МИХАИЛ ДУКА

Отрывок из хрисовула царя Михаила Дуки Михаилу Атталиоту.

(К. N. Sathas. Bibliotheca graeca, I, pp. 53—57)

Хрисовул дан “анфипату и судье Михаилу Атталиоту, мужу, почтенному видом, весьма отменному по доброте нравов, прекрасно образованному, удивительному в испытаниях и еще более удивительному по своей преданности моей царственности”.

* * *

“Так как он видел, что его дом в Редесте и принадлежащие к нему его владения в настоящее время всякими взиманиями (epireasthV) приведены в расстройство и разорение и незаслуженно потерпели от них огромный вред, он обратился к моей царственности... и просил щедрым ее хрисовулом воспрепятствовать взиманию (to anephreaston perigenesJai), и она, более склонная к его просьбе, чем к чьей-либо еще в этом отношении, благосклонно согласилась и наделила его по-царски этим хрисовулом. В нем она указывает и постановляет, чтобы впредь этот дом его вместе с жителями (enoikoi) законно принадлежащих ему владений в упомянутых фемах, какими и сколькими он владеет, были свободны от какой-либо взимающей руки... И чтобы они и прилегающий к ним монастырь (Имеется в виду частный монастырь Михаила Атталиота) не давали ничего ни судьям, ни практорам, ни военачальникам, ни надсмотрщикам, ни дозорщикам, ни переписчикам, ни каким-либо сборщикам налогов или их слугам, но чтобы, начиная с сегодняшнего дня, все оставалось свободным от обложения (anepibata) и было выше этих и всех остальных; и чтобы все это получило полную свободу (eleuJeria) и освобождение (anesiV) с сегодняшнего дня, идут ли платежи со светских владений или же со священнических, монашеских и чисто церковных; одно только пусть платят они и теперь каждый год государственные платежи (dhmosia) или какие-нибудь подати, которые они уплачивали до сих пор, никогда они пусть не облагаются новым или вновь вводимым бременем обложения, ни малым ни большим новшеством. И пусть они будут выше вестиаритов, мандаторов и остальных царских людей, выполняющих какую-либо службу в названных домах или проезжающих через них. И пусть они не подвергаются ни ангарии, ни парангарии со стороны кого-либо из них — ни сами они, ни их скот, и пусть не принуждаются они [263] к дарению “необходимого” судьям, практорам и другим перечисленным выше. И пусть они таким образом пребывают в полном покое и безопасности и будут лишены всякого “страха взыскания” (joboV ephreastikou), отбросив его от себя и как бы причалив к закрытой со всех сторон гавани, недоступные ниоткуда буре, потрясению или какому-нибудь вреду. И чтобы сила оказанного ограждала твердым словом, как бы некоей большой и неприступной твердыней, все принадлежащее названному анфипату и судье вила (tou bhlou), и все это сохраняется навеки этим хрисовулом в указанном порядке; всякий же, или пытавшийся, или только замысливший взыскать (epireasai) с него, пусть будет сослан в далекие края, и согласно с предыдущим текстом пусть они пользуются против всякого такого вооруженной защитой (akrobolismw) и превзойдут его в нанесении вреда — и останутся безнаказанными.

Они будут свободны (exkousseudhsontai и от постоев (apo mitatwn) архонтов — тагм и фем, будь то русские, варяги, колпинги, франки, болгары или сарапины, и от всякой платы взамен постоев (antimitatwn) и от доставления припасов судьям, сборщикам и всем остальным, от вторжения особ, от подарков или замены их, как древних, так и новых, от снабжения хлебом лагерей, от продажи фуража, мулов (?), лошадей, ослов, ослиц, кобыл, быков рабочих и стадных, свиней, овец, коз, антилоп, лаконских собак и других четвероногих...”.

(пер. А. П. Каждана)
Текст воспроизведен по изданию: Сборник документов по социально-экономической истории Византии. М. Академия Наук СССР. 1951