ЗАПИСКА ГОТСКОГО ТОПАРХА. DrevLit.Ru - библиотека древних рукописей

ЗАПИСКА ГОТСКОГО ТОПАРХА

1. Отрывок.

1 Глава.

§ 1….. δυσχερώς κατήγετο, καίτοι μή πλείους τριών ανδρών εκάστου σφών δεχόμενου" ούτω πάνυ φαυλότατα ήν. Άλλ' ουδέ ταΰτα όμως χώραν είχε παρά τω ρεύματι' πολλά γάρ αυτών επί μεγίστοις πάγοις δυσί συνηράσσετο καί ξυνέπίπτε' καί όσαχοΰ τοΰτο ξυμβαίη, έκπηδώντες ¹ του πλοίου οί έν αύτω ² τω πάγω καθήντο, καί ώς έφ' όλκάδος έφέροντο. "Ενια δέ αυτών καί κατέρραξεν υποβρύχια" ούτως άρα χαλεπαίνων ό Δάναπρις έτύγχανεν.

δυσχερώς κατήγετο: они (суда) с трудом приставали. Выражение «приставать» не следует понимать в смысле «причаливать», как будто причаливание к берегу было особенно затруднительно. Нет, здесь автор желает сказать, как видно из дальнейшего рассказа, что самая переправа через реку с одного берега на другой была сопряжена с большою опасностью, так что, пожалуй, смысл фразы лучше передать словами: «они с трудом достигали берега (доезжали)». Невозможно решить вопрос о том, какой собственно берег имеется в виду: тот ли, на котором стоял топарх, или противоположный; вероятно – последний. Кто такие были путники, знать нельзя.

Άλλ' ουδέ ταΰτα ομως χώραν είχε παρά τω ρεύματί. Дословно: Но даже такие (жалкие челноки) все-таки не имели места у потока (в потоке). Следующая за тем фраза вполне поясняет мысль топарха. Река, покрытая густыми массами льду, не давала простора движению лодок. Понятно, что конный караван топарха (см. ниже) не мог решиться на переправу через бурную реку. [85]

συνηράσσετο και ξυνέπιπτε. Перевод Васильевского: «ибо многие из них (судов) попадали между двумя величайшими льдинами и начинали тонуть», не точно передает смысл предложения. Суда спирались двумя громаднейшими льдинами и сдавливались ими. Что при этом лодки с пассажирами начинали тонуть, вполне естественно; но этого нет в греческом тексте. Hase переводит правильно: collisis atque contritis. Передача этого места у Васильевского обусловливается, мне кажется, его особенным толкованием следующей фразы: "Ενια δέ αυτών και κατέρραξεν υποβρύχια «Α некоторые из них (судов) разбились и были поглощены водою», между тем как у Газе стоить: Aliae lintres vel hauriebantur fluctibus. Дословно (по Курцу): «а некоторые из них он (поток) увлек с собою вниз поглощенные водою». От этих-то судов автор отличает незначительное число лодок, имевших другую участь. В то время как «многие» суда затертые разбились о ледяные глыбы, при чем экипаж их успел спастись, дело обошлось иначе с немногими (ένια) из них: они вместе с пассажирами пошли ко дну. Так я понимаю греческий текст. Прошу обратить внимание на то, что за "Ενια δέ αυτών και κατέρραξεν υποβρύχια следуют слова ούτως άρα χαλεπαίνων ό Δάναπρις, подтверждающие, как мне кажется, мое толкование. Видно, что не столько от густых масс льду, сколько от сильного волнения воды, «некоторые» из лодок потерпели крушение. Не так понимает Васильевский это место. «Некоторые» суда, по его мнению, разбились и потонули, между тем как «многие из них» попадали между величайшими льдинами и лишь начинали тонуть, причем однако не пошли ко дну. Что эти суда остались целы, трудно предположить, в виде слов συνηράσσετο και ξυνέπιπτε. В тексте говорится, что пассажиры выскакивали из них, садились на льдины и ехали на них как на плотах. Пользовались ли они позднее этими, по меньшей мере, поврежденными судами, об этом автор молчит.

§ 2. Ήμεΐς δέ αύτοΰ χαλεπώτερον και έπι πλείστον προσεδεχόμεθα, και ήμεν ώσπερ όργιζόμενοι κατ' αύτοΰ, τω μή πεπηχθαι. Και ου πολλάς πω ύστερον ημέρας τό ΰδωρ άπανταχη πέπηκτο, καϊ έπι μέγα ήν ΐσχυρόν ώς και πεζγ και ίπποις άφόβως ίέναι κατα του ρεύματος, καϊ αγώνας ώς επί πεδίων άνδρικώς άγωνίζεσθαι.

Ήμεΐς δέ αύτοΰ χαλεπώτερον... Курц переводит χαλεπώτερον весьма остроумно: «Α мы ждали еще более сердитые, чем он» [86] (Днепр). Курц предполагает здесь игру слов: χαλεπαίνων ό Δάναπρις и ήμεΐς χαλεπώτερον.

Все же я предпочитаю перевод Газе и Васильевского.

οΰ πολλάς πω ύστερον ημέρας дословно: «еще не много дней спустя», т. е. уже несколько дней спустя.

(τό ΰδωρ) έπί μέγα ήν ίσχυρόν. Газе: erat aqua…… turn mirifice firma. Васильевский: «вода... превратилась в такую твердую поверхность». Эд. Курц понимает έπί μέγα иначе, в смысле «на большем пространстве», против чего вряд ли возможно возражать с лингвистической точки зрения. Но такому пониманию текста несколько мешает предыдущее предложение τό υδωρ άπανταχη πέπηκτο. Равным образом и следующая фраза лучше согласуется с «mirifice» у Газе: «так что и пешком, и на конях можно было без страха идти по реке и состязаться здесь бодро в боях, как будто на равнине».

