Осада Константинополя скифами, кои суть русские, и поход императора Ираклия в Персию.

Предисловие.

“Осаду Константинополя русскими (в 626 году) и поход Ираклия в Персию” мы извлекли из грузинского пергаментного манускрипта, принадлежащего Тифлисскому церковному музею (№ 471).

Манускрипт (in quarto, 322 листа, начало и конец утеряны) появился в свет в 1042 году, по заботам знаменитого Георгия Мтацминдели (Георгий Мтацииндели (в мире Феодор) происходил из княжеского рода. Отец его Иаков по поручению царя Георгия I (умер в 1027 г.) ездил к персидскому царю и был человек просвещенный. Сестра Георгия Мт. подвизалась в Самцхийском монастыре Тадзриси, а дяди (Саба и Георгий) служили украшением Хахульского монастыря; последний, кроме того, при дворе Давида Великого (умер в 1001 г.) нес обязанности старшего секретаря. По их следам пошел и св. Георгий Мтацминдел. Он сначала воспитывался в монастыре Тадзриси, потом перешел, к дядям в Хахули, который тогда служил важнейшим центром просвещения грузинского юношества. Георгий М., умудрив свой ум познаниями и приняв монашеский постриг, отправился чрез Антиохию в Палестину и, поклонившись там пречистым местам, вернулся обратно в Антиохию. Тогда здесь, в грузинском монастыре, близ Черной горы, подвизался старец Георгий, глубокий знаток грузинского языка и священного писания. По совету этого старца Георгий M. отправился на Афон, где пред тем (в 985 г.) открыта была Иверская лавра. Прибыв на Афон, Георгий приступил к переводу священных книг на грузинский язык и также проверке и исправлена старых переводов. По заботам Георгия Мтацниндели (умер в 1066 г.), Евфимия Мтаргмнели (умер в 1028 г.) и некоторых других мужей, еще до них подвизавшихся. Грузинская церковь получила все книги Нового и Ветхого заветов, а также массу др. сочинении — житии святых, учении отцов, песнопении с нотированным текстом и пр. Георгий Мт. считается автором известного стихотворения “Вечерний звон, вечерний звон”, переведенного на русский язык Козловым с английского.). В нем содержатся статьи: а) Учение Феодора Студита и его житие в переводе Георгия Мтацминдели, b) Подвиги мученика Феодора в переводе того же автора, с) Постановление святых отцов об иконопочитании, d) Чтение из Иоанна Златоуста в день Пасхи, е) Осада Константинополя скифами, кои суть русские, f) Поход императора Ираклия в Персию и g) Появление Магомета. [2]

Весь манускрипт переписан одной рукою, почерком “нусхури”. Во многих местах чернила выцвели. Переплет деревянный с кожаной обверткой. Книга до поступления в Церковный музей принадлежала Сионскому собору, куда она, по сообщению о. настоятеля собора, доставлена из Мтиулети.

В конце учения Феодора Студита имеется следующая запись (253-254):

“Творите молитву, святые отцы, за Георгия Мтацминдели, учителя, когда до вас дойдет это душу просвещающее учение блаженного отца нашего Феодора Исповедника, старшины студийцев. С большим прилежанием и многими тяготами и благодатью отца Евфимия (Евфимий Афонский (ум. в 1028 г.), полиглот, автор многочисленных переводов и сочинении, носящий имя “Мтаргмнели” (Перелагатель).) вновь [3] переведена эта сватая книга мною, бедным Георгием, на Святой горе, в грузинском монастыре (в Афонском Иверском монастыре.). За труд творите молитву, святые отцы.

Переведено же в царствование Михаила (разумеется, Михаил V Калифат (1041 — 1042)), в короникон 1042. Слава Богу вовеки. Аминь.

X. Святые отцы, творите молитву за недостойного Зосиму, который рассматривал (при переписывании) сию святую книгу для этого святого монастыря. Благословен Бог, с помощью Которого я ее окончил. Аминь”.

Этот “недостойный” Зосима еще раз (л. 266) просит молиться за него.

На полях книги имеются записи разных времен и разных лиц. Некоторые из этих записей выцвели, другие намеренно выскоблены или же урезаны переплетчиком книги. Из оставшихся же в целости записей обращают на себя внимание следующие:

(Л. 80 обор.): Душу Махаребела да спасет Бог. Его жену да помилует Бог.

Л. 87 обор.: Монаха Германа Парзикадзе да помилует Бог.

Л. 173 обор.: Душу Гизига, Марджана, Нурибега, его суруги Ханзада, Лусхата, Осеба, его супруги Гулуги да спасет Бог. [4]

Л. 205: В короникон 1449 в Самцхе (Месхетии) была великая смертность.

Л. 280 обор.: *** *** *** (по грузински)... Многие лета царствованию православных царей наших Мануила и Исаака (Мануил (1143 — 1180), Исаак Ангел (1185 — 1203).), сохранит... (дальнейшие строчки урезаны переплетчиком).

Поход скифов на Царьград и поход Ираклия в Персию вместе с историей Магомета занимают последнюю часть манускрипта (лл. 284 — 322).

Повествование о походах скифов и Ираклия в общем сходится с данными Всеобщей истории и летописей Грузии и Армении.

В 602 году вступил на престол императоров Византии узурпатор Фока, грубый солдат, не знающий ни законов, ни военного дела. Он скоро расточил всю государственную казну, попрал все священные законы царей и совершил множество злодеяний; например, им был убит император Маврикий и обезглавлен знаменитый полководец Нарсес.

Маврикием, зверски убитым Фокой, был усыновлен персидский шах Хосрой II, который, узнав об этом, выступил с войском, чтобы отомстить за своего благодетеля. Фока послал против него свое войско, но оно было опрокинуто Хосроем, который приступом взял города и крепости: Мердину, Дару, Амиду, Эдессу, Гиерополь, Халкиду, Алеппо и Антиохию. В это время в самой Византии разгорелась революция, которая закончилась смертью Фоки и вступлением на престол Ираклия (в 610 г.).

Между тем Хосрой, взяв Антиохию и пленив [5] множество греков, отправил их в Персию, а сам пошел в Палестину. Скоро он взял Иерусалим, сжег и разрушил храмы Гроба Господня и др., при чем убил 90.000 христиан. Животворящий крест и патриарха Захарию он отослал в Персию, сам же отправился в Египет и, покорив его, вернулся обратно; затем он взял Халкидон и стал станом в виду Константинополя. Войска его завоевали также остров Родос. Близость Хосроя произвела в Бонотантинополе панику. Император Ираклий, которому угрожали Хосрой с юга и скифы с севера, хотел было оставить Царьград и убежать в Кареаген, но он раздумал и примирился с Хосроем, предложив ему 1.000 талантов золота, 1.000 шелковых одежд, 1.000 коней и 1.000 девушек (Георг Вебер. Всеобщая история, т. IV, стр. 859.).

Казалось, что наступает последний час существования Константинополя, и слава всемирных императоров уже отдается поруганию варваров. Однако, “Божья Матерь не допустила город до падения”.

В 622 году Ираклий за большую сумму денег уговорил “скифов, кои суть русские”, не тревожить империю и потом отправился отомстить Хосрою. На Иссе, т. е. там, где Александр Македонский разгромил Дария, произошло ожесточенное сражение. Ираклий одержал блистательную победу и отбросил назад персов. Затем он, выступив из Трапезунта, призвал к себе воинов из Грузии и из всех областей, лежащих между Черным и Каспийским морями. Император взял множество городов, освободил 50.000 христиан, плененных Хосроем, и, обремененный добычею, вернулся в Амиду, откуда послал в Византию извещение о своих славных победах (в 625 г.).

