Ф. П. ЛИТКЕ

ДНЕВНИК, ВЕДЕННЫЙ ВО ВРЕМЯ КРУГОСВЕТНОГО ПЛАВАНИЯ НА ШЛЮПЕ «КАМЧАТКА» [КРОНШТАДТ]

Контрабандный торг здесь весьма велик, что доказывают и беспрестанные сначала вопросы гишпанцев, нет ли продажных товаров. Главнейшие произведения, кои Лима может доставлять, суть хина, кора одного дерева, имеющего то же действие, что и хина, и шерсть. Сюда привозить можно с величайшею выгодою все без изъятия мануфактурные произведения и воск; в сих двух статьях, в особенности в последней, великий здесь недостаток; даже у вице-роя в комнатах горят сальные свечи.

Занятие инсургентами королевства Хили сделало великое препятствие перуанской торговле, она получала из сей плодоносной страны многие весьма нужные ей статьи и между прочим хлеб. Главнейший же вред занятие сие причиняет Перувии недостаток негров. Сих последних нет способа везти около мыса Горна, ибо они наверное все перемрут, чему бывали и примеры. Прежде привозились они из Хили, куда доставлялись сухим путем из Буэнос-Айреса и прочих мест. Теперь же доставление сие прекратилось, и в неграх чувствуется здесь великий недостаток.

Во все время пребывания нашего в Каллао погода днем стояла ясная; ночью же и перед утром бывал почти всегда туман. Ветры всегда дуют SO, склоняясь более или менее к S и О, барометр не поднимался выше 30,01 и не опускался ниже 29,85. [134]

Термометр стоял между 16° и 23°. Наблюдений о приливах и отливах мы не имели времени делать; заметили только, что они весьма малозначущи.

Дорога между Каллао и Лимой не ... (Не разобрано два слова) безопасна. Толпы бродяг, но большей части негров, обеспокаивают по ночам проезжих, и в нашу бытность найден на дороге убитый человек. Так как это больше ничего как... (Не разобрано одно слово) шайка и как по дороге совершенно нет леса, следовательно, им и укрываться негде, то весьма бы легко было искоренить сии беспорядки; но сего не делается, и по сему можно судить о исправности здешней полиции [...] (Далее текст сильно поврежден и расшифровке не поддается. Большая часть листа оторвана (л. 96). При реставрации этого листа, вероятно, его оборот не был восстановлен (л. 96 об.)).

17. Поутру подняли мы якорь и остались на одном верпе ⁵⁸. Мы были совершенно готовы к походу, удерживались только счетами с Обадиею.

18. Около полудня он приехал, а с ним и приятель наш Фл[еч]. Мы ожидали видеть у себя также Peytieux и Ayala; ибо они накануне нам то обещали, однако же собственные дела их удержали, и они к нам не приехали; это нас весьма огорчило, ибо, полагаясь на их обещание, мы с ними вечером не простились. Услужливость сих добрых людей никогда не из гладится из нашей памяти; в особенности же простосердечие P[eytieux] меня восхищало; в первое наше свидание сказал он мне: «Будьте со мною безо всяких церемоний, не забывайте, что я швейцар». Я его просил о том же, потому что я русский (С первого раза сделались мы будто старинные приятели и обещались друг другу навсегда остаться таковыми. Примеч. Ф. П. Литке). Мы крайне желали достойным образом возблагодарить приятелей наших; некоторые малозначащие подарки были весьма слабыми доказательствами признательности нашей.

Около 1/2 2-го часа счеты были окончены и мы вступили под паруса, отсалютовав крепости 7 выстрелами, на что с гишпанского фрегата в ту же секунду ответствовано 3 выстрелами; крепость же молчала. Чтобы узнать, что это значит, и потребовать ответа, легли мы в дрейф, спустили шлюпку и послали на оной Вр[ангеля] на сей предмет в крепость. Через час он возвратился и не успел еще пристать к борту, как с крепости сделано 7 выстрелов. Врангель сказывал, что комендант весьма учтивым образом извинился в происшедшем недоразумении, велел тотчас отвечать, о фрегатских же выстрелах сказал, что он сам не знает, для чего они сделаны, а полагает, что то была ошибка. Тогда пришло нам в голову, не в пику ли капитан [135] гишпанского фрегата сделал это нашему за то, что он не делал ему визита. Поднятие поутру одной грот-стеньги, когда он стоял совершенно разоружившись, весьма скоропостижный его ответ, подавал повод к сему заключению. Не хотя, однако же, оставаться в долгу, по пословице: чтобы и наша копейка была не щербата, сделали мы 3 выстрела в ответ на фрегатские, наполнили паруса и пошли в море.

Стечение многих благоприятных обстоятельств сделало пребывание наше в Каллао способным загладить, некоторым образом, худые поступки Гаг[емейстера] и подать о нации нашей выгоднейшее понятие. Первое обстоятельство]: привезение нами, безо всякой для нас пользы, весьма важных для гишпанцев депеш и следовавший за тем блестящий, сделанный нам вице-роем, прием. Второе обстоятельство], приведшее, как казалось, гишпанцев в изумление и которому они сперва не хотели верить, а именно: что у нас не было совершенно ничего продажного. Третье обстоятельство]: щедрость наша; ежедневно 5 или б человек со шлюпа нашего были в Лиме и сорили деньгами, которые, как я уже сказал, в состоянии внушить гишпанцам великое уважение ко всякому. Четвертое обстоятельство]: то, что ни с кем, ни из офицеров, ни из служителей, не случилось никакого неприятного происшествия ни в Лиме, ниже в Каллао. Пятое обстоятельство]: отправление наше именно в тот день, в который мы оное при самом начале назначили; сему гишпанцы, даже сам Обадия, также не хотели верить. И, наконец, шестое обстоятельство]: вытребывание нами на салют наш ответа, и ответ, сделанный гишпанскому фрегату [...] (Опущено описание плавания по Тихому океану, посещение Петропавловска-на-Камчатке, о. Кадьяка, Ново-Архаигельска и плавание до селения и крепости Росс).

[КАЛИФОРНИЯ] [4—28 сентября 1818 г.]

4. В сие время пасмурность стала несколько прочищаться, а в 1/2 1-го часа увидели мы на берегу прямо перед нами несколько дымков и флаг Российско-Американской компании. Сие появление нас весьма обрадовало. Тотчас выпалили мы из двух пушек для извещения земляков наших об нашем прибытии, а через короткое время еще из двух. Вскоре увидели 3 байдарки ⁵⁹, ехавшие к нам с берега, почему мы и легли под грот-марселем в дрейф. В 2 часа байдарки были у борта, и в одной из них рассмотрели мы начальника селения коммерции советника [136] Кускова (Иван Александрович. Примеч. Ф. П. Литке) ⁶⁰. Только что он узнал, кто мы такие, тотчас послал байдарки свои на берег для перевезения нам свежей провизии. Мы между тем продолжали лавировать противу селения не более 3 кабельтовых ⁶¹ расстояния от берега. В продолжение сего времени палили мы несколько раз из пушек, чтобы торопить поехавших за свежею провизиею. Несмотря на сие, приехали они не ранее исхода 8-го часа. Они привезли нам 2 быков, в коих было 44 пуда мяса, 4 больших свиней н 12 таковых же баранов, также картофелю и капусты; за все сие, разумеется, не было взято ничего; Кусков изъявлял еще сожаление свое, что не может доставить нам дынь и арбузов, ибо они у него нынешний год, противу обыкновения, худо уродились.

Когда совершенно смерклось, имели мы весьма забавное зрелище: некоторое пространство земли поблизости селения было все в огне. Живущие в сих местах индейцы питаются некоторого рода диким растением, похожим на рож[ь], которое поселенцами нашими и называется рожницею. Собравши сию рожницу, сожигают они обыкновенно всю оставшуюся траву; от сего рожница на следующий год бывает крупнее и вкуснее. Сие сожжение производили они нынешнею ночью. В 1/2 9-го часа простились мы с услужливым нашим Кусковым и легли в море. В сие время селение Росс находилось от нас на NО 50° в расстоянии 3 итальянских миль. По нашим определениям, пункт сей в широте 38°32' и долготе 122°51'00".

Селение Росс, или Славянок, выстроено на ровном месте, на скате горы, в расстоянии около ... (Пропуск в тексте) верст от морского берега. В морском отношении нельзя бы найтрг места с меньшими удобностями. Берег идет совершенно прямо, нет ни малейшей бухты, ни даже изгиба, который бы был хотя несколько закрыт. И потому весьма редко случается, чтобы к селению Росс на обыкновенном гребном судне без опасности приставать было можно; а при умеренной свежести S, SW, W или NW ветре буруны бывают столь сильны, что и на байдарах бывает сие невозможно. Глубина якорному стоянию также не весьма благоприятствует; в одной миле от берега оная 30 сажен, к морю правильно увеличивается и далее 3 миль уже более 80 саж[ен]. Грунт, правда, везде ил, но вряд ли можно решиться без крайней необходимости стать на якорь и при самых благоприятных обстоятельствах в открытом океане более как на дневное время. Пресной воды поблизости селения также совершенно нет. Сверх того, место сие ни по чему не приметно. Не имевши несколько дней обсерваций и в туманное время весьма трудно прямо к нему попасть. В ясное время могут служить изрядною приметою [137] несколько белых камней, лежащих вплоть к берегу немного севернее селения, также и то, что около селения менее прочих мест лесу, так что кажется, будто оно лежит в песчаной равнине. С погрешности) в широте более 10' приметы сии делаются почти совершенно ничтожными. Одна необходимость или совершенное незнание могли заставить выбрать место сие для селения морской торговой компании.

От г-на Кускова узнали мы, что «Кутузов» за несколько времени до сего стоял на якоре в Малой Бодеге, теперь же находится в Монтерее, почему и решился капитан идти прямо в сие последнее место.

5. Во весь день продолжался такой противный нам ветр при изрядной погоде. В 1/2 7-го часа поутру увидели островки Фарельонес, лежащие пред входом в порт Сан-Франциско. Сии островки, или лучше сказать камни, лежат на StWV2W правей от оконечности царей (de los Reyes) в расстоянии около 15 миль. Их счетом 4 или 5; они расположены в двух группах, лежащих одна от другой SO и NW (Правей в самой почти средине между ними находится один отделенный небольшой низкий камень, который, может быть, и подал повод — некоторые утверждают, что их три группы. Но сие несправедливо, ибо камень сей нельзя считать особою группою. Примеч. Ф. П. Литке). Они цветом белы и видны в расстоянии 25—30 миль. Южнейший из них более прочих. На нем живут ныне партии промышленных, добывающие между матерым берегом и Фарельонами котов. Но чтобы из сего не заключили, что Фарельоны что-нибудь сами собою производят. Они более ничего как совершенно голые камни; если долго не бывает дождей, то промышленные не имеют даже и воды; в таком случае принуждены они бывают ездить на оконечность de los Reyes (Королей (испан.)).

