Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ГОЛОВНИН В. М.

ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ СВЕТА

СОВЕРШЕННОЕ НА ВОЕННОМ ШЛЮПЕ "КАМЧАТКА"

В 1817, 1818 И 1819 ГОДАХ

ФЛОТА КАПИТАНОМ ГОЛОВНИНЫМ

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Когда отдаленные страны земного шара были европейцам мало известны и когда путешествия к оным предпринимаемы были весьма редко, тогда для читателей было занимательно и любопытно знать все происшествия, случавшиеся с мореходцами, пускавшимися в столь отдаленные страны; а потому путешественники помещали в своих повествованиях всякие мелочи и описания ничего не значащих случаев. Новейшие мореплаватели, следуя примеру своих предшественников, также нередко наполняли свои книги без всякой нужды описаниями вовсе нелюбопытными. Но ныне, когда уже просвещенные читатели хорошо познакомились со всеми отдаленными частями света и знают их имена, свойства, величину и прочее почти столько же хорошо, как и собственного своего отечества, то все подробности, особливо же содержащие в себе повторения прежде сего и много раз писанного, уже не нужны, ибо не могут принести читателю удовольствия или сообщить ему новых сведений. В наши времена было бы лишним издавать в свет многие путешествия (Имеются в виду сочинения. Здесь и в других случаях следует их отличать от путешествий в буквальном смысле слова. — Ред), в том числе и мое, если бы народы в политическом своем бытии также были постоянны и непременны, как страны, ими обитаемые, в естественном их состоянии, но и самая природа, хотя и редко, в некоторых отношениях изменяется. В обществах же людей перемены случаются беспрерывно, и в продолжение немногих лет случай и обстоятельства нередко народу дают совершенно иной вид. Теперь, например, жители Сандвичевых островов не тот уже народ, каким представили их славный Кук 1 и Ванкувер 2; замечания Лаперуза 3 о Маниле в нынешнее время также во многом неуместны и проч. По сей причине всякое путешествие может сообщить [24] читателям много нового и занимательного и, вероятно, доставит им притом какие-нибудь и полезные сведения.

На сей конец составил я мое описание в таком виде, в каком ни одно еще морское путешествие издано не было: я разделил его на две части. В первой заключается простое повествование о моем плавании с замечаниями о разных странах, которые мы посещали; в сей части выпущены все подробности и замечания, касающиеся, собственно, до искусства мореплавания, и технические морские выражения употребляются только в таком случае, когда без них обойтись нельзя. Вторая же часть (Вторая часть не публикуется. При ссылках на нее В. М. Головкина см. «Путешествие вокруг света.., совершенное на военном шлюпе «Камчатке» в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным». Ч. 2. СПб.. 1822. — Ред) содержит в себе повествование и замечания о таких предметах, которые могут быть нужны и полезны для одних мореплавателей.

В. Г. [25]

ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ СВЕТА ФЛОТА КАПИТАНА ГОЛОВНИНА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Приготовление к путешествию, плавание от Кронштадта до Рио-Жанейро и пребывание в сем порте с замечаниями об оном

Приготовление к путешествию 1816

Государь император в 1816 году соизволил высочайше утвердить доклад морского министра (Флота адмирал маркиз Иван Иванович де Траверсе 5) об отправлении одного военного судна в Северо-Восточный океан. При назначении сего путешествия правительство имело три предмета в виду:

1. Доставить в Камчатку разные морские и военные снаряды и другие нужные для сей области и для Охотского порта припасы и вещи, которые по отдаленности сих мест невозможно или крайне трудно перевезти туда сухим путем.

2. Обозреть колонии Российско-Американской компании и исследовать поступки ее служителей в отношении к природным жителям областей, ею занимаемых, и, наконец,

3. Определить географическое положение тех островов и мест российских владений, кои не были доселе определены астрономическими способами, а также посредством малых судов осмотреть и описать северо-западный берег Америки от широты 60° до широты 63°, к которому по причине мелководья капитан Кук не мог приблизиться. Но сие последнее предписано мне было произвести в действие только в таком случае, когда по прибытии в Америку узнано будет, что командир брига «Рюрика», посланного для открытий на иждивении государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева 6, помянутого берега не описывал. [26]

Весною того же года морское начальство определило нарочно построить для предназначенного путешествия военное судно по фрегатскому расположению, с некоторыми только переменами, кои были необходимы по роду службы, судну сему предстоявшей. Сие судно, строенное на Охте мастером Стоко 7 по чертежу директора корабельных строений Лебрюна, чрез год было готово; начальствовать над оным по высочайшей воле его императорского величества определен я в феврале 1817 года, и по высочайшему же утверждению доклада морского министра предоставлено было мне самому выбрать всех офицеров и нижних чинов, долженствовавших составлять экипаж судна (Весь экипаж состоял из 130 человек, коим именной список помещен в прибавлении под No 1), которое 12 мая в присутствии государя императора было спущено на воду и наречено шлюпом «Камчаткою». Величиной сей шлюп равнялся посредственному фрегату (См. прибавление No 2), вмещая до 900 тонн грузу и имея батареи для 32 орудий, которых, однако ж, сочтено за нужное по случаю всеобщего мира поставить только 28. Сверх морских чиновников старанием г-на президента Академии художеств (Тайный советник Алексей Николаевич Оленин) определен на шлюп молодой, но искусный живописец г-н Тиханов 8. Во всех подобных путешествиях такой человек весьма нужен, ибо много есть вещей в отдаленных частях света, которых образцов невозможно привезти и самое подробное описание коих не в состоянии сообщить об них надлежащего понятия; в таком случае одна живопись может несколько заменить сии недостатки.

1817

Июня 9-го шлюп «Камчатку» привели в Кронштадт и тотчас начали приготовлять оный к походу. Провод такого большого судна чрез усть-невские мели без камелей сопряжен был с великою трудностью, которую могли только преодолеть так скоро начальник галерного порта генерал-майор Миницкий и корабельный мастер Курепанов, на коих возложено было попечение о проводе шлюпа чрез бар. По плану и расчислению г-на мастера поднят он был на 1 фут 7 дюймов посредством пяти плоскодонных ботов, вспомоществуемых подвязанными к ним пустыми бочками.

В приготовлении нашем не последовало ни малейшей остановки: все те особы, от коих зависело оно (Кронштадтского порта главный командир и военный губернатор вице-адмирал Федор Васильевич фон Моллер, флотский начальник контр-адмирал Максим Петрович Коробко, капитан над портом г-н Гревенс, помощник его капитан Рудаков, кораблестроитель 5-го класса Амосов), при [27] лагали всевозможное попечение содействовать к скорейшему приведению шлюпа в состояние отправиться в путь.

Верховное морское начальство определило снабдить нас самыми лучшими съестными припасами, из коих некоторые были заготовлены в Петербурге особыми подрядами, и другие, коих в России не находится, как-то: ром, водку, виноградное вино, предоставлено было купить в иностранных портах.

Начальники разных экспедиций (Г-да: генерал-интендант Иван Петрович Пущин, генерал кригс-комиссар Федор Васильевич Шишмарев, генерал-цейхмейстер Василий Гаврилович Назимов) Государственной адмиралтейств-коллегий, от коих зависело снабжение шлюпа всеми припасами, прилагали особенное попечение доставить нам самые лучшие материалы, какие только были в Кронштадтском и Петербургском арсеналах.

Сверх обыкновенных снарядов и съестных припасов, отпускаемых на корабли, мы имели много запасных, а также назначено было купить в Англии достаточное количество разных вещей и вновь изобретенных составов, служащих предохранительными средствами против цинготной болезни (Чай, сахар, горчица, лимонная эссенция, спрюсовая эссенция и некоторые другие), столь гибельной экипажу, между коим, по несчастию, она распространится. Господин морской министр приказал снабдить шлюп всеми лучшими морскими картами, книгами и инструментами, принадлежащими к мореплаванию и для делания астрономических наблюдений; в числе сих последних были три хронометра, или астрономических часов, работы лучших английских мастеров (Арнольда и Барода).

Финский залив. Август. Воскресенье, 26. Вторник, 28

К половине августа мы были почти совсем готовы к походу, а потому 15 числа вышли из гавани на рейд, где, окончив остальные работы и приняв порох и огнестрельные снаряды, поутру 26 числа сего же месяца, в день, вечно для России достопамятный Бородинским сражением, отправились в путь с благополучным ветром от северо-востока (Где я говорю северный, восточный, южный, западный ветр или от северо-востока к северо-западу и проч., я не разумею, чтоб направление было точно по сим румбам, а близко оных; но где нужно именно означить какое-либо направление, там румб показан морским названием. Притом все румбы в сем путешествии означены по компасу, не исправленному склонением магнитной стрелки, а где надобность требовала употребить румб, исправленный склонением, там именно сказано: по правому компасу); он нам благоприятствовал только до Ревеля. [28]

Против сего города мы во всю ночь на 28 число имели безветрие (Ныне иностранцы не могут жаловаться на опасное плавание по Балтийскому морю по причине дурных маяков. Я долгом поставляю упомянуть здесь о чрезвычайной исправности, с какою жгутся у нас маяки. Лавируя ночью против Ревеля и далее, мы имели случай и надобность замечать их и ими руководствоваться. Они по взаимному между собою отстоянию расположены так хорошо и дают такой яркий, далеко видимый огонь, что можно было бы помощью их лавировать даже и без компаса), а днем с боковым, не совсем попутным ветром прошли его.

Четверг, 30

После того мы имели переменные ветры: то попутные, то противные и по большей части тихие, с которыми не прежде могли пройти мыс Дагер-Орд как 30 числа. С сим мысом кончились последние владения России, и мы вступили за пределы нашего Отечества. Ветр тогда дул нам благополучный и погода была ясная.

