XV.

Следующее послание было читано на ефесском соборе после того, как он изложил истинное учение в опровержение учения Нестория. [173]

Послание Келестина к клиру и народу константинопольскому

Келестин епископ пресвитерам, диаконам, всем клирикам, служащим Богу, и кафолическому народу, живущим в Константинополе, возлюбленным братиям, о Господе (желает) всякого блага.

Началом для моей беседы с теми, которые составляют Церковь Божию, да послужит слово апостола, дабы благочестивые ученики прежде услышали слова учителя, который проповедовал язычникам. Кроме внешних, говорит апостол, меня озабочивает нападение еже по вся дни (повседневное ко мне стечение людей), и попечение всех церквей. Кто изнемогает, далее говорит он, и не изнемогаю? кто соблазняется, и аз неразжизаюся за него? Так и мы; находясь здесь в стороне и далеко от вас, как скоро узнали, что наши члены расторгаются превратным учением, воспламенились огнем отеческой ревности, разжегшей нас за вас: между церквами Божиими, которые, где бы они ни были, составляют один чертог Христов, какая может быть отдаленность, что может считаться сторонним? Так как вы наши члены, то мы естественно должны были озаботиться, чтобы влияние злого учителя не уклонило от пути истины вашу веру, везде проповедуемую. Ибо епископ Несторий проповедует нечестивое, внушает нестерпимое учение о божестве Христа и Бога и Спасителя нашего и о рождении Его от Девы, как бы потеряв чувство благоговения к этой тайне, и как бы забыв, что от нее зависит общее всех спасение: это доказывают и его сочинения, которые он за своей подписью переслал к нам, и донесение освященного брата и соепископа моего, Кирилла, доставленное ко мне сыном моим, диаконом Посидонием. Прочитав все сочинения (Нестория), мы нашли в них учение, доведенное до крайней и страшной степени нечестия: он во Христе естество человеческое и естество Божие отделяет одно от другого, иногда называя Христа только человеком, иногда представляя его в общении с Богом в такой мере, в какой он того достоин. Но мы, скажем подобно Иеремии, не слушаем словес пророков, иже пророчествуют прельщение (Иерем. 23, 16). Пусть он послушает Иезекииля и прочитает слова его, которыми он угрожает: и простру руку Мою на пророки, видящые лжу, и провещавающыя суетная: в наказании (в числе) людей моих не будут; и в землю исраилеву не внидут: понеже прелстиша людей моих (Иезек. 13, 9, 10). Где же заботливость о священном стаде, которая составляет обязанность пастыря? Где попечительность о крепости ограды Господней? Какой может ждать безопасности стадо, когда его пастырь переменяется в волка, и, приходя к овцам, с яростью нападает на каждую? Уста, которые произносят нечестивое, только [174] терзают, как пасть волка. Дается корм, который не утучняет, а истощает. Но и при этом стадо счастливо тем, что Господь предоставил ему суд о своей пажити; а потому вера ваша должна — мы не сомневаемся, что вы так поступаете — отвергнуть нечестивое учение, чтобы у вас те, которые бодрствуют во Христе, различали пищу от яда и вы пребыли твердо в том, чему вы научились от прежних пастырей, зная, что до настоящего времени у вас были иереи, высокие учением и святостью, которые, никогда не отступая от отеческих преданий, в глубоком мире правили кормилом Церкви Господней. Начну с ближайших к нам по времени. Сколько силы оказало на ваши души учение святого епископа Иоанна, которого слово распространилось по всему миру, поддерживая везде кафолическую веру. Нет места, где бы он не был с своим учением: он проповедник везде, где только читают его. За его заботливою мудростью следовала всем известная твердость души; блаженной памяти епископ Аттик управлял народом христианским по примеру предшественника, и преследовал нечестивое безумное учение еретиков. По смерти его, был общником нам блаженной памяти Сисиний, который свою славу поставлял в том, чтобы сохранить целою и невредимою красоту кафолической веры, как она была до его времени: мы видели, что у него не было недостатка ни в простоте голубицы, ни в мудрости змия. Скоро лишившись его охранительной деятельности, мы плакали о том, возлюбленные братия, как бы предвидя наше будущее. В самом деле, не знаю, какую мы найдем охрану в нынешнем епископе, который совсем