В 3 часа пополудни, находясь от S-ой группы Фарельонес на SW 67° в 3 милях, 120 саж[ен], дна не достали. Ветр, постепенно стихая, сделался, наконец, штиль. В 1/2 9-го часа поутру спущена была шлюпка, на которой ездил наш штурман для измерения течения. Котел опущен был на 50 саж[ен], но течения никакого не оказалось.

Около 10 часов увидели мы неподалеку спящего на воде бобра. Так как был тогда совершенный штиль, то спустили мы опять шлюпку, на которой поехали г-н Баранов ⁶² (к общему нашему удовольствию, уже совершенно выздоровев) и натуралист Вормскиольд ⁶³ для взятия его; в сем они не успели, ибо бобр, не допустив их к себе на ружейный выстрел, стал нырять. Но вместо того поймали они на отпорный крюк престранную рыбу. Г-н Вормскиольд не мог точно определить, какого она [138] рода, ибо не имел нужных на то книг, но полагал, что она принадлежит к роду акул. Она весьма походила на рашплю (Angelot de mer. Krotenhai, Meerengel), но разнствовала тем, что имела маленький рот и заднее брюшное перо. Хвост у ней был откушен, вероятно, другою акулою, и потому ни о сей части ее тела, ни о всей длине ее ничего положительного сказать нельзя.

7. В полдень находились мы от S группы Фарельонес на SW 41 1/2° в 23 милях. В 4 ч[аса] подул тихий ветр от NW; к вечеру перешел он к WtN и дул столь свежо, что мы, дабы нам достало плавания на ночь, принуждены были идти под одним фор-марселем. Поутру, однако же, сделался он опять тише; погода сделалась пасмурною, и мы уже стали сожалеть, что ввечеру убавляли парусов. В 1/2 6-го часа поутру увидели мы на NOtO берег, который считали N-ой оконечностию Монтерейской губы, а в 1/2 9-го открылся от OtS 1/2 О мыс Пиньос ([по]-гиш[пански], т. е. Елей, названный на Лаперузовой карте также мысом Кипарисов). В 1/4 11-го часа увидели мы на NNW трехмачтовое судно в таком расстоянии, что одни только марсели рассмотреть было можно. Мы имели много причин подозревать, что это наш «Кутузов», но нам надлежало рисковать — или, приведя к нему, не войти сегодня в Монтерей, или идучи прямо в порт, разойтись с ним. И то, и другое было худо. Сначала однако же ограничились мы поднятием нашего флага. Вскоре рассмотрели мы и у него трехполосный флаг. Тогда уже не было для нас сомнения в первом нашем предположении, почему мы тотчас привели к ветру, выпалив из пушки. В ответ на сие «Кутузов» тотчас под всеми парусами спустился к нам. После чего спустились и мы на прежний наш курс, давая ему чрез сие знать, что решаем сойтись с ним в Монтерей; но он, немного спустя, привел к ветру, выпалив также из пушки. Полагая, что он имеет нам что-нибудь сказать (Гагем[ейстер] дорожил временем и думал, что мы не имеем до него никакого особенного дела, для того нас и остановил. Примеч. Ф. П. Литке), убрали мы паруса и легли в дрейф; он же под всеми парусами по-прежнему спустился к нам [...] (Опущены вычисления пройденного пути).

[8]. В 1/2 2-го «Кутузов», подошед к нам на расстояние не более полукабельтова, салютовал из 7 пушек (на что мы ему равным числом ответствовали) и потом лег в дрейф. Капитан приказал мне ехать к Гагем[ейстеру] и сказать ему, чтобы он более не останавливался, а шел бы с нами вместе в Монтерей, ибо мы имеем до него дело, которого в один час исполнить нельзя, но в сие время увидели мы, что он сам к нам едет. Визит был самый короткий: он уехал весьма скоро, после чего мы вместе с ним [139] пошли прямо на рейд, где в 5 ч[асов] легли фертоинг. [...] (Опущено вычисление пеленгов на рейде Монтерея). Вскоре и «Кутузов» поблизости нас лег на якорь.

Первою заботою было послать офицера на берег с пашпортом и чтобы спросить об салюте. Мич[ман] Вр[ангель] был губернатором ⁶⁴ принят весьма учтиво, а на вопрос о салюте получил удовлетворительный ответ, почему мы тотчас по приезде его салютовали крепости 7 выстрелами, на что она нам равным числом ответствовала. Переводчиком ему служил один гишпанскпй шкипер, с которым мы познакомились в Лиме и которого судно «Hermosa Mexicana» («Прекрасная Мексиканка». Примеч. Ф. П. Литке) теперь здесь застали. Только что бар[он] Вр[ангель] ступил на берег, подходит к нему человек, который довольно ломаным французским языком изъявляет ему радость, что увидел старого знакомого, и предлагает свои услуги. Если don Gaspar обрадовался, встретив бар[она] Вр[ангеля], то можно поверить, что сей последний еще более обрадовался, встретив первого.

Поутру сделал нам визит комендант президио don Jose Maria Estudillo ⁶⁵, поручик армии, человек лет около 50, в сопровождении знакомца нашего don Gaspara. Весь день занимались перевозкою на «Кутузов» оставшихся у нас компанейских вещей, а капитан — сношениями с Гагемейстером.

9. Поутру собрались мы ехать в миссию Сан-Карлос в сопровождении кутузовского доктора Берви (Василий Федорович. Примеч. Ф. П. Литке) ⁶⁶. Уже мы сидели на лошадях, как вдруг раздался по всему президио барабанный [бой] и распространилась везде тревога. Дети коменданта и некоторые другие чиновники попросили некоторых из нас весьма учтиво одолжить им на минуту лошадей и поскакали во весь опор в крепость. Мы не могли понять, что бы вся эта тревога значила. Наконец, узнали, что в заливе показалось судно. Если бы пред какою-нибудь крепостью показался нечаянно целый неприятельский флот, то не мог бы наделать больших хлопот. Мы сперва подумали, что показалось несколько судов и, может быть, больших, но после, посмотрев, узнали, что причиною сего смятения был приятель наш Робсон ⁶⁷. Таким образом встречают гкшпанцы всякое судно. Весь гарнизон становится в ружье; крепость приводится в оборонительное положение, недостает только того, чтобы жители со всем своим имуществом убирались в леса. Сие происшествие напомнило мне страх в 1805 году нечаянным прибытием судна «Надежда» ⁶⁸ в Петропавловский порт на бедных его жителей, которым показалось естественнее, что судно обошло полсвета, дабы завоевать пустой их уголок, нежели чтобы «Надежда» пришла несколькими неделями ранее [140] положенного срока. Робсон, с своей стороны, входя в залив, был не покойнее гишпанцев или, по крайней мере, казался быть таковым. Не становясь еще на якорь, прислал он к капитану письмо, в котором изъясняется, что он не имеет другой надобности, как только переговорить с капит[аном] Гагем[ейстером], просит его покровительства, т. е. исходатайствовать ему у губернатора позволение остановиться на якоре и в случае получения его — за него поручиться. На сей предмет послал капитан] наш к губернатору барона Врангеля; позволение дано было тотчас, однако же губернатор сделал вид, что делает сие единственно для капитана нашего. Робсон стал на якорь и салютовал крепости 11 выстрелами, на что она ему ответствовала только пятью. Впоследствии Робе [он] весьма жаловался на гишп[анцев]: они ему не позволяли не только торговать (и в этом состояла величайшая ему обида), но даже съестные припасы покупать. Он сказывал, что один приверженный к нему гишпанец советовал ему по отправлении нашем не оставаться нисколько в Монтерей. И всему сему, по его словам, причиною лимское судно. Монтерейский губернатор и жители, может быть, и решились бы с ним поторговать, но опасаются, что дон Гаспар, пришедши в Лиму, об этом объявит и что сие будет иметь для них неприятные последствия. Впрочем, бог знает, можно ли верить всему, что он говорит. Может быть, гишпанцам препятствует торговать с ним никто другой, как мы, хотя Роб [сон] и называет нас своими покровителями от них, и что все сие одна маска. 10. Поутру «Кутузов» отправился в море. Г-н Гагем[ейстер] получил здесь целый груз—18 т[ысяч] пуд пшеницы и несколько кож, но сие стоило ему, кроме многих трудов, немалых и издержек. Одному губернатору должен он был сделать подарков на 500 пиастров да прочим чиновникам на сию же сумму. Но когда уже все дело было слажено, объявил ему губернатор, что он должен будет платить за провоз некоторую пошлину. Гагем[ейстер] сначала на сие не соглашался, а спрашивал его, на чем он основывает право свое делать такие распоряжения, но губернатор] отвечал ему, что он покорствует одной необходимости, что он уже несколько лет не получает никаких пособий из Гишпании, что солдаты его служат без жалования и что он не видит никакого другого средства достать честным образом денег. Г-н Гегем[ейстер] должен был согласиться наложить на себя сию таксу, которая, по правде, была весьма умеренна, но от такого расчетливого человека, как он, не могло скрыться средство избавиться и от нее. Закупив в самом Монтерей не более 7 т[ысяч] пуд пшеницы, отправился он в миссию Санта-Круц, лежащую по N-сторону Монтерейской губы, где безо всякой пошлины закупил он остальные 11 т[ысяч] пуд[ов]. Он бы мог получить гораздо большее количество, но [141] судно его не могло поместить ни зерна более. Губернатор во все время поступал с ним весьма хорошо, и они расстались приятелями, однако же он объявил, что он надеется, что это было последнее русское судно, приходившее в Монтерей для торговли, и что и в сей раз позволил он ему торговать единственно из личного к нему уважения. Ответ на сие, разумеется, был двоесмысленный. Не только личная выгода, но даже и необходимость заставляет гишпанцев желать, чтобы посещали их иностранные суда, и потому есть надежда, что после сего последнего судна позволено будет прийти еще одному последнему, и так далее. Само по себе разумеется, что все это должно делать умеючи и с расчетом.

Г-н Гагем[ейстер] оставил у нас 4 алеут с 2 байдарками для доставления их к селению Росс. Ему бы должно было на сей предмет заходить туда самому, что могло бы причинить значительную потерю времени, которым в нынешнюю позднюю пору должно дорожить.

