III.

Не изданный брачный договор Михаила VII Дуки с Робертом Гвискаром.

На листах 217 — 221 Флорентийского кодекса, указанного в предыдущей статье, находится хрисовул, посланный Умберту императором Михаилом Дукою (crisoboullon tou autou scil. Yellou stalen proV ton Oumperton para tou basilewV kurou Micahl tou Douka). He может быть сомнения, что Умберт явилось по ошибке переписчика вместо Роберт (палеографическая ошибка OumpertoV вместо RompertoV очень понятна), и что хрисовул был дан Роберту Гвискару. Из хрисовула мы узнаем, что сын императора Михаила VII Дуки Константин обручен с дочерью того, кому был послан хрисовул. Из южно-италианских летописей и византийских историков известно, что Константин был обручен с дочерью Роберта Гвискара. К тому же в царствование Михаила Дуки не было Умберта, с которым мог бы быть заключен брачный договор. Следовательно, имя Умберт, встречающееся только в заглавии, а не в самом документе, явная ошибка.

Приведем прежде всего перевод помянутого хрисовула.

Хрисовул, отправленный Роберту царем господином Михаилом Дукою.

Слово благочестивого царя все равно, что слово, скрепленное золотою печатью, ибо золотое вещество заменяет его чистая и в [24] высшей степени прямая душа. Если же слово дано мужу знатнейшему и благороднейшему, прославившемуся военными подвигами, разумнейшему по образу мыслей, настроенному миролюбивейшим образом, счастливейшему и блаженнейшему в своем управлении, может ли это слово не считаться очень твердым и не нарушимым на вечные времена? Если же, кроме данного царского слова, принесена неложная и страшнейшая клятва, служащая подтверждением договора для обеих сторон и устанавливающая между ними вполне не разрушимое согласие, кто может разрушить такую связь (desmon), в особенности же эти чудесные и по истине во всех отношениях не разрушимые узы (aundeseiV)? Ибо первая вполне не разрушимая связь это царское договорное слово (h basileioV thV sumjwniaV jwnh), имеющее по этому самому крепость и вследствие свойственного царю величия (megaloprepeiaV) становящаяся не сокрушимою. Вторая же связь клятва, подтверждающая слова, призывающая в свидетели Бога; это чудесные узы и по истине златая цепь, сходящая сверху с небесного свода и приковывающая к себе связанных договором.

Поэтому и наша держава сделала как бы первою связью словесное соглашение (thn apo tou logou sunJhkhn) с твоим благородством (proV thn shn gennaiothta) и сговаривает твою дочь за моего любезнейшего сына господина Константина царя (khdeuei sou to Jugatrion tw emw kuriw Kwnstantin tw basilei), так чтоб им обоим быть и называться царями, и чтоб им быть связанными столько же взаимным расположением сколько царским и договорным единением (то есть брачным договором).

Но так как по древнему обычаю при таких браках и вообще при всяких брачных договорах сочетающиеся обручением (oi kata khdoV sunaptomenoi) воздают друг другу то, в чем те и другие договорились, то и мы признали, что это хорошо и должно быть сделано. И ты договариваешься выказывать мне приличествующее подчинение и благорасположение (kai au men sumjoneiV emoi suneisenegkein thn prepousan upotaghn te kai eunoian) и не только не нападать на наши области, но и нападать на нападающих на них и отражать их от нашего царства (kai porrw thV epikrateiaV hmwn apokrousesJai) и быть нам союзником (kai summacein hmin), с одной стороны, когда мы будем призывать тебя на помощь, с другой стороны — выступая в поход (на нашу защиту) по собственной инициативе (ta men proskaloumenoV par hmwn, ta de oikoJen exormwn), вследствие свойства, твоего благородного расположения к нам и чудесного этого и [25] царственного родства. Ты прибавляешь к этому, что будешь ненавидеть ненавистных нам врагов и будешь устранять их от своей дружбы и покровительства, и относящихся к нам дружелюбно и доброжелательно будешь приближать к себе и удостаивать всяческой благосклонности — и говоря коротко — ты обещаешь быть нам таким же благорасположенным и ревностнейшим союзником, каким ты бываешь ревностным защитником собственных интересов (toiouton epaggellh genhsesJai eunoustaton te kai Jermwtaton summacon, opoioV en toiV oikeoiV pragmasi gionoio). Это с твоей стороны не одни пустые слова, но ты скрепляешь их клятвою пред Богом и подтверждаешь страшнейшими заклятиями. Таково твое приношение (proeisjora) нашей царственности и отнюдь не презренное, а вполне благородное и достойное удивления.