Но Хосрой, который считал себя владетелем всего поднебесья, не унывал. Он вызвал воинов из [6] провинций Персии и во главе огромного войска выступил против врага. Его полководец Сарварон склонил русского хагана сделать общее нападение на Константинополь. Это предложение хаган принял.

Однако звезде Хосроя не суждено было блеснуть. Ираклий победоносно разгромил Персию и возвеличил Византию.

Все это достаточно подробно изложено в нижеприводимом нашем переводе.

Автор повествования, по-видимому, духовное лицо, желая придать своему рассказу религиозное значение, останавливается более на чудесах и пропускает некоторые детали, которые касаются похода Ираклия в Грузию и которые обстоятельно изложены в летописях грузинских и в истории Алвании Моисея Каганткатваци. Эти детали читатели найдут в наших “Известиях” в XXII выпуске Сборника материалов Кавказского учебного округа.

В заключение своего предисловия не могу не остановить внимание читателя на заявлении автора, утверждающего, что скифы суть русские.

Скифское племя жило и в Азии и в Европе, и они носили общее название сака, скитhа. Не образовалось ли это имя от грузинского слова каци (сокращ. ка, катhа вместо каци, кацmhа) — человек, в герундивной форме са-ка, сакаmhа — местопребывание людей, народонаселение? Так же образовались и следующие имена: Са-картвело — Грузия (от картвели — грувин), Са-мегрело — Мингрелия (от мингрели — мингрелец), Самшвилде (от мшвилди — стрела), Са-цхениси (от цхени — лошадь), Са-бердзнети — Греция (от бердзени — грек), са-каце — носилки, буквально — помещение человека.

Кажется, что грузины в древнейшее время скифами называли тот народ, которого с начала XI века стали называть русскими (*** руси-русский). Некоторый свет насчет этого вопроса бросает грузинская летопись. [7]

Летописец XII века, говоря о взаимных отношениях Тамары Великой и русского князя, мужа ее, утверждает (Картлис-Цховреба, т. I, стр. 288), что последний, “действовал подобно старому хагану-скифу: тот хаган-скиф осаждал царицу городов (Византию (Царьград) в 626 году. Из этого важного указания видно, что грузинский летописец XII века имел в руках ту самую хронику, которую мы теперь печатаем под именем “Осады Константинополя скифами, кои суть русские”.), а этот теперь осаждает царицу цариц Тамару”.

М. Г. Джанашвили.

 ГОСПОДИ ИИСУСЕ ХРИСТЕ, БОЖЕ НАШ, ПОМИЛУЙ НАС.

Повествование.

Славное и удивительное, из старых повествовательных книг взятое, сказание о преславном и блистательною чуде, совершившемся в то время, когда варвары — персы и скифы обступили царствующий град, чтобы воевать с ним, но божественный суд сокрушил их мгновенно, а город сохранил непоколебимо ходатайством Пресвятой Богородицы. С этих пор вошло в обычай каждый год поминать этот день — субботу пред Благовещением благодарственными песнопениями — акафистом (*** (по-грузински)). Благослови нас, Господи!

Превелики и недоступны повествованию милости и чудеса, явленные всему человечеству превыше всех рожденною Пресвятою и благословеннейшей Царицей нашей Богоматерью и оказанные Ею вообще всем и в частности (оказываемые) ныне и присно каждому человеку. Сколько возможно и потребно, Она помогает всякому и оказывает теплую поддержку, подобно Благому Владыке, Сыну своему; ибо Она царица всех, покровительница вселенной, хранительница городов и народа, твердыня Церкви, “город святой Владыки великого, слава Которого превыше познания человеческого, в котором (городе) поселился Господь славы. Ее милости и множество благодеяний восхвалить, благодарить, славословить честно и подобающе не могут языки всех рожденных! Но мы, по силам нашим, не [11] умолкнем, но воспоем, благословим и прославим причину спасения и жизни нашей.

И чтобы с течением времени не были позабыты великие чудеса и милости Пресвятой, — что великий грех и погибель, — потому они описываются своевременно для предания памяти будущих поколений, согласно данному отцами Божьей Церкви обычаю.

Продолжительность времен, в глубине своей, предает забвению прежде случившиеся события. Что же я предполагаю рассказать верующему люду, то проповедуется всюду, у язычников и варваров, на Востоке и Западе, во славу и восхваление Христа Бога и Спасителя нашего и наипрекраснейшей Матери Его, — подобно (тому, как рассказывается) чудо, совершенное когда-то Моисеем при переходе через Черное море над египтянами.

Ибо Бог чудес еще раз явил силу свою над нами, в святом месте своем показался вовремя, помог народу, который Он избрал для Своего в нем пребывания, и тем возвеличил имя Свое и превознес его в городе своего величия и могущества, для сокрушения которого цари земные и князья злые с народом-богоборцем сговорившись, собрались вместе, пришли яростно и осадили со всех сторон этот новый Сион, город, в котором пребывает Бог и который не может быть покорен силою. Взбешенные они старались Иерусалим сделать Иебоссеем и, замыслив лукавое над народом Божиим, говорили: “Идите, уничтожим их род и сотрем с лица земли имя их”. Но гнев Всевышнего потряс врагов и устрашил, печаль овладела ими, жестокий ветер сокрушил их и предоставил им погибнуть в глубине бездонной (морской) пропасти. Лодочки завоевателей, несомые бушующими волнами, вместе с теми, которые были на суше, подобно кораблям кархедонцев, послужили к их же злосчастной погибели. [12]

А мы, знавшие оказанные когда-то Богом чудодействия и предзнаменования для спасения народа Его, увидели воочию то же и у нас, над городом, который утвержден Господом на скале Евангелия, чтобы врата ада не могли одолеть его вовеки.

Да возрадуются вкупе горы Сионские, церкви Бога Живого и веселятся дщери палестинские, сходбища верующего народа! Да возвещено будет имя Его в башнях настоятелями церквей, проповедниками спасения нашего! Ибо кого усиливает Бог, тот и возвышается в этом мире и через него же вселенная познает Бога, Вечного пастыря-начальника нашего.

Погибель же врагов и спасение наше произошли так. С соизволения невыразимого божественного Провидения враги никогда не прекращали неприязненных действий против христиан, особенно же против сего царствующего града; они, рассвирепев, стремились причинить ему вред, когда только наступал удобный час ярости их.

В царствование Фоки с неукротимой яростью пошел против Греции Хосрой в защиту Маврикия, которым он был посажен на престол Персии и с которым жил в мире. Когда величие самодержавия перешло к Ираклию, надевшему на себя порфиру императоров Греции, и тогда не ослабело негодование Хосроя, самодержца персидского государства, и он продолжал сильно гневаться на греков. С великой яростью он послал против греков сначала Сеифа, народного князя, повелев ему опустошить Грецию и царственный этот град; затем он, после Сеифа, прислал Сарварона с еще большим озлоблением. Сарварон же пред тем только вернулся из Иерусалимского похода, куда он был послан Хосроем. Сарварон, опустошив Иерусалим, доставил оттуда в Персию патриарха Захарию и древо, к которому был пригвожден Господь. [15]

Этот-то Сарварон был прислан персидским царем с великой силой и народом очень сильным для опустошения и сокрушения всех границ и владений Империи, а также, главным образом, богохранимого Царьграда.

Сарварон, достигнув восточных пределов Империи, подобно огню, с небес упавшему после грозы, предал пламени все окрестности, стал сжигать все, растлевать, уничтожать. С большою дерзостью и неустрашимостью он губил весь Восток: одних забирал в плен, других, когда бы и где бы их ни находил, беспощадно убивал; не было человека, который бы остановил его и помешал ему делать то, что он хотел.

В то время могущество Греции было ослаблено и унижено зверскою лютостью и злодеянием восставшего узурпатора Фоки, который с соизволения Бога владел всей греческой империей. Его злодеяния состояли в следующем.

