Византийский лагерь конца Х века

В 1898 году был издав впервые анонимный византийский памятник из области военных древностей под заглавием «De саstrametatione», а в 1901 году появилось второе его издание, принадлежащее венгерскому ученому Вари, который предпочел озаглавить его так: «Incerti scriptoris Byzantini saeculi X liber de re military. Общие вопросы относительно хронология памятника, его содержания и характера, принадлежности к определенной эпохе, интереса отдельных заключенных в нем данных и их важность – были предметом нашего рассмотрения в статьях, помещенных в «Византийском Временнике» VII № 4 по поводу первого издания и «Byzantinische Zeitschriftn XI № 3-4 – по поводу второго, где был поставлен также вопрос о личности автора. Технических сведений по военному делу, которые в таком изобилии и приятной новизне представляет новый памятник, мы не касались. Напомним доказанное нами положение, что боевая действительность, о которой идет речь в этом памятнике, относится к болгарским походам царя Василия Болгаробойцы, что возвышает исторический интерес вашего памятника. Отсутствие в нем элемента книжной учености выгодно отличает его от близкого по времени памятника по организации военного дела, «тактики» императора Льва Мудрого, и позволяет поставить его на ряду с приписываемым императору Никифору Фоке произведением «De velitatione bellica», которое дает вам картины боевой жизни X века на восточной границе империи. – В предлагаемой вниманию читателя статье мы представляем перевод первых восьми глав трактата «De castrametatione», содержание которых специально относится к вопросам об устройстве лагеря. [64] Переводу предпослано общее сопоставление данных с приложением плана лагеря и его частей, поскольку возможно то сделать на основании сообщений автора.

Лагерь, о котором ведет речь наш автор, имеет целью доставить безопасную стоянку действующей армии, находящейся в походе в неприятельской стране. Деятельная роль в его устройстве выпадает на долю участвующей в походе пехоты, которая вообще имеет значение не столько боевой силы, сколько охраны для кавалерии. Пехота в строевом отношении разделяется на таксиархии по одной тысяче человек в каждой; а по роду вооружения в пределах таксиархии люди делятся на три разряда: оплиты, т. е. тяжеловооруженные, копейщики или легковооруженные (ψιλοί) и стрелки. На каждую таксиархию приходится: 500 оплитов, 200 копейщиков и 300 стрелков. Нормальное количество пехоты в действующей армии – 16 таксиархий, но допускается также и 12. Применительно к обоим этим случаям автор дает указания относительно размера и распорядка лагеря (I и VI). Внешняя линия лагеря рассчитывается по числу оплитов, которых в первом случае будет 8 тысяч, а во втором 6. Общая форма плана лагеря находится в зависимости от природы места, но наиболее совершенной и наилучшей автор признает квадратную, наиболее опасной считает округлую, ссылаясь в этом последнем отношении на признание «древних». К простейшей и идеальной квадратной форме и применены все детали разбивки лагеря, сообщенные автором.

В соответствии с четырьмя флангами квадратного лагеря пехота делится на четыре равные части. Таким образом, на каждую часть приходится по 4000 человек при 16 таксиархиях и по 3000 – при 12. Оплиты составляют половину этого числа, т. е. 2000 и 1500 человек. Становясь в одну линию по два человека на одну сажень, они займут 1000 или 750 сажень. Это и есть нормальное протяжение каждого фланга лагеря. Охваченное этими линями квадратное пространство будет равно – при 16 таксиархиях одному миллиону саженей, а при 12 – 552500 саж. Византийская сажень – όργυια – значительно меньше нашей меры этого наименования: она равна 1,774 метра. В переводе на вашу меру 1000 византийских оргий составят 831 русскую сажень; в квадрате это дает 680561 [65] саженей или 288 ¹/₇ десятины или 2,85 кв. версты. Такова большая цифра, а меньшая, при 12 таксиархиях пехоты, будет около полторы квадратной версты ¹.

