ЧУДЕСА СВ. ДИМИТРИЯ СОЛУНСКОГО

§ I. По преданию, святой великомученик Димитрий, память которого отмечается 26 октября, был знатным жителем Фессалоники (древнерусское название города — Солунь) и проконсулом. За проповедь христианства в городе и округе он был казнен при императоре Максимиане (293-311). Однако некоторые исследователи считают, что исторический прототип святого происходил из Сирмия (совр. Сремска Митровица) и был диаконом местной церкви. Их мнение основано на том, что первые списки святых (например, Сирийский мартиролог 411 г.) содержат упоминания под 9 апреля Димитрия, диакона из Сирмия, но не знают Димитрия Солунского (Vickers. Sirmium or Thessaloniki? 337-350; QeocaridhV. Istoria, 59-82; Dictionary, 605-606). Согласно этой версии, культ святого был перенесен в Фессалонику после захвата Сирмия варварами в 441 г. В Фессалонике был основан храм в честь Димитрия, и он стал почитаться как покровитель Македонии и всего Иллирика. В период раннего средневековья культ Димитрия приобрел общевизантийское значение, достигнув особой популярности при императорах Македонской династии (867-1056). Солунскими братьями Кириллом и Мефодием он был перенесен к славянам в IX в. и впоследствии получил особое распространение у болгар, сербов и русских, которые стали считали Димитрия и своим защитником (Obolensky. The cult).

§ 2. Литература о св. Димитрии, созданная в средние века на греческом и славянских языках, велика. Полный Corpus Demetrianum до сих пор не собран и не издан (список византийских сочинений, не претендующий на полноту, см.: BHG, № 496-547). Сочинения о св. Димитрии делятся на три основных вида: «мученичества», известные в трех редакциях, где рассказывается кратко о жизни, казни и чудотворениях святого, имевших место сразу после его смерти; несколько собраний рассказов о чудесах, произошедших в последующие столетия; многочисленные «похвальные слова», составляющие наиболее обширную часть наследия, а также близкие к ним по роду молитвы. Из всех этих сочинений два собрания «Чудес святого Димитрия» (далее — ЧСД) имеют важнейшее значение как исторический источник. Собрание III датируется не ранее второй половины X в., оно включает пять рассказов, которые свидетельствуют о распространении культа св. Димитрия во Фракии, Константинополе, Каппадокии, Италии, но практически не содержат исторических сведений (Lemerle. Commentaire, 203).

§ 3. Собрание I — первое крупное и систематическое собрание сказаний о св. Димитрии. Автором его в шести рукописях назван архиепископ [92] Фессалоникийский Иоанн (Его следует отличать от архиепископа Фессалоникийского Иоанна, присутствовавшего на Шестом Вселенском соборе в 680-681 гг.). По почти единодушному заключению современных исследователей, он жил в конце VI — первой половине VII в., а его композиция относится ко времени правления Ираклия (610-641) (Lemerle. Commentaire, 27-34). Чрезвычайно скупые сведения об Иоанне, авторе ЧСД, известны из его сочинения и из Собрания II. Он был, видимо, преемником архиепископа Евсевия, имя которого упоминается в письмах папы Григория I Великого (590-604). Иоанн — очевидец и участник многих событий конца VI — начала VII в., связанных с историей города: они описаны не только в Собрании I, но и в Собрании II. Причем перу самого Иоанна принадлежат рассказы о событиях, имевших место в правление Евсевия, анонимный же автор Собрания II описал войны против города, когда архиепископом был сам Иоанн. Можно полагать, что в основу отдельных частей этого собрания положены заметки Иоанна, полное сочинение которого непонятным образом исчезло (намек на это содержится во введении к сочинению анонима — Lemerle, 168-169). В описании автора Собрания II Иоанн предстает активным организатором обороны города от славянских и аварских нападений, подчеркнута любовь архиепископа к Фессалонике и его близость к горожанам.