Удивление топарха прочности ледяного покрова и детски-наивное рассуждение о поразившем его явлении, выдают южанина, которому невиданное зрелище огромной замерзшей реки было в диковинку. Нельзя ли отсюда вывести заключение, что родину его не следует искать ни на Дунае, ни на Днепре, ни на Дону?

§ 3. Καί καθάπερ τις θαυματοποιών ό Δάναπρις έδέδεικτο, βαρύς μέν καί χαλεπός τό πριν αιωρούμενος ³, καί μονονουχί τους εις αυτόν ορώντας πάντας φοβών μετά δε μικρόν άνεΐναι τε, καί τοσούτον μαλακισθηναι, ώς ΰφ' απάντων παίζεσθαί τε καί καταπεπατησθαι, υπόγειος τις ώσπερεί δεικνύμενος, υπό κατάδυσίν τινα εαυτόν καθίδρύσας.

Из описания Днепра и впечатления, произведенного им на топарха, явствует, что эта могучая река представлялась ему в виде бурного и стремительного потока. Днепр вздымался, злясь и гневаясь, но не от действия ветра, на что нет ровно никакого намека. Лишь несколько дней спустя после переезда через ставшую реку поднялся сильный северный ветер, перешедший затем в ужасную бурю. Даже если принимать в расчет риторическое преувеличение со стороны автора, мы не в состоянии освободиться от впечатления, что речь идет не о медленно и спокойно текущих водах, а напротив о диком и бурном потоке. Эти соображения невольно наводят на мысль, что описание взволнованного Днепра не подходит к [87] нижнему течению с его медленным и незначительным падением. – Наглядное изображение реки до и после замерзания, изумление перед столь внезапно преобразившимся Днепром свидетельствуют бесспорно в пользу предположения, что топарх незнаком был с своеобразными явлениями северной зимы, всегда сильно действующими на воображение южан. Поэтому мы могли бы поместить родину составителя Записки в стране, что не холоднее южного побережья Таврического полуострова.

§ 4. Ού γάρ ϋδασιν οΰτω νάουσιν έωκει τά ρεύματα, άλλ' ορη σκληρά ⁴ τινα και λιθώδη μάλλον έδέδεικτο. Τί γάρ ισιν ή έοικός τό καταφερόμενον εκείνο και υδατι;

Никто из исследователей, за исключением Бурачкова, не обратил должного внимания на характеристическое описание Днепра до и после его замерзания, а между тем оно дает ключ к разрешению не одной загадки. Бурачков, знаток Приднепровья, так высказывается на стр. 208 своего сочинения:

«Достаточно одного знания местности, чтобы прийти к заключению, о том, что картина, изображенная топархом, относится к порожистой части Днепра, где он, вследствие высоты падения, достигает наибольшей быстроты течения. Описывая пороги, Константин говорит, что вода, ударяясь о крутые скалы, подымающиеся из середины реки, волнуется, и потом низвергаясь наводит ужас; то же самое ощущение испытывал и топарх. Только здесь Днепр замерзает так, как описано у топарха; что же касается до низовьев Днепра, то там, при известной точке понижения температуры, поверхность воды покрывается одновременно сплошным и ровным льдом. Те суровые и окаменелые горы, о которых говорит топарх, бывают видимы только в порогах, где быстрота течения, увлекая образующийся на поверхности лед, дробит его о камни и нагромождает из него целые горы по берегам. В порожистой части Днепра переправа по льду устанавливается гораздо позже и тогда только, когда впереди несомый от порогов лед не находит уже свободного пространства двигаться далее. Ниже порогов никогда не случается, чтобы льдины, которые в состоянии выдерживать людей, плавали бы свободно на его поверхности, как описано у топарха; но эта особенность замерзания Днепра есть [88] обыкновенное в порогах явление. Таким образом, достаточно было простого прочтения записки топарха знакомому с местностью, чтобы определить пункт его переправы чрез Днепр».

Бурачков в своем пояснении ссылается также на следующие сочинения: Шмидт, Херсон. губ., стр. 172-175 и Матер. для статист. речн. судоход. С.Пб. 1872, стр. 64-67.

Я же с своей стороны получил, благодаря обязательному посредничеству Правления Киевского Округа Путей Сообщения, от инспектора судоходства реки Днепра, исп. обяз. начальника Екатеринославского Отделения, следующее уведомление, помеченное 6 окт. 1898 г. за № 1983: ...«приводимые в сем письме характерные признаки замерзания реки Днепра следует отнести к порожистой части реки Днепра, где действительно, вследствие зажоров льда, образуются иногда целые ледяные горы, высотою в пятиэтажный дом, загораживающие реку на протяжении всей ее ширины».

Выяснение места переправы через Днепр останется неотъемлемою заслугою Бурачкова. Как жаль, что его статья ускользнула от внимания Успенского (Киевская Старина).

Отчего Кулаковский (456) не придал значения разъяснениям Бурачкова, а Успенский (Отчет) обходит их полным молчанием? Потому что по их предвзятому мнению место переправы было в низовьях Днепра. Кулаковский удивительным образом усматривает в όρη λίθώδη нанесенные метелью сугробы снега, забывая, что, как только река стала, топарх немедленно переправляется на другой берег и что снежная буря разразилась лишь несколько времени спустя после переезда топарха через Днепр, а Успенский (245) требует от автора фрагментов такого же описания порогов, какое дал Константин Багрянородный, при чем типичных черт Днепра у порогов, приведенных топархом, очевидно ни во что не ставит и кроме того упускает из виду, что начала, где быть может и стояло более подробное описание порогов, не хватает у нашего отрывка. Успенскому кажется странным, что топарх то говорит о горах, то о равнине, забывая, что именно такое сочетание замечается зимою в порожистой части Днепра, где выше и ниже порогов, около которых спираются и нагромождаются льдины, расстилаются ровные пространства. Кулаковскому, как кажется, неизвестно, что кроме Крарийской переправы (у Кичкаса), приходящейся непосредственно за порогами к северу от Хортицы, существовали [89] еще другие места переправ. Из Боплана и Ласоты, на которых даром ссылается Кулаковский, именно явствует, что у Кичкаса была не единственная, а лишь самая лучшая переправа. Про Кичкас Боплан говорит: c'est la le plus grand et commode passage qu'ayent les Tartares, tant qu'en ce lieu, le canal ne peut pas avoir plus de 150 pas, а Ласота замечает, что здесь, у Кичкаса также татарская переправа. Отчего наш топарх вместо обычной и удобнейшей дороги через Днепр избрал другое место, мы не знаем. Отрицать же возможность переправы через Днепр в ином месте и утверждать: «по карте путь в Крым из Киева через пороги является прямой бессмыслицей», наводит на мысль, что Кулаковский не потрудился взять в руки карту, чтобы разыскать на ней Кичкаса (Эйнлаге).