Предварительный осмотр местности с целью выбора лагерной стоянки лежит на обязанности специалиста, состоящего при армии в звании минсуратора ². При начальниках отдельных частей состоят свои минсураторы, которые являются помощниками главного лица этого наименования и вместе с ним производят осмотр местности под соответственной по обстоятельствам вооруженной охраной. Решив вопрос насчет местности, минсуратор разыскивает в ее пределах возвышенное и открытое место, на котором и водружает царское знамя. Это центр будущего лагеря, место, где будет разбита царская палатка – κόρτη, когда армия явятся на стоянку. Затем минсуратор отмеривает от центра по 500 саженей в направлении четырех стран света, начиная с востока, и ставит на конечных пунктах значив таксиархов. В случае, когда таксиархий только 12, минсуратор отмеривает во всех направлениях от центра по 375 саженей. Таким образом получаются две перпендикулярные, пересекающиеся в центре линии в 1000 или 750 саженей протяжения. Параллельные к этим двум основным линям, проведенные через каждый из четырех конечных пунктов, выделят квадратную площадь, которая и составляет пространство будущего лагеря. По внешним линиям лагерного пространства минсуратор расставляет значки остальных таксиархов, кроме четырех уже установленных, в расстоянии один от другого на 250 саженей. [66]

Передней стороной лагеря считается восточная, и автор употребляет термины правый и левый в отношении лагеря, а также и слово задний, всегда применительно к этой ориентировке. То была древняя, хотя и не исконная, традиция римской военной жизни, как сообщил о том Гигин ³. Быть может, не без влияния на сохранение этой традиции было и то обстоятельство, что ориентировка на восток была исконным обычаем тюрков, как сказали нам о том орхонские надписи, где «вперед» значит всегда – на восток. Римская армия из некогда пешей, по преимуществу и даже почти исключительно, стала еще в четвертом веке по P. X. по преимуществу конной, и этому превращению содействовали прежде всего варвары, в огромном и все возраставшем количестве пополнявшие ее состав, а в числе варваров главным конным элементом были «гунны».

Лагерь укрепляется рвом и валом, образующимся из вырытой земли, которую при рытье рва бросают внутрь лагерного пространства. Глубина рва – 7 или 8 футов, а ширина 5 или 6. Стенки рва должны сближаться между собою книзу, что является делом удобства и в то же время дает им большую прочность. Наблюдение за этой работой лежит на таксиархах и распределяется по участкам каждого из них. Работа идет одновременно по всей линии лагеря ⁴.

На каждой стороне лагеря при общей длине линии в 1000 саженей должно быть три входа, а при 750 – два. Ширина входа – 8 саженей (6 саж. 2 арш. на нашу меру), которые оставляются не прорытыми и, очевидно, должны были намечаться при самом начале работы. При устройстве входов соблюдаются особые условия, а именно: устраивалось прикрытие с наружной и с правой стороны. Достигалось это тем, что ров на месте, где начинался вход, начинали рыть не по той же линии, а отступая кнаружи, по-видимому, на 8 саженей и, прорывши 8 саженей в параллельном направлении, [67] возвращаясь перпендикулярно к общей линии рва. Таким образом получалось прикрытие для входа в виде буквы гаммы и выходя из лагеря, нужно было держать поворот налево, так как только с этой стороны вход был открыт. Общее число ворот в линии лагеря было 12 при 16 таксиархиях пехоты в действующей армии и 8 – при 12.

От общей площади лагеря внутри его со всех сторон отрезается полоса в 50 саженей ширины (41 саж. ½ арш. на вашу меру), которая имеет такое назначение: 22 сажени за валом отводятся под «пустое место» – τόπος κενός. То был исконный обычай, соблюдавшийся в римском лагере, имевший целью обезопасить людей от случайного нападения неприятеля: на «пустое место» могли падать стрелы и метательные копья, перелетавшие через вал лагеря. Такой же ширины полоса предназначалась, далее, для палаток пехотинцев. Остающиеся шесть саженей представляли собою дорогу, окружавшую весь лагерь параллельно рву. Помимо удобств сообщения дорога эта имела своим назначением отделять места стоянки пехоты от внутреннего пространства лагеря, которое все целиком было отводимо для кавалерии. Таким образом, при наличности 16 таксиархий пехоты для кавалерии отводилось пространство в 810000 кв. саженей, а при 12 таксиархиях – 422500.

