СОВЕТЫ И РАССКАЗЫ ВИЗАНТИЙСКОГО БОЯРИНА XI ВЕКА

(Окончание. См. июльскую книжку Журн. Мин. Нар. Просв. за текущий год.).

§ 230. К нынешнему царю. ¹.

Если некоторые говорят, что царь не подлежит закону, но сам есть закон, то и я говорю то же самое, но только пусть все, что он ни делает и что он ни постановляет, он делает хорошо, и тогда мы повинуемся этому. Если же он скажет: «выпей яду», то конечно, ты не исполнишь того. Или если он скажет: «войди в море и переправься вплавь на ту сторону», то и этого ты не можешь исполнить. Отсюда познай, что царь — человек, и подлежит благочестивым законам. Ради того и мы пишем это послание к последующим благочестивым и христолюбивым царям: Святой господин! Бог возвысил тебя на царский престол и по своей благодати сделал тебя, как это говорится, земным богом — делать и творить, что хочешь: и так, пусть будут поступки твои и деяния твои полны разума и истины, и правда в сердце твоем. Смотри на всех одинаковыми глазами и поступай сообразно с тем со всеми одинаково — с находящимися во власти и с прочими, а не так, чтоб одних даром обижать, а другим благодетельствовать сверх всякого справедливого основания. Будь ко всем справедлив кто погрешил, пусть примет умеренное наказание по вине [317] своей; если же ты помилуешь его и отпустишь его погрешности, то это — божественное и царское Дело. Того, кто ничем не погрешил против тебя, никак не огорчай, но, если хочешь, лучше облагодетельствуй. Ибо не погрешивший лучше в сравнении с погрешившим; и если ты сделал добро погрешившему (а другому — нет), то как будто ты сотворил злому добро и доброму зло.

§§ 236 и 237. О ложных обвинителях.

Не внимай ложным доносчикам. Я не говорю тебе, чтобы ты совсем не слушал их: есть некоторые доносчики, говорящие правду. Испытывай слова тех и других, и ложного обвинителя отпусти тща, или даже с унижением, а того, кто говорит правду, облагодетельствуй. Если услышишь донос на кого-нибудь из твоих властей (архонтов), что он замышляет злое против твоего царства, то да не таится злоба в душе твоей и не желай погубить его, но исследуй дело тщательно — сначала тайно, а потом, если обвинение окажется истинным, пусть будет явно наряжен суд против него. Таким образом ты не поступишь с ним и со многими другими ради его как со врагами понапрасну.

§§ 238 и 239. О царских милостях.

Благодеяния твои пусть будут обдуманы и пусть их получают от тебя достойные. Милости, оказываемые царями людям недостойным, суть милости, оказываемые комедиантам и так называемым публичным шутам ². Если хочешь их пожаловать, то жалуй их небольшим количеством денег, а не достоинством или саном. Ибо достоинство, как показывает самое слово, принадлежит достойному ³. Если ты возведешь в протоспафарии комедианта или зазорного человека, то воин, готовый проливать за тебя кровь, равным образом деятельный и усердный нотарий твой или же приказный — сочтут за ничто даже пожалованный им сан патриция. [318]

§ 240. О судьях.

Я это видал часто — судей, достойных смеха и благоденствующих, а других разумных и благих, но презираемых царями; равным образом достойных воинов, пренебрегаемых царями, а лжецов — в благополучии, и восстенал я в сердце своем, не перенося такой неправды.

§§ 241 и 242. О том, что нужно заботиться о военных людях.

О воинах своих весьма заботься; не уменьшай их жалованья, ибо воин, получающий от тебя оное, продает тебе за него свою кровь; давай им чины, но не всем, а только отличившимся. Находящимся при дворце иноплеменникам и Ромэям, охраняющим оный, пусть не задерживается содержание, но пусть они получают без задержки каждый месяц свое хлебное, провиант и свое жалованье ⁴. Будь к ним милостив, и они не будут злоумышлять против тебя. Если же они во всем будут терпеть недостачу, то они уйдут туда, где им можно будет прокормить себя, и очутившись на противной тебе стороне, они сделаются твоими непримиримыми врагами, и не только сами не замедлят напомнить тебе, что они видели от тебя нехорошего, но еще соблазнят и тех, которые к тебе благорасположены, к отпадению от тебя: тогда ты раскаешься, но без всякой пользы.

§ 243. О том, что не нужно возвышать иноплеменников.

Иноплеменников, если они происходят не от царского рода страны своей, не возводи в высокие чины и не вверяй им важных должностей; ибо во всяком случае, делая это, ты унизишь себя, своих сановников и всех Ромэев. Если ты иноплеменника, пришедшего из Англии, пожалуешь званием примикрия или стратига ⁵, то какой [319] же сан ты можешь дать Ромэю (Греку)? Конечно, ты сделаешь его врагом себе. Но сверх того, когда на родине иноплеменника услышат, что он достиг такого достоинства и такой власти, то и там посмеются и скажут: «вот, мы считаем его здесь ни во что, а ушедши в Романию, он достиг вот какого чина! Должно быть, в Романии нет способных людей, поэтому-то и был возвышен наш. Если бы Ромэи были дельными людьми, они не возвели бы его на такую высоту». Пусть не говорит твоя царственность: «я для того пожаловал его, чтобы и другие, узнав об этом, приходили сюда». Не хороший это расчет. Если желаешь, то за хлеб и одежду я приведу тебе таких иноплеменников, сколько угодно. Гораздо полезнее, государь, для Романии — не давать иноплеменникам высоких достоинств. Если они согласятся служить за одежду и хлеб, то будь спокоен: они будут служить верно и от всей души, смотря тебе в руки, чтобы получить кое-какие деньги и хлеб. А если пожалуешь иноплеменника чином выше спафарокандидата, то уже он делается презрителен и не будет тебе служить прямо. Спроси, государь, и узнай, что при многих обстоятельствах они приходили: при царствовавших прежде кир-Василие Порфирородном, при отце, деде, прадеде его и выше: но зачем я говорю о древних царях? Ни кир-Роман Аргиропул, ни кто другой из этих блаженных государей не возводил Франка или Варяга в достоинство патриция, не делал его ипатом, не поручал ему наблюдения за войском ⁶, а разве только едва едва кого производил в спафарии. Все они служили за хлеб и одежду.

§ 244. О чинах и чести Ромэев.

А высокие чины и важные дела доставались Ромэям, и Романия была от этого в выигрыше. Расскажу твоей царственности следующее. Дед мой Никулица, много потрудившись за Романию, достиг того, что, уважаемый правителями, как верный слуга, был почтен саном дукса Эллады, и эта власть дана была ему пожизненно [320] царскими золотыми грамотами; равным образом он получил начальство над экскубитами Эллады. Пришел к блаженному царю кир-Василию в четвертый год его царствования некто именем Петр, племянник царя Франков, и царь Василий пожаловал его спафарием, назначив доместиком экскубитов Эллады. Он писал моему деду: «Да будет тебе ведомо, вест, что пришел на службу моей царственности Петр, родной племянник короля Германского, и как он говорит, он постановил быть и умереть слугою моей царственности. Приняв от него благосклонно обет верности, царственность моя определила его спафарием при хрисотриклиние. Но так как он — иноплеменник, то царственность моя не нашла удобным назначить его стратигом, дабы не унизить Ромэев, но я назначил его доместиком находящихся под твоим начальством экскубитов; но зная, что ты от покойного отца моего получил это звание по золотой грамоте, царственность моя вместо экскубитов жалует тебе власть над Влахами Эллады». Обрати внимание на осторожность порфирородного царя в отношении к иноплеменнику, хотя и молод тогда был царь. [321]

