Послание Илария, римского диакона, к Пульхерии Августе.

Славнейшей и благочестивейшей Августе диакон Иларий.

Не нужно мне говорить, что я имел усердие придти после собора в Константинополь; потому что явная была к этому необходимость, которая побуждала меня представить послания блаженнейшего папы, отправленные к вашей благосклонности, а вместе с этим исполнить лежавший на мне долг почтения и к вашему благочестию и к непобедимейшему и христианнейшему императору. Но этому законному моему намерению противостало то препятствие, которое враждебно всякому добру и которое расположение христиан обращает в сетование, т. е. александрийский епископ, весьма сильный в осуждении невинных мужей. Ибо после того, как я не мог сделаться общником несправедливой его воли и мысли, он старался привлечь меня на собор (ефесский) страхом и кознями; так как он или сделал бы то, что мне оставалось бы поддаться его обольщениям (чего да не будет) и согласиться на осуждение святейшего епископа Флавиана, или за мое сопротивление задержал бы меня, так что не было бы возможности ни прибыть в Константинополь к вашему благочестию, ни возвратиться к церкви римской. Но однако ж, что касается до осуждения досточтимейшего и святейшего мужа: то я, возложив свое упование на помощь Христа, сохранил себя невинным и целым; потому что никакие бичи, никакие мучения не могли бы вынудить меня на согласие с его мыслию. Оставив все, я удалился оттуда, возвратившись в Рим местами неизвестными и непроходимыми, дабы явиться пред досточтимейшим папою верным повествователем обо всем, что сделано в Ефесе. Итак пусть достойная уважения благосклонность ваша знает, что прежде упомянутым папою, совокупно со всем западным [41] собором, осуждается все, что сделано епископом Диоскором в Ефесе, вопреки канонам, по одному мирскому возмущению и неприязни, и это никаким образом не может быть принято в тех частях, которые постановлены не без оскорбления веры и обдуманного рассуждения мужа святейшего и невинного, по одному насилию выше упомянутого епископа. А что с твердым и мужественным достоинством высказано мною относительно веры, то я считаю излишним говорить об этом; ибо можете узнать это из посланий блаженнейшего папы. Посему, знаменитейшая госпожа и милостивейшая императрица, достоуважаемое ваше благочестие не должно оставлять того, чему оно охотно положило начало, но с священною ревностью о вере и с твердою волею сохранять.