Собрание I состоит из 15 «чудес», или глав, подобранных тематически и первоначально представлявших собой гомилии. Первую группу составляют рассказы об «исцелении телесных недугов» (главы 1-3), затем следуют чудеса, связанные с «исцелением духа» (главы 4-7); начиная с восьмой главы повествуется о спасении всего города или области, а не отдельной личности: избавление от голода (гл. 8), гражданской войны во времена Фоки (602-610) (главы 9, 10). Не вписывается в эту схему только глава 11 — о наказании эпарха за богохульство. На конец оставлены «главнейшие», с точки зрения автора, чудеса: помощь святого городу во время осад его варварами. При этом глава 12 составляет отдельный сюжет, а главы 13-15 повествуют об одном событии, рассказ о котором разделен на части (видимо, из-за обширности повествования) в соответствии с чудесами, совершенными святым. В свою композицию Иоанн включил и рассказы, принадлежавшие более древним редакциям (гл. 1, 2, 4, имеющие вне-исторический характер). Так как «чудеса» в Собрании подобраны без сохранения хронологической последовательности, то в разных главах оказались события взаимосвязанные. Так, например, в главе 3 речь идет о чуме, предшествовавшей аваро-славянской осаде, в главах 13-15 — о самой осаде, а в главе 8 — о голоде, последовавшем за осадой; в главе 12 говорится о пожаре в храме св. Димитрия, а в главе 6 — о восстановлении кивория, пострадавшего во время этого пожара. Кроме глав 12-15, где речь идет о нападении славян и аваров на Фессалонику, ценные исторические свидетельства содержатся также в главах 3, 8, 9, 10. Хронологически события, описанные в Собрании I, охватывают почти три десятилетия и приходятся на периоды правления Маврикия и Фоки (582-610).

Желая описать прежде всего подвиги св. Димитрия и прославить его, автор часто допускает неточность и местами недосказанность в изложении исторических событий. Кроме того, отсутствие датировок и нарушение последовательности в изложении хода осад затрудняют восстановление исторического ядра его композиции. В литературном отношении, как отмечали исследователи, при [93] преобладании черт агиографии (по замыслу и построению, лексике, обилию библейских цитат и т.д.) сочинение Иоанна содержит и элементы, характерные для тогдашней историографии (Koder. Anmerkungen, 523-528). Язык ЧСД специально не изучался, однако можно заметить, что стиль сочинения — торжественный и витиеватый, местами чисто риторический, однако исторические события излагаются простым и ясным языком, иногда чрезвычайно сжато (Koder. Anmerkungen, 523-526).

§ 4. Собрание II возникло как непосредственное продолжение Собрания I (тематическое и хронологическое), о чем ясно сказано во введении к нему. Здесь же содержится намек на то, что оно было составлено 70 лет спустя после первого (Lemerle, 169.3-7 § 177). Так как единственная рукопись, содержащая Собрание II, не имеет листа с началом пролога и заглавием сборника, то имя автора, которое могло быть указано там, осталось неизвестным. Из самого сочинения почти ничего не удается выяснить о его личности. Исследователи полагают, что большая часть Собрания II принадлежит перу одного человека, жившего в Фессалонике во второй половине VII в. Написанное же им сочинение следует датировать 80-90-ми годами VII в. (Баришиh. Чуда Димитриjа Солунског, 144; см. сводку мнений ученых о хронологии Собрания II там же, 10-11; Lemerle. Commentaire, 83-85). Автор, видимо, был лицом духовным, но нет оснований считать его архиепископом Фессалоники.

Собрание II по объему значительно уступает Собранию I. Оно состоит из шести глав, пять из которых посвящены важнейшим событиям в жизни Фессалоники — осадам города славянами и аварами, землетрясению и угрозе захвата города славянами, блокаде его местными славянскими племенами, заговору булгар. Хронологически эти главы делятся на две части, охватывающие события 10-х и 70-80-х годов VII в. В первой части (гл. 1-3) речь идет о событиях времен архиепископа Иоанна. Она составлена скорее всего на основе письменных источников или, как считает Лемерль, «местной хроники» (Lemerle. Commentaire, 84). Вторая часть написана автором самостоятельно как очевидцем происходивших событий: ее отличает от первой более живая и подробная манера изложения.

Лишь условно к Собранию II можно отнести главу 6, повествующую о пленении африканского епископа Киприана славянами в Элладе. По мнению Лемерля, она сильно отличается от всех предшествующих глав, так как написана другим автором, причем не жителем Фессалоники (Lemerle. Commentaire, 163-169). Нет никаких надежных оснований для датировки описанных здесь событий и составления самого рассказа. Он мог быть присоединен автором к Собранию II либо использован составителем рукописи XII в. (Lemerle. Commentaire, 169). Рассказ о Киприане сообщает также о распространении почитания св. Димитрия в византийских провинциях Африки, однако наука не располагает никакими дополнительными свидетельствами, позволяющими его датировать.