В этой главе прежде всего бросается в глаза известие о прибытии в Царьград в четвертый год правления Василия II, то есть, в 980 году, знатного Франка, по меньшей мере королевского племянника, поступившего на византийскую службу. К сожалению, известие это не находит себе надлежащего объяснения в западных источниках; нет никаких сообщений на этот счет и у других Византийцев. Если мы обратимся к современным историческим отношениям тех государств и тех царствующих фамилий, которые в X веке назывались Франками, то станет для нас сомнительною не только действительность, но и самая возможность подобного факта, и мы вынесем отсюда вместо разъяснения полное сомнение в справедливости, или по крайней мере, точности сообщаемого нашим автором известия. Мы должны обратиться прежде всего к французской истории, к последним годам правления Каролингской династии, потому что выражение «король Германцев» (tou rhgoV Germanwn), употребленное о том же самом лице, которое выше было названо «царем Франкии» (tou basilewV FraggiaV), не дает еще основания думать, что тут речь идет о династии, непосредственно властвующей над Германцами, то есть, над Немцами. В конце XI века, когда писал наш автор, и в XII веке византийские писатели выражение Германцы странным образом употребляли именно для обозначения Французов. GermanouV, legomenouV, FraggouV — выражается Атталиота (Attaliot., pag. 148) о французских Норманнах Урселя. Киннам называет Французского короля Людовика VII Германцем (o GermanoV), в противоположность Алеманну, то есть, Конраду немецкому (Cinnam. 69; 87); точно также и Евстафий Солунский противопоставляет Германского (то есть, Французского) короля Алеманнскому (Eustat. Opuscula, pag. 281). И так, царственным дядею прибывшего к византийскому двору принца будет современный Франкский или Французский король Лотар, сын Людовика Заморского; как бы ни была ограничена его власть сильными вассалами, как бы ни была мала область, в которой она могла непосредственно действовать (почти только город Лаон), все-таки от 954 г. по 986 только один он носил титул короля западных Франков. Его дети, братья и племянники [322] известны все наперечет, так как угасающая династия не была многолюдна, и все члены ее уже потому были на виду истории, что каждый из них после 987 года так или иначе представлял собою претендента или соперника Гуго Капету. Карл Нижне-лотарингский, брат Лотара и законный наследник его короны после смерти Людовика V, устраненный переворотом 987 года, умер в плену в башне Орлеанской; о двух его сыновьях-близнецах, родившихся в темнице и нашедших после убежище при Саксонском императорском доме, не может быть речи здесь уже по причине хронологии; Оттон Нижне-лотарингский, старший их брат и племянник короля Лотара, получил герцогство своего отца в 987 году и умер спокойно дома в 1005 году; нет никаких оснований предполагать, чтобы ранее 987 года он покидал свою родину. Всякие предположения о неизвестных нам внебрачных сыновьях Карла Лотарингского или Карломана, его брата (ум. 945 г.), были бы произвольны и устраняются уже тем, что в нашем рассказе прибывший принц называется прямо законным (gnhsioV) королевским племянником. Если бы мы обратились вместо Франции к Германии в настоящем современном значении этого слова, то среди Саксонского императорского дома, то между внуками Оттона I и племянниками Оттона II (973 — 983 гг.), очень немногочисленными, нам было бы еще труднее указать того искателя приключений, который мог бы посетить Царьград в 980 году. Ничего не дает нам и генеалогия Бургундских королей. Одним словом, известие нашего источника остается для нас совершенно загадочным, и если мы не хотим заподозрить его правдолюбия, то должны предположить либо обман со стороны самозванного пришельца, либо какую-нибудь ошибку со стороны автора, неправильно понявшего фамильный документ, находившийся в его руках. Может быть, явившийся в Византию Франк вовсе не принадлежал к королевскому дому, а был племянником какого-нибудь второстепенного феодального владетеля. Может быть, ошибка заключается в годе, и под четвертым годом правления Василия II в том документе, на основании которого наш автор, по-видимому, определяет хронологию и все подробности факта, разумелся не четвертый год самостоятельного правления Василия (как он, очевидно, понял), а четвертый год его номинального царствования (с 963 года) когда вместо двух братьев, сыновей Романа II, упоминавшихся только в грамотах, — но здесь даже на первом месте (иначе в [323] договоре Святослава с Цимисхием), — на самом деле безраздельно и всецело царствовали сначала Никифор Фока, а потом Цимисхий. В таком случае мы имели бы 967 год и могли бы думать например, о Куно или Конраде, сыне низложенного Оттоном I короля Италианского Беренгара II; Куно, попавшийся в плен Оттону в июне 965 г., в 968 году готовился, однако, стать во главе греческой экспедиции в южную Италию, следовательно, он ушел из плена и прибыл в Царьград именно около 967 года (Liudprandi Legatio cap. 30: Cona frater suus. Cp. Giesebrecht, Gesch. der deutschen Kaisezzeit, I, 492, 536, Vierte Aufl.). He исключается возможность и других подобных толкований, как скоро мы не будем считать себя связанными ни 980 годом, ни указаниями на короля Франко-германского. К 980 году относится известие русской летописи об отправлении в Константинополь варяжского отряда, приведенного князем Владимиром из-за моря. Нет нужды объяснять, что в этом сообщении заключается весьма мало данных, совпадающих с рассказом внука Никулицы; подтверждается только то, что в четвертый год правления Василия II действительно прибыли в Византию иностранцы, которые, вероятно, имели своего вождя. Но затем это были не Франко-Германы, а Варанги; если еще можно было смешать Варангов с Франками, то трудно таким же смешением объяснить выражение Германов, Germanwn; притом племянник короля Петр все-таки оставался бы для нас загадочным лицом. Не будем делать других догадок и удовольствуемся тем выводом, что все-таки в основе рассказа нашего автора мог заключаться действительный факт, и что одна неточность или неверность не дает нам права заподозривать верности других его сообщений. Прежде всего нет причины сомневаться, что его дед действительно назначен был пожизненным (adiadocoV) герцогом или дуксом Эллады, хотя примеры подобного приложения феодальных начал встречаются только гораздо позже (см. Hopf, Griechische Geschichte, Encyclopedie v. Ersch vmd Gruber, t. 85,177); между прочим грамота на право владения и управления в нескольких епархиях (округах) острова Крита, данная в 1174 году членам фамилии Скордилов, даже в выражениях представляет нечто сходное с терминологией нашего источника, так как в ней также говорится о верных архонтах и стратиотах императора, и просто «о верных и архонтах» (Miklosich et Mueller, Acta graeca, III, 235,236: wV pistoi kai arconteV). В то же самое время Никулица старший [324] был и доместиком экскубитов Эллады. Экскубитами и экскубиторами называлась собственно дворцовая царская гвардия или охранная стража, так что обычное местопребывание этого рода военных людей естественнее было бы предполагать не в провинции, а в столице, при императорском дворце, где они и в самом деле имели свое помещение, называемое экскубиями; доместик экскубитов принадлежал к высшим имперским, а не провинциальным сановникам (Constantin Porphyrog., De Cerimon., pp. 713, 715: всех таких доместиков, называемых оффициалами, было семь). С другой стороны, экскубиты не были единственною охраной императора: на ряду с ними, тоже в качестве гвардейских отрядов, называются «схолы, нумеры, иканаты» (Constantin Porphyrog., De cerimoniis p. 484: (prwton men ai scolai, deuteron ta ex-koubita, triton o ariqmoV, tetarton o ikanatoV); все вместе они составляли регулярную не только императорскую, но и единственную имперскую армию (tagmata) в противоположность территориальным или областным ополчениям (qemata). Понятно, что не всегда и не постоянно все роды этих имперских войск оставались в столице; напротив, очень часто мы видим, что те или другие tagmata действуют или стоят по квартирам в провинциях. Если они там оставались довольно долго, то вполне естественно было назначить им особых начальников или доместиков. С этой точки зрения может быть объясняемо звание доместика экскубитов Эллады. Противоположностью между обще-имперским войском и территориальным ополчением следует, может быть, объяснять одно место в известной докладной записке Михаила Акомината в пользу города Афин, поданной позднейшему императору Алексею Ангелу (1195 — 1203 гг.), где говорится о гибели военных дружин (drouggwn) вследствие привилегии предоставленной «гарнизонным» kastrhnoi ⁷; в лице последних нужно будет видеть отряды центральной армии, или же, другими словами, гвардии. Вест (besthV) — придворная должность в роде камергера, имеющая какое-то филологическое, а может быть, и реальное отношение к царскому гардеробу; Катакалон Кекавмен был вестом уже в 1043 г. (ср. выше), почти в начале своей карьеры, следовательно, это не особенно высокий титул. Титул спафария, то есть, меченосца [325] (armiger), пожалованный пришлому принцу, королевскому племяннику, тоже не принадлежит к громким, как это видно из следующего преемственного порядка получения различных почетных званий одним Византийцем: в разные времена он был кандидатом, стратором (конюшим), спафарием, спафарокандидатом и затем уже протоспафарием (Constantin. Porphyrog., De administr. imper., pag. 240). Только последний титул или чин по византийской табели о рангах был значительным и соединялся с действительными и важными правительственными должностями, например, с должностью воеводы или губернатора (стратига). Какое невысокое место занимали даже спафарии хрисотриклиния (золотой обеденной залы) — можно видеть из расписания чинов и титулов в книге о придворных церемониях Константина Багрянородного (I, 735: o spaqarioi tou crisotriklinou). Но самая интересная и важная черта в рассказе о приходе франкского принца находится в самом конце его и заключается в указании на пожалование Николице, взамен командования экскубитами, пожизненной власти над Элладскими Влахами. Таким образом не только за XI, но уже и за X век засвидетельствовано существование в Элладе, то есть, нужно думать в Фессалии, отдельной общины валашской. Из позднейшего времени нам известен другой пример назначения в Великой Влахии отдельного пожизненного правителя. Это сделал Иоанн Кантакузин, поставивший своего родственника Иоанна Ангела «главою городов и сел Влахии на время его жизни», тотчас после того как его собственная власть признана была в Фессалии, в 1342 году: eiV kejalhn twn kastrwn kai cwrwn BlaciaV ep orw thV zwhV autou (Cantacuz. histor., II, 320). В заключение отметим указание, заключающееся в объясняемой нами главе относительно родословия Никулицы: так как упоминаемый здесь Никулица получил привилегированное положение пожизненного начальника экскубитов, и по-видимому, одновременно дукса Эллады, еще при отце Василия Болгаробойцы, в царствование Романа II (959 — 963 гг.), то ясно, что уже тогда он был человеком зрелого возраста, а в 980 году он должен был достигнуть преклонных лет; поэтому невероятно, чтоб он был тожествен с тем Никулицею, который играл известную нам роль в борьбе Василия и Самуила Болгарского: Никулица, умерший после 1118 года в ссылке (см. примеч. к § 170), был скорее всего сыном Никулицы, дуки Элладского, и как прямо сказано было выше (§ 168), отцом того Никулицы, который был [326] невольным главою восстания Влахов и Болгар в 1067 году, то есть, автора советов, обращенных к царю, современника и родственника Кекавмена, внука автора Стратегии ⁸.

§ 245. Другая история.

Укажу тебе, святой господин, еще другой пример. Сенахирим, как тебе известно, потомок древних царей, захотел отдать свою страну царю Василию Порфирородному, с тем чтобы сделаться его слугою. Благосклонно приняв доказательство его доброго расположения, царь Василий пожаловал его магистром, и ничего более, хотя тот был потомок древних царей и сам царь.

О передаче царем Армянским Иоанном Сеннахиримом своих владений Василию II нам известно из других источников.

Византийский компилятор Кедрин (=Скилиций) относит событие к 1016 году (Cedren. II, 464); наиболее подробные сведения сообщает продолжатель армянской хроники о фамилии Ардзруни, к которой принадлежал и этот последний царь Васпураканский; здесь событие относится к 1021 году, без сомнения — правильнее, и объясняется страхом царя Васпураканского пред успехами и завоеваниями Турок Сельджуков.

Histoire des Ardzrouni, trad. par Brosset, pagg. 246 — 249: En ce temps il se rencontre un homme, descendant du roi Senekerim-le-Grand, dont parle le prophete Isaie, et portant le meme nom que son aieul Senekerim... L'autorite imperiale dans la ville de Constantinople — etait entre les mains d'un homme pieux, nomme Basile, [327] souverain des Grecs... Les debris restant de la maison Thorgom eurent recours a l'empereur grec, qui par sentiment de celeste charite, s'apitoya sur le sort de leurs enfants. Il les appela chez lui du fond de leurs etats, les admit a la cour imperial, et en echange de leurs villes, leur octroya de grandes villes, remplaca leurs forts par d'inaccessibles citadelles, par des provinces, des villages, des champs et de saints monasteres. Cet echange du patrimoine de la maison Ardzrouni fut fait en 478 arm. = 1021 par Senekerim, qui passa en Grece avec 14,000 hommes sans compter les femmes et les enfants, lesquels devinrent tous sujets des Grecs.

Cp. Chamich, History of Armenia. II, 113: After this was done, the king assembled his family, troops, and about one-third of the inhabitants, amounting to 400,000 souls (?), with their property, and proceded to taxe possession of Sebastia.

Сенахирим, внук известного нам Гагика Ардзруни, получил в удел и в обмен город Севастию с округом (Сиваш).

§ 246. Другая история.

Расскажу твоей царственности еще другую историю и прекращу об этом речь. Гаральд был сын царя Варяжского; он имел брата Олафа, который после смерти их отца получил отеческое царство, предназначая Гаральда, своего брата, вторым после себя (преемником) на царстве. Но Гаральд, будучи молод, пожелал придти и поклониться блаженнейшей памяти царю кир Михаилу Пафлагонянину, и при этом лично увидеть ромэйские порядки. Он привел с собою и отряд в пятьсот храбрых мужей. Когда он прибыл, царь принял его, как приличествовало, и послал его в Сицилию: ибо там находилось греческое войско, ведя войну на острове. Отправившись туда, он показал там большие подвиги; и после покорения Сицилии, возвратился с своими людьми к царю, и тот удостоил его званием манглавита. После этого случилось восстание Делиана в Болгарии, и отправился Гаральд в поход вместе с царем, имея с собою свой отряд; и совершил при этом против врагов дела, достойные его благородства и мужества. Покорив Болгарию, царь возвратился. Я сам сражался тогда за царя, сколько было в моих силах, и тут присутствовал. Когда мы пришли в Мосинополь, то царь, в виде вознаграждения за [328] военные труды, возвел его в спафарокандидаты. После кончины кир-Михаила и племянника его Калафата, при царе Мономахе он попросил позволения возвратиться на свою родину, но ему это не было дозволено, и (всякий) выход был ему стеснен. Тем не менее он тайно ушел и воцарился в стране своей вместо брата своего Олафа; и он не изъявлял неудовольствия на то, что его пожаловали манглавитом или спафарокандидатом: напротив, и будучи царем, он сохранил верность и любовь к Ромэям. [329]