Балтийское море. Сентябрь. Суббота, 1. Зунд. Понедельник, 3

Сентября 1-го прошли мы острова Готланд и Эланд и на другой день миновали остров Борнгольм. В сие время дул свежий восточный ветр и погода стояла ясная, столь хорошая, что предзнаменовала продолжение восточных ветров, а сие самое заставило меня помышлять о перемене прежнего плана нашего путешествия. Я располагал на несколько дней остановиться в Копенгагене, чтоб запастись для служителей водкой, ромом, вином, уксусом и многими другими потребностями для дальних плаваний, которыми в прежнее мое путешествие я запасался в Англии, и потом идти прямо в Бразилию. Но установившийся попутный ветр при благополучной погоде, которые столь редко случаются в нынешнее время года, заставили меня думать, не лучше ли, не теряя благополучного ветра, миновать Копенгаген и направить путь прямо к Англии, где можно нимало не дороже получить все нужные нам припасы, когда правительство позволит купить оные без пошлин, что весьма легко было исходатайствовать посредством нашего посланника. Платеж же учинить за купленные припасы мне и в Англии было столь же удобно, как и в Копенгагене, ибо векселя в отпущенной мне сумме для покупки нужных вещей я взял на всякий случай на Гамбург; за векселя же сии получить деньги было равно легко как в Дании, так и в Англии. Впрочем, сей план я еще не вовсе принял, предоставя решиться на то или на другое по прибытии в Зунд.

К ночи подошли мы к острову Меуну и с наступлением темноты пошли между сим островом и Фалстербоуским рифом. Надобно здесь заметить, что маяк на [29] Фалстербоу горел весьма дурно, часто совсем погасал и часа по полтора едва был виден. Не худо, если бы шведское правительство обращало поболее внимания на такие предметы, от коих зависит жизнь многих людей и безопасность больших капиталов. Невзирая, однако ж, на дурной маяк, мы с помощью лота и осторожности обогнули сей опасный риф очень хорошо и всю ночь продержались под парусами в Зунде против Кеге-бухты. С рассветом (3 сентября) я надеялся получить лоцмана и идти к Гельсингеру, но наступивший туман принудил нас в 6 часу утра стать на якорь.

Среда, 5

До 5 числа безветрие и туманы не позволили нам приблизиться к Копенгагену, невзирая на все наши покушения; но сего числа с помощью хорошего восточного ветра, дувшего при ясной погоде, на рассвете подняли мы якорь и пошли к Гельсингеру. Против Копенгагена стоял тогда наш фрегат «Поллукс», на коем прибыл сюда российский посланник. Фрегат сей готов был отправиться в Россию, и, в то время как мы приблизились к нему, он снимался с якоря. Отправив на него донесение мое к господину морскому министру, мы пошли в путь, отсалютовав крепости и получив ответ по трактату. Погода была прекрасная с весьма свежим восточным ветром; с нами и навстречу нам шло множество судов.

В 10 часов утра подошли мы к Гельсингеру, где по обыкновению салютовали крепости и брандвахте, с которых отвечали нам равным числом выстрелов. На Гельсингерском рейде мы на якорь не становились, а держались под парусами. Между тем послал я на берег двух офицеров — барона Врангеля 10 и Савельева — сыскать для Северного моря лоцмана и купить несколько свежих съестных припасов как для офицеров, так и для служителей. Они исполнили возложенное на них поручение гораздо скорее, нежели я ожидал, и в 2 часа пополудни возвратились на шлюп. Тогда, отдав бумаги к нашему посланнику, в Копенгагене пребывающему, приехавшему с ними конторскому служителю купца Вакк-Аллера, тотчас пошли мы в путь. Я не могу здесь прейти молчанием одного обстоятельства, для меня довольно странного: лоцман, ныне к нам приехавший, был тот самый старик Доссет, который вел «Диану» за десять лет пред сим и который, конечно, не стоил того, чтоб его взять, но из жалости и уважения к его бедности и престарелым летам я не хотел огорчить его и отослать на берег.

Северное море. Четверг, 6

6 сентября, поутру в 8 часу, при весьма свежем ветре от юго-востока и ясной погоде прошли мы мыс Скаген в [30] расстоянии от него миль 10 (Во всей книге сей я употребляю итальянские или морские мили, коих 60 в градусе, и каждая миля равна 1 3/4 версты) и пошли вдоль ютландского берега к западу.

Юго-восточный ветр нам благоприятствовал; правда, что дул чрезвычайно сильно и развел большое волнение, но это не мешало нам править своим курсом и идти со скоростью по 9 и по 10 миль в час. К ночи сделалось пасмурно и пошел дождь, но к рассвету опять выяснило и ветр смягчился.

Англия. Понедельник, 10

После нескольких часов ветр был нам противный с юго-запада, но, сделавшись опять от севера, позволил нам держать прямо к месту нашего назначения, почему без всяких заслуживающих любопытства приключений прошли мы Доверский канал в ночь на 10 число сентября и после полудня того же числа пришли в Портсмут, где тотчас явилось к нам множество торговых людей предлагать свои услуги. Но я их предложениями не хотел воспользоваться в ожидании пособий от уполномоченного нашим лондонским генеральным консулом (Г-н статский советник Андрей Яковлевич Дубачевский) поверенного г-на Марша, к коему тотчас отправил мичмана барона Врангеля; а рапорт мой к нашему посланнику взялся отправить сего ж вечера приехавший с брандвахтенного фрегата офицер.

Среда, 12, Четверг, 14

12 сентября вечером отправился я из Портсмута, взяв с собою гардемарина Феопемпта Лутковского 11 для переписки набело английских бумаг. Поутру 13 числа приехали мы в Лондон. Первое мое дело было отыскать нашего консула, с которым увиделся я не прежде вечера и узнал, что требование в казначейство о позволении нам купить водку, ром и проч. без пошлин он подал и решения должен ожидать завтрашний день. Между тем сего дня я успел побывать у лучших здешних мастеров астрономических инструментов. У Арнольда и Барода выбрал я хронометры, а у Карри — одного из самых лучших лондонских мастеров — секстанты и другие инструменты. Карты и книги велено было приготовить разным книгопродавцам и отправить в Портсмут. Вексель, взятый мною в Петербурге на Гамбург, охотно взялся променять наш банкир Гарман; и так, я в один день сделал все то, что до меня собственно касалось. Относительно же повеления о пропуске на шлюп водки и рома без пошлин я решился подождать три дни и, если оного не последует, тотчас идти в Брест и там купить сии запасы. От консула узнал я, что посланник наш (Генерал-лейтенант граф Христофор Андреевич Ливен) уехал на время в Париж, а поверенным в [31] делах остался советник посольства (Статский советник Полетика). 15 числа, окончив мои дела, купил я карты, книги, инструменты и проч. и побывал у советника посольства и у консула.

Воскресенье, 16

В воскресенье, 16 числа, в 11 часов утра поехали мы из Лондона и чрез двенадцать часов приехали в Портсмут. На другой день узнал я, что на шлюпе у нас прошедший жестокий шторм повреждения никакого не причинил. Сего числа (17) умер у нас матрос Федор Рогов. Он сделался жертвой сильного желания быть в сем путешествии, ибо за 5 дней до нашего отправления из Кронштадта приключилася ему болезнь, которую он скрывал, опасаясь, чтоб его не оставили; наконец по выходе в море на другой день объявил он о своей болезни, которая причинила ему гнилую горячку 12. При всех стараниях лекаря нельзя было его спасти.

Вторник, 18

18 числа все вещи, как-то: книги, карты, инструменты и разные припасы, нужные для сохранения здоровья служителей, купленные мною в Лондоне, были уже в Портсмуте, и ветр нам благополучный, но остановка последовала только в английском казначействе о пропуске рома и водки без пошлин, и потому я решился 20 сентября отправиться в путь. Но когда мы были совсем готовы поднимать якоря, вдруг получили в Портсмуте повеление дать нам сии припасы со снятием пошлин. Тогда я решился остаться на день. 20 числа после полудня и часть ночи мы принимали ром и устанавливали бочки, а в 4 часу утра 21 сентября снялись с якоря.

Пятница, 21. Северный Атлантический океан. Суббота, 22

На рассвете (21 сентября) мы были уже на просторе; тогда, отдав лоцману мои бумаги к консулу, подписанные для доставления в Россию, я его отпустил и, поставив все паруса, пошел в путь. Свежий ветр от северо-востока, дувший при ясном небе, быстро нес нас Английским каналом, так что на другой день пред рассветом прошли мы мыс Лизард. В 4 часа утра маяки оного находились от нас на NW 5° по компасу, в глазомерном расстоянии 15 миль. От сего места мы взяли, говоря морским языком, наше отшествие из Европы.

Октябрь. Среда, 3

Я решился править к острову Мадере. Ветры на сем переходе дули с разною силою и с разных сторон, но более нам благополучные, нежели противные, и бури ни одной не случилось. По выходе нашем из Канала до широты мыса Финистера имели мы большей частью дождевые и пасмурные погоды, а потом стояли довольно ясные дни. Не встретив ничего достойного внимания, достигли мы Мадеры в 12 дней. Поутру 3 октября увидели остров [32] Порто-Санто, а вечером прошли Мадеру. Благополучный ветр и довольно счастливый переход из Англии делали ненужным приставать к сему острову.

Пятница, 5

Октября 5-го поутру увидели мы остров Пальму — северо-западный из Канарских островов. При отбытии нашем из Англии я располагал зайти к острову Тенерифе, чтоб запастись свежими съестными припасами, пресною водою и вином, но скорый переход наш Северным Атлантическим океаном заставил меня переменить мое намерение. В продолжение 14 дней, как мы оставили Англию, у нас воды вышло слишком немного, ибо более 10 дней служители получали по кружке в день пива вместо воды, притом она нимало не попортилась, и оставалось оной на два месяца, не включая еще той, которую трудно было доставать из трюма; мясо свежее недавно только вышло, зелени оставалось довольно, а дров очень много. Следовательно, вина только надобно было получить в Тенерифе, но так как нам нужно было не более четырех бочек, а сие ничего не значащее количество и в Рио-Жанейро сыскать легко было, конечно несколькими сотнями рублями дороже, то сия бездельная экономия и не стоила того, чтобы терять прекрасный попутный ветр, упустив который, может быть, нужно было бы после потерять недели две или три времени и чрез то делать излишние издержки на содержание команды, которые в несколько раз превзошли бы выгоду, могущую произойти от покупки вина в Тенерифе. По сим причинам решился я пройти Канарские острова, из коих Пальму прошли мы поутру в расстоянии от оного к северо-западу от 10 до 15 миль, а Ферро — пред захождением солнца. Юго-западная оконечность сего острова в 5 часов вечера находилась от нас в расстоянии по глазомеру от 15 до 20 миль. Тогда стали мы держать к юго-западу со свежим ветром, от севера дувшим, при ясной погоде. С нами шло одним курсом трехмачтовое большое купеческое судно, которое мы увидели еще на рассвете и которое казалось быть английским вест-индским. Юго-западный курс я взял с тем намерением, чтоб, не приближаясь к африканскому берегу, скорее войти в пассатные ветры.