А с нашей стороны воздаяние (antidosiV) следующее, и смотри, какое великолепное и царское. Начинаем с более важного. Дочь твоя, сговоренная за моего сына, будет мне любезнейшим детищем и любимым не менее сына; она будет удостоена тех же, как и он, царских славословий (taiV autaiV autw ewjhmiaiV basilikaiV axioumenon), будет великолепно поселена в царском дворце, к ней будет приставлена блестящая почетная стража, и весь образ жизни ее будет роскошнейший.

Это самое лучшее и самое важное. Теперь перечислю следующее за этим и имеющее отношение к тебе лично. Величайшим и высоким чином куропалата наша царская держава жалует одного из твоих сыновей по твоему выбору. Она (то есть, царская держава) присоединяет к этому проедрат один (proedraton en), магистрата два (magistrata duo), вестархата два (bestarcata duo), вестата два (bestata duo), анфипатат один (anJupatatwn en), патриката четыре (patrikata tessara), ипататов шесть (upatata ex), получающих руги по две литры (ana lhtraV dou rogaV econta), протоспафаратов пятнадцать (prwtospaqarata pentekaideka), получающих по одной литре руги, спафарокандидатов десять (spaJarokandidata deka), получающих по 36 номизм руги (ana 36 nomismata rogaV econta), одним словом — царственность моя дает тебе числом такое количество чинов, вместе с чином куропалата, какое составляет ежегодную сумму руги в два кентинария (kai aplwV eipein tosauta soi ton arhJmon h basileia mou didw axiwmata aunge tw kouropalatikw osa smmplhoi eniausion rogaV posothta eiV dou kenthnaria sunarhJmoumenhn).

Царственность моя ставит эти условия не только по [26] собственному желанию, но после того, как она много раз говорила об этом с посланными тобою послами и много раз переговаривала с ними об этом, одно предлагая, другое выслушивая, пока не узнала, что они довольны договором и клятвенно это подтвердили, и пока ты не объявил, что согласен с их переговорами.

Таковы условия договора и воздаяния (antidosewV); царственность моя дает поименованные чины твоему сыну и другим лицам, кому ты сам пожелаешь назначить, твое же величайшее преобладание (uperochn) она не причисляет к ним, но поднимает на большую высоту и отличает необычайнейшим чином новелиссима (nobelissimou) и возводит на высочайшую высоту этого чина. Прими это сверх условия нашего договора и возвысься превыше всех остальных чинов этим избранным чином. А как высок этот чин, поют издревле слова (logoi anwJen adousin¹) и указывают наши обычаи, ибо все остальные чины ниже его, и этот чин отделяется от царского величия одним только кесарем (то есть, чином кесаря).

Знай же — и это знатнейший и благороднейший дар с нашей стороны, — что хотя многим чинам пожалованным по договору присвоены, кроме руги, соответствующие чину ткани (kai tupika blattia proV th roga ajwrismna eisin), царственность моя не назначает тебе число тканей по числу их (чинов, которым присвоены ткани), но чтобы ты имел и тут нечто большее всех тканей — сверх дающихся по чину, назначается сто.

Таковы условия, исходящие от нашей царской державы и нашего искреннего благорасположения. А Бог клятвенно призываемый скрепляет эти условия. Да будут свидетелем (istw) Господь наш Иисус Христос, Создатель неба и земли, и родившая Его Пренепорочная Богородица, да будет свидетелями ангельские и небесные силы, главные из апостолов (oi korujaioi twn apostolwn), что все назначенное и обещанное моею царственностью по нашему договору, чины, руга, благорасположение, союз, дружественное и чистое расположение — все будет не нарушенным и непреложным, и [27] ничего из обещанного тебе нашею державою не останется не сделанным, но все будет исполнено и особенно то, что договорено относительно твоей дочери. Ибо она будет удостоена царских славословий и будет неразрывно сожительствовать с царем и моим сыном (kai tw basilei kai uiw mou adiaspastwV sumbiwsei) и вместе с ним будет блистать во дворце (kai omou toutw en toiV anaktirsV diapreei) и будет управлять народом Божиим.