Как уже мы заметили в начале нашего изложения, до сих пор в византийской литературе не существовало никакого прямого упоминания о знаменитом норвежском принце и о его пребывании на службе восточных христианских кесарей; несколько приведенных нами строк Московского синодального сборника любопытны уже тем, что в них имя Гаральда в первый раз является в греческой форме и в греческом написании. Но этим далеко не ограничивается значение приведенного небольшого отрывка; он всего более важен и дорог по своему содержанию, по заключающимся в нем новым фактическим указаниям, а сверх того, и по новому, до сих пор не встречавшемуся словоупотреблению старых и давно знакомых выражений, или точнее — собственно одного выражения. Остановимся сначала на последнем. Гаральд назван у нашего автора сыном царя Варяжского, буквально — царя Варангии, thV BaraggiaV. Выражение «Варангия», хотя и редко, но не совсем не обычно; у Кодина, конечно, очень позднего писателя, оно употребляется для обозначения совокупности Варангов (они тогда набирались из среды Англичан), находившихся в Византии и составлявших отряд царских телохранителей, лейб-гвардию. Теперь встречаем это выражение у византийского писателя второй половины XI века, и притом в другом значении, в высшей степени знаменательном и поучительном, в значении чисто географическом. В исследованиях, соприкасающихся с началом русской истории, обыкновенно предполагается, что название Варягов, или по скандинавски Верингов, пошло из Византии, где оно первоначально имело значение военно-служебное, обозначало известный род войска или известное военное учреждение; только тот назывался у Византийцев, а затем и у Скандинавов Варангом или Верингом, кто принес Греческому царю особую присягу, сделался ратником, вступил в императорскую лейб-гвардию и служил или хотя бы даже перестал служить в ней. Предполагается, что другое значение этого слова, преобладающее в русских и арабских источниках, не есть первоначальное, а вторичной формации, что оно стало означать там известную страну или народ только вследствие того, что царские присяжники – телохранители или варанги обыкновенно бывали из этого народа. Если уже в византийских источниках, независимо от нашего нового, говорится о варангах, как о лицах, принадлежащих к [330] племени или колену (eqnoV, omoeqneiV: Scylitz., p. 738; genoV; Psell. p. 105 и passim; Bryenn., p. 46 и т. д.), то это могло быть принято за переходную ступень в развитии значения данного слова ⁹. Так как во всех византийских источниках, доселе известных, речь шла только о варангах, состоявших на византийской службе, то оставалось неясным, могло ли бы это выражение быть приложено к соплеменникам их на родине, никогда не служившим в Византии, независимо от всяких их служебных отношений к императору и империи. Совершенно несомненное географическое и этнографическое значение имеет слово Варяг, соответствующее греческому «варанг», в русской первоначальной летописи, где оно простирается на всю Скандинавию и даже на Англию; а что такое значение весьма древне в славяно-русском языке, это доказывает наименование Балтийского моря Варяжским. Если обратимся к арабским писателям, то у них выражение варанг употребляется только в географическом и этническом значении, и что опять чрезвычайно важно, в таком значении оно является у них очень рано. В сочинении Ал-Бируни, писанном в 1029 году, говорится о варангах; уже по извлечениям и ссылкам позднейших арабских писателей мы знали, что в его «Обучении началам астрономической науки» речь шла о Варяжском море и о живущих по его берегам Варангах; теперь нам сообщены собственные слова Ал-Бируни (в переводе П. И. Лерха; см. Гедеонова, Варяги и Русь, II, XXVI, примеч. 66), и мы находим, что как в тексте, так и в приложенной к нему карте, прямо обозначено местожительство Варангов на далеком севере на берегу соименного моря, хотя скорее на восточной его стороне, чем на западной, и если на Скандинавском полуострове, то скорее на древнем норвежском и нынешнем Мурманском береге, чем на шведском ¹⁰. Вот [331] наконец и византийский писатель, нисколько не уступающий древностью всем другим, упоминающим о варангах, прямо называет землею Варяжскою, Варангией, королевство Норвежское, что равно значительно с признанием Нордманнов или Норвежцев за преимущественных и первоначальных Варангов, с пониманием этого слова в чисто географическом или этнографическом значении. Если мы примем в соображение, что самое слово «Варанг» появляется у Византийцев только в XI столетии (около 1034 г.), то будет ясно, что если к Арабам оно перешло от Византийцев, то еще в самом первоначальном своем значении, в значении племени или народа.

Обращаясь к фактическим данным относительно истории Гаральда Норвежского, сообщаемым в приведенной главе, мы должны заметить, что они не отличаются подробностью и полнотою даже касательно византийского отдела его биографии. Наш автор имел совершенно специальную цель — показать, как смотрели на иностранцев прежние цари и как осмотрительно и скупо награждали их даже бесспорные и важные заслуги; следовательно, ему и предстояло говорить только об особенно выдающихся деяниях иноземного героя. Далее увидим, где нужно предполагать первоначальную арену подвигов норвежского принца, прибывшего в Византию в царствование Михаила Пафлагонянина, то есть, между 1034—1041 годами, или [332] точнее, между 1034—1038, так как к последнему году относится Сицилийская экспедиция, в которой Гаральд несомненно участвовал. Но если в рассказе нашего автора есть пробелы, и сверх того, неточности, зато с другой стороны — определительные и твердые показания его относительно Сицилии и особенно Болгарии, самым желанным образом восполняют те сведения, которые могли быть извлечены из менее надежных источников; прежде всего разумеется знаменитая исландская сага о Гаральде. Мы не будем здесь вновь излагать своего взгляда на исландские саги, как исторический источник; наш взгляд изложен нами на страницах Ж. М. Н. Пр. в 1875 году (феврал. книжка, вторая статья о Варяго-Русской дружине). Сущность его заключается в том, что саги, составляющие продукт личного творчества позднейших сказателей, никак не могут считаться чисто-историческим материалом, так как сагослагатели давали слишком много свободы и своей фантазии, своим полуученым комбинациям; но если саги и не могут считаться древним, неизменно сохранившимся и переходившим от поколения к поколению из уст в уста и только после записанным преданием, то все-таки они заключают некоторые элементы такого предания — в тех отрывках из песен скальдов, которые часто приводятся в виде доказательств или украшений прозаического повествования. Относительно песен, приписываемых обыкновенно певцам, современным с воспеваемыми героями, совершенно справедливо следует допустить, что они благодаря своей поэтической форме могли дойти неизменными от X и XI века до XIII и XIV, до эпохи сагослагателей. Не верить сказке или саге, и верить песне — вот принцип, которого мы держались в своей попытке восстановить действительную историю Гаральда (в вышеозначенной статье). К величайшему нашему удовольствию мы теперь находим, что некоторые результаты, добытые этим путем, находят себе подтверждение в нашем вновь открытом источнике. Во всем существенном наш комментарий к приведенному из этого источника параграфу, будет повторением того, что прежде было нами сказано.

Любопытно встретить в византийском источнике имя св. Олафа, который здесь без всяких оговорок назван братом Гаральда Норвежского, но приходится сейчас же отметить и неточность относительно престолонаследия. Гаральд, сводный брат Олафа, от [333] одной матери, но от другого отца, покинул родину не при жизни своего брата и не в ожидании наследства, а после его смерти. В 1028 году Олаф был лишен своего престола знаменитым Кнутом (Канутом) Датским; когда он в 1030 году сделал попытку воротить себе престол и высадился в Норвегии, то был встречен недружелюбно прежними своими подданными, был разбит и убит в сражении при Стиклестаде (1030 г.). Гаральд, тогда еще пятнадцатилетний юноша, явился на помощь брату, участвовал в сражении и после несчастного исхода битвы должен был искать спасения на чужбине.

В нашем рассказе не указан путь, которым Гаральд прибыл в Византию, и ничего не сказано о первоначальном поприще его геройских подвигов, которым, по нашему взгляду, основанному на критической поверке всех источников, была Малая Азия. Сага о Гаральде начинается повествованием о битве при Стиклестаде (или Гёге, Haug), в которой был убит его брат Олаф. По свидетельству скальда Бёлкверка, на следующий год Гаральд нашел себе убежище в Гардарике, то есть, на Руси, и здесь, как свидетельствует другой скальд Тиодольф, он принимал участие в битвах и походах Русского князя, между прочим сражался с Ляхами (Laesum). Из первоначальной русской летописи известно, что действительно в 1031 году Ярослав ходил на Ляхов и взял у них Червенские города. Затем, чрез несколько времени, Гаральд с своими норвежскими спутниками ушел в Миклагард, то есть, в Византию, и конечно, отправился туда наиболее прямым, то есть, варяжским путем, вниз по Днепру и Черным морем, которое в XI веке в западной Европе известно было под именем Русского — нужно думать не по той причине, что русские по нему не плавали. Описываемое одним из скальдов морское путешествие Гаральда и прибытие его в Константинопольскую гавань относятся, по-видимому, сюда. Что же касается до самой саги, которая заставляет своих героев путешествовать в Константинополь далеким окольным путем чрез земли Вендов (при-Балтийских Славян), чрез Саксонию, Францию, землю Лангобардов, Рим и Апулию, то по всей вероятности, слагатель ее составил такой маршрут просто по недоразумению. Он имел в песнях скальдов указание на то, что «Гаральд с мужественным духом прошел землю Лангобардов», что он сражался где-то с Франками (то есть, вместе [334] с Франками), и не догадался, что под Лангобардией разумеется византийская Лангобардия, в которую Гаральд попал не на пути в Миклагард, а уже после поступления на византийскую службу, и что он мог легко найти Франков и в южной Италии — как в рядах византийской армии, так и в лице французских Норманнов, пришедших сюда с братьями Готвилями.

Что Сицилия не была первоначальным местом византийской службы Гаральда, мы прежде всего заключаем из следующего восьмистишия скальда Тиодольфа: «Юноша, ненавистник змеиной руды (золота), наподобие красного пламени подвергал себя опасностям; могут быть названы восемь десятков городов, взятых в земле Сарацинской; прежде чем страшный Сарацинам собиратель войска, покрытый щитом, отправился совершать игры Гильды (то есть, воевать) в равнине Сицилийской».

Iuvenis osor soli serpentini, flammae

Instar rutili se periculis exposuit;

Octo decuriae oppidorum in terra

Saracenorum (a Serklandi) captae possunt memorari

ante quam (adhr) periculosus

Saracenis (Serkjum) conscriptor exereitus,

Clypeo tectus commiss um ibat

Hildae ludum in plana Sicilia.

(Antiquites Russes, I, 365).

Сага представляет дело наоборот. Из Сицилии, куда он прибыл с Гиргием, то есть, с Георгием Маниаком, прямо из Цареграда и непосредственно вслед за поступлением в Вэринги, Гаральд переправился в Сарацинскую землю, под которою слагатель саги разумел Африку, и взял в ней 80 городов. Зато монах Теодорик, живший во второй половине XII века, в самой Норвегии в Дронтгейме (Nidrosia, Nidrosiensis), и до сих пор остававшийся единственным прозаическим и более историческим источником наших сведений о занимающем нас периоде жизни Гаральда (несколько слов Адама Бременского не идут в счет), ставит подвиги Норвежского принца опять в другом порядке, более согласном с точным смыслом стихов скальда Тиодольфа:

Iste Haraldus in adolescentia sua multa strenue gesserat, subvertendo plurimas civitates paganorum magnasque pecunias auferendo in [335] Russia, in Aetiopia, quam nos materna lingua Blaland vocamus; inde Hierosolymam profectus est, ubique famosus et victoriosus. Postea peragrata Sicilia, magnaque pecunia id locorum extorta, venit Con-stantinopolim, ibique apud imperatorem accusatus, inflicta eidem imperatori probrosa ignominia, inopinabili fuga elapsus est: Theodorici Nidrosiensis (Langebek, Scriptores rerum Danic., V).

