ЛЕВ АЛЛЯЦИЙ О ВИЗАНТИЙСКИХ ХРОНОГРАФАХ

Имя Льва Алляция (Allacci – итальянская адаптация греческого ’Αλάτζης), знаменитого эллиниста XVII в. (1588-1669), хорошо известно специалистам ¹. Уроженец Хиоса, он рано был увезен в Италию, в 1597 г. поступил в греческую коллегию св. Афанасия в Риме, позднее стал хранителем Ватиканской библиотеки, а в 1660 г. унаследовал от Луки Голстения должность ее Главного библиотекаря. Прекрасный знаток античной и патристической классики, Алляций много сделал также и для изучения византийских авторов. Его работы, посвященные проблеме омонимов, представлявшие собой своеобразные каталоги византийских авторов, носивших одно и то же имя – Пселлов, Георгиев, Симеонов, Нилов, Никит, Филонов, Феодоров, – с указанием рукописей с их сочинениями, до сих пор не потеряли своего значения ²; им впервые была издана с латинским переводом полная редакция хроники Георгия Акрополита (Париж, 1651) и т. д. Богатый и до сих пор недостаточно изученный архив Алляция (Carte Allacciane) полностью хранится в римской Biblioteca Vallicelliana ³, но значительная часть его (187 единиц хранения) была в свое время приобретена академиком Н. П. Лихачевым, в составе коллекции которого она и хранится в настоящее время в собрании западноевропейской секции Архива Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР (картоны 3 и 4). Нами подготовлен детальный разбор этой части архива Алляция, который будет опубликован в другом месте. Здесь же нам хотелось бы познакомить исследователей только с двумя письмами Алляция (90/4 – 6 листов, без пагинации, и 92/4 – тоже 6 листов), адресованных [131] Антонио Караччоли и сохранившихся, правда, в непринадлежащих перу самого Алляция копиях (в правом верхнем углу первого листа второго из упомянутых писем есть помета: è stata ricopiata: era scritta da Leone Allaci al P. D. Antonio Caraccioli il 3. Luglio 1626). Написанные по-итальянски, эти письма Алляция не представляют труда для чтения, но достаточно неудобны для перевода их на русский язык. Поэтому предлагаемый перевод не претендует на передачу стиля Алляция (даже обращение V. Р., т. е. Vostra Paternità, мы передаем современным «Вы»). Что касается содержания писем, то и здесь мы ограничимся самой общей их характеристикой, предоставляя специалистам судить о том, насколько ценны содержащиеся в них сведения.

В своих письмах Алляций дает Караччоли, обратившемуся к нему за консультацией, разъяснения по поводу некоторых византийских хронистов и высказывает в связи с этим любопытные соображения о манере работы последних. Так, рассматривая вопрос о том, является ли Георгий Кодин автором одной константинопольской хроники (Cronico Costantinopolitano), Алляций формулирует свое принципиальное понимание этого в следующих словах: «Было много одноименных авторов, которые писали „Историю Константинополя” (Istorie Costantinopolitane), или, говоря вернее, было много людей, носивших одно и то же имя, которые переписывали друг у друга подобную «Историю», и если они и изменяли в ней что-то, то суть этой «Истории» оставалась у всех одной, а часто даже одни и те же слова и выражения, что, впрочем, имело место и у других историков, различающихся по имени, насколько можно понять из Зонары, Кедрина и других, которые больше обращали внимание на то, чтобы переписывать, чем сочинять (hanno atteso più à copiare, che à componere)». Во втором из указанных писем Алляций, жалуясь на недоступность для него рукописи с сочинением Феодора Гераклийского, находившейся в частной Biblioteca Altempsiana, пишет, что великим несчастьем (grande infelicità) его времени, которое можно сравнить разве только с каким-нибудь варварским, «являются сокрытие и утайка» (occultar е tener nascosti) подобных сокровищ, приносящие столько вреда почтенной публике, и с возмущением обрушивается на «так называемых βιβλιογράφοι». Попутно Алляций исправляет многочисленные ляпсусы и ошибки, допущенные в более ранних и современных ему изданиях и описаниях сочинений византийских хронистов.