После обеда ездили мы в миссию верхами в сопровождении комендантского сына кадета don Jose Joachimo ⁶⁹- ⁷⁰. Нас принял весьма ласково префект миссии padre Juan Amoroso ⁷¹. Переводчиком служил нам ирландец (Робсон, знавший его прежде, сказывал, что он не ирландец, а англичанин, и отзывался о нем не с весьма выгодной стороны. Примеч. Ф. П. Литке), бежавший с одного американского судна и определившийся здесь в должность.

Миссия Сан-Карлос лежит от президио Монтерей в... (Пропуск в тексте) верстах при реке Кармело, впадающей в небольшую бухту сего же названия. Дорога от Монтерея к миссии песчаная; лежит через горы, которые здесь весьма невысоки. По обе стороны оной встречаются прекрасные рощицы и луга, в сие время года нет всей той приятности, которую имеют в прочие, ибо от летних жаров трава вся выгорела и ныне не видно ничего, кроме гладкой пожелтелой поверхности. Миссия выстроена из камней и оштукатурена; все здания покрыты черепицею, что придает ей издали гораздо приятнейший вид того, какой она имеет внутри. Она состоит из квадрата, около которого расположены четыреугольником еще несколько зданий. Во внутреннем квадрате находятся: церковь, жилища правителей и магазины. Внешние здания суть жилища индейцев, коих к здешней миссии принадлежит около 450. Женатые имеют каждый особую квартиру, холостые же живут все вместе так же, как и незамужние. Нечистота, в которой они живут, бросается в глаза; нельзя войти в которую-нибудь из сих клеток, чтобы не быть тотчас же осыпану множеством блох. Голая земля составляет пол сих палат, но и та от нечистоты их сделалась совершенно черною. Посреди находится место для огня (у женатых), и вот в чем состоит вся их кухня. [142] Внутренность сих вертепов поистине весьма мало разнствует от камчатских или кадьякских юрт, хотя наружность вовсе того не обещает. Холостые и незамужние имеют общую кухню, из которой они ежедневно получают свою пищу. Церковь миссии есть продолговатый четвероугольник безо всяких ценных украшений; живопись образов довольно хороша. В ней каждое воскресенье служат обедню при звуке органа и нескольких скрипок, на коих обучены играть индейцы. В церкви не могли мы пробыть долго, не желая подвергнуться всей ярости блох, которые из индейских жилищ переселились и сюда и при первом нашем восшествии нас атаковали.

Миссия имеет довольно большой сад, огороды и пахотные поля, которые все обрабатываются индейцами. В саду находится множество разных цветов и фруктовых деревьев, как-то: яблонь, груш, персиков и пр.; но, по словам переводчика нашего, здесь родятся они не весьма хорошо, что приписывает он тому, что земля от соседства с морем содержит в себе много соляных частиц. Впрочем, сей нехороший урожай должно разуметь относительно к обыкновенному урожаю в Калифорнии (Северной), которая есть, может быть, одна [из] переплодороднейших земель на Земном шаре, и много найдется стран, и под тою же широтою лежащих, которые и сан-карловский урожай почли бы большим. Огородные овощи родятся все весьма хорошо, равно как и пшеница, которая есть одно только жито, в здешней миссии высеваемое.

До нынешнего года всех миссий в Северной Калифорнии считалось 19; ныне же основана еще одна к северу, верстах в 7 от порта Сан-Франциско и верстах, в 20 от морского берега (Св[ятого]Рафаила). Во всех сих миссиях крещеных индейцев считается около 15 тысяч. Миссии управляются монахами Францисканского ордена (В Старой Калифорнии миссионеры доминиканского ордена. Примеч. Ф. П. Литке), называемыми префектами, кои имеют над собою епископа того же ордена. В наше время сие место занимал padre Vincentio Francisco de Sarria ⁷². Он не имеет положенной резиденции, а переезжает по надобностям и по своему усмотрению из одной миссии во другую и из одного президио в другой; но кажется, что наиболее живет он в Монтерей (Когда мы пришли, то Sarria находился в Монтерей, но дня через два уехал осматривать некоторые окололежащне миссии. Примеч. Ф. П. Литке).

Духовные отцы сии суть весьма важные особы в Калифорнии, подобно как и во всех гишнанских владениях. Кроме того, что они весьма великое влияние на дела имеют, наружное почтение, им оказываемое, весьма велико. И. А. Кусков рассказывал, что [143] ему случалось видеть два раза, что губернатор подводил епископу лошадь, и когда он на нее садился, то надевал ему шпоры. Впрочем, сия власть, которую присвоило себе духовенство, происходит не от одного предубеждения или суеверия; самые места и все обстоятельства оную им доставляют. Гишпанцы по врожденной в них ленности здесь, как и везде, не делают совершенно ничего. Каждый свой шаг ценят они нивесть как дорого, и muche travajo (Много работы (испан., искаж.)) может отклонить их от всякого предприятия, сколь бы оно ни было полезно для них самих или для других. Одни миссионеры здесь не совершенно праздные люди; если Калифорния что-нибудь имеет, если Гишпания что-нибудь от оной получает (в чем я, однако же, сомневаюсь), то сим обязана она единственно им. Впрочем, и их труды могут быть названы таковыми только сравнительно. Все их дело состоит в том, чтобы заставлять индейцев работать. Конечно, стоило труда и, может быть большого, сначала собрать сих последних в миссии; но ныне замещение убывающих сделалось уже весьма обыкновенным делом. Я не мог порядочно узнать, силою ли они это делают или как-нибудь иначе. Некоторые уверяли, что они успевают в этом, давая приходящим индейцам подарки и приохочивая их таким образом оставаться в миссии, но сие средство, как мне кажется, могло быть действительно только в первые времена, когда индеец воображал, что, оставшись в миссии, может он сделать участь свою лучше; ныне же они убегают всякого сообщения с гишп[анцами], как сии последние сами говорят. Известно мне также, что из монтерейских солдат есть некоторые, которых вся должность состоит в том, чтобы раза 3 или 4 в год ездить на промысел индейцев (!) и явно, что ни для чего, как для миссий, ибо находящиеся в президиях суть только те, кои по худым поступкам не могут быть в первых. Сии добытые, подобно животным, индейцы подобно же им и содержатся. Они не имеют никакой собственности: все, что они имеют,— от миссии; все, что они делают,— для миссии. С восхождением солнца их поднимают и гонят к молитве, потом на работу: около полудня они обедают, а потом опять идут на работу; пред захождением солнца загоняют и[х] всех в их хлева. Мужчины исправляют все до земледелия относящиеся работы, женщины прядут шерсть и шьют. Вся их одежда состоит в куске ткани или одеяле (тут же в миссии делают они), который они обвязывают около себя. Пища их лучше, нежели как бы того по сравнению ожидать было можно; но за сие должны они единственно быть благодарны благословенной земле своей. Каждую субботу убиваются несколько быков (которые в великом множестве пасутся в окрестностях миссии безо всякого присмотра, [144] имея круглый год подножный корм); семейным раздается мясо на целую неделю и соль для присоления оного, чтобы оно не испортилось; холостым же и незамужним варится кушанье в общей кухне. В сем мясе и маисе состоит пища их. Детей учат миссионеры петь и играть на некоторых инструментах и больше ничему; ни один из индейцев не знает грамоты. Поступают ныне с ними, кажется, так же, как и прежде. Хотя мы в бытность нашу в миссии и не слышали, подобно Лаперузу ⁷³, бичевых ударов, но переводчик наш уверял нас, что их бьют за всякую безделицу, а чтобы мы в сем не сомневались, то показал нам плеть, которую он, находясь в числе смотрителей, всегда при себе носит. Впрочем, он описывал нам их как добронравных людей и уверял, что они не так глупы, какими их хотят сделать, и что если бы с ними поступали лучше, то бы они были ко многому способны. Нетрудно себе вообразить, как они должны быть расположены к тем, кои поступают с ними таким образом. Они покушаются иногда от них освободиться; но недостаток средств и единомыслия удаляет от них всегда успех; а притеснители их заставляют их жестоко в том раскаиваться. Если который-нибудь из них убежит, то тотчас посылаются в погоню за ним солдаты и горе ему, если он будет пойман. Впрочем, если ему удается уйти, то стараются вместо его захватить других, в чем почти всегда успевают.

12. Были мы все приглашены к обеду к губернатору don Vincentio Pablo de Sola ⁷⁴. Сколько он ни желал сделать его парадным, а может быть и пышным, не мог воспрепятствовать ему походить на мещанский или много что на провинциальный дворянский. Мы обедали в саду (так называемом) под навесом, который они, вероятно, величают беседкой, галереею или тому подобным, но, по-нашему, это просто сарай. Погода вовсе не благоприятствовала обеду на открытом воздухе; дождь шел во все время и было довольно холодно, так что мы бы весьма довольны были, если бы находились во внутренних палатах губернаторских, но пространство того не допускало. Вошедши в сад, увидели мы предлинный стол, накрытый приборами, и возле него другой, на котором стояло множество тарелок с пирожным и фруктами, слишком не разнообразными; на каждой тарелке воткнуто было по два флага — гишп[анский] и русск[ий], от бумаги вырезанные, что составляло порядочную пестроту. Для поддержания сего тяжеловесного комплимента дал он каждому из нас из своих рук по маленькому пирожку; это было началом банкета, об изяществе которого и говорить нечего. Нельзя было и ожидать вкусного обеда; вино было пренегодное. Место столовой музыки занимал звук цепей скованных индейцев, работавших на соседственном дворике и проходивших также весьма часто по саду. Гишпанцы так к сему привыкли, что [145] полен[и]лись даже и удалить от нас сие неприятное зрелище, не полагая, чтобы оно для кого-нибудь могло быть таковым. Губернатор весьма много говорил о связи государей наших, уверяя, что нет в Европе других двух монархов, которые бы друг с другом были так связаны. Странно бы было отвечать на сие иначе, как согласием. Он намеревался занять нас после обеда зрелищем битвы медведя с быком; для чего уже несколько дней посылал охотников в лес для поймания живого медведя; но, к несчастию (как он говорил), они в сем [не] успели, и мы тотчас после обеда, который продолжался гораздо долее, нежели мы того желали, отправились на судно.