Чтобы убедиться в том, происходят ли зажоры льда у Кичкаса, где Кулаковский помещает место переправы топарха через Днепр, я обратился к Инспектору судоходства по реке Днепру и я получил от Помощника Начальника Екатеринославского Отделения по 1-му участку письмом от 19/XII 1902 г. следующее обязательное сообщение: «Зажоры льда у Кичкаса (Эйнлаге) возможны только ниже пристани на участке до начала Хортицкого острова, усеянном множеством камней; выше же Кичкас река глубока (свыше 20 с.) и свободна от камней, а потому и зажоров не бывает». Из этого сообщения видно, что у Кичкаса, на значительном расстоянии вверх и вниз по реке, не могла образоваться панорама, так сильно поразившая воображение топарха.

2 Глава.

§ 1. 'Όθεν ήμΐν τό κατηφές εις χαράν μεταβέβλητο’ και χείρας άνακροτήσαντες ίκανώς προσίεμεν ⁵ κατά πέλαγος ίππασάμενοι. Άκωλύτως τε διαβάντες καϊ κατά την κώμην γενόμενοι τήν Βοριών, προς εύωχίαν έτράπημεν καϊ ίππων έπιμέλειαν, ήπορημένων καϊ αυτών και καταπεπονημένων ώς πλείστον. Κάκεΐ ημέρας όσον άναλαβεΐν έαυτοϋς διατρίψαντες, ώς προς τό Μαυρόκαστρον χωρεϊν ήπειγόμεθα.

προσίεμεν κατά πέλαγος ίππασάμενοι proxime accessimus, per aequor equitantes. Васильевский: «мы подошли ближе и конные вступили на [90] реку». Мне теперь кажется, что смысл этой фразы такой: «мы тронулись вперед на конях по (водной) глади».

κώμη Βοριών селение Борион или Ворион. На стр. 208/209 Бурачков замечает следующее:

«Г. Васильевский желал найти подходящее название в позднейшей русской номенклатуре поселений по всему течению Днепра, начиная от Киева до лимана, и остановился на Бургуне вблизи Херсона, тогда как … имя Бориона или Вориона должно иметь связь с одним из порогов. По-гречески Βορός значит прожорливый, ненасытный, – отсюда и произошло название селения Βοριών – от Ненасытецкого порога. Отголосок греческого названия сохранился по сю пору в следующей за Ненасытецким порогом Вороновой заборе и р. Вороной... Для окончательного решения этого вопроса мы позволяем себе указать этимологам на церковнославянское слово вора, означающее преграду... Таким образом, название Вороновой заборы указывало бы на древность своего происхождения и на связь с древне-угорским Wora».

Не мешало бы вспомнить здесь о названиях Днепра: Борисфен, Вар (Иорданис) и Варух (Константин Б.). Ср. Вороталмат у того же Κ. Б.

У Звонецкого порога, где русло реки сильно суживается, я полагаю переправу топарха и ставлю в связь его селение Ворион с рекою Вороной, левым притоком Днепра, впадающим в него южнее Звонецкого порога против островов Козлова и Ткачева. Чтобы удостовериться в том, существуют ли в этом месте необходимые условия для более или менее удобной переправы, я навел справки у Инспектора судоходства по Днепру и получил указанным выше письмом от 19/XII 1902 г. в ответ: «Переправа через Днепр ниже Звонецкого порога, выше Тягинской заборы и острова Козлова возможна во всякое время года – зимою по льду, так как эти места почти до самого дна забиты льдом, а по вскрытии реки до самого ее замерзания на лодках и дубах (большие лодки) при опытных рулевых из местных жителей; во время сильного ледохода переправа временно прекращается».

Относительно произношения слова Βοριών Куник (Записка Готского Топарха, стр. 125/126) говорит: «Селение на левом берегу Днепра называлось ли Борион, или Ворион, решить невозможно. Встречается у древних писателей форма τό Βόρειον (Pape's WB der [91] griechischen Eigennamen. 3-te Aufl.). Достойно замечания, что у Плиния одно из северных устьев Дуная называется Borionstoma». Достоверным может считаться только то, что Βοριών находился у порогов Днепра. Вопрос, на каком именно берегу: на левом или правом, лежало селение, будет разбираться ниже.

ίππων.... καταπεπονημένων ώς πλείστον jumenta.... ex majori parte defecerant. Передача ώς πλείστον словами ex majori parte вряд ли верна.

Κάκεΐ ημέρας όσον άναλαβεΐν εαυτούς διατρίψαντες confectis ibi diebus aliquot necessariis ad vires reparandas. К ημέρας, поставленному, по мнению Газе, в винительном падеже множ. ч., он мысленно прибавляет ένίας или τινάς (Курц). Но не правильнее ли считать ημέρας за родительный надеж единств. числа в зависимости от οσον? Такого мнения держатся Васильевский и Курц. Но в этом случае следовало ожидать της ημέρας όσον, ибо речь идет об определенном дне. Вопрос решается, по моему мнению, соображением, что полное изнеможение лошадей требовало остановки в несколько дней для восстановления их сил.