Конечно, многие из проблем византийской хронографии, волновавших Алляция и других западноевропейских эрудитов его времени, уже решены наукой, но некоторые его наблюдения, на наш взгляд, еще нуждаются в проверке. Интересно, например, указание Алляция на сочинение Исихия Милетского (VI в.), известного прозвищем ’Ιλλούστριος, как на источник анонимного сочинения Περὶ τῆς οὶκοδομῆς τοῦ ναοῦ τῆς ἁγίας Σοφίας, хотя еще Крумбахер считал, что последнее «носит легендарный характер и, очевидно, восходит к какому-то совершенно неграмотному, народному источнику (ungelehrte, volksmässige Quelle) ⁴. Как бы то ни было, данные письма Алляция, если даже не сообщают специалистам ничего существенно нового о византийской хронографии, любопытны уже тем, что отражают уровень знаний о ней в первой трети XVII в. и характеризуют взгляды самого Алляция по этому вопросу. Приводим текст писем.

I

Мой достопочтенный, многоуважаемый падре.

Мне представляется трудным доказать, что эта Ваша «Константинопольская хроника» принадлежит Георгию Кодину, даже если Ваш друг такого мнения, и чтобы Вы могли лучше принять решение относительно того, какого мнения Вам надлежит придерживаться, я приведу некоторые свои соображения. Было много одноименных авторов, которые писали «Историю Константинополя» или, говоря вернее, было много людей, носивших одно и то же имя, которые переписывали друг у друга подобную «Историю», и если они и изменяли в ней что-то, то суть этой «Истории» оставалась у всех одной, а часто даже одни и те же слова, и выражения, что, впрочем, имело место и у других историков, различающихся по имени, насколько можно понять из Зонары, Кедрина и других, которые больше обращали внимания на то, чтобы переписывать, чем сочинять. Их кражи стали бы более известны, если бы когда-нибудь напечатали «Историю» Иоанна Сицилийца, Скилицы, Георгия Синкелла, Юлия Полидевка, Иоанна Антиохийского. Несколько лет назад в Лейдене напечатали «Константинопольскую хронику» Георгия Логофета Акрополита на греческом и латинском языках, но она содержит только события позднейших времен, так что Ваша хроника, которая начинается с Константина и, кроме того, отличается манерой письма, не может [136] быть ею. Какая-то хроника, приписываемая Георгию Логофету, хранится в Biblioteca Augustiana. В ней описываются события с возникновения мира до Ираклона, сына Ираклия, как явствует из Plut. s. n. 37: Георгия монаха Logothelae Syngeli Chronicon breve ex diversis chronographis et interpretibus collectum, continens historias ab exordio mundi usque ad Heracleonem Heraclii filium Ms. graece, и в которой пока что обращает на себя внимание имя Синкелла. Жак Понтан напечатал только на латинском языке и в искаженном виде «Хронику» Георгия Франдзи ⁵, которой, если мне не изменяет память, Вы когда-то с таким усердием занимались, но она довольно поздняя, да и история, которая в ней описывается, совсем не соответствует Вашему Георгию. Есть еще один Георгий – Кипрский, называемый некоторыми Григорием, патриархом Константинопольским, который также писал какие-то «Истории» этого города. Насколько мне известно, они уже напечатаны и не имеют ничего общего с Вашей хроникой. Первым и основным из всех авторов, о которых сохранилась память, является Георгий Синкелл, который написал «Историю Константинополя» с начала мира и до, если не изменяет память, Грациана. Геснер ⁶ упоминает о ней в таких словах: Georgii Sincelli Istoriae ab Adamo ad Alexium Comnenum graece extant Romae in Vaticana et Viennae manuscripta in Bibliotheca Imperatoris. Эти же слова повторяет Браудио в своей Bibliotheca Classica, но нужно предупредить об ошибке у обоих этих авторов, которые приписывают труд Феофана монаха Георгию. Ибо на самом-то деле названная «История» была начата Синкеллом, но из-за смерти не кончена им и продолжена Феофаном. Второе, что ясно видно в названной «Истории» из предисловия продолжателя, которому, как я считаю, наверняка принадлежит «История», – это то, что здесь была переписана как раз та история, которая есть у Вас, причем автор, изменив кое-что в словах, сделал из нее свою, добавив, однако, там, где чего-то недоставало, из других авторов. И то, что это именно так, становится особенно ясным из главы, которую я Вам пошлю. А что и остальное в том же духе, доказывается тем, что эти сведения не могут принадлежать добросовестному автору, присваивающему то, что им получено от Синкелла и что в высшей степени одобряется всеми, вопреки Джузеппе Скалигеро и другим подобным канальям, которые