не те имеет понятия о Боге нашем, какие нам преданы Им самим и апостолами? Он не только не делает перевязей сокрушенным, но еще сокрушает тех, кому сделаны перевязи; не только не поднимает низверженных, но и стоящих старается низвергнуть; не только не собирает рассеянных, но и расточает собранных, хотя знаем, что ум, освященный Богом, не может поколебаться, что не будет низвержен тот, кто стоит, укрепляясь силою небесной, не может расторгнуться союз святого общества, Так, я прямо указываю вашей любви на то, о чем мы не можем говорить без слез; ваш умствователь воздвигает войну против истины, поднимает руки на древнюю веру, воюет с апостолами, ратует против пророков: не внимает словам, которые говорит о себе сам Господь наш. Употребляя во зло новый и ветхий завет, какой веры, какого закона епископом он считает себя? Он отвергает те понятия, которых смысл уже определен, не принимает истины, которая очевидна по своей близости к нам; скажу проще: он мыслит о таинстве Христа Бога нашего не так, как позволяет святыня нашей веры, которой благоговейно покоряется каждый кафолический мыслитель. Ни один [175] истинно благочестивый не мыслил о Христе инаково от того, как Он сам о себе указал мыслить. Некогда поднял такой же нечестивый вопрос Павел самосатский, сделавшись настоятелем святой антиохийской Церкви, но его низвел с престола, который он занял к прискорбию Церкви, единогласный суд кафолических иерархов: потому что всегда должны заблаговременно отсекаться от Церкви те, которые, смущая души христиан извращением евангельского учения по своему образу мыслей, не могут принести плодов Богу; необходимо должна производиться работа в винограднике, когда известно, чем он должен быть для своего владетеля. Известно, что вновь появляющиеся учения возникают от легкомысленного желания славы, от того, что некоторые хотят между своими прослыть остроумными, прозорливыми, глубокомысленными, домогаются выдумать что-нибудь небылое, дабы чрез то среди людей необразованных приобрести для себя на время славу человека проницательного. Но кто из таковых приобретал себе истинную славу, хотя сам себя и считал умным? Бог наш избирает немощное мира для побеждения сильных, и посрамляет умных безумными мира (1 Коринф. 1,27). Не тот ли только может хвалиться мирской мудростью, кто сознается, что он от мира, кто не признает себя учеником того, который сказал о себе: Аз от мира несмь (Иоан. 17, 16). Единственный путь к славе тот только, о котором говорит апостол: хваляйся, о Господе да хвалится (1 Коринф. 1, 31). Не к вашему ли епископу (да, он до настоящего времени ваш, хотя и не верует в то, во что мы веруем) правильно можно отнести сии слова: глаголющеся быти мудри объюродеша? (Рим. 1, 2). Ибо очевидное есть юродство не знать Того, кто есть Божия Сила и Божия премудрость (1 Коринф. 1, 24). Он сам, как сознается, не знает того, что хочет объяснить. Вам возлюбленные, не может показаться удивительным, что уклонился от пути истины тот, кто, как видите, потерял Христа, который есть путь наш. Видим, что он иногда пускается в хитрые толкования, иногда укрывается в каких-то затаенных им суждениях, чтобы чрез то скрыть яд своего учения. Нам бы надобно было, следуя, учению премудрого Соломона, не давать никакого ответа на его безумие, чтобы не быть подобными ему Притч. 26, 4); но мы советуем ему вместе с нами последовать апостолам и пророкам, дабы ему не быть отвержену всеми, когда он идет противу всех. Вы же должны неусыпнее бодрствовать, чтобы стоять противу его вражеских кликов: вам надобно иметь больше заботливости о себе, когда вам внутри Церкви говорят противное Церкви. Для тех, которым грозит враг совне, бывает ослаба в трудах; они, быв разбиты вне укрепления, находят себе безопасность под защитою стен; но тревожимые внутренним врагом не знают себе [176] покоя. В этой внутренней войне, в этой домашней борьбе вашей, вера должна послужить стеной для вас, ее духовными стрелами вы можете защитить себя самих, против неверия. Будем хранить ее, потому что она хранит нас: через нее нашим защитником, нашей оградой бывает Бог. Он избавит нас от руки грешного (Псал. 71, 3. 4). Среди волн, которые обуревают нас, мы прилично можем говорить слова: Господи, спаси ны! погибаем (Матф. 8, 25).