Сей день ознаменован подвигом алеут наших. Они выезжали ежедневно поутру в море ловить рыбу и всегда возвращались к обеду, так что мы по милости их всякий день имели свежую рыбу. Ныне же они, противу обыкновенного, долго не возвращались; ветер был свежий, так что мы стали уже опасаться, не сделалось ли с ними чего-нибудь. Однако часу в 5-ом пополудни они возвратились и, пристав к борту, весьма осторожно спрашивали, нет ли здесь кого-нибудь из гишпанцев, и когда услышали, что нет, го вынесли из байдарок своих 4 промышленных ими бобров — одного большого и трех детенышей, из коих один был живой. Сему последнему были мы весьма рады, ибо если бы нам удалось довезти его живым в Россию, то это была бы такая редкость, какой еще никогда доселе не бывало. В первый день подавал он плохую к тому надежду; он ничего не ел и беспрестанно кричал; но на другой день принялся он есть рыбу, мясо и все, что ему давали, с таким аппетитом, что мы перестали отчаяваться в возможности довезти его живым. Но он не мог выдержать долго образа жизни, для него необыкновенного; он был еще грудной и привык быть нянченным маткою, которые, как известно, весьма к детенышам своим нежны. Чрез 5 или 6 дней он околел. Страсть алеут к ловле бобров превосходит всякое описание и может быть сравнена только с страстью кошек ловить мышей. В продолжение двух недель, что Гагем[ейстер] стоял у миссии Санта-Круц, добыли сии 4 алеута на двух байдарках 42 бобра, и в том числе в один выезд 22, но надо знать, что они выезжали только пред выхождением солнца и к полудню должны были возвращаться, дабы не дать подозрения гишпан[цам], от которых получено было позволение ловить только рыбу. Когда случалось, что днем покажется бобр, то они все выбегали наверх и, не говоря ни слова, стояли у сеток, не спуская с него глаз до тех пор, покуда он не скрывался из вида.

16. Заплатил нам губернатор визит; с ним были комендант, padre Pedro, префект миссии Сант-Антонио, в некотором расстоянии от Монтерея лежащей, и don Gaspar. Но если мы у губернатора имели мало удовольствия, то он у нас имел еще [146] менее и даже много мучения претерпел; впрочем, не мы были этому виноваты. Сначала шло все хорошо: при приезде губернатора салютовали мы ему 9 выстрелами, на что нам с крепости равным числом ответствовано; это обыкновение гишпанцев; мы все обедали у капитана. За столом пили здоровье короля Фердинанда VII и вечный союз России с Гишпаниею (к чему губернатор как-будто мимоходом здоровье и нашего государя прибавил) при 23 пушечных выстрелах; крепость отвечала опять выстрел за выстрел. Давно уже, думаю я, не помнит она в столь короткое время такого расхода на порох. Около полудня ветр от NW стал, а вскоре потом весьма скрепчал; в губу шла сильная зыбь, от чего и качка сделалась довольно большая и непривыкших к морю гостей стало мучить тошнотою; прочие отделались тем, что не сходили с верху, но губернатор принужден был слечь в постель. Ветер не прежде 7-го часа стих столько, что можно было отвезти их на берег; но тут начались новые мучения. Шлюпку качало чрезвычайно, и губернатор занемог в высочайшей степени морскою болезнею. У берега бурун был велик и приставать было весьма худо; бедный губернатор], хотевши соскочить со шлюпки, едва не упал в воду, но сим кончились все его страдания. Если он без удовольствия будет вспоминать о русском фрегате, то по крайней мере долго его не забудет.

17. Сегодня застрели [ли] некоторые из нас в заливе два пеликана или бабы-птицы. Нельзя вообразить ничего уродливее сложения сей птицы. Тело ее не более обыкновенного гуся. Шея вместе с носом почти вдвое более длины всего тела. Она держит шею свою всегда вытянувши и загнувши несколько назад, нос параллельно шее. Когда она садится на воду, то нос касается до оной. Под нижнею частию носа находится мешок, в котором, говорят, запасает она пищу для детенышей своих и который столь велик, что мог бы вместить в себе все ее тело. Кажется, что нос ее тяготит и делает неповоротливою. Она летает весьма тихо и плавно. Никогда, даже и тогда, когда спугнут ее, не заметно в ней стремительных движений. Птицы сии летают здесь большими стадами и появление их в море есть верный признак близости берегов Калифорнии.

18. Дела наши все были окончены, и капитан намеревался сняться после обеда, но комендант объявил, что счеты не могут быть окончены рано, почему и решился капитан отложить отплытие наше до другого дня. Робсон же, следуя данному ему совету, поутру снялся, и стал лавировать в море, отсалютовав прежде крепости шестью выстрелами (может, быть, для того, чтобы нельзя было, как в первый раз, отвечать ему шестью меньше) , на что оная ему отвечала пятью.

19. Около полудня подул свежий ветр от SO; не желая терять [147] даром столь благоприятного случая, просили коменданта поторопиться окончанием счетов, что тот и исполнил, почему отплытие наше не было далее отсрочено и мы в начале третьего часа стали сниматься с фертоинга. Между тем берега стал покрывать туман; сие казалось нам непонятно, ибо небо было совершенно ясно и никаких признаков дурной погоды не было. Но когда сей мнимый туман приближался к нам, то оказалось, что это дым, происходивший, как мы полагали, от сделавшегося где-нибудь в лесу пожара; но приехавший вслед за тем комендант уведомил нас, что это не лес, а только трава, загоревшаяся от неизвестной причины в некотором расстоянии от президио; от сухости же травы пожар вскоре распространился на великое расстояние. Мало спустя дым распространился по всей губе и закрыл от нас совершенно берега и даже солнце; сие некоторым образом ускорило отплытие наше, ибо весьма неприятно было быть в необходимости глотать каждую секунду горький окружавший нас дым. В 1/2 4-го часа снялись мы уже с якоря, но лежали в дрейфе по причине коменданта и don Gaspara, находившихся еще у нас. В 4 часа мы с ними простились, наполнили паруса и пошли в море.

Президио (Президиями в Калифорнии называются места, где есть правление, по-нашему города, по у них нет более ничего общего с городами. В Новой Калифорнии есть три президио: Монтерей, Сан-Францпско и Сан-Диего. Монтерей есть губернский город, прочие — уездные. Примеч. Ф. П. Литке. Презндио — укрепление, крепость (испан., искам.)) Монтерей есть не что иное, как белый, каменный, выштукатуренный квадрат, коего бок около 100 сажен длины имеет. Сия дефиниция весьма точно определяет и дает истинное понятие о том, что такое есть президио. Нет (снаружи) ни окон, ни труб, которые бы могли сделать дефиницию сию несправедливою; словом сказать, здание сие весьма походит на квадраты Лимского пантеона с тою разницею, что там хранятся покойники, а здесь живые люди. Одна только вещь нарушает совершеннейшее единообразие, царствующее и внутри оного, а именно церковь, которой стены противу прочих несколько возвышены и несколько украшены. Сцена снаружи делается несколько разнообразнее и веселее окружающими президио рощами, между коими там и сям видите вы пасущиеся стада, иногда прогуливающихся людей или скачущих всадников. Внутри же совершенная тишина и безмолвие, прерываемые только по временам глухим звуком колокола, заставляют думать, что находишься в каком-нибудь монастыре. Самая Петропавловская гавань, [148] несмотря на все невыгоды своего положения, втрое живее Монтерея. Сей последний расположен на берегу морском в обширной долине, которая бы приняла на себя прекраснейший вид, если бы приложено было хотя малейшее старание засеять ее или засадить. Три или четыре года Монтерей в руках какой-нибудь другой нации — и долина сия обратилась бы в прекраснейший английский сад, в котором под тенью кипарисных деревьев можно бы в полной мере наслаждаться изяществом здешнего климата, но таковое предприятие далеко превосходит силы гишпанцев. Неподвижность их препятствует им пещись и о необходимых своих потребностях, не только уже об удовольствиях жизни. Во всем президио нет ни одного сада, ни одного огорода, ибо то, что мы видели у губернатора, столь же мало заслуживает название сада, как и Монтерей — название города; оно есть квадратное пространство около 30 шагов, в котором посажено несколько кустиков и цветочков. Комендантский огород весьма походит на огороды, которые делают у нас дети, играя между собою. За исключением сего нет во всем президио и окрестностях ни одной травки, на возрощение которой приложено бы было старание гишпанцев; и если они, невзирая на все сие, едят и пьют хорошо, то обязаны сим прекрасному климату, допускающему быков кормиться круглый год, и меньшей ленности миссионеров, снабжающих президии всем прочим без исключения. Кто при сем случае не пожалеет, что благословеннейшие страны во всех частях света достались в руки столь ленивого, столь вялого народа, народа с столь малыми политическими добродетелями, каковы гишпанцы. Земли, которые бы могли сделаться источником богатства и благоденствия миллионов людей, остаются без пользы, между тем как трудолюбивый японец принужден питаться морскою капустою!..

Don Pablo de Sola есть губернатор Новой Калифорнии (Старая Калифорния имеет особого губернатора, которого резиденция есть президио Лоретто (Don Jose Arguelo). Оба губернатора подчинены вице-рою мексиканскому и нисколько один от другого не зависят. Примеч. Ф. П. Литке); до миссий не имеет он никакого дела, а если и имеет, то влияние его на оные слишком мало. Он начальствует только военными, постами (президиями, из коих каждый имеет особенного коменданта). Но команда сия весьма малозначуща; Монтерей, который есть столица Новой Калифорнии и главный военный порт ее, имеет гарнизона не более 100 человек (по сказанию самих гишпанцев, которые, конечно, не уменьшили, а, по всей вероятности, увеличили число сие). Прочие президии, вероятно, еще менее гарнизона имеют, откуда следует, что вся военная сила гишпанцев в Новой Калифорнии весьма мало чем превосходит [149] 200 человек (По большей части конных. Примеч. Ф. П. Литке). Укрепления столь же малозначущи; Монтерей защищается крепостью, не более 14 пушек имеющей и которая есть не что иное, как четыреугольник, обнесенный тыном. Она построена в нескольких саженях от морского берега на возвышении, в расстоянии от президио более версты. Крепость сия столь же мало защищает президио, как и воспрещает вход в губу, и потому трудно понять назначение ее; гарнизон также не мог бы в ней укрыться (и, вероятно, не стал бы укрываться), ибо она не в состоянии бы выдержать и самой слабой канонады. Но не говоря уже о сем, она не могла бы их защитить и от диких, если бы они имели дело с такими, каковы соседи наши колоши. Ситха есть Гибралтар в сравнении с Монтереем. Но за всем тем гишпанцы не позволяли нам не только входить в самую крепость, но даже и приближаться к ней; впрочем, в сем и нужды не было, ибо всю можно было весьма хорошо рассмотреть с судна.

