Послание Кирилла к Ювеналию, епископу иерусалимскому.

Господину моему, возлюбленнейшему брату и сослужителю Ювеналию Кирилл о Господе желает всякого блага.

Желал бы я, чтобы высокочтимый епископ Несторий следовал истинной вере, идя по стезям мужей благочестивых! И кто из здравомыслящих не пожелает, чтобы те, кому выпадает жребий быть вождями стад Спасителевых, были вполне известны по правоте веры? А как настоящие у нас дела открылись не такими, каких надеялись, когда в том, в ком мы ожидали истинного пастыря, нашли гонителя правой веры: то нам надобно теперь вспомнить слова Христа, Спасителя всех нас: не приидох воврещи мир на землю, но меч: приидох бо разлучити человека на отца своего (Матф. 10, 34. 35). Если для нас брань против родителей не предосудительна и безукоризненна, когда знаем, что подвизаемся для славы Христовой: то как нам не считать своею непременною обязанностью,— в то время, как оплакиваем потерю брата,— препоясаться мечем ревности по Боге и сказать всем, живущим на земле, сии слова: аще кто есть Господень, да идет ко мне (Исх. 32, 26)! В том, в другом из моих писем я убеждал его следовать не своим мнениям, а правой и апостольской вере, преданной святым церквам, надеясь отклонить его от неправоты, какая в его сочинениях; но предлагаемое мной врачество нисколько не помогло, совет не исполнен. Он не только не захотел последовать учению истины, но и прислал ко мне послание за своей подписью, в котором делает мне упрек за то, что я будто бы огорчил его, и при этом он прямо высказал, что святую Деву нельзя называть Богородицею. А это не значит ли прямо сказать, что Еммануил, в котором основание нашего упования на спасение, не есть истинно Бог.

Предположив, что может склонить к себе и римскую Церковь, он писал к господину моему, благочестивейшему и боголюбивейшему брату и сослужителю Келестину, епископу римской Церкви, и изложил в посланиях свое извращенное учение. Он также прислал туда много истолковательных сочинений, из которых обнаружилось, что он мыслит неправо. И он решительно был осужден, как еретик. Благочестивейший и боголюбивейший епископ римской Церкви, Келестин, писал о нем то, что верно узнал о нем, и ко мне прислал эти письма. Я почел нужным переслать их к тебе и ими возбудить в твоем благочестии ревность к святому делу, которая в тебе сильна всегда своею внутренней силой, для того, чтобы нам, при единодушии и ревностном усердии. препоясав себя поясом любви ко [187] Христу, спасти людей, повергшихся опасности, и поддержать Церковь в ее свете. Без сомнения все мы, в единомыслии между собою, определив для себя план, будем писать к нему и к народу. Если мы будем иметь успех и возвратим его от настоящего образа его мыслей к истине, то мы приобрели брата (Матф. 18, 15), и спасли пастыря. А если наше намерение останется безуспешным, то он сам будет виновником своей судьбы, и сам от себя вкусит плодов дел своих. Нам также непременно надобно писать к христолюбивому и благочестивейшему императору и ко всем государственным сановникам, и советовать им, чтобы они человека не ставили выше благочестивой веры во Христа, но утвердили бы в ней вселенную и избавили бы стадо его от злого пастыря, в том случае, когда он не примет от всех нас вразумлений. Скажи наше благожелание братиям, находящимся при тебе. Тебя приветствуют о Господе те, которые со мною.