Duane besichtigen zu lassen, da sie aber nicht unter Schloss waren, bemuhten wir uns... (He разобрано одно слово) wegenen Komptoir angekommen, durch der freundlichen sehr gefalligen Weise vom H. M. Cortnay noch selbigen Abends die Sachen wieder zu bekommen.

Jalapa's Gebaude sind klein, hasslich von innen und aussen, der Ort unbedeutend.

NB. Die Festung von Perote liegt abgesondert von der Stadt und vom grossen Wege in einer Niedrigung und also ohne Nutzen.

14. Das Wetter truebe, kalt und den ganzen Tag Regen; das gepriesene Jalapa nahm sich aus, als ein zweytes Sitka und wir waren nicht wenig in unseren Hoffnungen getauscht

15. Obgleich bewolkt, aber dich warmer war es heut als gestern und kein Regen. Wir spazierten in dem nachsten Garten der zugleich der schoenste ist und einem reichen Mexikaner gehort, der aber selbst in der Stadt wohnt, obgleich ein bequemes Haus im Garten eingerichtet ist und kaum 1/4 Werst entfernt ist. Apfelsinen Alleen, Kaffeeplantationen, viel Gemuse, Koppra und sogar ein Blumenstuck, das sich alles recht nett avancieret aber doch 1000 mal schoener seyn musste, wenn der Eigenthumer Geschmack und Lust zu solchen Dingen hatte. Es ist aber durchaus in Mexico bemerkt, dass keine Liebe fuer Naturschoenheiten zu finden ist und man keinen Genuss an Landleben findet. Die Ursache liegt bestimmt an Mangel an Bildung hauptsatchlich des weiblichen Geschlechts, da die Frauen in der Stadt ihre Intriguen und Klatschereien nicht entbehren konnen und an nichts andern Geschmack finden.

Jalapa liegt amphytheatrisch und man muss recht steile Strassen hinunter steigen um in diesen Garten zu kommen, von wo aus die [246] Stadt sich recht nett zeigt, mit den vielen frischen Garten um die Hausern, schade nur, dass die Gebaude selbst so unsauber und traurig aussehen. Eine Fuelle von englischen]... (Не разобрано одно слово) rosen sind uеberall, ganze Wande und Zaeune sieht man mit dieser lieblichen Blume wie uеberzogen. Das ist wirklich allerliebst. Der unebene Terrain und die kraeftige mannichfaeltige Vegetation geben dem Ort ein angenehmes Ansehen und die feuchte Luft erinnert in ihren Kontraste mit dem uebrigen Mexico an unser Norden und thut unserer Constitution gar wohl. Wir vertrugen uns mit Jalapa; es gefiel uns, aber was es war das unsere Zuneigung in Anspruch nahm, war nichts weiter als die Aehnlichkeit mit vielen Gegenden im Vaterlande.

Das frische Gruen und Gras und die Abwesenheit einer alles saugenden Sonne, nebst Wasser.

16. Palmsontag und ein sonniger Tag zugleich, die Luft angenehm mild aber nicht warm. Der Markt von der Plaza musste sich heute auf eine andere Stelle niederlassen und so hatten wir das Vergnugen diese Scene unter unsern Fenstern zu haben. Haufe von Apfelsinen, susse Citronen, Platanen, Ananase, Gruenwerk, Topferwerk und dergl. Interessant war die Procession aus der Cathedrale, wo wirkliche Palmzweige mit den schoensten Blumen verziert, gleich wie im Walde sih rund um der Plaza bewegten. Die reiche Vegetation von Jalapa ist grade dazu geeignet den Palm Sontag im catholischen Geschmack schoen zu feiern.

Am Nachmittag machten wir einen kleinen Spaziergang auf Paseo, der weiter nichts ist, als ein gepflasteter Weg ohne Seiten Gange und Alleen. Die milde Luft und das frische Grun geben aber einem jeden Spaziergange hier einen Reitz, den man vergebens in Mexico sucht. Unter andern Reitern (Equipagen giebt es hier nicht) war ein sehr reich gekleideter und fett und glatt angelaufene Mann, der vor 8 Monathe noch ein armer ... (Не разобрано одно слово) gewesen, aber als Zollbeamter in Matamoros sich 200 tausend Thaler zusammengestohlen hat. Fuer 8 Monathe, denk ich, selbst fuer Mexico genug!

19.20.21. Ganz Jalapa mit Kirchen Processionen beschaeftigt. Donerstag und Freitag besonders wurden der Heiland, die Mutter Gottes, Peters, Johanes herumgetragen mit Musik, Gesang und grossem Gefolge von Frauen und Herrn mit Wachskerzen. Wir machten etliche Spaziergange ausserhalb der Stadt und fanden nach allen Seiten gar allerliebste Partien. Das Gebirgpick ferne, Hugelland in der Nahe und die ueppigste Vegetation uеberall. Hier vereinigen sich alle Zonen. Am 22 ^ten fruh Morgens plassirten wir uns in 2 literas (наши возки на Охотской дороге) [247] und machten uns auf den Weg nach Vera Cruz. Kaum waren wir aus der Stadt, begegnete uns die Diligenca aus V[era] C[ruz] mit 9 Passagiren, die 1/2 legua vor Jalapa, eben jetzt, von 4 Ladrones angefallen und ganz beraubt worden war, sie hatten eine Eskorte von 8 Soldaten mitgenommen und von diesen hatte sich einer den Dieben widersetzt, die ihn auch erschossen. Seinen Leichnam wurde auf Stangen in die Stadt getragen. Ein solcher Anblick war grade kein erfreulicher. Wir setzten unsere Reise aber fort in Erwartung der Dinge, die da kommen sollten. Dieser Weg von Jalapa bis V[era] C[ruz] ist zu allen Zeiten immer sicher gewesen und dieser Vorfall wirklich Aufsehen und Furcht erregen wird.

Wir machten 14 leguas bis Puente Nacional, wo wir 4 Stunden ausruhten und bey Mondheller, warmer Nacht und 11 1/2 Uhr weiter gingen. Die Gegend bis hieher war grade nicht huebsch, aber doch stellenweise die Vegetation kraftig besonders bey Puente, wo eine schoene steinerne Brucke (aus spanischer Zeit) frueher del Rey, jetzt Nacional, uеber ein Fluesschen und eine sehr tiefe Schlucht fuhrt. In den Revolutions Zeiten ist Puente immer ein wichtiger militaerischer Punkt gewesen, wo die Parteien von Vero Cruz aus oft Silber Conduct[as] uеberwaltigt haben. Der grosse gepflasterte Weg von Jalapa ist wahrend der Revolution das Pflaster aufgerissen worden, seitdem hat das Regenwasser auch gewaltig... (Не разобрано одно слово) und so ausserordentlich schlecht ist der Weg, dass wir es nicht begreifen konnten, wie die Diligence fortkommt ohne in tausend Stucken zu zerfallen. In der litera ging es recht bequem, wenn nur der dicke Staub nicht so inkomodire.

23. Wir reisten die ganze Nacht durch, in einem Dorfe neun Soldaten am Feuer gelagert, die uns anhielten und anoncirten es seyen malo gentes auf dem Wege und nicht rathsam in der Nacht weiter zu reisen; unsere arriero, obgleich sehr erschreckt, giengen jedoch weiter und uns widerfuhr kein Ungemach. Das Land gewinnt immer mehr das Ansehen der Tierra Caliente. Die Hauser von Bambusrohr, wie Vogel Bau[e]r ganz leicht gebaut. Dunkle Hautfarbe, oft Neger, dabey wurde die Hitze immer staerker und fuer uns druckend. Es war grade Oster Sontag. In der Nacht hatte man in den Dorfern, durch welche der Weg fuhrt, am Feuer auf den Platzen Vieh schlachten gesehen, zum Zeichen der geendeten Fasten, und jetzt am Tage war das Volk uеberall mit Essen, Trinken, Singen und Tanzen beschaftigt, aber jene laermende und schreiende Freude wie bey uns in den Dorfern bemerkten wir nicht, wie uеberhaupt die Bemerkung durch ganz Mexico gilt, dass das Volk bescheiden, still und uеberhaupt friedlicher Natur ist. [248]

Von Puente hat man 12 leguas bis V[era] C[ruz]. Indem wir uns der See Kuste naeherten, ward der See Wind von N immer mehr fuhlbar, bis endlich der sandige Weg und die ganze Umgegend erinnerten wir mussten nicht ferne seyn vom Strande. Bald zeigt sich dann auch das brausende Meer, die Schiffe, das Fort S[an] Juan de Ulloa und die Thurm reiche Stadt Vera Cruz. Man gelangt auf eine weisse Sandebene uеber welche, langs des Meeres Ufer man ein paar Meilen der Stadt zugeht. Mein Knabe ward von diesem Anblick: Meer und Schiffe so erfreut, dass man ihn mit Muhe in der litera zuruckhalten konnte, er wollte durchaus hinaus und zum Wasser laufen. Uns that dieser staerkende Anblick des weiten Meeres und seiner schaumenden Brandung an den Strand uеberaus wohl. Das Ende der beschwerlichen Landreise war da und das liebe traute Element lag vor uns, das uns zur Vaterstadt bringen soll!

