ЖИЗНЬ, ДЕЯНИЯ И ПРЕДИВНОЕ СКАЗАНИЕ

О СВЯТОМ ОТЦЕ НАШЕМ МАКАРИИ РИМСКОМ, ПОСЕЛИВШЕМСЯ У КРАЙНИХ ПРЕДЕЛОВ ЗЕМЛИ, НИКЕМ НЕ ОБИТАЕМЫХ.

БЛАГОСЛОВИ, ГОСПОДЬ

(Текст переведен по изданию: A. Vassiliev. Anecdota Graeco-Byzantina, I. Mosquae, 1893)

Мы, смиренные и ничтожные монахи Феофил, Сергий и Игиин, призываем купно всех наших отцов и братьев послушать о жизни святого Макария. Отрекшись от мира сего, мы затворились в монастыре Кира ¹ Асклипия в Месопотамии сирской, ² что лежит между двух рек, зовущихся Евфратом и Тигром. После девятого часа мы трое сели в уединенном месте, и каждый из нас говорил о воздержании и подвиге. И вот на ум мне, смиренному Феофилу, пришла такая мысль, и я сказал братьям Сергию и Игиину: “Мне, братья, все годы [96] жизни моей хотелось идти, пока не увижу, где кончается небо, ибо говорят, что оно кончается у железного столпа”. И братья говорят: “Брат Феофил, ты первый среди нас и духовный отец нам, и отныне неотступно последуем тебе, куда бы ты ни пошел, ибо и нам по сердцу то, что ты сказал”. Тотчас мы поднялись и той же ночью тайно от архимандрита ³ ушли из монастыря и за 18 дней пешком дошли до Иерусалима. Поклонившись Святому Воскресению и Честному Кресту, мы направились в святой Вифлеем, поклонились Святой пещере, где родился Христос, и увидели звезду Христову и кладезь воды, путеводивший магов, ⁴ шедших поклониться младенцу, и посетили место в двух милях ⁵ оттуда, где ангелы водили с ними хороводы и пели, говоря: “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение”. ⁶ И мы возвратилась и поднялись на святую гору Елеонскую, ⁷ где был схвачен Христос, а оттуда снова вернулись в Иерусалим и оставались там двадцать дней, ибо обходили святыни и молились в тамошних монастырях, благодарили и славили Бога и крестились, не чая уже увидеть мир сей. Спустя 55 дней пути мы переправились через реку Тигр, и вступили в страну персов, и пришли на широкую равнину, называемую Азия, где скончал жизнь свою Юлиан Отступник. ⁸ Мы вошли в пределы Персиды, ⁹ в город, зовущийся Ктесифонт. Там могилы трех отроков — Анании, Азарии и Мисаила. ¹⁰ Этот город далеко от Вавилона. Мы поклонились погребенным там святым отрокам и досыта поели и попили. Возблагодарив Бога и оставив город Ктесифонт, мы двинулись в путь и, пройдя персидскую землю, через четыре месяца пришли к [97] пределам Индии и расположились в одной индийской хижине в западной стороне от города, и люди индийские стали нас преследовать. (Вместо города у них одни хижины.) И снова мы ушли в другую брошенную хижину, и, войдя, не нашли там никого. Мы оставались там два дня, и вот появились андрогины, ¹¹ и на головах у них вместо венков были острые стрелы. И андрогины, увидев нас, весьма испугались: они приняли нас за соглядатаев. И ушли к своим соплеменникам, и собрали около двух тысяч человек, и окружили дом, где мы молились, и взывали к Богу. Андрогины сразу со всех сторон метнули огонь, чтобы сжечь нас, а мы пребывали в великом страхе, и, выскочив из хижины, оказались посреди них и не могли бежать. И они стали говорить на своем языке, мы же не понимали, что они говорят, и, не зная языка их, ничего им не отвечали. Андрогины схватили нас, и заперли в тесной темнице, и сказали, что десять дней не будут нам давать ни есть, ни пить. Мы же в смирении своем и слезной молитве благодарили Бога, и спустя десять дней андрогины, думая, что мы умерли, собрали несметную толпу и, открыв двери, нашли нас склонившими колени на молитве Господу. Они о чем-то посовещались между собой и выгнали нас из города, ударяя крепкими прутьями. Видит Бог, что мы не вкушали пищи 70 дней. И, перекрестившись во имя Отца и Сына и Святого Духа, много дней шли по дороге на восток. Через 40 примерно дней мы оказались в месте, где росли плодоносные деревья, прекрасные видом и отличные вкусом своих плодов, которых было на них великое изобилие, и, прославив Господа нашего Иисуса Христа, поели и [98] насытились от тех плодов, а оттуда пришли в страну песиглавцев. Когда мы проходили по их земле, песиглавцы, видя нас, дивились и глядели во все глаза, но