ПОВЕСТЬ О ПРОЩЕНИИ ИМПЕРАТОРА ФЕОФИЛА

Приложение III

2. ЖИТИЕ МЕФОДИЯ

Приводимый ниже текст, несомненно, подвергся тенденциозной переработке, поскольку содержит не приличествующую агиографическому жанру критику в адрес главного героя. С другой стороны, Житие сохранило некоторые поистине драгоценные подробности, не встречающиеся ни в каких других источниках (например, о числе жертв «великой чистки»). Возможно, это не что иное, как сокращенная и переработанная версия биографии патриарха, написанной его ближайшим другом и сподвижником Григорием Асвестой, о существовании которой нам известно от более поздних авторов ¹.

1. Иерарха, а вместе и подвижника, и мученика Христова по достоинству похвалить возможно было бы одним только ангелам, которые украшают первое и божественное священноначалие и тайноводствуют достойных святителей и доставляют подвизающимся и состязающимся укрепление и усердие — если же это будет дано и людям равного чина и равной чести с тем мужем, то [пусть] священноначалие превозносит святителя, старание — подвижничество, а состязатель — победителя. Что же, если до сих пор никто из таковых мужей не посвятил превоспетому Мефодию какое-либо такое слово, потому что, стыдясь превосходства этого человека, они восхищались им и восхваляли его молча, то, значит, мы, хоть и ничтожнейшие, оставим вообще без рассказа столь великую его добродетель и не возвестим совершенные Богом через него благодеяния? И когда же мы лучше исполнили бы заповедь, повелевающую почитать отца, чем принося благодарение Тому, Кто в каждом поколении возносит Своих слуг, словно светила, и прогоняет мрак? Но мы не настолько полны безумия или опьянения, чтобы обещать похвалить отца по достоинству — но таким же образом, как те, кто недавно поступил в учение, подражают образцовым начертаниям букв, но не достигают их точного подобия, чтобы одно и то же соответствовало тому же самому, так и наше слово, наверное, будет спотыкаться, исходя от неискусного разума, но скажет, хоть и кратко, истину по мере сил. [154]

2. Избранный Богом Мефодий родиной имел Сиракузы, будучи сыном знатных и богатых родителей, — там он, постигнув с детства все грамматическое искусство и историю, правописание и чистописание, став уже мужчиной, прибыл в столицу, везя с собой очень много денег, намереваясь достичь царских должностей и сделаться в жизни знаменитым. Промыслом же Божиим встретив некоего подвижника, когда тот его спросил, ради чего он переселился с Запада на Восток, он изложил ту же самую цель. Мудрый же тот человек сказал: «А если ты так любишь славу, почему бы тебе вместо преходящей не обогатиться лучше пребывающею и божественной, раздав деньги бедным, взяв крест Христов и поистине последовав по Владычним стопам? Или ты не слышал, как Христос говорит в Евангелии, что здесь ты получишь это сторицей, и там унаследуешь жизнь вечную? Так что если ты сейчас послушаешься моего слова и сделаешь себя нищим и бесславным, то будешь восседать с сильными народа и унаследуешь престол славы».

3. И вот, доброе это сердце сразу, словно хорошая почва, принявшая семя, все совершило с поспешностью. Постригается он в обители Хинолаккской ² и там проходит подвижническое поприще, стараясь ничего из правил не преувеличить и не упустить, хорошо зная, что уклонение в ту и в другую сторону есть отпадение от всего.

4. И так вот он любомудрствовал, пока уже глубокая и темная ночь ереси ненавидящих и отрицающих домостроительство Слова Божия и из-за этого ниспровергающих Его икону и ругающихся над ней не охватила вселенную — ту, что подчинена царствующему Граду. Прогоняется с престола святейший патриарх Никифор и осуждается на ссылку, и все приверженцы правого учения становятся переселенцами и беженцами, и странниками, укрываясь в горах и пещерах, и пропастях земных. Тогда Мефодий, отправившись из монастыря, прибыл в Рим, поскольку тот находился вне власти зла, и там еще более трудолюбиво упражнялся в делании и созерцании, так что укрепился и в том, и в другом, и приобрел как бы силу свыше. Видя же, что господство зла беснуется все яростнее, видя испепеление священных сокровищ и изгнание верных, их пленение, ссылки, клеймение, невыносимые бичевания, узилища, голод, клевету и тому подобные вещи, он плакал, молил Бога запретить буре и остановить ее, превратив в ветерок.