Итак ты имеешь утверждение и слова, и клятвы (eceiV oun kai th apo tou logou kai thn apo tou orkou bebaiwsin), и слово не пустое, но, как видишь, написанное и не только написанное на бумаге и подписанное царями, но скрепленное золотою печатью, скрепляющею по истине золотое наше свойство, но кроме того, и клятва ужасная и страшная, призывающая в свидетели Бога и без семени Его Рождшую, все это для того, чтобы ни одно из условий, нас связывающих, не могло быть нарушено. Написано в августе месяце 12-го индикта 6582 года (egrajh mhni augoustw indiktiwnoV ib etowV Vjpb).

Так как не следует, чтобы хорошие отношения, установившиеся между тобою и моею царственностью и ромэями, ограничивались твоею жизнью, но и твоим преемникам следует хранить к нам то же благорасположение и исполнять те же самые обещания, какие даны тобою, справедливо, чтоб и это было включено в список договора, который ты составишь по образцу грамоты нашей царственности и отошлешь нам, и чтоб он был скреплен клятвою твоих преемников, что и они будут хранить к моей царственности и к ромэям то же благорасположение.

Михаил во Христе Боге верный царь император Ромэйский Дука (Mhcahl en Cristw tw Qew pistoV basileuV autokratwr Rwmaiwn o DoukaV).

Андроник во Христе Боге верный царь Ромэйский Дука (AndronikwV en Cristw tw Qew pistoV basileuV o DoukaV).

Константин во Христе Боге верный царь Ромэйский Дука (KwnstantinoV en Cristw tw Qew pistoV basileuV Romaiwn o DoukaV).

Иоанн наименьший архиепископ Константинополя Нового Рима (IwannhV elacoitoV arciepiskopoV KwnstantinoupolewV neaV RwmhV).

Приведенный хрисовул не что иное, как официальный документ, брачный договор, заключенный Михаилом VII Дукою с Робертом Гвискаром в августе 1074 г. Сын Византийского императора Константин был обручен с дочерью Гвискара Еленою. Факт этот [28] давно известен из южно-италианских летописей и византийских историков и подробно изложен и разъяснен в одной из статей В. Г. Васильевского (Русско-византийские отрывки, Журн. Мин. Нар. Пр. 1875 г., декабрь). Но напечатанным документом до сих пор не пользовался ни один исследователь; при помощи его можно исправить и дополнить наши прежние сведения.

Прежде всего оказывается, что Константин Дука был обручен не в 1076 г., как полагали на основании Лупа протаспафария, а в 1074 г. ² Далее, едва ли верно показание Анны Комнины, что в 1081 г. Константину Дуке был седьмой год ³. В таком случае, выходило бы, что при заключении брачного договора жениху было всего несколько месяцев, а во время предшествовавших переговоров он был только in spe. Надо предполагать, что в 1074 г. ему было не менее двух — трех лет.

Из нашего хрисовула видно, что ему предшествовали переговоры императора Михаила с Робертом Гвискаром, что последний отправил в Константинополь посольство для окончательного решения дела, и что этим послам дан был, по всей вероятности, официальный брачный договор, подписанный императором и соцарствовавшими с ним братьями Андроником и Константином. Цель брачного союза, заключенного с злейшим врагом Византийской империи, отвоевавшим у Восточной империи всю южную Италию, заключалась в том, чтоб обезопасить себя от Гвискара, предупредить возможное с его стороны нападение, а также получить от него помощь для борьбы с печенегами и турками, теснившими в то время империю и угрожавшими ей серьезными бедствиями. Так совершенно правильно объясняется этот союз одним византийским историком (Скилицом): «Михаил не только не сумел удержать за собою принадлежавшую ему страну (южную Италию), но чтоб изгнать с востока турок, он счел нужным заключить союз с норманнами и при их помощи отвратить нападение турок на Византию. Поэтому он и заключает брачный договор с Робертом и обручает дочь его Елену с своим сыном Константином» (Migne, Patrologiae t. 122 p. 456). [29]