всегда стремятся к почестям, сдирая у других. Эта история, переведенная Анастасией Библиотекарем недостаточно совершенно на латинский язык, и есть та самая, которую обычно называют Istoria Ecclesiastica Anastasii Bibliothecarii, отличная от «Истории понтификов» того же автора, и которая, как я уже упомянул мимоходом, печатается в Париже, не знаю, с новым ли переводом, который был бы необходим, или же с переводом Анастасия. Кроме этих, есть еще один Георгий – Seco, который, если не ошибаюсь, как раз тот, о ком упоминает Геснер: Georgii cujsdam graeci monachi Istoria temporum sive Cronica a condito mundo usque ad regnum Nicephori Botaniate extant manuscripta Venetiis in Bibliotheca SS. Ioannis et Pauli, et apud Diegum Hustadum Cesaris legatum ibidem. И не следует удивляться, что Геснер говорит ab exordio mundi, так как он обычно редко касается истины. Если только не предположить, что эта его часть отсутствует и что вся первая часть от возникновения мира до Константина утеряна или же писец не пожелал обременять себя ее перепиской. Хочу рассказать Вам об одном событии, о котором помню, как во сне, ибо времени с тех пор ушло много, около 13 лет. Во время моего пребывания на Хиосе я имел случай разговаривать с тамошними людьми по [137] поводу краж Фотия, которого они почитают, не признавая ценности латинских авторов, как вызывающих подозрение. Тогда я вспомнил, что о Фотие плохо отзывался Константин Манасси в своей «Истории», рукопись которой я, к счастью, нашел. Отыскал я и то место и показал его, на что один из моих земляков ответил, что у него был один историк, который говорил то же самое. По моей просьбе он принес рукопись, в которой находилось то место. Мне захотелось узнать, кто был тем автором, и, рассматривая данные, которые тот излагал, я нашел, что они были теми же самыми, что и у Манасси, отличаясь, однако, тем, что сочинение Манасси было написано в стихах и хорошим языком, в то время как этого – в прозе и на полуварварском наречии. В начале книги было написано Γεωργίου τοῦ Κωδινοῦ, и начиналась она, как и у Манасси, с возникновения мира, заканчиваясь, тоже как у него, на царствовании Никифора Вотаниата. По прошествии стольких лет я не могу утверждать наверняка, каким было имя автора, но мне кажется, что оно было именно таким, и чтобы поближе подойти к особенностям Кодина, следует знать, что автор он добросовестный и уважаемый, потому что все, о чем он говорит, взято им у хороших авторов, хотя язык его и довольно варварский. Он упомянут под именем Курополата из-за должности и чина, которыми он был облечен, а отнюдь не потому, что это было собственным именем, как нелепо вообразил Надабус Агмониус. Это как раз тот автор, который написал De officiis Palatii Constantinopolitani, неоднократно публиковавшееся с комментарием названного Агмония и Франциска Юния ⁷. И здесь обнаруживается еще одна ошибка Браудио, когда он пишет: Nadabus Agmonius scripsit De officiis in Aula Imperatorum graecorum, ибо он не писал de officiis, но только перевел этого Кодина под именем Куропалата. Кодин написал еще одно сочиненьице, которое он озаглавил Πάτρια Κνσταντινουπόλεως. К нему присоединен небольшой трактат De edificio S. Sophiae, напечатанный на греческом и латинском языках Комеллино с комментариями Георгия Дузы. Верно, что большая часть этого трактата, и в частности то, что касается античности, украдена им у Исихия Иллюстрия. Впрочем, я считаю, что и остальное он взял у других, но выше я уже сказал, что у этого автора в обычае списывать. Об этой книге Геснер упоминает в таких словах: Georgii Gostantini Πάτρια Costantinopolis et liber de Sapientia graece servatur apud Diegum Hustadum. Здесь нужно исправить это Costantini на Соstantinopolitani и предупредить, что книга de Sapientia есть не что иное, как трактат De edificio S. Sophiae. Мне только что сообщили, что книга de officiis снова перепечатана в Германии с примечаниями какого-то иезуита, но я ее еще не видел ⁸. Что касается Исихия Иллюстрия, то его опубликовал Меурсий, присоединив много своих примечаний. Но, кажется, я уже злоупотребляю Вашей любезностью со своей болтовней. В другой раз я напишу Вам о том, что, приложив больше старания, нашел, в частности, об этом и пришлю Вам копию какой-нибудь главы Синкелла, чтобы Вы посмотрели, изучили и оценили. Мне не посчастливилось найти те сочиненьица Кодина, которые Вы прислали; если обнаружатся, то Вы сразу же будете о них знать. Располагайте мною и дальше, я рад оказать Вам услугу и вверяю себя Вашим молитвам.

