Второй вызов Диоскору (епископу, посланный собором).

«Святый и вселенский собор боголюбезнейшему епископу александрийскому Диоскору.

«Прежде угодно было самодержцам вселенной, чтобы, в присутствии знатнейших и славнейших сановников и высокого и славного сената, рассмотрено было и нами дело между твоим благочестием и почтеннейшим епископом Евсевием. И ныне угодно, чтобы этот святый собравшийся великий собор, имеющий апостольскую власть, не отменяя постановленного о тебе в том прежнем священном собрании, учинил исследование о некоторых других (винах), взводимых тем же боголюбезнейшим епископом Евсевием в обвинительной записке. Итак пусть без отговорок придет к нам твое боголюбие, для оправдания, как требует порядок канонов. Ибо мы, сообразно с канонами, вот уже второй вызов сделали твоему [237] боголюбию, пославши Пергамия, Кекропия и Руфина, боголюбезнейших братий и соепископов наших, которые обязаны уведомить твое боголюбие, что ты несомненно должен придти к нам и защищаться против обвинений».

По возращении их, Аетий, архидиакон и первый нотарий, сказал: «ходившие с вторичным вызовом епископы Пергамий, Кекропий и Руфин пришли назад; и об этом мы докладываем». Стефан, епископ ефесский, сказал: «пусть скажут боголюбезнейшие (епископы), слышали ли они что-нибудь от Диоскора, почтеннейшего епископа александрийского, и известят святый собор по всей правде, что именно услышали». Пергамий, епископ Антиохии писидийской, сказал: «согласно с поручением вашей святости, мы, при вторичном каноническом вызове, сделали уведомление боголюбезнейшему епископу александрийскому Диоскору; и на объявленное ему письменно он дал известный ответ, который, если угодно вашей святости, будет прочитан чтецом и нотарием Ипатием, ходившим вместе с нами и записывавшим». Диоген, епископ кизический, сказал: «пусть чтец Ипатий прочитает сему святому и вселенскому собору, что записал он со слов боголюбезнейшего епископа Диоскора». Ипатий, чтец и нотарий, прочитал так:

«Пергамий, епископ Антиохии писидийской, сказал: собравшийся в храме святой мученицы Евфимии вселенский, святый и кафолический собор, делая вторичный вызов твоей святости, послал наше смирение сделать уведомление (тебе), письменно объявив, что теперь и будет прочтено твоей святости.— По прочтении епископу Диоскору того, что объявлено было ему вашим святым и вселенским собором чрез боголюбезнейших епископов, Диоскор, епископ александрийский, сказал: я уже прежде объяснял вашему боголюбию, что я нездоров, и что прошу знатнейших сановников и высокий сенат присутствовать и ныне при суждении об исследуемом деле. А как нездоровье мое усилилось, то поэтому я и сделал отсрочку. — Кекропий, епископ севастопольский, сказал: очень недавно твоя святость не заявляла о нездоровье, но требовала присутствия высокого сената и знатнейших сановников, а ныне присовокупила это. Итак, исполняя приличное тебе дело и поступая по требованию канонов, сделай милость,— послушайся святого и кафолического собора, чтобы предстоящее дело могло идти надлежащим порядком и сообразно с канонами.— Диоскор епископ сказал: я раз сказал, что я просил знатнейших и славнейших сановников и высокий сенат присутствовать при том, что ныне должно быть исследовано.— Руфин, епископ самосатский, сказал: производимое ныне (дело) принадлежит к каноническим, и твоя святость, прибывши ныне (на собор), может просить от святого собора, чего желает.— Диоскор епископ сказал: прибыли ли на собор боголюбезнейшие епископы Ювеналий, Фалассий, Евсевий, Василий и Евстафий? — Епископ Пергамий сказал: отвечать на предложенный твоею святостью вопрос святый вселенский собор ныне нам не показывал: а что должно удовлетворить вторичному законному вызову, мы сделали уведомление достаточно. Итак обязанность твоей святости — и надлежащим образом почтить святейший и вселенский собор повиновением, и известные твоему благочестию канонические постановления почитать, [238] неуклонно следуя им. — Епископ Диоскор сказал: и теперь говорю тоже: я просил благочестивейшего и христолюбивого императора нашего, чтобы и ныне, при исследовании (дела), присутствовали, прежде бывшие на святом соборе, знатнейшие сановники и высокий сенат, равно и те благочестивейшие епископы, которые вместе со мною попали в обвинение, взводимое на нас Евсевием.— Епископ Кекропий сказал: епископ Евсевий обвиняет только твое благочестие, и нет нужды в этом сообществе; но справедливость и каноны требуют, чтобы оказано было послушание и исследовано каноническое (дело). А при исследовании канонических (дел) не должны присутствовать ни сановники, ни другие какие-либо миряне, кроме только твоей святости, обвиняемой в собственном лице. Итак нет нужды в медлительности или в этой отсрочке, если ты хочешь повиноваться Богу и канонам, а не усиливать отсрочкою того, что сказано обвинителем.— Епископ Диоскор сказал: раз я просил благочестивейшего и христолюбивого императора, чтобы и прочие епископы присутствовали вместе со мною; потому что Евсевий ведет свое дело не против меня в частности, но именно о том, что сделали мы все сообща.— Епископ Пергамий оказал: как уведомил твое боголюбие боголюбезнейший соепископ Кекропий, обвинение со стороны боголюбезнейшего епископа Евсевия, как сделанное против твоего благочестия, требует (присутствия) твоего лица. Поэтому святый и кафолический собор справедливо и согласно с канонами вызывал и вызывает твое благочестие.— Епископ Диоскор сказал: раз я сказал, что сказал. И кроме этого ничего сказать не имею».