Vera Cruz eine nicht haessliche Stadt, mit graden regelmaessigen Strassen und recht luftigen zweckmassig erbauten Hausern; das merkwuerdigste ist die Art wie Wasser gesammelt wird. Vor der Azoteas (die glatten Dacher) lasst man Wasser in ei[n] gemauerte[r] [Behaelter] in ein Art Brunnen leiten wahrend der Regenzeit und das Wasser, besonders wenn die Sonne... (Не разобрано одно слово) in den Behalter hineinfallen kann, erhilt sich fuer den ganzen ubrigen Theil des Jahres und wird von Monath zu Monath besser.

V[era] C[ruz] ist Sant Anna vor jaher ergeben gewesen und auch jetzt wird er hier mehr Anhaenger finden als im ganzen uebrigen Mexico. Im Jalapa erfuhren wir die Zeitungsnachrichten von S[anta] Anna Einnahme von Bejar in Tejas und nachher der Festung Alamo, die in Sturm gewinnt war, und wo gegen 300 Mann Soldaten, 50 Offizire und 2 Generale fielen, waehrend 150 Techaner diese unbedeutende Festung vertheidigten und wohl alle niedergemetzelt wurden. Die pompose Ankuendigung in der Gouvernements Zeitung, die Versprechungen von Belohnungen den Familien der Gefallenen, die Beinahme von Militaer Genie unsterblichen, benemerito und dgl. des Generalen Sant Anna, Kanonenschusse, Те Deum, und allerhand Festivitaten sollen dieser unbedeutenden Sache den Schein von grosser Wichtigkeit geben und in so fern ist sie wohl auch, da die Techaner nun noch mehr erbittert sind und man will behaupten, wenn Sant Anna nicht bald umkehrt und sich mehr ins Land eindrangt die ganze Armee aufgerieben werden wird.

In V[era] C[ruz] ist jetzt ein Kriegsfahrzeug der Regierung und ein Schooner, und vor wenigen Wochen ist fuer die Techasche Expedition ein Amerikanisches Packettschiff gekauft, von 180 Tonnen fuer 14 tau[send] Piaster (10 tfausend] aus der wahre Preis [249] und 4 t[ausend] fuer den Gouverneur, d. h. gestohlen von der Regierung), jetzt setzt man darauf 16 Kanonen 18 Pfundiger und wahrscheinlich wird es zum Absegeln nicht erst bereit seyn, als bis der Krieg voruber ist und ungeheure Summen verspendet seyn werden. Also ohne dieses Schiff ist die ganze Seemacht Mexico's 1 Corvette an den Sudsee und 1 Scho[o]ner am Atlantischen] Meer!

Nachdem wir jetzt die Republik Mexico von einem Orte zum andern durchstrichen, fragt es sich welchen allgemeinen Eindruck die Ansicht des Landes und der Menschen nachgelassen hat? Ich muss sagen, dass die Beschreibungen von Mexico mich getauscht haben, sie hatten mir ein schoeneres Bild der Naturschoenheiten entworfen, als in Wirklichkeit sich uns darstellten, jedoch sie haben immer theilweise einen eigenen Reitz und sind originell im hoechsten Grade. Die waldlosen Cactus Steppen umringt von Gebirge und die Bergschluchten mit Wasser versehenen kleinen Ansiedlungen mit durchaus tropischer Vegetation; die vortrefflich angebaute Baxia, und die Ebene von Mexico, das hohe Gebirg im Umkreise; dann die regelmassige grosse Dorfer und Stadte. Selbst auf einer schnellen Durchreise uеberzeugt man sich von den unermesslichen Hilfsmitteln des Landes, und ist um so mehr verwundert einen grossen Theil derselben unbenutzt zu sehen, da sogar das schoen Geschehene, Vollbrachte, in Verfall gekommen ist. Namentlich die schoenen Heerstrassen, Brucken auf dem. Wege, und oeffentliche Anstalten und die Stadten. Seit der Revolution wird in Mexico nicht allein nichts neues gebaut, sondern das alte wird nicht einmal erhalten — alles sturzt ein. Was das Land noch zuruckhaelt vor voellige Versinkung in Barbarei, ist das rege Treiben der Auslaender hier und grade sie sind's die den Hass der Mexikaner auf sich laden.

Das Landvolk ist ein guter Schlag Leute: mild, leicht zu leiten, von stillen Sitten, hofflich. Was schlechtes an ihnen ist, wird von der Priesterschaft eingeimpft. Die Priesterschaft mit der Unzahl von Moenchen, ist ein wahres Uebel fuer's Land, Aberglaube, Sittenlosigkeit, Untolleranz — wird gehegt und gepflegt von dieser missrathenen Klasse.

Die Klasse der Beamten — eine verworfene Korporation. fuer Geld kann hier alles erlangt werden und nur persoenliches Interesse leitet sie. Weder Moralitatt, noch Patriotismus wird hier gefunden. Die Regierung schwach, unredlich, und nur stotrend wirkt sie, nie befoerdernd. Das schlechte allein befoerdert sie.

Eine schoene Republik, wo der Chef dieser Sant Anna, der groesste Dieb ist, der unverschaemteste Prahler, ein ganz unwissender Mensch; die Mitglieder der Regierung — Creaturen dieses Menschen; es existirt keine Oposition in der Kammer, und keine [250] in der Presse!! Fuer Volksaufklaerung geschieht nichts, fuer Ordnung und Sicherheit nichts, der Gang der Geschafte ist lau, ja unbegreiflich trage und das ist die einzige Folge der reprasentativen Regierung, die Langsamkeit der Geschaftsfuehrung wird nicht belohnt durch die Entwicklung von Freiheit und Umsicht einer Selbstregierung; nein alles gruendet sich auf personliche Interessen die ein jeder — Hoch oder Niedrig — zu erlangen immerwaehrend bemuht ist. Die Regierung ist in immerwahrender Geldverlegenheit.

Strassenrauber werden nicht allein verfolgt, sondern geschoent und das grosste Lob fuer die niedrigen Klasse der Mexikaner ist grade die verhaltnissmaessig kleine Anzahl dieser Ruhestorer bei solcher schlechten Polizei und schwache Regierung; wurde es in Russland... (He разобрано одно слово) gar nicht zu berechnen seyn und in den Staedten ganz andere Dinge vorfallen als in Mexico. Der jetzige Finanz Minister, ich glaube Mengino, ist seit Januar in die Regierung getreten, er war frueher von der Santannaschen Partei verfolgt und gehort, wie auch Alaman, zu den Begunstigern der Alt Spanier, also so zu sagen zur aristokratischen Partei. Jetzt hort man in der Regierungs Zeitung auch Alaman loben und vergleicht man die Zeitungen von 1 Jahr mit den jetzigen so stosst man auf lauter Wiederspruche in den Meinungen uеber den Werth der Personen. Es scheint nach allem, dass die Partei der Altspanier in Gemeinschaft mit der Geistlichkeit die Oberhand gewinnt und Sant Anna zu ihrem Werkzeuge braucht, um die Gegenpartei der Jorker zu dampfen. Die Auslaender fuerchten sich des Ausgangs weil sie gewiss dabei verlieren, wenn die Aristokraten gewinnten.

Was den innern Reichthum des Landes betrifft ist die Bemerkung gemacht worden: es habe keinen Schiff im Fluess und folglich keine Moglichkeit beizutragen in Welthandel mit seinen Produkten. Um so wichtiger also ware die Behaltung Texas. Ueberhaupt nach meiner Ansicht ist die Erhaltung Texas fuer die Republik von der umfassendsten Wichtigkeit und dessen Abfall wurde grosse Folgen fuer Mexico haben. Das giebt wohl England zu glauben und doch ist die Sache ganz dieselbe als zwischen Poland und Russland das sie diametral entgegengesetzt ist, dass das Urtheil Englands in diesem Punkt... (He разобрано одно слово). Nicht Principen der Humanitat linken England... (Не разобрано одно слово) sondern politische Combinationen.

In Vera Cruz scheint der Handel der Franzoesen die uеberwiegende zu seyn; seit Tampico und Matamoros Handelsplatze sind, hat V[era] C[ruz] bedeutende verloren. Die engl[ischen] Pakete gehen in Havanna, Jamaica u[nd] Jucatan (Honduras) eine [251] englische Besitzung mitten im Mexikanischen Territorium, ganz wie... (Не разобрано одно слово), oder vielmehr noch auffallender, und nach V[era] C[ruz] wo sie nach Tampico gehen und gleich zuruckkehren nach V[era] C[ruz]. Der «Tyrion» war in V[era] C[ruz] am 17. anzukommen und wir erwarteten ihn stundlich, da er aber nicht kam stiegen wir auf dem N[ord] Amerikanischen] [Paket] «Ann. Elize» Capt[ain] Briscoe, ein vortrefflicher Segler... (Не разобрано одно слово) 242 Tonnen.

Wir waren am Donnerstag fruh fertig, jedoch sollte eine Ladung Cochenille eingenommen werden. Das verspatete uns bis 3 Uhr N [ach] M[ittag] den 14 ^ten oder den 3 ^ten April Sit[ka] Rechnung.

Ein Franzoese und 1 Englander wurden eingeschmuggelt auf's Schiff. Die Regierung hatte verboten sie aus Land zu lassen, weil sie einen Prozess hatten, der nicht geendet war. Der Franzoese soll sich im 5 Jahre ein Vermoegen von 100 ta[usend] Thaler gemacht haben, und der Englander sagt er habe in 4 Jahre ein Kapital von 800 t[ausend] Thaler verloren. Jetzt fanden sich beide im трюме vis-a-vis eingesperrt, bis die «Elize» unter Segel kam und die Offiziere vom Lande weggegangen waren.