Калифорния не имеет ни с кем никакой торговли или, по крайней мере, не должна иметь. Сия плодоносная страна могла бы отправлять весьма выгодный торг всяким житом, лесом и даже вином. Виноград родится и теперь весьма хорошо в некоторых миссиях и родился бы и везде весьма хорошо, если бы взяли труд его разводить. Одни морские бобры могли бы ей принести великую пользу; оных весьма много водится вдоль берегов ее, но с самых тех пор, как Калифорния принадлежит гишпанцам, ни одно гишпанское судно не было употреблено для промысла их; судам других наций они также не позволяют оный производить, хотя некоторые американские суда и наша Американская компания (Не взмогши исходатайствовать на сие позволения, решилась Американская] комп[ания] попытаться, нельзя ли обойтись и без него, и послала партию байдар промышлять бобров в порте Сан-Франциско; гишпанцы не могли сему попрепятствовать, ибо во всей Калифорнии не было у них ни одного гребного судна. Впоследствии комп[аиия] посылала еще партии, и во все время добыла около 10 000 бобров. Сие было еще прежде, нежели селение Росс основалось; когда же гишп[анцы] позволили оное завести в 1812 году, то перестали и промышлять, дабы не завести с ними ссоры. Гишп[анцы] оставались без гребного судна до тех пор, пока в один из вышесказанных промыслов не удалось им захватить в плен нескольких человек алеут и креол, съехавших по неосторожности на берег. Сих людей заставили они строить себе шлюпку, как будто бы подобно диким воображали, что довольно быть не гишпанцем, чтобы разуметь все. Те, однако же, просьбу их исполнили, но можно себе вообразить как. Сие судно служило им несколько лет. В случае течи замазывали они его глиною. Но в пашу бытность не было у них опять ни одного судна. Примеч. Ф. П. Литке) соглашались платить им за это знатную сумму. Гишпанское правительство поступает точно так, как будто опасается, чтобы Калифорния каким-нибудь случаем не принесла кому-либо какой выгоды. [150]

Монтерей есть довольно безопасная гавань и наиболее потому, что, как говорят, там никогда слишком крепких ветров не бывает. [...] (Опущено описание якорной стоянки в Монтерее и господствующих там ветров)

Запасаться всякого рода провизиею (исключая воды) здесь весьма выгодно. Мясо очень дешево: бык (все равно какого веса) стоит 6 пиастров; купленные нами весили около 20 пуд[ов] каждый, отчего пуд мяса обходился менее 4 копеек. Бараны и свиньи также недороги, но птиц домашних совсем нет. Зелени и плодов весьма много. Все сие на чистые деньги обходится дешево, но если есть какие-нибудь товары, которые можно дать вместо денег, то обойдется это в несколько раз дешевле. Наприм[ер]: аршин сукна, которого в Англии было куплено по 16 шил[лингов] ярд, шел здесь в 16 пиастров. Прочее — по соразмерности.

Водою наливаться весьма худо; должно выкапывать колодцы и налиться у оных, бочонки таскать около 150 саж[ен] к месту, где можно приставать. При том же добытая с таким трудом вода бывает нечиста и нехорошего вкуса. Чиновники, живущие в Монтерее, употребляют оную только для мытья белья; для кушанья же и для питья привозят им на волах воду из протекающей возле миссии Сан-Карлос речки Кармело. Дровами запасаться довольно удобно, ибо лес недалеко от берега.

В бытность нашу в Монтерей погода почти во все время стояла хорошая, два раза был только дождь. Пред рассветом находил обыкновенно туман, который около 8 или 9 часов утра упадал на низ и день делался хороший. Ветры по большой части NW и умеренные, два же раза, как я уже сказал, были крепкие. [...] (Опущены вычисления широты и долготы Монтерея).

19. Мы еще не успели совершенно выйти из бухты, как ветр зашел от WNW и вскоре потом заштилел. Всю ночь вертелись мы почти на одном месте, подаваясь весьма худо вперед. Глубина была 50—53 сажени при песчаном грунте. Расстояние от берега около 4 миль. Пожар на берегу не переставал, зарево распространялось непрерывно более и более к S и хотя в довольном расстоянии от берега, но смрад был нам иногда слышен. Нельзя было не пожалеть об участи бедных монтерейских жителей, которых положение если и не было опасно, то по крайней мере было весьма неприятно; может быть, шутку сию сыграли над ними индейцы.

В 6 часов поутру увидели мы под ветром на SW бриг и спустились к нему. Вскоре рассмотрели мы, что это приятель наш Робсон; но он, как кажется, принял нас не за нас, ибо, поставив все возможные паруса, от нас бежал. Мы заметили, что он от нас [151] отдаляется и потому, приведя к ветру, выпалили из пушки; в сие время он, видно, рассмотрел наш флаг, ибо, убрав паруса, лег в дрейф, после сего мы к нему под всеми парусами сами спустились и в 9 часов с ним говорили. Он действительно принял нас, или по крайней мере говорил так, за guarda costa (Корабль береговой охраны (испан.)), рассчитывая, что если мы вышли из Монтерея сего утра, так, как мы намеревались, то не могли бы так скоро быть на сем месте. Впрочем, он кажется и имел причину бояться guarda costa. Остается загадкою, чтобы он во все время тут делал? Вчера целый день дул свежий ветер, и если бы он не останавливался нарочно, то мог бы уже весьма далеко быть от берега. Большому подлежит сомнению, не имел ли он каких-нибудь тайных сношений с монахами миссии Сан-Карлос непосредственно в бухте Кармело, что для него, натурально, должно быть выгоднее и безопаснее, чем делать это через Монтерей.

Худость воды в Монтерее и трудность запасаться оною, а также и надобность видеть то, что имеет компания в порте Малой Бодеге, понудили капитана решиться идти в сие последнее место, где, как говорили, и вода хороша, и последнего неудобства нет. Пользуясь сим, капитан Гагемейстер сделал капитану нашему некоторые поручения в селение Росс (Далее зачеркнуто на какой предмет и дал нам байдарку) и между прочим оставил алеут, о коих выше говорено.

Расставшись с Робсоном, взяли мы курс NW, и хотя и с благополучным, но весьма тихим ветром подвигались довольно тихо.

20. Около 1/2 5-го часа пополудни видели под берегом бриг. Мы подняли флаг и сделали два пушечных выстрела один за другим, но он нам на сие никакого ответа не сделал. Мы же не почитали нужным для него останавливаться.

21. В 1/4 2-го пополудни открылась впереди [к] S группа Фарельонес. Капитан намеревался сперва пройти мористее сих островков, но потом решился идти между ими и берегом, ибо тут ближе, летер же равно позволял нам идти как тем, так и другим курсом. Подошед ближе, рассмотрели мы на SO стороне большего из Форельских островков жило промышленных наших. В 4 часа подняли мы с пушкой русский купеческий флаг, ибо оный им известен более нашего военного, который могли бы принять они даже за иностранный. Вслед за сим увидели человек 6 или 7, бежавших от жила к О стороне островка; мы полагали, что, может быть, там у них байдары и что они бегут туда с тем, чтобы к нам приехать, но они вскоре между каменьями скрылись и более не показывались. Не имея в них никакой нужды и не полагая, чтобы и они в нас какую-нибудь имели, [152] продолжали мы безостановочно наш путь. Рев сивучей был нам довольно ясно слышен; соединенный с шумом бурунов, производил он глухой унылый стон. Ночью видно было на О берегу яркое зарево, происходившее, вероятно, от истории, подобной той, в какой оставили мы Монтерей. Но здесь занимало оно небольшое пространство по берегу и, напротив того, достигало нарочитой высоты; почему должно думать, что в одном каком-нибудь месте горел лес.

В 2 часа пополуночи привели в бейдевинд на SW, с рассветом же поворотили (на глубине 80 саж[ен], грунт — жидкий ил) и спустились прямо к Бодеге. В 3/4 8-го часа, подошел близко к берегу, легли в дрейф и отправили алеут наших прямо в селение Росс для извещения г-на Кускова о нашем прибытии, сами же легли на SO для обогнутая мели, простирающейся от островка, лежащего пред входом в залив. В 9 часов подняли с пушкою флаг, а в 1/2 10-го часа, пришед на глубину 6 саж[ен], грунт — песок, легли фертоинг, дагликсе и плехте ⁷⁶ [...] (Опущены вычисления пеленгов в заливе Малая Бодега).

Первым попечением было, разумеется, то дело, для которою мы сюда пришли, т. е. налитио водою; посему, нисколько не медля, положили на два гребные суда пустых бочонков, сколько могло поместиться, и отправили их на берег, а между тем стали спускать баркас, который после для сего всегда и употребляли.

Ввечеру удивил и обрадовал нас нечаянным своим прибытием И. А. Кусков. Мы его вовсе не ожидали, ибо отправленные нами алеуты не могли так скоро к нему приехать, чтобы ему к нам поспеть. Но они его встретили уже на половине дороги, ехавшего в Бодегу по своим делам.

22. Съезжали мы на берег и ходили в индейское селение, лежащее в некотором расстоянии к северу. Трудно, я думаю, найти народ, который бы достиг меньшего политического образования, как сии индейцы. Жилища их более походят на ульи или на муравейники, нежели на человеческие дома. Они сделаны из прутьев, воткнутых в землю полукружием и в расстоянии от земли около 1 1/2 аршин, соединенных вместе, а потом закрытых сухою травою или древесными ветвями. Сии жилища не дают им убежища ни от дождей, ни вообще от непогод, которые, к счастию их, в земле, ими обитаемой, случаются весьма редко. В них влекут они жалкую жизнь свою, которая не доставляет им, кажется, никаких удовольствий, кроме общих со скотами. К предметам, для них необыкновенным, остаются они совершенно равнодушными; прибытие наше не обратило ни малейшего их внимания; и их всего числа не более двух или трех посетили матрос[ов] наших, наливавших воду и мывших [153] белье на берегу залива. Когда мы положили якорь, то прежде всего стали рассматривать предметы, нас окружавшие; в сие самое время случилось двум индейцам выйти из-за пригорков на берег; мы в трубы наши проследовали их до самых тех пор, как они опять скрылись внутрь земли и ни один из них не оглянулся к нашему судну; казалось, что предмет сей столь же мало заслуживает внимание их, как и кустарники, мимо которых они проходили. Когда мы вошли в селение, то ни один из них не оставил не только своего дела, но даже своего места, чтобы на нас посмотреть. Даже не все, с которыми мы начинали говорить, к нам оглядывались.

Нам служил переводчиком один кадьякский алеут, который убежал, когда г-н Кусков в первый раз был с партией в порте Франциско; жил у индейцев почти год, но потом, когда следующая партия для промыслов прибыла, то явился сам и стал наряду с прочими промышлять бобров. Из рассказов его должно заключать, что индейцы сии нрава сварливого, но не злого; он сказывал, что они часто между собою ссорятся и даже дерутся, его же никогда не трогали.