В начале своего царствования он нашел 60.000 воинов, оставленных Маврикием; но в продолжение своего 8-летнего управления царством он перебил их столько, что из прежнего множества едва осталось 40.000 человек (*** *** 5 мириады) (Если *** здесь не употреблено в значении мириады, тогда это место надо перевести так: “.. из прежнего множества осталось только четыре души” и райт (чем); и таким образом форма “шевитаррайтудзло (ше-витаррайт-удзло) есть целое сложное предложение, заключающее в себе подлежащее, сказуемое, дополнение и пр. Перевод: “и чем бы я мог”.). На восьмой год царствования Фоки вступил на престол Ираклий по выбору всех князей и народа. Вся сила греческого царства была унижена и сокращена, и многократно сокрушена персами и “скифами, кои суть русские”.

Сарварон, военачальник персов, не встречая на пути препятствий, беззаботно обходил весь край, внося всюду разрушение и опустошение и стараясь не миновать ни одного уголка. Как только он покончил с восточными [17] пределами империи, направился затем к царствующему граду и, прибыв в Халкидон, остановился тут со всем своим войском. Он приложил все свое старание и употребил всю свою силу и ловкость, чтобы морем и сушею подступить к Константинополю и разрушить его твердыни. Намерение его состояло в том, что он желал покорить этот великий город, в котором пребывает Бог.

Ираклий предвидел все это еще в начале царствования своего, зная о том, какие бедствия постигнута, после Фоки, царство его и особенно же царствующий сей град; им овладели печаль и горе; он старался и думал постоянно найти какой-нибудь способ к спасению Греции. И каким-то чудом спаслось христианство, а богоспасаемый город избавился и сохранился невредимо со стороны богоборцев. Ираклий, проливая изобильные слезы, возносил теплые молитвы к Богу и Пресвятой Богородице, прося дать мир городу своему.

Ираклий собрал все греческое воинство, какое где оставалось, и которое еще могло идти на войну; он созвал воинство отовсюду и поспешно собрал их у берегов Евксинского, т. е. Понтического моря. Затем нечаянно и неожиданно для врагов, морем, двинулся против персов со всей своей армией и, вспомоществуемый небесными силами, вступил в Персию. Достаточная мудрость, опытность и царская решимость ознаменовали его победу над врагами, ибо и Бог был соратником его, а Пресвятая Богородица щитом и ходатайницей пред Богом. В продолжение только 6-летнего похода в Персию он успел победить врага, покорить и возвести на престол Персии того, кого сам [19] хотел; на 7-й же год, взяв древо Спасителя, выступил из Иерусалима и победоносно прибыл в Византию.

Но скифский хаган, узнав, что царь Ираклий со всем своим войском отправился в Персию, улучил удобное время для своих злоухищрений, и то, что он замышлял издавна, захотел привести в исполнение теперь. Видя город сей без царя и войска, без всяких человеческих сил я помощи, он вообразил, что со всеми своими силами захватит его и покорит. И он, взяв свой народ, нагрянул на великий царствующий град.

Все море вокруг города наполнилось вражескими лодочками; каждая из них выдолблена была из одного цельного дерева и на их варварском языке называлась “моноксвило” (к сожалению, это слово не “варварское”, но греческое: *** *** знач. сделанный из цельного дерева челн, ср. южно-русские дубы или северно-рус. струги однодеревки, долбушки.) (***). С суши же конные и пешие воины приступили к городским стенам и стали биться с горожанами. Они спешили, подавая помощь друг другу с обеих сторон (с суши и моря), чтобы всячески ослабить город, взять его, покорить, сокрушить и опустошить.

Но городских жителей неустанно учил словом утешения Сергий, который в то время занимал патриарший константинопольский престол. Он просил народ не терять упования (на Бога) и не предаваться горю, говоря им:

“Мужайтесь, чада! Все наше упование возложим только на Бога, направив очи и руки свои к Всевышнему с теплыми молитвами, и Он ослабит злодеев, окруживших нас, и развеет все козни варваров, которые они замыслили против нас”.

Все жители города приняли слова Сергия и укрепились верою и упованием на Пресвятую Нетленную Царицу нашу Богородицу и Христа Бога нашего, Который [21] человеколюбием Своим соизволил родиться во плоти. И все, ожидая помилования и вспомощестования Его, предались молитве и молению с упованием; и вскоре получили они просимое: упование их не пропало даром.

Для защиты города царем Ираклием оставлен был “эпартос” (вероятно, искажение слова ***.), некий Варос, человек расторопный и энергичный. Насколько возможно было, он торопился противостать каждой затее и силе врага; он пускал в дело всю свою ловкость и всеми своими силами старался помочь городу и спасти народ. Неустанно изыскивал он средства, чтобы каким-нибудь образом возможно было отбить все злостные нападения врага.

Да и Богу угодно было, чтобы мы тоже не оставались бесполезными, беспечными и бездеятельными, но чтобы и мы показали свое старание и бодрствование и изыскивали средства для своего избавления и выхода из беды, имея упование на спасение только от Него.

Так Иисусу, сыну Навина, Господь разрешил вступить в бой, предварительно послав соглядатаев обозреть (страну) Гаин; Гедеона в битве с мадианитянами Бог поддерживал (водою и огнем) так долго, пока он не успел укрепить стены и приготовить боевое оружие.

Сам патриарх Сергий вместе с христолюбивыми людьми, благоговейно взяв иконы — животворящую Спасителя и Богоматери с Предвечным Младенцем, постепенно обходил по внутренним стенам города и ободрял горожан, а на варваров, врагов и противоборцев города призывал потрясение и сокрушение, (прося Бога), чтобы малочисленные избавились от погибели со стороны многочисленных, чтобы Бог обратил в бегство врагов. Так и случилось с ними вскоре вслед за тем, и Бог предал их окончательному посрамлению. [23]

Персы, которые стояли станом в Халкидоне, начали бросать в огонь всех аборигенов, живущих вокруг Халкидона и близ него, и чинили всякое дело, что только относилось к опустошению и великому разрушению, согласно лютому обычаю их. Когда это увидели скифы-варвары, то и они стали делать то же самое.

После того патриарх и весь народ царствующей столицы веяли нерукотворенный образ Господа и Христа Спасителя нашего, святую одежду Его, а затем икону беспорочной Богоматери и древо животворящего креста Господня, стали носить их вокруг города и по городу, говоря с горячими словами: “Восстани, о Боже, рассей всех врагов твоих и развей их подобно дыму; поставь их пред огнем, чтобы они растаяли, как воск; чтобы ненавидящие Бога погибли пред лицом Твоим, рабы же Твои чтобы радостно благословляли Тебя и воспевали”.

Так постоянно и предупредительно творились во всем городе молитвы и прошения всеми вообще и каждым отдельно.

Не прошло еще трех дней после учинения персами и скифами пожара и разорения по наущению дьявола, как опять поднялся хаган, глава скифского народа, и со всеми своими воинами бросился на город и осадил его.

Отряд же скифов состоял из несчетного числа воинов, приготовленных к бою, вооруженных и крепких. Самое меньшее, скажу, чтобы знать истину, — их было приблизительно столько, что на одного христианина варваров-скифов приходилось человек десять (у Вебера читаем: “Аварский царь летом 626 года пошел к Константинополю с войском, в котором, кроме аваров, были гепиды, болгары и славяне: в нем считалось 80,000 человек” (т. IV, стр. 860.).).

Но сподвижница жизни нашей, предводительствующая воинством своим и споспешительница христиан, беспорочная [25] Царица цариц, наша Богородица, скорая помощница тех, которые взывают к Ней, с народными воинами, находящимися в Пигах (*** — предместье Византии.), местопребывании Ее, посрамила отряды неверных и непобедимой своей силой укрепила и усилила пигейцев против множества, раскалила сердца их, чтобы они смело боролись и резали богоборцев. Победа, дарованная пигейцам Богоматерью, послужила залогом для окончательного посрамления врагов, что и должно было последовать вслед за тем.