Суббота, 6. Воскресенье, 7

В ночь на 6 число, когда мы находились от острова Ферро милях во ста, северный ветр переменился на северо-восточный и стал дуть почти с такою же силою и при такой же погоде, как дуют настоящие пассатные ветры; но в такой большой широте и притом в осеннее время настоящего пассату встретить было невероятно. Двое суток ветр сей дул тихо и помог нам вечером 7 числа [33] пройти северный тропик в долготе 21°± (Долготы считаю я от меридиана Гринвической обсерватории и всегда к западу до 360°, потому что плавание наше кругом света было на запад. Знаки ± означают, что долгота не точно была означенная здесь, но немного более или менее или около оной; то же и о широтах разуметь должно); сего же числа стала показываться летучая рыба (Exocetus volitans. L).

Понедельник, 8

В ночь на 8 число северо-восточный ветр стал дуть сильнее, и все при ясной погоде; это более еще обнадежило нас, что мы вошли в настоящий пассат. В полдень сего числа находились мы по астрономическим наблюдениям и по хронометрам в широте 21°29' (Под широтою, найденной по наблюдениям, я разумею широту, определенную по полуденной высоте солнца, а где сыскана она другим астрономическим средством, там именно род наблюдения означен. При всех широтах для избежания лишних букв не сказано, северные ли они или южные, ибо название моря, где мы находились, означенное вверху каждой страницы, показывает уже, в какой широте шлюп был. Прим. ред. — В данном издании все заголовки на полях, в том числе и названия морей, указываются лишь при первом их упоминании), долготе, исправленной последненайденною погрешностью, 22°22’ (Каким образом и была найдена сия погрешность, помещено во второй части, где находятся одни морские замечания). От сего места стали мы править так, чтоб пройти остров Св. Антония в расстоянии около 60 миль, оставя оный к востоку, дабы не попасть в тихие ветры, у островов Зеленого Мыса случающиеся.

Вторник, 9

Пользуясь весьма свежим благополучным ветром, мы скоро шли на всех парусах и 9 числа поутру прошли параллель той широты (20°06'), в которой я, идучи на «Диане» в 1807 году, встретил пассатный ветр. Итак, теперь не оставалось ни малейшего сомнения, что благоприятствующий нам ветр не был настоящий пассат. Необыкновенное счастье встретить свежий пассатный ветр у Канарских островов! Сего числа умер у нас еще один матрос (Сергей Максимов) от гнилой горячки. Причина смерти сего человека была та же, от которой мы лишились первого матроса в Портсмуте. Никак нельзя между нашим простым народом искоренить глупой и несчастной привычки не объявлять о своей болезни до самой крайности; в надежде обойтись без лекарской помощи и не желая быть на диете, они перемогаются, запускают болезнь, и ничего не значащие припадки делаются смертельными.

Среда, 10. Четверг, 11

10 числа поутру проходили мы остров Св. Антония (В 1807 году на шлюпе «Диане» мы перешли от Англии к сему острову в 30 дней, а ныне в 20. Это произошло оттого, что Камчатка» несравненно лучше ходит «Дианы» и что мы рано встретили пассатный ветр), западный из островов Зеленого Мыса, в [34] расстоянии от оного по хронометрам 57 миль, однако ж мы его не видали, хотя, судя по его вышине (7400 фут), и можно было бы видеть. Причиною сему, я полагаю, что хронометры наши долготу показывали восточнее. Сего числа пассат дул гораздо тише обыкновенного и беспрестанно переменялся, а на другой день с утра опять стал дуть с обыкновенною своею силою. Причина сему, конечно, заключалась в близости к нам такой высокой земли, каков остров Св. Антония. Проходя сей остров, видели мы множество тех морских животных, которых г-н Банкс в первом путешествии капитана Кука (A collection of voyages round the World... account of captain Cook's first, second, third and last voyages, undertaken for making new discoveries. London, 1790. Vol. 1, p. 17. — Ред) назвал Medusa pelagica. Несколько из них были и пойманы.

Пятница, 12

Идучи с хорошим ветром, мы не встретили ничего примечательного до 12 числа, а сего числа, в широте 13°±, долготе 25°± при самом захождении солнца увидели на ветре большое судно, которое шло гораздо полнее нас. Сначала я думал, что оно идет своим курсом, но, приблизившись к нам на расстояние миль 4-х или 5-ти, оно стало держать выше, приближаясь к нам, и показало, что оно за нами в погоне. Я полагал, что это один из английских крейсеров, наблюдающих у африканских берегов, чтоб не производили торговли невольниками. Судно сие, не успев спуститься к нам, принуждено было лечь с нами одним румбом; тогда на нем сожгли фальшфейер и подняли несколько фонарей. Это долженствовало быть опознательным сигналом. В 9 часов, не быв в состоянии нас догнать, корабль сей выпалил под ветр из пушки (Выпалить под ветр из пушки на море означает желание говорить с другим судном, в виду находящимся, по-дружески; а против ветра выстрел показывает намерение силою остановить судно, буде само не остановится) в знак, что желает с нами говорить; тогда и мы отвечали ему пушечным выстрелом под ветр, давая тем знать, что наше судно военное, и в то же время убрали многие паруса, чтоб его дождаться, изъявляя чрез то готовность нашу переговорить с ним; но он, вместо того чтоб тотчас к нам подойти, сам убрал паруса и не пошел к нам. Я знаю правило англичан: они тотчас бы подошли под самую корму; поступок сего судна заставил меня сомневаться, английское ли оно. Видев, что оно к нам не подходит, мы поставили прежние паруса и пошли своим курсом, тогда и оно пошло за нами и поставило все паруса. Такие его [35] движения заставили меня думать, что это судно принадлежит американским инсургентам 13, которые нападают на все суда без разбору и грабят, ибо я полагал, что оно боится на нас напасть, доколе не высмотрит, как мы сильны. Желая поскорее с ним разделаться, я велел приготовить шлюп к бою; и когда все было готово, то в половине 10-го часа мы опять убрали все паруса и привели к ветру, чтоб с ним сблизиться; но оно в ту же минуту сделало те же движения и не хотело к нам подойти. Такие робкие его поступки более меня удостоверили, что это не английское военное судно. После опять мы пошли своим путем, и оно за нами; таким образом шли мы всю ночь.

Суббота, 13

По рассвете же 13 числа подняло оно английский флаг, а мы свой. В сию ночь (в широте 11°±) мы потеряли пассатный ветр, который кончился жестоким порывом от юго-востока с дождем и громом. Потом ветры дули порывами от разных румбов с юго-восточной стороны, коими пользуясь, мы подавались очень хорошо к югу. Чужое судно за нами шло, наконец в 11 часов выпалило под ветр из пушки. Приготовя шлюп к сражению, легли мы в дрейф, и часа чрез полтора оно подошло к нам; тогда мы узнали, что это английский военный шлюп «Блюссом», идет из Портсмута в Сан-Салвадор. Капитан оного Гиней, старинный мой знакомый, служил со мною на фрегате «Фисгарде» 14 два года, где он был первым лейтенантом. Узнав обо мне от присланного к нам от него офицера, он тотчас сам ко мне приехал и объяснил причину, почему ночью не хотел к нам приблизиться: он нас также считал испанскими инсургентами, как и мы его; знавши же, что экипажи их состоят из всякого сброду и в какое ни попало судно палят без разбору, он прежде хотел увериться, точно ли мы из того рода судов. Таким образом дело объяснилось, и как мы шли к бразильским берегам, то я стал править с ним одним курсом. Сего числа никаких астрономических наблюдений сделать не могли. До полудни ветр дул порывами с сильным дождем и громом, а после тихо с восточной стороны. Погода все была облачна, низко по горизонту ходили громовые тучи, из коих часто блистала молния.

Воскресенье, 14

14 числа ветр тихий, а иногда умеренный при светло-облачной погоде, дул с восточной стороны. Нам удалось место свое определить по обсервации в полдень, широта была 9°08', а долгота по хронометрам 24°42'. С полудни сопутник наш англичанин стал держать к SSW, а мы правили на S; из сего я заключил, что он решился проходить экватор далее к западу, чтоб заранее увидеть бразильские берега около мыса Св. Августина. Часу в 5-м, когда [36] он был уже от нас довольно далеко, я вспомнил, что позабыл объявить ему об ошибках, найденных в английском астрономическом календаре сего года (Ошибки сии состояли в том. что в ноябре месяце склонение солнца показано было северное, а уравнение времени прикладное. Первую ошибку всякий тотчас мог заметить, но, чтоб открыть последнюю, надобно знать астрономию, которой английские мореходцы вовсе не знают; ошибка же сия могла показать разности в долготе 8°08'), спустился к нему, выпалив из пушки и сделав английский сигнал, что имею нужду говорить с ним, но он сигнала моего, видно, не приметил, а выстрел по дальности слышать ему нельзя было, и так мы пошли всякий своим курсом и в ночь совсем разлучились.

Четверг, 18

До 18 числа октября мы имели переменные ветры как в силе, так и в направлении. Погода также была непостоянная: иногда было ясно, а иногда облачно и дождь, нередко гром и молния, а особливо по горизонту. Впрочем, вообще погода была совсем не такова, какую встречают обыкновенно мореплаватели, проходя сию полосу жаркого пояса, где часто царствуют ужасные громы и проливные дожди при тихом ветре, иногда только пресекаемые порывами; а сего числа настал настоящий свежий пассат южного полушария, дующий с юго-восточной стороны: мы встретили его в широте 4 1/2°± северной, долготе 26°±. Сие обстоятельство еще более убеждает меня быть согласным с капитаном Ванкувером, что экватор гораздо лучше проходить западнее долготы 25°, нежели восточнее.