ήπειγόμεθα accingebamus. Васильевский следует Газе; но по Курцу перевод у Газе неточен. И действительно έπειγω значит давить, толкать, гнать; επείγομαι – толкаться, спешить, торопиться; propero, maturo. Следовательно: мы спешили или торопились отправиться на Маврокастрон. Васильевский: «Мы стали сбираться в путь, чтобы идти по направлению к Маврокастрону». «Автор хотел – поясняет В. далее – только обозначить направление пути, a не ближайший пункт, которого можно было достигнуть. На это указывает как самое построение фразы, так и дальнейший ход рассказа. После оказывается, что до Маврокастрона вовсе было не так близко». Положение Маврокастрона (т. е. Черного города) и место жительства топарха будет рассматриваться ниже в связи с вопросом о том, на каком берегу Днепра находилось селение Борион.

§ 2. Ώς δ' έτοιμα ήν ήμΐν τότε πάντα, καϊ έμποδών ύπήρχεν ουδέν, περί μέσας νύκτας αύτάς (ότε καϊ πρωϊαίτερον ημάς έξορμήσαι έχρην), άρκτου τότε βαρυτατον πνευσαντος, και χειμώνος παντός μάλλον χαλεπωτάτου καταρραγέντος, ώς άβατους μεν τάς διόδους οίεσθαι, μηδένα δέ ΰπαίθριον ζην, σχεδόν δέ αδύνατον είναι τόν μη στέγη σωζόμενον περιεΐναι, δεισαντες άναπεπαΰσθαι και ήρεμεΐν έγνωμεν αύτοΰ. [92]

οτε καί πρωϊαίτερον ημάς έξορμήσαι έχρήν quanquam maturius profectum oportebat. Васильевский: «тогда как нам следовало пуститься в дорогу ранее того». См. еще его пояснение на стр. 380: «караван хотел пуститься в дальнейший путь ранее полуночи, вечером (πρωϊαίτερον)». Курц сомневается в правильности этого толкования и желал бы πρωϊαίτερον передать словами: «довольно рано утром». πρωϊαίτερον имеет, казалось мне, отношение к предыдущему выражению περί μέσας νύκτας, так что Васильевский, в виду существующего оборота речи πρωίτερον (πρωϊαίτερον) μέσων νυκτών «еще до полуночи», может быть, прав, и следует понимать дело в том смысле, что путешественники «еще раньше», т. е. до полуночи, возымели желание двинуться дальше, но отложили свое намерение вследствие предостережения своего начальника, который предвещал наступление бури. Но теперь считаю мнение Курца единственно правильным и перевожу πρωϊαίτερον пораньше, ранним утром, раньше обыкновенного. Вечером все было уже приготовлено (упаковано), чтобы на следующий день по возможности раньше отправиться в путь-дорогу.

§ 3. Έμοΰ τούτο τοις συσσίτοις είπόντος, ώς ού δει της οικίας όπωσοϋν έξιέναι, ουδέ άποκοίτους ημάς ένθένδε γενέσθαι ⁶ τοΰ πρώτου τών άστρων έσπέριον φάσιν ήδη ποιουντος, καί προς ⁷ αυτόν εκείνον μετατρεπομένου του περιέχοντος ⁸ (Κρόνου δή καλουμένου ⁹). Καί γάρ έτυχε περί τάς αρχάς αυτός διϊών ύδροχόου, ηλίου κατά τά χειμερινά διατρέχοντος.

Έμοΰ τοΰτο τοις συσσίτοις είπόντος. Σύσσιτος conviva означает, по Васильевскому, просто сотрапезника. «Ни Дюканж ни Софокл (Greek Lexicon of the Roman and Byzantine periods. Boston 1870) не приводят σύσσιτος в смысле спутника или товарища» (Куник, о Записке Готского Топ. 127). Но Успенский (Отчет) толкует σύσσιτος в смысле спутника или сотоварища. Такое толкование и мне теперь кажется самым подходящим и потому я предложил бы, следуя Успенскому, перевести σύσσιτος через «однокашник».

καί ώς έκ τών άστρων έμοί δέδεικται. Васильевский переводит это место в своем тексте так: «и что мне по звездам показалось», a [93] в комментарии (стр. 380 и 381): «и как мне по звездам показалось». Газе, к сожалению, опускает в своем латинском переводе как это предложение, так и вообще все остальные зачеркнутые автором фразы.

έσπέριον φάσιν ήδη ποιοΰντος. φάσιν ποιέω = φαίνομαι, подобно тому как οίκησιν ποιέω стоит вместо οικέω (2. отрывок 2 гл. § 6). Газе. quod princeps sidus... jam ad vesperum in conspectum se dabat; Васильевский напрасно уклонился от такого толкования и переводит: «тогда как первая из звезд была уже в вечернем фазисе». Что Васильевский разумеет под «вечерним фазисом», понять невозможно. Интересно, что Вамвакис, константинопольский грек, состоящий доцентом в С.Петербурге при Восточном Институте, перевел это место, не задумываясь, точно так как оно гласит у Газе. Филологи, в том числе и Курц, к которым я обращался за советом, выразили полное свое согласие с толкованием Газе и Вамвакиса. Топарх совершает свое наблюдение накануне дня предполагавшегося отъезда, «когда первая из звезд уже совершала свой вечерний (западный) фазис», т. е., когда первая из звезд уже видна была на западе (на вечернем небосклоне), словом была близка к закату. Наблюдение свое автор Записки сделал вечером, ибо около полуночи поднялась сильная вьюга, окутавшая небо в непроницаемую мглу.

Успенский (Отчет) не дает от себя объяснения этому месту, a только замечает с целью подорвать доверие к нашему переводу: «Что (новогрек) Вамвакис переводит то или иное место так, как желательно автору, – это мало кого может убедить». Успенский при этом забывает, что филологи, в том числе и известный византинист Курц, одобрили толкование Вамвакиса, которое кроме того сходится с латинским переводом Газе. И потому слова Успенского: «Мы могли бы привести много доказательств тому, как новые греки часто не понимают древнего языка и плохо объясняют его», не применимы к данному случаю.