Пигейцы, воспламененные божественною ревностью и ободренные упованием на Него, разбили скифов, атаковавших моим воинством их храм, и силою Господа наши народные воины одолели вступивших с ними в бой; малочисленными Господь попрал несметное число врагов. Пыл предводителя и князя скифов настолько был ослаблен, что он стал оплакивать не столько свое настоящее посрамление, сколько предугадывал, на основании этого неожиданного посрамления, свою предстоящую погибель и падение.

С тех пор уже стали усиливаться греки, рассудок их сделался устойчивее, надежда твердою. Греки почти каждый день делали вылазки и бились с врагами. Соратницей же их была Богоматерь, которая помогала им и поддерживала, и они изо дня в день стали усиливаться.

Храбрость же скифов и сила их стала ослабевать и умаляться. Сила их оказалась призрачною, опытность непригодною в сражениях. Они все падали духом, уничижались и приходили в трепет, подобно пьяному человеку, и вся мудрость их исчезла.

Патриарх и все горожане, увидя такое состояние противника, стали совещаться все вместе и единогласно решили послать послов к скифам с подарками от города. Этим [27] они хотели умилостивить врага и склонить его к миру. Они видели, как слабеют враги, с которыми борется сила Всевышнего, и хотели, чтобы они благополучно вернулись восвояси.

Но безверный хаган, настоящий хищный зверь, а не человек, поднесенный ому дар принял, но предложение о мире отверг, а представших пред ним послов отправил обратно с пустыми руками. Он еще более прежнего рассвирепел, стал дерзко глумиться и говорит уходящим послам: “Пусть не обманывает вас ваш Бог, на Которого вы надеетесь”, говорил он им: “знайте, что я завтра же непременно возьму ваш город, опустошу его окончательно и разрушу всякое в нем строение, вам же (горожанам) сделаю такое одолжение: не раздев вас догола, отпущу живыми идти туда, куда кто хочет, и добраться до того места, куда желает каждый из вас. Кроме этой милости, никакого другого человеколюбия по отношению к вам не ожидайте от меня”.

Когда все это донесли патриарху и народу, последние из глубины души испустили стон, главы свои оросили: горячими слезами и, воздев руки к небу, сказали:

“Помоги нам (шемециэн=тепереши, шегвециэн помоги нам (ме=гве, нам).), Господи! Вместо нас борись со злым врагом, Ты, который противоборствуешь всем возгордившимся, но поддерживаешь уничижающих себя; Твоя сила неодолима и царство Твое бесконечно! Услышь слова дерзких варваров, требующих, чтобы мы упрекали Тебя, Владыку всех, и спаси город, место Твоего жительства, и народ этот, носящий святое имя Твое; да не скажут ненавидящие Тебя: “Где их Бог!” Так и подобно этому говорили много, взывая к Богу и Пресвятой Богородице.

И Всесильный Бог милостиво воззрел на народ свой, тех из персов, которые выступили для соединения с [29] хаганом, Он разбил и преградил им путь, и многих соединившихся с ними союзников погубил; в продолжение трех дней противники бились безостановочно, пускали стрелы и делали засады. Варвары стреляли со стороны моря, и стрелы их падали в море; они изыскивали различные средства для продолжения борьбы.

Наконец, приступили враги к тому, чтобы привести в исполнение то, что решили на общем совете, а именно напасть на город с двух сторон. Со стороны суши они поставили стенобитную машину, а море наполнили несчетным числом лодок — “моноксило”, во множестве приготовленных скифами. По условию богоборцы-варвары, персы и скифы, в один день и в один час сразу атаковали город и с суши и с моря. Как только враги приготовились к бою и вооружились, хаган, скифский князь, взяв отборных воинов, сколько у него было, пошел по морскому берегу и поднялся на возвышение, чтобы дать о себе знать персам, и персы тоже выступили, чтобы дать знать о себе скифам.

Можно сказать еще больше. Одни из врагов с севера и другие с юга, подобно лесным зверям, подняли свирепый рев на царствующий град, предположив, что его быстро захватят и легко и беспрепятственно возьмут.

Но кто скажет, как силен Господь и чудодействен! Или кто может повествовать о всех милостях и благодеяниях, оказанных нам Пресвятой Девой.

Хаган-скиф наполнил свои лодки — моноксилы воинами, сам тоже взял множество воинов и, вооружившись, атаковал город со стороны суши, желая разрушить укрепления города стенобитными машинами, поставленными против городских стен. Сообщение с морем он считал обеспеченным, так как на лодках имел множество ратников; но сила Божья ходатайством Пренепорочной Девы всюду [31] посрамила их и всякую надежду их сделала тщетной и бесполезной. Со стен города греческие бойцы всегда (при каждом приступе) убивали столько безверных, что оставшиеся в живых враги не успевали сжигать трупов павших воинов. Сжигание требовалось обычаем варваров; предавая умерших огню, они сами предавали их “вечному огню”. Так было с борющимися со стороны суши.

Сражающиеся со стороны моря неслись на своих лодках, стараясь помочь своим отрядам. Но как только приблизилось множество “моноксилов” к храму Влахернской (Храм Влахернской Богоматери, построенным в 474 г., назван так по местности в западном углу Константинополя — ***.) Пресвятой Богородицы, их постигла кара Божья. О знамение! Как только направились к этому храму, поднялась жестокая буря, и тотчас море там же, где застала их буря, поглотило их. И кто только направлялся в окрестностям Влахернского храма и приближался к нему, всяк уходил ко дну. Море неестественно подымалось вверх (страшно было даже смотреть на него), потом мгновенно делилось на две половины, и, по воле Божьей, каждая половина, надвигаясь на моноксила, уносила их в бездонную пропасть.

Зрелище было удивительное, страшное и истинно соответствующее поразительному всемогуществу Божью. Волны поднимались до высоты целых холмов и, подобно рассвирепевшим лютым зверям, бешено бросались на врагов Богоматери, или, подобно живым существам, с жадностью глотали их и губили беспощадно. Так, всех врагов покрыли волны, все пошли ко дну и погибли, подобно тому, как это случилось с египтянами, преследовавшими израильтян, которые шли между двумя водными стенами, где потонули их преследователи и погибли вовеки. Такое же чудо опять явил нам Бог чудес. [33]

Так помогла городу своему Пресвятая Царица, наша Богородица: Она явилась нашей соратницей, одержав славную победу над врагами при помощи бури и моря. Таковы всегда подвиги и сильная помощь Пренепорочной Девы: восставших против Ее достояния и, взявшихся за оружие против Ее почитателей, мгновенно Она отдала волнам и безднам морским, где и приготовила им место погибели; часть же своего народа, потерявшего было надежду на свое существование вследствие надвинувшейся опасности и уповающего только на Нее, Она сохранила во всей целости невредимо и непоколебимо.

Тогда и сам князь, глава скифского народа, своими глазами видел погибель своего народа, ибо он, сидя на коне и стоя на возвышенном и удобном месте, мог видеть случившееся. Он, как зверь, заскрежетал зубами и, посылая нам угрозы, со всей силой ударял себя в грудь и по лицу.

Городские воины, борющиеся с нападающими врагами, увидев случившееся на море с варварами, мгновенно воодушевились силою Божьей и усилились благодатью и помощью Пресвятой Богоматери; они, сплотившись, быстро отворили городские ворота и, голосом победоносным ободряя друг друга, бросились на врагов и стали храбро разить их.