зла не причиняли. Нагие, они сидели с женами и детьми, и каждый, подобно диким зверям, имел под скалой логово. Мы же, идя по дороге на восток, через сто дней или более пришли в некую страну обезьян, где ничего не видели, кроме обезьян. При нашем приближении они убегали, и мы восславили Господа, избавившего нас от их пасти. И потом мы пришли на высочайшую гору, где не светило солнце, и не было деревьев, и не росла трава, а были лишь одни ядовитые гады, и слышалось шипение их, и скрежет зубовный аспидов, змей и ехидн, ярящихся друг на друга, и буйволов, и василисков. Мы встречали множество других зверей, имен которых не умеем назвать, и видели единорогов, онокентавров, ¹² леопардов и всех прочих, сколько их есть на земле, и восславили Господа, избавившего нас от их пасти и укреплявшего на всем пути. В четвертый день нашего странствия мы услышали свист гадов и заткнули уши, не в силах вынести свист их. Но по Божьей воле гады нас не тронули. И мы миновали ту гору, и вновь оказались на огромной пустынной горе, где ни один след не указывал, что там когда-либо были люди. Проведши здесь 60 дней и обдумывая, что делать, мы молили Бога спасти нас от великой крутизны той, и вот могучий олень предстал нам и, забегая вперед нас, издавал мычание, а мы следовали его голосу, и пришли к другим кручам, и претерпели страшные и великие опасности, и, в трепете спустившись с высот, с трудом достигли равнины. Там паслись [99] необозримые стада слонов. И мы прошли по равнине той среди слонов, которые не причинили нам вреда, и сбились с дороги. И, помолившись Богу, мы пошли, не вкушая, видит Бог, никакой пищи. Через 70 примерно дней, чтобы сказать коротко, мы снова вышли на гладкую равнину, густо поросшую деревьями с чахлыми плодами, ибо в месте том не было света, а только темный туман. Постояв там, мы подняли рыдание и великий плач, потому что не было нам ни пути, ни света. Мы плакали семь дней, и вот перед нами стала летать голубка, и села на высокое место, и снова вспорхнула, и залетала перед нами; мы же в ликовании восславили Господа и, следуя за ней, увидели арку, на которой было написано: “Эту арку воздвиг Александр, македонский царь, когда от стен Карфагена до мест сих, как дикого зверя, гнал перса. ¹³ Это — область темной мглы, которую он прошел. Желающий проникнуть далее да пойдет влево, ибо все воды земные истекают с этой стороны. Если пойдет на шум вод этих, выйдет к свету; направо же одни горы, кручи и превеликое озеро, кишащее гадами”. Когда мы прочли надпись на арке Александра, мы воспрянули духом, и восславили Господа, повсюду спасающего нас, и возрадовались, и пошли влево от арки. Через сорок дней пути на нас повеяло удушающим смрадом, и мы едва не умерли от этого зловония и каждодневно молили Бога сохранить нам жизнь. Нас одержала неслыханная беда, ибо послышался громкий шум, словно от ржания множества коней. Пройдя немного, мы неожиданно увидели перед собой превеликое озеро, кишащее змеями, так что воды его из-за змей не было видно, и рыдание, и плач, и [100] вопль великий, как от толпы людской, исходил из вод озера, и мы услышали глас с неба, говорящий: “Се воды судные и се — отрекшиеся Господа”. И в великом страхе мы миновали то судное озеро. После многих дней пути мы пришли в некое место, и там были две высокие горы. И мы поглядели на эти горы, и увидели посреди них мужа ростом в сто локтей. ¹⁴ И был он по всему телу связан восьмью медными веригами, и четыре были прикованы к правой горе, четыре — к левой, и вокруг того мужа пылало пламя, и голос его слышался чуть ли не за тридцать миль. И, увидев нас, муж тот начал плакать, и стенать, и биться головой оземь. Он весь обгорел в пламени, так что на нем не было ни одного волоса, мы же от страха и ужаса закрыли лица свои и прошли меж тех двух гор. Большой страх и великий ужас одержали нас. Пять дней мы шли и еще слышали его стенания. И снова оказались в высоком месте, и была там глубокая яма, и некая жена с распущенными волосами стояла над ней, и большая змея обвилась вокруг нее от ног до самой шеи. И когда жена открывала уста