Между ими не видно никаких следов богопочитания, и вообще, кажется, они не только не имеют никакого понятия, но никогда и не думают о том, как и для чего они и все окружающее их сотворено. Такие люди, разумеется, не могут иметь никаких законов; однако же между ими был один, который называл себя их начальником и которого наши по обыкновению прозвали тайоном ⁷⁷. Но сколь далеко власть его над прочими простирается, того мы определить не можем; мы не видели даже никаких наружных знаков почтения, которые бы ему оказывали, и он бы от других нисколько не отличался, если бы некоторые из наших господ не подарили ему накануне две рубашки, которые он не преминул обе на себя надеть; кажется только, что достоинство сие есть наследственное, ибо отец его был также тайон и он заступил его место.

Несмотря на то, что они имеют 'жилища, жизнь их есть почти кочевая, ибо в сем их селении бывает их иногда более 50, иногда же не более 10. Сие и не удивительно, ибо то, что они имеют здесь, могут они найти везде. В прутьях и сухой траве для жилищ нигде недостатка нет, пища же их состоит только в дубовых желудях и рожнице, а летом — что даст море. Первые они жгут, подобно как мы кофе, толкут, потом мешают с водою и согревают. Сия сладкая кашица составляет главную их пищу. Место кастрюль заступают тростниковые или травяные корзины, в которые бросают накаленные каменья. Между сими корзинами и ртом своих не имеют они другого посредника, кроме пальцев, которые они макают в кашицу, потом облизывают и таким образом утоляют свой голод. Хотя сей образ [154] еды и не способен возбуждать в других аппетит, однако же я решился отведать и нашел, что сие кушанье есть не что иное, как горькая, довольно неприятная смесь. Мы не имели случая видеть, как они приготовляют рожницу. Оной, вероятно, в сие время года не бывает, ибо мы ни у кого не видели; поля, однако же, во многих местах были выжжены — вероятно, для той же причины, о которой говорено выше. Кроме сего, едят они всякие раковины и рыбу, но сей последней мало, ибо не имеют средств оной добывать; мы видели, однако же, одно семейство, евшее маленьких широких рыб, около 2 дюймов длины, которых, вероятно, можно доставать у самого берега. Все приготовление состояло в том, чтобы их зарыть в горячую золу и, подержав немного, есть со всем: с кожею и с оставшейся на ней золою. Хотя сие не делает еще столь их блистательными, однако же, чтобы не нуждаться и в сем, располагают они всегда жилища свои на берегу; виденное нами селение расположено было у бухты или, лучше сказать, у озера, имеющего соединение с заливом. Пьют они только воду, которую достают из ям около 1 1/2 арш[ина] глубины; вода сия грязна и невкусна.

Промышленность индейцев сих еще в совершенном младенчестве или, лучше сказать, они никакой не имеют. Они ходят совершенно голые; некоторые только делают себе из одеял, которые достают от гишпанцев или от русских, род рубах, которые не закрывают однако же срамных частей тела. Но и сих одеяний немного, ибо гишпанцы не любят давать даром, у них же взять нечего, а русских здесь мало. У некоторых видели мы также некоторый род накидок, из шкур чаек сделанных, которые закрывали, однако, не более как половину спины. По сему одеянию, которым они более стараются закрыть спину, нежели какую-либо другую часть тела, можно заключить, что они не имеют ни малейшего понятия о стыде. Это касается только до мужчин; женщины носят шкуры диких баранов, которые обвязывают около поясницы и оставляют висеть ниже колен. Вещей собственной работы видели мы между ими весьма мало; о травяных кастрюлях я уже говорил; из всех их вещей заслуживают сии наибольшее внимание, ибо они плетутся столь плотно, что вода сквозь них не проходит. Все их оружие состоит в луке и стрелах, весьма грубо сделанных (Коих полный снаряд продавали они нам охотно за несколько иголок и лист или два табака. Примеч. Ф. П. Литке). Хотя они живут большею частию у моря, но не имеют вовсе никаких лодок. На берегу возле их селения лежало нечто похожее на плот, то есть несколько связок тростника, связанных опять вместе; снаряд сей, который никак не может поднять более двух человек вдруг и который по всей справедливости можно назвать утлым, [155] употребляют они, если им нужно бывает переправляться через речки или тому подобное. Небольшие сети, грубо из травы плетенные, должны заключить сей список мануфактурных их изделий.

Индейцы сии цвета темно-медного; волосы совершенно черные и у всех склокоченные; росту менее среднего и вообще неуклюжего сложения; глаза их, однако же, не изъяты живости. О женщинах, сверх того, можно сказать, что они весьма недурны. Круглые полные лица их, довольно правильно расположенные, маленький ротик, небольшой носик и живые глаза имеют весьма много приятностей. Сказанный цвет тела получают они, как кажется, от нечистоты, в которой живут, нежели от природы, и нас уверяли, что если они вымоются, то бывают довольно белы.

Некоторые из промышленных и алеут поженились на сих индианках; переводчик наш, который также имеет жену из сего народа, сказывал нам, что она весьма скоро научилась как языку, так и всем работам алеутским, как-то: шить кишечные камлейки ⁷⁸ и пр. У одной хижины увидел я довольно пригожую молодую женщину, приготовлявшую кушанье, а, подошед к ней, как я удивился, когда она довольно чистым русским языком стала приглашать меня поесть ее кашицы из желудей, потом жаловалась на то, что идет дождь и пр. На поверку вышло, что она жила некоторое время в селении Росс у одного промышленного, а потом возвратилась на свою родину. Следовательно, из них можно бы еще что-нибудь сделать. Но сии несчастные создания у соотечествеников своих (так, как у всех почти диких народов), кажется, составляют последний класс. Нет никаких прав, которые бы призывали их к первым. Индеец берет себе в жены индейку, которая ему понравится, держит ее, покуда ему хочется, и бросает, когда вздумается. Они исправляют все работы; изо всего селения видели мы только одного мужчину, который был занят плетением сетей — и то, может быть, от скуки, все же прочие или играли, или ничего не делали; из женщин же редкая не была чем-нибудь занята.

У индейцев сих в употреблении некоторый род бани, которая есть не что иное, как подземная юрта; сбоку сделано отверстие, сквозь которое должно проползывать; сверху отдушина. Нагрев сию баню, забираются они в нее и играют. Игра у них совершенно та же, что у колош и у кадьякских алеут. Несколько палочек с метками, которые один мешает и прячет, а другой должен отгадывать. Праздность сделала то, что люди, которым почти нечего и проигрывать, пристрастились к игре. Достойно замечания и удивления, что у народов, обитающих по всему ISW берегу Америки, начиная от Кадьяка до 38° широты, азартная игра одна и та же, хотя между ими во всех прочих отношениях ни малейшего сходства нет и они между собою ни [156] малейшего сообщения не имеют. Впрочем, почти такое же заключение можно сделать и об народах Европы — разные языки, разные религии, разные обычаи, а карты одинаковые. Какой-нибудь философ найдет, может быть, в сем одно доказательство больше недостатка природы человеческой, заключив, что человек более расположен бывает перенимать худое, нежели хори шее. Язык их весьма приятен для слуха — и вот все, что мы можем об нем сказать. В нем нет никаких грубых или тяжелых для уха слогов; они говорят весьма скоро.

Залив Малая Бодега, или, как оный назван поселенцами нашими, залив Румянцева, природными же жителями называемый Чок-лива, лежит в широте (якорное наше место) 38°18'45"N по одной меридиональной высоте солнца, и долготе W от Гринвича средней по двум различным наблюдениям лунных расстояний …°…'…" (Пропуск в тексте), средней же по хронометрам нашим …°…'…" (Пропуск в тексте)

Он вдался в берег на NW и заключается к О матёрым берегом, идущим к SO к Большой Бодеге и к W мысом Румянцева (названным так нашими поселенцами; на гишпанских картах не имеет он никакого названия). К N ограничивается он низменною полосою земли или кошкою, соединенною с О берегом, и простирающеюся к W-вому, с которым составляет, загибаясь несколько к SO, узкий проход, не более 40 сажен ширины имеющий, в довольно пространный залив около 10 миль в окружности, вдавшийся на NО. На берегу сего залива расположено индейское селение, о коем выше говорено. Сей залив был бы славнейшею гаванью в свете, если бы судам можно было туда входить, но глубина позволяет проходить малым только гребным судам; большая его часть, начиная от кошки и почти до средины, в малую воду иссыхает; таким образом остается он без всякой пользы для мореплавания. От оконечности вышесказанной кошки простирается к SO почти параллельно к берегу песчаный риф (На котором буруны всегда ходят. Примеч. Ф. П. Литке); самый же берег в сем месте имеет небольшое углубление, и таким образом истарилась небольшая, но весьма хорошая гавань, в которой 2 или 3 малых судна без опасности стоять могут. Но она имеет и много неудобств. Проход в оную между оконечностию рифа и берегом мыса Румянцева — узок и излучист, сверх того глубина в сем фарватере в малую воду не более 4 фут бывает. В полные же воды — от 10 до 11, а в сизигийные — до 14 и 15 фут возвышается. Следственно, гавань сия может быть полезна только малым судам, но и те для [157] входа в оную должны выбирать время полной воды и благоприятные обстоятельства. Большие же суда должны останавливаться во внешнем заливе. Сей последний от SW чрез W, N и почти до О закрыт совершенно. От SW и до StW защищен островком, лежащим от мыса Румянцева на SOtS и рифами, простирающимися от сего островка в море, и другим, примыкающим к мысу. От О и до SSO прикрыт он несколько матёрым берегом, загибающимся несколько к SW и оканчивающимся оконечностию царей (de los Reyes). От остальных же трех румбов он совершенно открыт. Сие описание покажет всякому, что залив Румянцева есть довольно худая гавань; в летние месяцы риск не весьма велик, но в зимние одна необходимость может заставить судно искать в ней убежища [...] (Опущено описание входа в залив Румянцева).

Залив Румянцева с моря имеет мало примет. Самая отличительная часть есть мыс Румянцева, который высок, отрубист и песчан, между тем как смежные берега низки, пологи и покрыты зеленью; от сего, как и по той причине, что он от прочего берега выдался несколько в море, кажется он издали островом; островок, лежащий от него к SO, есть также довольно хорошая примета, когда уже подойдешь к нему довольно близко.

