АЛЕКСЕЙ I КОМНИН
Хрисовул императора Алексея I Комнина
Христодулу 1088 г. о предоставлении ему для
монастыря острова Патмоса
(Zachariae. Jus Graeco-Romanum III, 373; Miklosich et Muеller, VI,
44—48)
“Справедливо и боголюбезно и согласно
с божественной заповедью преклонять слух и ко
всем обращающимся с благоразумными просьбами, а
гораздо более справедливо и достойно лучшего
оправдания [это] по [191]
отношению к людям, отличающимся добродетелью и
всецело посвящающим свою жизнь богу, ибо
помогать им и протягивать руку помощи в том, о чем
бы они ни попросили, прямо составляет, по
великому и божественному апостолу,
соработничество богу и соблюдение закона
добродетельной жизни. Вследствие этого моя
царственность считает справедливым [как можно]
снисходительнее выслушивать и обильно изливать
источники милости и на всех прочих, а
преимущественно перед всеми на тех, жизнь
которых протекает в одиночестве, вдали от
мирской суеты и беспорядка. Поэтому, когда
благочестивейший монах и исихаст Христодул,
прежде проводивший жизнь по боге и совершавший
аскетический путь на горе Латре, пламенный
любитель уединения, поставивший себе целью вечно
в одиночестве ходить по оправданиям божиим,
обратился к нам с богоугодной и благоразумной
просьбой,— моя царственность сочувственно
преклонила слух и поспешно исполнила эту
просьбу. Этот боголюбезный муж по любви к
спокойствию и по страсти к уединенной жизни
старался найти какое-нибудь пристанище,
соответствующее его нраву и жизни, и узнал об
острове Патмос, диком и безлюдном в одном
отношении, но плодоносном и весьма удобном для
произрастания духовных плодов, если бы кто
пожелал на нем посеять приятные богу семена
добродетелей, представляющем собою, так сказать,
мастерскую добродетели вследствие того,
во-первых, что он [остров] как бы в некое наследие
получил подвиги сына Грома и преимущественно
возлюбленного у Христа (Указание
на апостола Иоанна), а потом и
вследствие уединенного и заброшенного своего
местоположения (по причине дальнего расстояния
от материка там не бывает никого из приезжающих);
он пришел к моей царственности и очень
убедительно просил предоставить это удобное
место для выполнения его желания, предлагая,
чтобы было немедленно взято в казну все
находящееся во владении на острове Косе, сколько
бы и что бы там только ни было, а [ему] взамен
получить в неотъемлемый дар весь указанный
остров, предлагая, чтобы сложены были лежащие на
острове казенные подати, сколько бы их ни было, и
остров, свободный и избавленный от всякого
налога, был подарен ему, дабы он воздвиг на нем
монастырь, собрал в него своих учеников и таким
образом беспрепятственно служил богу и возносил
теплые молитвы за наше государство. Поэтому
настоящим благочестивым хрисовулом [наша
царственность] определяет отчислить в казну,
согласно просьбе благочестивейшего старца, все,
сколько и что бы ни находилось, когда бы то ни
было во владении у него на острове Косе, а ему
дарит означенный остров во всем его объеме и
пространстве, не временно и не на счетные годы, но
в неотъемлемое и вечное владение и господство,
доколе существует настоящий мир, определяя
сложить [с острова] все казенные подати и налоги,
какие и сколько бы их ни было. Царственность моя
посвящает этот остров богу, как некоторое
избранное приношение и величайшую добрую жатву
через посредство благочестивого монаха, и отныне
на все следующие и вечные времена он будет
независим от церковных прав, свободен и от
приказных сетей, предоставлен только одному богу
и находящимся на нем монахам, которые только одни
будут пребывать там, не позволяя никому из мирян
жить здесь под предлогом парикии, приезжать для
торговли или другого какого-нибудь житейского
занятия; на острове в мирском платье будут жить
одни только работающие у монахов за плату и те —
неженатые, не живущие с женщинами и не имеющие
детей: наша царственность преграждает сатане
всякий путь дурного влияния. Вследствие этого
определяется, чтобы этот остров был совершенно
недоступен безбородым и вредным лицам, женщинам,