свои, чтобы говорить, змея вонзала в них жало. Волосы у жены досягали земли. И другой несказанно странный голос, точно гул большой толпы, исходил из глубины ямы: “Помилуй нас, Господь, Сын Всевышнего Бога, помилуй нас”. Мы в страхе сказали: “Господи, скончай нашу жизнь в месте сем, ибо глаза наши видели удивительные и дивные тайны и великие судилища на земле”. И когда с рыданием и плачем мы миновали то место, скоро пришли в некое другое, где высилось могучее дерево, видом сходное со смоковницей, и была там тьма птиц, видом подобных [101] воробьям, голос же у них точно человечий, и все они одновременно кричали: “Отпусти нам, Господь, отпусти нам, милостивый Боже, хотя мы погрешили перед тобой паче всего земного сотворения”. Мы же, смиренные, видя эти ужасные и дивные знамения, были в великом страхе и молили Бога, чтобы показал нам свершение тайн сих. И тотчас земля разверзлась перед нами, и голос, исходящий оттуда, сказал: “Вам не дано узнать эти тайны, идите дорогой своей”. И мы миновали место это с трепетом и снова пришли в место ровное, страшное и славное. И вот там стоят четыре пречестных мужа, облик которых был неизречен. Перед этими святыми мужами были сверкающие мечи, смола и сера, а кругом змеи и ехидны, и те четверо святых мужей имели на головах венцы из золота и перлов и в руках своих держали золотые награды за состязание. Увидев их, мы пали на землю и громко закричали: “Помилуйте нас, небесные мужи, чтобы не коснулись нас эти мечи и пламя, исходящее от гадов”. И они ответили нам, говоря: “Ступайте с миром дорогой своей, которую начертал вам Господь, и ничего на ней не страшитесь — они не имеют власти над вами, ибо мы сторожим их до того дня, пока Господь не приидет в мир сей”. Услышав от них эти слова, мы издали им поклонились и, восславив Бога, ушли оттуда в страхе. И снова шли сорок дней, не вкушая ничего, кроме воды, и вдруг до нас донеслись песнопения, словно пела большая толпа, и сладостный запах благовоний, и мы почувствовали дух драгоценного мирра. И от звука этих песнопений и от благовония нас стало клонить в сон, так что мы заснули, и тогда уста наши усладились нежданно [102] слаще, чем сотовым медом. Пробудившись, видим храм великий из хрусталя и в середине его престол и источник, струящий как бы молоко, который течет из-под того престола, и мы подумали, что подлинно это молоко; и мужи страшные и досточудные стояли вокруг источника и пели ангельские песнопения и херувимские напевы. И, увидев их, мы от страха замерли, как мертвые. Но один из стоявших святой муж с благолепным ликом, взглянув на воды того источника, сказал нам: “Се источник бессмертия, который для праведников, чтобы вкусили от него”. Мы же, услышав это, восславили Бога и того святого мужа купно со всеми, кто был с ним, и в великом страхе и ликовании миновали место то, ничего не вкушая, видит Бог, ибо уста наши от сладости благоухания того мирра и воды на три дня слепились, как от аттического меда. И снова пришли в некое место, где текла большая река, и, напившись из нее, мы стали сыты и прославили Господа нашего. И в шестой час пополуденного зноя мы стояли возле устья этой реки, обдумывая, что нам делать. И от реки этой исходил свет вдвое сильнее земного, и мы взглянули на четыре страны земли и неба. И там дули ветры не такие, как дуют здесь. Ибо ветры имели иное дуновение; западный был зелен, восточный подобен цвету желудя, ветер от полуночи золот, как чистая кровь, а полуденный снежно-бел. ¹⁵ И звезды небесные были светлее, и солнце то было седмицею жарче этого, и деревья те больше, краше и густолиственнее — одни приносили плоды, другие были бесплодны,— и горы те выше и краше, и вся земля та двуобразна: частью огневидна, частью бела как молоко. И [103] всякий род птиц там особый по облику. Сто дней мы оставались тут, не вкусив, видит Бог, ничего, кроме воды той. И внезапно — не знаю откуда — стеклась к нам неисчислимая толпа мужей, жен и детей; одни были обычного роста, другие карлики. Мы, увидев их, задрожали от ужаса и, весьма страшась, чтобы они нас не пожрали, стали обдумывать, что