Собрание II значительно отличается от Собрания I по замыслу и языку, хотя автор его явно стремится подражать Иоанну. Цель анонимного сочинения — описание важнейших событий, потрясавших город в VII в., и подвигов Димитрия - избавителя Фессалоники от этих опасностей. Следуя агиографической традиции, автор не дает никаких хронологических указаний, однако его рассказ, обращенный к современникам и очевидцам, в целом создает впечатление достоверности. Богатство фактического материала и точность свидетельств, не [94] характерные для среднего агиографического сочинения, сближают Собрание II с историческими трудами византийских авторов. Исследователи отмечают определенные черты сходства ЧСД с Монемвасийской хроникой (X в.) или с рассказом об осаде славянами Патр, переданным Константином Багрянородным (X в.) (Koder. Anmerkungen, 533-534). А Лемерль даже называет Собрание II «городской хроникой» (Lemerle. Commentaire, 174).

§ 5. Велико значение первых димитриевских текстов в истории византийской агиографии. ЧСД неоднократно переписывались, заново редактировались, к ним добавлялись рассказы о новых подвигах святого. Так формировалась богатая литературная традиция, связанная с именем св. Димитрия, значение которой выходит далеко за пределы Византии. Из более поздних собраний ЧСД следует отметить произведения митрополита Фессалоникийского Никиты (конец XI — начало XII в.), Иоанна Ставракия (вторая половина XIII в.), Константина Акрополита (конец XIII — начало XIV в.), Дамаскина Студита (XVI в.). В основном они содержат переработку чудес из первых трех собраний, причем наиболее полно отражается в них Собрание I, а из Собрания II чаще использовалась 6-я глава. Наибольшее количество чудес св. Димитрия собрал Иоанн Ставракий (28), добавив к известным по древнейшим композициям еще три новых, в том числе рассказ о смерти Гавриила-Радомира и чудо с гибелью Калояна.

Уже в 70-х годах IX в. библиотекарь римского папы Анастасий перевел на латинский язык ряд чудес из первых двух собраний (10 рассказов из Собрания I и гл. 6 из Собрания II), сократив многие, в том числе и интересующие нас, пассажи. Позднее были осуществлены переводы и пересказы на церковнославянский язык, из которых особенно важен для нас в данном случае русский перевод, сделанный не позднее XV-XVI вв., рассказа о Первуде (Бегунов. Традиция, 149-172; Tapkova-Zaimova. Les textes demetriens, 113-119; Тъпкова-Заимова. Текстове за св. Димитър Солунски, 144-154).

§ 6. Оба первых собрания ЧСД содержат наиболее полные и в большей своей части уникальные данные по истории завоевания славянами Македонии и Греции и их взаимоотношений с византийским обществом в этом регионе. ЧСД составлены современниками событий, поэтому можно предполагать высокую степень достоверности сообщаемых ими свидетельств. Охватывая примерно столетие (с 80-х годов VI в. до 80-х годов VII в.), «славянские главы» памятника позволяют проследить изменение ситуации в областях, прилегающих к Фессалонике, — регионе, практически выпавшем из поля зрения византийских хронистов; характеризуют внутреннюю жизнь города, оказавшегося в окружении славян. Значение Фессалоники в истории Византийской империи чрезвычайно велико. Ей по праву принадлежало место второго после Константинополя торгово-экономического, политического и культурного центра, которое обеспечивало городу выгодное географическое положение (он обладал лучшей гаванью Эгейского моря и находился на Виа Эгнация — главном пути, связывающем западную и восточную части полуострова) и неприступность оборонительных сооружений, оберегавших его от многих бед еще с античных времен. Уже при Юстиниане I Фессалоника фактически стала административным центром префектуры Иллирик. Ее выдающаяся роль для сохранения власти империи в южных областях полуострова в период варварских нашествий и славянской колонизации очевидна. То упорство, с которым славяне пытались овладеть городом, показывает, что они понимали его значение для региона и с захватом Фессалоники связывали планы [95] окончательного поселения здесь и, возможно, создания своего объединения. И только благодаря ЧСД мы знаем некоторые подробности тех трагических событий. Иоанн и анонимный автор Собрания II были хорошо информированы о жизни славян в Македонии и Греции, точность их свидетельств подтверждается более поздними письменными источниками, а также данными топонимики и сфрагистики.