Am 5 ^ten. Wir hatten von SO умеренные ветры und sehr feuchte Luft. Am 6 ^ten befanden wir uns im N an der Bank von Campeche, ein starker Lackgeruch verbreitete sich, es war von einer Art Erdpech, welches sich von Grunde auf die Oberflache des Wassers heben soll und in Havanna zum farben der Mobeln gebraucht werden soll. Am folgenden Tage starb ein 11 monathliches Kind der franzoesischen Putzmacherfamilie; keiner der Franzoesen konnte im lateinischen das Gebet lesen und ein Englander uеbernahm es im englischen zu thun: der Zufall wollte, dass jener der sein Kapital verloren hatte auf diese Weise als Troster erschien und dei reiche Vater des Kindes lag seekrank auf dem Vordeck mit dem Rucken zum Kinde gekehrt! — ich zweifle, dass er sich so ruhig benommen hatte wenn statt des Kindes man seine 100 t[ausend] Thaler uеber Bord hatte werfen wollen. Am 13 befanden wir uns bei oestlichem contrairen Winde am W Ende der Strasse swischen Cuba und Florida und schoen seit gestern unter dem Einfluss des Golfstrohmes; 5 Segel... (Не разобрано одно слово) mit uns und das Hochland von Cuba zeigte sich. Die Luft bei NO u[nd] О Winde ward angenehm und bei weitem nicht so feucht, als bei SO Winde. Am anderen Tage sahen wir Havanna u[nd] das Fabelland von Cuba. Der Englander Mr. Kinder, welcher ein grosses Kapital in Mexico verloren hatte, war durchaus die interessanteste Person der Gesellschaft. Sein Prozess ist in so fern interessant da sie betrifft eines Ankaufs von Landereien die 1500 leguas betragen, also wahrscheinlich der grosste Privatlandeigenthum [252] (an Land) in der Welt, obgleich nur eine Bevolkerung 10 Tausend] Menschen. Nachdem die Regierung hat ein Gesetz ergehen lassen nach welchem kein Fremder Landeigenthumer seyn kann, verliert er nun auch Land und Ankaufs Geld, wenn er sein Prozess gewinnt, so rechnet er die Entschaedigung auf 2 Mill[ion] Thaler. Mr. Kinder, ein ruhiger Mann, hat viel gereist in Europa und Amerika, sehr belesen und vielseitige Kenntnisse. [...] (Опущено описание споров г-на Киндьра с пассажирами-французами о правилах поведения на корабле).

Перевод

13. Густой туман окутывает окрестности, различаешь только ближайшие предметы — деревья ocote. Дорога, большей частью мощеная и проложенная еще испанцами в величественном стиле, из-за небрежности или умышленно построена таким образом, что даже при езде шагом страшно трясет.

Мы проехали около 5 лиг до небольшой деревушки, где нам было сказано, что дальше до Халапы разбойников нет, и наш эскорт нас покинул. Дома в деревне построены из дерева и крыты дранкой. Из-за сходства с нашими отечественными деревянными крестьянскими избами эта деревушка, как и последующие селения до Халапы нам очень понравились. Проезжаем выжженный вулканический участок, подобный тем, какие мы проехали между Тепиком и Гвадалахарой, с той существенной разницей, что на последнем совсем не было растительности, здесь же росли деревья ocote и кактусы. Посреди такого леса ocote на черных обгорелых скалах стояло несколько хижин, обитатели которых, особенно дети, лакомились спелыми апельсинами и бананами, как будто они были далеко от мест, где растут эти тропические фрукты. Мы достигли и этих мест в тот же день и приехали из хвойных лесов прямо в жаркий пояс: крупноплодный земляничник, сирень, персики, апельсиновые деревья с великолепными красными цветами, банановые деревья. Спускаешься все ниже, поля более возделанные, лиги за 2 до Халапы местность более населена и привлекательна. Растительность становится заметно более пышной, красивейшие розы и английские розы, вьюнки, лилии и гвоздика в садах у деревенских домов. Неровная местность, возвышенная и низкая, богатая зеленью и затем снова черные скалы — этот ландшафт доставляет удовольствие путешественнику, спускающемуся из сухого, лишенного растительности Мехико. Этому, вероятно, много способствует влажность и более высокое давление воздуха, которые больше соответствуют нашему организму.

Так доехали до Халапы; у сторожевой будки четыре из наших сундуков были сняты для таможенного досмотра, но так как они были не Зсшерты, то, прибыв в контору дилижансов, через любезного в обхождении и очень услужливого г-на М. Cortnay мы постарались еще в тот же вечер получить вещи обратно. [253] Здании в Халапе небольшие, скверные снаружи и внутри, город незначительный.

NB: Крепость Пероте стоит в стороне от города и от большой дороги, в лощине, и таким образом бесполезна,

14. Погода пасмурная, холодно, и весь день дождь; хваленая Халапа может быть названа второй Ситхой, и мы были немало обмануты в своих надеждах.

15 Хотя сегодня и облачно, но было теплее, чем вчера, дождя не было. Мы гуляли в ближнем саду, к тому же самом красивом, принадлежащем богатому мексиканцу; но сам он живет в городе, хотя в его саду есть удобный дом и сад удален едва ли на четверть версты от города. Апельсиновые аллеи, кофейные плантации, много овощей, есть даже цветник; все это выглядит очень мило, но должно было быть в 1000 раз красивее, если бы у владельца были вкус и охота к таким вещам. Мною замечено, что в Мексике не найти любви к красотам природы и что мексиканцы не находят удовольствия в сельской жизни. Причиною этого является, несомненно, недостаток образования, главным образом среди женского пола; в городе женщины не могут обходиться без своих интриг и сплетен и не находят вкуса ни в чем другом.

Халапа расположена амфитеатром, и нужно подниматься по довольно крутым улицам, чтобы прийти в этот сад, откуда город кажется очень красивым; вокруг домов много садов; жаль только, что сами здания выглядят такими неопрятными и жалкими.

Везде изобилие английских роз, видны целые стены и изгороди, словно затянутые этим приятным цветком. Это действительно премило. Неровная местность и сочная разнообразная растительность придают городу приятный вид, влажный воздух по контрасту с остальной Мексикой напоминает наш север и весьма приятен нашему организму. Мы прижились в Халапе, она понравилась нам, но расположило нас не что иное, как ее сходство со многими местами на родине. Свежая зелень, трава, отсутствие все испепеляющего солнца, вода.

16. Вербное воскресенье и одновременно солнечный день, воздух приятно мягок, но не жарко. С городской площади рынок был переведен на другое место, и таким образом мы имели удовольствие видеть эту сцену под нашими окнами. Груды апельсинов, лимонов, бананов, ананасов, зелени, глиняной посуды и т. п. Была интересна церковная процессия из кафедрального собора, когда вокруг городской площади, словно в лесу, двигались настоящие пальмовые ветви, украшенные красивейшими цветами Богатая растительность Халапы как раз подходит для красочного праздника в католическом вкусе.

После обеда мы совершили небольшую прогулку по paseo, которая представляет собой не что иное, как мощеную дорогу без боковых дорожек и аллей. Но мягкий воздух и свежая зелень придают здесь каждой прогулке очарование, которого напрасно ищут в Мехико. Среди других всадников (экипажей здесь нет) был один очень богато одетый тучный и гладкий человек, который, казалось, был весь налит жиром; 8 [254] месяцев тому назад он был еще бедняком, но, будучи таможенным чиновником в Матаморосе, наворовал 200 тысяч талеров. За 8 месяцев, я думаю, даже для Мексики достаточно!

19, 20, 21. Вся Халапа занята церковными процессиями, в четверг и, особенно, в пятницу носили статуи Спасителя, Божьей Матери, святых Петра, Хуана, с музыкой и пением; большая свита из женщин и мужчин с восковыми свечами. Мы совершили несколько прогулок за город и во всех направлениях находили весьма прелестные уголки: вдали остроконечная вершина, холмистая местность вблизи, и везде бурно разросшаяся растительность. Здесь собрались все растительные зоны.

22 рано утром мы заняли места в двух крытых носилках (literas) (наши возки на Охотской дороге) и отправились в путь в Веракрус. Едва мы выехали из города, как нам встретился дилижанс из Веракруса с 9 пассажирами, на который, не доезжая пол-лиги до Халапы, только что напали 4 разбойника и совершенно его ограбили; пассажиры имели с собой эскорт из 8 солдат, один из них оказал разбойникам сопротивление и был ими застрелен. Его тело несли в город на шестах. Такое зрелище отнюдь не обрадовало нас, но мы продолжали свое путешествие в ожидании новых событий. Дорога из Халапы до Веракруса всегда была безопасной, и этот случай, действительно, привлечет к себе внимание и нагонит страх.

Мы проехали 14 лиг до Национального моста (Puente Nacional), где отдохнули 4 часа, и в лунную теплую ночь в 11 1/2 часов отправились дальше. Местность до сих пор была малопривлекательной, но местами попадалась сочная растительность, особенно у Puente, где красивый каменный мост испанских времен, называвшийся раньше Королевским, а теперь Национальным, ведет через речушку и очень глубокое ущелье. Во время революции мост всегда был важным военным пунктом, где отряды из Веракруса часто одерживали верх над проводниками транспортов с серебром. С большой мощеной дороги, идущей от Халапы, во время революции был содран булыжник, с тех пор она была основательно размыта дождями и находилась в таком плохом состоянии, что мы не могли постичь, как по ней мог проехать дилижанс, не разваливаясь на тысячи кусков. В крытых носилках нам было очень удобно, если бы только не беспокоила густая пыль.

