ВОИНСКИЙ ЗАКОН

ΝΟΜΟΣ ΣΤΡΑΤΙΩΤΙΚΟΣ

(К вопросу о связи трех памятников византийского военного права)

Под наименованием Νόμος στρατιωτικός (Leges militares, Воинский закон) известно одно из приложений к Эклоге, которое содержит в себе нормы права, регулирующие наказания военнослужащих, совершивших уголовные преступления или дисциплинарные проступки.

Воинский закон был издан впервые еще в XVI в. (S. Schardius, 1561 г.); в конце того же столетия последовало второе издание (Leunclavius, 1596 г.). Полный текст источника по афинской рукописи Эклоги был издан А. Монферратом в 1889 г. ¹ К его изданию не раз обращался К. Э. Цахариэ фон Лингенталь.

Источник известен в многочисленных и сильно отличающихся друг от друга рукописях, что объясняется, по мнению К. Э. Цахариэ фон Лингенталя ², неофициальным характером этого сочинения.

Вопрос об авторстве и времени создания Воинского закона чрезвычайно труден. К. Э. Цахариэ фон Лингенталь полагал, что источник может быть датирован временем царствования императора Маврикия (582-602) ³, а автором трактата называл Руфа, который мог быть либо секретарем, либо полководцем этого императора ⁴. Руф именуется автором Воинского закона в обобщающем сочинении К. Крумбахера ⁵. Известное внимание рассматриваемому вопросу уделял и Р. Вари ⁶; впрочем, его выводы па этот счет не отличаются определенностью, хотя в общем следуют концепции К. Э. Цахариэ фон Лингенталя.

В последующей историографии указанная точка зрения не получила распространения. Большинство исследователей склонялись к мысли о том, что удовлетворительное решение вопроса об авторстве и точной датировке трактата невозможно ⁷, поэтому стало считаться достаточным ограничиваться приблизительной датировкой памятника, в целом более поздней.

В советской литературе единственная попытка датировки трактата была предпринята Е. Э. Липшиц. Она полагает, что Воинский закон «вероятно, был издан вслед за Эклогой в том же VIII столетии» ⁸.

Основанный на статьях Дигест и Кодекса Юстиниана, посвященных военному делу ⁹, и испытавший на себе влияние последующего законодательства в данной области, Воинский закон представляет собой компиляцию ¹⁰, в которой нетрудно выделить по крайней мере три главные составные части.

Первая часть Воинского закона состоит из статей, аналогичных нормам VI-VIII глав первой книги так называемого Стратегикона Маврикия ¹¹, которые в свою очередь воспроизводятся в VIII главе Тактики Льва ¹². [277]

Вторая и третья части содержат переработанные нормы Дигест и Кодекса, а также статьи из Эклоги, Прохирона и Василик.

Следует отметить, что лишь в первой части Воинский закон довольно близко следует нормам указанных военных сочинений. Статьи же второй и третьей частей иногда очень далеко отходят от норм Дигест и Кодекса, послуживших им источниками, и, как правило, содержат в себе лишь основную их мысль, смягченную или, наоборот, усиленную новыми обстоятельствами, существенно влияющими на общий смысл нормы, да к тому же закамуфлированную новой терминологией.

Перевод Воинского закона осуществлен нами по изданию его текста в указанной выше статье К. Э. Цахариэ фон Лингенталя ¹³. Как указывал сам издатель, текст трактата опубликован им по «превосходной» рукописи Marcianus 579, содержащей его в качестве приложения к извлечениям из Прохирона ¹⁴.

Текст источника имеет заглавие Περὶ στρατιωτικῶν ἐπιτιμιῶν ἐκ τοῦ ῥόφου καὶ τῶν τακτικῶν и разбит на 41 параграф различного объема. В данном издании первая часть, имеющая аналогии со статьями Стратегикона и Тактики Льва, составляет 15 первых параграфов. Анализом первой части мы и ограничиваемся в настоящей работе, хотя перевод трактата приводим полностью. Таблица параллельных мест источников, составленная К. Э. Цахариэ фон Лингенталем ¹⁵, проверена нами по изданиям, указанным в примечаниях 11 и 12.

Анализ параллельных текстов рассматриваемых трактатов свидетельствует о несомненной связи между ними; иногда даже имеет место полное текстуальное совпадение.