Мыс Румянцева и с внутренней стороны, столько же, как и с внешней, отличается от окружающих его берегов. От песчаного низменного берега, имеющего в ширину шагов около 40, поднимается он вдруг отрубисто до высоты около 70 фут[ов] и потом уже не так круто еще около 100 фут[ов]; противолежащий же, или О берег возвышается неприметною покатостию до невысоких холмов, за которыми идет пространная тундра. Все окололежащие места безлесны, только на горах за тундрою видны в некоторых местах деревья; вблизи же нет ничего, кроме мелких кустарников. Трава была вся выгоревши, так же как и около Монтерей, но почва земли есть самый жирный чернозем: приняв сие в рассуждение и прекрасный климат сего места, можно утвердительно сказать, что здесь всевозможные плоды и овощи столь же хорошо родились бы, как и где-либо; сие подтверждается также и удивительным плодородием не более 18 миль отсюда отстоящей земли около селения Росса. Там все овощи родятся по дважды в году: в ноябре их сеют и в апреле снимают, в мае сеют опять и в октябре вторично снимают. В пример же того, сколь там хорошо все родится, довольно сказать, что Кусков снял один раз со своего огорода редьку в 1 пуд 14 ф[унтов]. Можно бы сие счесть баснью, если бы г-н Кусков не был такой человек, который ни за что не решится солгать. Сей край ни в чем на свете не имел бы недостатка, если бы были только люди. [158]

Теперь же в порте Румянцева мореходец ничего не может найти, кроме воды, которая чиста и вкусна и которою наливаются во внутренней гавани из ручейка, текущего с горы. Сне производится весьма легко и удобно; стоит только провести желобок к бочонку и ждать, покуда он нальется. Кроме сей статьи, впрочем весьма важной, незачем сюда и заходить. Во внутреннем заливе есть, правда, множество куликов, которых для дневного употребления можно всегда доставать сколько нужно. Рыбы весьма мало, а дров трудно бы набирать и для ежедневных потребностей.

Сколь порт сей ни худ, но он для Американской компании нашей не без пользы. Он есть единственная пристань, в которой суда, привозящие что-либо для селения Росс, могут выгружаться — для сего она и имеет здесь магазин или, попросту сказать, сарай, который, однако же, в наше время был совершенно пуст. Кроме сего, И. А. Кусков завел в селении Росс верфь, где строит суда, которые для окончательного вооружения и нагрузки приводятся в сей порт. Мы застали здесь первое из построенных им судов; это была шхуна около 80 тонн, называемая «Румянцев» (Наименование Румянцев встречается там часто оттого, что г-н государственный канцлер граф Румянцев ⁸⁰ есть первый покровитель и один из первых акционеров компании. Примеч. Ф. П. Литке); она готовилась идти за промыслами на островки Фарельонес. Другое судно, «Булдаков», было еще на стапеле в Россе, но приводилось уже к окончанию. Планы сих судов были сделаны одним корабельным мастером, англичанином, находившимся в службе, которого мы уже не застали, строятся же они простым промышленным из иркутских мещан ⁷⁹, который прежде мореходных судов и в глаза не видывал, а умел только работать топором; сверх того, случалось ему, может быть, работать при починке компанейских судов, и в сем состояло все предварительное его учение. Когда присланы были планы в Росс, то он, посмотрев на них, попытался сперва сделать модели, и когда их одобрили, то принялся строить и самые суда. Виденное нами — «Румянцев» — было построено весьма хорошо, сколько по наружности об нем судить можно было, и совсем не походило на то, чтобы его строил простой промышленный. Сколько сие делает чести дарованиям ... (Пропуск в тексте), столь мало делает чести компании то, что сей полезный человек получает только 400 ру[блей] жалованья. Как может она ожидать, чтобы порядочные люди стали ей служить, если она так худо их награждает.

Рассмотрев неудобства, каким подвержено селение Росс от местного своего положения, натурально представляется вопрос, [159] для чего компания не расположила оное на берегах порта Бодеги, который сколь не посредствен, но все гораздо более имеет выгод, нежели Росс. Она бы не преминула сего сделать, если бы имела на то позволение, но гишпанское начальство, позволяя ей селиться ⁸¹, боялось, кажется, дать ей слишком много выгод, и хотя и желало иметь русских своими соседями, но дальнее соседство предпочитало ближнему. Надо знать, что все это дело сделалось как будто шутя и без ведома которого-либо из правительств.

Компания действовала в силу грамоты своей и не считала себя в обязанности просить предварительного позволения правительства ⁸². Гишпанский же губернатор имел другие причины. Сие случилось в 1812 году, когда получено бы[ло] здесь известие о низвержении Фердинанда VII с трона и вступлении на оный новой династии; известно, что права оной во всей Гишпанской Америке были отвержены ⁸³; и губернатор Калифорнии (Аггуаga ⁸⁴) наряду с прочими, не признавая себя подчиненным тогдашнему правительству, считал себя вправе действовать самому во имя законного короля Фердинанда VII. Компания, получив позволение поселиться, послала тотчас на сей предмет г-на Кускова с партиею, который, прибыв на назначенное место, стал тотчас строить жилища, магазины, словом сказать, обселяться; у гишпанцев был куплен весь нужный домашний скот, который был пригнан к селению самими офицерами президии Сан-Франциско, кои сверх того, как уверяет г-н Кусков, воображая, что русские не умеют доить коров, сами садились под оных и показывали, как это делается. Основавшись совершенно, стал Кусков строить крепость, которая имеет теперь... (Пропуск в тексте) пушек, следственно сильнее Монтерейской. Все сии обстоятельства, не исключая и двух последних, считает компания достаточными доказательствами прав своих на сие место.

Гишпанское же правительство, когда уже законный король был опять определен к своему месту ⁸⁵, получив известие о сем, так как сие учинено было без его ведома, сделало выговор прежнему губернатору, который между тем переселился в вечное блаженство (и, по уверению Кускова, непременно должен быть в раю), и назначенному на его место de Sola сделало строгое предписание удалить русских из Калифорнии. Но такого рода дела решаются не иначе, как в кабинетах самих правительств. Гишпанский, думая, может быть, что наше правительство за сие вступится, не делает никаких представлений, почему и наше также молчит. Однако же в предписаниях капитану нашему один из главнейших пунктов есть объяснение всего этого [160] дела и рассмотрение прав компании. Государь нага столь мало расположен признавать законным то, что не есть законно, что, узнав все дело в настоящем его виде, при малейшем протесте гишпанского правительства нисколько не поколеблется повелеть компании оставить сие место. В сем еще более можно быть уверену, если знать, с какой стороны его величество смотрит вообще на такие дела.

Между тем компания к вышеизложенным правам присовокупляет еще новые. Г-н Кусков заключил с старшиною индейцев, живущих в его соседстве, договор, которым сей последний уступает всю землю, им занимаемую (чуть ли не всю Калифорнию), во владение Российского императора и сам себя и подданными подвергает его правительству (Акт сей г-н Гагемейстер просил капитана нашего взять с собою и, по прибытии в Россию, представить, куда следует. Примеч. Ф. П. Литке). Но договор с человеком, не знающим ни грамоты, ни языка и вообще не имеющим ни малейшего понятия о том, что значит договор, может служить только придиркою, а не основательным правом и, вероятно, ни к чему не послужит. Теперь же пока все остается по-старому: Кусков продолжает жаловаться, что гишпанцам дают потачку (!): «Эдак, пожалуй, дойдут они до того, что и выгонят нас». Гишпанский же губернатор продолжает изъявлять надежду, что Кусков добровольно оставит сие место, ибо выгнать его не имеет силы (сие служит ему, может быть, хорошим предлогом оставлять его жить по-прежнему и пользоваться его соседством), и русские с гишпанцами остаются приятелями; и много, может быть, пройдет лет прежде, нежели дела примут какой-нибудь оборот, ибо Гишпания не видит себе от этого никакого вреда; доходы же не уменьшаются, потому что она и без того ничего от Калифорнии не получает; губернаторы же также не будут слишком упорствовать; соседство сие доставляет им ту выгоду, что чаще будут к ним приходить суда и возить все для них нужное. С другой стороны, и компания получает от селения своего мало выгоды. Надежда ее главнейше состояла в том, что ей позволено будет промышлять бобров, но гишпанцы в сем упорствуют и теперь выигрывает она только, что суда ее, сюда приходящие или мимо проходящие, могут пользоваться свежею провизи[е]ю; конечно, и сия выгода что-нибудь значит, тем более, что содержание селения не стоит компании ничего [...] (Опущены метеорологические и гидрографические заметки о заливе Малая Бодега).

К статье о[б] индейцах. Некоторые из мужчин имели на груди насечку (tatouage) прямыми линиями и зигзагами, проведенными от одного плеча к другому; также мочки в ушах были [161] проняты, а в отверстие вставлены небольшие кусочки прозрачной части пера; женщины же не имели вовсе никаких украшений.

*

24. Все наши дела были окончены в два дня. 24 помешал нам сняться крепкий от WNW ветр. К ночи он по обыкновению стих, и мы в 6 ч[асов] поутру стали сниматься с фертоинга, а в 9 часов снялись совершенно с якоря и пошли при тихом NW ветре на SO. Капитану нужно было еще раз подойти к селению Росс, дабы взять от Кускова вышеупомянутый акт и, если можно будет, то самому съехать на берег и осмотреть селение. И. А. Кусков отправился с рассветом на байдаре, дабы предварить нас прибытием туда и не заставить понапрасну дожидаться, если ветр поблагоприятствует нам скоро туда дойти; и на всякий случай оставил у нас двух алеут с байдаркою.

25. Вышедши в море, встретили мы сильную зыбь от NW; а к полудню ветр сделался весьма свежим и вскоре потом обратился в риф-марсельный крепкий. В 5-ом часу пополудни он еще скрепчал; фок-марсель изорвало пополам и мы должны были остаться только под грот-марселем и фоком. К утру ветр столько стих, что мы могли привязать новый фок-марсель и ставить его, так же как и грот.