23. Мы ехали всю ночь; в одной деревне девять солдат, расположившихся у огня, остановили нас и предупредили, что на дороге дурные люди (malos gentes) и дальше ехать ночью неблагоразумно; но наши проводники (arriero), хотя и были очень испуганы, все же пошли дальше, и с нами не произошло никакой беды. Местность все больше приобретает вид «жаркой земли» (tierra caliente). Хижины из бамбукового тростника совсем легкой постройки похожи на клетки для птиц, жители — темнокожие, часто встречаются негры; при этом жара становится все сильнее и делается для нас гнетущей. Было как раз пасхальное воскресенье. Ночью в деревнях, через которые проходит дорога, у огня на площадях, было видно, как забивали скот в знак окончившегося поста, и теперь [255] днем народ везде был занят едой, питьем, пением и танцами, но той шумной и кричащей радости, как у нас в деревнях, мы не заметили; и ко всей Мексике относится замечание, что народ тут скромный, тихий и вообще мирного нрава.

От Национального моста до Веракруса 12 лиг. Когда мы приближались к берегу моря, северный ветер с моря становился все более ощутимым, пока, наконец, песчаная дорога и вся местность не напомнили, что мы должны быть недалеко от морского берега. Вскоре за тем открылось и бушующее море, корабли, крепость Сан-Хуан де Улуа и башни города Веракрус. Попадаем на белую песчаную равнину, по которой едем несколько миль к городу по берегу. Мой мальчик так обрадовался этому зрелищу — морю и кораблям, что его с трудом можно было удержать в носилках, он непременно хотел выскочить и побежать к воде. Картина обширного моря и пенящегося прибоя была нам в высшей степени приятна и придала новые силы: это был конец утомительного сухопутного путешествия, и перед нами была милая знакомая стихия, которая должна была доставить нас в родной город!

Веракрус — неплохой город, с прямыми правильными улицами и очень прохладными целесообразно построенными домами. Самым достопримечательным является способ, каким в городе собирают воду. С плоских крыш воду в дождливый сезон направляют в выложенный камнем бассейн — род колодца, где вода сохраняется на всю остальную часть года; из месяца в месяц она становится лучше, особенно когда лучи солнца не попадают в бассейн.

Веракрус с давних пор был предан Санта-Анне, и теперь он найдет здесь больше приверженцев, чем во всей остальной Мексике. В Халапе мы узнали из газет о захвате Санта-Анной Бехара в Техасе, а затем крепости Аламо, которая была взята штурмом и под которой погибло около 300 человек солдат, 50 офицеров и 2 генерала, в то время как это незначительное укрепление защищали 150 техасцев и все они были, по-видимому, вырезаны. Торжественное сообщение в правительственной газете, обещание выплаты вознаграждения семьям погибших, восхваление военного гения бессмертного, «benemerito» генерала Санта-Анна, пальба из пушек, «te Deum» и т. п. торжества должны придать этому незначительному событию видимость большой важности — и в какой-то мере это так и есть, поскольку техасцы теперь еще больше озлоблены. Утверждают, что если Санта-Анна вскоре не повернет обратно, а пойдет дальше в глубь страны, то вся его армия будет уничтожена.

В Веракрусе сейчас находятся правительственный военный корабль и шхуна, а несколько недель тому назад для Техасской экспедиции был куплен американский пакетбот водоизмещением 180 тонн за 14 тысяч пиастров (10 тысяч — его подлинная цена и 4 тысячи губернатору, т. е. украдено у правительства), сейчас на него устанавливают 16 восемнадцатифунтовых пушек, и по-видимому, он не будет готов к отплытию прежде, чем кончится война, и огромные суммы будут истрачены напрасно. Итак, без этого корабля вся морская мощь Мексики — это один корвет в Южных морях и одна шхуна в Атлантическом океане! [256]

После того как мы пересекли Мексиканскую республику, можно задать себе вопрос: какое общее впечатление оставила природа страны и ее население? Должен сказать, что описания Мексики ввели меня в заблуждение, они представили мне более прекрасную картину красот природы, чем мы увидали ее в действительности; впрочем, природа Мексики имеет своеобразную прелесть, она в высшей степени оригинальна: безлесные степи, покрытые кактусами и окруженные горами, горные ущелья; тропическая растительность в небольших селениях, богатых влагою; прекрасно возделанная низменность (baxia) и мексиканское плоскогорье, окруженное высокими горами; правильно построенные поселения и города. Даже при быстром проезде убеждаешься в огромном плодородии земли, и тем более удивляешься, когда видишь, что большая часть ее не используется. Более тою, созданное раньше пришло в упадок, особенно дороги, мосты, общественные здания и города. Со времени революции в Мексике не только не строится ничего нового, но даже не сохраняется старое, все разрушается. От полного погружения в варварство страну удерживает активная деятельность иностранцев, и как раз их-то ненавидят мексиканцы.

Сельские жители Мексики — хороший народ, они отличаются добродушием, кротостью нрава, вежливостью, ими легко управлять. Все, что есть в них плохого, внушается им священниками. Священничество с огромным числом монахов представляет для страны истинное бедствие; суеверие, безнравственность, нетерпимость взращиваются и лелеются этим паразитическим сословием.

Сословие чиновников — это развращенная корпорация. За деньги здесь можно получить все; чиновниками руководят только личные интересы, ни нравственности, пи патриотизма здесь не найдешь.

Правительство — слабое, недобросовестное, и за что оно ни берется, все выходит из рук вон плохо. Хороша республика, где глава ее — Сан-та-Анна — самый большой вор, бесстыднейший хвастун, совершенно невежественный человек; члены правительства — креатуры этого человека; в палате депутатов не существует оппозиции, нет ее и в прессе!! Для народного просвещения ничего не делается; для порядка и безопасности — тоже ничего, дела ведутся равнодушно, во всяком случае непостижимо вяло, и это — единственный результат представительного правления; медлительность делопроизводства не вознаграждается развитием свободы и осмотрительности самоуправления; нет, все основано на личных интересах, о которых все, будь то высокопоставленный или самый низший, думают в первую очередь. Правительство постоянно нуждается в деньгах. Грабители не только не преследуются, но их даже щадят, и к чести низших классов мексиканцев нужно сказать, что при такой плохой полиции и слабом правительстве среди них нечасто встречаются нарушители порядка; если бы это было в России, то в городах происходили бы совершенно иные вещи, чем в Мексике.

Теперешний министр финансов, мне кажется Мангино ⁵², вошел в правительство с января, раньше его преследовала партия Санта-Анпы; [257] Он принадлежит, как и Аламан ⁵³, к сторонникам старых испанцев, следовательно, так сказать, к аристократической партии. Теперь же в правительственной газете слышны также похвалы Аламану, и при сравнении газет годичной давности с теперешними наталкиваешься на сплошные противоречия в мнениях о ценности одних и тех же личностей. По всему кажется, что партия старых испанцев вместе с духовенством одерживает верх и пользуется Санта-Анной как своим орудием, чтобы заглушить голоса противной стороны. Иностранцы боятся такого исхода, ибо они несомненно проиграют, если выиграют аристократы.

Говоря о национальных богатствах Мексики, следует иметь в виду, что эта страна не располагает своим флотом и, следовательно, не может участвовать в мировой торговле. Тем важнее было бы сохранение Техаса. Вообще, по моему мнению, сохранение Техаса имеет для республики огромнейшее значение и его отпадение имело бы большие последствия для Мексики. Это, пожалуй, заставляет Англию думать так же, и все-таки проблема Техаса для Мексики совершенно такова же, как польский вопрос для России, так как Техас и Мексика диаметрально противоположны. Не принципы гуманности руководят Англией, а политические комбинации.

В Веракрусе, по-видимому, преобладает торговля французов; с тех пор как Тампико и Матаморос превратились в торговые порты, Веракрус значительно проиграл. Английские пакетботы идут в Гавану, на Ямайку и Юкатан (Гондурас) — английское владение посреди мексиканской территории — ив Веракрус, откуда они идут в Тампико, а затем сразу же возвращаются в Веракрус.

«Тирион» должен был прибыть в Веракрус 17, и мы ждали его с часу аа час, но так как он не пришел, мы поднялись на североамериканский пакетбот «Анна-Элиза», капитан Briscoe; превосходный парусник водоизмещением в 242 тонны.

В четверг мы были готовы рано, однако нужно было еще принять груз кошенили. Это задержало нас до 3 часов пополудни 14 апреля, или 3 апреля по ситхинскому счислению ⁵⁴. Один француз и один англичанин тайно взяты на судно. Правительство запретило выпускать их из страны, поскольку они вели судебные процессы, которые еще не кончились. Француз за 5 лет якобы составил состояние в 100 тысяч талеров, а англичанин говорил, что он потерял за 4 года капитал в 800 тысяч талеров. Теперь оба были заперты в трюме vis-a-vis, пока «Элиза» не подняла паруса и офицеры не сошли на берег.