5. Прошло немного времени, и дикий Лев был убит при жертвеннике, который он хулил, и Михаил принял царство. Тогда-то, не терпя видеть, [155] что истине заперты уста, и она осуждена на безгласие, а несправедливость громогласно вопиет, так что крик ее слышен на небе, и не находится никого, кто бы заставил ее молчать или обличил, он, взяв у папы догматические свитки, то есть определения Православия, пришел к преемнику Льва, надеясь привести того к Православию и восстановить иже во святых Никифора на его собственном престоле. А тот, приняв свитки, уничижил их, словно паучьи плетения, а самого его, отчетливо и дерзновенно возвещавшего православное учение, объявил виновником смуты и соблазнов и дал ему около семисот ударов бичом, а после этого, уже полумертвого и при последнем издыхании, сначала заключил в темницу, а потом в некую гробницу на острове апостола Андрея, в каковой гробнице был заточен и другой человек за мятеж. Так что отовсюду подступало к нему уныние, от бичей, от того, что его не лечили, от осужденного невежественного человека, от тесноты гробницы и, самое страшное, от непроглядного мрака. Посему не нужно нам уже излагать последовавшие за этим мрачные вещи тем, кто узнал род его пытки, потому что все знают человеческую слабость и этот жалкий и болезненный скудельный сосуд, сколькими страданиями он наполняет душу в таких обстоятельствах. Ибо поистине и он был заживо положен без попечения в глубочайший ров, во тьме и сени смертной. Таково первое борение блаженного Мефодия за Христа (о последующих будет вскоре сказано), таково тяжкое и длительное мученичество воистину великого мученика Христова.

6. Итак, всячески допрашиваемый, не хочет ли он надругаться над Христовой иконой и быть отпущенным из темницы, он говорил, что скорее претерпит тысячу и больше таких смертей, чем возымеет даже бесчестящую мысль против иконы Христа Бога нашего. И вот, заключенный там девять лет, только лишь по всеобщей амнистии, которую повелел беззаконный император, находясь при последнем издыхании, был отпущен и он, исполненный Духа Святого и носивший на собственном теле залоги бессмертной жизни, то есть знаки Христовых страданий: с совершенно облысевшей головой и ничем не отличавшийся от мертвеца, сохраняя человеческий облик и прежнее подобие только костями и кожей. Вот так оставшись сам по себе (потому что не было обители, непричастной ереси), он общался с равными ему по ревности подвижниками и мучениками Христовыми, недавно освобожденными из уз и ссылки; общался и с синклитиками, иной раз предлагал спасительные догматы испившим еретический яд и избавлял их от опасности для души — ибо он был красноречив и сладостен, и глубок разумом, умело сопоставляя и приводя речения божественного Писания, так что слова Писания текли в уши, словно его собственные, прохладная и сладкая вода для жаждущей гортани. [156]

7. И вот, когда отца на царстве сменил языколюбивый, скорее чем боголюбивый Феофил ³, тогда, поскольку тот испил допьяна зелье этой мерзкой ереси, православные вновь были гонимы, ссылаемы, теряли чины, лишались имущества и жилищ — не было вида бедствий, которого они не терпели бы. Тогда оклеветан был перед этим змием доблестный воин и мученик Христов Мефодий, открыто обличавший ересь и претерпевший великие пытки ради православной веры. Когда же он был призван, император сказал ему: «Не прекратишь ли, Мефодий, нести наказания из-за несвоевременного упрямства, нарушая добрые законы правителей? И чего ради — нестоящей вещи, так называемой иконы, ты исполнил вселенную смуты, так что и Римскому папе внушил послать свиток моему отцу?». Тогда отвечает Мефодий: «А если икона для вас такое нестоящее дело и недостойное никакого беспокойства, почему вы, получившие в удел Ромейское государство, не низвергаете ваше изображение вместе с Христовым и не уничтожаете, чтобы прославиться вместе с Христом, но каждодневно возносите его и возвышаете? Разве причина не ясна и очевидна, хоть мы ее и не называем?»

