Послание собора к константинопольскому клиру.

Святый собор по благодати Божией и по повелению благочестивейших императоров, собравшийся в ефесской митрополии, — возлюбленным и вожделеннейшим сослужителям, живущим в Константинополе, к благоговейнейшим пресвитерам и диаконам самого Константинополя.

Находясь в таких затруднительных обстоятельствах, подвергаясь со всех сторон сильным нападениям и не имея возможности увидеть кроткое и тихое лице благочестивейших и христолюбивых императоров (откуда только и можно было надеяться конца неприятностям), какое другое утешение мы можем придумать, кроме оплакивания своего положения, с своими членами? А вы — члены вселенского собора, которые всем доказали свою ревность по благочестью. Итак, да будет известно вашему благочестью, что жизнь наша в Ефесе ничем не лучше темничного заключения и что уже три месяца, как мы заключены в этой темнице, и нам не позволяют ни морем, ни сушей никого посылать, без страха и опасности, ни в стан благочестивых императоров, ни в другое место. Ибо всякий раз, как нам удавалось отправлять свои послания, переносчики их подвергались бесчисленным опасностям и спасались только тем, что так или иначе изменяли свой вид. От такого заключения нашего происходит то, что об нас доносят благочестивейшему императору все в ложном виде. Одни, как мы узнали, обвиняют нас пред императорами в том, будто бы мы производим мятежи; другие осмелились донести, будто бы вселенский наш собор низложил боголюбезнейшего и святейшего архиепископа александрийского Кирилла и святейшего и боголюбезнейшего епископа нашего Мемнона. А иные, может быть, и то не побоялись прибавить, что будто мы вступили в дружеские отношения со скопищем отступников, в главе которых находится Иоанн антиохийский. Чтобы не открылись все эти клеветы, нас и сторожат крепко и притесняют сильно. Находясь в таком затруднительном положении, мы поспешили написать вашему благочестию, в той уверенности, что вы, как искренние чада вселенского собора, [387] и отнюдь не согласные на изменения в православной вере, припадете к благочестивейшему и христолюбивому императору, со многим молением, слезами и настоящим посланием и сообщите ему обо всех наших обстоятельствах. Ибо мы не осуждали упомянутых выше святейших и боголюбезнейших епископов Кирилла и Мемнона, но считаем их достойными великой славы и венцов, так как они одни и первые пред всеми прочими подвиглись ревностью по Боге и всячески старались сокрушить проповедника нечестия, нечестивейшего Нестория, и очистить церкви от такого постыдного учения. И ныне мы не потерпим отлучения от общения с упомянутыми святейшими епископами и почтим величайшим приобретением, если будем с ними в изгнании. Мы положили также, скопище отступников не принимать в общение, и все единогласно по церквам анафематствовали Иоанна антиохийского и его сообщников, во-первых за то, что они не согласились с нами низложить Нестория, проповедывающего нечестие, но постоянно были в сношениях с ним и всячески защищали его, потом за то, что они незаконно начали хулить и поносить упомянутых святейших епископов и осмелились обмануть благочестивое доверие христолюбивых императоров, и наконец за то, что они отнюдь не отстают от мудрования Нестория. За все это мы определили отлучить их от всякого церковного общения и снять с них священные должности. Мы думаем, что лучше лишиться церквей ( Т. е. епархий), (чего не дай Господи), чем вступить в общение с ними, особенно если они не исправятся во всех своих упомянутых заблуждениях. Сообщаем об этом вашему благочестию для того, чтобы и вы имели их на таком же счету. Итак, сообщите об этом благочестивейшему и христолюбивому императору и от всего собора просите, чтобы возвратили нам святейших и боголюбезнейших епископов Кирилла и Мемнона, которые отнюдь не подлежат осуждению, по церковным правилам: чтобы сжалились и над нами и вызвали нас из этого благовидного заточения, чтобы доставили нам случай увидеть лице благочестивейшего и христолюбивого императора, если мы достойны того; если же нас считают недостойными этого, то по крайней мере возвратили бы каждого к своей церкви, дабы всем нам не погибнуть здесь, или от болезни, или от уныния. Чтобы не было слишком много подписей, мы удовольствовались подписью председателей.

Мы умираем от жаров, потому что воздух здесь тяжелый. Почти каждый день кого-нибудь погребают; всю прислугу, ослабевшую, должны отпустить домой. В таком положении находятся и все прочие епископы. Вашему благочестью непременно следует [388] обратиться к христолюбивому императору и сказать, что собор терпит притеснения от тех, кои запрещают выдавать следующее по положению, и что мы решительно умираем от истомления. Впрочем ваше благочестие должно знать, что сколько бы ни усиливались они довести нас до смерти, ничего однакож не случится, кроме того, что определено нам Христом, Спасителем нашим.