Και γάρ έτυχε περί τάς αρχάς αυτός διϊών ϋδροχόου. Transibat enim tunc Saturnus circa initia aquarii. Васильевский: «Ибо она (звезда) именно тогда проходила около начал Водолея». Вамвакис перевел, недолго соображая: «Ибо он (Сатурн) находился тогда как раз в начале своего пути (своего прохождения) через Водолея», – с чем Курц вполне согласился. Замечаю наперед, что подобное [94] толкование текста, с точки зрения астрономической, весьма удачное, между тем как обычный перевод сбивчив и легко может ввести в заблуждение, как это видно на примере с Зейдлером. Само собою разумеется, что под Водолеем следует разуметь созвездие, a не знак Водолея.

ήλιου κατά τά χειμερινά διατρέχοντος. Это – астрономическая зима, т. е. время от зимнего солнцестояния до весеннего равноденствия, что прекрасно подходит к выясненному нами времени наблюдения. Это обстоятельство не должно быть упущено из виду при исследовании всего довольно сложного места. Текст нередко запутан, потому что мы имеем дело с черновой, с первым наброском автора. Α упомянутое место в особенности богато вставками и помарками.

Κρόνου δή καλουμένου. Это предложение, замечает Васильевский, очутилось не на своем месте вследствие поправок в тексте; ему следовало стоять после слов τοΰ πρώτου τών άστρων. «Крон или Сатурн, поясняет далее Васильевский, есть именно первая из подвижных звезд по обычному порядку перечисления их у древних и средневековых астрономических писателей, и при том звезда холодная по природе». От своего странного блеска планета получила название «холодной и снежной».

Почему автор зачеркнул слова καί ώς έκ τών άστρων έμοί δεδεικται, к которым я отношу следующее предложение τοΰ πρώτου τών άστρων έσπέριον φάσιν ήδη ποιοΰντος?. Быть может, по той причине, что он свое предсказание основывал именно на наблюдении над Сатурном, а не на положении звезд вообще, и потому счел означенную фразу излишней. Но в таком случае он забыл изменить конструкцию предложения τοΰ πρώτου τών άστρων etc., висящего теперь как бы в воздухе. Если же его связывать с фразою έμοΰ τοΰτο τοις συσσίτοις εΐπόντος, то тогда неуклюжее τοΰτο указывало бы на предшествующее решение άναπεπαΰσθαι καί ήρεμεΐν αΰτοΰ. Итак, около полуночи постановлено было отложить дальнейшее путешествие и остаться на месте, между тем как топарх это (уже тогда) заявил своим спутникам, чтобы они не покидали кров свой и т. д., когда первая из звезд уже клонилась к горизонту и состояние воздуха, сообразно с природою звезды, стало изменяться. Значит, уже задолго до полуночи наступило ухудшение погоды, которое в связи с положением Сатурна предвещало снежную бурю. [95]

§ 4. Ό μεν ουν χειμών άρξάμενος άει προΰβαινε χαλεπώτερος, και ξυνέβη τα πρότερον ήμΐν δόξαντα φοβερά παιδιαί καθάπαξ προς τά μετά ταΰτα δοκεΐν' ούτως άρα λαμπρώς ό χειμών διέσχε πανταχη. Ημέρας δέ διατρίψαντες ϊκανάς, μόλις όψέ ποτε και της προς τά οικεία μνήμη τις επανόδου είσηει, εύδιεινοτέρου και του περιέχοντος δεδειγμένου.

της πρός τά οικεία μνήμη τις επανόδου мысль ο возвращении восвояси. Следовательно, топарх находился на возвратном пути на родину. Об это положительное заявление автора разбиваются все сомнения. Перед нами – либо посольство, либо торговый караван. Но так как мы из 2. и 3. отрывков убеждаемся в том, что автор путевого очерка не купец, а областной начальник, то мы имеем, значит, дело с посольством с нашим фрагментистом во главе, Вопрос о том, где собственно была родина топарха, мы пока оставим в стороне. Желаю здесь только напомнить читателям, что ее не следует искать ни на Дунае, ни на Днепре, ни на Дону.

εύδιεινοτέρου και του περιέχοντος. Погода улучшилась лишь в том отношении, что перестал падать снег, между тем как ветры продолжали бушевать. См. 1. отрывок 3 главу § 3.

3 глава.

§ 1. Καϊ δή έξηειμεν ¹⁰ δορυφορούμενοι παρά των εγχωρίων διαφανώς, πάντων εις έμέ τάς χείρας άνακροτούντων, καϊ βλεπόντων ώς πρός οικεΐον αύτοΰ έκαστος ¹¹, καϊ τά μέγιστα ευχόμενων.

Τότε μέν ούν ουδέ πάντας αυτούς έβδομήκοντα σταδίους παρημείψαμεν, και ταΰτα πρό ημών άλλων διαβεβηκότων καϊ τό πολύ της χιώνος ¹² έκκρουσαμένων.

παρά των εγχωρίων. Туземцы были без сомнения жители селения Борион.

άνακροτούντων. Отсюда Васильевский выводит греческую национальность туземцев, отказывая славянам и другим народам в таком естественном выражении радостного настроения. Васильевский забывает, что патриарх Фотий упоминает о рукоплескании руссов. [96] Аргумент Β. в пользу греческой народности жителей Бориона ничтожен. Против него восстают по справедливости также Бурачков на стр. 214 прим. 1 и Голубовский на стр. 204 прим. 1. Причина, по которой жители Бориона рукоплескали топарху и каждый на него глядел как на близкого себе и напутствовал наилучшими пожеланиями, быть может совершенно иная, чем указываемая Васильевским. Положение Бориона у днепровских порогов и обстоятельство, что топарх миновал это селение на возвратном пути, ведшем далее через неприятельскую землю (см. ниже), невольно наводят на мысль, что Борион был пограничным местом, принадлежавшим тому государю, к которому было направлено посольство. Такое соображение объясняет вполне удовлетворительно ласковый прием путешественников со стороны туземцев.