И городские жители так расхрабрились и усилились, и такой страх напал на варваров, что даже женщины и дети бесстрашно я храбро бросались на врагов, били их и теснили. Тогда и на самом деле можно было видеть, как один обращал в бегство тысячу, и как двое побеждали множество. Ибо Бог дал им такую силу, и Он предал в руки их врага, племя злое и достойное погибели.

Такую силу и помощь даровала своему народу Пресвятая, Всеславная, живущими на земле и небесными силами [35] достойно хвалимая Богоматерь; такие Она дала совершить подвиги и такую оказал поддержку отчаивавшимся уже и обессилившим.

До захода солнца и до наступления ночи греки избивали врагов, другие же успели убежать в свой стан. Все снаряды и все, что варварами на арбах доставлено было для разрушения города, они сами предали огню. Благодатью Пресвятой Богоматери они сами приняли на себя труд погубить и сжечь ими же самими приготовленные осадные машины.

Патриарх же и весь городской народ, воздев руки свои к небесам и проливая обильные слезы, пели благодарственные молитвы и говорили: “Десница Твоя, Господи, славна силою Твоей; десница Твоя, Господи, победила врагов Твоих; величием славы Своей Ты посрамил напавших на Тебя и восставших против могущества Твоего”.

Так, безумный и кичливый хаган, который пошел против нас с многочисленным народом, со стыдом и позором возвратился восвояси с малым числом спасшихся от погибели воинов.

И персидское войско тоже, смущенное посрамлением своим, устыженное и огорченное, закрыв руками лица свои, возвратилось в свое отечество в незначительном количестве.

Таково начало божественного Провидения и благости! Сотрудница и сподвижница нашей жизни, Пресвятая беспорочная Богоматерь, сильная помощница христиан, и теперь явила нам свою помощь, даровав нам столь славную, удивительную и всеобщую свободу.

Поэтому то в воспоминании этого великого благодеяния, ежегодно назначен субботний, пред Благовещением, день, в который мы устраиваем всеобщее блистательное собрание, всю ночь проводим в ночном бдении с духовными песнопениями и молим Богоматерь гласом хваления и [37] благословения, благодаря Ее и Сына Ее, Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава, честь и поклонение с Отцом и Духом Святым вовеки веков. Аминь

Да, сие так было и так исполняется.

Но следует изложить и о начале и причине сего удивительного повествования, ибо этого желает большинство.

Много войн вели с христианами разные семена народов, племена богоборствующие, но одолеть не могли ни разу с содействием Бога; и если иногда Бог попускал врагов на нас для нашего испытания и придания нам бдительности, то все же все паши противники всегда находились в подчинении нашего греческого царства. И так было до тех пор, пока вера православная и учение нашей веры твердо держались в богоспасаемом семь граде чрез вседержцев церкви и царства. Но когда враг на ниве богослужения возрастил плевелы ересеучения, и лесные свиньи извратили церковь Бога Живого, тогда паства Христова, приобретенная Его Господнею кровью, досталась лютым зверям для растления. Однако, Господь все же не оставил православное семя без своей помощи и благодеяния, даже и тогда, когда мы чуть было не уподобились жителям Содома, и, дошедши да такого падения, мы все же чудесным образом спаслись ходатайством Пресвятой Богородицы.

Когда непобедимая власть над всеми противниками находилась в руках христиан, тогда император Тиверий Младший, которого после себя воцарил Юстиниан, послал военачальника своего Маврикия на восточные границы в поход против персов; он, одержав великую и славную победу, вернулся обратно к Тиверию с помощью Животворящего креста.

Император Тиверий возвысил Маврикия и, обогатив его на счет государственных средств, возвеличил, возлюбил и сделал своим зятем. [39]

И когда попущением дьявольского наваждения Тиверию дали есть отравленную смокву, тогда он, предчувствуя свою смерть, поспешно возвел на императорский престол Маврикия; сам он скончался на 4-м году своего царствования, и Маврикий сделался самодержцем (В 582 г.).

Этот Маврикий царствовал над греками 20 лет, охраняя мир и преодолевая противников; ибо он и до воцарения своего соблюдал все христианские обряды и воздерживался от всех дурных влечений; когда же он стал императором, то увеличил свои добродетели и, изгнав из головы своей всякие дурные мысли, усвоил хорошие привычки и хорошую речь и стал живым образчиком добродетели для подданных и царства

Этот Маврикий сначала послал в поход против персов зятя своего Филиппикона. Ему Бог дал победу, и он победоносно вернулся обратно к царю. Потом император послал другого военачальника, называемого Коментием, который по происхождению был фракиец. Он вступил в бой со всей своей силой и победил врагов, будучи поддерживаем силой Божьей. Большую часть врагов он избил, а также сразил их князей и военачальников. Персы, спасшиеся во время битвы, убежали и скрылись в городе Нисибине. Они там были в большом страхе, ожидая прибытия своего царя Урмизда, который заранее предупредил их, поклявшись, что перебьет всех тотчас же безжалостно, если князья его погибнут во время боя с врагами.

Поэтому они все восстали против Урмизда, напали на него и убили его, злейшего из всех людей мира, ибо он спешил ограбить и избить не только ослушников, но и преданных себе и близких людей. Вместо него воцарился над персами сын его (Хосрой). [41]

По прошествии нескольких дней после этого вернулся в Персию военачальник Варамос, который ходил в поход против турок и успел победить их. Он, недолго думая, восстал против своего царя и вступил с ним в жестокий бой.

Царь Хосрой, видя восстание Варамоя или Ваграма, привлекшего на свою сторону весь народ, и будучи в большом стеснении, прибежал в одно место, называемое Киркис, и в беспомощном состоянии, призывая христианского Бога, говорил молитвенно: “Где благостно и хорошо, туда приведи (Господи) моего коня”. И пустил он своего коня привести его туда, куда хочет.

Лошадь же доставила его к пределам Греции. С ним были супруга его и двое малолетних детей. Затем прибыли туда же еще кое-какие ему преданные персы (Урмизд (Гормизд) был алчный тиран. Его удавили тетивой. На престол Персии воссел Хосрой II-ой, но и против него восстал полководец Варап (Багрань) и, разбив его в одном сражении, объявил себя царем Персии. Хосрой вместе со своими наложницами и отрядом телохранителей, переправясь чрез Евфрат, отдался под защиту начальнику греческого гарнизона Киркезия (Вебер, т. IV, стр. 838 — 839).). Отсюда они все вместе отправились и прибыли к императору Маврикию, который, рассудив все согласно требованиям времени, принял Хосроя, как сына своего и воздал ему царские почести и вознаградил его. Так же отнеслась императрица к жене Хосроя, и дети императора к детям Хосроя. Затем Маврикий дал Хосрою большую казну и греческое воинство, с приказанием доставить его в Персию, согласно его желанию.

Хосрой вместе с греческими войсками и с большим богатством прибыл в Мартирополь, т. е. в Мупаракань. Сюда он привлек персидское войско и, вступив в бой с Варамом (он же Баграм Чубин), победил его и опять сделался повелителем персидского государства. С того времени наступили мирные отношения, и устроилось единение между царствами персидским и греческим, что и продолжалось до воцарения Фоки, возмутившегося воина. [43]

Этот Фока по грехам нашим и с соизволения Бога царствовал над Грецией 8 лет (602 — 610 л.). Царь же Маврикий отдан был ему для наказания за следующий проступок. Маврикий, отправясь в поход против скифов, т. е. русские, с Божьей помощью одолел хагана, главаря скифского народа. Но затем некоторые из императорских отрядов возмутились против Маврикия. Тогда он вместе с преданным ему вернулся в свой столичный город.

Хаган — скиф, узнав об этом, со своим войском опять поспешно напал на греков и, не найдя при них царя, разбил их и разметал; он пленил 12 тысяч человек и предложил царю Маврикию выкупить их, с платой за каждого по одному “дракани”, а по второму (предложению) за двух один “дракан” (Дракани 21,5 коп.).