Середину этого четырехугольника занимал «царский лагерь», а центр последнего – царская ставка – κόρτη. Пространство царского лагеря определяется по двум основным пересекающимся в центре линиям, как третья часть их протяжения, т. е. 300 или 216 саженей в каждом направлении, т. е. площадь в 90000 или 46656 кв. саж. Эта девятая часть всего внутреннего пространства лагеря отделяется от остальной площади дорогами. Отдельные кавалерийские части располагаются по четырем сторонам от царского лагеря, образуя крестообразную фигуру на плане.

Планировка остального пространства лагеря и деление его на части находится в зависимости от проходящих через лагерь и взаимно пересекающихся в разных пунктах дорог, направляющихся от каждых ворот. Это очевидно из контекста, хотя нигде прямо не сказано. Автор сократил свое изложение в этом отношении, потому что к его тексту были приложены чертежи (διάγραμμα), на которые он ссылается в разных местах своего изложения. В трех из числа рукописей, привлеченных к изданию обоими [68] издателями, сохранились чертежи, но ни тот ни другой не нашли нужным воспроизвести их. Благодаря любезности проф. Бернулли в Базеле и проф. Гюльзена в Риме, мне удалось получить снимки с сохранившихся чертежей. Оказалось однако, что они не дают нам картины того, что действительно представлял собою лагерь на плане, а лишь схематические рисунки, в которых вовсе не соблюден масштаб, некоторые детали произвольно увеличены, другие опущены. Таким образом, сохранившиеся в рукописях рисунки не могут оказать существенной помощи для понимания текста и на основании их нельзя дополнить тех данных, о которых автор не нашел нужным помянуть в тексте именно в виду приложенных к тексту чертежей. В виду этого нет возможности вычертить план византийского лагеря с той определенностью и точностью, как можно это сделать относительно римского лагеря на основании описания Гигина ⁵.

Автор отличает дороги двух наименований: δημόσιαι и μερικαί. Ширина первых 6 саженей, вторых 2; в виду этого мы позволяем себе передавать эти термины словами: большая и малая дорога. К первой категории относятся, кроме помянутой дороги, отделяющей лагерь пехоты от лагеря конницы, по-видимому также и все те, которые направляются от всех ворот внутрь лагеря; во они не сохраняют этой ширины на всем своем протяжении. Это последнее условие отмечено в тексте относительно одной из них, направляющейся от средних восточных ворот: до линии царского лагеря она имеет в ширину 6 саженей, а далее, внутри пространства царского лагеря, только 3. В тексте ничего не сказано о том, продолжаются ли на пространстве царского лагеря дороги, идущие от средних ворот с севера, запада в юга. Может быть, они заканчивались, упираясь в дороги, ограничивающие царский лагерь с соответственной стороны, а быть может вмели свое продолжение в его пределах, суживаясь на половину, как сообщено это относительно дороги с востока.

Царский лагерь со всех сторон отделен дорогами от остального пространства. В упоминании о восточной границе этого лагеря автор называет дорогу термином δημοσία и тем самым, очевидно, [69] дает ей в ширину 6 саженей. По всему вероятию, такую же ширину имело продолжение этой дороги с остальных трех сторон царского лагеря; но прямо это нигде не сказано.

Как общий принцип, автор выставляет положение, что каждая военная часть должна быть отделена дорогами от других соседних. В тех случаях, когда место расположения данной части не примыкает к какой-нибудь большой дороге, должна быть проведена малая, μερική οδος, шириною в 2 сажени, в места расположения отдельных частей должны представлять из себя на плане четырехугольники. Палатки людей должны располагаться тесно одна к другой по краям дорог, так чтобы нельзя было с любого пункта дороги, составляющей границу расположения данной части, войти внутрь этого пространства, а только через определенные пункты. Но в пределах расположения отдельных частей должны быть свои маленькие дороги, μονοπάτια, по которым возможно было бы беспрепятственное передвижение людей данной части на отведенном ей пространстве.