Путь топарха лежал на юг. Какое государство расположено на север от днепровских порогов? Великое княжество Киевское. Это заставляет предполагать, что топарх возвращался со своею свитою из путешествия к великому князю киевскому, владения которого очевидно доходили до порожистой части Днепра.

έβδομήκοντα σταδίου; 70 стадий, что составляет около 12 верст.

άλλων διαβέβηκότων. Принадлежали ли «другие», прошедшие впереди, к населению Бориона, решить нельзя.

τό πολυ της χιόνος έκκρουσαμένων. Васильевский: «расчистили, где было много снега». При таком переводе возникает однако представление, будто здесь идет речь о преднамеренном проложении пути, а между тем автор хочет только сказать, что люди, прошедшие впереди его каравана, протоптали дорогу в снегу, устранив таким образом главную массу его. Ср. Газе: idque praegressis ante nos aliis, qui maximam vim nivis jam dimoverant.

§ 2. Τή δ' ύστεραία άρςάμενοι χαλεπώτατα προηειμεν, ώσπερ έπί πελάγους διαπαλαίοντες κατά της χιώνος ¹³. Ού γάρ δή γη τις έδόκει είναι, ουδέ χιών συνήθης’ άλλ' οί μεν ίπποι μέχρις τραχήλων ούχ εωρώντο’ τά δ' υποζύγια, καίπερ τελευταία ακολοθουντα ήμΐν, διεφθείρετο, καί αΰτοΰ πολλά καταλέλειπτο. Τετράπηχυς γάρ ή χιών έλέγετο, καί χαλεπώς διαβατή ήν. Πολλοί δέ καί τών ακολουθών άφώρμησαν οίκαδε, μείζον ή κατ' άνθρωπίνην δυναμιν τό ξυμβάν οίηθέντες.

На следующий день путешествие было сопряжено с еще [97] большими затруднениями, так что путники прошли вероятно еще меньше 12 верст.

ώσπερ έπι πελάγους διαπαλαίοντες κατά της χιόνος. Это уподобление поясняется словами: οι μέν ίπποι μέχρις τραχήλων οϋχ έωρώντο. Подобно тому как лошади погружаются по шею в воду, так виднелись одни лишь головы над снежным морем. Все описание, включая слова «казалось, что это совсем не была земля, ни даже обыкновенный снег», свидетельствует о том, что дорога местами шла по ущельям, по оврагам (балкам). Не даром автор в 2 гл. § 3 употребляет выражение δίοδος.

Πολλοί δέ και τών ακολούθων... Проводники были очевидно люди из селения Бориона.

§ 3. Και ήν γάρ τι τών ού Συντρόφων τό χαλεπόν, πολλαχόθεν τών δυσχερών έπιόντων χιώνος ¹⁴ μέν βαθείας ούτω και πυκνής κάτωθεν, αέρων δέ βαρύτατων άνωθεν εμπνεόντων. Ανακωχής δ' ούδαμόθεν προσδοκομένης, ούδ' όθεν τις άμεινα σχοίη τεκμαιρομένης (τά γάρ πάντα ανωφελή καϊ άνόνητά πως έν τοις τότε δεινοΐς έδέδεικτο), ούκ ήν πυρά καΰσαι, ούδ' άναπαύσασθαι πρός άκαρή χώραν ¹⁵ ήμΐν ή χιών ένεδίδου.

Ανακωχής δ' ούδαμόθεν и т. д. Газе переводит: Neque ulla sperari poterat malorum intercapedo, nec unde quis meliorem statum assequeretur. Васильевский же сокращает оба предложения в одно: «И ниоткуда не ожидалось какой-либо перемены к лучшему».

πράς άκαρή χώραν (χρόνον). «Выражение встречается у Агафия: έν άκαρεΐ χρόνου (pag. 322), у Льва Диакона: έν άκαρεΐ (pag. 68)» (Васильевский).

4 Глава.

§ 1. Εύναι δέ την νύκτα αί ασπίδες πρόσδεσαν ¹⁶ πάντα ήμΐν έκεΐναι και κλίναι και έπικλίνια νομιζόμεναι τά λαμπρότατα. Έν γάρ αύταίς τά σώματα άνεπαύομεν έπι πυρα, κάκείνη ού λαμπρά.

Εύναι δέ την νύκτα αί ασπίδες πρόσδεσαν. Газе: Accedebant noctu scuta pro cubilibus. Васильевский: «Постелями служили нам ночью щиты». Оба ученые не подметили, что в тексте стоит не εύναί, a [98] бессмысленное εύναι, которое по Курцу следует исправить либо в εύναί, либо в εύνοι. Последняя конъектура мне кажется не совсем удачною: «Ночью благосклонно к нам подходили щиты».

§ 2. 'Υπνον ¹⁷ δε καί τά έξ ονείρων φαντάσματα, ώσπερ φοβηθέντα κάκεΐνα, πάντα άπέστησαν. Άντεΐχε δ'ουδείς άλλου κάλλιον ¹⁸ πάντες δ' ώς έν κοινή συμφορά ομοίως καί ψυχάς καί σώματα διετίθεντο. Έμακάρισέ τις τους τεθνηκότας, ώς τοΰ φροντί'ζειν άμα καί τοΰ πονειν άποστάντας έσχετλίασεν άλλος κατά τών έσομένων, ποίοις άρα καί αυτοί δεινοϊς τό ζην έκμετρήσουσιν.

Я вполне согласен с Васильевским, не признающим необходимости поправки Газе (ΰπνον вм. ύπνος текста) и его перевода глагола άπέστησαν через fugerant.