Здесь пропущена Серкландия, страна Сарацинская, но во всяком случае Сицилия выдается вовсе не первоначальным местом подвигов Гаральда, как это делается в саге. Противоречие опять произошло от того, что сагослагатель неправильно понял некоторые места в песнях скальдов, служивших ему источником, опорою и канвою при составлении сказания. Как мы узнаем из одного географического трактата, относящегося еще к XII веку, а равно из других более достоверных исторических источников, под Серкландией обыкновенно разумелись Сарацинские земли в Азии, Сирии и Месопотамии, признававшие верховную власть калифа Багдадского. Вместо того сагослагатель под Сарацинскою землею понимал Африку, как это и объяснено прямо в Геймскрингле: «Africa, er Vaeringiar kalla Serkland» Африка, которую Вэринги называли Серкландией. Он заставляет Гаральда сражаться против «короля Африканского» и участвовать во взятии городов африканских; в доказательство приводятся слова из песни скальда, в которой говорится о вепре Африки, старавшемся удержать за собою богатую пастбищами землю, когда Гаральд напал на нее. Если в самом деле под Серкландией разуметь Сарацинскую Африку и отличать ее от Сицилии, то конечно, в такую Серкландию Гаральд мог переправиться всего скорее из Сицилии — после удачных действий против Абдаллаха-Ибн-Моэзза, эмира Африканского, с которым Византийцы боролись из-за обладания островом. Однако ход Сицилийской экспедиции, во главе которой стоял Георгий Маниак, хорошо известен по греческим и арабским сведениям; до перенесения военных действий в Африку дело не дошло, и не Византийцы переплывали в Африку, а Африканцы приходили в Сицилию, хотя все-таки и были побеждаемы здесь. С африканским вепрем Гаральд боролся не в Африке=Серкландии, а именно в самой Сицилии... Что же касается до Серкландии и 80-ти городов, в ней взятых, то под нею всего проще разуметь то, что обыкновенно разумеется под этим названием, всего естественнее отыскивать эти города в азиатских сарацинских землях, заранее [336] допуская весьма значительное преувеличение в количестве. В тридцатых годах XI столетия Византийцы в самом деле имели несколько важных успехов в исконной борьбе своей с мусульманством; Георгий Маниак, имя которого переделанное в Гиргия (Gyrgir), так тесно связано сагою с историей Гаральда, овладел знаменитою Едессою; в 1033 г. Никита Пигонит взял важный пункт на границах Армении, именно крепость Беркри (см. выше в этой статье § 169). Как у Маниака, так и у Пигонита, были под командою иностранные союзные или наемные дружины, именно русские; очень вероятно, что к ним прежде всего пристал и Норвежский принц, прибывший из России. Под 1034 годом, как известно, встречается в византийской хронике первое упоминовение о Варангах по поводу убийства одного из них в Малой Азии во время зимовки там. Здесь, нужно думать, находился и Гаральд. Если он в самом деле посетил Иерусалим, конечно — в виде пилигрима, а не завоевателя, и побывал в земле «Синих людей», в Эфиопии Теодорика, под которою можно разуметь Египет, то всего легче и ближе мог совершить эти экскурсии из Малой Азии, и последнюю вместе с византийскою экспедицией Текнеи (см. подробнее в нашей статье, 1875 года, Журн. Мин. Нар. Просв., февр., стр. 430).

Скальд Тиодольф называл Гаральда «опустошителем» или «разорителем» Болгарии (Bolgara brennir). Восьмистишие, в котором мы встречаем это указание, находится в самом начале Гаральдовой саги в Heimskringla, а равно и в других редакциях. Важно при сем то, что «опустошитель Болгарии» есть в глазах скальда такой признак, по которому всякий должен узнать Гаральда; он именует своего героя таким образом per anticipationem уже при описании первой битвы, в которой он участвовал, то есть, Стиклестадской битвы 1030 года.

[337] Адам Бременский (lib. III, cap. 12 и 16) говорит, как известно, о службе Гаральда в Константинополе, где он, сделавшись воином императора, участвовал во многих сражениях против Сарацинов на море и против Скифов на суше. Под Скифами здесь также следует разуметь Болгар, потому что с кем же иначе, помимо Сарацин, то есть, магометан вообще, могли Греки вести борьбу на суше в данное время. Печенеги, правда, уже были грозою задунайских стран; в 1028 и 1034 годах они переправлялись на южную сторону Дуная и разоряли Фракию и Македонию даже до Солуни (Cedren, II, 484, 512, 514); но это были разбойничьи набеги, после которых они быстро удалялись домой; до сражений дело не доходило. Зато сами Византийцы, говоря о восстании Болгарском 1040 года, называют Болгар Скифами (Pselli histor., p. 71).

В двух наиболее подробных редакциях Гаральдовой саги (Morkinskinna и Flateyjarbok; см. Historica Scripta Islandor., IV, 135 и сл.; Antiquites russes, II, 31) находится рассказ о нашествии каких-то язычников в пределы Византийской империи. Одна из этих двух редакций прямо говорит, что было при «короле Михаиле». Вэринги составляли лучшую часть войска, выведенного Византийским императором против варваров; они же, по его приказанию, должны были первыми выйти против страшных врагов, у которых было «много железных колесниц, снабженных колесами» и очень гибельных в сражении для противников. Гаральд пригласил своих спутников дать обет святому Олафу, его брату, что они построят храм в честь его, если только он дарует победу над врагами, столь многочисленными и грозными. Все на это согласились. Во главе языческого войска стояло несколько царей (marga konunga), из числа которых один был слеп, но тем не менее, превосходил других своим умом и потому стоял во главе всех и всего войска. Когда Вэринги начали сражение, и язычники пустили свои колесницы, то эти колесницы не трогались с места, а слепой царь вдруг прозрел и увидел впереди неприятельского строя человека, сидящего на белом коне, который распространял кругом себя страх и ужас. Когда услышали об этом от слепого другие цари, то все обратились в бегство.

Рассказ саги сильно напоминает историю осады города Солуни во время Болгарского восстания 1040 года, как она представляется у Кедрина—Скилиция (Cedren. II, 532; ср. выше § 63). Несколько царей языческого войска — хотя, конечно, Болгары могли считаться [338] язычниками только по недоразумению — суть Делиан, Алусиан, Тихомир и Ивака, стоявшие частью одновременно, а частью отдельно и порознь, во главе восстания. Делиан, вскоре после осады Солунской ослепленный своим соперником (Cedren. II, 533; Pselli histor., pag. 73), отправил к Солуни Алусиана, дав ему 40 тысяч войска; Болгары при осаде употребляли стенобитные машины разного рода (elepolesi kai mhcanaiV); после шестидневной осады устрашенные жители Солуни обратились с молитвой к мощам св. Димитрия, и потом, внезапно растворив городские ворота, неожиданным нападением обратили в бегство врагов. Но победою они были одолжены св. мученику Димитрию, который сражался впереди греческого строя. Пленные Болгары клятвенно утверждали, что они видели впереди греческого строя юношу, сидящего на коне и пускающего огонь на противников. Если не в этом, то в других подобных случаях прибавляется, что конь, на котором являлся св. Димитрий, был белый (например, в сказании о чудесах св. Димитрия при описании нашествия на Солунь Аваров в 597 году).

Очень легко понять, каким образом св. Дмитрий преобразился в св. Олафа, а Болгары, под пером позднейшего сагописателя, сделались язычниками. Еще легче объяснить, как известие о чуде Солунском перешло в скандинавскую сагу. Нам стоит только предположить, что Гаральд со своими Нордманнами не только вообще сражался с Болгарами, но именно находился в Солуни в 1040 г. и участвовал в отражении полчищ Алусиана. Намек на это находится, по нашему мнению, в самом византийском источнике — если только мы будем читать его внимательнее, чем это до сих пор делалось. Из Кедрина видно, что при отражении болгарского нападения на Солунь участвовал какой-то особый род войска, один только раз и упомянутый на страницах византийской истории, никогда не появлявшийся ни до Гаральда, ни после него: Oi epicwrioi - anapetasanteV taV pulaV exercontai kata twn Boulgarwn. Sunhn de toiV Qessalonikeusi to tagma twn megaqumon exelqonteV de - - trepousi touV BoulgarouV. «Вместе с Солунами находился отряд велико-сердых», иначе храбрых, мужественных, отличаемый от туземцев; вот этот отряд велико-сердых и есть скандинаво-нордманский отряд Гаральда. Вот именно это отражение врагов Византийского царя от стен Солуни и дало Гаральду титул опустошителя или разорителя Болгарии. Всмотримся пристальнее в эти [339] два слова:  agma twn megaqumon. Tagma на византийском военном языке означает собственно батальон или даже роту; точнее — военный строй в 300 или 400 человек. Так было в конце VI века, и благодаря византийскому консерватизму в понятиях и самых вещах, не могло много измениться и после. Военное руководство Маврикия, составленное если и не самим императором этого имени, то современным ему одноименным писателем, и Тактика императора Льва Мудрого (X в.) одинаково определяют эту военную единицу в 300 или 400 человек (Mauricii Strategicon, ed. Scheffer: Upsalae, 1664, pag. 30; cf. Leonis imperator Tactica, cap. IV, §41: Migne, Patrolog. Graeca, СVII, 708). Впрочем, для некоторых родов войска, например, для оптиматов, допускалось несколько большее число, как это видно из того же Маврикия (pag. 31). Отдельные случаи позднейшего времени подтверждают правило. Из Кедрина (II, 523) мы видим, что начальник отряда (tou tagmatoV) Армян имеет под командою 500 пехотинцев; синтагма Норманна Русселя состоит из 400 Франков (ibid., pag. 708). На этом основании мы должны думать, что отряд Гаральда состоял из 400 человек или немного более. Это соображение разительным образом подтверждается единственным прямым указанием скандинавской саги относительно количества Вэрингов, состоявших на византийской службе. В том же самом сказании о чуде св. Олафа, только в других редакциях, приурочивающих его к позднейшему времени, именно к царствованию Алексея Комнина и уже прямо вместо язычников, именующих Печенежскую орду, число Вэрингов определяется в полпяты сотни: lialft fimta hundrat. (Scripta Islandor., V, 343 и 147; другое чтение fimm hundradh manna, 500 человек очевидно произошло из первого).

Что касается выражения megaqumoi, то оно, во-первых, напоминает другие византийские названия того же рода для разных особого характера военных отрядов; для примера могут служить упоминаемые во время Цимисхия и Алексея Комнина бессмертные, aqanatoi; а во-вторых, megaqumoV не может быть переводимо словом «великодушный» или же равнозначащим латинским magnanimus, которое стоит в латинском переводе Кедрина; megaqumoV не то же, что megaloyucoV. Первое означает человека или народ «с великим сердцем» и выражает силу и энергию духа или же страстность и пылкость темперамента. В таком смысле оно употреблялось у Гомера не только о людях, но и о животных (о быке), [340] и такой же смысл сохраняет у позднейших писателей. В отношении к военным людям оно может означать храбрых и смелых. Михаил Акоминат один раз придает этот эпитет Грузинам: megaqumoi IbhreV (Micahl Akominat. ta swzom.,... ed. Lambros, I, 169). В своем настоящем значении слово megaqumoV, употребляемое абсолютно, очень удобно могло служить для перевода скандинавского hardhradhr, особенно если мы допустим необходимость некоторого евфемизма при наименовании иностранного принца и его товарищей. Можно, конечно, сделать и обратное предположение, что скандинавское Гардрад послужило переводом греческого прозвища. В латинских переводах саг оно в свою очередь выражается словом severus; из скандинавистов одни передают его выражением «смелый или храбрый» (Рафн), другие — «суровый, тиранический» (hardh in counsel, tyrannical — в словаре Клизби-Вигфуссона); героя-певца, который жаловался на то, что дева русская (дочь Ярослава Мудрого) его презирает, мы привыкли, вслед за поэтом, переведшим его строфы, называть Гаральдом Смелым.

Мы повторили прежние свои рассуждения и соображения о пребывании Гаральда в Солуни во время борьбы с Болгарами не столько с целью объяснения слов нашего нового источника, — так они совершенно ясны и определительны сами по себе, — сколько с целью показать на этом одном примере, с каким трудом соединено разыскание исторической истины (talaipwroV toiV polloiV h zhthsiV thV alhqeiaV), как при этом необходимо бывает ловить всякого рода намеки и делать разного рода догадки, и сколько намеков и догадок могут получить прямое себе разрешение или разъяснение от двух-трех вновь отысканных строк более близкого к событию свидетеля, и как, следовательно, драгоценны и важны такого рода находки в глазах исследователя. То, что мы старались доказать посредством довольно сложной аргументации, то теперь прямо говорит очевидец и товарищ Гаральда по службе. Гаральд действительно участвовал в усмирении болгарского восстания; он действительно имел с собою отряд приблизительно в 400—500 человек; именно пятьсот человек он привел с собою с родины чрез Россию, и это число, конечно, немного сократилось в продолжение пяти или шести лет его пребывания в Малой Азии и Сицилии. Если у нашего автора и не сказано прямо о пребывании Гаральда в Солуни, то это делает несомненным упоминание о [341] Мосинополе, где норвежский принц встретился с нашим автором, и где получил свою вторую награду от императора Михаила; из других источников мы знаем, что в Мосинополе (близ теперешней Гумюрджины, между устьями Марицы и Месты) Михаил V явился вскоре после поражения Болгар при Солуни, а это и было первым важным успехом в борьбе с ними (см. Cedren. II, 533: kai jugwn ercetai proV ton basilea en Mosunopolei, говорится об Алусиане, бежавшем после ослепления Делиана). Хотя с меньшею вероятностью, но без всякого противоречия с буквальным смыслом повествования Никулицы, можно допустить и появление Гаральда или его спутников в Пирейской гавани в том же 1040 году, о чем заставляет думать руническая скандинавская надпись на Пирейском (венецианском) льве. Однако, не смотря на известное число новых подробностей по истории болгарского восстания, сообщаемых нам двумя авторами «Военных Советов» (Кекавменом и Николицею, в §§ 63, 75, 80, 146), мы все-таки не имеем прямого известия о возмущении народа греческого, об усмирении которого будто бы гласит руническая надпись. Так как, с другой стороны, и самая возможность правильного ее чтения заподозрена, то мы оставляем этот вопрос под сомнением и в стороне ¹¹.