Южный Атлантический океан. Вторник, 23

После сего ветр дул уже беспрестанно — постоянный пассат с ясною погодою, помощью коего мы плыли с большею скоростью. 23 числа в 5 часу утра, ровно чрез 58 дней по выходе из Кронштадта, прошли мы экватор в долготе 29 1/2°. Такой скорый переход заставил меня обратить внимание на усердие, с каким господа офицеры и нижние чины исправляли свою должность. Я желал торжественно изъявить им, сколь много они споспешествовали скорому нашему переходу, и потому, в 9 часов утра собрав всю команду наверх, прочитал им следующий приказ:

«По высочайшей воле его императорского величества дана мне власть нижним чинам начальству моему вверенного шлюпа в разных случаях выдавать денежное награждение, смотря по моему рассмотрению. Необыкновенно скорый наш переход из Кронштадта под экватор, совершенный в 58 дней, случился оттого, что как господа офицеры и гардемарины, так и нижние чины с неусыпным усердием старались о скором приготовлении шлюпа к походу в Портсмуте, а в море, надеясь на их искусство и расторопность, можно было нести много парусов. Не имея [37] права сам делать никакого награждения господам офицерам и гардемаринам, я при первом случае представлю об них вышнему начальству, а нижним чинам определяю в награждение двухмесячное жалованье, которое теперь же выдаст им г-н клерк 13-го класса Савельев».

Вследствие сего приказа тогда же и было выдано им награждение пиастрами. Сего дня носилось по морю великое множество моллюсков, кои англичане называют по их фигуре и цвету португальскими военными кораблями; они известны ученым под именем Holothuria physalis, и после того до самого Рио-Жанейро они нам часто попадались.

До 1 ноября правили мы выгодными курсами вдоль бразильского берега, чтоб пройти в пристойном расстоянии мыс Августин и мели Абриохос (На английских картах они названы Абролхос, потому что англичане заблагорассудили так исковеркать испанское речение Abri cjos (открой глаза)). Ветр нам благоприятствовал: сначала дул он юго-западный пассат, потом сделался восточный, северо-восточный и, наконец, северный, то есть настоящий муссон, господствующий здесь с октября по май; в прочие же месяцы дует он с противной стороны. Сего числа на рассвете облака по горизонту приняли вид медного цвета, что почитается признаком урагана, которого нельзя было ожидать у бразильских берегов в сие время года. Однако ж подобный ему ветр случился, который можно назвать ураганом в самом малом виде, ибо с полуночи на 2 число вдруг ветр перешел к N и стал дуть порывами с дождем, постепенно прибавляясь в своей силе, а в 2 часа пополудни вдруг порывом перешел к W и от сего румба дул весьма крепкими порывами несколько часов, потом опять вдруг же перешел к SW, наконец, к S и все дул весьма крепко; наконец стих после полудни 3 числа. Я прежде не думал, чтоб такой ветр мог случиться здесь в летние месяцы!

Ноябрь. Четверг, 1. Пятница, 2

1 ноября удалось нам определить долготу лунными расстояниями от солнца, которая нашлась, к полудню приведенная, 37°43'. От места, сим способом определенного, стали мы держать прямо к мысу Фрио, а на рассвете 2 ноября, полагая себя близ берегов, которые чрезвычайная пасмурность мешала нам видеть, бросили лот и 50 саженями достали дно; потом, приближаясь к берегу, бросали лот через каждые 2 часа и всегда имели глубины несколько свыше 50 сажен. Наконец, нашедший от W ветр не позволил нам приблизиться к берегу, почему мы пошли к югу. [38]

Суббота, 3. Воскресенье, 4. Понедельник, 5. Рио-Жанейро

3 числа в полдень широта наша по обсервации была 22°45', долгота, определенная по расстоянию луны от солнца, 40°15'. Ветр от юга позволил нам идти на WSW и приблизиться к берегу, коего мыс Фрио мы увидели в 6 часу утра 4 ноября. Мыс сей тогда от нас находился на запад в расстоянии около 30 миль, то есть точно так, как мы по лунным наблюдениям ожидали его увидеть. До 4 часов вечера тихий ветр дул от S и мешал нам обойти помянутый мыс, а потом наступивший свежий ветр от SO позволил обогнуть оный около 10 часов вечера. После сего мы спустились прямо на W вдоль берега и на рассвете 5 ноября увидели вход в Рио-Жанейро, в который и вошли около полудня. При входе салютовали мы крепости, называемой Санта-Круц, и по силе трактата получили выстрел за выстрел; а когда мы уже вошли в залив, то приехали к нам на разных шлюпках два португальских офицера, чтобы узнать, кто мы, откуда и проч. Один из них был с брандвахты, а другой — морской капитан и адъютант королевский. К нам он приехал по обязанности своей доносить королю обо всех приходящих сюда военных судах. Он мне сказал, что здесь обыкновение всем приходящим кораблям по положении якорей салютовать особе короля 21 пушечным выстрелом, и спросил, намерен ли я сие сделать. Я хотел знать, будут ли мне отвечать равным числом, и, получив уверение, что мне отсалютуют выстрел за выстрел, я тотчас по положении якоря салютовал из 21 пушки; и действительно, в ту же минуту с находившейся поблизости нас крепости отвечали нам также 21 выстрелом.

Став на якорь, я тотчас послал двух офицеров на берег отыскать нашего генерального консула (Надворный советник Григорий Иванович Лангсдорф 15), который вечером с ними ко мне приехал. Тут мы условились, каким образом поскорее шлюп снабдить всем нужным, чтобы, не теряя времени, мне можно было отправиться в дальнейший путь. К великому моему удовольствию, узнал я от него, что 8 числа сего месяца английское судно отправляется прямо в Англию и что на оном едет один его знакомый, который скоро может доставить мои письма в Лондон.

Вторник, 6

6 ноября поутру мы поставили шлюп на два якоря, а потом я с офицерами ездил на берег, обедал у нашего генерального консула и пробыл там до самой ночи. Мы были у него в загородном его доме, имеющем прелестное местоположение. [39]

До сего я ничего не говорил о температуре воздуха, какую мы имели на нашем переходе: мы были так счастливы, что не имели ни больших жаров, ни холоду. В продолжение нашего плавания шлюп не потерпел никаких повреждений и пришел в Рио-Жанейро в хорошем состоянии, так, как и команда оного.

Среда, 7

Ноября 7-го числа весь день я был на шлюпе, занимаясь приготовлением писем, которые в 6 часов вечера и вручил генеральному нашему консулу для отправления в Лондон на английском корабле, именуемом «Добрые друзья» (Good friends); между тем дал ему список припасам, кои нам нужны, и просил о скорейшем приготовлении оных. Сего числа приезжал к нам опять прежний морской капитан, адъютант королевский. Он мне объявил, что его величество рад видеть здесь военное судно российского императора, столь много им уважаемого, и что он повелел оказать нам всякое вспомоществование, какого только я пожелаю, и хотя я имею открытую бумагу от португальского посланника, в Петербурге находящегося, данную на тот конец, чтобы в португальских владениях, куда нам зайти доведется, делали нам самый дружеский прием и оказывали пособие, но король, сверх того, повелел во все порты его владений послать повеление с тем же. За такое внимание я просил адъютанта изъявить мою благодарность его величеству и что о сем я долгом себе поставлю довести до сведения нашего правительства; впрочем, будучи хорошо снабжен всем в своих портах, нужды ни в каком пособии я здесь не имею. Сей адъютант королевский показался мне предобрым и услужливым человеком, но ученость его была не слишком велика. Увидев в моей каюте распятие, вдруг с великим удивлением бросился он смотреть на него и, разглядев, вскричал: «Это Иисус Христос!» — «Да, — сказал я ему, — это изображение его распятия».— «Так вы веруете в Христа?» — спросил он. «Конечно!» — «И все русские веруют?» — «Без сомнения, все русские веруют, — отвечал я с видом удивления, — да разве вы об этом не знали?» — «Никогда не слыхивал,— сказал он мне, — чтоб русские были христиане; я всегда почитал их греками». Он, верно, полагал, что мы идолопоклонники-греки и веруем в Юпитера, Марса и проч. Вечером сего же числа наш консул дал мне знать, что на представление его, когда королю угодно будет позволить мне с офицерами представиться его величеству, получил в ответ, что король был бы очень рад нас видеть, но теперь нездоров; коль же скоро будет ему лучше, то он назначит день и нас примет. [40]