детям и евнухам, от которых возникают так часто
душевные бури, о чем именно просил мою
царственность этот благочестивейший [192]
муж,— за исключением, конечно, как сказано,
наемников, в которых монахи нуждаются для
обработки острова, но неженатых, ведущих жизнь,
близкую к монашеской, о если бы они отличались от
них только одеждой! Итак, сам часто упоминаемый
благочестивый муж с зависящими от него монахами
(настоящими и будущими), а вместе с ними имеющий
возникнуть от него святой монастырь на острове
Патмосе будут владеть этим островом свободно от
податей и налогов, господственно и влаственно,
неотъемлемо и вечно, и как бы ни помог ему
[Христодулу] бог, в какое бы состояние он ни
привел свой остров, даже если бы превратил
собственным трудом в плодороднейший и
доходный,— он будет отчислять его доходы в свою
пользу вместе со своими монахами, совершенно
никому не давая в них отчета. Конечно, этот вечный
дар ограничивается только этим островом, а вне
пределов его, на другом острове, он [Христодул]
-совершенно ничем не может владеть; то, что по
какой бы то ни было причине принадлежало ему
раньше на острове Косе, немедленно будет отдано в
казну и будет считаться как никогда не
принадлежавшее его монастырю, кроме, конечно,
целого острова Липсо и того, чем он владел доныне
на острове Леро. Этим он будет владеть согласно
со смыслом и силой хрисовула, данного ему нашей
царственностью относительно этого, и как он
владел этим доныне,— другим же чем-нибудь никоим
образом и никогда он не будет владеть ни на одном
острове. Таким образом, только ими одними и целым
островом Патмосом будет владеть этот святой муж
и все подчиненные ему монахи, настоящие и
будущие. Потом и честной монастырь, имеющий, как
сказано, возникнуть на острове Патмосе, будет
владеть этим неотъемлемо и неотчуждаемо, будучи
вне всякой канцелярской изобретательности, а тем
более пустословия, и должен иметь непоколебимую
и неотчуждаемую над этим власть во все века.
Монастырь со всем островом навсегда пребудет
самостоятельным и независимым, живя сам по себе и
управляясь по уставу, имеющему быть в нем в
будущем, и по установлению указанного
благочестивого монаха Христодула и ктитора, и ни
сам монастырь, ни его владения, ни самый остров не
должны подчиняться власти лиц царских,
патриарших, митрополичьих, епископских,
церковных или каких-либо частных. Сюда никогда не
должен посылаться никакой изгнанник, но они
будут свободны навсегда и самостоятельны, но и
свободно будут процветать по силе этой грамоты с
золотой печатью.
Указанный весь остров и сам монастырь
вместе со всем к нему относящимся освобождается
от постоев чиновников, служащих в тагмах и фемах
ромейских, вспомогательных и наемных войсках...
от взносов взамен постоя их, от прокорма судей,
стратигов, сборщиков, угощения сановников, от
дачи подарков, поставки продовольствия в
крепости, от принудительной продажи мулов, ослов,
полуослов, лошадей, волов, рабочих и стадных
оленей, собак охотничьих и сторожевых, гусей,
уток, куропаток, павлинов, журавлей, лебедей,
фазанов, птиц, диких и ручных, и яиц от них, от
доставки продуктов, добытых покупкой, от дачи
арендной платы, подати с жилищ и усадеб; подушной
подати, подворного налога, торговых пошлин,
почтового сбора, принудительной продажи хлеба по
пониженной цене, постройки укреплений, починки
дорог, мостов, налога на париков, доставки железа
и гвоздей для ковки лошадей, выдачи сена,
предоставления обычного продовольствия судьям,
практорам, дукам, катепанам, сборщикам,
протокентархам, нарочным, курьерам, свитским и
всем царским служащим, отправляющимся по какой
бы ни было надобности, снаряжения матросов,
стрелков, всадников, копейщиков и других воинов...
рубки и доставки всякого леса или перевозки
иного рода... постройки всяких судов, пиления
досок... и от всякого иного обременения и ущерба.
(пер. М. В. Левченко)
Текст воспроизведен
по изданию: Сборник документов по
социально-экономической истории Византии. М.
Академия Наук СССР. 1951
|