В июле 1073 г. император обращался за помощью к папе Григорию VII, и в марте 1074 г. папа призывал западных христиан к походу на восток для помощи христианам Византийской империи ⁴. Позволительно думать, что обращение к папе стоит в связи с союзом с Гвискаром, и что послы 1073 г. заходили и к герцогу Апулийскому.

Брачный договор с Гвискаром самым наглядным образом указывает на бедственное положение, в котором находилась тогда Восточная империя, и на большую нужду в посторонней помощи. Своего войска не хватало для обороны империи от печенегов и турок, к тому же против Михаила Дуки то и дело восстают бунтовщики; и вот Византийский император обращается к такому князю, от которого, казалось бы, труднее всего ожидать помощи. Заключенный договор был крайне невыгоден для Византийской империи. Император жалует чинами 44 норманнов и обязуется выплачивать им ежегодно два кентинария руги (то есть, жалованья), да кроме того, сто шелковых тканей. Это равносильно дани в два кентинария, то есть, в 200 литр (фунтов) золота или 14,400 номизм, что на наши деньги составит приблизительно 56 тысяч золотых рублей. За такое крупное по тогдашнему времени вознаграждение Роберт Гвискар обязывался быть другом и союзником Византийской империи, не только не нападать на нее, но и приходить на помощь со своим войском, когда его призовут. Обязательство, принятое на себя Гвискаром, принадлежит к самым легким; всегда можно было отговориться, что в данную минуту нет свободного войска, надо защищаться против собственных врагов; и действительно, мы знаем, что норманны не оказали никакой помощи Византии, даже тогда, когда та находилась в критических обстоятельствах. Между тем Византийский император, сделав из иностранцев своих чиновников, должен был, конечно, выплачивать им ежегодную ругу.

Кроме того, Роберту Гвискару, не отличавшемуся знатностью рода, была оказана большая честь тем, что старшего сына императора и, как тогда можно было думать, будущего императора соглашались женить на его дочери, а также тем, что он возведен был в чин новелиссима. Как видно из нашего документа, чин новелиссима был старшим после кесаря, дававшегося исключительно [30] родственникам императора. Из этого мы в праве заключить, что в царствование Михаила Дуки не существовало еще чинов протоновелиссима и севаста, встречающихся уже в следующее царствование Никифора Вотаниата и считавшихся тогда старше новелиссима ⁵.

Нельзя не обратить внимания еще на одну частность напечатанного нами документа, на ругу, выдававшуюся чиновникам. Известно, что каждому чину в Византии было присвоено содержание. Но до сих пор мы знали только, что протоспафарий получал литру или 72 номизмы в год; это подтверждается нашим документом. Теперь мы узнаем, что следующий за протоспафарием чин спафарокандидат получал вдвое меньше, то есть, 36 номизм, а ипат, стоявший между патрикием и протоспафарием получал вдвое больше против последнего, именно две литры. Некоторым чинам выдавались, кроме руги, шелковые ткани. Так как жалуемые чины перечислены в хрисовуле в нисходящем порядке, то мы имеем пред собою официальную табель о рангах времен императора Михаила VII Дуки; оказывается, что эта табель вполне соответствует табели, установленной г. Скабалановичем в вышеуказанном труде, если только исключить из нее севаста и между патрикием и пратоспафарием вставить ипата.