делать. Брат Сергий говорит: “Вот, братья, растреплем волосы, чтобы показаться лохматыми, и бросимся на врагов, и они либо побегут от нас, либо пожрут нас”. Мы так и сделали. И, увидев нас, те побежали, скрежеща зубами и хватая детей своих, и мы переправились через ту реку; и пошли туда, где они обитали, и увидели там белую как молоко траву, вкус которой был как у медового сота. Трава поднималась над землей на локоть, и мы поели той травы, и насытились, и вид наш стал другим, и сила укрепилась, и мы восславили Всевышнего, каждодневно питающего и путеводящего нас. И снова мы шли 18 дней, не зная дороги. По устроению Божию видим вдруг торный путь и с виду обитаемую пещеру и, идя много дней по тому торному пути, оказываемся у пещеры святого Макария. И была та пещера украшена, как святой храм. Тогда мы, помолившись, перекрестились и пожелали войти внутрь, но никого там не нашли и стали раздумывать в душе своей и говорить: “Эта лепота — дело рук человеческих, но подождем до вечера и посмотрим, что будет”. Когда мы малое время посидели, вдруг пещера наполнилась благоуханием мирра, и благоухание то достигло нашего обоняния, так что нас стало клонить в сон, и мы заснули. И когда пробудились, вышли из пещеры той и, поглядев на [104] восток, увидели страшного мужа, вместо одежды прикрытого белоснежными волосами, ибо воистину возвращался Макарий. Волосы на голове его от времени стали так длинны, что закрывали все тело. Когда святой шел к пещере, он издали почуял запах наш, и пал наземь, и начал кричать, заклиная нас: “Если вы от Бога, подайте знак, если от диавола, отступите от меня, смиренного и грешного”. И мы закричали, говоря: “Помилуй нас, святой отец, мы — рабы Божий и отреклись от диавола”. Тогда он идет к нам, и, простерев руки к небу и помолившись Господу Богу, благословляет нас, и, откинув волосы, закрывавшие ему лицо и бороду, стал беседовать с нами. И были его волосы белы как снег, так что нас ослепило сверкание их. И мы увидели лик его, и от великой старости очей его не было видно, ибо брови нависли над ними и скрыли очи его, а ногти на руках и на ногах его были длиной с локоть и более, усы же закрывали уста, спускаясь на подбородок. Поэтому, когда он говорил нам, казалось, что кто-то говорит из ямы. И мы увидели его загрубевшее тело, и было оно точно кожа черепахи. И святой спросил нас, откуда мы и зачем пришли сюда. И мы рассказали ему все, что с нами было, и что мы хотели дойти туда, где кончается небо. Святой Макарий, отвечая, сказал нам: “Дети мои, никому из рожденных от женщины нельзя идти дальше места сего и узнать или представить в мысли чудеса Господни и силу. И я, грешный, много ревновал о том и тщился пойти, и ночью предстал мне некто, говоря: „Не хоти испытывать Создателя своего, ибо ты не сможешь достичь сего места". И я сказал: „Почему, владыка?". И он говорит мне: [105] „В двадцати примерно милях оттуда стоят две стены, железная и медная, а внутри рай, где когда-то пребывали Адам и Ева, а выше рая на востоке кончается небо. Подле рая Господь нарядил херувимов и пламенный меч, обращающийся охранять дорогу к древу жизни. ¹⁶ Херувимы видом таковы: с ног до пупка — люди, грудь у них львиная, а голова не львиная, руки из кристалла держат пламенные мечи, и херувимы охраняют путь туда, чтобы никто не смел взглянуть далее из-за сил, пребывающих там. Ибо все страшные силы ¹⁷ и могучие ангелы, которые за пределами Неба обитают там, и Небесные пояса стоят там, где Небо кончается"”. Выслушав того Божьего человека, поведавшего нам реченное ему в видении, мы устрашились великим страхом и, пав на землю, восславили Бога и сотворили хвалу святому Макарию за то, что он открыл нам все чудеса Божий. И настал вечер, и он говорит нам: “Удалитесь мало от места сего, ибо из вечера в вечер приходят ко мне двое прислужников, и я боюсь, как бы, нежданно увидев вас, они, пораженные удивлением, не причинили вам вреда”. Мы подумали, что святой говорит о людях, ибо обличьем отличались от него, но — вот два льва прибежали из пустыни и, пав к его ногам, рыком своим приветствовали святого, а