5. SO-умеренные ветры и очень влажный воздух.

6. Мы находились на N у отмели Кампече, распространился сильный запах лака, это был род асфальта, который, должно быть, поднялся содна на поверхность воды; лак употребляется в Гаване для окрашивания мебели. На следующий день умер 11-месячный ребенок в семье французского модного портного; ни один из французов не мог прочитать молитву по-латыни, и один англичанин взялся сделать это по-английски; по
воле случая тот, кто потерял свой капитал, явился, таким образом, [258] утешителем, а богатый отец ребенка лежал больной морской болезнью на баке, повернувшись спиной к ребенку! Я сомневаюсь, что он вел бы себя так же спокойно, если вместо ребенка за борт хотели бы бросить его 100 тысяч талеров.

13 при восточном противном ветре мы находились в W-конце пролива между Кубой и Флоридой и уже со вчерашнего дня под влиянием Гольфстрима. Пять парусов... Показалась гористая земля Кубы. Воздух при NО- и О-ветре приятный, и совсем не такой влажный, как при SO-ветре. На следующий день мы увидели Гавану » сказочную страну Кубу.

Англичанин г-н Киндер, потерявший в Мексике большой капитал, был, решительно, самым интересным человеком в этом обществе. Его судебный процесс весьма интересен, поскольку он касается покупки земель, составляющих 1500 квадратных лиг; следовательно, это, вероятно, самое крупное частное землевладение в мире, хотя население составляет всего 10 тысяч человек. После того как правительство издало закон, по которому ни один иностранец не может владеть землей, он теряет теперь и землю, и деньги, уплаченные за покупку; если он выиграет свой процесс, то рассчитывает на компенсацию в 2 млн. талеров. Г-н Киндер — спокойный человек, много ездил по Европе и Америке, очень начитан и имеет разносторонние знания.

С попутным течением лавировали против крепкого О-ветра под рифлеными марселями; нередко находят грозы. Течение нас подгоняло от 35 до 90 миль в сутки и Фар[енгейта] термометр] показыв[ал] довольно постоянно около 76° в струе течения. Мы имели удовольствие обгонять все суда, а их было много: 19-го числа находились на параллели М. Harten в шир[оте] 35°14' и заметили по цвету воды и температуре оной (70°), что мы вышли из Gulf-Stream. Надо заметить, что по обоим берегам сего течения бывает contre current (Противное течение (франц., англ.)) от N к S от 72 до 2 узлов; следовательно], нужно стараться не выходить из струи, дабы не попасть в противное течение. Вышед из пролива Багамский, погоды и ветры были нам благоприятны и море очень спокойно. Каждый день показывалось по нескольку десятков судов на горизонте и около нас, шедшие в разные порты N forth] Штатов.

Апр[еля] 22, около 5 час[ов] вечера встретил нас в устье залива лоцманский бот (шхуна), и лоцман во фраке принял команду. Картинные виды по обеим сторонам сего единственного залива, деятельность судов под парусом и прекрасных пароходов, взад и вперед, во все стороны, попутный нам ветер. Все действовало на нас, и ощущение было самое приятное.

Нью-Йорк показался с лесом судов. Не нашли ни в одном hotel или boarding- house (Пансион, меблированные комнаты со столом (англ.)) места для нашего помещения; [259] вступив на землю в Нью-Йорке мне голова от движения кругом меня вокруг пошла. Впечатление весьма приятное — жизнь возобновляется. На другой день рано: газетная комната, справки, и, узнав, что «Utica» о 650 тоннов завтра отправляется в Гавр, взял места и, употребив остаток дня осмотреть город, были удовлетворены, как днем, так и вечером, прекрасным газовым освещением. Город истинно красивый в целом, особенно улица Broadway. Большая часть пожарища (свыше 600 сгоревших домов) была уже застроена — в 3 месяца! Омнибусам конца не было на улицах, кареты наемные весьма хороши, но дороги; пароходы беспрестанно отправляются и приходят в разные стороны.

Boarding-[house]; справедливость замечаю Mr. Trollop ⁵⁵ и Cap [tain] Hall ⁵⁶. На другой день отправились на пароходе, который взял кораб[ль] «Utica» и нас до 1/2 залива, где он нас оставил и мы вступили под паруса. Прелестный вид!

«Utica» 170 ф[утов] длины и в 650 тонн имеет 14 матросов, к[а] питана и 2 помощников.

Пассажиров было 20 челов[ек] и 2 семейства америк[анцев], отправлявшихся в Европу путешествовать, т. е. проехать по большим дорогам и посетить все трактиры европейские! Они знают только свой американский] язык и не могли похвалиться познаниями вообще. Добрые ребята, но хвастуны и неделикатны, вообще похожи на то, как Hall и Trollop их описывали.

Переход из Н[ью]-Йорка продолжался 30 дней, в которые ничего особенного не случилось. Около 400 миль от Ушанта к W встретили нас восточные ветры, которые держали нас две недели; лавируя, видели англ[ийский] бриг с «Union» ⁵⁷ вниз, как знак бедствия, придержались к нему и узнали, что он 40 дней из Faro (южн[ый] берег Португалии) и 5 недель бьется против противн[ых] NO- и О-ветров, и нуждается в провизии, выдавая по 1 сухарю в день на человека: помогли ему. Его долгота была 3° ошибочная, и он находился дальше от Канала ⁵⁸, чем полагал себя, — это не удивительно, но странно то, что, считая себя на глубине, он не бросал лота, чтобы проверить счисление после 40-дневного плавания без хронометра.

Много береговых птиц садилось на судно, в явном истощении, будучи отогнаты береговым ветром.

Мая 22 (июня 2) ⁵⁹, находясь при SW-ветре против маяка Casket взяли французского лоцмана с бота; от него узнали, что 60 дней дули восточные ветры и теперь лишь вторые сутки как перешел ветер в SW-четверть!

( ЦГИА ЭССР ф. 2057, on. 1, д. 353, лл. 1 — 25 об. Автограф.)

ПРИЛОЖЕНИЯ

№ 1

[Не ранее 2 — не позднее

8 марта 1836 г.]

(Установлено на основании даты получения упоминаемого Ф. П. Врангелем ответа из МИД Мексики — 2(14) марта 1836 г. — и отъезда автора из столицы республики — 8(20) марта 1836 г. (см. публикуемый в настоящем издании дневник Ф. П. Врангеля))

Независимость Мексики и правительство республики признаны формально в Европе Англиею, Франциею и некоторыми второстепенными державами; а торговый трактат заключен и с Пруссиею, которая имеет в Мексике генерального консула. Народное тщеславие, подкрепляемое дипломатическими сношениями с кабинетами сих держав, управляет действиями республики во многих отношениях, и сия последняя, из опасения унизить себя в общем мнении, не ищет признания там, где не показывают себя готовым выступить навстречу предложениям о политическом сближении; а министры Англии и Франции в Мексике употребляют свое влияние у здешнего правительства более на то, чтобы отдалять соперников от коммерции с Мексикой, нежели для сближения других народов с республикой.

При таковых обстоятельствах весьма естественно, что правительство в Мексике не токмо не изъявляло ни малейшей готовности выслушать предложения от агента коммерческого сословия такой нации, которая не признает независимость республики, но явно оно бы оскорбилось, если б я сделал таковое предложение без всякого дипломатического посредничества.

Посредством двух рекомендательных писем к вице-президенту Барагаму от лиц, близко с ним знакомых, надеялся я отстранить все сии затруднения. Но генерал Барагам был одержим болезнею, когда я приехал в Мексико, и чрез две недели помер. Г-н Корро, вновь избранный в[ице]-президент, был вовсе не расположен вступить в сношения столь щекотливого рода, каковым казался ему доступ к себе военного чиновника России, не имевшего кредитива от своего правительства к предъявлению. Итак, все пути казались пресеченными к исполнению поручения. [261] Рассудив, что для коммерческих интересов Пруссии в сей республике но токмо не будет вредно сближение России с Мексикой, но, напротив, таковое сближение должно бы усилить вес здешнего прусского дипломатического агента, решился я обратиться к прусск[ому] генер[альному] конс[улу] г-ну фон Герольту с предложением принять участие в моем деле и уведомить министра иностранных] дел о моем желании по случаю проезда чрез Мексико снестись с здешним правительством о некоторых предметах обоюдного интереса. Г-н фон Герольт объявил себя готовым оказать мне и делу моему всю услугу по своим силам; по многим тщетным приемам он, наконец, успел получить в ответ от министра] иностранных] дел г-на Монастерио отзыв, что он готов принять письменное от меня сообщение и потом видеться со мною.

Письмо мое к г-ну Монастерио я составил на основании записки от г-на вице-канцлера, долженствовавшей служить мне инструкциею; письма генерала Фигероа от И апр[еля] и июля 1833 и смерть его послужили мне побуждением относиться к правительству Мексики и должны были пояснить министру, почему я решаюсь на это, не имея никакого поручения по сему предмету от моего правительства и действуя единственно как агент коммерческой компании, а записка о предлагаемых торговых сношениях с нашими колониями могла успокоить его и уверить в том, что наши желания вполне согласуются с выгодами подданных республики и не могут затруднить правительство. Письмо сие и записка по оному при сем следуют.