Брачный договор Михаила Дуки с Робертом Гвискаром важен еще в другом отношении. Теперь не остается ни малейшего сомнения в том, что два письма, сохранившиеся в переписке Михаила Пселла без адреса, были писаны императором Михаилом, никак не Гвискару, как доказывал издатель Пселла Сафа. Прав В. Г. Васильевский, доказавший в статье «Два письма Византийского императора Михаила VII Дуки к Всеволоду Ярославичу» (Журн. Мин. Нар. Просв. 1875 г., декабрь), что эти письма были адресованы Русскому князю. В письмах Византийский император предлагает женить своего брата Константина на дочери того, кому пишет; в хрисовуле речь идет о его сыне Константине. Если б указанные письма были действительно посланы Роберту Гвискару, они имели бы значение предварительных переговоров, и в них, конечно, говорилось бы о тех же условиях, которые затем были включены в брачный договор. На самом же деле этого нет. [31]

В одном только ошибся наш почтенный византинист. «Совершенною нелепостью», - писал В. Г. Васильевский в указанной статье, — «самым грубым посмеянием не только над внутреннею правдою, но и над внешним ее подобием были бы несколько раз повторяемые в письмах ссылки на миролюбие, на отвращение к крови того властителя, к которому пишутся послания, и на знатность его рода, если мы будем относить все это к Роберту Гвискару, если будем думать, что письма, в самом деле, к нему адресованы. Сын незнатного и небогатого рыцаря, человек, честимый византийскими писателями именами разбойника и пирата, не мог величаться знатностью рода и принял бы такого рода похвалы за злую насмешку. Об искателе приключений, который мечем и крепостью своей руки приобрел себе власть и государство, который всю жизнь свою провел в дерзких предприятиях и смелых подвигах, о таком человеке даже византийская риторика не могла сказать, что это любитель мира и ненавистник кровопролития. Не также, наконец, груба, неуклюжа и лишена всякой ловкости и искусства эта византийская риторика, чтобы всякий раз говорить именно то, что совсем противоречит действительности и может быть понято только в противоположном смысле». Оказывается однако, что и Роберта Гвискара можно было называть благороднейшим (eugenestatoV), знатнейшим и миролюбивейшим (thn gnwmhn eirhnikwtatoV). Мне кажется, здесь дело не в риторике, а в условных выражениях, которые употреблялись византийскою императорскою канцелярией. Так, знатнейший, знатный, даже возлюбленный (pepoJhmenoV) были просто титулами, с которыми Византийскому императору полагалось обращаться к иностранным князьям; это прямо сказано в сочинении Константина Багрянородного (De Cerimon., р. 679). Поэтому эмиру Египетскому, например, писали: «возлюбленному нашему другу благороднейшему эмиру Египетскому» (proV ton hgaphmenon hmwn jilon ton eugenetaton Amhran Aiguptou) De Cerimon., р. 690). Вероятно, и «миролюбивейший» (eirhnikwtatoV) имело условное значение, было чем-то вроде титула. Подобным же выражением было galhnotatoV (тишайший). Этот последний титул сохранился после падения Константинополя, и восточные патриархи в своих грамотах к Московским царям пишут: «благочестивейший, боговенчанный, тишайший царь».

П. Безобразов.

Комментарии

1. Это, вероятно, намек на обряд, совершавшийся при рукоположении новелиссима (epi ceirotonia nwbelhsimou), представлявший наполовину церковную наполовину придворную церемонию. Во время совершавшегося при этом богослужения возглашали многолетие не только императорскому дому, но и произведенному в новелиссимы (Const. Porphyrog. De Cerimon., p. 227: o deina epijanestaton nwbelhsimon polla ta eth). Народ приветствовал повелителя теми же словами, как кесаря. Это называлось aktologia, acclamatio (De Cerimon., p. 223).

2. Под 1076 г. у Лупа протоспафария: hoc anno dedit praefatus dux (Роберт Гвискар) filiam suam nurum imperatori Constantinopolis. Может быть, в этом году Елена была отправлена в Константинополь, где она прожила некоторое время.

3. Alexias, I, 49 (ed. Reifferscheid).

4. См. вышеуказанную статью В. Г. Васильевского.

5. См. Скабалановича, Византийское государство и церковь в XI веке, стр. 151 и мою рецензию на эту книгу (Ж. М. Н. Пр., ноябрь 1880 г.).

(пер. П. Безобразова)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы для истории византийской империи, III. Не изданный брачный договор Михаила VII Дуки с Робертом Гвискаром // Журнал министерства народного просвещения. Ч. 264. 1889