8. А тот, не вынеся издевательского обличения, превратил увещание в гнев и, приказав растянуть его на ремнях, дал ему по обнаженным спине и груди свыше шестисот ударов бичом, и потом, полуживого и всего залитого кровью, повелел бросить в какой-то дворцовый подвал через некий лаз. Но когда настала ночь, некие христолюбцы извлекли его и лечили, и ему удалось выздороветь, а выходившее его боголюбивое семейство было осуждено христоненавистным и бесноватым тираном к полной конфискации имущества. Такова вторая схватка за Христа и со Христом победа блаженного этого бойца.

9. Но тот коварный змий, уразумев, что не в природе Христова воина, стяжавшего трудолюбивую душу и силу, уступать пыткам, прибег к противоположным средствам, думая увлечь его лестью и славой. И пригласив его, он говорил с ним благожелательно и мягко, и признавался, что охотно услышал бы от него разрешения вопросов из Писания, и в конце концов велел жить внутри дворца вместе со своими приближенными слугами. Человек же Божий и тогда скорее одерживал верх, чем был удерживаем — ибо он научил Православию всех самых близких к императору, и неудержимость царя в хуле и неприступности переделал в некоторую умеренность и сомнение, так что тот уже не бросался на православных с обычной дерзостью и не полагался на собственное мнение как на безупречное. [157]

10. Пока святой муж пребывал в этих испытаниях, Господь послал смерть императору, и та пришла также и для его ереси — ведь как только тот умер, окончилась вместе с ним и ересь. Ибо когда царство принял Михаил со своей матерью, православная Церковь Христова обрела дерзновение, и еретическая подделка была обличена как родившаяся и возобладавшая от человеческих рук, и желавшие говорить или слушать об этом встречали препятствие. Итак, когда Иоанн, колдун и гидромант, возглавлявший эту ересь и захвативший Константинопольский престол, был канонически изгнан вместе со всем своим клиром, то искали человека, достойного быть утвержденным на этом престоле, украшенного деланием и созерцанием человеческих дел и многоопытностью в божественных, и искушенного, могучего в слове и деле согласно божественному Писанию. И когда выдвигали многих святых мужей, предпочтен и поставлен был только страстотерпец Мефодий, превосходивший всех подвижничеством и опытностью в Писании, и красноречием, и терпением в страданиях, и умеренностью образа мыслей, и приятнейшим обращением и беседой.

11. А поскольку мы упомянули подвижничество и одаренность, то, сказав об одном его достижении, предоставим вам домысливать остальные. Итак, премудрый Мефодий переписывал семь полных Псалтирей, каждую неделю [Поста] заканчивая по одной без еды — ибо он не отведывал даже воды, кроме субботы и воскресенья. Таково, говоря кратко, было подвижничество преподобного, таково одно из многих мученичество страстотерпца — и таково же предстояние в архиерействе.

12. И вот, увещание, то есть речь, с которой он тогда обратился ко всему народу церковному, став на ступенях, была, говоря в пересказе, такова: «Мы, отцы и братия, я и все вы, обязаны общей благодарностью подателю добра Христу Богу за то, что Он ныне удостоил освобождения нас, страдавших почти целых тридцать лет под тяжким игом ереси: ибо поистине Он и ныне явил силу мышцы Своей, низложил сильных с престолов и вознес смиренных (Лк. 1:52), как Он говорил святым Своим ученикам и друзьям: В мире сем будете иметь скорбь. Но мужайтесь: я победил мир (Ин. 16:33). Вы думаете, что у меня и у вас общая радость, и в чем-то полагаете правильно — ибо как мне не восхищаться, видя, что мрак изгнан из душ, а свет Христов сияет повсюду? Но есть у меня и некое горе, примешанное к радости, не о вышесказанном (ведь ненавистно досадование о благе), но о том, что вы возложили на меня великие труды и вящие заботы этого предстоятельства, раз мой удел настолько же труден и подвержен зависти, насколько высок и славен. Но я не считаю свою душу для себя ценной — только если она право возвещает евангельскую проповедь. Ибо православная вера поистине [158] есть добродетель и мать добродетелей, как полагает великий Павел, сказавший: Без веры угодить Богу невозможно (Евр. 11:6).