Чрез неделю по отсылке моего письма был я приглашен представиться виц[е]-президенту чрез г-д Монастерио и фон Герольта, сей последний служил переводчиком. Г-н Корро отозвался общими ничего не значащими выражениями на счет моего письма, которого содержание, казалось мне, он даже не знал или не помнил; наконец, он сказал, что на следующий день получу я ответ. Я объявил свою готовность сообщить ему некоторые сведения о состоянии Верхней Калифорнии, о сношениях разных наций с сей страною и вообще о таких предметах, которые, как я полагал, могли быть ему любопытны и послужат в пользу моему делу; однако ж г-да Корро и Монастерио отклонились выслушать меня. Тогда я сказал, что, по случаю назначения нового губернатора в Калифорнии, я желаю знать, не сделает ли он каких-либо затруднений судам Р[оссий-ско]-А[мериканской] комп[ании], приходящим для торговых операций в Калифорнию, ибо в таком случае колониальные суда обратятся в Чили, и связи наши с Калифорнией будут вовсе пресечены, к явному убытку самих калифорыцев.

На это ответил виц[е]-президент, и г-н Монастерио подкрепил то после, что новый губернатор Калифорнии употребит все меры, чтобы дружественные сношения и связи Российских] владений в Америке с Калифорнией поддержать и не подать ни малейшего повода к недоразумениям. После сего я откланялся в[ице]-президенту и более не видался с ним. [262]

Вместо следующего дня получил я ответ ровно через неделю, который при сем приложен в оригинале.

Не излишне здесь заметить, что свидание мое с виц[е]-презид[ентом] и министром] иностранных] дел не осталось тайною для других дипломатических агентов, и по странному случаю редактор правительственной мексиканской газеты никогда не помещал в оной столько статей против России, как в сие время, выбирая их из англ[ийских] листов.

Остается коснуться о том, какое мнение здесь имеют о нашем заведении Росс. Мнение сие до крайности преувеличено относительно сил наших п обнаруживает изумительное незнание местных способов, возбуждая опасение. Никто не понимает пли не верит, чтобы русское небольшое заселение, лежащее между владениями Англии, Се[верных] Соед[иненных] Шт[атов] и Мексикой, не токмо не было опасным сей последней] республике, но чтобы, напротив, оно [может стать] оплотом наступательным покушениям граждан Сев[ерных] Соединенных] Штатов] к занятию всей Северной Калифорнии-. Полагаю, что если Мексиканское] правительство с сей точки будет взирать на наше заведение, то нетрудно будет дипломатическому] агенту от С.-Петерб[ургского] кабинета склонить здешнее правительство] к формальному признанию за нами занятых земель около Росса с присоединением залива Бодего и долин миль 20 к востоку, внутрь земли лежащих.

Я также имею причины думать, что Сев[ерные] Соединенные] Штаты Америки [в] непродолжительном времени воспользуются благоприятными обстоятельствами способствовать Верх[ней] Калифорнии отложиться от Мексиканской] республики и присоединиться к Северной Конфедерации. Если Англия займет Санд[вичевы] остр[ова] (как многие думают), то торговля граждан Соединенных] Шт[атов] понесет важный убыток, и в таком случае все меры будут употреблены со стороны северн[ой] республики занять гав[ань] С[ан]-Франц[иско], как единственное место, которое может вознаградить потерю Сандв[ичевых] остров[ов] в отношении к важной коммерции между Китаем и западн[ыми] берегами Америки и китоловли в сем океане.

Дальнейшие по сему предмету сведения я не премину доставить по приезде моем в С.-Петерб[ург],

Кап[итана] 1 р[анга]

Ф. Вранг[еля]

Глав[ному] пр[авлен]ию

Р[оссийско]-А[мериканской]

К[омпании]

Исполнив поручение, сделанное мне оным Правлением, поколику представлялась малейшая к тому возможность, и готовясь на сих днях выехать из Мексики, признал я за лучшее переслать чрез Прусск[ого] генерального] консула отчет мой и полученный от здешнего [263] пр[авительст]ва ответ на мои предложения, дабы в случае какого-либо со мною несчастья па пути правительство и дирекция компании не оставались в неведении о моих действиях; о чем честь имею донести.

ЦГИЛ ЭССР 95. 2057, on. 1, д. 343, лл. 14-15. Автограф (черновик).

В Главное правление Российско-Американской компании

Бывшего главного правителя Российских колоний в Америке

[7 июня 1836 г.]

(Донесение Ф. П. Врангеля о поездке из Ситхи в С.-Петербург было передано в главное правление Российско-Американской компании 7 июня 1836 г. вместе с приложенной к нему запиской о переговорах с мексиканским правительством, которая также публикуется в настоящем издании (см. ЦГИА ЭССР, ф. 2057, on. 1, д. 336, л. 5; АВПР, ф. РАК, on. 1, д. 350, л. 24 об.))

ДОНЕСЕНИЕ

На основании предписаний, полученных мною в Ново-Архангельске 1835 года в октябре месяце, по прибытии капитана 1 ранга Купреянова, высочайше утвержденного главного правителя колоний, сдал я должность и оставил в руках Ивана Антоновича донесения мои в Главное правление, как о сдаче, так и о производстве дел после отхода майской почты; главное правление получит сии депеши в будущую осень.

Я оставил Н[ово]-Арх[ангельск] в исходе ноября на шлюпе «Ситха» под командою к[апитан]-л[ейтенанта] Митькова и направил плавание в Монтерей для свидания с губернатором Калифорнии генералом Фигероа, от которого (по предварительному от него предложению) я надеялся получить пашпорт и письма к генералу Сант-Анна и другим особам в Мексику. Получив неприятную весть о смерти генерала Фигероа, приключившейся незадолго до моего прибытия, я не медля пошел в Сан-Блаз, откуда намерен был предпринять путь чрез Мексику. Однако ж местное начальство мне объявило, что пашпорт, не засвидетельствованный ни мексиканским консулом, ни министром республики, считается недействительным, и проезд мой чрез Мексику не иначе может быть допущен, как по особому разрешению вице-президента; то есть мне предлежало ждать здесь месяца 1 1/2 ответа из Мексики.

В сем положении адресовался я к г-ну Баррону, английскому консулу в Тепике (городок в 2 дня езды от Сан-Блаза), и с нарочным получил приглашение (вместе с пашпортом до Тепика) посетить его на [264] пути к Мексике, приготовиться там к дальнему пути и быть уверенным, что он, г-н Варрон, отсторонит все препятствия для продолжения пути.

Не теряя время, я простился с добрыми моими сослуживцами на шлюпе «Ситха» и, выехав из Сан-Блаза 7 января, скоро прибыл в Тепик, где отведены мне были покои в обширном доме г-на Баррона, который встретил меня самым приятнейшим приветствием.

Кап[итан]-лейт[енанту] Митькову предложено было в Сан-Блазе ожидать от меня известий из Тепика. Здесь кстати заметить, что шлюп «Ситха» имел в грузе около 20 м[ест]...  (Не разобрано одно слово) досок и часть мелких рангоутных дерев для сбыта в Гваймасе на муку. Будучи совершенно чужды в сем крае и предвидя надобность (по новому постановлению) платить в Сан-Блазе, в Гваймасе и во всех портах, где бы не случилось нашему шлюпу остановиться, тонеладосы чистыми деньгами, а именно — около 400 пиястров в каждом порте, как уже взыскали с нас в Монтерей, я решился извлечь для нас всю ту выгоду и получить все пособие, какое мог ожидать от мужа, подобного г-ну Баррону, которого влияние (он природный ишланец и католик) здесь обширно и услужливость неограниченна. Я обратился к нему с письмом (с коего копию прилагаю здесь), чтобы поручиться своим именем за шлюп «Ситху» в уплату тонеладосов в Сан-Блаз и Гваймасе, узнав предварительно, что при подобном поручительстве тонеладосы не взыскиваются иначе, как по особому повелению правительствующего конгресса, где влияние интересов Англии и Север[ных] Соединенных] Штатов довольно сильно, чтобы навсегда удержать конгресс от подобных востребований.

Г-н Баррон не только поручился за «Ситху» в Сан-Блазе и предписал своему агенту в Гваймасе сделать там то же, но и снабдил командира шлюпа письмами к надежнейшим купцам в Гваймасе; он по просьбе моей снабдил меня на 3 т[ысячи] пиястров доверенностями на имя своих приятелей в Гвадалахаре, в Мексике, Халапе и Вера-Крузе при рекомендательных письмах; он приобщил к тому 2 т[ысячи] пиястров чистыми деньгами, которые я послал на шлюп «Ситху», предполагая, что буде колониальное начальство отправит корабль «Елену» в Чили за хлебом (по случаю неурожая в Калифорнии), то будет предстоять надобность в наличных пиястрах. В получении сих 5 т[ысяч] пиястров дал я вексель на Главное правление, из числа тех четырех бланков, которые были мне переданы И. А. Купреяновым. Остальные четыре бланка я при сем возвращаю Гл [авному] пр[авлен]ию.

При таких пособиях я решился отправить к[апитан]-л[ейтенанта] Митькова в Гваймас и Лоретто, на каковой конец дал ему предписание, с коего копию при сем прилагаю.

На четвертый день по прибытии в Тепик отправился и я с семейством на верховых лошадях и мулах в Гвадалахару, испытав от г-на Баррона одолжений без конца. Между прочими письмами дал он мне одно [265] открытое на имя вице-президента генерала Баррагана, исправлявшего должность президента на место генерала Сант-Анна, командовавшего войсками в провинции Техас.

В Гвадалахаре болезнь сына удержала меня две недели; в сие время познакомился я с мексиканским богатым купцом Луна (товарищем но торговле г-на Баррона) и получил от него другое письмо к г-ну генералу Баррагану, которое тоже прилагаю. Посредством сих двух писем я надеялся сблизиться с вице-президентом и извлечь возможную пользу.