Сообразно с основною темою своего рассуждения, Николица находил нужным останавливаться только на тех данных в истории пребывания Гаральда на византийской службе, которые свидетельствовали об его заслугах и о признании их в известных умеренных и приличных размерах царями; поэтому он ничего не сказал об участии норвежского принца в таком замечательном и громком, но совсем не похвальном деле, как ослепление [342] Византийского императора. Известно, что сага прямо говорит, что Гаральдом был низвергнут с престола и ослеплен император Константин Мономах, который заведомо совсем не испытал никогда подобного злоключения. Два современные скальда, на которых ссылается сагослагатель, хотя действительно прославляют ослепление Греческого царя, но не называют его по имени: «Укротитель волчьего голода приказал вырвать оба глаза престолодержателя, когда поднялось сильное смятение». «Превосходный воитель (Гаральд) наполнил свои руки докрасна раскаленным угольем (то есть, золотом) земли Греческой, а престолодержатель, пораженный страшною раною, превращен был в совершенного слепца» ¹². Мы уже показали (в статье о варяго-русской дружине), что и здесь, как в других случаях, сагослагатель неправильно объяснил песню, что, встретив в ней имя царя Константина, он представил себе, что и речь об ослеплении относится к тому же самому царю, так как скальды не называли ослепленного по имени.

На самом деле должно разуметь историю низвержения с престола Михаила V Калафата, которая относится к апрелю 1042 года, то есть, падает в промежуток между подвигами Гаральда в Болгарии и восшествием на престол Константина Мономаха и вскоре затем последовавшим удалением Гаральда на родину, и которая [343] действительно закончилась ослеплением низверженного. Мы не будем останавливаться на известных уже подробностях этого события и даже на довольно многочисленных признаках участия в нем иноземных военных людей: прежние наличные свидетельства об этом собраны в нашем исследовании о Варягах; достаточно будет указать на весьма любопытное объяснение причин непопулярности Михаила Калафата (племянника Михаилу Пафлагонянину), заключающееся в следующей ниже статье нашего нового источника (см. § 250 ср. также § 153): точно так, как у других византийских писателей, у нашего автора отмечено участие в бунте “людей внешних" (oi ek twn exw eureqenteV en auth, то есть, polei), другими словами иностранных.

Кроме обычной и общей подозрительности византийского правительства, легко угадать особую причину, по которой преемник Михаила, Константин Мономах, не соглашался отпустить норвежского принца. В 1043 году угрожало Константинополю нашествие Русских, с князем которых Гаральд имел дружественные связи, так что после и женился на его дочери; сверх того, в Византии было известно, что союзниками Русских в этом нашествии были «жители северных островов океана», то есть, Скандинавы. Мы не знаем наверное, успел ли Гаральд выбраться из империи — он ушел, как сказано в рассказе Николицы, тайком — ранее русского нашествия, или после; во всяком случае он вскоре появляется на севере и принимает видное участие в северной истории. В исландских анналах прибытие его в Швецию из Миклагарда отнесено к 1045 году (Antiquites russes, II, 574); но в Швецию он пробрался чрез Русь, где несколько времени провел при дворе Ярослава. Известно, что сначала он соединился с находившимся в Швеции изгнанным правителем Дании Свеном Эстритсоном, наместником и преемником Гарди-Канута, против своего племянника (сына Олафа) Магнуса, который владел тогда Норвегией и Данией, но скоро вступил с племянником в соглашение, быв принят в соправители; а затем, по смерти Магнуса, он сделался единодержавным правителем Норвегии. В рассказе Никулицы неправильно предполагается, что Гаральд был прямым наследником своего брата, Олафа Святого. Участие его в событиях английской истории 1066 года всем известно. [344]

§ 247. Увещательное слово к царю.

Не желай нажиться на счет твоего города (katapragmateusasqai thn polin sou), или на счет находящейся под твоею властью страны, или же войска; но будь для всех отцом, и все будут служить тебе с добрым расположением. Один старый и неразумный человек советовал Порфирородному кир Василию, желая ему гибели: держи народ в бедности ¹⁴. Держи народ в бедности, и он возненавидит тебя, или даже восстанет против тебя, ибо ты имеешь дело не с бессловесными, но с людьми, одаренными разумом, способными рассуждать и понимающими, делают ли им добро или зло. И так державности твоей подобает делать и поступать согласно со страхом Божиим. У воинов не следует задерживать их жалованья, равным образом у членов синклита (sugklhtikouV) и у граждан; и тогда каждый согласно с своею задачей, как издревле было установлено, будет служить тебе и не станет роптать. Страны, находящиеся под твоею властью, да не получают ежедневных податных надбавок, начетов, странных и новоявленных измышлений (kaqhmerinaV auxhseiV kai janerwseiV kai epinoiaV xenaV kai kainojaneiV); и тогда они не отступят от тебя, но от всей души будут служить, по силе своей доставляя казне ежегодные подати.

§ 248. О том, что не следует отягощать страну.

Не отягощай иноплеменных областей, подчиненных тебе. Заповедай воеводам соблюдать скромность и благочестие и не поступать нагло и не грозить кому-нибудь, а судьям накажи крепко, чтобы они судили со страхом Божиим и справедливостью. А то какое зрелище видим мы ныне? Все большее расширение взысканий и не только в отношении к числящимся долгам, но и в самых пустых процессах ¹⁴

§ 249. О том, чтобы ближние твои не делали обид.

Ближним людям твоего государства заповедуй никого не обижать, а также не вступаться за дурных людей и за врагов истины, [345] но лучше, если прибегнет к ним обижаемый, защищать его; и дай им полномочие докладывать твоей царственности о притесняемых. Твои сродники пусть тебя боятся и пусть у них не будет возможности делать злоупотребления.

§ 250. О злоупотреблениях царской родни.

Расскажу тебе, государь, как произошло низвержение с царства (Михаила) Пафлагонянина. Этот блаженной памяти царь не имел знатных родителей, но происходил от родителей незнатных и даже совсем низких, но он имел большие достоинства, некоторые из невежественных людей распространяют мнение, что он был благородного происхождения и от высокого корня; но на самом деле он был неблагородного и низкого рода. Я с своей стороны говорю, что все люди суть чада одного человека Адама, как цари и правители, так и снискивающие трудом хлеб свой. Я видал людей сильно надмевающихся (своею знатностью), но доходивших до воровства, ворожбы и колдовства: вот их я называю неблагородными. Человек, будучи существом разумным, если захочет, делается, по Божией благодати, сам Богом. И так, блаженной памяти Михаил, как сказано, украшался великими добродетелями, но он имел многочисленную и бедную родню, которая и находилась на попечении орфанотрофа (главного начальника богоугодных заведений): это был брат царя, который управлял дворцом. Он захотел сделать их богатыми и дал им волю грабить чужое, тогда как царь совсем того не знал. Посылаемые по служебным делам пристава (mandatoreV) и царские люди стали поступать также: если где встречали всадника — все одно хотя бы в гостинице (en pandoceiw)), хотя бы на безлюдной дороге, они стаскивали его с коня или с лошака, брали себе (скотину) и удалялись. И вот отчасти через них, а всего больше (через свою родню), этот достойный удивления муж сделался ненавистным; вследствие злоупотреблений его родственников явно отовсюду раздавались проклятия, дабы истреблен был весь род его. Это и сбылось по истечении недолгого срока. Когда он умер в мире и добром покаянии и воцарился на его место его племянник, то поднялся весь город и чужие люди, находившиеся в нем ¹⁵, ухватившись за тот предлог, что он отправил в ссылку свою тетку, государыню (Зою); и вот в один [346] день погиб он сам и весь род его; вместо его воцарился Мономах, который погубил и разорил Ромэйское царство. И так, следует твоей царственности наблюдать за этим. Пусть первый человек твоей царственности, заведывающий всем, по каждому делу докладывает тебе, и пусть каждое дело доходит до ушей твоих и до сведения твоего. Если ты соблюдешь мои бедные и ничтожные слова, то расстанешься с жизнью в глубоком мире; если же предашься влечениям страстей, то встретишь в жизни много неприятностей (препон).

§ 251. О том, что царь есть устав и образец.

Ибо царь есть устав и образец для всех, и все смотрят на него и подражают его образу жизни; если она хороша, то и они стремятся достигнуть и держаться хорошего, а если дурна и достойна порицания, то и они ведут себя таким же образом. И так, старайся и приобрети четыре добродетели: духовное мужество, справедливость, целомудрие и рассудительность. Но есть рассудительность на благое и рассудительность на злое, а равным образом и мужество; только целомудрие и справедливость не имеют приложения (energeian) к злому. И так, приобретая четыре вышесказанные добродетели, ты возвысишься от земли до небес, хвала твоя будет многа, и долготу дней дарует тебе Господь; правда и истина процветут на лице твоем и в сердце твоем.

§ 252. О необходимости иметь хлебные запасы.

Пусть будет у тебя сложено в запасе достаточно жита (gennhmata) для тебя самого и для царского двора и для твоей столицы годов на пять или на шесть; пусть будут у тебя заготовлены стрелы и всякое оружие, копья, панцири и шлемы, щиты и мечи (spaqh) и все другое, что нужно для войны; пусть будут у тебя метательные орудия и железные рожны (tribolia), ибо ты не знаешь, что замышляют дурные люди. Я видал нечто подобное и познал несчастие жизни (etalanisa ton bion).

§ 253. История о несчастии.

Я видел низложенного царя кир-Михаила, бывшего некогда кесарем ¹⁶; утром, при восходе солнца, он был [347] могущественным государем, а в третьем часу дня (peri trithn de wran thV hmeraV), то есть, около девяти часов утра по нашему) жалким и покинутым слепцом. Не надмевайся, государь, славою царства твоего, и не полагайся самонадеянно на свое могущество, не говори: «кто низведет меня с высоты славы моей»: одно небольшое мгновение времени, говорит великий мудростью Григорий Богослов, и совершается великий переворот в делах. Пусть надежда твоя будет в Боге, и пусть при этом будут приняты меры безопасности (kai estw en asjaleia). Так как Бог сотворил нас разумными, то нам должно при его милости укрепить себя, позаботиться о себе и доставить себе безопасность, надеясь в то же время на него. Не допускай себе льстить никому, а лучше приобрести друзей, которые бы обличали тебя.

254. О кесаре единодержавном ¹⁷.