Пятница, 9

Хотя переход наш до Рио-Жанейро был непродолжителен (Из Кронштадта до Рио-Жанейро пришли мы в 71 день, не исключая 10 дней, проведенных в Портсмуте), но как мы прошли поперек весь жаркий пояс из холодного климата и имели много дождей, то верхняя часть шлюпа требовала некоторых небольших поправок, равно как снасти и паруса, исправлением коих экипаж занимался, также налитием пресной воды и другими необходимыми в портах работами. В сих занятиях португальцы не делали нам никакой помощи, да мы и не требовали оной. Я только просил доставить на их больших судах пресную воду, и консул наш получил ответ от морского министра на его отношение, за несколько дней к нему посланное, что повеление дано доставить к нам пресную воду немедленно, но мы оной и в следующий день не получили, а продолжали возить ее с берега на своих гребных судах и своими людьми: таковы-то португальцы на обещания и услуги! Сначала сами от имени короля и начальника порта предлагали их, а на деле самой малости — несколько бочек пресной воды — не хотели привезти из порта, где есть все нужные для сего суда и способы. Впрочем, я очень рад, что они и не дали нам воды, иначе эту малость вменили бы они в большое одолжение и заставили бы нашего поверенного в делах представить о сем государю, чтоб доставить за ничто русский орден какому-нибудь чиновнику. Лучше всего никому в чужих портах не одолжаться, если есть способы без сего обойтись. Между тем они были довольно учтивы: начальник эскадры их, стоявшей тогда на рейде (Вице-адмирал Прего (Prego)), присылал ко мне своего капитана поздравить с прибытием и предложить зависящие от него услуги; а второй по нем командир (Бригадир граф де Вьен (Conte de Vienne), камергер королевский) даже, предупредив меня, сам приехал ко мне с визитом прежде, нежели я успел у него быть. Командиры двух австрийских фрегатов (Фрегаты «Австрия» и «Августа»), сопровождавших из Ливорны до сего места эрц-герцогиню австрийскую, супругу наследного принца бразильского, прибывшую на португальском линейном корабле (Прекрасный сей корабль называется «Иоанн VI». Я на нем был и видел каюты со всеми их уборами, кои занимала эрц-герцогиня. Они убраны великолепно, но для невесты наследного принца можно бы, кажется, убрать их еще великолепнее и расположить лучше), также сделали мне честь своим посещением и даже в самый час нашего прихода присылали офицеров предложить их услуги и пособие, в которых мы, однако ж, ни малейшей нужды не имели. Между тем во время [41] пребывания нашего в Рио-Жанейро, когда занятия наши по службе позволяли, мы были всегда на берегу для осматривания города и стоящих любопытства окружных мест. 9 ноября я и многие из наших офицеров взяли наемные коляски и под руководством нашего консула, который нам все показывал и изъяснял, объездили почти весь город. Бывши в Западной Индии, я уже привык смотреть на состояние негров, и меня нимало не изумил так называемый рынок негров, но товарищам моим показался крайне удивительным: это одна длинная улица, называемая «волонга», где в каждом доме внизу есть лавка, в которой нет никаких товаров, кроме негров на продажу. Они все сидят кругом на лавочках, и тут приходят покупщики, осматривают их, щупают, узнают, здоровы ли они, торгуют и покупают, как какой-нибудь домашний скот.

Воскресенье, 11

11 числа по приглашению нашего консула ездил я с некоторыми из наших офицеров и гардемаринов верст за 25 от города смотреть водопад. Место очень любопытное. При конце обширной плодоносной и весьма хорошо обработанной долины, окруженной с трех сторон превысокими горами и с одной стороны морем, находится сей водопад, низвергающийся двумя уступами, каждый из коих имеет вышины сажен до 40. Подле же самого водопада, под огромным камнем, находится пещера, в коей поставлены два из камня иссеченные ниша наподобие киотов 16 и из камней складены стол и скамейка. Здесь, сказывают, лет за сто пред сим, во время осады Рио-Жанейро французами (Французы высадили несколько войск в вершине морского рукава, вдавшегося далеко в берег с западной стороны города, поблизости коего на холмах поставили они батареи и хотели выжечь город бомбардированием; однако ж вицерой согласился спасти его за платою большой суммы денег; французы, получив ее, немедленно удалились), укрывался здешний епископ с своим причетом и совершал богослужение. На столе вырезывают свои имена путешественники. Тут мы завтракали и пробыли, доколе наш художник живописи г-н Тиханов не снял с него вида. Потом возвратились мы в дом, на половине дороги находящийся, где оставили свои коляски, а ехали к водопаду верхами, ибо сия половина дороги весьма гориста и столь дурна, что иначе и ехать нельзя, да и то только на лошадях, привыкших ходить по горам. В сем доме на половине дороги дожидалась нас супруга консула; здесь мы пообедали и уже ночью возвратились в город. Эту дорогу можно сравнить с нашею петергофскою, потому что от города до самых гор по обеим сторонам находятся загородные домы и сады, принадлежащие вельможам и людям бога [42] тым. Домы по большей части очень малы, а сады обширные и прекрасные, но это здесь не редкость: вся Бразилия — сад.

Пятница, 16. Суббота, 17. Понедельник, 19

16 числа г-н Лангсдорф известил меня, что король примет нас завтра вечером в загородном своем дворце, куда мы должны отправиться в 6 1/2 часов пополудни, чтоб быть там в осьмом часу вечера. Вследствие сего назначения на другой день мы хотели ехать, но консул уведомил меня, что по причине полученных сего числа из Лиссабона новостей о случившемся там бунте (Когда в Лиссабоне повесили Гомеца де Фреру и нескольких чиновников 17) король отсрочил представление наше к нему до понедельника (19 числа); а как мы были совсем готовы к выходу в море и на следующий день я располагал отправиться в путь, то мы и не надеялись иметь честь видеть его величество. Однако ж наступившая 17 числа пасмурная, дождливая погода при юго-западном ветре, продолжавшаяся несколько дней, помешала нам выйти в море; и потому в назначенный день вечером, в 7 часов, я с пятью офицерами (Лейтенанты Муравьев, Филатов; мичманы Литке 18, барон Врангель и клерк 13-го класса Савельев) и с консулом поехали в загородный королевский дворец (Здание сие не похоже на дворец: оно принадлежало частному человеку и куплено королем по нужде, потому что лучшего не было), отстоящий от Рио-Жанейро верстах в 7-ми или 8-ми. Мы приехали, когда король был в церкви у вечерней молитвы. Стоя в дверях церкви, дожидались мы почти целый час, слышали королевскую музыку и певчих. Играли и пели они очень недурно, но странно, что как музыканты, так и певчие, из коих многие мулаты и негры, одеты как ни попало и вообще очень дурно.

По окончании молитвы первый королевский камергер, одетый в богатом красном мундире с двумя звездами, доложил о нас, и чрез четверть часа из галереи, где мы находились, вдруг двери отворились в огромную залу, в дальнем конце коей стояло что-то похожее на трон, завешенное белыми занавесами. Зала сия была очень слабо освещена. Король в синем мундире, в двух лентах и с двумя звездами, в шарфе, со шпагою и с палкою стоял у стола со своим камергером. По этикету здешнего двора, вступив в залу, мы королю поклонились, пришед на половину залы, опять поклонились и, подойдя к нему, еще раз; тогда и он нам поклонился и сделал шага два вперед. Г-н Лангсдорф в звании поверенного в делах нас ему представил. Тогда король стал говорить со мною о нашем [43] путешествии, о фрегате, каково нам нравится здешний климат и город, и, сделав вопросов десять, поклонился, пожелав благополучного плавания. Мы также, выходя спиною назад до самых дверей, сделали ему три поклона.

Вторник, 20

Мокрая погода с тихим южным ветром продолжалась во весь день 20 числа и мешала нам идти в море. Однако ж на следующий день я решился попробовать выйти из гавани с намерением удалиться от берегов миль на 80 или 100, где, по всей вероятности, мы имели причину надеяться встретить хороший юго-восточный или восточный ветр и ясную погоду.

Я не должен умолчать об учтивости и внимании, оказанных нам капитаном (Капитан Бидель (Biddle)) бывшей здесь корветты (Корветта «Онтарио» («Ontario»)) Соединенных Американских Штатов: он первый приезжал ко мне и со мною познакомился. После по приглашению я у него на корветте завтракал, где был также американский посланник (Генерал Самптер (Sumpter)) со всем своим семейством, которому он меня рекомендовал. Посланник и фамилия его обошлись со мною чрезвычайно хорошо, так, как и многие другие гости из разных наций. Мы все состояли из девяти разных народов: русские, американцы, англичане, австрийцы, голландцы, папские итальянцы, венециане, иллирийцы 19 и французы, но из хозяев здешней земли, т. е. из португальцев и бразилиянцев, никого не было. В Рио-Жанейрс также нашел я одну даму, урожденную богемиянку, жену недавно приехавшего сюда австрийского ученого (Профессор Микан). Дама сия жила долго в Москве гувернанткою в одном знатном доме и говорит весьма хорошо по-русски. Приятно в такой отдаленности от своего отечества встретить людей, которые там бывали и знают наш язык, столь мало известный в чужих странах!

ЗАМЕЧАНИЯ О РИО-ЖАНЕЙРО И О БРАЗИЛИИ ВООБЩЕ

Рио-Жанейро, называемый так в обыкновенном разговоре и Рио-де-Жанейро Сан-Себастиан — в официальных бумагах, есть столица Бразилии. Город сей лежит под 22°54’ южной широты и 43°10' западной долготы от Гринвича, при обширном, от всех ветров закрытом заливе, который от первых посетивших оный европейцев получил [44] название Rio (река), потому что он показался им рекою, и когда наименование сие вошло в общее употребление, то о перемене оного не заботились. Город находится на юго-западной стороне залива и лежит при самом берегу, на весьма низком месте, будучи окружен превысокими горами, и, так сказать, между горами, ибо и в средине самого города есть горы, на коих построены церкви и монастыри. Горы сии, заслоняя большую часть города от приходящих в залив судов, весьма уменьшают его в глазах зрителя, а соседство превысоких кряжей представляет взорам его все здания в уменьшенном виде, и потому, доколе не съехали мы на берег и не посмотрели города внутри его, он нам показался ничего не значащим, но в самом деле он довольно пространен. Домы в нем кирпичные, выбеленные, большая часть в два этажа, много одноэтажных, но редкие имеют три этажа (Здесь не строят больших домов по той причине, что правительство отводит в них постой чиновникам и почти отнимает у хозяев). На многих из двух- и одноэтажных домах есть, так сказать, наделки — иные наподобие мезонинов, а другие — бельведеров; вообще здешние жители любят украшать свои домы: кругом окон и дверей делают они резьбу или разноцветные бордюры, а наверху по углам ставят какие-нибудь вазы и фигуры. Это придает улицам их, вообще чрезвычайно узким, какую-то странную пестроту. Улицы все вымощены булыжником с узенькими тротуарами.

Как из общественных, так и из частных зданий нет во всем городе ни одного, которое бы достойно было внимания европейца по огромности или красоте архитектуры. Дворец, стоящий на берегу у самой главной пристани, походит на дом частного человека. Церквей и монастырей огромных вовсе нет; одни лишь крепости хорошо построены, да и в тех, говорят, внутри большой беспорядок. Иностранцам не позволено входить в оные, и потому мы не могли видеть их внутри.