Рим, святой год (1625), последний день мая.

Ваш преданный слуга Леон Алляций.

II

Мой достопочтенный, многоуважаемый падре во Христе,

Чтобы окончательно убедиться в своем мнении о Феодоре Гераклийском, мне не остается ничего другого, как посмотреть рукопись названного автора о псалмах, которая, как мне сообщают некоторые мои соотечественники, – греческие писатели, находится в Bibliotheca Altempsiana здесь, в Риме, и все было бы уже для меня ясно, но эта библиотека оказалась недоступной. До сих пор мне не удается получить разрешение на доступ, возможно, что со временем и через посредство отца Микеле это и получится. Великим несчастьем наших времен, которые можно сравнить разве только с какими-нибудь варварскими, являются сокрытие и утайка подобных сокровищ, приносящие столько вреда почтенной публике. И большой неудачей писателей является то, что они, к великому их несчастью, находятся в зависимости от друзей, что хуже, чем оказаться в зависимости от недругов. До сих пор не могу понять, что полезного для всех этих столь вредных библиографов в том, что они стремятся показать себя столь упорными в деле, которое явно не для них, и что хорошего в том, что ничего, кроме срама, из этого не может получиться.

Ваш хронограф гораздо более интересен, чем я себе представлял, краткий в своей повествовательной части и обильный во многом, что не находят совсем [в других источниках], и в частности в тех местах, в которых говорится о каком-то пилигриме. Ясно, что это сборник, собранный из многих авторов второстепенным писателем, которому они показались более подходящими ко времени. Язык низкий и во многих местах хуже, чем очищенный вульгарный язык, которым пользуются ныне в тех областях Греции, где еще есть какая-то культура, а нередко и отвратительный, ибо, говоря на вульгарном диалекте, автор симулирует хороший эллинский, к которому у него, однако, мало чутья и который немало ему докучает. А еще у него столько, так сказать, педантизма, но вся эта занудность сильно смягчается разнообразием сведений. Обычная, впрочем, вещь и у всех прочих поздних писателей, что писали на подобном языке, которые, желая выйти из рамок обычного, а может быть, не удовлетворяясь разговорным языком, при письме стремятся проявить себя знатоками, а потому не пишут [своих сочинений] на языке, на котором пишут в повседневной жизни, и подрывают тем самым истинную литературу, не достигая навыка педантов, каковыми они сами себя считают, когда и в свою речь и в свое письмо вводят какие-то латинские слова или целые обороты – скучнейшая вещь для того, кто это чувствует. И если бы только они не говорились из желания изменить облик [сочинения?]. А этот автор гораздо менее других [может быть обвинен в этом]: он менее варварский, менее жеманный, и от него можно многое почерпнуть о языке. И могу сказать, что если бы Меурсий располагал этим сочинением, то он бы значительно обогатил свой «Лексикон» ⁹. Что мне особенно приятно, так это то, что автор набожный и, насколько можно понять, сочувствующий римской церкви, когда он плохо отзывается о врагах последней, как это ясно видно в «Истории» патриарха Фотия. Сейчас я больше, чем прежде, сомневаюсь, является ли этим автором Кодин, потому что, как мне кажется, Кодин более