Расскажу царственности твоей следующее: Кесарь Август был вспыльчив и жесток, предан блуду (pornoV), имел достойные порицания и худые наклонности, но обладал природным умом, и сказал себе: «не хорошо мне быть без руководителя». И вот он послал в Александрию и вызвал оттуда с великою честью некоего Афинодора, бедного и неимущего, но весьма рассудительного и разумного человека, о котором было засвидетельствовано несколькими из придворных, что он велик в совете и разуме. Он сказал ему: «Знаешь ли, Афинодор, для чего я вызвал тебя с такою честью?» Он отвечал, что не знает. Тогда Кесарь сказал: «Я имею наклонности (gnwmaV), противные моему сану, а о тебе я слышал, что ты человек добрый в совете и деле: я пожелал иметь в тебе друга и советника, с тем чтобы ты, когда увидишь, что я делаю и говорю что-нибудь нехорошее и достойное порицания, обличал меня наедине; а если я не покажу исправления, то делал бы это и явно». Афинодор отвечал на это: «И ты, державнейший, не отвращай лица твоего, когда ты будешь обличаем, и не уничижай меня; тогда я буду тебе в этом врачом». И вот, он не переставал обличать его каждый день, пока не сделал его совершенным в добродетелях; и когда стал просить позволения [348] удалиться на родину, не получил его от кесаря; он сказал ему: «Искреннейший мой друг, я еще не достиг совершенства». Он пожелал видеть Авгара, царя Эдесского, в высшей степени рассудительного и разумного человека, украшенного всяческими достоинствами; увидев его и побеседовав с ним, он сказал: «Передаю себя в твои руки; будь мне вместо Афинодора», ибо Афинодор кончил свою жизнь, и удерживал его кесарь в городе не только как друга, но как отца, получая от него часто исправления. Поступая таким образом и будучи исправляем друзьями, Август с тех пор и доныне прославляется с хорошей стороны (adetai ep agaqw).

§ 255. О том, что и тебе нужно иметь человека, боящегося Бога и подающего добрые советы.

Найди себе и ты такого человека; и дай ему свободу обличать тебя каждый день в том, что ты сказал или сделал неразумного; и не говори: «Я обладаю умом и все знаю». Я тебе на это отвечу: многое ты знаешь, но еще большего ты не знаешь; от одного Бога ничего не скрыто, а человек, каков бы он ни был, слаб, Ангел сказал Зосиме: «Никто из людей не имеет совершенства». Не допускай своего войска до упадка и обеднения; иначе ты сам обеднеешь и во многом обездолишь себя; ибо войско есть слава царства и сила дворца. Когда нет войска, тогда не устоит и казна (o dhmosioV), и всякий желающий воспротивится тебе.

256. О флоте.

Старайся, чтобы флот всегда находился в цветущем положении и чтоб он был достаточен, потому что флот есть слава Романии. Старайся, чтобы начальники флота были выше всяких подарков и взятки. Если начальники флота будут взяточники (lhxouroi) и охотники до подарков (dwrolhptai), то выслушай, что они сделают. Во-первых, они позволят откупаться (exkousseuesqai) от военной службы, получая с них (то есть, подлежащих военно-морской повинности) деньги — не в том количестве, какое они долженствовали бы вносить на содержание флота (eiV ephreian tou stolou), но в двойном количестве: и вот одна хеландия в недостаче. [349]

§ 257. О том, чтобы не было недостатка в веслах ¹⁸.

Если орел, летающий в воздухе, потеряет крыло, то уже полет его всячески делается не добрым; так и длинные корабли: если у них недостает весел, они делаются неспособными к плаванию ¹⁹ Еще другое делают морские начальники, принимающие от воинов подарки: они позволяют им быть невооруженными, и вследствие того при столкновении с неприятелем, они обращаются в бегство; и что я говорю: при встрече с неприятелем? — даже прежде чем они дойдут до того, чтоб его видеть, они уже бегут, и происходит отсюда стыд для Ромэев. Отправляясь к островам под разумным предлогом (морской) стражи, длинные корабли ничего другого не делают, как только собирают с Кикладских островов и с обоих материков хлеб, ячмень, овощи, сыр, вино, мясо, масло, много денег и все другое, что имеют острова; то же самое делают они на Кипре, в Крите. И так, следует тебе, государь, строго наблюдать за этим и держать свой флот в сохранности и целости, не доводя до какого-нибудь ропота. Это относительно гребцов и воинов.

§ 258. О начальниках флота.

Такое же внимание обращай и на флотских начальников, и пусть они будут исправны в своих обязанностях, а если они пойдут на взятки, то вразуми их сечением и острижением (волос) и денежным штрафом. Оставаясь долгое время при флоте, флотские начальники обыкновенно приучаются к небрежности, покою и распущенности. Поэтому тебе следует быть внимательным ко флоту, и если увидишь, что они в самом деле так живут и действуют, то гнать их от флота, с тем чтобы поставить других вместо их во главе. Скажу благочестивому державству твоему еще нечто; и если ты это сделаешь, то не только от этого не будет тебе ущерба, напротив ты будешь в прочной безопасности. Если ты увидишь морских начальников, настроенных так, как выше сказано, то не ставь на место их других моряков, но возьми от сухопутных отрядов старых комитов друнгариев, которых ты [350] обязан был бы удалить от (службы в) армии (twn tagmatwn), или уже совсем удаленных, поставь их начальниками флота, и обратись к ним с такою речью: «Вы сами знаете, что вы бессильные старцы, и что следовало бы вам отдыхать в домах своих; но моя царственность, зная, что удалившись в свои домы, вы должны будете терпеть лишения в самом необходимом — в награду за все ваши труды, не захотела, чтобы вы бедствовали, и поэтому я назначил вас начальниками флота, дабы вы, имея обеспечение, не оставались и сами беспечными, но, прилежа к делам, могли, с Божьею помощью поставить, как это говорится, трофей». Знай, что если ты так сделаешь, то не ошибешься в (достижении твоей) цели, напротив флот твой будет находиться в отличном положении. Пусть у тебя будут на длинных кораблях лучники (стрелки из лука), друнгарий и протонотарий флота пусть будут люди благочестивые, деятельные, способные, разумные, боящиеся Бога и твоей царственности, внимающие и со тщательностью испытывающие самое малейшее, что делается на флоте, ибо с обращением флота в ничтожество, ты сам будешь низвергнут и падешь.

§ 259. О том, что следует посещать страну.

Державный! я знаю, что человеческая природа стремится к спокойствию. Но вошел в силу бесполезный, или лучше сказать, вредный обычай, чтобы царь не посещал стран, находящихся под его властью — ни на востоке, ни на западе, но оставался, как будто в какой темнице, в Константинополе. Если бы кто в самом деле заставил тебя жить в виде ссыльного только в одном городе, то подвергшись этому, ты стал бы мучиться и скучать: что же сказать о том, чтобы ты сам с собою это сделал! и так, путешествуй по странам, находящимся под твоею властью, и по воеводствам (qemata); смотри, не терпят ли обид бедные, и что делают высылаемые тобою практоры (сборщики податей); исправляй всякие несправедливости, которым подверглись убогие. Узнают тогда ромэйские воеводства и находящиеся под твоею властью страны (других) племен, что у них есть царь и владыка, надзирающий за ними. Узнаешь и ты сам силу каждого воеводства, города и области, и как она расположена и на что полезна; и не будет тогда восстания, ни мятежа, но будет господствовать мир и порядок. Я знаю, что твои слуги ради того, чтоб избежать труда и хлопот, посоветуют тебе, что путешествие не есть благо, что ты повергнешь [351] в лишнее беспокойство (опечалишь) страны и воеводства, проходя со свитою и царскою охранной стражей (meta laou kai dorujoriaV basilikhV). Они скажут и то, что если ты удалишься из дворца, из Византии, то другой воцарится вместо тебя. Подумав об этом, я рассмеялся. Тот, кого ты оставишь во дворце, и который будет заведывать всеми под рукою твоею находящимися народами и Ромэями, конечно, будет деятельный и способный человек, и конечно, он будет бодрствовать и делать, что следует. Но зачем ссылаться на что-либо другое! Римские самодержцы и августы во всяком случае имели такой же обширный круг (забот, thn authn tasin), о каком говоришь ты, не только те, которые властвовали в Риме, но и те, которые правили в Византии: Константин Великий, сын его Констанций, Юлиан и Феодосий; но и они иногда посещали восток, иногда запад, а в Византии проводили короткое время. Но именно тогда все страны были спокойны — вся Европа и Ливия, лучшая часть Азии до Евфратской области и страны Адиабенской; Армения, Сирия, Палестина, Египет и самый великий и пресловутый Вавилон платили тогда дань Ромэям; а с тех пор как великая лень (blakeia) овладела людьми, или лучше, напала на них, как будто некоторая болезнь, с тех пор ничего хорошего не видала Римская держава.

ПРИЛОЖЕНИЯ

I.

Приводим оглавление статей синодального текста № 285 = теперь 298, по каталогу Маттеи — с дополнительными объяснениями.

CCLXXXV. Codex chartaceus sec. XV foliorum 576. Hic a duobus scriptus est. A primo scriba, eoque negligentissimo, haec leguntur:

1) Fol. 1. est libellus principio carens, de diebus festis ecclesiae graecae. Indices capitum sunt: a) peri twn megalwn eortwn b) peri thV agiaV kai megalhV sarakosthV sic et alibi inveni, loco tessarakosthV с) peri thV prwthV ebdomadoV d) peri thV megalhV ebd. e) peri egkrateiaV thV penthkosthV. f) peri thV tetradoparaskeuhV thV penthkosthV g) peri thV sarakosthV twn cristou gennwn, h) peri thV nhsteiaV twn agiwn apostolwn kai thV Qeotokou i) peri gonuklisiwn tou olou cronou k) peri gonuklisiwn thV megalhV tessarakosthV l) peri thV apokrew ebdomadoV m) peri thV ebdomadoV thV turinhV n) peri thV ebdomadoV twn agiwn pantwn.

2) Fol. 6. Hujus libelli index fere deletus est. Continet autem Alexandri Pseudo-Callistenis historiam Alexandri Magni. [352]

3) Fol. 109. Variorum philosophorum et Alexandri Magni apophthegmata ct sententiae.

4) Fol. 115. Rufi philosophi peri thV tou phganou crhsewV.

5) Fol. 115. stratigikh ekqesiV kai suntaxiV nikhjorou despotou. Insipit: prepon ara kai ojeilomenon estin apo te rwmaiwn kai armeniwn stratiwtaV eklexasqai.

6) Fol. 136. Nescio, cujus strathgikon multis partibus mutilum. Hic in fine fol. 228 leguntur Vyib. id. Christi 1204. Sed Codex multo est recentior. Forte ergo hic numerus ex exemplari, quod scriba expressit, huc translatus est.

7) Fol. 228. Iterum apophthegmata.

8) Fol. 231. Syntipae philosophi ek twn paradeigmatwn autou logwn anqrwpoV akousaV jwnhn tettigoV. (Vide infra num. 27).

9) Fol. 245. Secundi philosophi quaedam: adrianoV hrwthse sekoundon, ti estin anqrwpoV.

10) Fol. 246 variorum philosophorum sententiae secundum alphabetum.

11) Fol. 248. Tres fabulae Aesopiae.

12) Fol. 249. Variae prosjwnhseiV, quibus illustriores compellantur.

13) Fol. 250. Syntipae, philosophi, fabulae. Eas edidi Lipsiae 1781. 8.

14) Fol. 303. PwV trecei o hlioV apo anatolhV ewV dusewV. In fine est mutilum.

15) Fol. 304. Anonymi libellus ignotus principio et fine carens.

16) Fol. 337. de haeresi Armeniorum.

17) Fol. 341. Oratio contra Armenios.

18) Fol. 342. Synodus Armeniorum.

19) Fol. 343. Cyrilli Alexandr. dialogus contra Nestorium.

20) Fol. 346. tou agiou apostolou iakwbou, adeljou tow kuriou, kai twn allwn apostolwn, ek twn dia klhmentoV bibliwn, peri zumhV kai tou artou kai tou alatoV kai tou pothriou kai thV logchV cariV kai eleoV, eirhnh apo qeou patroV hmwn.

21) Fol. 350. apo tou biou tou agiou areqa, kata thV dussebouV airesewV twn vestorianwn ioustinoV o palaioV kai eusebhV basileuV.

22) Fol. 351. Peri twn jraggwn kai loipwn latinwn o papaV rwmhV, kai dsoi merouV thV dusewV.

Reliqua sunt a secundo scriba, qui diligentior fuit.

23) Fol. 353. Symeonis Seth muqikh dihghsiV peri stejanitou kai icnhlatou (Edidit hoc Sebast. Gottofr. Starkius. Berolini 1697. 8. Indicem habet: Specimen sapientiae Indorum veterum).