Составляющая главную силу действующей армии кавалерия слагается из следующих трех частей: 1) личная царская гвардия – «этерии» и «бессмертные», 2) четыре гвардейских полка, имеющие свою стоянку в столице – τάγματα, как их зовет наш автор, или βασιλικά τάγματα, как зовут их хронисты; в ранговом порядке они перечисляются обыкновенно так: схолы, экскувиты, арифм (αριθμός) и иканаты; и 3) ополчения фем, θέματα в нашем тексте, без всяких дальнейших указаний на специальное отношение к той или другой географической феме в смысле провинции, на которые в ту пору поделена была территория империи. Автор нигде ни одним словом не оговаривается насчет численности людей в отдельных частях, и мы не считаем уместным входить здесь в ближайшее рассмотрение этого трудного и далеко неясного вопроса. Но в VIII главе он дает несколько общих замечаний о числе кавалерии в действующей армии, которые бросают некоторый свет и на этот темный вопрос. Нормальной цифрой боевой конницы он считает 8200 человек кроме 1000 всадников личного царского отряда, который должен служить необходимым резервом на случай убыли в бою. Эту цифру кавалерии он готов признать минимальной для похода, предводимого царем; но признает возможность нахождения в наличности меньшого числа кавалерии, до 6000 вместо [70] 8200, и даже до 4800. Эта последняя цифра является наименьшей, допустимой в походе, предводителем которого является царь. – Из этих замечаний автора следует, что нормальной цифрой кавалерии можно считать 10000, включая сюда и личную царскую гвардию.

Что касается до размещения кавалерии в отведенных для нее пределах, то автор подробно останавливается лишь на царском лагере и ближайшей к нему полосе к востоку.

Пространство царского лагеря распределяется таким образом.– Центр занимает царская палатка, κόρτη. Вокруг нее должен быть свободный плац, достаточно просторный, чтобы ночью мог расхаживать вокруг палатки особый караул, а днем – могли найти себе место все, являющиеся в царскую ставку. Перед царской палаткой прямо к востоку устанавливается особая палатка, именуемая «архонтарий». Автор не дает никаких пояснений этого термина, из других источников он неизвестен; но, применяя аналогию всякой организованной армии, можно, кажется, понять его в значении канцелярии штаба армии. На лево от царской ставки, – очевидно там, где кончается плац, – ставится палатка протовестиария, а на право – стольника (ό επί τηαπέζης). Позади (т. е. к западу) первого располагается страж (φυλαξ), а за ним – к северу, западу в югу – ставятся палатки царских слуг: китониты, эвдомарии и остальная челядь. – Таким образом, уже заполнена задняя (если смотреть на восток) половина царского лагеря.

Впереди царской ставки стоит, как уже указано, архонтарий, а перед ним – палатки царских конюших (οι τοϋ στάβλου άρχοντες) и царские кони. На той же линии располагаются – на лево – маглавиты, а на право – панфеоты. Проксим и комит трубачей разбивают свои палатки с маглавитами, т. е. к северу от конюших. По близости от проксима располагаются проводники.

Передняя часть царского лагеря предназначается для великой етерии. Эту часть делит на две равные половины идущая с востока дорога шириной в три сажени, упирающаяся в архонтарий. Великая этерия располагается по обе стороны от этой дороги. Ее командир (доместик), а также чины: логофет и протоасикрит имеют свои палатки в левой половине, а в правой, за палатками этерии, располагаются капепамы царских слуг.

К востоку от царского лагеря по обе стороны большой дороги, которая здесь имеет 6 саженей ширины, располагается тагма схол, [71] разделившись на две половины по 15 банд в каждой. В правой части (т. е. к югу) по средине 15 банд ставится палатка второго по рангу офицера этого полка – топотирит схол, в левой – третий по рангу офицер – хартуларий. Во главе каждой банды стоит комит. Офицеры этого ранга располагаются по краям дорог: по восьми комитов – вдоль большой дороги по обе ее стороны и вокруг каждого из них располагаются их доместики. Остальные 14 комитов, располагаются вдоль двух других дорог, идущих с восточного фланга внутрь лагеря и отграничивающих четырехугольник, примыкающий к царскому лагерю с востока. Семь комитов ставят свои палатки на правой из этих двух дорог с внутренней стороны, а другие семь – на левой.

Дорога, отделяющая царский лагерь от тагмы схол, как уже сказано, большая, а параллельная ей, являющаяся восточной границей лагеря тагмы схол – малая. По обеим этим дорогам располагаются палатки комитов-паравантитов.