Теперь надобно нам обратить слово наше к вам, клирики, и ко всем вам, принявшим освящение для служения Богу. Но кто-нибудь из вас скажет, что нами не соблюден порядок. И мы хотели говорить прежде с вами, как требовал этого церковный чин; но нас сильнее озаботило состояние тех, которых спасение есть общее наше дело. Потому что о вас не было у нас сомнения; мы надеемся, что вы, как вожди других, твердо стоите в вере. Извещение святого и Богом возлюбленного брата и соепископа моего Кирилла, которое он прислал ко мне с сыном нашим, его диаконом, Посидонием, показало, что против вас делаются такие дела, какие может делать против членов Церкви только тот, кто не щадит самой главы Церкви. Но это не должно смущать вас: чем больше страданий, тем больше славы; свойством подвига определяется степень награды за подвиг. Вы вместе с нами читаете в Писании: аще и подвизается кто, не венчается, аще не законно подвизатися будет (2 Тим. 2, 5). Поэтому на нас лежит долг ободрить вас, в чем имеют нужду и малодушные и те, которые мужественно стоят в борьбе, дабы и немощные получили мощь переносить искушения, и противостоящие им крепче стояли в борьбе. Ополчения царя нашего никогда не выходят из борьбы побежденными. Всякое искушение служит испытанием христианину, потому что оно, как сказано в Писании, терпение соделовает; от него рождается упование, которое, уверяет Писание, никого не посрамит (Римл. 5, 3-5). Поэтому, как утешение ваше, возлюбленные братия, от Бога есть, которому вы представляете телеса ваша, т. е. себя самих, в жертву живу, как говорит апостол, то вы не изнемогайте в борьбе вашей. Вам подаст силу Тот, кто хочет, чтобы наши члены, как Он учит чрез апостола, были оружия правды Его (Римл. 6, 13). Вы имеете для себя пример в святых, которые некогда сеяли слезами, а после радостию пожнут (Псал. 125, 5). Господь наш любит того только раба, которого доброта дознана в искушении. Только поприще деятельности делает души христиан способными к подвигам: проходите подвиг так, чтобы вам на путях ко Господу опереживать друг друга. Не желаю, чтобы вас настигали когда-нибудь ваши сопротивники, хотя должно быть, о чем и апостол говорит, тому, что мы видим [177] теперь у вас. Только на месте подвига докажется крепость и вера. Кто ищет покоя, тому не получить победного венка: награда дается только за подвиги. С головы своей никогда не должен снимать шлем спасения, не должен слагать с себя броню веры тот из вас, кто достойно хочет именоваться воином Христовым. Против нас открыли войну наши же соратники, если только надобно назвать нашими тех, которые, как вижу, расторгнув с нами союз любви, перебежали на сторону врага. На вас теперь обязанность, чтобы ваши ноги стояли во вратах Иерусалима (Псал. 121, 2). Желаю, чтобы ход ваш по пути был прям, чтобы ничьи стопы никогда не колебались, как у тех, на которых мы указывали, и нося в себе зло, не делались бы последователями диаволу, с сознанием, что они от него. Вы, которые делами своими показываете в себе сынов Божиих,— так как каждый из вас надеется выказать себя по плодам своим (Матф. 7, 17), — ободряйте между собою сердца малодушных, укрепляйте слабых, принимая каждого из них с любовью. Не обольщайтесь нечестием, но, распознавая добро и зло по свойству того и другого, удаляйтесь умствований лукавых, а мыслите только истинное. Гнусен пред Богом, по слову Соломона, иже судит праведного неправедным, неправедного же праведным (Притч. 17, 15). Временная скорбь ничего не значит; пред очами должна быть всегда вечная награда, выше которой ничего не должно ставить. Псалмопевец восклицает, что если восстанет на него брань, он нисколько не убоится, в уповании, что Господь будет просвещением его (Псал. 26, 3. 1). Если бы вы вели войну с народами, то для вас была бы великая победа — победить всегдашних врагов ваших: но как великой должно почесть победу в войне, в которой врагом явился гонитель кафолических христиан, иерей, который, изменив учение веры, почти во всем мыслит противоположно Павлу, сделавшемуся проповедником Евангелия Господа, после того, как прежде был гонителем Его. Нечестивый состязатель оставлен Духом Божиим после того, как стал мыслить противно Духу Божию. Если он останется при этом образе мыслей, то справедливо услышит от нас слова, которые Самуил сказал Саулу: уничижит тя Господь не быти тебе царем во Израиле (1 Царст. 