Но Маврикий не выкупил их по причине возмущения против него. Поэтому хаган разгневался и велел тотчас мечом истребить всех 12 т. пленников. Маврикий впоследствии раскаялся и дал знать всем церквам и монахам, чтобы они испросили ему прощение Бога.

Во сне Бог явил Маврикию следующее: будто он находился в Халкине пред образом Спасителя, и чрез эту икону Бог спрашивал его, где он желает принять наказание за свой грех: в этом мире или в том (загробном). Он же отвечал: “в этом”. Тогда чрез ту же икону последовало определение такое: “в этом же мире Маврикий отдается в руки воину Фоке в наказание”.

После этого Маврикий тотчас же вывел из темницы зятя своего Филиппика и извинился пред ним. Он же был заключен в темницу только потому, что начальная буква его имени “фи” истолкована была в подозрительном смысле. Царь спрашивал его, кто бы мог быть этот Фока, и точно узнал от него (кто был Фока), ибо Филиппикос командовал войском. [45]

По истечении небольшого числа дней и с попущения Бога восстал греческий народ (против Маврикия); они воцарили Фоку, воина одного отряда. Как только он достиг Константинополя, то царствующий этот град благосклонно принял его. Фока же, узнав, что Маврикий еще жив, стал искать его. А Маврикий, спасаясь бегством, по предопределению свыше споткнулся и остался где-то в овраге. За ним Фока послал своих людей, которые и доставили его. Фока приказал казнить Маврикия, а также детей и жену его.

Маврикий, видя казнь своих детей, говорил: “Праведен Ты, Господи, и правилен суд Твой”. Тогда кормилица успела скрыть младшего сына Маврикия и вместо него привела своего собственного (сына), отдав его в руки убийце. Но Маврикий, видя это, не согласился допустить подмена и приказал привести своего сына. И тут же перебили всех пятерых сыновей его и также самого Маврикия, а затем безжалостно обезглавили мечами жену вместе с тремя дочерьми.

О жестокий разумом, как зверь, и злейший, как сатана! Он (Фока) превзошел ядовитых аспидов и ехидн и, объявившись самодержцем, показал все виды своего изуверства.

Царь персов Хосрой, узнав обо всем этом, разгневался и, позабыв обещание соблюдать с греками мир, взял большое число парода своего и пошел против Греции. Все окрестности Востока и пределы Греции он опустошил и пленил; горя мщением, он губил всех и вся.

Фока же являл в своем царстве такие виды изуверства, чинил такие страшные злодеяния и жестокости, что стал ненавистным даже своим домочадцам.

Зять его патрикий Криске, видя столь великие [47] бесчинства Фоки, причиняемые им казнью безвинных, не мог долее выносить всего этого. Он написал об этом Ираклию, находившемуся в Африканском походе, и просил, чтобы он со всем своим воинством пошел против Фоки. Ираклий, поспешно собравшись, причалил быстро на многих кораблях к Константинополю со всем воинством, имея при себе нерукотворенный образ Спасителя. Он, немедля, вступил в бой с Фокой в Софийской бухте. Изувер Фока, будучи побежден, бежал во дверец; некто Фотине, у которого отнята была жена блудодеем Фокой, прибыв во дворец вместе с другими воинами, стащил Фоку с престола и, надругавшись над ним вдоволь, снял с него царские одежды и, надев на него лохмотья и тяжелые цепи, привел к Ираклию. Последний, увидев его, сказал ему: “О жалкий! так ли управлял ты народом царства твоего?” Фока же в ответ сказал: “Ты теперь будешь управлять лучше меня”!

В ту же минуту Ираклий приказал сначала отрубить руки и ноги его, а потом плечи и уши и вдеть их на копье. Затем отсекли и голову. Ираклий приказал сжечь все тело убитого.

Некий монах вопил к Господу и спрашивал Его, почему над христианами воцарился Фока, человек столь злой и свирепый, и услышал от Бога: “потому, что не было злее его, для наказания этого злого народа”.

Ираклий царствовал 30 лет, короновавшись в церкви св. Стефана вместе с Евдокией, супругой своей.

А персы покорили страну от Каппадокии до Дамаска вместе с Палестиной и Иерусалимом и многое множество христианских городов разметали при посредстве евреев; также пленили они Иерусалимского патриарха Захарию и ваши Живоносное древо Спасителя в Персию; покорили еще Египет, Лувию (Ливию), Эфиопию и Кархедон, т. е. Африку. [49]

Ираклий послал послов к персидскому царю Хосрою с просьбой о мире, но царь персов с глумлением возвратил послов, говоря: “Если царь греков откажется от Распятого и будет поклоняться солнцу, я заключу с ним мир”. И Хосрой послал воевать с греками Сеита, одного из начальников войска, с большим числом воинов. Сеит, разграбив и опустошив весь Восток, пошел на царствующий град и остановился в Халкидоне. Он тут простоял некоторое время и, желая вернуться восвояси, умышленно предлагая царю Ираклию мир, лукаво привлек его в свой стан и говорил с ним.

Царь, доверившись хитрым словам его, послал к нему в качестве послов 70 отличнейших мужей, для отправки их к Хосрою, царю персов. Сеит, забрав их, связав и надругавшись над ними, отправился и прибыл в Персию.

Хосрой, узнав об этом, приказал содрать кожу с Сеита за то, что он, видевшись с Ираклием, не схватил его и не доставил к нему.

После того Хосрой отрядил в Грецию другого полководца, именем Сарварона, возвратившегося с палестинского похода. Он пришел с большой силой и причинил Греции еще больше, чем прежде, бедствий и опустошений. Идя к Константинополю, он стал в Халкидоне со всем своим войском, стараясь всячески погубить и причинить зло городу и народу.

Ираклий поспешил собрать войско со всех сторон и привлек бесчисленное воинство от всех племен; затем по Евксинскому Понту — морю, расширяющемуся в северных своих частях, отчалил на множестве кораблей, взяв с собою и свою жену. По прибытии в Трапезунт, пограничный город Мингрелии, императрица родила сына, которого назвали Эрекле.

Из Трапезунта Ираклий отправил послов с [51] большими подарками к царю турок. Последний, благосклонно приняв послов Ираклия, обещался действовать с ним заодно. Когда же Ираклий отправился в турецкую землю, то царь турок встретил его вместе со своим народом и оказал ему большие почести: он и весь народ его слезли с коней и поклонились Ираклию, который отнесся к нему очень благосклонно и просил сесть на коня, чтобы следовать за ним, подобно родному сыну. Тогда они расцеловались друг с другом, и Ираклий, сняв с себя корону, возложил на голову турецкого царя, а затем предложил ему трапезу; во время вечери он подарил ему и всем его князьям все золотые и серебряные сосуды, какие только у него имелись, а чтобы обеспечить себя на тот случай, если бы враги хитростью захотели увлечь на свою сторону царя турок, Ираклий показал последнему портрет своей дочери, обещав выдать ее за него замуж. Царь турок, увидев портрет, пришел в восторг и, дав обет Ираклию положить за него голову свою, привел на помощь ему очень большое войско. С ними вместе Ираклий вступил в Персию.

Хосрой, узнав о прибытии Ираклия, встретил его со всеми своими силами и многократно бился с ним, но с Божьей помощью Ираклий победил его, побил бесчисленное множество персов, разрушил и опустошил все города и крепости их и опрокинул их храмы и молельни. В одном храме Ираклий нашел истукана; это был истукан самого Хосроя, который себя изобразил, в виде Бога, сидящим в небесах, окруженным солнцем, луной, звездами и стоящими пред ним ангелами и как будто посылающим на землю снег, гром и дождь. Ираклий сокрушил его до основания.