Представив более или менее детальное обозрение царского лагеря и размещения тагмы схол, автор ограничивается по отношению к остальному пространству кавалерийского лагеря общим замечанием такого рода: «По изложенной схеме расположения к востоку великой этерии и тагмы схол должны по трем остальным сторонам царского лагеря расположиться внутри больших дорог – этерии и бессмертные, а в сторону от этерий – остальные тагмы с друнгарием виглы во главе, а за ними – фемы крестообразно по углам до дороги, отделяющей лагерь всадников от пехотинцев, как представляет это точнее и яснее прилагаемый чертеж» (стр. 7, _14-23 Vari). – К сожалению, сохранившиеся чертежи не могут оказать никакой помощи и потому многое остается далеко не ясным. Так как автор раньше (стр. 5, _2-3) сделал замечание, что все этерий в бессмертные «размещаются в пределах царского лагеря, то, по-видимому, следует под названными здесь «большими дорогами» разуметь те, которые служат границею царского лагеря. Числа этерий, участвующих в походе, он нигде не называет; ничего вам неизвестно также о численности как этих этерий, так и «бессмертных».

Три остальных гвардейских полка: экскувиты, арифм и иканаты, размещались в ближайшем соседстве с царским лагерем, к северу, западу в югу от него; но в каком именно направлении [72] каждый полк, это остается неизвестным. Безразличия тут быть не могло и каждый полк должен был иметь свое определенное место. Командир одного из этих полков, а именно: арифма, носил название «друнгарий виглы» и вмел особое значение во время похода: он был начальником охраны особы царя в всех караулов вообще. Сведение об этом сохранил Константин Порфирородный, De caer. р. 481 сл.: περί κερκετων. В соответствии с таким значением друнгария виглы стоит одна подробность, отмеченная нашим автором: в его палатке дежурят днем и ночью ординарцы «стратигов и других командиров» (παραμοναί τών στρατηγών και τών άλλων αρχόντων).

Так как гвардейских полков было четыре, о чем мы знаем из других источников, то указание автора на крестообразное расположение их вокруг царского лагеря вам вполне понятно. Если же стоянки фем непосредственно примыкали к местам расположения гвардейских полков, то отсюда как бы следует заключить, что в армии предполагается наличность четырех фем. Император Лев Мудрый в своей «тактике» указывает цифру 4000 человек, как нормальную численность фемы на восточной границе. Здесь мы имеем дело, очевидно, с гораздо меньшими тактическими единицами: приблизительно в одну тысячу человек. Эти единицы составляются из меньших строевых и тактических частей по 300 человек. Термином для их обозначения служит у нашего автора слово παράταξις; в других наших источниках военные части такой численности обозначаются словами τάγμα или βάνδον. Наш автор употребляет слово τάγμα как термин, обозначающий гвардейские полки, а слово βάνδον – в значении мелких подразделений и специально одного из этих полков, а именно: тагмы схол. Вероятно, на такие же βάνδα подразделялись в другие полки. В походе кавалерия подразделяется на παρατάξεις, которые соединяются в большие группы числом четыре, как следует это из замечаний автора в VIII главе. Весьма вероятно, что и в лагерном расположении деление кавалерийских полков на παρατάξεις имело свое значение, но наш автор ничего о том не сказал.

Чтобы заключить обзор данных относительно распланирования лагерного пространства, укажем на два замечания, сделанные автором относительно лагеря пехоты, окружающего со всех сторон пространство, отведенное для конницы. В виду особенной важности [73] средних ворот с восточной стороны, которые являются главным выходом из лагеря, палатки командиров средних таксиархий должны быть расположены по обеим сторонам разделяющей стоянки этих частей дороги. Второе замечание имеет более общий характер и, по-видимому, относится ко всему лагерю пехоты, а именно: офицеры низшего ранга, т. е. сотники и пятидесятники (έκατόνταρχοι и πεντηκόνταρχοι) должны разбивать свои палатки по линии дороги, отделяющей лагерь пехоты от внутреннего пространства, отведенного для кавалерии. К пехоте относится и еще одно замечание, имеющее в виду исключительный случай. В девствующей армии может оказаться больше легковооруженных, чем сколько их нужно для нормальной численности таксиархии. Такие люди формируются в особые таксиархии, которые получают в лагере свое особое место. «Если бы, замечает автор, оказалось еще четыре таксиархии легковооруженных, не включенные в одну команду с оплитами, то они должны расположиться по четырем углам лагеря пехотинцев в виде буквы гаммы, как разъясняет это диаграмма лагеря» (стр. 8, _14-17). По-видимому, следует разуметь углы за дорогою, отделяющею пехоту от конницы, которые эта последняя во всяком случае не занимает, располагаясь крестообразно вокруг царского лагеря.