мы от ужаса упали наземь и не могли вымолвить ни слова. И святой возложил на них руки свои и говорит им: “Добрые мои дети, к нам пришли путники людского племени, не причиняйте им вреда, ибо они — рабы Божии”. И, позвав нас, он сказал: “Братья, без страха приблизьтесь к нам, и сотворим вечернюю молитву”. И когда мы в испуге подошли к святому, оба льва побежали нам [106] навстречу, и кому облизали ноги, кому, когда он творил поклоны, голову, и, как наделенные разумом люди, согнули лапы свои и легли у ног наших. Мы же принесли хвалу Богу, усмирившему их, и, возложив на них руки, благословили их. По совершении ночного песнопения мы покоились в течение всей ночи. На следующий день мы говорим святому Макарию: “Скажи нам, честной отец, а как ты оказался здесь?”. Он отвечает, говоря: “Склоните, братья, слух ваш к речам моим и услышьте от меня, как я, смиренный, пришел сюда. Я — сын некоего Иоанна, римского синклитика; ¹⁸ он сыскал мне жену без моего ведома и против моей воли устроил свадьбу. И вечером, когда молодых собирались закрыть в брачном покое и все водили хороводы, никем не замеченный, я крадучись вышел, будто к тому побуждал меня желудок, и в доме одной вдовы укрывался семь дней, в течение которых незабвенная та старица приносила мне вести из дому и рассказывала о том, как оплакивали там мое исчезновение. Затем на рассвете осьмого дня, еще впотьмах, я, славя Бога, покинул дом вдовы. Господь, не оставляющий никакого человека, но простирающий длань свою к тому, кто призывает имя его, послал в образе старца-странника, сопутствующего мне, ангела своего Рафаила, и я спросил его: „Куда идешь, отец?". Он говорит: „Куда ты намереваешься идти, туда пойду и я". Я сказал: „Владыка, выведи меня к дороге жизни". И я шел за ним и по его приказу брал в селениях пропитание. И мы вместе прошли весь путь, и принявший вид старца и путеводящий меня открыл мне, что он — ангел Божий. Три года шли мы до назначенного места, где [107] положили отдохнуть, и заснули в месте том. И вот я проснулся и не нашел своего старца, и начал плакать и печалиться, и тотчас он предстал мне, говоря: „Я — Рафаил, архангел Господень, кто по Божией воле в образе старца привел тебя сюда. Не печалься и не страшись, а восславь Господа своего в день сей. Ибо ты миновал мрак и узрел все чудеса Господни, и суд над грешниками, и места праведных, и источник бессмертия, и пришел к свету жизни". И, сказав это, Рафаил, ангел Господень, скрылся с моих глаз и исчез. Я же продолжал свой путь, и тотчас навстречу мне вышла дикая ослица, которая паслась на лугу, и, закляв ее, я говорю: „Ради Создателя твоего, укажи мне людское жилье". И тотчас она остановилась, и заревела, и пошла впереди меня, а я следовал за нею в течение двух дней. И теперь навстречу нам вышел высокий олень, и дикая ослица, увидев оленя, ушла восвояси, и теперь олень путеводил меня в течение трех дней. И вот теперь навстречу мне ползет змей. И олень, увидев его, ушел, и я, испугавшись этого змея, стал заклинать его, чтобы он не тронул меня. И змей, поднявшись на хвосте своем, отверз пасть свою и заговорил человечьим голосом: „Благо, что ты пришел сюда, раб Божий Макарий,— уже двенадцать лет ждет тебя эта гора. Ибо вот и дом я построил для тебя по велению архангела Рафаила — ведь ты Макарий, о котором он предрек мне, и словесно начертал лик твой, и поступь твою, и разговор твой, и вот я узрел тебя сегодня. Десять дней я ожидаю тебя, не отходя отсюда ни ради еды, ни ради питья, и сей вечер видел тебя сидящим на сверкающем облаке, и мне был голос: “Встань, прими раба [108] Божьего Макария”, Теперь последуй мне, и взгляни на место твое, и восславь Господа". И, сказав это, змей, если я смотрел на него, шел впереди меня, будто юноша. И когда мы пришли, он подвел меня к входу в пещеру и тотчас исчез с глаз моих. Я увидел в пещере мертвую львицу и детенышей, скулящих под брюхом ее, не находя в сосцах молока. И, взяв обоих детенышей, я вскормил их соком плодов, точно собственных моих детей, а мать их вынес из пещеры, и предал земле, и стал славить человеколюбца Бога”.