Хосрой, побежденный всюду Ираклием, написал своему военачальнику Сарварону, находившемуся в Халкидоне, следующее: “Ираклий привлек на свою сторону турецкого [53] царя и я не могу устоять пред ним”, и предложил Сарварону поспешить к нему на помощь.

Но Ираклий задержал письмо это вместе с посланным и взамен написал Сарварону следующее: “В битве я одолел Ираклия и туров и, разбив их наголову в Адарбадагане, обратил в бегство. Укрепляйся ты на своем месте и, не торопясь, продолжай биться с царствующим градом греков”. К письму он приложил печать Хосроя и отправил. Сарварон, получив письмо, укрепился на том же месте, где стоял, и продолжал оставаться до тех пор, пока Бог чудес, ходатайством Пресвятой Богородицы, не разгромил его страшно с хаганом скифским и не обратил в бегство.

Ираклий же осадил столичный город персов. Хосрой, находившийся в нем, испугался и выслал против врага своего полководца с 30,000 воинами. Произошло сражение. Побежденными оказались персы, которым греки причинили страшный урон.

.....

.....

... (в оригинале утерян лист.) сделает тебя воеводой. Он обиделся сильно; умер отец его. Вместо отца Ираклий возвел его на престол Персии.

А Сарварон из Халкидона отправился в Персию с горстью спасшихся, которые остались в живых после того погрома, который явил над ними гнев Божий. Он, узнав о гибели Хосроя, Трти, Кавоса и Урмизда, написал Ираклию: “Знаешь ты, что я прибыл в греческое царство не по своей воле и не по своей же воле учинил то, что совершил по принуждению Хосроя, пославшего меня”. Затем просил он Ираклия позволить ему прийти к нему и предстать пред ним в качестве раба. Царь Ираклий дал [55] ему слово поступить с ним милостиво. Сарварон поступил так; он обещал Ираклию возместить все убытки, причиненные им Греции, и на свой счет восстановить все им низвергнутое.

В те дни народ персидский убил царя своего, сына Урмизда. Сарварон стал просить Ираклия воцарить его над персами. И Ираклий возвел его на престол Персии. Сарварон же обещал Ираклию возвратить Греции все провинции ее, отнятия персами, и, издав повеление возвратиться из греческих земель всем персидским воеводам, поднес Ираклию богатые дары.

Вместе с тем он вручил Ираклию запечатанный ящик, в котором находилось древо Спасителя, которое он, во время своего похода, достал в Иерусалиме. Ираклий, приняв ящик, нашел его запечатанным, запертым на замок, нетронутым и, волею Божьей, остающимся в первоначальном виде. Итак, Ираклий одержал победу силою Всевышнего, победоносно сокрушил могущество персов, разбил все пограничные крепости и твердыни их, опрокинул храмы и молельни и покорил царей их.

Воевал он всего 6 лет, а на седьмом году, взяв древо Креста Господня и забрав громадные богатства персов, прибыл в Иерусалим. Он представил патриарху Модесту ящик живоносного креста. Весь причт церкви рассмотрел его и нашел, что и печати и замки были нетронуты. Все вообще благодарили Бога, за то, что он сохранил это сокровище от грешных. Открыли ящик, и весь народ поклонился Кресту. Царь стоял там до тех пор, пока его (крест) не подняли, а потом отослал его в Византию. Для принятия Креста выступил из Влахерна (*** Влаhерни. В других сочинениях это имя пишется так: **** Влакерни.) патриарх Сергий с большим торжеством и, доставив его в соборную церковь, воздвиг (По арм. “Истории имп. Иракла” (соч. епископа Себеоса, изд. Патканьяна, Петерб., 1862 г., стр. 112): “Крест Господний оставался в богоустроенном городе (Иерусалиме) до вторичного взятия города Иерусалима сынами Исмаила. Тогда он бегством был перенесен в столичный город (Царьград) вместе со всей церковной утварью”.). [57]

Чрез несколько дней прибыл в Византию также царь Ираклий (По словам Г. Финлея (см. “Греция под римским владычеством”, стр. 432), Ираклии до своего возвращения в Константинополь возобновил храм Гроба Господня и “чтобы не произошло никаких перемен в местоположении его (после персидского погрома), воспользовался указанием иверийцев, которые имели обыкновение ходить на богомолье к св. Гробу”.). Во всех частях греческого государства наступило полное спокойствие. И так было до усиления Магомета безбожного, происходящего из племени исмаильского, от Навара, внука Исмаила, род которого поселился в пустыне Мадиамской, живя караванной торговлей.

Этот Магомет появился в царствование Ираклия. Он осиротел, когда еще был младенцем. Был он совершенно беззащитен и гол, но силен физически и хитер. Он нанялся пасти верблюдов у одной богатой своей родственницы, которая по истечении короткого времени вышла за него замуж. И стал он ездить в Иерусалим, чтобы продавать верблюдов, и тут же начал изучать и знакомиться со всеми вероучениями и народами, особенно же, он изучал слово веры.

Найдя же, он некоего несторианского монаха, отлученного за ересь и пребывающего в стране Мадиамской. С ним он постоянно вступал в беседу. Магомет одержим был падучей болезнью, которая приключалась с ним регулярно. Жена его, узнав об этом, сильно опечалилась и начала тосковать. Магомет хитростью своей успел уверить ее, что к нему является архангел Гавриил и что он, не имея сил устоять пред таким видением, впадает в обморок.

Супруга же его все это рассказала вышеупомянутому монаху-несторианцу, сообщив ему и имя ангела, который являлся Магомету. Монах убеждал ее и успокаивал, говоря, что Гавриил является только к пророкам.

Она поверила словам льстивого монаха, рассказала об этом и другим женщинам, и они тоже поверили, что муж ее пророк. Тогда Магомет стал проповедовать и вероучить. Один за другим пристали к нему многие, которых он учил так: “Кто убьет врага или же будет [59] убит им, в обоих случаях спасется”; об удовольствиях рая говорил, что там еда и сладострастие будут в избытке. И в таком роде проповедовал многое, согласно пониманию и разумению своему.

Этот-то Магомет с множеством народа встретил царя Ираклия, возвращающегося из Персии и идущего в Иерусалим, и стал просить у него страну, где бы он мог поселиться вместе с принявшими его учение. Царь Ираклий дал ему землю, и он изо дня в день стал “расширяться и умножаться”.

По смерти Магомета его заменил Абувартон, который вступил с греками в горячий бой и победил их. И с того времени постигли Грецию большие бедствия, и увеличились и усугубились насилия с соизволения Божия, за умножение беззаконий и грехов наших.

После того славного чуда, которым Пресвятая Богоматерь спасла этот город и избавила его от борьбы со скифами, и после победы Ираклия и возвращения его из Персии... (Последний лист рукописи позднейшим переплетчиком приклеен был к внутренней стороне деревянного корешка; мы его осторожно отлепили, но нашел чрезвычайно поврежденным: многие слова совершенно выветрились, от других остались только следы некоторых букв. Но при всем этом мы преложили все свое усилие, чтобы восстановить текст к его первоначальном виде, где это было возможно.), как описано в повествованиях (*** (повествование, сообщение) можно перевести также словом ”указатель”.) для дальнейшего сказания, после чуда, повторяю, явленного Богоматерью над царствующим градом, (протекло) 36 лет, и тогда самодержавие царства принял Константин Великоподбородок (*** подбородок, *** большой. В указанное автором время, т. е. на 36-м году по возвращении Ираклия из персидского похода в Грецию, царствовал Константин Погонат (668 — 685). Видно, что наш автор или неточно перевел слово “погонат” (*** бородатый), ил же этот император назывался также “великоподбородком”. Такое же различие мы находим в передаче имени персидского полководца, который у грузинского автора назван Сарвароном (см. выше текст), у греческого Сарбаром (Вебер, т. IV, стр. 860), у армянского Хорьямом (Себеос, стр. 109 — 110,).). Тогда еще раз поднялось множество агарианского народа и приблизилось к Константинополю с бесчисленными [60] вооруженными воинами. Они быстро причалили к морским берегам по направлению в Евдомии и тут на кораблях бились изо дня в день.