24) Fol. 440. Vita Aesopi: kata panta ton bion genomenoV biwjelestatoV aiswpoV.

25) Fol. 491. Epistola anonymi peri wn men hxiwsaV.

26) Fol. 494. A esopi fabulae secundum alphabetum.

27) Fol. 351. Syntipae philosophi ek twn paradeigmatwn autou logwn onoV akousaV jwnhV tettigoV.

28) Fol. 550. Epiphanii Cypri jusiologika arxwmeqa lalein peri tou leontoV (tom II pag. 189 seqq. Colon. 1682).

Присоединяем к этому наши поправки и дополнения, отмечая статьи, к которым они относятся, теми же цифрами, как у Маттеи.

2) На верху листа, которым начиналась Александрида, только случайно [353] переплетенная в один кодекс с предыдущею статьею, находится надписание «twn Ibhrwn», то есть, Иверского монастыря. Затем заглавие (index), не смотря на побледневшие чернила, все-таки может быть прочтено; оно гласит:

'AlexandroV o Makedwn KallisqenhV o istoriograjoV wsper ellhnwn sug grayamenoV, outwV istori kai legei ta kata ton basilea twn Makedonwn Alexandron. Cp. Pseudo-Callisthenes ed. Car. Muller (Arrianus et Alexandri Magni Scriptores, ed. Didot), pag. 1.

Начало: AristoV dokei genesqai kai geneotatoV alexandroV o makaidwn hdiwV panta poihsamenoV sunergousan autw eurwn kai aei taiV aretaiV thn pronoian tosouto gar en ekastw twn eqnwn polemwn kai macomenoV dihgage cronon oson ouk hrkei toiV boulomenoiV taV poleiV akribwV istwreisai taV de Alexanrou praxaV kai taV tou swmatoV autou kai thV yuchV andreian hdh legoun thn archn apo tou genouV autou poioumenoi kai tinoV hn patroV uioV. etountai gar oi polloi legonteV auton einai tou Filippou basilewV. oper ouk alhqeV ouk ekeinoV gar alla tou nektenabwn kai thV Filippou gunaikoV. Ton de tropon thV gennhsewV autou ouk alhqeV istorounteV oi sojwtatoi de twn aigupthon oi ta tou nektenabw eistwrounta. Legousin epi thV basilikhV dunamhV exepesen ti mantikoi dinamh crwmenoV pantwn men uperhgenamenh twn eqnwn erwtikwV dihgen. Ei gar pote и т. д.

He смотря на бросающуюся в глаза неисправность текста, Московский синодальный список Александриды имеет все-таки важное значение для вопроса о различных редакциях пресловутого греческого романа, нашедшего такое широкое распространение в средневековых литературах европейских и восточных. Карл Мюллер в Дидотовом издании Псевдо-Каллисфена (см. introductio) различает три главные редакции Александриды: редакцию В, представляемую довольно поздним кодексом Парижской национальной библиотеки, писанным в южной Италии (в Отранто) в 1469 году и принятую им за основание при установлении своего текста; редакцию А, содержащую в себе более близкий к первоначальной египетско-александрийской саге извод сказания, но дошедшую до нас в крайне дурном тексте, хотя и в рукописи — тоже Парижской национальной библиотеки — XI столетия, и редакцию С, немного отличающуюся от В и вообще не имеющую такого большого значения, как две предыдущие, представляемую текстом Парижской рукописи, которая была приготовлена рукою диакона Евстафия в 1569 году (ср. Zacher, Pseudo-Callisthenes. Halle, 1867). Синодальный текст, как это можно заметить и по вышеприведенному началу, сходен с редакцией В, то есть, с тою переделкою первоначального Александрийского извода, которая была лучше приноровлена к потребностям и вкусам европейского читателя и послужила оригиналом для европейских средневековых переводов и пересказов; но есть в нашем тексте и отличие, прежде всего выражающееся обозначением содержания каждой отдельной главы, как в редакции С, а затем отступлениями и в самом составе текста, больше всего разного рода случайными и довольно бессмысленными пропусками. Позволяем себе привести некоторые сличения.

Fol. 29. titul. Enqa alexandroV epi polemon boulomenoV exelqein parenei kai touV presbuterouV twn makedonwn sunelqein authn magalhV wjeleiaV eneken (= редакция С pag. 26, в конце примеч.). [354]

kai aploV eipein paralambanei alexandroV thn basileian jilippou tou patroV autou (= Muller, cap. 26 pag. 27).

polemountoV de autou toiV eqnesi toutoiV enewterhsen h ellaV. FhmiV genamenhV, oti teqnhken - - - kai thn archn paredwsan thV eladoV (= Muller, cap. 27, pag. 28—30), то есть, раccказывается о разорении Фив согласно с чисто историческим преданием, как в редакции В, тогда как редакция А помещает событие в другом месте, гораздо позже, и рассказывает его иначе.

Fol. 30. titul. Enqa alexandroV taiV qhbaiV upelqwn kateskamyen autaV kai jobhqenteV oi ellhneV dexanto auton basilea.

'Ode paragenomenoV eiV thn Makedonian (= Muller, c. 28 pag. 30) — — — —— — — — (verso) — meroV ti thV qalasshV upecwrh ina uperidunameiV dielqh kai duelqwn hlqon eiV anapousan ( = ampousan B, Aspendon Muller) autwn plwimwn autou dunameiV kai dieperase kai hlqen eishkellian — — — — — lutraV pentakosia (Muller, c. 29).

Titul. Enqa h rwmaioi apodexamenoi ton alexandron stejanon kai cruson.

Fol. 31. Kai dh peripatountoV tou alexandrou elajoV ; megesth parelqousa (= Muller, cap. 31; cap. 30 deest).

Fol. 41 v. alexandroV de diodeusaV ton kilikion tauron hkai eiV tarson thV kilikiaV mhtropoliV kai qeasamenoV ton up authn reonta potamon kudnon reomenoV ta kata thn odoiporian idrwti apoqeiV ton qoraka en tw potamw dienhyato   — — — —.

Fol. 43. enhllato kai autoV (= Muller, capp. 41—42 pagg. 45—48).

Fol. 44. tit. enqa alexandroV parestwV tw tou orjewV zodw kai idrwsantoV autou tou xoanou peiqetai tou shmeiwlhtou, ti an eun. O de esajhsen thn lusin. (Это заглавие, по настоящему, должно бы стоять выше, так как оно относится к предыдущему рассказу, если только оно, подобно другим таким случаям, не указывает на лицевое изображение, находившееся в подлиннике, послужившем оригиналом для позднейшего переписчика ²⁰).

QeasamenoV tw eptabaion alexandroV up panh meca oude outwV qaumaston (= Muller, cap. 42 et 43).

Fol. 44 V. Kai paregeneto en dusin hmeraiV eiV thn bouttian (= Muller, c. 44).

Fol. 45. r. sub fin. outwV praunaV ta stratopeda thn odoiporeian epoihtw eiV eteran polin kai ekeiqen hlqen proV touV qhbaiouV и т. д. Опять следует описание похода на Фивы, о котором уже было рассказано выше согласно с редакцией В, а теперь во второй раз повествуется на том месте, где он стоит в редакции А; но только он все-таки излагается не так, как в А, а более согласно с С, так что опущены все поэтические отрывки или цитаты, читаемые в печатном издании на стр. 51, 52, 53. Здесь Московский [355] синодальный кодекс представляет сходство с Лейденским, в существе родственным с Парижским В, но иногда склоняющимся к А и С. Второй рассказ о разорении Фив и в нашем и в Лейденском списке буквально сходен с тем, который читается в С, но только на своем месте (где первый рассказ синодального и Лейденского). См. об этом Zacher, Pseudo-Callisthenes pag. 251 ²¹.

В синодальном из речи Исмения (Muller, pag. 51) приведены только следующие слова: alexandre basileu megiste nun peira maqon de to son isoqeon kratoV sebomeqa. Затем следует (ibid. 46 verso): kai euqewV paralabwn ta stratopeda autou wrmhsen epi ta merh twn barbarwn dia khlikiaV (= III cap. 6 sub fin; pag. 61).

Далее идет согласно с вулгатою, то есть, с редакцией В. Очень важная особенность находится в самом конце: Fol. 109 verso. Eteleuthsev de alexandroV en tw erwV  (5176) eti tou kosmou apo de thV teleuthV alexandrou mecri thV tou cristou enanqrwpisewV eti tkd (324). apo de thV teleuthV alexanrou mecrh thV enestwshV deuteraV indiktiwnoV Vtub (6392) etouV htoi apo thV teleuthV alexandrou mecrh kai tpu Vtub (6392) etouV asiV (1216).

Последние слова, не встречающиеся в других списках, означают, что от смерти Александра до текущего второго индикта 6392 года протекло 1216 лет; очевидно, что эта заметка была в первый раз написана в 884 году по Р. X. (6392—5508 = 884), когда в самом деле был второй год индикта (но 1216—324 = 892: ошибка на восемь лет, происшедшая, может быть, при самом расчете, а может быть, по вине переписчика). Так как редакции В и С, представляющие переделку редакции А, сложившейся окончательно около IV века по Р. X., и без того считаются принадлежащими не ранней христианской эпохе, то может быть, мы имеем в приписке синодальной рукописи указание на действительный год происхождения одной из вышеозначенных редакций.

4) Fol. Rufi philosophi peri thV tou phganou crhsewV. Cp. Rufi Ephesii clarissimi medici graeci opuscula et fragmenta ed. Matthaei (Mosquae 1806) pag. 137. Oeuvres de Rufus d'Ephese par Daremberg et E. Ruelle (Paris, 1879) pagg. 311, 312.

6) Fol. 136 verso. Pinax akribhV tou parontoV strathgikou (насчитано 190 глав).

Fol. 139 verso: PrologoV tou stratigikou. Fol. 213 recto — 216 verso: a) peri saturwn sullogismoV b) peri drakontwn sullogismoV (epei de kai drakontaV anaplattousi)  c) peri drakonton (oqen kai o drakwn — ссылка на Диона Кассия d) peri tou apoktanqentoV drakontoV e) peri brwntwn f) peri astraphV — — оконч. kai [356] proV eteron nejoV ei tuch sugkousqhnai hchse mega. В конце первой Статьи (о сатирах) находится ссылка на Иоанна Дамаскина и на его рассуждение об иппокентаврах; а затем как будто заявляется намерение привести его слова (o gar touto legwn to auto de jhmi kai peri skindayon kai drakontwn). И действительно, но этим следам мы отыскали, что все последующее до окончания статьи f, и в других рукописях приписывается Иоанну Дамаскину, и даже напечатано под его именем в собрании его сочинений (=Damasceni opera; Migne, Patrologia graeca, t. XCIV, pag. 1600 и след.). К сожалению, при издании фрагмента, заимствованного из Ватиканских манускриптов, не объяснен состав тех сборников, из коих он заимствован.

Fol. 216 r. peri ariqmou etwn apo ktisewV naou tou Ierosolumou.

Fol. 217. ProV ton kata thn hmeran onta basilea и. т. д. (сочинение Никулицы).

8) Fol. 232 verso. Syntipae philosophi и т. д. у Маттеи неправильно обозначено начало на 231 стр.

12) Fol. 250 v. Формулы обращений в письмах к знатным светским духовным особам — позднего происхождения, потому что одна имеет в виду близкого слугу императора Велико-Комнина (troV doukan tw oikeiotatw kai peparrhsiasmenw arconti tou agiou hmwn auqentou kai basilewV megakomnhnou doukh thV de polewV).

13) Fol.251 verso. Oi arch thV bibliou ene outoV.

tou muqograjou suntipa kata surouV и т. д.

Fol. 252. PrologoV tou prwtotupou htoi tou antibolaiou thV surikhV biblou thV legomenhV suntipa tou jilosojou ecwn autaiV lexesin outwV. LihghsiV emjilosojoV suggrajeisa parhmwn peri tou ton perswn basilewV khrou kai tou gnhsiou toutou paidoV kai tou autou didaskalou sunthpa eti de kai peri toutou basilewV epta jilosojon kai thV miaV autou twn allwn ponhraV kai anaidouV gunaikoV kai eiV tw tw basilei kata tou uiou proeqeto diabolhV kai skewriaV oia toutou mitria tugcanousa hntina dihgisin proistorise mousoV o pershV proV thn twn egtugcanontwn wjeleian.    