И пока мы беседовали со святым, вот прилетел ворон и опустился рядом с нами, держа в клюве своем половину хлеба, и положил ее перед нами, и улетел. Старец сказал нам: “Теперь я знаю, что Бог не оставил вас, но вместе со мной послал пропитание и вам. Ибо до сего дня птица эта вот уже много лет доставляет мне от единого всемогущего Бога пропитание — каждый день половину хлеба. Поедим, и я поведаю вам свои прегрешения”. После того как мы сотворили молитву и насытились едой, он начал нам рассказывать: “Когда я прожил здесь, дети мои, двенадцать лет, и вышел однажды около седьмого часа, и сидел с львятами, сатана стал испытывать меня. И вот он претворился в женский платок, ¹⁹ весьма богатый и дорогой, подобно лоскуту, лежащий на земле у меня под ногами. А я, несчастный, в ослеплении рассудка ничего не сознавал и, увидев платок этот, поднял и принес в пещеру, и гадал про себя, откуда он здесь. И на следующий день вышел и нахожу другую вещь, принадлежащую женщине, поднял и эту, и положил вместе с первой, и снова в ослеплении своем не [109] осенил себя крестным знамением. На третий день, выйдя поутру помолиться Богу и не перекрестившись, дабы честным крестом как-нибудь охранить себя от греха, снова я вижу диавола в новой личине. И вот женщина неописуемой красы, украшенная богатой одеждой и золотом, сидит на камне и так горько плачет, что и меня она заставила плакать. И я сказал ей: „Как ты оказалась здесь?". И она говорит мне: „Я — несчастная женщина по имени Мария, дочь римлянина. Родители заставили меня вступить в брак, а я, не желая сблизиться с мужем, тайно от веселящихся и от жениха, никем не замеченная, бежала из брачного покоя и без пути блуждала по пустыням и горам, и вот пришла сюда, и не знаю, куда мне идти". Я же, жалкий, был еще ослеплен и поверил в то, что она мне говорила, искусно обманывая жалкую мою душу, и за руку ввел ее в пещеру эту, и, сочувствуя ей, дал поесть от плодов этих, чтобы она не умерла с голоду. Она продолжала плакать, и душа моя была бездыханна, и, ослепленный, я не осенил себя крестом. Когда наступил вечер, я, хотя и был ослеплен, сотворил обычную молитву и, окончив вечернее песнопение Христу, лег на землю, чтобы немного отдохнуть. Едва я, несчастный, заснул, женщина тотчас подходит ко мне и, открыв одежду мою, прикасается рукой ко всему телу моему, и во сне я испытывал великое отягчение. Но я, несчастный, еще не подозревал грозящего мне зла, и, то ли ослепленный, то ли лишившись рассудка, с того самого часа стал влечься ко греху и пожелал смещаться с ней во грехе, так как возжелал ее, а женщина та вдруг исчезла с глаз моих. И я, несчастный, сомневаясь умом, [110] навзничь лежал на земле, как бы после глубокого сна, и, когда освободился от диавольского соблазна, и пришел в себя, и сознал свой позор, вышел из пещеры, громко плача. А львы эти не подходили ко мне в течение десяти дней и не повиновались мне, зная о позоре и прегрешении моем. Я, несчастный, издали увидев их, слезно попросил львов пойти со мной в глубину пещеры этой и вырыть там глубокую яму. И они вырыли своими когтями глубокую яму в два человеческих роста, и я лег в нее, и пять дней лежал, плача и призывая их засыпать и забросать меня землей. И они, плача, как люди, засыпали меня, и я пролежал так три года, и весь стал перстью земной, и не умер, потому что Господь был моим заступником. Через три года приключается великая буря, и по изволению Божию пещера расселась под самой моей головой, и потоки дождя открыли лицо мое и трещину наверху пещеры, и я увидел свет и восславил человеколюбца Бога, смывшего страшное мое прегрешение по воле Господа, ²⁰ сказавшего: „Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию"”. ²¹