Έμακάρισέ τις τούς τεθνηκότας. Васильевский прав, указывая на то, что здесь говорится об умерших в общем, а не о каких-нибудь, скончавшихся дорогою от истощения сил, товарищах топарха, – что вытекает из сопоставления умерших с будущими поколениями (τών έσομένων).

Стоит отметить объяснение Успенским (Отчет) выражения κατά τών έσομένων, понимаемого им в смысле предстоящих обстоятельств. Под αύτοι' он разумеет товарищей топарха.

§ 3. Οί δέ πρόσκοποι έξέκαμον καί αυτοί, υπό του πολλοΰ κακοΰ νικηθέντες, καί προϊέναι ουκ ισχύον, ασαφώς ούτω πορευόμενοι κατά της χιώνος ¹⁹. Τό δέ δή χαλεπώτατον, οτί καί δια πολέμιας έπορευόμεθα γης, καί ούδ' έκ τούτου άθεα ήμΐν καθειστήκει τά πράγματα, άλλ' έν όμοίω τό τε τοΰ χείμώνος καί τά τών πολεμίων ύφωράτο κακόν.

οί πρόσκοποι. Разведчики. Не все, видно, из тех людей, которые провожали караван, покинули его. Ср. 3 гл. § 2: Πολλοί δέ καί τών ακολούθων άφώρμησαν οίκαδε. Успенский (Отчет) объясняет πρόσκοποι и ακόλουθοι в смысле военного термина.

προϊέναι ουκ ί'σχυον, ασαφώς ούτω πορευόμενοι κατά της χιόνος. Разведчики шли, значит, пешком, и их главная задача состояла, по-видимому, в отыскивании занесенной снегом дороги.

δια πολέμιας έπορευόμεθα γης... καί το τών πολεμίων ύφωράτο [99] κακόν. Если переправа через Днепр происходила у порожистой его части, а конный караван находился на возвратном пути к себе на родину, лежавшую во всяком случае южнее порогов, то неприятельская страна по необходимости совпадает с черноморскою степью, а неприятели тожественны с степными наездниками, кочевавшими на севере от Черного и Азовского морей. Но к какому племени принадлежали «неприятели»? К уграм, печенегам, Черным болгарам, торкам, хазарам, гуззам? Ежели путешествие топарха приходится на X столетие, то неприятели по всей вероятности были печенеги.

Противопоставляя редкое гостеприимство и деятельную поддержку, оказанные жителями Бориона нашим путникам, опасности, угрожавшей им при переходе через степную полосу, мы должны, как уже выше было упомянуто, прийти к заключению, что путь топарха лежал из дружеской страны, к которой следует причислить Борион, на юг через земли, населенные враждебными означенному государству ордами. Государство, куда было отправлено посольство, не может быть иным как только русским. Α так как мы застаем топарха на возвратном пути у днепровских порогов, то беглый взгляд на направление течения Днепра убедит всякого в том, что караван с правого его берега переправился на левый, а не наоборот. Насколько мне известно, главная дорога от Киева на юг шла по правому нагорному берегу реки. Ср. Константина Б. de administrando imperio (ed. Bonn. cap. 9, p. 77): πέραμα τοΰ Κραρίου, έν ω δίαπερώσί άπο 'Ρωσιας οι Χερσωνΐται και οι Πατζίνακΐται έπι Χερσώνα.

Где лежал Маврокастрон?

Васильевский, направляющий топарха ошибочно от низовьев Днепра на запад, видит в Маврокастроне, приднестровский город Аккерман. Его доказательство следующее: В средние века, утверждает он, существовал при Днестре город по имени Маврокастрон, и при этом он указывает на италианские карты XIII и XIV столетий, на которых отмечены Maurocastro, Mancastro, Maucastro, Maocastro. Несмотря на то, что в «списке градом русским» приводится на устье названного у Константина Б. «Белою» рекою Днестра «Белгород», различимый от «Черни», и хотя Белгород [100] именуется венграми Fejer-var, молдаванами Tschetate Alba, татарами Аккерман, – тем не менее Васильевский отожествляет Маврокастрон топарха с Maurocastro, Mancastro, Maocastro италианских карт, ссылаясь на свидетельство Guillebert de Lannoy: une ville fermee et port sur la ditte mer Majour (Pontus) nommee Mancastre ou Bellegard. Но Васильевский обязан был прежде всего доказать, что 1) Mancastro, Maucastro, Maocastro искажено из Maurocastro и что Maurocastro не возникло, наоборот, из Man, Mao, Mau, castro; 2) что город Чернь, совпадающий очевидно с Очаковым, называющимся у турок Kara-Kerman (Черная крепость), лежал на Днестре, подле Белгорода, и 3) что его Маврокастрон уже существовал в X веке. Показание Герберштейна, что несколько лет тому назад турки овладели крепостью «Alba» на Днестре, называемою также Moncastro, наряду со свидетельством Barbaro (под 1436 г.) о Moncastro на Черном море, ускользнуло совершенно от внимания Васильевского. Не есть ли Maurocastro некоторых италианских карт, соответствующее писанию Mancastre (Guillebert de Lannoy) и Mancastro (Герберштейн и Barbaro), лишь ошибочное чтение, возникшее от небрежности переписчиков?

Кроме Васильевского также Томашек на стр. 37 вступается за Аккерман: «Для нас нет никакого сомнения, что византийцы X столетия под Μαυρόκαστρον разумели крепость, расположенную у теперешнего Aq-Kerman на днестровском лимане (виз. 'Ασπρόκαστρον или Λευκοπολίχνη, польск. Bialogrod); средневековые италианские карты (напр. у Petro Vesconte 1318) отмечают Maurocastro, Morocastro, Mocastro или Moncastro». Мнение Томашека касательно местонахождения Маврокастрона совсем не вяжется с его предположением о Таврическом полуострове, как родине топарха. Последний, как известно, находился на возвратном пути; поэтому он не мог по дороге от Днепра в Крым встретить город, лежавший на Днестре.