Жителей в Рио-Жанейро считается 120 тысяч, в том числе полагается 15 негров на одного белого. Войска же находилось при нас от 4 до 5 тысяч. Город сей считается первым торговым местом во всей Бразилии. Теперь здесь находится 60 английских торговых домов, которые отправляют отсюда великое количество сахарного песку, пшена сарачинского, хлопчатой бумаги и кофе; сии товары берут они за получаемые ими английские произведения. Здешняя область славится своим [45] превокофеем, а Фернамбуко (Сию область иностранцы называют иногда Олинда, но португальцы не знают ей другого имени, кроме Фернамбуко 20) — хлопчатою бумагою; Сан-Салвадор (Португальцы называют оную область не Сан-Салвадор 22, а Бахия (Bahia), т. е. залив, от залива Всех Святых 23) же производит лучший сахар.

Народонаселение и произведения Бразилии чрезвычайно увеличились со времени прибытия в оную королевского дома 21. В одно время с королем переселились в Рио-Жанейро 20 тысяч португальцев, и с того времени беспрестанно приезжают португальцы и иностранцы, покупают земли и заводят плантации. Недавно поселился здесь один богатый француз, живший на острове Сен-Доминго, купил большое поместье и, употребляя в работу 50 негров, в короткое время развел 50 тысяч кофейных дерев (Здесь вообще полагают, что на кофейных плантациях один негр может обработать тысячу дерев. Каждое дерево дает от 3 до 4 фунтов кофе. Цена здоровому, молодому негру ныне 150 испанских пиастров 24). И наш консул г-н Лангсдорф купил неподалеку от Рио-Жанейро землю пространством в одну квадратную португальскую лигу за 5 тысяч пиастров; он устраивает на ней кофейную плантацию и имеет уже более тысячи дерев. По пространству сей земли и близости ее к столице цена сия весьма умеренна, несмотря на то что при покупке платится пошлина по десяти процентов. Лет за 5 или за 6 пред сим вывозили из Рио-Жанейро в год 12 тысяч мешков кофе (каждый мешок заключает в себе 5 арроб, а арроба — 32 португальских фунта); ныне же вывозят от 30 до 40 тысяч мешков. Сюда привозили из Африки ежегодно по 20 тысяч негров.

До прибытия сюда королевского дома наблюдалась здесь чрезвычайная строгость в отношении к иностранцам: никто не мог без солдата съехать на берег и ходить по городу иначе как под таким же конвоем; за город же иностранцам ходить отнюдь не позволялось. Ныне, напротив того, все пользуются здесь такою же свободою, как в европейских столицах: мы сами ездили верст за 25, не имев с собою ни одного португальца. Гребных судов наших, ездивших на берег, никогда не осматривали, и мы, как офицеры, так и матросы, могли по всему городу ходить и ездить без всякого надзора. Даже всем иностранцам позволяют ныне путешествовать внутри Бразилии и делать свои наблюдения. Недавно приехали сюда несколько ученых-австрийцев с тем, чтоб делать замечания о произведениях Бразилии. Они получили позволение ездить, где и как им угодно. Достойно примечания, что и к [46] рудникам ездить не запрещено. Наш консул г-н Лангсдорф был там. Место, где добывают золото, начинается от Рио-Жанейро в 500 верстах и хотя называется минами 25 (Minas), но мин там нет никаких, а сама земля так богата золотом, что, промывая оную, получают немалое количество сего металла. Всякому позволено доставать золото сим способом, с тем только, чтоб пятую часть платить королю. Драгоценных камней также позволено искать частным людям, платя известную долю в казну. Только алмазы, сколько их ни найдется, принадлежат королю, и правительство принимает самые строгие меры, чтоб воспрепятствовать тайному вывозу сих камней, только не всегда в том успевает. Сказывают, что ежегодно вывозится на превеликие суммы алмазов тайным образом. Лет за десять пред сим один ученый-англичанин, путешествовавший по Бразилии, получил позволение осмотреть алмазные мины с правом, чтоб его на заставах не осматривали (Надобно знать, что всех возвращающихся из алмазных мин на заставах обыскивают с ног до головы, даже разбирают седла и разламывают сундуки, чтоб между досками не было скрыто алмазов). Воспользовавшись сим позволением, он вывез большие сокровища и в Лондоне завел лавку драгоценных камней, но дурно отплатил португальским приставам: он издал в свет книгу, в которой подробно описал все плутни и хитрости, употребляемые в Бразилии при тайном вывозе алмазов, и назвал по именам всех чиновников, участвующих в сих злоупотреблениях. Правительство, увидев сию книгу, предало суду всех тех, о коих в ней упоминается, и приказало перевешать.

В Рио-Жанейро можно запастись всеми жизненными потребностями, из коих многие, однако ж, привозятся из Европы и дороги, например: лук привозят из Опорто 28, картофель, масло и сыр — из Ирландии и Англии, скот же пригоняют из Рио-Гранде, отчего говядина здесь очень нехороша и вовсе без жиру.

Что же касается до европейских изделий, то англичане оными, можно сказать, завалили сей город. Надобно знать, что сей народ пользуется здесь большими торговыми преимуществами. Во-первых, англичанам позволено привозить сюда все изделия своих фабрик и мануфактур без изъятия; во-вторых, платят они по 15 процентов пошлины с цены ввозимых ими товаров, между тем как сами португальцы должны платить по 16, а все прочие иностранцы — по 24. Английские купцы, здесь живущие, сами своих товаров не выписывают, а получают оные на комиссию из Англии и берут за продажу и высылку денег по 7 1/2 про [47] центов, а за покупку и высылку здешних произведений — по 5 процентов; таким образом они скоро обогащаются, не опасаясь банкрутства. Самую большую выгоду получают здесь капиталисты, отдающие наличные деньги в долг за большие проценты молодым людям, решающимся составить свое счастье торговлею в Индии или Китае. Сие производится следующим образом: молодой человек хорошего поведения, желающий испытать счастие в торговле, снискивает доверенность богатых людей и с их поручительством занимает деньги за 30 и за 35 процентов в год, покупает товары и едет с ними в Индию, а заимодавец платит 8 процентов, чтоб застраховать свой долг на случай кораблекрушения и прочих несчастных случаев. И так из 30 процентов ему остается 22 верных, ибо в случае неудачи занимателя в торгу или по дурному расчету платят долг поручители, а в случае несчастного приключения на море отвечает страховая контора.

Теперь намерен я сообщить некоторые замечания, которыми могут пользоваться мореходцы при посещении Бразилии.

Что принадлежит до географического положения Рио-Жанейро, то хотя при взоре на карту и кажется, что сей порт лежит далеко в стороне от пути, коим должны плыть суда, идущие в Индию, или около мыса Горна, но сведущий мореплаватель тотчас усмотрит, что он находится на самой, так сказать, большой дороге и как будто бы нарочно природою предназначен служить ему местом отдохновения, постоялым двором, ибо по вступлении его в пределы тропической полосы всегда господствующие в ней пассатные ветры и производимые ими течения нечувствительно увлекают его к западу и наконец против его воли приближают к берегу Бразилии, так что ему уже останется весьма малый переход, чтоб войти в какой-нибудь порт сей части Южной Америки; а из всех пристаней ее Рио-Жанейро, бесспорно, есть самая лучшая, и вот почему.

Во-первых, Рио-Жанейро лежит почти под тропиком, еще несколько далее, следовательно, на краю южных пассатов и близко к полосе, где начинают господствовать западные ветры, и потому по выходе из него очень немного надобно пройти к югу, чтоб встретить ветры, благоприятствующие плыть к востоку, буде путь лежит около мыса Доброй Надежды. Если же нужно идти к мысу Горну, то те же ветры и в ту сторону непротивны.

Второе, вход в Рио-Жанейро, так как и самый порт, есть один из самых удобных и безопасных (Во второй части о сем подробнее сказано). [48]

Наконец, я сделаю кое-какие замечания в отношении к способам продовольствия, коими утомленные мореплаватели могут здесь пользоваться. Разумеется, что суда, отправляющиеся из Европы в дальние путешествия, дома запасаются такими съестными припасами, кои могут долго сохраняться, например: сухарями, соленым мясом, маслом и проч., следовательно, на пути только могут иметь нужду в свежих припасах, каковые Рио-Жанейро может доставить в большом изобилии для целого флота. Правда, что не все они лучшего качества, как-то: говядина и баранина очень нехороши, потому что скот пригоняют из областей Св. Екатерины и Рио-Гранде чрез большое пространство и, не дав ему времени поправиться, убивают. Мне случалось видеть стада быков, кои пригоняли в город, они точно состояли только в коже да костях, и потому здешнее мясо сухо, жестко и не имеет ни куска жиру. Затем довольно много есть вкусных птиц: кур, уток и индеек, которые, однако ж, недешевы. Рыбою здешнее место изобильно. Оная разных родов: дельфины (Delphinus delphis), бониты (Scomber pelamis), сердиньи (Clupea spratus) и проч. Самая же лучшая рыба называется корвина (Corvina, должно быть, рыба, которую Линней и Молино называют Sparus chilensis), и другая, называемая на мысе Доброй Надежды римскою рыбой (Я думаю, та, которая у Линнея названа Trigla cuculus), и рыба, португальцами именуемая полво (Polvo Sepia Loliga — рыба-чернильница. Русские весьма прилично назвали оную «семихвостка»). Устриц здесь много, они велики и вкусны, а также есть маленькие рачки, англичанами Prawns (Они имеют все образование настоящих речных раков, только величина не превышает одного дюйма) называемые. В осторожность тем мореплавателям, которые будут сами ловить в Рио-Жанейрской гавани рыбу, надобно сказать, что здесь есть два рода ядовитых рыб, но их узнать нетрудно: одна из них походит на угря и склизка, а другая — безобразная рыба, имеющая весьма большую голову и нос, подобный птичьему.