Мы, смиренные, выслушав это из уст того святого мужа, изумились и восславили Бога, и вот являются вдруг из пустыни два льва, о которых была речь, и, возложив на них руки, святой благословил их, и они пали на землю и приветствовали нас. И говорит нам воистину Макарий ²²: “Возложите руки свои на них”. Мы сказали святому: “Благослови нас, святой и честный отец, чтобы, вернувшись в мир, мы поведали о тебе и возвестили о святом твоем житии”. И, помолившись за нас и обняв, он поручил нас Богу, чтобы Господь [111] хранил нас и был наш вожатый, и дал нам для безопасности в дороге львов, и с Божией помощью они провели нас по всему пути невредимыми и вывели к пределам мрака, и вновь мы увидели арку Александра. И, склонив свои головы, оба льва приветствовали нас и возвратились к святому. Человеколюбец Бог сохранил нас от всех неверных, и мы достигли персидского города, называемого Ктесифонт, и, переправившись через реку Тигр, увидели христиан и на их расспросы открыли им тайны, которые мы видели во время хождения нашего, и рассказали о житии святого человека того и об остальных 55 днях нашего странствия. И, войдя в святой город Иерусалим, поклонились Святому Воскресению и прочим святым местам, а потом по милости Божией вернулись в монастырь наш и поклонились всем братьям, которых застали там, и святому игумену нашему Асклипию, и поведали им все, что с нами было. Отцу и единородному Сыну и Святому Духу слава и сила и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Комментарии