изысканный и менее варварский, хотя и он достаточно варварский. Тем более, что приложение в виде трактата о постройке храма св. Софии, неоднократно публиковавшегося под именем Кодина, отличается по красноречию от этого, хотя по содержанию, структуре и манере такое же. Если только не хотим сказать, что автор написал его с большим обеспечением (?), [139] и для несведущих, и для знатоков, – вещь, на мой взгляд, невозможная. Сомнительно, чтобы этот Георгий, обозначенный в конце под именем письма, был еще и автором: ἐτελειώτη ὁ παρὼν χρονογράφος εἰς δόξαν θεοῦ διά χειρὸς κᾀμοῦ ἁμαρτωλοῦ Γεωργίου ἐκ τῆς Κωνσταντινουπόλεως διὰ συντρομῆς. Поскольку я нашел в Баварском каталоге греческих рукописей упоминание о некоем Георгии Амартоле, греческом писателе в следующих словах: Georgii Hamartolo annales breves ex variis scriptoribus collecti ab exordio mundi usque ad imperium Constantini Leonis filii, предупреждаю, что слово «Амартол», неверно понятое автором каталога как фамилия, означает на самом деле «грешник», так что так и нужно было переводить, ибо многие имели привычку заимствовать этот эпитет из чувства самоуничижения. Помню, например, что я вычитал у одного писателя Ιωβίου ἁμαρτωλοῦ περὶ μυστηρίων, но также и у других. Можно было бы сказать, что как в Вашей хронике недостает стольких императоров, она также недостаточна и в той части, которая начинается с возникновения мира, причем вследствие погрешности не автора, а писца, и раз уж заговорили о погрешности, следует помнить, что в этой Вашей хронике опущены жизнеописания тех императоров, о которых пространно писало «Житие» Иоанна Куропалата по имени Скилица, автора достойного и добропорядочного. Возможно, что автор Вашей хроники не пожелал прикладывать рук к той части «Истории», которую Иоанн так изысканно обработал. Сознаваясь в заключение, что я скорее запутал, чем разъяснил Вам вопрос, и что, говоря по правде, чем я больше ищу, тем меньше нахожу во всех этих материях, я не могу все же не коснуться снова Аполлона Дельфийского. Не знаю, предупреждали ли Вас, что автором большей его части, если не сказать всего целиком, является Константин Манасси, переведенный на этот язык. Стоит Вам проверить, лишь слегка сопоставив [тексты], и Вы сразу увидите, что то, что я говорю, правда. Есть, конечно, кое-что, что у Манасси отсутствует, но это «кое-что» – очень немногое. Так что такой же, как и он сам, является и эта книга, с именем автора или без оного, т. е. достойной, книга, которую видели и читали все любители истории как из-за тех достоинств, о которых я писал выше, так и из-за прочих, о которых у меня нет сейчас времени рассказывать Вам. Полагаю, что того, что я пока могу сказать, будет для Вас достаточно, потому что с Вашим умом и опытом в области занятий историей Вы прольете гораздо больше света на этот вопрос, чем удается мне. Однако, если мне посчастливится узнать что-нибудь еще, я сообщу Вам об этом, а пока извините за столь небогатую информацию, недостаточность которой тем больше, что она не дает того удобства, которое представляет обладание нужными книгами. Хотя в Ватикане их и изобилие, тем не менее non omnibus datum est пользоваться ими в свое удовольствие...

Рим, 3 июля 1626.

Ваш преданный слуга Леон Алляций.