15, 23). Если он сделался недостойным за то, что презрел повеление Божие только в делах, которые он делал, то какое наказание справедливо должно пасть на того, кто восстал против божеского величия Господа? Теперь на вас обязанность исцелить язвы, им сделанные, и уврачевать тех, которые заражены его учением. Твердо стойте на стопах ваших, противясь тому, который уже пал, как показывают слова его. Великодушно перенесите те огорчения, какие он нанес вам. Он делал вам обиды, он делал [178] вам притеснения: но то же самое потерпел от своих и Тот, кто для нашего спасения принял естество человеческое, чего не признает в нем этот вероучитель. Потому никто не должен сетовать на его умыслы против кого-нибудь из вас. Примером великодушия и твердости для вас есть Стефан, первый мученик за Христа. Когда толпы неверующих скрежетаху зубы нань (Деян. 7, 54), он, последователь Христов, не умолчал о том, что видел: среди разъяренной толпы, среди врагов веры, он возгласил, что видит отверстые небеса и Сына человеческого, за которого он страдал, стоящего одесную Бога (7, 55). Долго было бы говорит о всех, которые купили себе вечную жизнь или смертью или исповеданием. Вы, которые изгнаны им из Церкви, имеете для себя назидательный пример, почти в наше время бывший, в блаженной памяти Афанасие, мудром святителе александрийской Церкви. Кому не может послужить ободрением его терпение? Кому не будет в назидание его твердость? В ком не поддержит упования его радостное для многих возвращение на прежнее место? Он изгнан гонителем Арием, но возвращен Господом, сопутствующим ему. Был в темнице, был среди мучений: неудивительно, что муж апостольский перенес те самые страдания, в которых подвиг ставил себе в похвалу апостол (2 Коринф. гл. 11). Во всем этом он последовал ему, говорившему о себе, что он находит удовольствие в своих страданиях (12, 10). Оттуда он был изгнан, а в наших странах он нашел себе убежище. В самом деле, здесь он снова восстановлен был в своем достоинстве и обрел покой общения при нашем престоле, при котором находят себе защиту все исповедники кафолической веры. Подвергшись гонению, этот исповедник не чувствовал изнеможения среди скорбей своих. Посему ни один христианин не должен унывать при изгнании, какому он временно подвергается, потому что он не есть изгнанник пред Богом. Станем лучше остерегаться, чтобы не быть изгнанниками из земли живых, то есть из той страны, которую желаем иметь себе нашим отечеством. Оно только есть наше, оно постоянно, оно вечно. То не наше жилище, по которому нам надобно только пройти; наше только то, поистине самое твердое, что обещает нам наше упование. На это указывают нам слова апостола: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1 Коринф. 2, 9). Чтобы не подумали, что этот суд имеет силу только в отношении к тому, кто уже сам на себя призвал суд Божий, мы властью нашего престола определили: епископа, или клирика, и всякого христианина, состоявшего в чине церковном, из числа тех, которые были удалены от своего места и от общения с Церковью Несторием или подобными ему, с того времени, как они [179] начали проповедовать свое нечестивое учение, не считать удаленными или лишенными общения; но все они были и до настоящего времени пребывают в общении с нами: потому что никого ни низвергнуть, ни удалить не мог тот, кто, проповедуя такое учение, не пребыл тверд в учении истины. Так настоящее мое слово всех соединяет в общение между собою, дабы вы, более и более укрепляясь и приемля ободрение в Господе, не смущались более, а усерднее действовали бы к уврачеванию немощей в других. Вам теперь мы поручаем там ваших больных, когда врач сам в болезни. Но и ему мы желаем помочь, если есть еще возможность. Как мы послали надлежащие ответы к святому брату и соепископу нашему Кириллу, так и к вам мы отправили с его диаконом, возлюбленным Посидонием, это послание, и также письма от того же моего брата к нему, о ком у нас это слово. Мы видели, что в столь важном деле требуется личное наше присутствие, но, удерживаемые большим расстоянием, какое нам представляют море и суша, мы передали тому же святому брату нашему Кириллу полномочие быть нашим местоблюстителем, дабы та болезнь не усиливалась отлагательством врачевания ее. Только вы имейте пред очами слова апостола: да будете утверждени в томже разумении и в тойже мысли (1 Коринф. 1, 10) да, претерпевше до конца, как читаем в евангелии, спасени будем (Матф. 10, 22). А чтобы вам знать, с каким определением мы отправили наше послание к Несторию, мы велели приписать здесь, в конце сего послания, наше постановление, и вы можете видеть, в какой форме дано оно против него. Бог да сохранит вас, возлюбленнейшие братия.

(Вышеуказанное) определение таково:

“Итак верно знай, что наш суд таков: если ты о Христе Боге нашем не будешь учить так, как мыслит о Нем Церковь римская, александрийская и вся вселенская, с которыми до тебя, почтенный, одинаково мыслила святейшая константинопольская Церковь согласно с изложением веры никейским собором, и если ты своей новизны, противной чувству веры, не отречешься, доказав свое оставление ее письменным изложением благочестивой и святой веры, в продолжение десяти дней, считая это время со дня, в который делается тебе известною эта грамота: то знай, что ты оставляешься вне общения со всею кафолической Церковью и твоя священническая власть во всех отношениях оставляется всякого действия".