*Все ново- и ветхозаветные цитаты даются в синодальном переводе.

1. Кир — господин.

2. Месопотамия сирская, т. е. сирийская. В древности эту страну Передней Азии нередко причисляли к Сирии.

3. Архимандрит — глава монастыря.

4. ...и увидели звезду Христову и кладезь воды, путеводивший магов... — согласно Евангелию, восточные мудрецы (маги, или волхвы) шли в Вифлеем поклониться новорожденному Иисусу, следуя за путеводившей их звездой.

5. Миля — римская мера длины, приблизительно соответствующая 1,4 км.

6. Слава в вышних Богу... — начало церковного песнопения, так называемого “Славословия”.— Лук. 2, 14.

7. Елеонская, или Масличная, гора находилась вблизи Иерусалима (позднее, когда город вырос, она вошла в его территорию). С нею связаны многие эпизоды жизни Христа: с Масличной горы он спустился в Иерусалим, на ней оплакивал судьбу этого города, с этой горой связываются преображение Христа, последняя ночь перед тем, как его предали, и вознесение.

8. Юлиан Отступник — римский император (361—363 гг.), был убит в битве с персами вблизи города Ктесифонта на восточном берегу Тигра.

9. Персида — главная провинция Персидского царства, границы которой приблизительно совпадают с границами современного Фаристана (Иран); нередко обозначает и все Персидское царство.

10. ...могилы трех отроков — Анании, Азарии и Мисаила.— подразумевается библейский рассказ о вавилонском царе Навуходоносоре, который бросил в раскаленную печь не желающих поклоняться истукану из золота иудейских отроков Ананию, Азарию и Мисаила: отроки, однако, вследствие чуда, наградившего их праведность, не погибли в пламени.

11. Андрогины — легендарный народ.

12. Василиск — сказочный змей, онокентавры — полулюди-полуослы.

13. Перс — царь Дарий III Кодоман (336— 330 г. до н. э.), за которым Александр действительно, как за диким зверем, охотился всю вторую половину кампании. Упоминание в этой связи Карфагена фантастично, как и многие другие сведения, сообщаемые в средние века об Александре Македонском (336—323 гг. до н. э.), превратившемся в легендарную личность, с которой связывались чудесные приключения вроде посещения загробного мира или спуска на морское дно.

14. Локоть — греческая мера длины; немного менее 0,5 м.

15. ...западный был зелен, восточный подобен цвету желудя, ветер от полуночи золот..., а полуденный снежно-бел.— Странное представление о разноцветных ветрах встречается также в житии Андрея Юродивого: Acta Sanctorum 18, Maii, 6, col. 19*.

16. ...охранять дорогу к древу жизни.— Согласно Быт. III, 24, Бог “поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч, обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни”.

17. Силы — один из девяти ангельских чинов, которые в свою очередь разделяются на иерархии. Высшую составляют серафимы, херувимы и престолы, среднюю — господства, силы и власти, низшую — начала, архангелы и ангелы.

18. Синклитик — член синклита (сената), т. е. высший чиновник.

19. ...претворился в женский платок...— речь в оригинале идет о сударе: здесь это слово означает носовой платок.

20. ...восславил человеколюбца Бога... по воле Господа...— под человеколюбцем Богом имеется в виду Бог Отец, под Господом — Бог Сын, т. е. Христос.

21. Я пришел призвать не праведников...— Матф. 9, 13.

22. Святой назван воистину Макарием, так как по-гречески Макарий значит блаженный.

(пер. С. Поляковой)
Текст воспроизведен по изданию: Жития византийских святых. СПб. Corvus. 1995