Борьба их, начатая весною, длилась до времени уборки винограда; по наступлении же зимы они отправлялись обратно и зимовали в Кизике.

К началу же наступления летнего времени, они снимались... (и прибывали) туда, где они стояли раньше (в прошедшем году)..., и так же... (как прежде) неустанно бились со стороны моря. Свою борьбу они продлили 7 лет, и это по попущению Бога за многие грехи наши.

Но Всесильный и человеколюбивый Бог ослабил весь пыл врага и силою своей навел на него страх, так что сарацины сняли свой лагерь, чтобы убежать. Но великое множество их кораблей окружило город вместе с бессчетными их воинами-ратниками, и опять множество битв (дальнейшие листы, как мы уже заметили в предисловии, утеряны)...

На этом интересном месте прерывается повествование. Что наш автор весь рассказ о первых завоеваниях арабов черпает из достоверных источников, в том убеждает нас и Всеобщая история.

Халиф Моавия (656 — 680), читаем во Всеобщей истории Вебера (т. V, стр. 101), начал войну с византийцами. Императором тогда был Константин Погонат (668 — 685). Суфьян, сын Ауфа, повел войско в Малую Азию и пришел к стенам Халкидона, а сирийский флот проплыл через Еллиспонт и стал в виду Византии. Бывшие на нем войска вышли на берег близ Евдома, где стоял дворец, называвшийся Магнаврою, и повели свои нападения на Константинополь по всей линии от Золотого Рога до восточного мыса. Мусульмане горели желанием взять Константинополь, сокрушить главную опору Христианства. Но, потерпев везде неудачу, арабы отплыли в Пропонтиду и [61] овладели Кизиком. Греки отразили также войско, пришедшее сухим путем к Халкидону. Однако неудачи не поколебали мужества мусульман. В следующие годы они с наступлением каждого лета возобновляли нападения на Константинополь, как в первый год; это длилось 7 лет сряду. Во время этих семи осад со стороны мусульман пало 30,000 человек и в числе их Абу-Эйюб, который был похоронен у Золотого Рога.

По сказанию грузинских летописей поход арабов на Константинополь совершился через Грузию. Мурван нагрянул на Грузию в 667 году и, покорив Рань и Карталинию, перевалил в Имеретию, где тогда находился царь Мир (663 — 668). Здесь почти весь лагерь Мурвана чудесным образом был затоплен волнами Цхенис-цкали, и он, [62] потерпев большой урон, как от водной стихии, так и со стороны царя, отправился к Константинополю, где Бог явил над арабами свой гнев и потопил их в морских пучинах.

Итак, мы видим, что как автор печатаемой нами хроники, так и источники Всеобщей истории и сами грузинские летописи все одинаково относят первое нападение арабов на Константинополь ко времени царствования Константина Погоната (668 — 685), и потому Абувартон, Абу-Эйюб и Мурван, которого Картлис-Цховреба называет также Абул-Касимом, должно быть, суть имена одного и того же человека; рассказ же о нападении арабов на Константинополь в общем сходится тут и там. Вследствие этого наша хроника 1042 года приобретает значение немаловажного источника для Всеобщей истории.

Спешу отметить тут же, что хотя последние листы нашей хроники утеряны, но, тем не менее, судя по течению мысли автора, с уверенностью можно сказать, что изложение главнейших событий, волновавших древний мир, он хотел довести до своего времени. Кажется, что в напечатанной нами хронике соединены в одно два независимых друг от друга рассказа: а) история походов Ираклия и “скифского” хагана и б) история появления магометанства и борьба его с христианством. На такую мысль наводить нас рукопись грузинского церк. музея (№ 186, стр. 2315 — 2322), в которой слово в слово читается тоже, что напечатано выше от слов “Этот Магомет”... (см. стр. 57) до слов “расширяться и умножаться” (стр. 59). Привожу заглавие статьи, помещенной в указанном № 186-е:

“Повествование, составленное о вере безбожных татар, и ответы христиан (на возражения арабов), сказанные царевичем Багратом”. (Об этой же статье интересные сведения дает уважаемый Н.Я. Марр в своем сочин. “Из книги царевича Баграта” (СПб. 1899 года).) [63]

Статья эта обличительного характера. Автор ее Баграт (XVI в.) сидится доказать превосходство православной веры и лживость агарианского учения. Он сначала приводит краткую историю Магомета (Изложение подвигов Магомета оканчивается его битвою с иудеями, где ему помогал зять его Али, “славный герой”.) (см. выше 57 — 59 стран, и 244 стр. брошюры Марра) и затем переходит к опровержению его учения.

Мы имеем в руках также другой манускрипт, носящий название “путеводитель” (№ 65 грузин. церков. музея) и заключающий в себе опровержение вероучения армян, магометан и евреев (стр. 207 — 811). Это опровержение озаглавлено так: “Послание в армянские земли иерусалимского патриарха Фомы, написанное на арабском языке Феодором, называемым Абикурой, и мною, священником и “синкелом” Иерусалимского храма, переведенное на греческий язык”. В возражении арабам Ф.-Абикур (он же Авукур, Абукур) приводить все основания, почему магометанское учение надо считать ложным. Автор распространяется и о жизни Магомета. Священник и “синкел” Михаил перевел “Абукуру” (так называется послание Абукуры) на греческий язык в короникон 6538, т. е. в 1030 году (6538 — 5508=1030). Но еще до этого то же сочине-ние св. Евфимием (УМ. 1028 г.) было в сокращенном виде переведено на греческий язык с грузинского (А. А. Васильев в своем сочин. “Византия иж арабы” (СПб. 1900 г. стр. 7) “Абукуру” называет “Абукаром”.). Обличительный характер имеют также: “Догматикон” Иоанна Дамаскина, переведенное на грузинский язык кафоликосом Арсением (жил в X веке), и “Извещение” Евфрема Мцири (ХІ-ХІІ в.).

Может статься, что последняя часть нашей хроники и есть обрывок одного из трудов св. Евфимия, о котором [64] в пергаментном афонском сборнике 1074 года (Этот сборник уже передан в печать и вскоре выйдет в свет.) биограф его, Георгий Мтацм. пишет: “Евфимий-грузин”, как рог золотой велегласный, трубит на весь мир, не только на Гру зию, но и на Грецию, ибо он с грузинского языка на греческий перевел “Балавари”, “Абукурай” и несколько других сочинений”.

Из этих сочинений найден пока “Балавари” и напечатан г. Такайшвили, но о других переводах св. Евфимия с грузинского языка на греческий пока достаточных сведений не имеется. Книга “Балавари” в переводе на греческий язык имеет такое заглавие: “*** **** **** *** *** ***”. Экземпляр этого сочинения имеется и в Париже; о нем дал отзыв Зотенберг в своей статье Notice sur le livre de Barlam et Ioasaph (см. Записки вост. отд. И. Р. Арх. общ. т. II, вып. I, стр” 166 — 174.). Знаменитый Литтре о “Балавари” отвивается так в соч. “Средние века и варвары”, стр. 268): “Переводимый несколько раз на латинский язык, бывший темою для подражаний на французском и других общеупотребительных языках, роман этот служил предметом назиданий для всего Запада”.

М. Дж.

(пер. М. Г. Джанашвили)
Текст воспроизведен по изданию: Осада Константинополя скифами, кои суть русские, и поход императора Ираклия в Персию // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, № 27. 1900