Недавно устроенный дилижанс доставил нас в Мексику в 7 дней по ужаснейшей дороге. В сей знаменитый город прибыли, таким образом, 7 февраля по ст[арому] шт[илю]. Генерал Барраган был болен, чрез две недели помер, и унес с собой в могилу последнюю мою надежду на успех в порученном деле. Пред смертью г-на Баррагана отправил я донесение в Глав[ное] пр[авлен]ие чрез прусского генерального консула г-на фон Герольта. В избрании нового вице-президента и похоронах умершего прошла неделя, и, наконец, бывший министр юстиции Корро заступил место Баррагана, и министры сделались доступны для иностранцев. Имев свидание с г-ном Корро и получив письменный отзыв от министра иностранных дел г-на Монастерио на мою к нему ноту (о чем подробнее изложено в особой записке с приложениями), оставил я город Мексике марта 8-го в наемной карете с прикрытием 6 человек солдат, данных мне от правительства. Упомянутый письменный отзыв от г-на Монастерио при донесении от меня отправил по моей просьбе г-н фон Герольт в С.-Петерб[ург] чрез Берлин.

В Халапе я намерен был обождать прибытия фальмутского пакета для отплытия на нем в Европу. Не получа известия о пакете и потеряв терпение, чрез 10 дней оставили мы Халапу.

Нас понесли на носилках (сибирские качки) вниз в знойную приморскую полосу, в Вера-Круз, куда прибыли благополучно на другой день. Тщетно ожидая и здесь английского пакета 10 дней, воспользовался я нью-йоркским пакетом «Anna-Eliza», готовым отплыть, и 3 апреля мы вступили под паруса и шлюп наш рассекал воды Атлантического океана.

Я прейду молчанием множество опасностей и трудов, неприятностей и препятствий разного рода, которые должно было преодолеть, совершая путь поперек Мексики.

Чрез 19 дней плавания прибыли в Нью-Йорк. Один из еженедельных пакетов в Гавр-де-Грас должен был чрез 24 часа отправиться; я пошел на нем, и чрез 30 дней достиг Гавра, за два часа до отхода гамбургского парохода; пересел на пароход, и в 52 часа прибыл в Гамбург. Здесь я должен был жить три дня, и ко сроку отхода с.-петербургского парохода «Николай I» из Травемюнде, переехал в сей городок и прибыл благополучно в столицу после 7-летнего отсутствия и ровно чрез два месяца после оставления Вера-Круза.

Три тысячи пиястров по неимоверной дороговизне в Мексике были недостаточны для совершения всего пути, и я снабдил себя в Мексике [266] открытым доверенным письмом для получения денег в разных порта[х] Америки и Европы, куда бы случай меня привел, с тем, чтобы кончить все счеты с г-ном Карл Сильм в Гамбурге. По окончательному счету с. г-ном Сильм я должен ему 270 пиястров, 1010 франков и 360 червонных; в сей последней сумме я дал вексель на имя главного правления, а насчет предшествующих сумм г-н Сильм намерен был обождать сведений от агентов его в Нью-Йорке и Гавр-де-Грасе, где оные деньги мною были получены. В Любеке же я нашелся вынужденным дать вексель на имя г-на Венедикта Крамера в 50 червонных и другую доверенность на 180 марок и 8 шиллингов.

Наконец, приступая к отчету о расходовании 2 т[ысяч] пиястров, ассигнованных мне главным правлением для обратного сюда выезда из Ситхи, я должен предварить оное пр[авлен]ие, что, по свойству сделанного мне поручения, я был в обязанности делать расходы, которые при иных обстоятельствах были вовсе лишни. А именно, в городе Мексико, где я должен был принимать министров Англии, Франции и Соединенных Штатов, где должен был ездить к разным особам и проч., я увидел необходимость держать экипаж и иметь одну лишнюю комнату, не говоря о значительных расходах другого рода, без коих я бы обошелся, но кои в счеты не помещены.

Таким образом, при всех моих ограничениях, издержаны на проезд и с пищею от Сан-Блаз до С.-Петербурга... (Не разобраны зачеркнутые цифры) пиястров, 246 марок, И шиллингов] и 96 червонных, как из приложенного счета усмотрится; о чем имею честь донести гл[авному] пр[авлен]ию в ожидании резолюции по сему предмету.

ЦГИА ЭССР ф. 2057, on. 1, д. 336, лл. 6 — 7 об. Автограф (черновик).

[7 июня 1836 г.]

В данном мне полномочии от главного компании правления, 1835 года марта месяца, за подписанием господ директоров, и в приложенной при оном копии с проекта записки от г-на вице-канцлера, долженствовавшей служить инструкциею правителю Российско-Американских колоний, заключается поручение, возложенное на меня исполнить во время проезда чрез Мексику; а для совершения сего пути снабжен я был пашпортом за подписью г-на вице-канцлера графа Несельроде и с приложением государственной печати. [267]

Упомянутое полномочие, писанное на русском языке без перевода на иной европейский язык и заключавшее в себе все пункты, по коим предполагалось трактовать с правительством Мексики, по сим причинам не могло быть предъявлено оному правительству в виде кредитива. Да если вспомним, что полномочие сделано мне было частными лицами и подданными государства, не признавшего независимость Мексики и не имевшего никаких политических сношений с правительством новой республики, то убедимся, что самое предъявление подобного кредитива должно бы оскорбить тщеславие главы конфедерации. Вышеупомянутая записка, по содержанию своему, должна была оставаться тайной для правительства республики.

Наконец, пашпорт, не будучи скреплен мексиканским агентом в России, по существующему в Мексике постановлению, был признан недействительным.

При таковых обстоятельствах мог ли я надеяться проехать в Мексику? И в самом деле, единственно влиянию английского консула в Те-пике г-на Баррона (гишпанца по природе), обязан я за пропуск меня из Сан-Блаза чрез Тепик, Гвадалахару, Лагос и другие города до самой Мексики; а далее до Вера-Круза прусский генеральный консул г-н фон Герольт доставил мне пашпорт.

А достигнув Мексики, что мог я предпринять в пользу моего поручения, не имев, как выше изложено, ни одной бумаги, ни одного документа, которые бы могли убедить главу республики в том, что действую по предписаниям высших государственных лиц России и с разрешения самого государя императора?

Однако ж все сии затруднения, вероятно, нетрудно бы было отстранить, если б генерал Сантанна находился в Мексике. Но при том положении, в каком республика находилась в мою там бытность, когда власть Сантанны колебалась, когда западные провинции Мексики готовы были вновь восстать против ненавистного им президента, и центральный конгресс лишен был силы, тогда затруднения сии соделались тем более непреодолимы, что министры Англии и Франции употребили свое влияние не допустить министров или вице-президента Мексики вступить в какое-либо со мною сношение. Ко всему этому, по несчастному стечению обстоятельств, вице-президент генерал Барраган, к которому я имел рекомендательные письма от двух близких к нему особ, был одержим болезнею и, чрез две недели после моего прибытия в город Мексико, помер; а на его место вновь избранный вице-президент г-н Корро казался вовсе неспособным решиться на какое-либо дело сам собою, без сторонних внушений, всегда готовых вредить интересу России.

В сем-то затруднительном положении я обратился к прусскому генеральному консулу г-ну фон Герольту, основываясь на том мнении, что интересы России и Пруссии не токмо здесь не противоположны, но, напротив, Пруссия должна желать, чтобы усилить в Мексике влияние с.-петербургского кабинета. Г-н фон Герольт без повелений из Берлина [268] не решился и не мог принять официального участия в моем деле; однако ж, сохраняя характер партикулярного ходатая, он с трудом склонил министра иностранных дел г-на Монастерио принять от меня письмо и представить меня к вице-президенту. На третий день после сего свидания полученный мною письменный ответ от г-на Монастерио заключает в себе сущность разговора вице-президента со мною; прилагаю здесь копии с моей ноты и с отзыва правительства. Сей последний документ, единственный, какой я получил от правительства республики, для большей верности переслан мною сюда в оригинале чрез Берлин.

Из сего документа усматривается, что уполномоченный министр Мексики в Лондоне получил разрешение правительства заключить торговый трактат с Россиею, чему, кажется, не могут предстоять великих препятствий с нашей стороны, если вспомним, что с Пруссиею заключен подобный трактат в Лондоне же в 1834 году, без формального признания независимости республики.

Дипломатическому агенту России в Мексике по заключении торгового трактата будет нетрудно, думаю я, утвердить за Россиею колонию Росс, и, определяя границы сей колонии, можно оные отодвинуть на два десятка миль к востоку, югу и северу, чему не встретится затруднений; г-н фон Герольт, довольно знакомый с духом мексиканской дипломатии, совершенно того же мнения. Необходимо польстить тщеславию молодой республики, и тогда только, а не прежде, доводы будут убедительны и может возродиться симпатия к России.

Отношение Мексики к Северным Соединенным Штатам весьма много к сему способствует; особенно, если провинция Техас перейдет к Северной Конфедерации. Ибо в сем случае, вероятно, и северная часть Новой Мексики, провинция Сонора и самая Калифорния недолго останутся в зависимости Мексики. Особенно Северная Калифорния весьма в шатком положении, и окрестности залива Сан-Францизска и к востоку от Монтерей — страна, изобильная речными бобрами, — посещается большими партиями стрелковых охотников (riflemen), выходцев с реки Колумбии, которые наводят страх на калифорнцев и должны возбуждать опасение в правительстве Мексики при весьма слабом оборонительном состоянии Калифорнии.