В главах III в IV автор дает предписание насчет ночных караулов и сторожевой службы. Первые носят у византийцев имя κέρκitα, вторые – βίγλα. В основе этих терминов лежат латинские слова: circitores и vigiles. Оба эти слова употребляет в значении терминов Вегеций, современник Феодосия Великого, и в частности о первом дает такое значение в изложении о смене караулов (III, 9): Idoneos tamen tribuni et probatissimos eligunt, qui circumeant vigilias, et renuntient, si qua emerserit culpa, quos circumitores appellabant; nunc militiae factus est gradus et circitores vocantur. – Итак, circitores в IV веке составляли в армии особый класс и солдатский ранг. Очевидно, такое их положение исчезло позднее и слово осталось жить для обозначения обходов лагеря особыми нарядами в ночное время. От термина κερκιτα произошел глагол κερκιτεύαν, что значит совершать обходы, а в применении к старшим чинам – проверять караулы. Из показаний нашего автора видно, что [74] существовал особый ранг общего начальника тяжеловооруженной пехоты – оплитарха, όπλιτάρχης, на обязанности которого и лежала общая забота как о ночных обходах лагеря, так и о всей караульной службе пехоты. Он был непосредственным начальником таксиархов в этом отношении. Обходы совершаются по «пустому месту» вокруг лагерных стоянок и в распоряжении оплитарха имеются две смены людей по сто человек: первая действует от захода солнца до полуночи, вторая – до рассвета. Людей берет оплитарх из легковооруженной пехоты, не включенной в таксиархии.

Караулы, высылаемые из лагеря, называются «виглами». Днем их содержит кавалерия, а в ночное время службу эту несут совместно пехота и кавалерия, первая на более близком расстоянии, вторая – более далеком. Виглы пехоты и конницы составляют вместе четыре линии вокруг лагеря и те в другие делятся на внутренние – έσώβιγλα и внешние – έξώβιγλα. Первая линия пехотных вигл становится в расстоянии от лагеря на полет стрелы, посты находятся друг от друга в расстоянии 50 саженей и на каждом посту становится по 8 человек; таким образом, по линии каждой таксиархии – 250 саженей – становится пять постов и всего – 40 человек. Внешняя линия вигл пехоты располагается от первой на расстоянии «полета камня», посты один от другого находятся на том же расстоянии и на каждом посту становится по четыре человека, откуда и название для этих вигл τετράδια, т. е. четверки.

Виглы конницы располагаются дальше. Расстояние их от вигл пехоты находится в зависимости от характера местности: на ровных пространствах дальше, чем в горных и пресеченных. Первая линия располагается постами по шести человек, вторая – по четыре, которые также зовутся τετράδια. Для занятия намеченных заранее постов кавалеристы выходят из лагеря еще до захода солнца.

Таков общий распорядок организации охраны лагеря, но он модифицируется в зависимости от условий места. Автор дает разные предостережения караулам насчет их поведения в случае, если они заметят что-либо подозрительное и возвращаются в лагерь. Доклад они должны делать своему таксиарху и оплитарху, а те немедленно должны послать вестового с извещением к царю, который состоит главнокомандующим своей армии. [75]

Пояснение к рисунку № 1 (план лагеря).

Рис. 1. План византийского лагеря.

