МАНУИЛ II КОМНИН

Мы же, облеченные императорским достоинством, имеющие власть и добродетель, разве не дадим, щедро друзьям, верным и желанным служителям денежные сокровища, если это нужно и вызывается необходимостью, не укрепим договор договором, не приложим свою руку, чтобы скрепить пером их прочность, не наложим одну ограду на другую, чтобы еще более усилить и укрепить средства обороны? И так как в этом заключается императорское желание и намерение, мы не закроем им [венецианцам] уста, не отвратим от них наш слух, но дружественнее воззрим на них и выполним их просьбу. Зачем мне длинные речи? Венецианцам был дан хрисовул императорами, достойной памяти дедом моим, жалующим им различные блага, а за этим последовал и другой, данный императором, блаженнейшим и дражайшим господином и отцом моей царственности, [215] тоже дарующий и выполняющий их просьбы, направленные на восстановление прочного служения и верности нашей империи, и договора, обусловленного сохранением ими чистой любви и привязанности к Романии.

Достопамятный хрисовул императора, господина и отца моей царственности, гласит следующее: “Старая верность и благожелательность обычно изглаживает и уничтожает память о последующих недоразумениях. У господ и друзей побеждает память о прежней доброте друзей и служителей. Это имеет место и в отношении венецианцев. Моя царственность помнит о старой их благожелательности и верности, которую они всегда проявляли к моему вечно памятному отцу и императору, подвергая себя великодушно опасностям ради Романии и упорно и без колебаний сражаясь против врагов, выступивших тогда с войском против нас.

Я не сохраняю память о дурных деяниях, совершенных ими незадолго перед этим, показываю им дружеское внимание и принимаю приходящих под свою руку и соответственно с этим считаю достойными снисхождения. Никоим образом со стороны кого-либо они не должны подвергаться нареканию за то, что (по дьявольскому, вероятно, изволению) оскорбили мою царственность и Романию; напротив, они всегда будут пользоваться моим снисхождением, которое даровано настоящим хрисовулом, так как они снова обязываются всей душой сражаться за Романию и за весь христианский порядок, подчиненный моей царственности, а равным образом обязываются письменно и клятвенно выполнять с своей стороны разные службы для моей царственности, о чем подробнее говорят заключенные их уполномоченными соглашения. Они просили снова восстановить дарованный им ранее хрисовул блаженного господина и отца моей царственности, так как лишились права пользования ими благодаря совершенной ими провинности. Моя царственность услышала их всех и приказала записать без изменения и установить следующее:

“Какое может быть вознаграждение за чистую дружбу и верность? Кто может вознаградить достойно друзей и слуг, когда они добровольно подверглись опасности за друзей и господ и, в особенности, когда они добровольно вступили ради них в сражения с неприятелем? Наша ревность, высоко ценя этот порыв и волю, не находит достойного вознаграждения. Воздает, однако, как позволяет время, и тем, что желательно друзьям и служителям. Награды, дающиеся за верность и добровольную службу, меньше нашего искреннего и добровольного желания. Однако их нельзя назвать незначительными и недостойными друзей и слуг. Какую награду и что я имею в виду? Всякий знает совершенное верными венецианцами — как они, построив множество судов, пришли к Эпидамну, который мы называем Диррахиумом, каким образом ониприслали нам на помощь мужей, сражающихся на море, каким образом собственным флотом они победили флот противника, уничтожив его вместе с находящимися на нем людьми, и как теперь они постоянно нам помогают, и прочее, что совершено тружениками моря и что всем хорошо известно, даже если бы мы об этом и не говорили.

Поэтому моя царственность твердо желает вознаградить их за эти заслуги настоящим хрисовулом, чтобы они ежегодно получали во время выдачи руги 20 литр и распределяли их ежегодно в своих церквах по своей воле. Благородный их дука удостаивается почетной должности протосеваста с полной присвоенной этой должности ругой. Эта почетная должность присваивается не персонально данному [дуксу], но вечно непрерывно будет передаваться дуксам — его преемникам. Патриарх удостаивается звания ипертима, т. е. сверхпочтенного, с ругой в 20 литр. И это почетное звание передается через преемников тем патриархам, которые будут избираться впоследствии, так что оно будет непрерывным и постоянным, а не связано только лично с этим [патриархом] [216]