Здесь я должен упомянуть об одном разговоре вашингтонского министра в Мексике, г-на Бутлера, со мною. Г-н Бутлер, рассказывая мне, что Англия принимает меры занять Сандвичевы острова, которые со времен Ванкувера переданы королем их под покровительство Англии, заметил, что Америка сего допустить не может. На мое возражение, что под видом покровительства право Англии на такой поступок трудно будет оспорить, г-н Бутлер сказал, что для китоловства и торговли с Кантоном право свободного пристанища к Сандвичевым островам для граждан Соединенных Штатов необходимо нужно и что таких выгод они не могут лишиться.

Когда же я заметил, что залив Сан-Францизско может принести им те же выгоды, если они оный заняли, г-н Бутлер, к великому моему [269] удивлению, с жаром сказал: «О, эту часть Калифорнии мы не упускаем из виду; у нас есть люди в С[ан]-Францизско и Монтерей, которые собирают и доставляют нам всевозможные сведения оттуда, и тот период не очень далек, когда Калифорния, особенно Северная, перейдет к нашей Северной Конфедерации».

Я также должен здесь заметить, что понятие о нашем селении Росс в Мексике весьма преувеличено против истины, и мнение, будто Россия имеет виды на Калифорнию, здесь весьма распространено. Я всегда старался искоренять подобные мысли и уверял на разные вопросы, что тут нет ни малейшей основательности. Для прикрытия собственных действий и видов, граждане Северных Соединенных Штатов разглашают толки о намерении России занять Калифорнию; а дипломатические агенты Англии и Франции никогда не сделают шагу в пользу нашу. Вот новая причина, почему желательно, чтобы и Россия имела своего заступника в Мексике.

Если торговля наша распространится по Калифорнскому заливу и первый опыт будет удачен, то нужно назначить консула в Сан-Блаз или Гваймас, дабы при беспрерывных возмущениях или грабежах самих правительственных лиц в сих отдаленных местах иметь заступника.

Комментарии

39 Памятная записка Ф. П. Врангеля была написана на основании инструкции главного правления Российско-Американской компании от 9 марта 1835 г. (см. ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 343, лл. 23—24 об.). См. также приложение № 1. Черновик памятной записки (на русском языке) был составлен Ф. П. Врангелем первоначально как приложе ние к проекту письма губернатору Верхней Калифорнии Хосе Фиге роа. Письмо, вероятно, было подготовлено Ф. П. Врангелем во время плавания на шлюпе «Ситха» из Ново-Архангельска в Монтерей, так как на нем было проставлено: «Порт Монтерей, декабря 1835». Ф. П. Врангель предлагал Хосе Фигероа во время встречи обсудить вопрос о торговых отношениях Русской Америки с Калифорнией (см. там же, д. 342, лл. 14—15).

40 Барраган Мигель (Barragan Miguel, 1789—1836) — мексиканский военный и политический деятель, участник войны за независимость. В 1833—1834 гг. военный министр в правительстве Санта-Анны. 28 января 1835 г. палата депутатов избрала его временно исполняю щим обязанности президента республики. Умер 1 марта 1836 г.

41 Испания официально признала независимость Мексики 29 декабря 1836 г.

42 Герольт Фридрих фон (Gerolt Friedrich von) — немецкий естествоиспытатель и дипломат. Родился в г. Линце, учился в Политехническом институте в Париже. Затем уехал в Англию, а оттуда в Мексику. В начале 30-х годов XIX в. по поручению мексиканского мини стра Лукаса Аламана занимался приведением в порядок коллекции минералов Национального музея. Много путешествовал по стране, в 1834 г. совершил восхождение на Попокатепетль и опубликовал на учные результаты своих наблюдений во время восхождения. Был также участником и консультантом нескольких немецких и английских горнорудных компаний, действовавших в Мексике. Во время приезда Ф. П. Врангеля в Мехико Герольт был там генеральным консулом Пруссии. В 1837 г. был назначен посланником Пруссии в Мексике и провел там еще почти десять лет.

43 Имеется в виду Корро Хосе Хусто (Corro Jose Justo, 1794—1864), избранный 27 февраля 1836 г. временно исполняющим обязанности президента республики. Был во главе мексиканского правительства до апреля 1837 г. Дата встречи Ф. П. Врангеля с Хосе Хусто Корро указана по новому стилю — 7 марта (24 февраля) 1836 г.

44 Подробнее о переговорах Ф. П. Врангеля в Мексике см. приложения № 1 и 3. В оттиске статьи В. Потехина «Селение Росс» (СПб., 1859), который хранится в архиве русского путешественника в г. Тарту, нами был обнаружен вклеенный листок бумаги с заметками, сделанными рукой Ф. П. Врангеля в 1860 г. В них имеются любопытные сведения о переговорах с мексиканским правительством в 1836 г.: «Хотя официальным путем мексиканское правительство и не могло вступить в какие-либо соглашения с б[ароном] Врангелем, однако же в приватной аудиенции б[арона] Врангеля у вице-президента респуб лики сей последний, убедясь в пользе, могущей произойти для Мексики от расширения и постоянной оседлости русской колонии в самом близком соседстве с С[ан]-Франциско, где преобладание выходцев граждан Соединенных Северо-Американских Штатов уже начи нало возрождать опасения, сообщил б[арону] Врангелю, что на счет уступки долины, занятия которой Р[оссийско]-А[мериканская] К[омпан]ия домогается, мексиканское правительство никаких затруднений не сделает, и посланнику республики в Лондоне даны будут предписания в этом смысле, с тем условием, чтобы официальные со глашения по сему предмету ведены были между представителями правительств России и Мексики в Лондоне. Такое условие не соот ветствовало тогдашним политическим видам империи, а потому под готовленные переговоры в Лондоне не состоялись, хотя в успешном результате оных не представлялось сомнений» (ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 557, л. 20).

45 Имеется в виду мятеж североамериканских поселенцев в Техасе в 1835—1836 гг., которые при поддержке США провозгласили Техас «независимой республикой»; в 1845 г. Техас был включен в состав США.

46 Итурбиде Агустин (Iturbide Augustin de, 1783—1824) — мексиканский политический и военный деятель, в начале буржуазной революции в Испании (1820—1823) выступил за отделение Мексики от Испании и в 1822 г. объявил себя императором под именем Агустина I. В 1823 г., после перехода его армии на сторону республиканцев, от рекся от престола и бежал в Европу. В 1824 г. нелегально вернулся в Мексику, был схвачен и расстрелян.

47 О переговорах Ф. П. Врангеля в Мексике — см. примеч. 44, стр. 276. и приложения № 1 и 3. Даты отправления письма и получения его Ф. П. Врангелем указаны по новому стилю — 12 марта (29 февраля) и 14 (2) марта 1836 г.

48 Штейн Вильгельм (Stein Wilhelm) — немецкий естествоиспытатель. Приехал в Мексику в 1824 г. с намерением создать компанию по добыче полезных ископаемых. Опубликовал несколько небольших работ, посвященных Мексике. Ф. П. Врангель познакомился с ним по дороге в столицу республики (см. Ф. П. Врангель. Очерк пути из Ситхи в С.-Петербург. СПб., 1836, стр. 60).

49 О`Горман — английский генеральный консул в Мехико.

50 Дефодис (Deffaudis), барон — посланник Франции в Мексике.

51 Пэкенхэм Ричард (Pakenham Richard, 1797—1868) — английский дипломат, в Мексике с 1827 г.— сначала был секретарем британской миссии, затем поверенным в делах. В 1835 г. назначен посланником и занимал этот пост до 1843 г. В архиве Ф. П. Врангеля сохранилось приглашение на обед, направленное ему Р. Пэкенхэмом (см. ЦГИА ЭССР, ф. 2057, оп. 1, д. 343, л. 16).

52 Мангино-и-Мендиваль Рафаэль (Mangino у Mendival Rafael, 1788—1837) — мексиканский политический деятель, в 1830—1832 и 1836 гг.— министр финансов Мексики.

53 Аламан Лукас Игнасио (Alaman Lucas Ignacio, 1792—1853) — мексиканский политический деятель и историк, неоднократно занимал посты министра иностранных и внутренних дел (1823—1825, 1830, 1837, 1853). Один из руководителей консервативной партии.

54 Ошибка автора. Ф. П. Врангель выехал из Веракруса 2 (14) апреля 1836 г.

55 Вероятно, имеется в виду Троллоп Френсис (ТтоНоре Frances, 1780— 1863) — английская писательница, автор романа «Изгнанник в Америке» (The Refugee in America; 1832) и путевых очерков «Американцы у себя дома» (Domestic Manners of the Americans, 1832), в которых в иронических и насмешливых тонах описывалась жизнь в США.

56 Имеется в виду Холл Бэзил (Hall Basil, 1788—1844) — английский путешественник и писатель, автор книги «Путешествия в Северной Америке в 1827 и 1828 гг.» (Travels in North America in the years 1827 and 1828, vol. 1—3. London, 1829).

57 Имеется в виду английский флаг («Union Jack»).

58 Имеется в виду Английский канал — пролив Ла-Манш.

59 Ошибка Ф. П. Врангеля — 22 мая (8 июня) 1836 г.

ЦГИА ЭССР, ф. 3057, on. 1, д. 336, лл. 8 — 9. Автограф (черновик); АВПР, ф. РАК, on. 1, д. 350, л. 26 — 28 об. Заверенная копия.