194. К готским монахам, в имении Промота ¹.

Еще прежде получения вашего письма я узнал, какие притеснения, какие козни, какие искушения, какое оскорбительное [786] обхождение вы испытываете, и потому особенно ублажаю вас, имея в виду те награды, воздаяния и венцы, которые ожидают вас за это. Как строящие вам козни и беспокоящие вас подвергают себя тяжкому осуждению и навлекают на свою голову огонь гееннский, так вы, претерпев это, сподобитесь великого возмездия, великого вознаграждения. Не смущайтесь же и не тревожьтесь поэтому, — напротив, радуйтесь и веселитесь, одушевляясь чувствами апостола, выразившимися в его словах: ныне радуюся во страданиях моих (Колосс. I, 24), или еще: не точию же, но и хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает, терпение же искусство (Рим. V, 3, 4). Сделавшись таким образом искушеннейшими и постепенно богатея богатством небесным, радуйтесь тем более, чем жесточе будут ваши страдания, если вам придется испытать еще более сильное гонение. Не достойны бо страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. VIII, 18). Нам не безызвестно, сколько вы показали терпения, мужества, твердости, искреннего [787] и горячего расположения к нам, непреклонности, неизменности и непоколебимости в своем образе мыслей. Свидетельствуем вам великую благодарность за это и с своей стороны. Мы постоянно от всей души заботимся о вас, и дальность расстояния нисколько не делает нас равнодушнее к любви вашей. Благодарю вас также за то усердие, с каким вы постарались не допустить в церковь готскую никакого смятения и дело отсрочили. Не только не осуждаю вас за то, что вы никого не послали, но хвалю и одобряю. В особенности похвально то, что все вы согласно затруднились принять в настоящее время это предложение. Старайтесь и вперед, сколько от вас будет зависеть, как сами непосредственно, так и чрез других, чрез кого только будет можно, отложить дело до срока. Успеете ли в этом, или нет, во всяком случае вы заслужите этим полнейшую награду за свое намерение и благожелание.

Комментарии

1. Τοις εν τοις Προμωτου. Св. Иоанн Златоуст образовал в Константинополе общество монахов из готских урожденцев, которые под его руководством приготовляли себя к миссионерской деятельности между готами. С этою целью готские монахи занимались изучением Священного Писания и упражнялись в проповедании слова Божия на готском языке Из беседы, произнесенной Златоустом в присутствии многочисленного собрания константинопольцев в церкви св. Павла, после того как на литургии, совершавшейся готами, прочитаны были по-готски чтения из Апостола и Евангелия и готский пресвитер сказал на своем природном языке беседу, видно, как близко было это дело душе великого святителя. Некоторые из приготовленных им миссионеров, надобно думать, приобрели уже своими трудами известность между готами и значение в готской церкви. Между тем св. Иоанн Златоуст был осужден церковным судом и низложен. Отлучение и осуждение его должно было быть признано и готскою церковью, об утверждении которой он так отечески заботился; тем более, что готские миссионеры, более или менее долженствовавшие состоять под ведением константинопольского епископа, должны были, следовательно, действовать по указаниям епископа Арсакия, преемника св. Иоанна Златоуста. Но это отлучение против святителя в церквах, им основанных, и между христианами, им обращенными к вере, очевидно, могло произвесть соблазн и повредить распространению православия между готами. Прискорбнее всего было то, что орудием к исполнению этого грустного дела должны были послужить те самые лица, известные уже готской церкви, которые своим образованием обязаны были незаконно отлученному архипастырю. В жизнеописании св. Иоанна Златоуста Палладий упоминает о Марсе, вдове Промота, в числе лиц враждебных святителю. Очень вероятно, что готские монахи-миссионеры (οι εν τοις Προμοτου) имели свой монастырь на ее земле, или какие-нибудь угодья в ее имении, и что владетельница, по навету других, или даже по настоянию властей, согласному с ее собственными чувствами, делала им разного рода притеснения за их приверженности, к св. Иоанну Златоусту, с целью побудить их отправиться к готам прежде всего, конечно, для продолжения своей миссионерской деятельности, но вместе и для того, чтобы официально огласить там отлучение их просветителя. По крайней мере, принимая такого рода сближение выше изложенных отрывочных исторических указаний, можно ясно определить смысл недоговоренных выражений, как в этом, так и в предшествующем письме.