Моя царственность также постановляет, чтобы святейшая церковь святого апостола и евангелиста Марка в Венеции получала от каждого амальфитянина, имеющего эргастерии в столице и во всей Романии и находящегося под властью настоящего патриарха, ежегодно по 3 номисмы. К этому даруются им также и эргастерии, находящиеся в эмволе (Эмвол — крытый ход, галлерея. Ворота Перамы и Виглы выходили к Золотому Рогу против Галаты. Петрийские ворота (в XI регионе) выходили к Золотому Рогу). Перамы с прилегающими к нему площадями, которые имеют вход и выход на эмвол, простирающийся от еврейского квартала до Виглы, обитаемый и необитаемый, в эргастериях которого постоянно находятся венецианцы и греки, а также три морские гавани, которые находятся в этой местности. Даруется также и святому Анкидину мельница, находящаяся вблизи от данной церкви, принадлежащая дому Петрии и дающая доход в 20 бизантинов. Равным образом жалуется им и церковь святого Андрея со всеми относящимися к ней императорскими пожалованиями, за исключением относящейся к ней афесии (AjesiV — emancipatio, dimissio, remissio. Du Cange. Glossarium, 159.), которую нужно давать на хеландии. Жалуется им также право торговать во всех частях Романии всеми товарами, а именно в великой Лаодикее (Подразумевается приморский город Сирии, современная Латакия), Антиохии и Мамистре (Мамистра — Мопсуэстия, приморский город Киликии), Адатии (Адатия — Адана, город Киликии), Тарсе, Атталии, Стровиле (Стровил — приморский город Ликии), Хиосе, Теологоне, Фокиде, Диррахиуме, Авлоне, Коринфе, Бондице (Бондица в Эпире), Метоне, Короне, Навплии, Фивах, Афинах, Еврипе, Деметриаде, Фессалонике, Хризополе (Хрисополь — город в Македонии у устьев Стримона), Паритетеории (Перитеорий — город в Южной Фракии у Эгейского моря), Авиде, Редесто, Адрианополе, Апросе, Гераклее, Селимврии и в самом великом городе и, короче говоря, во всех частях [империи], находящихся под властью нашей благочестивой милости, без уплаты за собственную торговлю каких-либо торговых пошлин или других казенных сборов, как, например, каплокаламия (Пошлина, взыскиваемая с судна), портовых, входных, дачи подарков, экзафолла и других сборов, падающих на торгующих. Во всех местах торговли дается им нашей царственностью льгота, заключающаяся в том, что они освобождаются от всяких поборов. Освобождаются от власти самого эпарха, парафалассита (Парафалассит — чиновник, подведомственный эпарху. Имел право суда над лицами, занимавшимися морской торговлей и перевозкой товаров), логофета, управляющего казначейством, коммеркиариев, хартуляриев, гипологов и чиновников подобного рода, причем никто из тех, кто держит власть на местах и выполняет общественную службу, не может пренебрегать определенным здесь. Разрешается им торговля всякими вещами и товарами, а также покупка всего, что им нужно, без уплаты каких-либо сборов.

Так определило и решило священное благочестие моей царственности, и никто не может мешать им, как истинным и прямым моим рабам, помощникам против врагов и обещающим оставаться таковыми вечно. Никто не может думать обратное этому и противиться, чтобы им были переданы указанные эргастерии и пристани, чьи бы они ни были — церковные, частные или государственные, или священного дома. Это не имеет никакого значения, так как отныне они принадлежат верным рабам моей царственности — венецианцам и на будущее время останутся за ними, так как они проявили большое благорасположение и благородство по отношению к Романии и моей царственности, обещают сохранить их навсегда и желают [217] и обещают охотно сражаться за римский порядок и христиан. Кто же будет противоречить таким мужам и возбуждать против них судебные дела? Поэтому ни приказ Петрии или Мирелей, никто из частных лиц, или монастырь, или священный храм, которым могут принадлежать пожалованные эргастерии и пристани, не должны этому противиться (Sekreton tou Petrion h Mureleou. См. Du Cange. Const. Christ., II, 159). Они будут молчать и будут послушны пожалованиям и распределениям, произведенным моей царственностью. Ибо, если не пожалуем желаемое достойным, тем, кто держал себя мужественно и стремится и будет стремиться к подвигам мужества, то кому другому пожалуем мы это? Поэтому пусть будут одарены пожалованными им недвижимостями без изъятия и помехи на будущее и вечное время согласно содержанию переданного им практика протоанфипатом Георгием и нотарием моей царственности Махитариу (Греч. tou Macitariou), да будет незыблемым, прочным и неизменным все, что в нем содержится. Должно оформить соответствующий документ в тех же приказах, в которых оформлен и настоящий хрисовул нашей царственности в обозначение того, что пожаловано верным рабам моей царственности — венецианцам в предотвращение попыток затруднить им пользование этим. И что здесь постановлено пусть будет определенным, крепким, невредимым и никем не пренебрегаемым. Если же кто нарушит что-либо из пожалованного в настоящем хрисовуле, с него немедленно будет взыскано приказом императорских имуществ 10 литр золота, и он уплатит вчетверо больше, чем у них захватит, так как это твердо и незыблемо установлено настоящим благочестивым хрисовулом, написанным в мае месяце 5-го индикта, в 6200 г., в котором его и подписала богоустановленная и благочестивая моя царственность” (Год по летосчислению от сотворения мира должен быть 6590, нашей эры — 1082. Zachariae. Jus Graeco-Romanum, III, 438).

(пер. М. В. Левченко)
Текст воспроизведен по изданию: Сборник документов по социально-экономической истории Византии. М. Академия Наук СССР. 1951