Из всех съестных припасов в большем изобилии здесь находится зелень; рынки обременены ею: капуста, салат, огурцы, тыквы, редька в пребольшом изобилии. Плоды же бывают по временам года; при нас были только в поре арбузы, бананы, апельсины, лимоны и некоторые другие. Ананасов поспевших еще не было. Впрочем, здесь всегда можно запастись за умеренную цену в сахаре [49] приготовленными разного рода плодами. Рио-Жанейро со временем в состоянии будет доставлять мореплавателям прекрасный и здоровый плод, известный под названием хлебного плода, ибо он не только что хорошо поспевает в королевском ботаническом саду (В сем ботаническом саду разведен чайный куст, привезенный из Китая, с которого получается довольное количество хорошего чаю. Обрабатывают его нарочно для него привезенные китайцы), но и на многих плантациях частных людей. Лук, картофель и кокосы (Лук привозят из Опорто, картофель — из Ирландии, а кокосы — из Сан-Салвадора) здесь привозные и потому недешевы, однако ж их можно достать во всяком количестве.

В окружных местах находится много дичины, как-то: уток, разного рода куликов, диких голубей и проч., только не так близко, чтоб можно было приходящим сюда мореплавателям пользоваться охотою; впрочем, хотя в гавани есть большой остров, лежащий недалеко от якорного места (означенный на карте под именем Королевского острова), который наполнен дичиной, но на нем ни рыбы ловить, ни птиц стрелять не позволяют, потому что он принадлежит королю.

Рио-Жанейро имеет также некоторые произведения, которыми выгодно можно запастись как настоящею морскою провизией, каковы суть: сарачинское пшено 27 и ром; первое очень хорошо и дешево, а ром сначала дурен, но после улучшивается. Здесь еще есть одно произведение, заменяющее саго, — это крупа, делаемая из корня маниока и называемая manioka. Маниок — растение очень известное, из коего корня делается мука, употребляемая в пищу негров, a manioka есть лучшая часть сего корня.

Что же принадлежит до морских снарядов, то оные хотя здесь и есть, но мало и очень дороги; и починка судов должна быть медленна и крайне затруднительна. Прежде здесь была королевская верфь, на которой строились суда, но по причине затруднения в доставлении лесов уничтожена; а корабельное строение ныне производится в Сан-Салвадоре, где лесов больше и они ближе. Здесь же в арсенале почти ничего нет: я исходил его во всех направлениях и, кроме нескольких старых мачт и полусгнивших под золотом королевских галер, ничего не видал.

Над климатом Рио-Жанейро, над ветрами и течениями кратковременное наше здесь пребывание не позволило нам сделать многих опытов, но, что я заметил, то здесь помещаю. [50]

По географической широте Рио-Жанейро, лежащего под тропиком, жары были бы в нем несносные для европейца, если бы не было так называемых морских ветров, свойственных всем жарким странам, дующих с довольною силою с моря почти в течение всего дня. Ветры сии прохлаждают воздух и делают пребывание на морском берегу не только сносным, но и приятным. В Рио-Жанейро морской ветр обыкновенно начинается около 12 часов утра от востока и дует почти до самого захождения солнца, потом на несколько часов наступает тишина, после коей легкие ветерки дуют от разных румбов с берегу, и сие продолжается до солнечного восхода, потом опять делается безветрие, продолжающееся до наступления морского ветра. Величайший жар бывает во время утреннего безветрия; при нас он никогда не превышал по Реомюру 26 1/2° (в полдень 17 ноября) (Наши замечания были деланы на шлюпе, а в городе, конечно, теплота превосходила ту, которую мы имели; но я полагаю, что разность была не слишком велика, ибо влияние морского ветра и на город распространяется), а самой малой теплоты было 14° (при дожде 7 ноября); среднее же стояние термометра 28 было 17, 18, 19 и 20°. Впрочем, мы были в Рио-Жанейро в начале только лета, когда большие жары еще не настали, которые здесь бывают в генваре и феврале. Погоды при нас были очень непостоянные: из 17 дней пребывания нашего в Рио-Жанейрской гавани 5 дней были (7, 8, 9, 10 и 17 ноября), в которые дождь шел по нескольку часов, и 5 дней (13, 18, 19, 20 и 21), когда при пасмурной, мрачной погоде во весь день шел мелкий дождь, и это всегда случалось при ветрах между юга и запада, кои обыкновенно наносили мрачность, а иногда туман. Крепких ветров при нас здесь не было. Они всегда дули умеренно. Гром мы имели только однажды (8 числа), и то не слишком сильный и кратковременный. Жители сказывают, что будто прежде у них гораздо чаще и сильнее были громы, которые сделались реже со времени приезда сюда короля.

В Рио-Жанейро ходят обыкновенные португальские деньги, и в счете оных, так как и в Португалии, употребляется ри — мнимая, ничтожная монета, коих 10 составляют одну медную денежку, называемую дис-ри; медная монета вдвое против дис-ри или равная 20 ри называется винтин; 5 винтинов или 100 ри составляют тиштун; 16 винтинов или 320 ри делают петака. Сии названия обыкновенно употребляются в счетах при покупке вещей. Испанские пиастры здесь не теряют своего достоинства: при нас каждый из них стоил в обыкновенном ходу 840 ри. [51]

Цены разным вещам в Рио-Жанейро в ноябре 1817 года

 

Испанские пиастры

Реали *

Пшено сарачинское, мешок **

9

10

Сахарный песок белый лучший, арроба***

4

Сахарный песок желтый лучший

2

3

Ром, пипа ****

67

Вино мадера, бочка в четверть пипы

90

» каркавелас

42

» портвейн, дюжина бутылок

6

4

» испанское красное, пипа

100

Кофе лучший арроба

4

10

Патока, пипа (35 пуд)

35

Говядина, арроба

1

3

Бараны живые*****, каждый

4

5

Гуси

1

3

Утки

12

Куры

11

Яйца, десяток

5

Тыквы

1

4

Арбузы, десяток

1

3

Кокосы

1

Картофель, арроба

1

Лук, мерой около нашего четверика

3

Капуста, десяток кочней

1

9

Лимоны, десяток

1

Апельсины

1

12******

Пшеничные хлебы, сто хлебов, равные осьмикопеечным

10

Дрова, маленькая связка........

1

(* Пиастр содержит 20 реалей.

** Каждый мешок содержит русского весу 5 пудов 23 фунта.

*** Арроба содержит 32 португальских фунта, которые составляют 36 фунтов русского весу.

**** Пипа вмещает 37 ведр.

***** Баран, из коего мяса выходило нашего весу около 20 фунтов.

****** Апельсины были не во время и потому так дороги)


Комментарии

1 Кук (Cook) Джемс (1728—1779) — выдающийся английский мореплаватель; совершил три кругосветных путешествия, во время которых посетил острова Таити, Новую Зеландию, Маркизские, Пасхи и Ново-Гебридский архипелаг. Были открыты Новая Каледония, Норфолк, Южные Сандвичевы острова и Южная Георгия.

В третьей экспедиции (1776—1779), предпринятой для захвата «неоткрытых другими странами земель» в северной части Тихого океана, было завершено открытие Гавайских островов. В этой экспедиции Кук погиб при столкновении с местными жителями.

Труды Кука переведены на многие языки мира. В русском переводе опубликованы: «Путешествие к Южному полюсу» (СПб., 1780), «Описание жизни и всех путешествий английского мореходца Кука» (СПб., 1790), «Путешествие в южной половине земного шара и вокруг оного в 1772—1775» (СПб., 1797), «Путешествие в Северный Тихий океан с 1776 по 1780 годы» (СПб., 1804), «Путешествие к Южному полюсу вокруг света» (М., 1948), «Первое кругосветное плавание капитана Джемса Кука. Плавание на «Индевре» в 1768—1771 гг.» (М., 1960), «Второе кругосветное плавание капитана Джемса Кука. Плавание к Южному полюсу и вокруг света в 1772—1775 гг.» (М., 1964).

2 Ванкувер (Vancouver) Джордж (1757—1798) — английский мореплаватель, участвовал во втором и третьем кругосветных плаваниях Кука. В 1790 г. — начальник большой морской экспедиции, обследовавшей западный берег Южной Америки, Сандвичевы (Гавайские) острова, западные берега Северной Америки и близлежащие к ней острова между 30° и 60° с. ш. В 1793 г. вторично обследовал и произвел съемку северо-западного побережья Америки от 35° до 56° с. ш., открыл группу крупных и мелких островов у юго-восточной Аляски. В следующем году проводил исследование более северных районов, достиг Кенайской губы (залив Кука), островов Чирикова и Кадьяка. При содействии русских промышленников и моряков Ванкувер установил, что так называемая река Кука есть не что иное, как залив, глубоко врезавшийся в сушу. Благодаря русским поселенцам английский мореплаватель собрал ценные сведения по географии и гидрографии района. Итоги экспедиции Ванкувера изложены в работе «Путешествие для открытий в Северной части Тихого океана и вокруг света... в 1790—1795 гг.», опубликованной в Лондоне в 1798 г. в трех томах с атласом карт и иллюстраций. Именем Ванкувера назван важнейший порт Канады.

3 Лаперуз (La-Perouse) Жан Франсуа (1741—1788) — французский мореплаватель. В 1756 г. поступил на службу в военно-морской флот. В 1785—1788 гг. кругосветная экспедиция в составе двух судов «Буссоль» и «Астролябия» под начальством Лаперуза исследовала многие острова Тихого океана, посетила Петропавловск-на-Камчатке, где французским мореплавателям было оказано гостеприимство и помощь продовольствием.

Из Петропавловска-на-Камчатке экспедиция направилась в Порт-Джэксон (Сидней), откуда, несмотря на плохое состояние кораблей и экипажа, взяла курс к Новой Каледонии и на пути к ней пропала без вести. Лишь в 1826 г. ирландским мореплавателем П. Диллоном, а в 1828 г. и французским путешественником Дюмон-Дюрвилем найдены были остатки экспедиции на острове Ваникоро, входящем в группу Санта-Крус.

Лаперуз уточнил очертания многих участков побережья Северной Америки, юго-восточной Азии, открыл пролив между островом Сахалином и японским островом Хоккайдо, названный впоследствии его именем. Лаперуз исследовал Татарский пролив, но пройти им не смог. Существование здесь пролива было доказано выдающимся русским исследователем Г. И. Невельским.