13. Итак, следует нам, сохранившим православную веру непорочной, хоть мы и претерпели многие наказания и скорби от несчастных, порабощенных ересью, всегда помнить Господнее речение: «Отче, прости им, ибо не знают, что сделали» (Лк. 23:34). Посему ныне вы, кто более горяч, если хотите им отомстить, послушайтесь меня и прогоните угнездившуюся в их душах ересь, заставившую их вооружаться против вас. Такова самая мощная победа над врагами — устранить оскверняющую их вину и противоположное мнение привести к своему собственному, потому что телесно пострадав, телесно и мстить обидчику свойственно свиньям и подобным неразумным существам. Но и свободой да не воспользуемся на пользу плоти, утучняясь и жирея, подобно тому ветхому Израилю (ср. Втор. 32:15), только что освобожденному от глины и делания кирпичей — и да умолкнет злословие. Итак, лучше превратим время похвал во время благодарения и благоугождения, помня о недавних бедствиях: ведь вы знаете, что не нужно времени, чтобы мы потеряли и саму жизнь, уж не говоря обо всем, нас окружающем. Противоположное же этому часто, несмотря на много затраченного времени и труда, не приобретается. И вы, кто вчера храбрились скорее против самих себя, нежели против нас, не огорчайтесь, что вам не дают тиранствовать, но радуйтесь, что перестали грешить, и притом грехом хуже прочих — ибо какой есть больший грех, чем злословить божественное и карать благочестивых? Видите ли величие благодеяния Божия? Видите совет премудрого Промысла? Итак, он исцелил и тех, и других одной повязкой, и гонителей, и гонимых, избавив одних от телесного, а других от душевного притеснения.

14. Посему вы, некогда нечестивые, должны благодарить ничуть не менее, чем всегда благочестивые, только не закрывайте уши, будто змея, желая укрыться от догматов Православия, словно от заклинаний, только извергните из душ ваших манихейский яд, и так уверуйте очищенным вашим разумом, что Слово стало плотью и обитало с нами, и мы видели славу Его, как Единородного от Отца (Ин. 1:14), чтобы и вам стать общипками услышавших: «Блаженны не видевшие и уверовавшие (Ин. 20:29), ибо Дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк. 24:39)». Произнеся это, и еще того больше, он распустил собрание — а мы перейдем к дальнейшему.

15. Итак, когда ему было вверено попечение о Церкви и вселенной, он сразу восстановил пришедший в упадок священный канон и закон. Он был отцом сиротам, защитником вдовам, скорейшей помощью терпящим несправедливость — но прежде всего он не давал очам сна и [159] векам отдыха, пока не выгонит ересь, словно порчу, из всей паствы и не утвердит в душах всех здравую и православную веру. Поэтому он совершал много рукоположений, желая обеспечить епископии, и ревность увлекала его, и приходящему к рукоположению были благодарны уже за то, что до того он был известен как православный. Тогда и многие, пленившись славой такого чина, даже против совести устремились на престолы — а тот по неведению (ведь он был не Петр), судил с уст приходивших и вверял им талант перед Богом. Но разве ему, преисполненному стольких и таковых благих свершений, не предстояло снести удар зависти? Но свидетельствуют Давид и Петр, пораженные жалом завистника, хоть они и воспряли и победили уязвившего их — а Мефодий, значит, стяжал славу вообще без испытаний? Или же он сносит, но не уязвляется, а напротив, и поражает, и низвергает ранившего его?

16. Посмотрите, как была отражена злая воздушная стрела врага: тот внушил патриарху совершать рукоположения из неподобающей ревности (с целью, якобы, уничтожить ересь), а некоторым из епископов и игуменов — переходить положенные им пределы и разжигаться ревностью и говорить, что не подобает совершать рукоположения без исследования, и особенно над теми, кто на исповеди признался в своих страстях. Это стало предлогом возмущения и раздора для Церкви Христовой. Ибо бранелюбивый бес, побежденный в еретиках, возбудил друг против друга православных. Но пусть никто не смущается, видя, как Павел, горя Христом, обличает Петра, а Варнава разлучается с Павлом из-за того самого, чем их связал Святой Дух, — ведь каждый из них вступался за Христа, а не выставлял самого себя, что произошло и тут. Победило, однако, решение и суждение патриарха, потому что его достоинство это позволяло, а с другой стороны, царская рука содействовала приговору, и епископы и игумены были низложены и устранены, а схизма усугубилась.