§ 7. Полностью три первых собрания сохранила только парижская рукопись XII в. (cod. Parisinus gr. 1517), условно названная Лемерлем рукописью Е. Она уникальна во всей димитриевскои рукописной традиции также тем, что единственная содержит Собрание II. Полностью посвященная св. Димитрию (кроме трех собраний ЧСД содержит «Мученичества» второй редакции, отрывок из гомилии Льва VI, энкомии архиепископов Фессалоникийских Иоанна и Иосифа), она возникла, видимо, в XII в. в Фессалонике как первая попытка создать Corpus Demetrianum (Lemerle, 34-35). Рукописная традиция Собрания I, в отличие от Собрания II, богата и разнообразна: сохранились 34 рукописи (с VIII по XVI в.). Однако ни одна из них, кроме упомянутой парижской рукописи, не приводит Собрания I полностью. Обобщая свои наблюдения над рукописной традицией ЧСД, Лемерль не обнаружил следов нескольких редакций. Исключение составляет московская рукопись XI в., но и она, по его замечанию, содержит скорее свободный пересказ текста, чем иную редакцию. Разнообразие же традиции в рукописях заключается в свободном подборе «чудес» из Собрания I и различном порядке их расположения. Чаще всего встречается глава 1 (в 20-ти рукописях), реже других — глава 12 (в трех). Интересующие нас главы 13 и 14 — соответственно в восьми и девяти рукописях, совпадающих лишь частично (Lemerle, 32).

Ниже приводится список рукописей, содержащих так называемые «славянские главы», по изданию Лемерля с сохранением введенного им буквенного обозначения: D - Scorial. III 20 (gr. 239), s. IX; Е - Parisinus gr. 1517, s. XII; F -Vaticanus gr. 1641, s. X-XI; G - Mosquensis 380, a. 1021-1022; Н - Vaticanus gr. 1608, s. XI; J - Vaticanus gr. CLXIII, s. XI; К - Hierosol. Sabait. 27, s. XI; L - Lesbiensis Leimonos 143, s. XV; N - Athous Pantokrator 21, s. XI-XII; P - Lesbiensis Leimonos 21, s. XII-XIII; R — Sinaiticus gr. 526, s. X; S — Berolinensis Fol. 44 (280), s. XII; T - Parisinus gr. 1485, s. X; U - Vaticanus gr. 797, s. X; V - Athous Esphigmenou 44, s. XII; Г — Atheniensis BN olim Kosinitsa 236, XII-XIII.

§ 8. Впервые ЧСД издал Корнелий Бюйе (в Брюсселе в 1780 г.), сопроводив издание латинским переводом. Затем практически без изменений оно было перепечатано Минем (PG, vol. 116, 1864, col. 1203-1383). Важные дополнения макету, извлеченные из парижской рукописи XII в., внесло издание Тугара (Tougard. Actes; в критическом аппарате ниже — То), содержащее публикацию ЧСД в отрывках. Первое полное критическое издание ЧСД осуществил во Франции П.Лемерль в 1979 г. Именно это издание мы здесь используем.

Среди публикаций эксцерптов и их переводов как наиболее значительные следует отметить сербохорватское, выполненное Ф.Баришичем (ВИИHJ, 173-216), болгарское В.Тыпковой-Заимовой (ГИБИ, III, 87-168) и польское В.Свободы (Testimonia, 162-235). [96]

ЧСД неоднократно использовались как исторический источник в обобщающих и специальных трудах. Полную библиографию до 1958 г. см.: Moravcsik. ВТ, I, 558-560. Более новые исследования отмечены в работах: Beck. Kirche, 458-465; Lemerle. Commentaire, 13-26; Karayannopulos, Weiss. Quellenkunde, 309-310.

В русской науке, пожалуй, только Ф.И.Успенский серьезно обращался к ЧСД в начале нашего столетия в связи с экспедицией РАИК в Фессалонику. Им сделаны переводы отдельных пассажей и намечены аспекты изучения [97] «славянских глав» (Успенский. О мозаиках, 1-61). Небольшие отрывки переведены Е.Э.Липшиц (Сборник, 93-102). Нами переведена глава о Первуде по старому изданию греческого текста (Иванова. Славяне и Фессалоника, 81-107). Настоящая публикация важнейшей исторической части ЧСД не снимает, на наш взгляд, необходимости в полном русском переводе всего памятника. В комментарии мы отмечаем лишь те разночтения с предшествующими переводами, которые носят принципиальный характер и не обусловлены исправлением текста П.Лемерлем.

Текст воспроизведен по изданию: Свод древнейших письменных известий о славянах. М. Восточная литература. 1995