По прочтении вышесказанного, Евсевий, епископ дорилейский, сказал: «в просьбе, поданной победителям и триумфаторам государям нашим, я сделал обвинение против одного только боголюбезнейшего Диоскора, как оскорбленный им вместе с святым отцом нашим Флавианом. И ныне верностью документов утверждаю, что я не произношу слова обвинения ни на кого другого, как только на одного Диоскора (епископа) великого города Александрии. Поэтому пусть Диоскор не ищет предлогов и не принуждает меня обвинять других, кого я не желаю; потому что, хотя бы я и был оскорблен другими, мне позволительно было сделать обвинение на одного, на кого бы я захотел. А как я заявляю, что никем другим я не оскорблен: то прошу вашу святость — вызвать его и третьим вызовом на ваш святый собор, для присутствования и для принятия сделанных мною на него обвинений». Когда он сказал (эго), Аетий, архидиакон и первый нотарий, сказал: «недавно некоторые, называющие себя клириками, пришедши вместе с другими мирянами из Александрии, подали записки против благочестивейшего Диоскора. Они находятся пред святым вашим собором, кричат и просят дозволения войти сюда, заклиная вас святою и единосущною Троицею, и спасением, и победою христолюбивым императоров наших. Повергаем это на благоусмотрение (ваше)». Святый собор сказал: «пусть войдут подавшие записки». И когда они вошли, Афанасий, называющий себя пресвитером великого города Александрии, сказал: «подвергшись многим и страшным жестокостям, полным нечестия и корыстолюбия, от почтеннейшего и христолюбивейшего епископа Диоскора, я подал прошение [239] благочестивейшим и христолюбивым императорам нашим, объясняя, какие хитрые уловки и коварство я потерпел от него. Такое же прошение я подал и сему святому и вселенскому собору; и прошу святых и боголюбезнейших епископов и отцов наших, оказать и мне милость и благосклонно принять мои показания». После него Исхирион, называющий себя диаконом великого города Александрии, сказал: «чтобы почтеннейший епископ Диоскор не думал, что его обвиняет один только благочестивейший епископ Евсевий, но знал бы и других (обвинителей), и кто такие обвиняющие его, и что взводится на него,— просим прочитать записки». Епископ Луценций сказал: «представленные нам от различных (лиц) записки против почтеннейшего епископа Диоскора пусть будут прочитаны архидиаконом и первым нотарием Аетием, чтобы весь этот святый собор знал, что в них содержится». Тогда Аетий, архидиакон и первый нотарий, взял и прочитал записку Феодора. По прочтении, епископ Пасхазин сказал: «что кроме этого скажет присутствующий (здесь) обвинитель Феодор? Если он надеется доказать взводимое им на почтеннейшего епископа Диоскора, пусть заявит собственными устами, ежели не хочет, чтобы определение канонов обратилось против его самого». Феодор сказал: «прошу поданную (мною) записку внести в документы; потому что я готов предстать сам лично». Епископ Пасхазин сказал: «прочитанная записка пусть будет присоединена к церковным документам; прочее же, что ему следует, пусть Феодор выскажет в присутствии своего противника».