17. Что же Бог, у Которого записаны все великие труды и усилия этого великого человека, принимающий сокрушение сердца более всякого другого деяния или созерцания? Он наслал на святителя болезнь, которую врачи называют водянкой — ибо надлежало многострадальному перенести и эту муку, чтобы во всем явиться венценосцем. Премудрый же, будучи очень понятлив и быстр умом, познал причину наказания — что он перешел меру ревности и был жесток с подвластными ему. Посему, сокрушенный сердцем в духе смирения и исповедавшись сердцеведцу Богу, он простил прегрешения тем, кто провинился перед ним, но отпустил некоторым и определенные прещения за пренебрежение и заносчивость по отношению к божественному архиерейству, как бы некоей уздой удерживая наиболее горячих и, таким образом посредством смирения и кротости [160] одолев беса самомнения и дерзости, который нападает на богатых добродетелями людей, прибавил победу над этими губительными страстями к прочим своим свершениям. И тогда уже переселяется он в блаженное, и вечнопребывающее, и лучшее обиталище, причтенный с мучениками мученик Христов, с патриархами патриарх, с праведниками и подвижниками во всем совершенный, наконец, созерцаемый перед ликом Христа, за Которого он перенес множество великих трудов, вкушая Его красоту и сладость вместо горького и болезненного претерпевания мучений.

18. О, колесница Божия, несущая правящего тобою Бога, которая обратила в бегство полки христоненавистной ереси! О, уста, протрубившие божественное превыше труб Навиновых, уста, которыми ниспровержен был святотатственный оплот христоборцев, и отеческое Православие, словно некая новая земля обетованная, была дана в удел всему новому Израилю Божию! О, ревнитель и преемник Давидовой доблести! Ибо как тот поразил Голиафа камнем, так и ты поверг поборника ереси, злословившего Воплощение Слова как призрачное, краеугольным камнем, то есть истинным телом Христовым. Ибо разве и ты не показал начальствование прежде начальствования, посещая притесняемый и стенающий православный народ Божий и полагая душу свою за всю Церковь, вначале бежав, как и тот, однако затем вернувшись и подобным же образом Божиим прорицанием удостоившись пастыреначальства? О, принесший Богу более священную жертву, чем Илия, и не двести и четыреста, как тот, убив жрецов студных, но двадцати тысячам и более поистине достойных стыда священников, стыдившихся исповедовать неложное Воплощение Слова, которым обновлен человеческий род, воспрепятствовав и не позволив нечестиво священствовать! Впору сказать здесь слово из премудрой Притчи: Жертвы нечестивых — мерзость перед Господом, ибо беззаконно приносят их (Прит. 21:27). Ибо поистине таковые — беззаконники, ложно принимающие для жертвы тело, отображающее ложное тело. О, служитель гробницы Петровой и хранитель оттуда проистекающего освящения чистоты! О, дышавший Павлом больше, чем воздухом! О, язык всякого божественного и пророческого Писания! О, книга евангельской ясности и благодати, собогослов и собеседник Григория и Василия и иже с ними богословов! О, обладатель трудно добываемого достояния, нестяжательства! Ибо начав со столького и столь великого богатства и власти, ты прошел жизнь лишенным всякого вещественного стяжания, тоже не имея куда приклонить голову под сенью пристрастия, нищенствуя с бедными и странствуя со странниками, первое — через уделение необходимого, второе же — через беспристрастие. [161]

19. О, почтивший как отцов патриархов, православных исповедников, и при жизни, и преставившихся и почивших, отчего да будет тебе благо! О, сокровищница и кладовая всякого благого дела и слова! Предстательствуй и ныне, как обычно, за твою паству; испусти молебные гласы ко Христу Богу нашему, чтобы Он удержал набеги варварских племен, избавил от вредоносных зверей Свою Церковь, истребил соблазны лукавого, даровал христоименному народу законность и благоденствие, доставил царям победу, добро Православия сохранил без ущерба, подарил безмятежную жизнь всем верным и вдобавок удостоил всех спасения души в Самом Христе, единородном Сыне Божием и Боге, с Которым безначальному Отцу со Пресвятым и животворящим Духом слава, честь и благодарение, ныне, и присно, и в нескончаемые веки веков, аминь.

Комментарии

1. См. PanagiwtopouloV, O oikoumenikoV patriarchV, s. 31-35.

2. Букв. «Гусиный ров». Как следует из синаксарной заметки на 14 января, монастырь был основан преп. Стефаном Хинолаккским при Льве III Исавре (717-741).

3. Игра на значении имени Феофил — букв. «боголюбивый».

(пер. Д. Е. Афиногенова)
Текст воспроизведен по изданию: "Повесть о прощении императора Феофила" и Торжество Православия. М. Индрик. 2004