Комментарии

1. О нем см.: S. Gradi. Vita. – In: A. Mai. Novae Patrum Bibliothecae, VI, 2. Romae, 1853, p. V-XXVIII; L. Crasso. Elogii d'huomini letterati. Venezia, 1666, p. 397-404; A. Fabricius. Catalogus operum L. Allatii. Hamburg, 1721; Notizie di Leone Allacci col catalogo delle sue opere insieme con cinque lettere scritte da lui al Antonio Magliabechi. – In: A. Calogerà. Raccolta d'opusculi scientifice e filologici, XXX. Venezia, 1744, p. 265-290; De Meester. Leone Allazio alunno del pontifico Collegio Greco di Roma ed i suoi scritti in relazione con Roma. – «Atti del V Congresso naz. di studi romani», V. Roma, 1946, p. 361-366; G. Manacorda. L'Allacci e l’«Italia sacra» dell' Ughelli. – «Studi storici», XII, 1903, p. 453-466; C. Mazzi. L'Allacci e la Palatina di Heidelberg. Bologna, 1893; Dizionario biografico degli italiani, v. 2. Roma, 1960, p. 467-471; C. Jacono. Bibliografia di Leone Allacci (1588-1669). Palermo, 1962; V. Rotolo. L. Allaci. – In: Dizionario critico della letteratura italiana, vol. I. Torino, 1973, p. 59-61; S. G. Mercati. Δημοτικἀ κείμενα ἐκ τῶν χειρογράφων τοῦ ’Αλλατίου. – «Παρνασσος», 15, 1973, σ. 489-498.

2. De Psellis. Romae, 1634; De Georgiis. Parisiis, 1651; De Simeonibus. Parisiis, 1664; De Nilis. Romae, 1668; Tres grandes dissertaziones de Nicetis, de Philonibus et de Theodoris. – In: A. Mai. Novae Patrum Bibliothecae, VI, 2, p. 1-202.

3. Суммарную и далеко не полную характеристику бумаг Алляция см.: G. Martini. Catalogo dei manoscritti greci esistenti nelle biblioteche italiane, vol. II. Milano, 1902, p. 201-233. Cp. A. Berthelot. Rapport sur les manuscrits alchimiques de Rome. – «Archives des missions scientifiques et littéraires», ser. 3, XIII, 1887, p. 850-856; C. Mazzi. Tre epistolari nella Vallicelliana di Roma. – «Rivista delle biblioteche», II, 1889, p. 103-112; G. Manacorda. Dai carteggi Allacciani. Note bibliografiche. – «La Bibliofilia», III (1901-1902), p. 213-231, 298-300; 382-387; IV (1902-1903), p. 37-42, 157-167, 242-249.

4. K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Littcratur. München, 1897, S. 423.

5. Как известно, «Мемуары» Георгия Сфрандзи впервые были напечатаны Жаком Понтаном в отрывках на латинском языке в виде приложения к его изданию Феофилакта Симокатты (Ingolstadt, 1604).

6. Здесь и далее имеется в виду, очевидно, работа знаменитого швейцарского эрудита Геснера (Conrad de Gassner, 1516-1565) «Bibliothèque universelle», v. I-II (Zurich, 1545, 1548), оказавшаяся для нас недоступной.

7. Несколько непонятно в устах Алляция это разделение Агмония и Юния. Насколько известно, Nadabus Agmonius – это псевдоним Франциска Юния, под которым он и издал de officiis Псевдо-Кодина – издание, о котором идет речь в письме Алляция: Sapientissimi curopalatae de officialibus palatii Constantinopolitani ex bibliotheca Julii Pacii. Lugduni, 1588.

8. Имеется, очевидно, в виду издание: Georgius Codinus curopalata De officiis etc. studio J. Gretseri. Parisiis, 1625 (с латинским переводом и комментарием).

9. Имеется в виду, несомненно, издание: J. Meursius. Glossarium graeco-barbarum. Lugduni, 1614.

(пер. )
Текст воспроизведен по изданию: Лев Алляций о византийских хронографах // Византийский временник, Том 37 (62). 1976