26. Мы старались, сколько можно было, держаться ближе к ветру, дабы удержать свое место, но зыбью нас так сбивало, что в полдень находились мы от мыса los Reyes на NO 63°30' (правый) в 8 1/2 итальянских милях. Часу в 6-ом ветр сделался тихий, от прежнего волнения была жестокая зыбь, от чего старания наши выигрывать ветр так же были тщетны, как и вчера; так что мы в 10 часу поутру находились от мыса los Reyes на NO 51°30' (по комп[асу]) в ... (Пропуск в тексте) милях; глубина была 50 саж[ен]. Грунт — мелкие камушки с ракушками;

[27] в полдень же были с сим мысом почти на том же румбе, что и прошедший полдень, но расстояние было 15 миль (а именно NW 61°52' правый) . Замедление сие стало наскучать капитану нашему, и он решил воспользоваться отошедшим тогда к WSW ветром и спуститься назад, в порт Бодегу, дабы высадить там находившихся у нас алеут для того, чтобы они не попрепятствовали нам идти прямо к S в случае, если ветр еще долго нас задержит или отнесет далеко от берега. В 3 часа пополудни мы спустились; в 7 часов глубина была 55 саж[ен]. Грунт — жидкий ил. Ветр совершенно стих и не допустил капитана исполнить его намерение. Но в 10 часов ветр подул от SO и мы спустились на NW в параллель берегу. Сначала время было [162] совершенно ясное, но с SO ветром стала находить пасмурность, и наконец сделался туман с мокротою. В 4 часа пополуночи были мы по счислению противу селения Росс, почему и привели в бейдевинд на левый галс (Выпалили из пушки. Примеч. Ф. П. Литке) и стали лавировать короткими галсами. Глубина была 45 саж[ен]. Грунт — зеленый ил. Мы были так близко к берегу, что при ясной погоде могли бы весьма хорошо рассмотреть каждое деревцо, но теперь, за пасмурностию, не видели ничего. Мы не могли не досадовать, что обстоятельства нам так не благоприятствуют и что стояло ясное время тогда, когда мы в нем весьма мало нуждались; когда же оно сделалось нам необходимо, то настало пасмурно. В исходе 7-го часа, однако же, увидели мы берег и под ним белый камень, который почитали лежащим в 2-х милях от Росса на NО 37°. Из сего следовало, что мы находились ниже, нежели себе почитали; причиною сему было, вероятно, течение. Выпалив 2 пушки одну за другою, продолжали мы лавировать. Глубина была 52 саж[ени], а удалившись несколько от берега,— 70 саж[ен]; грунт — жидкий зеленый ил. В 1/2 10-го увидели мы, наконец, большую байдару, шедшую к нам под парусом в сопровождении нескольких маленьких, а в исходе — и селение на NО 58°. Байдара приехала к нам, что называется, с пустыми руками; все равно было, если бы она и не приезжала, и потому капитан тотчас отправил ее назад с письмом к Кускову, прося его, вероятно, не замедлить присылкою акта; мы же продолжали лавировать.

28. В полдень находились от селения Росс на WSW в 2 1/2 милях. Глубина 37 саж [ен]. Грунт — густой ил.

В 1 час глубина 45 сажен. Время, чрез которое мы ожидали возвращения байдары, прошло, а она не приезжала; нетерпение капитана было неизъяснимо. Между тем ветр заштилел и потом сделался от NW весьма тихий. В 1/2 4-го часа нашла густая пасмурность с дождем, которою покрылись все берега; оставаться на ночь в столь близком расстоянии от земли в такую погоду и при NW ветре, которые, как мы сами испытали, дуют обыкновенно крепко, было довольно опасно; и потому капитан решился, бросив все, пуститься в свой путь к S. Пред нашествием пасмурности показалось нам, правда, будто что-то отвалило от берега, но никто не смел сказать сего утвердительно. Итак, лево на борт положено, лисели поставлены и мы идем на SSW.

Четырехдневная работа, пропавшая даром, одна из главнейших частей нашего вояжа, оставшаяся втуне, участь байдары, которая если действительно отвалила, то могла бы проискать нас всю ночь, возбуждали в нас весьма серьезные размышления, [163] как вдруг с марсу закричали, что за кормою видна байдара; мы тотчас легли в дрейф и вскоре возымели удовольствие увидеть опять у себя почтенного Кускова. Он, кажется, заметил, что нас задержал и что мы хотели уйти, ибо лицо его показывало замешательство, в каком мы не привыкли его видеть. Но, может быть, причиною замедления сего было не что иное, как только желание нам угодить, ибо он привез нам свиней, баранов, двух живых быков и множество различной зелени, так что мы не имели почти места, куда все поместить. Для собрания всего этого потребно ему было, разумеется, некоторое время. Он не забыл даже и натуралиста нашего и привез ему несколько дерев, о которых он сам не знал, какие они; но г-н Вормскиольд столь же мало мог это узнать, ибо они не имели ни цветов, пи плодов, а по одним листьям и ветвям определить сего было невозможно.

В 6 часов простились мы в последний раз с сим почтенным человеком, которого радушность и услужливость не изгладится никогда из нашей памяти; я не мог равнодушно подумать о том, что мы его за его услужливость едва не посадили в дураки. Расставшись с ним, поставили все паруса и пошли на SSW; в сие время находились от Росса на SW 45° в 4 милях [...] (Опущено описание плавания по Тихому и Атлантическому океанам, посещение Гавайских островов, о. Гуам, Филиппинских островов, о. Св. Елены, о. Вознесения, о. Файала, Портсмута, Копенгагена и прибытие в Кронштадт).

ЦГАВМФ, ф. 15, on. 1, д. 8, лл. 1—3 об.. 34-53, 54, 55—55 об.; 76 об—96, 97—98, 191—204 об., 205 об.— 219. Автограф.

Комментарии

58 Верп — см. примеч. 43, стр. 73.

59 Байдарка — см. примеч. 54, стр. 74.

60 Кусков Иван Александрович — см. примеч. 70, стр. 76.

61 Кабельтов — морская мера длины, равная одной десятой части морской мили (185,2 м).

62 Баранов Антипатр — креол, сын А. А. Баранова, главного правителя Русской Америки. В Ново-Архангельске был взят пассажиром на «Камчатку» для доставления в Россию.

63 Вормскьольд Мортен — см. примеч. 74, стр. 76.

64 Имеется в виду Сола Пабло Висенте де (Sola Pablo Vicente de) — испанский офицер, губернатор Верхней Калифорнии в 1815—1822 гг. В 1822 г. был избран депутатом Мексиканского конгресса и отправился в Мехико. В 1825 г. был членом калифорнийской хунты в Мехико.

65 Эстудильо Хосе Мариа (Estudillo Jose Maria, ум. 1830) — испанский офицер. Приехал в Калифорнию в 1806 г., в 1806—1827 гг. служил в Монтерее, был его комендантом; в 1827—1830 гг.— комендант Сан-Диего. Основатель известного в Калифорнии рода.

66 Берви Василий (Вильгельм) Федорович (1793 [1795]—1859) — русский врач, профессор Казанского университета. Был сыном английского консула в Данциге. В 1816 г. окончил Медико-хирургическую академию в Петербурге и поступил на службу в Российско-Американскую компанию. В 1816—1819 гг. участвовал в качестве врача в кругосветном плавании на кораблях «Суворов» и «Кутузов» (капитан Л. А. Гагемейстер). В 1820 г. вновь отправился на «Кутузове» в Русскую Америку (капитан П. А. Дохтуров). В 1821—1823 гг.— врач больницы в Ново-Архангельске. В 1823 г. вернулся в Россию через Охотск. Во время своих путешествий вел дневник, часть из которого была опубликована («Отрывок из записок путешественника» в «Ученых записках Казанского университета», 1835—1837). В 1827 г.—доктор медицины, в 1832 г. утвержден профессором по кафедре физиологии Казанского университета.

67 Робсон — см. примеч. 62, стр. 75.

68 «Надежда» — один из кораблей первой русской кругосветной экспедиции под командованием И. Ф. Крузенштерна.

69-70 Имеется в виду Эстудильо Хосе Хоакин (Estudillo Jose Joaquin, 1798— 1852) — сын коменданта Монтерея. Служил солдатом, затем кадетом в Монтерее и Сан-Франциско. В 20—30-х годах принимал участие в политической жизни Калифорнии, в 1836 г. был алькальдом Сан-Франциско. С 1838 г.— владелец ранчо Сан-Леандро. Собранные им документы по истории Калифорнии хранятся в настоящее время в Библиотеке им. Г. Бэнкрофта (Bancroft Library) в Бэркли (Калифорния).

71 Аморос Хуан — см. примеч. 60, стр. 75.

72 Сарриа Висенте Франсиско (Sarria Vicente Francisco, ум. 1835) — монах францисканского ордена. Приехал в Калифорнию в 1809 г., управлял миссиями Сан-Карлос (1813—1819) и Соледад (1823— 1830).

73 Лаперуз Жан-Франсуа (La Perouse Jean-Francois, 1741—1788) —французский мореплаватель. В 1785—1788 гг. руководил кругосветной экспедицией на кораблях «Буссоль» и «Астролябия». Ф П. Литке был знаком, очевидно, с отчетом о путешествии Лаперуза, изданным во Франции в 1797 г., где рассказывалось, в частности, и о посещении Калифорнии.

74 Сола Пабло Висенте де — см. примеч. 64, стр. 166.

75 Аргуэльо Хосе Дарио (Arquello Jose Dario, ум. 1828) — испанский офицер. Приехал в Калифорнию в 1781 г., был комендантом Сан-Франциско, Монтерея, Санта-Барбары. В 1814—1815 гг. был губернатором Верхней (Новой) Калифорнии, в 1815—1822 гг. — губернатор Нижней (Старой) Калифорнии.

76 Дагликс и плехт — см. примеч. 7, стр. 71.

77 Тайон (правильно: тойон, тоен, тойен Якутск.) — родовой старшина. Термин этот, широко распространенный в Сибири, перешел оттуда в Русскую Америку.

78 Камлеика (камлея) — одежда, надеваемая поверх меховой в дождливую и снежную погоду, в сильный мороз или во время морского промысла. Алеуты и эскимосы шили камлойки из кишок морского зверя или рыбьей кожи.

79 Имеется в виду, очевидно, Грудинин Василий — см. примеч. 65, стр. 75.

80 Румянцев Николай Петрович — см. примеч. 64, стр. 75.

81 Ошибка Ф. П. Литке. Никакого разрешения испанских властей в Калифорнии на основание селения Росс не было.

82 Ошибка Ф. П. Литке. Главное правление Российско-Американской компании в 1809 г. обратилось с ходатайством о правительственной помощи в устройстве поселения в Калифорнии. Александр I разрешил компании «учредить такое заселение от себя» и обнадежил «высочайшим заступлением» (П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании, ч. 1. СПб., 1861, стр. 206. 207).

83 Имеются в виду события 1808 г. в Испании — вторжение французских войск в страну, отказ Фердинанда VII от прав на испанский трон и провозглашение королем Испании брата Наполеона Жозефа-Бонапарта. Испанский народ, не желая признавать власть чужеземных захватчиков, поднялся на борьбу против французских войск. Образовались провинциальные хунты, а затем и Центральная хунта, действовавшие от имени Фердинанда VU. В Испанской Америке к 1809 г. власть была в руках сторонников Центральной хунты.

84 Аррильяга Хосе Хоакин (Arrillaga Jose Joaquin, ум. 1814) — испанский офицер. В Верхней Калифорнии с 1793 г., был комендантом Монтерея. В 1800—1804 гг.— губернатор Верхней и Нижней Калифорнии, в 1804—1814 гг.— губернатор Верхней Калифорнии.

85 Имеется в виду возвращение Фердинанда VU в Испанию в 1814 г. после изгнания французских оккупантов.

Текст воспроизведен по изданию: К берегам Нового Света. М. Наука. 1971