Поскольку в настоящее время общепринятой датировкой Стратегикона является рубеж VI и VII столетий, а Тактики Льва – конец IX и начало X в., оказывается, что эти трактаты представляют два хронологических полюса, между которыми размещается Воинский закон. Такая очередность во времени создания рассматриваемых трактатов не вызывает сомнений. Сложнее обстоит дело с выяснением зависимости между ними, с решением вопроса о том, был ли каждый из предыдущих трактатов непосредственным источником каждого из последующих.

Текстологический анализ источников отчетливо свидетельствует о том, что Воинский закон не является промежуточным звеном между Стратегиконом и Тактикой и автор последней черпает непосредственно из Стратегикона. Текст Тактики может буквально совпадать с текстом Воинского закона лишь в том случае, если последний полностью копирует Стратегикон. Но если Воинский закон имеет какие-либо отклонения от текста Стратегикона, то эти отклонения ни разу не воспроизводятся в Тактике. В таких случаях всегда оказывается, что текст Воинского закона отличается от обоих других трактатов. Разумеется, имеют место случаи, когда текст Тактики отличается от двух других трактатов одновременно, но ни в одном из этих случаев отклонение не опосредовано влиянием Воинского закона, а вызывается какими-либо другими причинами.

Таким образом, мы можем сделать следующие выводы.

1. Автор Воинского закона зависел от текста Стратегикона, но нельзя определить с точностью, располагал ли он самим текстом этого трактата или же черпал из источника, общего для Стратегикона и Воинского закона.

2. Автор Тактики Льва не опирался на текст Воинского закона при составлении соответствующего раздела своего труда, его источником в этой работе служили аналогичные главы Стратегикона.

Конкретные случаи соотношения текстов трех указанных трактатов мы рассматриваем в комментарии, приложенном к переводу Воинского закона; в этом комментарии преобладает главным образом филологический аспект, а общие выводы имеют лишь предварительный характер. В данном случае мы следуем мысли, высказанной в свое время А. П. Рудаковым: «Более интенсивное использование всякого источника, перекрестные допросы его, чтение между строк, вообще говоря, возможны лишь тогда, когда уже произведено экстенсивное изучение предмета, когда сущность явления известна достаточно определенно, чтобы мы могли ставить свои перекрестные допросы и вести исследование окольным путем, не боясь увлечься погоней за созданием собственного воображения» ¹⁶.

Ограничившись на первых порах лишь «экстенсивным» изучением части Воинского закона, мы считаем более углубленный анализ делом дальнейшего исследования. [278]

Комментарии

1. Ecloga Leonis et Constantini. Ed. A. G. Monferratus. Athenis, 1889.

2. K. E. Zachariae von Lingenthal. Wissenschaft und Recht für das Heer vom 6. bis zum Anfang des 10. Jahrhunderts. – BZ, 3, 1894, S. 449.

3. Ibid., S. 441.

4. Ibid., S. 456.

5. K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur. 2. Aufl. München, 1897, S. 635.

6. R. Vári. Zur Überlieferung mittelgriechischer Tactiker. – BZ, 15, 1906, S. 83 f.

7. См., например: W. Achburner. The Byzantine Mutiny Act. – JHS, 46, 1926.

8. E. Э. Липшиц. Очерки истории византийского общества и культуры. – М.-Л., 1961, стр. 247; «Эклога. Византийский законодательный свод VIII века». Вступительная статья, перевод, комментарий Е. Э. Липшиц. М., 1965, стр. 21.

9. Dig., 49, 16; Cod., 12, 35 (36).

10. Компилятивный характер Воинского закона был отмечен еще К. Э. Цахариэ фон Лингенталем, но с особой силой это было подчеркнуто Р. Вари (op. cit., S. 87).

11. Arriani Tactica et Mauricii artis militaris libri duodecim. Ed. I. Schefferus. Upsaliae, 1664, p. 34-40.

12. Leonis Imperatoris Tactica. Ed. J. P. Migne. – PG, t. 107, 1863, col. 764-768.

13. К. Е. Zachariae von Lingenthal. Op. cit., S. 450-453.

14. Ibid., S. 449.

15. Ibid., S. 454.

16. А. П. Рудаков. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. М., 1917, стр. 43.