4 Российско-Американская компания была основана в 1799 г. в результате объединения отдельных русских промышленных компаний, проводивших свою деятельность по хозяйственному освоению северо-западных берегов Америки и прилегавших к ним островов. Русское правительство, заинтересованное в закреплении и расширении своих владений на Тихом океане, передало компании сроком на двадцать лет в монопольное пользование все промыслы и разработки полезных ископаемых на северо-западном берегу Русской Америки к северу от 55° с. ш., на Алеутских, Курильских и других островах. Компания была наделена широкими правами. Ей было разрешено открывать и присоединять к российским владениям новые земли, торговать со всеми близлежащими государствами, иметь собственные вооруженные силы, сооружать крепости. Российско-Американская компания вела оживленную торговлю и занималась промыслами. Она сыграла также важную роль в организации исследований северо-восточной части Тихого океана.

5 Траверсе (де) Иван Иванович (1754—1831) — выходец из Франции, адмирал. После французской буржуазной революции эмигрировал в Россию, где был зачислен на службу в русский флот. С 1802 по 1809 г. главный командир черноморских портов и губернатор Севастополя, а с 1811 по 1828 г. морской министр. Способствовал засилью иностранцев на флоте, проводил политику, направленную на свертывание русского военно-морского флота.

6 Румянцев Николай Петрович (1754—1826) — граф, русский государственный деятель и дипломат. Талантливый коллекционер русских древностей, летописей, грамот, книг; оказывал большую материальную поддержку сбору и публикации исторических документов. На базе уникального книжного собрания Румянцева были организованы знаменитая Румянцевская библиотека в Москве (ныне Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина) и Румянцевский музей в Петербурге (1831). Румянцев принимал деятельное участие в организации первого русского кругосветного путешествия И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского в 1803—1806 гг. В 1815 г. на собственные средства организовал морскую экспедицию под командованием О. Е. Коцебу. Был почетным членом Вольного экономического общества (с 1802 г.), почетным членом Российской академии наук (с 1819 г.), членом ряда зарубежных научных обществ.

7 Стоке (Стоко) Вениамин Фомич — русский кораблестроитель первой половины XIX в. Создаваемые им в течение 30 лет (1807—1837) линейные корабли, фрегаты, шлюпы, канонерские лодки и другие суда отличались высокими мореходными качествами. Под руководством Стоке В. Ф. построена Охтенская верфь в Петербурге. По его проектам были изготовлены шлюпы «Восток», на котором Ф. Ф. Беллинсгаузен осуществил плавание в Антарктику, и «Камчатка».

8 Тихонов (Тихонов) Михаил (1789—1862) — художник из крепостных крестьян князя Голицына. В 1806 г. принят в Санкт-Петербургскую академию художеств в качестве вольного пенсионера. Учился по классу исторической живописи у художника В. К. Шебуева. За программную картину «Расстрел русских патриотов французами в 1812 году» удостоен Второй золотой медали. Однако медаль не была вручена «за неимением вольности». В 1815 г. Тиханов окончил академический курс и был оставлен на казенном содержании для совершенствования при академии. В 1817 г. отправился в кругосветное плавание на шлюпе «Камчатка». Сделанные художником во время путешествия рисунки представляют большую научную ценность. В 1819 г. в плавании лишился рассудка и по возвращении из экспедиции помещен в психиатрическую больницу. В 1822 г. вышел на пенсию, назначенную правительством, и был отдан на попечение своего товарища художника Лучанинова. На небольшие сбережения, оставшиеся после смерти Тиханова, в Академии художеств была учреждена стипендия имени художника.

9 Спрюсова эссенция — пиво, которое варилось из экстракта, полученного из спрюса — канадской, или черной, ели. Такое пиво рассматривалось как противоцинготное средство.

10 Врангель Фердинанд Петрович (1796—1870) — выдающийся русский мореплаватель, адмирал, почетный член Академии наук. В 1815 г. окончил Морской кадетский корпус. В 1817—1819 гг. участвовал в кругосветном плавании В. М. Головнина на шлюпе «Камчатка». В 1820— 1824 гг. возглавлял экспедицию по изучению побережья северо-восточной Сибири. Было нанесено на карту побережье Сибири от устья Индигирки до Колючинской губы и собраны ценные материалы о естественных ресурсах и народах Севера. В 1825—1827 гг. возглавлял кругосветную экспедицию на корабле «Кроткий». С 1829 по 1835 г. главный правитель русских колоний в Аляске; проявлял заботы по улучшению положения колонистов и местных жителей. В 1840—1849 гг. директор Российско-Американской компании, в 1855—1857 гг. морской министр.

Соч.: «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю...». М., 1948.

11 Лутковский Феопемпт Степанович (1803—1852) — мореплаватель, адмирал, брат жены Головнина — Е. С. Лутковской. В 1817—1819 гг. на шлюпе «Камчатка» участвовал в кругосветной экспедиции под начальством В. М. Головнина. В 1821—1824 гг. совершил второе кругосветное плавание на корабле «Аполлон». По докладу следственной комиссии в январе 1826 г. за близость к идеям декабристов был переведен с Балтийского на Черноморский флот в должности адъютанта командующего флотом Грейга. Отличился в боях с турками под Анапой, Варной и Суджук-Кале. Ф. С. Лутковский исследовал берега Абхазии и Мингрелии, составил описание черноморских портов, Александрии, написал работу о военно-морских флотах Египта и Турции. В 1849 г. произведен в контр-адмиралы.

12 Гнилая горячка — по-видимому, имеется в виду какое-то острое инфекционное заболевание.

13 Американские инсургенты — восставшее против чужеземного ига население испанских колоний в Южной Америке. Головнин называет их также испанскими инсургентами.

14 «...капитан оного Гиней, старинный мой знакомый, служил со мной на фрегате «Фисгард»... где он был первым лейтенантом». Направленный русским правительством в Англию «для приобретения большей опытности и познания в морском искусстве», В. М. Головнин проходил службу на различных кораблях английского флота, в том числе на фрегате «Фисгард» с 1802 по 1805 г. (См. «Путешествие на шлюпе «Диана»». М., 1961, стр. 29).

15 Лангсдорф Григорий Иванович (1774—1852) — русский зоолог, ботаник, доктор медицины, дипломат. В 1803—1806 гг. участвовал в первой кругосветной экспедиции под командованием И. Ф. Крузенштерна. С 1812 по 1825 г. Лангсдорф был генеральным консулом в Бразилии, где собрал богатые коллекции по ботанике, зоологии, этнографии, языкам индейцев. Во время пребывания «Камчатки» в Бразилии содействовал Головнину в изучении этой страны. С 1821 по 1828 г. возглавлял комплексную экспедицию в Бразилии. В 1821 г. избран действительным членом Петербургской академии наук.

16 Киот — застекленная створчатая рама, или шкафчик для икон, божница.

17 «Когда в Лиссабоне повесили Гомеца де Фреру и нескольких чиновников» — подразумевается военный заговор, направленный против английских оккупантов, установивших господство в Португалии после изгнания французских войск в 1811 г. Поводом к выступлению войск послужил отказ королевского двора удовлетворить требования народа и армии возвратить в Лиссабон короля Жуана VI, управлявшего страной из Бразилии.

18 Литке Федор Петрович (1797—1882) — выдающийся русский мореплаватель, ученый, адмирал; с 1864 г. президент Академии наук. В 1817—1819 гг. на шлюпе «Камчатка» совершил кругосветное плавание. В 1821—1824 гг. исследовал побережье Новой Земли, в 1826—1829 гг. возглавлял экспедицию на шлюпе «Сенявин», которая изучала западное побережье Берингова моря и открыла ряд островов. Литке был одним из основателей Русского географического общества, с момента основания его (1845) до 1850 г., а затем с 1857 до 1873 г. — его вице-председателем. В 1873 г. Географическое общество учредило медаль имени Литке.

Соч.: «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821—1824 годах». М., 1948.

«Путешествие вокруг света на военном шлюпе «Сенявин» в 1826—1829 годах». М., 1948.

19 Иллирийцы — жители восточного побережья Адриатического моря, которое в древности называлось Иллирией. В 1813 г. эти районы отошли к Австрии, в настоящее время входят в состав Югославии. — Б. С.

20 Фернамбуке, Пернамбуку (Pernambuco) — область (ныне штат) на востоке Бразилии, один из главных районов страны, производящих сахарный тростник. В более сухих районах штата с середины XVIII в. развивается хлопководство. — Б. С.

21 «...со времени прибытия в оную королевского дома». После отказа Португалии присоединиться к континентальной блокаде, проводившейся Францией против Англии, 2-я армия Наполеона под командованием генерала Жюно в 1807 г. вторглась в Португалию через территорию Испании и захватила Лиссабон. Принц-регент дон Жуан (с 1816 г. король Жуан VI) с 15 тыс. войск под охраной английских военных кораблей бежал в Бразилию. В период правления Жуана Бразилией (1808—1821) усилилось английское влияние в Португалии, что вызвало борьбу за национальную независимость.

22 Сан-Салвадор, Салвадор (Salvador) — столица бразильского штата Баия. Ныне один из крупнейших портов и промышленных центров Бразилии (656 тыс. жителей в 1960 г.). — Б. С.

23 Бахия, Баия (Bahia) — штат на востоке Бразилии, где с середины XVI в. выращивался сахарный тростник. В настоящее время главный район производства какао в стране. — Б. С.

24 Пиастр (от итал. Piastra d'argento — плитка серебра) — итальянское название старинной испанской монеты пезо.

В начале XIX в. один пиастр равнялся пяти рублям серебром. — Б. С.

25 Мина (Minas) — в данном случае руда, шахта. Район, упоминаемый Головниным, в настоящее время входит в состав штата Минас-Жераис, где сосредоточена основная горнодобывающая промышленность Бразилии.

26 Опорто, Порту (Porto) — второй по величине город Португалии.

27 Сарачинское пшено — рис.

28 Один градус по шкале Реомюра равен 1,25° шкалы Цельсия.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие вокруг света, совершенное на военном шлюпе "Камчатка" в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным. М. Мысль. 1965

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.