Бурачков вполне прав, опровергая (на стр. 209 сл.) доводы Васильевского. Васильевский основывает свое утверждение, говорит он, на средневековых картах, но упускает из виду, что они не подходят к событиям, происходившим, по его мнению, еще во времена Святослава. Ни один писатель этой эпохи не упоминает о Черной крепости на лимане Днестра; Константин Б., напротив, свидетельствует о том, что один из шести разрушенных [101] городков, расположенных на Днестре, носил название «Белого». Такое обозначение находится в связи с природою местности, ибо вода днестровского лимана («Белая» река) кажется белою. Поэтому-то и в русских летописях днестровский город выступает под именем «Белгород» и постоянно отличается от позднейшего селения Чернь, т. е. Черного города. Первые сношения генуэзцев с Молдавиею начались в 1316 году и к тому времени Белгород называется у италианцев Mancastro, а на карте от 1318 года он отмечен под именем Maurocastro. При этом Бурачков указывает на Heyd, Colon. ital. in Oriente, Venezia 1868, vol. 2, p. 92, 97 и также на Абуль-Феду, в географии которого Белгород является в 1323 году под названием Acdja-Kerman [читай Accha-Kerman]. «Если бы, продолжает Бурачков, между Маврокастроном и городом Чернь на Днестре была действительно связь, тогда имя города оставалось бы неизменным; но на позднейших италианских картах он назван у Пичигани в 1367 году опять Mancastro, a у других – Maucastro и Moncastro, следовательно, нельзя предположить, чтоб италианское Maurocastro отвечало русскому городу Чернь. Тем менее мы находим основания к отожествлению топархова Маврокастрона с Аккерманом потому только, что у Висконти показан, неизвестно почему, Maurocastro. По всей вероятности, италианцы перевели монгольское Mankermen, что значит Хвалимая крепость, и сделали из нее Maurocastro, подобно тому, как из Константинова Νεκροπύλλη они сделали Nigropoli и подали повод почтенному академику Кунику искать здесь Маврокастрон». Ср. также Бруна (Записки Имп. Ак. Н. том 24, стр. 30): «Из описания его (топарха) пути можно смело заключить, что приведенная крепость не могла быть Аккерман, хотя он в древнейших италианских картах также называется mauro castron, mocastro... moncastre, mancastre. Столь же мало как Аккерман наш путешественник под своим Маврокастроном мог разуметь Очаков, названный татарами Каракерман, т. е. Черным городом».

В «Галиндо и Черноморская Русь» (стр. 346 прим. 3) Куник высказывается тоже против мнения Васильевского, оспариваемого, «кажется, не без основания» Бурачковым и Бруном. В своей же «Записке Готского Топарха»(стр. 126-27) Куник приводит по поводу Маврокастрона следующее: «По греческому происхождению имени, трудно предполагать, чтобы Маврокастрон находился далеко [102] вовнутрь страны; скорее должен бы он быть на каком-нибудь заливе, или вообще в месте, удобном для приставания судов. Названий в роде Черной воды (река) или Черного града на Понте было много. Сначала я думал, что можно будет отыскать местоположение Маврокастрона с помощью средневековых итальянских карт. На них обозначается gulffo de Nigropoli, под которым они очевидно разумеют Перекопский залив. Поэтому, я и думал, не есть ли Нигрополи итальянский перевод Маврокастрона, с чем г. Ламбин согласился без всяких возражений. Но г. Брун (30) с этим не согласен. Между тем возможное дело, что существовало укрепленное место Нигрополи в соседстве Перекопа. Голландец Исаак Масса, проживавший в Москве до Лжедимитрия и после него, на приписываемых ему картах показывает кроме залива Нигрополи (Golfo di Nigropoli) и на север от него замок или крепость Нигрополи... Нельзя не упомянуть еще о том, что император Константин Багрянородный (de adm. imp. cap. 42) упоминает о большом заливе, который он называет Некрополь (de adm. imp. cap. 42: κόλπος μέγας ό λεγόμενος τά Νεκρόπυλα) и который быть может только Перекопским заливом. Уж не это ли название Итальянцы переделали на свой лад? Вот несколько форм, под которыми встречается это наименование на картах: gulffo de nigropola, golfo de gropila, g. de nigropilla, g. de nigropoli, g. denipoli и проч.».

Обозначение залива «Nigropoli» предполагает, если Nigropoli не исковеркано из Nekropyla Константина, существование соименного города, быть может тожественного с Маврокастроном топарха. Но Nigropoli по всей вероятности переделано из Νεκρόπυλα, в виду нынешнего наименования Перекопского залива «Мертвым морем», название восходящее, должно быть, ко временам византийского владычества. Положительно утверждать можно только одно: подобно тому как нельзя доказать местонахождения Маврокастрона вблизи Перекопа, так шатко, даже весьма неправдоподобно, отожествление Маврокастрона с Аккерманом. Я с своей стороны напираю на то обстоятельство, что переправа топарха у днепровских порогов исключает положение Маврокастрона к западу от низовьев Днепра. Ибо, в противном случае, посольство, возвращаясь сухопутьем из России, сделало бы очень странный обход: сначала шло вдоль реки Днепра, по низменному луговому берегу, на юго-восток, с тем чтобы, перейдя реку у порогов, двинуться на юго-запад по [103] направлению, образующему почти острый угол с предыдущим. Что-то крайне невероятно.

Принадлежность Бориона к владениям великого Киевского князя, к которому без сомнения был откомандирован топарх; переправа через Днепр (на возвратном пути) в порожистой его части и именно с правого берега на левый; характерное описание замерзшей реки и путешествия по покрытой глубоким снегом степи, – все это заставляет нас, если нам предоставляется выбирать между побережьем Крыма и низовьями Дуная, Днепра и Дона, высказаться в пользу Таврического полуострова как местожительства нашего автора Записки.

ЗАПИСКА ГОТСКОГО ТОПАРХА

Комментарии