Прилагаемый чертеж представляет лишь попытку представить в боле наглядной форме детали лагеря, о которых идет речь в тексте. Он вычерчен по масштабу, но допущена в нем и [76] схематичность для некоторых деталей, а именно палатки представлены в виде кружков произвольного размера. Произвольно пришлось взять размер для свободного плаца вокруг царской ставки, а также и для расстояния от центра помянутой в тексте дороги в пределах царского лагеря, которая служит западной границей расположения великой этерии. Произвольно взято также расстояние от царского лагеря до дороги, которая отделяет место расположения тагмы схол от пространства предназначенного для фемы к востоку от тагмы схол. Возможно, что эту дорогу следовало бы провести несколько ниже и видеть в ней внутреннюю часть большой дороги, идущей от первых южных ворот к соответственным северным. Автор так неопределенно и неясно говорит о дорогах, направляющихся от ворот внутрь лагеря (за исключением одной, идущей от средних восточных ворот до архонтария), что возможно и совсем другое представление об общем распорядке места внутри лагеря, а именно, что его следует разделить на девять равных квадратов, путем продолжения во все стороны дорог, окружающих царский лагерь. Но этому как бы противоречит упоминание о дорогах, идущих от восточных ворот, по которым должны расположить свои палатки 7 комитов тагмы схол на одной и на другой стороне. Гвардейские полки: экскувиты, арифм и иканаты, а также «этерии и бессмертные» показаны на плане лишь по догадке. В виду отсутствия точных указаний на место палатки друнгария виглы мы не решились поставить для вея кружка и отметить, хотя бы наугад, место этого важного в жизни лагеря чина.

Пояснение к рисунку № 2.

Избрав для публикации один из рисунков, сохранившихся в Ватиканской рукописи нашего памятника, принадлежащей XI веку, считаю нужным пояснить, что он с полной точностью воспроизведен по фотографии, доставленной из Рима. Всех рисунков, изображающих лагерь в этой рукописи, – четыре, равно как и в Барберинской, где они, как сообщил мне о том проф. Гюльзен, совершенно тожественны с имеющимися у меня снимками. Для публикация избран тот, в котором дано наибольшее число деталей и в частности прибавлены звонки. Отсутствие в нем какого бы то ни [76] было масштаба резко бросается в глаза, ровно как и его схематичность. Трехугольники по всем сторонам линии лагеря обозначают, (рис. 2) очевидно, триволы. Чертеж сделав от руки и только кружки, обозначающие место палаток, исполнены при помощи циркуля, как и кружки звонков. Изображение ворот и дорог не соответствует вовсе тексту. Царский лагерь вырисован тщательно и симметрично заполнен кружками палаток вне отношения к подробностям, сообщенным в тексте. Два ряда кружков по всем сторонам царского лагеря указывают на места расположения кавалерии, но не образуют собою крестообразной фигуры, о чем помянуто в тексте. Разбираться в отдельных деталях этого рисунка, в виду его схематичности и отсутствия масштаба, было бы излишне. [77]

Комментарии

1. Площадь этих размеров является непомерно обширной по сравнению с бивачным расположением современных армий. Благодаря любезности полковника генерального штаба Μ. Л. Матвеева, к которому я обращался за справками, могу представить справку, что дивизия пехоты и десять драгунских полков (т. е. отряд, приблизительно равный по численности той византийской армии, какая имеется в виду в нашем памятнике), займет на биваке около 50 десятин. Римский лагерь времени Полибия и лагерь первой половины второго века, как он известен нам из Гигина, занимали площадь еще меньшую (37½ и 36 десятин). Но старые римские традиции были уже основательно забыты ко времени Вегеция, как видно то из его жалоб. Новый состав армии уже в IV веке ввел с собою и новые обычаи и порядки. Отлагая до другого случая сопоставление данных Маврикия, ограничусь лишь указанием на происшедшую перемену в воззрении на лагерные стоянки.

2. В римской армии IV века специалисты этого рода назывались Metatores. Veget. Epitoma rei militarie, II 7: Metatores qui praecedentes locus eligunt castris. – У Константина Порфирородного, De caer. p. 466 – обязанности, лежащие на минсураторе во время похода, сводятся к заботе о царской палатке и утвари.

3. Hygin. De lim. const, p. 169: postea placnit omnem religionem eo convertere, ex qua parte caeli terra illuminatur. Sic et limites in oriente constituuntur.

4. Как человека не сведущего в практике военного дела, меня смущала мысль, будут ли в состоянии 16 тысяч пехоты окопать в короткое время линию в 3324 саженей длины. Полковник Матвеев дал мне подробное разъяснение и представил расчет, из которого видно, что в среднем грунте рытье и трассировка рва такой длины могут быть исполнены в 5 часов времени, полагая рабочих с резервом 13184 человека.

5. V. Domaszewski, Hygini Grammatici liber de munitionibus castrorum. Mit. 3 Tafeln. Leipzig. 1887.