BasileuV tiV hn kuroV onomati и т. д.

Таким образом указатель Маттеи здесь оказывается ошибочным: на стр. 252 начинаются не те басни Синтиповы, которые он издал в 1781 году в Лейпциге, а совершенно иное произведеие, из которого он напечатал во введении к своему изданию басен только одну стихотворную надпись (epigramma), перепечатанную затем в издании Буассонада: de Syntipa et Cyri filio Andreopuli narratio e codd. Pariss. edita a Boissonade Parisiis 1828, так как в Парижских списках, по которым сделано издание Буассонада, не было этой эпиграммы (см. pag. 1 и 2).

15) Fol. 304. Anonymi libellus ignotus principio et fine carens. — Содержание этого неизвестного произведения ясно с первых же строк — обличение сарацинской, то есть, магометанской веры. Оказывается, что это есть сочинение Варфоломея Едесского уже существующее в печати, хотя по неполным и не имеющим начала спискам. См. Migne, Patrologia graeca, t. CIV, 1384. Первые пятнадцать строк синодального списка составляют прибавку к тому, что уже сделалось известным из других рукописей, затем со слов: kai outoV euron ta toiauta gegrammena en tw kouraniw sou = читается у Минья в приведенном месте. [357]

16) Fol. 335. Peri satanikhV airesewV twn kakodoxwn armeniwn. См. И. Е. Троицкого, Изложение веры церкви Армянской, стр. 216.

18) Fol. 343. SunodoV twn kakodoxwn armeniwn. См. И. Е. Троицкого, Изложение веры церкви Арм., стр. 188 примеч.

20) Fol. 344 (а не 346). Tou agiou apostolou Iakwbou и т. д. См. И. Е. Троицкого, Изложение веры ц. Арм., стр. 248 примеч.

22) Fol. 349 (а не 351). Peri twn jraggwn kai loipwn latinwn. Известное сочинение, приписываемое Фотию. См. Андрея Попова, Историко-литературный обзор древне-русских полемических сочинений против Латинян, стр. 58 и сл.

25) Fol.491. Содержание письма, неизвестно кем писанного, составляет рассуждение об Антихристе и о втором пришествии.

28) Физиолог Епифания Кипрского, но в другом порядке и в другой редакции, чем изданный. Ср. Migne, Patrol. graeca, XLII1, 517.

II.

После многих сделанных нами выше буквальных выписок, мы считаем возможным представить образцы правописания в Стратегии лишь в виде небольшого количества примеров.

Fol. 207. ч. Peri apisteiaV ton blacwn.

Paraggellw de umin kai toiV ex umwn touto epei de to twn blacwn genoV apistoV te pantelwV kai dietrammenon mhte eiV qn ecwn pistin orqhn mhte eiV basilaia mhte hV suggene h eiV jilon alla agwnizomenon pantaV katapragmateuesqai. yeudete de polla kai klapti panu omnhmeV non kaqekasthn orkouV jrikwdestatouV proV touV eautou jilouV kai aqetoun radiwV poiunteV adeljopoihseiV kai sunteknhaV kai sojizomenoi dia toutwn apatan touV aplousterouV oude pote de ejulaxe pisthn prosthna oude proV touV arcaioterouV basileaV twn rwmaiwn. polemhqenteV para tou basilewV tra ianou kai pantelwV ektrhbenteV ealwsan kai tou basilewV autwn tou legomenou de kabalou apo sjagentoV kai thn kaijalen epidoratoV anarthqontoV en mesh thpolh rwmaiwn outoi gar eisin ei legomenoi dakai kai besi wkoun de prwteron plhsion tou danoubiou potamou kai tou saou d nun potamon saban kaloumen enqa serbei и т. д. См. июльская книжка стр. 150.

Fol 210. ч. Peri tou mh yeudesqai proV basilea.

Kai ei jronimoV ei mh qelhshV yeudesqai tw basilei kai logiV piqanoiV nomizhV upo kleptin auton kai dwra ex autou porizesqai ou gar agaqwn soi apobhsetai eipo gar soi peri enoV to parcou ti epaqe touV pollouV pareasaV iadwra kai salwn poleiV eisi thV dalmatiaV hn de en auth arcwn kai toparchV dobrwnaV tiV jronimoV kai ikanwtatoV и т. д. См июльская книжка стр. 160.

Fol. 220 verso. istoria etera .

Eipw de soi eteron thV basileiasou kata pausw ton peri toutou logon aralthV basilewV men baraggiaV hn uioV ecwn de adeljon ton ioulabon и т. д. см. ст.

В. Васильевский.

Комментарии

1. Как сказано в предварительных замечаниях, с этого параграфа идет речь уже не Кекавмена, а другого лица, именно Николицы. Небольшой, но весьма любопытный отдел этих советов царю мы приводим в русском переводе без пропусков, а из греческого подлинника сообщаем только более важные места.

2. В подлиннике изложение несколько запутано, по видимому — вследствие испорченности текста и неуместного разделения одной связной речи на две главы. Euergesiai ai ginomenai para twn basilewV eiV touV mh ontaV axiouV. Потом в виде заглавия: peri mimouV htoi paigniwtaV, а затем mimouV de kai ouV tineV legousi politikouV ean qelhshV euergethsai и т. д.

3. To gar axiwma ap autou tou nomismatoV (читай: onomatoV) eiV ton axion dhloi.

4. Oi peri thn basilikhn eqnikoi te kai rwmaioi oi julassonteV mh usterisqwsan, alla lambanetwsan ta sithresia autwn anelleipwV kaq ena ekaston mhna kai ta cortasmata kai taV rogaV autwn swaV.

5. Opotan gar timhshV ton ex aggelhV eqnikon elqonta primhkurion h strathgon, ti [na] axian eceiV dounai tv(n) rwmaiw(n); довольно испорченный текст приведенного отрывка дает нам полное право предполагать что вместо бессмысленного aggelhV следует читать или по крайней мере разуметь: ex AggliaV. В то время, как писал автор, Англо-Саксы составляли главный контингент варяжского корпуса в Византии. См. Freeman, History of the Norman Conquest, IV, 628, и нашу статью о Варягах византийских в Ж. М. Н. Пр.

6. Oude o ArguropouloV kur RwmanoV, oude tiV ek twn makaritwn ekeinwn anebibasen Fraggon h Braggon (leg. Baraggon) eiV thn patrikiou axian.

7. См. нашу статью «Материалы для внутренней истории Византийского государства» Ж. М. Н. Пр., авг. кн. 1880г., стр. 399; мы предлагали там другое толкование.

8. В этом смысле должна быть исправлена погрешность, допущенная нами в начале нашего изложения; вместо слов «в лице его мы должны признать того болгарского боярина, который играл важную роль в истории борьбы царей Василия и Самуила» следует читать: «в лице его мы должны признать отца того болгарского боярина» и т. д.

9. Ср. Thomsen The Relations between ancient Russia and Skandinavia (London, 1877 p. 115 и в немецком дополненном издании: Ursprung des Russischen Staats (Gotha, 1879), p. 119. Томсен уже высказал мнение, что у Византийцев слово «Варанг» имело первоначально географическое или этнографическое значение.

10. Наиболее важное место главы о морях в сочинении Ал-Бируни читается так: «В тех морях, что на западе обитаемой земли выше Танджира и Андалуса (Марокко и Испания), плавая, не удаляются слишком от берега... От моря, простирающегося от указанных берегов к северу, там где оно встречается насупротив земли Славян (Саклаб), на севере от нее, отделяется часть, врезывающаяся в обитаемый материк и продолжающаяся на столько, что приближается к земле Болгар, которые — мусульмане. Называют ее (то есть, ту часть моря, этот залив) Варяжским морем (морем Варангов). Эти Варанги — народ очень храбрый и рослый. Города их на берегу моря. Затем море (Северный океан) простирается на восток за землю Турков. И от Туркестана до берега этого моря-океана, что на севере, находятся земли неизвестные и горы, и никто туда не идет». Чтобы представить себе все это яснее, читатель должен мысленно перенести Балтийское море на место нынешнего Белого моря и протянуть его глубже внутрь материка по направлению к Черному морю, где и по представлению Бируни находится Царьград, а восточнее его — Славянская земля. Все это совершенно отчетливо изображено на небольшой карте Бируни, снимок которой сообщен нам бароном В. Р. Розеном. Совершенно ясно и отчетливо местоположение Варангов здесь обозначено на восточной стороне этого залива, идущего от северного моря на юг с правой стороны, если мы будем смотреть с юга, и с левой, если мы будем смотреть от входа в залив, то есть, Варяжское море.

11. Пирейскую надпись на венецианском льве объяснял датский ученый Рафн (Inscription runique du Piree-Antiquites de l'Orient, 1856; cp. Freeman, The Norman Conquest, II, 578, и статью Г. С. Дестуниса в Записках Археологического общества 1857 и в Бюллетень, Академии Наук); но попытка его считается теперь неудачною. Worsaae, La colonisation de la Russie et du Nord Scandinave, Copenhague, 1875, pag. 124: «Si cette inscription est bien scandinave, elle est tellement deterioree et si incomplete, qu'elle est a peu pres totalement illisible, comme j'ai pu m'en convaincre, a la suite d'observations repetees sur les lieux memes». Проф. Бугге в Христиании, современный нам ученый знаток рунических письмен, на основании их формы в Пирейской надписи, заключает, что они начертаны около половины XI века каким-нибудь Варягом, уроженцем собственной Швеции, следовательно, не Гаральдом. См. цитату у Томмсена, Ursprung des Russischen Staats, pag.

12. Стихи первого скальда:

Excellens rex potitus estprunis

Graeciae terrae manualibus

Sed imperator, vulnere affectus gravi.

lapidis instar caecus incedebat.

Стихи другого скальда:

Lupinae sedator famis

utrumque iussit oculum

imperatoris effodi, tum

coorto bellicoso tumultu;

Agdensium rex (=Haraldus) forti principi

in regione orientali foedam

impoSuit notam, sed Graecorum

rex incessu malo usus est.

(Antiquites russes, I, 374).

13. В подлиннике здесь, по-видимому, есть пропуск нескольких слов Смысл получается при предположении, что два раза были повторены слова: ptwceue laon.

14. Ektaghn meizona tou kejalaiou kai ou monon eiV ta apaitoumena creh, alla kai en taiV mataiaiV agwgaiV. Слова эти для вас не совсем ясны.

15. pasa h poliV kai oi ek twn exw eureqenteV en auth.

16. То есть, Михаила V, племянника Михаилу IV Пафлагонянину, прозванного Калафатом.

17. Рассказ об Афинодоре читается в виде схолия в синодальном списке хроники Амартола (Muralt, p. 214) и у Кедрина, но без прибавления об Авгаре.

18. peri tou mh lipein kophn.

19. ean leipwsi kwpai ouk aploousi (sic).

20. Здесь же на поле находятся не совсем понятные слова письма, по-видимому, более древнего чем текст:

                                                         o mono

                                                          genisi

                                                          oV kel.

Не есть ли это молитва: w monogenesioV kurie loge (единородный Сыне и Слове)?

21. L hatte zwar bereits in 1, 27 einen anderen bis auf geringe Auslassungen mit В stimmenden kurzen Bericht ueber die Zerstoerung Thebens gebracht; nichts destoweniger widerholt L hier (in derselben Beihenfolge, wie A, naemlich zwischen Palus Maeotis I, 44, und dem zweiten Zuge nach Asien 2, 6) die Erzaehlung von A, nur wenig kuerzend, bis zu den ersten von Ismenias gesprochenen Versen.

Текст воспроизведен по изданию: Советы и рассказы византийского боярина XI века. По неизданной рукописи // Журнал министерства народного просвещения, № 8. 1881